Впрочем, они быстро исчезли, а на востоке, подобно рассвету, возникло
зарево - там светился огненный лес.
Я снял визор и положил его обратно в мешок. В воздухе потрескивали
статические разряды, с ветвей высоченных деревьев тесла срывались
шаровые молнии, огненные зигзаги вспарывали воздух, кругом полыхали
костры из прометеев и фениксов. Зрелище впечатляло и наводило страх.
Вспомнив предостережения Силена и А.Беттика, я поднял ковер повыше: уж
лучше быть обнаруженным, чем угодить в этот электрический мальстрем.
Миновал час, и небо на востоке сначала посерело, а потом сделалось
бледно-голубым. Огненный лес остался позади, и я увидел Разлом.
Я чувствовал, что последние сорок минут, летя над плато Пиньон,
забираюсь все выше, но только теперь, различив впереди Разлом, осознал,
на какую поднялся высоту. Признаться, меня бросило в дрожь: Разлом
представлял собой узкое ущелье глубиной в три тысячи метров. Я
развернулся над южной оконечностью Разлома и направил ковер к реке на
дне ущелья, понемногу сбрасывая скорость. Река оглушительно ревела, на
потемневшем небе вновь высыпали звезды - я словно упал в глубокий
колодец. Течение реки загромождали ледяные глыбы и валуны размерами с
космический корабль Консула. Я старался держаться метрах в пяти над
пенными брызгами.
Поглядев на часы, я снова сверился с картой. До входа не больше
двух километров... Ага!
Меня не предупреждали, что оно настолько большое, это безупречно
правильное квадратное отверстие - по меньшей мере тридцать на тридцать
метров. Очертаниями вход в планетарный лабиринт напоминал гигантскую
дверь или храмовый портал. Я затормозил. Если верить хронометру, на
дорогу до Разлома ушло без малого полтора часа. Долина Гробниц Времени
лежит в тысяче километров к северу. Четыре часа полета на крейсерской
скорости. А до того момента, когда из Сфинкса выйдет Энея, четыре часа
двадцать минут.
Ковер скользнул к пещере. Я попытался вспомнить "Историю
Священника" из "Песней" Мартина Силена: кажется, именно здесь, у входа в
лабиринт, отец Дюре и бикура встретились со Шрайком и крестоформами.
Никакого Шрайка не было и в помине. Я ничуть не удивился - Шрайк не
показывался с того дня, как двести семьдесят четыре года назад погибла
Великая Сеть. Крестоформов тоже не было. Естественно, их давным-давно
соскребли со стен по распоряжению Ордена.
О лабиринте я знал только по слухам. Молва утверждала, что в
составе Гегемонии было девять планет с лабиринтами. Все эти планеты были
похожи на Землю - коэффициент 7.9 по древней шкале Сольмева, - однако
тектонически больше походили на Марс. Назначение лабиринтов оставалось
непонятным. Их проложили за десятки тысяч лет до того, как человечество
покинуло Старую Землю; ни единого следа строителей обнаружить не
удалось. Лабиринты породили множество мифов (некоторые вошли в "Песни"),
но тайны своей так и не раскрыли. Карты гиперионского лабиринта не
существовало в природе - если не считать участка, который мне предстояло
пролететь со скоростью двести семьдесят километров в час. Его, как я
надеялся, заснял на карту Мартин Силен.
Я вновь надел ночной визор. По спине побежали мурашки. Я достал
фонарь и закрепил его на ковре таким образом, чтобы он освещал дорогу, а
заодно установил луч на максимальное рассеивание. Свет, конечно, будет
слабенький, но для визора вполне достаточный. Огромная пещера, этакая
исполинская призма, разветвлялась впереди на несколько туннелей.
Переведя дыхание, я нажал на левитационные нити. Ковер прыгнул
вперед, резко набирая скорость; несмотря на силовой экран, меня
отбросило назад.
Да, если я сверну не туда и вмажусь на такой скорости в стену,
силовой экран меня не спасет. Ковер притормозил, вильнул вправо,
выровнялся и устремился дальше по туннелю, уводившему куда-то вниз.
Я стянул визор, сунул его в карман жилета, ухватился за кромку
ковра, который, похоже, так и норовил встать на дыбы, и крепко
зажмурился. Правда, это было лишним - меня и так окружал непроглядный
мрак.
13
До момента, когда должен был открыться Сфинкс, оставалось
пятнадцать минут. Капитан де Сойя расхаживал у входа в Гробницу. В
долине бушевала песчаная буря, из-за которой капитану не было видно ни
швейцарских гвардейцев, ни бронетранспортеров с ракетными установками и
постами наблюдения. Впрочем, он их все равно не увидел бы - гвардейцы
использовали камуфляжные поля и полимерную маскировку. Чтобы различить
хоть что-нибудь поблизости от себя, капитану пришлось включить
инфракрасный визор. Несмотря на то, что боевой скафандр был полностью
герметичен, песок каким-то невероятным образом проникал за шиворот и
скрипел на зубах. Мокрое от пота лицо де Сойи украшали красноватые
разводы, наводившие на мысль о священных стигматах.
- Внимание, - произнес капитан, переключившись на боевую частоту. -
Говорит капитан де Сойя, посланник Его Святейшества Папы Римского. Перед
тем как генерал Барнс-Эйвне отдаст последние распоряжения, хочу
подчеркнуть - никаких выстрелов и действий, могущих поставить под угрозу
жизнь девочки, которая выйдет из Гробницы через... тринадцать с
половиной минут. Это касается каждого солдата и офицера, каждого матроса
и капитанов космических кораблей, каждого летчика и пехотинца - на
девочке не должно быть ни единой царапины. Всякого, кто ослушается
приказа, ждет военный трибунал и смертная казнь. Мы все должны послужить
сегодня Господу Богу и Святой Церкви. Иисус, Мария, Иосиф, к вам взываю
- да исполнятся наши надежды. Капитан де Сойя, командир экспедиционного
корпуса на планете Гиперион. Конец связи. - В наушниках послышалось
многоголосое "аминь". Выждав несколько секунд, де Сойя произнес: -
Генерал?
- Да, капитан, - отозвалась ровным голосом Барнс-Эйвне.
- Я серьезно расстрою ваши планы, если попрошу прислать ко мне
отделение сержанта Грегориуса?
На мгновение установилась тишина - генерал обдумывала просьбу де
Сойи. Капитан оглядел "комитет по встрече" - отряд швейцарских
гвардейцев, врача со шприцем снотворного наготове, санитара с
контейнером, внутри которого, в стазисном поле, находился живой
крестоформ.
- Грегориус будет у вас через три минуты, - сообщила Барнс-Эйвне.
Тактический комлог донес до капитана команду и "приказ понял, выполняю"
Грегориуса. Этой пятерке по милости де Сойи снова придется рисковать
жизнью...
Отделение прибыло через две минуты сорок пять секунд. Де Сойя
увидел на инфракрасном визоре ослепительно-белое сияние, исходящее от
реактивных ранцев.
- Снимите ранцы, - приказал он. - Что бы ни случилось, оставайтесь
со мной.
- Слушаюсь, сэр, - отрапортовал сержант Грегориус, приближаясь к де
Сойе. Очевидно, он хотел удостовериться, с кем именно должен оставаться
рядом.
- Десять минут, - проговорила генерал. - Датчики указывают на
возрастание активности антиэнтропийных полей вокруг Гробниц.
- Я чувствую, - откликнулся де Сойя. Он ничуть не преувеличивал:
темпоральный прилив вызвал у него головокружение, к горлу комом
подкатила тошнота. Капитану казалось, он едва сохраняет равновесие,
словно после обильных возлияний. Осторожно переставляя ноги, де Сойя
начал подниматься по ступеням. Отделение Грегориуса двинулось следом.
Приблизившись к "членам комитета", капитан послал опознавательный
радиосигнал, продублировал его в инфракрасном диапазоне, переговорил с
врачом, напомнив, что ребенка следует только усыпить, и принялся ждать.
Вместе с ним в "группе встречающих" насчитывалось тринадцать человек.
Внезапно де Сойя сообразил, что гвардейцы с оружием наизготовку выглядят
не слишком приветливо.
- Отведите людей чуть назад, - приказал он сержантам, - чтобы вас
не было видно.
- Есть, сэр. - Сделав пять-шесть шагов, солдаты скрылись из глаз.
Ничего, пускай их не видно, за собственную безопасность с такой охраной
можно не опасаться.
- Надо подойти поближе, - сказал де Сойя медикам. Они поднялись
выше. Возмущение антиэнтропийных полей ощущалось все отчетливее.
Капитану вспомнилось, как в детстве он сражался на родной планете с
норовившим сбить с ног прибоем. Нечто похожее происходило и сейчас.
- Семь минут, - сообщила Барнс-Эйвне. Переключившись на тактический
канал, она спросила у де Сойи: - Может, прислать за вами скиммер? Сверху
лучше видно.
- Благодарю, не стоит. Я останусь с группой. - На тактическом
дисплее было видно, как скиммер набирает высоту. Поднявшись до десяти
тысяч метров, машина зависла в воздухе. Ничего не скажешь, Барнс-Эйвне
хороший командир: хочет влиять на ход событий, не принимая в них
участия. Де Сойя связался с пилотом своего катера: - Хироши!
- Да, сэр.
- Старт в течение десяти минут.
- Слушаюсь, сэр.
- Буря нам не помешает? - Подобно всем капитанам космических
кораблей, де Сойя сильнее всего на свете опасался штучек, которые может
выкинуть атмосфера.
- Никак нет, сэр.
- Отлично.
- Пять минут. По сообщениям с орбиты, в радиусе тридцати
астроединиц никакой активности не отмечено. Воздушный патруль в северном
полушарии докладывает, что у них все спокойно. Служба наземного слежения
утверждает, что неопознанных объектов в зоне наблюдения не обнаружено.
- На радарах все чисто, - доложил оператор с орбиты.
- У нас тоже, - отозвался командир звена "скорпионов". - Кстати
говоря, денек чудесный.
- Полное радиомолчание до отмены боевой тревоги, - приказала
Барнс-Эйвне. - Четыре минуты. Датчики показывают максимальное возмущение
антиэнтропийных полей. Штурмовая группа, прием.
- Я у двери, - сообщила доктор Чаткра.
- Все в порядке, - дрожащий голос принадлежал молодому санитару по
имени Каф. Де Сойя вдруг понял, что не знает, кто это - мужчина или
женщина.
- Штурмовая группа на месте. - Оглянувшись через плечо, капитан не
увидел подножия лестницы. В воздухе клубились мириады песчинок, трещали
статические разряды. Де Сойя переключился на инфракрасное изображение:
оружие в руках швейцарских гвардейцев казалось рас калившимся добела.
Неожиданно обрушилась тишина, и де Сойя услышал собственное
дыхание. В наушниках потрескивало, разряды искажали изображение на
тактическом дисплее. Капитан раздраженно поднял визор. Вход в Гробницу
находился не далее чем в трех метрах - то возникал из песчаной завесы,
то вновь прятался за нее. Де Сойя шагнул к двери.
- Две минуты. Оружие к бою. Включить автоматические записывающие
устройства. Медицинским бригадам приготовиться.
Де Сойя зажмурился, стараясь справиться с головокружением.
Вселенная воистину полна чудес, подумалось ему. Жаль, что девочку сразу
придется усыпить. Таков приказ - пока она будет спать, ее окрестят и
переправят на Пасем, и де Сойя, по всей вероятности, никогда больше не
увидит Энею. Жаль. Хочется с ней поговорить, расспросить о прошлом...
- Одна минута. Полная боеготовность.
- Генерал! - Чтобы определить, чей это голос, де Сойе пришлось
вновь опустить визор. Голос принадлежал лейтенанту службы наземного
слежения. - Возмущение во всех полях! Открывается не только Сфинкс, но и
Монолит, Дворец Шрайка, Нефритовая Гробница...
- Молчать! - рявкнула Барнс-Эйвне. - Тридцать секунд. Мы все видим.
Де Сойя спохватился: девочка выйдет из Сфинкса - и ей предстанут
три фигуры в боевых скафандрах, с опущенными визорами. Что ж, поговорить
им скорее всего не удастся, но человеческое лицо перед тем, как заснуть,
