наружу. Через минуты три дверь вновь скрипит - еще один охранник тащит
телегу с сеном, а сзади и тот, которого за вещами посылали. Я на тележку
смотрю и завидую - во жизнь тут, наверху, даже подстилку меняют! Рыцарь
расстилает плащ, и высыпает на него содержимое мешка, а потом вместе со
стариканом долго разглядывает кучку. Есть на что посмотреть! Вперемешку
лежат эльфийский кинжал с заклинанием на ручке, часы, показывающие 7.38, с
загадочными рунами "24 SAT" в окошке, пластмассовая расческа, деревянная
ложка, штормовая зажигалка, грубая суконная рубаха, и дальше в том же роде
набор. Публика задумчиво глядит на вещи, я задумчиво гляжу на публику, но
мое созерцание почти сразу прерывает толчок в спину. Тележка с сеном стоит
сбоку, и у безбрового орка идет смена постельной соломы, тележка меня и
задела. Орк стоит у открытой двери, но его никто не гонит, все внимание на
меня. Налюбовавшись моим скарбом издали, магообразный щупает расческу,
взвешивает на руке кинжал, а затем берет зажигалку.
- Это что? - голос суровый, вопрос мне. Я в ответ идиотски улыбаюсь и
говорю первое, что на ум взбрело:
- Штучка такая. Зубы лечить. Или вырвать, когда не лечится.
Рыцарь усмехается и приказывает:
- А ну-ка, верхний передний зуб вырви!
- А он у тебя уже долго болит?
- Себе вырви!
Первый Младший восхищен остроумием начальства и подобострастно ждет
бесплатной комедии. Старикан протягивает зажигалку мне - видимо, решил не
препятствовать развлечениям личного состава. Что ж, развлечем! Зажигалка у
меня в руке - опа! Плевок горючей смеси летит в солому. Опа! - еще один в
бороду старикану, и еще - в глаза рыцарю. Сухое сено вспыхивает мгновенно,
и от жара мой конвойный приседает, дергая за ошейник и меня тоже. Спасибо,
теперь можно схватить кинжал и отплатить жестокой неблагодарностью -
рубануть тролля в бок. Короткий хрип, шея моя свободна, и я сразу прыгаю
назад и вбок - второй конвоир уже поднял топор, но на него сзади
набрасывается безбровый. Они сами разберутся, а ко мне через пламя рвется
орк из охраны старика, но катающийся по полу рыцарь попадается охраннику
под ноги, и орк летит со всего размаху в песок, а мой кинжал довершает
дело. Безбровый - быстро он тролля одолел! - толкает пылающую тележку
вперед, за дымом ничего и никого не видно. Где второй орк? Где Первый
Младший? - ага, вот они, перед тележкой, с той стороны. Огонь пышет в
лицо, оглобельки короткие, но мы вместе с безбровым пробегаем весь коридор
и прижимаем всех, кто перед тележкой, к глухой стене. Крики и вой - не до
них. Безбровый уже бежит назад, сшибая и скидывая по дороге запоры, и я
принимаюсь заниматься тем же. Коридор заполнен дымом, я кашляю, последние
клетки отпираю уже просто задыхаясь. Наконец на воздух - и тут же
приходится падать, копье прямо в лицо шло. Сзади оно все же в кого-то
втыкается, а еще кто-то его выдергивает и пускает обратно, опять же чуть
не убив меня. Вся толпа несется к частоколу, прямо к воротам, от которых
врассыпную бегут все три краболова и уцелевший тролль. Никому из них
неохота дело с нами вплотную иметь, гораздо безопасней издали копьями да
стрелами пошвыряться - так считают краболовы, ну, а я считаю по-другому, и
первым подаю пример, запустив в ту сторону подвернувшимся камнем. Пример
оказывается заразительным, и град булыжников разной величины сильно
деморализует противников, и когда ворота наконец удается открыть и наша
толпа очищает поле боя, на нем остается только один труп со стрелой в
груди. Прощальный взгляд - тюряга вся дымится, а из двери лезет на
четвереньках божий одуванчик - уцелел, поди ж ты! Его счастье - народу
недосуг. Народ - всего-то пятнадцать-двадцать человек и прочих - несется к
кромке леса, спотыкаясь об кусты и путаясь в траве. Холм с вовсю уже
пылающим бараком нас от поселка закрывает, это плюс, но поспешать надо, и
поспешать серьезно. Лесок, правда, не ахти какой, но от глаз скрыть может,
и оказавшись более-менее в глубине, мы уже идем - идем вслед за
однобровым. Судя по его уверенности, места он знает, и пока что никаких
других идей, кроме как довериться ему, не возникает ни у меня, да и ни у
кого тоже. Кстати, надо приглядеться к сотоварищам. Нас всего пятнадцать,
из коих двое эльфов, тащащие на плечах третьего, два орка и два метиса
неясных кровей. Сойдет. В полном молчании движемся часа два, а то и более,
а потом лес редеет, и открывается большое озеро, длинное, так что один
конец его теряется где-то в дымке у горизонта, а к нам оно лежит немного
под углом. Безбровый без колебаний ступает в воду и идет по весьма
сложному пути, а общее направление - к другому берегу. Вода ему то по
пояс, то по колено, а то и по грудь. Теперь наша процессия выглядит этакой
змейкой на воде, часа полтора, наверное, ушло на переход озера. Вода не то
чтобы холодная, наверное, теплее воздуха даже, но столько времени по ней
брести - зубы не то что стучать, а прямо лязгать начинают. Заканчивается
фарватер несколько неожиданно - вместо твердой земли мы имеем перед собой
болото с камышом, осокой и прочей флорой. Только к полудню, грязные,
усталые, продрогшие, вылезаем мы к подножью высокого и длинного обрыва,
тянущегося почти вдоль всего видимого берега. На склоне растут всяческие
кусты и травы, деревьев нет, и я обреченно жду, что сейчас придется
карабкаться вслед за безбровым вверх, но нет. Он валится под куст, и весь
отряд делает то же самое, благо кустов хватает на всех. Довольно долго так
лежим. Разговоры потихоньку пошли, а я просто, ни о чем особом не думая,
гляжу в голубое небо и неяркое белесое солнце. Сбоку начинается возня -
хворый эльф в себя пришел, пытается подняться, а двое его удерживают;
удержали, успокоился он, и снова спокойствие, только разговор журчит. Язык
эльфийский я вообще-то знаю, но тут то ли диалект незнакомый, то ли тема
настолько специфическая - словом, понять невозможно, о чем говорят. Ладно,
у меня свои заботы. Расклад такой: Чисимет и два Андрея неизвестно где,
передатчик у них. Им искать меня - номер довольно дохлый, ибо искать
придется одновременно с отрядом преследования, который в любом случае
здесь будет раньше них. Чисимет не дурак, он поймет, что я предпочту
убегать от отрядовцев, хотя бы и уменьшая надежды на встречу с ним, и
скорее всего он сделает так: погрузит Андреев на какой-нибудь плот или
корабль, идущий к Пресному Морю, а уже потом двинет по моим следам. Если
получится с кораблем - хорошо. Речные работяги народ спокойный и
расчетливый, им тайных пассажиров выгоднее довезти, чем выдать. Хорошо. До
реки и отправки Чисимету надо месяца полтора, еще месяц ему на обратный
путь, то есть здесь он будет к середине осени. За это время здешние леса
можно прочесать очень дотошно, и если сидеть на месте, то я снова попался,
только на этот раз за меня могут взяться серьезно, и это ой как худо.
Значит, вывод - идти в наиболее безопасном направлении, оставляя знаки
Чисимету ясные, а более никому. А идти - видимо, с кем-нибудь из товарищей
по счастью, но сначала надо разобраться кто есть кто, и кто есть куда. Я
встаю и делаю во всеуслышание предложение:
- Не худо бы познакомиться, раз судьба свела. Меня звать Алек, родом
я с берегов Южного Моря, из-за хребта Красного, попал в здешние места
колдовством злым, теперь вот домой пробираюсь. Поймали меня этим летом и,
как "по неизвестности опасного", в подвале держали.
Идея поддерживается, и разной степени бодрости и хрипатости голосами
представляется вся братия. Люди все с серыми клеймами, ждали отправки на
очищение. Эльфы причин не назвали - мол, не для многих ушей; и на том
спасибо, что хоть честно. Метисы - оба Властелиновы шпионы; а орк, у
которого брови в комплекте, был нечист на руку и попался на обкрадывании
какой-то лесной заначки. И наконец безбровый. Он не более не менее как
взялся всех окрестных орков сколачивать в один организованный народ, и это
у него начало получаться, но кто-то из своих же его выдал. Правда, цели и
задачи свои безбровый пахан не объяснил, но надо думать тоже - взять верх
после общего дела. Он говорил последним, сразу же поставил вопрос - кто,
мол, куда. Мужики немного побубнили и решили - на запад, там еще не так
строго, Куранаху не дает разгуляться Властелин, Властелину не дает
разгуляться Куранах, и народ живет не особо пригнуто. Шпионы тоже на
запад, им в здешних местах делать абсолютно нечего, даже по специальности.
Эльфы как не слыхали, сидят и лежащего по волосам поглаживают. Безбровый
объявляет с вызовом:
- А я вот на Север пойду, к Другу. Он мне даст совет и помощь. - И
тут - вот так так! - один из эльфов говорит буквально следующее:
- Мы с тобой пойдем.
Я гляжу обалдело, и остальные тоже. Чтобы эльф с орком по своей воле
дело имел - такого даже в Куранаховской интернациональной идиллии не
видано. Впрочем - видимо, решают мужики - у каждого свои причуды. Весь
западный отряд горит желанием идти немедленно, и безбровый рисует им на
плоском камне нечто наподобие карты, и потом долго разговаривает на темы
типа "как обойти", "где переплыть" да "как узнать", и наконец, чавкая по
озерной грязи, толпа отбывает в направлении заката. К этому времени я
принимаю свое решение и говорю пахану:
- Я с тобой пойду тоже. До реки, а там видно будет.
Орк-воришка тоже с паханом собрался, ему деваться здесь вообще
некуда, а вот откуда у эльфов такие идеи? Безбровый тоже глядит
подозрительно:
- А чего это вам со мной захотелось? Эльфу с орком по пути еще
никогда не бывало!
Один из светлых в ответ:
- А вот теперь есть. Нам действительно по пути, а ты вроде бы дорогу
знаешь...
Воришка - этакий молодой паханенок - усмехается:
- А если мы вас продадим ненароком?
- Ты знаешь кому? - другой эльф отвечает спокойно и тоже с насмешкой.
- И разве ты знаешь, какую цену за нас дадут? Пугать нас нечего, мы сами
знаем кого бояться, а кого нет, кому доверять, а кого и обмануть.
Я вступаю:
- То-то о себе ни слова не сказали.
- А зачем?
- Так ведь вместе раз уж быть, так надо знать докуда на вас
полагаться можно.
Паханенок с удовольствием поддакивает:
- Да, может, это мы вас бояться должны.
Пахан молчит, но смотрит на светлых злобно, хотя и помягче, чем
тогда, в тюряге, на инспекцию глазел. Я орков никогда не любил, но
ей-богу, мне сейчас гораздо больше по душе безбровый, чем вся светлая
троица. Но как бы мои симпатии ни распределялись, а обстановку надо
разрядить, впятером идти сподручнее, чем втроем, а там глядишь и
полудохлый в себя придет - сравнить с тем, как его из барака тащили, так
он значительно живее выглядит. Говорю:
- Ну вот, не успели познакомиться - уже поругались. Никому это не
нужно, врагам нашим только, и лучше вот что мы сделаем: не хотите душу
нараспашку держать - не надо. У меня, к примеру, тоже есть кой-чего, что
при себе держу. Но чтобы друг на друга не оглядываться, вы, светлые,
поклянитесь на чем вам положено, что никакой подлости не сделается, а если
драка - то без финтов на нашей стороне быть посильно. Пойдет?
Эльфы выглядят несколько опешивши, такой наглости они и представить
себе не могли. Им клясться, само собой, не впервые, но перед кем! Перед
двумя орками, которым строго говоря вообще на земле не место, да я
неясный, хитрый и изворотливый. Пока троица совещается, я обращаюсь к
безбровому:
- А у вас есть на чем клясться, у орков-то?
Он тихонько ржет:
- Ну ты сказал, молодец. Ты почаще такие вещи говори, жить веселее
