затем в глубине образовавшегося проема найти небольшое отверстие и су-
нуть туда палец.
Сунув палец в отверстие, я тем самым привел в движение скрытый механизм,
и ящик открылся.
В нем лежали две большие спичечные коробки. Внутри их я нашел пачку
иностранной валюты: доллары, английские фунты, швейцарские франки. Все
вместе составляло примерно 300622 старых франка. Внутри ящика лежало
также два маленьких мешочка, содержащих белый порошок. Я сразу догадал-
ся, что это кокаин. Один из господ нюхает его. А может быть, оба?
Я взял из секретера ручку и написал на одном из пакетиков печатными бук-
вами следующее послание:
"Я знаю обо всем. Встретимся завтра вечером после представления на пус-
тыре за площадью".
Закончив писать, я положил все на место и быстренько смылся.
Ажиотаж на площади все продолжался. Встревоженные шумом, доносившимся
снаружи, местные жители проснулись и вышли, чтобы посмотреть, что же
произошло. Толпа собралась просто невероятная, и санитарной машине, при-
ехавшей за трупом, было очень трудно пробить сквозь нее себе путь.
Я мысленно пожелал своим итальянским коллегам хорошенького удовольствия.
Оно лежало там, на площади, похожее на мешок с загадками. Тип, занимаю-
щийся отпечатками пальцев, на этот раз получит нелегкую задачу.
В нашей хате Беру спал сном праведника.
Этот баобаб неплохо устроился! Его храп колыхал зеленое покрывало, пода-
ренное нам мадам Барнаби.
Я свистнул, и его мотор стал работать менее интенсивно, а это, в свою
очередь, дало мне возможность улечься спать.
Глава 3
- Ты отправляешься в свет? - удивился Его Величество.
- Ты даже не представляешь, как верно сказал,- ответил я, завязывая шел-
ковый галстук с черными полосками поверх крахмальной рубашки.- Я иду в
большой свет.
- Ну, а куда? - настаивал Беру.
- Профессиональный секрет, толстяк.
- О, понятно! Ты подцепил роскошную мышку!
- Остудись! Я объясню тебе как-нибудь позднее.
Я быстро направился в путь, но чей-то голос произнес мое имя, и я повер-
нулся, чтобы улыбнуться мисс Мугуэт. Сегодня утром она была очень шикар-
на, моя маленькая куропаточка - укротительница крупнокопытных хоботных.
На ней была клетчатая юбка и черный полувер, из под которого здорово вы-
пирала ее грудь.
- Вы направляетесь в город, Тони?
- Йес, мисс.
- Вы возьмете меня с собой?
Я удержался от того, чтобы нахмурить брови, так как это могло ее шокиро-
вать.
- Я очень хотел бы этого, моя крошка, но я должен повидать одну из моих
теток, которая живет в монастыре, так чтоЄ
- Злюка! - бросила она.
Я не люблю таких, которые навязываются. Эта девочка, видимо, принадлежа-
ла к этой опасной категории.
- Я поведу вас погулять днем,- пообещал я.
Я уже собирался смыться, но около нас остановился "фиат-1500", набитый
легавыми. Один тип, темный, как слива, с бархатным взглядом, выпрыгнул
из машины.
- Куда вы идете? - спросил он меня по-итальянски.
- На рыбную ловлю,- ответил я по-французски.
Он поднял вверх правую бровь, что округлило его глаза.
- Да ведь мы знакомы! - закричал он.
Я сделал ему знак молчать, потому что здесь присутствовала мисс Мугуэт.
Я тоже узнал прибывшего: это был комиссар Ферна-Брасса. Он отвел меня в
сторону. Это очень удобное место, надо вам сказать!
- Сан-Антонио! - закричал он.
- Милый мой коллега, здесь я лишь служащий,- ответил я.- Но я думал, что
вы в Риме.
- Я попросил перевести меня сюда, так как моя жена не выносит его.
- Счастлив это слышать.
- Но как это случилось, что вы?..
- Секретная служба,- прошептал я.- А вы проводите следствие по делу об
убийстве сегодняшней ночью?
- Совершенно точно. А есть связь между ним и вашим делом?
- Я еще ничего не знаю. Но я, со своей стороны, суну вас в это дело.
Он помахал своим красивым пальчиком перед моим красивым носом.
- Вы просто сама скрытность! - пошутил Ферна-Брасса.
- Что вы! Если бы я знал что-нибудь, я бы вам сказал. Я даже не знаю
личности убитого. Вы хорошо бы сделали, если бы осветили мой путь своим
фонарем знаний.
- Наш фонарь светит только нам,- проворчал Ферна-Брасса.- Но я добрый.
Убитый - это некто Джузеппе Фаролини. Он работал шофером у синьора Ка-
беллабурна, фабриканта, производящего электрические кофеварки.
- Грациасс, комиссар. Будем держать друг друга в курсе наших расследова-
ний. Не хотите ли пообедать вместе сегодня вечером?
- С удовольствием. Вы что, хотите вытянуть из меня все сведения относи-
тельно этого дела?
Он засмеялся, открыв рот так, что стали видны все его ослепительные зу-
бы.
- Свидание в восемь часов у Ква-мода, в ресторане де ля Виа Расурелла.
После этого я покинул его.
Легкими шагами я направился к ближайшей автобусной остановке и сел в ав-
тобус, который за несколько монет довез меня до центра города.
Проболтавшись некоторое время, я в конце концов нашел то, что искал:
лавку, торгующую театральным реквизитом.
Лавка была темная и вонючая. Там распоряжался старик, которому надо было
бы приделать к ногам колеса, чтобы он мог свободно двигаться - до такой
степени он был жирный и неповоротливый.
Я ему наврал, что мне нужно идти на званый обед, и перерыл все его ба-
рахло, чтобы выудить то, что изменило бы мою приятную внешность.
Большие черепаховые очки с большими стеклами, каучуковые шарики для то-
го, чтобы засунуть их в нос,- и вот я стал совершенно неузнаваемым. Ар-
сен Люпен не смог бы сделать этого лучше. Я заплатил и быстренько смыл-
ся. Потом я зашел в почтовое отделение и стал листать телефонный спра-
вочник, чтобы узнать адрес синьора Кабеллабурна. Я легко нашел его пото-
му, что он был напечатан как афиша, крупными буквами.
Фабрикант жил в районе Ризото, самом фешенебельном в Турине. Такси
сверхбыстро доставило меня туда.
Отличная лачуга, дети мои!
Фасад весь из розового мрамора, подъезд в два раза импозантнее, чем в
Фонтебло, а окна такие же большие, как в галерее Лафайетт.
Я появился в фальшивой бороде и больших фальшивых очках, и это совсем не
придавало мне радости. Я также не был горд своим гримом. В нем я был
немножко похож на господина, который ходит продавать овощеварки к марки-
зу Сен-Глингляни.
Слуга в ливрее открыл мне дверь. Он был худой, волосы на голове у него
были совершенно белыми. Вид степенный. Можно было подумать, что его нак-
рахмалили.
Он спросил меня, что мне угодно. Я ему ответил, что мне срочно нужно по-
говорить с синьором Кабеллабурна.
Тогда он сказал мне, что это трудно сделать, так как синьор находится в
Соединенных Штатах Америки уже десятый день и вернется он не раньше кон-
ца месяца.
Так как я немного растерялся, слуга спросил, не из полиции ли я. Только
такой старый раб, как он, может так хорошо распознать социальное положе-
ние парня. Несмотря на мой французский акцент, он унюхал, кто я такой,
этот протиральщик ковров.
Я принял удивленный вид.
- Из полиции, мой боже! - воскликнул я.- Фатально! Прийти из-за убийства
шофера в частный дворец и зацапать шикарную туринскую курочку! Ведь я
думаю, мадам Кабеллабурна здесь, а?
Я изобразил на своем загримированном лице улыбку, способную растопить
Монблан.
Он колебался.
- Синьора еще в своей комнате. Как о вас доложить?
- Вы ведь слышали о Сан-Антонио, не так ли? Вы ведь знаете, какое у него
чутье? Скажите синьоре, что я пришел от ее друга Донато,- проговорил я с
редким апломбом.
Он нахмурил брови еще больше, так, что они составили прямую линию. Потом
указал мне на банкетку, покрытую шкурой пантеры, и исчез.
Я чувствовал, что побледнел до колен, мои дорогие. Вы представляете се-
бе: проникнуть в частный дворец, да еще наврать одной из самых замеча-
тельных дам Пьемонта.
Время, казалось, текло бесконечно медленно. Наконец мой протиральщик
ковров вернулся.
- Пожалуйста, следуйте за мной! - предложил он слегка смягчившимся голо-
сом.
Вы понимаете всю важность происходящего, мои дорогие? Раз синьора согла-
шается принять неизвестного, который представился ей приятелем Донато,
значит, она знакома с Донато. Интересно, скажу я вам.
Лакей подвел меня к лестнице из белого мрамора, по сравнению с которой
лестница в опере казалась дешевкой.
Мы поднялись по ней и вошли в широкий коридор, устланный персидскими
коврами. Стены были обтянуты белым бархатом с вышивкой из золота. Рос-
кошь!
Мой ментор провел меня в будуар, в котором можно было делать все что
угодно, но только не сердиться на бедность обстановки. Стены были покры-
ты шведской кожей. Кажется, в Италии это стоит дорого, так как привозить
ее приходится издалека!
Мебель была английская, в стиле "регент". Я уселся в кресло и стал ждать
дальнейших событий.
В воздухе веял тонкий аромат духов, и меня обволакивала успокаивающая
теплота. На стенах висели картины Пикассо, Сагана и Бутони розового цве-
та.
Тяжелая, обитая железом дверь бесшумно отворилась, и ваш дружок Сан-Ан-
тонио совсем ошалел! Вы уж меня простите за выражение, дети мои.
Даже в Италии такого каждый день не увидишь.
Представьте себе особу лет тридцати пяти (на которые она не выглядела),
сложенную как Венера в молодости. Эта куколка была блондинкой, вернее,
ее волосы были белокуры белокуростью итальянок, у которых волосы не были
темными, с большими черными глазами, длинными ресницами, с кожей цвета
охры, с губами, созданными, чтобы говорить "ты", и длинными ногами аме-
риканской кинозвезды.
Какое необыкновенное зрелище! На даме было белое шелковое дезабилье,
схваченное на поясе золотым шнурком.
Когда она шла, ее одежда немного распахивалась, приоткрывая выше колен
ее феноменальные ноги.
Она привыкла производить эффект. Я это понял потому, что она дала мне
несколько секунд, чтобы я успел прийти в себя, прежде чем спросила голо-
сом, который привел меня в неописуемое волнение:
- Кто вы такой?
- Мое имя вам ничего не скажет,- пролепетал этот бедный кретин Сан-Анто-
нио.
- Это не основание для того, чтобы скрывать его от меня,- заметила вос-
хитительная дама.
Разве тут не скажешь? Ошибки нет, я нахожусь в высшем свете. Мне нужно
было надеть перчатки цвета свежесбитого масла шапокляк.
- Меня зовут Бенвенутто Челлини,- ответил я.
- И что вы хотите?
- Я пришел от Донато.
- Какого Донато?
- Того, который выступает в цирке,- ответил я и стал пунцовым.
Внезапно между глаз у меня появилась складка.
- Я не понимаю.
- Вы слышали о цирке Барнаби? - спросил я, очаровательно улыбаясь.
- У меня имеются большие основания для этого, потому что мой бедный шо-
фер был заколот сегодня ночью именно возле этого бродячего балагана.
Я проглотил слова "бродячий балаган" и продолжал:
- Именно по поводу этой драмы я и пришел. Донато и его друг очень обес-
покоены. Они сами не могут непосредственно войти с вами в контакт и по-
ручили мне попросить вас прийти повидать их сегодня вечером после предс-
тавления на пустыре за площадью.
Видимо, я начал слишком сильно.
Синьора открыла большие, как фонари, глаза.
- Но что вы мне тут рассказываете, месье! - воскликнула она с латинской
живостью.- Я ничего не понимаю из того, что вы мне говорите! Я нахожу
ваш визит просто подозрительным.
Вместо того чтобы протестовать, я подошел неслышными шагами к двери, в
которую вошел, и резко распахнул ее.
Лакей, сидевший на корточках за дверью, влетел в комнату и растянулся на
полу.
Я подобрал его вставные зубы и сунул их ему в руку.
- У тебя может случиться воспаление уха, дружок, так вот: нет ничего бо-
лее предательского, чем замочная скважина. Если хочешь начать заниматься
шпионажем, нужно сперва излечиться от астмы: твое дыхание слышно даже в
Ватикане.
Очень сконфуженный, он ушел.
Синьора, которая присутствовала на этом спектакле, выдала мне улыбку, не
лишенную беспокойства.
