И мало того: он быстро закрыл этот глаз, точно притворился спящим.
При этом Суок показалось, что он улыбнулся в свою красную бороду.
"Я просто дура", - успокоила себя Суок. Однако ей стало страшно.
То и дело то тут, то там среди тишины что-то пощелкивало, похрустыва-
ло, пищало...
Попробуйте ночью зайти в конюшню или прислушайтесь к курятнику: вас
поразит тишина, и вместе с тем вы будете слышать очень много маленьких
звуков - то движение крыла, то чавканье, то треск насеста, то тоненький
голос, выскочивший, точно капелька, из горла спящей птицы.
"Где же Просперо? - снова подумала Суок, но уже с большей тревогой. -
А вдруг его казнили сегодня и в его клетку посадили орла?"
И тут из темноты чей-то хриплый голос сказал:
- Суок!
И тут же она услышала тяжкое и частое дыхание и еще какие-то звуки,
точно скулила большая больная собака.
- Ах! - вскрикнула Суок.
Она метнула фонарь в ту сторону, откуда ее позвали. Там горели два
красноватых огонька. Большое черное существо стояло в клетке подобно
медведю, держась за прутья и прижав к ним голову.
- Просперо! - тихо сказала Суок.
И в одну минуту передумала целую кучу мыслей:
"Почему он такой страшный? Он оброс шерстью, как медведь. В глазах у
него красные искры. У него длинные, загнутые когти. Он без одежды. Это
не человек, а горилла..."
Суок готова была заплакать.
- Наконец-то ты пришла, Суок, - сказало странное существо. - Я знал,
что я тебя увижу.
- Здравствуй. Я пришла тебя освободить, - промолвила Суок дрогнувшим
голосом.
- Я не выйду из клетки. Я сегодня околею.
И опять послышались жуткие, скулящие звуки. Существо упало, потом
приподнялось и снова прижалось к прутьям.
- Подойди, Суок.
Суок подошла. Страшное лицо смотрело на нее. Конечно, это было не че-
ловеческое лицо. Больше всего оно походило на волчью морду. И самое
страшное было то, что уши этого волка имели форму человеческих ушей, хо-
тя и покрыты были короткой твердой шерстью.
Суок хотела закрыть глаза ладонью. Фонарь прыгал в ее руке. Желтые
пятна света летали по воздуху.
- Ты боишься меня, Суок... Я потерял человеческий облик. Не бойся!
Подойди... Ты выросла, похудела. У тебя печальное личико...
Он говорил с трудом. Он опускался все ниже и наконец лег на деревян-
ный пол своей клетки. Он дышал все чаще и чаще, широко раскрывая рот,
полный длинных желтых зубов.
- Сейчас я умру. Я знал, что увижу тебя перед смертью...
Он протянул свою косматую обезьянью руку. Он чего-то искал в темноте.
Раздался звук, как будто выдернули гвоздь, и потом страшная рука протя-
нулась сквозь прутья.
В руке была небольшая дощечка.
- Возьми это. Там записано все.
Суок спрятала дощечку.
- Просперо! - сказала она тихо.
Ответа не последовало.
Суок приблизила фонарь. Зубы оскалились навсегда. Мутные, остановив-
шиеся глаза смотрели сквозь нее.
- Просперо! - закричала Суок, роняя фонарь. - Он умер! Он умер! Прос-
перо!
Фонарь потух.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ОРУЖЕЙНИК ПРОСПЕРО
Глава 11
ГИБЕЛЬ КОНДИТЕРСКОЙ
Гвардеец, с которым мы познакомились у входа в зверинец как раз в тот
момент, когда Суок стянула у него решетчатый фонарь, проснулся от шума,
поднявшегося в зверинце.
Звери рычали, выли, пищали, ударяли хвостами по железным прутьям,
птицы хлопали крыльями...
Гвардеец зевнул со страшным треском, потянулся, больно ударившись о
решетку кулаком, и наконец окончательно пришел в себя.
Тогда он вскочил. Фонаря не было. Мирно блестели звезды. Благоухал
жасмин.
- Черт возьми!
Гвардеец плюнул с такой злобой, что плевок полетел, как пуля, и сбил
чашечку жасмина.
Звериный концерт гремел с нарастающей силой.
Гвардеец поднял тревогу. Через минуту сбежались люди с факелами. Фа-
келы трещали. Гвардейцы бранились. Кто-то запутался в сабле и упал, раз-
бив нос о чьюто шпору.
- У меня украли фонарь!
- Кто-то прошел в зверинец!
- Воры!
- Мятежники!
Гвардеец с разбитым носом и другой гвардеец с разбитой шпорой, а так-
же остальные, раздирая темноту факелами, двинулись против неизвестного
врага.
Но ничего подозрительного в зверинце не обнаружилось.
Тигры ревели, разевая красные вонючие пасти. Львы бегали по клеткам в
большой тревоге. Попугаи устроили целый кавардак. Они вертелись, созда-
вая впечатление разноцветной карусели. Обезьяны раскачивались на трапе-
циях. А медведи пели низким, красивым басом.
Появление огня и людей еще больше растревожило эту компанию.
Гвардейцы осмотрели все клетки.
Все было в порядке.
Даже фонаря, оброненного Суок, они не нашли.
И вдруг гвардеец с разбитым носом сказал:
- Стой! - и поднял высоко факел.
Все посмотрели наверх. Там чернела зеленая крона дерева. Листья не
двигались. Была тихая ночь.
- Видите? - спросил гвардеец грозно. Он потряс факелом.
- Да. Что-то розовое...
- Маленькое...
- Сидит...
- Дураки! Знаете, что это? Это попугай. Он вылетел из клетки и уселся
там, черт бы его побрал!
Караульный гвардеец, поднявший тревогу, сконфуженно молчал.
- Нужно его снять. Он переполошил всех зверей.
- Верно. Лезь, Вурм. Ты моложе всех.
Тот, кого назвали Вурмом, подошел к дереву. Он колебался.
- Лезь и сними его за бороду.
Попугай сидел неподвижно. Перья его розовели в гуще листьев, освещен-
ной факелами.
Вурм сдвинул шляпу на лоб и почесал в затылке.
- Я боюсь... Попугаи кусаются очень больно.
- Дурак.
Вурм все-таки полез на дерево. Но на половине ствола остановился,
удержался на секунду и потом скользнул вниз.
- Ни за что! - сказал он. - Это не мое дело. Я не умею сражаться с
попугаями.
Тут раздался чей-то сердитый старческий голос. Какой-то человек, шар-
кая туфлями, спешил из темноты к гвардейцам.
- Не нужно его трогать! - кричал он. - Не тревожьте его!
Кричавший оказался главным смотрителем зверинца. Он был большой уче-
ный и специалист по зоологии, то есть знал в совершенстве все, что
только можно знать о животных.
Его разбудил шум.
Он жил тут же, при зверинце, и прибежал прямо с постели, даже не сняв
колпака и даже с большим блестящим клопом на носу.
Он был очень возбужден. В самом деле: какие-то солдаты осмелились
вмешиваться в его мир, какой-то олух хочет хватать его попугая за боро-
ду!
Гвардейцы расступились.
Зоолог задрал голову. Он тоже увидел нечто розовое среди листьев.
- Да, - заявил он, - это попугай. Это мой лучший попугай. Он всегда
капризничает. Ему не сидится в клетке. Это Лаура... Лаура! Лаура! - стал
он звать тоненьким голоском. - Он любит ласковое обращение. Лаура! Лау-
ра! Лаура!
Гвардейцы прыснули. Вообще этот маленький старичок в цветном халате,
в ночных туфлях, с задранной головой, с которой свисала до полу кисть
колпака, представлял забавное зрелище среди громадных гвардейцев, ярко
пылавших факелов и воя зверей.
Потом произошло самое смешное. Зоолог полез на дерево. Делал он это
довольно ловко - очевидно, не в первый раз. Раз, два, три. Несколько раз
мелькнули изпод халата его ноги в полосатом белье, и почтенный старик
очутился наверху, у цели своего недальнего, но опасного путешествия.
- Лаура! - снова сладко и льстиво пролепетал он.
И вдруг пронзительный его крик огласил зверинец, парк и всю окрест-
ность по крайней мере на целый километр.
- Дьявол! - так закричал он.
Очевидно, вместо попугая на ветке сидело какое-то чудовище.
Гвардейцы отпрянули от дерева. Зоолог летел вниз. Случай в виде ко-
роткой, но довольно крепкой ветки спас его: он повис, зацепившись хала-
том.
О, если бы другие ученые увидели теперь своего почтенного собрата в
таком виде, то, конечно, они отвернулись бы из уважения к его лысине и
знаниям! Уж слишком неприлично задрался его халат.
Гвардейцы обратились в бегство. Пламя факелов летело по ветру. В тем-
ноте можно было подумать, что скачут черные лошади с огненными гривами.
В зверинце тревога улеглась. Зоолог висел без движения. Зато во двор-
це началось волнение.
Три Толстяка за четверть часа до появления на дереве таинственного
попугая получили неприятные известия.
"В городе беспорядки. У рабочих появились пистолеты и ружья. Рабочие
стреляют в гвардейцев и сбрасывают всех толстяков в воду".
"Гимнаст Тибул на свободе и собирает жителей окраин в одно войско".
"Множество гвардейцев ушло в рабочие кварталы, чтобы не служить Трем
Толстякам".
"Фабричные трубы не дымят. Машины бездействуют. Шахтеры отказываются
лезть в землю за углем для богачей".
"Окрестные крестьяне воюют с владельцами поместий".
Вот что доложили Трем Толстякам министры.
По обыкновению, от тревоги Три Толстяка начали жиреть. На глазах Го-
сударственного совета у каждого из них прибавилось по четверти фунта.
- Я не могу! - жаловался один из них. - Я не могу... Это выше моего
терпения... Ах, ах! Запонка впилась мне в горло...
И тут с треском лопнул его ослепительный воротничок.
- Я жирею! - выл другой. - Спасите меня!
А третий уныло смотрел на свое брюхо.
Таким образом, перед Государственным советом встало два вопроса:
во-первых, немедленно придумать средство для прекращения жирения и,
во-вторых, подавить беспорядки в городе.
По первому поводу решили следующее:
- Танцы!
- Танцы! Танцы! Да, конечно, танцы. Это наилучший моцион.
- Не теряя ни минуты, пригласить учителя танцев. Он должен давать
Трем Толстякам уроки балетного искусства.
- Да, - взмолился Первый Толстяк, - но...
И как раз в это время прилетел из зверинца крик уважаемого зоолога,
увидевшего на дереве черта вместо любимого попугая Лауры.
Все правительство понеслось в парк, по аллеям к зверинцу.
- Уф! Уф! Уф! - слышалось в парке.
Тридцать семейств самых лучших бабочек, оранжевых с черными развода-
ми, покинули с перепугу парк.
Появилось множество факелов. Целый горящий, распространяющий запах
смолы лес. Этот лес бежал и горел.
И когда до зверинца оставалось шагов десять, все, что бежало, как
будто вдруг внезапно лишилось ног. И сразу же все ринулось обратно с во-
ем и писком, падая друг на друга, мечась и ища спасения. Факелы валялись
на земле, пламя разлилось, черный дым побежал волной.
- О!
- А!
- Спасайтесь!
Голоса потрясали парк. Пламя разлетелось, озаряя картину бегства и
смятения багровым блеском.
А оттуда, из зверинца, из-за железной ограды, спокойно, твердыми, ши-
рокими шагами шел огромный человек.
В этом блеске, рыжеголовый, со сверкающими глазами, в разорванной
куртке, он шел, как грозное видение. Одной рукой он держал за ошейник,
скрученный из железного обрывка цепи, пантеру. Желтый и тонкий зверь,
силясь вырваться из страшного ошейника, прыгал, визжал, вился и, как лев
на рыцарском флаге, то выпускал, то втягивал длинный малиновый язык.
И те, которые решились оглянуться, увидели, что на другой руке этот
человек нес девочку в сияющем розовом платье. Девочка испуганно смотрела
на бесившуюся пантеру, поджимала ноги в туфельках с золотыми розами и
жалась к плечу своего друга.
- Просперо! - вопили люди, удирая.
- Просперо! Это Просперо!
- Спасайтесь!
- Кукла!
- Кукла!
И тогда Просперо выпустил зверя. Пантера, размахивая хвостом, огром-
ными скачками ринулась за убегавшими.
Суок спрыгнула с руки оружейника. Много пистолетов было брошено на
траву в этом бегстве. Суок подобрала три пистолета. Двумя вооружился
Просперо, один взяла Суок. Он был почти в половину ее роста. Но она зна-
ла, как справиться с этой черной, блестящей штукой: в цирке она научи-
лась стрелять из пистолета.
- Идем! - скомандовал оружейник.
Их не интересовало то, что творилось в глубине парка. Они не думали о
дальнейших похождениях пантеры.
