На углу, где горел трехрукий фонарь, вдоль тротуара стояли экипажи.
Цветочницы продавали розы. Кучера переговаривались с цветочницами.
- Его протащили в петле через весь город. Бедняжка!
- Теперь его посадили в железную клетку. Клетка стоит во Дворце Трех
Толстяков, - сказал толстый кучер в голубом цилиндре с бантиком.
Тут к цветочницам подошла дама с девочкой, чтобы купить розы.
- Кого посадили в клетку? - заинтересовалась она.
- Оружейника Просперо. Гвардейцы взяли его в плен.
- Ну и слава богу! - сказала дама.
Девочка захныкала.
- Отчего же ты плачешь, глупенькая? - удивилась дама. - Ты жалеешь
оружейника Просперо? Не надо его жалеть. Он хотел нам вреда... Посмотри,
какие красивые розы...
Большие розы, как лебеди, медленно плавали в мисках, полных горькова-
той воды и листьев.
- Вот тебе три розы. А плакать незачем. Они мятежники. Если их не са-
жать в железные клетки, то они заберут наши дома, платья и наши розы, а
нас перережут.
В это время пробежал мимо мальчишка. Он дернул сначала даму за ее
плащ, расшитый звездами, а после девочку за ее косичку.
- Ничего, графиня! - крикнул мальчишка. - Оружейник Просперо в клет-
ке, а гимнаст Тибул на свободе!
- Ах, нахал!
Дама топнула ногой и уронила сумочку. Цветочницы начали звонко сме-
яться. Толстый кучер воспользовался суматохой и предложил даме сесть в
экипаж и поехать.
Дама и девочка укатили.
- Подожди, прыгун! - крикнула цветочница мальчику. - Иди-ка сюда!
Расскажи, что ты знаешь...
Два кучера сошли с козел и, путаясь в своих капотах с пятью пелерин-
ками, подошли к цветочницам.
"Вот кнут так кнут! Кнутище!" - подумал мальчишка, глядя на длинный
бич, которым помахивал кучер. Мальчишке очень захотелось иметь такой
кнут, но это было невозможно по многим причинам.
- Так что ты говоришь? - спросил кучер басом. - Гимнаст Тибул на сво-
боде?
- Так говорят. Я был в порту...
- Разве его не убили гвардейцы? - спросил другой кучер тоже басом.
- Нет, папаша... Красотка, подари мне одну розу!
- Подожди, дурак! Ты лучше рассказывай...
- Да. Вот, значит, так... Сначала все думали, что он убит. Потом ис-
кали его среди мертвых и не нашли.
- Может быть, его сбросили в канал? - спросил кучер.
В разговор вмешался нищий.
- Кого в канал? - спросил он. - Гимнаст Тибул не котенок. Его не уто-
пишь! Гимнаст Тибул жив. Ему удалось бежать!
- Врешь, верблюд! - сказал кучер.
- Гимнаст Тибул жив! - закричали цветочницы в восторге.
Мальчишка стянул розу и бросился бежать. Капли с мокрого цветка посы-
пались на доктора. Доктор вытер с лица капли, горькие, как слезы, и по-
дошел ближе, чтобы послушать, что скажет нищий.
Тут разговору помешало некоторое обстоятельство. На улице появилась
необыкновенная процессия. Впереди ехали два всадника с факелами. Факелы
развевались, как огненные бороды. Затем медленно двигалась черная карета
с гербом.
А позади шли плотники. Их было сто.
Они шли с засученными рукавами, готовые к работе, - в фартуках, с пи-
лами, рубанками и ящиками под мышкой. По обе стороны процессии ехали
гвардейцы. Они сдерживали лошадей, которым хотелось скакать.
- Что это? Что это? - заволновались прохожие.
В черной карете с гербом сидел чиновник Совета Трех Толстяков. Цве-
точницы перепугались. Подняв ладони к щекам, они смотрели на его голову.
Она была видна через стеклянную дверцу. Улица была ярко освещена. Черная
голова в парике покачивалась, как мертвая. Казалось, что в карете сидит
птица.
- Сторонись! - кричали гвардейцы.
- Куда идут плотники? - спросила маленькая цветочница старшего гвар-
дейца.
И гвардеец прокричал ей в самое лицо так свирепо, что у нее раздулись
волосы, точно на сквозняке:
- Плотники идут строить плахи! Поняла? Плотники построят десять плах!
- А!
Цветочница уронила миску. Розы вылились, как компот.
- Они идут строить плахи! - повторил доктор Гаспар в ужасе.
- Плахи! - прокричал гвардеец, оборачиваясь и скаля зубы под усами,
похожими на сапоги. - Плахи всем мятежникам! Всем отрубят головы! Всем,
кто осмелится восстать против власти Трех Толстяков!
У доктора закружилась голова. Ему показалось, что он упадет в обмо-
рок.
"Я слишком много пережил за этот день, - сказал он про себя, - и,
кроме того, я очень голоден и очень устал. Нужно поторопиться домой".
В самом деле, доктору пора было отдохнуть. Он так был взволнован всем
происшедшим, увиденным и услышанным, что даже не придавал значения
собственному полету вместе с башней, отсутствию шляпы, плаща, трости и
каблуков. Хуже всего было, конечно, без очков. Он нанял экипаж и отпра-
вился домой.
Глава 3
ПЛОЩАДЬ ЗВЕЗДЫ
Доктор возвращался домой. Он ехал по широчайшим асфальтовым улицам,
которые были освещены ярче, чем залы, и цепь фонарей бежала над ним вы-
соко в небе. Фонари походили на шары, наполненные ослепительным кипящим
молоком. Вокруг фонарей сыпалась, пела и гибла мошкара. Он ехал по набе-
режным, вдоль каменных оград. Там бронзовые львы держали в лапах щиты и
высовывали длинные языки. Внизу медленно и густо шла вода, черная и
блестящая, как смола. Город опрокидывался в воду, тонул, уплывал и не
мог уплыть, только растворялся нежными золотистыми пятнами. Он ехал мос-
тами, изогнутыми в виде арок. Снизу или с другого берега они казались
кошками, выгибающими перед прыжком железные спины. Здесь, у въезда, на
каждом мосту располагалась охрана. Солдаты сидели на барабанах, курили
трубки, играли в карты и зевали, глядя на звезды. Доктор ехал, смотрел и
слушал.
С улицы, из домов, из раскрытых окон кабачков, из-за оград увесели-
тельных садов неслись отдельные слова песенки:
Попал Просперо в меткий
Смирительный ошейник -
Сидит в железной клетке
Ретивый оружейник.
Подвыпивший франт подхватил этот куплет. У франта умерла тетка, имев-
шая очень много денег, еще больше веснушек и не имевшая ни одного
родственника. Франт получил в наследство все теткины деньги. Поэтому он
был, конечно, недоволен тем, что народ поднимается против власти бога-
чей.
В зверинце шло большое представление. На деревянной сцене три толстые
косматые обезьяны изображали Трех Толстяков. Фокстерьер играл на мандо-
лине. Клоун в малиновом костюме, с золотым солнцем на спине и с золотой
звездой на животе, в такт музыке декламировал стихи:
Как три пшеничные мешка,
Три развалились Толстяка!
У них важнее нет забот,
Как только вырастить живот!
Эй, берегитесь, Толстяки:
Пришли последние деньки!
- Пришли последние деньки! - закричали со всех сторон бородатые попу-
гаи.
Шум поднялся невероятный. Звери в разных клетках начали лаять, ры-
чать, щелкать, свистать.
Обезьяны заметались по сцене. Нельзя было понять, где у них руки, где
ноги. Они спрыгнули в публику и бросились удирать. В публике тоже прои-
зошел скандал. Особенно шумели те, кто был потолще. Толстяки с раскрас-
невшимися щеками, трясясь от злости, швыряли в клоуна шляпы и бинокли.
Толстая дама замахнулась зонтиком и, зацепив толстую соседку, сорвала с
нее шляпу.
- Ах, ах, ах! - закудахтала соседка и воздела руки, потому что вместе
со шляпой слетел и парик.
Обезьяна, удирая, хлопнула по лысой голове дамы ладонью. Соседка упа-
ла в обморок.
- Ха-ха-ха!
- Ха-ха-ха! - заливалась другая часть публики, потоньше на вид и по-
хуже одетая. - Браво! Браво! Ату их! Долой Трех Толстяков! Да здравству-
ет Просперо! Да здравствует Тибул! Да здравствует народ!
В это время раздался чей-то очень громкий крик:
- Пожар! Город горит...
Люди, давя друг друга и опрокидывая скамейки, побежали к выходам.
Сторожа ловили разбежавшихся обезьян.
Возница, который вез доктора, повернулся и сказал, указывая впереди
себя кнутом:
- Гвардейцы сжигают кварталы рабочих. Они хотят найти гимнаста Тибу-
ла...
Над городом, над черной кучей домов, дрожало розовое зарево.
Когда экипаж доктора очутился у главной городской площади, которая
называлась Площадью Звезды, проехать оказалось невозможным. При въезде
столпилась масса экипажей, карет, всадников, пешеходов.
- Что такое? - спросил доктор.
Никто ничего не ответил, потому что все были заняты тем, что происхо-
дило на площади. Возница поднялся во весь рост на козлах и стал тоже
глядеть туда.
Называли эту площадь Площадью Звезды по следующей причине. Она была
окружена огромными, одинаковой высоты и формы домами и покрыта стеклян-
ным куполом, что делало ее похожей на колоссальный цирк. В середине ку-
пола, на страшной высоте, горел самый большой в мире фонарь. Это был
удивительной величины шар. Охваченный поперек железным кольцом, висящий
на мощных тросах, он напоминал планету Сатурн. Свет его был так прекра-
сен и так не похож на какой бы то ни было земной свет, что люди дали
этому фонарю чудесное имя - Звезда. Так стали называть и всю площадь.
Ни на площади, ни в домах, ни на улицах поблизости не требовалось
больше никакого света. Звезда освещала все закоулки, все уголки и чулан-
чики во всех домах, окружавших площадь каменным кольцом. Здесь люди об-
ходились без ламп и свечей.
Возница смотрел поверх карет, экипажей и кучерских цилиндров, похожих
на головки аптекарских пузырьков.
- Что вы видите?.. Что там происходит? - волновался доктор, выгляды-
вая из-за спины кучера. Маленький доктор ничего не мог увидеть, тем бо-
лее что был близорук.
Возница передавал все, что видел. И вот что он видел.
На площади было большое волнение. По огромному круглому пространству
бегали люди. Казалось, что круг площади вращается, как карусель. Люди
перекатывались с одного места на другое, чтобы лучше увидеть то, что де-
лалось наверху.
Чудовищный фонарь, пылавший на высоте, ослеплял глаза, как солнце.
Люди задирали головы кверху и прикрывали глаза ладонями.
- Вот он! Вот он! - раздавались крики.
- Вот, смотрите! Там!
- Где? Где?
- Выше!
- Тибул! Тибул!
Сотни указательных пальцев вытянулись влево. Там стоял обыкновенный
дом. Но в шести этажах были растворены все окна. Из каждого окна торчали
головы. Они были разные по виду: некоторые в ночных колпаках с кисточка-
ми; другие в розовых чепцах, с буклями керосинного цвета; третьи в ко-
сынках; наверху, где жила бедная молодежь - поэты, художники, актрисы, -
выглядывали веселые безусые лица, в облаках табачного дыма, и головки
женщин, окруженные таким сиянием золотых волос, что казалось, будто на
плечах у них крылья. Этот дом с растворенными решетчатыми окошками, из
которых по-птичьему высовывались разноцветные головы, походил на большую
клетку, наполненную щеглами. Обладатели голов старались увидеть нечто
очень значительное, что происходило на крыше. Это было так же невозмож-
но, как увидеть собственные уши без зеркала. Таким зеркалом для этих лю-
дей, хотевших увидеть собственную крышу из собственного дома, была тол-
па, бесновавшаяся на площади. Она видела все, кричала, размахивала рука-
ми: одни выражали восторг, другие - негодование.
Там по крыше двигалась маленькая фигурка. Она медленно, осторожно и
уверенно спускалась по наклону треугольной верхушки дома. Железо гремело
под ее ногами.
Она размахивала плащом, ловя равновесие, подобно тому как канатоходец
в цирке находит равновесие при помощи желтого китайского зонта.
Это был гимнаст Тибул.
Народ кричал:
- Браво, Тибул! Браво, Тибул!
- Держись! Вспомни, как ты ходил по канату на ярмарке...
- Он не упадет! Он лучший гимнаст в стране...
- Ему не впервые. Мы видели, как он искусен в ходьбе по канату.
- Браво, Тибул!
- Беги! Спасайся! Освободи Просперо!
Другие были возмущены. Они потрясали кулаками:
- Никуда не убежишь, жалкий фигляр!
- Плут!
- Мятежник! Тебя подстрелят, как зайца...
