В дверях я обернулся. Я так и не понял и половины из того, о чем она
говорила, но некоторым образом я был ей благодарен. Она не смотрела на
меня, а просто дымила сигаретой.
В неловком молчанье мы с Сэмом пошли к гостинице, и наши ботинки
скрипели на росистой утренней траве. Голова у него была опущена, казалось,
он глубоко задумался.
- Извини , Сэм, - сказал я.
Он даже не посмотрел на меня.
- Я ничего не мог поделать. Она была вне себя, - продолжил я.
- Заткнись, Дэнни, - грубо оборвал он меня.
Наши шаги глухо простучали по деревянным ступенькам гостиничного
крыльца, и мы прошли к стойке портье. Я зашел за прилавок и взял сводку. -
Я уеду, как только подведу итоги, - принужденно сказал я.
Он задумчиво посмотрел на меня. - Зачем? -спросил он.
Я удивился. - Ты же знаешь почему, - ответил я.
Он улыбнулся вдруг, протянул руку и взъерошил мне волосы. - Не бери в
голову, чемпион. Никто ничего и не говорил о твоем отъезде.
- Но, Сэм...
К чертям! - громко засмеялся он. - Ведь не думал же я, что ты
останешься малышом навсегда. И к тому же, пожалуй, ты мне сделал при этом
услугу.
Я уехал на следующий день после Дня труда с шестьюстами долларами в
кармане.
Положил деньги на кухонный стол, чувствуя себя почти чужим в доме. За
это лето все мы очень изменились.
Я вырос ещё больше. Я уже больше чем на голову выше отца и матери.
Казалось, что они как-то неопределенно съежились. Они оба похудели по
сравнению с весной, круглые щеки отца стали впалыми, а под глазами у него
странные голубые круги. У матери волосы стали совсем седыми. На этот раз
они и не скрывали своего отношения к деньгам. Нужда была слишком очевидна.
О многом мы переговорили во время первого совместного ужина, но кое-что
осталось недосказанным. Да так оно и лучше. Незачем говорить о том, что мы
и так знали.
Это было написано у нас на лицах и выражалось в том, как мы говорили и
действовали.
После ужина я вышел посидеть на крыльцо. Рекси подошла ко мне и
растянулась рядом. Я почесал у неё за ухом. - Ты скучала без меня,
девочка? -тихо спросил я.
Она помахала хвостом и положила голову мне на колени. Конечно же, она
скучала.
Она была рада, что я дома.
Я посмотрел на улицу. И она тоже изменилась за это лето. Ее
заасфальтировали, и от этого она стала ярче и новей.
Вышла Мими и села на ступеньку рядом со мной. Мы долго сидели так
молча. Толстяк Фредди Конлон вышел из дома и, увидев меня, поздоровался. Я
помахал рукой и посмотрел ему вслед.
Наконец Мими заговорила. - Нынче летом Марджори-Энн обручилась.
Она внимательно посмотрела на меня.
- Да, - мимоходом ответил я. Я уже не испытывал к ней никаких чувств.
Она была объектом моего детства, - С полицейским, - продолжила Мими. - Они
поженятся, когда она закончит школу в январе. Он гораздо старше её. Ему
уже за тридцать.
Я повернулся и посмотрел на неё. - Ну и о чем тут беспокоиться? -прямо
спросил я.
Она покраснела. - Я просто тебе рассказала о том, что произошло здесь
за лето, - обиженно произнесла она.
Я снова отвернулся и стал смотреть на улицу. - Ну и что? -спокойно
ответил я. По крайней мере здесь ничего не изменилось. Не прошло и
нескольких часов, как мы уже опять ссоримся с Мими.
Голос у неё стал тверже и принял какой-то несносный тон. - Я думала, ты
любишь её.
Я чуть не улыбнулся про себя. - С чего это ты взяла?
Она посмотрела на Рекси, лежавшую между нами, и почесала ей голову. - Я
думала, что она тебе всегда нравилась. Она говорила мне..
- Что она тебе говорила? - прервал я её.
Наши глаза встретились в молчаливой борьбе. Она первой опустила взгляд.
Я же по-прежнему смотрел на неё, широко раскрыв глаза и не мигая.
- Она, она говорила мне, что у вас с ней было, - промямлила она.
- Что было? -напирал я.
- То, чего нельзя делать, - ответила она, разглядывая свой маникюр. -
Когда ты уехал в июне, она сказала мне, что боится, как бы у неё не было
ребенка.
Я вдруг улыбнулся. - Да она с ума сошла! -взорвался я. -Я даже не
трогал её.
По глазам Мими было видно, что у неё отлегло на душе.
- Правда, Дэнни?
Я всё еще улыбался. Я вспомнил, что случилось в деревне. Марджори-Энн
совсем спятила. Никто ещё никогда не беременел от пальца. Я снова
посмотрел на неё. - Правда, Мими, -тихо ответил я. - Ты же знаешь, что я
тебе врать не буду.
Она улыбнулась мне в ответ. - Я в общем-то и не верила ей, Дэнни. Она
так часто фантазирует. Она слегка коснулась моей руки. - Я рада, что она
выходит замуж и уезжает отсюда. Она мне больше не нравится.
Мы молча смотрели вдоль улицы. Начало смеркаться и уличные фонари вдруг
вспыхнули желтым светом.
- Дни снова становятся короче, - сказал я.
Она не ответила, и я повернулся к ней. В свете уличного фонаря она была
похожа на ребенка, черные волосы падали ей на плечи. Хотя она была старше
меня на два года, я чувствовал себя гораздо старше. Может быть это оттого,
что у неё такие черты лица. У неё была тонкая кость, а рот неясно выражен.
Интересно, её кто-нибудь уже целовал? То есть по настоящему. Затем я
быстро отогнал от себя эту мысль. Только не моя сестра, она не такая
девушка.
- Отец с матерью выглядят уставшими, - сказал я, -меняя разговор. - В
городе, должно быть, очень жарко.
- Не только поэтому, Дэнни, - ответила она. - Ничего хорошего нет. Дела
идут плохо, и мы должны по всем счетам. На позапрошлой неделе молочная
компания чуть ли не перестала нас обслуживать. Хорошо, что я устроилась
работать на полставки в "А и С" , иначе было бы еще хуже.
Я вытаращил глаза. Я знал, что дела неважны, но не думал, что все
настолько уж плохо. -Я и не знал, - сказал я. - Мама ничего не писала об
этом в письмах.
Она серьезно посмотрела на меня. - Ты же знаешь маму. Она никогда и не
напишет об этом.
Я не знал, что сказать. Полез в карман и достал пачку сигарет. Сунул
одну себе в рот и уже стал было прикуривать, как она прервала меня.
- И мне, Дэнни, - попросила она.
Я протянул ей пачку. - Я и не знал, что ты куришь, - удивленно сказал я.
- И я не знала, что ты куришь, - возразила она. Она посмотрела на дом.
- И надо быть поосторожней, чтобы мать не видела, а то нам достанется
обоим.
Мы вместе посмеялись и стали держать сигареты в кулаке.
- Как я рада, что кончаю школу летом, - сказала Мими. - Тогда я, может,
сумею найти работу и смогу по настоящему помогать.
- Неужели все так уж страшно, а? -задумчиво произнёс я.
- Да, - просто ответила она. - Мама даже поговаривает о том, чтобы
отказаться от дома. Мы не успеваем платить до закладной.
- Этого нельзя делать! - Я теперь не на шутку взволновался. Это же мой
дом! Да поверить в это просто невозможно.
Мими выразительно пожала плечами. - Можно или нельзя -это от нас не
зависит. У нас просто кончаются деньги.
Некоторое время я помолчал. Я уже больше не ребенок, и никогда по
настоящему и не верил, что это мой дом, как когда-то говорил отец, но я не
хотел выезжать из него. Мысль о том, что в доме будут жить другие люди,
другая семья будет есть в столовой, кто-то другой будет спать в моей
комнате, тревожила меня. Мне здесь нравилось, и я не хотел уезжать отсюда.
- Может мне надо уйти из школы и поступить на работу, -осторожно начал
я.
- Дэнни, нельзя! - протестующе воскликнула она. Тебе надо кончать
школу. Мама с папой так настроены на это.
Я промолчал.
- Не беспокойся, Дэнни, - утешительно произнесла она, кладя мне руку на
плечо. - Все образуется. Я знаю.
Я с надеждой посмотрел на неё. - Ты правда так думаешь?
Она улыбнулась. - Конечно. Она поднялась на ноги и бросила сигарету. -
Пойду-ка помогу мыть посуду, а то мама задаст мне.
Как мне хотелось думать, что она права! Она должна быть права. Мы
просто не можем уехать отсюда. Что касается меня, так на свете просто не
было другого места, где можно было бы жить.
Глава 14
Меня зовут Дэнни Фишер. Мне пятнадцать лет и четыре месяца. Я учусь в
шестом классе средней школы Эразма Холла и хожу в первую смену. Сейчас час
дня, и на сегодня уроки кончились. Я стою на углу Флэтбуш и Чёрч-авеню и
смотрю на поток школьников , возвращающихся домой.
Говорят, в школе более трех тысяч учеников, и кажется, что сейчас все
они проходят мимо этого угла. Они смеются, некоторые ребята заигрывают с
девочками.
С завистью в глазах я смотрю на них. Их ничто не заботит.
Их ничто не тревожит до завтрашнего дня, когда надо будет возвращаться
в класс.
А у меня другое дело. У меня есть дом, который я хочу сохранить во что
бы то ни стало. Поэтому мне надо идти работать. Я смотрю на часы в
витрине. Уже несколько минут второго. Я тороплюсь, так как мне в половине
второго надо быть на работе.
Я иду по Флэтбуш-авеню. Сейчас конец октября, и уже чувствуется первый
холодок зимы. Я плотнее запахиваю свою куртку. На минутку я останавливаюсь
у кинотеатра и читаю афиши. Кажется, неплохая картина, и пока я там стою,
некоторые ребята из школы идут её смотреть. Мне тоже хотелось бы попасть в
кино, но времени нет. Я опять иду дальше.
Прохожу по оживленному торговому кварталу. Лавки здесь поменьше, и они
рассчитаны на местного покупателя в отличие от тех магазинов, что
расположены рядом со школой. Я ускоряю шаг. Здесь почти что не за что
зацепиться взглядом и нечему удержать меня.
Через полчаса ходьбы я добрался до шести углов, где сходятся Флэтбуш и
Нострэнд.
Здесь конечная станция ветки Флэтбуш линии метро ИРТ.
На этом перекрестке много продовольственных магазинов: "А и П", Бохэка,
Роулстона, Даниэля Ривза, Фэер Март. В этот последний я вхожу и иду по
длинному узкому магазину.
Мужчина за прилавком поднимает взгляд и орет мне. -Пошевеливайся,
Дэнии. У нас куча неисполненных заказов!
Я перехожу на бег и попадаю в подсобное помещение. Кладу учебники на
полку, беру с неё передник и бегу обратно в магазин, на ходу одевая его.
Заказы лежат на полу у двери, и я начинаю вытаскивать их наружу к тележке.
Выходит один из клерков и проверяет со мной счета. Он дает мне точную
сдачу на доставку, и я отправляюсь. Я с тележкой вплетаюсь в ткань улиц и
транспорта на весь день до захода солнца в шесть часов вечера. Затем беру
тяжелую швабру и начинаю подметать магазин.
В семь часов я снимаю передник, аккуратно складываю его, кладу обратно
на полку, чтобы он был под рукой завтра. Беру свои учебники, выхожу из
магазина, а приказчик выпускает меня и тщательно запирает за мной дверь. Я
торопливо иду по Нострэнд авеню до Ньюкэрк. У станции метро стоит автобус,
и я сажусь в него.
Приходится стоять, так как в автобусе много народу, возвращающегося с
работы.
Я схожу на своем перекрестке и шагаю по кварталу. Ноги у меня болят,
мускулы шеи и плеч ломит от множества поднятых за день коробок, но я
забываю об усталости, когда Рекси бежит мне навстречу по улице и
приветствует меня. От волнения она машет хвостом, а я смеюсь и треплю ей
голову. Вхожу в дом все ещё улыбаясь, мне тепло и радостно от нашей
встречи.
Я бросаю пригоршню мелочи на кухонный стол. Медленно перебираю пятаки и
гривенники. Восемьдесят пять центов. Сегодня хорошие чаевые. Я кладу
двадцать пять центов в карман и ссыпаю остальную мелочь в фужер под
раковиной.
Все это время за мной следит мама. Теперь она говорит. - Пойди наверх и
умойся, Дэнни. Ужин готов.
Отец уже сидит за столом. Он протягивает руку и как бы похлопывает меня
по плечу, когда я прохожу мимо. Он ничего не говорит, молчу и я. Мы оба
сознаем наши чувства. Я доволен этим.
Каждый день получается небольшой приток мелочи, а по субботам,
отработав полный день с семи утра до одиннадцати вечера, я получаю у
управляющего зарплату за неделю. Три с половиной доллара. В добрую неделю
получается иногда долларов десять вместе с чаевыми.
Хорошо, что мне учеба дается легко, потому что по вечерам я засыпаю над
домашними заданиями и приходится доделывать их во время занятий на
