лись в Очаков, и ворота медленно затворились за ними.
Генерал Кейт снова начал придираться к Миниху:
- Штурм - ладно! Но... где же план Очакова? Отсюда я вижу только стены, на
которых выставлены головы казненных христиан. Подобных наблюдений для штурма
мало. Кто скажет, господа, как построен Очаков? Сколько пушек? Какая геомет-
рия его фасов?
Миних этого не знал и отпустил генералов от себя.
- Друг мой, - с укоризною сказал ему пастор. - Нельзя же постоянно рассчи-
тывать лишь на удачу в делах военных, как в ифе картежной. Генерал Кейт прав,
и если там глубокий ров, то... Скажи, чем ты его засыплешь?
- Проклятый Трубецкой! Он не привез фашинник... Где генерал Румянцев со
своими банными вениками?
Явился Румянцев и сообщил, что они все веники съели.
- Как съели? - поразился Миних.
- А так, - мрачно отвечал Румянцев. - Взяли и съели. Хлеба-то ведь нет,
Трубецкой не привез муки, опять сподличал...
После его ухода Миних набил трубку табаком, сказал:
- Все ясно, падре. Фашин нет. Веников нет.
- Как же солдаты пойдут через ров?
- Пойдут по трупам.
- Но там же... ров.
- Вот они и засыплют его... трупами!
Было жарко. Солнце стояло высоко. Лучи били вниз.
Миних не успел объявить штурма - он начался сам по себе, помимо воли фель-
дмаршала, и Миних был вынужден, как запоздавший гость, примкнуть к его буйной
стихии. Случилось это так.
Еще с ночи послали с лопатами большой отряд солдат и землекопов - для воз-
ведения редута. Ночка выпала темная, места вокруг незнакомые, и оттого заблу-
дился отряд в предместьях города. Блуждал он средь садов и кладбищ, ели сол-
даты какие-то ягоды - не русские. Заборов, разделяющих владения, здесь не бы-
ло: каждый турок- окапывал свою усадьбу канавой. И вот русский отряд мужиков
и солдат всю ночь мыкался по этим канавам, словно леший их там водил. А к
рассвету закатился под самый глясис Очакова и залег там. Нечаянно образовался
аванпост для штурма...
Миних, узнав об этом, велел отряду землекопов под глясисом и оставаться,
артиллерию же наказал перетащить в сады.
- Мне нужен пожар, - горячился он. - Пожар в Очакове!
Пожары часто вспыхивали в городе, но гарнизон быстро гасил их. Солдаты из-
мучились, редуты копая. Небо прочеркивали, словно кометы, огненные полосы
раскаленных на кострах ядер. Утром удалось пушкарям вызвать в Очакове сильный
пожар.
- Горит! - разбудили Миниха. - Здорово полыхает.
- Хорошо. Пусть канониры стреляют прямо в очаг пожара, чтобы турки не
смогли его угасить...
Огонь уже охватывал улицы в центре города.
- Боюсь, что турки потушат этот пожар. Дабы этого не случилось, надо всех
басурман вытащить на стены... Где Кейт?
Явился Кейт (мрачный). Миних ему рта не дал открыть:
- С двумя полками выступайте под стены крепости.
- Как близко? На ружейный выстрел?
- Да! И старайтесь выманить весь гарнизон на стены...
По раннему холодку безмолвно тронулись полки. Вдали виднелось море, а там
- полно кораблей турецких. Кейт приказ исполнил: его солдаты стрельбою выма-
нили турок на вал, а пожары в Очакове сразу стали усиливаться...
- Ну, как там Кейт? - спрашивал Миних.
- Кейт в огне, - отвечали ему. - Он стоит под валом.
- Скачите к нему. Пусть продвинется еще ближе...
Кажется, Миних решил избавиться от своего соперника. Манштейн застал Кейта
сидящим на земле за кустом винограда. Генерал-аншеф зажимал пальцами рану на
плече. Кровь била сильно, все пальцы Кейта были ярко-лаковыми от крови. А
повсюду, в самых невообразимых позах, валялись убитые стрелки... Манштейн
сказал:
- Фельдмаршал приказал продвинуться еще дальше.
- Куда дальше? - спросил Кейт. - На тот свет?
Манштейн помчался обратно к шатру ставки. Миних кусал белые от пыли губы.
Было ясно, что штурм обречен на бесполезное кровопролитие. Но уже били полко-
вые литавры, зовуще пели гобои и флейты. Ухали ядрами пудовые мортиры. Поспе-
вая за ними, залфировали маленькие пушчонки-близнята... Миних приказал:
- Теперь пусть Кейт выходит из-за редута.
Солдаты с мужеством исполнили первый приказ фельдмаршала, когда их вдруг
настиг, коварный и жестокий, второй приказ.
- Немыслимо! - заорал Кейт, стоя среди убитых. - Если нас здесь умерщвляют
без отмщения, то... куда же я двинусь теперь из редута? Манштейн, вы же гра-
мотный офицер, так оглянитесь вокруг меня: храбрецы уже лежат труп на тру-
пе...
Повинуясь окрику генерал-аншефа, русские солдаты все же вышли из-за реду-
та. На открытой местности турки стали безжалостно истреблять их пулями. Мор-
тиры осыпали их горстями ржавых гнутых гвоздей, оставлявших в теле болезнен-
ные раны... Манштейн возвратился к Миниху со словами:
- Кейт не выдержит. Там и железо согнется.
- Кейт не выдержит, так солдаты его не согнутся...
Миних качнулся в седле, его длинные, как кинжалы, шпоры испанского образца
вонзились коню в бока, жестоко раня животное.
- Вперед! - велел он своей пышной свите.
Кавалькада всадников, блещущая бронзой и сталью, парчой и золотом, неслась
за Минихом, вся в пыльной бестолочи сражения. Дым несло от Очакова, застилало
море и даль степную.
- Ах! - вскрикнул юный паж, кулем слетая с лошади.
Свита пронеслась над ним, топча убитого...
Войска под командой Румянцева и Карла Бирена продвинулись до глясиса, и
Миних вдруг сказал Манштейну:
- Лети опять до Кейта - пусть входит в город...
Потеряв много крови, бледнее смерти, Кейт отвечал:
- Смешно! Если моих солдат решил убить фельдмаршал, то мог бы расстрелять
нас и без штурма... В какой вступать мне город? Вон стены высятся, будто в
Иерихоне, а как я заберусь на них? Когда меня вперед послали, мне дали хоть
одну лестницу?
- Но таков приказ, - отвечал Манштейн...
Огонь между тем бушевал над Очаковом, треск пожаров был слышен уже издале-
ка. Войска сходились ближе к глясису, полки змеились среди садов. В окружении
Миниха возникло замешательство. Все чаще падали под пулями офицеры конвоя.
Под принцем Антоном Брауншвейгским раненая лошадь жалобно заржала, подломись
в ногах передних.
Австрийские атташе бросились к Миниху:
- Поберегите принца! От жизни его высочества зависит судьба престола рос-
сийского. Нельзя же так рисковать.
- Но я не звал принца скакать за мною следом...
Однако стрельба турок была столь губительна, что Миних тоже завернул об-
ратно. А на прощание он крикнул Румянцеву:
- Город, слава богу, горит. Вы продолжайте натиск.
Войска кругами сходились вокруг крепости. Со стороны лиманов, прямо по
мелководьям моря, вздымая тучи брызг, проскакала конница казачья. Наконец
солдаты вышли ко рву и тут встали.
- Ров непреодолим, - доложили Миниху.
- Но стоять там, где стоят, - велел фельдмаршал упрямо. - Коли уж до рва
добрались, то ретирады не будет...
Вот когда начался ад! Атакующие сбились в кучу под стенами крепости - ни
вперед, ни назад. Турки, ожесточась, засыпали их бомбами и пулями. Однако
солдаты русские не отступили. Они ждали, что генералы разберутся в обстановке
и все поправится. Им казалось, что возникла заминка, - не больше!
Но генералы были бессильны против упрямства Миниха.
Прошел один час - под бомбами армия еще ждала.
Минул час второй - продолжали стоять, умирая...
Бессмысленная смерть: стой и жди, когда в тебя прицелятся
и поразят без помехи. Из горящего Очакова несло смрадом и
горячим вихрем, в котором кружились крупные искры и голо-
вешки. Плечи храбрецов осыпало раскаленным пеплом.
Миниха навестил фон Беренклу:
- Я вам говорил, что ваших солдат перебьют, как собак...
На третьем часу бесцельной выдержки, убедясь, что их послали на верную
смерть и бросили, русские побежали. Сразу же распахнулись ворота Очакова, из
них выметнуло вопящие толпы, и турки стали зверски добивать бегущих. Ни один
раненый не уцелел - они погибли сразу под кривыми всполохами ятяганов.
- Мы погибли... о боже! - закричал Миних в отчаянии.
В ярости он засадил свою шпагу в землю до самого эфеса. Рвал на себе каф-
тан, хрипел, выл. Потом фельдмаршал рухнул наземь и покатился в низину боль-
шим чурбаном. Воя, он грыз землю.
- Где честь и слава мои? Великий боже, ты меня покинул!
Теперь уже все понимали, что Миних погубил армию.
К нему подошел с распятием суровый Мартене:
- На тебя смотрят люди... встань!
Он поднялся, почти безумный начал искать виноватых:
- Кейта ко мне! Подлец, он сорвал мне штурм...
Перед ним предстал измученный ранами Кейт.
- Ты почему стоишь здесь живым? - орал на него Миних. - Только ты один ви-
новат в том, что солдаты бегут...
Жаркий ветер, рванувшись от Очаковр, сорвал парик с головы шотландца, и
заплескались космы его седых волос. Кейт положил ярко-красную ладонь на вы-
чурный эфес боевой сабли.
- Фельдмаршал! - отвечал Кейг с угрозой в голосе. - Можете говорить что
угодно, но прошу вас помнить, что я нахожусь при оружии и чести еще не поте-
рял...
Миних горько рыдал, грызя костяшки пальцев.
- Все пропало... все и навсегда! - бормотал он жалко.
И вдруг...
Могучий порыв горячего вихря швырнул Кейта прямо на Миниха.
Фельдмаршал упал, сшибая на своем пути пастора.
Мартене опрокинул стол в шатре, звончато билась посуда.
А с высоты, закрывая всех своим шелестящим куполом, рухнул на людей прого-
ревший шатер... Что случилось?
Именно сейчас, когда казалось, что все потеряно, случилось то, чего никто
не ожидал. В крепости Очакова от пожара взорвались гигантские запасы порохов.
Из-под обломков шатра Миних выпутывался с восторженной бранью, упоенно рыча:
- Виктория! Мы победили...Урра-а!
Этим взрывом разом убило 6000 турок в крепости (запасы пороха были в Оча-
кове велики). А сколько неприятеля покалечило - того неизвестно. Над тем мес-
том, где рвануло до небес боевые магазины, теперь нависло черное облако. От
массы порохов, сгоревших в единое мгновение, сразу стало нечем дышать.
- Манштейн! Трубу мне... быстро.
Миних через оптику увидел, как турки поспешно снимают со стен Очакова
бунчуки, сдергивают с пик головы казненных христиан, бросая их в ров, напол-
ненный телами. Потом заревели с фасов варварские трубы, прося русских не
стрелять. На вертлявой кобыле с отстрелянными ушами выскочил из цитадели ба-
ши-чаус, посланный от сераскира. В парламентера никто не выстрелил, и ба-
ши-чаус, тираня кобылу нагайкой, проскакал среди русских воинов до самого
шатра Миниха. Максим Бобриков устало выслушал его и повернулся к фельдмарша-
лу:
- Вам повезло, граф: сераскир просит перемирия.
- Даю, даю, даю, - согласился Миних.
Но Румянцев издалека уже слал своего гонца, который после бешеной скачки
почти выпал из седла на землю.
- Не надо перемирия! - закричал он. - Не надо, не надо... Гусары наши и
казаки уже ворвались в Очаков с моря!
Миних пришел в себя. Отряхнулся от пепла.
- Козыри опять в моих руках... Бобриков, перетолмачь послу, чтобы передал
сераскиру: теперь фельдмаршал Миних перемирия не дает. Российская армия при-
мет лишь дискрецию полную. С пушками, знаменами, бунчуками, багажом и всем
гарнизоном...
Грянул новый взрыв большой силы. Одна из стен Очакова, дрогнув, медленно
упала, обнажая внутренность цитадели. Спасаясь от огня, стали выбегать из го-
рода жители. Кидались в море обожженные. Сераскир со своим гаремом тоже хотел
к морю пробиться. Казаки плетьми загнали их обратно в крепость. Только одна
галера с беглецами успела уйти, другие были потоплены на виду всей армии.
Флот турецкий, боясь плена, обрубил канаты якорей; воздевши паруса, он поспе-
шил в Стамбул, чтобы ужаснуть Турцию (а заодно и Францию) падением Очакова...
Миних сиял, но Беренклу подпортил ему настроение:
- А все-таки Очаков взят не полководческим искусством, а единственно лишь
