и кости.
Когда я проморгался, Энея по-прежнему стояла передо мной - щеки
раскраснелись, на них сверкают бисеринки пота, волосы небрежно стянуты
на затылке, взгляд усталый, но невероятно живой, руки покрыты загаром, -
и я вдруг подумал, что не так уж и страшно умереть сейчас, унося в
вечность образ Энеи, запечатленный в душе.
Еще две плазменные боеголовки заставили корабль содрогнуться. Потом
еще четыре.
- Держатся, - произнес помощник капитана. - Все поля держатся.
- Лхомо и Рауль правы, Энея. - Дорже Пхамо царственно выступила
вперед. - Ты убегала от Империи много лет. Пора дать им отпор... Всем
нам давно пора дать им отпор.
Не веря своим глазам, я пристально смотрел на старуху. Ее окружала
аура... нет, не то слово, слишком уж мистическое... словом, от нее
исходило ощущение яркого цвета - темно-карминного, такого же сильного и
насыщенного, как и она сама. А потом я вдруг понял, что вижу ауру...
нет, не ауру, цвет каждого: яркую синеву отваги Лхомо, золото
уверенности Хета Мастина, фиолетовое мерцание потрясения полковника
Кассада... Может, это последствие того, что я понял язык живых? А может,
и перенапряжение зрительных нервов от сияния плазменных взрывов. Я знаю,
что этих цветов на самом деле нет, что это мой разум проводит аналогии,
наделяя мое близорукое восприятие личности зрительными образами.
А цвета, окружавшие Энею, не только охватывали весь спектр, но и
выходили за его пределы - ее сияние словно наполнило весь корабль и было
таким же ослепительно ярким, как сияние плазменных взрывов снаружи.
- Нет, мэм, - мягко, почтительно возразил Джорже Пхамо отец де
Сойя. - Лхомо и Рауль не правы. Вопреки всему нашему гневу и желанию
дать отпор, права Энея. Лхомо еще может познать - если останется в живых
- то, что все мы познаем, если останемся в живых. После причастия Энеи
боль, которую мы причиняем другим, становится нашей болью. В буквальном
смысле. Физически. Пока чужая боль не станет твоей, ты не постигнешь
язык живых.
Дорже Пхамо посмотрела сверху вниз на низенького священника.
- Я знаю, что это правда, христианин. Но это не значит, что мы не
можем дать отпор, когда другие причиняют боль нам. - Она обвела рукой
медленно проясняющееся силовое поле, звездную россыпь боевых кораблей и
тлеющие угли. - Империя... этот молох... уничтожает великое творение
человеческих рук. Мы обязаны остановить их!
- Не сейчас, - ответил отец де Сойя. - Это не наш бой. Верьте Энее.
В круг ступил великан сержант Грегориус.
- Каждая клеточка моего тела, каждое мгновение моей выучки, каждый
шрам, полученный за годы боев, - все во мне буквально вопит, что надо
сразиться с ними немедленно, - пророкотал он. - Но я всегда верил своему
капитану. Теперь я верю своему духовнику. И если он говорит, что мы
должны верить молодой даме, - значит, мы должны ей верить.
Хет Мастин поднял ладонь, и воцарилось молчание.
- Ваш спор - пустая трата времени. Как сказала вам Та-Кто-Учит,
"Иггдрасиль" не вооружен, наша единственная защита - эрги. Но они не
способны перевести двигатель в режим С-плюс, поддерживая столь мощный
энергетический щит. Фактически у нас нет тяги. Мы дрейфуем всего в
нескольких световых минутах от исходного пункта. А пять "архангелов"
изменили курс и идут наперехват. - Тамплиер обвел всех взглядом. - Прошу
всех, кроме преподобной Той-Кто-Учит и ее рослого друга Рауля, покинуть
мостик и подождать внизу.
Все молча ушли с мостика. Рахиль, оглянувшись, посмотрела наверх. Я
проследил ее взгляд. Полковник Кассад стоял рядом со Шрайком. Хоть он и
был высок, но казался карликом по сравнению с трехметровой скульптурой
из хромированных шипов и клинков. Вглядываясь друг в друга с расстояния
вытянутой руки, оба хранили полнейшую неподвижность.
Я опустил глаза к голограммам. Светлячки имперских кораблей быстро
приближались.
- Возьми меня за руку, Рауль, - попросила Энея. - Звезды, - шепнула
она. - Смотри на звезды. И слушай их.
Корабль-дерево "Иггдрасиль" висел на низкой орбите около
оранжево-красной планеты с белыми полярными шапками, древними вулканами
и речной долиной, протянувшейся на пять тысяч километров, как шрам от
аппендицита.
- Это Марс, - сказала Энея. - Полковник Кассад покинет нас здесь.
Полковник уже стоял на мостике, он спустился сразу после квантового
прыжка. Вряд ли найдутся слова или образы, адекватно передающие то, что
произошло: еще мгновение назад корабль был в системе Биосферы, медленно
двигаясь по инерции с умолкшими двигателями, в окружении атакующих
"архангелов", и вдруг мы уже около мертвой планеты в системе Старой
Земли.
- Как ты это сделала? - спросил я Энею. Я не сомневался, что это
она.
- Я научилась слушать музыку сфер. После этого остается только
сделать шаг.
Я по-прежнему держал ее за руку и не собирался отпускать, пока она
не объяснит все нормальным языком.
- Место можно понять, Рауль, - сказала она, зная, что в этот момент
нас слушают многие. - Это - как услышать его музыку. У каждой планеты -
своя партитура. У каждой звездной системы - своя соната. У каждого
конкретного места своя, и только своя, чистая нота.
- Нуль-транспортировка без портала? - Я все не выпускал ее руки.
- Квантовый скачок в прямом смысле слова. Туннелирование в
макровселенной подобно тому, как электрон туннелирует в бесконечно малой
области. Шаг через Связующую Бездну.
Я покачал головой.
- Энергия. Откуда берется энергия, детка? Из ничего приходит ничто.
- Но из всего приходит все.
- Что это значит, Энея?
Она отняла руку и погладила меня по щеке.
- Помнишь наш давний-давний разговор о ньютоновской физике любви?
- Любовь-эмоция, детка. Не форма энергии.
- И то, и другое, Рауль. Правда. И единственный ключ к величайшим
запасам энергии Вселенной.
- Ты говоришь о религии?
- Нет, я говорю о вспыхивающих квазарах, об укрощенных пульсарах, о
взрывающихся ядрах галактик. Я говорю о великом инженерном проекте двух
с половиной миллиардалетней давности, который только-только начинает
реализовываться.
Я смотрел на нее в полном ошалении.
- Об этом после, любимый, - покачала она головой. - А сейчас просто
пойми, что телепортация возможна и без портала. Настоящих порталов не
было никогда... никогда никакие волшебные двери не открывали дорогу в
иные миры... только извращенный Техно-Центром второй величайший дар
Бездны.
Я чуть было не спросил, какой величайший дар Бездны считать первым.
Видимо, язык мертвых... точнее, голос моей матери. Но спросил я совсем о
другом.
- Так вот, значит, как ты с Рахиль и Тео путешествовала с планеты
на планету без потерь в объективном времени?
- Да.
- И так же отправила корабль Консула с Тянь-Шаня на Биосферу без
двигателя Хоукинга?
- Да.
Я собирался сказать: "И ушла на ту неведомую планету, где встретила
своего любовника, вышла замуж и родила?" - но не смог.
- Это Марс, - нарушила молчание Энея. - Полковник Кассад покинет
нас здесь.
Высокий воин встал рядом с ней. Рахиль подошла поближе, поднялась
на цыпочки и поцеловала его.
- Когда-нибудь тебя будут звать Монета, - нежно сказал Кассад. - И
мы будем любить друг друга.
- Да. - Рахиль отступила.
Энея взяла полковника за руку. Он так и не расстался со своим
древним скафандром, винтовка уютно лежала на сгибе его локтя. С легкой
усмешкой полковник взглянул на верхнюю палубу, где по-прежнему стоял
Шрайк, залитый кровавым светом Марса.
- Рауль, - спросила Энея, - идешь?
Я взял ее за другую руку.
Ветер швырял песок в глаза, дышать было нечем. Энея сунула мне
осмотическую маску, и я торопливо натянул ее.
Мы стояли посреди красного песка и красных скал, под низким, хмурым
розовым небом, на дне сухого речного русла со скалистыми берегами.
Полковник натянул капюшон полевой формы, и в наушниках сквозь треск
помех зашелестел голос:
- Здесь я и начинал. Лагерь для перемещенных в Катарсисе,
километров пятьсот в том направлении. - Он махнул рукой в сторону
крохотного солнца, висевшего над самыми верхушками скал. Массивный
боевой скафандр придавал полковнику зловещий вид, тяжелая штурмовая
винтовка казалась на здешних равнинах вполне уместной и нисколько не
архаичной. Кассад обернулся к Энее: - Что я должен сделать, женщина?
- Империя временно отступила с Марса и из системы Старой Земли, -
решительно, быстро и уверенно проговорила Энея, - из-за палестинских
повстанцев и выхода Марсианской Боевой Машины в космос. Тут нет никаких
стратегических объектов, ради которых стоило бы цепляться за Марс, когда
у них такая нехватка ресурсов.
Кассад кивнул.
- Но они вернутся, - продолжила Энея. - С войсками. Не только для
того, чтобы усмирить Марс, но чтобы захватить всю систему. - Она
помолчала, обводя взглядом окрестности. Я заметил темные человеческие
фигуры, приближавшиеся к нам по усеянной валунами пустыне. В руках у них
было оружие. - Вы не должны допустить их в систему, полковник. Делайте
все, что сочтете нужным... жертвуйте всеми, кем придется... но не
допускайте их в систему Старой Земли в ближайшие пять стандартных лет.
Еще ни разу мне не доводилось слышать, чтобы моя любимая проявляла
такую безжалостность и непреклонность.
- Пять стандартных лет, - повторил полковник Кассад, криво
усмехнувшись под визором капюшона. - Нет проблем. Вот если бы пять
марсианских лет, мне бы пришлось помучиться.
Энея улыбнулась. Фигуры приближались сквозь кипящую песчаную бурю.
- Вы должны возглавить марсианское движение сопротивления, - очень
серьезно сказала она. - Любым способом.
- Слушаюсь, - так же серьезно и решительно ответил полковник.
- Объедините разрозненные воюющие племена и фракции.
- Слушаюсь.
- Образуйте более прочный альянс с астронавтами Марсианской Боевой
Машины.
Кассад кивнул. Фигуры виднелись уже в какой-то сотне метров от нас.
- Защитите Старую Землю, - с нажимом проговорила Энея. - Дайте
имперским войскам отпор любой ценой.
Я недоуменно уставился на нее. Полковник, казалось, тоже был
удивлен.
- Систему Старой Земли, - уточнил он.
- Старую Землю, Федман, - покачала головой Энея. - Не подпускайте
Имперский Флот. У вас в распоряжении около года, чтобы взять под
контроль всю систему. Желаю удачи.
Они обменялись рукопожатием.
- Ваша матушка была чудесной, отважной женщиной, - сказал
полковник. - Я ценил ее дружбу.
- А она ценила вашу.
Темные фигуры подходили все ближе и ближе, хоронясь за валунами и
дюнами. Полковник Кассад зашагал им навстречу, высоко подняв правую
руку, не выпуская винтовки.
Энея взяла меня за руку.
- Холодно, Рауль?
Да. Холодно. Вспышка света - как безболезненный взрыв в голове, и
вот мы снова стоим на мостике "Иггдрасиля". При нашем появлении все
испуганно отступили - не так-то просто искоренить страх перед магией. За
ветвями и куполом силового поля холодно алел Марс.
- Какой курс, преподобная Та-Кто-Учит? - спросил Хет Мастин.
- Туда, где видно звезды.
29
"Иггдрасиль" продолжал путь. Древо Боли - так назвал его капитан,
тамплиер, Истинный Глас Древа Хет Мастин. И я не мог возразить. Каждый
скачок отнимал у моей Энеи, моей любимой, моей несчастной, измученной
Энеи все больше энергии, и каждое расставание наполняло опустошающийся
резервуар энергии горем, обращая его в сосуд скорби. И все это время
Шрайк бесполезно, одиноко стоял на верхней площадке, как чудовищный
