- Черт побери, - свирепо произнесла она.
22
ЧЕТВЕРГ, ВЕЧЕР
Моя дражащая Элен!
Самым ценным в нашей дружбе для меня является наше умение
разговаривать друг с другом. Говорить умеют все. Один говорит: "Я вчера
ходил в кино", а другой отвечает: "Я видел Джоан в четверг". Но когда мы с
тобой разговариваем, это кажется мне таким личным и таким значительным,
что я решил написать тебе с такой же откровенностью в надежде на твое
понимание и сочувствие к тому, что я скажу тебе и что не осмелюсь сказать.
При обычных обстоятельствах я бы сказал тебе все это лично. Но меня
неожиданно вызвали по делам из города, и я не знаю, когда вернусь. Поэтому
я решил, что лучше всего написать тебе. Хочу предупредить, что письмо
получится довольно длинным, но я столько хочу сказать тебе и не буду в
обиде, если ты не одолеешь его целиком с первого раза!
Прежде всего, дорогая Элен, позволь мне заверить тебя, что для меня
вполне объяснимо твое нежелание уезжать со мной в Италию. Естественно,
меня огорчил твой отказ, но я ценю реалистичность твоего взгляда на жизнь.
Ты вдвое младше меня, у тебя есть свои дела и своя жизнь. А твои слова о
том, что это будет восхитительной передышкой, говорят об отсутствии
перспективы наших отношений для тебя. В этом, дорогая моя, я должен с
тобой не согласиться. Уж меня никак нельзя упрекнуть в непостоянстве.
Ты сама приняла это решение, и я готов смириться с ним. Но ты
простишь меня если я буду мысленно возвращаться к образам своей
несбывшейся мечты: мы с тобой покупаем требуху и сыр на утреннем рынке, по
склонам холмов карабкается ослик, воскресная месса в маленькой белой
церквушке, босоногие женщины, собирающие в полях дикие "клецки" - основную
статью дохода в этих местах. А безумные гонки на катерах по вечерам в
пятницу, когда все пьют из бурдюков терпкое сицилийское вино! Как это все
весело! Ну да ладно...
Да, мне уже перевалило за семьдесят. И я уверен, что ты считаешь меня
"грязным старикашкой". Но разве я хуже других? (Я только надеюсь, что в
наших, так сказать, более интимных отношениях, я не требовал от тебя
слишком много и не причинил тебе боли и страдания.) Ты еще не знаешь, что
происходит с человеком, когда он стареет. (Да и откуда тебе знать, если ты
так неувядающе молода?)
Прежде всего позволь мне заверить тебя, что некоторые из нас,
обреченных состариться (как сказал Морис Шевалье: "Это не очень приятно -
но разве есть альтернатива?"), в душе остаются навечно молодыми. То есть я
лелею те же мечты и надежды, что и в восемнадцать лет. Во мне все кипит и
бурлит, но что-то страшное происходит с сосудом, в котором заточен мой
мятежный дух.
Вдруг начинаешь заботиться о том, чтобы не мерзнуть и не попадать под
дождь. Стоит на небе появиться облачку, и ты спешишь надевать калоши, хотя
еще недавно перспектива испортить сорокадолларовые ботинки представлялась
пустяком. Начинаешь носить теплые жилеты и шарфы. Количество одеял растет.
Грелки и бутылки с горячей водой перестают восприниматься, как насмешка.
Физический комфорт становится важной, важнейшей составляющей
существования. Ходить без головного убора под дождем могут только пьяные
второкурсники. Бегать и скользить по обледенелой мостовой - только юные
маньяки.
Но, обрати внимание, пока все это происходит почти незаметно для
тебя, твой дух, твоя истинная душа остаются юными. Тебя по-прежнему
посещают любовные мечты, ты по-прежнему реагируешь на красоту молодости,
все так же надеешься и грезишь. Ну и что, что тело твое становится все
более неподатливым, что тебя мучают необъяснимые боли и недомогания.
Например просыпаешься одним прекрасным утром, а второй сустав твоего
среднего пальца болит как черт знает что. Непонятно отчего. Потом боль
проходит. Но ты чувствуешь, что твое тело теперь является легкой добычей
для различного рода болячек.
Твои ноги становятся тоньше. Волосы на них исчезают и кожа становится
странной наощупь, белой и блестящей. К этому времени ты конечно уже носишь
очки и вставную челюсть, возможно еще слуховой аппарат и опираешься на
палочку. Глаза начинают слезиться, а на теле появляются разные странные
штуки: выросты, бугры, уплотнения - словно мох и лишайник на стволе
старого дуба.
Физический ритм твоей жизни замедляется. Ты обнаруживаешь, что вдруг
стал неуверенно сходить с тротуара на мостовую. Ты начинаешь задумываться,
двигаться так сказать с достоинством, даже протягивая руку за стаканом ты
тщательно соразмеряешь свои силы, чтобы ненароком не опрокинуть его на
пол.
Но дух! Он остается юным, полным фантазий и надежд.
Эти физиологические изменения влекут за собой неприятную и
прискорбную бесцеремонность. Ты не стесняясь начинаешь кашлять, чихать,
икать, выпускаешь газы. И тебе плевать, если это оскорбляет других.
Непристойности уже не шокируют тебя, а только забавляют. То, что тебя
раздражало в юности, теперь представляется вполне естественным и не столь
уж существенным. Секс...
Не так важен уже по сравнению с восьмичасовым сном и хорошим
пищеварением. Дорогая Элен, почему каждое новое поколение считает, что
является первооткрывателем секса? Что такого, как у них, не было никогда в
истории человечества? Что никто не пробовал таких поз. Что никто не
чувствовал такой полноты наслаждений, такого экстаза, как они. Они думают,
что они первые на пути чудесных открытий и экспериментов! Только постарев,
как добрый окорок в коптильне, они начинают понимать, что все это делалось
до них. И возможно даже лучше.
А страх перед смертью исчезает. Ее ждешь как облегчение. В ней
нуждаешься. Как во сне.
Память... Вот это что-то странное и любопытное. У меня есть своя
теория насчет памяти - похоже, у меня по любому поводу есть собственная
теория. Я думаю, что все мы рождаемся в двенадцать часов пополудня по
Часам Жизни. И все начинаем двигаться по часовой стрелке вниз. В возрасте,
ну скажем, между сорока и шестьюдесятью ты не можешь вспомнить ни имен, ни
вещей, которые происходили с тобой в юности. Во всяком случае так было со
мной. Затем ты минуешь нижнюю точку, проходишь цифру шесть, расположенную
внизу циферблата, и начинаешь подниматься по другой стороне. И тут все
всплывает в твоей памяти. Ты вспоминаешь, как звали твоего учителя в
третьем классе начальной школы. Как родители взяли тебя с собой в Атланту.
Как у тебя была ветрянка и ты должен был сидеть дома. Ты понимаешь, Элен?
Круг замыкается и ты вновь поднимаешься. Приближаешься к двенадцати часам.
Полночь. И все, что было в начале, становится ближе.
Как ты думаешь, может быть поэтому пожилые люди любят маленьких
детей? Бабушки-дедушки и внуки. Они могут часами говорить и играть вместе.
Потому что они находятся рядом на циферблате жизни. Жаль, что у меня нет
внуков. Но я уже говорил тебе, Элен, что мой единственный сын был убит в
Африке во время второй мировой войны. Он был пулеметчиком и прикрывал
отход своих товарищей до последнего патрона. У меня сохранились его
награды.
Но хватит о том, что происходит с твоим телом и памятью, когда ты
стареешь. Важно, что дух твой остается юным и пылким. Мечты...
Я помню, как однажды вечером, когда мы ужинали вместе, ты сказала,
что терпеть не можешь мужчин, которые начинают благодарить за тебя за твое
общество. И в особенности, сказала ты, тебя претит, когда мужчина
благодарит тебя после того, как вы были близки. Это, по твоим словам "все
портит".
Дорогая Элен, боюсь, что просто вынужден обидеть тебя своей
благодарностью за твою доброту, за то терпение, с которым ты выносила мои
нелепые выходки, за то чувство радости и счастья, которое ты принесла в
мою жизнь.
Я думаю, что самое лучшее для нас это не встречаться больше. Да, ты
права, это безнадежная ситуация.
Но знакомство с тобой, окончательно убедило меня в том, что дух не
стареет, каким бы дряхлым не становилось с годами тело.
С любовью... с наилучшими пожеланиями, с надеждами и молитвами за
твое счастливое будущее... с благодарностью за твою красоту и доброту,
остаюсь
всегда любящий тебя
Джоу Родс.
P.S. Ты спрашивала меня рецепт приготовления курицы по-корнуольски:
две чайные ложки тимьяна добавить к растопленному на сковородке маслу;
влить немного лимонного соку. Во время жарки курицу как можно чаще
поливать подливой.
23
- Алле?
- Элен? Это Юк. Юк Фэй.
- Что случилось? Что-нибудь случилось?
- Нет. Элен, я... я ни от чего тебя не отрываю?
- Юк, ты меня отрываешь от сна. Сколько времени сейчас, Юк?
- Четвертый час. Уже почти половина четвертого.
- Боже. Ты пьян, Юк?
- О, нет. Я просто не могу уснуть. Я ворочаюсь с боку на бок с
полуночи. Бог мой, как я хочу спать. И я не могу уснуть. У меня уже мозги
закипают.
- Может быть, ты просто переутомился.
- Может быть. Не знаю. Я ужасно хочу спать и не могу уснуть. И мне
время слышатся какие-то звуки, Элен. Как будто кто-то забрался в дом.
Чьи-то шаги.
- Ну это глупости, Юк.
- Знаю, знаю. Я дважды вставал и осматривал квартиру. Включил весь
свет. Никого нет. Все окна и двери заперты. Затем я ложусь в постель и
опять слышу звуки. Шлепанье босых ног по полу. Извини, что разбудил тебя.
- Ничего страшного, Юк. Слушай, почему ты не примешь одну из тех
таблеток, что я тебе давала?
- У меня не осталось ни одной. Я их все съел. Ты можешь достать мне
еще?
- Конечно. Завтра же.
- Элен, можно я поговорю с тобой? Всего несколько минут. Я чувствую
себя таким разбитым. Мне страшно. Сердце у меня так и стучит. Может быть
со мной сейчас случится удар или что-нибудь в этом роде. Я весь мокрый от
пота. Здесь так жарко. Я сбросил все одеяла. Лежу совершенно голый и
обливаюсь потом.
- Не волнуйся, милый. Подожди секунду, я только включу свет и прикурю
сигарету... О'кей, я готова. Ты сегодня много работал?
- О, Да. Да. Может быть, ты права; может быть, я просто переутомился.
Я работал над статьей о слепоте и проблемах, с которыми приходится
сталкиваться слепым.
- Очень мило. Ты обедал?
- Да. На обед у нас было тушеное мясо. Эдит прескверно готовит. Тот,
кто придумал эту ерунду о "мамином домашнем обеде" просто никогда не
пробовал стряпню моей матушки. Она яйцо нормально сварить не может.
Послушай, Элен, мне правда жаль, что я разбудил тебя, но я должен был
поговорить с тобой.
- Все в порядке, Юк, я же сказала тебе. Не волнуйся. Ты много сегодня
пил?
- Нет, очень мало. Два мартини за ланчем и три порции виски после
обеда. Это немного.
- Да, совсем немного. Может быть что-нибудь случилось в офисе или
дома? Ну, ссора или что-нибудь такое?? Что-то расстроило тебя?
- Нет, ничего такого я не могу вспомнить. Я просто лежу здесь весь в
поту и думаю о разных вещах.
- О чем ты думаешь, Юк?
- Обо всем. О звуках в доме. О статье про слепых, которую пишу. Об
Эдит. О своей жизни. Бог мой, у меня депрессия. Как жаль, что у меня нет
этих таблеток, Элен. Мне нужна сотня таких таблеток.
- Ну-ну, Юк, успокойся. Дыши глубже. Ты все еще слышишь эти звуки?
- Погоди минутку... Нет, вроде не слышу. Наверное, мне показалось.
- Может быть, это окно хлопало на ветру. Или в трубах отопления
гудело. Или пол скрипел и потрескивал. Послушай, милый, может быть ты
накинешь что-нибудь, возьмешь такси и приедешь ко мне?
