Юк оскалился в ехидной улыбке.
- Ей это не понравилось.
Он позвонил в авиакомпанию и выяснил, что они могут попасть на рейс в
Вашингтон, штат Колумбия, если успеют добраться до аэропорта "Ла Гардия" к
десяти часам. Он позвонил в централизованную гостиничную службу; его
соединили с Вашингтоном, и он зарезервировал номер для двоих. Номер для
новобрачных был занят восьмидесятидвухлетним сенатором и его
двадцатитрехлетней невестой, но администратор пообещал оставить очень
неплохой двухместный номер с видом на Белый дом.
Они спустились вниз с чемоданами в половине десятого.
Псевдообручальное кольцо на левой руке Элен скрывала перчатка. Консьерж
вышел на середину улицы, и заложив два пальца в рот, принялся свистеть.
- Аэропорт "Ла Гардия", - сказал Фэй водителю подъехавшего такси. -
Как можно скорее, мы должны успеть на самолет.
- Вы в своем уме? - осведомился водитель. - Вы хотите, чтобы я в
такое время ехал в "Ла Гардия"? А откуда я знаю удастся ли мне заполучить
пассажира в обратный конец. Встану там в очередь, местные ребята мне башку
проломят. Думаешь, я поеду...
- Двадцать долларов, - сказал Фэй.
- Положите багаж на переднее сидение, - распорядился таксист. - Тогда
вам, ребята, будет удобнее сзади.
По дороге выяснилось, что у таксиста был девятнадцатилетний сын,
который необъяснимым образом влюбился в пятидесятилетнюю овдовевшую
бабушку, владевшую кошерными [пища, приготовленная по еврейским
религиозным обрядам] мясными лавками и палаткой на Эссексском рынке, где
торговали пикулями. Теперь вопрос был в том... вопрос был... Впрочем,
вопрос так и не был толком поставлен, но все трое предложили свои варианты
ответов - вполне логичные, и поездка прошла в непринужденной,
дружественной обстановке.
В аэропорту выяснилось, что у них еще полно времени. Они даже зашли в
бар, где Элен сняла перчатки, а Фэй сказа бармену:
- Моя жена хотела бы виски с содовой, и я тоже не отказался бы от
стаканчика.
Бармен не моргнул и глазом. Он даже не взглянул на руку Элен, которую
та положила на стойку.
Фэй поднял свой стакан и чокнулся с Элен.
- Все будет хорошо, - заверил он ее.
Ничего особенного не произошло за время их полета в Вашингтон, если
не считать откровения Ричарда Фэя.
- Я люблю путешествовать, - сказала Элен, глядя в окно. - Люблю
бывать в разных местах. Я бы хотела побывать везде. Юк, если бы тебе
предложили выбрать, где бы ты хотел оказаться сейчас?
- Сейчас? - переспросил он.
- Да.
- Где бы я хотел оказаться?
- Да.
- Я бы хотел лежать обнаженным между твоих обнаженных бедер.
Она смущенно улыбнулась и сжала его руку.
Им повезло с такси, что Элен истолковала, как доброе
предзнаменование. В гостиницу их отвез таксист, чья жена страдала
хроническим гайморитом. Фэй зарегистрировал их в гостинице как мистера и
миссис Фэй из Нью-Йорка. А Элен небрежно продемонстрировала свое кольцо,
положив левую руку на стойку рядом с регистрационной книгой.
Столетний посыльный донес до номера их чемоданы, показал, где
включается свет, как открываются и закрываются двери, спустил и поднял
французские шторы и улыбнулся. Ричард дал ему пять долларов.
- Мы хотели бы... - сказал он, - мы с женой хотели бы, чтобы вы
принесли четыре высоких стакана, четыре бутылочки с содовой и четыре
бутылочки имбирного пива. Еще мы хотели бы путеводитель по Вашингтону с
иллюстрациями и описаниями важнейших исторических мест и
достопримечательностей, которые мы с женой должны обязательно посетить.
- Буду счастлив помочь, - изрек гостиничный гуру.
Они огляделись - номер был замечательным. В гостиной стояли диван,
мягкие кресла, журнальный столик, цветной телевизор, обеденный стол на
четверых и подобие маленького бара, где можно было готовить коктейли.
Стены были украшены акварелями, изображавшими всадников, берущих барьеры.
В спальне были две большие кровати, что-то вроде козетки, два
туалетных столика с зеркалами и еще один цветной телевизор. Там же
находился огромный шкаф, в котором можно было жить, с неснимаемыми
распялками, закрепленными на металлической перекладине. Над одной кроватью
висела гравюра, изображающая переход Джорджа Вашингтона через Делавар, над
другой - тот же Джордж Вашингтон приносил клятву на Библии, вступая на
пост президента. Гостиница называлась "Пирс Франклина".
Огромная, сверкающая ванная была уставлена стаканами в оберточной
бумаге, изобиловала полотенцами, аспирином, разными сортами мыла, зубной
пасты, шампуней и всего, что только можно было придумать. Количество
полотенец не поддавалось подсчету, и сколько угодно гигиенических
салфеток.
- Бог мой! - сказала Элен, прижимая руки к лицу. - Потрясающе!
Коридорный вернулся со льдом, напитками и туристским путеводителем.
Фэй вновь предложил ему чаевые, но он скромно отклонил предложение и с
поклоном удалился.
Фэй повесил на дверь табличку "Не беспокоить". Они смешали себе
коктейли и пошли вместе в душ. В этом не было никакой необходимости, но
гостиничный номер был так великолепен, что им и самим захотелось сиять
чистотой прежде, чем они лягут в постель.
Тщательно и сосредоточенно они намылили друг друга - все, как
положено, без дураков, смыли пену и вытерли друг друга замечательными
полотенцами, душистыми полотенцами, использовав их в два раза больше, чем
было нужно.
Затем они вдвоем легли в одну постель, но не стали ничего делать.
Элен была в короткой ночной сорочке. Ричард надел полосатый халат, который
ему купила Элен. Она поцеловала его в щеку и повернулась к нему спиной. Он
надел очки для чтения, маленькие забавные очки с половинками линз, в
которых все - мужчины, женщины, дети и кокер-спаниели становились похожими
на Бенжамина Франклина. Он включил лампу над столом и начал листать
путеводитель по Вашингтону.
- Итак, - произнес он, - Вашингтон, штат Колумбия, является столицей
Соединенных Штатов Америки.
- М-м-м, - промычала она, протягивая назад руку, чтобы убедиться в
том, что он рядом.
- Его культурное наследие, - продолжал он читать путеводитель, -
накапливалось в течение многих десятков лет, начиная с тех времен, когда
первые поселенцы...
Он оглянулся и увидел, что она уже спит - Морфей похитил ее у него.
Она слегка похрапывала - не то, чтобы громко и раскатисто храпела, а так -
посвистывала носом.
Он выключил лампу над кроватью, пододвинулся к ней поближе, даже
застонав от удовольствия и тоже погрузился в сон.
Она проснулась первой и сначала чуть-чуть приоткрыла глаза, но
странная обстановка заставила ее тут же широко раскрыть их, и она
принялась соображать, где она очутилась и кто это рядом. Наконец все
встало на свои места: было воскресное утро, она находилась в Вашингтоне, в
гостиничном номере со стариной Юком Фэем. Они собирались посетить сегодня
исторические достопримечательности и провести культурный день.
Она улыбнулась и повернулась к нему. Он спал, свернувшись калачиком,
подтянув ноги к груди и зажав руки между колен. Она склонилась над ним. От
него веяло теплом.
Она осторожно откинула подол его полосатого халата, придвинулась
поближе, согнула ноги точно так же, как у него, и прижалась к его телу,
так что они оказались как ложка в ложке. Потом она обняла его и очень
медленно, очень нежно, очень аккуратно взяла в свою теплую ладонь его
пенис.
- Эй там! - бодро откликнулся Фэй.
- Ты не спишь, Ричард?
- Нет, сплю. Я сплю и мне снится, что какое-то странное существо
обнюхивает мою задницу и делает разные другие вещи, о которых ничего не
говорится в "Домашнем спутнике женщины".
Она прыснула со смеху и прижалась к нему еще крепче. Это ей нравилось
больше всего. Не секс даже. Секс - это замечательно, но еще
замечательнее... еще замечательнее была близость, нагота, поцелуи и все
такое. Она любила, когда мужчины облизывали ее, а она облизывала их. Это
было так мило, так нежно... Среди этого чертова мира они были вдвоем,
оставались вдвоем... Это было лучше всего. И черт с ним, со всем
остальным. Ведь все мы умрем рано или поздно. Разве не так?
Не трудно догадаться, что от одного до другого - один шаг, и вскоре
все превратилось в пот и стоны. Они запутались в его халате, ее сорочке и
розовых простынях. И в конце концов как одержимые начали срывать с себя
все подряд, задыхаясь, дрожа и говоря такие вещи, которые потом не могли
вспомнить - что, впрочем, было к лучшему. Сначала она была сверху, потом -
он, они начали на кровати и свалились на пол, они весело взвизгивали,
хохотали, их руки, пальцы, ноги, стопы, языки, даже ресницы - все
стремилось лишь к тому, чтобы ласкать другого, пока оба не слились в
едином вопле восторга, ощущая, как расслабленно тает их плоть.
Через некоторое время Ричард Фэй поднялся с ковра, пошатываясь,
подошел к окну, выглянул и увидел Белый дом.
Он первым принял душ, вышел и снова надел халат. Они не взяли ему
тапочки, поэтому он шлепал по полу босиком, что, впрочем, его совсем не
смущало - ковры в номере были мягкими и густыми. Затем Элен пошла в душ, а
Фэй тем временем пробежал глазами меню и заказал завтрак в номер.
Когда в номере оказался сервировочный столик, Элен уже восседала в
халате за обеденным столом, поглаживая щеку рукой, на которой поблескивало
перевернутое колечко.
Что за завтрак это был; Что-За-Завтрак! Главным блюдом был пирог из
обильно приправленной специями свинины, какого они не пробовали ни разу в
жизни. А дальше: яйца-паштет, картошка по-домашнему, оладьи и черничный
джем. Они начали с холодной дыни, а завершили трапезу теплым яблочным
пирогом, покрытым кусочком сыра. В меню этот завтрак именовался "Кокадулл
особый" [петух, петушок детск.)], что, по мнению Фэя, не свидетельствовало
о высоком художественном вкусе составителей меню.
- Не нальешь ли мне еще чашечку кофе, жена моя? - попросил он,
направляясь в спальню за очками, шариковой ручкой и иллюстрированным
путеводителем по Вашингтону.
- Тотчас, муж мой, - покорно ответствовала она, наливая кофе и
добавляя сверху чуть-чуть сливок, как он любил.
- Итак, - сказал он, возвращаясь на место. - Я думаю, мы должны
последовательно и продуманно составить нашу экскурсию по Вашингтону. В
конце концов у нас есть всего десять часов и мы не должны терять ни
минуты.
Он развернул карту, прикрепленную к внутренней стороне обложки
путеводителя. Элен наклонилась к нему, продолжая курить и время от времени
прихлебывая кофе. Она смотрела, как он внимательно разглядывал карту через
половинки своих нелепых линз.
- Итак, - повторил он, тыкая пальцем в карту, - здесь расположен наш
отель. Здесь мы с тобой. Я нарисую тут маленький крестик.
- Нарисуй два крестика: один - ты, другой - я.
- Хорошо, два маленьких крестика. Мне кажется вполне разумным, Элен,
что прежде всего мы должны посетить Белый дом. Он совсем рядом. Смотри,
нужно только пройти через парк.
- Ну, не знаю, - сказала она с сомнением, - я хочу сказать, не можем
же мы просто так ввалиться к ним, Юк?
- Я уже подумал об этом, - кивнул он. - Ты видела кондитерскую в
холле отеля? Я думаю, мы вполне можем принести им коробку леденцов.
- Отлично, - одобрила она. - Или ирисок.
- Купим и то, и другое, - решил он. - В конце концов кто-то из них
любит леденцы, а кто-то ириски. Но, Элен, мы пробудем там недолго; мы
