в цирке иллюзионистом. Ясное дело, меня сразу же вычислили и
обнаружили, что я Одарённый.
- И тогда ты рассказал вымышленную историю о своих родителях?
- Никакой истории. Александру ума не занимать; он понимал, что
чем больше будет вранья, тем скорее я запутаюсь в подробностях и
вызову подозрения. Поэтому я прикинулся круглым сиротой, не
помнящим ни отца, ни матери. Дескать, меня воспитывала одна
добрая женщина, которая умерла, когда мне было шесть лет, после
чего я скитался по свету, добывал себе средства на
существование, продавая драгоценности, возможно фамильные... Вот
тут-то всё и началось. По большому счёту, я не выдавал себя за
сына Исайи, меня признали таковым. Притом безоговорочно. - Джона
ухмыльнулся. - Царь Давид принял меня с распростёртыми объятиями
и даже заявил, что я живо напоминаю ему Исайю. До чего люди
бывают слепы!
- Ошибаешься, - медленно произнёс Амадис; лицо его было бледным,
как полотно. - Ты действительно похож на Исайю - в той же мере,
в какой похож на всех нас.
Джона удивлённо воззрился на него.
- Что ты имеешь в виду?
Амадис вздохнул.
- Ты никогда не задавался вопросом, чем было вызвано моё к тебе
расположение? Ведь я считал тебя своим внуком... но на поверку
ты оказался моим племянником.
Вслед за этим ошеломляющим заявлением в комнате воцарилось
гробовое молчание. Пенелопа отняла от лица руки и растерянно
заморгала влажными от слёз ресницами. Морган переводил
озадаченный взгляд с Амадиса на Джону и обратно. Дионис
почему-то толкнул меня локтем в бок.
- БРАТ, - мысленно отозвалась я. - ЭТО ПРАВДА? ИЛИ ТЫ
ПОДЫГРЫВАЕШЬ МНЕ?
- Это правда, - ответил Амадис вслух; голос его дрожал от гнева.
- Исайя был моим сыном, а тот ребёнок, которого убили бешенные
псы Александра, был мой внук. Жаль, что я так поздно узнал об
этом.
В этот момент я поняла, что Александру подписан смертный
приговор без права помилования. Поняли это и все остальные.
Вернувшись в Экватор, Амадис не успокоится до тех пор, пока не
найдёт Александра и не воздаст ему по заслугам.
Джона попытался с издёвкой рассмеяться, но смех застрял в его
горле, и он закашлялся. Ещё десять секунд, ещё несколько месяцев
для стремительно взрослеющей Дейрдры...
- Ну и семейка! - обретя, наконец, дар речи, заговорил Джона. -
Сонмище кровосмесителей, развратников и прелюбодеев.
Оказывается, при всём своём оголтелом антисемитизме сыновья
Света падки на дочерей Израиля. Смех и грех, право!
- Твой цинизм неискренен, Джона, - тихо сказала Пенелопа. - Ты
стараешься выглядеть большим негодяем, чем есть на самом деле.
Ты насилуешь свою сущность, заставляя себя говорить гадости и
совершать преступления. Ты никогда не притворялся порядочным
человеком, напротив - ты всегда притворялся плохим, и, прежде
всего, перед самим собой. Но когда-нибудь ты устанешь от
собственного притворства, потеряешь контроль над своими
чувствами, и тогда в тебе возобладает доброе начало. Оно спросит
тебя: "Ну как, ты доволен тем, что совершил? Ты удовлетворён? Ты
счастлив? Да, ты отомстил за свою мать, за её искалеченную
жизнь, но на алтарь своего возмездия ты пролил реки крови
людской, из мстителя ты превратился в палача..."
- Замолчи! - выкрикнул Джона, и его лицо исказила гримаса боли.
- Замолчи, проклятая! Боже, как я ненавижу тебя!
- Ты лжёшь, - настойчиво продолжала Пенелопа. - Ты только ХОЧЕШЬ
ненавидеть. Ты изо всех сил стараешься ненавидеть меня, нашего
отца и всю нашу семью, но у тебя не всегда получается. Теперь я
вспоминаю наши встречи и наши беседы - порой в твоём голосе, в
твоём взгляде проскальзывала безотчётная нежность, тебе так
хотелось взять меня за руку, назвать сестрой... Но ты ожесточал
своё сердце, наполнял его ненавистью и презрением, хотя в
глубине души ты любил меня. Всегда, с самого начала, с первой
нашей встречи. Ведь так? Признайся.
Джона ничего не ответил, только застонал. От прокушенной губы по
его подбородку потекла струйка крови, а в глазах застыла мука.
Пенелопа не подыгрывала мне, не пыталась выгадать время. Она
просто говорила, что думала, говорила искренне, пылко,
убедительно, и каждое её слово било Джону наповал. Я уже начала
опасаться, как бы Пенни не переусердствовала в своём рвении, но
в итоге все мои страхи оказались напрасными. Минуты, равные
годам, истекли, и наше томительное ожидание подошло к концу.
На свободном месте между мной и Морганом появился Артур - почти
такой же, как прежде, разве что в другой одежде, с другой
причёской и покрытым густым загаром лицом. Вместе с ним, держа
его за руку, возникла прелестная девочка-подросток лет
одиннадцати, одетая в синие брючки и цветастую рубашку с
короткими рукавами. У неё были светло-каштановые с рыжинкой
волосы и большие карие глаза, а её милое личико поразительно
напоминало лицо Даны - и вместе с тем в нём было что-то от
Пенелопы.
Артур смерил всех нас тем характерным взглядом, который я про
себя называю темпоральным. Это был внимательный, напряжённый,
сосредоточенный взгляд человека, стремящегося согласовать своё
субъективное восприятие времени с объективной реальностью
ситуации.
- БРЕНДА, СЕСТРИЧКА! Я ТАК СОСКУЧИЛСЯ ПО ТЕБЕ!
Что я могла ответить на это? Ведь для меня он отсутствовал лишь
несколько минут.
- Что здесь происходит? - наконец опомнился Джона. - Кто эта
девчонка?
Артур спокойно, уверенно, даже с вызовом посмотрел на него.
- Это твоя сестра Дейрдра, - ответил он. - Маленькая Хозяйка
большого Источника.
В ответ на это заявление Пенелопа изумлённо ахнула.
А Дейрдра отпустила руку Артура и подошла к Джоне.
- Здравствуй, брат, - ласково произнесла она. - Тобой овладела
враждебная сила, но я помогу тебе. Мой долг избавить тебя от
неё.
Над головой девочки вспыхнуло голубое сияние. Джона отпрянул и
вызвал свой Янь. Он обрушил на нас изолирующие чары - но Дейрдра
без труда сокрушила их.
- Будьте вы прокляты! - в ярости вскричал Джона. - Вы обманули
меня! Так сгиньте же вместе со мной и вселенной!
Следующие несколько секунд были не лучшими в моей жизни, однако
и не последними. Обещанный Джоной конец света не наступал, а его
Янь, вместо того чтобы распространиться на весь мир, под
натиском Образа Дейрдры постепенно съёживался, терял свои
очертания, угасал, угасал...
- Папа говорил мне, что ты злой человек, - сказала Дейрдра без
ненависти, без враждебности, просто констатируя факт. - Но он
просил меня не забывать, что ты мой брат. Я помню это, Джона. И
когда я освобожу тебя от этой злой силы, быть может, мы
подружимся.
Я наблюдала за их поединком с ужасом и восхищением. Дейрдра
управляла своим Образом так мастерски, что я едва успевала
следить за её манипуляциями и не всегда понимала, что она
делает. Но результат был налицо: стараниями Дейрдры Источник
неумолимо поглощал разрушительную мощь Порядка, и с каждой
секундой вероятность наступления Судного Дня становилась всё
более призрачной.
Наконец Янь исчез вовсе, и Джона в изнеможении прислонился к
покрытой кафелем стене.
- Ты одолела меня, незваная сестра, - обречено прошептал он.
- Я одолела не тебя, а злобную силу в тебе, - ответила Дейрдра,
затем обратилась к Артуру. - Я сделала ЭТО, папа! - торжественно
заявила она. - Сделала!
Артур подошёл к ней, обнял её и погладил по голове.
- Я знал, что ты сможешь, малышка. Я ВСЕГДА это знал. - Он
устремил свой взгляд на Пенелопу, и в его глазах заблестели
слёзы. - Господи, доченька! Если бы ты знала, как мне не хватало
тебя все эти годы.
Дейрдра отстранилась и удивлённо посмотрела на него снизу вверх.
- Как же так? Ведь мы были вместе... - Но в следующий момент она
поняла, что эти слова адресованы не ей, и повернулась к
Пенелопе. - Значит, ты и есть моя старшая сестра? Ты очень
похожа на папу.
Пенелопа сделала один неуверенный шаг в их направлении.
- Я... даже не знаю, что и сказать, - в растерянности произнесла
она. - Всё это так странно, так неожиданно...
Артур подступил к ней, рывком прижал её к себе и поцеловал в
лоб.
- Не надо слов, милая, - мягко проговорил он. - В теории мы все
знаем, что такое односторонняя разлука, но на практике... Лучше
познакомься со своей сестричкой.
Видимо, слова Артура, а главное - его поцелуй, окончательно
убедили Пенелопу в реальности происходящего. Она опустилась на
корточки и взяла Дейрдру за обе руки.
- Мы ведь знакомы, не так ли? Просто ты не помнишь этого. Всего
лишь час назад ты была совсем маленькой девочкой, я играла с
тобой, качала тебя на руках... А теперь ты уже взрослая, такая
красивая...
- Ты тоже красивая, - сказала Дейрдра, погладив её по щеке. -
Очень красивая. Мы подружимся, правда?
- Мы уже друзья, - растроганно ответила Пенелопа. - Я люблю
тебя, дорогая.
- А ты будешь любить наших братиков и сестричку? - спросила
Дейрдра.
Пенелопа удивлённо подняла брови.
- Кого?
- Ну, Кевина, Шона, Артура и Диану. Ты ничего не знаешь о них?
Они младше меня. Кевину девять лет, Шону - семь, Артуру -
четыре, а Диане нет ещё и годика. Я их всех очень люблю. Ты тоже
полюбишь их.
- Конечно, родная. Конечно.
Артур с нежностью смотрел на своих дочерей и умилённо улыбался.
Казалось, он совсем позабыл о Джоне.
Я подошла к нему и спросила:
- Где Дана?
- Вместе с детьми в особняке Бранвены. Там же и Колин.
- Сколько лет прошло?
- Почти десять.
- Так я и думала. Что вы всё это время делали?
- Мы с Даной - детей, - полушутя, полусерьёзно ответил Артур. -
Делали, растили, воспитывали. Не скажу, что это легко, зато
очень приятно. Мы целиком посвятили себя друг другу и нашим
детям.
- Ты счастлив, брат?
- Безмерно. Несмотря на весь драматизм ситуации, это были лучшие
годы моей жизни. Только одно терзало меня... - Взгляд Артура
стал жёстким и в то же время печальным. Он повернулся к Джоне,
который по-прежнему стоял, прислонившись к стене, а по его
осунувшемуся, изнеможенному лицу сбегали струйки то ли слёз, то
ли пота. - Только одно не давало мне покоя все эти годы - мысли
о моём сыне, старшем из моих сыновей. Я много думал о тебе,
Джона, очень много, благо времени у меня было достаточно. Я
думал о твоей несчастной матери, хотя мне больно было думать о
ней. Я признаю свою вину за то, что бросил её и исковеркал ей
жизнь. Но это ещё не всё. Со всей откровенностью я признаю, что
бросил бы её даже в том случае, если бы знал о её беременности.
Тогда я причинил бы ей ещё большую боль, отняв у неё тебя. Да, я
совершил подлость - но не по злому умыслу, а по глупости своей,
по недомыслию. Я заслужил твою ненависть и презрение, ты имел
полное право мстить мне и - чёрт возьми! - даже обрушить свой
гнев на всю мою родню. Однако ничто не может оправдать твоих
поступков, имя которым - преступление.
- Так убей же меня, - отрешённо проговорил Джона. Ни один мускул
его лица не дрогнул. - Убей. Чего ты ждёшь? Какой смысл читать
мораль приговорённому к смерти?
Артур покачал головой.
- Я не твой судья, Джона, я твой отец. Я не могу отнять у тебя
то, что дал тебе когда-то - твою жизнь. Ты преступник, ты
погубил много людей, и ещё невесть сколько крови прольётся по
твоей вине, но вместе с тем ты мой сын. Я верну тебя в Экватор и
отпущу на все четыре стороны - пусть жизнь будет твоей карой.
Ведь так ты сказал мне совсем недавно? Для меня это было давно,
я не помню в точности твоих слов, но их смысл был тот же. К
твоему несчастью, ты не конченный негодяй; думаю, у тебя ещё
есть совесть, и когда она проснётся, ты горько пожалеешь о том,
что я не убил тебя. Ты будешь лишён даже того жалкого утешения,
что якобы отомстил за мать. Твои руки обагрены кровью её
соплеменников, а Израиль в конце концов проиграет войну с
Царством Света. Даже если будет заключён мир, боюсь, что он
будет заключён слишком поздно. Ты усердно поработал, чтобы
погубить Дом Израиля, - теперь живи и смотри, как это
происходит.
- Он не увидит этого, папа, - отозвалась Дейрдра, пристально
