как от нестерпимого света, и пробормотала сдавленным, благоговейным
голосом:
- Мой лорд... ваше величество... ваше величество...
- Валентин! - крикнул кто-то на палубе. - Понтифекс Валентин! - между
моряками прокатился крик: - Понтифекс Валентин! Понтифекс Валентин! - и
пошел гулять с корабля на корабль, через водную гладь, докатившись даже до
укреплений отдаленного Пилиплока.
- Валентин! Понтифекс Валентин! Понтифекс Валентин!
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. КНИГА ВОССОЕДИНЕНИЯ
1
Королевскому экспедиционному отряду оставалось еще несколько часов
пути вверх по реке до Ни-мойи. Лорд Хиссуне вызвал Альсимира и сказал:
- Узнай, существует ли еще большой дом, который называется "Ниссиморн
Проспект". Если да, то я хочу разместить там свой штаб на время пребывания
в Нимойе.
Хиссуне помнил этот дом - он помнил всю Ни-мойю целиком с ее белыми
башнями и сверкающими аркадами - настолько живо, словно провел там
полжизни. Но до этой поездки он ни разу не ступал на землю Цимроеля. Он
видел Ни-мойю глазами другого человека. Сейчас он мысленно возвращался во
времена отрочества, когда тайно изучал воспоминания других людей,
хранившиеся в Считчике Душ в недрах Лабиринта. Как же ее звали, ту
маленькую лавочницу из Велатиса, которая вышла замуж за брата герцога и
унаследовала Ниссиморн Проспект? Иньянна, вспомнил он, Иньянна Форлэйн,
воровка на Большом Базаре, жизнь которой переменилась вдруг столь
удивительным образом.
Все это произошло в конце правления Лорда Малибора, лет
двадцать-двадцать пять тому назад. Вполне вероятно, что она еще жива,
подумал Хиссуне. И по-прежнему живет в своем восхитительном особняке с
видом на реку. А я приду к ней и скажу: "Я знаю тебя, Иньянна Форлэйн. Я
понимаю тебя как самого себя. Мы с тобой одного поля ягоды: баловни
судьбы. И мы знаем, что истинные фавориты судьбы - те, кто знает, как
наилучшим образом распорядиться своей удачей".
Ниссиморн Проспект находился на своем месте, красиво поднимаясь над
портом на скалистом мысу; его легкие балконы и портики будто плыли в
колеблющемся воздухе. Но Иньянна Форлэйн здесь больше не жила. Огромный
дом был заселен кучей бродяг, набившихся по пять-шесть человек в каждую
комнату. Они выцарапывали свои имена на стеклянной стене Оконного Зала,
раскладывали дымные костры на верандах, выходящих в сад, и оставляли следы
грязных пальцев на ослепительно белых стенах. Большинство из них исчезло
как утренний туман, как только в ворота вошел отряд Коронала; но некоторые
остались, тупо разглядывая Хиссуне, будто он был пришельцем из какого-то
другого мира.
- Прикажете очистить дом от этого сброда, мой лорд? - спросил
Стимион.
Хиссуне кивнул.
- Но сначала дайте им немного еды и чего-нибудь выпить и скажите, что
Коронал сожалеет по поводу того, что вынужден поселиться здесь. И
спросите, известно ли им что-нибудь о леди Иньянне, которой когда-то
принадлежал этот дом.
Он угрюмо переходил из комнаты в комнату, сравнивая увиденное с той
светлой картиной этого места, оставшейся перед его мысленным взором после
знакомства с записью памяти Иньянны форлэйн. От происшедшей перемены
щемило сердце. В доме не осталось ни единого уголка, не испорченного, не
испачканного, не изгаженного тем или иным способом. Потребовалась бы армия
ремесленников и годы работы, чтобы восстановить все в прежнем виде,
подумал Хиссуне.
Доля, выпавшая на Ниссиморн Проспект, не миновала и всю Ни-мойю.
Хиссуне уныло бродил по Оконному Залу, откуда открывалась панорама города,
и тоскливо взирал на следы ужасных разрушений. Когда-то это был самый
зажиточный и блистательный город Цимроеля, ничем не уступавший любому
городу Замковой Горы. Белые башни, в которых проживало тридцать миллионов
жителей, теперь почернели от дыма страшных пожаров. Герцогский Дворец
представлял собой какой-то полуразрушенный пенек на великолепном
пьедестале. Галерея Тонкой Ткани, протянувшийся на милю навес из ткани,
где располагались лучшие в городе магазины, с одной стороны была сорвана с
креплений и прикрывала улицу, как сброшенный плащ. Стеклянные купола Музея
Миров были разбиты, и Хиссуне не хотелось даже думать, что случилось с
находившимися внутри сокровищами. Вращающиеся отражатели Кристаллического
Бульвара оставались темными. Он посмотрел на гавань и увидел, во что
превратились плавучие рестораны, где когда-то можно было изысканно
отобедать и полакомиться редчайшими деликатесами Нарабала, Сти, Пидруида и
других далеких городов: они были перевернуты и плавали по воде вверх дном.
Он почувствовал себя обманутым. Столько лет мечтать о Ни-мойе и,
наконец, оказаться в ней, чтобы застать подобное зрелище. Возможно, былую
красоту уже не восстановить...
Как это произошло? Почему охваченные голодом, паникой и безумием
жители Ни-мойи направили свою ярость против родного города? Неужели во
всей центральной части Цимроеля люди так же в едином бессмысленном порыве,
разрушили до основания всю красоту, созданную в течение многих
тысячелетий? Мы дорого заплатили, сказал себе Хиссуне, за века тупого
самодовольства.
Пришел Стимион и сообщил то, что ему удалось узнать от одного из
бродяг: леди Иньянна уже больше года как покинула Ни-мойю после того, как
один из лже-Короналов захватил этот дом себе под дворец. Куда она
подалась, жива ли она вообще - никто не знает. Герцог Ни-мойи со всем
семейством, а также большая часть знати бежали еще раньше.
- А лже-Коронал? - спросил Хиссуне.
- Тоже исчез, мой лорд. Все они, поскольку он был не один. Их
оказалось, в конце концов, десять или двенадцать, и все они грызлись между
собой. Все разбежались, как напуганные билантоны, когда месяц назад
Понтифекс Валентин добрался до города. Сегодня, мой лорд, в Ни-мойе лишь
один Коронал, и его имя Хиссуне.
Хиссуне слегка улыбнулся.
- Тогда это моя великая процессия, не так ли? А где же музыканты, где
парады? Почему кругом мерзость и запустение? Не думал я, Стимион, что
таким будет мое первое посещение Ни-мойи.
- Вы еще вернетесь сюда в лучшие времена, мой лорд, и все будет, как
прежде.
- Ты так думаешь? Ты действительно так думаешь? Ах, дружище, молюсь,
чтобы ты оказался прав!
Появился Альсимир.
- Мой лорд, мэр города передает изъявления совершеннейшего почтения и
просит дозволения нанести вам визит сегодня днем.
- Передай ему, чтобы приходил вечером. У нас есть дела поважнее
встреч с местными мэрами.
- Передам, мой лорд. Я думаю, что мэр несколько встревожен
количеством войск, которые вы собираетесь расквартировать здесь. Он
говорил что-то о трудностях с поставками продовольствия и о некоторых
проблемах, связанных с санитарным обеспечением...
- Он поставит провизию в требуемых количествах, Альсимир, иначе мы
поставим более разворотливого мэра. Это ты ему тоже передай. Можешь
добавить, что вскоре здесь появится лорд Диввис примерно с таким же, если
не большим войском, а за ним последует и лорд Тунигорн, так что он может
рассматривать свои теперешние хлопоты лишь в качестве репетиции перед
началом настоящей работы. А еще скажи ему, что вскоре потребности Ни-мойи
в продовольствии снизятся, поскольку, когда буду уходить отсюда, я возьму
с собой несколько миллионов местных жителей в качестве оккупационной армии
для Пьюрифайна, и спроси его, каким образом он посоветовал бы отбирать
добровольцев. А если, Альсимир, он заартачится, то объясни ему, что мы
здесь не для того, чтобы причинять лишние хлопоты, а для спасения
провинции от хаоса, хотя предпочли бы проводить время в развлечениях на
Замковой Горе. Если же ты не заметишь за ним особого рвения даже после
всего сказанного, закуй его в кандалы и поищи среди его заместителей
кого-нибудь посговорчивей, а если такого не найдется, тогда найди человека
со стороны. - Хиссуне усмехнулся. - Ну хватит о мэре Ни-мойи. От лорда
Диввиса что-нибудь есть?
- Довольно много новостей, мой лорд. Он вышел из Пилиплока и со всей
возможной быстротой поднимается вслед за нами по Цимру, собирая по дороге
войско. Мы получили от него донесения из Порт-Сэйкфорджа, Стенуомпа,
Оргелюза, Импемонды и долины Облиорн, а последние известия говорят о том,
что он подходит к Ларнимискулусу.
- Который, насколько я помню, находится отсюда в нескольких тысячах
миль на восток, так? - спросил Хиссуне. - Так что нам еще долго придется
ждать. Ну что ж, когда приедет, тогда и приедет, этого никак не ускорить,
а до встречи с ним, я думаю, неразумно отправляться в Пьюрифайн. - Он
грустно улыбнулся. - Я думаю, наша задача облегчилась бы раза в три, будь
наш мир раза в два поменьше. Альсимир, отправь послания с выражением
высочайшего уважения Диввису в Ларнимискулус, а также, пожалуй, в Белку,
Сларишанз и несколько других городов по маршруту его следования. И сообщи
ему, с каким нетерпением я ожидаю встречи с ним.
- Неужели, мой лорд? - поинтересовался Альсимир.
Хиссуне пристально посмотрел на него.
- Именно так, - сказал он. - Совершенно искренне, Альсимир!
В качестве личной резиденции он выбрал большой кабинет на третьем
этаже. Давным-давно, когда здесь жил Галайн, брат герцога Ни-мойи, как
подсказывала Хиссуне его приобретенная память, тут располагалась огромная
библиотека Галайна, состоявшая из древних книг в переплетах из кож редких
животных. Но теперь книги исчезли, и кабинет представлял собой просторное
и пустынное помещение с обшарпанным письменным столом посредине, на
котором Хиссуне разложил карты и стал обдумывать предстоящую экспедицию.
Хиссуне не очень-то понравилось, что его оставили на Острове, когда
Валентин отправился в Пилиплок. Он сам хотел провести силой оружия акцию
умиротворения в Пилиплоке, но Валентин придерживался иного мнения и
одержал верх. Хоть Хиссуне и стал Короналом, в чем нет никакого сомнения,
но после этого решения он понял, что в течение некоторого времени
положение дел будет несколько необычным, поскольку ему придется
состязаться с полным сил, толковым и весьма энергичным Понтифексом, в
планы которого не входит переселение в Лабиринт. В истории Хиссуне не
обнаружил ни одного подобного примера. Даже самые властные и честолюбивые
из Короналов - Лорд Конфалум, Лорд Престимион, Лорд Деккерет, Лорд
Кинникен - оставляли свое место и отправлялись в подземелье, как только
заканчивались их полномочия в качестве Короналов.
Но Хиссуне не мог отрицать и того, что происходящее сейчас тоже не
имело прецедента. Но не мог он не согласиться и с тем, что появление
Валентина в Пилиплоке, мнившееся Хиссуне тяжелейшим случаем безумия и
безрассудства, в действительности оказалось блестящим стратегическим
ходом.
Подумать только: мятежный город кротко спускает свои флаги и
безропотно передается на милость Понтифекса, точно в соответствии с
предсказанием Валентина! Хиссуне мучился в догадках, какими же чарами
обладает этот человек, чтобы так уверенно сделать столь дерзкий шаг? Но
ведь в войне за реставрацию он вернул себе трон с помощью очень похожей
тактики, разве не так? За его мягкостью, обходительностью скрывался
характер весьма сильный и решительный. И все же, подумал Хиссуне, его
мягкость не просто удобная маска, а существенная часть натуры Валентина,
самая сокровенная и истинная его черта. Сверхъестественная личность, но
великий король в своем роде...
