ния женского голоса из реального многоголосья текстов культуры
(ср. понятие полифонического романа М. М. Бахтина. - В.Р.). Ме-
тафизический дискурс подвергается Д. как дискурс присутствия,
тождества. Д. расшатывает мнимую незыблемость метафизических
понятий, обнаруживая разрывы и отсутствия там, где предполага-
лось полное присутствие смыслов".
Как кажется, подлинными предшественниками метода Д. были,
как ни странно, советские философы М. М. Бахтин и О. М. Фрейден-
берг. Первый деконструировал роман Достоевского (см. полифони-
ческий роман, карнавализация), вторая - всю античную культуру.
Под влиянием Деррида, Барта и других представителей пост-
структурализма (а иногда и без их непосредственного влияния) рус-
ская поэтика начала деконструировать художественные тексты с
конца 1970-х годов. Особую роль здесь сыграл мотивный анализ
Б. М. Гаспарова (см.), который подверг Д. такие произведения, как
"Мастер и Маргарита" Булгакова, "Двенадцать" Блока, "Слово о
полку Игореве", что вызвало ряд академических скандалов в стенах
Тартуского университета - цитадели классической структурной
поэтики.
Особенно шокирующей кажется процедура Д., когда ей под-
вергаются такие хрестоматийные тексты, как, например, рас-
сказ Л. Н. Толстого "После бала", ставший предметом аналитичес-
кой Д. под пером русского филолога, основоположника генератив-
ной поэтики А. К. Жолковского. Рассказ "После бала" возводится
им к практике обряда инициации и традиционным мотивам вол-
шебной сказки, как они описаны в исследованиях В. Я. Проппа (см.
сюжет, формальная школа).
Автор этих строк подверг Д. такое культовое произведение дет- /с чего-то выделено/
ской литературы ХХ в., как "Винни Пух". Основой этой Д. стало то,
что мы поставили милновские повести о Винни Пухе в ряд "взрос-
лой" литературы 1920-х годов - период расцвета европейского мо-
дернизма (см. принципы прозы ХХ в., неомифологизм), что само по
себе заставило посмотреть на текст по-другому: высветить его с точ-
ки зрения мифа, психоанализа, теории речевых актов, семантнки
возможных миров, характерологии (подробнее об этом анализе см.
междисциплинарные исследования).
В пространстве поэтики постмодернизма Д. происходит сама со-
бой - текст деконструирует сам себя, почти не нуждаясь в исследо-
вателе.
Лит.:
Маяцкий И.А. Деконструкция // Современная западная фи-
лософия: Словарь. - М., 1991.
Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. - М., 1995.
Жолковский А К. Морфология и исторические корни "После
бала" // Жолковский А К. Блуждающие сны. - М., 1992.
Руднев В. Введение в прагмасемантику "Винни Пуха" // Вин-
ни Пух и философия обыденного языка. - М., 1996.
ДЕПРЕССИЯ
, или депрессивный синдром (от лат. depressio - по-
давленность) - психическое состояние или заболевание, сопровож-
дающееся чувством подавленности, тоски, тревоги, страха. Охва-
ченный Д. одновременно испытывает чувство собственной неполно-
ценности (ср. комплекс неполноценности), страх перед будущим;
все его жизненные планы кажутся ему более неосуществимыми; со-
знание его сужается (ср. измененные состояния сознания) и враща-
ется вокруг себя и своих невзгод. Страдающий Д. находит порой му-
чительное удовольствие в "переживании" своих страхов и тревог,
своей неполноценности.
Д. стала поистине бичом второй половины ХХ в., как невротиче-
ская (см. невроз) или даже психотическая (см. психоз) реакция на
социальные стрессы - революции, мировые войны, тоталитаризм,
страх потерять работу, экологический кризис и т. п.
Д. может быть реакцией на потерю близкого человека, тогда она
принимает, как говорят психиатры, форму "острого горя". Но сле-
дует отличать скорбь, горе, тоску как естественную реакцию на со-
бытие (в этом смысле можно говорить об экзогенной - то есть обус-
ловленной внешними факторами - Д.) и подлинную - эндогенную
(то есть обусловленную внутренними факторами патологии орга-
низма) Д., которая в общем является независимой от внешних об-
стоятельств и есть специфическая болезненная реакция, где обстоя-
тельства лишь подтверждают обострение, провоцируют заложен-
ную в самой личности патологию. Разграничивая скорбь и Д. (ме-
ланхолию), Фрейд писал:
"Скорбь, как правило, является реакцией на утрату любимого че-
ловека [...], меланхолия отличается глубоко болезненным дурным
настроением, потерей интереса к внешнему миру, утратой способно-
сти любить, заторможенностью всякой продуктивности и пониже-
нием чувства собственного достоинства, что выражается в упреках
самому себе, поношениях в свой адрес и перерастает в бредовое ожи-
дание наказания; [...] скорбь обнаруживает те же самые черты, кро-
ме одной-единственной: расстройство чувства собственного досто-
инства в этом случае отсутствует".
И далее: "Меланхолия демонстрирует нам еще кое-что, отсутству-
ющее при скорби, - чрезвычайно пониженное чувство собственно-
го "Я". Больной изображает свое "Я" мерзким, аморальным, он уп-
рекает, ругает себя и ожидает изгнания и наказания [...]. Картина
такого - преимущественно морального - тихого помешательства
дополняется бессонницей, отказом от пищи".
Фрейд интерпретирует Д. как регрессию в нарциссизм (см. психо-
анализ), что, например, происходит у некоторых индивидов при от-
вергнутой любви. Весь комплекс чувств к утраченному объекту, где
перемешаны любовь и ненависть, он перекладывает на свою собст-
венную личность, хотя на самом деле все это в русле бессознатель-
ного направлено на утерянный объект.
Даже в случае самоубийства на почве Д., как считает Фрейд, этот
акт является как бы последним посланием (ср. теория речевых ак-
тов) индивида покинувшему его объекту: "Я умираю, чтобы ото-
мстить тебе".
Д. в ХХ в. лечат двумя способами - психотерапевтическим и ме-
дикаментозным.
Иногда психотерапия бывает успешной, но порой она длится ме-
сяцами и годами и не заканчивается ничем. Большое значение при
терапии и реабилитации больного Д. имеет социальная адекват-
ность, возможность применения личностью ее творческих способно-
стей (см. терапии творческим самовыражением).
В фармакологии лекарства против Д. изобретены сравнительно
недавно, после второй мировой войны. Их терапия смягчает душев-
ную боль, характерную при Д., но часто вводит личность в изменен-
ное состояние сознания, деформируют ее.
Вот что пишет о Д., и об антидепрессантах известный русский ху-
дожник-авангардист и художественный критик, один из основате-
лей авангардной группы "Медицинская герменевтика", Павел Пеп-
перштейн.'
"Депрессия ставит человека перед лицом поломки "автобиогра-
фического аттракциона". Это порождает практику "самолечения
текстом". Причем на первый план выходят записи дневникового ти-
па, "болезненная телесность" растрепанной записной книжки, с
расползающимися схемками, значками, цифрами. Депрессант при-
бегает к шизофреническим процедурам записи как к терапевтичес-
ким упражнениям. Иначе говоря, депрессант "прививает" себе ши-
зофрению (см. - В.Р.) как инстанцию, способную восстановить по-
терянный сюжет, "починить аттракцион". Этот "ремонт" не всегда
происходит успешно".
И далее об антидепрессантах:
"Основным препаратом в коктейле, прописанном мне психиат-
ром в период обострения депрессии, был Lydiamil, швейцарский
препарат "тонкого психотропного действия", как было написано в
аннотации. Я пристально наблюдал за его эффектами [...], ограни-
чусь упоминанием об одном маленьком побочном эффектике, на ко-
торый я обратил внимание [...]. Этот незначительный эффектик я
про себя назвал "синдромом Меркурия": меня преследовала иллю-
зия, что я ступаю не по земле, а чуть-чуть над землей, как бы по не-
коей тонкой пленке или эфемерному слою прозрачного жира. Та-
ким образом буквализировалось "смягчение", "округление углов",
"смазка" - последствия антидепрессантов, восстанавливающих
"эндорфинный лак" на поверхности воспринимаемой действитель-
ности. Иногда депрессивный "золотой ящик", оснащенный слож-
ной шизотехникой и застеленный внутри "периной" антидепрессан-
тов, может показаться моделью рая".
Лит.:
Фрейд З. Скорбь и меланхолия // Фрейд З. Художник и фанта-
зирование. - М., 1995.
Пепперштейн П. Апология антидепрессантов // Художест-
венный журнал. 1996. - Э 9.
Руднев В. Культура и психокатарсис ("Меланхолия" Альбрех-
та Дюрера) // Независимый психиатрический журнал, 1996.
- Э 3.
ДЕТЕКТИВ
- жанр, специфический для массовой литературы и
кинематографа ХХ в. Основоположники Д. - Эдгар По и Уилки
Коллинз, но подлинное рождение этого жанра имело место в расска-
зах Конан-Дойля о Шерлоке Холмсе. Почему Д. именно в ХХ в. по-
лучил такое распространение? По-видимому, главный элемент Д.
как жанра заключается в наличии в нем главного героя - сыщика-
детектива (как првило, частного), который раскрывает (detects)
преступление. Главное содержание Д. составляет, таким образом,
поиск истины. А именно понятие истины претерпело в начале ХХ в.
ряд изменений. Истина в аналитической философии не похожа на
истину, как ее понимали представители американского прагматиз-
ма или французского экзистенциализма.
Соответственно в истории Д. можно выделить три разновидности.
Первой хронологически был аналитический детектив, связанный не-
посредственно с гениальными умами Шерлока Холмса, Эркюля Пуа-
ро и мисс Марпл. Это английский Д. - его особенностью было то, что
действие могло и чаще всего происходило в одном месте; часто этим
местом был кабинет сыщика-аналитика. Действие вообще могло быть
редуцировано (ср. редукционизм логического позитивизма) к анали-
тическим рассуждениям о методах раскрытия преступления. Глав-
ным здесь является сам механизм, позволяющий раскрыть преступ-
ление. Предельным выражением был случай, когда персонажи вмес-
те с сыщиком оказываются в ограниченном пространстве (в поезде -
"Восточный экспресс" Агаты Кристи, на яхте - "Смерть под пару-
сом" Джона Ле Карре, в доме, окруженном снежным заносом, - "Чи-
сто английское убийство" Джеймса Чейза). Тогда задача сыщика уп-
рощается - он выбирает преступника из конечного числа индивидов.
Англия недаром страна, в которой (в стенах Кембриджа) родился
логический позитивизм. В то время как Шерлок Холмс разрабатывал
свой дедуктивно-аксиоматический метод, Бертран Рассел и Альфред
Борт Уайтхед строили систему математической логики. Задача у де-
тектива-аналитика и аналитического философа, в сущности, была од-
на и та же - построить идеальный метод, при помощи которого мож-
но обнаружить истину. Метод здесь важнее, чем результат.
С точки зрения теории характеров (см. характерология) и логиче-
ский позитивист, и сыщик-аналитик представляют собой яркий об-
разец так называемого шизотимного, или аутистического мышле-
ния (см.). Сыщик - аутист-интроверт, погруженный в свой мир
благодаря своему углубленному, но "узкому" интеллекту, во всем
видящий символы, разгадывающий преступление. Как правило,
этический момент в этом субжанре Д. редуцируется - в предельном
случае убийцей оказывается сам сыщик, как в романе Агаты Крис-
