вспоминать обо мне?
- Ах, милочка, - сонно пробормотал Филипп. - Я никогда не забуду
тебя. У тебя такое прекрасное тело, ты такая страстная, такая нежная,
такая сладкая...
- А как же галльская корона? - всполошилась Маргарита. - Ведь мы с
тобой... Впрочем, мне это ни к чему, с тобой я не буду даже правительницей
Наварры - лишь номинальной королевой, женой короля. Но ты... Неужели ты
откажешься от своих претензий? Не верю. Не могу поверить. Нет,
определенно, ты что-то затеваешь - но что?
Филипп не ответил. Усталость, наконец, одолела его, и он уснул
мертвым сном. Маргарита нежно коснулась губами его лба, затем осторожно,
стараясь не производить лишнего шума, сосклользнула с кровати и не спеша
оделась. Вынув из подсвечника зажженную свечу, она в последний раз
взглянула на спящего Филиппа - и в тот же момент лицо его озарила
счастливая и безмятежная улыбка.
"Интересно, что ему снится? - думала Маргарита, направляясь к двери.
- Или кто?.. Может быть, Бланка?.. Теперь это неважно. Между нами все
кончено. Навсегда. Бесповоротно... Да, да, да! - убеждала она себя. -
Бесповоротно! Он мой злой гений. Я не могу его любить... Я не должна
любить его! Благодарю тебя, Господи, что ты избавил меня от этого
чудовища. Ты дал мне силы, дал мне мужество, и это я, я отвергла его! И
пусть теперь ему снится кто угодно - но только не я..."
А Филиппу снились Перигор, Руэрг и Готия. В его вещем сне они
представлялись ему в виде трех ступеней к возвышению перед главным алтарем
собора святого Павла в Тулузе, где по традиции происходит коронация
королей Галлии. И видел он усыпанную драгоценными камнями золотую корону
королевства Галльского, которую возлагает на его чело Марк де Филипп,
архиепископ Тулузский, милостью божьей венчая своего побочного брата на
царство в одном из могущественнейших европейских государств...
17. БРАТ И СЕСТРА
Дверь тихо отворилась, и в спальню, освещенную двумя коптящими
огарками свечей, вошла стройная рыжеволосая девушка, одетая в платье из
темно-коричневого бархата, схваченное вокруг талии широким, шитым
серебряными нитями поясом.
Она осмотрелась вокруг и удрученно покачала головой. В комнате царил
полнейший бардак; на полу была беспорядочно разбросана одежды, а ее
владелец, юноша лет двадцати со всклокоченными светло-русыми волосами,
лежал в разобранной постели, уткнувшись лицом в подушку. Он даже не
шелохнулся на звук открывшейся и закрывшейся двери, по-видимому, не
расслышав ее тихого скрипа.
- Ты еще не спишь, Рикард? - шепотом спросила девушка.
Юноша повернул голову и уставился на нее отсутствующим взглядом.
Темные круги под глазами - то ли от недосыпания, то ли от частых попоек, -
делали его похожим на енота.
- Привет, сестренка, - вымученно улыбнулся он. - Как видишь,
бодрствую.
Тяжело вздохнув, Елена присела на край кровати и взяла брата за руку.
- Да уж, вижу. Чего-чего, а бодрости и жизнелюбия тебе в последнее
время не занимать.
- Все насмехаешься?
- Отнюдь. Я лишь пытаюсь вразумить тебя, непутевого, но, боюсь,
только попусту время трачу. А вот другие впрямь над тобой смеются. И
громче всех Маргарита... Кстати, ты разговаривал с отцом?
- Когда?
- Та-ак, понятно. Стало быть, он не захотел даже повидаться с тобой
перед отъездом. Про маму я уж и не говорю, она...
Рикард мигом спохватился, сел в постели и растерянно заморгал:
- Как?! Они уехали?
- Да, - кивнула Елена. - В Калаорру.
- Когда?
- Сегодня утром. Они решили не оставаться на празднества. Забрали
обеих сестренок и уехали.
- Но почему, черт возьми?
- А ты не догадываешься?
- Неужели из-за меня?
- Из-за кого же еще! Пойми, наконец, что им стыдно за тебя, за твое
поведение. Мама ужасно злится, а отец... Да что и говорить! Ты всегда был
его любимцем, он так гордился тобой, но теперь... Теперь ему так стыдно!
- Ну так пусть он отречется от меня, если стыдится. Пусть лишит меня
наследства - тогда и по моим долгам будет вправе не платить.
- Да что ты такое несешь?! - в отчаянии воскликнула Елена. - Ты в
своем уме? Опомнись, братишка!
Какое-то мгновение Рикард непонимающе глядел на сестру, затем резко
привлек ее к себе и уткнулся лицом в ее плечо.
- Прости, родная, прости. Я сам не знаю, что говорю... Это безумие! Я
спятил, я сумасшедший...
Елена нежно терлась щекой о его волосы. Красивое лицо ее расплылось в
гримасе мучительного наслаждения, а глаза томно блестели.
"Вот дура, - думала она о Маргарите. - Это же надо иметь такой
извращенный вкус, чтобы променять его на Красавчика... И поделом ей!"
- Рикард, - спустя некоторое время отозвалась Елена. - Не знаю, к
добру ли это, но час назад произошло событие, которое должно немного
утешить тебя.
Рикард отстранился. В глазах его вспыхнула робкая надежда.
- Неужели Маргарита так обиделась на Красавчика, что расторгла
помолвку с ним?
- Нет, помолвку она не расторгла...
- Ну вот, - понурился Рикард. - А ты...
- Да погоди сокрушаться, экий ты нетерпеливый! Маргарита не расторгла
помолвку прежде всего потому, что никакой помолвки и в помине не было.
- Так будет.
- А вот и не будет! Это все досужие домыслы - от начала до самого
конца. В действительности Красавчик женится на нашем племянничке.
- На каком еще племянничке? - ошарашено спросил Рикард.
- Тю ты ну ты! - поморщилась Елена. - Вот недотепа! Пить надо меньше,
братишка, так соображать будешь быстрее. Я имею в виду нашего племянника
женского пола или же, если тебе так больше нравится, племянницу пола
мужеска.
- Красавчик женится на Анне Римской?! - наконец дошло до Рикарда. -
Врешь!
- А вот и не вру. Оказывается, кузен Август Юлий и герцог Аквитанский
уже давно ведут переговоры на сей счет, а сегодня на банкете они объявили,
что вскоре будет подписан брачный контракт. Поэтому Красавчик и избрал
королевой любви и красоты Анну - как свою невесту. А с Маргаритой он,
стало быть, просто развлекался; нечего сказать, ловко водил ее за нос. И
если она поверила, что он вправду намерен жениться на ней, то так ей и
надо... Рикард! Что с тобой?
Она ожидала от него какой угодно реакции - от буйного веселья с
танцами и плясками до полного недоверия, - но только не того, что
случилось на самом деле: он бухнулся ничком на постель и безудержно
зарыдал.
Елена пододвинулась к брату и, положив его голову себе на колени,
терпеливо дожидалась, пока он успокоится. Выплакавшись, Рикард вытер
влажное от слез лицо о юбку сестры, затем поднялся и сжал ее руки в своих.
- Ты вернула меня к жизни, родная. Я... я будто очнулся после
кошмарного сна. Теперь у меня есть цель; я снова хочу жить. Я так хочу
жить!.. Но мне нужна Маргарита...
Елена печально вздохнула:
- У тебя лишь одно на уме - Маргарита. Ты просто зациклился на ней. И
чем она тебя околдовала, вот уж не пойму.
- Я тоже не пойму, сестренка. Но она для меня все, альфа и омега,
смысл всей моей жизни... Боже, какой я глупец! Зачем я так страдаю из-за
нее?..
- Вот именно - зачем? Она не стоит того, чтобы ты так изводился,
выставлял себя на всеобщее посмешище, пытался покончить с собой... Слава
богу, кузен Бискайский поверил, что это из-за долгов и не раззвонил по
всему дворцу о том инциденте.
Рикард мрачно усмехнулся:
- Вернее сказать, слава богу, что он не поверил правде, иначе
наверняка раззвонил бы.
- Что ты говоришь? - озадаченно произнесла Елена.
- Сначала я рассказал ему правду, - объяснил Рикард. - Не знаю, что
на меня нашло - я был просто не в состоянии лгать и выкручиваться. Но
кузен не поверил мне, что, впрочем, не удивительно. У него только две
страсти в жизни - деньги и власть, а все прочее ерунда. Он так и сказал
мне: ерунда, чушь собачья. Тогда-то я и вспомнил о долгах, да еще приплел,
что отец якобы намерен лишить меня наследства. Вот этому Александр охотно
поверил и... - Тут он обхватил голову руками и протяжно застонал. -
Господи боже мой! Как это мерзко, отвратительно!.. Вот что, Елена, мне
надо срочно поговорить с Маргаритой. Сейчас же, немедленно.
- Сейчас? - переспросила удивленная Елена. - Да ты спятил! Сейчас уже
далеко за полночь, и Маргарита, скорее всего, спит. А если не спит, то
наверняка знает все и злая, как сто гадюк. Не нарывайся на не приятности,
это не лучший способ восстановить с ней хорошие отношения.
- Дело безотлагательное, сестренка, - настаивал Рикард. -
Государственной важности.
- Какой бы важности оно ни было, - возразила Елена, - до утра, думаю,
подождет.
- Нет, не подождет. Я не подожду. Я не могу жить ни минуты с этой
тяжестью на сердце.
- Так поделись со мной. Расскажи, что тебя мучит, облегчи свою душу.
Ведь никто не понимает тебя лучше, чем я.
- Нет. Я расскажу только Маргарите.
Елене так и не удалось урезонить брата. Обычно Рикард был предельно
откровенен со старшей и самой любимой из своих сестер - но на этот раз он
заупрямился, и в конце концов, ей пришлось уступить.
- Ладно, - со вздохом согласилась она, - попытаюсь устроить тебе эту
встречу, коли так настаиваешь. Вот только сперва приоденься, умойся, а то
вид у тебя уж очень неряшливый.
Рикард на мгновение замешкался, затем как-то виновато глянул на
сестру и нерешительно, будто оправдываясь, произнес:
- Тогда выйди на минутку... Или отвернись.
Елена грустно улыбнулась и отошла к окну.
- Кстати, - отозвался Рикард, надевая чистое белье. - Ты все еще
путаешься с графом Альбре?
- Да нет, он уже увлекся Изабеллой Арагонской. У меня ему ничего не
светило, и он, видимо, решил попытать счастья у другой. Впрочем, выбор его
нельзя назвать удачным - помяни мое слово, она его быстро отошьет.
- Это правда?
- Так мне кажется. Говорят, кузина Изабелла донельзя добродетельна и
ни разу не изменяла своему мужу. Хотя, по моему мнению, Филипп де Пуатье
нисколько не заслуживает ее верности.
- Я не о том спрашиваю, сестренка.
- А о чем?
- Это правда, что Гастону Альбре у тебя ничего не светило?
- Само собой разумеется. Ведь тебе известно, для кого я берегу свою
невинность.
Слова эти были произнесены вполне будничным тоном, как бы между
прочим, но на сей счет Рикард не питал никаких иллюзий: начиналась старая
песенка. Он мысленно выругал себя за несдержанность и тут же совершил еще
одну ошибку, выпалив сгоряча:
- Прекрати, Елена! Сейчас же прекрати! Я не допущу, чтобы ты стала
второй Жоанной.
Она резко повернулась к нему. В ее глазах застыло изумление.
- Ты-то откуда знаешь?!
- А ты?
Несколько долгих, как вечность, секунд они молча глядели друг на
друга; затем Елена отошла от окна и присела на кровать рядом с братом. Ее
красивые брови сдвинулись и между ними залегли морщинки.
- Это я узнала от Бланки. Как-то мне не спалось, и я пошла к ней - а
она как раз поссорилась с Монтини? Мы чуточку выпили... гм... ну: не
совсем чуточку - в самую пору для того, чтобы мы начали плакаться и
поверять друг дружке свои девичьи тайны. Стыдно вспомнить, что я тогда
наговорила... Ах да, я же рассказывала тебе.
- Рассказывала, - подтвердил Рикард, довольный тем, что ему удалось
избежать очередного, вернее, дежурного объяснения в любви. - Как вы обе,
пьяные в стельку, рыдали навзрыд, жалуясь на свою жизнь.
- Что было, то было, - сказала Елена. - Ох, и разоткровенничались же
