Элен, ты просто меня не слушаешь.
Элен ответила улыбкой на этот упрек. Она и вправду была уже слегка
навеселе. Стаканы были высокие, а коктейли крепкие.
- Он очень хороший, - заверила она Марту. - Джоу...
- Конечно, хороший, - пророкотала миссис Родс, закуривая следующую
сигару. - Мой Йо-Йо - святой. В точности, как ты сказала - самый милый,
самый добрый человек на свете. Но хлопот с ним не оберешься.
- Вы любите его?
- Что ты сказала? Я не расслышала.
- Я спросила - вы любите его. Вы любите Джоу?
- Люблю ли я его? Это хороший вопрос...
- А вот я его люблю, - вызывающе заявила Элен.
Марта Родс наградила ее долгим взглядом.
- Нет, ты его не любишь, - мягко промолвила она. - Он тебе просто
очень симпатичен. И это хорошо. Мне это нравится. Но это не любовь. Все
юные нежные особы испытывают к Джоу страшную симпатию. Он очень обаятелен.
Этого нельзя отрицать. Но любить его? Элен, он тебя трахал?
Элен дважды моргнула.
- Нет.
- Разумеется нет. Он никогда бы этого не сделал. Это бы все
испортило. Он бы проснулся и начал переживать. К тому же он уже нем может.
Но меня... - она глубоко выдохнула, и ее могучая грудь поднялась под
персидским шелком, - меня он трахал. Поэтому я имею право любить его. Ты -
нет.
Она не спеша направилась на кухню за новой порцией спиртного,
двигаясь с царственным величием и высоко поднятой головой, Элен поняла,
что не в состоянии соревноваться с этой женщиной в количестве выпитого.
Миссис Родс вернулась с напитками, бумажной тарелкой и вазочкой
фисташковых орехов. Обе погрузились в сосредоточенное разгрызание орехов и
сплевывали скорлупу на бумажную тарелку.
- Видишь ли, - не прекращая жевать, заметила Марта, - когда мы только
познакомились с Джоу, много-много лет назад, когда мы начали спать друг с
другом, когда мы были так молоды, что считали себя первооткрывателями
всего, тогда, да тогда я любила Джоу, действительно любила его. Видела бы
ты его тогда - остроумный, обаятельный, почти такой же красивый, как Джон
Бэрримор. Ты когда-нибудь видела фотографии Коула Портера или Ноэля
Коварда на юге Франции в середине двадцатых годов? Так одевался Джоу в
теплую погоду. Белый летний костюм. Норфолкский пиджак. Это тот, что с
поясом. Он носил ротанговую трость и широкополую шляпу, надетую набекрень.
Как Джимми Уолкер. Боже, какими элегантными были мужчины в те времена.
Если, конечно, имели деньги. А у Джо были деньги. Потому что за одеждой,
остроумием и обаянием скрывался очень умный, талантливый и трудолюбивый
человек. О, детка, работал он очень много и очень много зарабатывал. Он
просто заваливал меня деньгами. Я тратила их как хотела - духи, наряды,
путешествия. Однажды зимним вечером мы отправились покататься в
двухместном закрытом экипаже по Центральному парку. Обычно их называют
кэбами, но на самом деле это экипаж. И мы трахались в нем под цоканье
копыт. У тебя когда-нибудь было такое?
- Нет, - с завистью откликнулась Элен, - никогда. Зато, - просияла
она, - я была знакома с одним человеком - он уже умер - но когда он был
жив, водил меня в маленький итальянский ресторанчик и научил, как есть
пирожные "Тортони". Для этого нужно заказать "Тортони" и большую чашку
черного кофе. Затем ложкой осторожно переносить начинку с орешками на
поверхность кофе. Мороженое тает, а орешки остаются плавать. Боже, это так
здорово! Меня научил этому Гарри Л.Теннант.
- Послушай, - сказала Марта, - помню, когда мы с Джоу были в
Париже... О... это было давным-давно. Мы ездили в Фоли Берже. Потом мы
вернулись в гостиницу и ему вздумалось выпить шампанское из моей туфельки
с открытым носком. По-моему, это вообще были первые туфельки с открытыми
носками. Как бы там не было, я ему сказала, что он не сможет выпить
шампанское из моей туфельки, поскольку они с открытыми носками. Но он
начал настаивать. Он лег на диван и открыл рот, а я стала вливать
шампанское в туфлю, и оно лилось ему прямо в рот через отверстие в носке.
- А знаете, - перебила Элен, - я однажды ездила с парнем в Огайо. Мы
занимались этим в его общежитии, он был сверху. А кровать была
складывающаяся - ну, знаете, такая штуковина на колесиках, которая
складывается посередине, чтобы ее можно было задвинуть в шкаф или просто
убрать с дороги. Ну так вот, мы трахались на этой идиотской кровати, и
вдруг защелка сломалась и кровать начинает складываться. Я тоже начинаю
складываться пополам, голова и ноги поднимаются и он начинает складываться
тоже, только в обратную сторону - позвоночник начинает выгибаться. Парень
орет, а не могу удержаться от смеха. Бог мой, это было нечто. Как мы
только выбрались из этой чертовой штуковины! Попали как в медвежий капкан.
- А я, - продолжила Марта, - была однажды с очень известным
человеком, не стану говорить тебе его имени: скажу только, что его
инициалы Дж.Б. Ну вот, я пришла к нему в его номер, и он тут же захотел
меня трахнуть. Он даже не хотел терять времени на то, чтобы мы
раздевались. Он швырнул меня на кровать и сжал в объятиях. На мне была
нитка жемчуга, она тут же разорвалась и жемчужины рассыпались по полу. А
дальше только он пытался подойти ко мне, как поскальзывался на этих
жемчужинах. Он напоминал человека, бегущего на месте. То перебирал ногами
и не мог сделать ни шага. Я хохотала, а он орал как ненормальный. Наконец
он сдался и плюхнулся на кровать рядом со мной. Он рассказал мне, что него
отец был убит при штурме Са-Хуан-Хилл.
- А я... - начала было Элен и умолкла. Обе вдруг погрустнели, и с
улыбками замерли в сгущающихся сумерках.
Но вскоре они встряхнулись и снова начали потягивать виски, как и
положено дамам.
- Скажи, - нарушила наконец молчание Элен, - что произошло после того
как вы с Джоу занимались этим в экипаже в Центральном Парке?
- Ну, после этого он сделал мне предложение - за чаем в "Плаве", куда
мы поехали после того, как он меня трахнул.
- И вы сразу согласились? - сгорая от любопытства спросила Элен.
- Нет, не сразу. Я не давала ответ почти три месяца. К тому времени
мои чувства к Джоу изменились. Я по-прежнему очень любила его. Но я успела
уже узнать его получше. Я узнала о его невозможных фантазиях и его
неспособности - полной неспособности любить одну женщину. Для Джоу женщины
- как витамины. Он не может без них существовать. Они нужны ему точно так
же как холодный омар и теплый бренди. Они заряжают его энергией. Поэтому я
была уже влюблена не только в него, но и в саму любовь. В саму идею любви.
Она казалась для меня самым важным в жизни и я не хотела терять ее...
- О, да, да...
- К тому же я была беременна. Поэтому я сказала Джоу, что согласна
стать его женой. Он был удивлен. По-моему, он тогда уже забыл, что сделал
мне предложение. Но тем не менее, он очень галантно женился на мне.
Надеюсь, он никогда не жалел об этом. Я во всяком случае об этом не жалею.
Еще виски?
- Ну... да.
Элен осталась одна в гостиной. В голове у нее все плыло. Но она была
решительно настроена сохранять трезвость мысли. Это был потрясающий день.
И она не хотела, чтобы он кончался. Она ничем не хотела его отравлять - ни
рвотой, ни пьяным бредом, никакими другими глупостями. Ей очень хотелось
есть.
Марта Родс вернулась с новыми коктейлями, но не принесла никакой
закуски. Она подала стакан Элен, плюхнулась в свое кресло, широко
расставила ноги и прикурила еще одну сигару.
- А когда, - сказала она, отпивая глоток мартини, - когда ты любишь
одного человека, а потом начинаешь любить саму идею любви, тогда ты...
ты...
Она замолчала, покрутила в руке стакан, заглянула в него, словно
увидела в первый раз и перевела взгляд на Элен.
- Ну, просто это становится шире. Я только так могу это объяснить.
Начинаешь с любви к одному человеку, затем любишь саму идею любви, а затем
это начинает включать в себя весь отвратительный, прекрасный, добрый и
порочный род людской. Нет ни одного человека, которого ты не смогла бы
полюбить. Всех этих несчастных созданий ты хочешь прижать к своей большой
груди. Про себя ты знаешь, какие они все ужасные и одинокие. Но это не
важно. Важно лишь то, что начав с любви к одному, а потом возлюбив саму
идею любви, ты наконец достигаешь состояния, когда с кем бы ты не
встретилась, ты стремишься к слиянию душ.
- О, да, - выдохнула Элен.
- К слиянию двух душ, - медленно повторила Марта Родс, - глядя на
Элен. - Так я думаю, - громко добавила она, хотя никто ее об этом не
спрашивал.
Теплый покой снизошел на них.
- Дети помогают, - промолвила Марта. - Очень помогают. У тебя ведь
нет детей?
- Нет.
- Была когда-нибудь замужем?
- Нет.
- Хочешь иметь детей?
- Да, - ответила Элен и слезы навернулись ей на глаза. - Очень.
- Они помогают, - кивнула Марта. - Сколько тебе лет, детка?
- Сколько лет? - смущенно переспросила Элен. - Тридцать три или
тридцать шесть. Где-то около. Я столько раз врала, что сама уже не знаю
сколько мне лет. Никто не шлет мне поздравительных открыток.
- Ты знаешь, когда у тебя день рождения?
- Да. Четырнадцатого мая.
- Я буду посылать тебе поздравительные открытки, - сказала Марта
Родс. - Каждый год.
Элен встала, подошла к Марте и поцеловала ее в щеку.
- Вы замечательная, - сказала Элен. - Боже, какая вы замечательная.
Марта протянула руки и крепко обняла Элен, прижав ее к себе.
- Держись, детка, - пробормотала она.
Элен тупо кивнула.
После этого она сразу же отправилась домой, даже не допив свой
коктейль. Придя к себе, она скинула обувь и тут же легла в постель,
моментально провалившись в сон. Она проспала почти два часа.
Проснувшись, она бросилась к холодильнику. Она съела два пучка
зелени, помидор, три ломтика салями с хлебом, половинку соленого огурца,
два яйца вкрутую, большой кусок Чедера, выпила целую банку холодного
ананасного сока, съела крылышко холодного цыпленка, два миндальных печенья
и пол-плитки шоколада с миндалем, который так промерз, что стал серого
цвета.
Она съела все это стоя, прямо у раковины, даже не потрудившись
достать тарелку и сесть за стол. Сама не своя от голода, она просто
глотала все подряд.
Наконец с раздувшимся животом, но ощущая себя значительно лучше,
вернулась в гостиную, села на стул, глубоко вздохнула и похлопала себя по
животу. Прикурила сигарету и почувствовала, как дым исчезает где-то внутри
нее.
Вскоре она уже спокойно сидела и с улыбкой вспоминала Марту Родс.
Какая замечательная, говорливая старуха! И она будет посылать ей
поздравительные открытки ко дню рождения. Элен не сомневалась в этом.
Она подумала о жизни Марты с Джоу. Потом подумала о своей собственной
жизни. Она решила, что Марта была счастливой, по крайней мере настолько
счастливой, насколько это вообще возможно. А поэтому...
Поэтому Элен достала из ящика лист желтой бумаги и ручку. Она
собиралась составить Личный Балансовый Счет, выписав все свои достоинства
и недостатки. Она прочитала в женском журнале, что это нужно сделать, если
вы неудовлетворены своей жизнью и хотите все изменить. Абсолютно
откровенно вы составляете такой список, потом избавляетесь от недостатков
и совершенствуете достоинства. И тогда вы обретаете счастье.
Она провела черту посередине листа. Левую колонку она озаглавила
"Плохие качества", правую - "Хорошие качества".
Она решила начать с "Плохих качеств". Развязаться с ними поскорее.
