проверки и перепроверки; именно эти люди - помимо сотрудников СД -
были бы вполне верными информаторами в частях Власова, Мельника и
Ходаяра, в всякая попытка неискренности со стороны тех, кто вступил в
движение не по собственной воле, но желая избежать тягот в лагерях
военнопленных, была бы мгновенно зафиксирована осведомителями;
в) в управлении криминальной полиции РСХА есть картотека на 948
сторонников Власова, которые были арестованы крипо* за уголовно
наказуемые деяния - драки, пьянство, мелкое воровство.
Генерал Гелен полагает, что эти лица, осужденные к заключению в
лагерях на срок от года до трех лет, могли бы пополнить отряд
осведомителей, поскольку именно они зарекомендовали себя людьми,
преданными идеям фюрера, выполняли задания сотрудников генерала
Гелена и попали в тюрьму не злонамеренно, а по свойству славянского
характера - чрезмерное употребление алкоголя и потеря - после этого -
здравого смысла. Сотрудники генерала могли бы дать исчерпывающие
характеристики этим людям, если управление криминальной полиции РСХА
сочтет возможным прислать формуляры - с фотографиями и
дактилоскопическими таблицами - это значительно ускорит
подготовительную работу аппарата генерала Гелена.
Хайль Гитлер!
Дитер Зепп, СС штандартенфюрер>.
_____________
* К р и п о - уголовная полиция в нацистской Германии.
РАБОТА-II (Магаран)
__________________________________________________________________________
1
Резкий звонок разбудил Костенко уже под утро. Мест в гостинице не
было, и он остался ночевать в кабинете начальника угрозыска Магарана. В
окнах еще было сумрачно, тяжелый серый туман поднимался от реки, клубился
он так, словно кто-то невидимый разгонял его веслом.
<Почему именно веслом? - подумал Костенко. - Наверное, зорьку,
особенно такую туманную, я всегда воспринимаю через безногого егеря
Анатолия Ивановича с Мещеры, через тишину озера и весло в его сильных
руках...>
- Алло, товарищ полковник, добрый вечер, это Тадава тревожит.
- Это вам добрый вечер, а здесь уже рассвет.
- Ну?! У нас темень, дождище зарядил, что твоя осень... Так вот,
Владислав Николаевич, хотя из флотских никто не пропадал, но в этом году
скончались два офицера: Дашков Семен Карпович и Данилевский Сергей
Константинович.
- Звания у них какие были?
- Один капитан первого ранга, а второй кавторанг.
- Где служили?
- На Дальнем Востоке ни разу не были.
- Сыновья у них есть?
- Этим я тоже поинтересовался. Один холостяк; у двою родной сестры
есть племянник, работает в Софии, от авто завода. У второго два племянника
и четверо племянниц, дочь и приемный сын. Приемный сын в настоящее время
отдыхает в санатории Академии наук под Москвой. Доктор наук.
- Спасибо, - буркнул Костенко, - привет всем нашим.
- Л как у вас дола? Ничего пока не проясняется?
- Дела - мрак и туман. Плохи дела. Совсем плохи, - и положив трубку,
Костенко заново пролистал <План мероприятий>.
План этот был составлен вчера, сразу после прилета. Костенко
рассчитывал получить первые новости дня через два. Он ошибся. Первая
новость пришла сразу же после разговора с Тадавой.
<Рапорт. Мною, участковым инспектором младшим лейтенантом
милиции Горошкиным В.Д., проведены беседы с лицами, проживающими в
непосредственной близости (радиус десять километров) от места
обнаружения расчлененного трупа. Большинство опрошенных никакой
информации, относящейся к интересующему нас делу, не дали. Однако
Александров Матвей Прохорович сказал, что осенью, вернее, зимой, но
еще до метелей, к его соседям Загибаловым приходил незнакомый мужчина
в состоянии опьянения и с двумя чемоданами. Однако потом он больше не
появлялся, а Загибалов жену из дома прогнал на целый день, а после
этого напился пьян и, буянив, пел нецензурные песни>.
<Полковнику Костенко.
На Ваш запрос сообщаю, что Загибалов Григорий Дмитриевич, 1935
года рождения, уроженец села Знаменка, Никольского района,
образование неполное среднее, дважды судим за бандитизм, в настоящее
время работает на мясокомбинате.
Старший лейтенант милиции Вараксин>.
2
Костенко оглядел лица участников оперативной группы, созданной
руководством угрозыска Магарана, - молодые все, здоровьем налиты.
<А уже я себя чувствую стариком, - отметил Костенко. - В сорок-то
восемь лет>.
В прошлом году он ездил па конгресс юристов в Рим и видел в аэропорту
группу американских туристов: ни одного человека моложе шестидесяти не
было. А у бабушек - лет семидесяти - глаза, как у коршунов, блистали,
когда мимо проходили лениво развинченные мальчики-итальянцы. Спутник
Костенко пояснил, словно бы поняв полковника: <Стервецы дерут пятьдесят
долларов за сорок минут удовольствия - плати, бабка, не греши>.
- Ну что ж, товарищи, - сказал Костенко. - Загибалов - интересная
версия. Будем ее работать. А еще? Я не очень верю в одну лишь версию. Я
люблю, чтоб их много было, как в магазине обуви, когда продают наши
ботинки - выбирай, не хочу, только не покупает никто.
Сыщики переглянулись: смел полковник; ясное дело, москвич, начальник
отдела, этот может резать правду-матку, вышучивать, что хочет, да в
общем-то и правильно - на критику в первую очередь имеет право тот, кто
состоялся, добился своего от жизни, не из-за угла же шипит.
- Разрешите, товарищ полковник? - поднялся майор Жуков.
- Да вы сидите, в ногах правды нет...
- Спасибо. - Жуков, однако, садиться не стал. - Наши оперативные
группы провели определенную работу. Итоги: установлено, что в заброшенном
бараке, - он кивнул на карту, - в семистах метрах от того места, где
обнаружен труп, собирались неизвестные мужчины, пили, играли в карты. По
слухам, один там всех обыграл, была драка, и, как сейчас говорят, его
убили.
- Дом осмотрели?
- Так точно.
- Что-нибудь нашли?
- Нет. Ни бутылок с пальцами, ни окурков, ни следов крови - будто кто
специально все прибрал.
- От кого поступил сигнал?
- От Потаповой.
- Сколько лет ей?
Сыщики переглянулись. Жуков усмехнулся:
- Семьдесят шесть.
- Сигнализирует часто?
- Да уж. Почитай, каждый месяц пишет.
- Подтвердилось что-нибудь?
- Нет.
- Проверяли ее сигналы тщательно?
- Как положено.
- Так, может, хватит проверять? Маразм, может, у старухи?
- Вы ж сами нам голову и отвернете, - осмелев, сказал Жуков. - Поди,
не ответь на сигнал гражданина...
- Отвернем, если глупо ответите. С головой надо отвечать, - и нам и
старухе, - а людей от дел отрывать стоит ли? И так мы время ценить не
умеем, сколько его попусту тратим, а каждая минута имеет товарную
стоимость. Так что оставим версию старухи про запас. Что еще?
- Выяснены имена всех пропавших без вести.
- Сколько их?
- Трое.
- <ДСК> по инициалам есть?
- Нет. Пропали Лазарев, Мишин и Курдюмов. Ни одного Сергея и Дмитрия
среди них нет.
- Ну и что?
- Работаем.
- А как дела у науки? Что-нибудь с пальцев убитого получить можно?
- Пока нет. По формуле Пирсона пришли к выводу, что покойник был
невысок ростом - сто семьдесят один сантиметр, обувь носил сорокового
размера. Никаких характерных признаков, свидетельствующих о личности
убитого или роде занятий, установить не удалось.
- Пока не удалось или совсем не удалось?
- Совсем не удалось, - ответил Жуков. - Эксперты бьются с пальцами,
может быть, удастся вытянуть на дактилоскопию...
- Думаете, был судим?
- Думаю, товарищ полковник. Иначе откуда флотская форма, если никто
из моряков не пропадал?
- Думаете, подбросил убийца, чтоб нас с толку сбить? Возможно такое?
- Поскольку Загибалов работает на бойне, знает, как расчленять туши и
был дважды судим, позволяет предположить, что его навещал человек именно с
уголовным прошлым.
- Когда получили данные, что он по профессии раздельщик туш?
- Перед началом совещания.
- Чего ж с этого не начинали? - раздраженно спросил Костенко,
поднимаясь.
- Если б с этого мы начали, кончать было б нечем, - ответил Жуков,
тоже раздраженно. - И два чемодана у него стоят, от того самого гостя.
- Прокуратуру поставили в известность?
- Прокуратура в обыске отказала.
- До того, как вы установили там чемоданы?
- До.
- Сейчас должна дать санкцию. Едем к ним, думаю, выпросим.
- Дай-то господь, - ответил Жуков, пропуская Костенко перед собой.
3
- Погодите, Загибалов, погодите... Я про Фому, а вы про Ерему, -
Костенко поморщился, неторопливо закурил. - Вы мне толком ответьте: чьи
это чемоданы и что в них лежит?
- Так я ж десятый раз отвечаю: чемоданы моего дружка по колонии,
вместе чалились, а что в них - не знаю.
- <Дружок>, <не знаю>... Это ж детский лепет, Загибалов, вы кодекс
изучили не хуже меня... Как дружка зовут?
- Не знаю.
- Как же вы с ним общались, с дружком-то?
- Так кличка у него была.
- Какая?
- Нескромная.
- Здесь женщин нет.
- Матерная была кличка.
- Значит, как зовут его - не знаете?
- Не знаю, как перед богом - не знаю.
- А в чемоданах что?
- Откройте да посмотрите.
- Товарищ полковник, - Жуков стоял на пороге комнаты, - вы в
коридорчик выгляньте. А ты сиди, сиди на месте, Загибалов, сиди и не
прыгай.
Костенко вышел в коридор, где стояли понятые и еще три милиционера.
- Вот, - сказал Жуков, - кровь, товарищ полковник. И на полу, и на
обоях. Кровь, чтоб мне свободы не видать.
- Хорошо говорите, - усмехнулся Костенко. - Красиво.
- Так ведь всю жизнь с урками... Иной раз жене говорю, словно на этап
отправляю: <Шаг влево, шаг вправо считаю побегом>. Так что прошу простить.
Обрадовался я, поэтому и заговорил приблатненно: кто б стал на эти бурые
пятна внимание обращать - кухня на то и есть кухня, чтоб в ней мясо
разделывать.
- Давайте-ка вырежем кусок обоев, товарищ Жуков, - сказал Костенко. -
И выпилим эту часть кадки - на ней тоже вроде бы кровь, а?
- Нет. Не кровь, - убежденно сказал Жуков. - Это у нас с Кавказа
привозили гранатовый сок, все на нем помешались, чтоб пищу заправлять,
потому как витамин. Я его цвет от крови сразу отличу.
- Значит, выпиливать кадку не будем?
- Не надо, товарищ полковник, и так дел невпроворот... А вот здесь...
Ну-ка, ножку стола поднимите... Еще выше... Новиков, помоги, чего рот
разинул?! Нагнитесь, товарищ Костенко, ко мне нагнитесь... Вот здесь кусок
пола выпилить надо - это уже точно: кровушка.
Вернувшись в комнату, Костенко сел рядом с Загибаловым, придвинулся к
нему, тронул за колено - тот неторопливо отодвинулся:
- Не надо, полковник, вы мне дружбу не вяжите, все равно не ссучите.
- Неумно отвечаете, Загибалов, потому как раздраженно - с одной
стороны, а с другой - страх в вас вижу. А боятся только те, кто чувствует
за собою вину.
Загибалов странно усмехнулся, сокрушенно покачал головою:
- Иные с рождения страх чуют, с кровью передалось.
