замечая ничего перед собой. Хитайн в смятении наблюдал за тем, как Найила
подал знак одному из привратников, который отключил защитное поле на
короткое время, достаточное для того, чтобы Найила мог выкатить клетку с
дхимсами на площадь, открыть задвижку на дверце и стремительно отступить
под защиту розоватой светящейся дымки.
- Нет, - пробормотал Хитайн. - Даже для спасения парка... нет...
нет...
Дхимсы устремились из своей клетки с такой скоростью, что один зверек
врезался в другого, и они превратились в летящий поток из золотистого меха
и зловещих черных крыльев.
Они неслись вперед - тридцать, сорок футов - развернулись и
спикировали вниз, со страшной силой и жестокой ненасытностью врезались в
переднюю часть толпы, с такой жадностью, будто не ели несколько месяцев.
Подвергшиеся нападению поначалу, кажется, даже и не осознали, что с ними
происходит; они попытались отмахнуться от дхимсов раздраженными жестами
руки, как от надоедливых насекомых. Но от дхимсов не так-то просто было
отмахнуться. Они ныряли, кусали, отрывали куски мяса, взлетали, чтобы
сожрать в воздухе свою добычу, и ныряли обратно. Новоявленный Лорд
Таллимон, брызгая кровью из десятка ран, выбрался, шатаясь, из паланкина и
растянулся на земле. Дхимсы перегруппировались для новой атаки и вернулись
к тем из передних рядов, кто уже получил ранения. Они вновь и вновь
кромсали их, вгрызаясь все глубже и глубже, вытягивая и выкручивая
обнажившиеся мышцы и мягкие ткани.
- Нет, - повторял Хитайн, оставаясь на своем наблюдательном пункте за
воротами. - Нет. Нет. Нет.
Маленькие яростные создания не ведали пощады. Толпа спасалась
бегством, люди кричали, разбегались во всех направлениях, сталкивались,
пытались найти дорогу в Ни-мойю, упавшие оставались лежать в алых лужах, а
дхимсы все пикировали, пикировали, пикировали. На некоторых оставались
всего-навсего ошметки плоти, которыми кровожадные дхимсы тоже не
брезговали. Хитайн услышал всхлип; он не сразу осознал, что слышит свои
собственные рыдания.
Потом все кончилось. Над площадью нависла странная тишина. Толпа
разбежалась; жертвы, усеивавшие мостовую, уже не стонали; насытившиеся
дхимсы покружили, хлопая крыльями, над полем битвы, а потом один за другим
исчезли в темноте, улетели в направлении, известном одной Дивин.
Потрясенный Ярмуз Хитайн, весь дрожа, медленно побрел от ворот. Парк
спасен. Парк спасен. Оглянувшись, он посмотрел на Винголя Найилу, который
стоял с распростертыми руками, сверкая глазами, как ангел мести.
- Не надо было этого делать, - произнес Хитайн, еле выдавливая из
себя слова, поскольку голос его пресекался из-за отвращения и шока.
- Они уничтожили бы парк.
- Да, парк спасен. Но посмотрите... посмотрите...
Найила пожал плечами.
- Я их предупреждал. Разве я мог позволить им разрушить все, что мы
здесь создали, ради нескольких кусков свежего мяса?
- Все равно, не надо было этого делать.
- Вы так думаете? Я не испытываю никаких сожалений, Ярмуз. Никаких. -
Он немного подумал. - Ах, нет. Об одном я жалею: хотелось бы оставить
нескольких дхимсов для нашей коллекции. Но времени не было, а теперь они
улетели, а я не испытываю желания возвращаться в Боргакс, чтобы поискать
других. А больше я ни о чем не жалею, Ярмуз. И мне не оставалось ничего
другого, кроме как выпустить их на свободу. Они спасли парк. Разве могли
мы позволить этим безумцам уничтожить парк? Могли, Ярмуз? Могли?
3
Хотя рассвет едва наступил, ослепительный солнечный свет уже осветил
широкие и плавные изгибы долины Глайда, когда рано проснувшийся Хиссуне
вышел на палубу речного судна, на котором возвращался к Замковой Горе.
К западу, где река делала широкий поворот и входила в район
уступчатых каньонов, местность скрывалась за туманом, будто на заре
времен. Но, посмотрев на восток, Хиссуне увидел алые черепичные крыши,
принадлежавшие большому городу Пендивану и сверкавшие в утреннем свете, от
них веяло безмятежностью и покоем, а выше по реке вырисовывалась
извилистая тень Макропросопоса. Дальше располагались Апокрун, Стангард
Фаллз, Нумиван и другие города долины, где проживало пятьдесят, если не
больше, миллионов жителей. Счастливые места, где жизнь была легка и
приятна, но сейчас над этими городами нависла угроза грядущей катастрофы,
и Хиссуне знал, что население долины Глайда застыло в ожидании, сомнении и
страхе.
Ему хотелось протянуть к ним руки с палубы корабля, заключить всех в
братские объятия и крикнуть:
- Не бойтесь ничего! Дивин с нами! Все будет хорошо!
Но правда ли это?
Никто не знает волю Дивин, подумал Хиссуне. Однако, при недостатке
знания мы должны определять свою судьбу по чутью, угадывая то, что
подобает делать. Подобно скульптору, мы высекаем наши жизни из каменной
глыбы будущего, час за часом следуя замыслу, хранящемуся у нас в рассудке;
и если замысел хорош, а работа искусна, то с последним прикосновением
резца взору откроется чудесный результат. Но если замысел небрежен, а
работа тороплива, то тогда будут нарушены пропорции и равновесие. А если
итог плачевен, можем ли мы сказать, что на то была воля Дивин? Или так
получилось из-за нашего ошибочного замысла?
Мой замысел, говорил он себе, не должен быть плохо продуманным. А
тогда все будет хорошо, и можно будет сказать, что Дивин сопутствовала
нам.
Подобные мысли неотступно преследовали его, пока корабль проплывал
мимо Джеррика, Хизелдорна и Саттинора, где Глайд начинал свой путь от
холмов у подножия Замковой Горы. К тому времени, когда Хиссуне добрался до
Амблеморна, самого юго-западного из Пятидесяти Городов Горы, у него уже
созрел замысел того, что необходимо делать.
Отсюда путешествие по реке уже не представлялось возможным, поскольку
именно в Амблеморне множество потоков с Горы сливались в Глайд, а ни одна
из этих речек не была судоходной. И потому Хиссуне на флотере проследовал
по отрогам Горы через кольцо Склоновых Городов, через кольца Свободных и
Охранных Городов, мимо Морвола, где родился Элидат, Норморка с его
огромными стенами и воротами, Хуна, где листья на деревьях были алыми,
малиновыми, рубиновыми и пунцовыми. Гриба с его хрустальными скалами и
Верхней Сиглы с пятью вертикальными озерами, и еще дальше, к Внутренним
Городам, Банглекоду, Бомбифалу, Перитолу и другим. Вереница флотеров
взбиралась все выше и выше по гигантской горе.
- Она гораздо больше, чем я представляла, - сказала Эльсинома,
находившаяся рядом с сыном. Она вообще ни разу не выбиралась из Лабиринта,
а начинать странствия по свету с подъема на Замковую Гору было непростой
задачей. Она смотрела на все широко раскрытыми глазами, как маленький
ребенок. Хиссуне с удовольствием наблюдал за ней, и бывали дни, когда она
была настолько пресыщена разными чудесами, что едва могла говорить.
- Подожди, - твердил он ей. - Ты еще ничего не видела.
Через Перитолский Проход на Бомбифал-Плейн, где состоялась решающая
битва войны за реставрацию, мимо дивных шпилей самого Бомбифала, и еще
выше - в зону Высших Городов; горная дорога из блестящей красной брусчатки
вела от Бомбифала к Верхнему Морпину, затем - через поля ярких цветов по
Великому Калинтанскому шоссе вверх, пока на самой вершине не показался
Замок Лорда Валентина, неясная громада, разбросавшая каменные и кирпичные
отростки по скалам и вершинам в тысячах направлений.
Когда флотер выехал на Площадь Дизимаула перед южным крылом Замка,
Хиссуне встревожил вид встречающей его делегации, включавшей в себя
Стасилейна, Мириганта, Элзандира и свиту помощников. Всех, кроме Диввиса.
- Уж не вышли ли они приветствовать тебя в качестве Коронала? -
спросила Эльсинома, но Хиссуне улыбнулся и покачал головой.
- Сильно сомневаюсь, - ответил он.
Когда они зашагали к нему по зеленой фарфоровой мостовой, он
прикинул, какие перемены могли произойти за время его отсутствия. Не
объявил ли Диввис себя Короналом? Не для того ли здесь друзья, чтобы
предупредить его и посоветовать спасаться бегством, пока есть возможность?
Нет, нет, они улыбаются, они столпились вокруг, они радостно обнимают его.
- Какие новости? - спросил Хиссуне.
- Лорд Валентин жив! - воскликнул Стасилейн.
- Хвала Дивин! Где он сейчас?
- На Сувраеле, - ответил Миригант. - Он гостит во дворце Барьязидов.
Так сказал сам Король Снов, и в тот же самый день мы получили
подтверждение от Коронала.
- Сувраель! - повторил Хиссуне с таким удивлением, будто Валентин
попал на какой-то неизвестный континент посреди Великого Моря или вообще в
какой-нибудь другой мир. - Почему на Сувраеле? Как он там очутился?
- Из Пьюрифайна он добрался до Беллатюла, - ответил Стасилейн, - и
из-за драконов воздержался от плавания на север, а также в Пилиплок, где,
как вы, надеюсь, знаете, поднят мятеж. Поэтому из Беллатюла его доставили
на южный континент, где он заключил союз с Барьязидами, которые используют
свою власть для восстановления порядка в мире.
- Смелый шаг.
- Да, действительно. А вскоре он отплывает на Остров, чтобы вновь
встретиться с Леди.
- А потом? - спросил Хиссуне.
- Пока не решено. - Стасилейн пристально посмотрел на Хиссуне. - Пока
неясно, что нам готовят грядущие месяцы.
- Думаю, мне ясно, - сказал Хиссуне. - Где Диввис?
- Сегодня он отправился на охоту, - сообщил Элзандир. - В леса под
Франгиором.
- В столь несчастливое для его семьи место! - удивился Хиссуне. -
Ведь именно там погиб его отец Лорд Вориакс?
- Да, там, - подтвердил Стасилейн.
- Надеюсь, он будет осторожней, - заметил Хиссуне. - Ему предстоят
большие задачи. И меня удивляет, что его здесь нет, раз он знал, что я
сегодня возвращаюсь из Лабиринта. - Альсимиру он приказал: - Отправляйся
искать лорда Диввиса и скажи ему, что Регентский Совет собирается на
срочное совещание, и я жду его. - Обратившись к остальным, он сказал: - От
волнения при первых минутах встречи с вами, мои лорды, я совершил ужасное
прегрешение против всех правил учтивости, поскольку не представил вам мою
спутницу, что непростительно. Это леди Эльсинома, моя матушка, которая
впервые увидела мир за пределами Лабиринта.
- Мои лорды, - произнесла она. У нее порозовели щеки, но она не
проявила никаким другим образом ни смущения, ни замешательства.
- Лорд Стасилейн... Принц Миригант... Герцог Элзандир Хоргский...
В свою очередь, каждый из них приветствовал ее с глубочайшим
почтением, как если бы перед ними предстала сама Леди. И она отвечала им с
достоинством и присутствием духа, что привело Хиссуне в восхищение.
- Пусть мою матушку проводят в Павильон Леди Тиин и выделят ей
помещения, достойные для высокой жрицы с Острова, - распорядился он. - Я
же присоединюсь к вам через час в зале совещаний.
- Лорду Диввису не хватит часа, чтобы вернуться с охоты, - мягко
заметил Миригант.
Хиссуне кивнул.
- Да, знаю. Но не моя вина в том, что лорд Диввис выбрал именно этот
день, чтобы отравиться в лес; а нам нужно так много обсудить и сделать,
что, я считаю, мы должны начать до его приезда. Лорд Стасилейн, вы
разделяете мое мнение?
- Полностью.
- Тогда двое Регентов из трех согласны. Достаточно, чтобы начать
совещание. Итак, мои лорды, через час в зале.
Все уже собрались, когда пятьдесят минут спустя Хиссуне, приведя себя
в порядок и переодевшись, вошел в зал. Заняв место за высоким столом рядом
со Стасилейном, он оглядел собравшихся принцев и произнес:
