гианская трактовка либидо значительно более широкая. По его мне-
нию, невроз и другие психические заболевания проявляются как
поворачивание либидо вспять, что приводит к репродуцированию в
сознании больного архаических образов и переживаний, которые
рассматриваются как "первичные формы адаптации человека к ок-
ружающему миру".
Фрейд и Юнг были людьми разных поколений и культур. Как это
ни парадоксально, Фрейд по своим эмоциональным и рациональ-
ным установкам был человеком позитивных ценностей ХIХ в. Юнг
был человеком ХХ в., лишенным позитивистских предрассудков.
Он занимался алхимией и астрологией, гадал по "Книге перемен",
внес значительный вклад в изучение мифа.
Это резкое различие между личностями Фрейда и Юнга сказалось
на их понимании природы бессознательного. Основной точкой раз-
межевания фрейдовского психоанализа и юнгианской А. п. являет-
ся тот факт, что с точки зрения последней бессознательное носит
коллективный характер. Юнг писал: "У этих содержаний есть одна
удивительная способность - их мифологический характер. Они
как бы принадлежат строю души, свойственному не какой-то от-
дельной личности, а человечеству вообще. Впервые столкнувшись с
подобными содержаниями, я задумался о том, не могут ли они быть
унаследованными, и предположил, что их можно объяснить расо-
вой наследственностью. Для того чтобы во всем этом разобраться, я
отправился в Соединенные Штаты, где, изучая сны чистокровных
негров, имел возможность убедиться в том, что эти образы не имеют
никакого отношения к так называемой расовой или кровной на-
следственности, равно как и не являются продуктами личного опы-
та индивида. Они принадлежат человечеству в целом, поэтому име-
ют коллективную природу.
Воспользовавшись выражением Святого Августина, я назвал эти
коллективные проформы архетипами. "Архетип" означает type
(отпечаток), определенное образование архаического характера, со-
держащее, как по форме, так и по смыслу, мифологические мотивы.
В чистом виде последние присутствуют в сказках, мифах, легендах,
фольклоре".
Эти носители коллективного бессознательного понимались Юн-
гом в разные периоды по-разному: то как нечто вроде коррелята ин-
стинктов, "то как результат спонтанного порождения образов инва-
риантными для всех времен и народов нейродинамическими струк-
турами мозга".
В любом случае Юнг считал, что архетип не может быть объяснен
и этим исчерпан. Когда в фантазии появляется образ солнца, или
льва, который с ним отождествляется, или короля, или дракона,
стерегущего сокровище, то, считает Юнг, это ни то и ни другое, а не-
кое третье, которое весьма приблизительно выражается этими срав-
нениями. Единственно, что доступно психологии, - это описание,
толкование и типология архетипов, чему и посвящена огромная
часть наследия Юнга. Толкования его часто произвольны. Понимая
это, Юнг был склонен подчеркивать близость методов А. п. методам
искусства, а иногда и прямо заявлял, что он открыл новый тип на-
учной рациональности.
Анализируя формы взаимодействия архетипов с сознанием,
Юнг выделял две крайности, которые, с его точки зрения, равно
опасны для индивидуального и социального бытия человека. Пер-
вую крайность он видел в восточных религиозно-мистических
культах, где личностное начало растворяется в коллективном бес-
сознательном. Другая крайность - это западное индивидуалисти-
ческое рациональное мышление, где, напротив, подавляется кол-
лективное бессознательное. В противовес этим крайностям Юнг
развивал учение об индивидуальности как интеграции сознатель-
дого и бессознательного начал психики индивида через символи-
ческое толкование и субъективное проживание своих архетипиче-
ских структур. Ценность А. п. он видел в том, чтобы давать инди-
видуальному сознанию адекватные истолкования архетипической
символики для облегчения процессов индивидуации, то есть пси-
хического развития ивдивида путем ассимиляции сознанием со-
держаний личного и коллективного бессознательного. Конечной
целью индивидуального развития является достижение личност-
ной целостности и неповторимости.
Концепция Юнга оказала решающее воздействие на формирова-
ние транеперсональной психологии.
Лит.:
Юнг К.Г. Архетип и символ. - М., 1991.
Юнг К.Г. Тэвистокские лекции. Аналитическая психология:
ее теория и практика. - Киев, 1995.
Юнг К. Г. Душа и миф: Шесть архетипов. - Киев, 1996.
Иванов А В. Юнг // Современная западная философия: Сло-
варь. - М., 1991.
Мелетинский Е.М. Позтика мифа. - М., 1976.
АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ
- философская традиция,
объединяющая различные философские направления (логический
позитивизм, философию лингвистического анализа, теорию рече-
вых актов). Зарождение А. ф. в начале ХХ в. связано с кризисом ме-
тафизической философии (см. абсолютный идеализм) и развитием
идей "второго позитивизма" Эрнста Маха и Рихарда Авенариуса.
Основоположниками А. ф. являются Бертран Рассел и Джордж Эду-
ард Мур. Первый в соавторстве с А. Н. Уайтхедом построил фило-
софские основания математической логики и предложил доктрину
логического атомизма (см. атомарный факт), развитую Витген-
штейном; второй подверг критике традиционную этику и идеалис-
тическую метафизику. Подлинным вдохновителем А. ф. является
Людвиг Витгенштейн и его главный труд "Логико-философский
трактат".
Для А. ф. характерны три главных признака: лингвистический
редукционизм, то есть сведение всех философских проблем к про-
блемам языка; "семантический акцент" - акцентирование внима-
ния на проблеме значения; "методологический уклон" - противо-
поставление метода анализа всем другим формам философской ре-
флексии, в частности отказ от построения системы философии в ду-
хе классических философских построений ХIХ в
А. ф. - это прежде всего философия языка: мир видится через
призму языка, старая традиционная философия, говорят аналити-
ки, возникла из-за несовершенства языка, многозначности его слов
и выражений, "речи, которая запутывает мысли", по выражению
Витгенштейна; задача философии состоит в том, чтобы построить
такой идеальный язык, который в силу своей однозначности авто-
матически снял бы традиционные философские "псевдопроблемы"
(бытия и сознания, свободы воли и этики). Поэтому А. ф. - это
прежде всего (на раннем этапе) логико-философская доктрина,
стремящаяся к формализации языка, доведению его до совершенст-
ва языка логических символов. Эту проблему решали ученики Вит-
генштейна, члены Венского логического кружка: Мориц Шлик, От-
то Нейрат и, прежде всего, Рудольф Карнап. Венский кружок вы-
двинул доктрину верификационизма, то есть идею о том, что истин-
ность или ложность высказывания (главного объекта анализа ана-
литиков) и научной теории может быть подкреплена или опроверг-
нута лишь в том случае, если все предложения свести к высказыва-
ниям о чувственных данных, или "протокольным высказываниям",
которые можно подвергнуть непосредственной эмпирической про-
верке (ср. со-, противоположную концепцию фальсификационизма
Карла Поппера, в молодости члена Венского кружка).
Надо сказать, что идея построения идеального логического язы-
ка быстро себя исчерпала. Такой язык нужен и возможен лишь для
вспомогательных научно-философских целей, и таким является
язык математической логики, но разговаривать, писать стихи и
осуществлять множество других речевых актов или языковых игр
на таком языке невозможно, "как невозможно ходить по идеально
гладкому льду", по выражению позднего Витгенштейна.
Перелом в А. ф. произошел между мировыми войнами. В 1930-е
гг., когда Витгенштейн вернулся в Кембридж из добровольного ше-
стилетнего изгнания (он работал учителем начальных классов в гор-
ных альпийских деревнях с 1921 по 1926 г.), вокруг него, читавше-
го лекции в Тринити-колледже, начался формироваться круг моло-
дых учеников, впитывавших его новые идеи, которые нашли свое
окончательное воплощение в книге Витгенштейна "Философские
исследования", над которой он работал до самой смерти.
Лингвистический поворот в этой замечательной книге был еще
более усилен по сравнению с ранним "Логико-философским тракта-
том", но в остальном развивались идеи, полностью противополож-
ные тем, которые были основой доктрины "Трактата".
В "Трактате" язык понимался чересчур узко. По сути там рассма-
тривались только предложения в изъявительном наклонении ("Де-
ло обстоит так-то и так-то"). Теперь Витгенштейн обращает внима-
ние на то, что основная масса предложений языка несводима к изъ-
явительному наклонению, а стало быть, в принципе не может быть
подвергнута верификации. Ибо как можно верифицировать такие
предложения, как "Иди сюда", "Прочь!", "Как хороши, как свежи
были розы!", "Пивка бы сейчас!", "Сколько времени?", то есть вос-
клицания, вопросы, выражения желаний, просьбы, молитвы, при-
казы, угрозы, клятвы. Именно такие и подобные им высказывания
Витгенштейн называл языковыми играми и считал, что именно они
являются формами жизни. В сущности, вся книга посвящена ана-
лизу языковых игр. "Язык, - писал Витгенштейн, - похож на
большой современный город, где наряду с прямыми улицами, про-
спектами и площадями есть кривые переулки, полуразвалившиеся
дома, а также новые районы, похожие один на другой как две кап-
ли воды". Задача философа, как теперь понимает ее Витген-
штейн, - это попытка помочь человеку разобраться в обыденном
языке, в его неоднозначности и путанице ("помочь мухе выбрать-
ся из бутылки").
Развивая выдвинутое еще в "Трактате" положение о значении
слова, имеющем место лишь в контексте предложения, Витген-
штейн углубляет это положение в знаменитой максиме: "Значение
есть употребление". Здесь он разрабатывает теорию значения, кото-
рую называет теорией семейных сходств. Как все родственники
имеют между собой что-то похожее - одно в одном случае, другое в
другом, - при этом, однако, нельзя выявить чего-то одного, еди-
ного инвариантного значения, которое присутствовало бы у всех
членов семьи, - так и значения слов лишь пересекаются друг с
другом - нет ни абсолютных синонимов, ни омонимов. Например,
слово "старик" может означать в одном контексте "очень пожило-
го человека", а в другом контексте это слово может означать и моло-
дого человека, например в сленговом обращении друг к другу двух
студентов: "Привет, старик!". Слово "вторник" в зависимости от
контекста может означать "17 декабря 1996 г.", а может - - "24 де-
кабря того же года". Один из опосредованных учеников Витген-
штейна, блестящий современный аналитик Сол Крипке, назвал
такие слова нежесткими десигнаторами": их значения меняются
при переходе из одной ситуации в другую (из одного возможного
мира - в другой - см. семантика возможных миров). В противо-
положность таким словам, например, фамилии и имена-отчества
или числа не меняют своего значения при переходе из одного воз-
