- Да, да,- ответил я.- В центральное бюро полиции.
Я сел на заднее сиденье.
- Как ты думаешь, куда он смотался? - спросил Беру.
- Не имею ни малейшего представления. Но Швейцария не так уж далеко от-
сюда.
- Дортисшебате? - забеспокоился Фирмия.
- Согласен, но при условии, что ты поедешь быстро,- ответил я.
Он устремился в медленно просыпающийся Турин. Автобусы, грузовики, мото-
циклыЄ смеющиеся люди.
Мы подъехали к центральному бюро пьемонтской полиции.
Я рассказал там, кто я такой, и попросил о свидании с шерифом полиции.
Мне ответили, что он не вернулся из пригорода, так как уезжал на уикэнд
в пятницу вечером вместо утра среды, и потому задержится. Мне предложили
повидать заместителя шефа полиции, эту высокую личность. И я согласился.
Он оказался приветливым господином, с темными вьющимися усами и в шелко-
вом ярко-зеленом костюме с желтыми полосами.
- Господин заместитель секретаря шефа полицииЄ- начал я.
Он остановил меня.
- Называйте меня Базилио, синьор.
- Базилио, мой дорогой коллега, нужно немедленно объявить тревогу в
службе наблюдения на вокзалах и аэропортах. Пусть прикроют границы. Нуж-
но отдать приказ о задержании артиста цирка по имени Пивуникони, который
путешествует вместе со своей ассистенткой. У этого человека в багаже на-
ходится много его портретов, грубо намалеванных пастелью. И осторожнее с
ним! Эти портреты на самом деле картины, украденные во Франции и в Тури-
не. Экспертам нужно лишь смыть верхний слой и обнаружить под ним ориги-
налЄ
- Мадонна! Вперед! - завопил заместитель секретаря полиции, а попросту
Базилио.
Он снял сразу три телефонные трубки и начал вопить в каждую из них сроч-
ные распоряжения и приказы.
Полицейская машина завертелась.
Пока все куда-то спешили, бегали, мчались в разные стороны, Беру отвел
меня в сторону.
- Без шуток,- сказал он,- вором был Пивуникони?
- Это был он, мое милое сердечко. Как это я раньше об этом не подумал!
- Потому что не хотел рано кончать свою книжку? - коварно спросил он.
- Нет,- огрызнулся я,- потому что из-за этой истории с наркотиками, ко-
торая вмешалась в нашу жизнь, карты перепутались. Такой престижератор,
как Пивуникони, мог замазать картину, не привлекая к себе при этом вни-
мания. У него была возможность, ловкость и необходимые принадлежности.
Таким образом, он писал сверху картины изображение своей внешности пас-
телью, которая очень удобна для таких случаев. Ее легко снять. И эти
картины, вместо того, чтобы прятать, он выставлял на обозрение, развеши-
вая по всем углам помещения. Гениально, а?
- Совершенно гениально! Но как это ты все обнаружил, Сан-Антонио?
Я принял таинственный вид - вид номер один. Именно он заставляет таять
девчонок и превращает Беру в Лису (некоторых других он превращает в
птиц, и они улетают на седьмое небо).
- Так какова же причина? - проворчал законный супруг Берты Берурье.
Безразличный к нашему разговору, Базилио продолжал демонстрировать свой
номер с телефонами. Рядом с ним органист из Сен-Есташ - просто средний
игрок на пианино.
Сейчас он говорил уже в пять аппаратов и приказал, чтобы принесли еще.
Если бы Барнаби увидел это, он бы его ангажировал, так как этот номер
был одним из самых уникальных.
Радио Нью-Йорк-Сити дорого заплатило бы, чтобы получить его к себе в ра-
ботники.
- Ответь, если можешь,- продолжал Толстяк.- Что же подсказало тебе пра-
вильное решение?
Я подмигнул ему.
- Обшаривая фургон, пока ты ходил за позолоченным катафалком с роскошным
мотором, я нашел вот эту штуку, забытую Пивуникони в спешке. Она находи-
лась непонятно почему в ящике с красками.
Я достал из кармана длинный мундштук для сигарет, который может раздви-
гаться. Он составлен из деталей, свободно входящих друг в друга, как
трубчатые части треног для фотоаппаратов. Вытянутый максимально, он имел
длину добрых тридцать сантиметров. В конце мундштука - сигарета.
Толстяк внимательно наблюдал за моей работой.
- Не соображаю, парень. Не потому, что я глупее других, но часто гово-
рятЄ
- Посмотри на сигарету, вставленную в мундштук.
- Черт! - вырвалось у него.- Она фальшивая!
- Да, бой, самая, что ни на есть фальшивая. Только не трогай ее конец:
порежешься. В той части, где должен находиться пепел, находится лезвие
бритвы. Этим инструментом Пивуникони разрезал полотно картины, которое
он хотел украсть. С руками за спиной, с самым непринужденным видом он
разрезал полотно вокруг рамы своими "зубами". Он притворялся восхищенным
посетителем, забывшимся в восторге перед творением великого художника.
Когда картина была уже вырезана из рамы, достаточно было одного жеста, и
картина исчезала под его пиджаком.
- Потрясающе!
- По моему мнению,- сказал я,- этот тип ненормальный. Эти картины он
крал не для продажи, но чтобы удовлетворить свое желание. А теперь пой-
дем спать, а то я уже валюсь с ног.
Большое оживление царило на краю площади.
Я опять увидел красный цвет на крыше санитарной кареты. Я спросил о том,
что происходит, у одного служащего цирка, того, который причесывал жира-
фу в мое отсутствие (значит, он - помощник причесывателя жирафы).
- С рабочим на кране произошел несчастный случай,- ответил тот.- Он под-
нялся на свое рабочее место, но, войдя в кабину, закричал и упал вниз.
По счастью, он упал в кучу песка, и так удачно, что у него только слома-
ны обе ноги и обе руки, потом у него сместилось несколько позвонков, ра-
на в черепе и еще одна рана на спине. А остальное - сущие пустяки.
Беру посмотрел на меня.
- А что, в Италии существует техника безопасности? - спросила меня эта
благородная и чувствительная душа, голос которой дрожал от упрека.
ЭПИЛОГ
После пятнадцати часов сна, восстановившего мои силы, мы проснулись све-
жими и уже в Милане.
За это время все пришло в порядок. Барнаби смог забрать свои инструмен-
ты, а швейцарская полиция задержала Пивуникони и его партнершу с драго-
ценным грузом.
Престижератор находился в одном отеле в Бени. Он прописался под фальши-
вым именем, сам себя выдал в минуту рассеянности, заставив исчезнуть ор-
топедический бандаж у портье.
Мы трогательно прощались с Барнаби.
Мы пили шампанское, поздравляли себя с успешным завершением дела. Он ни-
чего не делал, чтобы удержать нас. Он прекрасно понимал, что флики в
цирке - это несерьезно.
Он просто сказал, что ангажирует новые номера, чтобы заменить нас и Пи-
вуникони.
Беру попросил у него разрешения увезти тигра (которого, как он ему ска-
зал, он нашел), и Барнаби великодушно согласился на это за восемьсот ты-
сяч франков: все сбережения Толстяка.
Нужно было видеть, как он был счастлив, мой булимик, со своим милым по-
лосатым котенком.
- Вот уж удивится моя Берта,- вздохнул он.- Только бы она не причиняла
ему слишком много неприятностей!
- Ты еще не нашел имя для своего полосатого? - спросил я, указывая на
тигра.
- Ну, конечно! - возразил он.- Я назову его Клеменсо!
