огромный правильный круг чистого неба теперь вверху. Новый шум. На черном
с подсининкой фоне появляется сначала робкая и жиденькая, но с каждой
секундой становящаяся все уверенней и гуще струя водопада - кажется, что
вода светится своим собственным светом. Хворый оттаскивает меня за
поворот, где вся компания собралась, с некоторой натугой вытягивает на
себя ничем не примечательный блок из стены и делает что-то рукой в проеме.
Короткий грохот и скрежет осыпающегося гравия. Граф берет факел, уже почти
сгоревший, и снова идет за угол, а я за ним. Но за углом дорогу
преграждает каменная плита, на которую так и просится табличка "ТУПИК.
СЛЕДИТЕ ЗА УКАЗАТЕЛЯМИ".
Отряд продолжает сидеть на том же месте. Хворый запалил новый пучок
веток, последний, а Паханенок уже отошел от шока и клянет на ирчисленге
все камни на свете, прошлые и будущие, а также тех, кто заставляет эту
"непотребную булынь" валиться на головы прохожих - при этом поглядывая на
эльфов. Пахан в ругани участия не принимает, более того, он подчеркнуто
ровно осведомляется - что теперь там такое происходит? Граф отвечает:
- Яма сейчас там большая, а к утру будет озеро, до дна которого вряд
ли кто-нибудь донырнет.
Паханенок ругает уже конкретно эльфов, которые даром что вечные, а
памяти никакой, и хорошо что хоть спохватились, а не то лежали бы сейчас
вонючим тестом вперемешку, как крысы дохлые, только глаза у кой-кого не
такие красные. В таком заявлении Пахан усматривает угрозу относительному
миру и согласию, до сих пор царившим в отряде. Он без лишних слов бьет
нахала по макушке кулаком, тот осекается и теперь только про себя что-то
бормочет, то ли от боли скулит, то ли ругань продолжает. Эльфы на инцидент
внимания не обратили, посовещались опять на своем диалекте, и Хворый
говорит:
- Сейчас мы пройдем дорогой, по которой не ходил ни один смертный.
Более того, здесь многое сделано, чтобы случайно попавшие сюда не выходили
назад. Поэтому то, что говорю я или кто-нибудь из нас, выполнять надо
быстро и беспрекословно.
- А куда она, дорога эта нехоженая, приведет? - Пахану интересно.
- Тебя - туда, куда стремишься, да и ты, Алек, тоже к Реке попадешь,
не сомневайся.
Разговор окончен. Я боюсь, что эльфы захотят продолжить ночевку прямо
здесь - рядом с озером, даже загороженным плитой, это было бы весьма
неуютно - но троица берет свои пожитки и идет по коридору, а мы за ними -
двое темных и один неясный. Несколько плавных поворотов, небольшой подъем,
и тупиковый отросток вбок - первое разветвление за все время. Я уверен,
что за плитой тоже что-то есть, у Графа спросил, но титулованная особа
только отмахнулась. На нет суда нет, и, пристроив под голову контейнер, я
засыпаю - на этот раз быстро и без раздумий.
Новый день - новые хлопоты. Кстати, новый день - буквально, в тоннель
каким-то образом проникает слабенький, но все же свет. Растолкал меня
Барон и, не дожидаясь, пока я проморгаюсь и отзеваюсь, говорит:
- Надо вас замаскировать, чтобы лишних неприятностей не было.
- Замаскировать? - вид у меня, наверное, очень глупый, обалдел от
сна.
- Да, да. Подземелья не любят людей и ненавидят гоблинов. Но с орками
проще - мы их поведем как пленников, а тебя - как союзника в особой
милости.
Я окончательно теряю нить:
- В какой милости у союзника?
Барон, видимо, решив, что с таким пнем разговаривать бестолку, жестом
предлагает подойти к Графу с Хворым. Подхожу, и начинается камуфляж. Не
внешний, конечно, внутренний и теневой. Пахану с Паханенком действительно
проще - не жрамши, не пимши, злые, но судьбе покорные, они за пленников
сойдут только так. Еще только немного косметики - и полное подобие
состояния захваченного в бою злыдня. Пахан честно предупреждает, что сам
страха, пожалуй, не изобразит, а вот Паханенка бояться заставит.
- Это как?
- А вот так. - Пахан замахивается на напарника, рожа зверская, и
Паханенок отшатывается.
- Молодец, - хвалит Граф, - с вами все в порядке. Теперь давай ты,
Алек.
Барон растолковывает палитру и расклад по направлениям, а дальше я и
сам умею, эльфы только помогают. Вроде все, можно идти, только заново
поклажу перераспределить надо. Мешок остался один, его будем тащить по
очереди, как и два узла с репой - остатки рубахи моей несчастной.
Контейнер нести никто не хочет, я прошу немного подождать и подтаскиваю
его поближе к свету. Я наконец разглядел - в потолке есть длинная щель,
уходящая вверх, стенки отполированы, и наверное там, наверху, есть
замаскированное входное отверстие. Нащупываю кнопку сбоку крышки
контейнера, жму, и замок исправно щелкает. У этих контейнеров
шифр-устройство есть, но его на моей памяти не использовали ни разу, и
сейчас обошлось. Внутри оказывается пачка каких-то факс-копий не очень
хорошего качества и помятая восьмиконечная звездообразная брошка с
обрывком цепочки. Звездочку я кладу в карман штанов, пачку бумаги - в
мешок потом суну, и в последний момент в уголке углядываю маленький
мешочек темной кожи. Туда же, в карман его, и к сотоварищам истомившимся
иду.
- Все, - говорю. - Бумаги вот только положу, потом разберемся что к
чему.
Коридор сначала виляет, потом выпрямляется и становится немного шире.
Я пытаюсь заглянуть в световую щель, но Граф машет рукой - мол, не
отставай, приходится догонять группу бегом, а потом дышать с прихрипом.
Так весь с позволения сказать день и тянется - тоннель, изредка
перекрестки. Когда свет ослабевает настолько, что стен почти не видно,
Хворый объявляет привал, прямо посередине прохода. Пахан, оказывается,
считал шаги, и выходит, что прошли мы около двух десятков километров, а то
и побольше, я длину его шага специально с недотягом прикинул. Перевожу в
лиги, оглашаю результат - Пахан горд. Довольство свое он выражает
удовлетворенным "угу", а сам продолжает звучно есть остатки рыбы.
Паханенок тоже подчавкивает. Эльфы по тонкости души симфонии этой не
выносят, расположились шагов за двадцать вперед, и от них не доносится ни
звука. Темно уже совсем, и я засвечиваю зажигалку, решив просмотреть
бумаги из контейнера. Это снимки с листов какой-то книги, явно побывавшей
во многих переделках. На одном листе - видимо, заглавном, хотя он
изображает страницу номер третью - с обратной стороны английская надпись:
"Т.н. книга дорог, находится в деревне 18/312 не менее двухсот лет.
Захвачена воинами Стены при рейде у вахлаков племени "арыс". Используется
для заклинаний, предсказаний погоды и лесных оборотов". Сама книга
содержит мешанину записи на всех языках, даже ирчисленг есть. То, что я
могу прочесть - описания каких-то местностей, ничего не говорящие названия
городов и народов. Довольно много эльфийских строчек, но их письмена я
читать почти совсем не умею. Подзываю Графа, отдаю ему пачку листов и
светляка, он идет к своим. Я тем временем вытаскиваю мешочек и осторожно
верчу в пальцах то, что выпало оттуда. Наконечник стрелы это.
Крестообразный, если смотреть спереди. Такой же, какими в свое время в нас
краболовы пулялись, и такие же неизвестно каким путем размножались на
транспортно-исследовательском комплексе "Анарлаан". И таким же я
продырявил шкуру Большому Белому Урху, когда тот шел с топором на
Чисимета, уверенный в полной своей неуязвимости. Ну что ж, светлым видеть
его совсем необязательно, да и вообще никому.
А у светлячка оживление. Барон вон даже руками замахал, а это в его
привычки до сих пор не входило. Я выяснять иду, а темным дела никакого
нету - мало ли что у эльфов в головах может бродить. Барон меня встречает
вопросом:
- Ведь это не настоящая книга, а перерисованная? А сама она где?
Я в долгие объяснения не вдаюсь, просто говорю, что далеко, отсюда не
достать, и заодно спрашиваю, что в ней волнительного такого.
- Это же синяя книга второго договора!
- Ну и что?
- А то, что восемь цветов было и восемь книг, и думали, что все
утеряны, а теперь раз синяя нашлась, значит, и другие могут появиться!
Я опять не понимаю:
- А чем эти книги так ценны?
- Тебе, действительно, ничем, - у Хворого в голосе уже нет того
радостного возбуждения, как у Барона секунду назад. Взял себя в руки, и
выдает мне ту порцию сведений, которой я, по его представлениям, достоин.
- Для нас эти книги - все, и эта в том числе - символ возможности будущего
и залог реальности прошлого. Тебе вряд ли доступно это, ты вырос среди
мертвого железа своего острова. Хоть ты по воле своей, да и не своей
судьбой, прошел через многое, но все равно ты - только случайный путник
под этим небом.
Целая отповедь. Хрен с тобою, не буду больше в ваши дела лезть, мое
дело маленькое, добраться до реки, а там хоть трава не расти, домой
отправлюсь. Но все же, господин по кличке "Хворый", есть в вашей речи
небольшой прокол. Залог реальности прошлого - это вам-то, эльфам, хоть и
серым, но все одно высшим существам? Не сходятся концы с концами здесь, и
мне кажется, что тут не простая оговорка. Стоп. Какое дело мне? -
никакого. Поговорил, поел, теперь спать пора, а они со своими проблемами
пускай сами разбираются. Спина болит, ноги болят, и наверное, после
ночевки на каменном полу им лучше не станет. Спасибо, что хоть теплый он.
Рядом похрапывает угревшийся Паханенок, а Пахан на мешковине устроился,
комфорт себе создал. Но он не спит, глядит в сторону эльфов, которые все
своей книгой натешиться не могут, и осторожно выпытывает у меня, что там
такое. Рассказываю, он внимательно слушает, потом принимается рассуждать
вслух:
- А может, и зря мы с ними связались. Тебя-то я не боюсь, а вот их
опасаюсь. Кто поймет, к чему они клонят, вот коридоры эти подземные - ведь
знают про них все, а тайну состроили, вслепую ведут. Слушай, а может их
того, а? Я тут посмотрел, по щелям световым наверх выползти вполне можно,
а они наверняка не пустят. Подведут нас под какой-нибудь камень, или,
может, дверь есть, которую кровью открывать надо - я про такие штуки
знаю... Клятва клятвой, но ведь ты сам говоришь - не такие они какие-то,
могут и на нее наплевать ради своей мысли. Ну так как?
- Нет, - говорю. - Я и сам на них руки не подниму, да и тебе не дам,
насколько смогу. А почему - поймешь сам, а не поймешь - ладно. И вот что
еще, Пахан уважаемый. То, с чем ты к Другу идешь, ни тебе, ни твоему
народу пользы не принесет. Мне можешь не верить, но это в точности так. И
еще - твое предложение недавнее дальше меня не пойдет, но и не забуду я
его, учти!
Пауза. Пахан отворачивается и принимается засыпать, а я слушаю, как
сопит рядом Паханенок. Наверняка он сейчас все внимательно выслушал, учел
и завтра будет получать новые директивы. Ладно бы завтра, а ну как во сне
сейчас удушит? Подумав, я решаю, что не удушит, и отхожу ко сну, а
проснувшись - сам, без побудки - прежде всего гляжу на эльфов - живы ли.
Живы, спят и ухом не ведут, хотя из щели уже свет виден. Я снова пытаюсь
разобрать, глядя вверх, насколько глубоко мы находимся, но толку никакого.
Сзади подходит Граф - чутко, однако, спал.
- Ну как, увидел что-нибудь?
- Ага. Ветерок, дождик небольшой, грибы на поляне растут, и озеро за
деревьями плещется.
Граф улыбается и отходит к своей кучке, а я от нечего делать сажусь
листать "синюю книгу", по-прежнему ничего не понимая. Снова эльф подходит,
на этот раз Хворый. Он дружелюбно мне улыбается и говорит без всяких
вступлений:
