бы для вас двери!
- Падре ди дио! Не сейчас,- запротестовал Барнаби.- Мы с этими господами
проделаем тур по Европе: Италия, Швейцария, Германия, ГолландияЄ
Мы откупорили две бутылки "Поммери". Марк, у которого палец был всегда
на спуске фотоаппарата, сделал несколько снимков толстяка в домашней
обстановке.
Потом мы покинули нашего дорогого директора, чтобы вернуться в наш собс-
твенный фургон.
Очутившись в нашей усадьбе на колесах, Марк Перри тяжело оперся о стену.
- Ну и свиньи,- пробормотал он,- я надеюсь, ты расскажешь свою историю
вдоль и поперек, а?
Я упал в кресло, уронив на ковер руки, как брошенные весла (хорошая ме-
тафора, а?).
Что касается толстяка, то он убирал в шкаф свои брюки из кожи, а также
панталоны и пиджак из медвежьей шкуры.
- Послушай, мой дорогой Марк,- сказал я,- я буду с тобой откровенен, по-
тому что ты мой друг. Но если, к несчастью, ты напишешь хоть ничтожную
долю истории прежде, чем я дам тебе зеленую улицу, я заставлю тебя прог-
лотить свою авторучку и газету, в которой будет напечатана твоя статья.
Сообразил?
Марк провел рукой по вьющимся волосам и пожал плечами.
- Угрозы ни к чему,- сказал он.- Достаточно обращения к моему благоразу-
мию.
- Благодарю, братец.
Я вытащил из-под дивана бутылку виски.
- Вот, пропусти в себя глоток этого супергорячего, пока я расскажу тебе
обо всем. Ты - работник прессы и, вероятно, находишься в курсе всех краж
картин, которые произошли в различных музеях?
- Да, месье,- ответил Перри, вливая себе за галстук, который он по ошиб-
ке забыл надеть, сто грамм чистого солодового продукта.- Ты имеешь в ви-
ду того, кого мои парижские коллеги назвали Арсеном Люпеном Музеев?
- Совершенно точно. В Лувре украли Мане, в Тулузе - Коро, Фрагон украден
в Марселе, Сезанн - в Жесе в Провансе и Фра-Анжелико - в Лионе. Хоро-
шенький счет, понимаешь?
- Понимаю. Ты производишь следствие?
- Уже два дня.
- И ты нашел след?
- Не знаю.
Марк нахмурил брови.
- Нехорошо скрывать от меня, Сан-Антонио.
- Я ничего от тебя не скрываю. Я сказал грустную правду: я не знаю, на-
хожусь ли я на следе или нет.
- Но тогда что же ты делаешь в этом цирке?
- Я принюхиваюсь. Арсен Люпен Музеев действует с исключительным мастерс-
твом, никогда не оставляя ни малейшего следа. Но я вывел одно заключе-
ние, которое может оказаться полезным.
- Не дай мне умереть от любопытства,- умолял Марк.- Я чувствую, что сей-
час это случится.
- В каждом городе, в котором происходили кражи, цирк Барнаби давал
представление именно в тот день, когда исчезали картины.
Перри упал на диван и звонко поцеловал бутылку виски.
- Кроме шуток?
- Да. Может быть, дело идет о простом совпадении, заметь это.
- Нет,- тихо возразил Перри,- пять совпаденийЄ это слишком!
- Я тоже так подумал, и тогда мне в голову пришла мысль пожить немного
внутри цирка, чтобы поближе познакомиться с поведением каждого его
участника.
- И ты нанял булимика, чтобы он помог тебе?
- Совсем нет, этот проклятый господин, которого ты видишь, одетый в ха-
лат и поглощающий сэндвич, не кто иной, как мой сотрудник, главный инс-
пектор Александр-Бенуа Берурье.
Беру поклонился: он заканчивал день легким ужином.
- Беру,- пояснил я,- всегда обладал исключительным аппетитом, а в насто-
ящий момент у него еще завелись солитёры. Когда мы искали возможность
проникнуть в цирк, у него появилась эта идея. Судя по тому, как идут де-
ла, надо думать, что он попал в яблочко.
Марк был восхищен.
- Цирк отправляется в Италию? - спросил он.
- Да, сын мой. Италия - это страна музеев. Я надеюсь, что мы там что-ни-
будь да засечем.
- Ты будешь держать меня в курсе дела?
- Обещаю.
- Ты только подумай, как будет отлично, если я первым сообщу о затрав-
ленном зайце.
- Ты сможешь это сделать, когда я раскрою это дело, но в настоящий мо-
мент мы играем в молчанку.
Мы еще немного поговорили, но в конце концов Марк поднялся с дивана. Он
уже подошел к двери, когда заметил, что потерял электрическую лампочку
от своего фотоаппарата. Он встал на четвереньки, чтобы поискать ее, но
толстяк сконфуженно пробормотал:
- Прошу прощения, господин журналист, но мне кажется, что я ее съел.
Глава 2
Я не знаю, парни, жили ли вы когда-нибудь в цирке. В сущности, с вашими
идиотскими башками, в этом не было бы ничего удивительного.
Я отлично представляю вас в зверинце, братцы, между американскими ман-
густами и шимпанзе. Вы очаровательны в вашей красивой клетке! Вам меняют
подстилку два раза в день, так как обслуживание там роскошное! А кроме
того, плохо верится, но у публики доброе сердце.
Даже трудно себе представить, что они могут швырнуть вам на угощение. Но
пусть не это вас соблазняет, а чудесная жизнь без забот и огорчений!
Мы поочередно давали представления в следующих городах: Тур-де-Нин, в
Понде Боавуази, в Бойро и в Гренобле. Так как в последнем имеется музей,
я ожидал новой кражи, но как бы не так: было полное спокойствие. Повсюду
толстяк производил фурор со своим номером булимии. В нем пробудился ог-
ромный талант!
Время от времени, будучи в особенном ударе, он ошеломлял нас, поедая
червяков, промокательную бумагу или зонтик, но это была лишь забава, ес-
ли я могу так выразится. (А почему бы я не мог так выразиться? Вы не мо-
жете запретить мне это.) В каждом городе, где мы выступали, нас ожидал
триумф. Нашему появлению предшествовала необычайная реклама. Все ждали
толстяка, а журналисты осаждали его, лишь только появлялся Барнаби. Его
заставляли давать автографы, восхищенные дамы приносили ему в фургон ла-
комства: бараньи кости, битую посуду и тому подобное.
Примите во внимание: все эти вещи богаты кальцием.
Его Светлость существенно изменился. Теперь, став звездой, он свысока
посматривал на меня и принимал позы. Скоро мне придется им заняться!
Однажды вечером, это было, кажется, в Шамбери, он сказал мне:
- Я заявляю тебе, Сан-Антонио, что я собираюсь подать Старику заявление
об отставке.
Я нахмурил брови.
- В самом деле?
- Да, месье. Ты отлично понимаешь, что мне нет никакого основания тянуть
лямку в течение долгих лет, тогда как здесь я за два дня зарабатываю
столько, сколько за месяц службы в полиции.
- Как хочешь, толстяк.
- Это тебя огорчает? - обеспокоился Ужасный.
Так как я не ответил, он продолжал:
- Понимаешь, Сан-Антонио, нужно обеспечить себе старость. Мне нужно кор-
мить жену, а она ест почти столько же, сколько я, ты же знаешь.
- Есть только одна вещь, которую я понимаю, Беру: мы начали следствие, и
мы его закончим. Когда следствие будет закончено, ты сможешь делать все,
что захочешь.
Он нахмурился.
- Судя по тому, как сейчас идет дело, это твое следствие еще не скоро
будет закончено.
Тут он сказал сущую правду. Все, казалось, идет хорошо в этом цирке.
Каждый выполняет свою работу как можно лучше.
Теперь разрешите мне, раз уж мы заговорили об этом, рассказать вам о но-
мерах, составляющих программу.
Там юыли знаменитые клоуны Вома и Ранго; знаменитые антиподисты (эпитеты
взяты из программы) Градос; мадам Кавальери со своей легкой кавалерией;
профессор Пивуникони, престижератор; мисс Мугуэт и ее слоны; Эксобрутос
на воздушной трапеции и Спранет, первый жонглер мира.
Вот это спектакль!
Вначале нас приняли очень мило, но после огромного успеха Его Величества
люди стали сторониться нас. Тем более, что Барнаби изменил порядок номе-
ров. Отныне в звездах вместо Эксобрутоса ходил Беру. Все они были очень
недовольны и старались нам напакостить. Только мисс Мугуэт была любезна
с нами. Во-первых, потому, что я занимался ее животными, и, во-вторых,
потому, что она не осталась равнодушной к моему шарму. В особенности,
когда я устремлял на нее свой чарующий взгляд.
Это была совсем еще молоденькая девчонка, натуральная блондинка с голу-
быми глазами, выразительными губами и высокими скулами. Поверьте мне, ее
мамаша не поскупилась на ее грудную клетку, а также на ее возможности
отдавливать подушки. Я уже давно решил предложить себе эту богиню, и,
уверяю вас, скоро это произойдет.
Итак, в течение доброй недели мы блуждали по юго-востоку Франции без ма-
лейших происшествий. Наконец мы приехали в Италию. Я вел себя весьма
скромно. И не потому, что я не хотел привлекать чьего-либо внимания.
Единственным интересным фактом было то, что ни одна картина после Лиона
не была украдена. Может быть, Арсен Люпен Музеев уже заполнил свою кол-
лекцию и отказался от краж?
Цирк Барнаби раскинул свой шатер на площади Равиоло Ракуи в окрестностях
Турина.
Время проходило тихо и скучно. Беру храпел в фургоне в ожидании часа
представления, а я, взобравшись на высокую лестницу, расчесывал жирафу
Зо.
С моего насеста открывался обширный вид. Зо, доброе животное, на самом
деле менее опасна, чем можно было бы предположить.
Я привел ее в приличный вид и собирался слезать, когда увидел, как на
площадь въехала американская машина и остановилась у края нашего шалаша.
Из нее выдавился шофер в белой блузе и голубой кепи и подошел к фурго-
ну-кассе, в котором мадам Барнаби продавала билеты.
Я подумал, что это какой-нибудь представитель пьемонтского капитала пос-
лал своего слугу за билетами для своих щенят.
Но вместо того, чтобы оторвать ему билеты, мадам Барнаби указала ему на
фургон Градос.
Шофер направился туда и постучал в дверь. Ему открыли, и он вошел.
Вы меня, надеюсь, знаете? А если вы все же не знаете, то пойдите и сва-
рите себе два яйца, утренний соня.
С безразличным видом я приблизился к машине, чтобы взглянуть на нее. Ин-
тересно, что понадобилось ее владельцу? Путешественники, как говорят
журналисты, лишены поэзии, и у них нет привычки принимать важных визите-
ров.
Машина - "кадиллак", если вам это нравится, а если не нравится, я ничего
не могу поделать, черный снаружи и белый внутри. Приписана к Турину. Но-
мерные знаки у нее посеребренные, руль из позолоченного серебра, а кол-
паки колес из золота. Роскошная машина, можете себе представить. Украше-
ния внутри машины были из платины. Заднее сиденье отделено от переднего
литым стеклом, чтобы не смешивать тряпки с портфелем.
Мне бы хотелось, чтобы вы увидели внутренность этой машины! Сколько
угодно холодной и горячей воды! Погребок для вин! Телевизор, магнитофон,
машинка для поджаривания хлеба, сушилка для волос, гимнастический зал,
бильярдная, теннисный корт. Утонченность зашла слишком далеко. Имелась
даже статуя Виктора-Эммануила в углу салона, не знаю во сколько раз
больше натуральной величины. Короче говоря, эта машина была не для всех.
Шофер вышел из фургона в сопровождении Донато Градос-старшего, одетого в
темно-синий костюм. Кроме того, на нем была надета белая рубашка из шел-
ка и галстук тоже из белого шелка. В бутоньерке у него был искусственный
цветок. У него был очень элегантный вид, и он шел с профессиональной
легкостью, так как, по заверениям злых языков, он самый настоящий пед.
Донато и Поль Градос создали вдвоем экстраординарный номер.
Донато устроился на заднем сиденье "кадиллака", который тут же отъехал,
подняв тучу пыли. Да, мои красавицы, ваш Сан-Антонио был немного расте-
рян. О чем же подумал дорогой комиссар? С каких это пор ливрейные шоферы
занимаются доставкой артистов цирка? Нужно было разузнать по этому пово-
ду все.
С безразличным видом я подошел к фургону Градос и бросил взгляд в любов-
ное гнездышко этих господ.
Это была настоящая бомбаньерка: стены, обтянутые материей, мебель из
красного дерева, а на полу - персидские ковры. Поль - блондин, волосы у
него достигают шеи. Он был одет в кружевной халат.
Я не знаю, где он покупает губную помаду, но она замечательно придает
его губам естественный красный цвет.
Поль - фламандец, в то время как Донато увидел свет в Неаполе.
