Какая-то аппаратура обеспечивала, что видеокамеры действовали, улицы
оставались чистыми, стены не крошились и всегда ждали смертоносные
ловушки.
Что за раса могла выстроить город?
Еще труднее было вообразить себе, что эти существа вымерли. Если
предположить, что останки принадлежали строителям города - город создавали
гуманоидные существа примерно полутораметрового роста, с очень длинными
пальцами и ногами с двумя суставами. Но следов такой расы не было на
планетах солнечной системы. Или же, что тоже возможно, они попросту не
совершали межпланетных перелетов, развились и погибли здесь.
Кроме города ничто на планете не свидетельствовало о том, что некогда
она была населена. Может быть, за прошедшие века остальные города исчезли
с поверхности Лемноса и сохранился лишь этот. Или он так и был
единственным городом на Лемносе. Теперь ничто не указывало на
существование других населенных пунктов. Концепция лабиринта
свидетельствовала, что в последние времена это племя заперлось в своей
твердыне, чтобы спастись от грозного неприятеля. Но Мюллер знал, что это
только домысел. Несмотря на все, он не мог избавиться от впечатления, что
лабиринт появился вследствие какой-то ошибки в развитии цивилизации, а не
из-за внешней угрозы.
Или же сюда вторглись некогда чужаки, для которых преодоление
лабиринта не предоставляло никаких сложностей, и перебили всех жителей
города, после чего очищающие механизмы убрали оттуда кости? Поверить это
было невозможно. Вступая в город, он нашел его тихим и мертвым. Лишь
животные населяли его. Мюллер насчитал примерно двадцать видов
млекопитающих. Травоядные животные паслись в городских садах, плотоядные
нападали на них, экологическое равновесие было идеальным.
Этот город напоминал ему Вавилон пророка Исайи: "Но будут скрывать
там звери, и наполнятся их дома драконами. И будут совы гнездиться в домах
его, и сирены в дворцах роскошных".
Теперь этот город принадлежал Мюллеру безраздельно до конца его
жизни.
До него пытались сделать это не только люди Земли. В зонах лежало по
меньшей мере двадцать скелетов людей. Три человека добрались даже до зоны
"Д". Но он очень удивился, когда увидел кости неведомого происхождения. В
зонах "В" и "Г" он нашел скелеты крупных, напоминающих драконов, созданий,
даже остатки космических скафандров. Ближе к центру лабиринта лежало
множество останков существ какого-то иного вида, вероятно -
человекообразных. Он не пытался прикинуть, как давно прибыли сюда эти
творения. Эта галактическая помойка была для Мюллер напоминанием чего-то
такого, что Мюллер превосходно знал. А именно: то, что человечество за
свои первые двести лет за пределами солнечной системы еще не встретило
никаких форм живой разумной жизни. Одно существование кладбища костей на
Лемносе свидетельствовало о наличии по меньшей мере двенадцати различных
рас. Мюллер гордился тем, что он проник в сердце лабиринта. Несколько
первых лет он не удивлялся сохранности останков в лабиринте. Лишь потом он
научился наблюдать за механическим безжалостным устранением любого мусора
- как пыли, так и костей животных, которые служили ему пищей. Но скелеты
визитеров оставались. Почему? В конце концов Мюллер сообразил, что
механические мусорщики минуют трупы разумных существ не случайно.
Предостережение: оставь надежду вояк, сюда входящий.
Эти скелеты - один из видов оружия в психологической войне, которую
вел с каждым пришельцем дьявольский город. Они должны были напоминать:
смерть найдет тебя повсюду. Но каким образом они могли "знать", какие
трупы убирать, а какие не трогать?
Сейчас он смотрел на экраны. Следил за суетой крохотных фигурок возле
космического корабля.
Пусть только войдут сюда, думал он. Город много лет никого не убивал.
Вот он ими и займется. Я в безопасности.
Он был уверен, что даже если они доберутся до него, то надолго не
задержаться. Его болезнь оттолкнет их. Может им и хватит ловкости
преодолеть лабиринт, но им не справиться с тем, что сделало Мюллера
мертвым для его сородичей.
- А ну убирайтесь! - громко произнес он. Неожиданно услышав ворчание
двигателей, он увидел, как площадь пересекает мрачная тень. Значит, они
обследуют лабиринт с воздуха. Он спрятался. Разумеется, они смогут
отыскать его, где он не находился. Экраны скажут им, что в лабиринте живет
человек и они конечно постараются наладить с ним связь, еще не зная, он ли
это. А потом...
Он окаменел от тоски. Пусть они придут. Он вновь сможет разговаривать
с людьми. Забыть об одиночестве.
Но он хотел этого с какую-то минуту.
Невольное желание вырваться из одиночества задавила логика: что было
бы, если бы он предстал перед ними? Нет! Не приближайтесь! Не подходите!
- Там внизу, Нед, - сказал Бордман. - Он там наверняка. Видишь точку
на том экране? Единственный живой человек. Это - Мюллер.
- В самом центре лабиринта, - сказал Раулинс. - Ему в самом деле
удалось проникнуть туда.
- Как-то удалось.
Бордман перевел взгляд на экран. С высоты лабиринт просматривался
довольно четко. Он различал восемь зон. Он мог разобрать даже площади,
бульвары, стены, переплетения улиц. Зоны были концентрическими, каждая с
большой площадью посредине. И детектор массы на разведывательном самолете
обнаружил наличие Мюллера в ряду невысоких домов к востоку от одной из
таких площадей. Но никаких проходов, соединяющих отдельные зоны, он
обнаружить не смог. Даже с воздуха оказалось невозможным наметить трассу.
Бордман знал, что это почти невозможно. В блоках информации
содержались отчеты предыдущих неудачных экспедиций. Кроме того, ясно, что
Мюллер достиг центра лабиринта каким-то способом.
- Сейчас, Нед, и тебе кое-что покажу.
Он отдал распоряжение. От корпуса самолета отделился робот и начал
падать к городу. Бордман и Раулинс следили за ним, пока не оказался на
высоте едва нескольких десятков метров над крышами зданий. Но внезапно
робот исчез. Взметнулся клуб зеленого дыма - и больше ничего не стало
видно.
- Все по-прежнему. До сих пор весь этот район прикрывает экран. Все,
что приближается сверху - сжигается.
- Значит, даже птицы...
- На Лемносе нет птиц.
- А дождь? Или еще что-нибудь, падающее на город...
- На Лемносе нет осадков. По крайней мере на этом полушарии. Значит,
экран не пропускает лишь инородные предметы. Мы об этом знаем со времен
первой экспедиции.
- Они не пытались выслать робот-зонд?
- Если ты видишь покинутый город среди пустыни на мертвой планете -
то без опасения пытаешься в этот город высадиться. Это простительная
ошибка, но Лемнос ошибок не прощает.
Он приказал снизиться. Минуту спустя они кружили над внешним валом
лабиринта. Они пролетали над городом раз за разом, дополняя новыми
деталями схему, а Бордман, разозлившись, захотел, чтобы сейчас поток света
от зеркал ударил в самолет и превратил его в пепел. Он уже давно утратил
привязанность к совершенству. Говорят, что нетерпеливость - качество
молодых, и что чем старше человек становится, тем добродушнее и терпеливее
плетет он паутину своих планов, но Бордман поймал себя на том, что свое
задание ему хочется завершить как можно скорее. Выслать робота, который
проскользнет сквозь лабиринт, схватит Мюллера и выволочет его наружу.
Сказать Мюллеру, чего от него хотят, и заставить, чтобы он согласился.
Капитан Хостин, который должен был вести людей через лабиринт, пришел
высказать свое уважение. Он был человек дела, готовый посвятить двадцать
жизней, в том числе и свою собственную, лишь бы добраться до сердца
лабиринта.
Он покосился на экран и спросил:
- Есть какие-нибудь новые сведения?
- Ничего нового.
- Вы уже хотите садиться?
- Да, можно, - сказал Бордман и посмотрел на Раулинса. - Разве что ты
хотел бы еще кое-что уточнить, Нед.
- Я? Ну... я думаю, следует ли нам вообще входить в лабиринт. Может,
нам удастся выманить Мюллера и поговорить с ним снаружи.
- Нет.
- Не удастся?
- Нет. Потому что, во-первых, Мюллер не вышел бы на нашу просьбу. Он
- нелюдим. Он живьем похоронил себя здесь, чтобы быть как можно дальше от
человечества. Во-вторых, приглашая его, нам пришлось бы слишком многое
рассказать ему о том, чего мы от него хотим. А в этой игре, Нед, карты не
следует раскрывать преждевременно.
- Не понимаю, о чем ты говоришь.
- Допустим, мы будем действовать в соответствии с твоим планом. Что
мы скажем Мюллеру, чтобы выманить его из лабиринта?
- Ну... что прибыли с Земли специально за ним, чтобы помог нам в
ситуации, опасной для всей солнечной системы. Что мы наткнулись на расу
чужих существ, с которыми не можем наладить контакт, и только он один
может помочь. Так как мы... - Раулинс замолчал, так как почувствовал свою
беспомощность. - Для Мюллера как раз прозвучали бы такие аргументы.
- Вот именно. Один раз Земля уже посылала его в мир чужих, которые
испортили ему жизнь. Вряд ли он захочет попробовать это еще раз.
- Так каким же образом можно склонить его к тому, чтобы он нам помог?
- Апеллируя к его чести. Ты предложил, чтобы через громкоговорители
подробно объяснили ему, чего от него требуется, а потом ждали, когда он
выбежит и поклянется, что сделает все возможное ради милой старой Земли.
Так?
- Примерно.
- Но это отпадает. Значит, мы должны проникнуть в лабиринт сами и
заработать тем уважение Мюллера, чтобы убедить его в неизбежности
сотрудничества.
Выражение взволнованной настороженности появилось на лице Раулинса.
- Что мы ему скажем, Чарльз?
- Не мы. Ты.
- Так что я ему скажу?
- Бордман вздохнул.
- Ты будешь врать, Нед. Попросту будешь врать.
Они прибыли на Лемнос с соответствующим оборудованием для преодоления
трудностей, которые мог предоставить лабиринт. Мозгом был первоклассный
компьютер с запрограммированными деталями всех предыдущих попыток людей
добраться до города. Увы, не хватало деталей последней экспедиции,
увенчавшейся успехом. Но сведения о неудачах могли пригодиться.. Централь
контролировала множество вспомогательных аппаратов, управляемых на
расстоянии: автоматические зонды - наземные, летающие, телескопы, датчики
и т.д. До того, как начать рисковать жизнью людей, Бордман и Хостин могли
провести серию проверок с набором механических приспособлений. Устройства
эти все были заменяемые, имелся комплект шаблонов, так что без хлопот
удалось бы заменить новыми все приборы, которые они потеряют.
До сих пор никто не начинал с изучения природы лабиринта.
Исследователи сразу же входили туда и гибли. Но теперь появлению людей
должно было предшествовать детальное изучение района. Существовала надежда
на то, что они проложат себе абсолютно безопасный путь, но это был не
лучший способ, чтобы хотя до какой-то степени разрешить эту проблему.
Полеты над городом дали полную картину лабиринта. Они могли не
подниматься в воздух - превосходные экраны в их хорошо оборудованном
лагере помогли им познакомиться со строением лабиринта. Но Бордман уперся.
Сознание надежней фиксирует непосредственные впечатления.
Раулинс высказал предположение, что может быть, в защите есть
какие-то окна. Стремясь проверить это, он под конец дня нагрузил зонд
металлическими шариками и поместил его над наивысшим пунктом лабиринта.
Бинокли позволяли видеть с близкого расстояния, как автомат медленно
раскачивается, по одному выбрасывая из себя шарики в каждую из заранее
