- Пусть тебя не вводит в заблуждение моя борода. Это я, Сэм. Джад
Эллиот.
Он сверкнул очами. Хрипло зарычал. Вокруг начала собираться толпа. Я
уж засомневался, не ошибся ли я. Может быть, это вовсе не Сэм, а его
пращур, благодаря генетической случайности выглядевший точь-в-точь, как
он. Нет, сказал я самому себе, это настоящий, доподлинный Сэмбо.
Но тогда для чего это он вытаскивает кривую турецкую саблю?
Мы до этого говорили по-турецки. Я переключился на английский и
сказал:
- Послушай, Сэм, я не понимаю, что с тобой происходит, но мне хочется
провести с тобой время, пока ты в этой роли. Давай встретимся через
полчаса напротив Айя-Софии, и тогда сможем...
- Неверный пес! - надрывался он. - Нищее отродье! Свиноложец вонючий!
Прочь от меня! Прочь, ворюга!
Он угрожающе взмахнул ятаганом в мою сторону и продолжал
неистовствовать по-турецки и вдруг, очень тихим голосом прошептал:
- Не знаю, кто вы такой, черт бы вас побрал, приятель, но если вы не
смотаетесь отсюда тотчас же, мне придется разрубить вас пополам. -
Совратитель малолетних! Мерзкий пьяница! Пожиратель верблюжьего дерьма!
И все это не было игрой с его стороны. Он действительно не узнал
меня, и он на самом деле не хотел иметь со мною ничего общего. В самых
расстроенных чувствах я бросился прочь от него подальше, поспешно
затерявшись в одном из второстепенных рыночных переходов, вышел на
открытое место и, не мешкая, шунтировался на десять лет вниз по линии.
Несколько человек стали свидетелями моего внезапного исчезновения, но меня
это мало волновало - для турка 1559 года мир был полон всяких там ифритов
и джинов, так что меня просто примут за одного из подобных исчадий.
В 1569 году я оставался не более пяти минут. Неожиданная для меня
реакция Сэма на мое приветствие настолько лишила меня спокойствия, что я
уже не мог просто так отдыхать, наслаждаясь видами города. Я должен был
получить объяснение. Поэтому я поспешил снова вверх по линии в 2059 год,
материализовавшись в квартале возле крытого рынка и едва не был раздавлен
в лепешку промчавшимся мимо такси. Несколько турков заулыбались, показывая
на меня пальцами. Наивные обезьяны не привыкли воспринимать
путешественников во времени как нечто само собой разумеющееся.
Я быстро направился к ближайшей кабине дальней связи, и набрал
телефонный номер Сэма.
- Его сейчас нет дома, - пробубнил автоответчик, подключенный к
всеобщей информационной сети. - Проследить, где он находится в данный
момент?
- Да, пожалуйста, - машинально ответил я.
Мгновеньем позже я ударил себя по лбу за проявленную мною глупость.
Разумеется, его нет дома, ну и идиот же я! Ведь он вверху по линии в 1559
году!
Но всеобщая информационная сеть уже начала его поиски. Вместо того,
чтобы поступить, как того требует элементарный здравый смысл, и дать
отбой, я продолжал стоять, как баран, в кабине, ожидая неизбежного ответа,
что информационная сеть в данный момент не может его нигде отыскать.
Прошло три минуты. Затем механический голос произнес:
- Мы отыскали вашего абонента в Найроби, через несколько секунд он
будет на линии. Пожалуйста, поставьте нас в известность, если желаете с
ним переговорить.
- Валяйте, - произнес я, и на видеоэкране появилось изображение
черного лица Сэма.
- Ты попал в беду, мальчонок? - спросил он.
- Что это ты делаешь в Найроби? - вскричал я.
- Небольшой отдых в кругу своих сородичей.
- Послушай, - сказал я. - У меня сейчас отпуск между двумя
экскурсиями, которые я сопровождаю в качестве курьера, и я, чтобы убить
время, отправился в Стамбул 1559 года и встретился там с тобою.
- Ну и что?
- Как же это ты можешь оказаться там, если сейчас находишься в
Найроби?
- Точно так же, как могут быть двадцать два экземпляра твоего
инструктора-араба, глазеющего на то, как римляне приколачивают гвоздями
Иисуса к кресту, - ответил Сэм. - Черт бы тебя побрал, дружище, когда ты
научишься мыслить в четырех измерениях?
- Значит, это совсем другой ты, там, вверху по линии в 1559 году?
- Дай-то Бог, негодник ты этакий. Он там, а я здесь! - Сэм
рассмеялся. - Такие мелочи совершенно не должны тебя расстраивать, парень.
Не забывай, что ты теперь курьер!
- Погоди. Произошло вот что. Иду я по крытому рынку, и вдруг прямо
передо мною возникаешь ты в характерном одеянии оперного мавра. Ну, я
издаю радостный крик и бегу прямо к тебе, чтобы поздороваться. А ты
делаешь вид, будто вовсе меня не знаешь! Начинаешь размахивать ятаганом,
сыплешь на мою голову самые гнусные проклятья, а потом шепотом велишь мне
по-английски рвать оттуда когти, да притом побыстрее, не то...
- Послушай, приятель, неужели ты не знаешь, что инструкциями
категорически запрещено разговаривать с другими путешественниками во
времени, когда находишься вверху по линии? Если только ты сам не из того
же нынешнего времени, что и твой собеседник, тебе предписывается не
обращать на него ни малейшего внимания, даже если ты и узнал его, несмотря
на его маскировку. Братание запрещено из-за того...
- Все это так, разумеется, но ведь это был ТЫ, Сэм.
Не думаю, что ты стал бы блюсти инструкцию в отношении МЕНЯ. Но ты
просто не узнал меня, Сэм!
- Это очевидно. Но почему это так тебя расстроило?
- У меня сложилось такое впечатление, будто ты страдаешь потерей
памяти. Это испугало меня.
- Но ведь я мог просто быть не знакомым с тобой - вот и все!
- О чем это ты толкуешь?
Сэма начало трясти от смеха.
- Парадокс разрыва времени! И не говори мне, что тебя никогда не
просвещали на сей счет!
- Что-то там такое говорили, но я не очень-то обращал внимание на эту
казуистику, Сэм.
- А зря. Теперь никогда не забывай об этом. Ты хотя бы знаешь, какой
год был на дворе, когда я предпринял вылазку в Стамбул?
- Нет.
- Это был 2055 год. А познакомился я с тобою только через четыре года
- этой весной, не так ли? Так что Сэм, с которым ты встретился в 1559
году, даже в глаза не видывал тебя прежде. Разрыв во времени, понимаешь?
Ты там оказался из нынешнего времени с 2059 годом в качестве точки
отсчета, а я из 55-го в качестве точки отсчета, и поэтому ты для меня был
незнакомцем, а я для тебя - нет. Это одна из причин, по которым курьерам
не полагается разговаривать с друзьями, если они случайно встречаются с
ними, находясь вверху по линии.
Теперь я начал понемногу соображать, что к чему.
- Я начинаю понимать, - сказал я.
- Для меня, - сказал Сэм, - ты был каким-то тупоголовым
свежеиспеченным салажонком, пытающимся нарваться на неприятности, или,
возможно и такое, стукачом из патруля времени. Я тебя не знал и не хотел
вступать с тобой ни в какие отношения. Теперь я припоминаю: что-то вроде
этого случилось со мною тогда. Кто-то снизу по линии потревожил меня,
когда я находился на рынке. Теперь мне даже смешно, что потом это у меня
никак не ассоциировалось с тобой!
- У меня тогда была фальшивая борода, когда я был вверху по линии. -
Наверное, так оно и было. Ну а теперь для тебя все это прояснилось, скажи
честно? - Парадокс разрыва непрерывности времени, Сэм? Конечно. - Больше
ты не забудешь держаться подальше от старых друзей, когда находишься
вверху по линии? - Разумеется, Сэм. Боже, как ты меня тогда напугал своим
ятаганом!
- Будет тебе уроком. Держись подальше от парадоксов, - сказал Сэм и
на прощанье послал мне воздушный поцелуй.
Испытывая огромное облегчение, я вышел из кабины и вернулся вверх по
линии в 1550 год полюбоваться строительством мечети Сулеймана
Великолепного.
24
Фемистоклис Метаксас был старшим курьером на моем втором маршруте в
Византию. С самого первого момента, когда я с ним повстречался, я тут же
почувствовал, что человек этот сыграет главную роль в моей жизни. И не
ошибся.
По-моему, ему было около пятидесяти лет. Он был совсем невысокого
роста, метра полтора от силы. Треугольной формы череп, плоский сверху и
заостренный к подбородку, густые курчавые волосы уже начали седеть; глаза,
маленькие, блестящие, очень темные, сверху обрамлялись мохнатыми бровями,
нос - крупный, слегка заостренный. Губы он всегда поджимал, из-за чего
создавалось впечатление, будто у него вообще их не было. Ни один лишний
грамм жира не отягощал его тело с необычайно сильными мускулами. Голос у
него был низким, неотразимо привлекательным.
В нем действительно сверкала искра Божья. А может, это следовало бы
назвать скорее разнузданностью?
Наверное, он обладал и тем, и другим. Для него вся вселенная
вращалась вокруг Фемистоклиса Метаксаса; в ней возникали новые солнца
только для того, чтобы в их лучах мог купаться Фемистоклис Метаксас;
эффект Бенчли был изобретен с одной-единственной целью: дать возможность
Фемистоклису Метаксасу шагать по годам и эпохам. Если же и ему
когда-нибудь случится умереть, то тогда одновременно обрушится и космос.
Он стал одним из первых курьеров, которых начала нанимать Служба
Времени, было это более пятнадцати лет тому назад. Обладай Метаксас хотя
бы малейшей долей честолюбия, он бы сейчас наверняка уже возглавлял всю
службу курьеров, окруженный сонмищем экстравагантных секретарш, и ему
совсем не надо было бы подкармливать блох, которых он ловил при посещении
древней Византии. Случилось же так, что он все это время оставался одним
из активнейших курьеров, однако сопровождал только маршрут "Византия".
Практически он давно уже считал себя византийским гражданином и даже
проводил в Византии свои отпуска, отдыхая на вилле, которую приобрел в
окрестностях Константинополя где-то в самом начале двенадцатого столетия.
В качестве побочного промысла он не брезговал самой разнообразной
незаконной деятельностью как крупного, так и мелкого пошиба. Вся она,
безусловно, пошла бы прахом, прекрати он свою службу в качестве курьера, и
именно поэтому он не собирался уходить в отставку. Он наводил ужас на
патруль времени, и сотрудники его предоставляли ему возможность заниматься
чем только ему. Разумеется, у Метаксаса было достаточно здравого смысла и
благоразумия не заходить в своих играх с прошлым настолько далеко, чтобы
это могло привести к каким-либо серьезным изменениям в нынешнем времени,
но, за исключением небольших ограничений его грабительское поведение
вверху по линии казалось сплошным беспределом.
Когда я впервые повстречался с ним, он сказал мне:
- Разве можно похвалиться тем, что не зря прожил на этом свете, если
не знаешь своих собственных предков?
25
На этот раз собралась большая группа: двенадцать туристов, Метаксас и
я. Руководство всегда добавляло на его маршруты несколько человек сверх
нормы, поскольку он был в самом деле очень одаренным курьером, а маршрут
пользовался необычайной популярностью. Я тащился за ним следом в качестве
помощника, как губка впитывая его богатейший опыт, чтобы воспользоваться
им во время своего первого самостоятельного маршрута, который был уже не
за горами.
Наша дюжина экскурсантов состояла из трех молоденьких, хорошеньких
девушек из Принстона, совершавших путешествие в Византию на подаренные их
родителями средства; двух обычных для подобных вылазок самостоятельных
супружеских пар среднего возраста, одна из которых была из Индианополиса,
а другая - из Милана; двух моложавых художников-оформителей, мужчины и его
сексуального партнера из Бейрута; недавно разведенного и поэтому жадного
