- Честно говоря, я и сам не знал, кому предназначались эти слова.
Сержант Грегориус продвигался сквозь песчаную бурю с капитаном де
Соей на плече. Де Сойя смутно осознавал, что поблизости от них какие-то
люди стреляют наугад по невидимым целям. Может, это отделение
Грегориуса? Господи Боже, только бы увидеть девочку, только бы
поговорить с ней...
Грегориус чуть было не врезался во что-то темное. Остановившись,
сержант окликнул по рации своих товарищей, затем осмотрел машину.
Бронетранспортер-"скарабей" лишился полимерного силового экрана, левая
гусеница отсутствовала, стволы пушек на корме расплавились точно
восковые свечи. В правом блистере зияла дыра.
Грегориус осторожно пропихнул капитана внутрь, забрался следом сам
и включил фонарь, чтобы осмотреться. Кресло водителя выглядело так,
словно кто-то облил его красной краской. Задняя переборка напоминала о
нелепом старинном стиле под названием "абстракционизм" (де Сойя видел в
музее одну картину кисти художника-абстракциониста): правда, этот
металлический холст был размалеван кровью и к нему прилипли ошметки
человеческих тел.
Сержант подтащил капитана к передней переборке. В блистер
"скарабея" тем временем протиснулись две фигуры в скафандрах.
Де Сойя протер глаза.
- Со мной все в порядке. - Голос капитана был слабым, почти
детским.
- Конечно, сэр. - Грегориус достал из ранца мед-пакет.
- Не нужно, - запротестовал капитан. - Скафандр... - Он имел в
виду, что все боевые скафандры самостоятельно герметизируют разрывы и
залечивают не слишком серьезные раны. Де Сойя окинул взглядом свое тело
и... Левая нога держалась непонятно на чем. Ниже бедер от
взрыво-устойчивого, энергозащитного полимерного скафандра остались одни
обрывки. На левом бедре эти обрывки сформировались в некое подобие
турникета. В нагруднике зияли бесчисленные отверстия, лампочки
медицинского анализатора тревожно мигали красным. - Иисусе! - выдохнул
капитан. Это была молитва.
- Не беспокойтесь, сэр. - Сержант Грегориус перетянул капитанское
бедро жгутом. - Мы вас быстренько доставим на корабль, оглянуться не
успеете. - Он повернулся к солдатам, в изнеможении привалившимся к
переборке. - Ки? Реттиг?
- Так точно, сержант, - отозвался один.
- Где Меллик и Отт?
- Погибли. Их прикончила эта тварь.
- Ясно. Не отключайтесь. - Сержант снял перчатку и притронулся
пальцем к ране на груди капитана. - Больно, сэр?
Де Сойя покачал головой. Он ничего не чувствовал.
- Ясно, - мрачно повторил Грегориус и принялся вызывать кого-то по
тактическому каналу.
- Девочка... - проговорил де Сойя. - Надо найти девочку...
- Есть, сэр, - произнес Грегориус, не трогаясь с места. Он
переходил с частоты на частоту, и де Сойя слышал обрывки передач:
- Осторожно! Господи! Он возвращается!..
- "Бонавентура"! "Бонавентура"! Вас уносит в космос. Повторяю, вас
уносит...
- "Скорпион" один-девять вызывает командный пункт... Боже мой,
левый двигатель накрылся! "Скорпион" один-девять вызывает...
Откликнитесь хоть кто-нибудь! Ничего не вижу...
- Джеми! Джеми! Господи!
- Хватит визжать! Солдаты вы или кто, мать вашу? Освободите канал!
- Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое... [Евангелие от
Матфея, 6:9.]
- Этот долбаный... ах, черт! Я попал в этого долбаного выродка, а
он...
- Множество целей... Повторяю, множество целей по периметру
обороны... - И пронзительный вопль.
- Командный пункт, прием. Командный пункт, прием.
Чувствуя, что сознание вытекает из него, как кровь - из чудовищной
раны на ноге, де Сойя опустил визор. На тактическом дисплее царила
полная неразбериха. Он переключился на канал прямой связи с Барнс-Эйвне.
- Генерал, это капитан де Сойя. Как слышите?
Барнс-Эйвне не отзывалась.
- Она погибла, сэр, - проговорил сержант Грегориус, втыкая в руку
де Сойе иглу шприца. Капитан и не заметил, когда с него сняли скафандр.
- Я видел, как ее скиммер врезался в какую-то Гробницу. - Сержант ловко,
как заправский портной, притянул ногу де Сойи к бедру и закрепил
проволокой. - Полковник Брайдсон не отвечает. И капитан Ранье с
факельщика. "Три К" тоже молчит.
- Что происходит, сержант? - Де Сойе лишь неимоверным усилием воли
удалось сохранить сознание.
Грегориус наклонился к капитану. Только теперь, когда он поднял
визор, де Сойя увидел, что у сержанта черная кожа.
- Знаете, сэр, у нас в морской пехоте была хорошая фраза.
- А, ПП, - силясь улыбнуться, отозвался де Сойя. - Плакали подарки,
так, что ли?
- Офицеры - люди вежливые, - пробурчал Грегориус. Он жестом указал
Ки и Реттигу на блистер. Те послушно выбрались наружу. Сержант взял
капитана на руки, как ребенка. - А солдаты народ простой. Мы говорили:
"Полный пи..."
Де Сойя на мгновение потерял сознание.
- Капитан, слышите меня? Капитан?! Черт подери, вы меня слышите?
- Выбирайте выражения, сержант, - проговорил де Сойя, чувствуя, как
погружается во мрак. Ничего не поделаешь, да и не хочется ничего делать.
- Не забывайте, я священник... Браниться грешно, тем более в присутствии
духовного лица...
Он так и не понял, произнес ли последние слова вслух.
15
Еще в детстве, глядя, как поднимается дым над кострами в кругу
фургонов, как появляются на темнеющем лазурном небе холодные,
равнодушные звезды, размышляя о том, что меня ждет в будущем, я остро
ощутил иронию судьбы. Сколько происходило событий, на первый взгляд
незначительных, а то и нелепых, важности которых я попросту не сознавал!
Постигнув это в детстве, я в дальнейшем сталкивался с иронией судьбы
практически беспрестанно.
На Энею я наткнулся по чистой случайности. Поначалу фигур было две,
та, что пониже, молотила кулаками по груди высокой; но когда я подлетел
поближе, девочка оказалась в полном одиночестве.
Мы молча уставились друг на друга. Лицо девочки выражало потрясение
и ярость, глаза красные, прищуренные - то ли чтобы в них не лез песок,
то ли по какой другой причине; кулачки сжаты, свитер так и норовит
улететь вместе с рубашкой; темно-русые волосы (позже я разглядел, что у
Энеи несколько светлых прядей) растрепались, на щеках разводы слез;
тапочки на резиновой подошве - ну и обувь для путешественницы во
времени! - на плече висит рюкзачок... Я, должно быть, производил
впечатление безумца: коренастый, мускулистый, не слишком толковый на вид
детина двадцати семи лет, лежащий плашмя на ковре-самолете; лицо скрыто
очками и платком, грязные волосы стоят дыбом, одежда вся в песке...
Глаза Энеи изумленно расширились. Я не сразу понял, что ее взгляд
устремление на меня, а на ковер.
- Залезай! - крикнул я. Мимо, стреляя на бегу, проскочили фигуры в
боевых скафандрах.
Энея не обратила на меня ни малейшего внимания. Она резко
обернулась, будто разыскивая существо, на которое недавно нападала. Я
заметил, что руки девочки покрыты кровоточащими порезами.
- Будь ты проклят! - воскликнула она со слезами в голосе. - Будь ты
проклят!
Таковы были первые слова, услышанные мною от мессии.
- Залезай! - повторил я и сделал движение, словно собираясь
спрыгнуть и схватить ее.
Девочка повернулась, пристально поглядела на меня и произнесла (как
ни странно, вой ветра не заглушил ее слов):
- Снимите платок.
Я подчинился. В рот тут же набился песок. Похоже, моя физиономия
показалась Энее заслуживающей доверия. Девочка забралась на дрожащий,
словно от возбуждения, ковер, уселась у меня за спиной; нас разделяли
только рюкзаки. Я снова повязал платок и крикнул:
- Держись!
Она ухватилась за край ковра.
Я отдернул рукав и бросил взгляд на хронометр. До появления
звездолета над Башней Хроноса оставалось меньше двух минут. За это
время, тем паче в таких условиях, мне даже не найти входа в Третью
Пещерную Гробницу. Внезапно из-за дюны вывалился бронированный
"скарабей", чуть не раздавивший нас всмятку; хорошо, что он круто
свернул влево и принялся палить по невидимой цели.
Я прикоснулся к золотым нитям. Ковер устремился ввысь, набирая
скорость. Я то и дело сверялся с компасом. Пока не выберемся из долины,
будем лететь строго на север - не хватало еще в довершение всего
врезаться в стену ущелья!
Под нами промелькнуло громадное каменное крыло. "Сфинкс!" - крикнул
я и тут же устыдился собственной глупости. Кому я объясняю - человеку,
который только что появился из этой самой гробницы!
Прикинув, что мы должны были подняться на несколько сотен метров, я
вновь прикоснулся к нитям, задавая автопилоту направление. Нас обняло
силовое поле, сквозь которое все же проникали песчинки. "На такой высоте
мы ни во что не вре..." Я не договорил. Из клубов пыли неожиданно
вынырнул огромный скиммер. Не знаю, как мне удалось среагировать, но я
успел. Ковер спикировал вниз, мы удержались на нем только благодаря
силовому экрану. Скиммер пронесся мимо на расстоянии не больше метра.
Попав в воздушный поток из турбины скиммера, ковер под нами заходил
ходуном.
- Елки-палки, - проговорила Энея. - Вот это да!
Неужели все мессии изъясняются подобным образом?
Я выровнял ковер и поглядел вниз, пытаясь различить хоть
какой-нибудь ориентир. Зря мы забрались так высоко - ковер наверняка
засекли все окрестные тактические датчики, детекторы, радары и системы
наведения. Интересно, почему в нас не стреляют? Может, никак не
разберутся в суматохе? Я посмотрел на Энею, которая старалась спрятать
лицо от ветра за моим вещмешком.
- С тобой все в порядке?
Она кивнула. Мне показалось, что девочка плачет. Впрочем, я мог и
ошибиться.
- Меня зовут Рауль Эндимион.
- Эндимион, - повторила девочка. Нет, она не плакала, глаза у нее
были красные, но сухие.
- А ты - Энея... - Внезапно я понял, что не знаю, что сказать.
Сверился с компасом, подкорректировал курс. Оставалось надеяться, что мы
и впрямь ни во что не врежемся. А вдруг сейчас над головой возникнет
плазменный выхлоп? Увы, мои ожидания не оправдались.
- Вас прислал дядя Мартин, - сказала девочка. То был не вопрос, а
констатация факта.
- Совершенно верно. Мы летим... э... У Башни Хроноса нас должен
ждать звездолет, но мы слегка опаздываем...
Метрах в тридцати справа вспыхнула молния. Мы оба инстинктивно
моргнули и прижались к ковру. Я до сих пор не знаю, что это было - то ли
действительно полыхнула молния, то ли по нам кто-то выстрелил. В сотый
раз за бесконечный день я проклял того, кто не позаботился оборудовать
ковер навигационными приборами: ни тебе альтиметра, ни спидометра...
Судя по тому, как ревел снаружи силового экрана ветер, мы летели с
весьма приличной скоростью, но точнее определить было нельзя. Этот полет
напоминал мои приключения в подземном лабиринте, но там я мог хотя бы
положиться на автопилот. Что ж, даже если у нас на хвосте вся
Швейцарская Гвардия, скоро придется притормозить: впереди Уздечка с ее
высоченными скалами. На скорости около трехсот километров в час мы
достигнем гор и Башни Хроноса за шесть минут. Я вновь поглядел на
хронометр. С момента взлета прошло четыре с половиной минуты. Если
верить карте, пустыня резко обрывалась у гор. Ладно, еще минута, и...
Все произошло одновременно.
Мы вырвались из когтей песчаной бури. Она не то чтобы сошла на нет,
мы просто вылетели из нее, словно выбрались из-под одеяла. Я увидел, что
ковер движется вниз - или земля поднимается ему навстречу - и мы вот-вот
