много двуокиси углерода? Со всеми этими растениями? Растения
ведь преобразуют двуокись углерода в кислород".
-- Да, на Земле. Но если я верно помню курс ксеноботаники,
венерианские растения устроены по-другому. Земные растения
высвобождают кислород в атмосферу, венерианские запасают в
своих тканях. -- Он говорил с отсутствующим видом, как будто
тоже хотел отвлечься от навязчивых мыслей. -- Поэтому
венерианские животные не дышат. Они получают весь необходимый
кислород в пище.
-- А еще что ты знаешь? -- спросил удивленный Бигмен.
-- В сущности в их пище слишком много кислорода, иначе они
не любили бы так пищу с его низким содержанием, как тавот,
которым ты кормил м-лягушку. По крайней мере такова моя теория.
Теперь они находились всего в восьмиста футах под
поверхностью.
Лаки сказал: "Прекрасно проделано. Я имею в виду то, как
ты протаранил пятно".
-- Не о чем говорить, -- ответил Бигмен, но вспыхнул от
удовольствия.
Он взглянул на указатель давления. Оставалось пятьсот
футов.
Наступило молчание.
Потом сверху послышался скрип, ровный под'ем прервался,
машины заработали с напряжением, и в иллюминаторах просветлело,
стали видны облачное небо и волнующаяся поверхность воды,
покрытая бесконечными водорослями.
-- Дождь, -- сказал Лаки. -- Боюсь, придется сидеть и
ждать, пока к нам не пожалуют м-лягушки.
Бигмен спокойно ответил: "А вот и они".
Прямо перед ними, глядя в иллюминатор темными жидкими
глазами, плотно прижав лапы к туловищу, цепляясь пальцами за
стебель, сидела м-лягушка!
Глава тринадцатая. Встреча разумов
"Хильда" раскачивалась на высоких волнах венерианского
океана. Слышался сильный постоянный шум дождя, бившего о корпус
почти в земном ритме. Для Бигмена, выросшего на Марсе, и дождь,
и океан были равно чужими, но у Лаки они вызвали воспоминания о
доме.
Бигмен сказал: "Посмотри на эту лягушку, Лаки. Только
посмотри на нее!"
Бигмен протер стекло рукавом и прижался к нему носом,
чтобы лучше видеть.
Вдруг он подумал: "Эй, а не лучше ли держаться подальше?"
Отпрыгнул, потом вставил мизинцы в углы рта и растянул
его. Высунул язык, закатил глаза и закрутил пальцами.
Лягушка серьезно смотрела на него. Она не пошевельнулась с
того момента, как ее увидели. Только раскачивалась на ветру. Не
обращала внимания на плещущуюся воду.
Бигмен скорчил еще более ужасную рожу и сказал лягушке:
"А-агх!"
Над его плечом послышался голос Лаки: "Что ты делаешь,
Бигмен?"
Бигмен отскочил, убрал пальцы и вернул лицу его обычное
эльфье выражение. Он с улыбкой сказал: "Показал м-лягушке, что
я о ней думаю".
-- А она показала, что думает о тебе!
У Бигмена заныло сердце. Он услышал явное неодобрение в
голосе Лаки. В таком кризисе, во время такой опасности он,
Бигмен, корчит рожи, как дурак. Ему стало стыдно.
Он проговорил: "Не знаю, что на меня нашло, Лаки".
-- Они знают, -- хрипло ответил Лаки. -- Пойми: м-лягушки
ищут твое слабое место. Найдя его, они проберутся в твой мозг,
и ты не сможешь изгнать их оттуда. Поэтому не следуй сразу
импульсам, не подумав сначала.
-- Да, Лаки.
-- Что теперь? -- Лаки осмотрелся. Эванс спал, судорожно
дергаясь и дыша с трудом. На краткий миг глаза Лаки
остановились на нем, потом переместились.
Бигмен почти робко сказал: "Лаки".
-- Да?
-- Ты не собираешься вызывать космическую станцию?
Какое-то время Лаки непонимающим взглядом смотрел на
своего маленького товарища. Потом линии вокруг его глаз
разгладились, и он прошептал: "Великая Галактика! Я
забыл! Бигмен, я забыл! И не подумал даже".
Бигмен пальцем через плечо показал на м-лягушку, которая,
как сова, продолжала смотреть на них.
-- Она?...
-- Они. Космос, тут их должны быть тысячи!
Стыдясь, Бигмен должен был признаться себе в собственных
чувствах: он был почти рад, что не только он, но и Лаки не
устоял перед этими существами. Он почувствовал, что не так уж
виноват. В самом деле Лаки не имеет права ...
В ужасе Бигмен остановился. Он испытывал ненависть к Лаки.
Это не он. Они!
Он свирепо изгнал все мысли из головы и сконцентрировался
на Лаки, который занялся передатчиком, готовя его к работе.
И тут голова Бигмена резко откинулась: он неожиданно
услышал новый и странный звук.
Голос, ровный, без интонаций. Он произнес: "Не трогай твое
устройство для далекой передачи звуков. Мы этого не хотим".
Бигмен повернулся. Раскрыл рот и так и стоял. Потом
спросил: "Кто это сказал? Где он?"
-- Спокойно, Бигмен,- ответил Лаки. -- Звук у тебя в
голове.
-- Только не м-лягушки! -- в отчаянии сказал Бигмен.
-- Великая Галактика, а кто же еще?
Бигмен повернулся и снова посмотрел в иллюминатор -- на
дождь, на облака и на раскачивающуюся м-лягушку.
*****
Лаки уже однажды пришлось пережить проникновение в свой
мозг чужого существа. Это было в пустотах Марса, где он
встретился с нематериальными существами. Мозг его был открыт
перед ними, но чужие мысли входили безболезненно, он даже
испытывал приятные ощущения. Он знал, что беспомощен, но был
избавлен от страха.
Теперь перед ним было нечто совсем другое. Мысленные пальцы
насильно проникали в его мозг, и он встречал их с болью,
отвращением и негодованием.
Рука Лаки отдернулась от передатчика, и он не испытывал
желания снова касаться его. Он опять забыл о нем.
Голос зазвучал снова: "Заставляй ртом вибрировать воздух".
Лаки спросил: "Мне нужно говорить? Разве вы не слышите
наши мысли, когда мы не говорим?"
-- Очень смутно. Их трудно понять, если твой мозг не
изучен хорошо. Когда ты говоришь, твои мысли становятся четче и
мы их слышим.
-- Но мы без труда вас слышим, -- сказал Лаки.
-- Да. Мы можем посылать свои мысли с большой силой. Вы
нет.
-- Вы слышали все, что я говорил раньше?
-- Да.
-- Чего вы хотите от меня?
-- В твоих мыслях фигурирует организация твоих товарищей,
она далеко, по другую сторону неба. Ты называешь ее Советом. Мы
хотим знать о ней больше.
Про себя Лаки ощутил удовлетворение. На один вопрос по
крайней мере он ответил. Пока он представлял только себя как
индивидуум, враг мог удовлетвориться тем, что убьет его. Но в
последние часы враг понял, что он слишком многое узнал, и
обеспокоен этим.
Другие члены Совета тоже узнают правду так же быстро? И
вообще что такое этот Совет?
Лаки мог понять любопытство врага, новую осторожность,
желание выведать у Лаки побольше, прежде чем убить его.
Неудивительно, что Эвансу запретили убивать его, когда оружие
было направлено на Лаки, когда Лаки был бессилен.
Но Лаки отогнал от себя эти мысли. Они говорят, что не
могут ясно слышать невысказанные мысли. Но, возможно, они лгут.
Он спросил: "Что вы имеете против моего народа?"
Ровный, неэмоциональный голос ответил: "Мы не можем
сказать, что это так".
Лаки сжал челюсти. Неужели они восприняли его последнюю
мысль о том, что могут лгать? Ему надо быть осторожным, очень
осторожным.
Голос продолжал: "Мы не думаем хорошо о людях. Они кончают
жизнь. Они едят мясо. Плохо быть разумным и есть мясо. Тот, кто
ест мясо, должен кончать жизнь других живых существ, а разумный
пожиратель мяса приносит гораздо больше вреда, чем неразумный:
он может придумать больше способов кончать жизнь. У вас есть
маленькие трубки, которые могут кончить жизнь многих существ".
-- Но мы не убиваем м-лягушек.
-- Убивали бы, если бы мы допустили. Вы даже друг друга
можете убивать.
Лаки не стал комментировать последние слова. Напротив,
он сказал: "Но чего же вы тогда хотите от моего народа?"
-- Вас слишком много на Венере, -- ответил голос. -- Вы
становитесь многочисленны и занимаете место.
-- Но мы не можем занять все, -- ответил Лаки. -- Мы можем
строить города только на мелководье. Глубины всегда останутся
вашими, а они составляют девять десятых океана. Кроме того, мы
можем помочь вам. Если у вас есть знания мозга, у нас знания
материи. Вы видели наши города и машины из сверкающего металла,
которые через воду и воздух летят по другую сторону неба.
Подумайте, как мы могли бы помочь вам.
-- Нам ничего не нужно. Мы живем и мыслим. Мы ничего не
боимся и ничего не ненавидим. Чего еще нам желать? Что нам
делать с вашими городами, с вашим металлом и вашими кораблями?
Они не сделают жизнь для нас лучше.
-- Значит вы хотите всех нас убить?
-- Мы не хотим кончать жизнь. Нам достаточно
контролировать ваш мозг, чтобы вы не могли причинить вреда.
Лаки мысленно увидел (по своей воле или по внушению?) расу
людей Венеры, живущих и передвигающихся по указанию
господствующей туземной расы; постепенно контакты с Землей
прерываются, растут поколения все более услужливых и послушных
умственных рабов.
Он сказал с уверенностью, которой на самом деле не ощущал:
"Люди не позволят, чтобы их мысли контролировали".
-- Это единственный выход, и вы должны нам помочь.
-- Не станем.
-- У вас нет выбора. Ты должен рассказать нам об этих
землях за небом, об организации твоих людей, о том, что они
могут нам сделать и как нам защититься.
-- Вы не сможете заставить меня сделать это.
-- Неужели? -- спросил голос. -- Подумай. Если ты не
сообщишь нам нужную инфлормацию, мы попросим тебя опустить твою
машину из сияющего металла на дно океана, и там, на дне, ты ее
откроешь и впустишь воду.
-- И умру? -- мрачно спросил Лаки.
-- Конец твоей жизни будет необходим. Ты многое знаешь, и
тебе нельзя встретиться с товарищами. Ты можешь вызвать попытки
мести с их стороны. Это будет нехорошо.
-- Но в таком случае я ничего не утрачу, не рассказывая
вам.
-- Ты много утратишь. Если откажешься, мы войдем в твой
мозг насильно. Это неэффективно. Много ценного мы выпустим.
Чтобы уменьшить опасность этого, мы должны будем разнимать твой
мозг по частям, а для тебя это будет неприятно. Гораздо лучше
для нас и для тебя, если ты добровольно поможешь нам.
-- Нет. -- Лаки покачал головой.
Пауза. Потом снова голос: "Хотя люди кончают жизни, сами
они боятся конца своих жизней. Мы избавим тебя от этого страха,
если ты поможешь нам. Когда ты опустишься на дно и твоя жизнь
подойдет к концу, мы изымем страх из твоего мозга. Но если ты
не станешь помогать нам, мы все равно положим конец твоей
жизни, но не станем изымать страх. Мы усилим его".
-- Нет, -- громче ответил Лаки.
Еще одна пауза, более длительная. Потом снова голос: "Мы
просим твоих знаний не из страха за свою безопасность, а для
того, чтобы без необходимости не предпринимать неприятных мер.
Если мы не будет хорошо знать, чего ожидать от людей с другой
стороны неба, нам придется обезопасить себя и кончить жизнь
всех людей в этом мире. Мы впустим океан во все купола, как
почти сделали в одном. Жизнь людей кончится, как погаснувшее
пламя. Его задуют, и жизнь снова не загорится".
Лаки дико рассмеялся. "Заставьте меня!" -- сказал он.
-- Заставить тебя?
--Заставьте меня говорить. Заставьте опустить корабль.
