мимо корабля; в воображении он видел их острые челюсти,
прожорливые и похожие на пустые пещеры.
-- Великая Галактика! -- сказал Лаки.
-- Пески Марса! -- прошептал Бигмен. -- Океан, наверно,
опустел. Все живое собралось в одном месте.
Лаки сказал: "При скорости, с какой пожирают мясо
рыбы-стрелы, через двенадцать часов от пятна ничего не
останется".
Сзади полсышался голос Эванса: "Лаки, я хочу поговорить с
тобой".
Лаки обернулся. "Конечно. В чем дело, Лу?"
-- Когда ты предложил подняться на поверхность, ты
спросил, есть ли у меня альтернатива.
-- Да. Ты не ответил.
-- Теперь могу ответить. Ответ у меня в руках: мы идем
обратно в город.
Бигмен спросил: "Эй, в чем дело?"
Лаки не нужно было спрашивать. Ноздри его раздувались,
внутренне он винил себя за те минуты, что провел у
иллюминатора, когда должен был заниматься только одним делом.
Потому что Эванс сжимал в кулаке бластер Лаки, и в
сузившихся глазах Эванса была жесткая решимость.
-- Мы возвращемся в город, -- повторил Эванс.
Глава двенадцатая. В город?
Лаки спросил: "Что случилось, Лу?"
Эванс сделал нетерпеливый жест бластером. "Переключить
двигатели, идти ко дну, потом повернуть в сторону города. Не
ты, Лаки. У приборов будет Бигмен; а ты встань на одну линию с
ним, чтобы я мог видеть и вас и приборы".
Бигмен приподнялся и вопросительно взглянул на Лаки.
Лаки спокойно сказал: "Не скажешь ли, что тебе пришло в
голову?"
-- Ничего мне не пришло в голову, -- ответил Эванс. --
Тебе пришло. Ты пошел и убил чудовище, потом вернулся и
заговорил о под'еме на поверхность. Зачем?
-- Я об'яснил причину.
-- Я тебе не верю. Если мы поднимемся на поверхность,
м-лягушки захватят наш разум. У меня есть опыт, и поэтому я
знаю, что ты под их контролем.
-- Что? -- взорвался Бигмен. -- Он что, спятил?
-- Я знаю, что делаю, -- сказал Эванс, внимательно следя
за Лаки. -- Бигмен, если подумаете, тоже поймете, что Лаки под
контролем. Не забудьте, он мой друг. Я знаю его дольше вас,
Бигмен, и мне не нравится то, что я делаю, но выхода нет. Это
должно быть сделано.
Бигмен неуверенно посмотрел на них обоих, потом тихо
спросил: "Лаки, м-лягушки на самом деле добрались до тебя?"
-- Нет.
-- А что он, по-вашему, должен сказать? -- с жаром спросил
Эванс. -- Конечно, добрались. Чтобы убить чудовище, ему
пришлось подниматься наверх. Он поднялся близко к поверхности,
а там ждали лягушки; они были достаточно близко, чтобы
перехватить контроль. Они позволили ему убить чудовище. А
почему бы и нет? Они с радостью поменяли контроль над чудовищем
на контроль над Лаки, и вот Лаки является и заявляет, что надо
подняться на поверхность, а там мы все окажемся пойманными --
мы, единственные люди, знающие правду.
-- Лаки? -- голос Бигмена дрожал, маленький марсианин
просил поддержки.
Лаки Старр спокойно сказал: "Ты ошибаешься, Лу. То, что ты
делаешь, результат контроля над тобой. Ты находился под
контролем раньше, и м-лягушки знают твой мозг. Они могут войти
в него, когда хотят. Может, они никогда полностью и не уходили
из него. Ты делаешь то, что тебя заставляют".
Эванс сильнее сжал бластер. "Прости, Лаки, но не
получится. Поворачиваем корабль к городу".
-- Если ты не под контролем, Лу, если твой мозг свободен,
ты выстрелишь в меня, если я продолжу двигаться на поверхность,
не так ли, Лу?
Эванс не ответил.
Лаки сказал: "Тебе придется сделать это. Это твой долг
перед Советом и человечеством. С другой стороны, если ты под
контролем, тебя вынуждают угрожать мне, заставлять изменить
курс корабля, но я сомневаюсь, чтобы тебя смогли заставить
убить меня. Убить друга, коллегу, члена Совета -- это слишком
противоречит твоему образу мыслей. -- Итак, отдай мне бластер".
И Лаки, вытянув руку, направился к Эвансу.
Бигмен смотрел в ужасе.
Эванс попятился. Он хрипло сказал: "Предупреждаю тебя,
Лаки. Я выстрелю".
-- Нет. Ты отдашь бластер.
Эванс прижался спиной к стене. Голос его стал высоким и
полубезумным: "Я выстрелю! Выстрелю!"
Но Лаки уже остановился и попятился. Медленно, медленно он
отступал.
Жизнь исчезла из глаз Эванса, он стал похож на каменную
статую. Палец его твердо лежал на курке бластера. Холодным
голосом он сказал: "Назад в город".
-- Бери курс на город, Бигмен, -- сказал Лаки.
Бигмен быстро пошел к приборам. Он шепотом спросил: "Он
ведь под контролем?"
-- Боюсь, что да. Они перешли к интенсивному контролю,
чтобы быть уверенным, что он выстрелит. И он выстрелит, в этом
нет сомнения. У него амнезия. Впоследствии он ничего не будет
помнить.
-- Он нас слышит? -- Бигмен помнил, что пилоты во время их
посадки на Венеру никак не реагировали на окружающее.
-- Не думаю, -- сказал Лаки, -- но он следит за
приборами, и если мы свернем с курса, он выстрелит. Не
заблуждайся на этот счет.
-- Что же нам делать?
Холодные, бледные губы Эванса произнесли: "Назад в город!
Быстро!"
Лаки, не шевелясь, не отрывая взгляда от ствола бластера,
негромко и быстро заговорил с Бигменом.
Бигмен чуть кивнул.
*****
"Хильда" двигалась пройденным курсом, назад к городу.
Член Совета Лу Эванс стоял у стены, бледный и строгий, его
безжалостные глаза переходили от Лаки к Бигмену, а от того к
приборам. Его тело, полностью покорное тем, кто контролировал
его мозг, не испытывало даже потребности в перемещении бластера
из руки в руку. Напрягая слух, Лаки вслушивался в низкий звук
направляющего луча Афродиты, который доносился из указателя
направления на "Хильде". Этот луч направлялся во все стороны из
наиболее высокого пункта купола города и на определенной длине
волны. Путь назад был столь же прост, как если бы до Афродиты
оставалось сто ярдов.
По звуку Лаки мог судить, что они движутся не прямо к
Афродите. Разница была незначительной и совсем не очевидной на
слух. Слух Эванса тоже под контролем, он может не заметить.
Лаки надеялся на это.
Лаки постарался проследить за пустым взглядом Эванса. Он
был уверен, что Эванс смотрит на указатель глубины. Это большая
шкала прибора, который измеряет давление воды. С того
расстояния, с которого смотрел Эванс, было видно, что "Хильда"
не поднимается к поверхности.
Лаки был уверен, что если указатель глубины хоть немного
отклонится, Эванс выстрелит без колебаний.
Пытаясь не думать о ситуации, чтобы ожидающие м-лягушки не
могли уловить его мысли, Лаки все же не мог не удивиться, почему
же Эванс не выстрелил сразу. Его обрекли на смерть под
гигантским пятном, а теперь всего лишь гнали к Афродите.
Или Эванс выстрелит, как только м-лягушки преодолеют
последние очаги сопротивления в его мозгу?
Направляющий луч еще немного сдвинулся. Снова Лаки
украдкой взглянул на Эванса. Ошибся ли он или искра чего-то (не
эмоции, но чего-то) промелькнула во взгляде Эванса?
Секундой позже он понял, что это не воображение: мышцы
Эванса напряглись, рука чуть приподнялась.
Он выстрелит!
Но в то мгновение, как эта мысль промелькнула в мозгу
Лаки, как его мышцы невольно и бесполезно напряглись в ожидании
выстрела, корабль столкнулся с чем-то. Эванс, захваченный
врасплох, упал. Бластер выскользнул из его пальцев.
Лаки действовал мгновенно. Тот самый удар, который уронил
Эванса, бросил Лаки вперед. Он приземлился на лежавшем Эвансе,
схватил его за руку и сжал стальными пальцами.
Но Эванс не был слаб, а боролся он с диким, навязанным ему
упорством. Он согнул колени, захватил Лаки ими и сжал. Случайно
ему помогла качка, и Эванс оказался сверху.
Просвистел кулак Эванса, но Лаки плечом отразил удар. Он
поднял ноги и сжал Эванса в железных ножницах.
Лицо Эванса исказилось от боли. Он дернулся, но Лаки сумел
переместиться и был теперь наверху. Он сел, продолжая
удерживать противника ногами и еще сильнее сжимая их.
Лаки сказал: "Не знаю, слышишь ли ты и понимаешь ли меня,
Лу ..."
Эванс не обращал на это внимания. Последним усилием он
отбросил свое тело вместе с телом Лаки в сторону и вырвался.
Лаки покатился по полу и вскочил на ноги. Он перехватил
руку встававшего Эванса и завел ее назад. Рывок -- и Эванс упал
на спину. И лежал неподвижно.
-- Бигмен! -- позвал Лаки, тяжело дыша и отбрасывая прядь
волос быстрым движением руки.
-- Здесь, -- ответил малыш, улыбаясь и размахивая
бластером. -- Я на всякий случай держу эту штуку.
-- Хорошо. Убери бластер, Бигмен, и осмотри Лу. Проверь,
целы ли у него кости. Потом свяжи его.
Лаки сел за управление и с крайней осторожностью вывел
"Хильду" из тела чудовищного пятна, которе он убил несколько
часов назад.
Лаки выиграл. Он считал, что м-лягушки, занятые только
мозгом, не имеют ясного представления о физических размерах
пятна, к тому же у них нет опыта подводных путешествий, поэтому
они не обратят внимания на небольшое изменение курса, сделанное
Бигменом. Лаки сказал об этом Бигмену, когда тот поворачивал
корабль к городу под бластером Эванса.
-- Правь в пятно, -- сказал он.
*****
Снова "Хильда" сменила курс. Нос ее поднялся.
Эванс, привязанный к койке, устало и со стыдом смотрел на
Лаки. "Прости".
-- Мы понимаем, Лу. Не расстраивайся, -- легко сказал
Лаки. -- Но пока мы не можем отвязать тебя. Ты ведь понимаешь?
-- Конечно. Космос, привяжите меня покрепче. Я заслуживаю
этого. Поверь, Лаки, большую часть я просто не помню.
-- Послушай, лучше немного пости, приятель, -- и Лаки
кулаком слегка ударил Эванса по плечу. -- Мы тебя разбудим на
поверхности.
Несколько минут спустя он негромко сказал Бигмену: "Собери
все бластеры на корабле, Бигмен, вообще все оружие. Посмотри в
шкафах, в ящиках коек -- всюду".
-- Что ты собираешься с ним делать?
-- Утопить, -- кратко ответил Лаки.
-- Что?
-- Ты меня слышал. Ты можешь оказаться под контролем. Или
я. Я не хочу повторения случившегося. И вообще против м-лягушек
физическое оружие бесполезно.
Один за другим два бластера и электрические хлысты
подводных костюмов полетели в эжектор для мусора. Через
односторонние клапаны они оказались за бортом.
-- Чувствую себя голым, -- пробормотал Бигмен, глядя в
иллюминатор, как будто надеялся увидеть свое оружие. Мимо
стекла пролетела фосфоресцирующая полоса -- должно быть,
рыба-стрела. И все.
Стрелка указателя давления медленно перемещалась. Вначале
они находились в трех тысячах футов под водой. Теперь менее
чем в двух тысячах.
Бигмен продолжал смотреть в иллюминатор.
Лаки взглянул на него. "Что ты высматриваешь?"
-- Я думал, станет светлее, когда мы приблизимся к
поверхности.
-- Сомневаюсь. Поверхность плотно затянута водорослями.
Пока не прорвемся, будет темно.
-- А не столкнемся с траулером, Лаки?
-- Надеюсь, нет.
Осталось полторы тысячи футов.
Бигмен сказал с надуманной легкостью, стараясь отвлечься
от прежних мыслей: "Послушай, Лаки, а почему в воде океана так
