подумать.
- Подумаем. Есть еще что-нибудь, что вы хотели бы сказать мне?
- Да, и этого тоже нет в рапорте. Солярия уже много десятилетий
работает над человекообразными роботами, и я думаю, что они достигли цели.
Ни один Внешний Мир, кроме нас, конечно, даже не пытался заниматься этим.
На каждой планете я спрашивала, делают ли они что-нибудь в отношении
гуманоидных роботов, и реакция везде была одинакова. Они находят эту
концепцию неприятной и пугающей. Подозреваю, что все они знают о нашем
провале и приняли его близко к сердцу.
- Но только не Солярия. Почему?
- По той причине, что они всегда жили в наиболее
высокороботизированном обществе в Галактике. Они окружены роботами - по
десять тысяч на одного индивидуума. Планета насыщена роботами. Пройдитесь
через всю планету в поисках людей - и вы никого не найдете. Так зачем
немногим солярианам, живущим в таком мире, расстраиваться из-за того, что
несколько лишних роботов будут человекообразны. К тому же тот
псевдочеловеческий ублюдок, которого спроектировал и сделал Фастольф и
который еще существует...
- Дэниел.
- Да. Он был на Солярии два столетия назад, и соляриане общались с
ним как с человеком. Они так и не оправились от этого. Их унизили и
обманули. Это была незабываемая демонстрация того, что Аврора далеко
впереди них, во всяком случае, в этой грани роботехники. Соляриане страшно
гордятся тем, что они наиболее передовые роботехники в Галактике, и с тех
пор отдельные соляриане работали над гуманоидными роботами исключительно
для того, чтобы смыть этот позор. Если бы этих роботехников было больше,
или они имели Институт, координирующий их работу, они бесспорно сделали бы
это уже давно. И сейчас, я думаю, эти роботы у них есть.
- Но точно вы не знаете? Это только ваши предположения, основанные на
обрывках сведений?
- Совершенно верно,но подозрение чертовски сильное,и оно достойно
дальнейшего расследования. И третий пункт: могу поклясться, что они
работают над телепатической связью. Там есть кое-какое оборудование,
которое мне неосторожно показали. А однажды, когда я беседовала с одним
роботехником, экран показал задний план с матрицей позитронного рисунка,
какого я никогда еще не видела, но мне показалось, что этот рисунок
годится для телепатической программы.
- Подозреваю, что эта новость соткана из паутины, даже более тонкой,
чем сведения о гуманоидных роботах.
Легкое замешательство прошло по лицу Василии.
- Должна признать, что в этом вы, вероятно, правы.
- В сущности, Василия, это звучит совсем уж фантастично. Если
матрица, которую вы видели, не похожа ни на что, виденное вами раньше, с
чего вы взяли, что этот рисунок годится для чего-нибудь?
Василия колебалась.
- Сказать по правде, я сама этому удивилась, но, как только я увидела
рисунок, мне сразу пришло в голову слово "телепатия".
- Несмотря на то, что телепатия невозможна даже теоретически.
- Считается невозможной даже теоретически, а это не совсем одно и
тоже.
- Но никто и никогда не мог добиться прогресса в этом отношении.
- Да, но почему же я так подумала?
- Ну, Василия, это просто личный психологический выверт, так что
бесполезно пытаться его анализировать. Забудем об этом. Что-нибудь еще?
- Еще одна вещь, наиболее озадачивающая из всех. Из некоторых мелких
указаний у меня создалось впечатление, что соляриане собираются покинуть
свою планету.
- Почему?
- Не знаю. Их народ, и так немногочисленный, идет на убыль. Возможно,
они хотят начать сначала где -нибудь в другом месте, пока совсем не
вымерли.
- Как начать сначала? Куда они поедут?
Василия покачала головой и сказала:
- Я рассказала вам все, что знала.
- Ну, тогда я все это приму в расчет, - медленно сказал Амадейро. -
Четыре пункта: ядерный усилитель, гуманоидные роботы, роботы-телепаты, и
уход с планеты. Откровенно говоря, я не верю ни в один из этих пунктов, но
я уговорю Совет санкционировать беседу с Регентом Солярии. А теперь,
Василия, я уверен, что вам нужно отдохнуть. Почему бы вам не взять
несколько недель отпуска и заново привыкнуть к солнцу Авроры и прекрасной
погоде, прежде чем взяться за работу?
- Это очень мило с вашей стороны, Келдин, - сказала Василия, не
вставая с кресла, - но осталось еще два вопроса, которые я должна поднять.
Амадейро невольно повернулся к часам.
- Это займет много времени, Василия?
- Сколько бы это ни заняло, Келдин, это необходимо обсудить.
- Что вы хотите?
- Для начала - кто такой этот молодой всезнайка, который, похоже,
думает, что он тянет весь Институт - Мандамус?
- Ага, вы встретились с ним? - улыбка Амадейро стала несколько
натянутой. - Как видите, кое-что на Авроре изменилось.
- В этом случае явно не в лучшую сторону, - угрюмо сказала Василия. -
Кто он?
- Именно тот, кого вы описали: всезнайка. Блестящий молодой человек,
достаточно разбирающийся в роботехнике и столь же в общей физике, химии,
планетологии...
- Сколько лет этому чудовищу эрудиции?
- Неполных пятьдесят.
- А что будет из этого мальчишки, когда он вырастет?
- Будет таким же мудрым, как и блестящим, наверное.
- Не прикидывайтесь, что вы не поняли меня, Келдин. Вы намерены
подготовить из него следующего Главу Института?
- Я намерен прожить еще много десятилетий.
- Это не ответ.
- Это единственный ответ, какой у меня есть.
Василия все время вертелась в кресле, и ее робот, стоявший за ней,
водил глазами из стороны в сторону, как бы готовясь отразить нападение.
Вероятно, его поведение было вызвано недовольством Василии.
- Келдин, - сказала она, - следующим Главой буду я. Это решено. Вы
сами так говорили.
- Я говорил, Василия, но после моей смерти будет решать правление.
Даже если я оставлю директиву, кому быть следующим Главой, правление может
переиграть ее. Это вытекает из правил, на которых основан Институт.
- Вы напишите директиву, Келдин, а правлением займусь я.
Амадейро, нахмурившись, сказал:
- Я не хочу обсуждать это сейчас. У вас есть еще вопросы? Пожалуйста,
изложите их покороче.
Она несколько секунд смотрела на него в молчаливой злобе, а затем
сказала, как выплюнула:
- Жискар!
- Робот! - переспросил удивленный Амадейро.
- Конечно, робот. Разве вы знаете какого-нибудь другого Жискара, о
котором я стала бы говорить?
- Ну, так что с ним?
- Он МОЙ.
Амадейро удивился.
- Он... он был... законной собственностью Фастольфа.
- Жискар был моим, когда я была маленькой.
- Фастольф одолжил его вам, а потом взял обратно. Ведь официальной
передачи не было?
- Морально он мой. Но в любом случае у Фастольфа больше нет
собственности. Он умер.
- Он сделал завещание. И если я правильно запомнил, по этому
завещанию два робота, Жискар и Дэниел, теперь собственность солярианки.
- А я не хочу, чтобы они были у нее. Я дочь Фастольфа...
- Ого?
Василия вспыхнула.
- Я требую Жискара. Почему его должна иметь иностранка... Чужая? -
потребовала она ответа у растерявшегося под этим натиском доктора
Амадейро.
- Только потому, что так завещал Фастольф. И она гражданка Авроры.
- Кто так сказал? Для всех аврорцев она "солярианская женщина".
Во внезапном приступе ярости Амадейро стукнул кулаком по подлокотнику
кресла.
- Василия, чего вы от меня хотите? Я не люблю солярианку, у меня к
ней глубокая антипатия, и будь у меня возможность, я... я выкинул бы ее с
Авроры. Но я не могу оспаривать завещание. Даже если бы был законный путь
к этому, а его нет - я не счел бы разумным делать это. Фастольф умер...
- Именно поэтому Жискар должен быть моим.
Амадейро игнорировал ее слова.
- ...а коалиция, которой он руководил, распадается. В последние
несколько десятилетий она держалась только благодаря его обаянию. Мне
желательно собрать фрагменты этой коалиции и добавить к своим
последователям. Таким путем у меня будет группа, которая станет
доминировать в Совете и контролировать следующие выборы.
- И сделают вас следующим Председателем?
- А почему бы и нет? Авроре хуже не будет, потому что это дало бы мне
шанс перевернуть нашу давнюю политику, пока еще не поздно. Беда в том, что
у меня нет личной популярности Фастольфа, нет его дара излучать святость,
чтобы скрыть глупость. Следовательно, если я вроде бы восторжествую
некрасиво и мелочно над умершим, это будет плохо выглядеть. Никто не
должен говорить, что Фастольф, пока он был жив, победил меня, а когда он
умер, я оплевал его завещание. Я не желаю быть смешным. Вы поняли?
Обойдетесь без Жискара!
Василия встала, прищурив глаза.
- Посмотрим!
- Уже видим. Митинг окончен, и если у вас есть какие-то амбиции стать
Главой Института, я не потерплю, чтобы вы угрожали мне чем бы то ни было.
Советую вам одуматься.
- Я не угрожаю, - сказала Василия, хотя весь ее вид и тон
противоречили ее словам, и вышла.
50.
Неожиданность, вернее, серия неожиданностей началась через несколько
месяцев, когда Малун Сисис вошел в кабинет Амадейро для привычной утренней
конференции.
Обычно Амадейро приветствовал его. Сисис был спокойным промежутком в
курсе делового дня. Он был единственным старшим сотрудником Института, не
имевшим амбиций и не ждавшим смерти или отставки Амадейро. Он был, в
сущности, превосходным подчиненным. Он был счастлив служить Главе и быть
его доверенным лицом.
По этой причине Амадейро был огорчен, когда примерно год назад
заметил запах тления, легкую впалость груди, затрудненность походки его
превосходного подчиненного. Неужели Сисис стареет? Он всего на несколько
десятков лет старше Амадейро.
Больше всего Амадейро поразила неприятная мысль, что с постепенной
дегенерацией столь многих граней жизни космонитов падают, похоже, и
жизненные надежды. Он не раз собирался посмотреть статистические данные,
но все время забывал... или подсознательно боялся сделать это.
В данном случае проявление возраста у Сисиса утонуло в сильнейших
эмоциях. Лицо раскраснелось, подчеркивая седину в его бронзовых волосах, и
самого Сисиса буквально распирало от изумления.
Амадейро даже не пришлось спрашивать, что случилось. Сисис сразу
выложил все.
Когда он закончил, Амадейро ошеломленно спросил:
- Прекращены все передачи? Все?
- Все, шеф. Видимо, они все там умерли или уехали. Ни одна обитаемая
планета не может не испускать хоть какого-то электромагнитного излучения
при нашем уровне...
Амадейро жестом приказал ему замолчать. Один из пунктов Василии -
четвертый, помнится - гласил, что соляриане готовятся покинуть свою
планету. Это было бессмысленное предположение, все четыре были в той или
иной степени бессмысленными. Он тогда сказал, что подумает об этом, и он,
конечно, не подумал. Теперь, по-видимому, ясно, что он сделал ошибку.
Это выглядело абсурдным, когда об этом говорила Василия, таким же
абсурдным оно казалось и сейчас. И Амадейро задал тот же вопрос, что и
тогда, хотя и не надеялся получить ответ (да и откуда быть ответу?):
- Куда они могли уйти, Малун?
- Об этом не говорится ни слова, шеф.
- Ну, а когда они ушли?
- Об этом тоже ни слова, шеф. Мы получили известие сегодня утром.
Беда в том, что интенсивность излучения на Солярии и так была низка.
Население очень разбросано, а роботы хорошо экранированы. Интенсивность
там ниже, чем на других планетах Внешних Миров, на два порядка ниже, чем у
нас.
- Итак, однажды кто-то обратил внимание, что эта интенсивность упала
до нуля, но никто не заметил, когда именно это случилось. Кто обратил
внимание?
- Никсонийский корабль, шеф.
- Каким образом?
- Корабль вынужденно оказался на орбите Солярии для ремонта. По
гиперволне он просил разрешения, но ответа не получил. Им ничего не
