Миша, увлекшись на минуточку, лишил свою спутницу невинности, а для
еврейской девушки из приличной семьи этого оказалось более, чем достаточно,
чтобы забеременеть. Фундаментально, без всяк сомнений.
Она родила, пока они были в Польше. Второй ребенок появился на свет в
Израиле, где они задержались не больше года. Этого срока для сиониста Миши
оказалось достаточно, чтоб полностью растрясти свои юношеские иллюзии и
бежать с двумя детьми и бывшей фиктивной женой под мышкой, куда глаза
глядят.
Я встретил его в Америке. У него трехэтажный дом, свое дело.
По-английски чешет, как будто Гарвард кончил. Детей уже пятеро. Последние
трое - уроженцы Америки, то есть стопроцентные янки. Могут выставлять свою
кандидатуру в президенты США.
Весь дом держится на жене. Она, кстати сказать, оказалась особой очень
даже предприимчивой, и их процветающий бизнес - дело ее хрупких рук. Кроме
того, она прекрасная мать и преданная жена. И похорошела, расцвела на
американских хлебах. Почти секс-бомба.
Теперь скажите мне, что еще человеку надо? И по какой самой горячей и
пылкой любви нашел бы себе Миша такую жену?
Вот вам и брак по расчету.
Дай Бог нам с вами так угадать в жизни.
Пока я у них гостил, я все время не сводил с нее глаз и завидовал Мише
самой здоровой завистью. Ей нравилось мое внимание, и она, прощаясь,
пригласила меня почаше навещать их. Миша же ничего не говорил, хотя друзьями
мы были с ним, а не с ней. Она была главой дома, и все решения принимались
ею. Единолично, без консультаций.
Ведя меня под руку через лужайку к автомобилю, она со смехом сказала,
шаловливо покосившись на шедшего сзади Мишу:
- А те десять тысяч он мне так и не уплатил. Сделал вид, что забыл
уговор с моими родителями. Я уехала без холодильника и без пылесоса. Зато с
мужем, который свою собственную жену обсчитал.
И сказала это, клянусь вам, с гордостью за своего благоверного, который
еще в Москве проявил некоторые американские черты.
Над Атлантическим океаном. Высота - 30600 футов.
Что ни говорите, а во всем нужна высокая квалификация. Я - за
профессионализм и терпеть не могу любителей, всяких там дилетантов. Скажем,
вот я - парикмахер. Можно, конечно, оболванить любую голову, тяп-ляп - и
готово. Освободите кресло. Следующий! Я никогда не опускался до халтуры, и
поэтому, где бы я ни работал, все знали Аркаа ий Рубинчик - мастер высшего
разряда, золотые руки, серебряные пальчики. Собственно говоря, это и есть
профессионал.
Но встречали ли вы профессиональную вдову? Или профессионального
сироту? Или еше лучше, профессионального голодаюшего?
Пока я не уехал из России, клянусь вам моей профессиональной честью, ни
о чем подобном не слыхивал и даже не предполагал, что такое может быть. Но с
тех пор, как я окунулся в гущу моего родного еврейского народа, который, как
известно даже антисемитам, талантлив многогранно и разносторонне, я понял,
что все может быть, и ничему не слелует удивляться.
Как сказал один старый русский доктор, получивший диплом еще при царе,
- мы с ним вместе проверяли санитарное состояние детского сада под Москвой
и обнаружили восемьдесят процентов вшивости:
- Жизнь богаче фантазии.
Хотя, должен признать, и в России мы имели некоторые примеры. Помните,
была такая профессиональная мать. Ее дети погибли на фронте героями. А она
из этого сделала источник дохода. Ездила по конгрессам. Премии. Подарки. До
самой смерти обеспечила себя.
У нашего брата, еврея, такой профессионализм принял не менее
прибыльную, но еще более самобытную форму. Что такое профессиональная вдова?
Самый простой ответ - это женщина, которая из своего вдовства слелала
профессию, приносящую не меньший, а, может быть, и больший доход, чем тот,
которьпи мог при жизни баловать ее покойный супруг.
Лучшее объяснение - живой пример.
Скажем, жил в России еврейский артист. Талантливый человек. Не без
этого. Коммунист на сто пятьдесят процентов. Сталину все места вылизывал.
Заочно, конечно. На почтительном расстоянии. Потому что Сталин евреев не
жаловал и близко к некоторым частям своего тела не подпускал. Но использовал
таких, не брезгуя, для другого дела. Против собственного еврейского народа.
На хорошем еврейском языке этот артист по радио и со сцены поносил все
еврейское. Глумился над еврейской религией, топтал ногами еврейское прошлое.
Доставлял антисемитам огромное удовольствие. А когда возникло государство
Израиль, он и вовсе с цепи сорвался. Какую только грязь он не валил на
голову государства-младенца. Как он смеялся над древним языком иврит и
категорически отказывался признать его языком народа.
Пока Сталину все это не надоело. Когда он ликвидировал всю еврейскую
культуру, заодно пустил в расход и этого артиста. За ненадобностью. Вдову,
соответственно, в Сибирь сослали.
Теперь она живет в Израиле, который так проклинал и высмеивал ее муж,
пока его не прикончили сталинские молодчики. Казалось бы, сиди тихо и не
рыпайся. Скажи спасибо, что никто тебя не упрекает и даже наравне с другими
евреями дают, что положено.
Что вы! Не на ту нарвались. Эта дамочка устроила культ своего покойного
супруга, всех евреев в мире заставила вместе с ней молиться на его святой
лик. Она летает на самолетах, как ведьма на метле, и сгребает дань именем
покойника. Пишет книги о нем, статьи о нем, заставляет евреев отмечать все
даты его славной жизни, дает пресс-конференции, размножила и продает его
бесчисленные портреты. И евреи платят, откупаются от нее. И уже забывают, о
чем, собственно, речь идет. Под нажимом напористой вдовы начинают
воспринимать покойного как национального героя, достойного почестей и
поклонения.
А вот - профессиональный сирота. Сироте лет под пятьдесят.
Папаша его некогда был большим начальником в ГПУ. Звучит, почти как
Гестапо. И разницы, поверьте мне, никакой.
Так вот, папаша - из тех, что сменили фамилию Кацнельсон на Орлов -
руководил допросами с пристрастием. Пытал и калечил арестованных по
подозрению в нелояльности к советской власти и сам же любил их ставить к
стенке.
Хорош папаша. Ничего не скажешь. Потомство может гордиться. Но у него
была одна слабость, которая придает ему особую привлекательность в глазах
мирового еврейства. Больше всего он обожал расправляться с заключенными
еврейского происхождения. Чтоб показать свою объективность и отсутствие
всяческих сантиментов.
Сначала он, как гончий пес, охотился за богатыми евреями и безжалостно
расстреливил их за то, что были они эксплуататорами и почему-то не питали
большой любви к рабоче-крестьянской власти.
Потом он ломал кости евреям из бедных, вступившим в партию большевиков
и заподозренным в неискренности и двурушничестве. Тоже отправляп на тот
свет, увеличив их вес на девять грамм свинца.
Потом стрелял евреев как врагов народа - английских, японских,
польских и каких только хотите еше шпионов.
А сам становился все знаменитей и страшней. Им уже бабушки непослушных
внуков пугали.
Потом...
Потом Сталин его расстрелял, как делал это и с другими, назвав его
посмертно и врагом народа, и английским. японским, польским, и каким хотите
шпионом. И присовокупив еще нечто новенькое - еврейский буржуазный
националист.
И вот теперь евреи мира получили профессионального сироту, чей папаша
сложил голову за еврейское дело. Этот сирота потрясает именем отца, требует
и клянчит. А люди слишком совестливы, чтобы угомонить сынка, ткнуть его
носом куда следует, И дают. Откупаются.
Я имел сомнительную честь с ним в одно время получить квартиру в
Иерусалиме и сам слышал и видел, как тыча всем в нос своего отца, он
требовал себе на комнату больше, чем положено по израильскому стандарту.
Потому что он не как все. Потому что его отец - крупнейшая личность в
еврейской истории.
И вырвал все, что требовал.
Потому что он - профессиональный сирота.
Есть другие профессионалы. Меньшего калибра. И скажу откровенно - они
вызывают у меня симпатию.
В последние годы евреи взяли моду устраивать голодные забастовки. В
знак протеста. Поводов для этого предостаточно, так что требуется большой
штат согласных публично поголодать за наше правое дело. И тогда появились
профессиональные голодовшики.
Я знал одного такого. Он приходился то ли дядей, то ли тетей одному
узнику Сиона, то есть еврейскому парню, отбывавшему срок в Сибири за
сионистские дела.
Этому дяде понравилось кататься по всему миру за казенный счет, видеть
свой не совсем тощий портрет в газетах и при этом парочку деньков поголодать
под сочувственные стоны еврейских общин.
Он объявлял голодовку по любому поводу. А потом даже и не интересовался
самим поводом. Раз надо - голодаем. И, соответственно, протестуем. А за что
или против чего, это начальству виднее.
Он стал профессионалом и, как любой квалифицированный специалист, имел
свои производственные секреты. Например, разыскал какие-то тюбики с
питательной пастой и втихаря давил их из рукава в рот, делая вид, что
выгирает потрескавшиеся губы. И до того наловчился, что на этой питательной
смеси обзавелся солидным брюшком, которого раньше не имел, даже отдыхая в
санатории.
Но эти тюбики в рукаве и подвели его, сломали его международную карьеру
профессионального голодовщика. Вы думаете, кто-то обнаружил фальшивку или он
публично выронил тюбик, и его поймали с поличным? Что вы! На таких пустяках
дилетантов ловят. Он же был профессионал. И с большим стажем.
Подвели его тюбики с питательной смесью самым непредвиденным образом.
Эта смесь, кроме брюшка, подлила, как говорится, масла в огонь. Пробудила в
уже дряхлеющем дяде давно угасшие мужские силы.
Он голодал в Нью-Йорке перед зданием Генеральной Ассамблеи. Не один. А
с какой-то еврейской дамочкой, мужу которой советские власти мешкали выдать
выездную визу. Он был профессионал, она - дебютантка, новичок. И это
испортило всю кашу.
Считается, что от голода человек слабеет, и поэтому нью-йоркские евреи
уложили их рядышком на две раскладные кровати, окружив соответствующими
плакатами с протестами и гневными призывами.
Днем все шло как надо. Сверкали блицы корреспондентов, стрекотали
камеры телевидения, американские еврейки собирали у прохожих подписи под
петицией, дядя, как выученный урок, отвечал за себя и за соседку на вопросы
журналистов.
Все испортила ночь.
Они остались вдвоем на своих раскладушках под звездным небом Нью-Йорка,
в тени небоскреба Объединенных Наций. Даже полисмены, кончив дежурство,
ушли, оставив их голодать наедине.
То ли к ночи опьяняюще запахла резеда на лужайке перед небоскребом, то
ли речной воздух с Ист-ривер ударил в голову, но в дяде пробудился самец,
темпераментный и любвеобильный.
Десятки высосанных втихую тюбиков сделали свое дело. Со сдавленным
рыком дядя сгреб дремавшую от слабости соседку и едва не совершил акт
насилия, не окажись рядом полицейского патруля. Два дюжих ирландца с трудом
оторвали голодного дядю от голодной жертвы, на которой от юбки остались
жалкие клочья, а кофточка вместе с бюстгальтером были потом при обыске
обнаружены у дяди за пазухой.
Разразился скандал. Голодную забастовку пришлось свернуть. Только
заступничество еврейских организаций спасло профессионального голодовщика от
тюрьмы, а возможно, чем черт не шутит, и от электрического стула. Как
примечание. могу сказать, что мужа этой дамочки советские власти тотчас же
отпустили в Израиль, словно испугавшись за ее нравственность, если ей
