- И что же ты думаешь?
У меня создалось такое впечатление, что Пенелопа вот-вот
пустится в пляс, но затем она состроила серьёзную мину и
постаралась изобразить огорчение.
- Мне очень жаль, отец, правда. Я бы хотела стать твоей
помощницей, но, боюсь, придётся отложить это до лучших времён. К
счастью, у тебя есть Брендон и Бренда, а я... Я, пожалуй,
подожду.
- Ты боишься?
- Боюсь, но не Источника. - Она опустила глаза и принялась
расстёгивать и застёгивать пуговицы своей блузки. - Пойми,
Артур, я ещё молода и не готова... к тому, что за этим
последует.
Я кивнул.
- Да, Пенни, я понимаю тебя. Ты ещё не встретила своего Одиссея.
- А я ничего не понимаю, - подал голос Брендон. - Может, кто-то
из вас соизволит объяснить мне, о чём идёт речь?
- Пусть это сделает Артур, - сказала Пенелопа. - Я знаю об этом
лишь в общих чертах, из слов Бренды. Тем более, мне пора
уходить.
- Ну что ж, ступай, - ласково сказал я. - И передай девочкам
привет.
- Непременно, отец.
- Пенни, - предупредил я. - Не забывай, что здесь я твой брат, а
не отец. Не вздумай проговориться, особенно перед Дейрдрой.
- Хорошо, брат.
Пенелопа взяла чемодан, послала нам с Брендоном воздушный
поцелуй и вошла в Тоннель.
- Насчёт Одиссея ты её хорошо поддел, - заметил Брендон, как
только призрачный силуэт Пенелопы с чемоданом исчез. - Но какое
отношение имеет к этому Источник?
- Самое непосредственное, - ответил я и прочёл ему популярную
лекцию о Вратах и Ключах, о возникновении контакта с
материальным миром и обо всех его эротических последствиях. Под
занавес я добавил: - Вам с Брендой повезло. Контакт между вами,
похоже, не чреват половым влечением.
- Не "похоже", а точно. Мы настолько близки друг с другом, что
наша физическая близость была бы подобна рукоблудию. А вот
Пенни, бедняжка... Впрочем, как мне показалось, она не слишком
огорчилась, скорее даже испытала облегчение.
Я согласно кивнул.
- Для Пенелопы это удобный предлог отложить знакомство с
Источником на неопределённое время. Видимо, Бренда была права.
- Относительно чего?
- Пенелопу пугает само могущество Источника. А страх перед
возможным влечением к мужчине, я думаю, фактор второстепенного
порядка.
- Но и это не стоит сбрасывать со счетов, - возразил Брендон. -
Как женщина, Пенни ещё не созрела... гм, психологически не
созрела. Во многом она самая настоящая девчонка и склонна
относиться к мужчинам лишь как к друзьям. И уж тем более её
пугает перспектива впервые почувствовать себя настоящей женщиной
в результате искусственного наваждения.
У меня непроизвольно сжались челюсти. Мне стало невыносимо
больно, когда я представил малышку Пенни, мою доченьку, в
объятиях мужчины. Что это - отцовский эгоизм?
- Типичное проявление отцовского эгоизма, - прокомментировал
Брендон, глядя на меня с пониманием и сочувствием; он будто
прочёл мои мысли. - Мы, мужчины, очень странный народ, гораздо
страннее женщин. Сыновья ревнуют матерей, братья - сестёр, отцы
- дочерей.
- Женщины порой тоже ревнуют своих отцов, братьев, сыновей, -
заметил я.
- Это не столь распространённое явление, а вот мужчины ревнуют
сплошь и рядом. Для нас это в порядке вещей.
- Ты тоже ревнуешь Бренду? - спросил я.
Брендон поджал губы. На лице его появилось страдальческое
выражение.
- Мы случай особый, - грустно промолвил он. - Да и по правде
говоря, после смерти мужа Бренды мне не к кому её ревновать.
- А она?
- Бренда совсем не ревнива. Напротив, она очень доброжелательно
относится к женщинам, которые мне нравятся. Сейчас, например, я
чувствую, что она в полном восторге от Даны. Держу пари, что
вскоре они станут закадычными подругами... - Тут Брендон
прищурился и добавил: - Если, конечно, не вмешаешься ты.
- Я не...
- Стоп! - вдруг воскликнул мой брат, рывком вскочил с кресла и в
упор посмотрел на меня. - Послушай, Артур! Ваше влечение
возникло, случайно, не из-за тех камней?
- Возникло - да. Но, думаю, камни лишь дали толчок, подобно
тому, как громкий крик порождает лавину в горах. - Я говорил
откровенно, потому как не считал себя вправе скрывать от брата
настоящее положение дел. - В случае с Бранвеной у меня всё было
иначе: страсть, похоть, дикое желание обладать ею - и никаких
глубоких чувств.
- М-да, - сказал Брендон и сел обратно в кресло. - А что, если
мне повторить твой опыт?
- Ты хочешь пройти в Безвременье с помощью камней?
- Ну да. И окунуться в Источник, держа контакт с Даной.
Я хмыкнул.
- Хитро задумано!
- Ты против?
Разумеется, в душе я был против, но также понимал, что не имею
морального права отвергать предложение Брендона.
- В принципе, я не стану возражать, если на то будет согласие
Даны. Договорись с ней, и после нашего прибытия в Авалон мы
устроим небольшую церемонию, наподобие тайного венчания. Ты
будешь Входящим, а мы с Даной - Отворяющими.
- Но почему только после прибытия?
- Да потому что все четыре камня сейчас находятся в королевской
сокровищнице под бдительным оком наряда гвардейцев. Знак Силы,
Знак Жизни и Знак Мудрости я могу получить по первому же
требованию, но корона с алмазом, Знаком Власти, станет моей лишь
в момент коронации. Таков закон, который я не собираюсь нарушать
ради твоего каприза. Так что, братец, выбирай: либо на днях я
веду тебя в Безвременье, где твоим связующим звеном с
материальным миром будет Бренда, либо наберись терпения и
дождись моей коронации.
Брендон вздохнул.
- Пожалуй, я подожду. Сила не волк, в лес не убежит, а вот
Дана... Однако постой! Ведь ты говорил, что есть и второй
комплект камней, тот трофейный, с помощью которого ты и попал к
Источнику.
Я покачал головой.
- Его забрал с собой Колин, а взамен при отречении передал в
распоряжение Регентского совета свой прежний Знак Силы.
Брендон снова вздохнул, а я подумал о том, где сейчас Колин, что
он делает, сердится ли на меня. Мне очень хотелось бы
потолковать с ним по душам, кое-что объяснить, кое в чём
признать свою вину, и может быть, мы помиримся - ведь совсем
недавно мы были в хороших отношениях, он даже считал меня своим
другом. Бранвена, без сомнений, знает, где он; во всяком случае,
она поддерживает с ним связь - её Огненный Глаз настроен на его
Знак Силы...
Чёрт побери! Какой я недотёпа! Огненный Глаз Бранвены настроен
на тот Знак Силы, который лежит в сокровищнице. Теперь у Колина
другой камень - и на него настроен мой Самоцвет! А значит, я
могу связаться с ним, если только он не находится в слишком
быстром или слишком медленном потоке времени...
Брендон сидел в кресле, курил и, поглощённый своими мыслями,
почти не обращал на меня внимания. Я прилёг на койку Пенелопы,
расслабился и направил пучок своего сознания вглубь Самоцвета. В
его лабиринтах я отыскал конец красной нити - след от
взаимодействия со Знаком Силы. Я легонько потянул её к себе, и
она подалась; затем я стал тянуть всё увереннее, но без рывков,
пока не почувствовал сопротивление. Тогда я осторожно послал
вдоль нити свой зов:
- Колин!
Ответа не последовало, однако я чувствовал чьё-то присутствие на
другом конце. Я сильнее потянул нить, и присутствие стало ещё
ощутимее.
- Колин, отзовись!
В ответ нить завибрировала, и мне почудился скрежет зубовный. Со
мной явно не желали общаться, но я был настырный и не хотел
отступать. Нить между нами натянулась, как струна.
- Колин! - снова воззвал я. - Это Кевин. Ответь мне. Скажи
что-нибудь.
Наконец-то присутствие стало явным, установился полноценный
контакт и на меня обрушился поток гневных мыслей Колина:
- Будь ты проклят, Артур Пендрагон! Зачем ты зовёшь меня? Что
тебе ещё от меня нужно?! Ты и так лишил меня всего, что я имел.
- Извини, Колин, я не хотел...
- Ах, ты не хотел! И обманывать меня ты не хотел, не хотел
отнимать у меня корону. Даже девушку, которую я люблю, - и её ты
отнял у меня.
- Это нелогично, Колин, - робко возразил я. - Дейрдра никогда не
была твоей и никогда не подавала тебе никаких надежд...
- Дурак! - раздражённо оборвал меня Колин. - Я не о Дейрдре
говорю, а о Дане.
- О Дане? - удивлённо переспросил я. - Ведь ты всегда был
равнодушен к ней. Ты не принимал её всерьёз.
- А потом принял. Но тут подвернулся ты, проклятый! Я предлагал
ей уйти со мной, я предлагал ей могущество и вечную молодость, я
предлагал ей власть над миром, где все люди поклонялись бы ей,
как богине. И что же - она отвергла всё это! Из-за тебя! Ты ей
милее всего; она согласна даже делить тебя с Дейрдрой.
- Прости меня, Колин, - виновато произнёс я.
- Да простит тебя бог, Кевин, - с горечью ответил он и прервал
связь, оставив меня в растерянности и недоумении.
Затем я долго лежал на койке и думал о том, что в фарсе, который
суть жизнь, Дане досталась незавидная роль роковой женщины.
ГЛАВА 8
Ночное бдение накануне коронации в Лайонессе не принято.
Напротив, этим вечером раньше обычного был дан сигнал к гашению
огней по всему дворцу, были запрещены любые вечеринки и шумные
собрания, отголоски которых могли бы потревожить сон короля
перед самым ответственным днём в его жизни. Утром король должен
быть свежим и отдохнувшим, полным сил и энергии, чтобы успешно
пройти изнурительную церемонию коронации и обрести могущество
своих предшественников. Таков порядок, установленный в давние
времена и ещё более ужесточённый после смерти злосчастного
короля Аморгена, который скончался прямо на алтаре - по
официальной версии, от разрыва сердца в результате
переутомления.
Для меня все эти меры предосторожности были ни к чему. Я уже
владел Силой, и предстоящая церемония имела лишь чисто
символическое значение, но эту традицию я нарушать не собирался.
И вообще, сходу ломать установленные порядки было бы с моей
стороны глупо и опрометчиво. Со своим уставом в чужой монастырь
не суйся - золотое правило, которому следуют все люди умные и
здравомыслящие. Приходи в монастырь, соглашайся с его уставом,
становись приором - и лишь тогда меняй устав, да постепенно, не
нахрапом. Так я и намерен был действовать - маленькими шажками к
великой цели.
Погружённый во тьму, дворец спал в предвкушении завтрашних
празднеств. Спал также и город, чтобы утром проснуться под звон
колоколов всех авалонских церквей и часовен, возвещающих сразу о
двух торжествах: сначала в соборе святого Патрика состоится
давно ожидаемое событие - бракосочетание леди Дейрдры Лейнстер с
Артуром Кевином Пендрагоном, что должно символизировать
примирение двух династий и двух основных этнических групп
королевства. Затем праздничная процессия двинется к собору
святого Андрея Авалонского на коронацию нового короля Лайонесса
и будущего властителя всего этого мира, без лишней скромности
названного мною Землёй Артура.
Завтра Дейрдра станет моей законной женой, и отчасти поэтому я
не мог уснуть. Нет, я вовсе не разлюбил Дейрдру. Моя любовь к
ней нисколько не уменьшилась, но вместе с тем не по дням, а по
часам росло и крепло нежное чувство к Дане, которое, даже при
всём желании, я никак не мог назвать просто влечением, похотью,
вожделением. Это была любовь. Несомненно, любовь...
Сидя в тёмной гостиной королевских покоев и скуривая одну
сигарету за другой, я предавался горьким раздумьям. Раньше я не
верил, что можно любить двух женщин сразу, и когда слышал
подобное, то лишь скептически усмехался. Да, я знал, что любовь
приходит и уходит; даже настоящая, большая любовь в конце концов
умирает (особенно, если сам ты практически бессмертен), или её
вытесняет другая любовь. Со мной же этого не произошло, а
случилось нечто невообразимое: нежность и страсть во мне
окончательно рассорились, потому как первой милее была Дана, а
вторая предпочитала Дейрдру. Такое расслоение чувств может
показаться вам странным, искусственным, надуманным. Возможно, я
несколько неуклюже выражаюсь, описывая своё состояние, но других
слов для этого я подобрать не могу. Если вы поняли меня (хотя я
