к смерти и разрушению; отвращение и омерзение, насмешка и презрение.
От Фараатаа он не ожидал большего, чем от Доминина Барьязида. Но он
оставался Валентином и по-прежнему верил в возможность торжества любви.
- Фараатаа?
- Ты - младенец Валентин.
- Предайся мне мирно. Оставь свою ненависть, если хочешь быть тем,
кем ты объявил себя.
- Оставь меня, Валентин.
- Я иду к тебе.
- Нет-нет-нет-нет.
На этот раз Валентин приготовился к вспышке отрицания, лавиной
накатившейся на него. Он перехватил силу ненависти Фараатаа и убрал ее в
сторону, предложив взамен любовь и доверие, и получил в ответ еще больше
ненависти - непоколебимой, неизменной, упрямой.
- Ты не оставляешь мне выбора, Фараатаа.
Пожав плечами, Фараатаа двинулся к алтарю, к которому была привязана
Данипьюр. Он замахнулся кинжалом из полированного дерева.
- Делиамбр, - окликнул Валентин. - Карабелла. Тиса на. Слит.
Они схватили его за руки, локти, плечи. Он почувствовал, как в него
вливаются их силы. Но этого было недостаточно. Он воззвал к Леди Острова,
к новой Леди, матери Хиссуне, взял ее силу; позаимствовал силы и у своей
матери, бывшей Леди. Все равно, мало. Он мгновенно перенесся в другое
место. - Тунигорн! Стасилейн! Помогите мне! - Они присоединились к нему.
Он отыскал Залзана Кавола. Нашел Асенхарта. Добрался до Эрманара. Пришел к
Лизамон. Мало. Недостаточно. Еще: Хиссуне! Приди и ты, Хиссуне. Дай мне
твою силу. Дай мне твою отвагу.
- Я здесь, ваше величество.
Да-да. Теперь можно. Он вновь вспомнил слова старухи Аксимаан Трейш:
Вы спасете нас, сделав то, что считаете невозможным. Да. Теперь это
возможно.
- Фараатаа!
От Валентина в сторону Пьюрифайна помчался сгусток мощи, подобный
трубному гласу. В одно мгновение он преодолел все расстояния и достиг
цели, которой не был сам Фараатаа, но, скорее, ненависть в душе Фараатаа,
слепая, яростная, несгибаемая страсть к мести, разрушению, уничтожению.
Валентин обнаружил ее и вырвал из души Фараатаа единым неодолимым порывом.
Валентин вобрал в себя всю кипящую ярость метаморфа, лишил ее силы и
отбросил. И Фараатаа стал пустым.
Еще мгновение его рука оставалась высоко поднятой над головой, мышцы
сохраняли напряжение, кинжал был по-прежнему нацелен в сердце Данипьюр. Но
потом из Фараатаа исторгся безмолвный вопль, крик без звука, пустота,
вакуум. Он стоял, застывший, неподвижный, но был уже пуст: ракушка,
шелуха. Кинжал выпал из его безжизненных пальцев.
- Иди, - сказал Валентин. - Во имя Дивин, иди. Ступай!
Фараатаа упал и больше не двигался.
Наступила тишина. На мир опустилось пугающее спокойствие. Вы спасете
нас, сказала Аксимаан Трейш, сделав то, что считаете невозможным. И он не
колебался.
Издалека до него донесся голос водяного короля Маазмоорна:
- Ты закончил свое путешествие, брат Валентин?
- Да, я закончил путешествие.
Валентин открыл глаза, отложил зуб и снял со лба обруч. Он огляделся
и увидел странные бледные лица, испуганные глаза: Слит, Карабелла,
Делиамбр, Тисана.
- Валентин...
Он посмотрел на Карабеллу.
- Что, любимая?
- С тобой все в порядке?
- Да, - ответил он. - Со мной все в порядке. - Он очень устал, он
чувствовал себя очень странно. Но... да, с ним все в порядке. Он сделал
то, что нужно было сделать. Выбора не было. И теперь это свершилось.
Он обратился к Слиту:
- Здесь наши дела завершены. Попрощайся от моего имени с Нитиккималем
и другими местными жителями и скажи им, что все будет хорошо, что я им это
торжественно обещаю. А затем отправимся в путь.
- Вперед, в Дулорн? - спросил Слит.
Понтифекс улыбнулся и отрицательно покачал головой.
- Нет. На восток. Сначала в Пьюрифайн, чтобы встретиться с Данипьюр и
лордом Хиссуне и вдохнуть жизнь в новый мировой порядок. Теперь, когда мир
лишился ненависти, такое возможно. А потом можно будет двигаться домой,
Слит. Домой!
8
Церемонию коронации проводили на воздухе, на обширном газоне двора
Вильдивар, откуда открывался чудесный вид на Девяносто Девять Ступеней и
самые верхние пределы Замка. Вообще-то было не принято проводить коронацию
где-нибудь, кроме тронного зала Конфалума, но условностям не уделяли
надлежащего внимания уже давно, а Понтифекс Валентин настаивал на том,
чтобы церемонию устроили на открытом воздухе. Кто же осмелился бы не
согласиться с желанием Понтифекса?
Итак, по воле Понтифекса все собрались под чудесным весенним небом
Замковой Горы. Двор был роскошно украшен цветущими растениями - садовники
принесли халатинговые деревья, пересадив их каким-то известным им
способом, в огромные кадки, и ухитрившись не повредить бутоны, и теперь по
обеим сторонам двора словно сверкали малиновые с золотом цветы. Были здесь
танигалы и алабандины, караманги и сефитонгали, элдироны, пиннины и
десятки других растений. Валентин приказал, чтобы цветов было море.
Сказано - сделано: цветы со всех сторон.
Согласно обычаю Владыки царства на церемонии коронации, если
присутствовали все четверо, располагались в строго заведенном порядке,
образуя подобие ромба: середину ромба занимал новый Коронал, Понтифекс
находился лицом к нему, с одной стороны стояла Леди Острова, а с другой -
Король Снов. Но эта коронация отличалась от всех предыдущих, имевших место
на Маджипуре: на сей раз Владык было пять, и пришлось изобретать новое
расположение.
Выглядело это так: Понтифекс и Коронал стояли рядом; по правую руку
от Коронала - Лорд Хиссуне, чуть поодаль - его мать Эльсинома, Леди
Острова; слева от Понтифекса Валентина, на таком же расстоянии, - Минакс
Барьязид, Король Снов; а перед ними, лицом к остальным - Данипьюр из
Пьюрифайна, пятая, последняя из Владык Маджипура.
Вокруг размещались ближайшие помощники и советники: с одной стороны
от Понтифекса - главный представитель Слит, с другой - Леди Карабелла;
рядом с Короналом - Альсимир и Стимион; возле Леди Острова - несколько
жриц, в том числе Лоривайд и Талинот Эсулд. Король Снов привел с собой
братьев, Кристофа и Доминина, а Данипьюр окружал десяток пьюриваров в
сверкающих шелковистых одеждах. Метаморфы сбились в плотную кучку, будто
никак не могли до конца поверить, что присутствуют в качестве почетных
гостей на церемонии, проходящей на вершине Замковой Горы.
Еще дальше выстроились принцы и герцоги, в том числе Тунигорн,
Стасилейн, Диввис, Миригант, Элзандир и все остальные, а также
представители отдаленных провинций, таких как Алайсор и Стоен, Пилиплок,
Ни-мойя и Пидруид. А еще - несколько особых гостей: Нитиккималь из долины
Престимион, Милилейн из Кинтора и другие, чьи жизненные пути пересекались
с путем Понтифекса во время странствий последнего по свету. Здесь можно
было увидеть даже краснолицого Семпетурна, помилованного за проявленную им
доблесть во время кампании в Пьюрифайне: он стоял с изумленным и
благоговейным видом и все время делал то знак звездного огня в сторону
Лорда Хиссуне, то знак Понтифекса в сторону Валентина, повторяя их столь
часто, что можно было подумать, будто у него нервный тик. Присутствовали
на коронации и несколько обитателей Лабиринта, друзья детства нового
Коронала: Ванимун, который в детстве был Короналу как брат; стройная, с
миндалевидными глазами сестра Ванимуна Шулайра; Хойлан и три его брата; и
кое-кто еще. Все они стояли, не шевелясь, с широко раскрытыми глаза ли и
разинутыми ртами.
Вино, как обычно, лилось рекой. Были произнесены приличествующие
случаю молитвы, спеты гимны, прозвучали традиционные речи. Церемония не
дошла еще до середины, когда Понтифекс Валентин поднял руку, призвав к
вниманию.
- Друзья... - начал он.
Среди собравшихся пробежал изумленный шепот. Чтобы Понтифекс
обращался ко всем остальным - даже к Владыкам, даже к принцам - как к
"друзьям"? Как-то странно... но так похоже на Валентина...
- Друзья, - повторил он. - Позвольте мне сказать лишь несколько слов,
поскольку, как я думаю, потом вы очень редко будете меня слышать, так как
пришло время Лорда Хиссуне, и замок этот - Замок Лорда Хиссуне, и уже
после сегодняшнего праздника я перестану в нем появляться. Я хочу только
поблагодарить всех вас за то, что вы пришли сюда... - снова шепоток:
выражал ли когда-нибудь благодарность хоть один Понтифекс? - ...и
попросить вас оставаться счастливыми и радостными, причем не только
сегодня, а на протяжении всего времени согласия, в которое мы сейчас
вступаем. Ведь ныне мы утверждаем в должности Коронала, который будет
править вами мудро и милосердно в течение многих лет по мере
восстановления нашего мира; и мы приветствуем в качестве новой Власти еще
одну царственную особу, которая совсем недавно была нашим врагом и больше
им не будет, поскольку, по воле Дивин, она и ее народ включились в жизнь
Маджипура на равных правах со всеми остальными. Возможно, при доброй воле
всех сторон удастся исправить древние ошибки и осуществить искупление.
Он сделал паузу и взял у виночерпия кубок, наполненный искрящимся
вином. Подняв его, он продолжал:
- Я почти закончил. Мне остается только попросить Дивин благословить
наш праздник, а также попросить благословения у наших великих морских
братьев, с которыми мы разделяем этот мир, возможно, за счет терпимости
которых мы населяем небольшую часть этого огромного мира и с которыми
после столь долгого молчания мы установили связь. Они стали нашим
спасением, когда пришло время творить мир и залечивать раны; будем
надеяться, что в грядущие времена они будут указывать нам путь.
А теперь, друзья, мы приближаемся к тому моменту церемонии, когда
новопомазанный Коронал наденет корону звездного огня и взойдет на Трон
Конфалума. Конечно, сейчас мы не в тронном зале. По моей просьбе, по моему
приказу: просто мне хотелось сегодня в последний раз вдохнуть чудесный
воздух Замковой Горы и ощутить тепло. Сегодня вечером мы с Леди
Карабеллой, а также со всеми моими хорошими товарищами, остававшимися
рядом со мной в течение столь многих лет, во время стольких необычных
приключений, отправляемся в Лабиринт, где я собираюсь обосноваться. Одна
мудрая старая женщина, которой уже нет в живых, сказала мне во время моего
посещения очень далекого места под названием долина Престимион, что я
должен свершить то, что считаю невозможным для себя, если хочу нашего
спасения. И я свершил это, потому что меня принуждала к тому
необходимость. А еще она сказала, что мне придется сделать то, что мне
меньше всего хочется. А чего я меньше всего хочу? Думаю, что меньше всего
мне хочется покидать Замок и спускаться в Лабиринт, где должен обитать
Понтифекс. Но я спущусь туда - без горечи, без обиды. Я спущусь туда с
радостью, ибо я - Понтифекс, а этот Замок мне более не принадлежит. И я
отправляюсь туда, как предначертано Дивин.
Понтифекс улыбнулся и взмахнул кубком, как бы чокаясь с Короналом,
Леди Острова, Королем Снов и Данипьюр. Сделав глоток, он передал кубок
Леди Карабелле.
И сказал:
- Вот Девяносто Девять Ступеней. За ними расположена самая заветная
святыня Замка, где мы должны завершить сегодняшний обряд; после того мы
продолжим наш праздник, а потом я со своими людьми покину вас и отправлюсь
в Лабиринт, поскольку дорога туда неблизкая, а я страстно желаю добраться,
наконец-то, до своего дома. Лорд Хиссуне, прошу возглавить процессию.
Ведите нас, Лорд Хиссуне.
