Он выплюнул зуб в довольно-таки приличном состоянии, и все тут же замол-
чали, чтобы хорошенько рассмотреть его. Сразу же наступила тишина. Лоли-
та еще сильней прижалась ко мне.
- Ты сильный, знаешь,- просюсюкала она.
Маленький Сан-Антонио тогда сказал себе, что хорошее всегда вытекает из
плохого. Что, если я воспользуюсь расположением Лолиты, чтобы вытянуть у
нее из носа зелень, как говорят в Йоркшире, в котором большинство людей
говорят по-английски. Это хорошая мысль, не правда ли?
- Вы уверены, что месье Барнаби надолго задержится? - спросил я, лаская
кончиками губ белокурые усы моей партнерши.
- Ну, да.
- Он поехал к друзьям?
- Да.
Я подождал чуть-чуть, потом позволил себе вольность. Сквозь серебристое
платье я ущипнул ее за сильно натянутую подвязку. И сразу шутливым тоном
спросил:
- Что же такое ваш муж увез с такими предосторожностями?
Она собиралась ответить, но не смогла. Кто-то схватил наше ведерко с
шампанским и вылил его содержимое на наши лица.
Я задыхаюсь и отряхиваюсь, в то время как Лолита, со своей стороны, ста-
рается делать то же самое.
Я оглянулся и увидел мисс Мугуэт, стоящую со злобной миной у нашего сто-
лика.
- Отвратительная личность! - выругалась она.- С такой старой шкурой, как
эта! Разве это не стыдно?
Мамаша Барнаби вытерла лицо салфеткой, которую ей дал метрдотель. Ее
красное, охра, зеленое, голубое, черное, белое - все смешалось. И вот
она превратилась в радугу. В радугу, которой никак не удается отдышать-
ся. Радугу, потерявшую вставную челюсть. Так как она слишком сильно жес-
тикулировала, ее платье объявило о своей несостоятельности.
Произошло нечто, похожее на взрыв в подъемнике.
Раздался глухой шум, похожий на шум бадьи, выбрасывающей свое содержи-
мое. Это ее левая грудь выпала на стол.
К нашему столику устремились официанты. Самый коренастый из них изобра-
жает Жана Вольжана и подсовывает под грудь руку, чтобы с усилием запи-
хать ее обратно. Остальные следят за этим его маневром.
Дама из вестибюля прибежала с норковой накидкой, которую она стыдливо
накинула на беспорядок в одежде мадам Барнаби.
Во время этого базара мисс Мугуэт продолжала действовать. Она бросила
мне в лицо все, что могла схватить: стаканы, блюдца, пепельницы, бутыл-
ки. Ей не удалось ослепить меня, хотя она даже бросила в мое лицо при-
горшню пуговиц от мужских брюк.
Оркестр играл итальянский гимн, чтобы попытаться успокоить умы.
Напрасно!
Патрон появился из своих апартаментов, где его массажист занимался мас-
сированием его престательной железы. Половина его тела была одета, ос-
тальное было абсолютно голым. На нем надет очень красный полувер, он
стал ругаться по-египетски, по-арабски, по-албански, по-неаполитански,
но в особенности по-итальянски. Потом он схватил сифон и стал поливать
нас.
Мадам Барнаби (для близких Лолита) получила струю в декольте. До этого
там уже поместились двенадцать льдинок и два бокала шампанского. Она ре-
шила, чтобы упростить проблему, лишиться сознания, и ей удалось это сде-
лать в тот момент, когда официантам удалось совладать с ее левой грудью,
связать ее, надеть на нее путы и водворить на место.
Если говорить о борьбе по правилам и без правил, то это относилось ко
второму типу. Я бы сказал, что правильнее назвать это битвой, но битвой
без правил.
Вечно у меня заботы о правде, даже в такой момент!
Один англичанин, выигравший сражение, стал бить патрона по лицу на осно-
вании того, что поведение последнего было недостойным.
Кстати, естественно, что полиция тоже решила заглянуть в эту коробку.
Шесть верховых карабинеров, трое на мотоциклах и эскадрон из аэропорта
примчались на шум, и, в конце концов, нашли дверь погреба, через которую
проникли и мы.
Нас эвакуировали на тротуар: мадам Барнаби, мисс Мугуэт и меня самого.
Ночь была прекрасной: на небе сверкали звезды и сияла луна.
Сидя на мусорном ящике, мадам Барнаби бросила сквозь ворчание:
- Как это все прекрасно!
- Замолчите, старуха,- оборвала ее мисс Мугуэт.- И вам не стыдно?
Лолита выглядела теперь отвратительно.
- Вы можете взять своих слонов под мышку и отправляться искать другую
работу в другом месте,- заявила она.
- Ах, да! - сказала мисс Мугуэт.- А вам, если я поговорю с вашим мужем,
может быть придется искать другого мужа в другом месте. Мне кажется, ему
не понравится эта штука, вашему Барнаби.
Такие разговоры продолжались в течение семи минут, двух целых и двух де-
сятых секунды.
В конце концов мне удалось успокоить дам. Голос рассудка, даже если он
говорит в нос и заикается, приходит к тому, что доходит до слушателей.
Наконец наступило спокойствие.
- Каким образом получилось, что вы пришли в эту коробку? - спросил я Му-
гуэт.
- Я следила за вами,- ответила она.
- Следили?
- Да. Вы покинули "кадиллак" патрона, чтобы остаться с этой образинойЄ
Тогда мне захотелось узнать, что вы будете делать вдвоем. Я никогда та-
кого от вас не ожидала! Такой красивый мужчина!
- Но ведь между ней и мной ничего нет! - протестовал я.
- Могло быть,- возразила Мугуэт.
- Никогда бы не было,- гарантировал я.- Я слишком уважаю мадам Барнаби,
чтобы дать волю той пожирающей меня страсти, которая наполняет мою душуЄ
Говоря это, я подмигнул Мугуэт. Она успокоилась, и мы вернулись в лагерь
без затруднений и никого не встретив по дороге. Это подтверждало тот
факт, что препятствия плохо приживаются в итальянском климате.
Глава 8
Барнаби, король цирка, еще не вернулся, что избавило его достойную суп-
ругу от тяжелых объяснений по поводу ее потрепанного вида. Я оставил да-
му моей мечты в мрачном раздумье и увлек Мугуэт к своему фургону, чтобы
упрочить свое прощение.
Перед тем как переступить порог, мисс Каприза начала кривляться, говоря,
что у нее к этому не лежит сердце и тому подобное.
Я ей ответил, что это совершенно не имеет значения, хочется ли ей или
нет, лежит ли у нее к этому сердце или нет: важно все остальное, кроме
сердца. А так как остальное у нее было, то она согласилась войти.
Я закрыл дверь и собрался зажечь торшер, но моя кокетка остановила меня.
- Нет, darling,- пропела она по-рязански,- пусть останется благоприятная
темнота, чтобы наши дрожащие тела могли без ограничения сливаться.
Она была права. Люблю девушек, говорящих ясно.
Я провел ее к дивану и уложил ее на него. Там я и любил ее.
Зная, какие вы все испорченные, я не сомневаюсь, что вы ожидаете самых
детальных описаний наших сношений. Если бы я не удержался от этого, вы
бы кончили тем, что стали бы находить удовольствие в самих моих расска-
зах. Поэтому я не буду показывать всю порнографию в цвете. Иначе о чем
потом мечтать? Когда имеешь, как это бывает и с остальными, под носом
лакомый кусочек, долго не размышляешь.
Постойте, но, если даже я вам скажу, что сделал ей "болгарский водово-
рот", вы не поймете, в чем дело, согласны? И тем не менее, я ей сделал
"болгарский водоворот", и также "сигару Фиделя", и затем "турецкий вол-
чок", затем "противоатомное убежище", не забывая также и множество дру-
гих вещей. Она была довольна. Она мне это говорила, она мне это прокри-
чала, она мне это вопила, она меня уверяла в этом, она мне это доказыва-
ла, она мне это повторяла по-английски, по-немецки, по-шведски, жестику-
лируя между движениями. Словом, замечательная партнерша!
Воспитание слонов воспитывает женщину! В этом я не ошибаюсь.
Когда я покинул мадемуазель, ноги ее были в форме восьмерки, глаза в
форме ноля, а тело в форме лебедя.
Как умирающий Гете, она потребовала света, и получила его. Шатаясь, она
отправилась в ванную, чтобы подмазать губы черным, а глаза красным. Тут
я заметил на полу странный предмет: это были штаны. Я с удивлением смот-
рел на них, так как они не принадлежали ни мне, ни Беру и были истерзаны
в лохмотья.
Я задавал себе вопрос, кто бы мог быть этот господин, одевавший таким
образом брюки, когда он вышел из-под дивана, на котором мы с Мугуэт ба-
ловались.
Человек, о котором я вам говорю,- это мой знакомый коллега Ферна-Брасса,
потерявший всю свою элегантность и добрую часть своего достоинства. Он
был почти голый, в лохмотьях и весь исцарапанный. Его галстук болтался
за спиной, волосы были взъерошены, нос порезан, губы растрескались, тру-
сы порвались, одно ухо оборвано, половину пиджака он держал в окровав-
ленных руках.
Я ошеломленно смотрел на него.
- Вы тут что-то ищете или просто ожидаете автобуса? - спросил я его.
Он плюнул.
- Где он?
- Кто "он", мой дорогой?
- Тигр! Я обследовал тут, у вас, и огромный тигр бросился на меняЄ яЄ
Он упал в обморок при воспоминании о той титанической битве, которую вы-
держал.
Я привел его в чувство, введя в него некоторое количество виски. Потом я
вышел и позвал парня из конюшни.
- Вызови санитарную карету и быстро! - сказал я.
Парень положил охапку сена, которую нес, и ушел.
Ферна-Брасса щелкал зубами.
- Он хотел меня сожрать,- захлебывался в слезах мой коллега.- Но
счастье, что мне удалось залезть под диван. Где она, эта мерзкая тварь?
- Ее найдут, коллега, и заставят дорого заплатить за такие штучки. Да,
лишать штанов офицера полиции при исполнении им служебных обязанностей!
Это позор!
Я подмигнул ему.
- Во всяком случае, вы теперь можете быть спокойны, вы будете в безопас-
ности, пока другие будут проводить это запутанное следствие.
Мои слова пролили немного бальзама на его раны.
- Это ведь правда,- просопел он.
- Что это была за мысль проводить у меня обыск? Значит, вы не доверяете
своему другу Сан-Антонио?
- Вы столько вещей скрывали от меня!
- А в других фургонах вы что-нибудь нашли?
- Ничего!
Подъехала санитарная машина, и я попрощался с Ферна-Брасса. Теперь у ме-
ня было совершенно свободное поле деятельности.
Но теперь я не мог рассчитывать на сотрудничество итальянской полиции.
Как только мой знаменитый коллега был увезен, я отправился в ванную ком-
нату, посмотреть, что там делается.
Я обнаружил довольно удивительное зрелище. Просто захватывающее дух.
Представьте себе мисс Мугуэт, облокотившуюся об умывальник, с лицом,
спрятанным в руках. Тигр - большой тигр Толстяка - стоял позади нее, по-
ложив передние лапы ей на плечи, и с умилением лизал ей затылок, а мисс
Мугуэт ворковала замирающим голосом:
- Нет, дорогой! Нет, хватит, это слишком! Но ведь ты ненасытен!
- Даю слово, кончится тем, что я начну ревновать! - сказал я.
Она выпрямилась, подскочила, увидев тигра, все поняла, стала кричать,
прижимая руку ко лбу, закатила глаза и лишилась чувств.
Что же, женщина есть женщина, парни. Она отлично укрощает толстокожих,
но, как и любой, при виде тигра лишается чувств. Из-за какого-то нес-
частного тигра!
Я сказал Медору, чтобы он оставался спокойным, так как эта дама, которая
может быть настоящей львицей, обязанности тигрицы выполнять не сможет.
После этого я освежил лицо мисс Мугуэт нашатырным спиртом, что быстро
привело ее в себя. Она ушла, несколько окрепшая, как раз в тот момент,
когда входил Беру.
Вы заметили, как прекрасно распланированы приходы и уходы в моем фурго-
не? Можно подумать, что находишься в пьесе ЛабишаЄ
Толстяк в игривом настроении показал мне пакет с тортом, который он дер-
жал в руке.
- Это для Медора,- пояснил он.- Ведь сегодня же воскресенье!
Он пошел угощать своего херувима, а вернувшись, объявил:
- Миссия выполнена, комиссар. Я смог проследить Барнаби до самого конца.
Он отправился на маленькую улочку очень близко от вокзала. Эта улочка -
я запомнил ее название - улица Ниа Дюк. Патрон остановился перед номером
двенадцать. Он позвонил у одной из дверей, и двое парней, которые, види-
мо, его ждали, вышли.
Они втроем опорожнили от товара багажник. Потом все трое вошли в дом и
пробыли там часа два. Потом вышел один Барнаби и с очень довольным видом
