- И вообще цель оправдывает средства? Ты ведь для того, чтобы
изничтожить Круглое, опустился для использования методов... сам знаешь
чьих. А теперь, ревнитель стройности и порядка, гляди, ЧТО ты натворил. По
Средиземью рыщут прекрасно организованные отряды Херута, который уже
выбивается, и скоро выйдет совсем из-под контроля - и короля, и Арш Ахана.
А они ради политических и других выгод растят, пестуют равнодушную
жестокость, злобу и насилие. К чему тогда была победа над Врагом?
Последнее эльфийское государство готово погибнуть от рук твоих же
творений. Ты не знал, что У Хан сумел убедить этих двух красавцев мстить
за свой род? Вот заодно и всплыли, кровью отлились все традиции любимой
вами расы. А дальше войско нелюдей не остановится, будет ползти, как
опухоль! И ты их не остановишь, я прикинул - слишком много ты отдал им
своей силы: еще бы, наделить душами столько тварей! Теперь, если ты эти
души гасить начнешь, то с каждой будешь слабеть и терять свой облик - я
имею в виду не маску, в которую ты сейчас вырядился, а облик духа. Но
погоди, самое интересное дальше. У Хан ведь замкнул этих нежитей на себя,
а значит, ты не способен подчинить его себе, он сильнее. Ты не знаешь, как
это делается, а он знает, и я знаю. Мы расшифровали записи Друга, а он в
таких делах мастак был. Так что остались вот только мы, два уртаза,
фактически могущие управлять твоими ублюдками. Предпоследнее: я тебя вижу
насквозь. Ты не сможешь допустить, чтобы гибель Эльфийского леса и все,
что последует, произошло. Это ведь тоже не по сценарию. Поэтому я
предлагаю ультиматум. Либо ты сейчас даешь вечную клятву оставить уртазов
в покое, и тогда я ликвидирую твое порождение так, чтоб ты остался тем,
кто есть; либо я их пускаю вперед, и тебе останется позор: следить, как
эльфы, люди, гномы борются с таким врагом, тобой придуманным, и не мочь
прийти на помощь. Итак, я беру от У Хана узел жизней на себя, а ты думай!
- и с этими словами я стреляю в Паханенка, до последней секунды глядевшего
на меня с восхищенной миной каннибала. Он оседает, а я ловлю тот момент,
когда почти осязаемый блок психосвязей выходит из его сферы, и тотчас же
беру этот блок в тиски. Управления, конечно, никакого, но просто плюс или
минус запустить смогу. Тишина, и в ней из опрокинутого кувшина срывается,
летит на пол и звучно шмякается капля. Студент шепчет по-русски:
- Алек, ты действительно пустишь нелюдей, если он скажет "нет"?
- Пущу.
- Алек, не делай так!
- Молчи, иначе я тебя ударю. В таком деле нужно быть жестким.
- Алек, я тебя как друга прошу...
- Я уже сказал, я знаю, что делаю.
- Нет, ты не знаешь, и ты так не поступишь.
- Заткнись!
Брат наконец зашевелился и все тем же размеренным и хорошо
поставленным голосом объявляет:
- Нет. Я скажу: нет. Войско когда-нибудь можно будет победить,
перебить поодиночке, а вас, уртазов, надо искоренить.
Я усмехаюсь:
- Тогда - на, ты сам так решил, - и даю свободу действий всему
сброду, замкнутому на меня. В этот же момент все топтавшиеся до сих пор на
месте нелюди вновь кинулись на восток, на юг и на север. - Ну что, чего ты
добился? В погоне за малым ты теряешь большое.
Студент:
- Алек, остановись!
- Нет! В гробе я видал такие развлечения! Пусть все будет так, как
хочет этот бог!
Студент вскидывает винтовку, и сначала вокруг меня исчезают все
звуки, а потом краски и свет почему-то запрокинувшегося мира...
ПОСЛЕСЛОВИЕ ИНГЕЛЬСА
Я не знаю всех тонкостей. С трудом, почти наугад, последний
эльф-мститель, Суровый Брат и Анлен сумели остановить нелюдей и вернуть их
в небытие. Суровый Брат при этом потерял безвозвратно большую часть своих
сил и, наверное, никогда больше не будет таким могущественным, как раньше.
Тот, кого Алек называл Студент, отправился вниз по реке, и я не знаю,
какая судьба его ждет после встречи с сородичами. Тело Алека Анлен уложила
в прозрачный гроб и сказала перед прощанием, что он еще появится в этом
мире. Я ей не верю. Эльф - куда ни шло; гном - может быть. Но человек, да
еще уртаз, воскреснет вряд ли. А у меня своя дорога. Мне очень не по душе
пришлось пророчество Брата об увядании жизни. И я постараюсь сделать все,
чтоб его не было. Но сначала надо разобраться с моим королем, который и
вправду слишком увлекся игрой с Херут Гоблином. И клянусь землей, на
которой рос, воздухом, которым дышу, водой, что я пил, и хлебом, что я ел,
скоро ему будет очень трудно творить ежедневное реальное зло во имя
обещаемого добра. А вражда к уртазам пусть будет на совести богов,
считающих, что знают единственный ход жизни мира. На совести сильных и
жизнь Алека, получившего сначала бессмертие в дар от них же.
