- Завтра на рассвете.
Когда я проснулся, было еще темно, на часах у кровати четыре
тридцать. Слишком поздно, чтобы снова засыпать, и слишком рано, чтобы
вставать. Я размышлял над этой проблемой, когда дверь украдкой отворилась.
Я подготовился дать отпор грабителям, но на фоне освещенного луной косяка
появилась волосатая голова Рала.
Он меня испугал, и я крикнул: "Что вы тут делаете?"
Мой испуг ничто по сравнению с реакцией Рала. Испустив вопль ужаса,
он подпрыгнул на три фута в воздух, разамхивая руками, как журавль в
брачном танце. Прошло не менее двух минут, прежде чем он смог направиться
к своей кровати, пробормотав: "Я ходил в туалет". Я встал, оделся и
отправился проверять лендровер. Я, вероятно, догадывался тогда, что Рал
был с Лесли, но не подумал, что из этого следует.
Целый день у нас с Лореном ушел на то, чтобы найти дорогу, по которой
мог бы продвигаться лендровер. Мы ехали на север вдоль линии холмов, пока
они не стали меньше и постепенно превратились в невысокие пригорки, и мы
смогли проехать по котловине между ними. Подъем оказался трудным, даже наш
прочный вездеход его с трудом выдерживал, но потом дорога пошла по
открытой саванне, поросшей изредка акациями, и мы начали продвигаться
вперд быстро. При этом мы повернули на юг, чтобы отыскать караванный путь,
который предположительно начертил на своей схеме Лорен.
Заночевали мы рядом с этим путем, вернее, в том месте, где, как мы
надеялись, он пролегал. Мы взяли с собой большое количество бензина и
воды, поэтому места для лагерных роскошеств не оставалось. К тому же
путешествие, чтобы стряхнуть смог и грязь цивилизации, должно быть
трудным, ностальгическое возвращение к экспедициям, которые мы проделывали
в юности.
Мы поджарили на угольях куропатку и пили Глен Грант и теплую воду из
эмалированных кружек. Потом, выцарапав углубления в твердой земле,
завернулись в спальные мешки и с час сонно болтали, прежде чем уснуть.
На рассвете Лорен растирал спину и пытался вернуть гибкость мышцам.
- Только что вспомнил, что мне уже не двадцать, - простонал он, но на
третий день ему уже можно было дать и двадцать. Он снова загорел, синяки
под глазами исчезли, и он легко смеялся.
Продвигались мы медленно. Часто приходилось возвращаться назад, когда
пересеченная местность с холмами и ущельями не давала возможности
проехать. Иногда мы оставляли лендровер и отправлялись на разведку пешком.
Впрочем, мы не торопились и потому наслаждались каждой милей, пробираясь
на север или на восток по местности, которая постоянно меняла свои
очертания и характер с колдовской прелестью, присущей только Африке.
Каждый час пути вознаграждал нас новыми свидетельствами жизни птиц и
животных. Птицы пустыни уступили место цесаркам, турачам и гигантским
журавлям. Среди деревьев мопани и масаса изредка виднелось
серебристо-серое пятно убегавшей антилопы куду, с ее рогами штопором,
уложенными на спину.
- Вода где-то поблизости, - заметил Лорен, когда мы остановили
лендровер на краю одной из открытых полян и следили, как стадо черных
антилоп исчезает в дальней роще. Это самые красивые антилопы Африки, их
гордые головы высоко поднимают рога в форме изогнутого ятагана, а черное
тело создает ошеломляющий контраст по сравнению с белоснежной грудью.
- Еще один исчезающий вид, - печально заметил я. - Уходят перед
жадностью и напором людей.
- Да, - согласился Лорен. - Знаешь, ни один представитель homo
sapiens, включая Рэйчел Уэлч, даже вполовину так не красив.
Эту ночь мы провели в роще деревьев масаса, с их необычной листвой,
какой нет ни у какого дерева на земле, - розовой, мягкой бежевой и
пламенеющей красной. Лорен днем подстрелил молодого самца антилопы импала,
и мы поджарили филе, а я приготовил соус из лука, помидоров и большого
количества чеснока. Мы ели мясо с толстыми ломтями коричневого хлеба и
желтым консервированным маслом, и я никогда не ел такой вкусной пищи.
- Если будешь искать работу, Ло, можешь быть у меня поваром, - сказал
я с набитым ртом. Он улыбнулся, пошел к лендроверу и включил радио.
- Что случилось? - спросил я.
- Просто новости. - У него хватило совести выглядеть виноватым. - Не
могу насовсем оторваться.
Мы слушали сообщения о событиях в сошедшем с ума мире. Почему-то в
этом отдаленном и спокойном месте все дела людские казались неважными,
мелкими и преходящими.
- Выключи, Ло, - сказал я. - Кому это нужно?
Он протянул руку, собираясь выключить, но сдержал ее, потому что по
радио мы услышали знакомое имя.
- Радио Лусаки сообщило, что предводителем банды террористов, вчера
напавших на отряд полиции в районе Вэнки в Родезии, убивших четверых и
ранивших двоих полицейских, является самозваный "полковник" Тимоти Магеба,
о котором после драмтичного похищения самолета два месяца назад писали
газеты всего мира. Представитель родезийской полиции назвал Магеба одним
из самых опасных террористов Африки. За информацию, которая приведет к его
смерти или пленению, назначена награда в 10 000 родезийских долларов.
Свирепым рывком Лорен выключил радио и вернулся к костру. Прежде чем
заговорить, он отпил виски.
- Он действует в ста километрах к северу отсюда. Все бы отдал, чтобы
с ним встретиться.
Новости о Тимоти глубоко встревожили меня, и ночью я долго лежал без
сна, глядя на великолепие ночного звездного неба. Венера ушла за горизонт,
прежде чем я уснул беспокойным сном с кошмарами.
Утром солнце осветило вершины пригорков свежим золотом и окрасило
небо в ядовито-красные и пурпурные тона, прогнав мрачные мысли, и,
медленно пробираясь на восток, мы разговаривали и смеялись.
В середине утра мы увидели летящих на север стервятников, обширное
колесо из точек медленно поворачивалось в голубом небе. Одно из самых
замечательных приглашений, которые делает Африка, это следовать за полетом
пожирателей падали. Они обязательно приведут к сцене отчаянной борьбы в
нескончаемой драме жизни диких мест.
- Всего в нескольких милях, - заметил Лорен, вглядываясь в ветровое
стекло. Я разделял его любопытство. К дьяволу разрушенные города и
утраченные цивилизации, нам предстояло увидеть, как действует суровый
закон клыка и когтя.
Мы за четверть мили увидели сгорбленные птичьи фигуры на вершинах
деревьев, эти дьявольские плоды адского сада.
- Они не трогают добычу, - Лорен был возбужден. - Что-то удерживает
их на деревьях и в воздухе.
Он остановил лендровер и выключил двигатель. Мы выбрались из машины,
и Лорен проверил свой большой магнум .345, заменив сплошные пули другими,
с мягкими наконечниками, которые обладают большей силой удара.
- Пойдем пешком, - сказал он. - Хотелось бы встретить большого
черногривого льва. - Он щелкнул затвором. - Возьми дробовик, Бен.
Лорен пошел вперед по пояс в траве, я следом за ним, стараясь
держаться чуть в стороне, чтобы он не перекрывал мне линию огня. Дробовик
заряжен, и карманы мои оттопыриваются от запасных зарядов. Мы шли
медленно, стараясь определить центр этого сборища стервятников, потому что
они расселись на деревьях на площади в пол квадратной мили.
Каждый шаг усиливал напряжение, мы все время ожидали встречи с целым
прайдом львов, лежащим в траве. С деревьев рядом с нами срывались в полет
птицы, и неожиданно неряшливая поза сменялась грациозной и прекрасной,
когда они переходили в свою родную стихию.
Горло мое пересохло от напряжения и приятного страха. Рубашка на
спине Лорена потемнела от пота, и потел он не только от жары. Каждое его
движения было заряжено сдержанной энергией, готовой взорваться при первом
же признаке добычи. Я люблю эту часть охоты, потому что в каждом из нас
скрывается атавистическая страсть к охоте; только убийство отталкивает
меня.
Лорен застыл, подняв ружье. Перед нами была площадка с утоптанной и
смятой травой. В центре ее лежало тело буйвола, брюхо его вздулось от
газов, и большие блестящие зеленые мухи кишели на мертвых глазах и в
открытой пасти. На толстой шкуре, покрытой короткой черной шерстью, не
было видно следов когтей.
Я посмотрел на землю, чтобы не наступить на какую-нибудь сухую ветку,
и увидел отпечаток детской ноги на взрыхленной муравьями земле.
Волосы на затылке у меня зашевелились: мы встретились с чем-то,
гораздо более опасным, чем львиный прайд. Я быстро посмотрел на мертвого
буйвола и впервые увидел маленький двухдюймовый стержень, торчащий из шеи.
Вокруг него тело буйвола вспухло и затвердело.
- Ло! - хрипло прошептал я. - Надо отсюда убираться: это бушмены.
Голова Лорена дернулась, он посмотрел на меня. Я увидел, как
побледнели, раздулись и побелели его ноздри.
- Откуда ты знаешь? - так же хрипло спросил он.
- Отпечаток у твоих ног. - Он посмотрел вниз. - Стрела в шее буйвола.
Он был убежден. "Это твое поле, Бен. Что нам делать?" - Теперь он
потел так же сильно, как и я.
Я ответил: "Медленно, медленно! Не поворачивайся спиной и не делай
неожиданных движений. Они следят за нами, Ло, вероятно, прямо сейчас".
Мы начали пятиться, сжимая оружие вспотевшими руками, беспокойно
поглядывая по сторонам.
- Заговори с ними, ради Бога, Бен, - прошептал Лорен. Я нашел время
удивиться тому, что угроза яда может даже такого человка, как Лорен,
превратить в труса.
- Не хочу рисковать. Можно ждать любой реакции.
- Они могут быть за нами. - Голос его дрожал, и я чувствовал, как
холодеет моя спина в ожидании полета стрелы. С каждым шагом назад страх
мой уменьшался, и в пятидесяти ярдах от буйвола я осмелился окликнуть их.
- Мир! Мы не хотим вам вреда.
Ответ пришел немедленно, он был бестелесным и птичьим, казалось, он
исходит из самого нагретого воздуха.
- Скажи большому белоголовому, чтобы он положил оружие, потому что мы
его не знаем.
- Ксаи! - воскликнул я с облегчением и радостью. - Брат мой!
Глаза его ярче желтой луны,
Копыта выбивают огонь их железных холмов.
Мы все вместе пели песню буйвола, мужчины сидели на корточках вокруг
костра, хлопая себя в такт по ляжкам. Женщины танцевали вокруг нас,
раскачиваясь, изображая буйвола и храброго охотника. Огонь костра освещал
их золотисто-желтую кожу, по-детски маленькие тела с удивительно
выпячивающимися ягодицами и маленькие желтые груди, качавшиеся в такт
танцу.
Птица-стрела вылетела из моей руки,
Быстрая, как пчела, как падающий ястреб.
На ветвях деревьев вокруг нас висело множество кусков мяса - для
высушивания, а в темноте раздраженно кричали гиены и шакалы, принюхиваясь
к мучительным запахам.
И кровь его яркая, как цветок,
А плоть его тела сладка, как дикий мед.
Наконец танец кончился, женщины с хихиканьем подсели к костру, чтобы
затолкать еще мяса в свои круглые маленькие животы. Бушменов привлекает
размер и сила, и для них Лорен был золотым гигантом. Женщины откровенно и
интимно обсуждали его достоинства, начав с головы и спускаясь все ниже,
пока я не рассмеялся.
- Что тебя насмешило? - спросил Лорен, и я ему объяснил.
- Боже, неужели они так сказали! - Лорен был шокирован, он с ужасом
посмотрел на женщин, а они, хихикая, прикрывали рты руками.
Я сидел между Ксаи и Лореном, один из них курил, а другой ел сигару
"Ромео и Джульетта", и я был их переводчиком. Они разговаривали о животных
и птицах, потому что их сближала любовь к охоте.
- Мой дед рассказывал мне, что когда он был молод, буйволы в этой
земле ниже великой реки были многочисленны, как саранча, от них чернела
