Она написала:
- Я слишком много пью.
- Слишком много ругаюсь.
- Сплю со слишком многими мужчинами.
- Недостаточно часто пишу братьям и их семьям.
- Я завидую Пегги Палмер.
Последнее признание далось ей не так легко, и она сходила на кухню,
чтобы смешать себе виски с водой. Она вернулась со стаканом за стол и
написала:
- Я слишком много пью.
Но тут же поняла, что уже написала это и переправила "пью" на "курю".
Получилось:
- Я курю слишком много.
- Затем с самообличающей откровенностью она принялась строчить так
быстро, как только могла:
- Я должна была помочь Гарри, но я этого не сделала.
- Иногда я мерзко веду себя с Юком.
- Я считаю Чарльза Леффертса ничтожеством.
- Я ненавижу попугая и совсем о нем не забочусь.
- Мне следует чаще принимать ванну и пользовать дезодорантом.
- Я должна регулярно ходить в церковь.
- Я должна жертвовать деньги на благотворительность.
- Я могла бы усыновить ребенка из какой-нибудь другой страны через
один из благотворительных фондов. Это недорого, и я вполне могла бы
сделать это при своей зарплате, если бы перестала пить. Или, если бы не
собиралась В Пернамбуко.
- Я принимаю слишком много таблеток.
- Я не каждый день делаю зарядку.
- Мне следует больше читать хороших книжек и духовно развиваться.
Она остановилась, покусала кончик ручки и сделала большой глоток
виски. Затем добавила:
- Я слишком много пью.
Застонав, она вычеркнула этот пункт и вместо него написала:
- Я одеваюсь слишком вызывающе для своего возраста.
- Я вру, если требуется сказать свой возраст.
- Мне следует чаще ходить в музей.
Больше ей ничего в голову не приходило, но список казался неполным.
Наверное, она что-нибудь упустила. Она добавила:
- Мне следует больше молиться.
Пожалуй все... На этом можно было остановиться. Она перечитала
список. Он выглядел вполне удовлетворительно. Она сделала еще глоток
виски, перечла список и пронумеровала качества. Получилось двадцать одно
"плохое" качество.
Прежде чем начать выписывать "хорошие" качества, она смешала себе
свежий коктейль, вернулась за стол, вздохнула, взяла ручку и...
- Я привлекательна.
- Я нравлюсь мужчинам, а мужчины нравятся мне.
- Я бываю кое в чем щедрой.
- Я всегда чистенькая и аккуратная.
Вот уже четыре "хороших" качества. Вспомнить их не составляло труда.
Она сделала еще глоток и продолжила:
- Я много работаю и у меня неплохо получается.
- Я стараюсь помогать людям.
Но это показалось ей слишком похожим на номер три ("Я бываю кое в чем
щедрой"), и она с грустью вычеркнула этот пункт. Затем написала:
- Я любила Рокко и хорошо заботилась о нем.
- Я сделала все, что смогла для Гарри, что бы там из этого не вышло.
- Я помогла Юку. Я знаю, что помогла.
- Я вела себя порядочно с Чарльзом Леффертсом даже несмотря на то,
что он ничтожество.
- Я была добра с Джоу Родсу и мне понравилась его жена.
Получалось десять "хороших" качеств. И давались они ей все с большим
трудом. Ей казалось очень важным, чтобы их оказалось тоже не меньше
двадцати одного. Решив, что вычеркнутое "Я стараюсь помогать людям" было
не совсем тем же самым, что и "Я бываю кое в чем щедрой", она вписала это
обратно:
- Я стараюсь помогать людям.
Она сделала глоток и добавила:
- Я люблю детей и хочу иметь их.
Двенадцать. Она закурила сигарету, наклонилась вперед и написала:
- Я не хочу никому причинять боль.
Это не очень соответствовало "хорошим" качествам, но она, ощущая
необходимость в нем, все же оставила его. Тринадцать. Она откинулась
назад, прихлебывая виски. Больше ничего ей в голову не приходило. Она
хотела было написать: "Я хороша в постели", но постеснялась.
Тогда она написала:
- У меня хорошее чувство юмора и я умею шутить.
Это соответствовало действительности. Но все равно список "плохих"
качеств был удручающе длинным. Она глядела на Личный Балансовый Счет, и
настроение у нее катастрофически портилось. У нее должно быть больше
"хороших" качеств, но она не могла придумать ничего больше.
Наконец она добавила:
- У меня красивые волосы.
Затем она медленно разорвала листок пополам, затем еще пополам, затем
еще и выбросила обрывки в корзину для бумаг. Все это оказалось
бессмысленным и глупым. Ей следовало быть умнее.
Она включила телевизор и пошла на кухню смешивать себе новый
коктейль. Когда она вернулась, по телевизору шел старый фильм с Дори Дэй и
Кэри Грантом. Он пытался соблазнить ее, а она отбивалась. Элен Майли
удовлетворенно откинулась на диване. Она знала, что все кончится хорошо.
26
- Элен, - пробормотал он, - что это?
- Что?
- Вот этот шрам. Я никогда раньше его не замечал.
- Ты не слишком часто добираешься до этого места.
- Что это?
- Аппендицит, малыш.
- Больно было?
- Нет. Приятно.
- Глупая. Глупая Элен.
- Ах! Сегодня у нас будет хорошая ночь. Правда, Юк?
- Правда.
- У меня такое чувство, что сегодня будет замечательная ночь.
- М-м-м.
- Мы никого сюда не впустим и никому не позволим ее испортить.
Правда?
- М-м-м.
- Замерз, малыш?
- Немножко.
- Двигайся ближе. Так лучше?
- Да. У меня задница замерзла.
- Бог мой, действительно замерзла. Дай-ка я ее разотру. Как она
умудрилась так замерзнуть?
- Я ее отмачивал в ледяной воде перед тем как залезть сюда.
- Псих.
- Ты такая замечательная. Я хочу забраться к тебе внутрь.
- А почему бы нет?
- Я имею в виду целиком. Я хотел бы залезть внутрь тебя, усесться там
в халате и тапочках в мягкое кожаное кресло, с трубкой и журналом
"Форчун".
- Ухо. Подбородок. Нос. Губы.
- Элен, Элен.
- О, нет. Позволь мне все сделать самой. Чувствуй себя как дома.
- О'кей.
- Ты! Просто спокойно лежи.
- Дышать можно?
- Нет. О, боже, как здорово!
- Боже.
- Тебе нравится, Юк?
- Очень.
- А так?
- Да. Очень нравится.
- А так?
- Да. Мне все нравится. У нас с тобой всегда все как в первый раз.
- Правда? Ты правда так считаешь?
- Правда.
- Все будет замечательно, малыш.
- Я знаю, я знаю. И мы трезвы. Я абсолютно трезв. А ты трезва?
- Совершенно трезва. Мы выпили всего по бокалу вина за обедом, так
что я совершенно трезва.
- Давай не будем торопиться.
- Да. Я не буду торопиться. Юк. Старина Юк Фэй!
- О-о-о.
- Если я сделаю тебе больно, кричи.
- А-а-а. Так?
- Верно. У меня очень острые зубы. В прошлом году мой дантист был
вынужден даже подпилить их немного.
- Где... Господи... Где ты научилась всему этому?
- Чему?
- Этому. Тому, что ты делаешь?
- Я специалист в этой игре, малыш.
- Я знаю, знаю. А я просто ребенок. Ребенок.
- Ш-ш-ш. Расслабься. Просто расслабься.
- Элен, я сейчас чихну.
- Так чихай.
- Ах-ах, нет. Прошло.
- Потри нос.
- Нет, не нужно, уже прошло.
- Тебе холодно. Укройся, Юк.
- Мне тепло. Ты меня согреваешь.
- Вот как?
- Да.
- И так?
- Бог мой. Да.
- Какой ты вкусный, малыш. И так благоухаешь.
- Я побрызгал себе комнатным освежителем воздуха перед тем, как
приехать.
- Идиот. Эй, хочешь свежих ощущений.
- Свежих?
- Такого, чего никогда не испытывал.
- Чего?
- Вот такого. Или, например, такого.
- Оуа! Где ты этому научилась? Как ты этому научилось?
- Я училась. Я тренировалась.
- Элен, это же искусство.
- Точно. Я художник. Юк, повернись немножко.
- Нравится?
- Да.
- М-м-м.
- Щекотно?
- А-а, да!
- Я страшно боюсь щекотки.
- Давай проверим.
- Нет, Юк. Не надо.
- Нет-нет, давай проверим. Здесь?
- Да.
- А здесь?
- О боже, да.
- Здесь?
- Юк, ты меня замучаешь.
- Хорошо. Здесь, здесь и здесь.
- О-о-о. Перестань пожалуйста.
- Нет, теперь моя очередь. Ухо. Подбородок. Нос. Губы.
- М-м-м.
- Элен, я...
- Малыш, давай...
- Подожди, я...
Раздался телефонный звонок.
- Будем отвечать, Юк?
- Не знаю.
Телефон звонил.
- Я отвечу, Юк. Если это тебя, я скажу, что тебя нет.
- Ничего не получится. Она знает, что я здесь.
Телефон звонил.
- Что будем делать, Юк? Пусть звонит?
- Не поможет. Она не повесит трубку.
Телефон звонил.
- Лучше я отвечу, Юк.
- Что? Хорошо. Если это меня, я подойду.
- Алло? Да. Да. Он здесь. Это штангист, Юк. Он просит тебя.
- Хорошо. Алло? Да. Опять? Когда?
- Что случилось, Юк.
- Нет, нет, я не приеду. Плевать. Меня это не волнует. Я сказал тебе.
- Что случилось, Юк?
- В последний раз говорю, нет. Так и скажи ей. А... пошел ты к черту.
- В чем дело, Юк?
- Он сказал, что у Эдит снова сердечный приступ.
- Опять?
- Он сказал, что они играли в "червонку". Он сказал, что они вызвали
врача.
- Они?
- Да, их там трое. Он сказал, что на сей раз это серьезный приступ.
Действительно серьезно.
- Ты этому веришь?
- Он сказал, что она зовет меня.
- Ты хочешь пойти?
- Я...
- Ты хочешь пойти к ней, Юк?
- Ну...
- Ты веришь ему? Ты хочешь пойти к ней, Ричард?
- Что? _Р_и_ч_а_р_д_? Нет. Я не верю ему.
- Ты уверен?
- Конечно, уверен. Это все та же старая песня.
- Ты действительно хочешь остаться, милый?
- Да, хочу. В конце концов какая разница...
- Милый мой, милый.
- Сука. Опять ту же штуку решила выкинуть.
- Юк, ты должен перестать бегать к ней по первому зову. Вот сейчас
возьми и перестань.
- Я перестану. Это конец. Элен Майли дала свободу рабу.
- Хороший мальчик. Гм. Настоящий мужчина.
- Я не хочу думать... ни о чем.
- А об этом?
- Да.
- А этом?
- О, да?
- Юк! Как хорошо! Это настоящий подарок для меня!
- Надеюсь, тебе нравится. Извини, что я не обернул его в бумагу.
- Мне очень нравится. Подожди секунду. О'кей. Теперь иди сюда.
- Сюда?
- Да. Вот так.
- Тебе не очень тяжело?
- О нет, нет.
- Джеронимо. Добрый старый Джеронимо.
- Ты хочешь меня, Юк?
- Где ты, Томас Альва Эдисон?
- Я нужна тебе?
- Тиберий Клавдий Нерон Цезарь, я люблю тебя.
- Скажи, скажи еще!
- Я хочу тебя, ты нужна мне!
- Постой. Постой.
- Нет.
- Тогда ладно.
- Да.
И они унеслись ввысь.
Несколько часов спустя доктор Франклин позвонил Ричарду Фэю и сообщил
ему, что его мать умерла, непрестанно повторяя его имя.
27
Вид у Верблюда был пристукнутый. Как потерянный бродил он за Пегги в
толпе приглашенных, вздрагивая, когда мужчины пожимали ему руку, а женщины
прыскали со смеху, глядя на его нос.
- Что такое с Морисом, Пег? - шепотом спросила Элен у невесты. - У
него такой вид, словно он женится из-под палки. В конце концов, это же
была его идея.
- Он придет в себя, милая, - вздохнула Пегги. - Как только мы
останемся с ним наедине, я его приведу в чувство. Юк здесь?
- Нет еще. После того, что произошло на прошлой неделе, я даже не
знаю, появится ли он вообще. Я ему звонила-звонила, но так и не
дозвонилась. Я пожалуй еще выпью.
Она опорожнила несколько бокалов шампанского и съела дохлую креветку,
в которую была воткнута голубая пластмассовая зубочистка. Прием становился
все оживленнее. Одна женщина сняла туфли. Какой-то мужчина уронил свою
