Вы крещеные, все трое?
- Так точно, сэр.
- Тогда готовьтесь умереть и воскреснуть...
- А как же ваша нога, сэр? - Голос капитана Лемприера доносился
издалека. Чудилось, будто его искажает допплеровский эффект.
- Когда воскресну, с ней все будет в порядке, - пробормотал де
Сойя. Ему хотелось закрыть глаза и помолиться. Впрочем, он и так ничего
не видел - вокруг царил непроглядный мрак. Собрав последние силы, не
понимая, говорит ли вслух или про себя, де Сойя произнес:
- Живо, сержант! Бегом!
17
Признаться, я думал, что столько лет спустя мне будет сложно
представить Энею ребенком. Боялся, что в памяти, переполненной
воспоминаниями о более поздних событиях - блики света на женском теле
среди ветвей орбитального леса, наша первая близость в невесомости,
прогулки по висячим дорожкам Цыань-кун Су, под розовыми утесами Хуа
Шань, - что в памяти не найдется места для того, что было раньше. Однако
мои опасения оказались напрасными. И хотя я страшусь, что не успею
рассказать обо всем по порядку, что в любую секунду послышится шипение
ядовитого газа, но пропускать ничего не собираюсь. Пускай все идет как
идет. Точку в моей истории поставит судьба. Следом за А.Беттиком мы
поднялись в каюту с роялем. Несмотря на громадное ускорение, силовой
экран поддерживал постоянную силу тяжести. Я был вне себя от восторга -
должно быть, в кровь попало слишком много адреналина. Девочка, похоже,
все еще нервничала. - Я хочу видеть, где мы находимся, - сказала она. -
Ну пожалуйста.
Корабль подчинился. Стена за проекционной нишей стала прозрачной и
превратилась в окно. Очертания Эквы уменьшались на глазах, лошадиную
голову уже закрывали красные пылевые облака. На севере дугой выгибался
горизонт. Минуту спустя Гиперион стал шаром: в разрывах облаков
виднелись два из трех континентов, ослепительно сверкало Великое Море,
архипелаг Девяти Хвостов окружали зеленые отмели. И вот
сине-красно-белая сфера осталась позади. Да, мы удирали во все лопатки.
- Где факельщики? - справился я у андроида. - Почему нас не
преследуют и до сих пор не уничтожили?
- Мы перехватываем их переговоры, - ответил А.Беттик. - У них
хватает забот и без нас.
- Не понимаю. - Я принялся расхаживать по каюте, не находя себе
места от возбуждения. - Эта стычка... Кто ее...
- Шрайк, - произнесла Энея, в первый раз посмотрев мне в глаза. -
Мы с мамой надеялись, что этого не случится, но... Мне очень жаль.
Очень-очень.
Сообразив, что девочка, наверно, не расслышала за воем ветра, как я
представлялся, я уселся на подлокотник кушетки и сказал:
- По-моему, мы толком не успели познакомиться. Рауль Эндимион.
Глаза девочки заблестели. Мордашка у нее была симпатичная, несмотря
на грязь на щеках и на носу.
- Я помню. Эндимион... Как в поэме.
- В какой поэме? Моя фамилия происходит от названия древнего
города.
- Мой отец написал поэму под названием "Эндимион". - Энея
улыбнулась. - Какой молодец дядя Мартин. Найти героя с такой фамилией!
Услышав слово "герой", я поморщился. Откровенно говоря, меня отнюдь
не прельщала роль героя этой аферы.
- Энея, - проговорила девочка, протягивая руку. - Ну да, вы же
знаете. - Какая холодная у нее ладошка.
- Старый поэт говорил, что ты несколько раз меняла имя.
- И снова поменяю, честное слово. - Она протянула руку андроиду. -
Энея. Заплутавшая во времени.
А.Беттик низко поклонился, пожал руку девочки и представился.
- К вашим услугам, мадемуазель Брон.
- Просто Энея, - поправила девочка, покачав головой. - Мадемуазель
Брон звали мою маму. - И прибавила, заметив выражение моего лица: - Вы о
ней слышали?
- Кто же не слышал о Ламии Брон? - пробормотал я, почему-то
покраснев. - Она вошла в легенду вместе с остальными паломниками.
Существует эпическая поэма, точнее, грандиозное устное предание...
- О Боже! - Энея расхохоталась. - Так дядюшка Мартин закончил свои
ублюдочные "Песни"?
Эти слова меня просто шокировали. Наверно, возмущение отразилось на
моем лице. Да, в покер мне ни за что не выиграть...
- Простите, пожалуйста. Кажется, вирши старого сатира стали чем-то
вроде бесценного достояния Гипериона. Он еще жив, мой дядя Мартин?
- Да, мадемуазель... Энея, - отозвался А.Беттик. - Я имел честь
ухаживать за ним на протяжении ста с лишним лет.
- Вы, наверное, святой, месье Беттик. - Девочка состроила гримаску.
- А.Беттик, - поправил андроид. - Нет, я не святой. Просто мы с
вашим дядей давно знакомы; к тому же я большой поклонник его таланта.
- Когда мы летали из Джектауна в Град Поэтов на встречу с дядей
Мартином, мне попадались андроиды, но вас среди них не было. Говорите,
больше ста лет? А какой сейчас год? - Я ответил. - Понятно. - Энея
погрузилась в молчание, глядя на искорку, в которую успел превратиться
Гиперион.
- Так ты действительно из прошлого? - Вопрос был, конечно, глупее
не придумаешь, но в тот день с моими умственными способностями явно
что-то случилось.
- Разве дядя Мартин вам не объяснил?
- Объяснил. Ты бежишь от Ордена, верно?
- От Ордена? - переспросила девочка. Она подняла голову, и я увидел
у нее на глазах слезы. - А что это такое? - Я моргнул. Мне и в голову не
приходило, что кто-то может не знать, что такое Орден. - Выходит, всем
заправляет Церковь?
- Можно сказать и так. - Не вдаваясь в подробности, я растолковал,
какое место в нашей жизни занимает Церковь.
- Ясно. Мы предполагали, что нечто подобное может произойти.
Значит, сны начинают сбываться...
- Какие сны?
- Не обращайте внимания. - Девочка встала, огляделась по сторонам,
подошла к роялю и взяла несколько аккордов. - Мы на звездолете Консула.
- Совершенно верно, - откликнулся компьютер. - Я не очень хорошо
помню своего прежнего пассажира, но его звали Консулом. А вы были с ним
знакомы?
- Нет. - Энея улыбнулась. - С ним была знакома моя мама. Она
подарила ему вот это. - Девочка показала на лежавший у трапа присыпанный
песком ковер-самолет. - Консул тогда покинул Гиперион, ушел в Сеть и при
мне не возвращался.
- Он не вернулся до сих пор, - сообщил корабль. - Моя память
повреждена, однако я почему-то уверен, что Консул погиб. - Механический
голос сделался деловым. - При выходе из атмосферы у нас запросили
позывные, но больше не вызывали. Погони не обнаружено. В течение десяти
минут мы выйдем из гравитационного колодца Гипериона. Жду указаний по
переходу в спин-режим. Я посмотрел на девочку:
- Летим к Бродягам? Старый поэт сказал, что ты хочешь отправиться к
ним.
- Я передумала. Корабль, назови ближайшую населенную планету.
- Парвати. Расстояние одна целая двадцать восемь сотых парсека.
Шесть с половиной дней по корабельному времени, три месяца объективного.
- Кажется, Парвати входила в Сеть? - поинтересовался я.
- Вряд ли, - ответил А.Беттик. - По крайней мере в последние годы
перед Падением - точно нет.
- А какая из ближайших к Парвати планет раньше входила в Сеть? -
продолжала расспрашивать Энея.
- Возрождение-Вектор, - сообщил компьютер. - Еще десять дней полета
по корабельному времени и пять месяцев объективного.
Я нахмурился:
- Не знаю, не знаю... Охотники, которых я сопровождал, обычно
прилетали как раз оттуда. Там хозяйничает Орден. Наверняка полным-полно
кораблей и солдат.
- Зато это ближайшая планета Сети, - возразила Энея. - Нуль-порталы
на ней были?
- Были, - подтвердили в унисон компьютер и А.Беттик.
- Проложи курс к Возрождению-Вектор через систему Парвати, - велела
Энея.
- Будет на день корабельного и на две недели объективного времени
быстрее, если мы прыгнем сразу к Возрождению-Вектор, - заметил корабль.
- Знаю, - отозвалась Энея. - Но я хочу побывать в системе Парвати.
- Должно быть, она прочла в моих глазах вопрос, а потому пояснила: - За
нами наверняка вышлют погоню. С какой стати выдавать нашу настоящую
цель?
- Пока за нами никто не гонится, - сказал А.Беттик.
- Вот именно, пока. Через несколько часов все изменится, и они не
отстанут от меня до конца моих дней. - Энея повернулась к проекционной
нише, словно рассчитывая увидеть там "лицо" корабля. - Пожалуйста,
выполняй.
На голоэкране поплыли звезды.
- Двадцать семь минут до точки перехода в систему Парвати, -
доложил компьютер. - Погони не обнаружено. Факельный звездолет "Святой
Антоний" и транспортный корабль начинают движение.
- А что со вторым факельщиком? Как его... - Я напряг память. - Да,
с "Бонавентурой"?
- Радиосигналы и данные детекторов свидетельствуют, что корпус
звездолета "Святой Бонавентура" утратил герметичность. Корабль посылает
аварийный вызов.
- Господи Боже, - прошептал я. - Что стряслось? Неужели напали
Бродяги?
Девочка покачала головой и отошла от "Стейнвея".
- Это был Шрайк. Отец предупреждал... - Она не докончила фразы.
- Шрайк? - переспросил андроид. - Насколько мне известно из легенд
и старинных записей, существо по имени Шрайк никогда не покидало
Гиперион. Его встречали только в радиусе нескольких сотен километров от
Гробниц Времени
Энея уселась на подушки. Чувствовалось, что она смертельно устала.
- Ну да. Боюсь, сегодня он забрался гораздо дальше. Если отец прав,
это только цветочки.
- Шрайк не появлялся без малого триста лет, - проговорил я.
Девочка отрешенно кивнула.
- Знаю. С тех самых пор как Гробницы открылись перед Падением. -
Она взглянула на андроида. - До чего же я голодная! И грязная.
- Я помогу кораблю приготовить обед, - сказал А.Беттик. - Душевые
расположены наверху и внизу, на гибернационном уровне. Наверху, кроме
того, имеется ванна.
- Тогда я пошла наверх. Думаю, до прыжка как раз успею. Увидимся
минут через двадцать. - Поравнявшись со мной, Энея остановилась и взяла
меня за руку. - Наверно, я кажусь вам неблагодарной. Большое спасибо,
что спасли меня и что позволили втянуть себя в события, которые
закончатся неизвестно чем и когда.
- Не стоит благодарности, - пробормотал я.
Девочка усмехнулась:
- Вам тоже не мешает принять душ. Однажды мы сделаем это вместе, а
пока вам лучше спуститься вниз.
Я разинул рот, а она вприпрыжку побежала к трапу.
18
Капитан де Сойя пришел в себя на борту авизо "Рафаил" - ему
позволили дать кораблю название. Это имя капитан выбрал не случайно:
архангел Рафаил соединял разлучившихся влюбленных.
До этого воскресать де Сойе доводилось дважды, но оба раза при
воскрешении присутствовал священник, который давал пригубить кагора, а
затем подносил апельсиновый сок. Потом за дело брались техники, которые
беседовали с ним, объясняли что к чему и не уходили до тех пор, пока он
не начинал мыслить здраво.
На сей раз не было ни священника, ни техников - только выпуклые,
вызывающие клаустрофобию стенки реаниматора. Мигали индикаторы, на
мониторах возникали ряды символов, в которых де Сойя пока не мог
разобраться. Ему повезло, что он вообще в состоянии думать. Капитан сел,
осторожно свесил ноги.
"Ноги. У меня их снова две".
Никакой одежды на капитане, естественно, не было. Розовая кожа,
мокрая от загадочного раствора, что плескался в реаниматоре,
поблескивала в свете ламп. Де Сойя ощупал ногу, грудь, живот. Ни намека
на оставленные демоном раны! А на ноге не сохранилось даже царапины.
- Рафаил!
- Слушаю, святой отец, - ответил ангельский, то бишь начисто
лишенный половых признаков голос, который благотворно действовал на де
