тысяч лучников, десять тысяч, если столько наберется. Я хочу, чтобы
каждый, кто способен натягивать лук, принял участие в битве - по всему
городу, чтобы все видели, чтобы все успокоились.
- Слушаюсь, мой лорд.
- И отдай приказ, чтобы жители до особых распоряжений оставались в
домах. Никто не должен выходить на улицу, независимо от того, какой
важности у него дела, пока угроза сохраняется. Еще одно: вели Стимиону
сообщить Диввису, что у нас тут возникли некоторые затруднения, так что
пускай он будет начеку, если все же собирается войти в город сегодня
утром. А кроме того, пошли за тем стариком, который заведует зверинцем
редких животных на холмах - его зовут то ли Гитайн, то ли Хитайн. Пусть
ему расскажут, что у нас здесь творится, если он еще не знает, и приведут
ко мне под надежной охраной; еще нужно подобрать несколько мертвых птиц и
принести их сюда, чтобы он мог их изучить. - Хиссуне повернулся к окну и
хмуро глядел на улицу. Тело мальчика закрывали девять или десять птиц,
терзавших его с ненасытной жадностью. Разбросанные вокруг книжки делали
зрелище невыносимым. - Что творят! - горько воскликнул он. - Натравливать
чудовищ на детей! Ну ничего, они дорого за это заплатят. Альсимир, мы
скормим Фараатаа его собственным птичкам, верно? Ну да ладно, иди, слишком
много дел.
Едва Хиссуне приступил к завтраку, как потекли сплошным потоком
подробные доклады. Жертвами воздушного налета стали более сотни горожан, и
число погибших стремительно росло. А над городом появились еще по меньшей
мере две стаи, и, как кто-то подсчитал, общее количество птиц составляло
не менее полутора тысяч особей.
Но стрельба с крыш уже начала приносить свои результаты: из-за своих
размеров птицы летали медленно и неповоротливо, представляя собой отличную
цель для лучников, которых они совершенно не боялись. Поэтому их сбивали
без особого труда, а полное уничтожение казалось лишь вопросом времени,
даже если допустить, что со стороны Пьюрифайна надвигаются очередные стаи.
Улицы города были в основном очищены от жителей, благодаря тому, что
известие о нападении и распоряжения Коронала достигло самых отдаленных
окраин. Птицы описывали зловещие круги над безмолвной, обезлюдевшей
Ни-мойей.
Позже Хиссуне доложили, что Ярмуза Хитайна, смотрителя Парка
Легендарных Животных, доставили в Ниссиморн Проспект, и он уже занимается
во дворе вскрытием одной из мертвых птиц. Хиссуне встречался с ним
несколько дней назад, поскольку Ни-мойя была наводнена всевозможными
смертоносными созданиями самого странного вида, и тогда зоолог дал
несколько ценных советов насчет того, что с ними делать. Спустившись вниз,
Хиссуне застал Хитайна, пожилого человека с угрюмым взглядом и впалой
грудью над останками птицы, настолько огромной, что сначала Хиссуне
подумал, будто их здесь несколько.
- Приходилось вам раньше видеть такую тварь? - спросил он.
Хитайн поднял глаза. Он был бледен, весь в напряжении, его била
дрожь.
- Нет, мой лорд, никогда. Они словно явились из кошмарного сна.
- Как вы полагаете, они - порождение метаморфов?
- Несомненно, мой лорд. Подобные птицы не могут иметь естественного
происхождения.
- Вы имеете в виду, что их вывели искусственно?
Хитайн покачал головой.
- Не совсем, мой лорд. Мне кажется, их создали посредством
генетических операций с существующими в природе видами. В основном они,
что более-менее очевидно, напоминают милуфту. Вам известна такая птица?
Это самый крупный стервятник Цимроеля. Но им удалось сделать ее еще
крупнее и из пожирателя падали превратить в хищника. А таких ядовитых
желез, как вот тут, у основания когтей, нет ни у одной птицы Маджипура, но
зато в Пьюрифайне имеется одно пресмыкающееся - аммазоар - с точно такими
же когтями, и они, кажется, взяли его за образец.
- А крылья? - поинтересовался Хиссуне. - Позаимствовали у морских
драконов?
- Очень похоже. В том-то и дело, что это не обычные птичьи крылья, а
что-то вроде натянутой перепонки, как у дхимсов, к примеру, у летучих
мышей, у тех же морских драконов, то есть млекопитающих.
- Это мне известно, - сухо сказал Хиссуне. - Но драконы не летают.
Зачем же, на ваш взгляд, понадобилось цеплять птицам драконьи крылья?
Хитайн пожал плечами.
- С точки зрения летных качеств, смысла никакого, как мне кажется.
Возможно, это сделано лишь для того, чтобы птицы имели еще более
устрашающий вид. Когда одна из форм жизни приспосабливается для военных
целей...
- Да-да. Значит, вы не сомневаетесь, что эти птицы - новое оружие
метаморфов?
- Нисколько не сомневаюсь, мой лорд. Как я уже сказал, такого вида в
природе Маджипура не существует и никогда не существовало. Столь крупное и
опасное создание не могло остаться незамеченным на протяжении четырнадцати
тысячелетий.
- Тогда нам остается записать на их счет еще одно преступление. Кто
бы мог подумать, Хитайн, что метаморфы столь изобретательны?
- Это очень древняя раса, мой лорд. Вполне возможно, что у них в
запасе немало такого, о чем мы и не подозреваем.
Хиссуне содрогнулся.
- Нет уж, будем надеяться на то, что у них за душой больше не
осталось никаких штучек.
К середине дня нападение, похоже, удалось отбить. Были сбиты сотни
птиц: их туши собрали и свалили огромной смердящей кучей на обширной
площади перед главными воротами Большого Базара. Уцелевшие, сообразив,
наконец, что здесь их не ждет ничего хорошего, большей частью улетели к
холмам в северном направлении. В городе задержались лишь несколько самых
бестолковых. При обороне Ни-мойи погибли пять лучников: они глядели на
небо и не заметили, что к ним подбираются сзади. Расстроенный Хиссуне
подумал о том, что цена оказалась тяжелой, однако он не сомневался, что
поступил правильно. Нельзя было позволить, чтобы крупнейший город
Маджипура оставался заложником в когтистых лапах пернатых чудовищ.
Около часа Хиссуне ездил по городу на флотере, чтобы убедиться в
возможности снять запрет на выход жителей на улицу. В Ниссиморн Проспект
он вернулся как раз вовремя: Стимион доложил, что войска под командованием
Диввиса начали высаживаться на причалах Прибрежной Аллеи.
В течение всех месяцев, прошедших с той поры, когда Валентин передал
Хиссуне во Внутреннем Храме корону, Хиссуне с тревогой ожидал первой
встречи в качестве Коронала с человеком, которого он обошел в борьбе за
трон. Он понимал, что стоит только выказать малейшие признаки слабости,
как Диввис тут же воспримет их как приглашение побороться, и, как только
закончится война, он сразу же предпримет все, чтобы сместить его и занять
престол, которого так домогался. Хоть до Хиссуне и не доходило никаких
сведений о предательских намерениях Диввиса, особых причин доверять
смирению того не было.
Тем не менее, собираясь на Прибрежную Аллею на встречу со старшим
принцем, Хиссуне чувствовал себя странно спокойным. В конце концов,
Короналом он стал на законных основаниях, по доброй воле избравшего его
человека, нынешнего Понтифекса: нравится это Диввису или нет, он должен
принять случившееся как должное и так его и примет.
Добравшись до берега реки у Прибрежной Аллеи, Хиссуне поразился
размерам армады, собранной Диввисом. Казалось, он реквизировал все, что
только может держаться на воде, от Пилиплока до Ни-мойи; Цимр был покрыт
судами на всем обозримом пространстве. Огромный флот тянулся до слияния
Стейша с Цимром - колоссального пресноводного моря.
Стимион сообщил, что пока единственным пришвартованным к причалу
кораблем остается флагман Диввиса, а сам Диввис ожидает на борту прибытия
Хиссуне.
- Сказать ему, чтобы он сошел на берег для встречи с вами, мой лорд?
- спросил Стимион.
Хиссуне улыбнулся.
- Я поднимусь к нему.
Выйдя из флотера, он торжественно направился к аркаде в конце
пассажирского причала и вышел на пирс. Он был при всех регалиях, его
советники и охрана оделись в церемониальные наряды; их сопровождали
десятка полтора лучников на случай повторного появления смертоносных птиц.
Хоть Хиссуне и решил сам идти к Диввису, что являлось, возможно, серьезным
нарушением протокола, но не сомневался в том, что производит впечатление
короля, который решил снизойти до вассала и оказать тому необычайную
честь.
Диввис ждал на палубе у трапа. Он тоже позаботился о том, чтобы иметь
достаточно величественный вид. Несмотря на жару, он облачился в просторную
черную мантию из шкур хайгуса искусной выделки и покрыл голову
великолепным сверкающим шлемом, весьма похожим на корону. Пока Хиссуне
поднимался по трапу, Диввис нависал над ним этаким великаном.
Но когда они оказались лицом к лицу, Хиссуне окинул его твердым,
ледяным взглядом, что практически свело на нет разницу в росте. Они
довольно долго молчали.
Затем Диввис, как и рассчитывал Хиссуне, поскольку иначе это
выглядело бы неприкрытым вызовом, сделал знак звездного огня, преклонил
колено и воздал свои первые почести новому Короналу.
- Хиссуне! Лорд Хиссуне! Многая лета Лорду Хиссуне!
- Многая лета и вам, Диввис, поскольку нам понадобится ваша отвага в
предстоящей борьбе. Прошу подняться, друг мой. Поднимайтесь!
Диввис встал. Он спокойно выдержал взгляд Хиссуне, и на его лице
выразилась целая гамма чувств, в которых Хиссуне не смог до конца
разобраться, но ему показалось, что он заметил ненависть, гнев, горечь,
однако, вместе с тем, и некоторую долю уважения, даже ревнивого
восхищения, и что-то вроде признаков веселья, будто Диввис не мог
удержаться от улыбки при виде столь причудливых превратностей судьбы,
которая свела их в таком месте в совершенно новом качестве.
Диввис обвел рукой реку, кишевшую судами.
- Достаточно ли я привел сил, мой лорд?
- Да, войско громадное: собрать армию столь многочисленную - великое
деяние. Но кто знает, Диввис, сколько воинов понадобится для войны с
призраками? Метаморфы приготовили нам немало гнусных неожиданностей.
Хохотнув, Диввис сказал:
- Я уже слышал, мой лорд, о тех птицах, которых они наслали на вас
сегодня утром.
- Тут не над чем смеяться, лорд Диввис. То были омерзительные
чудовища самого устрашающего вида, которые убивали людей на улицах и рвали
еще не остывшие тела. Я видел своими собственными глазами из окна спальни,
как они расправились с ребенком. Но я думаю, что мы перебили их всех или
почти всех. А со временем уничтожим и их создателей.
- Удивлен, что вы стали столь мстительны, мой лорд.
- Мстителен? - переспросил Хиссуне. - Что ж, если вы так говорите,
тогда, наверное, так оно и есть; несколько недель, проведенных в
разрушенном городе кого угодно сделают мстительным. И впрямь, поневоле
станешь мстительным, увидев мерзких гадов, которых напускают на ни в чем
не повинных горожан. Пьюрифайн сейчас - как бочка с нечистотами, откуда на
цивилизованные края выплескивается всякая пакость. Я собираюсь продырявить
эту бочку и полностью ее очистить. И я вам обещаю, Диввис: с вашей помощью
я страшно отомщу тем, кто развязал против нас эту войну.
- Ваши слова, мой лорд, когда вы говорите в таком тоне о мести,
совершенно не напоминают Лорда Валентина. Кажется, я вообще никогда не
слышал от него самого этого слова.
- А разве мои слова должны напоминать речи Лорда Валентина, Диввис? Я
- Хиссуне.
- Вы - избранный им преемник.
- Да, и в соответствии с тем же выбором Валентин - больше не Коронал.
