что он находился у нее в услужении.
Одновременно она давала ему доказательства своей привязанности, что не
служило чести Кабеллабурна. Так как она была невропаткой и набивала себе
ноздри порошком, парень Джузеппе доставал ей "снег". В Италии этот поро-
шок очень редок. Его поиски привлекали внимание маркиза и его аколи-
та-полицейского. (Между прочим, теперь я понял, почему мое посещение на-
кануне не очень испугало ди Чаприни: он чувствовал себя под защитой.)
Эти последние вошли в контакт с жадным шофером, который навел их на Гра-
дос.
А вы по-прежнему следите за ходом моих рассуждений? Нет, я же вижу, что
вы смотрите по сторонам, когда я говорю! Если вы не будете слушать, вам
надо будет сто двадцать тысяч раз написать такую фразу:
"Не следил за объяснениями Сан-Антонио, когда он их мне давал", понятно?
И чтобы это было аккуратно сделано, иначе я заставлю вас переписать все
заново.
Короче, продолжаю.
Указав на достойный дуэт (если бы их было на одного больше, он указал бы
на трио), шофер решил нажиться. Это в порядке вещей и в натуре людей,
как говорил какой-то генерал. Он кое-что разузнал о Франке Тиффози и,
узнав, что он из легавых, начал угрожать ему, что выдаст его, то есть
шантажировал, надеясь вытянуть из него немного фрика. Он назначил ему
свидание около цирка, явился на это свидание и не вернулся с него, пото-
му что Франк, который был радикалом в отношении методов, превратил его в
мертвеца вместо того, чтобы платить. Вы все поняли, друзья? Теперь ваш
котелок хорошо варит?
О'кей, я продолжаю в нормальном темпе. Пусть все усядутся за стол. Не
торопитесь! Все сели? Спасибо!
- Скажи мне, лучезарное воплощение земного сладострастия,- с простотой в
голосе обратился я к девочке,- почему это свидание было назначено около
цирка?
Она этого не знала, но я, Сан-Антонио, у которого великолепный мозг,
знаю ответ на этот вопрос, и у меня есть небольшая идея. Вы хотите уз-
нать ее теперь, или лучше оставить ее на закуску? Да, вы правы, лучше
держать ее про запасЄ
Так вот, лучше не держать, чем не знатьЄ
Итак, я почти уверен, что папаша Барнаби немного замешан в этом деле.
Кто знает, не был ли он связан с Франком Тиффози?
- Хорошо,- продолжал я.- Твой приятель пристукнул шофера, чтобы быть
спокойным, ну а потом?
- Метрдотель синьора Кабеллабурна был связан с шофером и был в курсе де-
ла. На следующий день после убийства последнего синьору посетил незнако-
мый человек с бородой и в очкахЄ
Этот незнакомый человек закашлялся, чтобы скрыть смущение. По спинному
мозгу у меня пробежала дрожь: эта дрожь прошла в толстую кишку, пронзила
поджелудочную железу, сказав "добрый день" замедленному пульсу, и раст-
ворилась в моем дыхании. Я задрожал, так как предугадывал продолжение. А
девица говорила монотонным голосом:
- Этот человек сказал синьоре, что Градос кое-что известно относительно
убийства, и что они назначают ей свидание в тот же вечер около цирка.
- А затем,- прохрипел я.
- Затем метрдотель предупредил Франка.
Это все. Я сообразил. Франк, считая, что его безопасность нарушена (Ка-
беллабурны - очень могущественные люди), просто стал уничтожать людей.
Я почувствовал себя убитым. Мое вмешательство стоило жизни трем людям.
Как это ужасно! И как глупо! Как это неприятно!
Я провел по лицу, мокрому от пота, дрожащей рукой.
В нашей работе всегда бывают жертвы. Своей хитростью Арсена Люпена я
спустил с цепи убийцу, и этот тип уничтожил сперва Градос, а потом бед-
ную дорогую мадам!
Есть от чего купить тридцать дюжин носовых платков, вышить на них черны-
ми нитками инициалы и вымочить их в слезах!
- Теперь расскажи мне о Барнаби,- вздохнул я.
- О ком? - удивилась она.
- О Барнаби, директоре цирка.
- Я ничего о нем не знаю и никогда не слышала, чтобы о нем говорили.
Она казалась искренней, и я не стал настаивать.
- А ты знаешь что-нибудь о краже в музее?
Она удивилась еще больше.
- Почему я должна знать об этом что-нибудь?
Ну вот, я опять оказался в том же положении, что и в начале допроса. Ни-
какой возможности продвинуться вперед. Блуждаешь вокруг тайны. Просто
уноси ноги!
- Это Тиффози, щелкопер, заставил украсть автомобиль дамы?
- Да. Его коллеги из криминальной полиции ничего не слышали о трупе ма-
дам Кабеллабурна, и Франк задавал себе вопрос, что же произошло? Тогда
ему пришла в голову мысль позвонить профессиональному вору автомобилей,
которого он знал, и сообщить ему местонахождение автомобиля мадам Кабел-
лабурна.
Я глубоко вздохнул, думая о трупе молодой женщины, лежащей на верху кра-
на, в кабине. Еще несколько часов, и ее обнаружат. Если узнают правду о
моей роли во всем этом, у меня будет очень бледный вид. Меня будут назы-
вать не Эркюль Пуаро, а Эркюль Навет.
Я посмотрел на оба трупа, лежащие на полу.
- А где мы сейчас находимся, моя прелесть?
- Этот дом принадлежит маркизу.
Он здорово надул меня, этот маркиз, своими жеманными манерами. Я прини-
мал его за бездельника и распутника, а он, фактически, был главой опас-
ной банды. Да, теперь дворянство уже не то. Гербы потускнели, парни! Их
нужно было бы отдать позолотить! Если бы Готфрид Булонский вернулся, он
выпрыгнул бы в окно! И вся благородная компания историиЄ Внезапно я
вздрогнул.
- А кто была та девушка, что сопровождала маркиза в Тортиколи?
- Я ее не знаю,- уверяла сестренка.
Я вскочил. Теперь я понял, почему Толстяк имел у нее такой успех. Она
устроила ему ловушку, в то время как маркиз то же самое проделал со
мной. Они нас разъединили, чтобы получше осведомиться о наших личностях.
"Разделяй и властвуй". Я все понял.
- Пошли,- сказал я,- мы уходим.
- Что же вы хотите со мной сделать?
- Не заботься об этом, я предоставлю тебе хороший пансион с видом на мо-
ре. Я не обещал тебе, что там будет теннис и бассейн, но тебя будут кор-
мить.
Она стала жалобно хныкать. Но я, как бифштекс в общественных столовых,
не смягчался. В тюрьме у нее будет время для жалоб и сожалений.
Дорога была так же свободна, как депутат, председательствующий при расп-
ределении призов.
Я мчался со скоростью 200 км в час на "феррари" маркиза ди Чаприни. Это
хорошая скорость, особенно если не спешишь.
Телеграфные столбы кажутся плотным забором.
Вперед! Вперед!
Сидя рядом со мной, девушка ничего не говорила. Это у нее реакция. Она
находится в прострации.
Вдруг, в тот момент, когда я сбросил скорость, чтобы сделать вираж, она
открыла дверцу и выбросилась из машины. Вы знаете, когда сидишь в таком
болиде, то теряешь представление о скорости, и, как только ты немного
замедляешь ход, кажется, что ты сейчас остановишься. Она, вероятно, по-
думала, что я сбросил скорость до 30 км в час, в то время как спидометр
показывал 140. Я сильно затормозил и остановился.
Прижав локти к телу, я побежал по освещенной луной дороге, чтобы отыс-
кать ее. Я ее нашел.
Она лежала на асфальте с вывернутыми руками. У нее была только половина
головы, и, пусть это будет сказано между нами, это, пожалуй, жалко, так
как остальное было довольно приятным.
Я ничего не мог для нее сделать, так что я покинул ее. Выбросившись из
жизни, девочка поставила меня в очень тяжелое положение. Но, может быть,
некоторые мои действия останутся неизвестными?
Я ничего не мог сделать другого, ведь вы меня знаете. Раз мой старый
друг - судьба - решил именно так, к чему же мне быть большим гуманистом,
чем маркиз?
Глава 10
Не очень-то благородно с моей стороны оставлять труп красивой дамы на
дороге. Но я должен был думать о живых. И в особенности - о Берурье.
Что же такое произошло с Его Величеством? С Булимиком I? Я испытывал жи-
вейшее беспокойство.
Если с ним что-нибудь случилось, то к списку жертв, пострадавших по моей
вине, прибавится еще один труп. Их будет уже четыре. Несколько многовато
для разумного комиссара, согласны?
"Феррари" остановился перед нашим фургоном. Я почувствовал, что в голове
у меня потеплело, когда я увидел свет в нашей лачуге на колесах. Значит,
Толстяк дома!
О, радость! О несказанное блаженство! Значит, с Беру все в порядке!
Я уже собирался подняться по ступенькам (у нас их пять, ведущих к две-
ри), когда все мое внимание было привлечено стоном, похожим скорее на
крик новорожденного. Он доносился с правой стороны. Я сделал несколько
шагов, не помню в точности сколько именно, но что-то между тремя и тремя
с половиной.
Я увидел типа в лохмотьях, лежащего на земле. Он был молод, насколько я
мог судить по его искалеченной физиономии. У него были черные маслянис-
тые глаза, его разбитые губы были толстыми, как куски дыни, покалеченные
скулы кровоточили, и время от времени он выплевывал один или два зуба,
как обычно выплевывают косточки от винограда. Он стонал. Ему было трудно
дышать, так как, вероятно, у него было сломано несколько ребер. Короче,
он был в жалком состоянии.
Я нагнулся над ним, и мне показалось, что я уже где-то видел этого зеб-
ра.
- Кто вы, благородный незнакомец? - ласково спросил я.
Он что-то пробормотал. Это было похоже на звук, издаваемый сточными же-
лобами, если их быстро заткнуть.
Я решил сходить за Толстяком, чтобы он помог мне.
Я быстро проник в наш фургон и нашел Беру, развалившимся на диване с
тигром в руках.
- Ты даже не можешь себе представить, насколько эта бестия мила,- сказал
он.- Со мной - настоящий котенок. Я с каждым часом привязываюсь к нему
все больше и больше.
- Скажи, Беру,- оборвал я его,- в нашем районе не было никакого сраже-
ния? Там снаружи находится тип, который похож на что-то среднее между
жаркое из печенки и Робинзоном.
Мой Беру засмеялся.
- Какое сражение?! Это я отделал его.
- На тебя напали? Я был в этом уверен.
- Нападение-то было, но только на мою добродетель. Помнишь ту девушку,
которую я подцепил в коробке и которая пришла туда с маркизом?
- Барбара?
- Да. Представь себе, что я продолжал свой сеанс обольщения. Все шло
превосходно, она делала мне такие авансы, что я не мог усидеть на месте,
а когда мы вышли из машины, я пошел зигзагами.
- У нее был дружок, который тебя подстерегал и который попыталсяЄ
- Подожди! Я предложил ей посмотреть на моего бенгальского тигра. Когда
нет японских эстампов, нужно пользоваться тем, что есть, ты согласен?
- Ну, конечно!
- Она согласилась. Я привел ее сюда и показал своего МедораЄ Тут ей ста-
ло страшно, она стала кричать и ухватывать меня за шею. Видя это, я ос-
тавил своего Медора в ванной и уложил свою деточку на диван, на котором
сейчас сижу. Я начал успокаивать эту бедную козочку. Я немного приврал
ей, немного ее погладил, словом, сам знаешь, как это делается.
Ты не можешь себе представить, до чего она была хорошей партнершей. Но
ты ведь знаешь Берурье?! Разные безделицы - его главный порок. Я решил,
что проведу деликатный вечер, с факельным шествием и хором мальчиков.
Что же касается прелестей, то их у нее хватало. И, надо сказать, она
умела ими пользоваться. Моя жеманница продолжала завлекать меня, и это
ей здорово удавалось. Я же воспользовался классическим способом, потому
что у меня есть диплом по этому виду деятельности.
Я говорил ей о ее глазах, а когда я гладил ее ножку, у меня создавалось
впечатление, что я глажу перья утки. Я сказал ей, что ее рот такой неж-
ный, как первосортное филе, а дыхание такое же ласкающее, как аромат
воздушного пирога у Гранд Марнье. Ты улавливаешь стиль человека? Алек-
сандр Мюссе, Виктор Ламартин, Шатобриан никогда не имели ничего подобно-
го, и, не желая хвастаться, должен сказать, что это мой стиль.
Она просила меня продолжать, и я довел ее до бесчувствия. Я уже пригото-
вился к главной операции, и что же я обнаружил?
- Девушку?
Но Беру не обратил внимания на мое вмешательство.
- Твоя Барбара была мужчиной! Ты слышишь, Сан-Антонио? Какой-то Жюль,
