отбрасываемых зеркальцами на шестах, солнечных танцоров манили отблески
снежных вершин за границей леса. В одном месте, где солнце особенно ярко
отразилось от гладкого льда на вершине утеса, людям пришлось даже
бежать, чтобы угнаться за растениями.
Кружка и Бидж на всякий случай шли по обе стороны от Протеры, но он
передвигался легко, не теряя равновесия, несмотря на свой гипс.
- Если вы посмотрите на эту мою ногу, - доверительно сообщил он Бидж,
- то обнаружите, что поверх гипса я натянул башмак для гольфа. Ну и
следы же я, должно быть, оставляю!
- В этом гораздо больше здравого смысла, чем в обуви на каблуках, -
рассудительно ответила Бидж.
- Безусловно, - ответил Протера, явно получая удовольствие от того,
что обсуждение деталей туалета смутило Кружку, - Но настоящий стиль не
должен соответствовать здравому смыслу, его цель - создание настроения.
Например, лакированные туфли - выбор, обычно диктуемый здравым смыслом,
но с некоторыми вечерними платьями...
- Пожалуй, нам лучше идти здесь побыстрее, - заявил Кружка и так
ускорил шаги, что Протере стало не до разговоров, и он только подмигнул
Бидж. После того, как она дважды чуть не упала, поскользнувшись в снегу,
Бидж тоже решила оставить посторонние мысли и сосредоточиться на
подъеме.
Был уже почти полдень, когда они, запыхавшись, вышли на перевал. Бидж
еще никогда не приходилось так много ходить по снегу; она порадовалась,
что обратно им предстоит идти под гору, и подумала, что им пригодились
бы санки.
Филдс, выдыхая густое облако пара, чертил на снегу своим шестом
линию, по которой остальные должны были идти. Иногда он останавливался и
начинал, нахмурившись, ходить кругами, как покупатель в магазине,
забывший, зачем он сюда пришел, тщательно прощупывая, где следует
свернуть.
- Тебе не удается найти дорогу? - спросил Протера;
Бидж отдала должное его выдержке - в голосе профессора не было и
следа волнения от мысли, что они могли заблудиться между мирами.
Филдс жизнерадостно улыбнулся (его улыбка напомнила Бидж выражение
лиц родителей на выпускном балу) и ответил:
- Трудность заключается только в том, чтобы не пропустить последний
поворот.
Все двинулись за ним по прочерченной им линии. Теперь гнать солнечных
танцоров было труднее: хотя глубокий снег делал их более неуклюжими и
послушными, отражения солнечных лучей от обступивших со всех сторон
вершин сбивали растения с толку. Солнце, стоящее в зените, не задавало
им никакого направления.
По мере продвижения снег уступил место проталинам, потом камням и
голой земле и наконец зеленой травке. Филдс остановился и отступил в
сторону. Бидж взглянула вперед; перед ней проведенная сатиром черта
сливалась со следом его палки, оставшимся от прошлого раза, наполовину
скрытым колеблемой ветром травой. Холмы полого спускались к берегу
озера.
- Дальше мы погоним их сами, братишка. - Руди взял из рук Филдса шест
с зеркальцем. Бемби ласково отобрала у Протеры его шест.
Солнечные танцоры растерянно толклись на месте под лучами полуденного
солнца. Люди-олени двинулись было вперед, но остановились, когда Сууно
преградил им. дорогу.
Старик преклонил колени перед Филдсом, поклонился Брандалу и пожал
руку Кружке.
- Спасибо тебе за доброту к моему народу, - сказал он Бидж, пожимая
руку ей тоже. - Хотел бы я, чтобы нам еще случилось когда-нибудь увидеть
ваш мир.
- Я тоже очень этого хочу. - Бидж сжала его руку. - Сууно... Ты ведь
шаман?..
Он покачал головой, и его рога бросили скользящую тень на траву.
- Не думай о магии или пророчествах. - Он заглянул ей в глаза. - Если
тебе когда-нибудь случалось встречать Провидца, ты должна знать, как
мало от него пользы.
- Я верю тебе, - ответила Бидж уклончиво, - но... - Она взглянула на
Руди и Бемби, которые, как всегда, держались за руки. - Мне кажется, что
большую ценность, чем пророчество, имеет совет.
- Мой совет? - Он улыбнулся со спокойной добротой, которую Бидж
иногда видела на изображениях святых. - Он может не понравиться тебе,
доктор. Не забудь, я направляю Тех, Кто Умирает.
- И все же, каков твой совет?
- Умри достойно. - Он коснулся ее лба, словно благословил ее. - В
конце концов смерть все равно неизбежна. Поэтому умри достойно: ради
высокой цели и не в одиночестве.
Он повернулся и пошел вперед; Те, Кто Умирает, не колеблясь двинулись
за ним.
Руди и Бемби уходили последними. Они прислонили шесты с зеркальцами к
скале и подошли к провожающим. Филдс сжал руки им обоим:
- Вы ведь знаете, что, когда я закрою Путь, вам трудно будет найти
дорогу назад. Может быть, так останется навсегда.
Руди кивнул, и Бидж поразилась тому, каким взрослым он сразу стал.
- Мы это обсуждали. Мы оба хотим жить в новом мире. Я, конечно, буду
скучать по Сан-Франциско, и оба мы будем скучать по Перекрестку... - Он
махнул рукой в ту сторону, откуда они пришли, в сторону невидимого
Перекрестка. - Но все меняется. Ведь что-то из того, по чему мы скучаем,
уже ушло, верно? Скоро может уйти и все остальное. - Он обнял Филдса,
который легко провел рукой по его рогам. Бемби тоже обняла сатира; по
отношению к нему она никогда не проявляла стеснительности.
Руди пожал руку Протере. Бемби ему только робко улыбнулась и кивнула.
Оба они лизнули Бидж в лицо; она подумала, что в последний раз
чувствует, как шершавы их языки жвачных, какими бы нежными ни были их
чувства.
- Передай от нас привет Дэйву, - сказала Бемби и всхлипнула.
- Ну, малышка, не нужно плакать, - ласково сказал Руди. - Она теперь
такая чувствительная. У нас ведь будет олененок, ты знаешь?
- Знаю, - ответила Бидж.
Руди и Бемби направились к озеру, сжимая шесты с зеркальцами и
направляя солнечных танцоров. Те послушно двинулись следом, образовав
две ровные линии, похожие, подумала Бидж, на ухоженные посадки на
плантации.
Остальные люди-олени последовали за ними.
Бидж смотрела им вслед, пока Филдс не похлопал ее по плечу.
- Бидж, теперь я должен закрыть этот Путь. - Его теплая рука была
ласковой. - Маленькая Бидж... Ты тяжело переживаешь расставания, верно?
Она медленно двинулась вдоль черты, наблюдая, как зеленый мир травы
становится неотчетливым и исчезает.
- Да.
Обратный путь не занял много времени, но все они испытали облегчение,
когда впереди показались знакомые горы и долины Перекрестка. Никто не
разговаривал. Бидж спотыкалась от усталости и размышляла о том, кажется
ли остальным, как к ей, Перекресток теперь чуть более пустым и
обыкновенным, лишившимся части своего волшебного очарования и
притягательности.
Глава 22
В следующие три недели у Бидж ни разу не появилось возможности
повидаться со Стефаном. Наступившая зима была волшебной и унылой.
Времени на размышления не оказывалось совсем, иначе Бидж потом
вспоминала бы эту зиму как самую странную и самую замечательную в своей
жизни и, уж конечно, самую ужасную.
Погода была то превосходной, то кошмарной. Такого количества снега
Бидж не видела никогда раньше. Влажные воздушные потоки приносили
сильнейшие снегопады, и обрушившаяся масса снега преображала ландшафт и
перекрывала дороги; потом холодные сухие ветры разгоняли тучи, и в
ночном небе высыпало столько звезд, что Бидж не верила собственным
глазам.
Несмотря на занесенные снегом дороги и тропинки, пациентов у Бидж
было более чем достаточно. Однажды поздней ночью в январе Бидж, которой
полагалось бы быть уже в постели, решила наконец ответить на письмо Ли
Энн; не очень хорошо соображая от усталости, она написала: "Мне
следовало бы больше внимания уделять диагностике".
Вместо этого ей приходилось оперировать и оперировать. Перед
рассветом, с трудом протерев слипающиеся глаза, она ставила на плиту
чайник, выпускала Дафни и расстилала у двери одеяла для будущих
пациентов. Как ни рано вставала Бидж, обычно у двери ее ждал уже по
крайней мере один пострадавший. Чаще всего животных приносили члены
дорожных команд, мясоеды или молчаливые пастухи.
Большую часть пациентов Бидж составляли молодые животные: оленята,
ягнята, щенки: беспомощные и беззащитные жертвы напряженности на
Перекрестке. Бидж по привычке обсуждала свой гонорар с теми, кто
приносил их, но обе стороны прекрасно знали, что она в любом случае
возьмется за лечение.
Только Бидж было известно, что ее непреклонная решимость помогать и
лечить всех животных, пострадавших от насилия, питалась ненавистью к
Моргане и стремлением, хоть и безуспешным, положить конец кровопролитию
и страданиям на Перекрестке.
Каждое утро она натягивала выстиранный белый халат; каждый вечер он
оказывался замаран кровью и экскрементами, как бы ни старалась Бидж не
пачкать одежду. То обстоятельство, что кровь и экскременты принадлежали
часто представителям мифических видов, не облегчало стирку.
Бидж не уставала поражаться мясоедам: эти острозубые хищники нежно
заботились о представителях тех видов, на которых охотились, и страдали,
видя их увечья и смерть. Особенно запомнилась девушке Лразз -
женщина-мясоед, притащившая к Бидж в несколько раз превосходившего ее
размерами оленя; Лразз поддерживала его голову, пока Бидж накладывала
швы. Когда же выяснилось, что все усилия напрасны - потеря крови слишком
велика, - женщина-мясоед закинула голову и завыла, прижимая к себе
оленя. Бидж могла только повторять ей снова и снова:
- Он умер. Ты сделала все, что могла. Твоей вины тут нет. Что же
делать, такое случается.
***
Этим утром Бидж вышла из коттеджа, держа в руках кружку с чаем,
готовая, как всегда, пожалеть мертвых, оценить тяжесть повреждений у
раненых и помочь тем, кто имел шанс выжить.
С первым пациентом все было огорчительно ясно: глубокие раны на
животе овцы говорили о том, что голодные времена делают вир еще более
жестокими. Вспомнив, чему учил ее Б'ку, Бидж перерезала овце горло; хотя
у нее был запас баранины, следовало сберечь мясо для дальнейшего.
Следующие два животных тоже не составляли проблемы: им нужно было
только наложить швы. Одного из них, похожего на капибару грызуна, принес
член дорожной команды; другую - овцу - принес Б'ку. На мордах животных
были глубокие раны, типичные для нападений вир. Бидж предложила Б'ку
зарезать овцу, но тот решительно замотал головой: если спасти животное
можно, необходимо это сделать. Пока Бидж оперировала, она с горечью
говорила ему о том, что происходит внутри стаи вир. Б'ку внимательно
слушал, и Бидж решила, что он почти все понял. Старый пигмей решил
остаться обедать и настоял на том, что он и займется готовкой; когда еда
была готова, ему пришлось будить уснувшую в перерыве между операциями
Бидж.
Следующим, кто среди дня постучался в дверь, оказалась Лори Клейнман.
- Я пришла, чтобы ограбить тебя. - Лори быстро обошла ту часть
коттеджа, которая была отведена год операционную, и собрала бинты и
шины.
- Как у него дела? - автоматически поинтересовалась Бидж.
Лори бросила на нее внимательный взгляд:
- Плохо, но лучше, чем у тебя. Неужели тебе никак нельзя сделать
перерыв и отдохнуть?
- Я бы рада, но кто меня заменит? - Бидж показала на операционный
стол. - Он ведь не пустует. А скорость работы у меня уже не та... Что
это?
Лори пристально смотрела в окно.
- Остается только надеяться, что сейчас скорость твоей работы
увеличится. - Она достала сигарету. - Я, пожалуй, задержусь и приготовлю
все к операции на всякий случай. - Ока криво улыбнулась. - Как удачно,
что я оказалась здесь.
Бидж выбежала за дверь.
