несколько часов им предстояло сойти на берег в Толигае, крупнейшем порту
южного континента.
- Не просителем. Слит, - спокойно возразил Валентин. - Собратом по
оружию, которому требуется помощь в борьбе с общим врагом.
Карабелла удивленно переспроси на:
- Собрат по оружию, Валентин? Я еще не слышала от тебя столь
воинственных слов.
- Разве мы не на войне?
- И ты будешь сражаться? И убивать своими собственными руками?
Валентин пристально посмотрел на нее, не поняв, подзуживает она его
или нет; но ее лицо выражало обычную безмятежность, а в глазах читалась
любовь. Он ответил:
- Тебе известно, что я не стану проливать кровь. Но есть другие
способы вести войну. Однажды я уже сражался, и ты была рядом; разве я
убивал?
- Но кто был тогда среди врагов? - нетерпеливо вмешался Слит. - Ваши
друзья, введенные в заблуждение обманом метаморфов! Элидат, Тунигорн,
Стасилейн, Миригант - все они были на противоположной стороне, вы мягко
обошлись с ними! Вы не имели ни малейшего желания убивать таких людей, как
Элидат или Миригант, и хотели привлечь всех на свою сторону.
- Доминин Барьязид не относился к моим близким друзьям, но и его я
пощадил: думаю, сейчас мы будем тому рады.
- Да, то был чрезвычайно милосердный поступок. Но теперь-то перед
нами совсем другой враг - мерзкие метаморфы, грязные подонки...
- Слит!
- Я называю их так, как они того заслуживают, мой лорд! Они поклялись
уничтожить все, что мы возвели в нашем мире.
- В их мире. Слит, - поправил Валентин. - Не забывайте, что это их
мир.
- Был их, мой лорд. Они проиграли его нам из-за своей
малочисленности. Их всего несколько миллионов на планете, которая
достаточно велика для...
- Неужели мы опять возобновим этот бесконечный спор? - взволновалась
Карабелла, не пытаясь скрыть раздражение. - Зачем? Вам что, слишком легко
дышится на суховее с Сувраеля, чтобы еще напрягать легкие ради бесплодной
болтовни?
- Я имел в виду, миледи, лишь то, что война за реставрацию была
войной, которую можно было выиграть мирными средствами, дружеским
рукопожатием, братским объятием. А теперь у нас совсем другой противник.
Этот самый Фараатаа насквозь пропитан ненавистью, и он не успокоится, пока
мы все не погибнем. Как вы думаете, можно ли его победить любовью? А вы,
мой лорд?
Валентин смотрел в сторону.
- Мы будем использовать те средства, которые окажутся наиболее
подходящими, - ответил он, - чтобы восстановить целостность Маджипура.
- Если вы искренни в ваших словах, - мрачно заметил Слит, - то должны
готовиться уничтожить врага. Не просто загнать в джунгли, как это сделал
Лорд Стиамот, а извести их, искоренить, навсегда устранить угрозу нашей
цивилизации, которую они...
- Извести? Искоренить? - Валентин рассмеялся. - В ваших речах есть
что-то первобытное. Слит!
- Не надо воспринимать его буквально, мой лорд, - сказала Карабелла.
- Нет, надо! Верно, Слит?
Пожав плечами. Слит ответил:
- Вы же знаете, что моя ненависть к метаморфам не выдумана мной, а
навязана мне посланием - посланием из той самой страны, куда мы сейчас
направляемся. Но независимо от этого я считаю, что они должны заплатить
жизнями за уже причиненный вред. Я не раскаиваюсь в своих мыслях.
- И вы пожертвуете миллионами за преступления вождей? Эх, Слит, Слит,
да вы представляете для нашей цивилизации большую угрозу, чем десять тысяч
метаморфов!
Кровь прилила к бледным щекам Слита, но он промолчал.
- Вас обидели мои слова, - сказал Валентин. - Извините.
Слит произнес сдавленным голосом:
- Короналу не нужно просить прощения у кровожадного варвара, который
ему служит, мой лорд.
- Я не собирался насмехаться над вами, а лишь выразил свое
несогласие.
- Пусть тогда останется несогласие, - сказал Слит. - Будь я
Короналом, я бы их всех перебил.
- Но Коронал - я, по крайней мере, в некоторых частях этого мира. И
пока я им являюсь, я буду искать способы выиграть войну по возможности без
искоренения и истребления кого бы то ни было. Вы не возражаете, Слит?
- Все пожелания Коронала приемлемы для меня, мой лорд, и вы это
знаете. Я говорю лишь о том, что сделал бы, если бы был Короналом.
- Да убережет вас Дивин от подобной участи, - с легкой улыбкой
заметил Валентин.
- А вас, мой лорд, - от необходимости отвечать насилием на насилие,
поскольку, как я знаю, это противно вашей натуре, - ответил Слит с еще
более легкой улыбкой и церемонно отсалютовал. - Скоро мы прибудем в
Толигай, и мне нужно отдать немало распоряжений относительно вашего
размещения. Позвольте удалиться, мой лорд.
Валентин какое-то мгновение глядел вслед удаляющемуся по палубе
Слиту, а потом, прикрыв глаза от резкого солнечного света, повернулся
навстречу ветру в сторону южного континента, который возвышался на
горизонте атакой черной громадой.
Сувраель! Одно название вызывало трепет!
Он никогда не думал оказаться здесь, на этом пасынке среди
континентов Маджипура, малонаселенной территории, скопище унылых пустынь,
почти начисто лишенных растительности и вызывающих самые мрачные чувства.
Сувраель настолько отличался от Цимроеля и Алханроеля, что казался
осколком другой планеты. Хотя на нем и проживало несколько миллионов
жителей, сосредоточенных в наиболее пригодных для обитания местах, в
течение нескольких столетий Сувраель поддерживал с остальными двумя
континентами лишь самые незначительные связи. Чиновники центрального
представительства, которых посылали сюда с различными поручениями,
воспринимали поездку как наказание. Немногие из Короналов бывали здесь.
Валентин слышал, что тут был Лорд Тиверас во время одной из великих
процессий, да, кажется. Лорд Кинникен попал однажды сюда таким же образом.
Вдобавок, разумеется, необходимо вспомнить знаменитый подвиг Деккерета,
бродившего по пустыне Украденных Снов в сопровождении основателя династии
Барьязидов, но то случилось задолго до того, как Валентин стал Короналом.
С Сувраеля исходили всего три вещи, которые сколько-нибудь
существенно влияли на жизнь Маджипура. Одной из них был ветер: в любое
время года с Сувраеля дул поток иссушающего воздуха, который обрушивался
на южные побережья Алханроеля и Цимроеля и превращал их в подобия
сувраельских пустынь. Второй являлось мясо: на западной оконечности
пустынного континента благодаря морским туманам почва постоянно была
влажной, что позволяло содержать обширные пастбища, где выращивался скот
для отправки на другие континенты. А третьей статьей сувраельского
экспорта были сны. Уже тысячу лет Барьязиды распространяли свою власть из
обширных владений за Толигаем: с помощью усиливающих мысли приспособлений,
секреты которых ревностно хранили, они наполняли мир своими посланиями,
которые сурово и жестоко проникали в души тех, кто причинял вред кому-либо
из сограждан или всего лишь замышлял это сделать. В своем роде пусть
безжалостно и беспощадно Барьязиды воплощали совесть мира и уже долгое
время являлись тем кнутом, с помощью которого Коронал, Понтифекс и Леди
Острова могли более мягко осуществлять свои полномочия.
Метаморфы, чья первая неудачная попытка мятежа на заре правления
Валентина провалилась, понимали силу Короля Снов, и, когда заболел старик
Симонан, глава дома Барьязидов, они подменили умирающего одним из своих
агентов, следствием чего стал захват трона Лорда Валентина младшим сыном
Симонана Доминином, который и не подозревал, что на эту авантюру его
толкнул не родной отец, а изменивший обличье метаморф.
Да, подумал Валентин, Слит прав: в самом деле странно, что Коронал
вынужден обращаться к Барьязидам чуть ли не с протянутой рукой в тот
момент, когда его трон вновь зашатался.
На Сувраель он попал почти случайно. Для возвращения из Пьюрифайна
Валентин избрал юго-восточный маршрут, поскольку вряд ли было разумно
двигаться на северо-восток к мятежному Пилиплоку и центральной части
побережья Гихорны, где не было ни городов, ни гаваней. В конце концов они
оказались возле южной оконечности восточного Цимроеля, в отрезанной от
остального мира провинции Беллатюл с ее влажными тропиками, зубчатой
травой, вонючими топкими болотами и пернатыми змеями.
Население Беллатюла составляли в основном хьорты: рассудительные
мрачноватые существа с глазами навыкате, большие рты которых заполняли
ряды упругих жевательных хрящей. Большинство из них зарабатывало на жизнь
морскими перевозками: они получали товары, производимые по всему
Маджипуру, и переправляли их на Сувраель в обмен на скот. Но всемирные
бедствия стали причиной снижения производства товаров и почти полного
прекращения сообщения между провинциями, и беллатюлские купцы оказались
чуть ли не у разбитого корыта; однако, они, по крайней мере, не голодали,
поскольку провинция в основном обеспечивала себя продуктами по большей
части за счет обильного рыболовства, а довольно скромное сельское
хозяйство осталось практически не затронутым болезнями, свирепствовавшими
в других регионах. Поэтому провинция сохраняла спокойствие и верность
центральному правительству.
Валентин надеялся найти здесь судно, чтобы добраться до Острова, где
он собирался посоветоваться с матерью относительно того, как ему
действовать дальше. Но судовладельцы Беллатюла твердо стояли на своем,
отговаривая его от плавания на Остров. "Уже несколько месяцев отсюда не
уходил на север ни один корабль, - твердили ему. - Все из-за драконов: они
словно взбесились и крушат все, что плывет вдоль берега или через море в
сторону Архипелага. Плавание на север или восток, пока они беснуются,
будет просто самоубийством, и ничем больше". Купцы полагали, что пройдет
не меньше шести-восьми месяцев, прежде чем последняя из драконьих стай,
недавно обогнувших юго-восточную оконечность Цимроеля, завершит свое
путешествие в северные воды, и морские пути вновь окажутся свободными.
Валентина страшила возможность оказаться запертым в отдаленном
Беллатюле. Возвращаться в Пьюрифайн не имело смысла, а предпринимать любое
путешествие по суше через провинцию метаморфов в обширные центральные
территории континента было рискованно и обещало занять много времени. Но
представилась еще одна возможность. "Мы можем доставить вас на Сувраель,
мой лорд, - сказали судовладельцы. - Драконы в южных водах вообще не
появлялись, и путь остается свободным". Сувраель? Идея, на первый взгляд,
представлялась весьма необычной. Но потом Валентин подумал: "А почему бы и
нет?" Помощь Барьязидов могла бы пригодиться; во всяком случае, не стоит
отвергать затею вот так, сразу. Кроме того, возможно, что найдется
какой-нибудь морской маршрут с южного континента до Острова, что пролегает
в стороне от тех мест, в которых буйствуют многочисленные драконы. Да. Да.
Итак, Сувраель. Путешествие оказалось недолгим. И вот флот
беллатюлских купцов, что на всем протяжении плавания боролся с обжигающим
встречным ветром, вошел в гавань Толигая.
Город, раскаленный полуденным солнцем, производил гнетущее
впечатление и представлял собой унылое скопление одно- и двухэтажных
строений грязноватой расцветки, вытянувшихся в линию вдоль берега, а от
побережья доходивших до отдаленной гряды невысоких холмов, что обозначали
границу между прибрежной равниной и суровой пустыней внутренних районов.
Когда королевская свита сходила на берег, Карабелла с ужасом посмотрела на
