вернуться в объятия фактической, а не исторической родины. Документы с
просьбами идут в Москву, там только ручки потирают, складывают в стопочки,
судят-рядят, кого пустить, а кому - от ворот поворот. Папки пухнут,
толстеют. Несколько сот семей уже получили от начальства "добро", но их не
извещают. Сидите, томитесь в Америке. Придет время - позовем. Всех вместе.
Скопом.
Все - до определенного часа. Когда пробьет колокол.
А когда же он пробьет, колокол этот? Когда в Америку собственной
персоной с официальным визитом под пушечный салют пожалует сам вождь
советского народа. Можете себе представить, какую встречу ему приготовят
американские евреи? Вопли! Стоны! Плакаты! Тысячные толпы гневных
демонстрантов.
- Фараон! Отпусти народ мой! За свободный выезд евреев из СССР!
Откройте темницы! Дайте нам обнять наших страждущих братьев! Кровопийцы!
Все антикоммунисты млеют от удовольствия. Получил, мол, советский
лидер, что заслужил. Так его, голубчика, ату его, болезного.
Ай, да евреи! Ай, да молодцы! Показали ему кузькину мать! Заклеймили!
Пригвоздили к столбу!
Газеты улюлюкают, телевидение лопается от злорадства. Полный провал
Советского Союза на внешнеполитической арене. Советскому лидеру впору тайком
бежать домой, запереться в Кремле и нос не высовывать.
И вот тогда-то и срабатывает торт "Сюрприз", который с хрустом поедали
в посольстве евреи. Тот самый малый, что угощал нас, издает молодецкий
свист, скликает (по телефону, конечно, но и на телеграмму можно
раскошелиться) всех, чьи документы получили в Москве положительное решение.
С детьми, в полном составе, не менее тысячи евреев прибывают в Вашингтон к
указанному сроку и в указанное место.
Занавес поднят, спектакль начинается.
На глазах у изумленной Америки, и не только Америки, но и всего мира
(зачем же тогда телевидение и спутники в космосе?) на площади перед
резиденцией, где должен по всем прогнозам сгорать от стыда советский лидер,
собирается большая толпа бывших советских евреев и по-русски хором поднимает
крик.
Тогда на крылечко резиденции выходит в сопровождении свиты сам высокий
гость. Толпа евреев бухается на колени и, как в русских сказках, в тысячу
глоток вопит:
- Батюшка! Отец родной! Не вели казнить, дозволь слово вымолвить!
И на глазах у всего человечества (телевидение крутит в сотни глаз)
вождь советских народов. самый большой гуманист на земле, гневно вскидывает
соболиную бровь и вопрошает с отеческой тоской:
- Кто вас научил стоять на коленях? Вы же были советскими людьми! Где
ваша былая гордость? Вот, что делает проклятый капитал с человеком, вот как
ломает его душу и гнет в бараний рог. Встаньте с колен! Выше головы!
Советская Родина великодушна, она не бросит в беде даже блудных сынов своих!
- Домой! Домой! Забери нас! Отец родной! - в тысячу ручьев заливается
толпа и тянет руки к крылечку. Весь мир замер в шоке.
Поднял руки над головой советский лидер, призвал к вниманию и молвил
таковы слова:
- Нет счастья на капиталистической чужбине советскому человеку.
Пустили мы вас в Израиль, поддавшись шантажу сионистов и империалистов. А
теперь вы горько плачете. Пусть видит весь мир, на чьей стороне правда,
пусть воочию убедится в преимуществах социализма над загнивающим
капитализмом. Пусть захлебнутся в бессильной злобе провокаторы и торговцы
живым товаром, заманивающие сладкими посулами некоторых легковерных наших
сограждан. Эта толпа, рвущаяся назад, в отчий дом, лучший ответ на
провокации. От имени советского народа я отворяю перед вами ворота Родины.
Мы пришлем за вами специальные авиалайнеры, а вот этих, с детишками, я беру
в свой личный самолет. А ну, дайте мне этого ребенка! Это же наше советское
дитя! Не плачь! Утри слезки. Домой поедешь, маленький. Тебя как зовут?
Шмулик? Абраша? Ах, Саша! Наше, русское имя... Дайте мне платок... у меня
слезы... сердце разрывается....
Надо ли говорить, какую оплеуху получит весь мир! Как все евреи, во
всех странах наберут полный рот воды и заткнутся! Как воспрянет духом
международный коммчнизм!
Небывалая победа над врагом внешним. Остается враг внутренний - свой
собственный народ. Для него разыгрывается следуюший акт этой комедии.
Представьте такое зрелище. В московском аэропорту Шереметьево один за
другим садятся самолеты, полные евреев-возвращенцев. Сотни людей с детьми на
руках, с бабушками под мышкой валят по трапам, кидаются на заплеванный бетон
летного поля и целуют его взасос.
А к аэропорту колоннами пригнали трудящихся Москвы. С заводов и фабрик.
Десятки тысяч. Духов ые оркестры надрывают душу маршем "Прощание славянки".
Рыдают евреи, рыдают русские. Какая-нибудь партийная дама, вроде нашей
Капитолины Андреевны выхватит из толпы пассажиров своего бывшего
подопечного, на глазах у всего честного народа и для телевидения прижмет его
к своей могучей груди, как Родина-мать на плакатах. И тут уж заголосит вся
Русь, и слезы затуманят экраны телевизоров.
Каков же результат? Убийственный. Всякому, кто нос воротит, недоволен
советским строем, косится на Запад - урок на всю жизнь. Уж если евреи назад
в Россию бегут, а у них такая мировая поддержка, по всем странам свой
брат-еврей, то куда уж нам, с нашим рылом соваться. Нам-то уж точно там, на
чужбине, пропасть ни за грош. Так что сидите, не рыпайтесь, держитесь за
Россию-матушку и Бога молите за советскую власть.
Лучшей пропаганды не придумаешь. Скоро, очень скоро вы увидите, как это
будет сделано. И тогда вспомните Аркадия Рубинчика.
Что такое? Уже Москва? Боже! Как быстро.
Не курить! Привязать ремни!
С удовольсвием! Дайте-ка мой ремень. Ой, я нечаянно к вам в карман
рукой попал. Извините. Что это? Микрофон? У вас в кармане? И провод
тянется... Не понимаю.
Зачем под креслом магнитофон? И кассеты вертятся?
Вы что? Всю дорогу записывали? Все, что я говорил?
Зачем? Погодите... минуточку... а что я говорил? Ей-богу, я не помню,
что я говорил.
Так-так, уважаемый. Наконец, вспомнил, где я вас видел. Вы же старый
спец по магнитофонам. Когда меня по рекомендации нашего парторга Капитолины
Андреевны пытались обучить английскому языку, чтоб подслушивать разговоры
иностранных клиентов - это были вы... тот самый в штатском... из большого
дома на Лубянке, где грозились показать меня специалистам, как феномен. Ну,
конечно, вы! Та же морда!
Не троньте меня! Отпустите мои руки! Зачем вы так стягиваете ремни? Мне
больно! Я не хочу сидеть! Я хочу стоять!
Остановите самолет! Не давайте посадки!
Не хочу в Москву! Боже мой! Я ведь все забыл. Пока я болтался за
границей, потерял иммунитет, и у меня теперь недержание речи. Я разучился
держать язык за зубами. Я приучился болтать все, что вздумается. Теперь мне
в Москве - крышка.
Не хочу в лагерь! Не хочу в тюрьму! Никуда не хочу!
Ни вперед, ни назад! Не надо садиться на землю. Для меня там места нет.
Ну, сделайте мне одолжение - -
Мне, Аркадию Соломоновичу Рубинчику - -
Инвалиду Отечественной войны - -
Парикмахеру первого класса - -
Бывшему гражданину СССР - -
Бывшему гражданину Израиля - -
Бывшему обладателю американской грин-карты, а это почти что паспорт -
Я никому ничего плохого не сделал - -
Я только хотел жить как человек, а вышло совсем по-другому - -
Я очень устал - -
Сделайте мне одолжение - -
Остановите самолет - я слезу - -
Иерусалим. 1975 г.
ОТ АВТОРА
Считаю своим общественным долгом предупредить читателей: не принимайте
на веру все, что наболтал в самолете Аркадий Рубинчик. Во избежание
всяческих недоразумений.
А то один нью-йоркский парикмахер (недавний иммигрант из СССР)
ухитрился ознакомиться с этой книгой еще в рукописи и все принял за чистую
монету. Он тоже небольшого росточка, как Аркадий Рубинчик. Так же не долго
побыл в Израиле. Да и по мелочам обнаружил много совпадений биографического
характера.
И решил парикмахер, что Аркадий Рубинчик с него списан. За исключением
финала. Чтобы достичь полного сходства с литературным героем, а может, и по
каким-либо иным соображениям, он направился в Вашингтон, на Шестнадцатую
авеню, добился приема у советского консула, выложил ему наизусть весь текст
Аркадия Рубинчика и был крайне поражен, что ответы консула не совпали с
прочитанным в книге.
Он вернулся в Нью-Йорк контуженным: без всякого альпинистского
снаряжения вскарабкался по карнизу на жуткую высоту небоскреба и стал оттуда
плевать на весь Божий свет.
Полицейские сняли его с помощью последних достижений американской
техники и водворили в госпиталь имени Рузвельта, где бедняга и поныне
пребывает на средства мирового еврейства.
Поэтому еще раз предупреждаю: ни в коем случае не ищите в персонажах
книги свои личные приметы и приметы своих знакомых. Книга - плод чистейшей
фантазии автора. А с фантазии какой спрос?!
Э. С. Иерусалим, 1975 г.
