Фэнтези - Ник О^Донахью

Перекресток 1-3

Ник О'ДОНОХЬЮ
ПЕРЕКРЕСТОК I - III


ПЕРЕКРЕСТОК I
ВЕТЕРИНАР ДЛЯ ЕДИНОРОГА

Ник О'ДОНОХЬЮ



ONLINE БИБЛИОТЕКА http://bestlibrary.org.ru



ПРОЛОГ

   Брандал сидел у входа в пещеру, наслаждаясь  теплом  послеполуденного
солнца, золотившего дальние скалы.  Справа  Ленточный  водопад  рассекал
стену ущелья, низвергаясь в круглое озеро. На верхней части скалы,  куда
долетала только водяная пыль, росли папоротники и мох;  ближе  к  пещере
поток, вытекающий из озера, орошал заросшую цветами лужайку. Асфодели  и
купальницы, клематис и водосбор, венерины башмачки и сирень - немыслимая
смесь  одновременно  цветущих  растений  нашла  себе   приют   на   этой
плодородной почве.
   Здесь было так славно и мирно, как будто  спокойствие  поселилось  на
поляне тысячелетия назад и никогда ничем не может быть разрушено.
   Среди водосбора послышалась  возня,  а  затем  яростный  визг.  Белый
мохнатый комок с запутавшимися  в  шерсти  цветами  выкатился  под  ноги
Брандалу. Кошкам-цветочницам, остававшимся котятами всю жизнь, наскучило
поджидать в засаде колибри и синеспинок, они решили поохотиться друг  на
друга.
   Кошка-цветочница ткнулась  в  колено  Брандала  и,  не  разобравшись,
замахнулась на него лапой.
   Брандал наклонился и погладил животное.
   - Тебе полагалось бы относиться ко мне с большим почтением, -  сказал
он строго. - Я ведь как-никак королевских кровей.
   Кошка подняла мордочку, быстро оглядела человека и  потерлась  о  его
ногу; тут же перевернувшись на  спину,  она  замахала  в  воздухе  всеми
четырьмя лапами.
   - Ну хорошо, хорошо. - Брандал погладил пушистый живот,  под  громкое
мурлыканье выбирая из  густой  шерсти  запутавшиеся  в  ней  травинки  и
листья. - К сожалению, мне надо идти. - Но с места он  не  двинулся:  он
чувствовал себя здесь таким умиротворенным, а последние дни ему было  не
до отдыха.
   Огромная тень медленно накрыла их обоих.  Кошка-цветочница  съежилась
от страха.
   Брандал накинул на  животное  полу  плаща  и  прищурился  на  солнце,
наполовину скрывшееся за крыльями, не  уступавшими  величиной  небольшой
тучке.
   - Все в порядке. Это один из Великих. Вряд ли ему удастся  спуститься
сюда. - Брандал почесал кошке за ухом, и она  снова  замурлыкала.  -  На
этот раз он тебя не съест. Да и вообще, он не такой уж плохой - он  ведь
один из нас.
   Брандал ощутил толчок - кошка задела его меч.
   - Осторожно! Он острый. Тебе никогда не приходилось  иметь  с  такими
вещами дела? - тихо обратился он к животному.
   Тень переместилась, и солнечный  луч  внезапно  блеснул  на  доспехах
Брандала. Он откинул плащ, и кошка, мурлыча,  задрала  голову,  намекая,
что неплохо бы почесать ее шейку, но тут же насторожилась,  принюхиваясь
к рукаву. На грубой ткани оказалась засохшая кровь.
   Брандал отстранился:
   - Уж не попало ли это на тебя? - Он тщательно осмотрел  кошку,  нашел
несколько пятнышек и счистил их, хоть хищник вовсе не возражал бы против
подобного украшения. Было очень важно, чтобы такая кровь не  осталась  в
этой мирной долине.
   Импульсивно Брандал крепко прижал к себе кошку-цветочницу, не обращая
внимания на ее возмущенное сопротивление.
   -  Прости  меня,  -  прошептал  он,  касаясь  щекой  мягкого  меха  с
застрявшими в нем соцветиями, - я не хотел этого. Я не  хотел,  чтобы  с
нами так случилось.
   Кошка недовольно запищала. Брандал отпустил ее, и животное нырнуло  в
чащу цветущего кустарника и пропало из виду.
   Брандал вздохнул и шагнул в темноту.

Глава 1

   Бидж Воган опустилась на колени перед нижними полками  своего  шкафа,
терпеливо и аккуратно перекладывая содержимое в бумажные пакеты.
   Два предмета она уложила отдельно:  свой  стетоскоп,  потому  что  он
стоил так дорого, а диафрагму легко повредить,  и  комбинезон,  который,
казалось ей, никогда, сколько его ни  стирай,  не  станет  снова  чистым
после  курса  хирургического   лечения   крупных   животных   в   загоне
ветеринарного колледжа.
   Бидж вынула три большие тетради  -  "Патологические  роды",  "Нервные
болезни",  "Ортопедия  и  переломы"  -  и  "Офтальмологию"  Северина   в
потрепанном бумажном переплете. Упаковав их, она положила сверху  темные
очки, которые надевала при выездах на вызовы: они могли еще пригодиться.
   По кармашкам рюкзака Бидж рассовала  копытный  нож  (выглядевший  как
гибрид открывалки для бутылок и отвертки),  свой  экземпляр  "Последнего
единорога", ручки, хирургические зажимы и ножницы, выгоревшую  бейсболку
с эмблемой студенческого клуба.
   На самой нижней полке нашелся ее  неприкосновенный  запас  -  коробка
печенья  "Ритц",  которую  она  брала  с  собой  на  те  дежурства,  что
приходились на обеденное время. Бидж подумала, не  съесть  ли  несколько
печенинок сейчас, но потом решительно  отставила  коробку  и  продолжала
методически опустошать шкаф: еще три тетради с записями историй болезни,
футляр с фонариком и запасными батарейками, пенопластовые  коробочки  от
биг-маков.  На  самом  дне  лежало  мятое  и  грязное   приветствие   от
Западно-Вирджинского ветеринарного  колледжа:  колледж  поздравлял  Бидж
Воган "с началом занятий на выпускном курсе".  Бидж  скомкала  бумагу  и
сунула ее в тот же пакет, что и упаковки  от  биг-маков.  Все  же  пока,
пожалуй,  стоит  сохранить  тетради  с   записями.   Идя   по   туннелю,
соединяющему общежитие с  учебным  корпусом,  Бидж  улыбалась  и  кивала
приятелям  в  запятнанных  рабочих  халатах,  которые  все  как  один  с
преувеличенной заботой справлялись о ее самочувствии.
   Бидж поднялась по лестнице, миновала библиотеку и вошла  в  вестибюль
перед смотровой. Ожидающий приема  подросток,  крепко  прижимая  к  себе
взъерошенного  кота,  с  опаской  посмотрел  на  Бидж.   Она   ободряюще
улыбнулась ему и бросила взгляд на дверь кабинета, где  шло  занятие  по
диагностике болезней мелких животных.
   Когда Бидж уже почти миновала  дверь,  ее  внимание  привлек  женский
голос:
   - И я рекомендовала бы не кормить  и  не  поить  животное  в  течение
двадцати  четырех  часов  и  немедленно  начать  внутривенное   введение
физиологического раствора по шестьдесят  кубиков  в  час,  назначила  бы
антибиотики, а потом щадящую диету.
   - Это все? - Мужской голос звучал доброжелательно и терпеливо - почти
ласково.
   Студентка - Бидж узнала Марлу Шмидт - ответила неуверенно:
   - Да, я бы сделала такие  назначения,  доктор  Трулав.  -  Панкреатит
трудно поддается диагностике, юная  леди,  -  продолжал  мужской  голос;
теперь в нем звучало удовлетворение. - Да, это, пожалуй, одна  из  самых
частых ошибок в  ветеринарии.  И  вы  уверены,  что  вам  больше  нечего
добавить?
   Марла что-то тихо пробормотала. Ее  перебил  уверенный  голос  другой
студентки:
   - Можно задать вопрос?
   - Безусловно, Диди, - ответил доктор Трулав.  Вопрос  был  обращен  к
Марле.
   - Но почему не были назначены ежедневные анализы сыворотки  крови  на
амилазу и липазу?
   - Хороший вопрос, Диди, - одобрительно отозвался Трулав.  -  Вы  ведь
ничего не говорили о последующих анализах крови, не правда ли, Марла?
   - Я как раз собиралась, - начала оправдываться та. Бидж повернулась и
быстро пошла от двери, столкнувшись при этом с кем-то и разроняв пакеты.
   Столкнулась она с  Лори.  Та  наклонилась  и  умело  начала  собирать
рассыпавшиеся вещи, каким-то  образом  ухитряясь  класть  их  в  том  же
порядке, как их уложила Бидж.
   - Боже мой, и угораздило же меня родиться такой неуклюжей!
   - Да нет, дело во мне, - сказала  Бидж,  тоже  наклоняясь  и  собирая
рассыпанное, но не так ловко, как Лори. "Наверное, дело  во  мне",  -  с
испугом повторила она про себя. Копытный нож выскользнул из ее  пальцев,
и Бидж медленно наклонилась за ним, пряча от Лори свое огорчение.
   - Выглядишь ты лучше. Ты что, проспала весь уик-энд? Это  был  первый
осмысленный вопрос, который Бидж услышала за последнее время.
   - Да, всю субботу, - ответила она. Бидж не сомкнула  глаз  две  ночи,
дрожала все утро в пятницу, а потом пошла к доктору  Трулаву  и  сказала
ему, что чувствует себя совсем больной и не может выйти на дежурство.
   Разговаривая с ним, она начала плакать и никак не могла остановиться.
Доктор Трулав похлопал ее по руке, с сочувствием  улыбнулся  и  отправил
отсыпаться.
   А вечером Бидж получила письменное извещение о том,  что  экзамен  по
терапии мелких  животных  она  не  сдала  и  должна  будет  пройти  курс
повторно. Со  слипающимися  глазами,  плохо  соображая,  Бидж  позвонила
доктору  Трулаву,  чтобы  подтвердить  получение  извещения  (он  сам  к
телефону так и не подошел; разговаривала  Бидж  с  его  секретаршей),  и
отправилась спать.
   Бидж  прогнала  воспоминания  и  обнаружила,   что   Лори   все   еще
вопросительно смотрит на нее.
   - Сегодня я проснулась уже совсем  в  норме,  отдохнувшей  и  бодрой.
Теперь все в порядке.
   - Конечно, все в порядке, - ответила Лори решительно.  -  С  тобой  и
раньше было  все  в  порядке  -  просто  ты  переутомилась.  Ты  хоть  с
кем-нибудь обсудила все это? С друзьями? С родными?
   - Ты же знаешь о моей матери, - ответила Бидж сухо.
   - Да, я знаю. Такое случается чаще, чем ты думаешь, Бидж, и... -  она
заколебалась, - я слышала, что у нее была неизлечимая болезнь.
   Бидж коротко кивнула. Она не знала ничего о болезни матери,  пока  не
прочла ее предсмертную записку. В этом-то и был весь ужас.
   Лори снова спросила:
   - Так ты говорила с кем-нибудь? - Лори Клейнман, техник-анестезиолог,
была слишком молода для того, чтобы опекать студентов, но  по  характеру
не могла не беспокоиться о них.
   Бидж была рада ее сочувствию.
   - Я позвонила брату. - Он проявил симпатию, но довольно отстранение -
наверное, еще не прошел шок, вызванный  самоубийством  их  матери.  Бидж
тогда рассердилась, что ее горести  не  так  уж  его  взволновали.  -  А
говорить об этом с друзьями я еще не готова.
   - Ну, со мной-то ты говоришь. И мне не нравится, что ты так поспешила
собрать вещички. На твоем месте я сделала бы это через  три  недели,  по
возвращении.
   Лори говорила так, как  будто  не  испытывала  никаких  сомнений,  но
смотрела внимательно и  настороженно.  Недаром  она  была  учительницей,
прежде чем стала анестезиологом.
   У Бидж (об этом она не сказала даже своему брату) вырвалось:
   - Может быть, я сюда не вернусь. Лори кивнула:
   - Я догадывалась, что у тебя может возникнуть такая мысль.
   Бидж чуть не рассмеялась.
   - И это все? Ни потрясения, ни огорчения, ни сожаления? - У Бидж были
и другие печали, но говорить о них с кем-нибудь - даже с Лори - она  еще
не могла.
   Лори грустно улыбнулась:
   - Ты поставишь крест на своей карьере. О какой карьере речь, подумала
Бидж.
   - Ну ты-то это сделала.
   - Ты имеешь в виду преподавание? Мне оно не особенно нравилось. А  ты
ведь по-настоящему любишь ветеринарию...
   - И  провалила  один  из  основных  предметов.  -  Бидж  было  трудно
объяснить, что дело даже не в этом - провал был просто последней каплей.
   - Это не ты провалила. Тебя провалил  доктор  Трулав,  -  поморщилась
Лори. - Он ведь говорил тебе, что, если у тебя случатся неприятности, ты
всегда можешь к нему обратиться. Ну вот, ты и обратилась...
   Да,  он  был  таким  внимательным,  понимающим,  отнесся  к  ней  так
по-отечески.
   - ...а он прислал тебе письменное уведомление. Он не  просто  свинья,
он трусливая свинья. Бидж с сомнением покачала головой:
   - Но ведь все говорят, что он превосходный преподаватель.
   -  Это  потому,  что  он  сам  так  говорит,  а   противоречить   ему
небезопасно. Все говорят также, что Диди Паррис прекрасная  студентка  и
отличная староста группы.
   Бидж   почувствовала   себя   неловко.   Лори    всегда    отличалась
проницательностью, но что касается  доктора  Трулава  и  Диди,  тут  она
проявляла удивительное  упрямство,  называя  одного  злобным,  а  другую
мерзавкой.
   Лори вздохнула:
   - Не хочешь верить мне насчет Трулава - и не надо, но уж лучше поверь
мне вот в чем: ты одна из лучших студенток группы. Все мы так думаем.
   Бидж сердито вытерла глаза, снова оказавшиеся на мокром  месте.  Хоть
теперь это и не имело особого значения, но  она  дала  себе  слово,  что
никогда больше не заплачет в этом здании.
   Лори опасливо огляделась:
   - Как ты думаешь, никто меня не слышал? Не надо было так  говорить  о
Трулаве. Я сама себе противна в таких случаях. - Лори всегда  впадала  в
панику, боясь, что ее откровенные высказывания будут подслушаны.
   Она поднесла спичку к сигарете. Все анестезиологи пили слишком  много
кофе и слишком много курили, нуждаясь  в  стимуляторах.  Повернувшись  к
выходу. Лори добавила:
   - Кстати, тебя искал доктор Доббс. - Ее улыбка стала почти игривой. -
На твоем месте я бы обязательно к нему заглянула.  Вдруг  он  сегодня  в
хорошей форме.
   Лори ушла. Бидж вздохнула, переложила пакеты из одной руки в другую и
направилась к кабинету Доббса.
   Дверь кабинета украшали изображение рыжей коровы, брыкающей  человека
в комбинезоне и резиновых перчатках, черно-белая  табличка,  на  которой
значилось: "Доктор Конфетка Доббс", и  написанное  от  руки  объявление:
"Стучите, даже если дверь открыта". Бидж опустила  на  пол  часть  своих
пакетов и нерешительно постучалась.
   Мужской голос произнес:
   - У двери явно студент, умеющий читать. Должно быть, Бидж. Прошу.
   Бидж вошла, оставив дверь приоткрытой.
   Прозвище "Конфетка" было следствием любви семейства Доббс  к  лошадям
вообще и рысаку по имени Сладкая Конфетка в частности. Доктор Доббс,  не
смущаясь, называл себя так  на  всех  ветеринарных  конференциях  вместо
официального Чарльз Фрэнклин Доббс.
   Конфетка, которому было около тридцати, явно гордился своими прошлыми
достижениями. В добавление к прозвищу  он  хранил  (и  носил)  ремень  с
пряжкой, украшенной эмблемой Невадского общества наездников  и  ковбоев,
сувенир времен участия в  родео.  Манера  Конфетки  читать  лекции  явно
отражала как его жизнь на ранчо, так и богатый хирургический опыт.
   С другой стороны, он носил рубашки пастельных тонов и галстуки вместо
обычных на ранчо вышитых рубах и при посещении хлевов и стойл  -  черные
резиновые сапоги вместо изукрашенных ковбойских сапожек.  В  тех  редких
случаях, когда он надевал головной убор, это была  поношенная  бейсболка
без эмблемы клуба, а не стетсон <Стетсон - шляпа специфического  фасона,
распространенная на юге США, в частности  в  Техасе.  -  Примеч.  ред.>.
Конфетка редко говорил о своем прошлом, связанном с родео и  работой  на
ранчо. "Конфетка Доббс, - заметила  однажды  Лори,  -  держится  сам  по
себе".
   И добавила (с откровенностью, которой сама же удивилась):  "Ну  разве
не  жалость!"   Однако   сейчас   Конфетка   вовсе   не   казался   Бидж
привлекательным. Подперев голову  руками,  он  пристально  посмотрел  на
девушку и спросил:
   - Собираешься съездить домой?
   На одну секунду у Бидж возникла безумная мысль сказать ему,  что  она
собирается вовсе не "съездить",  что  ее  отсутствие  продлится  гораздо
дольше, чем он думает, но вслух она произнесла только:
   - Да, наверное.
   - Ты выглядишь посвежевшей. Только отоспаться тебе и было нужно.  Что
ты собираешься делать дальше?
   Бидж промолчала. Сейчас, когда вся ее жизнь разлетелась на части,  ей
было не так уж важно, что  делать  дальше.  Никаких  желаний  у  нее  не
осталось.
   Конфетка кашлянул:
   - Ну, раз у тебя нет никаких планов, как насчет того, чтобы  еще  раз
записаться в группу "Докторов на колесах"? Бидж чуть снова  не  выронила
свои пакеты.
   - Почему вы спрашиваете?
   - Потому что мне нужен еще один студент. Бидж подыскивала  слова  для
вежливого отказа, когда Конфетка добавил:
   - Поставь свои пакеты и закрой дверь. Бидж неохотно  подчинилась.  Ей
неожиданно показалось, что в кабинете  нечем  дышать.  Обычно  Конфетка,
женатый  человек,   прекрасно   знающий   о   своей   привлекательности,
неукоснительно  следил  за  тем,  чтобы  при  всех  его   разговорах   с
представительницами прекрасного пола дверь оставалась открытой.  Что  бы
это могло значить?
   - Я не знала, что вы будете руководить еще одной практикой по крупным
животным, - нервно проговорила она.
   - Это частное мероприятие. - Конфетка кивнул на ее пакеты: -  Они  не
слишком тяжелые?
   - Что? Ox... - Бидж опустила пакеты на пол. Конфетка оторвал руки  от
стола, но не показал ей, что держит.
   - У меня тут кое-что для тебя есть. Будет лучше,  если  ты  захватишь
это с собой в одном из пакетов: не стоит оставлять его  в  шкафу.  -  Он
сдвинул  брови.  -  Что-то  последнее  время   вещи   здесь   повадились
обзаводиться ногами и уходить.
   Бидж кивнула. Действительно, воровство в колледже не было  редкостью.
Пока ей везло, и ее стетоскоп и книги были в целости и сохранности, хоть
она и решила продать их.
   - Что вы мне даете?
   - Да так, ничего особенного. -  Конфетка  все  еще  не  показывал  ей
предмет, который держал в  руках.  -  Пожалуй,  будет  лучше,  если  это
останется в секрете.
   - Вот как? - Подарок? От Конфетки? Она почувствовала  испуг,  хотя  и
была польщена. На курсе было полно более  хорошеньких  студенток,  а  уж
жена Конфетки - та и вовсе красавица...
   - До тех пор, пока ты  не  сделаешь  доклад  об  этом  перед  началом
практики, - подчеркнул Конфетка.
   - Ox! - Бидж не скрывала смущения. "Доклад  перед  началом  практики"
означал бы долгие ночи подготовки и утра, когда  глаза  не  открываются,
работу в библиотеке, которую  нужно  как-то  втиснуть  между  сменами  в
операционной и в отделении интенсивной  терапии.  Доклад  должен  давать
широкую картину, но одновременно быть подробным;  преподаватель  и  даже
другие студенты будут дотошно  допрашивать  докладчика  обо  всем  -  от
дозировки лекарств до послеоперационной диеты, от особенностей анестезии
до  обоснования  того,  какой  толщины  нить  для  сшивания  раны  нужно
использовать в данном случае.
   Конфетка встал из-за стола:
   - Только не затопчи меня, бросившись вперед.
   - Доктор Доббс,  я  ценю  ваше  предложение  и  вашу  доброту,  но  я
сомневаюсь...
   - Конечно, ты сомневаешься, - согласился  Конфетка.  -  Поэтому  я  и
хочу, чтобы ты взглянула на это.
   Он вручил ей то, что держал в руках.
   Предмет был дюймов шести длиной,  с  заостренным  концом.  С  другого
конца поверхность была  неровной,  как  если  бы  он  был  обломлен.  За
исключением этого его спиралевидная форма была совершенна: гладкая белая
поверхность, плотная текстура, коническое тонкое острие...
   Бидж повертела предмет в руках, так, чтобы свет  падал  на  него  под
разными углами. Конфетка наблюдал за девушкой.
   - Трудно удержаться, правда? Я тоже не мог им налюбоваться.
   Бидж подняла глаза:
   - Что это?
   - Я не всегда  буду  под  рукой,  чтобы  ответить  на  любой  вопрос.
Определи сама. - Конфетка явно развлекался.
   Бидж была слишком заворожена красотой предмета,  чтобы  почувствовать
себя задетой.
   - То ли рог, то ли зуб. - Подумав, она добавила: - Если это  зуб,  то
зуб очень крупного животного.
   - А как ты определила, что это не резной камень или не коготь?
   - У камня была бы другая текстура. К тому же вы не предложили бы  мне
сделать доклад о камне.
   - Пожалуй. Хотя я люблю дурачить простофиль. Ну а почему это не может
быть когтем? Бидж подняла предмет к свету.
   - Любое животное с когтями такой величины неравномерно стерло бы  его
при ходьбе или копая землю.
   - Прекрасно, Шерлок, - искренне похвалил  ее  Конфетка.  Его  вопросы
были трудны, но не содержали подвоха, и он не скупился на похвалу, когда
ответ того заслуживал. - Но ты так еще и не сказала мне, что это такое.
   Бидж продолжала смотреть на  предмет,  пытаясь  сообразить,  где  она
видела что-то подобное.
   - Практика будет по крупным животным?
   - Более или менее. Некоторые мелкие тоже обязательно появятся.
   Бидж  потрогала  пальцем  кончик  предмета.  Он  был  острее   любого
известного ей рога.
   - Мы  будем  работать  с  экзотическими  животными?  -  Бидж  затаила
дыхание. Все будущие ветеринары зоопарков готовы  были  перегрызть  друг
другу горло, только бы попасть на  практику  по  экзотическим  животным;
другим студентам нечего было на это и надеяться. Ходили слухи о месте  в
интернатуре в Сан-Диего по коала и в штате Вашингтон по пандам.
   - Не с теми экзотическими видами, которые ты имеешь в виду, - ответил
Конфетка. - Но тут есть свои интересные моменты. - Он явно не  торопился
рассеять ее недоумение, ожидая,  что  она  скажет  о  предмете,  который
держала в руках.
   Смутное воспоминание о  чем-то,  что  она  изучала  на  биологических
курсах,  когда  готовилась  к  поступлению   в   ветеринарный   колледж,
промелькнуло  у  нее  в  голове.  Морское  млекопитающее  со  спиральным
рогом...
   - У зверя два таких рога?
   - Нет.
   Перед глазами Бидж встала картинка  из  учебника:  светлая  пятнистая
шкура... живет в Арктике... не кит, но никогда не покидает  воды...  Как
же он называется? Черт возьми, как же?..
   - Нарвал, - вдруг  с  облегчением  выпалила  Бидж.  -  Это  ведь  рог
нарвала?
   Конфетка пристально посмотрел на девушку:
   - Неплохо. Очень даже неплохо. Замечательная догадка.
   Бидж улыбнулась, почувствовав намек на то  удовольствие,  которое  ей
доставляли жизнь и занятия всего месяц назад.
   - Но это все-таки только догадка, - добавил Конфетка, - и к  тому  же
неправильная.  Не  кидайся  покупать  унты  и  гидрокостюм,  потому  что
отправляемся мы не в Гренландию.
   Теперь Бидж оказалась в полной растерянности.
   - Это сухопутное животное?
   - Да; такой подсказки ты, пожалуй, заслуживаешь, - протянул Конфетка,
внимательно наблюдая за нею.
   Бидж  почти  не  обратила  внимания   на   его   ответ;   она   снова
сосредоточилась на роге.
   - Сухопутное животное... У антилопы парные рога,  да  и  цвет  у  них
более темный. У козлов рогов  тоже  два,  и  к  тому  же  они  не  такие
закрученные - по крайней мере у известных мне видов...
   У Бидж возникло смутное подозрение, заставившее ее поежиться. Да  что
там подозрение - уверенность. Конечно. Как она раньше не догадалась. Это
же очевидно, только...
   Только этого животного ведь не существует.
   Бидж посмотрела на Конфетку. Тот ответил ей невинным взглядом.
   - Как насчет еще одной попытки, Бидж?
   Девушка покачала головой.
   - Правильно, -  одобрил  Конфетка.  -  Ветеринарам  часто  приходится
гадать, но много лучше, если они не гадают, а знают.
   Бидж перевела взгляд на рог, надеясь почерпнуть в нем уверенность.  В
ее руке лежало  нечто  гладкое,  теплое  и  абсолютно  невероятное.  Она
прошептала:
   - Думаю, что я знаю.
   - Ну так как - думаешь  или  знаешь?  -  Конфетка  попытался  придать
вопросу легкость, но в его голосе прозвучало напряжение, как если бы  от
ее ответа многое зависело.
   Бидж  сглотнула.  За  последние  четыре  дня  она   плакала   и   при
преподавателях, и при однокурсниках;  для  нее  это  означало  публичное
унижение. На нее смотрели, ее жалели; она  чувствовала  себя  смешной  и
мучилась от стыда. Ей так хотелось, чтобы все это наконец кончилось.
   Она окинула взглядом кабинет - учебник Мерка по  ветеринарии,  диплом
Конфетки, полученный им  в  университете  Джорджии,  -  в  поисках  хоть
чего-нибудь, что помогло бы ей найти ответ.
   В конце концов  ей  помогла  закрытая  дверь:  даже  если  она  будет
выглядеть  дурой  в  глазах  еще  одного  профессора,  какое  это  имеет
значение?
   - Я знаю, -  произнесла  она  дрожащим  голосом.  Выпрямившись,  Бидж
посмотрела Конфетке в глаза и сказала гораздо спокойнее:
   - Но одно мне неизвестно. Ведь  это  принадлежит  животному  с  телом
лошади и... - Надо же забыть название в такой момент! - ...бородой как у
козла. На кого оно больше походит - на лошадь или на козла?
   Конфетка промолчал.
   Вместо ответа он взял рог у нее из руки.  Вынув  из  кармана  рубашки
фонарик, он слегка ударил им по рогу, держа его за кончик.
   Раздавшийся звук напоминал звон маленького серебряного  колокольчика.
Секунды шли за секундами, и Бидж обнаружила, что звук растет и  ширится,
как будто находя новые  силы  в  собственном  эхе,  чистый  и  глубокий,
сначала как звук колокольчика, потом -  как  звон  церковного  колокола,
потом - как перезвон целой звонницы колоколов; он превосходил  все,  что
Бидж когда-нибудь приходилось слышать.
   Конфетка сжал рог в руке, и звук мгновенно замер,  не  оставив  после
себя отзвуков. Конфетка протянул рог Бидж:
   - Как правило, только для  показа  в  зоопарках  животным  приходится
восстанавливать обломившиеся рога. Этот  случай  можно  назвать  особым.
Возьми рог с собой и как следует изучи, а через неделю,  в  понедельник,
сделаешь о нем доклад. - Конфетка снял с полки папку. -  Здесь  то,  что
тебе желательно прочесть.
   Бидж беспомощно смотрела на  Конфетку.  Если  она  возьмет  рог,  она
должна взять  и  папку.  Если  она  возьмет  папку,  значит,  она  снова
студентка колледжа,  снова  должна  делать  доклады,  присутствовать  на
обходах, проводить бессонные ночи  с  умирающими  животными.  Она  снова
выйдет на арену - туда, где она  чувствовала  себя  дурой,  неудачницей,
бездарью.  И  ради  чего  -  она  ведь  теперь  не  станет  практикующим
ветеринаром.
   Если же она не сделает этого, она никогда не узнает, откуда это  чудо
появилось.
   Бидж молча взяла рог и осторожно уложила его в тот пакет,  где  лежал
ее стетоскоп. Конфетка передал ей папку, на ней значилось: "Бидж Воган -
первый доклад". Бидж заглянула внутрь.
   Там оказалась потрепанная книга в тисненом кожаном переплете. Корешок
был оторван,  и  книгу,  чтобы  страницы  не  рассыпались,  перетягивала
резинка. Бидж сняла ее и  раскрыла  том.  Переплет  на  ощупь  напоминал
замшу, но в то же время отличался  от  любого  материала,  который  Бидж
случалось трогать.
   На титульном листе до абсурда замысловатые старинные готические буквы
складывались в название: "Справочник Лао по небиологическим видам".
   Бидж прочла первый абзац введения:
   "Я называю эти виды небиологическими, потому что они  не  подчиняются
естественным законам наследственности и изменчивости под влиянием среды;
среди   их   представителей   не    наблюдается    выживания    наиболее
приспособленных; все попытки человека внести ясность в  представления  о
их жизненном цикле ничего не дают. Эти существа,  возможно,  бессмертны,
несомненно,   аморальны,   им   свойствен   анаболизм,   но   катаболизм
отсутствует; они спариваются, размножаются, выкармливают  потомство,  но
не воспроизводят себе подобных; они не откладывают яиц, не строят гнезд.
Они не знают ни заботы, ни труда. Представители этих видов  -  существа,
не созданные Господом Ветхого Завета, чтобы жить в райских кущах;  шесть
дней творения не имеют к ним отношения. Они - мутанты, боковая  ветвь  -
но не вида, а Вселенной, они - причудливые порождения вожделения сфер".
   Бидж вернула резинку на  место  и  уложила  папку  вместе  со  своими
учебниками.
   - Увидимся в следующий понедельник, - сказал ей вслед Конфетка.
   Дверь за Бидж закрылась прежде, чем она сумела выдавить из себя:
   - Я приду.

Глава 2

   Вырубленные в скале ступени вели вниз сквозь  лес  сталактитов  -  то
тоненьких, как сосулька, то огромных, как  стволы  столетних  дубов.  Их
разнообразные  оттенки,  образованные  слоями  отложившихся  минеральных
солей, скоро стали неразличимы везде, куда не доставал свет факела.
   На первой площадке каменной  лестницы  Брандал  положил  меч  и  снял
доспехи. Их нагрудная пластина была украшена треугольником, образованным
из изображений руки, передней ноги с  копытом  и  оперенного  крыла.  На
доспехах была заметна царапина - след неосторожного учебного  боя,  -  и
Брандал в сотый раз попытался заполировать ее рукавом.
   Теперь вдоль  прохода  тянулось  отражающее  свет  факела  озеро.  На
выступе над водой сидел ящериск, который, увидев Брандала, в  подражание
василиску грозно раздул шею. Брандал усмехнулся и  протянул  безвредной,
но  пытающейся  выглядеть  устрашающе  рептилии  палец.  Та  зашипела  и
обратилась в бегство.
   На второй  площадке  Брандал  надел  корону.  На  четвертой  площадке
Брандала ожидала королевская мантия, украшенная мехом (от чего он охотно
отказался бы), перьями (от которых он тоже был бы не прочь  избавиться),
грубо   выделанной   шкурой   и   человеческой   кожей    (на    которые
распространялись те же чувства). На последней площадке Брандал вынул  из
скобы на стене приготовленный новый факел и  зажег  его  от  догорающего
прежнего. Факел вспыхнул, разбрасывая искры; одна из  них  обожгла  руку
Брандала, и он не удержался от проклятия: самообладание всегда  изменяло
ему при воспоминании о том первом разе, когда он  пришел  сюда  тридцать
лет назад.
   Тогда он на цыпочках прошел мимо короны и мантии, слишком исполненный
благоговения, чтобы к ним прикоснуться. Внизу Провидец щелкнул клювом  и
провозгласил:
   "Привет тебе, о будущий король!" Его желтые глаза не  мигая  смотрели
на Брандала, который с изумлением осознал,  что  когда-то  это  существо
было орлом.
   - Откуда ты знаешь  это?  -  Брандал  смотрел  на  перья,  бесконечно
волнуемые ветром, рождаемым Клятвой Воздуха.
   - Я знаю то, что знаю. - Существо не сводило с него  глаз,  столь  же
заинтересованное им, как и Брандал - Провидцем. - И я знаю все.
   - Почему ты думаешь, что я когда-нибудь стану королем?
   - Согласно моему собственному предсказанию, сюда когда-нибудь  придет
принц, будущий король; почему бы тебе не оказаться им? Зачем  ты  пришел
сюда? - Провидец взмахнул веткой, напоенной  влагой,  рожденной  Клятвой
Воды, и капли упали на его перья.
   - Так было нужно. Провидец кивнул:
   - Действительно, нужно; но только никто другой сюда не пришел.
   Брандал был тогда молод, и его легко было испугать.
   - Понравится ли мне быть королем?
   -  Не  особенно.  -  Существо  поджало  когти,  опаленные   пламенем,
зажженным  Клятвой  Огня.  -  Иногда   ты   будешь   находить   в   этом
удовлетворение. Иногда будешь страдать. Случится, хоть и не  скоро,  что
сердце твое будет разбито. Стоит ли спрашивать?
   Брандал бросился вверх по лестнице, крича:
   - Я никогда больше не приду сюда и не увижу тебя!
   - Это правда, - со смехом согласилось подобное орлу существо. - И все
же я говорю: ты придешь сюда снова, и это лишь первый шаг из  тысячи.  -
Этот безрадостный смех провожал юношу Брандала почти до поверхности.
   Теперь существо у источника произнесло:
   - Какой вопрос ты мне задашь на этот раз, король Брандал?
   Брандал с удивлением посмотрел на него:
   - Я никогда раньше тебя не видел. Откуда ты меня знаешь?
   - Ты прав, но из  всех  королей  ты  больше  других  должен  обращать
внимание на сущность, а не на внешность. Разве я не говорил тебе: я знаю
то, что знаю, - и я знаю все?
   - Орел. - Король пристально смотрел на собеседника. - Ты - это он?
   Существо пожало человеческими плечами:
   - Он не был тем, о ком я привык думать как о себе. Да,  теперь  я  на
пять шестых он. Но ты был прав тогда, господин: ты  никогда  не  увидишь
его больше. Впрочем, это не важно. Все же ты снова здесь.
   Провидец теперь был почти человеком, что было  еще  труднее  вынести.
Король автоматически поискал взглядом и нашел на нем знаки Клятвы  Шести
Царств - Растений, Животных, Земли, Огня, Воздуха и Воды:  кривые  корни
вместо ног, человеческое тело с окаменевшей левой рукой,  его  опаленные
дымящиеся волосы вечный ветер швырял в вечно слезящиеся глаза.
   Каждому из Царств Провидец отдал часть себя. Взамен  Царства  открыли
ему все свои тайны, но вечно напоминали о Клятве.
   Король нерешительно переступил с ноги на ногу:
   - Ну хорошо, ты был прав,  я  снова  здесь.  Только,  пожалуйста,  не
смейся: я ненавижу твой смех. Провидец кивнул:
   - Я тоже его ненавижу. Но помни: я смеюсь не над тобой, я смеюсь  над
твоей судьбой.
   - Разве это лучше?
   - Может быть, и нет. Объяснения  не  всегда  помогают.  Один  великий
человек - из мест, которые ты должен хорошо знать,  -  сказал,  что  все
понять - значит все простить. Я понимаю все - и  позволь  тебе  сказать,
что тот человек просто идиот.
   - Ты действительно понимаешь все? - Король смотрел на Провидца, думая
об окаменевшей руке и сожженных  волосах.  -  Почему  ты  согласился  на
такое?
   - Ты пришел сюда, чтобы спросить об этом?
   - Ты же знаешь, что нет. Но я всегда хотел узнать. Провидец вздохнул:
   - Когда-то я думал,  что  мудрость  стоит  чего  угодно.  -  Его  рот
искривился, он показал на сталактиты, на тоненький  ручеек,  бегущий  от
источника, на двух летучих мышей  (Мысль  и  Память),  повисших  с  двух
сторон около его головы. -  Кто  откажется  от  такого  поста?  Подумать
только, моя матушка хотела, чтобы я изучал медицину и стал  фармацевтом.
Ты все еще слушаешь меня?
   - Я тебя слушаю,  но  все  это  мне  непонятно.  -  Каким-то  образом
абсолютное знание  сделало  Провидца  неспособным  говорить  о  чем-либо
прямо.
   - Тогда слушай, как я говорю, и это, может быть, поможет тебе больше,
чем то, что я говорю. Фармацевт - это тот, кто раздает лекарства, - там,
в другом мире. Я думаю, ты знаешь, что такое врач, хоть мы и редко видим
здесь врачей. - Провидец хмыкнул, запрокинув голову.  -  Жаль,  конечно,
что я не оказываю помощи на дому. - Порыв ветра  принес  клубы  дыма,  и
Провидец закашлялся, из его глаз еще обильнее потекли слезы. Пристальный
взгляд его напомнил Брандалу Провидца-орла. - Но врачи  оказывают  такую
помощь. Помни это. Помни, что делают врачи.
   - Почему ты говоришь мне о мире, которого я не знаю?
   - А почему ты не слушаешь?  Мои  ответы  бесполезны,  но  то,  как  я
отвечаю, содержит в себе все, что тебе нужно. Вот почему так важно,  как
ты задаешь свои  вопросы.  -  Провидец  ухмыльнулся.  -  Думай  о  своем
королевстве и делай все, что можешь.
   Король прокашлялся и выпрямился во весь рост. Он не нуждался  в  этом
напоминании - его мысли всегда были с его королевством.
   - Как твое имя?
   - Зачем это тебе? - Провидец улыбнулся: он понял стремление  Брандала
переменить тему.
   - Я твой король, и я должен знать.
   Провидец поклонился - неловко, поскольку ему  было  трудно  сохранять
равновесие с каменной рукой и ногами-корнями.
   - Я был человеком,  которого  звали  Харрал,  господин.  Значительная
часть меня все еще остается им.
   - Я вижу это. - Король смотрел  на  Провидца,  стараясь  не  показать
своей жалости к нему. - То, что ты выбрал, требовало смелости.
   - Я был глуп, - ответил Харрал просто. Это было так - ведь теперь  он
не мог сказать ничего, кроме правды. - Почему ты пришел сюда?
   Брандал неуверенно посмотрел на него, вздохнул и сказал отрывисто:
   - Перекрестку угрожает нашествие.
   -  Перекресток  всегда  подвергается  нашествиям.   Брандал   кивнул,
беспокойно переводя взгляд со сталактита на сталактит, как будто  ответы
на его вопросы висели на влажном камне.
   - Но большинство завоевателей только проходит через  Перекресток  или
мирно оседает здесь. Моргану не удовлетворит ни то, ни другое.
   - Да, я знаю, - ответил Харрал. - Скажи мне, что ты должен сказать, и
спроси  о  том,  о  чем  ты  должен  спросить.  Но  помни:  то,  как  ты
спрашиваешь, меняет ответ, который ты получаешь.
   Король помолчал.
   - Не можешь ли ты объяснить мне это?
   - Пожалуйста. Однажды девушка сказала мне: "Завтра моя свадьба. Будет
ли мой муж всю свою жизнь любить меня больше жизни?". Я ответил ей,  что
будет. Во время венчания ревнивый поклонник бросился на нее с  ножом,  и
новобрачный  заслонил  ее  своей  грудью.  -  Провидец   усмехнулся.   -
Понимаешь? Он стал ее мужем, и он всю  жизнь,  которая  ему  оставалась,
любил ее больше жизни. Вот как это сработало. Так  что,  как  я  говорил
тебе раньше, стоит ли спрашивать?
   Брандала поразила горечь, прозвучавшая в голосе Провидца. Все  же  он
сказал:
   - Большинство из нас не имеет  выбора:  мы  вынуждены  задавать  свои
вопросы. У тебя не должно бы быть отбоя от посетителей; странно, что это
не так.
   - Надеюсь, так оно  и  останется,  -  сухо  ответил  Харрал.  -  Сюда
приходят только те, кто доведен до отчаяния.
   Король немедленно откликнулся:
   - Я доведен до отчаяния. Перекрестку угрожает война.
   - Ты так думаешь? - Казалось, Провидец находит ситуацию забавной.
   - Я знаю это, - просто ответил Брандал. - Я притворился  наемником  и
побывал в лагере войска, которое собрала Моргана у границ Перекрестка.
   - Вот как? - Харрал, несомненно,  знал  об  этом.  -  Твои  подданные
сложат несколько прекрасных -  и  множество  плохих  -  баллад  о  твоем
героизме.
   - Я никому не говорил об этом. - Брандал выглядел смущенным. -  Я  не
хотел, чтобы обо мне беспокоились. Голос Харрала неожиданно стал мягким:
   - Вместо этого ты взял все беспокойство на себя. - Он  встряхнулся  и
продолжал в своем прежнем тоне: - Это все равно  станет  известным,  как
только ты пошлешь туда другого шпиона.
   - Может быть, в этом не возникнет нужды.
   - Возможно, но если придется это сделать, то сохранить все в  секрете
не удастся. Ведь не сможешь  же  ты  послать  туда  своего  генерального
инспектора, чтобы все осталось между вами. -  Губы  Провидца  скривились
еще больше, чем кривила их постоянная боль. - В  конце  концов  его  там
сразу узнают.
   - Да я и никогда не рискну им. -  Брандал  сам  удивился  горячности,
прозвучавшей в его голосе. Неужели ему стал  дорог  этот  его  соратник,
знаменитый своей  жестокостью,  жестокостью,  однажды  глубоко  ранившей
Брандала? - Он нужен Перекрестку.
   -  Ну  и  рисковать  собой  тебе  не  следует.  Если  ты  снова  туда
отправишься  и  тебя  поймают,  Моргана  расправится  с  тобой   как   с
дезертиром. Прекрасная перспектива.
   Брандал поежился:
   - Когда я был там,  солдаты  поймали  беднягу,  укравшего  что-то  из
военных припасов - кажется, бочонок солонины. Солдаты  привязали  его  к
столбу и запихивали ему в рот куски мяса до тех пор, пока  его  тело  не
лопнуло, я не думал, что такое возможно. Чтобы он мог дышать и не  сразу
умер,  в  горло  ему  вставили  трубку.  -   Брандала   передернуло   от
воспоминания. - Не знаю, где Моргана научилась этому.
   - Скоро узнаешь. Так ты не собираешься возвращаться?
   - На это, пожалуй, уже нет времени, - ответил  Брандал  уклончиво.  -
Меньше  чем  через  месяц  Моргана  и  все  войско  войдут   в   пределы
Перекрестка.
   - Как войдут, так и выйдут, если ты поведешь себя умно. Помнишь,  что
случилось, когда на нас напал  Девятый  Легион?  Они  пошли  по  дороге,
которая вела не туда, куда они хотели попасть.  -  Провидец  говорил  об
этом как о чем-то, случившемся совсем недавно.
   Король Брандал поежился:
   - Ты забыл, какой теперь год.
   - Неужели это было так давно - две  тысячи  лет  назад?  -  задумчиво
пробормотал Харрал.
   -  Да.  Но  Перекресток  помнит  об  этом  до  сих   пор.   Легионеры
представляли собой всего горстку закаленных солдат, но даже и  они  чуть
не уничтожили нас.
   - Правильно. Как они  здесь  появились?  -  Харрал  встряхнулся,  как
собака. Летучие мыши метнулись прочь, когда на них попал  целый  водопад
брызг. - Они ведь шли Странными Путями, и Даррил Мудрый  заманил  их  на
дорогу, которая вела с Перекрестка в какой-то другой мир.
   - На сей раз это не сработает.
   - Вот как? Почему же?
   - Моргана ищет Книгу Странных Путей.
   - Ох. - Слова Брандала произвели на Харрала впечатление, которого  не
могли скрыть даже постоянно льющиеся из глаз слезы. - Ты уже  знаешь  об
этом? Но Странные Пути не единственная наша защита, хотя и лучшая.
   - Мы нуждаемся в чем-то более надежном, - осторожно произнес  король.
- Я думал о том, не найдем ли мы защитников в другом мире, -  они  могли
бы воспользоваться Странными Путями.
   - Творческий подход, - заметил Харрал.  -  Но  только  сначала  нужно
уметь отличить героев от негодяев. Потом, ты  должен  предвидеть,  какое
зло могут принести с собой герои. - Он наклонился к королю - в доступной
ему мере - и продолжал: - Помни это и слушай внимательно:  герои  -  это
как наркотик или алкоголь;  они  могут  принести  с  собой  проблемы,  о
которых ты и не подозреваешь.
   - Поэтому-то я и спрашиваю тебя, прежде чем  рискнуть:  есть  ли  там
кто-то, кто мог бы спасти нас от  самой  большой  опасности,  когда-либо
угрожавшей нашему миру?
   - Это и есть твой вопрос? - спросил Харрал, неожиданно задохнувшись.
   - Да. - Брандал пожалел о сказанном, еще не договорив этого короткого
слова,  но  было  уже  поздно.  Мысль  и  Память  повернули  мордочки  и
уставились на него. "Да. Да. Да", - пропищали они  ритуальный  отклик  и
снова завернулись в свои перепончатые крылья. Брандалу  показалось,  что
их клыкастые рты растянулись в насмешливой улыбке.
   Харрал усмехнулся:
   - Прекрасно, после долгих лет ожидания  получить  такой  сюрприз.  На
секунду мне показалось, что ты все-таки заставишь меня дать тебе  ответ,
который принесет пользу. Так ты хочешь знать, существуют ли такие герои?
   - Да.
   - И ты хочешь узнать, придут ли они?
   - Да.
   - И ты хочешь узнать, избавят  ли  они  этот  мир  от  самой  большой
опасности, когда-либо ему угрожавшей?
   - Да, будь ты проклят. - Брандал чувствовал, что,  неправильно  задав
вопрос, он каким-то образом поставил под удар своих подданных.
   - Хорошо. Да, такие герои существуют. Чтобы они пришли, тебе даже  не
нужно ничего делать. Да, они спасут  Перекресток  от  самой  большой  из
угрожавших ему опасностей.
   - Мне достаточно было сказать "да"? Все так просто?
   - Конечно.
   - Это правда?
   - Если бы ты не был уверен, что я скажу тебе правду, ты не пришел  бы
сюда, - без всякого гнева ответил Харрал.
   - Но тогда почему не могу я перестать тревожиться?
   - Тревожиться никогда не следует переставать. - Провидец откинул свою
дымящуюся голову и засмеялся, громкие  безрадостные  звуки  этого  смеха
отдавались  и  отдавались  от  стен  пещеры,  пока   летучие   мыши   не
встрепенулись и не запищали, недовольные тем, что их покой  нарушен.  На
секунду Харрал показался огромным:  окаменевшая  рука  выглядела  горой,
скрюченные корни-ноги - лесом, ветер стал ураганом, слезящиеся  глаза  -
более  полноводными,  чем  бьющий  рядом  источник.  Шесть  Царств  Мира
смеялись над слабым человеком.
   Брандал бросился бежать. На нижней площадке лестницы он сменил факел,
все еще продолжая слышать смех Провидца; на следующей  площадке  оставил
корону и мантию - а смех становился все громче;  на  последней  площадке
надел доспехи - а смех все не умолкал.
   Когда Брандал вновь оказался в долине, солнце садилось. На воде озера
лежали густые тени, и форель выпрыгивала из воды,  охотясь  за  мошками.
Брандал шел  выпрямившись,  с  трудом  преодолевая  желание  зажать  уши
руками. Отзвуки смеха провожали его, пока он не расположился на ночлег.

Глава 3

   - Так работает система каталога  библиотеки  Конгресса,  -  закончила
свои терпеливые разъяснения миссис Собелл, главный библиограф библиотеки
ЗападноВирджинского  университета.  -  У  вас  есть   вопросы?   -   Она
выжидательно посмотрела на студента, для этого ей  пришлось  запрокинуть
голову - не потому, что она сидела, а он стоял, - просто  миссис  Собелл
была очень маленькой.
   Студент (существо со стоящими дыбом волосами и в футболке с  надписью
"Ни к чему не готов") сглотнул и тупо посмотрел на нее.
   -  Ну  это,  скажите,  у  вас  есть,  как  их,  книжки?  Вроде  здесь
библиотека, а книжек нету, брат, - пробормотал он наконец.
   Миссис Собелл задумчиво посмотрела на него и  с  полным  спокойствием
ответила:
   - Вы пробовали воспользоваться картотекой  и  терминалами  справочной
системы Библиотечного объединения?
   - Нет, брат, но у меня есть друзья! - с жаром  провозгласил  студент,
но тут же побрел прочь, почесывая зад.
   Миссис Собелл сказала  себе,  что,  хотя  годы  повального  увлечения
наркотиками в университете давно миновали, все  еще  находятся  желающие
поймать кайф.
   Она повернулась к следующей  нуждающейся  в  консультации  студентке.
После тридцати пяти лет работы в Западно-Вирджинском миссис  Собелл  все
еще была готова прийти на помощь следующему студенту, что бы ни  выкинул
предыдущий. Нет такого вопроса, часто говорила она коллегам, на  который
не найдется ответа.
   Кажется,  с  этой  студенткой  проблем  не  будет  вообще.  Аккуратно
причесанные темные волосы, чистая и даже  частично  отглаженная  зеленая
хлопчатобумажная блузка,  темные  серьезные  глаза.  Девушка  улыбнулась
миссис Собелл, и  та  улыбнулась  в  ответ.  Что  за  милая,  нормальная
студентка, никаких там наркотиков или эмоциональных кризисов.  -  Чем  я
могу вам помочь?
   Девушка перестала улыбаться, на ее лице появилось выражение,  которое
миссис  Собелл  называла   про   себя   "профессиональным".   На   лицах
студентов-выпускников  оно  появлялось  гораздо  чаще,  чем   потом   на
протяжении всей их профессиональной карьеры.
   - У меня довольно странный вопрос.
   - Нет такого  вопроса,  на  который  не  найдется  ответа,  -  твердо
произнесла  миссис  Собелл  и  выжидательно  посмотрела  на   студентку,
полностью уверенная в своих силах.
   - Как мне найти материалы по практической медицине для единорогов?  -
осторожно поинтересовалась Бидж.
   Несколько секунд миссис Собелл молча смотрела на девушку.
   - Это Дэвид из научного отдела подсказал вам  такой  вопрос?  -  Бидж
непонимающе подняла брови. - Ну, не важно. Какого  рода  информация  вам
нужна?
   - По практической медицине, - повторила Бидж.
   - Да... По практической  медицине...  -  пробормотала  миссис  Собелл
задумчиво. - У вас есть какая-нибудь отправная точка - автор,  статья  в
журнале?
   Бидж достала из  своего  голубого  рюкзачка  потрепанный  "Справочник
Лао".
   Осторожным  движением  человека,  привыкшего  бережно  обращаться   с
редкими и ветхими книгами, миссис Собелл открыла справочник.
   - Так... На форзаце  надпись:  "Конфетке  от  П.  Филдса".  -  Почерк
оказался ужасный. - Титульный лист... Частная публикация, Аризона,  1921
год. В Сводном национальном каталоге ее может не быть. -  Миссис  Собелл
открыла   книгу   в   заложенном   месте   и,   стараясь   не   показать
заинтересованности и удивления, просмотрела введение.
   - А почему именно единороги?
   Последовало молчание. Наконец Бидж сказала:
   - Я ими интересуюсь. А почему вы спрашиваете? Теперь настала  очередь
миссис Собелл промолчать. Потом она спросила:
   - А вы не пробовали обратиться в  библиотеку  ветеринарного  колледжа
или поговорить с преподавателями?
   - Пробовала.
   Помолчав  еще  немного,  миссис  Собелл  с  легкой  дрожью  в  голосе
произнесла:
   - Мы сделаем все возможное. Она решила начать с традиционного:
   - Вы пробовали воспользоваться картотекой  и  терминалами  справочной
системы Библиотечного объединения? - Она кивнула в сторону  компьютерных
дисплеев на столе в центре зала.
   - Я пробовала поискать на слово "единорог",  -  с  сомнением  сказала
Бидж. - Компьютер выдал по преимуществу фольклорные источники. - Поиск в
базе данных вроде библиотечной действовал Бидж на нервы.
   Миссис  Собелл,  вновь  почувствовав  твердую   почву   под   ногами,
оживилась:
   - "Единорог" - это слишком широко. - Она  сделала  несколько  быстрых
пометок в блокноте. - Введите  последовательно:  автор,  объект  поиска,
ключевые слова. Добавляйте термины для поиска по мере  того  как  будете
получать информацию. И не забудьте - вы можете сделать общий  запрос  на
основании кодов книг, которые найдете.
   Бидж  поблагодарила  и  направилась  к  терминалам.   Миссис   Собелл
чувствовала себя, как центральный защитник ее любимых "Ориолс", которому
удалось  в  последний  момент  взять  трудный  мяч.  Чтобы  окончательно
убедиться в собственной победе, она придвинула стул к монитору  Сводного
национального каталога: в нем находились  сведения  обо  всех  изданиях,
когда-либо вышедших из печати, - и набрала запрос о "Справочнике Лао". В
каталоге не оказалось ни такой книги, ни такого автора.
   Тем временем Бидж послала запрос  на  тему  "Медицина.  Единороги"  и
получила ответ: "Отсутствует".
   "Ветеринария. Единороги": "Отсутствует".
   Она  выбрала  поиск  по  названию  и  ввела  слова   "Справочник   по
небиологическим видам".
   Экран погас. Он не загорался  вновь  так  долго,  что  Бидж  чуть  не
перешла к другому терминалу. Наконец на дисплее появилась надпись:

   Автор: Лао Тзу
   Название: Справочник по небиологическим видам
   Тираж: 0 экз.
   Местонахождение: Недоступно
   Библиографические ссылки: отсутствуют
   Ключевые слова: Перекресток
   Номер в каталоге библиотеки Конгресса: MBZ 1442.5 Lao.

   Несуществующий  номер  Бидж  прочла  это  медленно  и  с  куда  более
напряженным вниманием, чем текст того заслуживал. Все это ни о чем ей не
говорило. Она попробовала заказать поиск по имени автора, хотя компьютер
Сводного национального каталога и сообщил, что  таковое  отсутствует.  В
награду  за  труды  она  узнала,  что  библиотека   Западно-Вирджинского
университета  располагает  семьюдесятью   тремя   трудами,   в   которых
упоминаются Лао Тзу и даосизм.
   Без особой надежды на успех  Бидж  выбрала  графу  "ключевые  слова".
Теперь она уже была готова  к  тому,  что  на  экране  долго  ничего  не
появится, хотя в этот раз ожидание длилось еще  дольше,  чем  в  первый.
Наконец компьютер вывел на дисплей десять названий; в левом нижнем  углу
светилась надпись: "См. продолжение". Бидж прочла названия  первых  трех
книг:
   Анатомия  видов,  совершающих  переходы  между  мирами:  естественная
селекция и распространение.
   Подстилающие породы, тектоника реальности и Перекресток.
   Книга Странных Путей.
   Бидж распечатала текст с  экрана,  вызвала  и  распечатала  вторую  и
третью страницы; затем, неожиданно почувствовав любопытство, вернулась к
началу и выбрала третье название.
   Экран не загорался очень долго.  Если  бы  не  предыдущий  опыт,  она
махнула бы на все рукой или прервала поиск задолго до его окончания.
   Наконец компьютер  медленно,  осторожно,  строка  за  строкой,  выдал
информацию:

   Автор: неизвестен
   Название: Книга Странных Путей
   Тираж: 1 экз.
   Местонахождение: Главная библиотека
   Библиографические ссылки: отсутствуют
   Ключевые слова: Перекресток
   Номер  в  каталоге  библиотеки  Конгресса:  PYZ  1993.7   STR.   Реф.
Несуществующий номер. На руки не выдается

   Бидж озадаченно смотрела на номер книги. Как и большинство студентов,
она весьма смутно представляла себе, что отражает карточка библиотечного
каталога; но даже ей было понятно, что  с  номером  что-то  не  так:  по
крайней мере пометка о наличии реферата не согласуется с примечанием "На
руки не выдается".
   Бидж попыталась распечатать текст с экрана, но принтер  отказал.  Она
записала номер на  предыдущей  распечатке,  оторвала  ее  от  рулона  на
принтере и пошла к лифту.
   В число интересов Бидж входили книги по биологии  и  химии  и  старые
фильмы. Еще она знала местоположение Роанока  в  Вирджинии,  окрестности
Кендрика и географию мест, часто упоминаемых в  новостях.  Но  в  отделе
карт университетской библиотеки она никогда не бывала. Бидж медленно шла
вдоль шкафов, читая этикетки и высматривая нужный номер.
   По обеим сторонам прохода тянулись  ряды  металлических  планшетов  с
контурными картами и аэрофотоснимками. Здесь были карты  распространения
флоры  и  фауны,  карты  ареалов  редких  и  исчезающих   видов,   карты
предполагаемых областей обитания вымерших классов организмов в период их
наибольшего распространения.
   Были   геологические   карты   залежей    полезных    ископаемых    и
метеорологические карты, отражающие  выпадение  осадков  в  тундре  и  в
пустынях.
   На картах были изображены Земля и другие миры:
   Луна, планеты, некоторые спутники планет. Были звездные карты,  карты
зодиакальных созвездий и даже схема известной части Вселенной.
   Номера, более близкие к  тому,  который  она  искала,  носили  атласы
легендарных областей: Атлантиды, рая, ада - и старинные карты  с  белыми
пятнами, заполненными изображениями морских змеев и химер. На глаза Бидж
попался том, содержащий описания маршрутов к Потерянной Шахте Голландца,
к Источнику Молодости, к Эльдорадо.
   Бидж чуть было не пропустила ее. На нижней полке, между "Правдивым  и
Подробным Описанием Новозаложенной Колонии Вирджиния" и "Аннотированными
картами исследований Америки со ссылками на труды Тимоти Флинта", торчал
незаметный матерчатый корешок с номером:  PYZ  1993.7  STR.  Реф.  -  на
обрывке бумажной ленты. Больше ничего.
   Бидж осторожно вытащила книгу, поморщившись от прикосновения  к  слою
покрывающей ее пыли. Девушка попыталась сдуть пыль, и  глаза  ее  начали
слезиться: кроме пыли, на книге оказалась и пыльца. Названия не  было  и
на обложке из мраморной бумаги. Бидж раскрыла книгу, стараясь обращаться
с ней так же бережно, как миссис Собелл со "Справочником  Лао".  Никаких
надписей на форзаце; титульного листа нет вовсе. Бумага на ощупь  похожа
на пергамент. Бидж невольно вспомнила книги из библиотеки деда,  которые
они с Питером, еще будучи детьми, рассматривали, когда старика увезли  в
госпиталь.
   Бидж  перевернула  страницу  и  почувствовала  разочарование.   Книга
состояла из одних карт. Первой оказалась  карта  Кендрика  и  территории
Западно-Вирджинского университета. Кто-то изрядно  постарался,  придавая
ей старинный вид. Бидж автоматически окинула взглядом знакомые очертания
университета.
   Карта, должно  быть,  совсем  новая,  решила  она:  на  ней  оказался
изображен во всех деталях  -  аудиторный  корпус,  клиника,  полукруглая
подъездная дорожка, две автостоянки - ветеринарный колледж,  построенный
не более двух  лет  назад.  Бидж  нахмурилась:  вторую  стоянку  кончили
строить только на прошлой неделе, ее асфальт еще не успел посереть.  Она
снова взглянула на смесь пыли и пыльцы, покрывавшую книгу;  слава  Богу,
аллергия не разыгралась, глаза перестали слезиться.
   Бидж провела пальцем по той части карты, где была  изображена  вторая
автостоянка, и почувствовала себя глупо, когда краска не смазалась,  как
это случилось бы, будь она свежей.  Должно  быть,  карту  нарисовали  по
планам застройки.
   Бидж стала рассматривать другие  части  города.  Она  узнала  большую
часть улиц, но некоторые безымянные проезды, нанесенные на  карту,  были
ей неизвестны. Все они делали странные  повороты  и,  казалось,  вели  в
никуда.
   Бидж пролистала книгу. План Руана дал ей возможность выяснить, помнит
ли она еще школьный  французский.  На  нескольких  картах  надписи  были
сделаны по-русски или арабской вязью, еще на одной - как решила Бидж, на
санскрите. Языки пояснений к некоторым были Бидж неизвестны вовсе, и все
карты явно были планами городов. Бидж заглянула в конец книги.
   На последней странице от руки  были  написаны  два  коротких  абзаца;
почерк почему-то навел Бидж на мысль о  монахах-переписчиках  и  гусиных
перьях.
   "Даже  в  известных  местах  встречаются  неизвестные  дороги;   даже
находясь дома, можно потеряться, выбрав не  тот  путь.  Можно  ошибиться
чуть-чуть, а можно свернуть совсем не туда; эти повороты и есть Странные
Пути".
   "Пользуйся этой книгой, и счастливого пути тебе, но помни:  за  одним
правильным поворотом не обязательно  следует  другой,  тоже  правильный;
свернув на ложный путь и вернувшись, ты можешь и не попасть туда, откуда
начал. Множество различных миров лежит между "туда" и "обратно".  Только
карта поможет найти себя тем, кто заблудился на Перекрестке".
   Похоже, решила Бидж, при составлении  каталога  произошла  ошибка,  и
книга попала  не  туда:  все  остальные  карты  на  полке  были  картами
мифических стран  и  схемами  неисследованных  маршрутов.  Все  же  Бидж
вернула  книгу  на  прежнее  место,  лениво  размышляя,   почему   слово
"Перекресток" написано с большой буквы.
   Время ленча миновало, но  у  Бидж  оставался  еще  один  невыясненный
вопрос.   По   пути   к   выходу   она   нашла   терминал   Инфосети   -
компьютеризированной системы на лазерных дисках, содержащей информацию о
текущей периодике. Суровая надпись одними заглавными буквами  на  экране
гласила:  ВВЕДИТЕ  НАЗВАНИЕ  ОБЪЕКТА  ПОИСКА.  Бидж  опустила  руки   на
клавиатуру, но коснулась ее не сразу: ей не хотелось печатать запрос.
   Наконец она сделала  над  собой  усилие  и  медленно,  но  решительно
набила: ХОРЕЯ ХАНТИНГТОНА.
   Список библиографии  занял  шесть  страниц.  Она  распечатала  его  и
отправилась обедать.
   На углу напротив "Митча", кафе,  еще  носившего  отпечаток  недавнего
хипповского прошлого и торговавшего  мороженым  и  едой  из  натуральных
продуктов, находился греческий ресторанчик "Джиро". Сейчас - около  часа
дня - он был почти пуст.
   Бидж  часто  забегала  сюда.  Стан  -  Константин,  -   седой   грек,
унаследовавший свое заведение от  престарелого  отца-иммигранта,  хорошо
знал Бидж, и они всегда с удовольствием болтали,  пока  она  ждала  свой
заказ.
   - Биидж! -  приветствовал  он  ее.  -  Тебе,  конечно,  джиро?  -  Не
дожидаясь ее ответа, он нарезал мясо зажаренного на  вертеле  барашка  и
положил его на гриль.
   - Привет, Стан. Как отец?
   - Все хорошо, кроме возраста,  -  пожал  плечами  хозяин  и  добавил,
словно защищая отца: - Голова у него работает как раньше.
   Бидж кивнула. Несмотря на собственные  несчастья,  она  не  могла  не
заметить, что старик последнее время  казался  растерянным  и  грустным,
особенно когда взгляд его останавливался на кастрюльках и сковородках, с
которыми он возился всю свою жизнь. Она понимала Стана  лучше,  чем  тот
мог предположить.
   Бидж не стала продолжать этот разговор. Она просто взяла свой  рюкзак
и расположилась за боковым столиком.
   - Мне нужно кое-что прочесть. Стан.
   - О'кей, Биидж, конечно. - Хозяин  казался  встревоженным  чем-то,  и
Бидж почувствовала себя виноватой, но  решительно  вытащила  из  рюкзака
последнюю распечатку и принялась просматривать названия статей.
   Научно-популярные  публикации  она  отмела  сразу  и  стала  отмечать
"птичками" только статьи из медицинских  журналов,  хотя  и  знала,  что
некоторых из них не найдет в университетской библиотеке: университет  не
имел медицинского факультета. Что ж, возможно, удастся получить  оттиски
из университета Дьюка.
   Пока можно почитать абстракты, благо они довольно подробные.  Реферат
первой статьи, из "Медицинского журнала Новой Англии", гласил:
   "Хорея  Хантингтона  -  одно  из  наиболее   тяжелых   дегенеративных
поражений нервной системы.  Его  малая  распространенность  (в  США  1-2
случая на 20 000 человек) - слабое утешение для людей,  страдающих  этим
заболеванием или имеющих шанс заболеть к середине третьего или, чаще,  к
концу четвертого десятилетия жизни.
   Хорея  Хантингтона  -  наследственное   заболевание   с   доминантным
аутосомным модусом наследования;  у  детей  больных  она  развивается  с
пятидесятипроцентной вероятностью. В настоящее время методов лечения  не
существует; возможны симптоматические меры для снятия  наиболее  тяжелых
осложнений. Транквилизаторы  и  препараты  типа  галоперидола  несколько
снижают выраженность непроизвольных сокращений мышц (которым заболевание
обязано своим названием), но не существует  методов  лечения,  способных
предотвратить постепенную  умственную  деградацию:  потеря  контроля  за
движениями  на  начальном  этапе  сменяется  депрессивными  состояниями,
потерей памяти и наконец слабоумием. Развитие болезни продолжается 10-15
лет,  индивидуальная  последовательность  проявления   симптомов   может
варьировать.
   Хорея  Хантингтона   известна   с   1872   года,   но   недостаточная
разработанность гистологических и  генетических  методик  препятствовала
детальному   исследованию    болезни.    С    появлением    ядерной    и
магнитно-резонансной томографии стало возможным оценить степень  атрофии
нервной ткани, а применение электронной микроскопии  позволило  выявлять
аномалии в коре головного мозга и структуре базальных  ганглиев.  Однако
томография малодоступна, и никакие из существующих методов  не  выявляют
болезнь до появления выраженных симптомов (в некоторых случаях слабоумие
опережает наступление физической деградации).
   Ставший  ныне  возможным  генетический  анализ  позволяет  определить
хромосомный  спектр  детей,  больных  хореей  Хантингтона;   укороченная
четвертая хромосома свидетельствует о наличии заболевания. Желательность
проведения подобных  тестов  остается  сомнительной.  С  одной  стороны,
знание о дегенеративной природе и  неизлечимости  болезни  разрушительно
для личности  пациента,  с  другой  стороны  -  сокрытие  информации,  в
результате которого неосведомленный больной может передать дефектный ген
потомству, аморально. В настоящий момент медицинская этика не предлагает
однозначного решения  для  подобных  ситуаций.  Сторонники  обеих  точек
зрения рекомендуют консультацию специалиста-генетика  перед  проведением
теста. Сам тест..." Бидж внимательно  дочитала  реферат  до  конца  и  в
очередной раз пожалела, что не стала изучать медицину.
   Она достала из рюкзака блокнот и открыла его на  одной  из  последних
страниц. Блокнот содержал несколько списков  с  аккуратно  подчеркнутыми
заголовками.  На  первой  странице  значилось:  "Дела,   которые   нужно
завершить в первую  очередь".  Все  списки  были  длинными  и  тщательно
продуманными: Бидж отличалась добросовестностью.
   "Друзья, которым нужно написать" занимали полторы  страницы;  в  этот
список попали люди, которым Бидж не  писала  годами.  Напоминает  список
адресов, по которым рассылают оповещения и благодарности после окончания
колледжа, мрачно подумала Бидж.
   Следующий список, "Имущество", был, наоборот,  огорчительно  короток:
стереопроигрыватель,  древняя  побитая  "шеветта"   и   чересчур   много
учебников. Рядом с каждым  названием  значилось  имя.  Бидж  перевернула
лист. Очередь этого еще не пришла.
   На чистой странице она написала: "Найти  консультанта-генетика".  Она
покусала кончик ручки  и  еще  раз  заглянула  в  распечатку,  где  было
название статьи, реферат которой она только что прочла.
   Но листы  распечатки  перемешались,  и  перед  ней  оказалось  другое
название: "Неизлечимая болезнь и самоубийство: этично  ли  использование
донорских органов". Бидж  отложила  распечатку  и  блокнот.  Когда  Стан
принес ей джиро, она съела его медленно и без удовольствия.

Глава 4

   Стена конференц-зала была увешана  схемами:  розово-лиловыми  срезами
суставных  хрящей,  изображением  передней  ноги  лошади  со  стрелками,
указывающими местоположение  нервных  узлов,  диаграммами  неправильного
положения плода у лошади и свиньи.
   В углу  стоял  проектор  с  кипой  рентгеновских  снимков  копытного,
венечного и путового суставов лошади и белая  подставка  с  пластиковыми
моделями глазных яблок и  пищеварительной  системы  свиньи,  украшенными
наклейками с рекламой фармацевтических компаний.
   Рядом на полке стояли бумажные стаканчики и кофейник с холодным  кофе
неопределенного возраста. Настенные часы показывали 7.20.
   Все выглядело рациональным, удобным и обычным - и никак не сочеталось
с тем, что принесла в своем рюкзачке Бидж.
   Такими же обычными выглядели и сонные однокурсники  Бидж.  Девушка  в
углу, Ли Энн Гаррисон, приехавшая в колледж с коневодческой фермы  около
горы  Эйри  в  Северной  Каролине,  была  известна  тем,  что   уверенно
предрекала себе провал на каждом экзамене  и  всегда  получала  отличные
отметки.
   Ли Энн, смотревшая прямо перед  собой,  перевела  взгляд  на  Бидж  и
сказала отрывисто:
   - Рада тебя  видеть.  Чувствуешь  себя  нормально?  -  Бидж  кивнула;
продолжая вертеть в руках ручку. Ли  Энн  спросила:  -  Конфетка  сказал
тебе, куда мы отправляемся?
   - Я сегодня делаю доклад, - покачала головой Бидж. - Я  и  не  знала,
что мы куда-то отправляемся.
   - Ничего-то ты не знаешь, - раздался от двери протяжный голос.
   Бидж обернулась, узнала  говорящего,  и  сердце  у  нее  упало.  Дэйв
Вильсон, известный как Стрелок Дэйв. Дэйв твердо верил,  что  шокировать
окружающих столь же важно, как и быть блестящим  студентом,  и  если  вы
звезда в науке, то можете себе позволить любую грубость, бестактность  и
безответственность.  В  будущем  его,   конечно,   ждало   воздаяние   -
небрежность  могла  стоить  ему  карьеры,  а  то  и  кончиться   гибелью
животного, - но пока что работать с ним было сущим наказанием.
   - Конфетка отправился за грузовиком, - закончил он.
   - В присутствии клиентов  давайте  называть  его  "доктор  Доббс",  -
сказала Бидж.
   Дэйв плюхнулся на  стул,  водрузил  ноги  на  стол  для  заседаний  и
надвинул на глаза бейсболку с эмблемой " Краснокожих".
   - Звучит здорово. И мы все тоже  будем  называться  докторами.  -  Он
протянул руку и пробасил противным деланным голосом: - Привет, я  доктор
Дэйв. Когда никто, кроме него, не засмеялся, он посоветовал девушкам:
   - Да расслабьтесь вы! - Сдвинув козырек так, чтобы  видеть  Бидж,  он
спросил: - Конфетка сказал, что у тебя сегодня доклад. О чем?
   Бидж инстинктивно прижала к себе сумку с книгами:
   - О нашем первом пациенте. А вы разве ничего не будете докладывать?
   Дэйв застыл, чуть не свалившись со стула.
   - Да так,  ничего  особенного.  Видеть  Дэйва  столь  смущенным  было
приятно. Бидж почувствовала себя немного спокойнее.
   - Вы не поверите мне, если я скажу, - вступила в разговор Ли Энн.
   После этого они некоторое время сидели молча.  Ли  Энн  читала.  Дэйв
ковырял в зубах свернутым в трубочку листом бумаги.
   Правая рука Бидж нащупала тесемку, привязанную к "молнии"  на  сумке.
Бидж принялась завязывать, развязывать и снова  завязывать  одной  рукой
хирургические узлы; это была тренировка для операций, но главным образом
способ удостовериться, что она еще не утратила координации движений.
   В зал заглянула Диди  и  сказала:  "Доброе  утро".  Как  всегда,  она
придала своему голосу  такую  жизнерадостность,  что  все  почувствовали
необходимость улыбнуться ей.
   - Что это за группа?
   - Амбулаторная практика. Ее проводит Конфетка,  -  ответила  Ли  Энн.
Диди закатила глаза:
   - У него как будто земля под ногами горит. Доктор Трулав просил  меня
узнать. - Она ласково улыбнулась Бидж.  -  Как  ты  себя  чувствуешь?  -
Вопрос прозвучал почти интимно.
   - Я в порядке, - ответила Бидж, вспыхнув. - Это  хорошо,  это  просто
замечательно... А куда вы сегодня отправляетесь?
   Бидж почувствовала, что Ли Энн и Дэйв смотрят на нее со значением.
   - Мы еще не знаем.
   - А-а... - Диди выглядела разочарованной. - Доктор Трулав  спрашивал.
Ну что же, счастливо, - закончила она, исчезая за дверью.
   Лори тоже  заглянула  в  зал,  загадочно  улыбнулась,  но  ничего  не
сказала. Дэйв поежился на своем стуле: Лори была единственной женщиной в
колледже, которая могла его смутить.
   Наконец появился Конфетка:
   - Двинулись.
   Студенты подпрыгнули от неожиданности,  и  он  довольно  ухмыльнулся.
Конфетка любил внезапность.
   Все  гуськом  потянулись  к   грузовику-амбулатории,   стоявшему   за
клиникой, и грустно воззрились на него. Дэйв, чтобы подчеркнуть  эффект,
выронил свой армейский рюкзак.
   Грузовик, бывший когда-то белым, был весь исцарапан ветвями. С  одной
стороны через весь  борт  тянулась  надпись:  "Зап.  -  Вирджинск.  вет.
помощь".  Студенты  знали  наизусть  все  его  скрипы,  визг   тормозов,
зубодробительные повадки изношенных рессор.
   Это был обычный амбулаторный фургон с двойной  кабиной  и  множеством
отделений, шкафчиков и ящиков  в  кузове.  Бидж  часто  удивлялась,  как
кому-нибудь удается все  их  заполнить:  ящиков  и  шкафчиков  тут  было
больше, чем в ее квартире.
   На этот раз она усомнилась, влезет ли в грузовик  все  приготовленное
для погрузки. Рядом  на  асфальте  стояли  две  бочки  с  бензином,  две
канистры с  машинным  маслом,  галлонная  бутыль  охлаждающей  жидкости,
громоздились  пять   запасных   свечей,   две   запасные   шины,   набор
инструментов. Еще там оказались огнетушитель, три фляги, брезент,  моток
веревки и колмановская печка.
   Кроме того, были приготовлены ящик  с  перевязочным  материалом,  две
коробки стерильных бинтов, набор  спиц  Гигли  для  извлечения  мертвого
плода у коров и лошадей,  пила  для  ампутации  конечностей,  акушерские
щипцы, марля, вата,  бутылки  с  йодом,  щетки,  портативный  генератор,
хирургические  лампы  на  кронштейнах  и   анестезиологический   аппарат
размером с игральный автомат.
   Бидж пошевелила губами, но ничего сказать не смогла.
   - Клянусь навозом священной коровы, нам предстоит хирургия в  полевых
условиях, - пробормотал Дэйв. -  Зачем  все  это?  -  спросила  Ли  Энн.
Конфетка ответил только ей:
   - Мы  заберемся  довольно  далеко  в  глушь.  Дэйв  потыкал  ногой  в
автомобильное снаряжение:
   - Что за черт, мы что, эмигрируем в Польшу? Ему решительно и спокойно
ответила Ли Энн:
   - Мы окажемся далеко от всяких механических мастерских.
   - Один - ноль в пользу деревенской девушки,  -  усмехнулся  Конфетка.
Бидж поежилась: Конфетка наступил на больную мозоль - Ли Энн  стеснялась
своего деревенского происхождения.
   Если только, конечно, он не дразнил ее намеренно.
   - Если вы мало что смыслите  в  автомобилях  вообще  и  грузовиках  в
частности, то сейчас самое время подучиться, - продолжал Конфетка. - Нам
мало пользы будет от того, кто  не  сумеет  позаботиться  о  собственном
транспорте.
   - Мы справимся,  -  ответил  Дэйв,  очень  похоже  подражая  выговору
Конфетки.
   Однако Дэйв родился на побережье  Вирджинии,  и  это  прозвучало  как
пародия на Каролинский акцент Ли Энн.
   Она тут же осадила его:
   - Вы можете так считать, мистер Вильсон, но лучше молитесь,  чтобы  у
нас не сломалась ось или не отказало сцепление. Вы  представляете  себе,
что может случиться в дороге?
   -  Я  могу  с  этим  справиться,  -  огрызнулся  Дэйв,  вспыхнув.  Он
постарался сказать это так, чтобы стало ясно: он может справиться с  чем
угодно.
   - Да уж придется,  -  проворчал  Конфетка.  -  Давайте  грузиться.  -
Студенты взялись за погрузку, по возможности держась  подальше  друг  от
друга. Бидж уныло подумала, что  следующие  три  недели  в  обществе  не
особенно дружных однокурсников и преподавателя  с  непростым  характером
могут оказаться адом - адом на колесах. Когда все было уложено, Конфетка
скомандовал:
   - Залезайте.
   Студенты вскарабкались в кабину, прижимая к себе сумки с книгами.  Ли
Энн и Бидж тщательно затянули привязные ремни. Дэйв насмешливо улыбнулся
и развалился на сиденье, не пристегиваясь.
   Конфетка сел за руль, положил перед собой ксерокопию дорожной  карты,
обернулся и спросил:
   - Готовы?
   В этот момент правая задняя  дверца  распахнулась,  и  женский  голос
произнес:
   - Прошу прощения за опоздание. - Голос был  почти  детский,  тихий  и
робкий.
   - Привет, Анни, - откликнулась Ли Энн. Дэйв закатил глаза и изобразил
молитвенный экстаз.
   Анни Тэйлор не заметила этого представления или сделала вид,  что  не
заметила.
   - Спасибо, что подождали меня. - Она взобралась в кабину,  волоча  за
собой большой рюкзак. Бидж повернулась назад и помогла ей втащить его.
   - Что тебя так задержало? - спросил через плечо Конфетка. -  Утренняя
служба началась с запозданием или проповедь затянулась?
   - Я не знала точно,  куда  мы  отправляемся,  вот  и  решила  сделать
побольше бутербродов, чтобы всем хватило, - без малейшей обиды  ответила
девушка. - На прошлой практике это  всегда  оказывалось  кстати.  -  Она
улыбнулась Бидж. - Спасибо за рюкзак.
   Бидж неожиданно почувствовала, что практика не будет таким уж адом.

***

   Выехав  со  стоянки  позади  клиники,  они  свернули  направо,  потом
свернули  еще  раз  -  на  четыреста  восьмидесятое  шоссе,  ведущее   к
Джефферсоновскому национальному парку и Браши Маунтин. Мимо промелькнули
дома окраины Кендрика,  затем  ферма  с  облезлым  неровным  забором,  и
неожиданно перед ними открылся вид с высоты на раскинувшуюся на двадцать
миль долину.
   Еще две мили - и Конфетка свернул на  разъезженную  гравийную  колею,
круто спускавшуюся вниз по  берегу  потока,  кипящего  вокруг  камней  и
коряг. Дэйва подкинуло на сиденье, и он врезался головой в крышу кабины.
Ли Энн ухмыльнулась.
   Конфетка, не отрывая глаз от дороги, предложил:
   - Начинай свой доклад, Бидж.
   - Здесь? - Бидж лихорадочно начала рыться в  сумке,  чувствуя  легкую
дурноту. Дорога была слишком ухабистой, чтобы можно было читать записи.
   - Здесь, - твердо сказал Конфетка. - На этой практике все вы  у  меня
научитесь стрелять с бедра.
   Бидж оглянулась на остальных. Ли Энн  и  Дэйв  смотрели  на  нее  без
всякого выражения, Анни улыбнулась ободряюще и вопросительно.
   А, к черту.  Бидж  вытащила  рог,  решительно  засунув  свои  записи,
выпавшие при этом из рюкзака, обратно.
   - Это обломленный рог единорога, вид unicornis. Никто  не  засмеялся.
Бидж неожиданно с интересом подумала: а на какую же  тему  будет  доклад
каждого из остальных? - и только теперь осознала,  насколько  интересной
обещает быть эта практика.
   - Какой подвид? - поторопил ее Конфетка.
   - Этот вид не делится на подвиды, - ответила Бидж, - по крайней  мере
я не нашла никаких указаний на это. Я прочла "Справочник Лао", несколько
классических   трудов   из   университетской    библиотеки,    кое-какие
средневековые легенды и... - она заколебалась, - некоторые  обзоры.  Все
они говорят об одной и той же морфологии, так что  я  предположила,  что
существует всего один вид - единорог индийский.
   - Врач не должен предполагать, - автоматически откликнулся  Конфетка,
который казался тем не менее довольным. - Насколько помогли тебе  другие
источники?
   Бидж покачала головой, потом спохватилась,  что  он  не  может  этого
видеть. Дорога теперь  представляла  собой  еле  заметную  колею,  часто
разветвляющуюся, и Конфетка сосредоточил все внимание на карте.
   - Обзоры были по систематике, не по медицине.  Все  остальное  больше
похоже на фольклор. Например, действительно ли только девственница может
поймать единорога.
   - И что же нам делать, если это действительно так? - прокомментировал
Дэйв, и студенты невольно посмотрели на Анни. Та ответила безмятежно:
   - Я могла бы удивить вас.
   - Я тоже, - не остался в долгу Дэвид.
   - Ну, для меня это не оказалось бы сюрпризом,  Дэйв,  -  внесла  свою
лепту Ли Энн.
   После секунды заинтригованного молчания Бидж продолжала:
   - Если предположить, что нам удастся  поймать  единорога,  его  нужно
взнуздать; лучше использовать недоуздок с передвижной  пряжкой  -  я  не
очень уверена в размере. Самое трудное - это укрепить отломленную  часть
на основании. - Она постучала по рогу фонариком.
   Раздался нарастающий звон - как это было в кабинете Конфетки, -  пока
не стало казаться, что весь грузовик вибрирует в унисон. Бидж сжала  рог
в руках, и звон прекратился.
   В тишине,  которая  последовала  за  этим,  рев  водопадов  у  дороги
показался оглушительным. Поток стал  полноводнее,  и  они  уже  проехали
вдоль него дальше, чем, по представлениям Бидж,  могла  тянуться  долина
Браши.
   - Если бы речь шла о корове или  козле,  достаточно  было  бы  просто
спилить обломок рога и дать вырасти новому, но по какой-то причине...  -
Бидж решительно закончила: - По какой-то причине  клиент  не  склонен  к
этому.
   - Начинается сезон спаривания, - пояснил Конфетка. - У единорогов  он
наступает не каждый год, а рог играет важную роль в ритуале  ухаживания.
Он должен быть на месте  и  звенеть  как  положено,  иначе  никаких  вам
единорожат.
   - По этим причинам, - продолжала Бидж, как  будто  она  подразумевала
именно то, что сказал Конфетка, -  важно  укрепить  обломок  на  прежнем
месте, по возможности без зазоров. - Бидж умолкла,  собираясь  с  духом,
чтобы ответить на неизбежные вопросы.
   - Каков характер перелома?  -  деловито  спросила  Анни.  -  Были  ли
осколки?
   Бидж поблагодарила ее в душе и повернула  рог  так,  чтобы  остальным
было видно.
   - Нет, он не раздроблен  и  не  расщеплен  -  довольно  чистый  косой
перелом.  Возможно,  рог  обломился  в  результате  давления  сбоку.   Я
рекомендовала бы сделать небольшие пропилы по окружности и заполнить  их
метилакрилатом как  связкой.  Таким  образом,  клей  попадет  только  на
кромки, и прилегание костных  поверхностей  обеспечит  нужное  звучание.
Может  быть,  цементирующий  материал  стоит  усилить  металлом  -   или
применить серкляж <Серкляж - метод крепления костных отломков. - Здесь и
далее примеч. пер.>, или надеть на  рог  металлические  кольца,  -  Бидж
вступила на скользкую почву и знала это, - кольца из материала с лучшими
акустическими свойствами, чем имеет обычно применяемая в хирургии сталь.
   - А каковы акустические свойства хирургической стали?  -  с  невинным
видом задал вопрос Дэйв, вытащив  ручку  и  блокнот  и  делая  вид,  что
собирается записывать.
   Бидж кинула взгляд на  Конфетку,  который  с  подчеркнутым  вниманием
рассматривал карту.
   - Я подвешивала пластинки разных металлов  на  хирургической  нити  и
ударяла по ним резиновым молоточком. Звенят  они  совсем  плохо.  -  Она
вытащила из сумки плоский кусок стали с  продетой  в  дырочку  от  винта
ниткой и ударила по нему фонариком. Металл звякнул. - В идеале хорошо бы
сделать кольца не из стали; возможно, из сплава,  из  которого  отливают
колокола.
   - Из бронзы? - спросил Конфетка. Бидж  снова  автоматически  покачала
головой, забыв, что Конфетка этого не видит.
   - Нет. Бронза окисляется. Но и не из серебра тоже. Серебро темнеет.
   - Какой металл вы бы  рекомендовали,  доктор?  Вопрос  доставил  Бидж
удовольствие.
   - Золото. - Она порылась в кармашке  рюкзака  и  вытащила  пакетик  с
двумя золотыми ободками. - Я раздобыла их в ювелирном магазине Риерсона.
Там были четырнадцатикаратные  серьги  двух  размеров:  большее  колечко
должно как раз подойти по величине к основанию рога.  -  Бидж  подвесила
одну из сережек и постучала по ней; раздался тихий звон. Ободки были  не
особенно толстыми, но другие оказались бы ей не по карману.
   Бидж надела меньшую сережку на рог, который держала в  руке.  Колечко
скользнуло вниз почти до нижней кромки облома.
   - Кольца должны удерживать рог на месте, особенно если и их  посадить
на клей.
   Конфетка полез в карман рубашки и передал Бидж другие кольца -  более
толстые и плоские. Они были гораздо массивнее, чем  сережки.  Рассмотрев
их получше, Бидж обнаружила, что они согнуты из золотого прута, а  потом
расплющены. Кольца были довольно тяжелые.
   - Чистое золото, - сказал Конфетка, - кованое -  так  будет  прочнее.
Они будут удерживать рог, как ты сказала, Бидж. Мы  применим  акрилат  -
тоже, как ты сказала, но только не будем наносить его на  кромки  колец:
капиллярное давление и так затянет часть клея  под  кольца  и  обеспечит
лучшее крепление. Ну  а  после  сезона  спаривания  клиент,  -  Конфетка
ухмыльнулся,  произнося  это  слово,  но  не  стал  уточнять,  -  снимет
отломившуюся часть рога: до следующего брачного сезона будет  еще  много
времени, и новый рог успеет отрасти.
   Он подождал, пока  студенты  рассмотрят  кольца,  передавая  их  друг
другу.
   - Если вы собираетесь заниматься  хирургией,  вам  придется  стать  и
плотниками, и механиками. - Протянув  руку,  Конфетка  забрал  кольца  и
снова спрятал их в карман. - У кого-нибудь есть еще вопросы - к Бидж или
ко мне?
   - Откуда такие кольца? - спросила Анни. Дэйв прокашлялся:
   - Да. Такие штуки обошлись вам не меньше чем в тысячу баксов. -  Если
вам когда-нибудь это понадобится для частной практики, я  вам  скажу,  -
сухо ответил Конфетка. - И не рассказывайте об этом другим студентам,  -
без улыбки добавил он. - В колледже и так хватает воровства.
   Грузовик пересек поток. Мост, по которому они  проехали,  представлял
собой цельную  глыбу  камня  без  всяких  перил  и  казался  не  имеющим
возраста.
   С  одной  стороны  дороги,  которая  была   теперь   просто   широкой
вырубленной в камне тропой, поднималась  скальная  стена,  лишь  кое-где
дающая опору побегам плюща и чахлым кустикам.  С  другой  стороны  утесы
круто обрывались к реке - череде  водопадов,  перемежающихся  спокойными
заводями.
   Грузовик подскакивал на неровностях каменной дороги.  Дэйв  навалился
на спинку переднего сиденья, глядя на узкий проход  в  скалах  там,  где
стены ущелья почти  сходились  над  дорогой  и  бурлящим  глубоко  внизу
потоком. Бидж тоже завороженно смотрела вперед: за  скалами  открывалась
уходящая вдаль водная поверхность.
   Руки Конфетки сжались на  руле.  Грузовик  резко  свернул  направо  -
дорога, пройдя скальные ворота, огибала выступ огромного утеса.
   Здесь река  разливалась  на  полмили,  спокойная  и  прозрачная;  под
гладкой поверхностью воды едва шевелились ленты водорослей.
   Склоны долины  заросли  цветами  -  розовыми,  голубыми,  пурпурными,
сплошь  покрывающими  стебли,  вьющиеся  по  песчанику.  Среди  растений
порхали какие-то птицы с синими спинками.  В  окружающих  долину  скалах
было много выходов кварца, и западный берег реки блестел и переливался в
лучах утреннего солнца.
   Это  было  совсем  не   похоже   на   Нью-Ривер   в   Вирджинии,   на
Джефферсоновский национальный парк,  начинающийся  сразу  за  строениями
университетского городка. Это было  вообще  не  похоже  ни  на  одно  из
известных им мест.
   Студенты молчали, глядя во все глаза:  каждый  новый  поворот  дороги
открывал поразительные картины  -  каньоны,  прорезающие  дальний  берег
реки, песчаные дюны между дорогой и кромкой воды, похожие на  альпийские
луга просторы на западе. Наконец Конфетка хлопнул рукой по рулю:
   - Так никто из вас ничего и не скажет?
   - Если кто-то и в состоянии сказать что-нибудь умное, то это не я,  -
пробормотала дрожащим голосом побледневшая Ли Энн.
   - Как мы собираемся вернуться? - озабоченно спросил  Дэйв.  -  А  как
далеко нам еще ехать? - поинтересовалась Бидж.
   Анни, растерянная и потрясенная, все еще молчала. Она только теребила
крестик, висящий у нее на груди.
   Конфетка оглядел окрестности сквозь ветровое стекло и ласково,  почти
с гордостью улыбнулся.
   - Если вы не знаете дороги, то всей жизни не хватит, чтобы  добраться
до места и вернуться обратно. - Он тщательно разгладил карту, сложил  ее
и спрятал в карман рубашки, но Бидж успела заметить,  что  оригинал  был
начерчен явно той  же  рукой,  что  и  карты  в  книге,  виденной  ею  в
библиотеке.
   Конфетка остановил грузовик там, где скалы отступали от реки; впереди
открылась чашеобразная долина с пересекающим ее ручьем. Ручей вытекал из
узкой расщелины на склоне покрытой лесом горы. Конфетка выключил мотор и
улыбнулся Бидж.
   -  Пожалуй,  пора  поздороваться  с  нашим  клиентом.  Клиент  стоял,
прислонившись к низкой, сложенной  из  валунов  стене.  Он  был  одет  в
мешковатые штаны цвета хаки и фланелевую рубаху, ноги утопали в  высокой
траве,  а  на  темных  курчавых  волосах  красовалась   плоская   шляпа.
Закатанные рукава рубашки открывали мускулистые руки,  поросшие  темными
волосами.
   Он заговорил, тщательно выговаривая слова; подчеркнутый ритм его речи
напомнил Бидж греческий акцент.
   - Добро пожаловать на Перекресток снова, Конфетка.
   - Вернуться сюда всегда приятно. - Они пожали друг другу руки.
   - Ребята, это мистер Филдс. Мистер Филдс ухмыльнулся. У Бидж возникло
сильное подозрение, что это не было его настоящее имя.
   Филдс с улыбкой оглядел студенток с ног до  головы.  Анни  как  щитом
загородилась блокнотом, и даже Ли Энн выглядела смущенной. Бидж  ощутила
внезапное желание проверить, застегнут ли ее комбинезон. Она сглотнула и
спросила:
   - Вы владелец нашего пациента?
   - Ни в коем случае, мисс. - Он выглядел шокированным. - С  некоторыми
животными  можно  работать,  но  ими  нельзя  владеть.  -  Жестикуляция,
сопровождавшая его слова, напомнила  Бидж  Грека  Зорбу  <Грек  Зорба  -
персонаж греческого фольклора, герой песен и фильмов.>.
   - Ну так что, где табун? - спросил Дэйв, оглядываясь.
   - Нет,  -  поправил  его  Филдс,  -  всегда  нужно  знать  правильное
название: стая ворон, прайд львов, стадо китов.  Для  единорогов  это  -
содружество. - Он сунул в рот два  пальца  и  свистнул.  Звук  получился
таким же звонким и нарастающим, как звон рога единорога.
   Они быстро и осторожно вышли из прохода  в  скалах,  двигаясь  легким
шагом с грацией  цирковых  дрессированных  лошадей.  Их  копыта  подняли
сверкающие брызги, когда они переходили ручей. Выйдя на берег, единороги
без всякого страха пересекли тропу, вившуюся вдоль потока,  и  пошли  по
густой траве.
   По  мере  того  как  они  приближались,  Бидж  замечала   все   новые
подробности: тела единорогов были меньше и более хрупкие,  чем  у  пони,
хотя и более мускулистые; их облик в  целом  напоминал  жеребят.  Копыта
оказались раздвоенными, как у  оленя,  а  подбородки  украшали  козлиные
бороды. Хвосты не были похожи ни на что, виденное Бидж раньше: по  форме
они напоминали хвост коровы, но были гибкими и грациозными, как у кошки,
а кончались кисточкой, как у оленя.
   Единороги помедлили, дойдя до дороги, и остановились,  не  ступая  на
нее.
   "Справочник Лао" гласил: "То ли потому, что эти  мифические  животные
избегают всего обыкновенного, то ли в силу традиции, рожденной  каким-то
трагическим происшествием, сохраненным памятью вида, то ли  потому,  что
им не нравится стук копыт по мощеной поверхности, единороги отказываются
ходить  по  дорогам,  кроме  самых  заброшенных.  Однажды  все  цирковое
представление было остановлено заупрямившимся единорогом, пока клоун  не
сообразил надеть на копыта животного свои шерстяные  носки,  после  чего
единорог пошел вперед так же спокойно, как эти животные  совершают  все,
включая убийство. Эта особь, несомненно,  не  обладала  хорошо  развитым
чувством моды".
   Бидж, искоса глянув на Конфетку, сделала шаг с дороги  к  единорогам.
Ничего не произошло - грузовик не растаял  в  воздухе,  а  сама  она  не
обратилась в камень.
   Мистер Филдс взъерошил свои густые темные кудри под шляпой.
   - Чего я никогда не мог понять, мисс, - это как вам,  людям,  удается
так спокойно путешествовать по дороге. - Он  глянул  вверх,  прослеживая
проделанный ими путь, и поежился. - Один неверный поворот,  мисс.  Всего
один.
   Все тоже задумчиво посмотрели на дорогу и вспомнили о тех  поворотах,
которые делал грузовик под управлением Конфетки.
   Бидж  перевела  взгляд  на  единорогов.  Они  стояли   группой   (это
называется содружество, вспомнила она), не теснясь и в то  же  время  не
порознь, миролюбиво рассматривая ее. Их глаза оказались холодного синего
цвета, с черными и бездонно глубокими зрачками. Бидж  тряхнула  головой,
чтобы прогнать наваждение.
   - Который из них наш пациент? Филдс улыбнулся Конфетке, а  тот  пожал
плечами и ответил:
   -  По  всей  вероятности,  тот,  у  которого   обломлен   рог.   Бидж
поморщилась, ожидая услышать оглушительный хохот Дэйва. Однако юноша  не
засмеялся: он, раскрыв рот, смотрел на единорогов. Ли Энн  выглядела  не
так  по-дурацки,  но  тоже  была  поглощена  животными.  Только  Анни  с
недоумением переводила  глаза  с  единорогов  на  их  пастуха  и  слегка
хмурилась.
   Бидж вошла  в  содружество,  и  животные  подвинулись  -  слегка,  но
достаточно для того, чтобы она могла свободно между ними пройти.
   Тот единорог, которого она  искала,  конечно,  оказался  в  середине:
остальные его оберегали. Бидж с упавшим сердцем принялась  рассматривать
посеревшее место отлома.  Оно  казалось  ей  таким  же  неуместным,  как
отбитый кусок на бесценном веджвудском  фарфоре  или  трещина  в  статуе
Донателло: изъян оскорбляет взгляд сильнее, если повреждено что-то почти
совершенное.
   Единорог явно  не  хотел  встречаться  с  Бидж  взглядом,  как  будто
стыдясь.  Бидж  вынула  из  кармашка  рюкзака  отломленную  часть  рога,
животное ткнулось в него носом, но не издало ни звука.
   - Что тебе нужно? - спросил Конфетка, и Бидж замерла, как, впрочем, и
остальные: Конфетка возложил всю ответственность  на  нее,  вместо  того
чтобы позволить ей только ассистировать.
   Бидж сглотнула:
   - Мне нужны два помощника с недоуздком, - и поспешно  добавила:  -  А
третий пусть держит напильники, акрилат и кольца.
   Ли Энн, опасливо поглядывая на единорогов, принесла  недоуздок.  Бидж
затруднилась бы сказать, хотела ли та доказать  свою  девственность  или
просто проверяла собственную смелость.
   Анни спокойно взялась за другой конец недоуздка. Ли  Энн  бросила  на
нее недовольный взгляд.
   Единороги расступились. Ли Энн и Анни совместными усилиями  взнуздали
покорное животное.  Теперь  они  держали  его  с  двух  сторон,  и  Бидж
повернулась к пастуху:
   - Ну и как?
   Тот покачал головой, все так же улыбаясь.
   -  Результат  испытания  недостоверен.  Он  сам  хотел,   чтобы   его
взнуздали.
   - Я имею в виду,  достаточно  ли  этого,  чтобы  его  обездвижить?  -
терпеливо объяснила Бидж.
   - Больше все равно не удастся, - энергично тряся головой  -  движение
странно напомнило Бидж быка, отгоняющего муху, - ответил пастух.
   Остальные единороги  стояли  неподвижно,  наблюдая  за  людьми.  Бидж
невольно отметила, что все они опустили рога, так что острия смотрели на
девушек. Она снова сглотнула:
   - Дэвид...
   - Тут. - Дэйв вразвалку  двинулся  сквозь  стадо,  всем  своим  видом
показывая, что  ничего  особенного  не  происходит.  Один  раз  он  даже
попытался похлопать  единорога  по  боку,  но  тот,  хотя  и  без  явной
агрессивности, нацелился в него рогом, и Дэйв поспешно отдернул руку.
   - Эй, раз уж я несу кольца, то где же подружка невесты?
   - Ты не похож на шафера, - откликнулась  Ли  Энн.  Дэвид  пробормотал
что-то себе под нос и передал золотые кольца Бидж.
   - У нас есть  круглый  напильник  и  плоский,  но  широкий.  Где  мне
начинать?
   - Тебе? - Бидж была поражена. Дэйв удивленно посмотрел на нее:
   - Конечно, мне. Или ты сама собиралась это делать?
   - Но это же мой пациент, - ответила Бидж решительно.
   Дэйв сунул круглый напильник в карман  джинсов  и  начал  выравнивать
плоским место отлома.
   - Да брось.
   Бидж посмотрела на Ли  Энн  и  Анни.  Обе  девушки  промолчали.  Бидж
переложила кольца в левую руку и протянула правую:
   - Дай мне напильник.
   - Что? - Дэйв продолжал выравнивать место отлома. Единорог моргал при
каждом движении, но стоял смирно.  Несомненно,  Дэйв  действовал  умело.
Может быть, лучше, чем смогла бы она...
   Бидж не опустила протянутую руку.
   - Нужно сначала обработать отломленную часть. Клиент поднял кустистые
брови. Конфетка выглядел раздраженным.
   - Тебе что, непременно нужно показать, кто здесь главный? - проворчал
Дэйв. Конечно, да.
   - Конечно, нет. Если сначала обработать фрагмент, можно подогнать его
по форме к основанию, и тогда меньше придется мучить животное.
   Дэйв втянул щеки и задумался.
   - А почему ты не сделала этого раньше, еще по дороге?
   - Прежде, чем увидела пациента? - вмешалась Ли  Энн.  -  Даже  ты  не
настолько спятил, чтобы делать такое. - Она произнесла это совсем  тихо,
чтобы не услышал пастух.
   Он все равно услышал или по крайней мере усмехнулся  так,  как  будто
все понял. Бидж заметила, как при этом дернулись его  уши  -  совсем  не
по-человечески. Девушка ощутила смутное беспокойство.
   Дэйв пожал плечами и отдал  ей  напильник.  Когда  конец  отломленной
части рога приобрел  всю  гладкость,  какой  Бидж  могла  добиться,  она
передала рог и напильник Дэйву:
   - Попробуй сделать так же.
   - Сожалею, но могу сделать только лучше, - ответил  Дэйв,  беря  рог.
Но, повертев его в руках, был вынужден признать: - Чистая работа.
   Бидж была слишком зла на него, чтобы поблагодарить. Она взяла баночку
акрилата и начала перечитывать инструкцию.
   Остальные ждали, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Наконец Бидж
сказала Дэйву:
   - Я сейчас приложу рог к месту. Держи голову, чтобы не дергалась.
   - Серьезно? А я думал, мне лучше мотать головой. В первый момент Бидж
подумала, что Дэйв  говорит  о  голове  единорога:  животное  все  время
наклоняло морду вниз, и фрагмент рога смещался. Дэйв раздраженно кряхтел
и наконец бросил Ли Энн и Анни:
   - Если это секс, то придвиньтесь поближе, если работа - то  не  могли
бы вы отойти?
   Филдс фыркнул,  хотя  и  выглядел  встревоженным.  На  лице  Конфетки
отразилось откровенное отвращение.
   Бидж считала, что Дэйв все осложняет назло, пока не придвинулась сама
поближе к единорогу, чтобы укрепить рог в нужном положении. Тут ей стало
казаться, что у четверых держащих животное людей не может быть так много
мешающих  друг  другу  ног  и  локтей.  Обе  девушки   оказались   перед
единорогом, а Дэйв - слишком в стороне;  все  они  чересчур  нервничали,
чтобы дело пошло на лад.
   Конечно,  мы  нервничаем,  подумала  Бидж.  Нам  же  еще  никогда  не
приходилось работать с единорогами.
   Бидж вспомнила, как во время прошлогодней практики по  анестезиологии
Лори и Конфетка усыпили и прооперировали медвежонка. Был час ночи, и все
они развлекались на вечеринке, когда позвонил кто-то из конной  полиции:
их машина сбила медвежонка; у того оказалась сломана  лапа.  Полицейский
сделал медвежонку укол снотворного и привез его в ветеринарный  колледж,
чтобы там зверю соединили сломанную кость скобой. Лори, услышав обо всех
этих подробностях по телефону, немедленно закурила сигарету.
   Бидж, Диди и  кое-кто  еще  из  группы  отправились  в  хирургическое
отделение наблюдать за  операцией.  Лори  подкатила  баллоны,  проверила
поступление газа и села рядом, ожидая, что скажет  Конфетка.  Библиотека
была закрыта на ночь, ключ от нее найти не удалось, а Лори, хоть и  была
гордостью анестезиологической службы колледжа, никогда  до  сих  пор  не
имела дела с медведями, не говоря уже о детенышах.
   Конфетка поразмышлял, потом сказал:
   - Представь себе, что это толстая и злющая собака  весом  в  двадцать
килограммов. Лори перетянула одну из лап и ввела в вену тиамилал,  потом
приспособила маску, предназначенную для крупных собак, добавив еще  один
крепящий ее ремешок, зафиксировала лапы захватами и  усыпила  медвежонка
изофлураном. Он прекрасно  перенес  операцию  и  поправился  без  всяких
осложнений.
   Вот как нужно вести себя в новой ситуации, подумала  Бидж:  соотнести
ее с чем-то уже известным и по необходимости менять детали.
   Бидж с уверенностью скомандовала:
   - Перестаньте трястись над ним, как над стеклянным. Представьте себе,
что это просто небольшая лошадь или крупный козел.
   - На самом деле это не так,  -  возразил  Дэйв,  но  крепче  обхватил
единорога за шею. Ли Энн  и  Анни,  державшие  недоуздок,  передвинулись
назад, чтобы не мешать Бидж и Дэйву, и начали шептать  в  ухо  животному
успокоительные слова и почесывать основание рога.
   После этого все пошло гладко.  Им,  правда,  пришлось  еще  подпилить
обломившийся рог, но даже Дэйв не мог упрекнуть Бидж в том, что  это  ее
вина. Девушка открыла баночку с метилакрилатом,  зачерпнула  немножко  и
осторожно и тщательно укрепила рог на основании.
   Бидж попыталась представить себе, как она прореагировала бы несколько
дней назад, если бы кто-нибудь сказал ей о  перспективе  восстанавливать
рог  единорога,  стоя   посередине   содружества.   Наверное,   она   бы
рассмеялась. А потом позвонила бы матери, чтобы поделиться с ней шуткой.
   Бидж  надела  на  рог  золотые  кольца  и  добавила  клей  -  мелкими
капельками поверх каждого кольца. Капельки  постепенно  исчезли  -  клей
затянуло под кромки  колец.  Золото,  хорошо  проводящее  тепло,  быстро
нагрелось.
   Если бы мать  могла  видеть  единорогов!  Когда  Бидж  и  Питер  были
маленькими, у них на кухне висела мозаичная картинка из цветного стекла,
изображающая единорога. Однажды  мать,  вытирая  пыль  своими  неловкими
непослушными руками, разбила ее и потом долго плакала - дольше, чем, как
тогда считала Бидж, инцидент того заслуживал.
   Бидж представила себе, как, когда все это  кончится  и  они  вернутся
обратно, она позвонила бы матери и сказала:
   "Мам, я только что лечила единорога". Ее  мать  повесила  бы  трубку,
чтобы Бидж не пришлось платить за разговор, - она всегда так  делала,  -
они обе приготовили бы себе по чашке чая, и тут мать перезвонила бы  для
неторопливой беседы. Неожиданно Бидж ощутила слезы на  глазах,  вспомнив
предсмертную записку миссис Воган:
   "Бидж, писать это - самое трудное дело, которое только может  выпасть
матери. Особенно тяжело это делать мне - зная, что может наступить день,
когда ты окажешься перед таким же выбором..." Полицейские показали  Бидж
записку, но оставили ее у себя.
   Она ощутила прикосновение к своей щеке, легкое,  как  касание  листа.
Один из единорогов подошел к ней совсем близко и потерся рогом,  ласково
и успокаивающе.
   - Они чувствуют невинность, - мягко сказал, увидев это, Филдс. - Горе
ведь невинно.
   Ли Энн перевела взгляд с недоуздка, который держала, на пастуха:
   - Мистер Филдс, если, как вы  говорите,  это  не  ваши  животные,  то
почему вы о них заботитесь?
   Он улыбнулся в ответ - улыбка каким-то образом относилась  к  ней  ко
всей, с ног до головы, - и Ли  Энн  попятилась,  стараясь  оказаться  за
единорогом.
   - Может быть, мисс, мне нравится быть с животными, указывающими  мне,
кто сохранил невинность.  -  Он  пожал  плечами.  -  А  вообще,  так  уж
сложилось. Здесь, на Перекрестке, мы помогаем друг другу.
   - Единороги - местные животные? - спросила Бидж. Филдс  посмотрел  на
нее недоумевающе, и она поспешила разъяснить:  -  Я  хочу  сказать:  они
происходят с Перекрестка?
   Он покачал головой:
   - Никто из нас отсюда не происходит, мисс. Мы все сюда пришли.  -  Он
улыбнулся снова, и, как ни похотлива была его улыбка, Бидж почувствовала
в ней дружелюбие. - Если вы одиноки, или последний  в  своем  роду,  или
нигде не находите себе места - вы всегда можете прийти на Перекресток.
   Бидж, слушая его вполуха, кивнула и пощупала основание рога.  Акрилат
больше не был горячим, и кольца плотно сели на место.
   - Приготовьтесь, - сказала она Ли Энн и Анни и слегка ударила по рогу
напильником. Раздался звон - тихий, но чистый и  мелодичный.  Все  стадо
повернулось на звук. Пострадавший единорог  без  всяких  усилий  сбросил
недоуздок и высоко поднял голову.
   Филдс заговорил, и в голосе его прозвучало уважение:
   - Он звучит... почти безупречно. Спасибо. - Он снова  ухмыльнулся.  -
Может быть, как-нибудь вы опять окажетесь здесь и сможете  наблюдать  их
брачные игры.
   Его усмешка помешала Бидж признаться, что ей очень хотелось бы этого.
   - Может быть. - Она взглядом попросила у Конфетки совета. На этот раз
он пришел ей на помощь.
   - Нам это может не удаться, но мы постараемся. - Конфетка снова пожал
руку  Филдсу,  на  лице  которого  неожиданно  появилось   встревоженное
выражение.
   - Будьте очень осторожны на  этот  раз.  Некоторые  странные  события
происходят тут последнее время.
   Бидж попыталась себе представить, что в этой невероятной стране может
казаться странным. Но Конфетка воспринял известие очень серьезно.
   - Неприятности?
   - Я еще не уверен. - Похоже, Филдс уже пожалел, что заговорил на  эту
тему. Он огляделся по сторонам, поколебался, но наконец все-таки сказал:
- Генеральный инспектор снова здесь. - Филдс посмотрел на  Конфетку,  не
уверенный в реакции.
   - Я слышал о нем. - Конфетка почесал затылок. - Но я не знаю, как  он
выглядит.
   Филдс снова потряс головой движением быка, отгоняющего овода:
   - Никто не знает.
   - Тогда откуда известно, что он снова здесь? -  спросил  Дэйв.  Филдс
каким-то образом умудрился одновременно улыбнуться и нахмуриться.
   - Я скажу откуда: неподалеку отсюда живет мясник, который  обманывает
покупателей, -  он,  когда  взвешивает,  пальцем  нажимает  на  чашку...
чашку... - Его руки стали жестикулировать еще энергичнее.
   - Чашку весов. - Да, чашку весов, так это называется. И он  обманывал
бедняков, когда продавал им мясо на рынке, зная, что те не  осмелятся  с
ним спорить. Генеральному инспектору об этом стало известно  -  я  знаю,
потому что вчера мясник на рынке уже не  появился,  а  на  стене,  около
которой обычно стоял его  лоток,  было  написано  слово  "правосудие"  -
кто-то написал его пальцем, точно так же, как мясник нажимал пальцем  на
чашку весов, - человеческой кровью.
   - Ну, это кто угодно мог сделать, - возразил Дэйв. -  Верно,  молодой
человек. Но только генеральный инспектор оставил бы отрубленный палец  в
щели стены.
   Все  переглянулись.  Мистер  Филдс,   удовлетворенный   произведенным
впечатлением, сказал:
   - Ну, мне пора за работу. - Он передал Конфетке небольшой мешочек.  -
Плата, как договаривались. - Он ухмыльнулся. - Да,  тут  есть  еще  один
пациент. Мой молодой приятель Стефан страдает зудом. Может быть, одна из
молодых леди займется им? - Теперь он уже не улыбался, а  во  все  горло
смеялся. Дэйв хихикнул тоже.
   - Или молодой человек, -  продолжил  Филдс,  и  Дэйв  сразу  перестал
веселиться.
   Пастух поклонился и приподнял шляпу. При этом в его курчавых  волосах
мелькнули концы коротких тупых рожек, вновь скрывшиеся под шляпой, когда
он выпрямился.
   Студенты в остолбенении смотрели, как он запрыгал по траве. Бидж была
почти уверена,  что,  насколько  можно  было  рассмотреть  под  широкими
штанинами, его ноги кончались козлиными копытами.
   Единороги выстроились в ряд и  все  по  очереди  осторожно  коснулись
рогами каждого из студентов и Конфетки. Сами  не  понимая  почему,  люди
стояли неподвижно, пока  длился  этот  ритуал,  а  потом  смотрели,  как
единороги быстро и бесшумно исчезли в расщелине скалы.
   Студенты снова влезли в грузовик, а Конфетка мастерски развернул  его
- ему явно не хотелось съезжать с дороги, - и фургон покатил обратно тем
же путем, что и приехал. Конфетка каждый раз дважды сверялся  с  картой,
прежде чем повернуть.
   Только когда дорога пошла берегом реки, Конфетка заговорил:
   - Анни.
   - Да, доктор Доббс. - Голос девушки прозвучал неуверенно,  и  она  не
повернула головы, продолжая глядеть в окно.
   - Как тебе понравились рожки? - Анни резко повернулась, а Конфетка  с
невинным видом закончил: - У единорогов?
   Девушка кивнула, стараясь взять себя в руки.
   - Они очень красивы. - Но  она  все  оглядывалась,  как  будто  могла
увидеть то место, где они встретились с  мистером  Филдсом,  и  казалась
встревоженной.
   - Не все укладывается в твою привычную картину мира, верно?  -  мягко
спросил Конфетка.
   Анни, глядя в окно на ландшафт, который действительно не был похож на
ее привычный мир, промолчала.
   На обратном пути Бидж обратила внимание на  то,  как  много  дорог  и
тропинок  отходит  в  стороны;  они  возникали  перед  ними   совершенно
неожиданно и вились вверх и вниз по скалам.
   Конфетка резко нажал на тормоз, когда перед грузовиком вдруг появился
олень; животное грациозным прыжком метнулось  на  шедшую  в  этом  месте
параллельно дороге грунтовую колею. В этот момент куст заслонил оленя от
Бидж, и она повернула голову, чтобы посмотреть, как  животное  бежит  по
тропе.
   Олень так и не появился. Как  ни  высовывалась  Бидж  из  окна  и  ни
высматривала его, животное исчезло. Отпечатки его ног на  влажной  земле
внезапно обрывались рядом с кустом.
   Бидж повернулась и посмотрела на остальных. Дэйв  снова  надвинул  на
глаза бейсболку, Анни в задумчивости смотрела в другую  сторону,  но  Ли
Энн заметила странное происшествие - она побледнела  и  широко  раскрыла
глаза.
   Конфетка не видел, что происходит со студентками.  Он  сосредоточенно
рассматривал карту, и у Бидж внезапно пропало всякое  желание  отвлекать
его от этого занятия.
   Когда грузовик пересек  мост  из  цельной  каменной  плиты,  Конфетка
заметно расслабился, и Бидж рискнула сказать:
   - В библиотеке университета оказалось мало книг о единорогах.
   - Как и следовало ожидать, - ответил Конфетка, не оборачиваясь.
   - Ив ветеринарной библиотеке тоже.
   - Понятно, это ведь новая библиотека. Ветеринарный колледж существует
всего три года.
   В разговор неожиданно вступила Ли Энн:
   - По моей теме я тоже не могу найти материала.
   - Уж ты постарайся.
   - Мы первые ветеринары, побывавшие на Перекрестке? - спросила Бидж.
   Конфетка ответил не сразу, возможно, потому,  что  боялся  пропустить
нужный поворот:
   - Во всяком случае, вы первые из студентов-ветеринаров. Я  бывал  там
раньше.
   - Но вы не публиковали истории болезни. -  Бидж  снова  почувствовала
себя уверенно. - Все  исследования  о  Перекрестке  носят  теоретический
характер,  описания  конкретных  пациентов  там  нет.  Почему  мы  вдруг
понадобились на Перекрестке?
   На этот раз пауза  явно  понадобилась  Конфетке,  чтобы  собраться  с
мыслями; он молчал так долго, что они успели миновать первый вирджинский
указатель - на столбе значился номер дороги, на которую выехал грузовик.
   Все студенты при виде указателя  почувствовали  облегчение.  Конфетка
искоса взглянул на них и сказал:
   - Я начал такие путешествия не по своей  инициативе.  За  мной  зашел
Филдс - просто явился ко мне в кабинет и до  полусмерти  напугал,  когда
снял шляпу. Он сказал, что ему нужен звериный доктор, -  он  именно  так
называет ветеринаров. А потом он почесал себе голову между рожками,  как
иногда чешешь голову теленку, и сказал нечто, что меня поразило: "Раньше
мы всегда знали, в чем дело, если что-то шло не так. Теперь, похоже, нам
грозит опасность". Вот я и отправился с ним;  попав  на  Перекресток,  я
тоже почувствовал какой-то непорядок  и  решил  организовать  туда  нашу
поездку. Причина того, что вы туда попали, именно  в  этом.  -  Конфетка
свернул в объезд Кендрика и продолжал: - Ты, Дэйв, достаточно  отчаянный
для того, чтобы сунуть нос туда, куда я не рискну.  Ли  Энн,  ты  имеешь
больше здравого смысла, чем мы  все,  вместе  взятые.  Анни,  ты  умеешь
понимать, что чувствуют и думают другие - и люди, и животные. Бидж...  -
Он помолчал, потом улыбнулся: - Ну, скажем, мне просто нравится, что  ты
умеешь думать.
   Бидж вовсе не была уверена, что они получили исчерпывающий ответ, но,
прежде чем она успела что-нибудь сказать, вмешался Дэйв:
   - Ну и какого вы мнения о нашей работе?
   - Так это была работа? - Конфетка изобразил изумление. - Черт возьми,
я думал, что это драка.
   Дэйв в порядке исключения не ответил на подначку. Он  продолжал,  как
будто не слышал:
   - Клиент явно считает, что дело не идет на лад.  Вы  все  умеете  как
ветеринар, но от этого оказалось не особенно много пользы, верно?
   Некоторое время  все  молчали:  Дэйв  притворялся,  что  удовлетворен
данным Конфетке отпором, Бидж была обеспокоена, Ли Энн злилась,  а  Анни
погрузилась в собственные невеселые мысли. Когда они свернули к  стоянке
за клиникой. Конфетка предупредил:
   - Я посвятил вас в важный секрет. Я не хотел бы узнать,  что  вы  все
разболтали своим приятелям.
   - Как будто нам поверят, - фыркнул Дэйв. - Что ж, Дэйв, твоим  словам
и так никто не верит, - любезно сообщил Конфетка. - Но остальным следует
быть более осмотрительными.
   Ли Энн хихикнула.
   Разгружая вместе со студентами грузовик. Конфетка добавил:
   - Если у кого-нибудь нет спального  мешка,  его  лучше  приобрести  и
держать в готовности, как и собранный рюкзак. После некоторых выездов мы
не будем успевать вернуться на ночлег в Кендрик.
   Он обвел взглядом возбужденные лица студентов и ухмыльнулся:
   - Да ладно. Все будет хорошо. Неожиданно Анни спросила:
   - Как вы думаете, мы встретимся с генеральным инспектором?
   Конфетка долго смотрел на такие привычные  поля  и  холмы  и  наконец
сказал:
   - Эта практика не похожа ни на что, знакомое нам по обычной жизни,  -
для меня так же, как и для вас. Это самое лучшее, в чем мне  приходилось
принимать участие. - Он повернулся лицом к студентам. -  Но  если  бы  я
хоть на одну минуту предположил, что мы встретим генерального инспектора
- кто бы это ни был, - я бы разорвал эту карту и никогда больше туда  не
сунулся.
   Конфетка собрал свои вещи и отправился к  себе  в  кабинет.  Студенты
остались стоять рядом с мотоциклом Дэйва; каждый  надеялся,  что  кто-то
другой предложит пойти куда-нибудь поесть и  обсудить  увиденное.  Когда
никто этого так и не сделал, все попрощались и разошлись по домам.

Глава 5

   Бидж смотрела в окно грузовика  на  мелькающие  мимо  деревья.  Кусты
сменились молодой порослью, потом  потянулся  строевой  сосняк.  Ли  Энн
опустила стекло со своей стороны и принюхивалась к лесным ароматам,  как
деревенская собака.
   Утренний ветерок был прохладен; Бидж поплотнее закуталась в ветровку.
   Ей очень хотелось спать - последнее время она недосыпала,  -  но  она
все же пыталась читать и делать выписки из  "Справочника  Лао":  Ли  Энн
ждала своей очереди.
   Прошлым вечером Бидж засиделась  допоздна  над  ксерокопиями  статей,
которые она нашла в библиотеке. Одна из них  -  "Неизлечимая  болезнь  и
самоубийство:  этично  ли  использование  донорских  органов"   -   была
посвящена нарушающему душевное равновесие  своей  трагической  простотой
случаю: молодая женщина, ровесница Бидж,  узнав,  что  оба  ее  родителя
больны хореей Хантингтона и что она сама неизбежно ею заболеет, написала
завещание,  согласно  которому  ее  мозг   должен   быть   передан   для
исследований в госпиталь Джона Хопкинса,  а  затем  приставила  к  груди
двустволку двенадцатого калибра и нажала на оба курка.
   Приводимая в статье полемика по этическим вопросам  была  сложна,  но
одно оставалось несомненным: ценность исследований мозга  девушки  очень
велика:
   "Поскольку  получение  тканей  мозга  больных  до  появления  у   них
симптомов заболевания практически невозможно,  препараты  тканей  донора
были сохранены и подвергнуты исследованию еще до завершения дискуссии об
этичности их использования. Этому способствовало понимание учеными того,
что  неповрежденный  мозг  больного,  у  которого  еще   не   проявились
болезненные  симптомы,   едва   ли   когда-либо   будет   доступен   для
исследования".
   Бидж  дрожащей  рукой  внесла  в  свой  список  дел:  "Завещать   для
исследований?"; когда ей наконец удалось той ночью уснуть, ей  приснился
Колин Клайв - Виктор Франкенштейн из старого черно-белого фильма; он был
в ярости, а Игорь улыбался <Виктор  Франкенштейн  и  Игорь  -  персонажи
романа Мэри Шелли "Франкенштейн" и экранизации книги (особенно  известны
фильмы режиссера Дж.Уэила  1931  и  1935  гг.).  Виктор  Франкенштейн  -
ученый,  создатель  человекоподобного  монстра  Игорь  -  горбун,  слуга
доктора Франкенштейна; типичный персонаж фильмов ужасов.>.
   Но теперь статья казалась  оставшейся  где-то  далеко,  как  если  бы
путешествие в другой мир начисто отделило ту часть жизни Бидж.  Грузовик
так же, как и в прошлый раз, спустился по крутому склону в  долину;  так
же, как и в прошлый раз, дорога  вилась,  пока  не  вывела  к  мосту  из
каменной глыбы. Все студенты высматривали  границу  между  Вирджинией  и
Перекрестком.
   Анни показала на  первую  появившуюся  птицу  с  синей  спинкой;  как
выяснилось, девушка с раннего детства интересовалась орнитологией.  Дэйв
заметил появление незнакомых лиственных деревьев:  сначала  они  изредка
мелькали среди другой растительности, но постепенно их  становилось  все
больше. Бидж на этот раз обратила внимание на дорогу - из гравийной  она
постепенно превратилась в вымощенную булыжником.
   Только когда они выехали  из  ущелья  и  оказались  на  берегу  реки,
Конфетка со вздохом облегчения оторвал взгляд от дороги и от  ксерокопии
карты - новой ксерокопии, как заметила Бидж.
   - Пора докладывать, Анни.
   Ли  Энн,  которая  сидела  на  заднем  сиденье,   как   олицетворение
"Здесь-был-Килрой" <"Здесь  был  Килрой"  -  образчик  типичной  надписи
туриста на историческом памятнике.>, повернулась к девушке.
   - Ну так что у тебя за случай?
   - Ничего такого уж особенного, - спокойно ответила Анни. - Речь  идет
об отаре овец...
   - Саффолков? - немедленно встрял Дэйв.  -  Хемпширов?  Линкольнов?  -
Будучи горожанином, Дэйв испытывал  тщеславное  удовольствие  от  знания
пород.
   Анни покачала головой:
   - Это более древняя порода. Иногда  таких  овец  можно  встретить  на
старых фермах в Плимуте  или  Салеме  в  Массачусетсе.  Так  или  иначе,
животные страдают от внезапно появившейся анемии, вялости  и  истощения.
Клиент прибег к  дополнительному  питанию  концентратами,  особенно  для
кормящих самок. Насколько ему известно,  животным  никогда  не  делалось
никаких прививок, да и лечить их  ни  от  чего  обычно  не  приходилось.
Контак-тов с другими овцами не  было,  и  появления  каких-нибудь  новых
паразитов он не заметил тоже...
   - И это все? - зевнул Дэйв. - Черт, да такого сколько угодно  даже  в
Галаксе, Вирджиния. - Ли Энн, которая была родом как раз из  тех  краев,
посмотрела на него с возмущением.
   - Работа ветеринара - часто просто рутина, - сказал Конфетка. -  Пора
бы к этому привыкнуть. А что необычного в  этом  случае?  -  спросил  он
Анни.
   -  Пожалуй,  клиент,  -  неуверенно  ответила  та.  -  Я  видела  его
фотографию. - Распространяться на эту тему она не стала.
   - У овец были выкидыши? - спросила Бидж.
   - А проблемы с вынашиванием ягнят? - включилась оживившаяся Ли Энн.
   - Все началось совсем недавно, так что об этом мало что  известно,  -
ответила Анни. - Овцы уже оягнились, когда хозяин заметил неладное.  Вот
в общем-то и все, что я знаю, - закончила она виновато.
   - Постарайся в следующий  раз  узнать  больше,  -  произнес  Конфетка
неодобрительно. - Ведь овечка не придет к тебе  и  не  скажет:  "У  меня
болит живот - то ли это недоедание, то ли интоксикация, то ли инфекция".
   - Конечно, - ответила Анни. - И я... Я бы очень хотела знать больше.
   Это прозвучало как эпитафия надеждам ветеринара.
   Они миновали похожую на чашу долину, где  останавливались  в  прошлый
раз, и свернули на дорогу, ведущую вверх по склону; там она разделилась.
Река осталась далеко внизу.
   На той  дороге,  что  пошла  вниз,  показалась  небольшая  процессия,
следующая за запряженным лошадью фургоном. Землекопы,  несущие  в  руках
длинные лопаты,  посмотрели  вверх,  на  проезжающий  грузовик.  Ли  Энн
высунулась из окна, глядя на них.
   - На что это ты там глазеешь? - спросил Дэйв. - Да ничего особенного,
Дэйв, - сдержанно ответила Ли Энн, - тролли, эльфы и семь гномов.  -  Не
смотри, если боишься, что померещится, -  сказал  Дэйв.  В  этот  момент
грузовик сделал резкий поворот  направо,  и  Дэйв  чуть  не  свалился  с
сиденья.
   Теперь перед ними расстилались  мягкие  волнистые  холмы,  совсем  не
похожие на гористую местность, по которой они ехали  раньше.  Вымощенная
камнем дорога выглядела так же, но часто ветвилась.
   - Мы забираемся все дальше в глушь, - обратился Дэйв к Конфетке.
   - Это точно, - ответил тот. - Помолчи, пожалуйста, пару минут.
   Дэйв уже открыл было рот, чтобы продолжить обсуждение маршрута, но Ли
Энн сильно толкнула его в бок;
   Дэйв охнул и промолчал.
   Проезжая через холмы, грузовик трижды сворачивал и еще большее  число
поворотов миновал. Наконец, обогнув вершину очередного  холма,  Конфетка
перевел дух и сказал, показывая на лежащую перед ним долину:
   - Приехали.
   Открывшаяся картина показалась настолько знакомой, что студенты  чуть
не рассмеялись.  От  перекрестка  разбегалось  пять  дорог.  На  вершине
небольшого почти круглого холма  с  выступами  скал  тут  и  там  стояла
гостиница.
   Материал, из  которого  были  сложены  ее  стены,  напоминал  вручную
обработанные бревна, узкие окна закрывались тяжелыми ставнями.  К  дому,
напоминающему ранчо, примыкало множество пристроек. Он состоял  из  двух
образующих прямой угол крыльев, между  которыми  располагался  навес.  В
центре, где крылья сходились, высилась большая квадратная  башня.  Сзади
дома поднимался отвесный утес, а с одной стороны пенился и шумел  поток,
соединяющий два расположенных на разной высоте почти одинаковых пруда.
   Бидж подумала, что для  гостиницы  место  выбрано  не  очень  удачно:
дорожка  к  ней  вилась  между  выступами  скал,  да   и   само   здание
располагалось  довольно  далеко  от  основной  дороги,  так   что   даже
потребовалась вторая вывеска - с изображением пивной кружки - на  столбе
у подножия холма. Около него на обочине дороги стояло  несколько  телег.
Какой-то человек (по крайней мере, напомнила себе Бидж,  кто-то  похожий
на человека), опираясь на палку, поднимался к низкой бревенчатой  стене,
которая  тянулась  по  верхней  кромке   скал,   окружающих   гостиницу.
Добравшись до цели, он почти исчез из виду:  когда  он  вошел  в  проход
между камнями, осталась видна только голова.
   Из-за гостиничной  вывески  над  дверью  торчал  сухой  сноп  пшеницы
прошлогоднего урожая.
   - Для чего это? - спросила Анни.
   - Это значит, что в гостинице только что сварили  эль,  -  неожиданно
сказал Дэйв и смущенно  пояснил,  когда  остальные  вытаращили  на  него
глаза: - Об этом есть в рассказах про Робин Гуда. В детстве это была моя
любимая книжка.
   - Хорошо бы у них оказалось и какое-нибудь безалкогольное питье, -  с
надеждой произнесла Анни.
   -  Сидр.  -  Конфетка  облизнулся.  -  Большая  часть  его,   правда,
перебродила за зиму, а остальной горчит, но все равно прелесть.
   - Золотые солнечные яблоки, - прошептала Бидж и тут  же  пожалела  об
этом. - Мы здесь остановимся?
   - Мы здесь поедим, - ответил Конфетка.  -  Останавливаться  лучше  на
открытом воздухе. Завтра мы вернемся в колледж, а остаток  дня  будет  у
вас свободный.
   Грузовик остановился. Когда Дэйв уже взялся за ручку дверцы, Конфетка
сказал:
   - Погодите.
   Все замерли на месте. Конфетка, хмурясь, оглядел студентов:
   - Я хочу вам кое-что сказать, хотя вообще-то предпочитаю  особенно  о
таком не задумываться. Если бы со  мной  что-то  случилось,  пока  мы  в
Вирджинии, кто-нибудь из вас довел бы грузовик обратно. Черт, в  крайнем
случае вы дошли бы пешком.
   Он сложил пополам ксерокопии карт и сунул их в бардачок.
   - Если что-то случится со мной здесь, возвращайтесь, ориентируясь  по
карте. Если случится так, что до карты вы не сможете добраться,  найдите
Филдса и попросите проводить вас. Это рискованно, но лучше, чем  ничего.
- Конфетка усмехнулся.  -  Если  вы  не  найдете  ни  меня,  ни  Филдса,
устраивайтесь здесь, как сможете.
   Притихшие студенты вылезли из грузовика. Бидж решила  про  себя,  что
стоит хорошенько рассмотреть Книгу Странных Путей  и  на  всякий  случай
сделать себе копии некоторых карт.
   У гостиницы их ждал Филдс, но вместо того, чтобы глазеть на  девушек,
он разглядывал отару в два или три десятка овец, которая  разбрелась  по
склону холма. Животные казались  растерянными  и  испуганными,  готовыми
обратиться в бегство, но что-то удерживало их  от  паники  и  заставляло
идти в одном направлении.
   Среди скал появился стройный юноша,  посмотрел  вниз,  защищая  глаза
рукой, и крикнул Филдсу:
   - Эхой!
   Он прокричал еще  какое-то  слово,  неизвестное  студентам,  и  начал
спускаться такими прыжками, что Бидж, глядя  на  него,  ощутила  боль  в
ногах. Оказавшись внизу, он обнял Филдса так, что голова его легла  тому
на грудь, хотя они были одного роста.
   Он был заметно тоньше  Филдса,  жилистый  и  мускулистый,  с  темными
волосами на руках и  курчавой  порослью  на  груди,  видневшейся  из-под
коричневой  распахнутой  рубахи.  За  плечами  у  него  висел   холщовый
заплатанный солдатский рюкзак с многочисленными  карманами  для  всякого
снаряжения.
   Одежду, кроме рубахи, составляли шорты,  похожие  на  спортивные,  но
сшитые из домотканой материи.  Темные  волосы  покрывали  и  ноги  тоже,
спускаясь ниже колен, которые имели какой-то странный изгиб.
   Филдс  рассмеялся  и  взъерошил  юноше  волосы;  из  густой  шевелюры
выглянули короткие рожки. Бидж во  все  глаза  смотрела  на  раздвоенные
копыта, которыми заканчивались ноги юноши.
   Филдс отпустил молодого фавна и сказал:
   - Говори-ка ты лучше по-английски, Стефан. Это  доктора,  которых  мы
ждали.
   - Мы еще не совсем доктора, - ответила Анни,  растерянно  улыбаясь  и
явно потрясенная увиденным. Дэйв отрывисто кивнул.
   - Сэр,  вы  наш  пациент?  -  спросила  Ли  Энн.  Стефан  рассмеялся,
показывая прекрасные белые зубы, и покачал головой. Он  был  явно  очень
возбужден, ему не стоялось на месте.
   - Я покажу вам пациентов. - Он  говорил  с  еще  даже  более  сильным
акцентом, чем Филдс. - Они странно себя ведут, а одна из овцей поранена.
- Он задумался и сказал, тщательно выговаривая звуки: - Одна овеца.
   Дэйв прыснул.
   - Мы поняли, - сказала Бидж, - только это слово произносится  "овца".
А множественное число - все равно сколько - пять, семь или десять, - она
поочередно загибала пальцы. - будет "овец".
   - Ты уверена? - сосредоточенно нахмурив брови, спросил Стефан. - Ведь
один гусь - много гусей, одна мышь - много мышей?
   - Верно, но английский не всегда  подчиняется  правилам,  даже  своим
собственным. - Видя, как он смущен, Бидж добавила:  -  Ты  очень  хорошо
говоришь по-английски.
   Стефан заулыбался:
   - Я все время практикуюсь - говорю сам с собой  и  с  овцами.  Говорю
даже с одной... овцой.
   Зяблик со спинкой, отливающей глубоким синим цветом, попытался  сесть
на спину одной из  овец,  но  отчаянно  захлопал  крыльями  и  в  испуге
взлетел, когда между мохнатыми овечьими боками мелькнула белая лапа.
   Стефан кинулся в гущу  стада,  нагнулся  и,  с  трудом  выпрямившись,
вернулся, держа в охапке толстого белого  котенка  размером  с  немецкую
овчарку.
   Юноша поставил пленницу на землю, но не отпустил, чтобы та  снова  не
нырнула в гущу овец.
   - Дафни, так делать нельзя, - сказал он укоризненно.
   - Тебе не следовало давать ей  имя,  -  заметил  Филдс.  -  Никчемное
животное.
   Стефан почесал котенку ухо, и тот немедленно, мурлыча, опрокинулся на
спину, ловя лапами руку хозяина.
   - Не слушай его, - сказал он Дафни. - Она просто голодная, - объяснил
Стефан Филдсу.
   - Ну да. Ты же все время ее кормишь.
   - Она не будет гоняться за птицами,  если  будет  сыта,  -  попытался
оправдаться Стефан.
   Анни и Бидж смотрели на котенка как зачарованные. Обе девушки присели
рядом с животным и стали щекотать пушистый живот. Дэйв смотрел на это  с
выражением отвращения на лице.
   - Какого же размера она будет, когда станет взрослой?  -  спросил  он
Стефана.
   - Она уже взрослая, - ответил тот удивленно. - Разве ты их раньше  не
видел?
   - Никто из нас не видел, - сказала Анни, глядя на котенка,  а  не  на
Стефана. - К какому виду кошачьих она принадлежит?
   - Это цветочница.  -  Стефан  осторожно  повернул  животное  на  бок,
показывая несколько свежесорванных соцветий, вплетенных в густую шерсть.
- Они носят цветы в качестве камуфляжа. У Дафни сейчас их совсем мало  -
она пряталась среди овец.  -  Он  щелкнул  котенка  по  носу.  -  Ах  ты
безобразница! - Кошка-цветочница, ничуть не  смущенная,  стала  теребить
его за рукав. - Ладно, подожди-ка... Сейчас поищем...
   Стефан порылся в рюкзаке и  вытащил  завернутый  в  бумагу  небольшой
кусок мяса.
   - Уж не для тебя ли это? - Стефан поднял лакомство повыше.
   Кошка-цветочница схватила добычу лапами, которые оказались  вооружены
трехсантиметровыми когтями, запустила в нее  зубы  и  утащила  подальше,
чтобы съесть не отвлекаясь.
   - Почему ты не даешь ей охотиться на птиц? - спросила Ли Энн. -  Ведь
кошка есть кошка.
   - Но это плохо для овец,  -  начал  объяснять  Стефан.  -  Во-первых,
погоня и птичий писк нервируют их, а во-вторых, я хочу, чтобы синеспинки
не боялись садиться овцам на спины: они выклевывают клещей и вшей.
   - Ну так прогони кошку-цветочницу, -  заметил  Филдс,  которого  явно
насмешили все эти объяснения.
   - Надо бы, -  согласился  Стефан.  Он  грустно  посмотрел  на  Дафни,
которая,  съев  мясо,  старательно  вплетала  в  мех  какое-то  вьющееся
растение с розовыми цветами. - Только жалко.  Ну  ладно,  -  он  тряхнул
головой, - пора за работу. - Фавн выжидательно посмотрел на студентов, и
Бидж с удивлением поняла, что он более взволнован их появлением, чем они
сами - знакомством с ним и с Филдсом.
   - Это мои пациенты, - сказала Анни, нахмурившись и с сомнением  глядя
на  Стефана  и  Филдса.  Обойдя  их  на  почтительном  расстоянии,   она
приблизилась к стаду.
   Ягнята-сосунки, испугавшись ее, с блеянием заметались между взрослыми
животными.
   Стефан показал девушке захромавшую овцу:  ее  левая  задняя  нога  не
сгибалась. Анни осторожно ощупала ногу и сказала с облегчением:
   - Это просто вывих.  Хорошо  бы  ей  полежать,  если  ты  сможешь  ее
заставить.
   - Трудное дело, - ответил фавн, опускаясь на колени и  тоже  ощупывая
ногу. - Как сказали бы кентавры, нужно бросить ее в реку, а не выплывет,
так зарезать. - Он похлопал овцу по боку.  -  Ладно,  можно  продать  ее
Кружке, - он бросил  взгляд  на  гостиницу  на  холме,  -  я  все  равно
собирался продать ему овцу.
   Студенты-ветеринары  давно  привыкли   к   такой   смеси   заботы   и
хладнокровной жестокости, часто свойственной людям, выращивающим  мясной
скот. Но Стефан удивил  их;  тихо  сказав:  "Ну,  прощай,  Кариата",  он
наклонился и поцеловал овцу в нос. Филдс накинул ей  на  шею  веревку  и
потащил, блеющую и упирающуюся, к гостинице.
   - А теперь, - сказал Стефан, поднимаясь, - как насчет остальных?
   Дэйв быстро двинулся к стаду.
   - Ты осматривай ту половину, а я - эту, - бросил он Анни.
   Девушка загнанно посмотрела на него, но была слишком  смущена,  чтобы
спорить.
   Ли Энн вперила в Дэйва уничтожающий взгляд, но прежде, чем она успела
вмешаться, Бидж, к собственному удивлению, встала между Дэйвом и  овцами
и обратилась к Анни:
   - Я тоже помогу - если, конечно, ты этого хочешь, Анни.
   Анни улыбнулась:
   - Спасибо. Спасибо вам обоим. - Она повернулась к животным.  -  Дэйв,
займись баранами. Мы с тобой, Бидж, осмотрим самочек. Ли Энн,  не  могла
бы ты посмотреть ягнят?
   - С удовольствием. - Ли Энн улыбнулась Стефану и решительно  вошла  в
гущу  стада.  Из  всех  студентов  Ли  Энн,  родившаяся  на  ферме,  где
выращивали  тяжеловозов-клайдсдейлов,  лучше  всех  умела  обращаться  с
крупными  животными  -  может  быть,  потому,  что  не  считала  никаких
животных, кроме клайдсдейлов, крупными.
   Дэйв отделил от стада барана,  выслушал  его,  ощупал,  посмотрел  на
слизистые глаз и рта и объявил:
   - Типичный случай ОКЖ.
   - ОКЖ? - озадаченно переспросил Стефан.
   - Отвращения к жизни. - Дэйв кивнул на стадо. - Плохо едят,  усталые,
нервные. Больше ничего.
   - Как же больше ничего? - сказал Стефан. - Я же  все  время  с  ними,
целыми днями. Я чувствую: что-то не в порядке.
   - М-м, - задумчиво  протянула  Анни,  -  они  в  последнее  время  не
соприкасались со свиньями?
   - Мельком, четыре или пять дней назад. Мы встретили  стадо  у  ограды
фермы.  -  Стефан  выглядел  озадаченным.  -  Разве  это  могло  вызвать
болезнь?
   Конфетка промолчал, но поднял брови.
   - Псевдобешенство? - пробормотала  Ли  Энн.  -  Голубушка,  ну  ты  и
хватила.
   - Да, - согласилась Анни, не поднимая глаз. - Они бы  все  подохли  в
течение двух суток, значит, тут что-то другое.
   Она вдруг резко подняла голову, на лице у нее появилось встревоженное
выражение.
   - Если только здесь все не протекает нетипично.
   - Если это так, - рассудительно откликнулась  Ли  Энн,  -  мы  просто
даром теряем время.
   - Эта овечка совсем плоха, - объявила Бидж.
   - Эта тоже. - Анни пристально  посмотрела  на  Бидж,  и  они  сказали
хором: - Кормящие самки.
   Бидж осмотрела еще одну овцу; животное  было  слабым,  но  в  гораздо
лучшей форме, чем другие.
   - Не пойму, - сказала она обеспокоенно. - С  этой  как  будто  все  в
порядке.
   - Чего нельзя сказать об этой... Привет, малыш! -  Голодный  ягненок,
тощий и маленький, оттолкнул Анни носом и на негнущихся ногах подобрался
к матери, тычась в ее вымя.
   Что-то словно щелкнуло у Бидж в голове, и  она  жалобно  взглянула  в
сторону грузовика, где осталась ее  черная  тетрадь.  Она  пододвинулась
поближе к Анни:
   -  Хуже  всех  дела  у  ягнят-сосунков,  правда?   Негнущиеся   ноги,
замедленный рост...
   - Да, - сказала Анни решительно. - Тощие, все время лежат  -  дефицит
селениума.  Овечья  окостенелость.  -  Анни  вздохнула  с   облегчением,
знакомым любому врачу, поставившему ясный и  логичный  диагноз  болезни,
легко поддающейся лечению. - Они истощены,  ягнята  все  еще  сосут,  но
получают недостаточно питания, а  кормящие  матки  выгрызают  траву  под
корень.
   - Разве это плохо? - озадаченно спросил Стефан. - Они  всегда  кормят
ягнят и пасутся одновременно.
   - Да нет, это нормально, но, когда они кормят, они  расходуют  больше
энергии и чувствуют недостаток минеральных  веществ.  Стефан  поскреб  в
затылке движением, удивительно похожим на то, каким теленок  чешется  об
изгородь.  Филдс  быстро  сказал  что-то  по-гречески,  и   лицо   юноши
просветлело.
   - Значит, вы можете дать им лекарство?
   - Да, и для ягнят, и для их матерей.  Минеральная  добавка.  Пожалуй,
полмиллиграмма селениума дважды в месяц. Мы  привезем  его  в  следующий
раз. - Она вопросительно взглянула на Конфетку; тот кивнул. -  А  сейчас
нужно  взять  анализы  крови  для  проверки  диагноза.  -  Воодушевление
покинуло Анни, когда она окинула взглядом  остальное  стадо.  -  Но  все
равно нужно выяснить, почему они такие измученные.  Не  могло  случиться
так, что их все время кто-то гоняет?
   Все непроизвольно взглянули  на  Дафни,  которая  была  теперь  почти
незаметна в траве в своем уборе из цветов. Стефан покачал головой:
   - Это не она. Она побаивается  бегущих  овец  и  всегда  убирается  с
дороги.
   - И ни одна овца не пропала?
   - Нет, в этом я уверен.
   - И даже на овце с вывихнутой ногой нет ни укусов, ни  царапин.  Если
какое-то животное и гоняет их, то разве что для развлечения.
   Все помолчали, пока Стефан обдумывал это.  Бидж  пыталась  вспомнить,
какие звери развлекаются подобным образом. Росомаха  может  убить,  даже
когда не голодна, а горностай...
   Тень от облака накрыла их, и Бидж  поежилась.  Здесь  могли  водиться
странные существа, и кто знает, какие у них игры.
   - Пока что, - пожала плечами Анни, - ты не мог  бы  присматривать  за
ними по ночам или завести сторожевую собаку?
   - Собаку! - радостно воскликнул Стефан.
   - Еще одного избалованного любимчика, - простонал Филдс.
   - Посмотрим, - без прежнего воодушевления протянул юноша.  -  Я  могу
запирать их на ночь в загоне и спать там  же.  Это  нетрудно,  а  помочь
должно. - Стефан стоял рядом с Дэйвом и  по  сравнению  с  ним  выглядел
удивительно тонким, однако при ближайшем рассмотрении его руки  и  грудь
оказывались очень мускулистыми, без всякого жира.
   - Ну и какие виды на урожай? - спросил Дэйв, оглядывая его.
   - Я не земледелец, - поправил его Стефан. - Сказал бы  ты  такое  при
фермере, он бы тебя обругал. - Юноша  с  интересом  попросил:  -  Ты  не
разрешишь мне послушать через твой стетеоскоп?
   -  Стетоскоп.  Пожалуйста.  -  Дэйв  передал  инструмент   фавну.   -
Позволь-ка.  -  Он  приложил  мембрану  к  груди   барана.   -   Слышишь
что-нибудь?
   Уши Стефана, хоть и  человеческие  по  форме,  насторожились,  как  у
зверя. Дэйв чуть не выронил стетоскоп.
   - Оно бьется так громко, - прошептал Стефан. На его  лице  неожиданно
появилось выражение озабоченности. - И гораздо быстрее, чем у меня.  Это
нормально?
   - Я не знаю, какая у тебя нормальная частота пульса, - ответил  Дэйв,
- а баран, наверное, перепуган.  У  овец  даже  в  покое  сердце  бьется
немного быстрее, чем у  человека,  -  ударов  семьдесят  -  девяносто  в
минуту. Ты знаешь, что такое минута, верно?
   Стефан покачал головой:
   - Я просто слышу, когда медленнее, когда быстрее. И что это за  звук:
уушш?
   Удивленный Дэйв взял стетоскоп сам. Он старательно выслушал барана.
   - Верно, шум, - сказал он ворчливо. - Порок  митрального  клапана.  Я
забыл об этом сказать. - Он  улыбнулся  Стефану,  но  улыбка  получилась
натянутая. - Хорошие у тебя уши, док.
   Стефан не обратил на его слова внимания.
   - Сердце - живое, а имеет клапан, - пробормотал  он,  посмеиваясь.  -
Как здорово, что я встретил настоящих ветеринаров. Я просто поверить  не
могу. А много ветеринаров в вашем мире?
   - Куча. И все имеют ту работу, которая лучше подошла бы мне.
   - И у вас есть школы, - глаза  Стефана  сияли,  -  где  каждый  может
выучиться на ветеринара?
   - Попасть в такую школу трудно, - сказала Ли  Энн:  она  сама  дважды
пыталась, прежде чем ей это удалось, - но действительно, туда  принимают
всех, кто достаточно подготовлен. Ты что, хотел бы стать ветеринаром?
   Бидж  почувствовала  в  голосе  Ли  Энн  определенное  разочарование.
Неужели все они теперь так смотрят на свою  работу?  С  внезапной  болью
Бидж вспомнила, что было время, когда она чувствовала то же, что  Стефан
сейчас: если бы только удалось стать ветеринаром, какое бы это было чудо
и праздник.
   Стефан застенчиво сказал:
   - Если бы я мог стать ветеринаром, я был бы очень счастлив.  Я  учусь
лечить животных. - Он полез в свой рюкзак. - Я попросил книги у...
   - Книги я ему достал, - пророкотал Филдс. Стефан взглянул на  него  и
быстро произнес:
   - Ах, да. Я попросил... Филдса. - Филдс кивнул и улыбнулся.
   Стефан вытащил и  показал  студентам  потрепанную  книгу  в  бумажном
переплете на греческом языке. Бидж узнала ее по картинке на обложке:  "О
всех созданиях - больших и малых" Джеймса  Хэрриота  <Джеймс  Хэрриот  -
английский ветеринар, автор книг о жизни  сельской  Англии  середины  XX
века.>. Стефан спрятал ее обратно в рюкзак и, вынув  другую,  еще  более
потрепанную, передал ее Ли Энн. Та открыла книгу.
   В  первой  же  главе  каждое  третье  слово  было   подчеркнуто   или
сопровождалось вопросительным знаком; к некоторым  тянулись  стрелки  от
коряво написанных на полях определений.
   Ли  Энн  перелистывала  книгу,  приоткрыв  рот.  Анни,  Бидж  и  Дэйв
заглядывали ей через плечо. Никто из них в жизни так дотошно не  работал
с учебником.
   Конфетка, подошедший к студентам сзади, присвистнул:
   - Вы не теряйте этого парня из виду. Может пригодиться.
   - Стефан, а уверен ли ты, что мы тебе вообще  нужны?  -  спросила  Ли
Энн, зачарованно глядя в книгу.
   -  Да,  да,  -  он  взволнованно  жестикулировал,  покрасневший,   но
довольный. - Я много работаю  над  книгой,  но  все  равно  мне  нелегко
разобраться.
   - Это нелегко и для нас, - заметила Бидж. Стефан засмеялся:
   - Ну это как на чей взгляд. Вы подходите к овеце -  к  овце  -  и  вы
сразу знаете, на что смотреть, - это называется гностика.
   - Ты хочешь сказать - диагностика? - поправила его Анни.
   - Да, диагностика. Вот видите, вам легко поправлять мои ошибки - даже
в словах. - Стефан протянул руку, чтобы коснуться руки Анни.
   Девушка резко отпрянула. Стефан отдернул руку, обиженный и смущенный,
глядя на нее с недоумением.
   - Я хочу сказать - хочу сказать, что я не  умею  ставить  диагноз,  я
ошибаюсь даже в мелочах.
   Бидж открыла рот, чтобы вмешаться, но ее опередила Ли Энн:
   - У тебя прекрасно получается. - Она  бросила  на  Анни  уничтожающий
взгляд. - Я помню, чтобы выучить терминологию, мне понадобился целый год
- а ведь я только этим и занималась.
   Стефан неуверенно ей улыбнулся. Бидж остро  ощутила,  что  он  должен
чувствовать:  впервые  соприкоснувшись  со  странным  новым  миром,   он
испытывал отчаянное желание понравиться и заслужить одобрение.
   - Все мы рады помочь тебе, - сказала она. - Может быть, ты  хочешь  о
чем-нибудь спросить?
   С опозданием Бидж вспомнила о присутствии Конфетки. Ну и  экзамен  же
она себе устроила!
   Филдс рассмеялся и дружески коснулся ее плеча. Его рука  была  теплее
человеческой, а прикосновение ощущалось как ласка.
   - Мисс, если дать этому парню  волю,  вы  успеете  состариться,  пока
ответите на все его вопросы.
   Стефан так отчаянно замотал головой, что кудрявые волосы  взметнулись
вокруг рожек.
   - Нет, конечно, но если я не буду спрашивать,  то  как  я  что-нибудь
узнаю? Мало только читать. - Он повернулся к Бидж. - Например, что такое
рак?
   - Это целая группа болезней. - Бидж чувствовала себя так, как если бы
ее  спросили,  что  такое  животное.  -  В  самом  общем  случае  -  это
конгломерат клеток. Ты знаешь, что такое клетка?
   Он быстро закивал.
   - Ограниченное клеточными стенками образование,  -  он  запнулся,  но
продолжал, - ха-рак-теризуемое наличием ядра и протоплазмы...
   - О'кей. - Увидев выражение его лица, Бидж добавила: - Ты  совершенно
верно сказал. Рак может  вызываться  факторами  окружающей  среды,  а  в
некоторых случаях - наследственной предрасположенностью: в  том  смысле,
что дети имеют больший шанс заболеть некоторыми видами  рака,  если  ими
болели их родители. Но во всех случаях дело в основном сводится к одному
- ненормальному росту клеток в том или ином органе.
   Стефан непонимающе улыбнулся. Бидж начала снова:
   - Например, какой-то орган патологически разрастается, или появляются
наросты на коже...
   Стефан  кивал  с  терпеливым   выражением,   свойственным   человеку,
слушающему что-то непонятное, но  надеющемуся  поймать  основную  мысль.
Бидж попыталась еще раз:
   - Может быть, ты видел это у кошек-цветочниц: чешуйчатую карциному  -
ну, воспаленное изъязвленное выпуклое образование на кончиках ушей.  Она
часто встречается  у  белых  кошек,  особенно  если  они  много  времени
проводят на солнце.
   Юноша все еще пытался улыбаться,  но  его  темные  брови  сошлись  на
переносице, придав ему сходство с Филдсом.
   - Не думаю, что  мне  приходилось  это  видеть.  Бидж  оглянулась  на
Конфетку, который загадочно улыбался, и  искоса  посмотрела  на  Филдса;
выражение его лица было добродушным, но слегка напряженным. Оба  мужчины
наблюдали за Стефаном.
   - Из меня  плохой  учитель,  -  сдалась  Бидж.  -  Может  быть,  если
специально подготовиться, у меня получится лучше. О  чем-нибудь  еще  ты
хочешь спросить?
   - Да, - последовал немедленный  ответ.  Стефан  был  удручен,  но  не
сдался. - Пожалуйста, что такое миелопатия?
   - Миелопатия... - На какой-то ужасный момент Бидж показалось, что она
вновь  на  занятиях,  которые  ведет  доктор  Трулав.  -  Дегенеративная
миелопатия представляет собой  вырождение  нервной  ткани,  при  котором
теряется миелин... Ты знаешь, что такое миелин?
   Стефан радостно кивнул и процитировал наизусть:
   - Оболочка нервной клетки...
   - Оболочка, верно. Ты здорово соображаешь.
   - В книге есть картинка. Я хотел бы увидеть это  под  микроскопом.  У
тебя есть микроскоп? - Стефан посмотрел  на  карман  ее  джинсов.  Филдс
расхохотался и тоже окинул взглядом ее джинсы, но явно с совсем  другими
мыслями.
   - Нет,  с  собой  нет,  -  ответила  Бидж  без  насмешки.  -  Хорошие
микроскопы слишком велики, они есть только  в  колледже.  Но  теперь  ты
знаешь, что такое миелиновая оболочка, и знаешь, что миелопатия означает
ее разрушение.
   Стефан продолжал смотреть на нее.
   - Она рассасывается. Разрушается. Собака начинает припадать на задние
лапы, потому что до мозга не доходят нервные импульсы от  них.  Особенно
от этого страдают немецкие овчарки - это такая порода там, у нас. Задние
лапы у них подгибаются, когда они  пытаются  ходить.  -  Бидж  повторила
медленно и отчетливо:  -  Дегенерация.  Разрушение  клеточной  оболочки.
Понимаешь?
   Он с несчастным видом посмотрел на нее:
   - Я очень стараюсь.
   Дэйв тем временем складывал вещи обратно в грузовик, и Анни,  главным
образом для того, чтобы оказаться подальше от  Стефана,  стала  помогать
ему. Ли Энн листала учебник Стефана.
   Бидж неожиданно забрала у нее книгу и  просмотрела  ее,  отмечая  про
себя, какие слова помечены вопросительными знаками.
   - Ты знаешь, что такое менингиома?
   Стефан покачал головой.
   - А астроцитома? Та же реакция.
   - Расскажи мне о  перерождении  сердечной  мышцы.  Стефан  беспомощно
развел руками:
   - Пожалуйста...
   Но Бидж беспощадно продолжала задавать вопросы:
   - Дай определение наследственной эпилепсии. Молчание.
   - Лиссэнцефалия? Какими  моторными  нарушениями  она  сопровождается?
Динамическая атаксия? Миастения? Мышечная дистрофия?
   Бидж умолкла. Все смотрели на нее. По лицу Стефана текли слезы.
   - Мне очень жаль, - прошептал  он.  -  Я  не  знаю.  Я  стараюсь,  но
некоторые вещи мне непонятны.
   - Парень и смеется, и плачет легко, - мягко произнес Филдс, -  как  и
весь его род. - Но он продолжал внимательно смотреть на Бидж.
   Бидж наклонилась вперед, протянула Стефану учебник  и  взяла  его  за
руку.
   - Мне не следовало так на тебя наваливаться. Ты молодец и  ты  многое
сумел узнать. Ты можешь гордиться собой.
   - Ты не смеешься надо мной? - спросил юноша, с  удивлением  глядя  на
нее.
   - Да никогда в жизни, - искренне ответила Бидж и  неожиданно  поняла,
что так оно и есть. Стефан стиснул ее  руку,  но,  взглянув  на  Филдса,
быстро отпустил.
   - Я сделал что-то не то? Я не хотел. Ответ Филдса прозвучал  ласково,
но с оттенком сожаления:
   - Стефанопулос, ты не сделал ничего плохого.  Ты  только  ответил  на
несколько вопросов. - Он посмотрел на Бидж и грустно улыбнулся.  -  А  я
это позволил.
   - Возможно, вы впадаете в маразм, - произнесла Бидж.
   Остальные   студенты   ахнули.   Основное   правило,    даже    более
непререкаемое, чем "Никогда не морщись", гласило:
   "Не груби клиенту".
   Поскольку Филдс никак не прореагировал, Бидж продолжала:
   - Разве вы не хотите узнать, что это значит? Он улыбнулся в ответ, но
на этот раз без всякой плотоядности.
   - Даже если вы мне скажете, думаю, я все равно не пойму -  и  вы  это
увидите. Юная леди, похоже, что Конфетка выбрал  для  практики  чересчур
смышленых студентов. Филдс пожал руку Конфетке, попрощался с остальными,
и они со Стефаном погнали отару вверх  по  холму.  Стефан  оглянулся  на
Бидж; она улыбнулась ему, но не помахала.
   Когда Филдс и Стефан уже не могли слышать их, Дэйв сказал Бидж:
   - Прекрасный выстрел. Кожаный Чулок. Почему ты решила загнать  мальца
в угол?
   - Нельзя так разговаривать с клиентом, - наставительно произнесла  Ли
Энн.
   - Кто бы и что бы он ни был, не следует  оскорблять  его  чувства,  -
добавила Анни. Бидж повернулась к Конфетке:
   - А вы не собираетесь учинить мне разнос? Но Конфетка молча  наблюдал
за студентами, и Бидж еще раз подумала, что догадалась она правильно.
   - Почему ты задавала все эти вопросы? - спросила Анни.
   - Потому что хотела кое-что выяснить - а  доктор  не  должен  гадать,
если может узнать. - Она снова обратилась к Конфетке: - Здесь  ведь  рак
неизвестен, верно? И никаких нервных заболеваний, никакой  миастении?  -
Она переключилась на типично человеческие недуги. - Никакого маразма?
   - Никакой болезни Альцгеймера,  -  продолжил  ее  мысль  Конфетка.  -
Никакой мышечной дистрофии или моторных нарушений.
   Он обвел взглядом разинувших рты студентов и закончил:
   - Мы не делали тесты на СПИД, но я почти уверен, что этого  тут  тоже
нет.
   Какое-то время единственными звуками, нарушавшими тишину, были птичьи
трели и блеяние овец вдалеке. Наконец Анни прошептала:
   - Почему? Почему именно здесь?
   - А почему бы и нет? - без  улыбки  ответил  Конфетка.  -  По  правде
говоря, мы не знаем. Мы забирали отсюда образцы тканей,  делали  анализы
крови и высевали культуры, раза два я вскрывал тварей,  в  существование
которых вы не поверите даже после того, что увидели здесь  за  последние
два дня. Пришлось нажимать на кнопки, чтобы некоторые тесты выполнили  в
Дьюкском университете, не задавая вопросов, и использовать личные связи,
чтобы один специалист оттуда получил внеочередной отпуск. Мы проделывали
анализы снова и снова, и единственное, что удалось выяснить, -  это  что
большинство болезней, вызывающих головную боль у  врачей  и  разбивающих
сердца пациентам там, у нас дома, никогда не встречаются здесь.
   - Сэр, мне не хотелось бы быть непочтительной, - сказала Ли Энн, - но
почему бы вам не передать все это дело в руки людей из Дьюка? У них есть
необходимое оборудование и... и ресурсы.
   - Они умеют лечить людей, хочешь ты сказать,  -  кивнул  Конфетка.  -
Если бы это была официальная  программа,  с  официальным  использованием
университетского оборудования, именно так я бы и поступил.
   Дэйв ткнул пальцем в сторону грузовика-амбулатории:
   - А это все - оно что, используется для незаконных исследований?
   - Можно и  так  назвать,  -  улыбнулся  Дэйву  Конфетка.  -  Я  забыл
упомянуть про это. Последовало общее молчание.
   - Если вы взглянете на подписанные вами  контракты,  -  непринужденно
продолжил Конфетка, -  то  обнаружите,  что  согласились  участвовать  в
независимом  исследовании,  которому  присвоен  определенный  ранг,   но
название отсутствует. Если вы поинтересуетесь в эксплуатационном  отделе
университета, то узнаете, что этот грузовик все время стоит в гараже.  В
платежных документах значится, что я сейчас использую время,  отведенное
мне на исследовательскую работу. Что же касается лекарств... скажем так:
достать их было трудно, но возможно. - Он оглядел студентов. - Можете вы
себе представить,  что  случилось  бы  с  этим  местом,  если  стало  бы
известно, что местные виды невосприимчивы к  таким  вирусным  инфекциям,
как кошачья лейкемия или  лошадиный  энцефалит?  Что  у  них  не  бывает
дегенеративных  нервных  заболеваний,  даже  наследственных?  Мы  только
уничтожили бы этих уникальных животных в попытках выяснить причины.
   Бидж не расслышала, что он еще  говорил;  ее  поразила  мысль:  хореи
Хантингтона здесь тоже нет.
   - Никакой дегенерации нервной ткани? - спросила она,  когда  Конфетка
сделал паузу. Он покачал головой:
   - Никакой. Если бы мы могли выяснить, почему... Он не закончил фразы,
да в этом и не было нужды.  Бидж,  с  глазами,  наполнившимися  слезами,
подумала с горечью: если бы это было выяснено двадцать лет  назад,  моей
маме не пришлось бы убивать себя. А если бы она родилась здесь,  она  бы
никогда не заболела.
   Следующая ее мысль показалась ей эгоистичной и постыдной, но  она  не
смогла удержаться от вопроса:
   - Как скоро, по вашему мнению, это удастся выяснить? Как долго еще...
- Ее голос стих. Конфетка пристально смотрел на девушку. Она покраснела:
слишком много горячности прозвучало в ее вопросе.
   - Бидж, ты же знаешь, что такое исследовательская работа, -  произнес
он медленно. - Я очень хотел бы ответить:  через  год  мы  будем  знать,
только я сильно сомневаюсь в этом. Более вероятно, что лет через десять.
Или двадцать. Или еще дольше.
   Она молча кивнула. Неожиданная вспышка надежды угасла так же  быстро,
как и загорелась. Через двадцать  лет  скорее  всего  ей  уже  ничто  не
поможет.
   - Если уж вы выбрали профессию ветеринара, -  продолжал  Конфетка,  -
вам придется научиться терпению.  -  Он  потер  руки,  как  будто  хотел
стряхнуть с них пыль. - Давайте пойдем поедим в гостинице.
   Бидж вместе со всеми пошла к грузовику,  почти  не  замечая  цветущую
прекрасную природу вокруг.  "Если  я  когда-нибудь  действительно  стану
ветеринаром, - подумала она уныло, - я буду уж такой терпеливой... Боже,
я обещаю тебе, - самой терпеливой на свете, только позволь  мне  жить  и
сохранить здоровье".

Глава 6

   К счастью, входная дверь  оказалась  распахнутой  настежь  -  открыть
тяжелые створки, обитые с двух сторон твердым деревом, было бы не легче,
чем подняться на холм к гостинице.
   Стены узкого холла, в котором  они  оказались,  войдя,  были  покрыты
панелями из того  же  дерева.  Ряд  узких  вертикальных  проемов  в  них
кончался  нишами  по  обеим  сторонам  прохода;  Бидж  решила,  что  они
выполняют чисто декоративные функции, как и железные накладки на дверях,
выходящих в холл.
   Посередине холла  на  деревянной  перекладине  сидел  попугай.  Птица
переливалась яркими цветами - голубым,  красным,  белым,  -  оттенявшими
угольно-черный  клюв.  На  столике  у  стены  напротив  стоял  поднос  с
печеньем.
   Попугай повернул голову в сторону вновь прибывших  и  высоким  резким
голосом пропищал фразу, которой они не  поняли.  Птица  умолкла,  потом,
несколько раз щелкнув клювом, спросила:
   -  Ert'  Magiar?  Наbla  espanol?  Capisc'?  <Говорите  по-венгерски?
Говорите по-испански? Говорите по-итальянски?> Говорите по-английски?
   - Говорим по-английски, -  быстро  ответил  Дэйв.  Попугай  поудобнее
расположился  на  насесте,  похлопал  крыльями,  откашлялся,  как  будто
прочищая горло, и механическим голосом произнес:
   "Добро пожаловать в "Кружки"! Здесь действуют следующие правила:
   Мы рады видеть  кентавров  под  навесом  во  дворе,  но  не  в  самой
гостинице.
   Считается невежливым смеяться над расой, родным миром, манерой  речи,
необычными частями тела других посетителей.
   Наши  клиенты  говорят  на  разных  языках.  Пожалуйста,  ради  вашей
собственной безопасности,  не  произносите  ругательств  даже  на  своем
родном языке; помните, что любое проклятие может быть услышано.
   Обслуживаются только говорящие виды.
   Азартные  игры  разрешены  и   приветствуются.   Жульничество   может
оказаться смертельным.
   Разрешаются только дружеские потасовки. В других случаях просим выйти
во двор.
   Благодаря нашим правилам в  "Кружках"  никогда  не  было  смертельных
исходов. Пожалуйста, помогите нам сохранить эту славную традицию".
   Попугай умолк и бросил красноречивый взгляд на поднос с печеньем.  Ли
Энн взяла печенинку и  протянула  птице,  стараясь  держать  пальцы  вне
досягаемости загнутого крючком устрашающего клюва.
   Попугай быстро схватил угощение лапой, клюнул Ли Энн  и  пронзительно
засмеялся:
   - Дуррашка!
   Конфетка открыл внутреннюю дверь.
   - Будьте осмотрительны, - многозначительно произнес он.
   На пришедших пахнуло запахом мяса. Часть того, что здесь  готовилось,
явно представляла собой требуху, и нарисованный  мелом  на  стене  пирог
вызвал у Бидж не очень аппетитное  представление  о  пироге  с  мясом  и
почками.
   Но все перекрывал сильный хлебный аромат  от  бочки  с  элем.  Должно
быть, напиток действительно варили в самой гостинице. Бидж, которую  уже
начало подташнивать от запаха почек, поблагодарила  судьбу  за  то,  что
зерно, пошедшее на изготовление эля, не вызвало у  нее  приступа  сенной
лихорадки.
   Посетители за столами оживленно беседовали и не обратили внимания  на
вновь прибывших. Студенты-ветеринары с любопытством глазели по сторонам.
   - Вам понадобятся деньги. - Конфетка полез в карман джинсов. - Только
не тратьте их попусту. - Он развязал мешочек, полученный от Филдса в  их
первый визит на Перекресток, и раздал всем по несколько монет.
   Шестиугольные монеты имели бороздки, делившие их на сектора; в каждом
секторе был изображен определенный символ - земля, воздух, огонь,  вода,
растение, животное, - а на обороте - стилизованный рисунок  перекрестка.
Монеты ярко блестели, хотя и были уже сильно поцарапаны.
   Дэйв попробовал одну на зуб.
   - Золото? - спросил он с изумлением.
   - Настолько чистое, что легко гнется. - Конфетка разломил  монету  по
бороздкам. - Вот так  их,  например,  разменивают.  Такого  кусочка  вам
хватит, чтобы заплатить за еду и выпивку.
   Ли Энн не могла отвести глаз от монет у себя на ладони.
   - Это плата за нашу работу? Конфетка цинично ухмыльнулся:
   - Это плата, предназначенная колледжу. Я на зарплате, а вы  подписали
контракты. - Он бросил взгляд через плечо. - У меня тут некоторые  дела.
Извините. - Конфетка стремительно пересек комнату и  поднялся  по  почти
вертикальной деревянной лестнице у дальней стены.
   Бидж проводила его  взглядом.  Конфетка  постучался  в  люк,  которым
кончалась лестница, и люк открылся. На мгновение  перед  Бидж  мелькнула
поразительная картина: стены, сплошь уставленные книжными  полками.  Люк
захлопнулся.
   Бидж повернулась к остальным, чтобы обсудить увиденное, но  выражение
их  лиц  остановило  ее:  все  рты  были  разинуты  от  изумления.  Бидж
огляделась по сторонам, и у нее самой отвисла челюсть.
   Ни разу еще на Перекрестке они не видели  такого  количества  народа.
Брюки и платья, килты и  плащи  самых  разных  покроев  и  цветов;  даже
тусклое освещениемаленькие оконца  пропускали  мало  света  -  не  могло
скрыть радуги узоров: полосы, горошек, клетку, -  среди  которых  самыми
распространенными  были  ряды  повернутых   вершинами   друг   к   другу
треугольников. Мерцание масляных ламп, подвешенных к потолку, превращало
при малейшем движении эти  ряды  в  жующие  челюсти,  усаженные  острыми
клыками.
   За одним из столов сидела женщина почти трехметрового роста  с  лицом
не то раскрашенным, не то покрытым татуировкой так,  чтобы  походить  на
стилизованную птичью голову. Рядом с ее столом высился станковый  рюкзак
размером с Анни.
   Соседний  стол  занимали  низкорослые  смуглые  человечки  в  зеленых
капюшонах и кожаных кафтанах. Старший из них имел  роскошную,  тщательно
ухоженную бороду и ни единого волоса на голове; остальные были  бритыми,
но зато их густые рыжие шевелюры спадали  до  плеч.  Все  они  время  от
времени бросали на соседку восхищенные взгляды.
   У одного из посетителей под плащом  оказался  то  ли  рюкзак,  то  ли
сложенные крылья. Он заметил любопытный  взгляд  Бидж  и  поднял  бровь;
девушка смутилась и поспешно отвернулась.
   Нагая женщина с зеленоватой  корой  там,  где  у  человека  росли  бы
волосы, сидела напротив розовощекого толстячка, у  которого  был  полный
острых зубов рот до ушей; перед ней стоял стакан воды, а он с  аппетитом
уплетал огромный мясной пирог. У стены сидело большое черное существо  -
что-то среднее между  человеком  и  головастиком;  его  приятель-человек
весело чокался  с  ним  и  ласково  называл,  насколько  студенты  могли
расслышать, "дорогим пуком". "Пук", извиваясь за  столом,  повернулся  к
девушкам и хищно улыбнулся им.
   Бидж прошептала на ухо Дэйву:
   - А что еще ты знаешь про гостиницы из книги о Робин Гуде?
   - Что их посетители не всегда являются тем, кем кажутся, - ответил он
медленно. - Что если не соблюдать осторожность, то за это  можно  дорого
поплатиться. Что не следует играть  с  незнакомцами  или  в  игры,  тебе
неизвестные.
   - Очень здравые советы, - сказала Анни. Студенты осторожно  прошли  к
свободному столу. Молодая женщина с  козлиными  ногами,  пробегая  мимо,
поставила на стол миску и кувшинчик, потом принесла что-то, завернутое в
салфетку.
   Салфетка развернулась; в ней оказался еще теплый черный хлеб. В миске
было мягкое, домашнего приготовления, сливочное масло.
   Дэйв потянулся к караваю, но замер на месте, когда Анни прошептала:
   - Подожди...
   Девушка встревоженно оглядела своих спутников:
   - Я чувствую себя дурой, но... Помните, как всегда бывает в  сказках:
съешь чужую еду - и попадешь в беду.
   - Ну, если ты боишься, я съем твою порцию, - решительно  ответила  Ли
Энн, однако к еде не прикоснулась.
   Они сидели, глядя на каравай, источавший сводящий  с  ума  аппетитный
запах.
   Дэйв побарабанил пальцами по столу:
   - Ну, знаете ли, так можно  умереть  с  голоду,  если  кто-нибудь  не
наберется смелости начать.
   - Стоит ли рисковать жизнью ради утоления голода? - возразила Анни.
   Бидж пожала плечами, отломила кусочек хлеба и макнула его в  миску  с
маслом. Остальные широко раскрытыми глазами смотрели, как она жует.
   - Ты нормально себя чувствуешь? - с беспокойством спросила Анни.
   Вместо ответа Бидж потянулась за новой порцией.
   В кувшинчике оказался мед. Осмелев, студенты так навалились на хлеб с
маслом и медом, что от него быстро ничего  не  осталось.  Анни,  правда,
прежде чем приняться  за  еду,  лихорадочно  прошептала  молитву.  Когда
девушка-фавн  принесла  им  второй  каравай,  они  уже  ни  о   чем   не
беспокоились.
   К  их  столу  подошел  худой  жилистый  человек  лет  шестидесяти   с
зачесанными назад длинными седыми волосами. Он  без  всякого  напряжения
нес тяжелый - не меньше десяти килограммов - поднос с кружками. Глубокие
морщины  избороздили  все  его  лицо,   но   глаза   смотрели   живо   и
проницательно.
   - Я хотел бы эля, - медленно и  громко  проговорил  Дэйв.  -  Хорошо,
хорошо, - ответил старик. - Вы хотите пива. Я не глухой.
   Говорил он с польским акцентом. Дэйв уставился на него раскрыв рот.
   - Сэр, - вступила в разговор Ли Энн, - а я хотела бы сидра, и все  мы
интересуемся меню.
   Усталое худое лицо старика озарила улыбка.
   - Меню у нас не водится. Я просто скажу вам, что у нас есть. Был бы я
помоложе, я угостил бы такую красотку, как вы, стаканчиком вина.
   Он склонился и поцеловал ей руку. Бросив при этом взгляд на ее  часы,
он замер.
   - Прекрасные часы, - произнес старик холодно. - Так вы туристы?
   - Мы  ветеринары,  -  ответила  Анни  и  тут  же  поправилась:  -  Мы
студенты-выпускники ветеринарного колледжа.
   Старик с любопытством оглядел их:
   - Вот как? И вы проходите здесь свою обычную практику?
   Студенты молча покачали головами.
   - Мистер... - робко начала Бидж.
   - Зовите меня Кружка, - ответил он с улыбкой, но при этом внимательно
наблюдая за ними, как будто каждое их слово было для него очень важно.
   - Так вы хозяин гостиницы, - сказал Дэйв. - Я ее построил, -  ответил
тот, пожав плечами, хотя в голосе его и проскользнула нотка гордости.
   - И назвали ее своим именем? - спросила Анни.
   - На самом деле это меня стали  называть  по  названию  гостиницы.  А
гостиница названа в честь вон тех кружек.  -  Он  показал  на  полку  на
стене, уставленную пивными кружками.  -  Когда  я  еще  только  построил
гостиницу, одна женщина сделала их для меня -  обожгла  их  в  маленькой
кирпичной печи и от руки расписала. Я подумал, что они как раз  подходят
на роль символа моей профессии, - и назвал гостиницу "Кружки". Вот  люди
и стали звать меня Кружкой. - Он взмахнул рукой. - А почему  бы  и  нет?
Существует много гораздо худших имен. Голос за его плечом произнес:
   - Прошу прощения.
   Около стола стоял молодой человек с оленьими рогами на голове.
   - Скажите, девушка, которая разносит хлеб, - на самом  деле  фавн?  Я
думал, что они бывают только в легендах.
   - Думаю, она настоящая, - ответила Ли  Энн  нетвердым  голосом.  -  А
по-английски здесь говорят все?
   Молодой человек засмеялся, показав ровные белые зубы  -  зубы,  среди
которых не было клыков. - Говорят, конечно, но только не так, как  я.  Я
учился в колледже в Сан-Франциско. - Он показал на свою футболку; на ней
действительно  можно  было  прочесть  выцветшую  надпись:   "Университет
Сан-Франциско". - Я специализировался в антропологии. -  Юноша  потрогал
свои рога. - В колледже считали, что я принадлежу к поклонникам какой-то
экзотической религии.
   Он отошел, и все студенты посмотрели ему вслед.  Анни  проговорила  с
неожиданным неодобрением:
   - Калифорния!
   - А нормальные люди здесь живут? - спросила Ли Энн.
   Молодой человек с оленьими рогами вернулся к столу,  вокруг  которого
сидели его друзья, и сел, обняв девушку с глазами лани.
   - Вы что, - спросил Кружка без всякого выражения, - не  находите  нас
нормальными? -  Он  обвел  рукой  зал  гостиницы.  -  Да  и  что  значит
"нормальные"? Здесь есть камбоджийцы, бежавшие от красных кхмеров.  Есть
семья, предки которой прятались в лесу, когда в Салеме судили ведьм.  Их
гнал страх.
   Анни закивала. Кружка заметил это, но продолжал:
   - Недавно здесь появились парень из Ливана и китайская студентка.  Он
бросился бежать, когда на палестинский лагерь  напали  израильтяне,  она
тоже спасалась бегством и свернула не в тот проход - или именно в тот  -
во время расправы на площади Тяньаньмынь. Может быть, они останутся  тут
жить. - Кружка оглядел студентов. -  И  это  истории  только  людей.  Вы
посмотрите вокруг.  -  Мы  посмотрели,  -  ответил  Дэйв.  -  Посмотрите
внимательнее. Бидж послушалась его; только теперь ей бросились  в  глаза
шрамы, обломленные рога, костыли. Кружка заметил ее взгляд.
   -  Вот  поэтому-то  здесь,   на   Перекрестке,   по   большей   части
поддерживается  мир.  Поэтому  в  этом   доме,   где   я   хозяин,   мир
поддерживается всегда. Ради него сюда и приходят. - Внимание  студентов,
слушавших его раскрыв рты, смутило старого трактирщика. - Впрочем, пусть
вам об этом расскажет Оуэн. У него это лучше получается.
   Дэйв вытер пивную пену с губ:
   - О чем расскажет? И кто такой Оуэн?
   - Он расскажет вам о Боге-Отчиме. Что же касается Оуэна...  -  Кружка
пожал плечами. - Оуэн - хороший человек. Он торговец. Может быть,  самый
лучший  торговец.  Ходит  со  своей  тележкой  по  Странным  Путям...  -
Трактирщик оборвал себя и  снова  обвел  взглядом  студентов.  -  Короче
говоря, если есть что-то, о чем вы мечтаете, он это для  вас  найдет.  И
если вы заплатите его цену, продаст это вам.
   В голосе трактирщика звучали симпатия  и  одобрение,  но  Бидж  снова
подумала о сказках - о цене, которую приходится  платить  за  исполнение
желания. На Перекрестке такие мысли приходили ей часто.
   - Если он торгует съестным, я у него что-нибудь купил  бы,  -  сказал
Дэйв и спохватился: - Я не хотел вас обидеть. Если у  вас  есть  что-то,
что подошло бы нам...
   - Хотите пообедать? Сегодня у нас день английской кухни, так что  еда
окажется для вас привычной.  -  Кружка  ухмыльнулся.  -  Ну  а  захотите
экзотики - приходите как-нибудь  еще.  Сегодня  есть  пирог  с  мясом  и
почками, вроде бы удачный...
   - Вот это я и закажу! - воскликнули Ли Энн и Дэйв в один голос.
   - Хорошо. К любому блюду подаются зелень  и  овощи  -  репа,  свекла,
брюква, брюссельская капуста,  рапунцель  <Рапунцель  -  салатный  овощ;
также имя героини одноименной сказки братьев Гримм.>...
   - Спусти свои косоньки вниз, - пробормотала Бидж.  Кружка  бросил  на
нее быстрый взгляд и продолжал:
   - Но наше фирменное блюдо - мясо,  зажаренное  на  вертеле.  -  Он  с
гордостью показал на очаг. Не заметить два очага, находившиеся по  обоим
концам  зала,  было  невозможно.  В  одном  из  них  варилась  в  котле,
подвешенном на крюке над огнем, похлебка; в другом, предназначенном  для
жарки целой туши, дрова уже прогорели и образовали толстый  слой  углей.
По  краям  очага  оказались  установлены  вертикально   два   колеса   с
прикрепленными к ним вертелами. Из отверстий в  каменном  полу  тянулись
цепи, перекинутые через оси колес и вращавшие их медленно и  равномерно.
На вертела были насажены тушки цыплят, дичь, окорока.
   Кружка улыбнулся студентам.  Раньше  он  казался  отстраненным,  даже
враждебным; теперь же стал похож на мальчишку, хвастающегося сооруженным
на дереве шалашом.
   - Я провел воду от верхнего пруда, она вращает колесо, а от него цепи
идут уже к вертелам. Смотрите!  -  Жир  с  окорока  капал  на  цыпленка,
обрумянивающегося над углями. -  Видите?  Одна  порция  поливает  другую
жиром. Совместные усилия - как это принято на Перекрестке.
   - А жир, горящий на углях, канцерогенен, - пробормотала Анни.
   - Только не здесь, - быстро откликнулась Ли Энн.
   - А что за мясо? - поинтересовался  Дэйв.  Бидж  поморщилась:  ей  не
хотелось этого знать.
   Кружка стал перечислять, по мере того как колеса поворачивались:
   - Цыплята, конечно. Дичь - голуби и  синеспинки.  Оленина,  баранина,
кокейнский  <Кокейн  -  сказочная   страна   изобилия   и   праздности.>
поросенок...
   - Что?
   - Кокейнский поросенок, - отчетливо произнес Кружка. - Вот  погодите,
пока увидите хоть одного. Удивительные животные. А это... - он запнулся,
- ну, более или менее кролик. Снова баранина - прекрасная, свежая.
   Бидж и Анни переглянулись. Дэйв мрачно произнес:
   - Прощай, Кариата.
   Бидж заказала оленину, Анни  -  рагу  из  барашка.  Кружка  пошел  за
заказанным, а Ли Энн неодобрительно сказала:
   - Вам двоим следовало бы пожить на ферме - вы быстро отучились бы  от
чувствительности.
   - Ну вот я достаточно крутой, - перебил ее Дэйв, - хоть и  родился  в
Ричмонде.
   - Может быть. Только ты крутой, чтобы самоутвердиться. А  им  это  не
нужно.
   Девушка-фавн принесла порции пирога с мясом и почками, и Бидж  должна
была признать, что пахнут они изумительно - перцем, жареным луком и  еще
какой-то травкой, которую она не смогла узнать.
   Ли Энн увидела выражение ее лица и протянула ей оловянную вилку:
   - Попробуй.
   Бидж попробовала и очень пожалела, что не заказала пирог тоже.
   - Интересно, откуда они берут специи.
   - Не говори с набитым ртом, - сделал ей замечание Дэйв.  -  А  специи
они могут получать откуда угодно.
   Девушка-фавн принесла исходящие  ароматным  паром  овощи.  Ли  Энн  с
сомнением посмотрела на репу и взяла брюссельской капусты.  Бидж  решила
попробовать репу, откусила кусочек, добавила масла и  выскребла  тарелку
дочиста. Съев рапунцель, она поймала  заговорщицкую  улыбку  Анни.  Бидж
протянула руку и распустила свои короткие волосы. Анни засмеялась.
   - Где ты была на прошлой неделе? - спросила ее Бидж.
   - На административной практике. - Анни сделала  вежливое  лицо.  -  Я
обследовала молочные фермы вместе с контролерами из министерства.  Скука
ужасная, единственное  развлечение  -  это  делать  коровам  анализы  на
мастит.
   - Признаки патологии, - сказал  Дэйв,  разрезая  пирог  с  почками  и
имитируя гнусавый голос доктора Вендро. - Дэвид,  как  вы  думаете,  что
послужило причиной  смерти  животного?  Амилоидоз?  Или  почечнокаменная
болезнь? - Он сделал вид, будто ищет в почке камни.
   - С чем пирог, с почками? - спросила Ли Энн. - Тогда это пиелонефрит.
   - Как мы изменились, - с удивлением сказала Анни. - Раньше  еда  была
священным ритуалом, теперь она - вскрытие.
   - Мы же не едим птичек живьем, - твердо сказал  Дэйв,  -  а  раз  они
мертвые, значит, это вскрытие. Бидж отхлебнула сидра:
   - Да, мы изменились. - Ее рука соскользнула  с  кружки.  Бидж  крепко
стиснула ручку и сказала себе, что мокрая керамика в конце концов  очень
скользкая.
   Она положила себе еще овощей. Луковки и морковки, решила она, мельче,
чем там, в их мире, и  вкуснее.  Свекла  оказалась  сочной,  а  пюре  из
какого-то желтого овоща, который, как сказала Ли Энн, был брюквой,  Бидж
не понравилось.
   Кружка снова подошел к их столу с подносом:
   - На этот раз за пиво придется платить, но я вижу, что запить еду вам
нужно. Как вам наша кухня?
   - Объедение, - ответила Бидж, обнаружившая, к своему  удивлению,  что
ничего вкуснее сильно наперченной оленины с черным хлебом она в жизни не
ела.
   Трактирщик кивнул и отошел.
   Анни  дала  ей  попробовать  рагу  из  барашка.  Оно  тоже  оказалось
изумительно вкусным. Бидж заметила, что женщина-дриада смотрит на их еду
с отвращением; поймав взгляд Бидж, та быстро отвернулась.
   Кружка закончил дела, придвинул к их столу скамейку и уселся  на  нее
верхом.
   - Так, значит, вам нравится? Студенты энергично  закивали,  поскольку
рты были заняты. Трактирщик явно остался доволен.
   В зал влетел попугай, подлетел к Ли  Энн,  стащил  у  нее  с  тарелки
кусочек хлеба, прокричал свое "Дуррашка! Дуррашка!"  и  пошел  по  полу,
переваливаясь, обратно.
   - Вы уже знакомы с моим попугаем, - сказал Кружка со вздохом.
   - Откуда он здесь взялся? - спросила Ли Энн.
   - Просто прилетел однажды. Он никому не был нужен и говорил, что ищет
работу. - Трактирщик наклонился к Ли Энн: - Вы не знаете, какая  болезнь
абсолютно смертельна для попугаев?
   - Нет, сэр.
   - Ну что ж, - пожал он плечами, - надежда все-таки остается.
   - Вы еврей, не так ли, сэр? - отрывисто спросила Ли Энн.
   Кружка пристально посмотрел на нее, и девушка смутилась:
   - Если я неудачно выразилась,  прошу  прощения.  У  нас  так  принято
говорить.
   Трактирщик посмотрел ей в лицо без враждебности, но и без дружелюбия.
   - Мне приходилось иметь дело  с  разной  манерой  разговаривать  -  и
такой, как у вас, и много хуже. Вы ведь американцы? С Юга?
   - Здесь есть какая-нибудь проблема? - ощетинилась Ли Энн.
   - Никакой проблемы не должно бы быть. И  там  люди,  и  тут  люди,  -
только манера говорить разная.
   - Когда вы ушли из нашего мира, мистер Кружка? - неожиданно  спросила
Анни. Трактирщик улыбнулся ей:
   - Если вы пытаетесь отвлечь меня от неприятной темы,  юная  леди,  то
будем считать, что вам это удалось. - Он поднял свою кружку, приветствуя
ее. - Я был поляком. Меня тогда звали не Кружка, - тихо  добавил  он.  -
Мое имя было Кружкевич. - Трактирщик кивнул Ли Энн. - Как  вы  правильно
заметили, я еврей. Я вырос - и очень быстро вырос - в Варшаве.
   - Это было во время войны? - поднял на  него  глаза  Дэйв.  -  Второй
мировой войны?
   - Да.
   - Вы участвовали в восстании в варшавском гетто?
   - Вы слышали о нем? - удивленно спросил Кружка.
   - Это входит в курс  истории.  У  восставших  было  всего  семнадцать
ружей, и все равно они сначала отбили нацистов. Я читал об  этом  книгу,
когда учился в школе. Должно быть, было здорово... -  Он  умолк,  увидев
выражение лица Кружки.
   - Теперь это история, - сказал тот с напряженной улыбкой. -  Да,  это
было здорово. Мне тогда было десять, все мои братья и сестры  тоже  были
подростками. Они меня учили всему, что умели сами,  и  я  сражался,  как
мог. В тот год  я  убил  своего  первого  врага.  -  Кружка  внимательно
посмотрел на студентов. Теперь его улыбка стала  теплой,  как  будто  он
нашел своих давних друзей и они вместе вспоминают прошлое. - Это правда.
У меня был старинный пистолет, который мой  дед  хранил  еще  со  времен
франко-прусской войны. Он стрелял круглыми пулями и в  него  нужно  было
насыпать порох. Я его вычистил, нашел для него кремень и зарядил круглой
пулей. Мне следовало  бы  отдать  его  кому-то,  кто  умел  пользоваться
оружием, но я так гордился, что вооружен...
   Я был связным - потому что, видите ли, был маленьким и щуплым  и  мог
пролезать по канализационной трубе под стеной  гетто.  Труба  шла  вдоль
улицы и имела несколько люков. В то утро я вылез из нее в двух кварталах
от гетто - это было очень неосторожно с моей стороны.
   Я услышал шум в конце переулка и спрятался за какой-то  ящик.  Тут  я
увидел, что ко мне приближается человек в нацистской форме. Я  выстрелил
в него. Мне повезло - пистолет не взорвался у  меня  в  руках.  А  немец
выронил винтовку, схватился за грудь и упал. - Кружка замолчал.
   - А что было потом? - спросила Бидж.
   - А потом я отбросил разряженный пистолет и начал есть кусок хлеба.
   - Сразу же? - Бидж была ошарашена.
   - Конечно, - удивленно ответил Кружка. - Мы ведь голодали. А  у  того
человека из кармана торчал кусок  хлеба  -  прямо  под  дыркой,  которую
проделала моя пуля. И я стер с него  кровь  и  откусил  так  много,  как
только мог прожевать.  А  потом  я  заплакал.  Потому  что,  -  закончил
трактирщик просто, - он умер, а пока был жив, ел тот же хлеб, что и я.
   Так они меня и нашли - с пустыми руками и плачущим над телом убитого.
Поэтому меня не пристрелили на месте - им и в голову не пришло, что  это
я в него стрелял. Они избили  меня  прикладами  и  отправили  обратно  в
гетто. Для нацистов это был очень милосердный поступок.
   Кружка вздохнул:
   - О том, что происходило в гетто в последующие дни и месяцы, особенно
нечего рассказывать - люди умирали, кто от пуль, кто от голода. А  потом
нацисты  погнали  нас  на  вокзал  и  погрузили   в   товарные   вагоны,
пронумеровав их мелом. Доски, из которых  был  сколочен  наш  вагон,  во
многих местах были проломлены - может быть, он побывал под бомбежкой или
был обстрелян. Когда нас заперли в вагоне, там оказалось так тесно,  что
можно было только стоять. Жара и вонь были жуткие.
   А потом двое самых сильных мужчин  сумели  проломить  дыру  в  крыше.
Может быть, нацисты не знали, как сильно пострадал этот вагон.  Так  что
те двое все налегали и налегали на  доски,  и  все  кругом  кричали,  но
только все равно увеличить дыру так, чтобы в нее мог  пролезть  взрослый
человек, не удалось. Одна девушка - кожа да кости - все-таки вылезла  на
крышу, и тогда ей стали передавать детей. Я  оказался  последним  -  мой
старший брат Абрам передал меня девушке над головами взрослых. Он ничего
мне не сказал, мы даже не попрощались.
   Когда я выпрямился на крыше вагона, меня чуть не сбил с  ног  ледяной
ветер; пахло дымом от паровоза, который тащил наш состав. Свет был такой
яркий после темноты в вагоне, что я почти ничего не  видел  сначала,  но
потом все-таки разглядел, что стою на самом  краю  крыши,  а  подо  мной
проносится земля. Девушка -  я  помню,  у  нее  были  рыжие  кудряшки  и
веснушки - держала меня за плечи. Потом она поцеловала меня в губы - как
возлюбленного - и с силой столкнула с крыши. Я закричал. Я подумал,  что
она хочет убить меня.
   Кружка сделал глоток сидра. Бидж заметила, что руки у него дрожат.
   - Я упал на левый бок на гравийную насыпь. Я  услышал,  как  треснула
моя рука, но ничего не почувствовал.  Я  скатился  с  насыпи  в  канаву,
полную  жидкой  грязи,  встал  и  попробовал  пошевелить   пальцами.   -
Трактирщик  слабо  улыбнулся.  -  На  мое  счастье,  они   не   утратили
чувствительности.
   Поезд уже почти скрылся из виду. Я оглянулся, но не увидел никого  из
детей - они оказались слишком далеко от меня.  Я  дошел  до  перекрестка
дорог и свернул  на  одну  их  них,  даже  не  думая  о  том,  что  могу
повстречать немцев. Наверное, я был в шоке. Я только думал  о  том,  что
нуждаюсь в помощи и должен дойти до какого-нибудь города.
   Но ни до какого города  я  так  и  не  дошел.  Дорога  несколько  раз
поворачивала, деревья вокруг нее  становились  все  выше,  скоро  начало
темнеть. У меня весь бок был мокрый от крови, я замерз, страдал от  боли
в руке; скоро я был настолько измучен, что уже ничего не боялся. Никакое
жилье мне не попадалось, и я понял, что скоро умру, но это уже не  имело
для меня значения.
   И тут появился самый волосатый человек, какого я видел  в  жизни.  Он
опустился рядом со мной на колени и что-то сказал на  непонятном  языке.
Он взял меня за руку, и я закричал. Тогда он взвалил меня себе на  плечи
и отнес в свою избушку в миле от дороги.
   Я тогда подумал: ну вот мне и конец; он наверняка меня убьет.  Но  он
сделал шину мне на руку и перевязал мои раны, а потом с  ложки  накормил
бульоном. Я не спрашивал, кошерная ли это пища, и где я нахожусь,  и  не
спасся ли еще кто-нибудь из моей  семьи;  все  это  казалось  мне  очень
далеким.
   Кружка улыбнулся Бидж:
   - У вас дрожат руки, дорогая. Я не собирался вас пугать.
   Бидж быстро спрятала руки под стол:
   - Со мной все в порядке.
   На самом деле это было вовсе не так. Ее руки дрожали,  но  совсем  не
потому, что она испугалась. Через секунду подергивания прекратились,  но
теперь уже Бидж ощущала дрожь внутри. "О Боже, - подумала она, -  только
не теперь, только не как у мамы и дедушки. Пожалуйста,  не  теперь  -  я
ведь только что нашла что-то замечательное".
   Кружка внимательно посмотрел на нее, но продолжал:
   - Прошло четыре года, и я возвратился в Польшу.  Это  было  не  очень
умно и уж тем более не безопасно, но... - Он пожал плечами. -  Я  должен
был узнать. Я думал, что найду кого-нибудь из знакомых и спрошу о  своей
семье.
   - И вам не удалось найти никого из родных? - тихо спросила Анни.
   Трактирщик грустно улыбнулся девушке:
   - Я вообще не смог найти никого из тех, кого знал раньше.
   Некоторое время все сидели  молча.  Потом  Кружка  стал  рассказывать
дальше:
   - Я ходил по Варшаве четыре или  пять  дней,  спрашивая  о  знакомых.
Иногда мне рассказывали, как кто-то из них умер. По  большей  части  они
просто исчезли, но иногда какое-то имя было  известно  тем,  кто  жил  в
Варшаве теперь. Я рассказал о своей семье и  о  поезде,  который  шел  в
Треблинку, и мне ответили, что все, кто в этом поезде был, развеялись  с
дымом. Так это там называли: тела сожгли  в  печах  крематория,  а  души
развеялись с дымом.
   Ли Энн поежилась. Кружка сказал тихо:
   - Мне жаль огорчать вас, юная леди, но так это  и  было.  Я  вырос  в
городском районе, где все друг друга знали: человек пятьсот я называл по
имени, еще столько же знал в лицо. Я был общительный  мальчишка.  Но  из
жителей этого района немцы за год уничтожили  больше  пятидесяти  тысяч.
Дома были разрушены, люди мертвы, мой мир исчез.
   Последний вопрос - о своих братьях и  сестрах  -  я  задал  человеку,
который годился бы мне в отцы. Он спросил, когда я  кого-нибудь  из  них
видел в последний раз. Я рассказал. Он сильно ударил меня и сбил с  ног.
"И ты живешь после этого?  -  Его  лицо  дергалось.  -  Ты  живешь?"  Он
наклонился и прокричал мне  в  лицо:  "Я  был  в  Дахау,  парень.  Немцы
заставили меня сортировать башмаки, детские башмаки, тысячи и тысячи. Их
привозили из Треблинки, из Аушвица, из Майданека. А ты живешь!"  Он  был
готов избить меня до смерти. Я поднялся и ушел.
   Кружка вздохнул:
   - Теперь я понимаю, хотя тогда и не понял. Он на самом  деле  говорил
мне: "Почему я остался жив, когда они все  погибли,  и  почему  ты  тоже
жив?" Но тогда я многого не знал, не знал еще долго.
   Я вышел из Варшавы и отправился вдоль той железной дороги. Я вернулся
на Перекресток. Потом, уже взрослым человеком, я построил эту гостиницу.
- Кружка пожал плечами. - Вот и вся история. - Промежуток в  сорок  пять
лет жизни и расставание с целым миром - и всего лишь пожатие плеч...
   - И вы никогда больше туда не возвращались? - медленно проговорила Ли
Энн. Кружка покачал головой:
   - Мне приносят книги, я узнаю новости. Мне нет нужды возвращаться.
   Анни непонимающе посмотрела на него:
   - Я могу себе представить, какое вы испытали  горе,  какой  гнев.  Но
отказаться от своего мира? - Она посмотрела ему в глаза. - Отказаться от
своей религии?
   - Послушайте, красавица, - ответил Кружка гневно, - мне  было  десять
лет, когда я в последний раз видел раввина, последний раз  молился.  Так
что не говорите мне о том, от чего я отказался. И не смейте судить меня.
Разве вы знаете, что такое потерять всех близких  и  жить,  когда  никто
даже представить себе не может, как ты страдаешь?
   Он обвел взглядом студентов  и  неожиданно  пристально  посмотрел  на
Бидж.
   - Ах, все еще? Это продолжается? - Он казался встревоженным.
   Все тоже посмотрели на девушку. Она неловко поежилась  и  постаралась
переменить тему разговора:
   - И с тех пор вы всегда печальны? И никогда не смеетесь?
   Кружка улыбнулся и кивнул.
   - Да нет, смеюсь. Каждый понедельник мне  приносят  воскресный  номер
"Нью-Йорк тайме", я читаю про Эфиопию, про Средний Восток, про  Ирландию
и Восточную Европу - про весь ваш мир. И я смеюсь. - Он все еще улыбался
кривой улыбкой.
   Только тут он  наконец  заметил,  какое  впечатление  производят  его
слова.
   - Но вы кончили  обедать.  Есть  вещи  и  получше,  чем  слушать  мои
россказни. Вы еще не знакомы со здешними играми? -  Он  показал  в  угол
комнаты.
   Двое  маленьких  смуглых  человечков   метали   что-то   похожее   на
стилизованные вилки в истыканную остриями деревянную  мишень.  Остальные
записывали углем очки на побеленной стене. Потом на отметку,  с  которой
нужно было бросать, вышла вторая пара - человечки сняли  с  себя  пояса,
раскрутили их и  бросили  в  мишень.  Пояса  взвились  в  воздух,  и  их
вилкообразные концы - пряжки, как догадалась Бидж - вонзились  в  дерево
рядом с центром мишени.  Маленькие  человечки  подбежали  к  ней,  чтобы
рассмотреть, чей бросок точнее.
   - Здорово, правда? - с гордостью сказал  Кружка.  -  Я  сам  придумал
такие  пряжки  на  пояса.  Теперь  они  стали  модны,  и  я  не  успеваю
удовлетворять спрос - делаю пряжки двадцати разных  размеров  и  четырех
цветов. Их можно заказать. - Он с надеждой посмотрел на студентов, потом
вздохнул. - Ну что ж, может быть, кто-нибудь из вас потом и надумает.
   Человечки препирались, измеряя мишень пальцами. К ним подошел один из
тех, кто вел счет очкам, сложил руки на груди и что-то сказал. Сказанное
вызвало  возмущение  одного  из  спорщиков:  он  запрыгал  на  месте   и
заверещал, как белка.
   - Они ведь играют на деньги, правда? - вежливо спросила Анни.
   - Совершенно верно, - с готовностью ответил  Кружка.  -  Кроме  того,
взимается   небольшая   плата   за   использование   мишени   и   других
приспособлений и штраф в пользу заведения за нарушение правил.
   Остальные болельщики тоже сгрудились вокруг спорящих, вереща не менее
громко. Волосы у маленьких человечков распушились, как шерсть  дерущихся
котов. Все, кто был в зале, придвинулись поближе, с интересом наблюдая.
   - Наши игры всем идут на пользу, - быстро  сказал  Кружка.  -  В  них
вырабатывается  взаимодействие  и  закаляется  характер.  Одну   минуту.
Мелина, - окликнул он девушку-фавна, - подмени меня.
   Он направился к мишени, около которой маленькие человечки  с  воплями
наскакивали друг на друга.
   К столу, за которым сидели студенты, подошел Конфетка:
   - Развлекаетесь?
   - Вовсю, - громко ответил Дэйв. -  Не  перестарайтесь,  -  поморщился
Конфетка. - Ты должен быть  в  форме  к  завтрашнему  утру.  -  Конфетка
похлопал себя по карману. - Кружка сказал мне, где нас будет ждать  твой
клиент.
   Дэйв икнул.
   - Клево!
   Конфетка покачал головой и  снова  ушел  наверх.  Мимо  стола  прошла
девушка с глазами лани. Дэйв ухмыльнулся:
   - Эй, Бемби, хочешь порезвиться?
   Девушка оглянулась, смущенная  и  испуганная.  Бидж  поморщилась;  ей
захотелось ободрить бедняжку. Дэйв только расхохотался.
   Парень-олень в футболке Сан-Францисского университета заслонил  собой
девушку и встал перед Дэйвом, нагнув голову и гневно глядя на обидчика.
   - Эй, а вот это уже совсем не клево,  брат!  -  Презрительное  "брат"
прозвенело как пощечина.
   Дэйв смущенно потер подбородок, глядя на руки человека-оленя. Тот  не
сжал кулаки, но рога его были угрожающе опущены, и Бидж поняла,  что  он
готов  напасть.  Рога,  которые  раньше  выглядели  смешным  украшением,
блестели в свете масляной лампы всеми своими восемью отростками, острыми
как бритвы.
   Ли Энн спокойно встала за  спиной  Дэйва.  Ее  рука,  заметила  Бидж,
скользнула в кармашек рюкзака.
   Подошли еще два человека-оленя.
   Перед ними внезапно вырос Кружка:
   - Ну и как дела? - Он быстро оглядел всех. - По-моему, пора поиграть.
Что выберете - мишень или ловилки?
   - Ловилки, -  немедленно  откликнулся  человек-олень.  -  На  близком
расстоянии, и каждый выбирает себе противника сам. - Однако  ярость  его
уже угасла.
   - Значит, играем в ловилки. - Кружка повернулся к  Дэйву.  -  Молодой
человек, вам следует знать, что у нас принято играть на  деньги.  Таково
правило. Вы не возражаете?
   Студентки с надеждой посмотрели на Дэйва, ожидая, что он откажется.
   - Ясное  дело!  -  Дэйв  пил  уже  третью  кружку.  -  Почему  бы  не
попробовать?
   - Прошу меня извинить: я не играю на деньги, - быстро сказала Анни.
   - Да что там! - Дэйв отломил шестую часть монеты и швырнул на стол. -
Я плачу за нее - этого хватит? Кружка поднял бровь:
   - Очень щедро с вашей стороны. - Он подал сигнал, и  желающие  играть
стали отодвигать столы.
   Дэйв и человек-олень оказались лицом к лицу, смущенно глядя  друг  на
друга.
   - Извини, - сказал Дэйв, - я не хотел быть грубым.
   - Ладно, - ответил человек-олень, - с  кем  не  случается.  Тебя  как
зовут?
   - Дэйв. А тебя?
   Человек-олень издал тихий трубный звук, потом поправился:
   - В Сан-Франциско меня называли Руда. Дэйв протянул  ему  руку.  Руди
пожал ее, сделав одновременно как бы кивок назад.  Бидж  вспомнила,  что
обычай пожимать руку возник из готовности показать, что у  тебя  в  руке
нет оружия; Руди же явно показывал, что не ударит рогами.
   Игроки выстроились друг  против  друга.  Девушка-лань  уступила  свое
место другому человеку-оленю; Бидж  не  могла  решить,  сама  она  этого
захотела или нет. Кружка обошел всех с миской, куда  игроки  клали  свои
ставки, и связкой чего-то похожего на растопку.
   - Ловилки. Каждый берет по одной.
   Бидж повертела в руках  свою  ловилку.  Это  был  прут  из  какого-то
твердого дерева, отполированный  от  долгого  употребления,  сантиметров
тридцати длиной, загнутый на конце.
   Кружка поднял ловилку:
   - Ваша задача - зацепить прут противника и при этом хлопнуть  его  по
боку, пока тот не  успел  освободиться.  -  Кружка  без  всякого  усилия
зацепил  ловилку  Руди,  легким  поворотом  руки  выбил  ее  и   шлепнул
человека-оленя своим прутом;  одновременно  другой  рукой  он  поймал  в
воздухе прут Руди и вернул ему. - Теперь вы попробуйте.
   - А не легче ли было бы делать это двумя прутами? - предложил Дэйв. -
Ясное дело, - устало ответил Кружка. - А еще легче было бы, будь у  тебя
ружье против его прута, но ведь тогда это уже была бы не игра, верно?  -
Он шутливо отсалютовал ловилкой, как шпагой. - Начинайте.
   Дэйв уставился на свою ловилку. Руди сделал выпад, и Дэйв  еле  успел
отбить его прут. Они оба повернули руки одновременно и  обнаружили,  что
сцепились ловилками. Бидж  засмотрелась  на  них  и  едва  не  прозевала
нападение другого человека-оленя. Она повернула свою  ловилку  так,  как
нужно, но прут отклонился в сторону и выпал у нее из руки, и, пока она в
ужасе смотрела на свои непослушные пальцы, ловилка  противника  хлопнула
ее по боку.
   Студенты быстро проиграли. Люди-олени, даже не запыхавшиеся во  время
игры, смеясь, стали ударять друг друга рогами в шутливой потасовке. Руди
обернулся к Дэйву и предложил:
   - Давай еще сыграем.
   - Ну теперь я тебе покажу, - сказал Дэйв хвастливо и бросил  в  миску
еще одну часть монеты. Бидж заметила, как Анни стиснула зубы.
   Игра длилась весь вечер. Когда часа через два люди начали выигрывать,
даже Анни повеселела. Только  Бидж,  потная,  высунув  кончик  языка  от
напряжения, все никак не могла заставить свою  руку  поворачиваться  как
надо. Еще два раза она роняла ловилку.
   Один раз Ли Энн, быстро обернувшись, зацепила прут противника Бидж  и
держала его, пока та не подняла свое оружие; другой  раз  Анни,  которая
занималась фехтованием, быстро парировала удар, чтобы спасти Бидж.
   - Что с тобой, детка? - окликнул ее Дэйв через плечо. - Не  научилась
ходить, пить и жевать жвачку одновременно?
   - Заткнись! - рявкнула Бидж, к большому удивлению Дэйва.
   К концу вечера студенты  проигрывали  уже  всего  только  две  шестых
монеты. К этому времени люди-олени  уже  угощали  их  пивом,  а  смуглые
человечки и дриада вовсю подбадривали криками. Веселье кончилось, только
когда Кружка заколотил половником по почти пустому котлу с  похлебкой  и
крикнул:
   - Пора спать!
   Постояльцы вернулись на свои места, вытащили матрацы и расстелили  их
на полу под столами. Местные жители  потянулись  за  дверь,  помахав  на
прощание  руками.  Девушка  Руди,  испытывая  дружеские  чувства   после
совместной выпивки,  повергла  Дэйва  в  изумление,  лизнув  его  в  нос
огромным и шершавым, как у всех жвачных, языком. Дэйв, спотыкаясь, вышел
из гостиницы; студентки пошли следом.
   Они вытащили из грузовика и разложили спальные мешки.  Анни  пришлось
помочь Дэйву справиться с этим. В нескольких метрах  от  верхнего  пруда
рос мох, окруженный низкими  цветущими  кустами.  Это  похоже,  подумала
Бидж, на миниатюрную хорошо защищенную крепость. Студенты разложили  все
четыре мешка рядочком.
   Дэйв, не раздеваясь, залез в свой спальник и немедленно захрапел.
   Ли Энн влезла в мешок и стала, извиваясь, снимать  джинсы.  Анни,  от
которой Бидж такого не ожидала, спокойно разделась совсем рядом с Дэйвом
и тоже нырнула в  спальник.  Бидж  последовала  ее  примеру.  Ночь  была
удивительно теплая, можно было бы обойтись и без спальных  мешков.  Бидж
лежала, глядя на облака, думая о Кружке и его рассказе и о себе.  Почему
одни люди остаются в живых, а другие умирают? Почему  ее  мать  заболела
хореей Хантингтона, почему болезнь угрожает ее брату и ей самой? Ли  Энн
повернулась, устраиваясь поудобнее, и замерла неподвижно.
   - Посмотри на звезды.
   Облака рассеялись, и на небе сверкала широкая звездная спираль.  Пока
девушки смотрели на звезды, одна из них упала  -  не  промелькнула,  как
метеорит из потока Персеид или Леонид там, в их мире, а медленно, лениво
скользнула по небосводу.
   - Загадай желание, - пробормотала Анни себе под нос.
   Бидж, подвигав рукой, которая так подвела ее этим вечером, молча и  с
надеждой пожелала себе не заболеть; скоро все они спали.

Глава 7

   Если смотреть  со  стороны,  могло  показаться,  что  Брандал  просто
завернул за угол и оказался на главной улице Анавалона.  Улица,  однако,
не имела ни поворотов, ни углов. Брандал, не скрываясь, вышел из  города
и направился в сторону лагеря. По обе стороны от дороги  земля  казалась
серой в предрассветном сумраке.
   Скоро встало солнце, но холмы Анавалона остались серыми. На  деревьях
в садах висели сморщенные высохшие плоды, вялая зелень  травы  и  кустов
казалась припорошенной пылью. В стороне  от  дороги  лежало  солоноватое
озеро. Осока на его берегах пожухла, и не было слышно птичьего пения.
   Когда-то Анавалоном правил король;  согласно  легенде,  раненный,  он
разослал своих храбрейших, вернейших, благороднейших рыцарей искать  для
него исцеление. Никто из рыцарей не вернулся. Король умер, а  его  земли
стали бесплодны.
   Брандал шел по дороге, глядя по сторонам со  смутным  чувством  вины,
как будто он сам  был  тем  королем,  и  думая,  как  всегда,  о  судьбе
Перекрестка.
   Почти дойдя до лагеря, он свернул в заросли колючих кустов с  темными
листьями; на анавалонском  это  растение  называлось  теарфихт.  Брандал
плотнее завернулся в плащ, защищаясь от колючек размером с палец. В этой
чаще не было тропинок.
   Поросль теарфихта  покрывала  крутой  склон,  и  Брандал,  спускаясь,
старался держаться  правой  его  стороны.  Идти  было  трудно,  особенно
потому, что приходилось сохранять равновесие, не выпуская из руки  меча.
Брандал закашлялся: в Анавалоне даже после дождя стояла сушь.
   Наконец  кустарник  остался  позади.  Теперь  Брандал   оказался   на
обрывистом холме, нависающем над долиной; в лощине перед ним  раскинулся
лагерь из грубо сколоченных лачуг и палаток.
   При взгляде на него сердце Брандала упало: за  время  его  отсутствия
шалашей из натянутых на жерди шкур стало гораздо  больше.  Лагерь  вырос
почти вдвое. В  Анавалоне  хорошо  набирать  армию,  подумал  король,  -
здешние жители готовы на все, лишь бы покинуть эти края.
   Лачуги оказались передвинуты так, что стали образовывать ровные ряды.
Брандал сам не знал, почему это так его смутило.
   Могучие руки обхватили Брандала, прижав его собственную руку с  мечом
к боку и развернув его лицом к нападающему.
   - Ну вот, - пророкотал грубый голос. Как ни высок был король,  сейчас
он мог видеть только плечо человека. Пряжки куртки впились ему в бок, он
скривился, но сказать ничего не  мог  -  его  стиснули  слишком  крепко.
Брандал почувствовал, как борода противника щекочет ему лоб.
   Продолжая держать его одной рукой,  человек  другой  повернул  голову
Брандала так, что теперь они могли видеть друг друга, и тут же расплылся
в улыбке.
   - Кудрявый! - радостно завопил он. - Я уж  думал,  что  тебя  и  след
простыл. Или помер, как все добрые люди, или, что более вероятно, угодил
в кутузку. - Человек сжал Брандала в медвежьих объятиях, чуть не  сломав
ему плечо.
   - Приятно встретиться, Рейц. - Брандал почти задохнулся,  хотя  и  не
удивился, почувствовав сильный запах вина. Оганнон Рейц был не  из  тех,
кто позволит предрассветному холоду пробрать  себя  до  костей,  даже  в
лагере, где раздобыть спиртное нелегко. - Полупьян, как всегда?
   - Я слишком большой, Кудрявый. Напиться зараз может  только  половина
меня. Мне не по карману стать пьяным целиком. - Рейц с надеждой спросил:
- А как твоя прогулка?
   - Не очень, - пожал плечами Брандал.  -  Вот  твоя  часть,  как  было
договорено. - Он передал Рейцу две шестиугольные монеты. Тот  улыбнулся,
показав черные дырки вместо половины зубов: в лагере едва ли нашелся  бы
человек с полным комплектом.
   - Моя доля - по справедливости? А что я найду, если  возьму  тебя  за
ноги и встряхну?
   - Свои потроха на земле, - ровным голосом ответил Брандал. - Если  бы
тебе и удалось меня встряхнуть, больше шести штук все равно не  найдешь.
- Рука Брандала скользнула к сапогу, где у него был кинжал.
   Рейц расхохотался и ударил короля по плечу:
   - Да верю, верю. - Он шумно вздохнул, и маленькая ящерка на  соседнем
валуне подняла головку и укоризненно посмотрела на человека. - Надо было
договариваться, чтобы пополам.
   - Пополам? А что,  позволь  спросить,  ты  такого  делал,  кроме  как
отзывался вместо меня на перекличке?
   - Ах, но это-то и есть самая трудная часть. - Он  приставил  палец  к
носу. - Не прими за обиду, но мы с тобой не очень-то похожи.
   - Да чего там. Все думают, что я никуда не отлучался?
   - А как же. Я мял твою постель,  съедал  твою  еду,  выпил  все  твое
вино...
   - Все?
   - Нужно же было, чтобы никто ничего не заподозрил, верно?  Они  и  не
заподозрили.  Кстати,  это  тебе.  -  Рейц   вручил   Брандалу   обрывок
пергамента.
   Брандал с любопытством повертел его в руках и наконец спросил:
   - Это плата?
   Рейц снова расхохотался:
   - А ты смышленый, не в пример остальным. Все думали,  что  только  на
подтирку оно и годится. Начальство зовет это "оккупационными  деньгами".
- Рейц старательно выговорил незнакомые слова, и  Брандал  почувствовал,
как неуместно они прозвучали на анавалонском.
   - И это все, что мне причиталось?
   Рейц виновато отвел глаза и поспешил сменить тему:
   - Теперь, когда ребята разобрались, оно не хуже золота. Даже лучше  -
не звенит в кармане. Годится для всего - поставить на кон, заплатить  за
выпивку,  приманить  девку...  -  Он  потянулся   к   проходившей   мимо
маркитантке - коротенькой толстенькой бабенке с  увесистыми  кулаками  и
решительным взглядом. Она оттолкнула его руку, не замедляя шага.
   Рейц ухмыльнулся:
   - Ну, если эта не хочет, в лагере найдутся потаскухи.
   - Не может быть!
   - Точно, - закивал Рейц. - Потаскухи, шулера, петушиные бои,  мастера
татуировки - все, как в лучших домах.
   - Это не по моей части. - Брандал с неприязнью взглянул на лагерь.
   Рейц поймал его взгляд.
   - Я давно говорю: почему бы нам не открыть собственное дельце?  -  Он
положил волосатую руку на плечо Брандала. - Только подумай: воля,  ночуй
себе под звездами - если, конечно, погода хорошая -  ни  перекличек,  ни
беготни, разве что придется удирать от властей. Грабежи, попойки,  можно
даже и не убивать никого, если не в настроении. Делаешь что хочешь,  сам
себе хозяин. - Он убрал руку и сказал печально: - Один я  не  справлюсь,
но с партнером...
   Брандал похлопал верзилу по руке:
   - Лучше останемся с армией. Это более надежно.
   - Надежно... - Рейц громко вздохнул. -  Ребята  вроде  нас  с  тобой,
Кудрявый, никогда не ухватят куш. Мы вроде как мечтатели и недотепы. Вот
возьми меня, - он выразительно  протянул  руки  к  Брандалу,  как  будто
действительно предлагая взять себя, - я  сообразительный,  но  неученый,
храбрый, но вечно с дрянным оружием, с душой чистой, как у  святого,  но
развращенный плохим воспитанием.
   - Очень плохим.
   - Чертовски плохим. - Глаза Рейца наполнились слезами. -  И  все  эти
прекрасные задатки пропадают даром. Выпади мне везение, я был бы велик -
как толстая задница на маленьком стульчике. - Он похлопал себя по  заду.
- Короли оплакивали бы мою смерть.  А  вместо  этого,  -  Рейц  испустил
трагический  вздох,  наслаждаясь  своим  красноречием,   -   я   остаюсь
неизвестен миру, хотя и очень хорошо известен тем, кто меня знает. -  Он
рыгнул. - Оганнон Рейц, какашка фортуны.
   Брандал собрался  было  пожалеть  Рейца,  но  понял,  что  не  сможет
конкурировать: верзила жалел  себя  более  основательно  и  извлекал  из
процесса  гораздо  больше  удовольствия,  чем  это  было   бы   доступно
кому-нибудь еще.
   - Что это за нашивка? - спросил он, показывая на треугольник на плече
Рейца.
   - Батюшки! - Рейц тихо, но замысловато выругался, помянув  чертополох
и маленьких мальчиков. - Хорошо, что ты заметил. Для тебя есть тоже.
   Рейц приложил треугольник к плечу Брандала, вытащил медную булавку  и
нетвердой рукой прицелился в нашивку. Брандал поспешно выхватил  у  него
булавку и приколол треугольник сам.
   - Они теперь есть у всех?
   - Треугольники только у таких невезучих, как мы с тобой. У начальства
-  квадраты,  пятиугольники,  восьмиугольники...  Есть  даже   несколько
кругов. Так что смотри,  кому  наступаешь  на  ногу.  Кудрявый.  Нашивка
скажет  тебе,  кому  можно  дать  в  морду,  а  кого  надо  улещивать  и
подмазывать...
   - Знаки различия.
   - Точно. Не по заслугам, конечно. - Рейц сокрушенно покачал  головой.
- Вот, скажем, я...
   Брандал его больше не слушал. Они были уже на краю лагеря,  и  король
озирался по сторонам, разглядывая новые шалаши и  их  размещение  -  оно
теперь соответствовало рангу обитателей. Человек с изрытым оспой  лицом,
украшенным сабельным шрамом, покосился на Брандала.
   - Где пропадал?
   - Я все время здесь, - отрезал тот.
   - Ну мне без разницы. - Человек,  пожав  плечами,  зашагал  к  центру
лагеря.
   Рейц громогласно, как будто скала рухнула, рыгнул.
   - Ты не доверяй ему. Кудрявый. Джекен заботится только  о  себе,  ему
безразлично, кого продать.
   - А тебе небезразлично.
   - У меня четкие критерии, -  гордо  ответил  Рейц.  -  Главное  -  не
продешевить.
   - Правильно, если уж продавать, то  за  хорошую  цену,  -  согласился
Брандал,  но  перестал  озираться  и  решил  вообще  вести  себя   более
осторожно.
   Они остановились у  бочки  с  водой;  под  неплотно  закрытым  краном
образовалась лужа. Рядом  с  краном  висела  кружка.  Рейц  протянул  ее
Брандалу.
   - Выпьем за покойников, - сказал он вежливо, - и за твое здоровье.
   Брандал осторожно отхлебнул. Вода на вкус стала  лучше,  чем  раньше,
хотя все еще отдавала тиной. Брандал бросил  взгляд  на  мелкую  канаву,
которая отводила воду от ручья; теперь она была выложена камнем, а бочка
оказалась наполовину заполненной смесью известняка и древесного угля.
   - Кстати, о здоровье, - сказал он, возвращая кружку, - как тут теперь
обстоят дела?
   - Лучше, - ответил Рейц, почесываясь.  -  Никто  больше  не  страдает
поносом. Ну, по крайней мере никто больше от него не умирает.  И  меньше
мух. - Эта мысль явно посетила его впервые. - Это естественно - мы стали
чище.
   - А кто теперь убирает помои?
   - Все. Да нет, я не шучу: скоро твоя очередь. - Он швырнул ком  грязи
в длинную яму, выкопанную на краю лагеря. - Как наполнишь ведро,  так  и
туда, как наполнишь - так и туда. Можно подумать, мы живем в городе.
   - Так оно и есть, - откликнулся Брандал, оглядываясь.
   Рейц фыркнул. Он был тут все время, и быстрый рост лагеря не бросался
ему в глаза.
   - Когда-нибудь, Кудрявый, я покажу тебе настоящий город. Сколько  там
огней! А женщины! И всякие чудные  звери!  -  Его  глаза  загорелись.  -
Пылкие красотки и чудные зверюги!
   Мимо них прошел стройный юноша с сердитыми глазами; на лице его  было
написано  страдание,  как  у   человека,   впервые   убедившегося,   что
преступление  -  единственный  путь  к  успеху.  Брандал  проводил   его
взглядом.
   - А, этот! -  Рейц  пренебрежительно  махнул  рукой.  -  Похоже,  дал
кому-то попользоваться собой вчера ночью. Не он  первый.  Ему  требуются
деньги, чтобы послать домой, а получает  он  только  расписки.  Так  что
теперь ему жутко нужна победа.
   Брандал задумался: расписки - "оккупационные деньги"  -  обеспечивали
стремление солдат к победе. Что за изобретательный метод,  чтобы  купить
верность! Вслух он произнес:
   - По крайней мере это лучше, чем изнасилование. Рейц поднял брови:
   - Не говори этого слова так громко. Теперь за такое дело  наказывают.
- Он сделал рубящее движение рукой на уровне паха.
   Брандал заморгал:
   - Такая мера должна припугнуть насильников. - И еще  как,  -  ответил
Рейц  рассудительно.  -  Никаких  тебе  рецидивистов.  Ладно,  Кудрявый,
вот-вот начнется учение. Пошли за оружием.
   Короткий меч Брандала был скрыт его плащом.
   - Разве ребята не всегда при оружии?
   - Ни-ни. И ты не вздумай. - Рейц  задумчиво  прищурился.  -  Двадцать
плетей, если тебя поймают с мечом, - на первый раз. О втором разе  лучше
не спрашивай - сегодня  утром  я  не  настолько  вынослив,  чтобы  такое
описывать. - Он попытался изобразить дурноту, но только икнул.
   Подставка для оружия, когда они к ней подошли,  была  уже  наполовину
пуста: лагерь проснулся и готовился к дневной активности. Рейц  перебрал
несколько мечей, пока не выбрал себе клинок  с  тупым  лезвием,  знавший
лучшие дни. Брандал сделал вид, что свой собственный меч он тоже взял  с
подставки. Они оба нашли себе помятые,  но  вполне  пригодные  для  дела
щиты.
   - Как ночные развлечения? -  небрежно  спросил  Брандал.  -  Сплошные
потасовки, как всегда?
   Рейц нахмурился, его лохматые брови сошлись в одну линию.
   - Раз уж ты об этом заговорил, то нет, не так уж много.  Какой  толк?
Разве что тебе удастся придушить  противника.  За  то,  что  ты  обнажил
кинжал без приказа, - порка. Так что потасовки случаются, но теперь  это
уже не то. Ну, лягнут кого-то в пах, сломают нос - нет, совсем не то.  -
Он протяжно вздохнул. - Зряшная потеря времени.
   - Стройся! - заорала Феларис, высокая костлявая  женщина  со  следами
ожогов на лице. Ее главной гордостью - помимо теперешнего капитанства  -
был большой горшок, который она всюду таскала с собой и который,  по  ее
словам, был наполовину заполнен ушами ее противников, откушенными  ею  в
драках. Феларис надеялась заполнить горшок доверху.
   Солдаты  собрались  быстро,  некоторые  бежали  бегом.  Брандал   был
поражен: эта  толпа  доходяг  и  головорезов  всегда  раньше  шевелилась
еле-еле. Он тоже подбежал и встал рядом с Рейцем в строй.
   Лишь один из солдат, задремавший на солнышке, не поторопился. Феларис
подошла к нему, мрачно улыбнулась остальным солдатам и покашляла, толкая
лежебоку  носком  высокого  шнурованного  ботинка.  Брандал  ясно  видел
круглую нашивку у нее на плече и ножны с кинжалом под мышкой.
   Новобранец поднял на нее глаза, внезапно побледнел и вскочил на ноги.
   Феларис покачала головой, изображая огорчение:
   - Слишком  медленно,  Барлиен.  Солдаты,  успевшие  встать  в  строй,
засмеялись. Феларис вручила провинившемуся два  булыжника  и,  приставив
кончик меча ему к горлу, внезапно заорала:
   - Двадцать!
   Барлиен поднимал и опускал булыжники, а она считала.  К  пятнадцатому
разу его лицо побагровело, подбородок задрожал  и  он  чуть  не  выронил
камень.
   Феларис изобразила сочувствие:
   - Тебе помочь? -  В  ее  руке  блеснул  кинжал,  направленный  в  пах
Барлиена.
   Тот, обливаясь потом, удвоил усилия. Досчитав  до  двадцати,  Феларис
проворчала:
   - Ладно, хватит, - и убрала меч и кинжал в ножны. Барлиен шатался, но
поковылял на свое место в строю.
   -  Сомкнись!  -  рявкнула  Феларис.  Оборванные  солдаты,  сорок  или
пятьдесят человек, сбились в кучу  -  как-то  не  по-человечески  тесно,
чтобы это было удобно. Но, казалось, им все равно.
   У всех мечи были в ножнах.
   - Налево! - Они повернулись. - Направо! - Снова поворот.  -  Марш!  -
Солдаты    двинулись    вперед    широким,    странно     нечеловеческим
полубегом-полушагом. - Вокруг лагеря! - Они выбежали из лагеря,  неловко
размахивая руками.
   Брандал с опасливым недоумением смотрел  на  бегущих  солдат.  Обежав
вокруг лагеря  десять  раз,  все  они  тяжело  дышали,  но  не  казались
уставшими.
   - Они так и будут бежать без остановки? - тихо спросил он Рейца.
   - А что  им  еще  делать?  -  пропыхтел  тот.  -  Ни  фехтования,  ни
преодоления препятствий - разве это солдаты?
   - И ты так можешь? - вежливо поинтересовался Брандал.
   - Ну, если потренироваться,  -  с  сомнением  ответил  тот,  невольно
бросая взгляд на свое брюхо. -  Впрочем,  скоро  смогу.  Чего  только  с
человеком не бывает.
   - А в бою ты их побьешь?
   Рейц с изумлением взглянул на Брандала и ничего не ответил.
   Феларис повернулась к строю:
   - Направо! Отработка нападения. Мечи! Брандал  заметил,  что  женщина
была напряжена, как будто готовая в любой момент отступить. Все  солдаты
взялись за рукояти мечей, но не обнажили их. Брандал сделал то же самое,
хотя не видел в этом смысла: зачем говорить человеку, чтобы он взялся за
оружие, но не вытащил его?
   - Наголо!
   Солдаты вытащили мечи из ножен, отводя руку так,  что  она  коснулась
груди.
   - Выпад!
   Все сделали выпад вперед - совершенно одинаково.
   - Щит!
   Теперь солдаты все как один подняли обеими руками  щиты  и,  крякнув,
выставили их перед собой.
   - Десять шагов. Вперед!
   Подняв мечи, солдаты с громкими криками сделали ровно  десять  шагов,
сохранив строй.
   - Десять шагов. Вперед! Десять шагов. Вперед! Десять шагов. Вперед!
   Это походило на какой-то странный танец и было  даже  красиво:  сотни
бойцов одновременно двигались в одном направлении. Брандалу  показалось,
что он участвует в параде.
   - Стой! Равняйсь!
   Строй замер, такой же ровный, как в начале учения. Брандал  осторожно
огляделся: они были уже довольно далеко от  лагеря.  Позади  них  другой
эскадрон - с оружием в ножнах  -  трусил  вокруг  палаток.  Люди  тяжело
дышали, но не замедляли бега.
   Рейц, споткнувшись, оперся на Брандала.
   - Я слишком стар  для  такого,  -  пропыхтел  он.  -  Пожалуй,  стоит
смыться.  Раздобыть  деньжат  да  и  завести   славненькую   придорожную
гостиницу. Вкусно кормить и всласть поить  страждущих  путешественников,
драть три шкуры за кормежку и недоливать кружки... Ну, иногда  придушить
без шума беззащитную, но богатую сиротку...  Все  очень  благопристойно,
прекрасная жизнь для такого человека, как я...
   Брандал терпеливо слушал. Рейц снова грезил наяву, и Брандал знал  по
опыту, что остановить его невозможно. Однажды он домечтался до трона  из
винных бутылок и золотых кружек; возвращение к грубой реальности  дорого
ему далось.
   К тому времени, когда их отпустили на  завтрак,  Брандал  был  совсем
вымотан. Он рухнул на землю на берегу сухого  русла  ручья,  глядя,  как
садится поднятая солдатскими ногами пыль.
   Рейц протянул ему кусок хлеба.
   -  Запас  всегда  пригодится.  -  Он  глотнул   вина   из   мехов   и
удовлетворенно вздохнул. - Что бы я делал без него?
   - Ну, этого мы никогда не узнаем,  -  улыбнулся  Брандал.  -  Неужели
такое теперь каждый день?
   - Каждый день. - Рейц откинулся на спину и закрыл  глаза.  -  Сегодня
учение кажется более долгим, чем вчера, но так кажется каждый день. - Он
потер лицо и почесал покрасневший нос. - Человеку моего  возраста  здесь
не место. Вот для вас, молодых...
   - Но зато у тебя гораздо больше опыта, - искренне ответил Брандал.  -
Ты должен бы заканчивать учение, даже не запыхавшись.
   Рейц слабо махнул рукой:
   - Ах, так говорить  может  только  человек,  который  не  знает,  как
клюется жареный петух.
   Брандал попытался поудобнее устроить на редкой траве ноющее тело.
   - Какой смысл во всей этой беготне?
   - Тренировка,  парень,  -  ответил  Рейц,  приоткрывая  один  глаз  и
поднимая кустистую бровь с таким видом, словно это далось  ему  тяжелее,
чем Брандалу все утреннее учение. - Тренировка. Делает  тебя  сильным  и
быстрым. Укрепляет твой дух. - Последнее он громко продемонстрировал  на
практике и ухмыльнулся.
   Брандал задумчиво смотрел на повалившихся где попало  по  всему  полю
солдат. Даже сейчас, на отдыхе, они выглядели иначе, чем  раньше:  более
походили на армию, чем на банду разбойников. Кто-то  пел,  кто-то  кидал
кости, но все, казалось, держали ушки на макушке в  ожидании  следующего
приказа. Брандалу очень не нравилось, что они теперь  были  в  состоянии
постоянной готовности.
   "Самое страшное оружие, которым может располагать армия, - однажды за
стаканом эля сказал ему Кружка, - это умение подчиняться. Такая армия не
думает, она не побежит и не наделает глупостей, если только  не  получит
дурацкий приказ. Это как с роем пчел. Стоит одной тебя  ужалить,  и  они
все тут как тут".
   Как и большинство обитателей Перекрестка, Брандал никогда не видел за
раз больше четырех сражающихся людей, никогда  не  видел  организованных
военных действий. До сегодняшнего дня он и  вообразить  себе  такого  не
мог. Он не  представлял,  что  возможно  подобное  взаимодействие  между
людьми.
   - Сбор! - заорала Феларис, и все солдаты устало поднялись.
   День тянулся бесконечно  -  утомительное  и  однообразное  повторение
воинских приемов. Сначала они, разбившись на пары, отрабатывали  бой  на
мечах,  потом  учились  отражать  удары  щитом  и,  наконец,  сражались,
вооруженные тем и другим.
   Брандал обнаружил, что Рейц удивительно искусный  противник.  Он  был
силен и, по крайней мере сначала,  двигался  легко  и  быстро.  Наконец,
запыхавшись, Рейц признал:
   - Кудрявый, ты сражаешься лучше, чем я думал, - и быстро  добавил:  -
Конечно, тебе нужна шлифовка, и  когда-нибудь  я  мог  бы  кое-что  тебе
показать. Где ты учился бою?
   - По гостиницам и тавернам. - Брандал, заметив, что капитан смотрит в
их сторону, сделал выпад мечом. Рейц с кряхтением отразил удар щитом.
   - Нам стоит поработать с тобой без свидетелей. Больше риска -  больше
славы. Как ты думаешь, сколько времени нам потребуется,  чтобы  добиться
повышения?
   Рейц снова погрузился в мечтания. Брандал заметил,  что,  даже  строя
воздушные замки, Рейц умудрялся переложить всю  работу  на  него,  а  за
собой оставить все выгоды. К концу дня Рейц  был  уже  хозяином  дворца,
куда короли и королевы приходили к нему на поклон, нагруженные данью.
   Солдаты вокруг Брандала казались равнодушными, но упорно сражались  -
устрашающе послушная военная машина.  И  весь  день  группы  изможденных
мужчин и женщин продолжали свой бег вокруг лагеря, не замедляя шага и не
отдыхая.
   Наконец раздался крик:
   - Обед!
   Воины  отряда,  в  который  входил  Брандал,  со  вздохом  облегчения
составили  мечи  и  боевые  топоры  на  деревянную  подставку;  за  этим
присматривал капрал с квадратной  нашивкой  на  плече.  Король  дождался
момента, когда женщина зевнула, и громко  стукнул  по  подставке,  делая
вид, что ставит туда меч.
   Брандал заметил, однако, что никто из солдат не  вернул  кинжалы.  Он
осторожно проверил, на месте ли его собственный: меч стоило использовать
только в самом крайнем случае.
   Безоружные мужчины и женщины  потрусили  к  лагерю,  громко  пыхтя  и
отдуваясь. Это казалось единственным следствием целого  дня  напряженных
тренировок.
   - Если бы я так бегал каждый день, - сказал Брандал Рейцу, - я был бы
уже полумертвым.
   - Ничего  подобного.  Ты  был  бы  в  форме.  -  Рейц  почесался  под
пропотевшей рубахой. - На самом деле это как раз то, что нужно.
   Группа солдат подошла к бочке с водой; теперь уже никто не возился  с
кружкой - люди черпали воду ладонями, плескали себе в лицо и на волосы и
с хохотом трясли головами так, чтобы брызги летели на соседей. Потом все
потянулись к палатке-кухне и сгрудились вокруг нее до странности  тесной
толпой.
   Брандал встал в очередь и  получил  свою  порцию:  кусок  баранины  и
полкружки вина. Отойдя  от  палатки,  он  оглянулся  -  посмотреть,  где
располагаются с едой остальные. Баранина пахла весьма аппетитно - то  ли
за время его отсутствия повара стали готовить лучше, то ли он был  более
голоден.
   Многие солдаты, отхлебывая  из  кружек  на  ходу,  подошли  к  группе
безоружных  новобранцев  и  остановились  рядом  в   ожидании.   Брандал
присоединился к ним, постаравшись оказаться рядом с Рейцем.
   - А теперь что?
   - Да, верно: тебя же не было, когда это началось. - Он ухмыльнулся. -
Стоит посмотреть.
   Толпа сгрудилась вокруг нескольких человек в центре.  Те  исчезли  из
виду, и оттуда раздались крики боли и визг. Брандал попытался  заглянуть
между стоящими вокруг, но все были слишком заинтересованы происходящим и
теснились так, что Брандал ничего не смог разглядеть.
   Из кухонной палатки вышел повар, нагруженный двумя огромными  ногами;
обе были покрыты рваными ранами и уже начинали вонять. Ноги были слишком
тяжелыми, чтобы повар мог их нести, и  он  просто  тащил  их  по  земле.
Брандал поморщился; крики вокруг него  стали  громче,  и  у  него  вдруг
появилось ужасное подозрение.
   Повар бросил одну ногу в  грязь,  а  вторую  раскрутил  в  воздухе  и
подбросил вверх с криком:
   - Давай!
   Нога просвистела в воздухе, и, прежде чем она упала на землю, за  ней
последовала вторая - и тут же в обе  вцепились  яростно  рычащие  волки.
Звери отчаянно тянули добычу  к  себе,  огрызаясь  друг  на  друга.  Еще
несколько животных  с  визгом  толпились  вокруг,  стараясь  подобраться
поближе к мясу и рыча  на  других,  но  инстинкт  стаи  не  позволял  им
вступить в бой.
   Брандал с отвращением отвернулся. Этим бойцам не требовалось оружие.
   Стоящий рядом Джекен равнодушно сказал какой-то женщине:
   - Вчера было лучше, - и оба они, потеряв интерес, пошли прочь.
   Брандал вопросительно посмотрел на Рейца, который казался смущенным.
   - Вчера, - пряча неловкость, сказал он, - бедняга был еще жив.  Ругал
всех  по  матушке,  а  когда  клыки  вонзились  в  него,  вспомнил   про
собственную. Даже мне стало дурно. Я бы придушил несчастного, да зрители
не дали.
   - Дезертир? - Брандал постарался, чтобы голос его не выдал.
   Рейц потряс лохматой головой:
   - Вор. Дезертиров подвешивают так, чтобы волкам приходилось  прыгать.
Тогда все длится дольше. Кудрявый, нам  с  тобой  здесь  нечего  делать.
Найти бы местечко поспокойнее, грабили бы мы сироток да трахали  бабенок
помоложе.
   Брандал хотел возразить, но действительно - что угодно показалось  бы
предпочтительным по сравнению со здешним обедом.
   Волки уже почти разделались со своей добычей. Один из  них  отделился
от стаи, подошел к Феларис и стал теребить ее лапой,  жалобно  глядя  на
женщину.  Она  бросила  в  зверя  камнем,  он  отскочил,  но   вернулся,
отвратительно подобострастный, и снова потеребил лапой ее ногу.
   - Ладно, - сказала она наконец. - Я приведу ее. - Феларис вошла в дом
Морганы.
   Дом, вдвое больше любого строения в лагере,  был  сложен  из  темного
камня. Его дверь, завешенная  кожаным  занавесом  темно-красного  цвета,
была очень высокой:
   Моргана была не из тех, кто наклоняется.
   Занавес откинулся в сторону, и из двери появилась сама Моргана.
   Даже теперь, зная  о  ней  все,  Брандал  почувствовал,  как  у  него
перехватило дыхание. Ее рыжие волосы волной  падали  на  спину;  тонкие,
мускулистые,  прекрасной  формы  руки  странно  двигались  при   ходьбе;
неспешный с виду шаг по скорости не уступал рыси  лошади.  Она  казалась
всегда недовольной и всегда стремящейся оказаться где-то в другом месте.
   Брандал смотрел на нее с болью в сердце; она была прекрасна.
   Но на неподвижном лице Морганы не появилась улыбка, а в  ее  волосах,
взметнувшихся при движении, были заметны седые пряди. Свежий шрам на шее
был припухшим и  воспаленным.  Моргана  безразлично  оглядела  обедающих
воинов и, отвернувшись, направилась к волкам.
   Брандал старался  держаться  подальше:  Моргана  слишком  хорошо  его
знала, чтобы обмануться видом наемника.
   Прикорнувший после обеда солдат  Барлиен  оказался  у  нее  на  пути.
Какой-то  друг,   или   по   крайней   мере   доброжелатель,   выкрикнул
предостережение, и Барлиен резко приподнялся и даже почти успел убраться
с дороги.
   Правая рука Морганы сделала неуловимое  движение.  Казалось,  в  руке
ничего  нет,  но  Брандал  знал:  Моргана  всегда   вооружена.   Барлиен
вскрикнул, схватившись за шею, и рухнул на землю.
   Моргана прошла мимо, не замедлив шага. Единственным  признаком  того,
что  она  заметила  случившееся,  было  медленное,  ласкающее  движение,
которым она потерла руки, как бы умывая их в крови.
   Она сделала знак волкам, и те пошли за ней послушно, как верные  псы.
Они шли цепочкой - Брандал  не  мог  определить  иерархии  в  стае  -  и
расселись вокруг каменного строения неподалеку от лагеря.
   Солдаты, глазевшие на волков,  постепенно  разошлись.  Рейц  облизнул
губы, бросил взгляд на свой бурдюк с вином и сказал Брандалу:
   - Зайди  ко  мне  попозже.  -  Он  побрел  к  своей  лачуге,  ласково
поглаживая бурдюк. Брандала он не пригласил.
   Это вполне того устраивало: ему нужно было пробраться в дом  Морганы.
Он  обошел  его  кругом,  притворяясь   незаинтересованным,   исподтишка
высматривая часовых. Их не оказалось:  очевидно,  Моргана  не  опасалась
нападения. Пожалуй, если учесть свирепость лагерных порядков, она  имела
для этого все основания.
   Из шеренги волков, окруживших каменное здание,  донеслось  рычание  и
визг боли. Все головы повернулись к ним, и Брандал быстро проскользнул в
дверь.
   Внутренность  дома  была  обставлена  по-спартански:  узкая  походная
кровать, складной стол. На земляном  полу  не  было  ковра,  а  полумрак
рассеивала единственная масляная лампа.  Да,  Моргана  могла  жить,  как
положено солдату.
   Брандала не удивило обилие  оружия:  короткий  меч,  кривая  турецкая
сабля, палаш, охотничий лук, боевой лук, еще  какая-то  разновидность  -
маленький лук на рукоятке и с пружиной.  На  подставке  сверкали  девять
кинжалов - прямые, изогнутые, стилет с  трехгранным  лезвием,  волнистый
клинок с бороздкой для стока крови.
   Десятая ячейка на подставке была пуста. Брандал решил поторопиться.
   Он взглянул на полку над столом, и его сердце  оборвалось.  На  полке
было несколько книг в старинных переплетах.
   Брандал с трудом  разобрал  названия:  "Записки  о  Галльской  войне"
Цезаря (с аннотированным английским переводом),  "О  войне"  Клаузевица,
перевод труда  по  тактике  пехоты  генерала  Роммеля.  Еще  одна  книга
представляла собой  армейский  устав,  другие  были  посвящены  строевой
подготовке и поддержанию дисциплины.
   Брандал перебрал их, потом раскрыл книгу Цезаря. Левые страницы  были
покрыты текстом на  неизвестном  ему  языке.  На  правых  текст  был  на
английском, но оказался слишком сложным, чтобы король мог много  понять.
Брандал перелистал книгу и нашел схему, иллюстрирующую движение чего-то,
именуемого фалангой. Он еще раз перечитал текст, и  внезапно  все  стало
понятным: отряд солдат мог перемещаться вправо или влево, в  зависимости
от нужного направления удара. На  следующей  странице  была  черно-белая
гравюра, изображающая римского  пехотинца,  с  надписью  по-английски  и
по-латыни: milites.
   - Отчим ты мой Боже, - прошептал Брандал, и  это  не  было  привычным
богохульством.
   Много лет назад несколько milites пришли  на  Перекресток;  они  были
отрезаны от армии, растеряны, перепуганы, не имели припасов.  И  все  же
они  чуть  не  завоевали  Перекресток.  Войско  Морганы  не   будет   ни
растерянным, ни испуганным,  а  если  Моргана  сумеет  заполучить  Книгу
Странных Путей, не окажется оно и отрезанным от тылов. Рядом  с  книгами
на полке лежала брошь: стилизованное изображение грифона, сражающегося с
воином. Копье воина глубоко вонзилось в бок грифона,  и  из  раны  текла
кровь - сверкающие рубины.
   Брандал, глядя на брошь, криво улыбнулся. Когда он увидел ее в первый
раз,  он  счел  ее  просто  изысканным  украшением;  тогда   ему   очень
понравилась красивая безделушка, как и ее хозяйка.
   Брандал покачал головой и быстро вышел из дома. Цепочка волков  стала
гораздо короче - они по  одному  входили  в  строение.  Ожидавшие  своей
очереди звери были слишком сосредоточены на  продвижении  вперед,  чтобы
обратить на него внимание.
   Волки,  покинувшие  строение,  производили   впечатление   потерявших
ориентацию. Брандалу показалось, что у одного из них течет слюна, но  он
не рискнул подойти достаточно близко, чтобы удостовериться.
   Вир, сказал он себе с горечью.  Моргана  не  могла  бы  найти  лучших
союзников для нападения на Перекресток. Но как случилось, что они готовы
ей служить? Вир, как сами они с гордостью  говорили,  не  отличались  ни
верностью, ни покладистостью.
   Брандал тщательно прикрыл меч плащом и  пошел  к  лачуге  Рейца;  для
того, чтобы снова скрыться, ему понадобится  помощь.  Определенно  нужно
расспросить Кружку о появившихся чужаках. Брандал  поморщился.  Придется
также еще раз сходить к Провидцу.
   - Дорожные команды, - прошептал он, - не будут теперь бездельничать.

Глава 8

   Они снова ехали по той же дороге, по которой в первый раз попали сюда
из Вирджинии. Дэйв нацепил темные очки; его голова явно раскалывалась.
   Тем не менее он  пытался  отстоять  свою  позицию  в  споре,  который
разгорелся, прежде чем  он  успел  начать  свой  доклад;  Конфетка  явно
получал массу удовольствия и не  торопился  вернуть  разговор  в  строго
профессиональное русло. Дэйв совершил  тактическую  ошибку,  начав,  для
пущего эффекта, с заявления:
   - Все, что мы видели здесь до  сих  пор,  -  это  самые  обыкновенные
случаи с незначительными отклонениями.
   - Неправильно говорить, что это обыкновенные случаи, -  возразила  Ли
Энн, - даже новые породы приносят с собой новые  проблемы.  А  здесь  мы
имеем дело с новыми видами.
   Бидж, глядя в окно, заметила  небольшое  стадо  оленей,  пасшихся  на
полянке: двух оленей-самцов, двух самок и двух оленят. Конечно, все  это
удивительно, но неделю назад она  была  бы  гораздо  больше  возбуждена,
увидев их. Трава вокруг оленей стала слегка колыхаться,  когда  тень  от
облака накрыла полянку - и осталась на ней.
   - Ну и что? - Дэйв снял очки и помассировал виски. - Все равно собаку
нужно лечить как собаку, даже если она местная.
   - С этого можно начать, - не сдавалась Ли Энн, - но  на  этом  нельзя
останавливаться, даже с собаками. Собаки ведь и там, у  нас,  разные:  у
такс  бывают  спинальные  нарушения,  лабрадоры   подвержены   дисплазии
тазобедренного сустава, даже маленькие паршивенькие шитсу имеют типичное
заболевание - пиодермию кожных складок.
   Бидж заметила, что  тень  от  облака  так  и  остается  на  оленях  и
становится темнее. Олени-самцы замерли, высоко подняв увенчанные  рогами
головы и насторожив уши. Оленихи носами подталкивали детенышей в кусты.
   - А помнишь, как подошла к делу Бидж? "Думайте о нем как о лошади или
козле". И это ведь сработало, верно? - Дэйв величественно скрестил  руки
на груди.
   - О'кей. - Ли Энн нахмурилась. - И все-таки  это  не  был  козел:  мы
только думали о нем так.
   Тень, которая легла на полянку, становилась больше и темнее.  Оленихи
закрыли собой детенышей. Дорога,  по  которой  ехал  фургон-амбулатория,
проходила совсем близко от оленей,  и  Бидж  наклонилась  вперед,  чтобы
лучше видеть.
   - Так что приходится импровизировать, - закончила Ли Энн решительно.
   Теперь грузовик находился прямо напротив оленей, а тень почти  обрела
материальность.
   - Не следует забывать, - сказала Анни тихо, - что  это  не  тот  мир,
который нам знаком.
   Бидж услышала, как что-то со свистом ринулось вниз.
   - Конфетка! - прошептала она встревоженно. Конфетка резко затормозил,
а студенты вытаращили на  Бидж  глаза:  она  обычно  не  имела  привычки
обращаться к преподавателю по имени.
   Свист нарастал. Бидж опустила стекло и высунула голову.
   Дэйв  схватил  ее  за  плечи  и  оттащил  от  окна.  Бидж  попыталась
высвободиться; Анни, Ли Энн и Конфетка с изумлением смотрели на них.
   В этот момент их внезапно ударило  воздушной  волной,  сопровождаемой
раздирающим уши визгом. Ураганный ветер заставил всех зажмуриться. Когда
люди снова смогли видеть, тень на полянке уменьшалась.
   Ли Энн быстро высунулась в окно и  глянула  вверх.  Когда  она  снова
повернулась к спутникам, ее глаза слезились.
   - Рядом с солнцем есть какая-то темная точка.
   Бидж смотрела на полянку с отчаянной надеждой увидеть оленей целыми и
невредимыми. Только бы оба олененка поднялись на ноги, молилась она  про
себя.
   Она увидела, как один из детенышей неуклюже встал и  запрыгал  прочь,
потом следом запрыгал второй. Самки  начали  их  вылизывать,  и  Бидж  с
облегчением перевела дух.
   Оба олененка подбежали туда, где траву и растения  прибило  к  земле,
как будто там - на очень маленькой площади - пронесся ураган. Детеныши с
любопытством принялись обнюхивать землю.
   Один из самцов-оленей исчез.
   - Прости, Бидж, за грубость, - сказал Дэйв.  Он  выглядел  смущенным,
очки с него свалились, а потный лоб пересекала вертикальная морщина.
   Бидж еще раз взглянула на примятую траву.
   - Спасибо тебе. Ты, похоже, спас меня от крупной неприятности.
   - Вы знаете, что это было? - спросила Анни Конфетку.
   Тот, все еще глядя в окно, покачал головой. Потом потянулся  к  ключу
зажигания и завел двигатель.
   Студенты быстро пришли в себя и вновь с интересом  стали  смотреть  в
окно на лес, сквозь который проезжали. Он  казался  более  первозданным,
чем лес  в  Вирджинии:  стволы  искривленные  и  перекрученные,  деревья
толстые - четырех-пяти футов в  диаметре,  с  родниками,  пробивающимися
между корней. Лес производил впечатление невероятно старого.
   Конечно, тот  факт,  что  ни  одно  крупное  существо  не  смогло  бы
спикировать на них сквозь эти ветви, был весьма успокоителен.
   Дэйв внимательно присматривался к чему-то сквозь ветровое  стекло,  и
Анни спросила его:
   - Ты рассчитываешь увидеть что-то определенное?
   - Надеюсь увидеть своего клиента - а также и пациента.  Или  хотя  бы
пациента:  что-то  никто  в  качестве  хозяина  не  объявился.  -   Дэйв
вопросительно посмотрел на Конфетку, и тот покачал головой.
   - Может быть, это такой же случай, как  у  Филдса  с  единорогами,  -
сказала Бидж. - Кружка просто присматривает за животным. Кстати,  а  что
за животное?
   В  этот  момент  грузовик  сделал  поворот,  и  Конфетка  затормозил.
Студенты ошарашенно смотрели на то, что открылось их взглядам.
   - Этого не может быть, - потрясенно прошептала Анни.
   - Дэйв, это твой пациент? - тоже шепотом спросила Бидж.
   Только у Ли Энн хватило духа спросить нормальным голосом:
   - Ну и что ты думаешь об этом?
   - Это орел, - ответил Дэйв и  добавил  без  нужды:  -  а  также  лев.
Конфетка, глядя на существо перед ними, пробормотал:
   - Очень даже большой лев.  -  Так  как  все-таки  насчет  клиента?  -
спросил Дэйв, глядя на узду,  которую  он  приготовил  еще  утром.  Узда
выглядела чересчур  уж  хлипкой.  -  Найдется  кто-нибудь,  кто  мог  бы
помочь?
   - Если ты сомневаешься в своих силах,  я  сам  возьмусь  за  дело,  -
ответил Конфетка решительно.
   Дэйв еще раз посмотрел в окно и  облизнул  губы.  Наконец  он  мотнул
головой и сказал:
   - Это мой пациент. - Он заглянул в  свои  записи  и  медленно  открыл
дверцу. -  Такова  уж  работа  ветеринара,  -  сказал  он  твердо.  -  Я
предпочитаю думать о пациенте как об орле. И льве. - Он криво улыбнулся,
вылезая из грузовика. - Постараюсь представить себе, что он не такой  уж
большой.
   Грифон  посмотрел  на  Дэйва;  глаза   существа   были   золотыми   и
пронзительными. Голова по  размеру  напоминала  голову  пантеры  и  была
украшена устрашающего вида клювом в  фут  длиной.  Крылья,  со  странным
вторым суставом, были сложены; Бидж попыталась представить, каков же  их
размах, и с содроганием подумала об исчезнувшем олене.
   Дэйв подошел  к  грифону  медленно,  но  уверенно,  не  делая  резких
движений. Грифон наклонил голову, как  воробей,  рассматривающий  крошку
хлеба, - не агрессивно, но  и  не  дружелюбно.  Легкий  ветерок  шевелил
коричневые перья и мех, и Бидж поежилась.
   Подойдя к грифону сбоку, Дэйв засунул узду за пояс и  протянул  руку;
как отметила Бидж, это была правая рука - Дэйв был левшой и не собирался
рисковать своей карьерой хирурга.
   -  Спокойно,  -  сказал  он,  похлопывая  грифона  по   боку,   потом
наклонился, глянул на его гениталии. - Спокойно, парень.
   Грифон повернулся. Его глаза, золотые и совершенно круглые,  смотрели
из-под рыжих сходящихся углом бровей, что придавало ему, подумала  Бидж,
вечно сердитый вид.
   Ли Энн тихо сказала на ухо Бидж:
   - Когда вернешься, передай моим родным, что я их любила, - и  вылезла
из грузовика. Она уверенно подошла к грифону и обхватила его. - Если  ты
не возражаешь, Дэйв, я подержу пациента.
   Грифон не подавал никаких признаков того, что что-либо  замечает.  Ли
Энн протянула руку за уздой; Дэйв,  не  говоря  ни  слова,  протянул  ее
девушке, и та одним легким движением накинула узду на голову грифона.
   В тот момент, когда узда скользнула на место, грифон откинул  голову,
безо всякого усилия перекусил веревку, серьезно  посмотрел  на  Ли  Энн,
подхватил ремень клювом, трижды щелкнул им, и куски уздечки шлепнулись в
пыль.
   - О'кей, обойдемся без узды, - после секунды молчания сказала Ли Энн.
- Стой смирно, парень. Сделай одолжение, - обратилась  она  к  Дэйву,  -
предупреди меня, если надумаешь сделать что-нибудь неожиданное.
   - Обещаю. - Дэйв явно успокоился, провел рукой вдоль тела  грифона  и
взъерошил  коричневый  мех.  -  Ни  блох,  ни  клещей.  Вообще   никаких
паразитов. Он довольно чистый... Ну  и  шрам  здесь!  Любишь  подраться,
парень?
   Он начал простукивать грудь зверя, но отдернул  руку,  когда  львиные
мускулы напряглись и хвост начал хлестать бока.
   - Хорошо, понял. - Его рука скользнула  по  пушистому  брюху.  -  Еще
шрамы... Не говорите мне, что мы в стране вечного мира.
   Бидж с опасением наблюдала за грифоном.  Конфетка,  не  выказывая  ни
напряжения, ни облегчения, стоял рядом с грузовиком, сунув одну  руку  в
карман.
   - Живот в порядке... Сплошные мускулы. - Дэйв протянул руку дальше. -
Ага, вот желчный пузырь. Черт, он размером  с  дыню.  Камни?  Кто-нибудь
знает, какого размера должен быть желчный пузырь у льва?
   - Мы так полагали, что это знаешь ты, - ответил Конфетка спокойно.  -
Разве это не твой пациент?
   - Я просто спросил, - быстро ответил Дэйв. - Мне не удалось  пощупать
льва, прежде чем мы отправились сюда. - Он  снова  принялся  исследовать
брюхо. - Мне кажется, все в норме. Может быть, пузырь слегка увеличен...
Эй, погоди-ка...
   - А я никуда и не ухожу, -  откликнулась  Ли  Энн.  Голос  ее  звучал
спокойно, но под мышками темнели пятна пота. - Что ты задумал?
   Дэйв сходил к грузовику  и  вернулся  с  резиновым  нарукавником  для
внутреннего исследования.
   - Прикрой меня. Я пошел внутрь. - Он обошел  грифона,  ухватил  хвост
правой рукой и поднял его. - Держись, парень, сейчас тебе будет больнее,
чем мне.
   - Не обязательно, - сухо и иронично произнес чей-то голос.
   Все начали озираться.
   -  Я  ведь,  -  продолжал  грифон  ядовито,  -  тоже   что-то   вроде
хирурга-любителя. - Его десятисантиметровые  когти  вонзились  в  гранит
дорожного покрытия, как будто это была мягкая глина.
   Дэйв сглотнул.
   -  Я  хотел  бы  все-таки  проверить  желчный  пузырь,  -  сказал  он
осторожно.
   Грифон повернул голову, и Бидж могла  бы  поклясться,  что  его  клюв
приоткрылся в улыбке.
   - Твой или мой?
   - Один - ноль в твою пользу, - криво улыбнулся Дэйв. Ли Энн, все  еще
держа грифона, сказала:
   - Позволь мне извиниться за себя и моего коллегу. Мы не знали, что ты
говорящий... словом, что ты умеешь говорить.
   - "Преданье есть: сходили камни с мест, деревья говорили", - произнес
грифон мягко. - Узнаешь ли ты цитату?
   Последовало молчание, и грифон покачал головой.
   - Шекспир, "Макбет". Не следует  пренебрегать  общей  культурой  ради
профессионального образования. "Он хочет крови", - любовно  процитировал
он, - "Кровь смывают кровью" <В.Шекспир.  Макбет.  Пер.  Б.Пастернака.>.
Что за восхитительная мысль!
   - Где ты читал Шекспира? - робко спросила Бидж.
   - У Кружки,  -  ответил  грифон.  -  У  него  прекрасная  библиотека.
Рекомендую ее вашему вниманию, когда у вас найдется свободное  время;  у
меня сложилось впечатление, что таковое у вас имеется  в  неограниченном
количестве.
   Бидж подумала, что грифон склонен к сарказму.
   - У тебя, наверное, есть имя? - спросила Ли Энн.
   - Конечно, у меня есть имя. И личное, и фамильное. Моя семья довольно
знатна к тому же. Именно поэтому я не сообщаю его без особой надобности.
   - А как нам к тебе обращаться? - спросил Дэйв, почесываясь.
   - Зовите меня просто грифон.
   - А если мы встретимся с другим грифоном... - начала было  Ли  Энн  и
умолкла.
   - Большинству людей, - медленно произнес грифон, глядя ей в глаза,  -
не случается встречать более одного грифона в жизни. Как правило, именно
с одним грифоном им и приходится иметь дело, да и то очень недолго. Если
вам не удастся доказать, что вы исключение из этого правила,  то  почему
бы не обращаться ко мне так, как я нахожу правильным.
   В этом есть смысл, подумала Бидж. Когда вы встречаетесь с кем-то, кто
может в секунду растерзать вас, стоит обращаться  к  нему  так,  как  он
находит правильным.
   Грифон  вздрогнул  всем  телом,  и  его  когти   оставили   в   камне
параллельные борозды; взлетел сноп искр. Он медленно повернул  голову  и
через плечо посмотрел на Дэйва.
   - Так ли уж была необходима эта последняя манипуляция? -  спросил  он
холодно.
   Если раньше Дэйв был бледен, то теперь он позеленел.
   - Я  просто  прощупывал  твои  анальные  пазухи,  -  пробормотал  он,
заикаясь. - Они прилично забиты, и...
   - Ну хорошо, хорошо, - сварливо произнес  грифон,  оглядываясь.  Бидж
подумала, что он, пожалуй, смущен. - Продолжай, что уж там.
   - Я вот о чем подумала. - Ли Энн казалась  встревоженной.  -  Грифон,
что, если тебе понадобится лекарство? Выписать его мы можем, а  как  его
тебе доставят?
   - Через Кружку, я думаю, - откликнулась  Анни.  -  Или...  трактирщик
упоминал торговца по имени Оуэн.
   - Оуэн - занятная личность, - сказал грифон одобрительно. - Если  вам
что-то нужно и вы готовы платить, достаточно ему сказать. Если эта  вещь
существует в природе, он ее достанет. - Грифон слегка приподнял покрытую
перышками бровь. - Вы, однако, должны быть готовы заплатить его цену.
   Бидж  вспомнила  о  Рапунцель  и   Румпельштильцхене   <Рапунцель   и
Румпелыитильцхен  -  персонажи  сказок  братьев   Гримм;   суть   сказок
заключается в том, что за незначительную услугу приходится очень  дорого
платить.>.
   - Значит, он... - она почти произнесла "злобный" - это слово казалось
почему-то очень подходящим здесь, на Перекрестке, - ...жестокий человек?
   - Боже мой, нет. -  Голова  грифона  кошачьим  движением  повернулась
вслед за перелетающей с ветки на ветку птичкой, и он равнодушно добавил:
- Если уж на то пошло, он скорее слишком добрый.
   - До сих пор все, кого мы встречали, были добры,  -  сказала  Анни  с
сомнением в голосе.
   Грифон повернулся и серьезно посмотрел на девушку:
   - И ты совершенно  права,  что  не  доверяешь  этому.  В  нашем  мире
приходится встречать ужасно жестоких и страшных существ. Вот,  например,
генеральный инспектор.
   - Да, мы слышали, что он снова объявился, - ответила Ли Энн.
   - "Объявился"! Глупости, юная леди. Он всегда где-нибудь  поблизости.
- Грифон задумался, потирая лапой клюв. - Пожалуй, можно сказать, что он
делает обход, - в знакомых вам терминах. - Синеспинка подлетела  слишком
близко. Голова грифона взметнулась вверх и в  сторону,  и  он  аккуратно
заправил лапой в клюв свисающее синее крылышко. - Даже я сам не хотел бы
с ним встретиться.
   Грифон  с  удовлетворением  обвел  взглядом  их  пораженные  лица   и
повернулся к Дэйву:
   - Ну? Что теперь?
   Дэйв потряс головой, перебирая в уме уже сделанное: пальпация, осмотр
кожных покровов... Тут  ему  пришла  удачная  мысль,  и  он  выпрямился,
усмехаясь.
   - У нас редкостная возможность: говорящий пациент. Не скажешь  ли  ты
нам, что тебя беспокоит?
   Грифон посмотрел на Конфетку и ровным голосом ответил:
   - У меня болит лапа. Возможные причины: а) перелом, б)  инфекция,  в)
нарушение обмена, г) болезнь неясного происхождения.
   Конфетка, не моргнув глазом, протянул:
   - Твое мнение, Дэйв: а, б, в или г?
   Дэйв по очереди посмотрел на все четыре лапы:
   - Которая?
   Грифон протянул ему когтистую правую переднюю лапу. Дэйв опустился на
колени и начал осторожно ее ощупывать, зашипел и сунул палец в рот.
   - Черт. - Он выдавил кровь из пореза и спросил грифона: - У  тебя  на
когтях нет яда?
   - Разве ты думаешь, что я в этом нуждаюсь? - ласково ответил тот.
   - О'кей, - кивнул Дэйв, снова принимаясь обследовать лапу.
   -  Сэр...  -  начала  Ли  Энн  и  прикусила   язык:   это   вырвалось
автоматически.
   - Сударыня? - вежливо поощрил ее грифон.
   - Раз твое тело в основном кошачье...
   - Львиное, - поправил ее тот.
   - Львиное. Как же ты вылизываешься - у тебя ведь клюв?
   Вместо  ответа  грифон  по-совиному  повернул  голову  почти  на  сто
восемьдесят градусов и начал острым как бритва клювом чистить  перья  на
шее; он ловко пригладил мех совсем рядом с рукой Ли Энн и сказал:
   - Не торопись порочить клюв.  Он  весьма  удобное  орудие.  -  Грифон
изогнул  шею,  глядя  на  девушку  сверху   вниз,   как   профессор   на
первокурсницу. - В вашем собственном мире, например, орел клювом  терзал
печень Прометею.
   - Это же миф, - сказала Анни со всей доступной ей твердостью.
   - Несомненно, - сухо ответил грифон. - И все мы не сомневаемся в том,
что между мифом и  реальностью  можно  провести  четкую  границу.  -  Он
расправил свои могучие крылья  и  бросил  на  них  гордый  взгляд.  Тень
крыльев накрыла Дэйва и Ли Энн. Грифон вновь повернулся к Анни: - Даже я
не знаю, где проходит эта граница. А ты?
   - На самом деле, - ответила Анни, - ты  не  мифическое  существо.  Ты
химера.
   - Ну, зачем же переходить на личности, - произнес грифон мягко.
   - Это биологический термин,  обозначающий  соединение  двух  видов  в
одной особи. Обычно он применяется к растениям.
   Грифон серьезно кивнул:
   - Я не  обиделся.  Кстати,  для  порядка  хочу  сообщить,  что  я  не
комбинация подвоя и привоя.
   - Может  быть,  и  нет.  -  Дэйв  повернул  лапу  так,  чтобы  видеть
внутреннюю поверхность. - Но я  собираюсь  лечить  эту  часть  тела  как
принадлежащую орлу.  "И  стиснул  он  камень  железной  рукой,  подобный
могучей стихии герой". Теннисон. Парафраз.
   - Почему это, - сказала Ли Энн недовольно, - каждый, кто считает себя
образованным, цитирует классическую литературу? Наука что, не в счет?
   - Конечно, в счет, моя дорогая. Однако цитировать научные труды  было
бы так нестерпимо скучно - возможно, потому, что они  по  большей  части
плохо написаны. - Помолчав, грифон добавил: - Правда, в последнее  время
стало  модным  с  увлечением   рассуждать   о   теории   хаоса,   кривых
распределения катастроф и вероятностных  фракталах  -  совсем  как  ваши
бабушки и дедушки беседовали за  коктейлем  о  теории  Эйнштейна.  -  Он
обратился к Дэйву: - Не кажется ли тебе, что ты смотришь не на ту лапу?
   Дэйв с несчастным видом поднял глаза:
   - Та лапа не поранена, нет ни шрамов, ни  трещин  в  кости.  Я  решил
сравнить ее с другой - посмотреть, не отличаются ли они друг  от  друга.
Может быть, дело в том, что конечности орла не приспособлены к  хождению
по земле. Никаких поверхностных повреждений нет... А болит сильно?
   - Пока еще нет, но, похоже, скоро  заболит  сильно.  Последнее  время
боль обостряется. - Грифон резко втянул воздух, когда  Дэйв  согнул  его
вторую лапу, а когда тот нажал в определенном месте, почти  застонал.  -
Теперь они обе болят одинаково, если это то, что тебе хотелось выяснить.
   - Это не перелом и  не  вывих...  Что-то  типично  птичье...  -  Дэйв
щелкнул пальцами. - Подагра. Готов спорить на что угодно.
   - Совсем не обязательно этому так радоваться.
   - Я просто доволен, что сумел разобраться.
   - Подагра. О Боже. Ты уверен? - Грифон казался искренне расстроенным.
   - Нет, сэр, - покачал головой Дэйв. - Анализ крови покажет.
   - Может быть,  и  нет...  Говорят,  кровь  грифона  уникальна.  -  Он
моргнул; нижние веки  закрыли  золотые  глаза,  и  грифон  погрузился  в
размышления. - Как мне кажется, подагра связана с питанием.
   - Да, основной метод лечения - диета. - Дэйв поскреб в затылке.  -  А
кстати, каков твой обычный рацион? Клюв, казалось, снова  приоткрылся  в
улыбке.
   - Боюсь, что сейчас неподходящее время для того,  чтобы  вдаваться  в
эти подробности. Может быть, я тебе покажу как-нибудь в другой раз.
   - Ага, чудесно.  -  Дэйв  откинулся  назад.  -  Послушай,  я  могу  в
следующий раз привезти диетические рекомендации и оставить их у  Кружки.
Может  быть,  он  и  поможет  разобраться...  -  Дэйв   сделал   попытку
скопировать несколько высокопарный стиль речи грифона, - ...в том, какие
местные деликатесы нежелательны для тебя.
   - Прекрасная идея, - одобрительно кивнул грифон. - Я часто  вижусь  с
Кружкой, мы очень ценим общество друг друга.
   Бидж  попыталась  представить  себе   дружбу   между   наблюдательным
добродушным  трактирщиком  и  кровожадным  грифоном  и   обнаружила,   к
собственному изумлению, что это не так уж трудно сделать.
   Теперь, когда он смог поставить диагноз, Дэйв снова стал самим  собой
- задиристым и бестактным.
   - Я возьму кровь  на  анализ...  О'кей,  доктор  Доббс?  У  вас  есть
кто-нибудь, кому можно доверить лабораторное исследование?
   Грифон приподнял бровь.
   - К твоему сведению, - раздраженно ответил Конфетка,  -  лабораторные
исследования  в  Западно-Вирджинском  на  высоте.  Мой  студент,  -   он
подчеркнул это слово, поворачиваясь к грифону, - интересуется, сможем ли
мы  использовать   лабораторию,   не   делая   известным   факт   твоего
существования.
   - Я не сомневаюсь, что  вы  найдете  возможность,  доктор,  -  кивнул
грифон. Он бросил пристальный взгляд на Дэйва: -  Не  мое  дело  поучать
вас, молодой человек, но  не  всякие  разговоры  уместны  в  присутствии
пациента.
   - Верно. Прошу прощения. - Дэйв поднялся и отошел от  грифона.  -  Мы
передадим результаты Кружке... Как бы то ни было,  доктор  Доббс  сможет
сделать так, чтобы ты их получил.
   - Так-то лучше. Ну, я полагаю, что на  этом  мы  можем  распрощаться.
Спасибо всем.
   Ясно - пациент разрешает им уйти. Студенты направились  к  грузовику,
все еще под впечатлением происшедшего, но довольные  тем,  что  остались
целы и невредимы. Только  Бидж  отстала  от  остальных.  Наконец  грифон
обратился к ней:
   - У тебя есть вопрос?
   - Мне интересно, - кивнула она, - почему ты сначала молчал.
   - И что же ты думаешь на сей счет?
   - Мне кажется, что ты хотел иметь преимущество перед нами.
   - Я же  хищник,  -  ответил  грифон.  -  Мы  всегда  стремимся  иметь
преимущество. Знаешь ли, тебе бы следовало больше меня опасаться.
   - Не думаю, что ты съешь того, с  кем  разговаривал.  Вроде  Алисы  -
после того, как ее представили пудингу.
   - Прошу прощения? - Грифон поднял бровь.
   - Льюис Кэрролл, - улыбнулась  Бидж.  -  Я  так  рада:  нашлось  хоть
что-то, чего ты не читал.
   Грифон засмеялся; горловой звук напомнил Бидж приглушенное рычание.
   - Мне еще многому предстоит учиться, доктор. Бидж было приятно  такое
обращение, и она не стала поправлять грифона.
   - И еще - не думаю, что ты станешь есть  мыслящее  существо  -  если,
конечно, оно само не даст тебе повод. С другой стороны, не  ты  ли  съел
оленя этим утром?
   -  Прошу  прощения?  Мне,  конечно,   случается   иногда   лакомиться
олениной...
   Бидж показала в ту сторону, откуда они приехали.
   - Нет, я хочу сказать - не ты ли спикировал и унес оленя?
   - Ах, - грифон  мрачно  взглянул  на  девушку,  -  вас  почтил  своим
присутствием один из Великих.  Какое  счастье,  что  вы  не  пострадали:
встреча с ним - это часто встреча с судьбой.
   - Я недавно пережила  встречу  с  судьбой.  -  Бидж  обнаружила,  что
интонации грифона оказались заразительны. - Одной достаточно.
   Грифон наклонил голову - странно было видеть типично кошачье движение
птичьей головы - и сказал:
   - Разговор с тобой напомнил мне, почему мне иногда нравятся женщины.
   - На завтрак?
   - Нет, как собеседницы. - Он церемонным жестом протянул ей  когтистую
лапу. - Заверь в моем совершеннейшем почтении всех, кто обо мне знает.
   - Едва ли я стану упоминать о тебе, - покачала  головой  Бидж.  -  На
всякий случай. Грифон заглянул ей в глаза.
   -  Я  доверяю  твоей  осмотрительности,  -  проговорил  он,  и   Бидж
неожиданно  почувствовала,  что  совершенно  очарована  собеседником   и
нисколько его не боится.
   Когда все уселись в грузовик, Дэйв издал долгий вздох и откинулся  на
сиденье. Бидж захотелось обнять его, и те же чувства явно испытывала  Ли
Энн. Но их опередила Анни - она наклонилась вперед  и  прижала  Дэйва  к
себе.
   - Ты здорово справился.
   Дэйв положил голову ей на плечо и похлопал девушку по руке.
   - Братцы, как же я был перепуган.
   - Ну, ты и виду не подал, - заметила Бидж.
   - Точно, - сказала Ли Энн. - Ты крутой парень.
   - Приходится, - ухмыльнулся Дэйв. - Мы живем в крутом мире.
   Но Бидж  неожиданно  увидела  его  так,  как  увидела  бы  лет  через
двадцать, глядя на  фотографию  своего  курса:  гладкое  невинное  лицо,
сохранившее следы детской пухлости. "Таким я его и запомню,  -  подумала
она с горечью. - Если я покончу с собой, я никогда не  узнаю,  каким  он
станет, какими станут все остальные".
   Некоторое время Конфетка вел грузовик в  молчании.  Наконец  Дэйв  не
выдержал и спросил:
   - Как вы считаете, я справился? Конфетка бросил  на  него  изумленный
взгляд:
   - Ты? Или вся команда?
   Секунду Дэйв растерянно смотрел на него, потом повернулся к девушкам:
   - Верно. Спасибо, Ли Энн. Та улыбнулась в ответ.
   - Все прошло лучше, чем я рассчитывал, -  проворчал  Конфетка.  -  Но
только ты думал на  ходу.  Стоит  научиться  планировать  свои  действия
заранее.
   - Я имею в виду свою отметку, - жалобно сказал Дэйв.  -  Ясное  дело.
Самое важное я не забуду, - протянул Конфетка. -  Что  касается  осмотра
пациента и диагноза, четверка с минусом: ты справился очень здорово,  но
ты успокоился, когда нашел одну из  возможных  причин.  А  если  она  не
единственная?
   - Ладно, - ответил Дэйв устало, - прозевать что-то я, конечно, мог. А
в остальном?
   - Ну, по правде говоря, есть еще одна маленькая проблема.
   Дэйв напрягся.
   - Ты  как  будто  забыл,  что  должен  сделать  доклад,  -  продолжил
Конфетка.
   - Было столько отвлечений, - сказал Дэйв, бледнея.
   - Угу. Мы больше об этом не говорили - а жалко: ведь доклад влияет на
оценку. Придется балла на два ее снизить.
   Это значило, что зачета по практике Дэйву не  видать.  Бидж  закусила
губу, Ли Энн и Анни с сочувствием,  но  беспомощно  смотрели  на  Дэйва:
поделать они ничего не могли.
   - Однако, - продолжал Конфетка, - эта практика необычная,  ты  вполне
мог быть выбит из колеи, так что я не буду придираться. Сделаешь  доклад
завтра утром.  Остальным  придется  присутствовать.  Сожалею,  полностью
свободного дня у вас не получится.
   Девушки кивнули. Дэйв выглядел таким несчастным, что  Бидж  не  могла
держать на него зла.
   - Только  помните,  -  сказал  Конфетка,  нахмурившись,  -  блестящие
догадки ничего не стоят, если  вы  не  можете  подкрепить  их  прилежной
работой. Быть вундеркиндом здорово,  но  обычно  это  кончается  пшиком.
Ясно?
   - Да, сэр, - ответил Дэйв, но в голосе его звучало скорее облегчение,
чем раскаяние.
   Конфетка посмотрел на девушек в зеркало заднего вида:
   - Ну а остальные что могут сказать Дэйву по поводу его пациента?
   Ли Энн и Анни покачали головами. Бидж пробормотала задумчиво:
   - Только одно.
   - Что еще я забыл? - спросил Дэйв, насупясь.
   - Да ничего не забыл.  -  Бидж  смотрела  на  проносящиеся  за  окном
деревья; кривые могучие стволы сменились порослью вирджинской сосны. Она
неожиданно повернулась к Конфетке: - Вы ведь все знали заранее, верно?
   После секунды удивленного молчания Ли Энн и Анни начали хихикать.
   - Действительно, ведь грифон повторил ваши слова, - сказала Анни.
   Дэйв, открыв рот,  вытаращил  глаза  на  Конфетку.  Тот  ответил  ему
невинным взглядом.
   - Что-нибудь не так, Дэйв? Или ты думал, что я, не зная его,  позволю
тебе возиться с животным такого размера?
   - Но вы сами его не осматривали, - твердо сказала Бидж.
   Теперь пришла очередь Конфетки раскрыть рот.
   - Что навело тебя на такую мысль?
   - Он знал, что такое подагра, но не подозревал, что сам страдает  ею.
Если бы вы его осматривали, вы бы поставили диагноз.
   Конфетка помотал головой, улыбаясь.
   - Рад, что ты так веришь в меня. Ну, Бидж, ты и штучка. Может, у тебя
найдется еще какое-нибудь сногсшибательное наблюдение?
   - Только еще один вопрос. Не хотел ли грифон отправить нас  восвояси,
чтобы мы не видели, куда отправится он сам?
   На это ни у  кого  не  нашлось  что  сказать.  Как  ни  красивы  были
окрестности, студенты скоро начали клевать носами. Они проснулись, когда
Конфетка резко сбавил скорость: дорога превратилась в сплошные рытвины.
   - Мы что, заблудились? - спросила Ли Энн.
   Бидж закусила губу,  подумав  о  том,  что  значит  "заблудиться"  на
Перекрестке.
   Дороги впереди не было. Слева громоздилась  груда  камней,  гравия  и
глины - выглядевшие  невероятно  древними  остатки  дорожного  покрытия.
Единственный путь домой... Единственный  известный  им  путь,  напомнила
себе Бидж.
   Справа мужчины и женщины с  ломами  и  лопатами,  а  также  странными
двойными полутопорами-полумотыгами копали землю и  выкорчевывали  корни,
прокладывая новую дорогу  между  деревьями.  Для  привычных  к  шоссе  и
транспортным развязкам студентов все это выглядело бессмысленным - новая
дорога делала почти замкнутую петлю и  дважды  разветвлялась;  ее  концы
терялись в лесу.
   Женщина с одним из странных двойных инструментов на плече постучала в
окно грузовика. Конфетка опустил стекло:
   - Да?
   - Куда направляетесь? - спросила  она  просто.  Конфетка  внимательно
посмотрел на нее и наконец ответил:
   - Вперед по дороге, не особенно далеко.
   - Да ну? - сказала она резко. Казалось, ее смешит нежелание  Конфетки
ответить прямо.
   - Нам нужен Кендрик в Вирджинии, - неуверенно произнес Конфетка. - Мы
собирались выехать на четыреста восьмидесятое рядом  с  Джефферсоновским
национальным парком, если эти названия тебе о чем-нибудь говорят.
   - В сторону Джайлса через графство Флойд, - кивнула женщина. - Дорога
изменилась. Мы покажем, куда ехать. -  Помолчав,  она  махнула  рукой  в
сторону остальных. - Мы ее изменили.
   - Что у тебя за инструмент? - неожиданно спросила Анни.
   - Двузуб. - Женщина с гордостью показала свое  орудие,  повернув  его
кверху сначала острым лезвием мотыги, потом не менее острым - топора.  -
Лучший инструмент на свете. - Она взмахнула двузубом,  поймала  рукоятку
на лету, рубанула им вбок и отсекла ветку куста,  не  глядя.  -  Он  для
всего годится.
   - А может, мы просто могли бы пройти вдоль старой дороги и найти, где
можно проехать? - сказала Ли Энн.
   Женщина рассмеялась, на ее покрытом  пылью  лице  вокруг  карих  глаз
собрались морщинки.
   - Лучше не надо.
   - Но ведь продолжение дороги  видно  отсюда.  Разве  нельзя  проехать
напрямик между деревьями?
   Женщина с двузубом снова засмеялась. Чтобы доказать свою правоту, она
просто кинула камень вдоль новой дороги, туда, где она делала поворот.
   Камень просто исчез. Бидж не заметила, как это произошло, но на землю
он не упал.
   - Новые повороты, - пояснила женщина.
   - Понятно, - откликнулась  потрясенная  Ли  Энн.  Женщина  встала  на
цыпочки, протянула руку и взяла ксерокопии карт у Конфетки.
   - Вам нужна новая карта, - сказала она неодобрительно.
   - Я не стал бы и пытаться вернуться без нее, - сказал Конфетка.
   - Ясное дело. - Она нахмурилась. Ее речь звучала совсем как у Ли Энн,
и Бидж подумала, что это, вероятно, следствие контак-тов  через  границу
между Перекрестком и Вирджинией.
   Женщина пошла впереди грузовика, периодически кидая  камни.  Половина
камней  каким-то  образом  растворялась  в   воздухе;   иногда   женщина
останавливалась и проверяла, не соскочила ли с ноги бечевка, привязанная
к колышку, воткнутому в землю Перекрестка, и  небрежно  махала  двузубом
другим рабочим.
   Она помахала  последнему  в  ряду,  толстому  человеку  в  джинсах  и
выгоревшей  футболке  с  тяжелым  молотом  для  раскалывания  камней.  У
толстяка была длинная курчавая борода. Он кивнул женщине.
   Когда они проезжали мимо него, Конфетка высунулся из окна и спросил:
   - Куда ехать на Кендрик?
   Человек показал вперед  своим  молотом,  как  будто  это  был  легкий
молоточек для гольфа.
   - Спасибо, - сказала ему Анни.
   Человек только крякнул в ответ, но в  гуще  его  бороды  промелькнула
улыбка. Вскинув на плечо свой молот,  он  свернул  на  боковую  дорожку,
уходящую в лес. Бидж смотрела ему вслед, гадая, отправился ли он обратно
в Вирджинию или по какой-нибудь странной дороге в собственную страну.
   Конфетка свернул в новенький проезд, ведущий к стоянке у колледжа,  и
остановил грузовик. Студенты вылезли, разминая затекшие ноги; они только
сейчас осознали, как много им пришлось сегодня ездить.  Только  Конфетка
был по-прежнему бодр, разве что слегка неуклюж.
   Он пошел было к колледжу, но остановился, когда Ли Энн  обратилась  к
нему с волнением в голосе:
   - Доктор Доббс.
   - Да?
   - Я не хотела бы показаться грубой... - Ли Энн сглотнула. - Я  всегда
верила в вас, и я прожила в холмах дольше остальных...
   - Как будто это не заметно и так, - встрял Дэйв. Ли  Энн  бросила  на
него взгляд, который, учитывая ослабленное состояние Дэйва, мог бы убить
на месте.
   - Дело в том, сэр, что я хотела бы быть  уверенной:  когда  мы  снова
поедем на Перекресток, у вас окажется правильная карта.  Заблудиться  на
шоссе очень интересно, но... - Она махнула рукой  в  сторону  Аппалачей,
таявших в дымке на горизонте.
   Дэйв резко завел свой мотоцикл и умчался. День на его долю  выпал  не
из легких.
   Анни вместе с Бидж пошла к машинам.
   - А ведь она права, - сказала она и поежилась. -  Извини.  Я  все  не
могу забыть о том исчезнувшем камне.
   Мысли Бидж были заняты другим. Доставая из сумки ключи от машины, она
их уронила, а потом с трудом вставила в замок. Она отъехала  со  стоянки
со всей возможной осторожностью.

Aeaaa 9

   Iа этот раз Бидж была гораздо более осмотрительна. Она минут двадцать
дожидалась,  пока  у  библиотечного  терминала  никого  не  окажется,  и
внимательно осмотрелась  по  сторонам,  прежде  чем  набрать  запрос  по
предмету  поиска:  Перекресток.  Она  выписала  только  номера  каталога
библиотеки Конгресса - не фиксируя названий - и спрятала список в папку.
   Получение материалов по списку заняло более часа, и к  тому  же  Бидж
пришлось несколько раз ходить в разные отделы. Дважды она встречалась  с
миссис Собелл, которая улыбнулась девушке, явно вспомнив  ее  предыдущее
посещение.  Бидж  постаралась  выглядеть  дружелюбной,  но  не  особенно
заинтересованной.
   К половине одиннадцатого у Бидж набралось с  десяток  текстов,  почти
все они оказались напечатанными на тонкой бумаге с красным обрезом, и ни
один не был опубликован. Бидж  пришлось  побывать  в  отделах  геологии,
физики,  биологии,  математики  и  сравнительного  религиоведения.   Она
расположилась за столом со  всеми  добытыми  материалами  и  старательно
спрятанной, по школьной привычке, шоколадкой "Нестле".
   В "Реальной тектонике и дрейфе континентов"  излагалась  поразительно
простая теория: миры дрейфуют, как континентальные плиты, соприкасаясь в
разных эрах - отсюда  Атлантида  и  Англия  короля  Артура,  -  и  имеют
постоянно существующую ось вращения "в районе,  именуемом  Перекресток".
Автором рукописи  оказался  сотрудник  физического  факультета,  на  чьи
лекции Бидж ходила  из  чистой  любознательности.  Эстебан  Протера  был
лучшим лектором, которого Бидж (да и не только ей) случалось слушать.
   Бидж знала  от  приятеля  из  компьютерного  отдела  университетского
издательства,  что  Эстебан,  спонсор  Лямбда  Хаус,  братства  геев   в
Западно-Вирджинском, был известен также (по причинам, не  упоминаемым  в
издаваемой Лямбда Хаус  газете)  как  "синьора  Эстер".  Соприкасающиеся
реальности могли показаться профессору  Протере  весьма  привлекательной
концепцией.
   Другая рукопись - "Наука  магии:  законы  физически  невозможного"  -
содержала рассуждения о том, что "благодаря переходу  от  количественных
результатов  к  гипотезам  и  прогнозам  возможно  достичь  постепенного
понимания феноменов, противоречащих известным законам природы. Исходя из
этого мы могли бы понять сущность  сил,  часто  оказывавшихся  предметом
дискуссии, но никогда не обсуждавшихся с научных  позиций.  Этот  подход
может привести к возникновению совершенно нового направления в физике".
   Автор, аспирантка Фиона Беннон, явно  надеялась  получить  грант  для
научной работы в области колдовства. Бидж решила,  что  нужно  будет  ее
как-нибудь разыскать и узнать, удалось ли ей чего-нибудь добиться.
   Исследование "Исчезнувшие и мифические виды: симбиоз  и  естественная
селекция" было посвящено доказательству того, что влияние так называемых
"видов, которым дан второй шанс", существующих на Перекрестке,  приведет
к возникновению многих неустойчивых разновидностей:
   "Хотя симбиотические партнеры как тандем  имеют  большие  возможности
выжить в неблагоприятной среде, чем несимбиотические виды, каждый из них
по  отдельности   более   чувствителен   к   экологическим   изменениям.
Относительно  незначительные  колебания   влажности,   температуры   или
кормовой базы могут нарушить равновесие симбионтов".
   Бидж вспомнила о том, как просто Филдс сказал:
   "Кроме того, так уж повелось. На Перекрестке мы помогаем друг другу".
Все эти рассуждения о симбиозе показались ей вопиющей несправедливостью.
   А может быть, она просто сейчас во  всем  видела  несправедливость...
Бидж постаралась отогнать эту мысль и принялась читать дальше.
   Она оставила математическую статью напоследок, уверенная, что  ничего
в ней не поймет. Вздохнув и  с  сожалением  подумав  об  откладывающемся
ленче, она открыла переплетенную рукопись и начала просматривать ее,  не
особенно представляя себе, что в ней найдет, но абсолютно уверенная, что
понять ничего не сможет.
   Вместо этого она увидела простой заголовок:  "Катастрофа  в  открытой
системе: теория хаоса и изначальная нестабильность Перекрестка".  Работа
принадлежала      преподавательнице      математического      факультета
Западно-Вирджинского университета, рассеянной чудачке по  имени  Харриет
Винтерфар,  над  которой  студенты   -   приятели   Бидж   -   частенько
подсмеивались.  Бидж  однажды   видела   ее:   откидывая   одной   рукой
растрепанные седые волосы,  другой  она  пыталась  положить  на  сиденье
старенького потрепанного "вольво"  стопку  бумаг  с  водруженным  сверху
подносом,  уставленным  судками  с  обедом.  Да,  хаос,  подумала  Бидж,
вспоминая эту картину, очень ей подходит как объект исследования.
   Однако стиль профессора  Винтерфар  оказался  простым  и  изящным,  а
вступление поразило Бидж своей ясностью.
   "Последние слова Будды были о том, что все на свете разрушается.  Поп
<Поп Александр (1688-1744) - английский поэт  и  просветитель>  писал  о
подверженности мира распаду.  В  девятнадцатом  столетии  энтропии  были
посвящены  не  только   эссе,   но   и   гравюры.   Человечество   равно
прислушивается и к шепоту, и к взрывам, но  лишь  недавно  мы  научились
измерять случайности, а не только писать стихи о них.
   К несчастью, последствия для системы, в которой  случайность  событий
искусственно провоцируется со стороны и не уравновешивается  внутренними
силами, заключаются  в  невероятно  быстром,  катастрофическом  процессе
распада. На атомном уровне бомбардировка  частицами  приводит  к  цепной
реакции, в макромире процесс носит не менее драматический характер.
   Хаотическое  появление  на  Перекрестке  видов  и  отдельных   особей
неизбежно ведет к его гибели. Сознательные попытки отсрочить  катастрофу
являются просто еще одним случайным элементом в  системе,  которая,  как
будет показано ниже, не имеет реальных шансов выжить".
   Дальше шли ссылки на теорию  фракталов  и  расслоений,  которых  Бидж
совсем не поняла, и серия математических описаний ситуаций,  сложившихся
в результате введения в культуру различных новых для  данной  экосистемы
видов:  кроликов  в  Австралии,  кудзу  <Кудзу  -   вьющееся   растение,
интродуцированное  в  южные  районы  США  из   Японии.>   в   Вирджинии,
африканских пчел в Южной  и  Центральной  Америке.  Профессор  Винтерфар
оперировала  переменными  значениями  числа  особей,  пищевых   цепочек,
отношений хищника и  жертвы,  экстраполяция  ясно  предсказывала  голод,
болезни, исчезновение целых видов, запустение территории.
   Короткое заключение было почти трагическим.
   "Настоящая  статья  содержит  пессимистические  оценки,  хотя  и   не
является доказательством неизбежности их  осуществления.  Я  подозреваю,
что доказать нестабильность Перекрестка возможно, но у меня  не  хватило
духа это сделать. Достаточно сказать, что, какова бы  ни  была  ценность
Перекрестка для нас, мы должны быть  готовы  воспользоваться  имеющимися
возможностями быстро, потому что скорее всего вскоре  единственное,  что
нам останется, - это  скорбеть  по  поводу  незначительности  магических
знаний, которые мы успели обрести".
   Бидж  отложила  статью,  думая  о  своем  собственном  появлении   на
Перекрестке  и  тех  странностях,  которые  они  там  заметили.  Неужели
нестабильность, которую предсказывала профессор  Винтерфар,  уже  начала
проявляться?
   Бидж решила, что хоть это и эгоизм с ее стороны, все же разумно будет
соблюдать максимальную осторожность,  работая  с  материалами,  имеющими
отношение к Перекрестку. Она прошла к терминалу, который использовала, и
еще раз удостоверилась, что все стерла с экрана, прежде чем уйти.
   Книга Странных Путей стояла на полке на том же месте, что  и  раньше.
Бидж потянула ее к себе, потом быстро задвинула на место, вынула  книгу,
стоящую рядом, и только после  этого  взяла  Книгу  Странных  Путей.  Ее
пальцы ощутили легкое покалывание, как от статического заряда.
   Она открыла книгу, пролистала страницы с картами  дальних  стран  (и,
как она теперь подозревала, чужих миров), нашла карту  Джефферсоновского
национального парка. Там было все  -  внутренние  дороги  штата,  лесные
тропинки, даже пути распространения лесных пожаров. Бидж нашла  поворот,
обозначенный всего двумя буквами - ДК.
   Бидж не очень хорошо умела читать карту, но смогла проследить главную
дорогу до того  места,  где  она  пересекала  каменный  мост  -  он  был
изображен совсем рядом с обрезом страницы.
   Интересно, почему Конфетка каждый раз  делает  новую  ксерокопию  для
нового маршрута? Разве не имело бы смысл скопировать сразу всю книгу?
   Бидж прошла к ксероксам на  втором  этаже,  предусмотрительно  прижав
книгу к себе так, чтобы названия не было видно. Третья из  копировальных
машин была включена, и рядом никого не  было.  Бидж  положила  раскрытую
книгу на стекло, бережно опустив крышку, чтобы не повредить корешок.
   Бросив взгляд на тонкие четкие линии  на  копии  карты,  она  глубоко
вздохнула. Она даже сама не  отдавала  себе  отчета,  как  боялась,  что
вместо копии увидит чистый лист бумаги.
   Бидж стала искать в книге карту Кендрика.  Иметь  ее  копию  тоже  не
помешает. Найдя ее, она взглянула на изображение ветеринарного колледжа,
- человек всегда останавливает взгляд на  самом  знакомом  объекте...  И
замерла, не веря своим глазам.
   Теперь на  карте  был  третий  въезд  на  автостоянку  -  только  что
построенный. Пока строительство еще шло, этого изображения на  карте  не
было.
   Жалобный голос у нее за спиной сказал:
   - Тебе все еще нужна машина?
   - Что? Ох, нет. - Бидж отодвинулась от ксерокса,  крепко  прижимая  к
себе книгу. Стоявший рядом студент с атласом автомобильных дорог в руках
внимательно посмотрел на нее.
   Бидж вернулась  в  картографический  отдел  и  медленно  пошла  вдоль
стеллажей, испытывая странное нежелание расставаться с книгой. Присев за
стол, она еще раз внимательно  рассмотрела  поворот  на  Перекресток  из
национального парка. На  этот  раз  она  особое  внимание  уделила  тому
ответвлению, которое было помечено буквами ДК. Как ни мало Бидж смыслила
в картографии, ей показалось, что это и есть та дорога, которую  строила
дорожная команда.
   Одна из отходящих от нее новых дорог имела надпись  "Москва",  другая
была помечена странными закорючками и в скобках словом "Агра",  рядом  с
третьей  был  только  рисунок,  напоминающий  стилизованное  изображение
ящерицы с крыльями. Бидж поежилась и отнесла книгу обратно на полку.
   Она снова обедала в "Джиро", жуя медленно и задумчиво. На сей раз она
сидела у стойки.
   Бидж предпочла бы столик в углу, но чувствовала себя виноватой  перед
Станом за невнимание к нему в прошлый раз. Раз имеешь секреты, никуда не
денешься от укоров совести. Она повернулась на высоком стуле и сказала:
   - Как дела, Стан?
   - Все хорошо. - Стан  искоса  взглянул  на  своего  отца,  пристально
смотревшего на Бидж,  но  явно  ее  не  узнававшего.  -  Есть,  конечно,
некоторые проблемы.
   - У меня тоже. - Она невольно бросила взгляд на сумку с книгами. Стан
засмеялся:
   - Биидж, у тебя проблемы с первого курса.  Что-нибудь  не  ладится  с
учебой?
   - На этот раз проблемы с медициной.
   - Доктор Биидж. - Он покачал головой, переворачивая лопаткой мясо  на
гриле. - Наконец-то. - Он широко улыбнулся.
   - Стан, до этого еще  далеко,  -  в  свою  очередь  покачала  головой
девушка.
   - Эта проблема с медициной -  она  задерживает?  Бидж  жевала  джиро,
рассеянно глядя на университетские здания.
   - Может быть.
   Направляясь к выходу, она помахала Хрису, отцу  Стана.  Тот  дрожащей
рукой помахал в ответ, но даже не попытался с ней заговорить.
   Медицинская служба университета располагалась в том же здании, что  и
факультет иностранных языков, помещений всегда не хватало.
   Администратор, женщина среднего возраста, улыбнулась Бидж вежливо, но
без особого тепла:
   - Ваше имя?
   - Бидж Воган. - Бидж протянула свой медицинский полис. - Я записана к
доктору Хитори.
   - Следующая  дверь.  -  Теперь  в  голосе  администратора  прозвучала
симпатия: обычно студентки записывались к терапевту или гинекологу, а не
к невропатологу.
   Доктор Хитори оказалась темноволосой женщиной с восточным типом лица,
лет пятидесяти. Она просмотрела записи в карточке Бидж (довольно обычные
сведения о перенесенной ангине и  анализах  на  мононуклеоз),  рассеянно
улыбнулась девушке и сказала с неожиданным среднезападным акцентом:
   - Нам есть о чем поговорить, верно?
   Бидж сдержанно кивнула. Доктор Хитори явно не умела находить подход к
пациенту, да и говорила она слишком быстро.
   - Мне известно, что у вашей матери была  хорея  Хантингтона.  -  Бидж
удивилась, но промолчала. -  Мне  не  удалось  найти  в  архиве  историю
болезни вашего деда, но ясно, что у одного из родителей матери она  тоже
была.  В  этих  обстоятельствах  я  рекомендовала  бы  вам  генетическое
обследование.
   У Бидж возникло подозрение, что доктор Хитори видит  в  их  разговоре
пустую формальность.
   - А разве больше ничего не нужно предпринять?
   Доктор Хитори что-то быстро нацарапала в карточке Бидж.
   -  Я  сейчас  выпишу  направление,  вы  распишетесь,  и  в   Дьюкском
университете вам сделают все анализы.
   - Как быстро я узнаю результаты?
   - Через неделю, не больше. - Врач бросила на Бидж  острый  взгляд.  -
Вы, конечно, думаете, что положительный результат анализа будет означать
конец всего. Дело обстоит не так  просто.  -  Она  помолчала,  тщательно
подбирая слова. - Приходилось ли вам видеть жертву хореи Хантингтона,  -
это прозвучало более уместно, чем обычное  "больного",  -  на  последних
стадиях болезни?
   Во время каникул  и  все  более  редких  приездов  домой  Бидж  могла
наблюдать, как ее  дед  погружается  все  глубже  -  сначала  старческий
маразм, затем депрессия,  наконец  паралич,  она  видела  его  полностью
неподвижным, но еще сохранявшим сознание, перед самым концом. Это  было,
когда бабушка взяла с собой Бидж в госпиталь Рейнтри. Мать  Бидж,  узнав
об этом, месяц не разговаривала с бабушкой.
   Бидж помнила полные страдания все понимающие глаза, слишком живые  на
неподвижной маске лица. Вслух она сказала только:
   - Да, одного я видела.
   - Я видела нескольких. Мне приходилось наблюдать, как люди борются до
конца. - Теперь доктор Хитори говорила еще быстрее.
   - В этой борьбе нельзя победить, конечно.
   - Зависит от того, что вы понимаете под "победить", - ответила доктор
Хитори резко. - Одни живут дольше, чем Китc,  некоторые  -  дольше,  чем
Моцарт, у них достаточно времени, чтобы успеть сделать что-то стоящее. -
Скорость, с которой говорила врач, поняла Бидж, была вызвана  гневом.  -
гневом, направленным скорее на ситуацию в целом, чем на Бидж лично.
   - Все дело во времени. - Голос  Бидж  дрогнул.  Говорить  об  этом  с
кем-то  -  значило  ощутить  всю  ужасную  реальность  происходящего.  -
Насколько рано все начинается? Например, в моем возрасте?
   Доктор заколебалась, потом кивнула:
   - Более часто начало заболевания приходится лет на сорок, но возможно
и в двадцать лет. Даже иногда раньше, но такое случается  редко.  -  Она
снова открыла карточку Бидж  и  потянулась  за  ручкой.  -  У  вас  есть
основания думать, что симптомы проявляются уже теперь?
   - Перечислить их вам?
   Доктор Хитори удивленно посмотрела на Бидж:
   - Вы, кажется, разбираетесь в предмете. Прежде чем  прийти  сюда,  вы
успели кое-что прочесть? Ну так какие же у вас симптомы?
   - Депрессия.
   - Чушь.
   Бидж  улыбнулась,  представив  себе,  какой  разнос  устроил  бы   ей
Конфетка, позволь она себе сказать такое клиенту.
   - Почему чушь?
   - Когда вы обратились за  направлением  на  анализ,  вы  упомянули  о
самоубийстве матери. К тому же вы на выпускном курсе. Я прекрасно помню,
как не высыпалась и все видела в мрачных тонах на последнем курсе. Разве
не так? Что еще?
   - У меня дрожат руки. - Бидж вытянула руку, и она, черт возьми, и  не
думала дрожать.
   Доктор Хитори задумалась, постукивая ручкой.
   - Сам по себе этот симптом не  показателен.  Вы  могли  пить  слишком
много кофе, вы могли чувствовать усталость...
   - Все время?
   -  Могу  только  повторить  то,  что  сказала  о  жизни   выпускницы.
Расскажите мне, что конкретно случилось.
   Запинаясь, Бидж рассказала об игре в гостинице, не упоминая, конечно,
о Перекрестке.
   - Я играла с друзьями... У нас в руках были прутья - с одной стороны,
ими нужно было зацепить противника, с другой - не дать зацепить  себя...
И я все время роняла прут. И проиграла. Я не могла заставить  свои  руки
делать то, что нужно.
   - Вам раньше часто приходилось  играть  в  эту  игру?  Бидж  покачала
головой.
   - А хоть когда-нибудь вы в нее играли?  Это  может  быть  не  симптом
болезни, а простая человеческая реакция. Все мы неуклюжи,  когда  делаем
что-то непривычное. -  Доктор  Хитори  вздохнула.  -  Послушайте,  я  не
собираюсь притворяться, будто  вам  не  о  чем  беспокоиться.  Нарушения
рефлексов могут быть следствием целого ряда заболеваний. Если результаты
тестирования на хорею Хантингтона окажутся отрицательными,  мы  займемся
выяснением того, что  у  вас  не  в  порядке  с  координацией  движений,
проведем кучу всяких обследований - на всякий случай.
   - Вы хотите сказать, что у меня может начинаться  болезнь  Паркинсона
или еще что-нибудь?
   - Я хочу сказать, что у вас может быть вообще все в порядке.  Я  хочу
сказать, что нужно будет исключать возможные болезни по одной. Но,  зная
историю вашей семьи, начать нужно с генетического анализа.  Он  покажет,
что следует искать. - Доктор Хитори еще раз заглянула в карточку Бидж. -
Здесь написано, что вы учитесь  в  ветеринарном  колледже.  Значит,  вам
известен порядок дифференциальной диагностики и  проведения  анализов  -
сначала делаются наименее сложные (и наименее дорогие). В  вашем  случае
требуется генетическое тестирование. Вот и все.
   Бидж грустно кивнула.
   - Высуньте  язык  и  не  убирайте  его  обратно.  Бидж  с  изумлением
посмотрела на доктора Хитори. Та улыбнулась в ответ:
   - Простенькая, но интересная проба. Вы сами увидите: сможете  держать
язык высунутым или он по собственной инициативе уберется  внутрь.  Я  не
особенно  ей  доверяю,  но   пациентам   она   нравится.   Своего   рода
успокоительная процедура домашнего изготовления.
   Бидж высунула язык.
   Доктор Хитори спокойно добавила:
   -  Конечно,  случается,  что  первым  проявлением  хореи  Хантингтона
оказывается слабоумие, но вы мне кажетесь  слишком  сообразительной  для
этого.
   Бидж ощутила глупое желание рассказать, как она  лечила  единорога  и
разговаривала с сатиром и фавном.
   Доктор Хитори нахмурилась:
   - Не убирайте язык.
   - Я и не убираю, - запротестовала  Бидж  и  обнаружила,  что  говорит
отчетливо - язык вернулся на место. Доктор Хитори пожала плечами:
   - Попробуйте сделать это еще несколько раз сами. Как я уже  говорила,
я не особенно доверяю этой пробе. А теперь,  -  сказала  она  просто,  -
поговорим о том, что будем делать, когда узнаем результат анализа.  Если
он  окажется  положительным,  вам  придется  принять  трудное   решение:
рискнете ли вы иметь детей.
   - Я уже думала об этом. Нет. Не рискну.
   - О'кей. Тогда еще один не менее  трудный  вопрос:  есть  ли  у  вас,
помимо обычной студенческой, медицинская страховка? Получить  ее  теперь
вам будет нелегко.
   Бидж закусила губу.
   Доктор Хитори, глядя на нее, сказала только:
   - Если у вас хорея Хантингтона, это  не  значит,  что  вы  не  должны
ничего планировать. В определенном смысле болезнь  должна  сделать  ваши
усилия более интенсивными. Генетический анализ дает определенный  ответ,
но по нему нельзя судить, когда появятся первые симптомы.  Их  может  не
быть еще много лет.
   Она наклонилась к Бидж.
   - Держу пари, вы уже думали о самоубийстве. Так? Бидж  приложила  все
усилия, чтобы ни одним движением - ни кивнув, ни покачав  головой  -  не
выдать себя.
   На вопрос врача она не ответила.
   - Большинству людей,  оказавшихся  в  вашем  положении,  такая  мысль
приходит. Я не хочу разрушать ваши планы, но помните: многие люди  живут
очень долго, прежде чем появляются первые симптомы.
   - Как может это... разрушить какие-то планы?
   - Я уже говорила: случалось, что лучшим  людям  была  отпущена  самая
короткая жизнь. Не растратьте свою жизнь понапрасну.
   Видимая бесчувственность врача подхлестнула Бидж.
   - Ладно, я спрошу вас прямо: если я решу убить себя,  пока  я  еще  в
состоянии это сделать, на какие  симптомы  как  на  последний  звонок  я
должна ориентироваться?
   Доктор Хитори не обиделась. Подумав, она ответила:
   - Существуют тесты, показывающие, началась ли уже  деградация  мозга.
Она легко выявляется. Например, при помощи  ядерно-магнитной  томографии
можно увидеть, появился ли уже типичный для хореи атрофический  паттерн.
Здесь невозможно ошибиться. Мы называем его  паттерном  бабочки.  -  Она
соединила  большие  пальцы  рук  и  помахала   остальными,   иллюстрируя
сказанное.  Бидж  ощутила  дурноту.  -  Кроме  того,  существуют   пробы
рефлексов...
   - Вроде пробы с высунутым языком.
   - Да, но более сложные, - резко ответила врач. - Послушайте, мисс,  я
профессионал. Я знаю о хорее Хантингтона все. Я понимаю, что  никому  не
хочется потерять рассудок, или оказаться парализованным, или  все  время
падать, или не вылезать из депрессии, поскольку шанса  на  выздоровление
нет.
   Бидж опять ощутила дурноту. Она, конечно, знала заранее, что разговор
с врачом будет трудным, но с доктором Хитори  было  бы  трудно  говорить
даже о боли в ухе.
   -  Так,  -  доктор  постучала  по  карточке  Бидж,  -   мы   обсудили
необходимость  анализа,  поговорили  о  самоубийстве  и   депрессии,   о
деградации мозга... Вы хотели бы узнать еще что-нибудь?
   Бидж молча покачала головой.
   Доктор Хитори захлопнула карточку:
   - Ну тогда все. Кстати, в случаях, подобных вашему, обычно обращаются
к консультанту-генетику до того, как станут известны результаты анализа.
Вы можете также получить совет психиатра в связи с депрессией и  мыслями
о самоубийстве. - Она взглянула на Бидж поверх очков. -  Я  бы  вам  это
рекомендовала. Вы даже не представляете, как выбивает человека из  колеи
обсуждение всех этих вещей.
   - Правда? - спросила Бидж, направляясь к двери.
   Бидж отправилась  прямиком  в  "Митч"  и  заказала  порцию  кофейного
мороженого. Обычно она следила за своим весом, но  сейчас  это  казалось
глупым, а хоть в каком-то утешении она нуждалась. Усевшись  на  скамейку
между ресторанчиком Стана  и  кинотеатром,  она  задумчиво  смотрела  на
здания университета.
   Неожиданно из-за угла почти выбежала миссис Собелл. Увидев Бидж,  она
повернулась на каблуке и остановилась перед  девушкой,  выпрямившись  во
весь рост и гневно глядя на нее.
   - Вот вы где.
   Бидж замерла с мороженым у рта и высунутым языком.  Она  растерялась,
как  это  часто   случается   со   студентами,   когда   они   встречают
преподавателей и сотрудников университета вне их обычного  окружения.  К
тому же седые волосы миссис Собелл стояли дыбом, белый свитер был помят,
а один чулок съехал ниже колена.
   Миссис Собелл дернула Бидж за рукав и спросила с безумным видом:
   - Что вы сделали с ней?
   - С чем?
   - С Книгой Странных Путей. Бидж выронила мороженое:
   - Она пропала?
   Миссис Собелл кивнула. Бидж вскочила и побежала к библиотеке,  миссис
Собелл кинулась следом.
   Библиотекарь  не  могла  угнаться  за  девушкой,  она   прибежала   в
картографический отдел, когда  Бидж  уже  по  второму  разу  лихорадочно
перебирала книги на полке.
   Миссис Собелл одобрительно кивнула, когда Бидж обежала полку с другой
стороны, вынула несколько книг и  засунула  руку  между  рядами.  Потом,
когда Бидж  начала  просматривать  лежащие  на  оранжевом  столе  стопки
литературы,  предназначенной  для  расстановки  на  стеллажах,   пожилая
женщина не выдержала:
   - Неужели вы  думаете,  что  я  не  проделала  все  это,  прежде  чем
броситься искать вас?
   - А не мог кто-нибудь вынести ее из библиотеки?
   - Это возможно. - На лице миссис Собелл было  написано  страдание.  -
Мне следовало принять лучшие  меры  предосторожности.  Я  не  возражала,
когда из книги делали выписки или...
   - Копировальные машины, - перебила ее Бидж. Она кинулась к  лестнице,
преодолела несколько  маршей  и  остановилась,  задыхаясь,  перед  рядом
ксероксов на шестом этаже.
   Миссис Собелл прибыла на лифте одновременно с ней. Она быстро подошла
к Бидж, которая, все еще не переведя дыхания, с облегчением смотрела  на
стол с возвращенными книгами.
   Там под двумя журналами и альманахом  лежала  Книга  Странных  Путей.
Миссис Собелл схватила ее и прижала к груди, совсем как Бидж утром.
   - Как вы догадались, что искать нужно здесь? - пропыхтела Бидж.
   - Я не догадалась, но начинать нужно было отсюда. - Миссис Собелл  по
привычке осторожно раскрыла книгу, потом  захлопнула  ее.  -  Ведь  идти
вниз, к другим ксероксам, легче, чем подняться наверх.
   - Не стоит ли проверить, все ли с ней в порядке?
   - Голубушка,  -  с  облегчением  рассмеялась  библиотекарь,  -  чтобы
нанести этой книге ущерб, нужно обладать необыкновенным умением.  -  Она
вынула из-за уха ручку - Бидж в возбуждении не заметила ее - и  чиркнула
по одной из карт.
   Бидж вскрикнула -  но  прямо  у  нее  на  глазах  чернильная  пометка
побледнела и постепенно исчезла.
   - Она к тому же не горит, - сообщила миссис  Собелл  с  гордостью.  -
Разве это не прекрасно - книга, которая не горит?
   - И ей нельзя причинить вреда. - Бидж оглянулась по сторонам,  но  за
ними никто не наблюдал. - Многие знают о ее существовании?
   - Исследователи. Несколько человек.  -  Миссис  Собелл  заколебалась,
потом добавила: - Думаю, что только вы одна наткнулись на нее  случайно.
Поэтому-то я и не принимала особенных мер для ее безопасности.  Книга  в
общем-то не находит применения, кроме как для путешествий.
   Бидж порылась в корзинке для мусора и  просмотрела  лежащую  рядом  с
ксероксами стопку копий. Она нашла оттиски нескольких статей по медицине
и экономике, копию выкройки  купального  костюма  из  "Иллюстрированного
спорта", но ничего из Книги Странных Путей.
   - Я надеялась найти какие-то указания на то, куда они отправились,  -
сказала она разочарованно.
   - Я думаю, что знаю. - Миссис Собелл снова прижала книгу к себе. -  А
теперь нужно отнести ее на место.
   - Но почему вы храните ее просто на полке?
   - Это же библиотека. Где же еще ее хранить?
   - В отделе редких книг. - Бидж не бывала в нем после экскурсии еще на
первом курсе, но помнила, как там все  устроено:  застекленные  витрины,
аппаратура для поддержания постоянной температуры  и  влажности,  каждая
книга на виду.
   - Невозможно. Там слишком все контролируется. Очень  трудно  получить
оттуда  материалы.  Посетителям  все   время   пришлось   бы   приводить
обоснования. - На лице миссис Собелл было  написано  отвращение.  -  Это
хорошо только для книг, единственная ценность которых  в  их  древности,
но... Ну, в общем, некоторым посетителям было бы трудно  объяснить  свой
интерес к этой книге.
   Она не стала вдаваться в подробности, а Бидж не стала ее спрашивать.
   - А как насчет справочного фонда?
   - Те книги слишком часто используются. Библиотекари, студенты, иногда
даже преподаватели... - сказала миссис Собелл без следа сарказма. - Нет,
лучше всего спрятать ее на полке, где она и доступна, и незаметна -  она
не выглядит чем-то особенным.
   - "Украденное письмо", - пробормотала Бидж.
   - Да. - Несмотря на тревогу, миссис Собелл расцвела. - Вы читали По?
   - Кое-что. - В последнее время Бидж  часто  приходили  на  ум  "Маска
Красной Смерти" и "Преждевременные похороны".
   - Вы знаете, он ведь какое-то время провел  в  Балтиморе.  Я  выросла
недалеко от того дома, где он жил со  своей  тетушкой.  Он  там  написал
некоторые свои стихотворения и влюбился.
   Бидж выразила должный интерес.  К  миссис  Собелл  было  очень  легко
испытывать симпатию.
   - Ну что ж, - вздохнула библиотекарь, - назад на полку. - Она любовно
похлопала по книге, взглянула на Бидж, и ее глаза за очками снова обрели
проницательность. - Вы знаете, дорогая, я ведь не  рассержусь,  если  вы
признаетесь, что это вы оставили книгу рядом с копировальной машиной.
   - Но это не я, - ответила Бидж. - И не доктор Доббс, -  добавила  она
задумчиво. - Он всегда очень аккуратен с книгами.
   - И он бы обязательно остановился поболтать  со  мной,  -  улыбнулась
миссис Собелл. - Он всегда говорит мне: "Привет, красотка". - Она  очень
похоже изобразила тягучий выговор Конфетки.
   - На него похоже. Ну ладно, это не он. И не я. Улыбка сползла с  лица
миссис Собелл, и она тихо сказала:
   - Нет, это не Конфетка Доббс и не вы, верно? - Она бросила взгляд  на
книгу. - Это было бы слишком легко.
   Бидж внимательно посмотрела на  миссис  Собелл,  поколебалась,  потом
решилась:
   - Вы ведь знаете, что это особая книга?
   - Да, она совершенно необычна.
   - И мне кажется, что вы  знаете  о  Перекрестке  больше,  чем  в  том
признаетесь.
   - Я главный библиограф уже тридцать три года, -  безмятежно  ответила
миссис Собелл. - Я знаю больше, чем признаюсь, почти обо всем.
   Бидж наклонилась к библиотекарю, посмотрела ей в глаза и  сказала  не
допускающим отговорок тоном:
   - Вы гном?
   - Мы теперь, - вежливо  улыбнулась  миссис  Собелл,  -  предпочитаем,
чтобы нас называли "маленький народец", дорогая.
   Бидж отчаянно покраснела и смутилась:
   - Ради Бога, простите меня. Я не хотела быть грубой...
   - Пожалуйста,  не  беспокойтесь.  Такое  случается  часто.  Но  Бидж,
торопливо  отступая  к  лестнице,  еще  дважды  извинилась,  краснея   и
заикаясь.
   Этой ночью Бидж спала плохо. Ей приснился черный кот из рассказа  По,
усевшийся ей на грудь и внимательно смотревший внутрь ее черепа: чем  не
ядерно-магнитная томография?  Она  ощущала  биение  легких  крылышек  за
глазными яблоками - бабочка в ее мозгу напрасно старалась  вырваться  на
волю.

Глава 10

   Конфетка сидел за рулем, а студентка делала  доклад.  Это  уже  стало
почти рутиной. - У меня самый обычный  случай.  -  Ли  Энн  сказала  это
совершенно спокойно, как будто  совсем  не  испытывая  разочарования.  -
Жеребящаяся кобыла. - Она искоса  посмотрела  на  остальных.  -  Клиент,
правда, странноватый. - Ли Энн коротко описала его, и остальные кивнули,
воздержавшись от саркастических замечаний.
   Ли  Энн  перечислила  ожидаемые  при  родах  осложнения  и   отметила
некоторые   трудности,   связанные   с   отсутствием   электричества   и
невозможностью  обеспечить  должную  стерильность,   особенно   учитывая
привычки кочевника-клиента. Конфетка прерывал Ли Энн трижды: один раз он
поинтересовался  связью  между  наличием  овсяницы  в  диете  матери   и
амниотической асфиксией у новорожденных жеребят,  дважды  он  просил  ее
помолчать, пока члены дорожных команд с двузубами в руках показывали ему
новые повороты.
   Бидж заметила, что люди - члены  дорожных  команд  -  принадлежали  к
разным расам, а однажды  она  увидела  и  человека-оленя:  рабочих  явно
начали набирать из более отдаленных мест, но  времени  обсудить  это  со
спутниками у Бидж не оказалось - Ли Энн возобновила свой доклад.
   Закончив простое и ясное описание пациента, Ли Энн спросила:
   - Этим можно ограничиться, доктор Доббс?
   - Тебе виднее. - Конфетка внимательно смотрел на карту, они были  уже
где-то в окрестностях "Кружек", и он боялся пропустить поворот в долину.
- Подожди-ка минутку. - Грузовик свернул на короткую  дорожку,  а  потом
запрыгал по вытоптанному скотом склону холма. Наконец они  оказались  на
плоской вершине напротив "Кружек". - Приехали.
   Ли Энн огляделась:
   - Здесь мы должны встретиться с клиентом?
   - На самом деле, - ответил Конфетка, -  здесь  нас  должен  встретить
человек, который договаривался со мной от имени клиента.
   - Это не Филдс? - спросила Бидж.
   - Нет, не Филдс. Этот человек от имени клиента  передал  вызов  через
Кружку. Насколько проще иногда все было бы, существуй здесь телефон.
   - А что это за человек? - осторожно поинтересовалась Анни.
   - О, вполне приличный, я думаю,  -  ухмыльнулся  Конфетка.  -  Я  сам
никогда с ним не встречался.
   С дорожки у подножия холма раздался крик, и они увидели,  как  к  ним
медленно поднимается человек с  тележкой.  Дэйв  пошел  было  навстречу,
чтобы помочь, но Конфетка остановил его: Перекресток  казался  не  таким
местом, где встречаться с незнакомцем наедине безопасно.
   Человек выглядел  вполне  безобидным.  Он  тащил  за  собой  тележку,
впрягшись между оглоблями, и весело насвистывал. Бидж не  смогла  узнать
мелодию, но это не показалось ей удивительным.
   Он остановился рядом  с  грузовиком,  поставил  распорки  под  колеса
тележки и улыбнулся Конфетке и студентам:
   - Вы откуда?
   - С Земли, - ответил Дэйв. - Из Вирджинии, - уточнила Ли Энн. Человек
обдумал услышанное, потом протянул руку:
   - Я Оуэн. В вашем мире сказали бы, что я торговец.
   - Торговец-разносчик, - пробормотал Конфетка.
   - Передвижная лавка. - Оуэн с гордостью показал на свою тележку.
   Тележка была сделана из посеревшего от непогоды  дерева,  выгоревшего
на солнце и потрескавшегося. Она явно была крепко сколочена,  но  уже  и
основательно потрепана. Сам же  Оуэн  по  контрасту  выглядел  свежим  и
беззаботным: лет тридцати, с мальчишескими  голубыми  глазами  и  свежим
цветом   лица.   Он   производил   впечатление   человека,    совершенно
удовлетворенного тем, чем занимается.
   Ли Энн с интересом взглянула на тележку:
   - Она, похоже, не такая уж тяжелая, раз ты можешь везти ее  сам,  без
лошади. И какими же товарами ты торгуешь?
   Широким жестом Оуэн откинул крышку,  закрывавшую  тележку  сверху,  и
подпер ее распоркой. Потом он поднял еще одну дверцу и выдвинул ящик  со
множеством отделений, опирающийся на прикрепленную к тележке стойку.
   - Если в мире что-то производится, а еще где-то есть на это спрос, то
оно у меня найдется.
   Поднятая дверца была усеяна крючками, на них висели ножи -  армейский
из шведской стали, большой изогнутый нож с усыпанной жемчугом рукояткой,
изображающей дракона, тонкий кинжал из  какого-то  красноватого  сплава,
которого студенты никогда не видели, пружинная открывалка  для  бутылок,
изображающая какое-то человекообразное существо.
   На стойках было развешано множество фигурок-игрушек: летающие птички,
человечки с крыльями бабочки, которые показались бы сказочными  даже  на
Перекрестке, заводные кошки, ловящие мышку на колесиках.
   В тележке были самые разнообразные шляпы и перчатки. Бидж пересчитала
пальцы - на большинстве перчаток их оказалось пять.  Она  посмотрела  на
охотничьи сцены, вышитые  на  больших  рукавицах  из  плотной  ткани,  и
решила, что о них лучше не спрашивать.
   Сама тележка тоже заинтересовала Бидж.
   - А что вон в том ящике, снизу?
   - Моя постель, одежда и прочие личные вещи, - весело ответил Оуэн.  -
Настоящие сокровища я держу в верхних отделениях,  чтобы  покупатели  их
видели.
   - Ну и как, удается заключать выгодные сделки?  -  спросил  Конфетка,
глядя на многоцветное разнообразие.
   - Сэр, - оскорбление ответил  торговец,  -  каждый  предмет  здесь  -
объект очень выгодной сделки. Большинство  из  них  неизвестны  в  вашем
мире. - Конфетка взял в руки консервный нож,  на  нем  оказался  ценник:
"Скобяные товары Кроджера. $1.29".  -  А  те,  что  из  вашего  мира,  -
редкость в других  местах,  -  закончил  Оуэн,  не  смутившись.  -  Вам,
конечно, нет смысла покупать их здесь - пришлось бы платить дороже.
   - Неужели на Перекрестке действительно большой  спрос  на  консервные
ножи? - спросила Анни с сомнением.
   - Пока что нет, - ответил Оуэн заговорщицким шепотом, -  но  когда  я
начну продавать здесь и консервы в банках, я окажусь монополистом.
   - А какими особенностями обладает  тот  нож  из  красного  сплава?  -
спросил Конфетка.
   - У тебя острый взгляд. Возьми его  -  осторожно!  -  и  попробуй  на
палочке.
   Конфетка двумя пальцами  снял  нож  с  крючка,  как  будто  собирался
метнуть его. Оуэн напряженно наблюдал за ним и вскрикнул: "Нет!" - когда
Конфетка хотел было попробовать лезвие пальцем. Тот поднял брови и легко
метнул нож в лежащую на земле ветку.
   Нож прошел сквозь древесину без всякого усилия. Конфетка посмотрел на
срез: он был чистый и гладкий, как от циркульной пилы.
   - Из чего он сделан?
   - Из крови. - Все вытаращили глаза на торговца, и он добавил:  -  Это
особый, очень сложный процесс. Анни внимательно смотрела на лезвие.
   - Только представьте, как бы он пригодился при ампутациях.
   Конфетка явно представлял. Он долго смотрел  на  нож,  прежде  чем  с
сожалением вернул на место.
   - Так можно разучиться пользоваться другими инструментами,  -  сказал
он извиняющимся тоном. - А потом потеряешь нож, и все.
   - А как насчет магических штучек,  чтобы  произвести  впечатление  на
девушек? - небрежно спросил Дэйв. Ли Энн метнула  на  него  испепеляющий
взгляд.
   Оуэн, не замечая сарказма, задумался.
   - Кое-что есть... - Он порылся в ящике, потом засучил рукава и  полез
на самое дно. - Свиток  проклятий.  -  Свиток  был  запечатан  воском  с
оттиском, напоминавшим одновременно мех и перо.  Оуэн  вскрыл  печать  и
прочел: - "Пусть твои братья  по  грибнице  лишайником  прорастут  между
твоих сестер..." Нет, это, пожалуй, не для  вас.  -  Он  быстро  свернул
свиток и сунул его обратно.
   Порывшись еще, торговец  извлек  помятый  плоский  стальной  стержень
больше метра длиной. Он вытащил его за тупой конец, с трудом  высвободив
поперечину на другом, это оказался грубо сделанный меч.
   - Что это?
   Оуэн поднял меч за рукоять.
   - Это, - серьезно произнес он, - легендарный Гларундел -  Бесполезный
Меч. Гарантирует поражение любому, кто им сражается. Совсем недорогой, -
добавил он с надеждой.
   - Я воздержусь, - пробормотал Дэйв. Оуэн бросил меч в  тележку  и  на
этот раз рылся в товарах  очень  долго.  Наконец  ему  удалось  вытащить
почерневшую от времени кожаную  тесемку,  запутавшуюся  в  груде  всяких
мелочей. Он осторожно ее распутал и достал камень,  сквозь  отверстие  в
середине которого и была продета тесемка. Торговец с гордостью  протянул
его студентам.
   Дэйв и девушки принялись  внимательно  рассматривать  камень.  Резьба
почти стерлась, изображение напоминало то ли лягушку, то ли ящерицу - во
всяком случае, носить такое украшение никому из них не захотелось бы.
   - Откуда это? - спросила Анни подозрительно. Оуэн  поднял  камень  за
тесемку и задумчиво на него посмотрел:
   - Этого я не знаю.
   - Неужели не можешь вспомнить? - удивился Дэйв. - Этого я не говорил,
- спокойно ответил торговец. - Я сказал, что не знаю, откуда оно.
   Бидж завороженно смотрела, как камень покачивается на тесемке.
   - Он волшебный?
   - Так мне говорили.
   - А что он делает?
   - То же самое, что и каждый из вас, - самодовольно ответил Оуэн.
   - Лечит животных?
   - Делает их здоровыми. И  людей  тоже,  если,  конечно,  мне  сказали
правду.
   - И как же он действует? - спросила  Ли  Энн.  Анни  бросила  на  нее
предостерегающий взгляд и покачала головой.
   - Ах, как же  он  действует...  -  Оуэн  подпер  рукой  подбородок  в
шутливой задумчивости.  -  Ну,  знай  мы  это,  разве  он  назывался  бы
волшебным?
   - Нет, я имею в виду, как им пользоваться? Сэр, -  добавила  Ли  Энн,
вспомнив, несмотря на раздражение, о необходимости соблюдать вежливость.
   - Думаю, что просто  нужно  его  носить.  -  Оуэн  показал,  как  это
делается, накинув кожаный ремешок себе на шею. - Разве это не логично?
   - Ерунда это все, - фыркнул Дэйв. - А жаль, если так. - Оуэн  снял  с
себя камень и грустно посмотрел на него. - Говорят, он излечивает все  -
кроме одиночества и плохого характера. Если, конечно, он действует.
   - Сколько он стоит? - неожиданно спросила Бидж. Оуэн явно растерялся:
   - По правде говоря, до сих пор никто ничего мне за него не предлагал.
Ну... - Он повертел камень в руках, поглаживая стершуюся резьбу. -  Если
он не действует, это просто камень, и мне не следует запрашивать слишком
много. С другой стороны, если он действует, то он бесценен, и за сколько
бы я ни продал его, все будет за  бесценок.  Значит,  справедливая  цена
будет между тем и этим, - сказал он, как будто это  рассуждение  снимало
все вопросы. - Два шестерика.
   Бидж расплатилась теми монетами, что им  всем  раздал  Конфетка.  Она
наклонила голову, и Оуэн осторожно надел амулет ей на шею. Анни смотрела
на нее с ужасом, Дэйв с отвращением. Конфетка  бросил  на  нее  странный
взгляд, понять значение которого она не смогла.
   - Но хватит  торговли.  -  Оуэн  захлопнул  крышку  тележки.  -  Пора
заняться медициной. Скоро придет  мой  друг,  я  вам  его  представлю  и
отправлюсь дальше.  -  Оуэн  оглядел  студентов,  почесал  в  затылке  и
добавил: - На  Перекрестке  считается  грубостью  обращать  внимание  на
физические особенности расы. Вам уже приходилось встречать кентавров?
   - Мы слышали о них, - ответила Бидж, вспомнив скрипучий голос попугая
в "Кружках".
   - Э-э... Они довольно своеобразны, а их чувство  юмора...  отличается
от человеческого. Они гораздо реже смеются. Жизнь у них тяжелая, но  они
этим гордятся.
   - Согласно "Справочнику Лао", - сказала Ли Энн, - они жеребятся раз в
год, и каждая кобыла... женщина... может  иметь  пятнадцать  -  двадцать
жеребят за свою жизнь.
   - И почему же тогда, -  спросил  Оуэн  грустно,  -  как  вы  думаете.
Перекресток не вытоптан еще копытами бесчисленных стад?
   Невеселый ответ на этот вопрос был  ясен  всякому,  кому  приходилось
читать Дарвина или Мальтуса, как ни тяжело  представлять  себе  действие
естественного отбора на представителей мыслящего вида.
   - Детская смертность, - быстро сказала Ли Энн. - Хищники.  Болезни  -
хотя это, пожалуй, для Перекрестка не характерно.  Война  и  голод...  А
почему они покинули свою родину, раз здесь им приходится так несладко?
   - Когда-то они жили в вашем мире, в той его части, которая, по-моему,
называется Ближний Восток. Сирия ведь находится на Ближнем Востоке?
   - Не думаю, что в  наших  исторических  хрониках  о  них  сохранились
какие-либо сведения, - тактично проговорила Анни.
   - Предания говорят, -  вмешался  Дэйв,  -  что  они  были  мудрыми  и
опасными.  Некоторые  авторы  считают,  что  миф  о  кентаврах   сложили
солдаты-пехотинцы, впервые столкнувшиеся со всадниками... - Дэйв  умолк,
смутившись.
   - Если ваш мир похож на другие, - хмыкнул Оуэн, - то все было как раз
наоборот - верховая езда возникла из желания быть похожими на кентавров.
Откуда-то от подножия холма донесся стук копыт.
   - Ничему не удивляйтесь, - быстро сказал Оуэн. -  Вас  может  ожидать
сюрприз.
   - Ну это вряд ли, - ухмыльнулся Дэйв. - Нас теперь трудно удивить.
   Стук копыт стал громче. Из-за бровки холма появился Каррон -  и  Оуэн
оказался прав: такого никто не ожидал.
   Все вполне логично, подумала Бидж, рассматривая его,  задрав  голову.
Раз кентавр - наполовину лошадь  и  наполовину  человек,  то  почему  бы
лошадиной половине не оказаться клайдсдейлом?
   Копыта кентавра были наполовину скрыты жесткой белой шерстью, могучие
бабки толщиной оказались с человеческое тело, спина - лошадиная спина  -
больше метра шириной и почти в двух метрах от земли.
   Пропорционально этому велик был и человеческий торс кентавра, а глаза
его смотрели на людей с высоты метра в три. За ним шла  его  спутница  -
вероятно, его подруга.
   Лица кентавров были похожи на лица  арабов  -  смуглая  кожа,  темные
живые глаза, черные вьющиеся волосы. По сравнению с ними Филдс и  Стефан
показались бы совсем светлокожими. Внешность Политы наводила на мысль об
арабских  кровях  и  в  другом  смысле:  лошадиное   тело   великолепных
пропорций, мускулатура чистокровного рысака.  Бидж  только  с  некоторым
опозданием осознала, что Полита беременна.
   Ее сбил с толку плоский  живот  человеческой  части  тела,  лошадиный
живот выпирал в стороны, а задние ноги были даже несколько расставлены -
так велики оказались объем и вес живота.
   Держу пари, подумала Бидж, отец ребенка - или жеребенка,  как  бы  ни
назвать - Каррон.
   Она повернулась к Дэйву, чтобы обменяться впечатлениями, и только тут
заметила потрясенное выражение у него на лице. На секунду Бидж  опешила,
потом, проследив за его взглядом, все поняла.
   Человеческое тело, чтобы соответствовать  телу  лошади,  должно  быть
щедрых пропорций. Это относится ко всем его частям.
   Торс Политы напоминал греческие  статуи  героического  периода.  Даже
будь Полита обыкновенных человеческих размеров, ее грудь впечатляла бы.
   "Никто, - писал Лао, - не мог бы  быть  настолько  опрометчив,  чтобы
назвать груди женщины-кентавра рудиментарными" .
   И Полита не носила одежды. Дэйв был явно поражен.
   К тому же она была прекрасна  -  безупречная  смуглая  кожа,  высокие
скулы, огромные темные глаза с густыми ресницами, губы более полные, чем
для обычного человека было бы возможно без пластической операции. И  так
же, как лицо кентавра-клайдсдейла  было  отмечено  суровостью,  ее  лицо
светилось добротой.
   Каррон кашлянул, надеясь привлечь внимание Дэйва. Безрезультатно.
   Ли Энн решительно выступила вперед и,  вроде  бы  случайно,  толкнула
Дэйва.
   - Я буду заниматься этим случаем, сэр. Ты Каррон?
   - Я Каррон, - ответил кентавр спокойно, но  властно.  -  Но  мое  имя
Несиос. - Он сделал жест в сторону Политы. - Мою любимую зовут Полита.
   Дэйв потряс головой, пытаясь прогнать наваждение.
   - Несиос... Несс. Перевозчик.  Всегда  помогал  людям  -  кроме  того
случая, когда попытался похитить жену Геракла.
   - У тебя довольно странный выбор любимых книг, не так ли?  -  сказала
Анни.
   - Раньше я много читал, - признал Дэйв. - Но только  не  теперь  -  у
кого найдется для этого время в колледже?
   - А что такое Каррон? - спросила Бидж. - Это тоже твое имя?
   - Это титул. - Каррон бросил на нее суровый взгляд.
   - Каррон, Каррон... понял! - Дэйв щелкнул пальцами.  -  Харон,  через
"X". Тоже  перевозчик  -  только  в  Аиде.  Лодочник,  перевозящий  души
умерших. - Дэйв умолк, с интересом глядя на  кентавра,  который  коротко
кивнул.
   - Не бойся, - сказал он и улыбнулся, сложив на груди руки и глядя  на
Дэйва сверху вниз. - Для  этого  я  выбираю  только  больных,  старых  и
грешников. И только  среди  моего  собственного  народа.  -  Он  ласково
погладил Политу по спине. - Поверь, я приношу смерть  только  тем,  кого
больше всего люблю.
   Конфетка и студенты вытаращили на него глаза.
   - Ну, теперь, когда вы познакомились, - сказал Оуэн жизнерадостно,  -
мне пора отправляться. Рад был помочь. Может быть, мы еще  встретимся  в
"Кружках". - Он пошел вниз по склону, насвистывая.
   Каррон посмотрел, как человек везет свою тележку, потом повернулся  и
сказал решительно:
   - Когда я договаривался о встрече с вами, моя кобыла была  в  хорошем
состоянии. Потом у нее начались роды, и что-то пошло не так. Пожалуйста,
осмотрите ее.
   Полита поскакала вниз по склону, в тенистую рощу.
   Ли Энн вытащила из грузовика чемоданчик с инструментами,  и  Конфетка
проверил, все ли необходимое в нем есть. Дэйв взял недоуздок,  остальные
разделили между собой прочий груз. Люди цепочкой пошли с холма следом за
Карроном.
   Кобыла  действительно  была  в  плохом   состоянии:   она   выглядела
обессиленной и дико озиралась. Полита положила руку ей на спину и что-то
ласково говорила в ухо. Язык напоминал одновременно и арабский, и  тихое
ржание. Часть этих звуков, решила Бидж, вообще не  слова  -  они  просто
нужны, чтобы успокоить животное.
   Ли Энн бросила на кобылу один-единственный взгляд и скомандовала:
   - Держите ее.
   Студенты быстро заняли нужные позиции: Дэйв накинул недоуздок, а Бидж
и Анни взялись за него каждая со своей стороны, положив  свободные  руки
на шею  лошади.  Дэйв  держал  повод.  Конфетка  прислонился  к  дереву,
наблюдая.
   Ли  Энн  обошла  кобылу  сзади  и  начала  обследование.  Матка  была
увеличена и воспалена, но наружные половые органы угрожающе сухи. Что-то
было явно не в порядке: похоже, жеребенок не мог появиться на  свет  без
постороннего вмешательства.
   Ли Энн  надела  резиновый  нарукавник  и  другой  рукой  вытащила  из
чемоданчика спринцовку с нолвасаном. Она смочила жидкостью и нарукавник,
и слизистую лошади, после чего ввела руку в утробу.
   Каррон, хотевший получше все видеть, подошел слишком близко  и  задел
Ли Энн.
   - Пошел вон, не мешайся. - Ли Энн шлепнула свободной  рукой  кентавра
по боку. Изумленный Каррон попятился. Ли Энн в ужасе зажала рукой рот.
   - Сэр, я приношу самые искренние извинения. Я совсем забыла,  что  ты
наш клиент.
   - Ничего, - ответил тот холодно.
   Но Полита, тоже закрывшись  рукой,  захихикала.  Бидж  подумала,  что
величественные манеры Каррона производят должное впечатление не на  всех
его соплеменников. Ли Энн перестала  ощупывать  жеребенка  и  замерла  в
неподвижности. Конфетка, который, казалось, даже и не  смотрел  на  нее,
немедленно спросил:
   - Что-то не так?
   - Копыто, - ответила Ли Энн через плечо. - Заднее копыто, -  добавила
она тихо.
   Жеребята обычно рождаются, как это называла про себя Бидж, в  позиции
супермена: головой вперед.  Любое  другое  положение  не  дает  детенышу
возможности легко появиться на свет и подвергает большой опасности мать.
   Конфетка быстро подошел, натянул нарукавник и тоже прощупал плод.
   - Предлежание неправильное, - обратился он к Каррону и, как  заметила
Бидж, к Полите. - В нашем мире такое называется ягодичным предлежанием -
детеныш идет задом.
   Каррон махнул рукой:
   - Я такое встречал.  Это  бывает  нечасто,  но  случается.  Вот  я  и
подумал, что нужно вызвать вас, - иногда предчувствие оправдывается.
   - А я-то удивлялась, зачем мы нужны при нормальных родах,  -  сказала
Ли Энн. - Обычно жеребята только что сами не выскакивают.  Но  настоящие
лошадники всегда знают, когда что-то идет не так. - Ли Энн не  заметила,
что ее фраза в данных обстоятельствах звучит почти как каламбур,  -  она
была слишком поглощена состоянием кобылы.
   Каррон тоже был сосредоточен на животном. Он обошел дрожащую  лошадь,
поглаживая ее по спине и стараясь успокоить. Наклонившись - для человека
это выглядело бы как гимнастическое упражнение, - он взял обеими  руками
ее морду и поцеловал в переносицу, тихо и ободряюще что-то бормоча.
   Потом он отпустил лошадь и деловито обратился к Ли Энн:
   - У тебя ведь есть лекарства? Убей ее.  После  секунды  ошеломленного
молчания Ли Энн ответила:
   - Я бы предпочла  сделать  кесарево  сечение.  Сэр,  -  добавила  она
неохотно.
   - Кесарево сечение, - быстро вмешалась  Бидж,  -  это  горизонтальный
разрез в брюхе кобылы, через  который  можно  извлечь  жеребенка.  Потом
разрез зашивается, и когда  лошадь  придет  в  себя,  она  будет  вполне
здорова. Эта процедура получила свое название по имени одного  из  наших
величайших вождей, который именно так появился на свет, - добавила  Бидж
с надеждой.
   Как ни озабочен был Каррон, он не удержался от улыбки:
   - Неужели я произвожу впечатление  любителя  лести?  Нет,  доктор.  -
Назвав ее "доктор", он прекрасно понимал, что  тоже  льстит  девушке.  -
Если в брюхе лошади будет разрез,  ее  все  равно  придется  убить.  Как
сможем мы остаться и ухаживать за ней - ведь кентавры постоянно  кочуют.
Лучше убить ее сейчас - это милосерднее.
   - Мы можем расчленить плод, - предложил Конфетка.
   На лице Политы отразился ужас, на лице Каррона - интерес.
   -  Даже  пока  он  все  еще  внутри?  Конфетка   извлек   из   набора
хирургических инструментов хирургическую проволоку:
   - Вот этим. Это называется спица Гигли, или фетотомическая проволока.
Если ввести ее внутрь, можно отпилить ноги  и  извлечь  их.  За  кобылой
потом нужно будет, конечно, присматривать, но в  основном  она  будет  в
норме.
   Каррон кивнул:
   - Можете вы сначала убить жеребенка?
   - В общем-то нет. Введение физраствора требует слишком много времени.
- Конфетка поморщился.  -  При  нормальном  предлежании  можно  было  бы
отпилить голову - это приводит к немедленной смерти. Ветеринары в  нашем
мире предпочитают этого не делать, - добавил он.
   - Нам бы тоже  этого  не  хотелось,  -  ответил  кентавр,  но  сделал
решительный жест в сторону Ли Энн. - Убей жеребенка, если можешь  спасти
мать.
   - Сначала я проверю, жив ли плод, - сказала Ли Энн. Каррон,  явно  не
понявший, что она имеет в виду, нахмурился.
   Конфетка подошел к Ли Энн и при этом встал так, чтобы оказаться между
ней и кентавром.
   - Так было бы абсолютно правильно в  нашем  мире,  так  что  с  этого
действительно нужно начать. Но каков бы ни был результат, тебе  придется
его убить.
   Ли Энн бросила на него взгляд  через  плечо.  На  лице  девушки  было
написано  непримиримое  неприятие.  Она  молча  отвернулась   и   начала
обследовать кобылу.
   Наконец она произнесла с явным облегчением:
   - Никаких признаков жизни. - Напряжение отпустило девушку, но она  не
вытащила руки из утробы роженицы.
   - Переходи к следующему этапу. - Конфетка протянул  ей  хирургическую
проволоку для расчленения плода.
   Не говоря ни слова, Ли Энн вытащила руку,  взяла  проволоку  и  снова
обеими руками стала ощупывать жеребенка.
   Бидж и Анни удерживали  кобылу,  говоря  ей  ласковые  слова,  Полита
гладила ее по носу. Глаза Политы,  почти  такие  же  большие,  как  и  у
лошади, наполнились скорбью.
   Всем студентам было понятно, что в каждый  данный  момент  делает  Ли
Энн: сначала она неуверенно шарила рукой,  потом  осторожно  переместила
руку с проволокой, ненадежнее уперлась ногами в землю,  вся  напряглась,
стиснув зубы, она начала  делать  пилящие  движения  проволокой.  Лошадь
попыталась повернуть голову, и Полита, обхватив ее за шею,  удержала  ее
на месте - гораздо более эффективно, чем девушки, державшие недоуздок.
   Ли Энн работала несколько минут, на ее лице отражалось то напряжение,
о котором нельзя было судить по скрытым  от  взглядов  рукам.  Дэйв  был
первым, кто предложил:
   - Давай сменю.
   - Если понадобится, - пропыхтела она.  -  Спасибо.  -  Ее  руки  были
плотно прижаты к стенкам матки, пот на лице и  напряженные  плечи  были,
казалось,  в  противоречии  с  тем,  какие  почти  незаметные   движения
совершали руки.
   Минут через пять она сказала:
   - Доктор Доббс? Как вы смотрите на то, чтобы Дэйв сменил меня, -  так
будет быстрее. Если нет, то я продолжу.
   - Решайте между собой. Вы четверо - одна команда.  Ли  Энн  с  трудом
вытащила левую руку, всю покрытую кровью, в крови была  и  правая  рука,
сжимавшая  проволоку.  Вместе  с  проволокой  Ли  Энн  извлекла   тонкую
костлявую ножку, которую осторожно положила на землю.
   Дэйв сразу взял у нее проволоку, снял с руки резиновый  нарукавник  и
натянул его сам. Ли Энн с облегчением сняла  и  передала  Дэйву  второй.
Потом она взглянула на доктора Доббса.
   - Сэр, я знаю, что это мой пациент и  принимать  решение  мне,  но  я
хотела бы посоветоваться с вами, прежде чем  Дэйв  возьмется  за  вторую
ногу.
   - Пожалуйста, - ответил Конфетка.
   - Нужно ли будет смещать  назад...  торс  жеребенка,  чтобы  вытащить
его?
   -  Нет,  если  Дэйв  сделает  свою  работу  чисто,  в  любом  случае,
ненамного. И имей в виду: лошадь  будет  сопротивляться,  она  стремится
вытолкнуть плод.
   - Спасибо. - Ли Энн повернулась к Дэйву:  -  Отдели  ногу  как  можно
выше, и пусть тебя не смущают  толчки  -  это  кобыла  старается.  Когда
закончишь, отдай мне нарукавники.
   - Я могу и...
   - Я знаю. Спасибо. Но все-таки это мой пациент. На этот раз  Конфетка
не казался недовольным, а на кентавров твердость Ли Энн  явно  произвела
впечатление. Остальные как  могли  успокаивали  лошадь  и  наблюдали  за
Дэйвом. Больше им делать было нечего.
   - Готово, - вскоре сказал Дэйв. Откинувшись назад, он повернул  руку,
вытащил за копыто вторую ногу, снял перчатки и протянул их Ли Энн.
   - Помощь нужна? - спросил Конфетка.
   - Нет, спасибо, сэр. - Ли Энн ввела обе руки в матку, закрыла  глаза,
нащупывая плод, и вдруг  резко  наклонилась  вперед,  сильно  толкнув  и
одновременно повернув торс жеребенка. Кобыла фыркнула  и  переступила  с
ноги на ногу. Полита, Бидж и Анни изо всех сил старались удержать ее  на
месте. Плечи Ли Энн утратили напряженную  неподвижность,  и  она  начала
вытаскивать руки, направляя ими движение плода.
   С  легкостью,  которая  казалось   грустной   насмешкой   над   всеми
предшествующими усилиями, торс  жеребенка  выскользнул  из  матки.  Дэйв
подхватил его, и они вдвоем с Ли Энн положили его на землю.
   Ли Энн опустилась на колени рядом и осмотрела его.
   - Это была девочка.
   Каррон, обнимая кобылу за шею, сказал студентам:
   - Она должна знать. Покажите ей.
   Девушки молча потянули за повод. Как только кобыла  смогла  повернуть
голову и увидела то, что лежало позади, она замерла, напряглась и начала
принюхиваться. Бидж и Анни крепко держали недоуздок, готовые к тому, что
лошадь начнет брыкаться.
   Вместо этого из сосцов хлынуло молоко,  растекаясь  по  земле  тонким
белым ручейком.
   Бидж приходилось наблюдать этот рефлекс у  кобыл,  впервые  увидевших
своего жеребенка. Девушка зажмурилась.
   Лицо Каррона было неподвижно.
   Полита смотрела на жеребенка, и ее лицо казалось осунувшимся от горя.
Она приняла ту же позу, что и кобыла, заметила Бидж.
   Каррон взглянул на маленькое тельце в траве:
   - Знайте, будь она моей дочерью, я бы, по обычаю, взял ее на руки,  -
он протянул вперед пустые руки, - поднял и сказал  Богу:  "Склонись  над
ней и благослови. Она твоя, но и моя тоже".
   - И моя, - сказала Полита. Каррон повернулся к ней. Полита  выдержала
его взгляд, не отводя глаз.
   - И твоя, конечно,  -  сказал  он  наконец.  Ли  Энн  отвернулась  от
кентавра. Он подбежал к ней и положил руку на плечо девушки:
   - Ты считаешь нас жестокими.
   - Вы не умеете быть другими, - ответила она без всякого выражения.
   - Мы умеем, но так для нас лучше. Подумай. - Он показал  на  небо.  -
Если бы грифоны или Великие напали на нас сейчас и моему народу пришлось
бежать или сражаться, что бы стало с теми, которые не могут  даже  идти?
Что стало бы с теми, кто не в силах двигаться, или  видеть,  или  дышать
достаточно хорошо, чтобы бежать или сражаться?
   - Я понимаю все это, сэр, - взорвалась Ли Энн, - но так  смотреть  на
вещи легко сейчас, пока ты силен и здоров. Его рука  соскользнула  с  ее
плеча.
   - Да, я сейчас здоров, это правда. Но однажды, когда я состарюсь, мой
народ отправится в свой летний путь на север. Мы соберем  свои  немногие
пожитки, уложим игрушки для детишек и все вместе пойдем к  переправе  на
Горной реке, недалеко отсюда. Вы видели ее?
   Люди покачали головами.
   - Там  стремнина  -  Горная  река  впадает  в  Летьен,  главную  реку
Перекрестка. Горная река делит пополам западную часть, так же как Летьен
делит пополам всю страну. Дальше к  северу  Горная  река  просто  поток,
текущий по камням, конечно, не  во  время  наводнения.  Летьен  ниже  по
течению легко переплыть, особенно если осень была  сухая.  Но  переправа
находится при впадении Горной в Летьен,  в  узком  ущелье,  где  течение
очень быстрое. А сразу за переправой - водопад.
   И все переправятся через реку, остановятся и будут  смотреть,  как  я
тоже пытаюсь переправиться. Может быть, я не удержусь на ногах и течение
унесет меня к водопаду. А может быть, после  двух  или  трех  попыток  я
сдамся.
   Если  это  случится  и  Полите  хватит  сил  на  три  переправы,  она
переплывет реку, чтобы попрощаться. Может быть, она  возьмет  на  память
что-то из моих вещей. Потом она переплывет реку  снова  и  оставит  меня
умирать в одиночестве, как это случилось с моим отцом.
   Ли Энн подняла голову и посмотрела на кентавра почти с вызовом.
   - Бывает по-всякому, - продолжал кентавр. - Моя мать погибла,  убегая
от Великого, и мы устроили ей погребальный костер. Но  мой  отец  прожил
долго, и я помню, как он добровольно остался умирать на берегу  Летьена.
Он помахал мне рукой на прощание. - Рука  Каррона  поднялась  как  бы  в
прощальном жесте. - Я не захотел помахать ему в ответ, потому что он  по
своей воле остался умирать. Тогда я  пылал  гневом.  Теперь  я  понимаю.
Теперь я даже не жалею о том, что так устроена жизнь.
   - Каррон, посмотри на ее лицо, - прошептала Полита. Но ее взгляд  был
обращен не на Ли Энн, а на Бидж.
   - Извините,  -  пробормотала  Бидж,  поворачиваясь,  чтобы  отойти  в
сторону. Ей под  ногу  попался  камень,  выступающий  над  землей  всего
сантиметра на три, - любой человек, наступив на него, пошатнулся бы,  но
сохранил равновесие.
   Бидж упала. Каррон наклонился вперед -  это  выглядело  как  глубокий
поклон, - подхватил ее под мышки, без всякого усилия поднял  и  поставил
на ноги, но не отпустил.
   - Ты споткнулась.
   - Теперь все в порядке. - Но он вопросительно и откровенно смотрел ей
в глаза, и Бидж стало стыдно за свою ложь.
   - Ты уверена?
   - Конечно. - На самом деле она совсем не была уверена. - И к тому же,
если бы со мной не все было в порядке, разве ты не сказал  бы,  что  мне
лучше умереть?
   - Ох, тебе от этого совсем не будет лучше, - сказал  он  серьезно.  -
Смерть есть смерть. - Как ни  обеспокоена  была  Полита,  она  не  могла
удержаться от улыбки, увидев выражение лица Бидж. - Но я  бы  постарался
помочь тебе, - продолжал Каррон искренне. - Ты можешь нуждаться во  мне,
ты можешь бояться или тебе будет чего-то не хватать. Видишь  ли,  узнать
об этом невозможно.
   Полита теперь смотрела на него, и то, что было написано на  ее  лице,
ясно говорило о том, почему она так многое ему прощает.
   - И если ты будешь во мне нуждаться, - закончил он, -  я  обязательно
тебе помогу. Но ты уверена, что с тобой все в порядке?
   - Абсолютно уверена, - ответила Бидж, - и спасибо тебе. Но если бы  я
была одним из кентавров и споткнулась не без причины?
   - О, я бы тебя убил. - Кентавр решительно махнул рукой.
   Каррон расплатился, и хотя он сделал это уверенно и  с  достоинством,
люди почувствовали себя жадными и бессовестными, принимая эту плату.
   - Не зайдете ли вы с нами в "Кружки"? - спросил Конфетка.
   Каррон и Полита переглянулись.
   - Они не знают наших обычаев, - быстро сказала Полита.  Конфетке  она
объяснила: - Кентавры никогда не входят в здания.
   - Никогда?
   - Во всяком случае, очень редко, - сказал Каррон. - Мы уходим на  юг,
когда наступает зима, так что не страдаем от холода. -  Он  поколебался,
потом решительно закончил: - Когда один из кентавров умирает,  мы  сразу
же сжигаем тело, чтобы уберечь от хищников. Это один из Главных Законов.
- Очень здоровая привычка, - пробормотал Дэйв, обращаясь к Бидж. -  Если
ты оставляешь тело родича на обед хищнику, тот  может  найти  вкусным  и
тебя тоже.
   - Я думаю, все хотели бы вымыться, - весело сказала Полита. -  Кружка
разрешает нам плавать в пруду, который ниже гостиницы, - конечно,  не  в
верхнем, - и мы будем рады компании. - Она взглянула на Ли Энн.
   - Спасибо, мадам, но я, пожалуй, хотела бы просто вымыться и поесть.
   Предложение поплавать показалось Бидж соблазнительным,  но,  взглянув
на Ли Энн, она передумала:
   - Я тоже. Спасибо за приглашение.  Анни,  как  и  остальные  девушки,
отказалась.
   - Ладушки,  -  откликнулся  Дэйв  и  поправился,  заметив  недоумение
Политы: - Я поплаваю. Идите вперед, я  догоню.  -  Он  снова  бросил  на
Политу восхищенный взгляд.
   Она вопросительно  посмотрела  на  Каррона,  тот  еще  раз  улыбнулся
студентам и поскакал в сторону пруда. Полита,  хоть  и  более  медленно,
последовала за ним.
   Конфетка холодно посмотрел на Ли Энн:
   - Ты всегда затеваешь ссоры с людьми в четыре раза тебя выше?
   Ли Энн ответила ему уверенным взглядом:
   - Я выросла рядом с клайдсдейлами. Они меня не пугают.
   - Это не просто клайдсдейл. Это клиент. Он задает тебе правила, а  не
ты ему. Постарайся не забывать этого впредь.
   - Да, сэр, - ответила Ли Энн, явно не убежденная.
   - Ты прекрасно справилась с работой, никто  не  мог  бы  сделать  все
лучше. - Конфетка обвел студентов  взглядом.  -  Помните,  на  лекции  я
говорил  вам,  что  85%  ваших  пациентов  поправились  бы   сами,   без
вмешательства  ветеринара?  Но  остается  еще  15%.  Некоторые  из   них
погибают, тоже независимо от вмешательства ветеринара. Мне  очень  жаль,
но это так. - Конфетка отвернулся. - Собирайте вещички.  Я  подожду  вас
около грузовика.
   Студенты молча смотрели, как он решительно шагает  к  фургону.  Когда
Конфетка оказался вне пределов слышимости, Ли Энн с горечью сказала:
   - Наш красавчик ковбой сегодня в прекрасном настроении, не так ли?
   - У него так же тяжело на душе, как и у тебя, - ответила Анни. -  Это
заставляет его  злиться.  Тут  он  похож  на  Каррона,  мне  кажется,  -
старается ничего не показывать другим.
   Ли Энн задумалась.
   - Мне гораздо больше нравится, как ведет себя Полита.
   - Полита... - протянул Дэйв. - Держу пари, ее полное имя - Ипполита.
   -  Ты,  -  Ли  Энн  в   точности   скопировала   его   интонацию,   -
сообразительная задница.
   Дэйв смутился. Через некоторое время Ли  Энн  повернулась  к  нему  и
сказала:
   - Не обижайся. По крайней мере ты хоть и задница, но сообразительная.
   Дэйв, довольный, но все еще смущенный, пробормотал:
   - Ну, я пошел, - и побежал следом за кентаврами.  Ли  Энн  посмотрела
ему вслед, громко вздохнула и обратилась к Бидж:
   - Ну и как, нам следует тебя убить?
   - Еще не сейчас, - ответила Бидж.

Глава 11

   Конфетка и студенты вымылись у потока, соединяющего верхний и  нижний
пруды. Дэйв извинился и с энтузиазмом помчался к  нижнему  водоему,  где
уже вовсю плескались Полита и Каррон.
   Остальные, в некотором смущении, пошли к гостинице.
   - Чего он хочет? - пробормотала Ли Энн. -  Он  же  уже  видел  Политу
обнаженной. По-моему, он просто плохо соображает.
   - Конечно, Полита очень хороша, - деликатно заметила  Бидж,  -  но  я
думаю, он выпустил из виду одну важную деталь ее анатомии.
   - Ее анатомии? - фыркнул Конфетка. - А вот я думаю совсем  не  об  ее
анатомии. Если бы у него  были  хоть  какие-то  мозги,  он  не  стал  бы
обнажаться перед этими двумя. Поверьте, она видела кое-что получше.
   Студентки погрузились в задумчивое молчание.
   - Да уж, - сказала Ли Энн, - Каррон ведь клайдсдейл. - Она хихикнула.
   - Мне кажется, этот разговор заведет нас слишком далеко, -  заключила
Анни.
   В узком холле  попугай,  бросив  на  них  косой  взгляд,  завел  свое
обычное:
   - Ert' Magiar? Capisc'? Sprechen sie...
   - Мы знаем правила, - перебила его Ли Энн. Птица наклонила  голову  и
бросила выразительный взгляд на печенье. - И на этот раз я не  собираюсь
тебя кормить, не рассчитывай.
   Попугай несколько раз щелкнул на нее клювом, произнес какое-то  слово
на неизвестном людям языке и пронзительно засмеялся.
   - Если я  узнаю,  что  ты  только  что  сказал  что-то  нехорошее,  -
предупредила его Ли Энн, - быть тебе на вертеле.
   Попугай немедленно умолк.
   Шумный обед был в полном разгаре. Мелина, с подносом  в  одной  руке,
радостно помахала им другой. Анни весело помахала  ей  в  ответ  и  тихо
сказала Бидж:
   - Ну и гордилась бы мной моя мамочка: меня с первого взгляда узнают в
тавернах и игорных домах.
   Они нашли свободный стол рядом с колонной в задней части зала. Бидж с
любопытством стала разглядывать  колонну:  если  все  другие  деревянные
части здания были ухоженными и целыми, то на колонне имелся диагональный
пропил на середине ее высоты. Может быть, никто не рискует сидеть  рядом
с ней?  Бидж  нервно  взглянула  вверх,  но  крыша  казалась  достаточно
надежной.
   Они только успели  рассесться,  как  появился  Дэйв  с  почти  сухими
волосами и незаметно проскользнул за стол.
   - Она очень смеялась? - спросил Конфетка, обходя стол.
   Дэйв поморщился и хрипло пробормотал:
   - Мне очень, очень нужно глотнуть  пива.  -  Конфетка  ухмыльнулся  и
отправился поболтать с Кружкой.
   В это время к столу подошел Руди и протянул Дэйву руку:
   - Привет, братишка! Дай пять, а то забодаю! - Он  нацелился  в  Дэйва
рогами. - Не трусь, я шучу.
   Подружка Руда с глазами лани тоже подошла к студентам. Она была одета
в яркую короткую кофточку и обрезанные выше  колен  джинсы  и  выглядела
очень по-калифорнийски.
   - Хэлло, Дэйв!
   - Хэлло, э-э... Хэлло.
   - Можешь звать меня Бемби, - предложила она, улыбаясь.
   - Я сводил ее на этот фильм в Окленде. Ну и ревела  же  она!  -  Руда
нахмурился. - Никогда не думал, что Бемби на самом деле мужское имя.
   - Женщине оно гораздо больше подходит, - заверил его Дэйв и обратился
к девушке: - А тебе оно подходит особенно.
   - Спасибо. Я рада видеть вас снова.
   - Мы тоже. Послушай, ты не собираешься снова лизнуть меня в нос?
   - Посмотрим, - засмеялась она. Руда и Бемби вернулись к  собственному
столу.
   Мелина принесла поднос, уставленный кружками с пивом,  но  отказалась
взять шестиугольную монету.
   - За все уплачено.
   К их столу подсел Оуэн:
   - Я обещал Каррону, что  пригляжу  за  вами  сегодня  вечером.  -  Он
улыбнулся Бидж беззаботной любопытной улыбкой,  которая  заставляла  его
казаться моложе девушки, хотя на самом деле он был раза в два ее старше.
- Ну и как, работает амулет?
   - Нужно же дать ему какое-то время, - ответила она.
   - Мистер Оуэн... - обратилась к нему Ли Энн.
   - Просто Оуэн.
   - Сэр, - повторила она упрямо, - как все эти люди попали сюда?
   - По большей части пешком. - Он отхлебнул эля из кружки и показал  на
свой потрепанный башмак в  качестве  доказательства.  -  Некоторые  едут
верхом, но ведь это только значит, что идти приходится тем существам, на
которых они едут, верно?
   - Нет, я имею в виду, как они нашли сюда дорогу? Он задумался,  потом
пожал плечами:
   - У некоторых  есть  карты.  Другие  попадают  сюда  случайно.  -  Он
поежился. - Я предпочитаю карту.
   За время разговора Оуэн успел помахать сидящим  за  всеми  остальными
столами. Было похоже, что его тут все знают и все любят.
   Бидж потрогала свой амулет. Ей все еще было  непривычно  ощущать  его
тяжесть на шее.
   - Но мы не спросили тебя, почему они все сюда пришли.
   - Ах, это целая длинная история. - Он дал знак Мелине пополнить запас
напитков, и та принесла огромный глиняный кувшин пива, улыбнувшись Анни,
она поставила перед ней маленький кувшинчик сидра. - Приходилось ли  вам
слышать о Боге-Отчиме?
   На лицах студентов было написано непонимание.
   - Это рассказ о начале  мира,  -  напевно  произнес  Оуэн,  отставляя
кружку. - Его передают всегда одинаково, в  одном  и  том  же  ритме,  с
одними и теми же интонациями, потому что он возник, когда  еще  не  было
языков, или по крайней мере одновременно с появлением первого из них.
   У вашего мира есть Мать. - Все, кроме Анни, кивнули.  -  Многие  миры
имеют Матерей - их называют Гея, Мать Природа, Деметра <Гея -  греческая
богиня животворящей земли, производительница и носительница  всех  живых
существ,  праматерь.   Деметра   -   греческая   богиня   земледелия   и
плодородия.>, их дело - лелеять и хранить.  Так  же  обстоит  дело  и  с
мирами, имеющими Отцов. Но существовал мир, не  имевший  ни  Матери,  ни
Отца, бездетный мир. Он был зелен и плодороден, но необитаем.
   Так и видел он свои одинокие сны,  пока  однажды  в  него  не  пришел
Бездетный Бог. В те времена он был единственным из богов,  кто  слонялся
из мира в мир, потому что у него не было детей и не было дома.  И  когда
пришел он в пустой мир, он сказал:
   "Здесь будет мой дом, потому что и мир этот, и я  сам  бесплодны".  И
сел он на берегу реки и предался скорби.
   Бидж вздрогнула. До встречи с кентаврами она не особенно задумывалась
о возможности иметь  детей,  и  уж  вовсе  не  думала  о  том,  что  эта
возможность не всем даруется.
   - Однажды, - продолжал Оуэн, - гуляя по своему  миру.  Бездетный  Бог
нашел ребенка. Одни говорят, что у ребенка были рожки, другие - что нет,
одни называют его мыслящим существом,  другие  зверенышем.  Бог  заметил
только, что он голоден и одинок.
   И Бездетный Бог взял ребенка на руки и отнес его в другой мир. Там он
протянул его Гее и спросил: "Накормишь ли ты малыша?" Но Гея  посмотрела
на ребенка, нахмурилась и сказала:
   "Это не мое дитя" - и прогнала их.
   Тогда Бездетный Бог пошел в другой мир и спросил Деметру:  "Накормишь
ли ты малыша?" И Деметра тоже ответила: "Это не мое дитя" -  и  прогнала
их. Ребенок прижимался к Бездетному Богу и плакал.
   И так же случилось во всех других мирах - их прогоняли  и  Матери,  и
Отцы. В последнем из них Бездетный Бог протянул его  Отцу  того  мира  и
спросил его: "Накормишь ли ты моего ребенка?" И услышал в  ответ:  "Если
это твой ребенок, накорми его сам".
   И Бездетный Бог взглянул на малыша и сказал: "Так тому и быть". И  он
вернулся в пустой мир, и стал Богом-Отчимом, и накормил дитя. А потом он
назвал этот мир Перекрестком и  построил  Странные  Пути,  чтобы  каждый
ребенок, которому нет места в родном мире, мог сюда прийти.
   Оуэн оглядел слушателей и закончил:
   - Так это и по сей день.  Кто  одинок,  кого  постигла  неудача,  кто
утратил надежду, тот рано или поздно попадет на Перекресток. - Он  допил
свой эль и продолжал уже совсем другим тоном: - Вы уже играли в  здешние
игры?
   - Играли, - ответила Ли Энн, бросив не особенно  ласковый  взгляд  на
пререкающихся смуглых человечков. - Мы пока еще не  особенно  хорошо  их
освоили.
   - А говорили вы об этом Кружке? - Оуэн, лениво задрав  ногу,  зацепил
за фартук  пробегавшего  мимо  трактирщика.  Тот  извернулся,  освободил
фартук  и  ухватил  Оуэна  за  ногу.  Торговец   беспомощно   повис   на
наклонившемся стуле. - Видите, какой он шустрый, - серьезно сказал Оуэн,
свалившись на пол.
   - Шустрее тебя. - Кружка кинул на стол ловилки. - Впрочем,  не  такое
уж это достижение, если вдуматься.
   Оуэн ударил по столу так, что палочки взлетели  в  воздух,  и  поймал
одну на лету.
   - Готов?
   Но Кружка приветствовал  его  ловилкой,  которую  он  тоже  поймал  в
воздухе.
   - Ясное дело. Как насчет команд? -  Не  дожидаясь  ответа,  он  ткнул
пальцем в некоторых из сидящих вокруг. - Этот  мой,  этот  мой,  и  этот
тоже.
   Оуэн проделал  то  же  самое.  Постепенно  все  находившиеся  в  зале
собрались вокруг и разделились на команды:  смуглые  человечки,  зеленая
женщина, Конфетка. Даже Мелина отставила свой поднос и присоединилась  к
играющим.
   Под руководством Оуэна  и  Конфетки  игроки  заняли  позиции  по  обе
стороны бара. Студенты неловко встали на свои места: Бидж  и  Ли  Энн  в
команде Кружки, Анни и Дэйв в команде Оуэна.
   Кружка вытянул руку и сделал выпад, легко и  без  всякого  напряжения
держа палочку.
   - Помните, защищайтесь снизу и атакуйте сверху, когда  ваш  противник
меньше вас, и наоборот - когда больше. Не так уж это трудно, верно? - Он
перешел на мягкий певучий язык, на котором говорили между собой  Руди  и
Бемби, потом опустился на колено  и  быстро  застрекотал,  делая  жесты,
казавшиеся несколько вульгарными. Смуглые человечки захихикали.
   - Готов? - окликнул его Оуэн и  сделал  выпад  вперед,  не  дожидаясь
ответа. Дэйв ухнул и тоже ринулся в бой.
   Смуглые человечки из  команды  Кружки,  похоже,  прониклись  к  Дэйву
симпатией, чирикнули в ответ и кинулись ему навстречу.
   Бидж осторожно двинулась вперед, размахивая  палочкой.  Кругом  царил
хаос.
   - Ия-я! - завопил  смуглый  человечек  и  прыгнул  к  ней  со  стола,
накидывая пряжку своего пояса на ее палочку.
   Бидж автоматически быстро  наклонилась  и  выставила  вперед  руку  с
палочкой, сильно толкнув коричневого человечка в живот.
   - Ууфф! - выдохнул  тот  и  отлетел  в  угол,  выронив  свое  оружие.
Поднявшись, он с унылым видом отошел в сторонку.
   Бидж обернулась как раз вовремя, чтобы отразить нападение  следующего
противника, Руди. С человеком-оленем справиться оказалось легче, чем она
ожидала: Руди все время  по  привычке  наклонял  голову,  чтобы  боднуть
рогами. Бидж резко стукнула его палочкой между рогов и  выбила  ловилку,
когда он поднял руки, чтобы защитить голову.
   Сбоку от себя она заметила Конфетку, который, ухмыляясь,  сражался  с
Анни и Дэйвом. Оуэн с хохотом подпрыгивал, наклонялся и вертелся  вокруг
Кружки. Тот со  своей  обычной  спокойной  улыбкой  отражал  все  выпады
противника. Любой из посетителей гостиницы давно проиграл бы и Оуэну,  и
Кружке.
   В этот момент Бидж ощутила сильный удар по левому  локтю  и  едва  не
выронила свою палочку. Мелина атаковала ее снова. Бидж парировала выпад,
но при этом споткнулась, подняла руку,  чтобы  защититься  от  удара,  и
выронила ловилку. Мелина виновато улыбнулась ей и кинулась в  схватку  с
новым противником.
   Под конец из игры не выбыли только Кружка и Оуэн. Остальные наблюдали
за ними, подбадривая криками. Оуэн все так же подпрыгивал,  изгибался  и
крутился вокруг Кружки, изо всех сил атакуя. Дышал  он  тяжело.  Кружка,
делавший минимум необходимых движений, ничуть не запыхался.
   Наконец Оуэн сделал шаг назад, совсем задохнувшись:
   - Ладно, сдаюсь.
   Кружка отсалютовал ему палочкой:
   - Сколько раз я тебе говорил: ты слишком рано растрачиваешь  силы.  -
Он протянул руку ладонью кверху.
   Оуэн полез в карман и вытащил три золотых шестиугольника:
   - Ставка обычная?
   - Мы вроде не договаривались... - Оуэн сделал движение, как  если  бы
решил спрятать монеты обратно. - Ладно, будем считать,  что  обычная,  -
быстро поправился трактирщик. Он взял выигрыш,  потом  поднял  поднос  и
спросил громко: - Кому налить?
   Когда кружки были наполнены, кто-то провозгласил тост:
   - За здоровье Брандала! - Окружающие повторили имя, добавляя  к  нему
что-то каждый на своем языке. Кружка чокнулся с Оуэном и сказал:
   - За короля! - Оуэн улыбнулся и выпил, но Бидж заметила, что ответный
тост он не предложил.
   Игра   сблизила   посетителей   гостиницы,   и   маленькие    группки
перемешались. Дэйв посидел  с  Руди  и  Бемби,  потом  угостил  кувшином
крепкого сидра маленьких  смуглых  человечков,  которые  раскланялись  и
начали оживленно с ним болтать. Мелина познакомила Анни  с  беженкой  из
Камбоджи и терпеливо переводила их разговор. Ли Энн  долго  обсуждала  с
Оуэном особенности торговли вразнос, пытаясь объяснить ему,  почему  она
почти исчезла в Америке. Бидж подсела к их столу и спросила:
   - Оуэн, кто такой король Брандал?
   - Ах, - он наполнил ее кружку из кувшина, - это необыкновенно  мудрый
король. Он здорово правит - не вмешивается ни в чьи дела.
   - Но он позволяет генеральному инспектору творить все что угодно.
   - Кто это тебе  сказал?  -  нахмурился  Оуэн.  Бидж  замялась,  и  он
продолжил, не дожидаясь ее ответа: - Генеральный  инспектор  делает  то,
что он должен делать. Только однажды Брандал сделал глупость и вмешался,
и...
   Он умолк, задумчиво глядя перед собой. Наконец он решился:
   - Послушай, я не люблю говорить об этом, но не  так  давно,  уже  при
моей жизни, на Перекрестке появилась женщина по имени Моргана. Никто  не
знал, откуда она. Все видели, как она красива, но Брандал...
   - Король Брандал, - поправила проходившая мимо Мелина.
   - Король Брандал, - повторил Оуэн, беря у нее с подноса новую кружку,
- оказался единственным, кто не понял, насколько она жестока. И однажды,
- он оглянулся и понизил голос, - генеральный инспектор пришел к нему  и
сказал: "Господин мой, ты должен увидеть это" - и повел его на холм. Там
оказалось массовое захоронение - кентавры,  фавны,  люди,  лошади,  даже
единорог. Всех их убила Моргана.
   - Если это теперь всем известно, - спросила Ли Энн, -  то  почему  ты
говоришь шепотом?
   Оуэн снова быстро оглянулся.
   - Кружка не любит слушать про  массовые  захоронения,  -  ответил  он
тихо. - Я не знаю, в чем причина...
   - О, причина очень веская, - вмешалась  Бидж.  -  Ну  так  что,  убил
генеральный инспектор Моргану?
   -  Король  не  позволил  ему.  Он  приказал  генеральному  инспектору
подождать, пока он сам ее  не  допросит.  И  из-за  этой  проволочки,  -
заключил Оуэн с горечью, - Моргана замучила еще одно существо  почти  до
смерти. Ее поймали,  но  Брандал  все  равно  не  разрешил  генеральному
инспектору убить ее. Вместо этого он отправил Моргану в изгнание. - Оуэн
замолчал и стал прихлебывать эль.
   - И чем же кончилась эта история? - не успокоилась Бидж.
   - Я очень сомневаюсь, что она кончилась, - ответил  Оуэн.  -  Моргана
все еще бродит у границ Перекрестка, несчастная и злая,  и  ищет  дорогу
обратно. И если она ее когда-нибудь найдет, она перебьет нас всех. -  Он
допил эль и  вытер  губы.  Да,  конечно,  все  здесь  пьют  за  здоровье
Брандала, но я не могу себя заставить присоединиться.
   Он резко повернулся к Ли Энн:
   - Так что ты говорила об уменьшении числа заказов по телефону?
   Бидж побродила по залу, прислушиваясь к обрывкам разговоров и  крепко
держа кружку обеими руками. Она никак не могла решить - выронила ли  она
свою ловилку из-за атаки Мелины  или  потому,  что  рука  отказалась  ей
повиноваться.
   Потом она вышла из гостиницы, захватив  кружку  с  собой.  Ночь  была
прекрасна, луна, хоть и начавшая убывать, светила достаточно ярко, чтобы
можно было видеть всю долину. Откуда-то донесся крик  совы,  ей  ответил
волк (или кто-то на него похожий) с ближайшего холма. Бидж обошла вокруг
гостиницы, наслаждаясь тишиной.
   На камне рядом с верхним прудом сидел Кружка, рядом с ним примостился
Филдс. Трактирщик громко вздохнул:
   - Настает время перемен.
   - Ну, ведь переживали же мы другие времена перемен. Теперь... теперь,
конечно, может прийти беда, но я думаю, мы справимся.
   Кружка покачал головой:
   - Бывает, что я сомневаюсь. Чего только не услышишь: иногда  кажется,
что конец вот-вот наступит.
   - Такое мне приходилось слышать и раньше, - пророкотал Филдс.
   Кружка обнял Филдса за талию и сказал, как будто цитируя:
   - Тамус, когда ты придешь к Палоду, скажи всем, что великий  бог  Пан
умер <Неточная цитата из труда Плутарха "Почему  прекратились  оракулы".
По преданию, египетский кормчий Тамус у острова Паксас в Ионическом море
услышал голос: "Когда ты будешь около Палодеса, скажи, что  великий  Пан
умер". Тамус выполнил просьбу, и с берега Палодеса  раздались  горестные
стенания.>.
   - Ну, времена еще не так тяжелы, - хмыкнул Филдс. Он положил руку  на
плечо Кружке, и так они и сидели, их силуэты, похожие на силуэты отца  и
сына, четко выделялись в лунном свете -  сухонький  трактирщик  выглядел
ребенком рядом с Филдсом.
   - Знаешь что? - сказал наконец Кружка. - Мне нравится здесь.
   - Это потому, что ты добр по натуре.
   - Я думаю, дело в том, что меня  хорошо  воспитали.  Оба  засмеялись,
хотя Бидж и не могла понять, почему. Она,  стоя  в  тени,  улыбнулась  и
повернулась, направляясь к  гостинице,  но  застыла  на  месте,  услышав
вопрос Филдса:
   - А что ты думаешь о новеньких?
   - Еще не знаю, - ответил Кружка задумчиво. - Доктор, он много знает и
много умеет. Студенты, конечно, еще учатся...
   - Ты же понял, о чем я спрашиваю, - наклонился к нему Филдс. - Сумеют
ли они помочь нам?
   - Ты меня  об  этом  спрашиваешь?  Откуда  мне  знать?  Они  обладают
умением, но я не знаю, чему они научатся. - Его голос стал более резким.
- Я не уверен, хотим ли мы, чтобы они многому научились.
   - Ты всегда отличался подозрительностью.
   - И  поэтому  по  крайней  мере  я  до  сих  пор  жив.  Филдс  сказал
встревоженно:
   -  Если  они  начнут  представлять  собой   проблему,   может   быть,
генеральный инспектор...
   - Нет, пока нет. - Кружка поднял руку, заставив Филдса  умолкнуть.  -
Надеюсь, что до этого не дойдет. В последние месяцы на Перекрестке и так
льется слишком много крови.
   - Слишком много крови... - Филдс добавил с  грустью,  которая  обдала
Бидж ледяным холодом. - Ну, генеральный инспектор за ними присмотрит,  и
если от них будет исходить угроза... -  Он  умолк.  Бидж  подождала,  не
скажут ли они еще что-нибудь, потом тихо вернулась в гостиницу.

Глава 12

   - Спасибо, что поехала со мной. - Анни, правившая машиной, все  время
сверяясь  с  картой,  чем-то  напоминала  Конфетку   при   поездках   на
Перекресток. - Мне очень не хотелось отправляться туда одной.
   - Я присоединилась с удовольствием, - ответила Бидж, глядя в окно. На
самом деле она чувствовала себя несколько неловко. Бидж перестала ходить
в церковь сразу, как уехала из дома, к тому же она подозревала, что Анни
о ней беспокоится и надеется, что посещение церкви ей поможет.
   Но прошлой ночью она до полного изнеможения сидела над своим  Большим
Списком. Она  пронумеровала  свои  книги  и  рядом  с  каждым  названием
написала имя. То же самое она проделала с перечнем  пластинок  и  кассет
(глупо, конечно, но она  порадовалась,  что  так  и  не  потратилась  на
проигрыватель для компакт-дисков). Она  написала  еще  несколько  писем,
разложила их по конвертами убрала  в  коробку  с  надписью:  "Открыть  в
случае моей смерти".
   Грустно думать о смерти, когда есть так много всего, ради чего  стоит
жить, еще грустнее осознать, как мало стоит твоя  жизнь.  Бидж  с  болью
подумала о том, из чего же теперь складывается ее существование, и  была
рада возможности отвлечься от этих мыслей хотя бы на время.
   Она обратила внимание на то,  с  какой  осторожностью  Анни  медленно
повернула направо, стараясь держаться как можно дальше от  края  дороги.
Высунув голову в окно, Бидж бросила взгляд на  усеянный  скалами  крутой
склон:
   - Ты не особенно любишь эти сельские дороги, верно? Анни  принужденно
засмеялась:
   - Я их ненавижу.
   - Как же тогда ты выносишь поездки на Перекресток? -  Бидж  сразу  же
пожалела о том, что сказала это.
   - Насчет Перекрестка меня вообще многое смущает, - сказав  это,  Анни
надолго  замолчала.  Бидж  откинулась  на  спинку  сиденья,  наслаждаясь
чувством воскресного покоя и солнечным  теплом,  смягченным  зеленью,  и
стала смотреть, как за окном мелькают дубы и кедры.
   Их окатила густая волна смолистого запаха  сосен,  росших  на  холме.
Птичьи трели и хруст гравия под  колесами  были  единственными  звуками,
нарушающими  тишину.  Бидж  не  могла  бы  сказать,  чем  эти   сельские
окрестности отличаются от Перекрестка, за исключением того,  что  дорога
имеет номер на карте штата, тем не менее разница была.
   Бидж  почти  задремала,  когда  Анни  притормозила  и  удовлетворенно
сказала:
   - Ну вот мы и на месте.
   Церковь выглядела в точности  так,  как  Бидж  и  ожидала:  ничем  не
украшенные дощатые стены, маленькая колоколенка с колоколом, похожим  на
школьный, ухоженное кладбище под высокими соснами рядом.
   Люди, собравшиеся здесь, были одеты нарядно, но не модно.  Спортивные
пиджаки, сшитые из добротной,  но  тяжелой  ткани,  галстуки  расцветок,
которые любили десятилетия назад.
   А уж пожилые женщины...
   Бидж внезапно ощутила зависть, глядя на семейные группы. Только когда
она была совсем маленькой, в ее собственной семье собирались  разом  три
поколения, потом такие встречи прекратились. Теперь,  когда  она  узнала
больше о семье матери, она понимала, почему.
   Бидж подумала о своем брате, который теперь жил в Чикаго.
   Прошлой ночью он ответил только после десятого звонка телефона и  был
очень неприветлив...
   - Господи Иисусе, здесь у нас уже полночь. У вас ведь еще позже?
   - Да. Два часа. Послушай, Питер, я хотела бы  поговорить  с  тобой  о
маминой смерти...
   - А я не хочу говорить об этом. - Бидж  почувствовала,  что  он  ищет
себе оправданий, в его злости был оттенок вины. -  Она  хотела  умереть,
верно? Значит, решать было ей. Не копайся в этом, Биджи.
   Бидж поморщилась. Почему-то манера Питера называть ее Биджи всегда ее
раздражала, еще с тех времен, когда они оба были детьми и жили дома.
   - Но одно дело она оставила незаконченным.
   - На фиг. По крайней мере что  касается  меня.  Да  и  тебя  тоже,  -
добавил он ворчливо. - Я понимаю, тебе тяжело. Понимаю, поверь.
   Что-то в его тоне заставило ее поверить ему. Но его  следующие  слова
ошеломили Бидж.
   - Только сейчас чертовски поздно, а мне  рано  вставать.  Звони  мне,
если появится что-то действительно важное.
   И он повесил трубку. Бидж,  которая  часто  ссорилась  с  братом,  но
никогда не сомневалась в его любви, долго  смотрела  на  телефон,  не  в
состоянии поверить в происшедшее.
   Бидж с неловкостью вылезла из машины. Впервые за  многие  месяцы  она
надела нейлоновые чулки, а ее  синий  костюм  был  слишком  наряден  для
службы в этой церкви, кроме разве что Рождества или Пасхи. К тому же она
почувствовала, что не нужно было пользоваться косметикой. Четыре года  в
ветеринарном колледже привели к тому, что нарядная одежда заставляла  ее
чувствовать себя не в своей тарелке.
   Анни нервно оглянулась на  нее  и  пригладила  волосы,  взлохмаченные
весенним ветром. Она сказала подчеркнуто жизнерадостно:
   - Пора идти внутрь, - и Бидж поняла, что Анни чувствует то же  самое,
что и она.
   Они опустились на скамью, как раз когда служба должна была  начаться.
Бидж улучила момент, чтобы оглядеться. Внутри церковь оказалась такой же
простой, как и снаружи: апсиды и алтаря не  было,  потолок  поддерживали
побеленные, как и стены, балки, ни росписи,  ни  витражей.  Единственным
украшением служила доска рядом с кафедрой, на ней вырезанные из  журнала
и наклеенные буквы складывались в слова "Расскажи мне об Иисусе", а ниже
располагались  старательно,   но   неумело   нарисованные   картинки   -
произведения учеников воскресной школы, решила Бидж.
   В церковь вошли последние опоздавшие. Молодая темноглазая  женщина  с
черными курчавыми волосами до плеч, смущаясь, пошла по проходу к  скамье
рядом с Бидж и Анни. Она была в белой блузке и длинной черной юбке, явно
сшитых ею самой, и в  отличие  от  остальных  прихожан  в  кроссовках  и
толстых носках, как если бы она только что занималась  бегом.  Никто  не
обращал на это внимания.
   Пожилой человек поддержал  ее  под  локоть,  когда  она  споткнулась,
пробираясь к скамье, девушка смущенно улыбнулась  и  поблагодарила  его.
Бидж с жалостью посмотрела на нее: ступни в  кроссовках  были  вывернуты
наружу.
   Женщина за пианино решительно кивнула и начала  играть  вступление  к
первому гимну. Это оказалась старинная народная мелодия, мать Бидж, в те
времена, когда она еще играла на гитаре, назвала бы ее  гимном  из  трех
нот. Бидж показалось, что  ей  приходилось  слышать  мелодию  на  старой
пластинке и называлась она  "Поговори  о  своих  страданиях".  Прихожане
запели:
   О, разве не видишь ты, брат мой, Что время настало покинуть Сей  мир,
погрязший в грехе, Оставить старанья и горе На этой грешной земле.
   Темноволосая девушка встала вместе со всеми (ей помогли это сделать),
но не пела. Без всякого выражения глядя в сборник  гимнов,  она  вежливо
улыбалась окружающим. Бидж снова погрузилась в мысли о своем брате.
   Не чувствуя никакой вины, она  пропустила  мимо  ушей  большую  часть
службы. Она привыкла так делать еще с детства, когда ходила в церковь  с
матерью, это не беспокоило ее и теперь, за исключением легкого  опасения
- не начнет ли Анни задавать конкретные вопросы о службе.
   Бидж, однако,  окинула  взглядом  прихожан,  когда  они  начали  петь
последний гимн. Что-то в нем напомнило ей про Перекресток:

   Я в одиночестве вхожу в прекрасный сад...

   Лицо темноволосой девушки просветлело, она запела вместе со всеми:

   И Он всегда идет со мною рядом,
   И Он всегда беседует со мной,
   И говорит, что я войду в царствие его...

   Бидж резко повернула голову. У девушки был греческий акцент.
   Остальная часть службы показалась Бидж нудной, хотя  и  заняла  всего
пятнадцать минут.
   У выхода из церкви Анни  остановилась,  чтобы  пожать  руку  местному
священнику и передать ему привет от  священника  из  ее  родных  мест  в
Мэриленде. Пожилой священнослужитель был явно очень рад ей. Бидж  бочком
выскользнула из церкви.
   Прихожане,  разбившись   на   группки,   были   заняты   разговорами.
Темноволосая девушка, смущаясь, разговаривала с пожилой парой в выходных
старомодных нарядах. Что-то,  что  сказала  женщина,  заставило  девушку
рассмеяться, ее смех прозвучал, как музыка.
   Бидж понаблюдала за ней достаточно долго, чтобы убедиться: девушка не
собирается уходить немедленно, затем прошла на кладбище, высматривая, не
обнаружится ли чего-то необычного.
   Но могильные  камни  были  точно  такими,  какие  и  должны  быть  на
деревенском кладбище: полтора десятка имен, ведущих свой род  из  старой
доброй  Англии,  -  Рикерсы,  Хандаллы,  Джонсоны,  Грины.  Бидж   нашла
несколько старинных  надгробий,  но  и  на  них  полустертая  резьба  не
удовлетворила ее любопытства.
   Короткая   бетонная   лестница   с   потрескавшимися   и    не    раз
ремонтировавшимися ступенями вела вниз, ко входу  в  какое-то  подземное
помещение  за  пределами  церковного  участка.  Бидж  оглянулась,  чтобы
удостовериться, что никто за ней не наблюдает, и  быстро  спустилась  по
лестнице.
   Ее ждало полное разочарование: самый  обычный  церковный  подвал,  со
складными  стульями,  прислоненными  к  стенам,  и   покрытой   меловыми
разводами школьной доской. В дальнем конце обнаружилось раздаточное окно
с  оцинкованным  столом  перед  ним  -  здесь,  по-видимому,  находилась
церковная столовая.
   На стене в глубине подвала  Бидж  увидела  картину,  явно  с  любовью
перерисованную  с  фотографии   рукой   доморощенного   художника.   Она
изображала пожилую женщину с посохом и рюкзаком и Библией в левой  руке.
Под картиной имелась надпись: "Элизабет (Хетти) Хандалл. 1924-1989".
   Картина казалась не на месте в церкви, подумала  Бидж,  столь  строго
следующей принципу: никаких украшений.
   Лицо женщины на  картине  было  покрыто  морщинами,  улыбка  казалась
напряженной, волосы выбились из аккуратной прически.
   Ландшафт на заднем плане справа был  типично  вирджинский,  слева  же
скалы казались  слишком  высокими,  а  птицы  слишком  крупными,  колени
фигурки на опушке леса были выгнуты не в ту сторону...
   - Неумелый художник? - вслух произнесла Бидж, качая головой. - Нет, -
казалось, она разговаривает с эхом собственного голоса, - художник  хоть
и неумелый, но ведь он рисовал с фотографии.
   Когда Бидж вернулась ко входу в церковь, темноволосая  девушка  почти
скрылась из виду - она быстро и легко поднималась на  холм  по  покрытой
гравием дорожке. Она совсем не хромала, ее тело, скрытое длинной  юбкой,
грациозно изгибалось в такт шагам.
   Тут наконец появилась и Анни.
   - Спасибо, что подождала меня, - сказала она,  никак  не  комментируя
то, что Бидж уклонилась от знакомства со священником и вежливой беседы с
прихожанами.
   - Я совсем не собиралась сбегать, - ответила Бидж, покраснев.  -  Мне
просто нужно было кое-что выяснить. Поехали.
   Когда они сели в машину, Бидж предложила:
   - Поедем вверх, к вершине холма.
   -  Там  есть  что-нибудь  интересное?  -  В  голосе  Анни  прозвучало
сомнение,  к  тому  же  на  деревенских  дорогах  в  холмах  так   легко
заблудиться. Бидж еще в школьные времена обожала плутать в глуши, но  ей
было ясно, что Анни, выросшая в пригороде, совсем не разделяет этого  ее
пристрастия.
   - Туда  пошел  кое-кто.  Ты  не  обратила  внимания  на  темноволосую
девушку, которая споткнулась в проходе?
   - Я еще подумала, не молится ли она о  своем  исцелении,  -  ответила
Анни и добавила с оттенком  самооправдания:  -  Я  тоже  молилась  о  ее
исцелении. - Потом на лице Анни отразился ужас: - И  ей  позволили  уйти
одной? У бедняжки ведь ноги совсем искривлены.
   - Дело не в ее ногах, - ответила Бидж решительно, - искривлены у  нее
башмаки. И готова спорить на что угодно - то есть, конечно, если  бы  ты
не была против пари вообще, - сейчас она несет свои кроссовки  в  руках.
Мы ведь видели ее раньше, Анни.
   - Девушка в таверне, - ошеломленно прошептала Анни.
   - Верно. Мелина. Мы ее видели в "Кружках". Они догнали ее  за  первым
поворотом. Анни притормозила, а Бидж открыла заднюю дверцу:
   - Залезай.
   Девушка замерла на месте, испуганно одергивая блузку - юбка съехала и
закрывала теперь ноги, но зато оставляла открытым живот. Бидж  оказалась
права: кроссовки с засунутыми в них носками висели у Мелины через плечо.
   - Лучше поедем обратно по дороге, - сказала Бидж. - Дорожные  команды
снова все переменили. Мелина закусила губу:
   - Такой шанс всегда есть. - У нее был более  сильный  акцент,  чем  у
Стефана.
   - Сейчас это не шанс, а факт, - заверила ее Бидж. -  Поедем  с  нами,
так к тому же и быстрее.
   Мелина  подняла  правую  ногу,  продемонстрировав  изящно   изогнутое
раздвоенное блестящее черное копыто, и влезла в машину.
   - Ты уверена, что знаешь дорогу?
   - Уверена.
   Мелина вздохнула и откинулась  на  сиденье.  Анни  страшно  осторожно
развернулась и медленно повела машину в сторону шоссе.
   - Я запомнила тебя по "Кружкам", - сказала Бидж. -  Ты  ведь  Мелина,
верно?
   Девушка кивнула с  облегчением:  до  чего  же  хорошо  в  чужом  краю
встретить людей, с которыми была знакома дома.
   Анни спросила ее так  просто,  как  Бидж  могла  бы  поинтересоваться
дорожными знаками:
   - Как ты нашла Иисуса? Мелина лукаво улыбнулась:
   - Не  я  его  нашла,  это  он  нашел  нас.  Анни  с  интересом  ждала
продолжения.
   - Была одна женщина, - сказала Мелина. - Замечательная  женщина.  Как
раз из этой церкви. Она выросла в холмах, и она всюду  ходила,  а  звали
ее...
   - Хетти Хандалл, - перебила ее Бидж. Мелина  радостно  повернулась  к
ней:
   - Ты ее тоже знаешь? Она пришла и к тебе?
   - Нет, - поспешно ответила Бидж. -  То  есть...  В  общем,  я  видела
картину в подвале.
   - Как тебе понравилась картина? - смущаясь, спросила Мелина.
   У Бидж хватило сообразительности ответить:
   - Замечательная картина. Очень выразительная. Хотя я  удивляюсь,  как
это они позволили тебе ее нарисовать - в этой церкви не  очень  одобряют
изображения святых.
   Анни переводила взгляд с одной девушки на другую, ничего не понимая.
   - Я очень просила, - сказала Мелина просто. - Я помогала  вырезать  и
наклеивать буквы, но моему сердцу этого было мало. - Она  оглянулась  на
Анни. - На Перекрестке говорят,  что  Хетти  -  единственный  миссионер,
который появился у нас со времен монаха Брендана, может быть, за  тысячу
лет.
   - Почему она сделала это? - Анни подняла руки  выразительным  жестом,
но тут же  поспешно  опустила  их  на  руль.  -  Зачем  ей  понадобилось
приносить учение Христа  существам,  которые...  -  Она  резко  оборвала
фразу.
   - Которые такие разные? - сказала Мелина.
   - Ну да.
   Мелина ответила медленно и задумчиво:
   - Я встретилась с ней только  один  раз,  когда  я  была  еще  совсем
маленькая. Она рассказывала мне об Иисусе и сидела рядом, пока я играла.
И она показала мне картинку... -  Мелина  попыталась  руками  в  воздухе
очертить что-то искореженное. - Ее сын. У него было очень странное  тело
- один бок как будто растаял, а спина вздулась. Она говорила, что это  у
него от рождения.
   -  Похоже  на  spina  difida  , - сказала Анни, размышляя вслух.
   Мелина не обратила на ее слова внимания.
   - Она говорила, что молилась и молилась, но Бог не исправил спину  ее
сына. Она говорила, что годами она пыталась докричаться до Бога,  но  он
не услышал ее.
   Перед глазами Бидж стояла та женщина с картины - беспощадно таскающая
калеку-сына из одного  лагеря  евангелистов  в  заплатанных  палатках  в
другой,  мечущаяся  от  одного  телепроповедника  к  другому,  заставляя
испуганного мальчишку выходить на сцену, где какие-то мужчины и  женщины
что-то выкрикивают и машут руками. Бидж подумала  -  как  много  раз,  в
бесчисленных поколениях, это делали члены ее собственной семьи, когда  у
кого-то появлялись симптомы...
   - Бог просто иногда не исцеляет тебя, вот и все, - сказала она.
   - Я знаю. Так и Хетти говорила. - Мелина смотрела в окно.  -  Сначала
она думала, что это из-за нее  -  что  она  пила  плохую  воду  или  ела
отравленную еду. Потом она решила - это наказание. Она сказала,  что  на
какое-то  время  усомнилась  в  промысле  Божьем  -   надеюсь,   вы   не
рассердитесь на меня за то, что я так говорю.
   И тут Анни страшно удивила Бидж, умиротворенно сказав:
   -  Конечно,  усомнилась.  И  скорее  всего  не  один  раз.   Я   тоже
сомневалась. Это случается с каждым. Мелина с облегчением продолжала:
   - Ну так вот. Наконец, как она рассказала мне, она задалась вопросом:
"Чего хочет  добрый  Бог  от  старой  жительницы  холмов,  что  счел  Он
настолько важным, чтобы ради этого сломать жизнь  ее  сыну?"  И  однажды
ночью, во сне, она нашла ответ: Он хочет, чтобы она  принесла  свет  Его
любви тем, кто имеет иную форму, чем человек.
   Тогда она отправилась на поиски. До нее доходили всякие истории,  те,
кто здесь живет, все слышали о Перекрестке. Она вырезала  себе  посох  и
стала ходить по тропам, что встречались ей в холмах, и  она  говорила  с
каждым, кого встречала, и просила показать ей  дорогу.  -  Глаза  Мелины
сияли. - И она говорила, что всегда молилась о том, чтобы  путь  ей  был
указан. И указание пришло,  потому  что  однажды  она  нашла  дорогу  на
Перекресток.
   - А карта у нее была? - спросила Бидж. Мелина задумалась:
   - Она показывала мне что-то вроде карты, которую она сама  начертила,
но настоящей книги с картами у нее никогда  не  было.  -  Мелина  нервно
улыбнулась. - У меня ее тоже  нет.  Хетти  говорила,  что  нужно  всегда
молиться, и Господь направит твои шаги по правильному пути, только нужно
обязательно отмечать на бумаге, какие повороты ты делаешь, чтобы  знать,
как вернуться обратно. Совет Хетти показался Бидж весьма практичным.
   - Ты ходишь в церковь каждое воскресенье? И не боишься свернуть не на
ту дорогу?
   - Я этого всегда боюсь. Но пока мне удавалось благополучно вернуться.
- Медина улыбнулась Бидж, которая смотрела на нее с уважением. -  Каждое
воскресенье. Некоторые из нас родились заново...
   - Возродились во Христе, - рассеянно поправила Анни.
   - Да, возродились во Христе - так правильно говорить. Но я одна  хожу
в церковь так часто. Может быть, только мне одной это так необходимо.
   - Значит, ты не веришь в Бога-Отчима? - спросила Анни.
   Мелина засмеялась своим мелодичным смехом, без всякой обиды.
   - Конечно, я в него верю и люблю его! Я просто не поклоняюсь ему. - В
ее голосе прозвучала ласковая  снисходительность.  -  Да  теперь  мне  и
трудно было бы ему поклоняться.
   К этому времени они выехали на шоссе. Бидж быстро  показала  направо,
чуть не пропустив поворота, и Анни, стиснув зубы от  напряжения,  повела
машину по теперь уже знакомой дороге к Перекрестку.
   - Ты знаешь фавна, которого зовут Стефан? - спросила Бидж.
   Мелина быстро кивнула:
   -  Знаю.  Он  очень  хочет  стать  звериным  доктором.  -  Она  вдруг
улыбнулась Бидж. - А ты, наверное, Бидж.
   Анни тоже улыбнулась, но подняла брови, и Бидж, к  своему  удивлению,
обнаружила, что краснеет.
   - Верно. Ты не могла бы проверять по своей карте, те ли  повороты  мы
делаем?
   Бидж не стала больше расспрашивать Мелину о Перекрестке.  Та,  слегка
высунув язык от напряжения, показывала Анни, куда ехать.
   Увидев каменный мост, Медина сказала:
   - Остановись, пожалуйста. Анни выключила двигатель.
   - Но мы могли бы и дальше...
   - Нет. Пожалуйста, не надо. - Мелина положила руку на плечо  Анни.  -
Это самая опасная часть пути,  если  свернешь  не  туда.  Вы  не  должны
рисковать жизнью только потому, что мне так хотелось побывать в церкви.
   Она поцеловала их обеих в губы, что заставило  девушек  почувствовать
себя неловко.
   - Да будет с вами обеими благословение Иисуса. Она  снова  перекинула
через плечо кроссовки, легко запрыгала по дороге и непонятно как исчезла
прямо у них на виду.
   Девушки мало  разговаривали  на  обратном  пути.  Наконец  Анни  тихо
проговорила:
   - У тебя никогда не возникает чувства, что на самом деле тебе  только
кажется, будто ты знаешь самые знакомые вещи?
   Бидж секунду поразмышляла:
   - На этой практике такое чувство возникает все время.
   - И не только в колледже?
   - Все время, - повторила Бидж. Анни громко вздохнула:
   - И когда моя мама позвонит и спросит, как сегодня было в  церкви,  я
отвечу: "Прекрасно" - и все.  -  Анни  побарабанила  пальцами  по  рулю,
размышляя. - Иногда мне кажется, что Бог насмехается надо мной.
   - Эйнштейн говорил, что Бог хитер, но не зловреден. Может  быть,  это
всего лишь безобидная шутка.
   Анни обдумала это и улыбнулась:
   - Знаешь что?  Мама  еще  обязательно  спросит,  с  кем  я  разделила
воскресный обед. -  Она  опустила  глаза.  -  И  раз  уж  мы  обе  такие
нарядные...
   Бидж засмеялась:
   - А в "Рамаде" рядом с колледжем по воскресеньям такие  замечательные
обеды.
   Анни похлопала себя по плоскому животу:
   - Это платье и так мне мало. Денег нам хватит?
   - Конечно. - У Бидж мелькнула мысль  о  том,  что  она  вполне  может
потратить  свои  сбережения,  но  она  решительно   прогнала   ее.   Это
воскресенье было самым приятным в ее жизни за очень долгое время.
   - Вперед, к яствам.
   Анни повернула на улицу, ведущую к "Рамаде", и нажала на педаль газа.
Бидж заметила выражение ее лица и подумала:  как  удается  девушке,  так
явно неравнодушной к вкусной еде, сохранять прекрасную фигуру?

Глава 13

   Утром целый час ушел на обследование беременной  Политы,  она  охотно
встретилась с ними на полпути к месту их встречи со следующим пациентом.
По общему согласию, наблюдать Политу было поручено  Ли  Энн.  Дэйв  явно
чувствовал себя не в своей тарелке и смущался, пока  Полита  ласково  не
взъерошила ему волосы и не сказала, что рада его видеть. Парень  тут  же
воспрянул духом и стал несносным.
   Теперь же ветеринары прохлаждались -  следующий  пациент  должен  был
появиться только во второй половине дня  -  где-то  между  "Кружками"  и
полем единорогов. - И как нам убить эти пять часов? - спросила Бидж.
   - Устроим ленч, - ответила Анни с таким плотоядным блеском в  глазах,
что Дэйв удивленно поднял брови.
   Задача сводилась к одному - как из множества привлекательных местечек
выбрать  для  пикника   самое   привлекательное.   Студенты   добродушно
пререкались, Конфетка молча вел грузовик, пока наконец Дэйв  не  показал
на колею, сбегающую к шумному ручью, и не спросил:
   - Куда ведет та дорога?
   Конфетка сверился с картой и ответил:
   - Никуда. У ручья она и кончается.
   В любом другом мире это воспринималось бы как глупая шутка. Здесь  же
новость  была  воспринята  с  радостью.  Они  свернули  на   дорожку   и
остановились, когда колея затерялась в густой траве.
   Ручей привел их во вторую, не заметную с  дороги  долину  между  двух
увитых диким виноградом и заросших папоротником скал.  В  дальнем  конце
долины скалу пересекала лента водопада, поток падал в озеро - достаточно
большое, чтобы водопад не  нарушал  неподвижности  воды  у  берега.  Над
облаком брызг, колеблемым легким ветерком, стояла радуга.
   Пологий берег, заросший густой травой,  цветами  и  редкими  кустами,
расстилался до подножия скал. Вся  долина  была  залита  ярким  утренним
солнцем.
   - Не знаю, мог бы ты править на здешних дорогах, - обратился Конфетка
к Дэйву, - но выбирать их у тебя получается здорово.
   Дэйв расплылся в улыбке.
   Свободное  время,  когда  они  попадали  на  Перекресток,  было   для
студентов редкостью,  поэтому  они  особенно  радовались  отдыху.  Анни,
Конфетка и Дэйв немедленно нырнули в воду, а Бидж и Ли Энн расположились
на мягкой траве и начали болтать. Бидж, может быть, и присоединилась  бы
к купающимся, но перспектива  выслушивать  замечания  Дэйва,  появившись
перед ним в купальном костюме, не вдохновляла, к тому же, честно говоря,
делать хоть какие-то усилия ей было просто лень.
   Ли Энн прислонилась к поросшему мхом, мягким и пышным,  как  подушка,
стволу дерева.
   - Неужели на Перекрестке вовсе нет некрасивых местностей?
   - Наверняка они тоже найдутся. - Бидж вытянулась на спине и  смотрела
в небо. - И раз эти райские уголки лучше  всего,  что  видишь  в  других
краях, то можно себе  представить,  каковы  же  непривлекательные  части
Перекрестка.
   - Уж лучше себе этого не представлять, -  задумчиво  откликнулась  Ли
Энн. - Когда я была маленькой, иногда жизнь на ферме казалась мне  такой
же прекрасной, как все здесь. - Она  ласково  провела  рукой  по  густой
траве. - Потом стало больше работы  и  меньше  времени  для  отдыха,  но
кое-что осталось таким же.
   Вдалеке  стайка  синеспинок,  блеснув  крыльями  в  солнечном  свете,
нырнула в цветущие кусты. Вдруг часть птиц с криками взлетела  снова,  а
некоторые исчезли.
   Ли Энн из-под руки посмотрела на кошек-цветочниц, гоняющихся друг  за
другом на пологом берегу.
   - Одна или две хромают.
   Действительно, одно животное передвигалось на трех  лапах,  а  другое
все время лизало пораненную конечность. Ли Энн посмотрела на Бидж:
   - Хочу взглянуть на них. Ты пойдешь?
   - Подожди минутку. - Бидж натянула снятую было футболку  и  взяла  из
грузовика свой рюкзачок, сунув в  него  бинты,  бутылочки  с  каплями  и
мазями, полотенце, фонарик, термометр, тюбик вазелина  и,  по  некотором
размышлении, "Справочник Лао". - Пошли.
   - В полной готовности, - улыбнулась ей Ли Энн, - верно?
   Полная готовность не помогала им, однако, поймать кошку,  которая  не
собиралась  быть  пойманной.  Огромные   котята   вели   себя   так   же
непредсказуемо, как их взрослые соплеменники в другом мире: те,  что  не
хромали, терлись о ноги девушек, подставляли  шейки  для  почесывания  и
вообще  не  давали  шага  ступить,  а  интересующие  студенток  животные
прятались в кустах, неуклюже убегали или оказывались оттесненными своими
здоровыми собратьями.
   - Что это с ними? - пропыхтела наконец Ли Энн.
   Бидж поднялась с земли после  неудачного  броска  за  цветочницей,  с
громким мяуканьем  вырвавшейся  у  нее  из  рук  и  теперь  настороженно
взиравшей на девушку с безопасного расстояния в два метра.
   - Они не только поранены, но еще и испуганы.  А  может  быть,  просто
вредничают.
   Ли Энн схватила оказавшуюся рядом кошку с поджатой лапой, но та снова
выскользнула у нее из рук.
   - Лично я думаю, что последнее вернее. Давай ловить одну и ту же.
   Этот план сработал. Ли Энн,  размахивая  руками  и  устрашающе  рыча,
погнала животное к Бидж, которой удалось ухватить цветочницу сначала  за
шкирку, а  потом  и  обхватить  рукой  поперек  живота.  Кошка  отчаянно
вырывалась, разбрасывая во все стороны свою цветочную маскировку, и Бидж
порадовалась, что надела футболку.
   На лапе оказалась  царапина,  хотя  и  неглубокая,  из  ранки  торчал
пятисантиметровый шип. Ли Энн вытащила занозу, удостоверилась, что ранка
не воспалена, смазала ее дезинфицирующей жидкостью и, по  появившейся  у
всех студентов на этой практике  хорошей  привычке,  быстро  обследовала
животное.
   Пока она делала все это, Бидж чесала котенку ухо, гладила и старалась
успокоить.
   - И зачем это он полез в колючие кусты, через которые  все  равно  не
продраться?
   - Это она, - поправила Ли Энн, поднимая кошке  хвост.  Девушка  вдруг
наклонилась и стала, прищурившись, рассматривать кончик хвоста.
   - Ну и ну. - Она согнула хвост так, чтобы Бидж было видно.  -  Кто-то
гнался за этой скотинкой.
   Кончик хвоста отсутствовал, шрам еще не вполне зажил.
   - Это мог быть какой-то несчастный случай,  -  предположила  Бидж.  -
Очень похоже, что она спасалась от кого-то бегством  и  нырнула  в  куст
терновника, но...
   - Ну-ка опиши мне несчастный  случай,  в  результате  которого  кошка
лишается трех сантиметров хвоста, -  усмехнулась  Ли  Энн.  -  Интересно
послушать.
   - Какой-нибудь хищник, - подумав, сказала Бидж.
   - Какой хищник в здравом уме и твердой памяти станет обедать кусочком
хвоста? К тому же и другие животные пострадали. - Ли  Энн  вздохнула.  -
Только что ж мы тут можем поделать? Ладно, красотка, беги играй.
   Кошка с оскорбленным видом  отбежала  в  сторонку,  уселась  и  стала
вылизывать мех и поправлять свой цветочный убор.
   Поймать вторую хромую кошку оказалось легче. Ли Энн гонялась  за  ней
до тех пор, пока животное не потеряло равновесие как раз рядом  с  Бидж,
цветочница казалась измученной.
   Более того, растения, вплетенные в мех на ее спине, увяли и больше не
могли служить ей маскировкой.
   - Ее подвижность ограниченна - она не может дотянуться до собственной
спины, - глубокомысленно заключила Бидж. - С ней что-то не в порядке.
   Девушка потянула за стебель, запутавшийся в шерсти  на  задней  лапе.
Котенок сердито взвизгнул, затем издал настоящий вопль - ему  явно  было
очень больно.
   - Держи его.  Нужно  посмотреть,  в  чем  там  дело.  Бидж  ножницами
отстригла засохший стебель и  часть  шерсти  на  лапе.  Открылась  узкая
полоска заживающей раны. Ли Энн внимательно осмотрела ее.
   - Ох, бедняга. - Стебель присох  к  ране,  поверх  него  образовалась
опухоль, в воспаленной ткани были заметны частицы грязи.
   - Ты только посмотри - туда попала земля. Нам придется вскрыть рану и
почистить, иначе лапа потеряет подвижность, даже если не воспалится.
   - Ужасно. - Девушки  не  ожидали,  что  столкнутся  с  такой  трудной
задачей.
   - Киска, - проворковала Ли Энн, - ты уж потерпи. Будет  больно,  зато
потом ты поправишься. - Она выпрямилась и завопила так оглушительно, что
камни на склоне могли  обрушиться:  -  Доктор  Доббс!  Что  лучше  всего
подойдет кошке-цветочнице как местное обезболивающее?
   Дэйв, собиравшийся нырнуть со скалы, потерял равновесие и свалился  в
воду. Конфетка  обернулся,  сложил  руки  рупором  и  ответил  столь  же
оглушительным воплем:
   - Фледексин. Только у нас его нет.
   - Спасибо, - проорала Ли Энн и улыбнулась ошарашенной Бидж.  -  Когда
нужно позвать кого-то с поля, только так и можно докричаться.
   - Я впечатлена, - откликнулась Бидж, так оно и было на самом деле.  -
Но все-таки кто займется этим? - Она показала на рваную рану, тянувшуюся
вдоль  всей  лапы  кошки,  более  глубокая  на  бедре,  она   постепенно
переходила в царапину.
   - Только не я, - ответила Ли Энн.  -  Знаешь,  что  я  думаю?  Кто-то
схватил зубами киску за лапу, она рванулась, зубы вонзились недостаточно
глубоко, чтобы ее удержать,  но  пропахали  борозду  по  всей  длине.  -
Девушка поморщилась. - Такое мог бы сделать бродячий  пес,  какой-нибудь
озлобленный ротвейлер, которому в жизни не повезло.
   - Киска, - сказала Бидж, подражая голосу Ли Энн,  -  ты  уж  потерпи.
Будет больно, очень даже больно. Нам искренне жаль. - Она прижала  кошку
к себе, чтобы не дать ей вырвать лапу,  пока  Ли  Энн  будет  заниматься
раной.
   Общими усилиями девушки вскрыли рану и удалили образовавшуюся на  ней
корку. После некоторых споров  было  решено  только  очистить  рану,  не
удаляя окружающую ткань.  Кошка  попыталась  вырваться,  но  удивительно
быстро смирилась, так что операция прошла гладко.
   Девушки уже собирались промыть и забинтовать лапу, когда над  долиной
пронесся порыв ветра и по траве скользнула  тень  -  с  такой  скоростью
могла бы двигаться только тень облака, несомого ураганом.
   Кошки-цветочницы немедленно припали к земле, пригибая к себе цветущие
побеги, и свернулись в тугие клубки. Где всего секунду  назад  резвились
крупные белые  кошки-котята,  теперь  были  разбросаны  только  покрытые
цветами кочки. Лишь нервно подергивающиеся кончики хвостов выдавали их.
   В руках Бидж внезапно оказался отчаянно  брыкающийся  и  царапающийся
сгусток  паники.  От  неожиданности  она   отпустила   кошку.   Животное
немедленно нырнуло в гущу переплетающихся лоз дикого винограда и листьев
папоротника на отвесной скале.
   - Опять тревога, - нахмурилась Ли  Энн.  Бидж,  потирая  поцарапанную
руку, быстро направилась к скале, наклонилась и раздвинула листья.
   -  Посмотри-ка,  что  здесь  такое,  -  сказала  она  тихо.  Ли   Энн
наклонилась тоже, отвела в  сторону  еще  несколько  виноградных  лоз  и
заглянула в темное отверстие, зияющее в скале.
   - Кошку нельзя  так  оставить,  -  сказала  Бидж.  -  Ее  лапу  нужно
забинтовать.
   - Ты собираешься полезть за  ней  туда?  Бидж  вытащила  из  рюкзачка
фонарик:
   - Хотя бы недалеко.
   - Не  углубляйся  особенно,  -  предупредила  Ли  Энн,  она  еще  раз
заглянула в пещеру и поежилась. - Мне не хотелось бы лезть  туда  искать
тебя.
   - Если там окажется опасно, я сразу вернусь. - Бидж нагнулась,  входя
в пещеру, хотя потолок был достаточно высок.  -  Не  подымай  переполоха
минут десять.
   В  пещере  оказалось  прохладно  и  сыро,  это  было  приятно   после
пребывания на солнцепеке. В лучах, пробивающихся между лозами, танцевали
пылинки. Бидж оглянулась назад, потом стала осматриваться.
   Пещера  имела  размер  небольшой  комнаты.  Спускающиеся  с   потолка
сталактиты были сухими  -  казалось,  вода  перестала  сочиться  по  ним
давным-давно. На полу оказалось высохшее  русло  ручейка,  уводившее  от
входа в темную глубину.
   Кошки-цветочницы нигде не было видно. Бидж двинулась в  заднюю  часть
пещеры, и ее фонарик осветил начало  туннеля  и  ступени  уходящей  вниз
лестницы - с оставленными  бесчисленными  ногами  выбоинами  посередине.
Параллельно лестнице слева шел  вырубленный  в  скале  поручень.  Где-то
внизу раздавалось громкое мяуканье.
   Бидж немножко подумала, потом вернулась ко входу и крикнула Ли Энн:
   - Пожалуй, дай мне двадцать минут.
   - Еще чего, - услышала она в ответ и  улыбнулась,  но  улыбка  быстро
исчезла, как только она начала спускаться по узкой лестнице.
   Луч фонарика выхватил из темноты ребристую колонну. Бидж осветила  ее
всю, подняв фонарик, гадая, какого цвета оказался бы  минерал,  если  бы
свет не был таким слабым, и продолжила спуск.
   Пролет лестницы кончился, проход пошел горизонтально, и свет фонарика
отразился от водной поверхности.  Бидж  никогда  не  приходилось  видеть
водоем столь абсолютно спокойный, не колеблемый ни  малейшим  дуновением
ветерка. Бидж посветила вокруг, чтобы выяснить,  куда  ведет  проход,  и
замерла: перед ней был железный шип, вбитый в стену.
   Почему-то он смутил ее больше, чем существование вырубленной в  скале
лестницы. Бидж на цыпочках пошла дальше, высматривая между  сталактитами
беглянку-кошку.
   Проход привел ее еще к одному пролету лестницы, вдоль  него  струился
ручеек,  вытекающий  из  водоема,  который  она  миновала.  Бидж   стала
спускаться с еще большей осторожностью.  Стоит  здесь  упасть,  подумала
она, и никто тебя не найдет.
   Проход снова выровнялся, но на этот раз  рядом  с  ним  не  оказалось
водоема - только узкий поток медленно текущей воды. Бидж осветила  стену
и увидела корону.
   Это был простой золотой обруч, разделенный на три части  вставками  с
гравировкой: нога с  копытом  как  бы  опиралась  на  травянисто-зеленый
изумруд, оперенное крыло осеняло солнечно-золотистый  топаз,  большой  и
указательный пальцы человеческой руки сжимали алый рубин.
   Снизу снова донеслось мяуканье. Бидж продолжила спуск.
   На следующей площадке лестницы она увидела мантию и посмотрела на нее
неодобрительно - ей не понравились перья, мех и  несколько  видов  кожи,
которые ее украшали. Ее больше заинтересовал приготовленный  незажженный
факел в скобе на стене.
   У конца лестницы начинался зал, который она  не  смогла  бы  осветить
своим  слабеньким  фонариком.  Бидж  глубоко  вздохнула   и   решительно
выключила его.
   Она оказалась права: хоть она и не смогла обнаружить источник  света,
здесь было  достаточно  светло,  чтобы  разглядеть  огромное  помещение,
посередине его  тек  ручей,  сливавшийся  в  отдалении  с  другим.  Бидж
повертела головой и наконец увидела кошку-цветочницу.
   Животное  припало  к  земле  за  обломленным  сталагмитом  и  яростно
хлестало себя по бокам хвостом, глядя на двух  огромных  летучих  мышей,
повисших на потолке с двух сторон от головы человека.
   По крайней мере частично человека. Бидж сделала шаг вперед,  не  веря
своим глазам.
   Ее  тренированный  взгляд  медика  сразу  заметил  древесные   корни,
окаменевшую руку,  тлеющие  волосы  и  слезящиеся  глаза,  обратила  она
внимание и на ветер, дувший ниоткуда  и  не  касавшийся  ничего  кругом,
кроме этой странной фигуры. Первой мыслью Бидж было: какую  же  боль  он
терпит...
   Кошка-цветочница попыталась дотянуться  до  мышей,  встав  на  задние
лапы. Летучие мыши  захлопали  крыльями  и  запищали  в  ответ.  Человек
повернул к ним голову:
   - Мысль! Память! Не смейте дразнить кошку.  -  Даже  не  взглянув  на
Бидж, он добавил: - Ах, вот и  доктор.  Скажите,  мисс  Воган,  как  вам
нравится здесь?
   Бидж молча вытаращила на него глаза.
   Кошка все пыталась достать лапой  мышей,  которые,  казалось,  совсем
этим не были обеспокоены.
   Существо продолжало:
   - Я предполагал, что вы здесь появитесь. Вы можете задать мне вопрос,
но только один. Не сомневайтесь в правильности  ответа.  Что  вы  хотите
знать?
   Бидж с ужасом смотрела  на  ноги-корни,  на  каменную  руку,  тлеющие
волосы и слезящиеся глаза.
   - Могу я чем-нибудь помочь вам? Существо открыло рот,  снова  закрыло
его, несколько секунд подумало и наконец сказало:
   - Я знал, что вы спросите об этом, но  не  мог  поверить.  Вы  можете
задать мне другой вопрос.
   - Да не нужен мне ответ на другой вопрос. Я хочу знать, чем могу  вам
помочь.
   - Что бы вы ни сделали, чтобы ослабить  боль,  все  будет  благом,  -
ответил он нетвердым голосом. - Спасибо за то, что вы об этом спросили.
   Бидж скинула с плеча рюкзачок и стала рыться в Нем. -  Это  результат
проклятья, да? - Она почувствовала себя глупо, задав такой вопрос.
   -  Гораздо  хуже,  -  существо  криво  улыбнулось.  -  Это  результат
благословения.
   - Надо будет поговорить об этом с  Богом.  -  Бидж  вскарабкалась  по
кривым корням-ногам и оперлась на ствол, переходящий в  бедро  человека,
чтобы  осмотреть  его  лицо.  Летучие  мыши  отодвинулись  в  стороны  и
возмущенно запищали. Бидж постаралась не обращать  на  них  внимания.  -
Сейчас посмотрим. В рюкзачке у нее оказалась бутылочка  с  гормональными
глазными  каплями,  проверив,  что  на  веках  нет  язв,  Бидж  закапала
лекарство.
   - Они предназначены для животных, но вполне годятся и для человека. К
тому же ничего  другого  у  меня  с  собой  нет.  Я  могу  оставить  вам
бутылочку, если вы сможете ею воспользоваться.
   - Я найду способ.
   - Кто вы? -  спросила  Бидж,  просто  чтобы  отвлечь  его,  пока  она
продолжает осмотр.
   - Мое имя Харрал. Я Провидец. Это дар, и его груз вы сейчас пытаетесь
облегчить. Бидж спустилась на землю:
   - Помогло?
   - Да, стало лучше. - Его глаза продолжали слезиться, но это было явно
их постоянным состоянием, а не признаком заболевания.
   - Слава Богу. А волосы всегда так тлеют?
   - Всегда.
   - Ну что ж. - Бидж  снова  нагнулась  к  рюкзачку,  вытащила  бинт  и
сделала из него повязку вокруг головы. - Тлеют только кончики, и повязка
не даст им касаться кожи.  -  Собственные  слова  показались  ей  чем-то
сюрреалистическим - частью кошмара, когда в любой момент может появиться
доктор  Трулав  и  раскритиковать  ее  работу.  -  Что-нибудь  еще   вас
беспокоит?
   - Я хотел бы снова увидеть солнце. Бидж оглядела сырую  пещеру  с  ее
ребристыми колоннами и постоянно растущими сталактитами и сталагмитами.
   - Этого я изменить, к сожалению, не могу. Мне очень жаль.
   - Я тоже часто сожалею о том, чего не могу изменить. Спасибо за  все,
что вы для меня сделали.
   - Можете вы  мне  сказать,  что  с  вами  произошло?  Станет  ли  вам
когда-нибудь лучше?
   - А вам, мисс Воган? - спросил Харрал. Она замерла,  почти  столь  же
неподвижная, как и Провидец.
   - Этого я не знаю. Говорить так жестоко.
   - Простите меня. Только жестокость мне и была оставлена.
   - Тогда и вы простите меня. - Бидж наклонилась, чтобы взять  на  руки
кошку-цветочницу.
   - Подождите. - В его голосе прозвучало искреннее  волнение.  -  Может
быть, мне удастся сделать и что-то хорошее, в благодарность за  то,  что
вы сделали для меня. - Провидец по очереди посмотрел  на  обеих  летучих
мышей. - Как много могу я открыть ей?
   Мыши недовольно зашевелились, наблюдая за девушкой.
   Харрал тоже повернулся к Бидж.
   - Мисс Воган, не в оплату услуги, но потому, что ваше  доброе  сердце
дает вам на это право, я скажу вам три вещи, касающиеся вашего будущего.
Мои слова будут туманны - такова природа пророчества.
   - А почему пророки не могут ничего говорить прямо? - спросила Бидж.
   Харрал немедленно ответил ей:
   - Потому что, если  бы  я  сказал:  "Поверните  налево  у  светофора,
дойдите до биржи и продайте свои акции "Дженерал Электрик", то это  было
бы  изменением  будущего,  а  не  его  предсказанием.  Я  был  бы  тогда
консультантом, а не пророком.
   - Ox. Понятно. Спасибо. Какие три вещи вы мне скажете?
   - Первое: почему в вашем мире золото ценится выше, чем свинец?
   - Потому, что его меньше.
   - Тогда насколько драгоценна остающаяся вам жизнь,  и  готовы  ли  вы
рискнуть тем, что сделаете ее еще более драгоценной?
   Бидж некоторое время ошарашенно молча  смотрела  на  Провидца,  потом
сказала:
   - Пожалуй, готова.
   - Но вы не знаете наверняка. А доктор должен знать, а не гадать. И не
понимайте мои слова буквально, помните, это - предсказание. - Он покачал
головой, но осторожно, чтобы не сдвинуть повязку.
   - Второе: почему  вы  не  страдаете  от  того,  что  кошка-цветочница
выглядит как покрытая цветами кочка?
   - На это легко ответить: я знаю, что на самом деле это кошка.
   - Верно. - Провидец наклонился  вперед.  -  Но  синеспинки  страдают,
когда замаскировавшаяся кошка их ловит и  съедает.  Они  за  цветами  не
видят кошки.
   - Это относится к событиям на Перекрестке или к  моей  жизни  в  моем
мире? - спросила Бидж. Харрал усмехнулся:
   -   Цветы   все-таки   обманывают   вас,   доктор.    Каждый    имеет
одну-единственную жизнь. Не  давайте  обмануть.  себя  покрытой  цветами
кочке, где бы она ни была и какой бы знакомой вам ни казалась.
   Бидж решила, что туманность пророчества не особенно приятна.
   - Относится ли это к Моргане? Той, которая здесь, и  той,  которая  у
меня дома? После паузы Харрал сказал:
   - Замечательно. Хотел  бы  я,  чтобы  король  Брандал  был  столь  же
восприимчив.  -  Мысль  и  Память  недовольно   запищали,   и   Провидец
раздраженно сказал им:
   "Хорошо, хорошо, я больше не буду об этом".
   - Третье: я спою вам. - Провидец запел ужасным  скрежещущим  голосом:
Fas et nefas ambulant Репе passu pan.
   Oаррал резко оборвал пение и обратился к Бидж:
   - Скажите  мне,  о  чем  вы  думаете.  Бидж  подумала,  что  разговор
напоминает беседу с грифоном, только без того же очарования.
   - Это латынь? Что эти слова значат?
   - О, я не могу сказать вам, что это  значит.  Но  перевод,  в  грубом
приближении, таков: "Добро и зло гуляют рука об руку. В том-то  и  дело,
чтобы научиться отличать их друг от друга". - Существо сложило  руки  на
груди. - Хотите ли вы о чем-то меня спросить?
   Бидж произнесла тихо и напряженно:
   - Можете вы сказать мне, больна я или нет? Летучие  мыши  возбужденно
захлопали крыльями. Харрал после долгой паузы ответил:
   - Нет. Не могу.
   - Тогда  вы  не  можете  сказать  мне  ничего  для  меня  важного.  -
Спохватившись, Бидж добавила вежливо: - Спасибо за то, что вы пытались.
   - Здесь нет разницы. - Он грустно посмотрел на  девушку.  -  В  конце
концов пророчество остается точным, даже если  из  него  нельзя  извлечь
пользы. На этот раз по крайней мере я очень старался  помочь.  Прощайте,
Бидж, и помните, что, оказавшись лицом к лицу с проблемой смерти, вы  не
избавлены от необходимости разрешать проблемы жизни.
   Бидж положила на сталагмит, ближайший к Провидцу, марлю  и  поставила
на нее бутылочку с каплями.
   Кошка-цветочница, которой надоела бесполезная охота на летучих мышей,
сидела теперь на краю источника и пыталась  поймать  рыбку.  Это  ей  не
удалось тоже, и животное возмущенно принялось отряхивать воду с лапы.
   Бидж подняла ее и прижала к себе.
   - Пошли, нам пора. - Она неуверенно посмотрела на Харрала: -  С  вами
будет все в порядке?
   - Со мной все только и может быть в порядке. Идите, Бидж, а то Ли Энн
вот-вот начнет звать на помощь.
   - Тогда до свидания. - Бидж  быстро  пошла  прочь,  прижимая  к  себе
кошку, нести которую оказалось не так уж легко, впереди еще  было  целых
четыре пролета лестницы.
   Руки у нее буквально  отваливались  к  тому  моменту,  когда  впереди
забрезжил дневной свет. Встревоженная Ли Энн и мокрые Конфетка,  Анни  и
Дэйв дожидались ее появления. Конфетка держал  фонарик,  через  плечо  у
него был перекинут моток веревки.
   - Где, черт возьми, ты была? Тон Конфетки живо напомнил Бидж,  как  с
ней разговаривала ее мать, когда бывала встревожена.
   - Этот чертенок удрал дальше, чем я предполагала.
   - Ладно, поторопись и заканчивай, - проворчал Конфетка.  -  Нам  ведь
еще нужно по дороге захватить Стефана - пострадал его  племенной  баран,
нужно  зашить  рану.  Это  особый  случай:  Кружка  достал  для  Стефана
мериноса, и парень на ушах стоит, лишь бы с бараном все было в порядке.
   Бидж оглядела четверых  своих  спутников  и  подумала  с  неожиданным
теплым чувством: "До чего же я  люблю  их  всех".  Она  никак  не  могла
предположить, отправляясь на эту практику, что  они  станут  так  близки
друг другу. Только уже по дороге к месту встречи со  Стефаном,  все  еще
радуясь объединяющей их дружбе, она вспомнила предостережение Харрала  о
предательстве.
   Когда они уже почти выехали из  долины,  Дэйв  неожиданно  завопил  и
показал вверх. Конфетка резко затормозил. Студенты высыпали из грузовика
и столпились, глядя на отвесную скалу.
   На ветке росшего из расщелины дерева висело  человеческое  тело.  Это
оказался тощий голый мужчина, как в театре абсурда, на ветке  выше  него
сидели и распевали две синеспинки.
   На одной из ног человека была глубокая царапина,  из  которой  торчал
шип, на другой ноге зияла рана - более глубокая на бедре и переходящая в
ссадину ниже.
   Бидж сказала с глубокой убежденностью:
   - Это тот, кто поранил кошек-цветочниц. Ли  Энн  решительно  покачала
головой:
   - Для человеческого существа  просто  невозможно  так  порвать  ткани
зубами. Не говоря уже о том, что это вовсе не  правосудие.  Разве  такое
преступление должно караться смертью?
   - А он точно мертв? - спросила Анни.
   Конфетка, встав на цыпочки, дотянулся до тела и развернул его.  Дэйв,
увидев  растерзанную  грудь  и  живот,  ощутил  позыв  к  рвоте.   Анни,
отвернувшаяся от повешенного,  в  этот  момент  увидела  в  кустах  тело
кошки-цветочницы - ее живот был располосован точно так же.
   И Бидж, подсознательно ожидавшая увидеть  надпись  совсем  на  другом
языке,  оказалась  первой,  кто   понял   значение   английского   слова
"Правосудие", написанного на мертвом теле: все было сделано  так,  чтобы
повешенного нашли именно они.
   Все  произошло,  пока  они  были  в  долине:  и   жестокое   убийство
кошки-цветочницы, и воздаяние. Добро и зло, гуляющие рука об руку.

Глава 14

   Оперировать  барана  оказалось  по  сравнению  с   другими   случаями
удивительно легко. Бидж поразилась тому, какими спокойными и  уверенными
в себе стали теперь студенты.
   На теле животного зияло несколько ран. Поскольку это  был  породистый
производитель, Стефан не мог позволить себе роскошь дать ему  подохнуть,
и,  учитывая  ответственность  операции,  ее  было  решено  провести   в
ветеринарном колледже.
   Обработать выглядевшую самой страшной - и оказавшуюся самой легкой  -
рану на  бедре  было  поручено  Бидж.  Наиболее  же  ответственной  была
ювелирная работа над разорванной мошонкой: правое яичко почти вывалилось
из нее. К счастью, оболочка яичка не была  повреждена.  Дэйв,  осторожно
раздвинув края раны, чтобы убедиться в этом, отпустил  шуточку  в  своем
обычном стиле, но Бидж подумала, что выглядит он довольно испуганным.
   Ли Энн улыбнулась Дэйву:
   - Повезло парню,  верно?  Еще  чуть-чуть,  и  лишился  бы  он  своего
бараньего мужского достоинства.
   Дэйв натянуто улыбнулся в ответ. Они вдвоем с Ли Энн выстригли шерсть
вокруг раны, промыли ее и  скрепили  зажимами  края.  Ли  Энн  принялась
склеивать разрез хирургическим клеем.
   - Оставь нижнюю треть открытой, - сказал Конфетка, глядя  на  рану  у
нее через плечо.  -  Нужно  дать  возможность  оттока,  если  разовьется
абсцесс.
   - Не доверяете нам? - спросил Дэйв. - Я хочу,  чтобы  гной,  если  он
появится, свободно вытекал и чтобы по возможности не образовалась спайка
между яичком и оболочкой мошонки, - ответил Конфетка. - Как бы  ты  себя
чувствовал, если бы такое случилось с тобой?
   После  этого  Дэйв  предпочел  помалкивать.  Стефан,  наблюдавший  за
происходящим, стоя у торца операционного стола, встревоженно спросил:
   - Ему очень больно?
   - Ни капельки, - ответил  Конфетка  и  отодвинулся  от  стола,  чтобы
Стефану  было  лучше  видно.  -  Он  почувствовал  укол,  когда  вводили
обезболивающее, а после этого не чувствовал уже ничего.
   - Я поражен тем, - сказал Стефан серьезно, - какие чудеса вы  делаете
при помощи шприца. Так много разных лекарств, и все  применяются  каждое
по-своему... Как вы это запоминаете?
   - Существуют справочники, и  мы  пользуемся  ими,  -  ответила  Бидж,
державшая зажим. - Так  что  довольно  скоро  запоминаем  дозировку  тех
препаратов, которые употребляются каждый день.
   Стефан  неуверенно  засмеялся  и  обеспокоенно,  хотя  и  с   большим
интересом, осмотрел барана. На голове фавна была хирургическая  шапочка,
когда он ходил по колледжу, он носил бейсболку. Необычный изгиб  коленей
был скрыт просторным  комбинезоном,  а  на  копыта  он  натянул  набитые
бумагой кеды. Бидж подумала, ощутив укол ревности, не Мелина ли  научила
его этому.
   Анни осмотрела живот барана и сказала с облегчением:
   - Здесь ничего, кроме поверхностных  царапин.  Внутренние  органы  не
повреждены, сильного кровотечения не было.
   Ли Энн, заканчивавшая обработку мошонки  под  руководством  Конфетки,
сказала Стефану:
   - Все будет в порядке. Нам придется подержать его здесь  с  недельку,
пока рана не заживет.
   - Заживление раны вторичным натяжением? - робко спросил Стефан.
   Студенты поражение вытаращили на него глаза.
   - Я же говорил, следите за этим малым, - хмыкнул Конфетка. -  Он  еще
всех вас затмит.
   Стефан бросил на него обеспокоенный взгляд - не смеются ли  над  ним,
потом покраснел от гордости.
   - Ли Энн, а что я должен делать, когда он вернется в стадо?
   - Тебе, конечно, придется  за  ним  присматривать  и  какое-то  время
изолировать от остальных. Ты же не хочешь, чтобы  он  стал  драться  или
полез на овечку, пока не поправится.
   Стефан кивнул и сказал барану с шутливой строгостью:
   - Слышишь, Димитриос? Веди себя хорошо.
   - Я тоже закончила,  -  сказала  Бидж.  -  Какое-то  время  он  будет
хромать. - Ее лицо было залито потом. Обрабатывая  рану  на  бедре,  она
использовала фордовский шов и все время боялась, что пальцы откажутся ей
повиноваться.
   - Давно пора, -  фыркнул  Дэйв.  -  Сколько  можно  возиться  с  этим
рукоделием?
   - Бидж купит нам всем  по  пицце,  -  сказал  Конфетка.  Такова  была
традиция - студент, последним кончивший зашивать рану, покупал пиццу для
всей команды. - Но должен сказать, что ни разу не видел,  чтобы  зашитая
ею рана разошлась. Кто-нибудь может сказать то же о себе?
   Стефан бросил на Бидж почтительный взгляд,  и  девушка  почувствовала
горячую благодарность к Конфетке.
   - Ну вот и все, - сказал тот, выслушивая барана. - Можете мыться, а к
пяти все собираемся здесь.
   Все быстро разошлись. Бидж,  как  она  часто  это  делала,  вышла  из
операционной через дверь со смотровым окошком.
   Она чуть не упала, наткнувшись на Диди, наблюдавшую за происходящим в
операционной.
   - Ой! - вскрикнула та, подхватывая Бидж. Бидж  удивилась  ее  помощи.
Диди всегда казалась  такой  сухой,  несмотря  на  постоянную  улыбку  и
компанейскую болтовню.
   - Спасибо.
   - Не за что. - Диди смотрела на нее своими неправдоподобно  невинными
голубыми  глазами.  -  Как  это  Конфетка  позволяет  вам  делать  такие
операции? Вы что, все такие специалисты? Клиенты не возражают? И вообще:
что это за практика?
   - Для меня это отработка, - ответила Бидж, почти не  кривя  душой.  -
Остальных включили в группу из-за того, что они многое умеют, я думаю. -
Эта часть ответа, как подозревала Бидж, была  уже  несколько  дальше  от
истины. - К тому же, знаешь ли, очень помогает все  освоить,  когда  сам
оперируешь, а не только наблюдаешь.
   Диди погрозила ей пальцем:
   - Ты не отвечаешь на вопрос, да ладно уж. - Она наклонилась к Бидж. -
А кто клиент? Он страшно милый.
   - Его зовут Стефан. Он грек. - Бидж добавила некстати: - Он пастух.
   - Как интересно, - туманно прокомментировала Диди и посмотрела Бидж в
глаза. - Хочешь, я дам тебе совет?
   - Конечно, - ответила Бидж, несколько оторопев. - По-дружески, ты  же
понимаешь.
   -  Конечно,  -  повторила  Бидж,  хотя  это  и  казалось  ей   весьма
маловероятным.
   Диди оглянулась по сторонам, внезапно заколебавшись.
   - Берегись доктора Трулава.
   - Почему? - Бидж сама невольно оглянулась по сторонам тоже.
   - Он что-то задает много вопросов о том, как у тебя дела. И вообще об
этой вашей практике, этом так называемом  независимом  проекте.  -  Диди
снова заколебалась, но все-таки закончила: - А я знаю, что  вы  двое  не
так уж любите друг друга.
   - У меня с ним никогда не  было  никаких  неприятностей,  -  ответила
Бидж. - Я с ним вежлива и занимаюсь старательно. - Чувствуя, как ее  уши
становятся пунцовыми, она  добавила:  -  Он,  правда,  завалил  меня  на
экзамене.
   - Ну, мне кажется, он считает, что этим дело не  кончилось.  Не  знаю
почему. - Диди нервно постучала ногой по полу. - Вот я и  подумала,  что
нужно тебя предупредить. Это в общем-то не мое дело. Извини.
   - Спасибо, что предупредила. - Бидж была  смущена,  особенно  потому,
что проявления доброты со стороны Диди всегда были пустым жестом. - А  я
думала, что вы с доктором Трулавом в хороших отношениях.
   Диди манерно широко раскрыла глаза:
   - О, мы в хороших отношениях. По  крайней  мере,  -  добавила  она  с
фальшивой  скромностью,  -  я  очень  высоко  его  ценю.  -   Столь   же
неубедительно она нахмурилась. - Но последнее время он, по-моему, мне не
доверяет. Мне кажется, что он что-то разнюхивает, и это что-то  касается
тебя.
   - Спасибо, - поспешно сказала Бидж. - Мне, пожалуй, пора идти.
   Остальные, вымывшись после операции и  сняв  хирургические  балахоны,
уже собрались в овчарне. Баран уже отошел  от  наркоза  и  теперь  мирно
спал.
   - Вот и все, ребята, - вздохнув, сказал Конфетка. -  Отнесите  его  в
загон,  и  можете  отправляться  по  домам.  -  Он  бросил  на   Стефана
пристальный взгляд. - Тебе нужно попасть обратно сегодня вечером?
   - За моим стадом присмотрят, -  улыбнулся  тот.  Юноша  посмотрел  на
часы, которые мало о чем ему говорили. - Сейчас еще нет полудня?
   - Уже три часа. Ты тут любуешься нами  несколько  часов.  -  Я  и  не
заметил... - Стефан  встревоженно  покачал  головой.  -  Здесь  все  так
интересно... - Выражение его лица напомнило Бидж, как студенты в  первый
раз смотрели на единорогов. - Нам не удастся  отвезти  тебя  обратно  до
заката, - сказал Конфетка. - Дэйв, ты не приютишь клиента на ночь?
   Дэйв сглотнул:
   - Э-э... Я бы с радостью, вы же  знаете...  Но...  Живу  я  тесно,  и
еще... ко мне сегодня друг приезжает. - Он беспомощно смолк.
   Даже Стефан все понял.
   - Если к тебе должна прийти женщина, Дэвид, - сказал он,  кладя  руку
тому на плечо, - я отвернусь к стенке, обещаю.  Это  меня  нисколько  не
смутит.
   Выражение лица Анни было еще более красноречивым, чем у Дэйва.
   - Я могу забрать его к себе, - сказала наконец Бидж. Храбро  выдержав
насмешливый взгляд Конфетки,  она  добавила:  -  У  меня  есть  складная
кровать.
   - Я тебя не спрашиваю о таких подробностях, - протянул Конфетка.
   Бидж  провела  Стефана  по  всем  помещениям   госпиталя,   осторожно
выглядывая из-за углов, чтобы  убедиться,  что  в  комнате  никого  нет,
прежде чем войти туда со  Стефаном.  Такая  секретность,  конечно,  была
совершенно излишней при обычном визите клиента в колледж, но Бидж  вовсе
не была уверена, что в случае сколько-нибудь длительного общения  Стефан
не выдаст себя.
   Самое сильное впечатление на фавна  произвела  аптека.  Он  удивился,
узнав, что лекарства хранятся в запертых  шкафах.  Бидж  объяснила  ему,
почему  некоторые  средства  можно  выдавать  только  под  расписку,   и
перечислила самые небезопасные препараты.
   Аппаратура для микрофотографии в конференц-зале  повергла  Стефана  в
трепет. Как ни хотелось Бидж поскорее увести его оттуда,  она  не  могла
отказать ему в удовольствии посмотреть на мазок  собственной  крови  под
микроскопом. Обнаружив, что может  различить  клетки  крови,  Стефан  от
радости засмеялся, наверное,  никто  со  времен  Левенгука  не  был  так
захвачен этим зрелищем.
   Обрадованная его энтузиазмом, Бидж показала Стефану собак-доноров.  -
Это Сэм, а это Мейзи. - Она выпустила  собак  из  клетки,  они  радостно
запрыгали по комнате, бросая выразительные взгляды на висящие  на  стене
поводки. Бидж взъерошила Сэму шерсть на загривке  и  похлопала  по  боку
Мейзи.
   - Привет! - Стефан поцеловал каждую собаку, и те лизнули его в лицо в
ответ. Руки фавна быстро ощупали животных, и Бидж, со всем своим  опытом
выпускницы колледжа, позавидовала его умению и восприимчивости.
   - Ах вы мои хорошие... Какой они породы? - спросил он Бидж.
   - Борзые. Теперь они на пенсии, а раньше участвовали в собачьих бегах
в Вирджинии. Мы держим их на случай переливания крови.
   - Ну что за молодцы! -  сказал  он  собакам,  влюбившимся  в  него  с
первого взгляда, - Бидж даже ощутила ревность. -  Тебе  больше  нравится
Сэм, верно?
   - Да, - удивленно ответила Бидж, чувствуя  себя  виноватой.  -  Мейзи
знает об этом?
   - Конечно. - Он потрепал собаку по уху. - Но она не возражает. А тебе
их не жалко - ведь им приходится сидеть взаперти и отдавать кровь?
   - Мы хорошо о них заботимся. Все студенты по очереди с  ними  гуляют,
да и любят их тоже. Может, я и ошибаюсь, но мне кажется,  что  здесь  им
живется лучше, чем когда они участвовали в собачьих бегах, Стефан. И вот
что, - продолжала Бидж медленно,  -  если  ты  собираешься  поступить  в
ветеринарный колледж, то тебе следует увидеть еще одну вещь.
   Она отвела его в зал, по стенам  которого  было  множество  конур  из
нержавеющей стали. Собаки, самых разных пород и  размеров,  заметили  их
появление - некоторые залаяли, но большинство просто слабо застучали  по
полу хвостами или никак не прореагировали. У некоторых  собак  на  лапах
были лубки, у  других  оказались  забинтованы  животы,  третьи  нетвердо
держались на ногах после наркоза.
   Стефан ходил от клетки к клетке, слушая ее пояснения.
   - Во время лабораторных занятий мы работаем с этими собаками  -  есть
специальная фирма,  поставляющая  их  для  учебных  и  исследовательских
целей. Каждая из них переносит три разных операции, потом ее усыпляют.
   Стефан просунул  в  одну  из  клеток  свою  тонкую  руку  и  погладил
эрдельтерьера, живот которого был частично выбрит. Юноша молчал.
   - Понимаешь, мы стараемся причинять им как  можно  меньше  боли.  Все
операции проводятся под наркозом. К тому же в колледже все стараются  по
возможности заменить настоящие операции просмотром видеозаписей.
   - Что такое видеозапись? - спросил он без особого интереса.
   - Я потом тебе  объясню.  Это  метод,  благодаря  которому  мы  можем
видеть, как проходила та или иная операция, и не  нужно  жертвовать  еще
одним животным. - Студенты предыдущего выпуска  безуспешно  боролись  за
то, чтобы  модифицировать  курс  токсикологии  -  когда  собакам  давали
большие дозы  разных  веществ,  наблюдали  за  возникающими  симптомами,
ставили  диагноз,  лечили,  а  потом   усыпляли   -   и   заменить   это
видеозаписями. Однокурсники Бидж тоже включились в борьбу и победили, их
занятия - три кошмарных часа - были засняты на  пленку,  чтобы  студенты
последующих курсов могли ею воспользоваться. Профессора  старой  закалки
считали, что студенты проявляют излишнюю чувствительность.
   Стефан продолжал гладить  эрделя  до  тех  пор,  пока  тот,  неуклюже
повернувшись, не лизнул его руку.
   -  Я  понимаю  необходимость,  -  сказал  он  наконец.  -  Вы  должны
практиковаться на живых животных. Но вы просто  заботитесь  о  них,  или
кто-нибудь приходит попрощаться с ними, когда они умирают?
   Бидж почувствовала себя такой виноватой, какой не чувствовала  с  тех
пор, как, еще будучи школьницей,  врала  своей  матери,  отправляясь  на
свидание.
   - Я раньше приходила. Все мы это делали сначала.
   - Вы должны делать это и теперь, - нахмурился Стефан.
   Бидж   собралась   объяснить   ему,   что   такое    профессиональная
отстраненность, потом вспомнила, как он поцеловал свою  хромую  овцу  на
прощание, и промолчала.
   - Ну вот и конец экскурсии.  Но  прежде,  чем  они  успели  выйти  из
колледжа, раздался бархатный бас:
   - Бидж!
   Не было никакой возможности уклониться от разговора.
   - Хэлло, доктор Трулав. Он склонился к девушке  ниже,  чем  это  было
необходимо, - как к пятилетней девочке:
   - Как вы себя чувствуете?
   - Совсем хорошо теперь, спасибо. - Может быть, она и забыла  бы,  как
плакала при всех, не напомни ей об этом Диди.
   - Вот и славно, вот и славно. - Он похлопал  ее  по  плечу,  задержав
руку несколько дольше, чем следовало. - Вам нужно как следует отдохнуть,
и я уверен, что все будет в порядке. - Он повернулся к Стефану: - А  это
кто?
   - Стефан Андрос, -  ответила  Бидж  и  с  благодарностью  подумала  о
Конфетке, который настоял на том, чтобы придумать Стефану фамилию. -  Он
привез в госпиталь племенного барана, на которого напали собаки.
   Стефан казался робким и смущенным. Бидж  порадовалась,  что  ответила
вместо него, избавив  юношу,  таким  образом,  от  необходимости  что-то
говорить.
   - Рад познакомиться, - кивнул Трулав, но вместо того, чтобы протянуть
руку, сказал с шутливой строгостью: - Вы знаете, молодой  человек,  там,
где я рос. нас учили снимать головной убор, когда нас представляют.
   Бидж  перестала  дышать.  Стефан  обдумал  сказанное,  затем  изящным
движением приподнял бейсболку над своими  темными  кудрями  и  надел  ее
снова.
   - Прекрасно, - благосклонно проговорил Трулав. Бидж не смогла понять,
разочарован он или нет. - И как вам нравится наш маленький колледж?
   Если Трулав рассчитывал  на  похвалу,  он  не  был  обманут  в  своих
ожиданиях.
   - Он великолепен, - ответил Стефан просто. - Я теперь еще больше, чем
раньше, хочу стать ветеринаром.
   - Замечательно, - пророкотал Трулав, похлопывая  юношу  по  плечу.  -
Просто замечательно! Что же, очень рад был познакомиться. Всего доброго,
Бидж. - Он с видом очень занятого человека пошел через пустой холл.
   - Кто это? - с интересом спросил Стефан, глядя ему вслед.
   - Давай поскорее уйдем, - ответила Бидж. Она провела его по тоннелю к
личным шкафам, показала, как работает цифровой замок (как и  большинство
студентов, в вечной спешке она обычно оставляла его незапертым), открыла
дверцу и застыла на месте. Стефан заглянул ей через плечо и ухмыльнулся:
   - Ну и беспорядок!
   Кто-то основательно порылся в ее шкафу. Бидж быстро перебирала  книги
и бумаги, пытаясь определить, что  пропало.  Ее  рюкзак  был  выпотрошен
начисто. Она порадовалась, что отнесла книги домой, потом  на  мгновение
впала в панику, пытаясь вспомнить, оставляла ли она "Справочник  Лао"  в
шкафу или отдала кому-то  из  студентов.  Анни!  Справочник  понадобился
Анни, чтобы выяснить что-то про кошек-цветочниц, и она вчера забрала его
у Бидж.
   Но никто, кроме Анни, об этом не знал. Сейчас не время выяснять, чего
еще нет на месте.
   - Стефан, пойдем отсюда.
   Он несколько раз  оглядывался  на  колледж,  пока  они  шли  к  новой
стоянке, и радостно напевал что-то по-гречески, мелодия показалась  Бидж
такой странной, что ей вполне  могла  быть  не  одна  тысяча  лет.  Фавн
неуклюже переваливался в своих набитых бумагой кедах.
   Около машины Бидж он споткнулся, и его бейсболка  слетела.  Когда  он
нагнулся за ней, стали отчетливо видны рожки. Кругом никого не  было,  и
Бидж с облегчением перевела дух, благодаря  Бога  за  это.  Она  открыла
дверцу, приглашая Стефана в  машину.  Ей  хотелось  показать  ему  очень
многое, но она уже начинала понимать, что вечер будет для нее нелегким.

Глава 15

   На этот раз спускаться по каменным ступеням было  легче:  Брандал  не
был  облачен  в  доспехи,  поэтому  не  стал  останавливаться,  пока  не
приблизился к Провидцу.
   Харрал, на голове которого  красовалась  какая-то  странная  повязка,
посмотрел на него одним воспаленным глазом:
   - Привет тренированному герою.
   - Слишком хорошо тренированному. - Брандал опустился на  относительно
сухой  камень  около  источника.  Несколько  рыбешек,   испуганные   его
движением  и  неожиданным  светом  факела,  суматошно  кинулись   искать
спасения в глубинах. - Мы можем защищаться,  но  не  можем  сражаться  с
целой армией. Если она найдет способ напасть на нас, мы проиграем.
   - Ax. - Харрал с отсутствующим видом почесал своей каменной рукой  то
место, где древесные корни переходили в человеческую плоть.  -  Моргана,
стратегия, учебный лагерь новобранцев. Устрашающая комбинация, не правда
ли? Скажи мне, - спросил он, хотя явно не интересовался  ответом,  -  не
жалеешь ли ты иногда, что не согласился ее казнить?
   Брандал устало посмотрел на Провидца:
   - Я хотел бы, чтобы она была мертва. Но я все еще чувствую,  что  мне
не следовало осуждать ее на смерть, и я не хочу ее убивать.
   - Ты также не жаждешь видеть меня. Но тем не менее ты здесь.
   - Если ей удастся  раздобыть  Книгу  Странных  Путей...  -  задумчиво
проговорил Брандал.
   - Пока ей это не удалось, - твердо сказал Харрал. - Она  ее  нашла  и
постарается украсть. Если эта попытка ей удастся, она будет здесь  через
десять дней.
   - И что тогда?
   Харрал ответил таким тоном, как будто говорил о далеком прошлом - чем
и является, подумал Брандал мрачно, будущее для пророков:
   - Генеральный инспектор погибнет через два дня  после  того,  как  ей
удастся завладеть книгой. Она, правда, надеется убить его раньше.
   - Он способен защитить себя, - твердо произнес Брандал.
   - Верно. На свое несчастье, он также способен защищать других. К тому
же трактирщик Кружка умрет в  тот  день,  когда  книга  попадет  в  руки
Морганы, дети Великих погибнут в течение года, а  последний  из  Великих
переживет последнего своего потомка на полвека. Ты, о король,  проживешь
достаточно  долго,  чтобы  вир,  поймав  тебя,  подвергли  обычному  для
дезертира наказанию.
   Брандал отмахнулся от этого. Под угрозой такой расправы  он  жил  уже
достаточно давно.
   - Бог-Отчим погибнет на весеннем празднестве. Брандал вскочил.
   - Это так тебя удивляет? Она хочет  убить  всех  на  Перекрестке,  не
думаешь же ты, что это возможно, пока он жив?
   Брандал  утратил  дар  речи.  Убийство  живого  существа   было   ему
отвратительно, убийство монарха -  по  очевидным  причинам  -  запретно,
убийство же божества было абсолютно за пределами понимания.
   - Но что, если нам удастся уберечь от нее Книгу Странных Путей?
   Харрал развел своими гротескными руками:
   - Тогда она потерпит неудачу, хотя и в самый последний момент. Ты  не
спрашивал меня, как ей удается сейчас перемещаться из мира в мир.
   - Ей показывают дорогу вир, конечно. Я, правда, не доверил бы им роль
проводников войска, и, по-видимому, так же думает  Моргана.  Но  они  ее
слушаются. Почему? - В  его  голосе  прозвучала  боль:  Брандал  не  мог
говорить иначе о предательстве. - Я никогда не  считал,  что  они  будут
верны Перекрестку, и все же... В чем ее власть над ними?
   Провидец не ответил.
   - Ты не спросил меня о тех пришлых героях, что так  занимали  тебя  в
прошлый раз, - сказал он только.
   - Я теперь знаю о  них  больше,  -  ответил  Брандал  угрюмо.  -  Они
прекрасные люди, знающие и в  основном  добродетельные.  Но  не  похоже,
чтобы они могли спасти мир.
   - Не похоже, вот как? - Харрал невесело улыбнулся. - Также не похоже,
что они способны его предать. Король вытаращил на него глаза.
   - Строго говоря,  -  продолжал  Провидец,  -  это  даже  не  было  бы
предательством, поскольку это не их мир.
   - Ты не говорил,  что  они  окажутся  героями,  -  медленно  произнес
Брандал, - но ты не говорил также, что они злодеи. Но книги, по  которым
разрабатывает свои планы Моргана, написаны на их языке...
   - И они так быстро приходят и уходят, как говорится  в  одной  из  их
любимых книг. Король все еще пребывал в задумчивости.
   - Ты ведь ничего не скажешь мне прямо...
   - Прямота портит пророчество. Говорят, факт  наблюдения  за  явлением
изменяет его течение.
   - То ли они герои, в которых мы так нуждаемся, то ли злодеи,  которых
нужно убить.
   Харрал спросил с деланным изумлением:
   - Ты мог бы приказать убить их?
   Брандал долго не отвечал. Он сидел  так  неподвижно,  что  полуслепые
рыбки в источнике успокоились и снова всплыли к  поверхности.  Когда  он
заговорил, его тихий голос был исполнен сожаления:
   - Я намерен ждать до  тех  пор,  пока  свидетельства  против  них  не
окажутся неопровержимыми. Я хочу, чтобы генеральный инспектор,  которого
они не знают, понаблюдал за ними. Но я намерен приказать ему, в  случае,
если он сочтет их виновными, уничтожить их без всякой жалости.
   Харрал кивнул:
   - Да здравствует могучий король!  Моргана  научила  тебя  кое-чему  в
конце концов. - Многому, - горько признал  Брандал.  -  Следует  ли  мне
благодарить ее за это?
   На этот раз Харрал  промолчал.  Брандал  поднялся  и  снова  распугал
рыбок, направившись к лестнице наверх.

Глава 16

   Бидж была обеспокоена: чем занять Стефана в Кендрике? Как  развлекать
кого-то, кто  всю  жизнь  общался  с  сатирами,  единорогами,  огромными
котятами? Но оказалось,  что  тревожиться  было  глупо.  Ответы  на  все
вопросы появились сами собой: так восторженно реагировал Стефан на  все,
что видел  из  окна  автомобиля  -  банкоматы,  шестиэтажное  общежитие,
самолет в небе.
   Университетская библиотека повергла его в благоговейное изумление. Он
никогда не видел такого количества книг, собранных в одном месте. Стефан
стоял перед полками разинув рот, не зная, чем  интересоваться  в  первую
очередь.  Бидж  показала  ему  некоторые   публикации   о   Перекрестке,
постаравшись не привлекать внимание к пессимистической статье, где  речь
шла о хрупкости его мира. Стефан несколько минут просматривал их,  потом
с сожалением вернул:
   - Мне очень жаль - я ничего не могу тут понять.
   - Я тоже, - откликнулась Бидж.  Стефан  вежливо  улыбнулся,  явно  не
поверив ей.
   Бидж остановилась в отделе библиографии, увидев  за  столом  знакомую
фигуру.
   - Миссис Собелл?
   Миниатюрная библиотекарь встала и подошла к ним,  улыбаясь.  Она  как
будто не узнала Стефана, Бидж подумала, что, может быть, она  никогда  и
не бывала на Перекрестке.
   - Миссис Собелл,  это  Стефан  Андрос.  -  Бидж  вежливо  представила
спутника. - А я Бидж Воган.
   - Я помню вас, дорогая, - ласково сказала миссис Собелл. -  Вы  часто
здесь бываете. - Она повернулась к  Стефану:  -  А  вы  откуда,  молодой
человек?
   - Я из Греции, - ответил юноша-фавн, и сердце Бидж замерло, когда он,
вспомнив замечание доктора Трулава о хороших  манерах,  снял  бейсболку.
Миссис Собелл не могла не увидеть рожки.
   После момента замешательства она доброжелательно кивнула:
   - Конечно, Стефан. Только лучше не снимайте бейсболку - студенты  так
часто забывают их здесь. В  бюро  находок  их  скопилось  уже  несколько
сотен.
   Стефан поспешно натянул бейсболку и  заправил  под  нее  свои  кудри,
чтобы она сидела плотнее.
   - Мне очень приятно с вами познакомиться, - сказал он серьезно.
   - А мне с вами, - ответила миссис Собелл искренне. Она повернулась  к
Бидж: - И что вы планируете ему показать?
   - После библиотеки? Не знаю. - Им нужно было чем-то  занять  еще  два
часа до обеда. - Я думала, не посмотреть ли нам видео...
   - Вы разрешите мне высказать свои соображения? - перебила  ее  миссис
Собелл. Она поднялась на цыпочки и прошептала что-то на ухо  Бидж.  Бидж
радостно закивала:
   - Прекрасная идея, миссис Собелл.
   - Если, конечно, он не видел этого раньше, - сказала миссис Собелл. -
В Греции.
   - Нет, не думаю. Спасибо.
   - Рад был встретиться, - сказал Стефан. Бидж потянула его за рукав  и
увела прежде, чем он успел снова снять бейсболку.
   Они заняли кабину в видеотеке. Стефан с недоумением смотрел на пустой
экран.
   - Это аквариум? Там кто-то плавает?
   - Нет. - Бидж  наслаждалась  впечатлением:  Стефан  даже  подпрыгнул,
когда на экране появилось изображение. - Ты смотри. Тебе понравится.
   Это было "Пение под  дождем".  Бидж  была  поражена  тем,  как  много
вопросов задавал ей Стефан, она  не  предполагала,  что  он  никогда  не
слышал о видеозаписях. Стефан сначала решил, что маленькие человечки  на
экране разыгрывают пьесу специально для него и Бидж, и  оказался  скорее
заинтересованным, чем разочарованным, когда выяснилось, что это не так.
   - Ты хочешь сказать, что мы могли бы увидеть это все снова, точно так
же, как в первый раз?
   - Да, каждый раз точно так же.
   - А кто этот замечательный человек?
   - Это Джин Келли <Джин Келли (Юджин Карран) - американский киноактер,
певец, танцор, режиссер и хореограф, лауреат премии "Оскар". Один из его
наиболее известных фильмов - "Пение под  дождем"  (1952).>,  -  ответила
Бидж благоговейно. - Обрати внимание на следующую сцену.
   Стефану очень понравились песни, но танцы  захватили  его  полностью.
Бидж дважды пришлось удерживать его в кресле - Стефан порывался вскочить
и пуститься в пляс вместе с героями.
   Когда они вышли из видеотеки, Стефан был вне  себя.  Он  танцевал  на
тротуаре. Он пытался танцевать на мостовой, пока Бидж не остановила его.
Он танцевал даже, оказавшись под навесом кинотеатра "Лирика",  пока  его
внимание не привлекли афиши и кадры из фильмов. -  Это  кино  в  большом
зданиитакое же кино, как то маленькое, что мы  видели?  Можем  мы  пойти
туда?
   Бидж вспомнила, что кино упоминается  в  книгах  Хэрриота.  Наверное,
Кружка объяснил Стефану,  что  это  такое,  а  вот  рассказать  ему  про
телевидение он мог вряд ли.
   Она взяла молодого человека под руку - не только потому,  что  хотела
удержать от чрезмерной экспансивности.
   - Давай сначала поедим. - Она повела его в "Джиро".
   На улице Стефан обратил внимание на сделанные  под  старину  фонарные
столбы - они были установлены в центре Кендрика местной Торговой палатой
как для украшения города, так и чтобы сделать  его  привлекательным  для
бизнеса, который все больше перемещался в район университета.
   - Совсем как в кино.
   -  Да,  очень  похоже.  -  Бидж  потянула  его  к   "Джиро".   Стефан
притворился, что не удержался на ногах, и они вместе ввалились в  дверь,
смеясь во все горло.
   - Привет, Биидж. - Стан, как всегда, был рад ее видеть.  -  Давненько
ты у нас не появлялась. Я уж думал, ты закончила колледж.
   - Куда уж там. Я провалила экзамен, - ответила Бидж  и  почувствовала
облегчение, когда Стан и Стефан засмеялись в ответ. - Стан, это мой друг
Стефан. Стефан, познакомься со Станом. - Вспомнив о приобретенных юношей
хороших манерах, она быстро похлопала Стефана по бейсболке: - Можешь  не
снимать - Стан не настаивает на формальностях.
   - Ясное дело. - Стан пожал руку фавну. - А это мой папа, Хрис.
   Старик,  сидевший  в  глубине  ресторана,  кивал   головой   каким-то
собственным мыслям. Услышав свое имя, он подошел к сыну и что-то  сказал
по-гречески.
   - Говори по-английски,  папа,  -  поморщился  Стан.  Но  тут,  к  его
изумлению, Стефан выпустил пулеметную  очередь  греческих  слов.  Старик
сначала смутился, потом  расцвел.  Он  наклонился  через  стойку,  более
оживленный,   чем   Бидж   когда-нибудь   приходилось   видеть,    начал
жестикулировать и смеяться. Он  даже  приложил  руку  к  уху,  чтобы  не
пропустить ни  единого  слова  Стефана.  Стан  отнес  мясо  на  гриль  и
вернулся.
   - Где ты нашла этого парня,  Биидж?  Он  разговаривает  как  уроженец
Греции - у него легкий акцент, но все  равно  греческий  для  него  явно
родной.
   - Да, конечно. Это наш клиент.
   - Так я  тебе  и  поверил.  -  Стан  улыбнулся  девушке.  -  Меня  не
проведешь.
   Хрис ткнул пальцем в висящую на стене карту Греции  и  задал  Стефану
какой-то вопрос. Бидж с тревогой посмотрела на юношу.
   Тот показал на карте несколько горных районов и пожал  плечами.  Хрис
радостно засмеялся и похлопал его по щеке.
   Разговор на греческом продолжался без остановки.
   - Ну, теперь пошли всякие старые истории, - сухо заметил  Стан.  -  О
том, как папа был пастухом и резал собственных овец.
   Хрис теперь вел себя так же экспансивно, как и Стефан: он  показывал,
как ножом вскрывает тушу, вытаскивает воображаемые потроха и бросает  их
в сторону, потом изобразил рычащую собаку, вцепившуюся в добычу. Они  со
Стефаном наслаждались беседой и безудержно хохотали.
   - Теперь он рассказывает,  как  выбрасывает...  -  Стан,  старавшийся
переводить разговор для Бидж в наиболее деликатных выражениях, замолк.
   - Внутренности. Я поняла, - ответила Бидж. Ее  забавляло,  что  Стан,
только и занятый разделкой мяса, был в этом отношении более стеснителен,
чем она сама.
   Стефан задал какой-то вопрос, и старик посерьезнел. Он о чем-то долго
рассказывал, а юноша слушал его как завороженный.
   - Папа рассказывает, как он нашел меня в Греции, - тихо пояснил Стан.
- Я ведь родился там во  время  второй  мировой  войны.  Папа  здесь,  в
Вирджинии, открыл свой ресторан и поехал в Грецию, чтобы жениться, потом
вернулся, и тут как раз началась война. Он несколько лет не знал о  том,
что у него родился сын. Когда  мы  первый  раз  увиделись,  я  уже  умел
говорить.
   Хрис замахал руками и заговорил  писклявым  детским  голосом.  Стефан
смотрел на него и смеялся.
   - Когда я увидел, как какой-то мужчина обнимает мою мать, я  подбежал
и укусил его за ногу: "Отпусти сейчас же! Пока не вернулся мой  папа,  я
должен быть маме защитником!" - Стан повернулся к отцу,  глаза  которого
увлажнились. -  Не  волнуйся  так,  папа.  Посиди-ка  спокойно,  пока  я
накормлю эту парочку. - Он помог Хрису усесться на стул рядом с грилем и
приготовил две порции жаркого для Бидж и Стефана.
   Они расположились в кабинке в глубине.
   - Какие милые люди, Бидж.
   - А ты быстро  заводишь  друзей.  -  Бидж  поколебалась,  потом  тихо
спросила:  -  Скажи  -  Хрис  разговаривает  нормально?  Ты  не  заметил
затруднений или еще чего-то странного?
   Стефан задумался, нахмурив брови:
   - Разговаривает он нормально - по крайней мере  по-гречески.  Правда,
бывает, что, когда показывает на что-то, сначала показывает не  туда.  Я
думаю, он иногда теряет нить разговора. - Стефан  выглядел  смущенным  и
обеспокоенным. - Я знаю многих стариков, но у  них  нет  этого,  нет  ни
сгорбленной спины, ни подгибающихся коленей,  ты  ведь  видела,  как  он
ходит? Бидж, что с ним такое?
   Бидж вспомнила, что  Стефан  не  знаком  с  проявлениями  дегенерации
нервной и мышечной ткани.
   - Я расскажу тебе об этом потом. Это все довольно сложно.
   - Я постараюсь понять. - Стефан снова нахмурился.
   - О конечно. Просто дело в том, что... - Она оборвала  фразу,  потому
что к ним подошел Стан с подносом, на котором  стояло  что-то,  накрытое
салфеткой.
   Нагнувшись и убедившись, что их не видно в окно, он церемонным жестом
сорвал салфетку. На подносе оказались два красивых бокала с белым вином.
   - Мы с отцом угощаем. У меня к  тому  же  нет  лицензии  на  торговлю
спиртным. Это папино любимое  вино.  Он  рад  был  поговорить  с  тобой,
Стефан. А Биидж, - он подмигнул, - наша любимая клиентка.  -  Он  быстро
отошел от стола.
   - Биидж? - переспросил Стефан с улыбкой.
   - Пей, - сказала Бидж, чокаясь с ним.
   Когда они вышли из "Джиро", шел дождь - веселый теплый ливень, как  в
фильме, который они смотрели. Стефан бросил взгляд на зажженные  фонари,
раскинул руки и запел чистым тенором: "Я пою  под  дождем..."  Он  начал
танцевать,  и  Бидж  с  восхищением  отметила  как  точно  он   копирует
хореографию Джина Келли. Он мог не только точно воспроизвести мелодию на
слух, но и танец, увидев его всего один раз.
   - Твой  друг  -  просто  чудо!  -  сказал  чей-то  голос  ей  в  ухо.
Повернувшись,  Бидж  обнаружила  Диди,  с  восхищением  наблюдавшую   за
Стефаном.
   - Он очень доволен. С его бараном в госпитале все кончилось хорошо. -
Бидж знала за собой склонность говорить  очень  быстро,  когда  пыталась
что-то скрыть, и сейчас намеренно тянула слова. - Конфетка сказал, чтобы
я показала ему город.
   - Тебе повезло.  -  Но  Диди  совсем  не  казалась  романтически  или
сексуально заинтересованной, она смотрела на Стефана странно напряженным
взглядом, как кошка, следящая за бьющимся на стекле окна насекомым. - Он
танцор?
   - Похоже на  то,  верно?  -  согласилась  Бидж.  Стефан,  не  обращая
внимания ни на одну из них, скользил по кирпичному тротуару и вдруг  без
малейшего усилия взлетел на половину высоты фонарного столба.
   Бидж в ужасе смотрела на его необутую ногу -  увлеченный  танцем,  он
где-то потерял один башмак.
   Она поспешно повернулась к Диди и посмотрела ей в глаза.
   - Диди, - сказала она серьезно, - мне нужно с тобой поговорить.
   - О чем? - Диди невольно сделала шаг назад.
   -  О  случаях  воровства  в  колледже.  -  Бидж  судорожно   пыталась
придумать, что еще она могла бы сказать.
   Пение Стефана резко оборвалось, он поспешно возвращался туда,  откуда
начал танцевать.
   На помощь Бидж пришел дождь. Диди явно не собиралась мокнуть.
   - Ты собираешься признаться? -  неловко  пошутила  она.  -  Послушай,
здесь же можно утонуть. Давай поговорим об этом потом. -  Она  пробежала
мимо Стефана, который, как  с  облегчением  заметила  Бидж,  нашел  свой
башмак и теперь старательно зашнуровывал  его,  сосредоточенно  хмурясь,
как маленький ребенок, осваивающий новое для него дело.
   Диди бросила на него быстрый взгляд - бейсболка прочно сидела у  него
на голове, слава Богу - и обернулась к Бидж.
   - Желаю вам хорошо поразвлечься, - сказала она  с  завистью,  и  Бидж
вдруг спросила себя: не страдает ли Диди, которая никогда  не  проявляла
интереса ни к кому, кроме себя, от одиночества?
   Стефан с интересом посмотрел ей вслед:
   - Она тоже доктор, да?
   - Нет еще. Пошли, Стефан. Тебя ждет еще один сюрприз. -  Она  привела
его в "Митч".
   Когда  им  подали  горячий  фадж-санде  <Фадж-санде  -  мороженое   с
фруктами,  сиропом,  взбитыми  сливками  и  орехами,   залитое   горячим
шоколадом.>, Бидж подумала: никаких усилий не жалко, чтобы увидеть такое
выражение лица, как у Стефана после первой ложки.
   Бидж открыла дверь в свою квартирку, быстро просмотрела  накопившуюся
почту ("реклама" - "проспекты" - "ничего, кроме макулатуры") и  показала
Стефану свое жилище. Он одобрил холодильник, поцокал языком над печально
поникшими растениями на окне и перетрогал всю мебель.
   Закончив осмотр, он подошел к Бидж и сказал:
   - Спасибо тебе за самый лучший день в моей жизни, Бидж.
   - Я очень рада, - искренне ответила Бидж. - А  что  тебе  понравилось
больше всего?
   - Танцы, - без колебаний ответил он и добавил, смущаясь: -  Не  могли
бы мы потанцевать еще, вместе? Бидж застыла на месте:
   - Я неуклюжая. Не думаю, чтобы из этого что-нибудь вышло...
   - Ну пожалуйста!
   Бидж вздохнула, просмотрела свои кассеты и  наконец  выбрала  одну  с
записями мелодий начала века.
   "Мне светит солнце, - тихо пели динамики, - сквозь облака..."  Стефан
решительно взял ее за руку, и они начали танцевать.
   Ей удавалось не  сбиться  с  ритма.  Бидж  закусила  губу,  следя  за
собственными движениями и ожидая, когда же произойдет неизбежное  -  она
споткнется. Но ничего не случилось, она успокоилась и легко  подчинилась
его руководству: то приближаясь к  партнеру,  то  отдаляясь,  кружась  и
наклоняясь. Стефан был не только превосходным танцором сам, он  оказался
замечательным учителем, и Бидж летала, почти не касаясь пола.
   Под конец он развернул ее, держа на расстоянии  вытянутой  руки,  так
быстро,  что  ее  короткие  волосы  взметнулись  над  головой,  и  резко
остановил, она отклонилась в сторону, как балерина, и затем, молясь  про
себя, чтобы под конец не упасть, вернулась в его  объятия.  Его  сильные
руки удержали ее.
   Музыка смолкла, кассета кончилась.
   Они остановились в тесном объятии, глядя друг другу в глаза, их  руки
сплелись, напряженные тела прильнули друг  к  другу.  Секунду  они  были
неподвижны. Потом Стефан медленно начал целовать ее - в шею, за ухом,  в
подбородок...
   Подсознательно она  испытала  облегчение,  когда  его  язык  оказался
обычным человеческим языком, а не шершавым, как у жвачного.  Мысли  Бидж
путались. Ее пальцы скользнули по его влажной  рубашке,  по  волосам  на
груди, опустились ниже...
   ...И тут перед ее мысленным взором появилась предсмертная записка  ее
матери -  только  написанная  ее  собственным  почерком  и  адресованная
Стефану.
   Она резко отстранилась, задыхаясь.
   Стефан казался  пораженным,  он  протянул  к  ней  руки,  но,  увидев
выражение ее лица, опустил их.
   Бидж взяла его за руку:
   - Прости меня. Ты  мне  очень  нравишься  -  больше,  чем  кто-нибудь
другой. Но есть важная  причина,  по  которой  мне  нельзя  сейчас  быть
связанной...
   - У тебя есть возлюбленный?
   - Нет, - твердо ответила Бидж. - Если бы мне был  нужен  кто-то...  -
Честность заставила ее поправиться: - Если бы я  могла  выбрать  кого-то
сейчас, это был бы ты. Я не могу. Действительно не могу. Прости меня.
   - Но я нравлюсь тебе?
   - Больше всех на свете. Ты замечательный. Он с сомнением посмотрел на
Бидж:
   - Дело в том, что я не человек?
   - Абсолютно нет, - ответила она решительно, хотя до сих пор не думала
о том, каким мог бы оказаться секс с фавном. - Дело даже не в том, что я
старше тебя.
   - Не настолько уж ты старше меня. -  Его  глаза  расширились,  а  уши
странно дернулись. - Я понял: я необразованный.
   - Стефан! - сказала она умоляюще, но все было бесполезно:  он  убедил
себя в том, что эта его догадка верна.
   Бидж попыталась обнять Стефана, но он отстранился и вежливо произнес:
   - Я благодарен тебе, но ты не обязана этого делать.
   - Но я хочу!
   - Мне кажется, сейчас лучше не надо. - Обида сделала его акцент более
заметным. - Подождем, пока ты будешь чувствовать себя лучше.
   - Хорошо, - наконец сдалась она. - Я принесу одеяла и постелю тебе на
софе. Мне только нужно проверить, нет ли чего на автоответчике.
   - Автоответчике?
   - Да, на телефоне. Ты ведь читал о телефоне в книгах Хэрриота?
   - А, - сказал он равнодушно, - верно. Телефон.  -  Он  заставил  себя
улыбнуться. - Иди проверь его.
   - Я недолго, обещаю.
   Бидж прошла в спальню, гадая, не пойдет ли  он  за  ней  (откуда  ему
знать о таких вещах,  как  конфиденциальность),  и  пытаясь  привести  в
порядок свои разбегающиеся мысли. Она  посмотрела  на  себя  в  зеркало,
рассеянно провела рукой по волосам и включила автоответчик.
   На нем  оказалась  единственная  запись.  "Привет,  -  сказал  голос,
который она не смогла бы перепутать ни с каким другим, - говорит  доктор
Хитори. Номер моего телефона... - Последовала серия цифр. -  Пожалуйста,
позвоните мне, чтобы мы могли договориться о встрече. - Долгая пауза.  -
Позвоните не откладывая". Это было все.
   Но  доктор  Хитори  позвонила  сама,  не  поручив  это   женщине   из
регистратуры, и голос ее звучал сердито. Не было ни малейшего сомнения в
том, что это могло значить. Бидж почувствовала дурноту.
   Когда она вернулась в гостиную, Стефан  уже  улегся,  повернувшись  к
стене, и притворялся спящим. Его  поза  ясно  говорила  об  оскорбленных
чувствах.
   Бидж выключила свет, вернулась в спальню и  неподвижно  пролежала  до
рассвета.
   На следующее утро в половине девятого она позвонила  доктору  Хитори,
потом повидалась с ней, узнала результаты - ожидаемые результаты - теста
и к десяти была дома.
   Стефан, проснувшийся на рассвете,  трудолюбиво  листал  ее  учебники,
напряженно сморщив лоб и шевеля губами.
   - Ну а теперь, - спросил он, когда она  вошла,  -  ты  отвезешь  меня
домой?
   Бидж кивнула. Он взглянул ей в лицо и спросил встревоженно:
   - Бидж, ты плакала?
   - Немножко, - ответила она. - Такое иногда случается. Тут  не  о  чем
беспокоиться.

Глава 17

   Прошел еще один день, и они снова отправились  на  Перекресток.  Бидж
держалась особняком, но  остальные  были  слишком  усталыми,  чтобы  это
заметить.
   С полного одобрения Конфетки всю первую часть пути студенты проспали:
к собственному изумлению, они обнаружили, что привыкли к таким  поездкам
и чувствуют себя совершенно спокойно.
   На  границе  Вирджинии  и  Перекрестка  Бидж  ненадолго   проснулась.
Конфетка посовещался с дорожной командой, затем  их  проводили,  показав
новые повороты, которые Конфетка тут же  тщательно  зарисовал  на  своей
карте. Похоже, подумала Бидж, что  дорожные  команды  теперь  везде:  по
какой бы дороге они ни  ехали,  всюду  встречались  люди  с  лопатами  и
двузубами, под разговоры и смех строились все новые и новые ответвления,
назначение которых было известно только начальникам команд, да еще Книге
Странных Путей.
   Бидж снова задремала и  спала  до  тех  пор,  пока  они  не  миновали
"Кружки". Время перевалило за полдень. Грузовик свернул на юго-восток, к
большой реке.
   По крутому арочному мосту они пересекли ущелье, казавшееся  глубоким,
как Большой Каньон. Почти сразу за мостом начиналось травянистое плато -
что-то среднее между американскими прериями  и  иллюстрациями  в  "Нэшнл
Джиогрэфик", изображающими русские степи. Из кабины грузовика открывался
вид на мили во все стороны, легкий ветерок катил волны по высокой траве,
тени облаков скользили по покатым холмам, уходящим к далеким предгорьям.
   - Проснись и пой, Анни, - сказал Конфетка.  -  Соберись  с  силами  и
начинай доклад.
   - Я готова, - тихо ответила девушка, и Бидж только теперь поняла, что
Анни давно не спит.
   Доклад Анни был ясным и всеобъемлющим. Она рассказала об особенностях
пациента, предполагаемой процедуре обследования и о причинах, по которым
клиент обратился за помощью.
   - Конечно, я еще не видела пациента, но думаю,  что  у  него  липома.
Если учесть,  что  нам  известно  о  Перекрестке,  -  она  вопросительно
посмотрела на Конфетку, - то  опухоль  наверняка  доброкачественная.  Но
все-таки для порядка я рекомендовала бы сделать биопсию.  Доктор  Доббс,
мы сможем отправить образец в лабораторию?
   - Ясное дело, если только ты рискнешь его взять. Солнце ярко  светило
на травяное море  вокруг  грузовика.  Все  здесь  казалось  спокойным  и
мирным, вполне обыкновенным.
   - А не использовать ли нам держатель для бешеных животных? -  спросил
Дэйв. Держатель для  бешеных  животных  представлял  собой  трехметровый
металлический шест с затяжной петлей из троса на конце. Если нужно  было
поймать животное с подозрением  на  бешенство,  один  человек  накидывал
петлю ему на шею и затягивал ее, прижимая животное  к  земле,  а  другой
надевал намордник, что требовало, конечно, полного доверия к напарнику.
   Конфетка нахмурился:
   - Возникает одна маленькая загвоздка: как быть с гордостью  пациента?
Такое обращение может его сильно обидеть.
   - Вот и прекрасно, - пожал плечами Дэйв, - пусть себе обижается.
   Анни, глядя в окно на пустынную степь, мягко заметила:
   - Эта идея не кажется мне удачной.
   Густая трава метровой высоты стояла по обе стороны дороги. Ветер гнал
по ней волны,  движение  же  грузовика  еле  колебало  только  ближайшие
стебли.
   Из травы прямо перед ними возникла фигура человека со скрещенными  на
груди руками. Длинные прямые черные волосы, высокие скулы, длинный  нос,
чуть раскосые синие  глаза  придавали  его  внешности  слегка  азиатский
оттенок. Лицо его было совершенно безволосым, как будто  он  только  что
побрился или удалил растительность на лице при помощи электроэпилятора.
   Человек был тонким и жилистым, но на руках бугрились  мускулы,  босые
ноги выглядели обыкновенными человеческими ногами.
   Клиент  спокойно  смотрел  на  грузовик,  совсем  не  смущенный   его
появлением, но не сделал никакой попытки подойти.
   Ли Энн незаметно открыла свой  рюкзак,  проверила  его  содержимое  и
снова закрыла "молнию", вылезая из грузовика, она  прихватила  рюкзак  с
собой. Конфетка тоже вылез из кабины и вместе  с  Анни  пошел  навстречу
клиенту. Дэйв двинулся следом,  чтобы  ничего  не  пропустить,  с  одной
стороны, но в основном потому, что считал нужным в случае чего  защитить
Анни.
   Бидж подождала, пока остальные отойдут достаточно  далеко,  чтобы  не
слышать ее слов, и повернулась к Ли Энн:
   - Смит-вессон?
   Ли Энн внимательно посмотрела на нее и коротко ответила:
   - Кольт.
   - Тридцать восьмого калибра?
   - Двадцать второго. -  Ли  Энн  хмуро  улыбнулась.  -  У  него  такие
маленькие хорошенькие пульки.
   - Стоит ли тогда овчинка выделки?
   - Ты думаешь, здесь нужны серебряные пули?
   - Вот интересно, - сказала Бидж задумчиво, - в чем тут дело:  в  весе
пули или в том, что серебро токсично для данного организма? Ну,  как  бы
там ни было, таких пуль у нас все равно нет.
   Ли Энн вздохнула:
   - К тому же вряд ли  получишь  зачет  по  практике,  если  застрелишь
клиента. - Она закинула рюкзак в кабину через открытое окно. - А как  ты
узнала?
   - Ты как-то полезла за  револьвером  в  "Кружках",  -  ответила  Бидж
смущенно. - А ты умеешь стрелять? Ли Энн дружески улыбнулась Бидж:
   - Если хочешь, как-нибудь могу научить и тебя.
   - Даже трудно представить, как много ты всего умеешь.
   - Большая часть этих умений в ветеринарном  колледже  ни  к  чему.  -
Несмотря на это, Ли Энн была явно довольна собой.
   - Зато здесь они очень даже к месту. Девушки присоединились к Анни  и
остальным. Конфетка протянул клиенту руку, но тот  только  посмотрел  на
него и не переменил позы. Анни начала задавать вопросы, но  ответы  мало
что прояснили. Человек еле цедил слова, отвечая отрывисто  и  кратко,  с
сильным акцентом, похожим на восточноевропейский.
   - Как вас зовут? - с улыбкой спросила Анни.
   Клиент не ответил на ее улыбку.
   - У меня два имени. Тебе нужно знать одно. Меня зовут Влатмир.  Я  из
племени здолниев. Сын суки Магды. - Он выпрямился еще более надменно.  -
Мы - вир.
   "Вир, - писал Лао, - считают, что название их  народа  происходит  от
латинского virus - мужи, случается им и относить к себе другое латинское
слово: virtus - добродетель. В отличие от общепринятого  "вервольф"  это
название говорит не столько об этимологии, сколько  о  самооценке.  Хотя
другие расы подвергают сомнению право ликантропов называть себя  людьми,
вир считают себя единственными достойными носителями этого имени.
   Возможно,   это   является   проявлением   психологической    защиты,
необходимой для выживания: благодаря ему вир могут видеть в других людях
просто пищу..." Анни, которая уже ничему не удивлялась  на  Перекрестке,
спросила:
   - Как я понимаю,  сэр,  вы  наш  клиент.  Являетесь  ли  вы  также  и
пациентом?
   Вместо ответа Влатмир снял рубашку. Его грудь оказалась безволосой  и
гладкой, как у младенца. Он пощупал свое плечо:
   - Там шишка. Она движется под кожей, но не исчезает.  -  Он  захватил
жировик пальцами, кожа на которых была такой же гладкой, как и на груди,
- ни складок, ни морщин.
   Анни внимательно осмотрела липому:
   - Мне нужно было бы увидеть... - она сглотнула, но твердо  закончила:
- увидеть это, когда вы в вашей другой форме.
   Влатмир повернул голову и внимательно посмотрел ей  в  глаза.  В  его
взгляде не было гнева, но  все  равно  это  выглядело  как  вызов.  Анни
невозмутимо продолжала:
   - И на всякий случай  я  хочу  получить  ваше  согласие  на  удаление
липомы. Если окажется, что это необходимо, я сделаю анестезию.
   - Ане... - Он не справился с произношением. - Что это?
   - Обезболивание.
   Влатмир коротко хохотнул, как залаял.
   - Обезболивание! - Теперь он улыбался странной циничной улыбкой -  от
уха до уха. - Обезболивания не бывает. -  Но  тут  ему  пришла  какая-то
мысль, и он резко спросил: - Анастазия... Это укол?
   - Да, - ответила Анни. - Это не больно. - Она закусила губу. -  Всего
лишь быстрый укол иглой.
   - Понятно. Иглой. - Он разделся и быстро  опустился  на  четвереньки.
Глаза его  закатились,  глазные  яблоки  сильно  покраснели,  как  будто
множество мелких сосудов лопнуло разом.
   Когда же он снова посмотрел на  людей,  радужки  его  глаз  оказались
цвета серебра.
   Анни процитировала сообщение Лао о том, что  превращение  оборотня  -
чрезвычайно болезненный процесс. Хотя Бидж  много  раз  видела  подобные
сцены в кино и  по  телевидению  -  со  всеми  спецэффектами,  гримом  и
мультипликацией, - она оказалась не готова  к  тому,  что  предстало  ее
глазам в действительности.
   Нижняя челюсть Влатмира со щелчком  выскочила  из  суставов  -  иначе
морда не могла  бы  удлиниться  вперед.  Пазухи  носа  и  слизистая  рта
обнажились, вытянулись, потом закрылись.
   Пальцы  рук  отвалились  и  упали  на  землю.  Кровотечением  это  не
сопровождалось - так отпадают пальцы у больных проказой.  Влатмир  резко
дернулся, не сводя с них глаз. Ладони  превратились  в  лапы,  на  месте
пальцев выросли когти. Остаток большого  пальца  скользнул  под  кожу  и
двинулся вверх по руке, как крот под землей в мультфильме,  остановился,
и из него сквозь плоть пророс рудиментарный палец.
   Из копчика быстро вырос хвост, голый вначале, но  быстро  покрывшийся
шерстью.
   Влатмир взвизгнул и упал на бок. Анни сделала  движение  к  нему,  но
Конфетка удержал девушку:
   - Не трогай его, только наблюдай.
   Тело оборотня сотрясали судороги. Сначала он  выглядел  как  человек,
бьющийся в конвульсиях, потом стал похож на собаку, с  которой  случился
удар. Постепенно судороги становились слабее  и  реже.  Влатмир  уже  не
визжал, а тихонько скулил.
   Наконец все закончилось, и волк просто лежал на земле, хрипло дыша.
   Анни опустилась на колени рядом с тяжело вздымающимся боком зверя  и,
хмурясь, принялась выслушивать его через стетоскоп.
   - Придется подождать, - сказала она наконец. - Давать ему наркоз  еще
нельзя.
   В этот момент волк рванулся вперед, схватил  с  земли  свои  отпавшие
пальцы и проглотил их целиком. Потом, повернув голову, он  посмотрел  на
Анни, и его пасть  раздвинулась  в  улыбке.  Такое  выражение  у  собаки
означало бы дружелюбие, Влатмир же излучал презрение.
   - Вам  приходилось  когда-нибудь  видеть  у  взрослого  представителя
семейства собачьих такие чистые зубы? -  пробормотал  Дэйв.  -  Никогда,
даже если их почистить, - ответила Ли Энн.  Клыки  Влатмира  сверкали  и
казались невероятно острыми, как только что прорезавшиеся зубы у щенка.
   - Я собираюсь осмотреть вас с ног до головы, - обратилась к  оборотню
Анни. - Это нужно, чтобы убедиться, что нет никаких других  повреждений.
О'кей?
   Влатмир тихо фыркнул, без дружелюбия, но и не  агрессивно.  Он  стоял
совершенно неподвижно, пока Анни, неуверенно  сначала,  но  потом  более
решительно ощупывала голову, туловище и лапы.
   - Зубы без изъянов...  Глаза  налиты  кровью,  но  это,  по-видимому,
нормально... Никаких признаков ушных клещей -  едва  ли  паразиты  могут
выжить, когда вы меняете форму. - Анни начала ощупывать лапы. - Ах  нет,
похоже, я поторопилась с выводами - на передних лапах, вокруг  суставов,
следы укусов. Ну как, парень, блохи тебя едят?
   Незаметно для себя Анни стала говорить тоном, обычным для ветеринара,
имеющего дело с  небольшим  и  нервным  животным,  она  даже  попыталась
потрепать волка по ушам.
   Рычание, которым он ответил на  это,  не  оставляло  сомнений  в  его
реакции. Анни быстро отдернула руку:
   - Прошу прощения.
   Закончила осмотр она уже без фамильярностей  и  по-деловому,  сообщая
результаты так же отрывисто, как разговаривал с людьми Влатмир.
   - Здесь опухоль, - сказала Анни, ощупав плечо. - Размером примерно  с
фалангу моего большого пальца. Расположена  на  поверхности,  сразу  под
кожей. Подвижная, округлая, симметричная. Типичная липома - беспокоиться
тут нет оснований.
   Влатмир повернул голову и попытался ухватить жировик зубами.
   - Нельзя, - остановила его Анни, не обращая внимания  на  недовольное
рычание. - Нельзя этого делать. Мне нужно, чтобы все было сухим -  иначе
трудно как следует выстричь шерсть и продезинфицировать кожу,  чтобы  не
занести инфекцию.
   Очевидно, оборотень понял. Он терпеливо ждал,  пока  Анни  маленькими
ножницами выстригала шерсть вокруг липомы, стараясь причинить как  можно
меньше ущерба меховой шубе.
   - Он ведь может превратиться  в  человека,  если  ему  не  понравится
стрижка,  -  прокомментировал  Дэйв,  -  так  что  можешь  особенно   не
стараться.
   - Ну вот, теперь введем суритал, -  сказала  Анни  мрачно.  Она  явно
ожидала, что с этим возникнут сложности.
   Но волк послушно поднял переднюю лапу, в этот момент он казался почти
ручным. Анни быстро перетянула вену, и  Бидж  снова  позавидовала  тому,
какие ловкие и уверенные у Анни руки. Влатмир даже не  вздрогнул,  когда
она ввела иглу и нажала на поршень  шприца.  Волк  лег  на  землю,  было
заметно, что он старается не поддаться действию наркоза.
   - Вот и хорошо, - успокоительно проговорила Анни, поглаживая  его  по
спине,  хотя  явно  делала  это  только  из  чувства  долга.   -   Нужно
расслабиться.
   Наркоз подействовал не так быстро, как она рассчитывала, но  в  конце
концов Влатмир отключился.
   - Пожалуйста, дай мне стерилизатор с инструментами, - обратилась Анни
к Ли Энн. - Хочется сделать все побыстрее.
   - А не думаешь ты, что пригодится вот это? - Дэйв держал  принесенные
из грузовика дюймовой толщины шины и клейкую ленту. - Может быть,  стоит
его обездвижить?
   - Или по крайней мере связать лапы, - предложила Ли Энн.
   Анни улыбнулась и покачала головой:
   - Мы закончим раньше, чем он придет в себя.  Дэйв,  однако,  не  стал
относить  шины  обратно  в  грузовик.  Сама  операция  оказалась  совсем
простой: чтобы сделать один продольный разрез, промокнуть марлей кровь и
ножницами отсечь опухоль, Анни потребовалось всего несколько секунд. Она
захватила липому зажимом и поместила ее в пробирку.
   - Вот вам, доктор Доббс. Пригодится?
   - Если не мне, то кому-нибудь в лаборатории. Хорошо, что ты  об  этом
подумала. Закрой пробирку, и мы заберем ее с собой.
   Анни плотоядно посмотрела на здоровую ткань по краям разреза:
   - Наверное, неэтично взять образец без согласия пациента?
   - Угу. Но с другой стороны - нам же нужно с чем-то сравнивать  клетки
опухоли. Как можно судить, доброкачественная ли  она,  если  неизвестно,
как ведет себя нормальная ткань? Возьми маленький  кусочек.  -  Конфетка
нахмурился. - И поторопись - похоже, он приходит в себя.
   Анни поспешила взять  образец  ткани,  дыхание  Влатмира  становилось
заметно более быстрым. Девушка ущипнула его  за  лапу,  чтобы  проверить
наличие рефлекса, и, к своему удивлению  и  испугу,  увидела,  как  лапа
дернулась.
   - Не ввести ли ему еще анестетика? - спросила Бидж.
   - Нет, - решительно ответила Анни. - Ведь это же суритал:  количество
не играет роли. Я лучше быстренько зашью разрез.
   Она протянула руку к стерилизатору, выбрала маленькую изогнутую  иглу
и тонкую хирургическую нить, вставила иглу в держатель и начала  сшивать
кожу.
   В этот момент волк пришел в себя  и  с  угрожающим  рычанием  щелкнул
зубами. Анни быстро отдернула руку и почти успела увернуться: сверкающие
клыки задели ее лишь слегка. Оборотень слизнул капельки крови с морды  и
кинулся на девушку.
   Конфетка успел ее заслонить, сунув обмотанную курткой  руку  в  пасть
Влатмира. Другой рукой он  попытался  схватить  волка  за  загривок,  но
удержать такого большого и свирепого зверя оказалось невозможно.
   Волк с глухим рычанием рвал  зубами  куртку.  Поняв,  что  не  сможет
вцепиться в человека, он неожиданно ударил Конфетку головой в  солнечное
сплетение. Тот согнулся пополам, и зверь снова кинулся на Анни,  которая
все еще ошеломление смотрела на свою кровоточащую руку.
   Но теперь ее с обеих сторон заслонили Дэйв и Ли Энн,  держа  в  руках
шины как бейсбольные клюшки. Дэйв ударил оборотня по нижней  челюсти,  а
Ли Энн нанесла гораздо более сильный удар по горлу.
   Волк отскочил назад, давясь воздухом:
   Бидж, оказавшаяся позади Дэйва и Ли Энн, тоже занесла шину для удара,
но неожиданно ее рука самопроизвольно  разжалась,  и  стержень  упал  на
землю.
   Влатмир попытался вцепиться зубами в шины в руках  Дэйва  и  Ли  Энн.
Никто из них не дал ему такой возможности, Ли Энн сильно ударила его  по
морде и резко приказала:
   - Лежать!
   Взгляд, который он бросил на нее, говорил о  высоком  интеллекте,  но
никак не о добродушии.
   - В грузовике есть  шест  со  стальной  удавкой  на  конце.  Нам  его
достать, или ты будешь вести себя прилично?
   Влатмир, шерсть на загривке которого стояла дыбом,  припал  к  земле,
готовый прыгнуть на Ли Энн.
   Конфетка попытался что-то сказать, но  он  все  еще  задыхался  после
удара в солнечное сплетение.
   Бидж положила руку на плечо Ли Энн:
   - Опусти шину, только медленно.
   - Еще чего!
   - Сделай это. Пожалуйста!
   Ли Энн неохотно опустила стержень. Волк  не  кинулся  на  нее,  но  в
остальном все осталось без изменений: он продолжал смотреть на  Ли  Энн,
яростно рыча.
   - И не смотри ему в глаза, - добавила Бидж. - Он воспринимает это как
вызов. - И правильно воспринимает, - упрямо ответила Ли Энн.
   - Ну, если только ты  не  собираешься  перегрызть  ему  горло,  лучше
все-таки кончить дело миром.
   Явно против воли Ли  Энн  отвела  глаза.  Влатмир  отошел  на  шаг  и
улыбнулся ей, оскалив зубы и высунув  язык.  Казалось,  он  смеется  над
девушкой.
   В следующую секунду он взвыл: его зубы с треском выпали  из  челюсти,
тело сотрясла судорога, хвост отвалился,  дергаясь  на  земле.  Открытая
рана на том месте, где он  только  что  был,  немедленно  закрылась,  не
оставив шрама.  Оборотень  повернулся,  схватил  хвост  лапами,  которые
быстро превращались в  руки,  и  проглотил  его  целиком.  Бидж  ощутила
дурноту, но принцип был ей понятен: животное  стремилось  сохранить  как
можно больше массы своего тела.
   Еще через секунду Влатмир уже в человеческом облике поднялся с земли.
Он был покрыт потом, и его мускулы все еще болезненно подергивались.
   Он бросил взгляд на свое плечо - гладкое и неповрежденное.
   - Разрез. Я его чувствую - другой я. Анни сглотнула и  сказала  почти
спокойно:
   - Я не смогла зашить рану.
   Влатмир смотрел  куда-то  вдаль,  чем-то  встревоженный.  Наконец  он
произнес:
   - Я тебя укусил.
   Анни кивнула, широко раскрыв глаза.
   Он странно посмотрел на нее, склонив голову набок.
   - Но ты жива. - Он был явно озадачен, но ничуть не раскаивался.
   - Мы остановили тебя, - сказал Дэйв.  -  Вы?  Остановили?  -  Влатмир
изумленно вытаращил глаза.
   - Ясное дело, - пробурчала Ли Энн.
   - Как? - спросил вир, делая шаг к девушке.
   - Не стоит беспокоиться, сэр, - насмешливо ответила она. -  Это  было
совсем не трудно.
   Его глаза сузились и на мгновение стали серебряными.
   - Я вспомнил. И не забуду. Анни, всеми  своими  сорока  килограммами,
загородила Ли Энн.
   -  Вероятно,  нам  следует  завершить  консультацию.  -  Она  подняла
пробирку с удаленной липомой. - Мы можем забрать это для  биопсии,  если
вы хотите...
   Влатмир небрежно выбил пробирку из ее руки и раздавил о камень.
   После момента остолбенения Анни произнесла:
   - Ну что ж. Никакой биопсии. Скорее всего и  так  все  будет  хорошо:
опухоль выглядела как типичный жировик, и, в общем, можно было ее  и  не
удалять. - Она сглотнула. - Хочу дать вам совет, как  вести  себя  после
операции, хотя вы можете считать, что в этом нет необходимости.
   - Все заживет. - Он ухмыльнулся, показав  свои  прекрасные  новенькие
человеческие зубы. - Понятно?
   - Понятно, - ответила Анни с легкой дрожью. - После того, как вы меня
укусили, стану ли я... стану ли я одной из вир?
   Влатмир громко расхохотался:
   - Это ты-то? - Он не дал себе труда скрыть презрение.
   Анни  покраснела.  Даже  ее  безграничное  терпение,  похоже,   имело
пределы.
   - Ты снял тяжесть с моей души. Не хочешь ли снова трансформироваться,
чтобы я могла зашить рану?
   - Нет. Не делать  же  это  дважды.  -  Он  снова  улыбнулся,  и  Анни
отступила на шаг. - Я и так уже голоден. -  Действительно,  он  выглядел
заметно более худым, чем был, когда они встретились.
   - В таком случае не забудьте, что в рану не должна попадать  грязь  -
если   она   окажется   открытой,   когда   вы...   когда    вы    снова
трансформируетесь. Также постарайтесь не лизать  ее  и  не  кататься  по
земле, пока все полностью не заживет.
   Бидж слушала Анни, испытывая к ней все большее уважение:  девушка  не
моргнув глазом давала инструкции  стоящему  перед  ней  голому  мужчине,
который только что пытался перегрызть ей горло.
   - И сообщите нам через Кружку, если вам снова понадобится  помощь,  -
закончила Анни. - Это все.
   - Да. - Влатмир наклонился и поднял с земли свои штаны. -  Деньги.  -
Он протянул Анни монеты,  как  хозяин  протягивает  объедки  надоедливой
собачонке.
   - Доктор Доббс? - повернулась к Конфетке  Анни.  Конфетка  подошел  к
оборотню и взял деньги.
   - Спасибо. И вот еще что... - Он помолчал.
   - Да?
   - Передай своим соплеменникам, что медицинская  помощь  впредь  будет
оказываться только в случае гарантии должного поведения пациента. Отныне
вам придется терпеть намордники.
   Влатмир ответил угрожающе тихим голосом:
   - Вир не станут терпеть. Ты нас оскорбляешь.
   - Это не важно, - твердо ответил  Конфетка.  -  Я  отвечаю  за  своих
студентов. Я не собираюсь снова подвергать их опасности.
   - Не подвергать опасности? - Влатмир засмеялся, хотя теперь его  смех
больше походил на  рычание  волка.  -  Не  подвергать  опасности?  -  Он
повернулся к Конфетке и оскалил зубы. - Никаких намордников. Это не  для
вир.
   - Альтернатива не обсуждается. Ты передай остальным.
   Влатмир отвернулся. Он оделся, стоя спиной  к  людям  не  столько  из
скромности, сколько выражая презрение к ним - показывая, что  не  боится
нападения сзади. Потом нырнул в траву, даже не оглянувшись.
   Все  смотрели  ему  вслед  -  он  вышел  на  дорогу  у   перекрестка,
остановился у столба с указателем (обнюхал его, подумала Бидж) - и исчез
из виду, как растворился в воздухе.
   - Но я люблю собак, - неожиданно сказала Анни.
   - Я даже волков люблю, - ответила ей  Ли  Энн.  -  У  меня  много  их
фотографий, есть подборка статей  о  восстановлении  популяции  красного
волка в Северной и Южной Каролине. И есть футболка с изображением волка,
воющего на луну. - Она улыбнулась  Бидж:  -  Хочешь,  подарю?  Тебе  она
пойдет, а меня что-то теперь не тянет ее носить.
   Бидж пожала плечами:
   - Если он так презирает деньги, то откуда он их взял?
   - Если ты мне объяснишь, куда он делся сейчас, - ответил ей Дэйв, - я
скажу тебе, откуда он взял деньги.
   - Хорошо, поставим вопрос иначе: почему он  взял  с  собой  деньги  и
почему кто-то их ему дал?
   - У тебя есть какие-то предположения на сей  счет,  Бидж?  -  спросил
Конфетка.
   -  Ему  совсем  не  нужно  было  удалять  жировик,  -  ответила  Бидж
решительно, - и  он  прекрасно  об  этом  знал.  Он  обзавелся  деньгами
специально, чтобы расплатиться с нами. Но зачем ему понадобилось с  нами
встречаться?
   - Ты хочешь сказать, чтобы нас проверить?
   - Может быть, он здешний полицейский, -  сказал  Дэйв.  И  застыл  на
месте.
   Тут же все вспомнили окровавленное тело с  надписью  "Правосудие"  на
нем. А  ведь  никто  так  им  и  не  сказал,  как  выглядит  генеральный
инспектор...
   Конфетка пришел в себя первым:
   - Не думаю, что  он...  что  он  полицейский.  Скорее,  он  похож  на
кого-то, кто смотрит на закон  с  противоположной  стороны.  -  Конфетка
поспешил переменить тему: -  Должен  вам  сказать,  что  вы  очень  лихо
управились с шинами, ребята.
   - Спасибо, сэр, - сказала Ли Энн. И добавила: - Наверное,  нам  пошла
на пользу практика в "Кружках" - игра в ловилки.
   - Весьма вероятно. Бидж, тебе, пожалуй,  стоит  еще  потренироваться.
Или у тебя болит рука? - безразлично поинтересовался Конфетка.
   - Я просто неуклюжая.
   - А ты, Анни, здорово правела операцию.
   - Если не считать ошибки с наркозом.
   - А какую дозу ты ему дала? - спросил Конфетка.
   - Четырехпроцентный раствор суритала,  -  беспомощно  пожала  плечами
девушка. - Один миллилитр на  каждые  два  килограмма  веса.  Это  вдвое
больше, чем я ввела бы ротвейлеру, и примерно в полтора раза больше, чем
нужно было бы обыкновенному волку.
   - Может быть, у него нетипичная реакция на наркоз.
   - Я думаю... - начала Бидж и тут же умолкла.
   - Что ты думаешь? - обернулся к ней Конфетка.
   -  Да  нет,  ничего  особенного.  Просто  я  предположила,  что   его
физиология связана с более высоким порогом болевой чувствительности, чем
у нормального волка такого же веса.
   На самом же деле она подумала о другом: когда Влатмир протянул  руку,
чтобы вручить Конфетке деньги, она заметила около локтя синевато-красные
отметины - следы уколов. Это было, конечно, невозможно.  На  Перекрестке
неоткуда взять наркотики.
   Но в ветеринарном колледже есть собственная аптека, и Конфетка  имеет
полную возможность получать оттуда различные препараты.
   Всю дорогу домой Бидж преследовали весьма неприятные мысли.

Глава 18

   На этот раз они остановились на ночлег почти сразу, как оказались  на
территории Перекрестка.
   Конфетка собирался на следующее утро рано отправиться в путь.  Лагерь
разбили на том самом поле, где Бидж лечила единорога. Солнце только  что
село,  натянутый  между  двумя  деревцами  брезент  служил  всего   лишь
предосторожностью: ночь обещала быть  ясной  и  теплой,  и  даже  угрозы
появления комаров не предвиделось.
   Приготовленное  на  ужин  рагу  (из  барашка,  подаренного   Филдсом)
оказалось выше всяких похвал. Анни неподалеку от лагеря нашла  шалфей  и
дикую петрушку, Ли Энн достала  предусмотрительно  захваченные  с  собой
соль и перец, а Дэйв широким  жестом  извлек  из  рюкзака  свежий  хлеб,
купленный по дороге в "Кружках".
   После ужина Конфетка отправился  в  гостиницу,  сказав,  что  ночлеги
вместе со студентами действуют на него  угнетающе,  а  в  "Кружках"  его
всегда ждет постель, и к тому же он обещал привезти  трактирщику  свежие
журналы, совет же остающимся - вести себя  разумно  и  быть  готовыми  к
раннему подъему: он приедет на рассвете.
   Дэйв мрачно предсказал нападение ночных хищников и даже  сделал  вид,
что готов нести вахту, но  всем  такая  угроза  показалась  несерьезной.
Студенты вытащили свои спальные  мешки  из  грузовика  и  теперь  лениво
сидели, облокотясь на них, - было так хорошо, что не хотелось расстилать
спальники  и  устраиваться  на  ночлег.  Журчание  ручья  навевало  Бидж
успокоение и примирение с собой..
   В кустах неподалеку раздался треск, и чей-то голос крикнул:
   - Йо!
   - Привет, Стефан! - жизнерадостно откликнулась Анни, когда же он стал
виден в полный рост, потрясение выдохнула: - О-ой...
   Рюкзак оказался единственным  предметом  туалета  Стефана.  Никто  не
усомнился бы, что перед ним фавн, равно как и  в  его  принадлежности  к
мужскому полу, хотя гениталии и были частично скрыты густой порослью  на
туловище.
   Он проследил за взглядом Анни.
   - Прошу прощения, - сказал он беззаботно. -  Если  хотите,  я  надену
шорты.
   - Да все в порядке, - ответила  Ли  Энн,  а  Дэйв,  явно  наслаждаясь
ситуацией, протянул:
   - Мы свои люди.
   Даже Анни выдавила из  себя  вежливое  согласие,  но  Стефан  покачал
головой, порылся в рюкзаке и вытащил спортивные трусы,  приобретенные  в
их мире. На виду у студенток он натянул их и довольно провозгласил:
   - Ну вот. Теперь все прилично. Повернувшись к Бидж, он произнес  явно
старательно отрепетированную фразу:
   - Рад снова видеть тебя, Бидж. Как поживаешь?
   - Прекрасно.
   - Мне очень хотелось бы, чтобы ты пошла  со  мной,  -  продолжал  он,
смущаясь. - Я хотел бы тебе кое-что показать.
   Дэйв захихикал.
   - О'кей, - ответила Бидж, вставая. - Фонарик захватить?
   Стефан посмотрел на нее непонимающе. Бидж взяла фонарик, включила его
и выключила.
   - Карманный фонарь, - с  облегчением  проговорил  Стефан.  Язык  книг
Хэрриота явно отразился на его словарном запасе. - Нет, нам лучше идти в
темноте.
   Он поманил ее рукой и нырнул в кусты.
   - Я постелю тебе, - сказала Анни Бидж. -  Не  задерживайся,  он  явно
спешит.
   Бидж последовала за фавном.
   Темнота была почти непроглядной. Луна, хоть и полная,  еще  не  вышла
из-за гор на востоке. Стефан повел  Бидж  по  извилистой  дорожке  вдоль
ручья.
   Бидж казалось, что камни нарочно подворачиваются  ей  под  ноги.  Она
несколько раз  чуть  не  свалилась  в  ручей.  Однажды,  вскрикнув,  она
уцепилась за руку Стефана, он подхватил ее  в  последний  момент  -  еще
немного, и она в полный рост растянулась бы в заводи.
   После этого фавн пошел медленнее, хотя явно еле сдерживал нетерпение.
   - У нас остается совсем немного времени, прежде чем все начнется.
   - Что начнется? - Бидж теперь была вынуждена  использовать  руки  как
опору: берег ручья круто пошел вверх.
   - Единороги.
   Тут уж Бидж забыла и думать о том, что  нужно  сохранять  равновесие,
одним прыжком она оказалась рядом со Стефаном:
   - Что с единорогами?
   - Они спариваются.
   Перед Бидж встала живая, разрывающая сердце  картина:  "Привет,  мам.
Налей себе чаю и позвони  мне.  Я  тебе  такое  расскажу..."  Вслух  она
пропыхтела:
   - Сезон спаривания у них длится долго?
   - Только одну ночь, и при этом  всего  несколько  минут.  Это  должно
произойти точно в момент весеннего лунного затмения.
   Познания Бидж в астрономии были весьма смутными.
   - И как часто это случается?
   - Раз в несколько лет. В другое время ничего не происходит.
   Луна давно уже взошла, а теперь, наконец,  показалась  и  из-за  гор.
Бидж как-то не задумывалась над тем, что одно и то же солнце  светит  на
Перекрестке и в ее мире и так же встает на востоке, но сейчас  привычный
вид ночного светила поразил ее. Она всегда думала о Луне как о  спутнике
исключительно ее собственной Земли,  появление  ее  в  небе  Перекрестка
воспринималось почти как измена. К  тому  же  и  созвездия  были  совсем
иными. Она подумала о том, что  нужно  будет  сказать  об  этом  доктору
Протере, автору статьи о тектонике  реальности,  когда  она  вернется  в
Вирджинию.
   Бидж дважды  соскальзывала,  пытаясь  преодолеть  скальный  выступ  у
водопада. Стефан подсмеивался над ее прежними неудачами, не принимая  их
всерьез, но теперь проявил вежливую заботу и протянул руку, чтобы помочь
ей перебраться.
   Потом, двигаясь чуть  ли  не  на  цыпочках,  они  вошли  в  маленькую
чашеобразную долину. Бидж остановилась, пораженная открывшимся зрелищем.
   Закругление  скалы  придало  долине  правильную  сферическую   форму.
Многолетняя эрозия  и  отмершие  растения  создали  здесь  толстый  слой
плодородной почвы. Бидж  и  Стефан  стояли  среди  деревьев,  окружавших
долину,  дальше  начиналась   лужайка,   а   еще   дальше   у   подножия
десятиметровой скалы лежало небольшое озеро, струя потока,  падавшего  с
высоты, разбивалась  о  выступы  камня  и  низвергалась  в  озеро  почти
бесшумно. Орошаемые брызгами водопада, на каждом клочке  земли  рядом  с
потоком и посередине него росли папоротники. Бидж подумала о том,  какое
волшебное впечатление все это должно производить  при  солнечном  свете.
Между папоротниками, совсем  рядом  с  водопадом,  вверх  уходила  узкая
дорожка.
   Лужайка  была  сплошным  цветочным  ковром,  даже  в   лунном   свете
поражавшим своей голубизной: анютины глазки, ирисы, какие-то неизвестные
Бидж растения с крупными бархатистыми соцветиями.
   Ивы у края озера сменялись ближе к  скалам  соснами  и  дубами,  Бидж
заметила  также  несколько  кедров.  Воздух  был  напоен  их   смолистым
ароматом, смешивающимся с  благоуханием  цветов.  Стефан  прислонился  к
корявому стволу, покрытому мягким мхом, и жестом предложил Бидж  сделать
то же самое.
   - Теперь надо ждать.
   Бидж удобно устроилась под деревом. Его  наклоненный  -  под  напором
постоянных горных  ветров  -  ствол  служил  идеальной  спинкой  кресла.
Девушка полузакрыла глаза, прислушиваясь к крикам  сов,  голосам  квакш,
еще каким-то лесным звукам  на  фоне  неумолчного  стрекотания  цикад  в
теплом ночном воздухе. Скоро голова Бидж склонилась так же, как  головки
цветов на поляне.
   Когда она медленно и сонно подняла руку, чтобы  протереть  глаза,  ее
пальцы нащупали шерсть: Стефан, когда она уснула, закутал ее  в  вынутый
из рюкзака свитер. Бидж  улыбнулась  и  попыталась  понять,  что  же  ее
разбудило.
   Взглянув вверх, она увидела полную луну с наплывающей на нее  круглой
тенью.  Стало  заметно  темнее:   затмение   начиналось.   Неужели   она
почувствовала это? Бидж подумала: а действительно ли  она  проснулась  -
все вокруг выглядело волшебным сном.
   Потом она заметила, как тихо стало в долине. Совы и квакши больше  не
кричали, умолкли даже кузнечики.
   - Ты проснулась, - прошептал Стефан ей на ухо. Его  дыхание  щекотало
Бидж кожу. - Это хорошо. Сейчас начнется.  -  Бидж  наклонилась  вперед,
стараясь разглядеть что-нибудь в меркнущем свете. - Вон они, - прошептал
Стефан совсем беззвучно. Его  рука,  почти  не  видная  в  тени  дерева,
показала вперед.
   На поляне бесшумно появились два содружества единорогов. Одна  группа
спустилась по дорожке у водопада и пересекла  озеро.  Казалось,  водяные
лилии расступаются перед животными, а потом скользят за ними следом.
   Второе  содружество  вышло  из-за  ив  на  дальнем  конце  долины   и
приближалось по тропинке вдоль берега. В лунном свете на  роге  третьего
по порядку  животного  блеснул  металл.  Бидж  наклонилась  еще  больше,
стараясь получше разглядеть своего бывшего пациента.
   Единороги смотрели  друг  на  друга,  разделенные  голубым  цветочным
ковром. Они опустили головы и напрягли шеи, покачивая рогами из  стороны
в сторону. Бидж обеспокоенно наблюдала за ними: похоже,  предстоит  бой,
типичный ритуал при спаривании стадных животных.
   Затем два содружества двинулись навстречу друг другу,  разворачиваясь
цепью: каждый самец выбрал себе  самку,  и  они  неторопливо  сходились,
опустив рога.
   Когда первая пара встретилась, Бидж затаила дыхание: самец  подставил
самке рог, та качнула головой и ударила своим рогом по рогу самца.
   Раздался звон, такой же чистый, как Бидж помнила по своей  предыдущей
встрече с единорогами, высота звука, издаваемого рогами самца  и  самки,
различалась примерно на треть тона. Секунду животные стояли  неподвижно,
потом опустили головы и позволили цветам приглушить  звук.  Согнув  друг
перед другом передние ноги - это удивительно напоминало  поклон,  -  они
разошлись, чтобы повторить ритуал с другими единорогами.
   Вскоре долина была полна мягким звуком  многочисленных  соударяющихся
рогов, иногда звучал гармоничный аккорд, иногда - хотя и редко - режущий
уши  диссонанс.  Те  единороги,  рога  которых  звучали  не  в   унисон,
инстинктивно начинали избегать друг друга.
   Соударение рогов двух животных, оказавшихся рядом с Бидж и  Стефаном,
вызвало такой мощный чистый звук, все нарастающий и нарастающий,  что  у
Бидж захватило  дух.  Другие  единороги,  замерев,  повернули  головы  и
насторожили свои изящные белые ушки.
   Самка положила рог на шею самцу, тот - на шею подруги, и звук  замер.
Единороги встали бок о бок и медленно двинулись в чащу.
   В этот  момент  Бидж  заметила  совсем  близко  от  себя  животное  с
восстановленным рогом, приближающееся к самке.
   Бидж зажала рот рукой, как героиня мелодрамы, боясь пошевельнуться  и
даже дышать. Что, если при ударе рог  снова  обломится?  Или  издаваемый
рогом звон после лечения потерял свою звучность?
   Другая рука Бидж нашла руку Стефана, он сжал ее руку в ответ.
   Животные взмахнули головами, и  их  рога  пришли  в  соприкосновение.
Единая чистая нота набирала силу до тех пор, пока единороги не  положили
рога на шеи друг другу.
   Стефан радостно обнял Бидж за плечи.
   - Ты все-таки добилась этого, - сказал он. -  Чего  бы  я  только  не
отдал за то, чтобы оказать единорогу такую же услугу!
   Бидж казалось, что сейчас она способна летать.
   - Какова вероятность, что у них появится... появится жеребенок?
   - Отпрыск, - поправил ее, глядя на Бидж сияющими глазами,  Стефан.  -
Он появится обязательно. Раз  единорог  нашел  себе  пару,  обязательно.
Поздравляю, доктор Бидж.
   - Спасибо.
   Они смотрели, как, пока длится затмение, животные, найдя тех, чей рог
звучит в унисон с их  собственным,  парами  уходят  с  лужайки.  Наконец
осталась единственная самка, она опустила  голову  и  ударила  рогом  по
камню на берегу, позволив звуку заполнить всю долину.
   Когда ни один самец так и не  появился,  она  опустила  рог  в  воду,
заглушив звон. Войдя в озеро, самка в одиночестве пересекла его и  стала
подниматься по тропе мимо водопада.
   - Ну вот и все, - сказал Стефан. - Теперь начнется спаривание,  потом
животные вернутся в содружество, а к осени все самки принесут отпрысков.
- А что будет с той, которая не нашла себе пары?
   - Она постарается найти себе супруга в следующее весеннее затмение.
   - Это будет через год?
   - Не знаю, - честно ответил Стефан. - Тебе понравилось?
   - Я... - Бидж замолчала, не находя слов. Стефан  удрученно  посмотрел
на нее.
   - Тебе нечего сказать? Тебе не понравилось?
   - Мне ужасно понравилось. Это  было  великолепно,  -  ответила  Бидж,
наблюдая, как одинокий единорог скрывается за гребнем горы.
   - Я рад. Я хотел, чтобы ты это увидела.
   - Я так тебе благодарна, - сказала Бидж, в порыве чувств целуя его  в
щеку.
   Он робко  поцеловал  ее  в  щеку  тоже,  потом  придвинулся  ближе  и
поцеловал в губы.
   Бидж ответила на его поцелуй, и тут  же  ощутила  внезапный  удар,  с
ужасом вспомнив  тест  в  кабинете  доктора  Хитори:  как  она  пыталась
оставить свой язык высунутым и не смогла.
   Она отстранилась:
   - Пожалуй, не стоит делать этого.
   - Почему? - Стефан был огорчен и задет.
   - Потому что я... Ну, в общем, я думаю, что не стоит. - Как могла она
объяснить ему, что не смеет позволить себе близости? Он спросит, почему,
а Бидж еще не была готова говорить об этом ни с кем. К тому же Стефан  с
его чувствительностью будет несчастен почти так же, как и она сама.
   Но его и не интересовала возможная причина отказа.
   - Ладно, - проговорил он оскорбление. - Может  быть,  я  кажусь  тебе
странным. Ты ничего не должна объяснять. - Он  отвернулся.  -  Нам  пора
возвращаться.
   Бидж в темноте несколько раз чуть не упала. Перелезая  через  упавший
ствол, она споткнулась и съехала с дорожки  в  кусты.  Стефан  осторожно
помог ей подняться, избегая прикосновений к ее телу.
   - Может быть, я и странный, - сказал он с  намеком  на  злорадство  в
голосе, - но зато ты неуклюжая. - На это Бидж ответить было нечего.
   Бидж на цыпочках пробиралась  к  своему  спальнику,  но  -  что  было
неизбежно - в темноте наткнулась на чей-то рюкзак. Он с грохотом упал  -
в нем оказались книги.
   - А обо мне еще говорят всякие гадости, - сонно бормотал  Дэйв,  пока
Бидж залезала в свой мешок.
   - И правильно делают, - столь же сонно отозвалась Ли Энн.
   - С тобой все в порядке? - тихо спросила Анни, когда остальные  снова
уснули.
   Бидж съежилась в своем спальнике, отвернувшись ото всех, чтобы  никто
не заметил, что она вот-вот заплачет. "Ох, да у меня же все прекрасно, -
подумала она. - Я скоро умру. Я  уже  теряю  двигательные  навыки,  и  я
больше не смею влюбиться".
   - Все о'кей, - ответила она вслух.

Aeaaa 19

   Eонфетка  разбудил  их,  решительно  посигналив  и  крикнув  в   окно
грузовика:
   - Рассвет в джунглях!
   - В каких это джунглях? - спросил Дэйв, но невольно бросил взгляд  по
сторонам, как будто ожидая, что местность изменилась за  ночь.  Студенты
вылезли из мешков и быстро собрали вещи.
   В кабине грузовика Конфетка раздал всем ломти свежего черного хлеба с
маслом. Хлеб был теплый, и от него еще шел пар.
   - Только мне и не хватает, чтобы вы  тут  начали  падать  в  голодный
обморок. У нас сегодня работы  по  горло!  Все  насторожились.  Анни  по
привычке посмотрела на "Справочник Лао",  лежащий  на  приборной  доске.
Конфетка заметил ее взгляд и сунул книгу в сумку:
   - Сегодня не понадобится.  -  Грузовик  свернул  на  дорогу,  которую
Конфетка выбрал, сверившись с картой - на сей раз,  как  заметила  Бидж,
это был карандашный набросок, сделанный дрожащей, явно старческой рукой.
- Вас ждет что-то вроде экзамена - посмотрим, чему вы научились во время
других практик.
   Студенты расслабились, но  ненадолго.  Дальнейшая  поездка  прошла  в
молчании,  все  были  заняты  размышлениями  о   том,   что   им   может
понадобиться, и прикидывали, что они знают, а что - нет.
   На повороте дороги их встретил Филдс:
   - Доброе утро, доброе утро! Вы, я смотрю, не такие уж ранние  пташки!
- Он доброжелательно улыбнулся студентам. Даже Анни  набралась  мужества
улыбнуться ему в ответ, хотя и постаралась тут же застегнуть свою блузку
до горла.
   Имя пастуха, с которым их познакомил Филдс, было Б'ку и произносилось
с придыханием. Он оказался человеком, английского языка  он  не  знал  и
говорил только на суахили. Филдс выступал в роли переводчика.
   - Я его учил, как ухаживать за овцами, Стефан его учил, но  он  хочет
знать, что ему скажут настоящие специалисты.
   Под руководством Конфетки студенты по  очереди  читали  что-то  вроде
лекций - о рационе животных,  об  опасности  обезвоживания,  оптимальном
режиме спаривания, предосторожностях во время  окота,  завороте  века  у
новорожденных ягнят. Большую часть этого  пастух  вежливо  выслушивал  и
кивал, некоторая информация  вызывала  у  него  изумление,  и  тогда  он
улыбался ослепительной благодарной улыбкой.
   В отаре Б'ку оказалось несколько ягнят, еще  сосущих  матерей.  Он  с
улыбкой наблюдал, как студенты пытаются поймать  их,  потом  без  всяких
усилий, сделав всего несколько шагов, догнал и ухватил двоих малышей.
   Пока Анни показывала ему,  как  нужно  осматривать  зубы  овец,  Бидж
спросила Филдса:
   - А он запомнит то, что мы ему рассказываем?
   - Запомнит лучше, чем вы запоминаете прочитанное в книге. Он в  жизни
не пользовался ничем, кроме устных советов. Конфетка не  скрывал  своего
удивления: Анни оказалась лучшей учительницей.  Она  говорила  медленно,
строила фразы просто, повторяла, когда это было  необходимо,  предлагала
задавать вопросы и извинялась, если что-то оставалось неясным. Под конец
урока Б'ку поклонился ей, погладил ее белокурые волосы и, смеясь, что-то
быстро сказал на своем щелкающем языке. Девушка неуверенно улыбнулась  в
ответ и вопросительно посмотрела на Филдса.
   - Он говорит, - перевел тот, - что теперь он будет учить вас.
   Б'ку что-то начертил на земле и заговорил ясным твердым голосом. Если
кто-то из студентов отвлекался, ожидая, пока Филдс переведет  сказанное,
пастух стучал своим длинным посохом.
   Он говорил  о  болезнях  новорожденных  ягнят,  о  занозах  в  вымени
кормящих самок, о том, как ритм жевания говорит  о  рационе  и  здоровье
овцы, о признаках, по которым можно определить лучшего производителя,  о
защите  молодых  племенных  животных  от  более  сильных  и  агрессивных
баранов. Он прочел целую лекцию о скрещивании  пород,  обнаружив  знание
предметов, о которых студенты  слышали  на  спецкурсе  по  генетике,  но
никогда еще не применяли на практике.
   Слушая это все, Конфетка довольно улыбался,  но  Бидж  заметила,  что
периодически он делал пометки на клочках  бумаги,  которыми  вечно  были
полны его карманы.
   Бидж услышала стук копыт по камню  и  обернулась,  хоть  и  рисковала
навлечь неудовольствие Б'ку. На них с высокой скалы  смотрела  Мелина  с
сумкой из домотканого холста в одной  руке  и  посохом  в  другой.  Бидж
поймала взгляд Конфетки, тот кивнул. Девушка с помощью Филдса извинилась
перед пастухом и пошла вверх по откосу, улыбаясь Мелине.
   Мелина не ответила на ее улыбку. Бидж неловко остановилась перед ней,
не зная, что сказать. Где-то вдали звучала  теперь  уже  такая  знакомая
песня синеспинок.
   - Привет, - наконец выдавила из себя Бидж.
   - Йо. - Голос Мелины, при последней встрече целовавшей Бидж  в  губы,
звучал теперь сухо.
   - Какая у тебя  красивая  сумка.  -  Мелина  сегодня  обходилась  без
одежды. Дэйв, уж конечно, не преминул бы поскалить зубы, но он был занят
с овцами и не смотрел вверх. - А почему ты не  пользуешься  рюкзаком  из
нашего мира, как Стефан?
   Мелина напряглась:
   - Я сама ее сшила. Стефан больше, чем я, увлекается всякими  штучками
из вашего мира.
   - Как он поживает, кстати?
   - Прекрасно, я думаю. - Мелина пристально смотрела на лужайку  внизу,
где Б'ку объяснял Ли Энн, Анни  и  Дэйву  тонкости  диагностики  овечьих
болезней по навозу.
   - Ты его видела?
   - Сегодня утром. Он держится в стороне от всех. -  Мелина  метнула  в
Бидж сердитый взгляд.
   Бидж сглотнула и задала вопрос о том, что, как она себя  уговаривала,
не должно иметь для нее никакого значения:
   - Извини меня, вы  с  ним...  связаны,  близки  или  как  это  у  вас
называется?
   Мелина обдумала вопрос и ответила жестко и прямо:
   - Я ему не сестра. Мы не любовники.  Но  мы  выросли  вместе,  и  мне
неприятно, когда ему причиняют боль, Бидж  ничего  не  ответила.  Медина
пожала плечами, повернулась и пошла по направлению к  "Кружкам"  быстрым
ровным шагом.
   Бидж обернулась и обнаружила, что за ней наблюдает Филдс - грустно  и
даже без обычного для него сексуального интереса.  Вспыхнув,  она  резко
спросила его:
   - Вы тоже хотите  мне  что-то  сказать?  Филдс  покачал  головой  так
медленно, что его косматые кудри почти не колыхнулись.
   - В этом нет необходимости. Я думаю, что ваш собственный мир преподал
вам важный урок: хорошие  люди,  а  вовсе  не  плохие,  сами  куют  себе
проклятие.
   Бидж присоединилась к остальным  и  была  искренне  рада,  когда  они
наконец погрузились в грузовик, чтобы ехать домой.
   Полдень давно миновал, и желудки студентов начинали требовать чего-то
большего, чем ломоть хлеба с маслом.  Если  только  активность  дорожных
команд не привела к тому, что  и  этот  маршрут  неузнаваемо  изменился,
дорога, по которой они ехали,  должна  была  идти  мимо  "Кружек".  Бидж
подумала, что согласилась бы снова встретиться с  разгневанной  Мелиной,
лишь бы получить горячую еду.
   Но прежде чем они  добрались  до  гостиницы,  Конфетка  затормозил  у
подножия холма, увидев  стоящего  на  вершине  Каррона,  открыл  дверцу,
высунулся и прокричал вопрос. Каррон махал им рукой, и, хотя  шум  ветра
заглушал его голос, до студентов донеслось:
   - Полита!
   Конфетка, не обращая внимания на риск, погнал грузовик прямо вверх по
склону. Машина скрипела и дребезжала на камнях, угрожающе  раскачиваясь.
Ли Энн, пристально глядя вперед, не удержалась от восклицания:
   - Вот дерьмо!
   Полита лежала на боку почти у самой вершины. Тело жеребенка у  нее  в
животе образовывало ясно видимую выпуклость. Бидж не понимала, почему Ли
Энн так обеспокоена, пока не вспомнила, что  анатомия  этой  части  тела
Политы чисто лошадиная.
   Полита выглядела совершенно обессилевшей.  Было  ясно:  если  она  не
разродится быстро, она погибнет.
   Не говоря ни слова.  Конфетка  вынул  из  ящика  в  кузове  резиновый
нарукавник, а Ли Энн прямиком направилась к Полите и подняла ее хвост.
   Вульва Политы была отечной и воспаленной  в  результате  затянувшихся
родов. Ли Энн погладила роженицу по боку.
   - Расслабься, милая, - сказала она успокаивающе. -  Мы  сделаем  все,
что надо. Ты только расслабься. Полита повернула голову:
   - Не могу. - Ее глубоко запавшие глаза были полны предчувствием беды.
   Конфетка смазал нарукавник дезинфектантом и ввел руку в матку.  Почти
немедленно он сказал Полите:
   - Думаю, ты уже догадалась  -  жеребенок...  ребенок  в  неправильном
положении. Мы называем это ягодичным предлежанием. Вы с Карроном знаете,
конечно, что это ничего хорошего не сулит.
   - Можешь ты развернуть его? - спросила Полита и тут же  вскрикнула  -
ее тело сотрясла сильная схватка.
   - Едва ли. Даже жеребенок имеет слишком  вытянутое  тело,  чтобы  это
можно было сделать, а кентавр... Нет,  мне  очень  жаль,  но  ничего  не
выйдет.
   - Все из-за того, что мы разных пород и  разного  размера,  -  сказал
Каррон мрачно. - Я виноват - ведь это я выбрал Политу.
   - Это я выбрала тебя, - поправила  Полита,  пытаясь  улыбнуться  ему.
Каррон не ответил на ее улыбку.
   - Дело не в  размере,  сэр,  -  ответила  ему  от  грузовика,  моя  и
обеззараживая руки, Ли Энн. - У лошадей совсем не обязательно  возникают
проблемы при родах, если родители разного размера...  -  Она  запнулась,
поняв, что Каррону на самом деле не до причин несчастья. - Иногда  такое
предлежание случается, а почему - мы не знаем.
   - Иногда это случается, - согласился Каррон, отворачиваясь.
   Когда он снова повернулся к ветеринарам, на его  лице  была  написана
решимость.
   - У вас ведь есть с собой проволока, которой вы  распилили  жеребенка
моей кобылы?
   - Нет! - выдохнула Полита. По ее лицу текли  струйки  пота.  -  Лучше
убить мать, чем младенца. Разрежьте мне живот.
   - Кесарево сечение? - резко спросила Ли Энн Конфетку.
   Тот, глядя  на  лишенное  всякого  выражения  лицо  Каррона,  покачал
головой:
   - Наверняка она скоро должна быть готова к путешествию.
   - Через два дня, - тихо, но твердо сказал Каррон. - Ей предстоит идти
по скалам и переплывать потоки. Мы отправляемся в низовья реки.
   - А если она не сможет идти?
   - Тогда ей пришлось бы остаться, и ее ждал бы голод. Мы должны  будем
ее убить, чтобы избавить от страданий. - Он прямо  посмотрел  на  людей,
оправдываться перед которыми не собирался, но отвел взгляд от Политы.  -
Я не могу задерживать здесь мой народ, заставлять его голодать -  только
потому, что люблю кого-то.
   - Ну так убей меня сейчас, но спаси маленького. - Слезы струились  из
глаз Политы, но голос ее звучал решительно.
   - Нет. - Каррон встал так. чтобы она видела  его  лицо.  -  Мы  будем
спасать мать.
   - Будет жить или ребенок, или никто из нас, Несиос.
   - Кто здесь Каррон? - спросил он резко.
   - Ты, - ответила она сквозь стиснутые зубы, - но только до  тех  пор,
пока я не убью тебя.
   Он посмотрел вниз  на  распростертую  Политу,  неожиданно  улыбнулся,
наклонился и  протянул  ей  руку.  Она  с  усилием  приподнялась,  чтобы
коснуться его пальцев, и так они несколько мгновений держались за руки.
   Но скоро силы Политы иссякли, ее рука упала, и она  снова  откинулась
на траву. Каррон повернулся к Конфетке и студентам.
   - Расчлените младенца, - сказал он жестко. - Не тяните.
   Левой рукой Ли Энн открыла ящик и  замерла,  глядя  на  хирургическую
проволоку для расчленения плода. Бидж почувствовала дурноту.
   Но вместо того, чтобы  вынуть  проволоку  Гигли,  Ли  Энн  расстелила
стерильную салфетку и  стала  раскладывать  на  ней  акушерские  цепи  -
гладкие и блестящие, с прямоугольными захватами на обоих концах.
   - Тебе когда-нибудь приходилось вытаскивать жеребенка? -  спросил  ее
Конфетка.
   - Несколько раз, - ответила девушка,  пропуская  цепь  через  пальцы,
чтобы удостовериться в ее  гибкости  и  отсутствии  дефектов.  -  Обычно
жеребята чуть не сами выскакивают.
   - А как насчет ягодичного предлежания?
   - У меня было два таких случая, - неохотно ответила Ли Энн.
   - Жеребята выжили?
   Ли Энн не ответила и повернулась к Каррону:
   - Со всем должным  почтением,  сэр,  сообщаю,  что  собираюсь  помочь
младенцу появиться на свет.
   - Если ты потеряешь и мать, и ребенка, - ответил он  холодно,  -  это
будет означать, что ты их убила. Ты умрешь тоже, затоптанная копытами, -
таков обычай кентавров. - В этом случае должен быть убит я,  -  возразил
Конфетка. - Эти молодые люди... ну, они мои жеребята, мои подопечные,  и
с этим ты ничего не сможешь поделать.
   Каррон быстро кивнул:
   - Я  понял.  -  Казалось,  ему  все  труднее  говорить,  все  труднее
преодолевать напряжение. Конфетка повернулся к студентам:
   - Надеюсь, ребята, вы сумеете действовать слаженно. Мне  хотелось  бы
быть с вами, когда вы поедете домой. - Он с уважением кивнул Ли  Энн:  -
Полита - твоя пациентка. Тебе и начинать.
   Ли Энн хотела что-то сказать ему, но передумала.
   - Ну, госпожа, теперь нужно встать. Давай. Ты можешь это сделать.
   Полита, преодолевая слабость, поднялась.  Это  оказался  единственный
раз, когда Бидж видела, как кентавр  взмахнул  руками,  чтобы  сохранить
равновесие, - бесполезный жест для четвероногого существа.  Ноги  Политы
разъезжались, как у новорожденного жеребенка.
   Ли Энн натянула нарукавник, смазала его и, встав  сбоку,  ввела  руку
вместе с акушерской цепью в матку.
   Выражение лица Каррона оставалось  таким  же  непримиримым.  На  лице
Политы были написаны изнеможение и страдание.
   Ли Энн выглядела как персонаж мультфильма - гримасничала и  хмурилась
в ответ на каждое движение своей руки.
   Наблюдая за ней, Бидж вспомнила, как  на  первом  курсе  она  впервые
надела смотровой нарукавник,  чтобы  обследовать  репродуктивные  органы
коровы через прямую  кишку.  Доктор  Лурье  тогда  не  обратил  никакого
внимания  на  смущение  девушки  и  уверенно  сказал:  "Хорошенько   все
ощупывайте, пока не обнаружите яичники. Они должны быть как раз там, где
сейчас ваша рука". Бидж, отвернув лицо в сторону, послушно стала  шарить
вокруг шейки матки, но так и не смогла найти яичники. Потребовались  еще
три попытки, прежде чем она сумела это сделать.
   Ли Энн пыталась  ухватить  вторую  заднюю  ногу  жеребенка,  не  имея
никакой гарантии, что сумеет до нее дотянуться или что нога не подогнута
так, что ее не удастся нащупать. Если ей не удастся надеть захват на это
копытце, ничто не поможет извлечь плод,  не  нанеся  матери  смертельных
повреждений.
   Ли Энн вытянула руку как можно дальше, жилы на ее шее  напряглись,  и
тут она неожиданно сказала:
   - Есть.
   Конфетка был в полной готовности: закатав лечый рукав, он смазал руку
дезинфектантом и спросил:
   - А ты узнаешь зажим, случись тебе его увидеть? Ли Энн ухмыльнулась в
ответ, хотя по ее лицу тек пот, а нижняя губа была искусана до крови.
   - Видеть его не могу, но на ногу я его надела.
   - О'кей. Следи, чтобы цепь не дала слабины, а когда  начнешь  тянуть,
делай это очень медленно.
   Ли Энн начала вытаскивать  кентавренка.  Ничего  не  получилось.  Она
зажмурилась,  сделала  глубокий  вдох  и  начала  снова.   Наконец   она
выдохнула:
   - Он не движется.
   - Такое случается. - Конфетка как мог глубоко засунул  внутрь  утробы
левую руку, и они с Ли Энн оказались, подобно танцорам, лицом к лицу. Ли
Энн была высокой девушкой, но все равно  голова  ее  доставала  Конфетке
лишь до плеча.
   - А теперь, - сказал он, - кто-нибудь, дайте мне вторую цепь.
   Через секунду он сказал:
   - Порядок. Я держу и ногу, и цепь. Надел захват. Начинаю тянуть.
   Остальные студенты наблюдали за  происходящим,  остро  чувствуя  свою
беспомощность,  Бидж  не  могла  спокойно  устоять   на   месте,   Анни,
нахмурившись, старалась не выдать страха, а Дэйв стиснул кулаки. Ли Энн,
которая натягивала свою цепь, не давая ей провиснуть, выдохнула:
   - Начали?
   - Рад бы, да не могу. Эта нога застряла тоже.
   - Подадим плод назад? - несчастным голосом спросила Ли Энн. Потом она
обратилась к Полите: -  Госпожа,  нам  придется  затолкать  плод  глубже
ненадолго. Пожалуйста, постарайся этому не противодействовать.
   Бидж схватила кювету, налила в нее дистиллированной воды и  похлопала
по плечу Дэйва, указывая на напрягшийся человеческий торс Политы:
   - Я могу сама это сделать,  но  Анни  легче  меня.  Анни  непонимающе
посмотрела на нее, потом до нее дошло. Она вскарабкалась на плечи  Дэйву
и губкой обтерла Полите лицо и грудь.
   - Держись, голубушка, ты только держись, - сказала она  успокаивающе.
- Все будет хорошо. Конфетка, оскалив зубы, прохрипел:
   - Давай!
   Они с Ли Энн, держа свободные концы  цепей  вне  матки,  одновременно
толкнули  плод  вглубь  и  рывком  попытались  выпрямить   задние   ноги
кентавренка.
   Все это, подумала Бидж, добром не  кончится.  Ей  приходилось  видеть
применение акушерских  цепей  только  у  телящихся  коров,  и  никто  из
студентов, кроме Ли Энн, не имел опыта работы с ними даже при нормальном
положении плода.
   Конфетка еще раз проверил натяжение цепей и сказал:
   - Теперь ноги, пожалуй, расположены более  удачно.  Приготовьтесь.  -
Дэйв и Анни подбежали и заняли нужную позицию.  Конфетка  передал  концы
цепей студентам и распорядился: - Вот что,  сначала  тяните  слегка,  но
постепенно  увеличивайте  усилие.  И  главное,  тяните  не   переставая.
Студенты начали тянуть, как им было сказано. Ничего не произошло.
   - Ну-ка, еще, - пробормотал Конфетка. - Еще, еще... Не  переставайте.
Что у тебя? - спросил он Ли Энн.
   Она безуспешно попыталась дунуть  на  мокрую  от  пота  прядь  волос,
которая лезла ей в глаза.
   - Может быть, чуть-чуть продвинулся. Ничего радикального.
   - Продолжайте тянуть. Ты, Ли Энн, попытайся дотянуться до туловища.
   Ли Энн прижалась щекой к бабке Политы, стараясь  просунуть  руку  как
только можно глубоко.
   - С моей стороны не получается.
   - С моей тоже.  Ну-ка  тяните  сильнее,  -  сказал  Конфетка,  крепче
упираясь ногами в землю.
   Студенты навалились на цепи, которые от напряжения  вибрировали,  как
струны, между ними и Политой. У Бидж руки болели от усилия, и даже  Дэйв
кряхтел и гримасничал.
   Показались два маленьких копытца.
   - Движется! - громко сказала Ли Энн.
   - Не спешить! - рявкнул Конфетка.
   Студенты продолжали тянуть изо всех сил, стараясь не  делать  рывков,
что в их возбужденном состоянии было нелегко. Ножки кентавренка медленно
скользили наружу, потом остановились.
   - Сейчас пойдет таз, - предупредила Ли Энн. - Тяните не переставая  и
сильно, но будьте готовы прекратить по первому  слову.  -  Она  оборвала
себя и вопросительно посмотрела на Конфетку.
   Тот мрачно кивнул:
   - Сейчас начнется самая  работа.  Ли  Энн,  направляй  его  легонько,
кончиками пальцев. Как у тебя дела?
   - Прекрасно. - Девушка сказала это громко, чтобы  слышала  Полита.  -
Держу пари, скоро все кончится. - Полите не были  видны  ее  нахмуренные
брови и напряженная поза. -  Что-то  все  идет  гораздо  медленнее,  чем
обычно у лошади, - добавила она тихо.
   - Тяните, тяните, - громко подбодрил студентов Конфетка.
   - Эй, ухнем! - скомандовал Дэйв, упираясь ногами в землю. Бидж и Анни
удвоили усилия, Бидж лихорадочно молила  Бога,  чтобы  ее  мышцы  делали
именно то, что от них требуется.
   Ничего. Студенты налегли  на  цепи  изо  всех  сил.  Ничего.  Наконец
Конфетка выдохнул:
   - Сейчас пойдет. Держи голову. Ли Энн. Конфетка и Ли  Энн  как  могли
откинулись  в  стороны,  Полита  взвизгнула,  и  появились  задние  ноги
кентавренка целиком, а следом за ними вся задняя часть туловища.
   - Теперь мы по крайней мере знаем, что это мальчик, - пробурчал Дэйв.
Конфетка провел рукой по ножке новорожденного, нащупал бедренную артерию
и протянул:
   - Чертовски  слабый  пульс.  Но  наш  голубчик  жив.  Неожиданно  все
ветеринары перестали чувствовать усталость. Ли  Энн  по  плечо  засунула
руку внутрь и объявила:
   - Я добралась до правой передней ноги... Сейчас выпрямлю ее... Есть!
   - У меня левая... Проклятие! - Конфетка умолк  на  показавшееся  всем
бесконечно долгим время и наконец выдавил из себя:  -  Вот  что  держит:
нога зажата тазовыми костями.
   Ветеринары молча обдумывали услышанное. В тишине  раздавалось  только
тяжелое, со всхлипами, дыхание Политы.
   Наконец Ли Энн сказала:
   - Придется снова подать плод внутрь. Но такой возможности им  уже  не
представилось:
   Полита застонала, ее ноги подкосились. Конфетка еле успел вынуть руку
и оттащить Ли Энн, прежде чем Полита рухнула на бок.
   Каррон упал на колени и подхватил голову Политы, не дав ей  удариться
о землю.
   -  Ты  сможешь  встать,  госпожа?  -  спросила  Ли  Энн.  Ответа   не
последовало. Ли Энн легла  на  бок  рядом  с  Политой  и  ввела  руку  в
нарукавнике внутрь. - Ладно, попробую так.
   Теперь работать вдвоем было нельзя. Конфетка спросил с сомнением:
   - Ты полагаешь, тебе хватит сил справиться, когда она лежит?
   Ли Энн облизнула кровоточащие губы и наконец сказала:
   - Не знаю, сэр. Но хочу попытаться.
   Она нажала на туловище кентавренка.
   Ничего не получилось. Рука Ли Энн соскользнула.
   - Прости меня, госпожа. С тобой все в порядке? - Никакого ответа.
   - Полита! - с отчаянием в голосе окликнул подругу Каррон.
   Полита только бессвязно пробормотала что-то, как спросонья.
   - Нам нужно поднять ее, - сказал Конфетка почти умоляюще.
   Каррон наклонился и обхватил ее, его мышцы напряглись так, что  стали
видны вены.
   - Я помогу, -  проговорил  он  сквозь  стиснутые  зубы.  Ноги  Политы
дернулись, и она устало посмотрела на Каррона.
   - Вставай, любимая. - ласково сказал он. Полита ничего  не  ответила.
Каррон потянул ее вверх. - Полита, нужно встать. Ради маленького.
   Полита одним гневным движением поднялась на ноги, отшвырнув Ли Энн  в
грязь.
   Ли Энн растянулась на земле, умудрившись  при  этом  поднять  руку  в
нарукавнике вертикально вверх, как регбист, в падении ловящий мяч.
   Каррон обхватил Полягу, не давая ей снова упасть. Конфетка поднял  на
ноги Ли Энн:
   - Нарукавник не запачкала?
   - Нет. - Ли Энн снова двинулась к Полите.  Конфетка  присоединился  к
ней.
   -  Нам  все-таки  придется  подать  плод  назад.  Полита,  постарайся
расслабиться и не сопротивляться этому. - Он обернулся  к  студентам:  -
Вы, которые с цепями. Потяните сильно один раз, а потом отдыхайте. - Для
тех, кто знал  Конфетку,  в  его  голосе  явственно  прозвучала  паника.
Студенты налегли на цепь, потом отпустили,  и  Конфетка,  почти  касаясь
лицом лица Ли Энн, выдохнул: - Ну же, черт возьми, ну!
   Ли Энн надавила на кентавренка с таким усилием,  что  ее  ноги  почти
оторвались от земли, Конфетка, нажавший одновременно с ней,  стал  похож
на Атласа, поддерживающего небесный свод.
   Тело новорожденного подалось на восемь-десять сантиметров, и Конфетка
буквально нырнул в утробу Политы, изогнув руку, чтобы высвободить  ножку
малыша.
   Наконец он сказал нетвердым голосом:
   - Левая передняя нога  в  порядке,  мне  кажется.  На  твоей  стороне
по-прежнему все хорошо. Ли Энн?
   - По-моему, да. - Она буквально распласталась по крупу Политы,  введя
руку как можно глубже. - Я готова продолжать.
   - О'кей. - Конфетка глубоко вздохнул и сказал тихо: - Слегка потянули
за цепи. Студенты начали тянуть.
   После всех мучительных приготовлений сами роды заняли меньше тридцати
секунд: кентавренок выскользнул легко и быстро. Ли Энн и Бидж подхватили
его, положили на землю и быстро сняли цепи с  задних  ног.  Человеческий
торс малыша был вытянут горизонтально,  как  продолжение  его  лошадиной
части, словно тот собрался нырять. Бидж  подумала,  что  при  нормальных
родах так оно и было бы: новорожденный выскользнул бы головой вперед.
   Конфетка похлопал распростертого на земле малыша между лопатками, тот
закашлялся, вздрогнул, срыгнул и закричал,  но  через  несколько  секунд
крик прекратился.
   - Это хорошо или плохо? - спросил Дэйв шепотом.
   - Плохо для человеческого младенца, нормально для жеребенка,  -  тоже
шепотом ответила Ли Энн.
   Кентавренок с трудом встал, его ноги подгибались, он широко расставил
их,  чтобы  сохранить  равновесие.  Его  человеческая   часть   медленно
выпрямилась. Выглядел он как немного отстающий в  развитии  восьмилетний
мальчик. Мокрые волосы прилипли к головенке, из открытого рта вырывались
детские всхлипы, странно похожие на ржание.
   Неожиданно из сосцов Политы хлынуло молоко, и она с нечленораздельным
криком крепко прижала к себе малыша.
   Каррон, стоявший бок о бок с Политой, казалось, был погружен в мечты.
Встряхнувшись, он повернулся к Конфетке:
   - Как твое настоящее имя?
   - Чарльз Фрэнклин Доббс.
   - А твое?
   - Ли Энн Редфорд Гаррисон.
   - Тогда это будут и его имена, -  объявил  Каррон.  -  Мы  как-нибудь
объединим их для него. - Он согнулся почти вдвое, осторожно гладя своего
сына по голове.
   - Для одного ребенка это слишком много, - вмешалась Ли Энн. -  Почему
не назвать его просто Конфетка Ли?
   - Конли, - проговорила Полита, объединяя имена. - Сладкий мой. Да.  -
Она засмеялась, счастливая, но совершенно обессиленная.
   - Вот это звучит хорошо. - Ли Энн прислонилась к грузовику. Остальные
механически занимались наведением порядка -  мыли  и  убирали  на  место
инструменты, поглядывая одним глазом на начавшего сосать малыша.
   Конфетка подошел к Ли Энн:
   - Ты перемажешь нам весь фургон.
   - Мне очень стыдно.
   - Ладно уж, потом наведем чистоту. - Он улыбнулся девушке. -  Здорово
ты справилась. Деревенские навыки помогли?
   - Можете спорить на последние штаны, что это именно  так,  -  как  ни
устала Ли Энн, она ответила, ухмыляясь во весь рот, - сэр.
   Конфетка потянулся:
   - А не пора ли нам это дело  отпраздновать?  Ли  Энн  сделала  шаг  к
кабине, потом повернулась к Каррону:
   - Не хотите ли вы выпить с нами, мистер Каррон? Он решительно помотал
головой, Бидж сразу вспомнила, как лошадь отгоняет мух.
   - Конечно, нет. Я же не могу войти в здание. - Но  он  сунул  руку  в
свой мешок и вытащил пригоршню монет. - Выпейте вместо меня.
   Рука Конфетки, который взял  деньги,  непроизвольно  дернулась  вниз.
Дэйв глянул на количество монет и присвистнул:
   - Ну, братец, если это на выпивку за тебя, то и пьешь же ты.
   - Каррон, мы не можем взять и половину этого, - сказал Конфетка.
   - Я очень прошу. - Каррон встревоженно взглянул на него. - Я ведь  не
сумею спасти вам жизнь, и всю жизнь кормить вас тоже не смогу - так  что
возьмите это, пожалуйста.
   Конфетка неохотно сжал монеты в руке:
   - Ну что ж, огромное спасибо. - Он переложил деньги в  левую  руку  и
обменялся с  кентавром  рукопожатием,  поморщившись,  когда  от  полноты
чувств тот чуть не раздавил его руку.
   Каррон молча подошел к Ли Энн, не обратил внимания на  ее  протянутую
руку и сгреб ее в охапку, оторвав от земли и крепко прижав к своей голой
груди. Когда он снова поставил ее  на  ноги,  девушка  ошарашенно  стала
щупать, целы ли ее ребра.
   - Прости меня. Я не проявил должного почтения.
   - Ничего.
   Каррон медленно подошел к Полите, обнял ее и стал  целовать  снова  и
снова, как будто они были одни в целом мире.  Потом  наклонился,  поднял
своими сильными руками брыкающегося сына и протянул его навстречу  лучам
послеполуденного солнца:
   - Склонись над ним. Бог, и благослови.  Он  твой,  но  также  и  дитя
Политы. - Каррон громко рассмеялся сквозь струящиеся по лицу слезы.
   - Твое тоже, - сказала Полита, с шутливым гневом пытаясь  отобрать  у
него малыша, которого Каррон поднял так высоко.
   Конфетка сделал знак студентам, и те без шума погрузились  в  фургон.
Только когда они отъехали  достаточно  далеко  по  дороге  к  "Кружкам",
разразились они наконец радостными воплями.
   В гостинице трактирщик сообщил Конфетке, что  его  ждет  известие  от
Оуэна. Конфетка извинился и ушел с ним.
   Веселье этим вечером - игра  в  ловилки,  метание  дротиков  в  цель,
болтовня и выпивка - длилось много  дольше,  чем  должны  были  бы  себе
позволить ветеринары, которым на следующий день предстоит с раннего утра
лечить пациентов. Когда в два часа ночи они выехали  на  дорогу,  "чтобы
полюбоваться на звезды", только Дэйв не был сонным, и только  Анни  была
совсем трезвой.
   Дэйв, сидя за рулем, все время  пугал  Анни,  высовываясь  в  окно  с
громким криком: "Освободите дорогу! Освободите  дорогу!"  -  Осторожнее,
смотри, куда едешь, - сказала Бидж, удобно устроившаяся на куче  грязных
комбинезонов. - Здесь не такие дороги, как в Вирджинии.
   - Сбавь скорость, - немедленно поддержала ее Анни. Дэйв послушался  и
тем, возможно, спас жизнь  человеку,  появившемуся  перед  грузовиком  в
следующий момент.

Глава 20

   Фары  осветили   размахивающего   руками   Филдса.   Когда   грузовик
затормозил, он отошел с середины дороги, Дэйв - никому другому он не дал
бы сесть за руль - свернул к обочине так резко, что чуть не сбил  Филдса
с ног зеркалом заднего вида.
   Филдс, еле удержав равновесие, протянул листок, вырванный из записной
книжки. Бидж узнала почерк Конфетки - на листке были типичные  для  него
записи о назначенных встречах и истекающих  сроках.  Перевернув  листок,
она  прочла:  "Вы  мне  нужны  немедленно.  Точно   следуйте   маршруту,
отмеченному на карте,  -  я  отправляюсь  вперед.  Если  Филдс  захочет,
захватите его с собой. И ради Бога, поторопитесь".
   - Что там? Он пишет, что произошло? Только тут Бидж  сообразила,  что
Филдс не умеет читать, он оказался  первым  встреченным  ею  неграмотным
взрослым.
   Она прочла записку вслух.
   - Как она к вам попала?
   - Принес попугай Кружки, - ответил Филдс. -  За  угощение  он  иногда
выполняет поручения. - Филдс, смущаясь,  попытался  оттереть  с  рубашки
белое пятно - следствие встречи с объевшейся птицей.
   Ли Энн перечитала записку.
   - Доктор Доббс не пишет, в чем дело,  но  мы  ему  нужны  немедленно.
Наверное, какой-то экстренный случай. - Она подняла глаза на  сатира.  -
Мистер Филдс, он предлагает нам захватить с собой вас, если вы захотите.
   - Вы могли бы... - Он показал на грузовик. - Могу я ради быстроты...
   Бидж перелезла через спинку на заднее сиденье к Ли Энн и Анни.
   - Садитесь, -  сказал  Дэйв.  Филдс  последовал  приглашению,  однако
влезть в кабину ему оказалось трудно: пришлось ухватиться обеими руками,
поскольку копыта скользили по подножке. Он закрыл за собой дверцу, когда
замок щелкнул, на лице Филдса появилось  выражение  паники.  Он  толкнул
дверцу, но она не открылась. Неожиданно глаза его закатились.
   - Потяните вон за ту металлическую ручку, -  показал  Дэйв,  -  потом
закроете дверцу снова.
   Филдс ухватился за ручку, и дверца распахнулась. Сатир  явно  испытал
огромное облегчение. Он снова захлопнул дверцу и спросил слабым голосом:
   - А окно?
   - Нужно повернуть вон ту штучку, сэр, - сказала Ли Энн. Дэйв  включил
зажигание, и грузовик тронулся с места.
   Филдс открыл окно, высунул в него свою лохматую голову и  зачарованно
смотрел,  как  земля  под  колесами  убегает  назад.  За  все  время  их
знакомства это единственный  момент,  когда  он  не  кажется  сексуально
озабоченным, подумала Бидж.
   Потом Филдс взглянул вперед и явно испугался:
   - Вы знаете, куда ехать?
   - Примерно. - Дэйв, ухмыляясь, показал набросок карты.
   - Нет, - Филдс стукнул кулаком  по  приборной  доске,  -  никогда  не
следует знать "примерно". Вы или знаете, куда  едете,  или  нет.  Дорога
опасна для тех, кто говорит "примерно".
   - Он знает, куда ехать, -  вмешалась  Бидж,  Дэйв  посмотрел  на  нее
удивленно, потом с признательностью  улыбнулся.  -  Вы  сейчас  говорили
совсем как доктор Доббс, - добавила девушка.
   Филдс  неуверенно  засмеялся.  Грузовик  набрал  скорость,  и   поток
холодного воздуха заставил сатира закрыть окно.
   Неожиданно в кабине стало нечем дышать. Через несколько  секунд  все,
казалось, пропиталось запахом пота.
   И не только пота, почувствовала Бидж. Пахло также мускусом. От Филдса
исходили волны запаха. Бидж пожала плечами. Не так  уж  страшно,  вполне
можно вынести. Бывали случаи, когда от нее воняло гораздо сильнее...
   Через несколько минут она уже погрузилась в  воспоминания  о  романе,
который был у нее на предпоследнем курсе. Западно-Вирджинский располагал
такой редкостью, как танцевальный зал для старшекурсников,  -  глупость,
конечно, даже для Вирджинии, но зато как здорово, когда  там  собирается
разодетая толпа, а воздух полон ароматов вирджинской весны  -  цветущего
кизила, сирени, глицинии.
   Бидж вспомнила, как шуршало ее шелковое платье, когда она прижималась
к Джеффу, вспомнила, как пахла его крахмальная  рубашка  под  смокингом,
как мешался этот запах с легким запахом пота от  них  обоих  после  двух
часов танцев...
   Вздрогнув,  Бидж  поняла,  что  раскачивается  на   сиденье   в   том
незабываемом ритме... Она с беспокойством искоса посмотрела на  Ли  Энн.
Та, рассеянно потирая рукой бок, ничего не заметила.  Анни,  сидя  очень
прямо и неподвижно, смотрела вперед, и Бидж заметила у  нее  на  верхней
губе бисеринки пота.
   Бидж посмотрела на Филдса, который вцепился одной рукой в поручень, а
другой - в рукоятку бардачка. Он ответил ей  виноватым  взглядом,  криво
улыбнулся и пожал плечами:
   - Я тут ничего не могу поделать.
   - А? - непонимающе спросил Дэйв. Бидж  вежливо  улыбнулась  Филдсу  и
отвернулась.
   Через секунду она снова погрузилась в воспоминания о Джеффе.
   Все  они  ощутили  растущее  напряжение,  когда  грузовик  въехал   в
каменистое ущелье, машину стало подбрасывать  на  неровностях.  Ли  Энн,
ухватившись за спинку переднего сиденья, сказала:
   - Не объезжай рытвины, Дэйв, иначе мы можем съехать с дороги.
   Дэйв резко крутил руль из стороны в сторону, пытаясь смягчить толчки.
   - Я справлюсь.
   - Ну, по крайней мере сбавь скорость. - Ли Энн выразительно  показала
на ответвления от основной  дороги,  которые  то  и  дело  возникали  из
темноты в свете фар. - На некоторых из этих дорожек развернуться было бы
непросто.
   Она не стала добавлять, что, может быть, по ним вовсе нельзя было  бы
вернуться: Дэйв и так послушался и поехал медленнее.
   Бидж напряженно смотрела на дорогу впереди, она вся  была  пересечена
глубокими колеями и изрыта.
   - Почему эта дорога в таком плохом состоянии?  Ведь  для  Перекрестка
это необычно.
   - Может быть, у них кончилось финансирование  строительных  работ,  -
ответил Дэйв, сгорбившись и сосредоточенно всматриваясь вперед.
   - Здесь так не бывает, - покачала головой Анни.
   - Те, кто здесь живет, предпочитают уединение, -  отрывисто  произнес
Филдс. - Они попросили, чтобы дорога к ним была трудно проезжаемой.
   - Что за бессмыслица,  -  пробурчал  Дэйв,  выворачивая  руль,  чтобы
объехать выступающий из земли валун. - Кому может  понадобиться  дорога,
по которой нельзя проехать?
   - Тем, кто летает, - неожиданно проговорила Бидж. - Им  просто  нужно
знать направление, а ровная поверхность не  обязательна  -  они  же  все
равно не ходят. Здесь живут грифоны, верно?
   Филдс улыбнулся ей, но улыбка вышла невеселая.
   - Да, мисс. Грифоны. - И как будто против воли добавил: - и другие.
   Наконец за поворотом каньона открылась похожая на чашу долина.  Скалы
отступили, в темноте трудно было рассмотреть особенности рельефа, но  по
обеим сторонам дороги потянулись  заросли  невысоких  корявых  деревьев,
согнутых горными ветрами. Ветви хлестали  по  ветровому  стеклу,  видные
только на мгновение, когда они попадали в свет фар.
   Дорога пошла  под  уклон,  грузовик  окутали  тучи  пыли.  Эта  часть
Перекрестка  явно  была  засушлива  и  неприветлива.  Бидж  с  интересом
подумала, как живется здесь тем  существам,  которые  выбрали  себе  это
место?
   Дэйв резко нажал на тормоза, и машина пошла юзом по камням  и  песку.
Студенты ощутили шок, увидев перед собой  окровавленное  пушистое  тело,
перегораживающее дорогу.
   Птенец был величиной с половину грузовика, на существе такого размера
взъерошенный пух  выглядел  абсурдно,  а  проглядывающая  кое-где  голая
розовая  кожа  -  гротескно.  Глаза  птенца  еще  не  открылись,  и   он
периодически беззвучно разевал клюв, при этом становилась видна огромных
размеров глотка.
   Полуголое, с просвечивающими сквозь кожу (как это бывает  свойственно
некоторым животным и большинству птиц в младенчестве) сосудами  существо
было непривлекательно. Птенец беспомощно лежал на спине, можно  было  бы
счесть его совсем безобидным, если бы не пара лап с когтями, с  которыми
даже лапы грифона не шли ни в какое сравнение.
   Левая нога птенца была вывернута почти под прямым углом  к  телу,  ее
мышцы уже приобрели фиолетово-красный оттенок,  который  захватывал  все
большую площадь.
   - Считайте, что это цыпленок в полтонны весом и с дурным  характером,
- раздался резкий голос.
   Из темноты появился Конфетка, следом за ним шел Оуэн.  Только  теперь
сбоку от птенца Бидж разглядела тележку торговца.
   Конфетка чуть ли не бегом кинулся к грузовой части  фургона  и  начал
распахивать дверцы, выбрасывая бинты и пружинные зажимы.
   - Время показать, на что вы способны. Все - выходите и помогайте. Ну!
   Студенты повыпрыгивали из грузовика. Конфетка добавил так же резко:
   -  Оставьте  фары  включенными,  пока  мы  не  сориентируемся,  потом
выключите.
   - А разве нельзя нам будет работать при их свете? - спросила Бидж.
   -  Подумай  сама,  -  ответил  Конфетка  раздраженно,  -   если   наш
аккумулятор сядет, как мы будем слушать по радио любимые песенки?
   Ответ прозвучал грубо,  что  -  в  отличие  от  сарказма  -  Конфетке
свойственно не было. И он несколько раз похлопал себя по карману -  Бидж
никогда не видела, чтобы он курил.
   - К тому же, - добавил он несколько  более  спокойно,  -  я  не  хочу
привлекать  к  нам  внимание.  Все  сделать  нужно   быстро.   Так   что
пошевеливайтесь, ребята. - Конфетка был напряжен, как  струна.  -  Дэйв,
твоя очередь вести больного. Начни-ка читать Лао, раздел о птице рок.  -
Дэйв полез за книгой в бардачок. - Вслух.
   Бидж осознала - с некоторым запозданием, - что и для Конфетки тут  не
все ясно: этот случай был не столь очевиден, как подагра у грифона.
   Дэйв включил  свет  в  кабине,  быстро  пролистал  "Справочник  Лао",
прокашлялся и начал:
   "Птица рок - символ сказочной мощи. Бог создал  левиафана  в  воде  и
бегемота на суше, птица  же  рок  -  исламская  поправка  к  пропуску  в
иудео-христианской мифологии".
   Дэйв бросил виноватый взгляд на Анни:
   - Так здесь сказано. Ты уж прости.
   - Ты же не виноват. - Анни опустилась на колени  рядом  с  птенцом  и
принялась вытирать его лапы и  крылышки.  -  Но  все  равно  спасибо  за
заботу. Что там сказано еще?
   "Сила птицы  рок  -  олицетворение  грубой  материальности,  как  она
представляется христианам, в типичном для Среднего Востока  преломлении.
Чтобы Аллах смог проявить свое милосердие, даже воздух над  правоверными
должен нести  в  себе  угрозу.  Здравый  смысл  арабов  создал  жестокую
симметрию: Аллах акбар, рок акбар. Великий  Аллах  создал  великих  птиц
рок, самых свирепых из пернатых хищников".
   Бидж услышала где-то очень далеко тихие  удары  крыльев.  "Птица  рок
гнездится в горах, на неприступных вершинах, над пропастями. Но даже это
не обеспечивает безопасности птенцов, когда родители отсутствуют: малыши
плохо сохраняют равновесие, а их вес не дает им  возможности  бежать  от
опасности ни по земле, ни по воздуху.
   Птенцы нуждаются в  непрерывном  кормлении,  их  аппетит  -  во  всех
отношениях - ненасытен. Они часто гибнут от голода, если родители  долго
отсутствуют или если птенцы выпадают из гнезда".
   Дэйв сделал паузу и посмотрел на птенца,  тот  снова  открыл  клюв  и
делал глотательные движения.
   Дэйв продолжал:
   "Как и американский кондор. Великие производят на  свет  одного  или,
реже, двух птенцов в сезон. Этот вид не отличается  плодовитостью.  Если
рядом  поселяется   хищник,   существование   популяции   очень   быстро
оказывается под угрозой.
   Именно по этой причине Великие безжалостно  защищают  свой  молодняк,
иногда уничтожая целый вид  животных,  чтобы  уберечь  одно-единственное
гнездо. Они..." Дэйв запнулся, прочтя следующие слова прежде, чем  успел
их произнести.
   "...хищники,   а   не   насекомоядные.   Великие,   если   нарушается
экологический баланс, уязвимы сами и представляют опасность  для  других
видов".
   Дэйв в замешательстве оторвался от книги, когда внезапно  поднявшийся
ветер начал переворачивать страницы. Филдс  стоял  рядом  с  птенцом  и,
подумалось  Бидж,  впервые  за  все   время   их   знакомства   выглядел
беспомощным. Дэйв выпрыгнул из грузовика и подошел к Конфетке:
   - От чтения мало пользы.
   - Ну так  принеси  пользу  здесь  -  посмотри,  нет  ли  у  него  еще
повреждений. - Конфетка непрерывно двигался,  находя  разрядку  нервному
напряжению в тщательном обследовании птенца. - Пока что я  не  обнаружил
ни глубоких царапин, ни переломов - только ушибы и гематомы.
   Дэйв присоединился к нему и начал ощупывать крылья.
   - Насколько большим он вырастет?
   - Нужно будет сделать рентген. Для лапы понадобятся толстые  стальные
шины. И вообще - потребуется все оборудование операционной: это  не  тот
случай, когда можно обойтись хирургией в полевых условиях.
   - Господи Боже, да ведь этот  цыпленочек  уже  размером  с  "тойоту"!
Насколько  большим  он  вырастет?  -  повторил   Дэйв.   Анни   тревожно
всматривалась в темноту.
   -  Кто  мог  так  его  отделать  и  что  спугнуло   виновника?   Дэйв
передернулся, как будто его пронзило ледяное острие.
   - А какого размера родители малютки?
   - Все очень плохо, - уныло сказал Филдс. - Все очень, очень плохо.
   Хлопанье  крыльев  раздалось  ближе,  и   вершины   деревьев   начали
раскачиваться от налетевшего ветра.
   Неожиданно птенец начал громко  пищать  и  ерзать  на  месте.  Что-то
взволновало его. Ли Энн и Анни с двух сторон  пытались  удержать  его  и
успокоить, чтобы он не повредил еще больше пострадавшую лапу. Затем, так
же неожиданно, он снова осел в  пыль  и  замер,  трогательно  растопырив
крылышки.
   Бидж  с  облегчением  отметила,  что  шум  крыльев  снова  отдалился.
Единственными звуками теперь были непрерывные  стенания  птенца  да  шум
ночного ветра в деревьях.
   Конфетка напряженным голосом распорядился:
   - Отойдите все, только медленно,  от  птенца.  Студенты  отступили  к
грузовику. Конфетка остался неподвижно стоять на прежнем месте.
   - Включите снова фары.
   Бидж протянула руку в окно грузовика и  выполнила  распоряжение.  Она
услышала испуганный  вздох  -  Ли  Энн  застыла  перед  грузовиком,  как
перепуганный кролик. Она смотрела вверх.
   Бидж посмотрела туда же, и первая безумная мысль, мелькнувшая у  нее,
была: в луне появилась дыра.
   Но темное пятно оказалось зрачком  посередине  молочно-белой  радужки
глаза размером с колесо трактора.
   Бидж не сразу разглядела темный  контур:  невероятно  огромная  почти
лысая голова, клюв, длиной  не  уступающий  грузовику.  Птица,  наклонив
голову набок, смотрела прямо на них.
   Конечно, так оно и есть: у птиц глаза неподвижны, и, чтобы посмотреть
на что-то, им приходится поворачивать  голову,  подумала  Бидж.  Зрелище
этой головы повергло ее в шок.
   Девушка отвернулась и тут заметила высоко  вверху  с  другой  стороны
дороги еще один светлый глаз. Она подошла,  стараясь  не  делать  резких
движений, чтобы не спровоцировать птиц рок, к остальным и встала рядом с
ними.
   - Они близко? - прошептала Анни.
   Откуда-то сверху медленно упало перышко, Дэйв автоматически  протянул
руку, поймал его и дрожащими пальцами провел сверху  вниз,  крючочки  на
бородке пера были размером с рыболовный  крючок  для  ловли  тунца,  они
крепко цеплялись друг за друга, образуя гладкую блестящую поверхность.
   Дэйв посмотрел на колеблемый  ветром  конец  пера,  потом  его  глаза
скользнули по крючковатому  хищному  клюву,  обрисовывающемуся  на  фоне
немногих еще видимых звезд. Клюв был таким длинным, а глаз светился  так
высоко, что они, казалось,  не  могут  принадлежать  одному  и  тому  же
существу. Дэйв медленно опустил руку, и  перо  выскользнуло  из  нее  на
землю.
   Бидж сглотнула и сделала шаг по направлению к птенцу.  Огромный  клюв
нацелился на нее, и второй,  с  другой  стороны  дороги,  тоже  оказался
совсем близко.
   - Мы хотим обследовать птенца, - сказала Бидж. - Ему нужна помощь.
   Светлые глаза пристально смотрели на нее, но ответа не последовало.
   - При падении он пострадал. - Бидж показала  на  лапу.  -  Похоже  на
перелом.
   Клювы  придвинулись  еще  ближе.  Может  быть,  это   движение   было
продиктовано желанием  птицы  получше  рассмотреть  девушку,  но  теперь
крючковатые концы почти касались ее.
   -  Ведь  мы...  мы  доктора.  Позвольте  нам  помочь  вашему  малышу.
Пожалуйста.
   - Что для этого понадобится, - произнес чей-то голос сухо, - так  это
система блоков и противовесов. - Из темноты появился грифон.
   Бидж подбежала к нему, сама удивляясь тому, как обрадовал ее звук его
голоса. Грифон стоял, высоко подняв голову, и не мигая с вызовом смотрел
в огромные глаза. Его перья  и  мех  стояли  дыбом,  увеличивая  размеры
хищника, но все равно один клюв птицы рок превосходил в  длину  все  его
тело. Он  напомнил  Бидж  виденного  когда-то  смелого  щенка  чихуахуа,
атаковавшего ротвейлера.
   Бидж положила руку на спину грифона. Его мех  был  сухим,  как  будто
слегка пыльным, как это бывает иногда у рыжих котов. Бидж бессознательно
попыталась пригладить мех.
   - Пожалуйста, отодвинься, - мягко сказал ей грифон.  -  Мне  в  любой
момент может понадобиться прыгнуть вверх, а это нелегко.
   Бидж взглянула на огромный безжалостный глаз:
   - Ты не должен этого делать.
   - Придется.
   - Но ты же погибнешь.
   Грифон на мгновение обернулся к ней:
   - И что?
   Камни позади Бидж захрустели под чьими-то  ногами,  и  на  освещенное
пространство вышел Оуэн.
   - Вред вашему малышу причинил один из нас, - резко сказал  он,  глядя
вверх.
   Птица рок оторвала взгляд от грифона, и оба страшных клюва нацелились
на Оуэна.
   - Я не имею в виду присутствующих. Я хочу сказать - кто-то из жителей
Перекрестка, кто-то... кого мы можем найти.
   Клювы птиц были по-прежнему нацелены на Оуэна. Бидж  показалось,  что
они слегка приоткрылись. Оуэн подошел к птенцу, спокойно и  не  проявляя
страха.
   Он опустился на колени, как недавно это делала Анни, и  положил  руку
на голову птенца. Тот запищал и завертел головой, широко открыв клюв.  -
Малышу нужна наша помощь.
   Опустив руку как можно  ниже,  Оуэн  поманил  Конфетку  и  студентов.
Конфетка, выпрямившись во весь  рост,  сделал  шаг  вперед.  За  ним  на
цыпочках шла Анни, она несла шины и осторожно начала прибинтовывать их к
сломанной лапе птенца. Дэйв, согнувшись, присоединился к ней,  и  вдвоем
они наложили лангеты так, чтобы лапа стала неподвижной.
   - Трещина в суставе? - спросил Дэйв Конфетку.
   - Это было бы хорошо, - ответил тот,  хотя  хорошим  такое  положение
вещей назвать было бы трудно. - Большая и малая берцовые  кости  сломаны
обе. По крайней мере перелом чистый, а кости не  тоненькие.  Похоже,  он
свалился  с  высоты  в  десять-двенадцать  метров.  -  Он   показал   на
разорванную кожу на бедре.  -  Его  схватили  вот  за  это  место,  выше
перелома. Видишь следы зубов? - Пальцы Конфетки легко скользнули по телу
птенца. - И эти царапины? Его еще и тащили по земле.
   - Хорошо, хоть кость не прорвала кожу. - Дэйв осторожно ощупал  лапу,
может быть, даже слишком осторожно, учитывая  размеры  пострадавшего.  -
Можете себе представить, сколько крови он потерял бы, если бы  оказалась
повреждена вена?
   Возможная потеря крови, однако, была, по-видимому,  не  столь  важна:
птенец явно хотел есть.
   - Откуда он упал? - спросила Ли Энн. - Не станут же птицы рок строить
гнездо на поверхности земли?
   - Сейчас темно, и потому не видно горы -  она  прямо  позади  нас,  -
мрачно сказал Филдс. - Гнездо почти на вершине - сложенное из  древесных
стволов. По склону идет тропа - очень узкая, но доходящая до самой реки.
Должно быть, так они туда и подобрались, а потом потащили птенца вниз.
   Конфетка оглянулся на него:
   - Кто это "они"?
   - Волки. - Филдс показал на следы.  Пыль  на  дороге  была  испещрена
отпечатками лап, перекрывающими  друг  друга.  Когти  птенца  прочертили
борозды рядом с ними.
   - Они не стали задерживаться, чтобы поужинать, - медленно  произнесла
Ли Энн. Дэйв бросил взгляд вверх:
   - А ты на их месте стала бы, когда мамочка и папочка могут  появиться
в любой момент?
   - А ведь Ли Энн права, - сказала Бидж. - Вы посмотрите  на  шею:  они
даже не пытались перегрызть горло и съесть птенца.
   Филдс удивленно хмыкнул:
   - Действительно,  она  права.  -  Он  наклонился  и  начал  тщательно
измерять волчьи следы, сравнивая  с  собственной  ладонью.  Когда  Филдс
выпрямился, на лице его был написан гнев, но он промолчал.
   - Для хищников это очень странное поведение, - пробормотала Ли Энн. -
Столкнуть птенца вниз, волочить его,  перепугать,  играть  как  кошка  с
мышкой...
   Едва Анни и Дэйв закончили наложение шин, птенец взмахнул  крылышками
и  попытался  от  них  отодвинуться.  Анни  подбежала  к  его  голове  и
прошептала:
   - Не бойся, малыш, никто тебя больше не обидит.  -  Она  ощупала  его
короткие крылышки. Глаза ее подозрительно блестели. - Теперь все будет в
порядке.
   Бидж вспомнила, как однажды на Пасху она приехала к своим  бабушке  и
дедушке. Дед, фермер, подарил ей новорожденного цыпленка  -  по  крайней
мере попытался это сделать: когда он протянул  Бидж  птенца  на  ладони,
рука  его  непроизвольно  дернулась.  Цыпленок  свалился,   инстинктивно
отчаянно хлопая будущими крыльями, и упал на твердый пол. Дед,  глядя  с
открытым ртом на собственную руку, вдруг громко и с горечью  рассмеялся.
Бидж  опустилась  на  колени  перед  все  еще  трепыхающимся  птенцом  и
заплакала.
   Конфетка закончил к этому времени осмотр и ласково похлопал  Анни  по
плечу, на памяти Бидж это был чуть ли не единственный случай,  когда  он
позволил себе прикоснуться к студентке.  Выпрямившись  и  сделав  шаг  в
сторону, он сказал:
   - Вот и все. Повреждения, кроме сломанной лапы, поверхностные. Теперь
дело за хирургом.
   - Здесь? - Дэйв окинул взглядом камни и пыль.
   - Нет. Там, у нас. - Конфетка выразительно посмотрел на дорогу,  явно
желая, чтобы путь был уже позади.
   - А нельзя, после того как мы  наложили  шины,  просто  оставить  его
здесь?
   - А что дальше?
   - Ну... когда он сможет летать...
   - Даже когда он научится летать, приземляться ему  тоже  придется.  -
Конфетка сделал  жест  в  сторону  массивного  тела.  -  Ты  что,  забыл
биологию? На ноги птицы приходится изрядная нагрузка, поэтому-то  в  них
самые крупные кости. Как ты думаешь, долго ли проживет птица, если будет
падать каждый раз, как вздумает сесть? Или если она снова  сломает  лапу
при неудачном приземлении? К тому же птица рок - хищник: лапы  нужны  ей
для охоты.
   Бидж вспомнила, как был унесен  в  чьих-то  когтях  олень,  взглянула
вверх и поежилась.
   - Вы считаете, что нам следует прибегнуть к эвтаназии? - спросил Дэйв
и тут же зажал себе рот.
   - Нет, - ответил Конфетка, метнув быстрый взгляд  на  наблюдающие  за
ними глаза. - Не думаю, чтобы это была удачная мысль.
   - О'кей. Значит,  мы  заберем  его  с  собой.  -  Дэйв  оглянулся  по
сторонам. - Только  как?  -  Он  прошел  до  грузовика,  потом  вернулся
обратно, жестикулируя и громко рассуждая: - Что, если сделать  из  веток
что-то вроде пандуса и по нему втянуть птенца на крышу фургона?
   Он стал примериваться, как бы можно было это осуществить, и замер  на
месте, когда два огромных клюва развернулись  к  нему,  загородив  небо.
Головы птиц находились так  высоко,  что  были  видны  лишь  их  смутные
очертания, но крючковатые острия клювов почти касались головы смельчака.
   Раздался скрежет когтей по  камню,  и  грифон  одним  резким  рывком,
ухватив Дэйва за рубашку  и  не  задев  при  этом  его  самого,  оттащил
неосмотрительного молодого человека в сторону.
   Оуэн появился из темноты и смело встал перед  смертоносными  клювами.
Запрокинув голову, он сказал спокойно:
   - Эти люди увезут вашего птенца с собой, чтобы  вылечить  его.  -  Он
развел руками. - Вы же знаете, если бы кто-то из нас причинил ему  вред,
нам не уйти от генерального инспектора. Мы, как и  вы,  не  сомневаемся,
что наказание тем, кто на него напал, будет жестоким.
   После нескольких секунд тишины, показавшихся вечностью, клювы немного
отодвинулись. Конфетка глубоко вздохнул, а ноги Оуэна, когда  напряжение
разрядилось, чуть не подкосились.
   -  Генеральный  инспектор,  похоже,  фигура  впечатляющая,  -  сказал
Конфетка.
   - Птицы рок - единственный вид, который  его  не  боится,  -  ответил
Оуэн.
   - Спасибо, - проговорила Бидж, подходя к Оуэну. Он смущенно улыбнулся
в ответ:
   - Путешествуя по Странным Путям, мне пришлось научиться разговаривать
с разным народом. Иногда только благодаря этому мне и удается остаться в
живых. - Он невольно посмотрел вверх, потом  вытащил  одеяло,  расстелил
его  на  земле  и  решительно  опрокинул  свою  тележку,  вытряхнув  все
содержимое  на  одеяло.  Когда  створки   крышки   были   закрыты,   они
образовывали широкий стол. Оуэн положил поверх еще  одно  одеяло,  чтобы
выровнять поверхность.
   Ли Энн и Дэйв принесли из грузовика спальные мешки и расстелили и  их
тоже, так  что  из  тележки  получились  вполне  подходящие  носилки  на
колесах. Филдс подошел к птенцу - в первый раз за все время,  -  и  даже
грифон, обернув лапы рубашками Оуэна, чтобы не поранить малыша  когтями,
предложил свою помощь. Только совместными усилиями всех удалось  поднять
птенца на  тележку,  тем  более  что  сломанная  лапа  требовала  особой
осторожности.
   Конфетка вытер пот со лба:
   - Кто-нибудь может придумать, как нам действовать  дальше?  -  Говоря
это, он взялся за трос  и  начал  крепить  им  тележку  к  грузовику,  с
сомнением глядя на ее колеса.
   Ли Энн высказала вслух то, что смущало и остальных:
   - А выдержит ли тележка все рытвины и ухабы?
   - Если ехать медленно, все должно быть в порядке, - ответил Конфетка.
- В конце концов  Оуэн  же  все  время  возит  ее  по  здешним  дорогам:
наверное, она достаточно прочная.
   - Думаю, что она выдержит, - отозвался Оуэн. - Но я хотел бы получить
ее обратно не в виде обломков, -  добавил  он,  стараясь,  чтобы  в  его
голосе не прозвучало особого беспокойства.
   Бидж принесла еще  одно  одеяло  и  накрыла  им  птенца,  старательно
подоткнув со всех сторон.
   - Вы поедете с нами?
   - У меня тут дела, - покачал головой Оуэн, показывая на  свои  товары
на одеяле. - Я должен присмотреть за имуществом, так что я  подожду  вас
здесь.
   Грифон склонил голову набок и внимательно посмотрел на темные силуэты
в вышине:
   - Думаю, что мне лучше остаться здесь  тоже.  Желаю  вам  счастливого
пути.
   Конфетка сел за руль, грузовик дернулся, медленно  разворачиваясь  на
дороге. Позади него деревья  внезапно  пригнулись  к  земле  от  мощного
порыва ветра, потом так же внезапно стало тихо. Великие вернулись к себе
в горы.
   Ли Энн повернулась к Бидж и отрывисто спросила:
   - Тебе было страшно?
   - Еще бы.
   Ли Энн продолжала пристально смотреть на нее.
   - По  тебе  не  было  заметно.  Ты  выглядела  как  человек,  готовый
оказаться лицом к лицу со смертью. Бидж закрыла глаза:
   - Это просто умение вести себя у постели больного. Анни посмотрела на
нее так же внимательно, как и Ли Энн, но ничего не сказала.
   Весь остаток ночи они  были  в  дороге.  Даже  оказавшись  на  шоссе.
Конфетка не рискнул увеличить скорость из-за тележки на буксире, к  тому
же при выезде с Перекрестка требовалась особая осторожность - нужно было
удостовериться, что  на  карте  есть  все  нужные  повороты.  Доехав  до
каменного моста, Конфетка остановил грузовик:
   - Как насчет светлых идей - нам ведь нужно сделать так, чтобы тележка
не бросалась в глаза, даже в четыре часа утра.
   Студенты, сонные и измученные, почесали в затылках.
   - У нас найдется большой кусок  бумаги  или  простыня?  -  неожиданно
спросила Ли Энн.
   Через полчаса грузовик медленно  выехал  на  четыреста  восьмидесятое
шоссе, мигая фарами, как положено  тихоходному  транспорту.  Над  задней
частью  тележки,  которая  теперь  выглядела  как  антикварная  повозка,
нагруженная столь же  ветхими  вещами,  красовалась  сделанная  от  руки
раствором йода на простыне надпись:
   ПОСЕТИТЕ ДУБЛИНСКИЙ БЛОШИНЫЙ РЫНОК -  РАСПРОДАЖИ  КАЖДОЕ  ВОСКРЕСЕНЬЕ
Пассажиры двух встречных машин, попавшихся им по дороге, не обратили  на
это никакого внимания.

Глава 21

   Лори стояла в холле, закрыв глаза.  Она  спала  стоя,  зажав  в  руке
незажженную  сигарету.  Можно  было   бы   счесть   это   странным,   но
студенты-ветеринары только  завидовали  ее  способности  спать  в  любом
положении. Она проснулась, услышав скрип тележки.
   - Что происходит? - и, глянув на пациента, пробормотала: - О Боже...
   Птенец повернул к ней голову с незрячими еще глазами и слабо пискнул.
   Лори внимательно осмотрела его и спросила спокойно:
   - Повреждена только лапа?
   - Разве этого мало? - ответил Конфетка. - Ты можешь  сейчас  заняться
им?
   - В нашем распоряжении весь остаток ночи, - ответила Лори, закуривая.
   Студенты  наблюдали,  как  она  проверяет  наличие   препаратов   для
анестезии в операционной  для  крупных  хищников.  -  Сладчайший  Иисус,
похоже, нам понадобится все, что здесь есть.
   Ли Энн, усталая и плохо соображающая, как и все остальные, спросила:
   - С какой концентрации газа начнем?
   - Милая, да откуда же мне знать? - ответила Лори с невинным видом.  -
И библиотека сейчас закрыта. - Ли Энн виновато замолчала.
   - Но ведь мы как-то оперировали страуса из зоопарка в Милл Маунтин, -
вспомнил Конфетка.
   - Ну да, - кивнула Лори. - Бедняга проглотил дверную  ручку,  которую
какой-то идиот ему скормил. Это было  еще  в  первый  год  нашей  работы
здесь.
   - А как насчет орлов?
   - За все время? Оперировали двух белоголовых орланов - один  из  них,
кстати, тоже был птенец - и беркута. Тогда мы использовали изофлуран.
   - Вот и прекрасно. Дай ему  примерно  столько,  сколько  ты  дала  бы
птенцу орлана размером со страуса.
   - Слава Богу, - вздохнула Лори, - что медицина - точная  наука.  Дэйв
хихикнул. Конфетка повернулся к нему:
   - Оперировать буду я сам, ты  будешь  ассистировать,  Дэйв.  Студенты
ввезли птенца в операционную.
   - Не плюхнись своей распрекрасной задницей в лужу, - тихо сказала  Ли
Энн Дэйву, начиная мыться перед операцией.
   - Согласен, задница у меня  распрекрасная,  но  с  ней  все  будет  в
порядке, - ответил тот, хотя и выглядел не особенно уверенным в себе.
   - Имейте в виду - больше всего это походит на  плотницкую  работу.  -
Как будто  чтобы  подчеркнуть  значение  сказанного.  Конфетка  еще  раз
проверил  наличие  хирургической  проволоки,  костной  дрели  и   набора
штифтов. Снова поворачиваясь к операционному столу, он  распорядился:  -
Дэйв, приготовь спицы.
   Подразумевались внутрикостные спицы - стержни из хирургической  стали
с винтовой нарезкой с одного или обоих концов. Просверлив кость в  месте
перелома, ее скрепляют спицей с  кортикальным  слоем  у  сустава,  после
чего, когда концы сломанной кости соединятся,  вставляют  вторую  спицу,
чтобы обломки не сместились.
   Единственным препятствием было то, что ни одна внутрикостная спица из
набора по длине не соответствовала лапе птенца.
   Анни  и  Ли  Энн,  которые  тоже  прошли  антисептическую  обработку,
закончили подготовку пациента к  операции.  Лори  проверила,  все  ли  в
порядке с наркозом, и кивнула Конфетке. Тот, не оборачиваясь, спросил:
   - Дэйв, спицы готовы?
   Дэйв беспомощно смотрел на поднос со штифтами.
   - Какие из них?
   - Посмотри на маркировку - размер там помечен,  -  удивленно  ответил
Конфетка. - Какие, по-твоему, наиболее подходящие?
   - Но все они слишком малы, - уныло пробормотал Дэйв. - Ну так  выбери
самую большую - ничего лучше ведь ты предложить не можешь?
   Ли Энн, Бидж и Анни переглянулись.
   - Но вы... я... мы же не имеем в своем распоряжении  подходящей...  -
заикаясь, выдавил из себя Дэйв. Конфетка раздраженно обернулся к нему:
   - Ты же всегда любил импровизировать?  -  Он  показал  на  беспомощно
распростертого  птенца.  -  Вот  тебе  шанс.  Придумай,  как   быть.   И
поторопись: я начинаю.
   Лори выразительно закатила глаза.
   Кость оказалась сломана наискосок, но без особого смещения.  Операция
была бы достаточно простой,  если  бы  не  отсутствие  спиц  достаточной
длины. Конфетке пришлось искать варианты на ходу, он предложил  скрепить
перелом штифтами крест-накрест.
   - Пока мы занимаемся подготовкой, - сказал Конфетка, обнажая кость, -
не хочешь ли ты рассказать коллегам об особенностях костей хищных птиц?
   - Да нет, как-то не хочется, - ответил Дэйв с коротким смешком.
   - Мало о них знаешь? - Конфетка раздвинул  мышечную  ткань  по  обеим
сторонам   разреза.   -   Тогда,   может,   расскажешь   мне   пока    о
рентгенограммах?
   - О чем?  -  переспросил  Дэйв,  озираясь.  Анни  рукой  в  резиновой
перчатке  быстро  показала  на  рентгеновские  снимки,  укрепленные   на
светящихся экранах, - Бидж и Ли Энн сделали их, пока  Дэйв  мылся  перед
операцией.
   - Ага. - Дэйв сделал попытку почесать в затылке, но вовремя вспомнил,
что руки должны оставаться стерильными. - Ну,  мы  имеем  простой  косой
перелом, если судить по рентгеновским снимкам...
   - А также если судить по тому,  что  мы  видим  своими  глазами  -  с
ядовитым сарказмом прокомментировал Конфетка. - Что-нибудь еще?
   -  Э-э...  -  Дэйв  лихорадочно  пытался  разобраться  в  снимках.  -
По-моему,  все  выглядит  нормально...  Разрез  на  лапе  птенца  быстро
заполнялся кровью.
   - Как насчет того, чтобы поставить зажимы на основные сосуды? - резко
произнес Конфетка.
   Дэйв  схватил  зажим  и  кинулся  выполнять  распоряжение  -  слишком
поспешно или  слишком  нервно.  Он  задел  скальпель  в  руке  Конфетки.
Раздался громкий скрежет стали по кости, и Конфетка тихо выругался.
   - Прошу прошения. - Дэйв закусил губу. - Что-нибудь повреждено?
   - Я мог рассечь связки. - Конфетка взял зажим сам, перекрыл  сосуд  и
промокнул марлей кровь. - Слава Богу, нет. Просто небольшая царапина  на
кости.
   Дэйв облегченно перевел  дух,  но  тут  же  снова  напрягся,  услышав
резкое:
   - Отправляйся размываться.
   - Не... не понял?
   - Мойся, переодевайся и выметайся  отсюда.  Ты  мешаешь.  -  Конфетка
повернулся к нему спиной. - Я справлюсь без ассистента.
   Бидж понаблюдала немного за ходом операции, потом извинилась  и  тоже
пошла размываться. Конфетка, может  быть,  потому,  что  был  раздражен,
позволил ей уйти.
   Дэйв сидел в пустом конференц-зале, вытирая глаза. Бидж тихо  подошла
к нему и обняла за плечи.
   - Я делал все, что только мог придумать, - хрипло пробормотал  он.  -
Черт возьми, что еще я мог? Я просто не знал, что делать. - Он оперся на
руку Бидж. - Конфетка теперь ни за что не поставит мне зачет.
   Сначала Бидж не нашлась, что ответить на это. Наконец она сказала:
   - Я ведь через такое прошла, я знаю, что ты чувствуешь. Ты же  знаешь
- Трулав провалил меня на экзамене.
   - Угу. - Он поднял глаза на девушку. - Мы тогда еще удивлялись.
   - Почему?
   - Ну, ты же здорово сечешь.
   Бидж была так удивлена, что ничего на это не ответила.
   - Ты тоже здорово сечешь. Очень здорово. Просто Конфетка навалился на
тебя, когда ты этого не ждал, вот и все. - Она добавила, зная,  что  так
оно и есть: - Ты никогда не забудешь этого своего  провала,  но  ручаюсь
Конфетка так не обошелся бы с тобой, если бы не думал,  что  это  пойдет
тебе на пользу. Он хороший учитель.
   Бидж не хотелось брать на себя роль пророка, но она  была  уверена  в
своей правоте:
   - Держу пари, в конце концов он поставит  тебе  зачет.  Дэйв  жалобно
посмотрел на нее:
   - И Трулав провалил тебя по той же причине - чтобы это пошло тебе  на
пользу?
   - Нет. - Только сказав это, Бидж осознала истинное положение вещей. -
Он провалил меня, потому что это было в его власти. Благодаря  этому  он
выглядит  требовательным,  а  на  самом  деле   может   себя   настоящей
требовательностью не обременять. - После  паузы  она  добавила:  -  Тебе
будет легче, если ты выговоришься.
   - Спасибо. - Дэйв похлопал ее по руке.  -  Сейчас  мне  лучше  побыть
одному.
   - Позвони, если  что-нибудь  понадобится.  -  Выходя  из  зала,  Бидж
вспомнила,  что  еще  совсем  недавно  относилась  к  Дэйву   совершенно
равнодушно, если не с неприязнью. Эта практика многое для нее изменила.
   Придя домой, Бидж почувствовала, что постель манит  ее  сильнее,  чем
самые живописные уголки Перекрестка, но преодолела  соблазн.  Приготовив
себе чашку кофе и выпив его, она тщательно обдумала, как сказать  Питеру
то, что она намеревалась ему сказать, потом набрала его номер.
   Несколько звонков телефона остались без ответа.  Бидж  с  облегчением
подумала: брата нет дома. Ей очень хотелось положить трубку: то, что она
скажет ему, дастся ей нелегко. Но Бидж была глубоко травмирована,  узнав
о болезни матери только после ее самоубийства,  и  не  могла  допустить,
чтобы так же случилось и с Питером.
   Но после восьмого гудка он взял трубку.
   - Если вы ошиблись номером, - сказал он сонно и зло, - я прослежу ваш
звонок, откуда бы вы ни звонили.
   - Я не ошиблась номером, - ответила Бидж. - Привет, Питер.
   - Биджи! - Голос  брата  звучал  смущенно  и,  как  показалось  Бидж,
испуганно. - В чем дело? Чего  тебе  надо?  Ты  знаешь,  сколько  сейчас
времени?
   - Знаю. - На самом деле она об этом как-то не задумывалась. - Но  мне
нужно с тобой поговорить.
   - О чем?
   Бидж сделала глубокий вдох и сказала, тщательно выбирая слова:
   - Я хотела сказать тебе...  Я  прошла  генетическое  тестирование  на
хорею Хантингтона.
   Его реакция была для  нее  абсолютно  неожиданной:  он  так  радостно
завопил от облегчения, что у нее зазвенело в ушах.
   - Ох, слава Богу! - Его голос звенел. - Слава Богу!  Бидж  ошарашенно
слушала его счастливый голос:
   - Я не хотел сообщать тебе о результатах собственного тестирования  -
я просто не знал, как тебе об этом сказать. Я так боялся затрагивать эту
тему, пока не узнаю, что и у  тебя  результат  отрицательный.  Ты  давно
прошла тестирование?
   - Несколько дней назад, - медленно проговорила Бидж.
   - Несколько дней? Так почему же,  черт  возьми,  ты  до  сих  пор  не
звонила? Я тут с ума сходил от беспокойства, детка.
   - Я боялась звонить тебе, пока не узнаю  результаты.  Питер  радостно
засмеялся. Бидж подумала, что, скажи она сейчас, что разбила его машину,
он и это ей простил бы.
   - Ну да, я понимаю, Биджи. Я так  боялся  за  тебя,  с  тех  пор  как
узнал...
   Он продолжал болтать, совсем не обращая внимания на молчание Бидж.
   - Как ты  узнал,  что  у  меня  отрицательный  результат?  -  наконец
осторожно поинтересовалась Бидж.
   - Ох, ну это же очевидно, - продолжал он возбужденно.  -  Так  просто
должно было быть. Как только я узнал собственный результат, я знал,  что
и у тебя все будет хорошо.
   - Но ведь у меня он мог оказаться и положительным...
   - Не смей говорить всякую  ерунду!  -  рявкнул  он  так,  что  у  нее
зазвенело в ухе. - Какого черта! Я и слышать не желаю этой белиберды!
   И прежде чем Бидж собралась с духом, чтобы сказать ему правду,  Питер
снова начал весело болтать:
   - Послушай, нам нужно это отпраздновать. Я знаю, что последнее  время
вел себя погано, и очень хочу загладить свою вину. Мне так  хочется  все
тебе здесь показать. Как насчет того, чтобы ты приехала после  окончания
колледжа?
   - Мы это еще обсудим. Ведь это не срочно? - Бидж  постаралась,  чтобы
ее голос не звучал умоляюще. - Я так устала...
   Положив трубку, она опустила голову на руки. Теперь ей стало понятно,
почему ее мать не смогла ничего ей сказать до своего самоубийства.
   Через полчаса она  обнаружила,  что  уснула,  сидя  за  столом.  Бидж
перебралась на кровать и, не раздеваясь, провалилась в тяжелый сон.
   - Неплохой денек, верно? - Дэйв широко улыбался.
   Он явно чувствовал себя заметно лучше.
   - Все нормально, - сдержанно ответила Бидж.
   Вызов, переданный через Оуэна, касался достаточно простого  случая  -
мастита у коров. Разобраться в нем Бидж было нетрудно, труднее оказалось
объясниться с хозяевами стада - маленькими смуглыми человечками.  Однако
Дэйв, как выяснилось, успел  овладеть  языком  жестов,  так  что  с  его
помощью Бидж смогла дать рекомендации по лечению животных.
   Все время, пока Бидж осматривала  коров,  человечки  прыгали  вокруг,
щебетали и взвизгивали. Конфетке и  Ли  Энн  пришлось  трижды  разнимать
драчунов, а один раз  дело  чуть  не  дошло  до  общей  потасовки.  Анни
человечки несколько раз игриво ущипнули, а Бидж получила  струю  воды  в
лицо,  когда  наклонилась  осмотреть  вымя  одной  из  коров.  Все   это
сопровождалось непрерывным хохотом.
   Среди хозяев стада не оказалось ни одной маленькой  смуглой  женщины.
Когда студенты спросили об этом, человечки печально и виновато сообщили,
что их спутницы жизни давно от них сбежали. Бидж подумала, что вполне их
понимает.
   Дэйв чувствовал себя в своей стихии.
   - Что за славные ребята, - повторял он каждые две минуты.  -  Плевать
им на все - знай себе развлекаются...
   - Вот мы и приехали, - прервала Ли Энн очередное рассуждение Дэйва на
эту тему. Конфетка остановил грузовик рядом с "Кружками"  -  время  было
обеденное.
   Но не успели студенты выпрыгнуть из грузовика, как  Анни  замерла  на
месте, глядя на склон холма.
   Рядом с прудом несколько сутулых  мужчин  и  женщин  стояли  кружком,
пиная  ногами  какое-то  маленькое  существо  в  центре  и  периодически
разражаясь смехом.
   Ли Энн пристально посмотрела на них:
   - Такие сборища мне знакомы еще с детства. Хорошего ждать от  них  не
приходится.
   - Все мы с детства научены  не  связываться  с  такими,  -  проворчал
Конфетка.
   В этот момент группа на холме завопила, со смехом перебежала вправо и
снова окружила свою жертву.
   Студенты неохотно отошли от грузовика и направились к гостинице.
   Подойдя поближе, они увидели, что люди, составляющие кружок, держатся
за руки, пиная ногами что-то в центре круга - очень  грациозно,  но  без
всякого определенного ритма. Один из  них  случайно  оглянулся,  и  Бидж
узнала Влатмира.
   - С ними лучше дела не иметь, - тихо предупредила Ли Энн.
   Из середины круга раздался вопль боли. Анни резко повернулась и пошла
прямо к развлекающейся группе. Ли Энн, поморщившись,  двинулась  следом,
остальные тоже.
   - Отпустите  ее,  -  сказала  Анни  твердо.  Одна  из  женщин  громко
рассмеялась, Влатмир улыбнулся:
   - Гредии она еще нужна.
   - Забирай ее и быстро уходи, - спокойно сказал Анни Конфетка.
   Гредия нахмурилась, ее  верхняя  губа  приподнялась  над  прекрасными
белыми зубами, как у рычащей собаки.
   - Не смей!
   - Вы же причиняете ей боль, - сказала Анни.
   - Да. Тебе тоже достанется.
   Остальные вир придвинулись  к  Анни,  окружая  ее  с  двух  сторон  и
загораживая собой истекающую кровью  кошку-цветочницу.  Высокий,  совсем
молодой парень справа от Влатмира втянул воздух и засмеялся:
   - От тебя пахнет слабостью.
   - Попробуй испытать эту слабость на себе,  -  ответила  Ли  Энн.  Она
сняла пояс и раскручивала его левой рукой.
   Один из вир пнул кошку-цветочницу,  та  взвизгнула.  Анни  решительно
сделала шаг вперед и наклонилась над животным.
   Влатмир замахнулся ладонью - похоже было, что пускать в ход кулаки он
не умеет, - целясь ей в шею. Дэйв и Ли Энн рванулись вперед, но Конфетка
опередил их. Он парировал удар Влатмира, а Дэйв и Ли Энн оттащили Анни.
   Влатмир кинулся на Конфетку, стараясь  схватить  его  за  горло,  тот
уклонился, и оборотень разочарованно взвыл. Злость так и кипела  в  нем,
однако драться врукопашную он явно не умел. Конфетка же был в прекрасной
форме, этому способствовали и участие в  родео,  и  навыки  обращения  с
крупными животными. К тому же посещения ковбойских баров  не  обходились
без драк - Конфетка иногда мимоходом вспоминал о своих подвигах.
   Он сделал обманный выпад левой, отвлек внимание Влатмира и врезал ему
правой - фигурально выражаясь, его кулак начал  движение  в  Алабаме,  а
закончил в Квебеке. Вир потерял сознание еще до того, как упал на землю.
   Гредия  опустилась  на  четвереньки.  Остальные   вир   окружили   ее
полукругом, наступая на Конфетку и Ли Энн. Ли Энн начала бить их пряжкой
раскрученного ремня.
   Бидж повернулась и неуклюже побежала  к  гостинице.  Она  знала,  что
подумали про нее остальные, но ей было  все  равно.  Она  промчалась  по
коридору, испугав попугая,  тут  же  начавшего  ругаться,  и  закричала,
вбегая в зал:
   - Мелина!
   Девушка-фавн чуть не выронила поднос с кружками. Пиво  расплескалось,
и она вытерла его полотенцем, перекинутым через плечо.
   - Что тебе? - Мелина явно не была рада видеть Бидж.
   - Среди вертелов в очаге есть свободные?
   - Есть. Два. - Теперь уже и Мелина заторопилась, поставив поднос, она
повернула колесо с вертелами в очаге  так,  что  два  свободных  вертела
оказались спереди.
   - Не трогай! Они же раскаленные!
   Но Бидж сдернула  полотенце  с  плеча  Мелины  и  обернула  им  конец
вертела. Затем, слегка разжав руку, она ухватила и второй  вертел.  Сняв
их с колеса, она кинулась обратно, стараясь никого не задеть по  дороге,
полотенце в ее руке уже начинало дымиться.
   Анни отступала, прижимая к себе кошку-цветочницу и пиная  ногами  тех
из вир, кто оказывался близко, но Влатмир изящно, как танцор,  уклонялся
от ударов, приблизившись к Анни вплотную, он  размахнулся,  занеся  руку
назад для страшного удара.
   Бидж со всего размаха опустила вертела на плечо Влатмира.
   Тот издал вопль, в котором не было ничего человеческого, и  схватился
руками за вертела. С новым воплем он отдернул руки  и  согнулся,  оружие
Бидж чуть не оказалось вырвано у нее, но девушка изо всех сил  вцепилась
в полотенце.
   Конфетка немедленно сориентировался: разорвав  на  себе  рубашку,  он
обернул ею руку и перехватил у Бидж один  из  вертелов.  Орудуя  им  как
дубинкой, он ринулся на остальных вир. Те, рыча, отступили.
   Из-за их спин с земли донеслось более низкое рычание.
   Бидж перехватила, по примеру Конфетки, оставшийся у  нее  вертел  как
биту  и  не  колеблясь  рванулась  сквозь  ряд  вир,   как   бейсбольный
нападающий, атакующий  подающего.  Ближайший  к  ней  вир  попытался  ее
ударить, но она огрела его вертелом, размахивая им из стороны в сторону,
чтобы расчистить дорогу. От неожиданности вир расступились: они никак не
ожидали нападения.
   Гредия лежала на земле, дергаясь  в  судорогах,  уже  почти  покрытая
мехом. Она подняла полуморду-полулицо и оскалилась на Бидж.
   Бидж занесла дымящийся вертел над еще беспомощной Гредией.
   - Прочь! - крикнула она остальным  вир.  Влатмир  пригнулся,  готовый
кинуться на нее, но тут позади  девушки  неожиданно  появился  Конфетка,
держа свой вертел, как полицейскую дубинку, он рявкнул:
   - Не сметь!
   Влатмир, потирая распухший подбородок, через голову Бидж посмотрел на
Конфетку:
   - Ты сильно меня ударил.
   - Пока еще нет.
   - Назад! - повторила Бидж. Влатмир бросил на нее  из-под  нахмуренных
бровей яростный взгляд, но обратился к Анни:
   - Отдай кошку.
   Девушка с трудом удерживала вырывающееся  животное,  вся  ее  рубашка
была вымазана кровью.
   - Нет.
   Влатмир злобно посмотрел на нее, потом неожиданно улыбнулся,  показав
все свои зубы:
   - Тебе нравятся деньги? Мы тебе заплатим. Скоро. - Он сделал  жест  в
сторону вир, которые, окружив снова превратившуюся  в  человека  Гредию,
отступали.  -  Но  не  деньгами.  -  Влатмир  неторопливо  повернулся  и
последовал за остальными вниз по склону.
   Бидж и Конфетка одновременно бросили свое оружие,  тряся  обожженными
руками. Бидж лизнула свою побагровевшую ладонь, чувствуя себя похожей на
вир.
   - Ну ты и выдала! - нетвердым голосом пробормотала Ли Энн.
   - Это было просто безумие, - мрачно сказал Конфетка.
   - Но вы делали то же самое. - Бидж потыкала ногой  быстро  остывающие
вертела. Конфетка покачал головой:
   - Да нет, с вертелами  ты  придумала  гениально.  Безумием  было  так
кидаться в гущу вир.
   Бидж с горечью подумала: "Можно было сказать,  что  это  безрассудно,
глупо, непрофессионально, но не безумно. Я не безумна. Нет, не безумна".
Вслух она признала:
   - Это было рискованно.
   - Вот  Анни  рисковала,  -  сказал  Дэйв,  опустившись  на  колени  и
удерживая кошку-цветочницу, пока Анни осматривала ее. - А  ты  поставила
жизнь на кон. - Он улыбнулся Бидж, стараясь скрыть потрясение. - И  ведь
ты так часто все роняешь.
   Бидж тоже улыбнулась ему:
   - Ты прав, я неуклюжая. - На этот раз по крайней мере она  ничего  не
уронила. Перестав улыбаться, Бидж закончила: -  Если  бы  Гредия  успела
закончить превращение, мы все были бы мертвы.
   - Теперь уж мы наверняка обзавелись врагами. - Ли Энн  повернулась  к
Анни и спросила: - Стоило ли оно того?
   - Конечно. - Анни гладила несколько успокоившегося котенка. -  Малыша
нужно лечить. - Она потерлась щекой  о  мех  и  умоляюще  посмотрела  на
Конфетку.
   Тот поскреб в затылке:
   - Если ты сумеешь обеспечить его приличное поведение  в  грузовике  и
незаметно пронести в колледж, мы займемся им. Там уже  можно  будет  его
спрятать, пока он не поправится. Как ты на это смотришь?
   Анни энергично закивала, как маленький  ребенок.  Остальные  невольно
улыбнулись.
   - Я чего-нибудь куплю поесть в гостинице, - сказал Дэйв.  Бидж  пошла
вместе с ним, неся все еще теплые вертела.
   Кружка стоял перед входной дверью.
   - Все в порядке?
   - Ясное дело. - Дэйв сделал движение, чтобы  обойти  Кружку.  Попугай
тут же прокричал свое "Дуррашка!".
   Кружка бросил на него неприязненный взгляд и постучал в дверь. Мелина
отперла ее изнутри, и Кружка проводил Дэйва  и  Бидж  в  зал,  забрав  у
девушки по дороге вертела.
   - Обычно эти существа редко  появляются  здесь.  Им  больше  нравится
пища, которая еще бьется и визжит.
   - Тогда понятно, почему вы заперли  дверь,  -  откликнулся  Дэйв.  Он
заказал Мелине, вежливо улыбнувшейся ему, жареное мясо  и  хлеб.  Мелина
быстро принесла еду, бросив на Бидж равнодушный взгляд.

***

   По  дороге  домой  Бидж  было  о  чем  подумать  и  помимо  поведения
девушки-фавна.   Почему   Конфетка   так   охотно   согласился   забрать
кошку-цветочницу  с  собой?  И  почему  вир,   которые   ничего,   кроме
отвращения, к людям не испытывают, пришли к гостинице  Кружки?  Что  они
высматривали, и не связано ли их появление с ними, ветеринарами?
   Но Бидж слишком устала, чтобы все это как следует обдумать.  Солнышко
пригревало, Конфетка сосредоточился на карте, все притихли. Единственным
звуком, раздававшимся в кабине, было громкое мурлыканье разлегшегося  на
коленях у Анни и Бидж  котенка,  раны  которого  теперь  болели  меньше.
Студенты задремали, и только звяканье двузубов и лопат дорожной  команды
и объяснения, где теперь новый поворот, разбудили их.

Глава 23

   Проникнуть в Анавалон  было  легко,  проникнуть  в  лагерь  оказалось
невозможно. Дорогу Брандалу преградил сутулый человек, который человеком
не был,  но  чьи  соплеменники  считали  себя  единственными  настоящими
людьми.
   - Мне нужно в лагерь Морганы.
   -  Нет.  -  Ответ  прозвучал  коротко  и  резко  -  резко   даже   на
анавалонском.
   - Ну ты же не можешь запретить мне пройти. Как твое имя?
   - Тебе его незачем знать.
   - Да не бойся  меня.  -  Брандал  постарался  придать  своему  голосу
успокаивающие нотки.
   - Влатмир.
   Брандалу имя ничего не говорило, хотя он и знал, что  оно  достаточно
распространено среди вир.
   - Пропусти меня, Влатмир.
   Тот сложил руки на груди. Брандал  услышал  шорох  в  траве  рядом  с
дорогой и догадался - а должен был догадаться раньше, - что ни один  вир
в человеческом обличье не будет нести дозор в одиночку.
   В это время в  колючих  кустах  по  другую  сторону  дороги  раздался
громкий треск, сквозь  них  продирался  кто-то  большой,  вовсю  ругаясь
по-анавалонски.
   - Все в порядке, - прогудел голос Рейца. - Кудрявый со мной.
   - Да. Но с тобой он только теперь. - Влатмир улыбнулся, не  показывая
зубов. - Моргана нас спрашивала.
   Рейц подбоченился и презрительно посмотрел на вдвое  уступающего  ему
размерами Влатмира:
   - Поговори мне еще - смотри, клюнет тебя жареный петух. У нее есть мы
- дозорные-люди.
   - Люди берут взятки. - Теперь уже зубы были видны.
   Рейц выглядел воплощением оскорбленной невинности.
   - Да ни за что!
   - Но это правда.
   Рейц отвернулся от него, всем своим видом выражая отвращение.
   - Подумать только, - сказал он с горечью, -  а  ведь  я  столько  раз
охранял ваш покой - охранял плечом к плечу с воинами,  которым  доверял.
Более того, с женщинами, которым я доверял - доверял  не  что-нибудь,  а
собственное тело. - Он похлопал себя по животу.  При  этом  из-за  пояса
выпала в спешке засунутая туда расписка, Рейц поспешно подобрал ее. -  А
теперь ты говоришь мне, что некоторые из них берут взятки. -  Он  сложил
расписку и спрятал ее более надежно. - Нет, это просто отвратительно!
   - Один из тех, кто берет  взятки,  -  ты.  Рейц  вытаращил  глаза  на
Влатмира:
   - Ты смеешь оскорблять меня? - Он сделал вид, что хватается  за  меч,
хотя и был безоружен.
   - Прости его, - вмешался Брандал. Рейц бросил  на  него  испепеляющий
взгляд.
   - Простить? Никогда! Задета моя честь! - взревел он. - Я оскорблен! Я
в такой ярости, что готов описаться!
   Шелест в подлеске раздался снова, на этот раз рядом с Рейцем.
   - Моргане не понравится, если вы  его  убьете,  -  поспешно  вмешался
Брандал.
   Рейц удивленно оглянулся, Влатмир презрительно на него посмотрел,  но
сказал только:
   - Может быть, ты и прав. - Шуршание тут же прекратилось.
   Брандал удивился, что так легко добился цели.
   -  Ее  желания  для  вас  столь  важны?  Влатмир  промолчал.  Брандал
вспомнил, как волки выстраивались в очередь к каменному строению.
   - Она дает вам что-то, ради чего вы  готовы  умереть.  Лицо  Влатмира
стало столь же выразительным, как морда  взволнованной  собаки.  На  нем
промелькнули отвращение,  вызов  и  странный  стыд,  Брандал  заметил  и
кое-что еще: тошнотворное, унизительное, всеобъемлющее желание.
   Вир непроизвольно потер руку,  и  Брандал  удивился,  увидев  на  ней
множество крохотных отметин, как будто кто-то колол Влатмира иглой.
   - Ты теперь раб, - сказал он решительно. - Она нашла путь сделать  из
вир рабов. Влатмир издал тихое злобное ворчание:
   - Убирайся.
   Люди не заставили его  повторять  это  дважды  и  нырнули  в  заросли
теарфихта. Шипы цеплялись за одежду и рвали тело, но все  равно  Брандал
чувствовал себя теперь в большей безопасности, чем на дороге.
   - Ты добрый человек, Кудрявый, раз спас  жизнь  этому  придурковатому
ублюдку, хоть и придумал для него глупое оправдание.
   - Нужно же было  что-то  предпринять,  -  ответил  Брандал.  -  Но  я
удивляюсь: как это ты несмотря ни на что оставил его в живых.
   Рейц фыркнул:
   - Последнее время мне приходилось выслушивать и худшие оскорбления  -
это мне-то, королю воров! Фортуна отвернулась от меня.  Кудрявый.  -  Он
остановился и задрал рубаху. На гладкой  жирной  спине  еще  были  видны
рубцы.
   Брандал поморщился и спросил сочувственно:
   - Феларис?
   - Она высекла меня, Кудрявый, - с горечью ответил Рейц. -  Тринадцать
плетей. Я еле уполз на брюхе - я  вопил,  а  все  смеялись.  Не  будь  я
уверен, что моя честь не пострадала, что бы там ни говорили  эти  грубые
ничтожества, я не мог бы смотреть в глаза людям.
   - И за что же она тебя высекла? - спросил Брандал.
   - За пьянство, - с выражением страдания на лице ответил Рейц.
   - А ты был пьян?
   -  Это-то  самое  печальное.  Душевная  чистота,  -  продолжал   Рейц
величественно, - хрупкая вещь. Достаточно единственного обвинения, чтобы
нанести ей непоправимый вред. -  В  его  голосе  зазвучала  оскорбленная
гордость. - Именно поэтому людям следовало бы не торопиться с публичными
обвинениями - особенно если они обоснованны.
   Брандал и Рейц все еще пробирались сквозь заросли теарфихта.
   - Ты хочешь сказать, что было бы лучше, если  бы  она  тебя  обвинила
незаслуженно?
   - Безусловно. -  Чтобы  сделать  свои  доводы  более  весомыми,  Рейц
хлопнул Брандала по плечу, тот чуть  не  упал  на  колени.  -  Если  бы,
например, она обвинила  меня  в  изнасиловании  рыбины  и  пренебрежении
женщинами или в преступном равнодушии к тому, что плохо лежит, ну, тогда
я мог  бы  с  легкостью  оправдаться.  Но  обвинить  меня  на  основании
неопровержимых доказательств... - Обвислые усы  Рейца  встали  дыбом.  -
Такая тактика отвратительна, как сопли улитки.
   - Но ты же был виноват, - неуверенно возразил Брандал.
   Рейц отмахнулся от этой мелочи:
   - Ты начинаешь говорить, как канцелярская крыса.
   - Ладно, а почему они надумали сменить часовых?
   - Из-за Джекена. Он ночью подрался и чуть не убил кого-то  -  у  него
оказался  меч.  Чтобы  спасти  свою  несимпатичную  тощую  задницу,   он
наябедничал - рассказал, что я помогал тебе пробраться в лагерь.
   - Но Феларис оставила тебя в живых, - задумчиво пробормотал Брандал.
   - Конечно. Моя подготовка слишком многого стоит. - Рейц так  раздулся
от гордости, что его рубаха чуть не лопнула. - Меня выбрали для  особого
задания.
   Они вышли на вершину холма, и Рейц показал вниз:
   - Когда первая шеренга этих плохо выдрессированных щенков с их новыми
странными друзьями идет в атаку, я должен быть  позади  них.  Нас  таких
несколько. Специально отобранных.
   - Специально отобранных... А кто вас отбирал?
   - Феларис. На то у нее есть специальный приказ Морганы. - Рейц  ткнул
Брандала  пальцем  под  ребра,  чтобы  подчеркнуть  сказанное,  а  затем
похлопал себя по плечу с треугольной нашивкой. - Правда, в чине меня  не
повысили  -  по  политическим  причинам  скорее  всего:   идет   обычная
закулисная грызня, но вот увидишь - это только начало. Теперь я пойду на
повышение, а уж до каких чинов дойду... - Глаза его сияли.  -  Кудрявый,
просто дух захватывает. - Рейц громко вздохнул.
   Брандал заморгал. То, от чего у Рейца захватывало  дух,  было  скорее
всего парами алкоголя. Оглядевшись, Брандал в первый  раз  заметил,  что
тропинки, по которой он возвращался раньше, теперь не существует: крутой
склон холма был стесан и стал почти отвесным.
   - Она прислала сюда команду землекопов. Пятьдесят  человек.  Два  дня
вкалывали. - Рейц пожал плечами. - Зряшная трата времени.  Но  теперь  в
лагерь можно войти только в одном месте.
   - Ну да, по дороге. И она охраняется. - Брандалу вовсе  не  казалось,
что земляные работы были бесполезной тратой  времени.  Прищурившись,  он
оглядел лагерь. - А кто эти "странные друзья"?
   - Ну уж точно не мои друзья. Просто это воины, идущие в первых рядах.
- Рейц выпятил грудь  так,  что  она  почти  сравнялась  объемом  с  его
брюшком. - Прямо перед моим отрядом.
   Война для Брандала была делом новым, но  Кружка  рассказывал  ему,  в
каком порядке наступают войска: "Те, что идут первыми и  уничтожают  все
на своем пути, - это штурмовые части. После них в бой посылают, особенно
если противник силен, тех, кем можно и пожертвовать, - пушечное мясо".
   Брандал никогда не видел пушек, но знал принцип их  действия.  Теперь
он понял, в какой отряд попал Рейц. Король молча долго  смотрел  вниз  с
холма.
   Лагерь  заметно  вырос:  неприветливые   ряды   одинаковых   строений
образовывали ровные квадраты. Брандалу никогда не  приходило  в  голову,
что порядок и опрятность могут производить столь  гнетущее  впечатление.
Только  в  одном  конце  лагеря   эта   правильность   нарушалась:   там
громоздилась куча мусора, сверкающая на послеполуденном солнце.
   Только это не был мусор. Это был вал земли, окружающий дыру  в  земле
размером с сарай. И блестела вовсе не земля...
   - Отсюда, - сказал Брандал, ощутив внезапный озноб,  -  они  выглядят
как черви.
   - Вблизи они выглядят наполовину как черви, наполовину как женщины.
   Тела на земле извивались и  переплетались,  находясь  в  непрестанном
движении, человеческие туловища на концах десятиметровых покрытых чешуей
хвостов поворачивались во все стороны, осматривая  лагерь.  Иногда  двое
тварей начинали  сражаться  друг  с  другом,  каждая  обвивалась  вокруг
противницы и старалась ее удушить. На глазах у Брандала одна из соперниц
победила, вторая осталась неподвижно лежать на земле.  Победительница  и
ее  товарка  немедленно,  широко  разинув  человеческие  рты,  принялись
пожирать мертвое тело с двух концов, пока не встретились посередине и не
вступили в  схватку  друг  с  другом.  Остальные  равнодушно  продолжали
ползать вокруг ямы.
   - Ламии? - сказал с отвращением Брандал, не веря собственным глазам.
   - Ты знаешь этих женщин? Брандал покачал головой:
   - Они на самом деле не женщины - вообще  не  люди.  Они...  Я  слышал
всякие рассказы.
   - Какое облегчение, - проворчал Рейц. - Ни один  мужчина  не  захочет
иметь дело с такими. - Он задумчиво посмотрел вдаль и мрачно  продолжал:
- Когда я был молод, я мечтал о совершенной женщине. Теперь все, что мне
нужно в жизни, - это баба в  постели,  при  виде  которой  не  захочется
визжать и отбиваться чем  попало.  Просто  славная  покладистая  чумазая
девчонка без претензий на мораль.
   - Ну, такую ты всегда найдешь. Или она найдет тебя - были бы  деньги.
- Брандал покачал головой, не сводя глаз с чудовищ. - Я думал,  они  все
перевелись.
   - Те сукины дети, одного из которых я только что чуть не прикончил на
дороге, - психологическая защита Рейца была, как всегда,  на  высоте,  -
нашли их где-то. По приказу Морганы, я думаю.
   - Их нетрудно приманить. - Брандал все еще не мог  оторвать  глаз  от
ламий, несмотря на отвращение. - Пообещай им много пищи, и  они  сделают
все что угодно. Это единственные известные мне существа, которые  готовы
следовать даже за вир.
   - За кем?
   - Людьми-волками. - Брандал поднялся с земли. - Тебе лучше  вернуться
в лагерь.
   - Кудрявый, пойдем со мной. - Рейц просительно  протянул  к  Брандалу
свою толстую руку. - Только в войске Морганы  и  можно  рассчитывать  на
удачу.
   - Слишком много там приходится вкалывать.
   - Ну, это теперь уже совсем  недолго.  -  Рейц  заглянул  Брандалу  в
глаза. - Это же все знают.
   - А что, если вы потерпите поражение?
   - Моргана победит, не сомневайся. Я могу провести  тебя  в  лагерь  -
придумать оправдание я всегда сумею. Ну высекут нас  -  не  так  уж  это
больно, стоит  немножко  поступиться  гордостью  ради  успеха  в  жизни.
Пожалуйста, Кудрявый!
   Брандал взял протянутую руку, пожал ее и отпустил:
   - Такая попытка будет нам обоим стоить жизни. Будь здоров, дружище.
   - И куда же ты отправишься?
   - Куда-нибудь - искать счастья, как ты  всегда  предлагал.  Если  мне
повезет, я дам тебе знать. Рейц грустно покачал головой:
   - Мы с тобой не из тех, кому везет.  -  Великан  посмотрел  с  высоты
своего роста на Брандала и неожиданно сказал:
   - Вот. - Он вытащил из-за пазухи фляжку и протянул ее Брандалу:  -  В
дороге всегда мучает жажда.
   Брандал был тронут. На прощание они с Рейцем крепко обнялись.
   - Не зевай по сторонам, Кудрявый. Ты слишком славный человечек, чтобы
из тебя получился настоящий вор.

***

   Брандал вернулся  на  дорогу,  все  еще  охраняющий  ее  Влатмир  был
обеспокоен  чем-то  и  не  заметил  короля.  Брандал  оглянулся,   чтобы
убедиться, что за ним никто не следит,  свернул  на  боковую  дорожку  и
растворился в воздухе.
   Оказавшись на границе Перекрестка, он потянулся за  фляжкой  Рейца  и
неожиданно обнаружил отсутствие кошелька. Брандал ухмыльнулся  и  сделал
большой глоток. "За твое здоровье, Оганнон Рейц. Смотри  не  пропей  все
сразу", - произнес он мысленно.
   Брандал пересек границу Перекрестка. Воздух здесь  был  свежее  и  не
такой сухой. Синеспинки  распевали,  радуясь  мягкому  вечернему  теплу.
Король оглянулся, чтобы убедиться, что за  ним  никто  не  следил,  и  с
облегчением перевел дух. Скоро он сможет снять с себя одежду воина  -  в
этой стране царит мир.
   Из травы рядом с дорогой появилась  все  еще  сотрясаемая  судорогами
превращения фигура. Женщина ткнула в Брандала костлявым, еще  не  вполне
сформировавшимся пальцем:
   - Я так и знала, - задыхаясь, пробормотала она неотчетливо: ей мешала
меняющая форму челюсть. - Так и знала.
   Брандал сделал шаг к ней, потом поспешно отступил:
   - Почему ты трансформировалась? Ты же понимала,  что  я  должен  буду
тебя убить!
   Женщина-оборотень ухмыльнулась, показав все еще  кровоточащие  десны.
Вовремя поняв значение этой улыбки, Брандал отпрыгнул,  встав  спиной  к
скале.
   Если бы он позволил себя отвлечь, он был бы уже мертв.  Из  кустов  с
двух сторон на него кинулись волки.  Брандал  увернулся  от  одного,  но
второй ударил его в плечо и  развернул  боком  к  скале.  Брандал  успел
выхватить меч, но ему было не до прицельного удара:  он  еле  устоял  на
ногах.
   Король обмотал плащом шею и  поустойчивее  расставил  ноги.  "Если  я
упаду, - сказал он себе спокойно, - они перегрызут мне  горло".  Брандал
внимательно оглядел своих противников. Один из волков был старый боец  с
седой мордой, другой - совсем юнец.
   Вир кружили вокруг человека, оскалив зубы. Как только они окажутся  в
удобной позиции или как только внимание Брандала наконец  ослабнет,  они
нападут.
   Внезапную атаку легче отразить, если ты сам выбираешь  момент,  когда
враг кинется на тебя. Брандал переступил с ноги на ногу и слегка опустил
меч, повернув голову так, будто присматривается к противнику слева.
   Старый волк справа беззвучно метнулся к нему, метя в руку,  сжимающую
меч...
   ...Но руки с мечом не оказалось там,  где  она  была  секунду  назад:
Брандал замахнулся на молодого волка,  одновременно  ударив  кинжалом  в
левой  руке  седого.  Лезвие  скользнуло  по  ребрам,  оставив   длинную
царапину, но не причинив заметного вреда. Волк зарычал от боли и  ярости
и отполз в сторону.
   Молодой волк перекувырнулся через голову, чтобы увернуться  от  меча,
Брандал сумел сильно ударить его ногой и снова прижался спиной к скале.
   Король бросил взгляд на дорогу. Нагая женщина-вир, все  еще  покрытая
потом  после  превращения,  ковыляла  назад,  пригнувшись  к   земле   и
принюхиваясь.
   Брандал кинулся к ней. Оба волка, уже на  ногах,  бросились  за  ним,
решив, что он обратился в бегство.
   Прежде чем король поднял меч, один из волков  тявкнул.  Для  Брандала
это был обычный волчий лай, но женщина поняла, о  чем  предупреждает  ее
оборотень: она обернулась к Брандалу  и,  повинуясь  волчьему  рефлексу,
оскалила зубы.
   Брандал нанес ей быстрый удар в грудь и выдернул меч прежде, чем  она
упала. Женщина не сделала попытки защитить грудь руками, как поступил бы
на ее месте человек: она все еще не пришла в себя после превращения,  но
перед смертью безуспешно попыталась вонзить зубы в человека.
   Один из волков горестно  взвыл  и  отчаянно  атаковал  Брандала.  Тот
отскочил в сторону и нанес удар мечом, задев переднюю  лапу  зверя.  Это
был более молодой из вир, он упал, потом поднялся и  заковылял  на  трех
лапах. Брандал знал, что как только зверь научится сохранять равновесие,
он станет не менее опасен, чем был.
   Старый волк, не обращая внимания на ранение собрата, рванулся вперед,
отрезая человеку дорогу к скале. Он несколько  раз  тявкнул,  как  будто
давал указания молодому. Волки  снова  стали  кружить  вокруг  Брандала.
Теперь его спина была ничем не защищена. Бой будет совсем коротким.
   Брандал размотал плащ, защищавший его горло, распорол кинжалом  рукав
куртки и обернул ткань вокруг левой руки, кинжал  пришлось  засунуть  за
пояс.
   Теперь старый волк был более осторожен.  Он  медленно  приближался  к
человеку слева, внимательно следя за  малейшим  его  движением.  Брандал
услышал скрежет когтей по камню  справа,  совсем  близко,  усилием  воли
заставил себя не оборачиваться и сделал выпад в сторону седого.
   Молодой вир зарычал и прыгнул на  Брандала.  Тот  быстро  сделал  шаг
назад, одновременно взмахнув плащом,  как  тореадор.  Юнец  запутался  в
ткани и опрокинулся на спину, рыча и терзая плащ  клыками.  Брандал  изо
всех сил ударил его  мечом,  упал  на  колени  и  заслонился  обмотанной
курткой рукой, сунув ее в пасть кинувшемуся на него седому волку.
   Зверь вцепился в ткань и начал рвать ее. Брандал бросил меч, выхватил
правой рукой кинжал и вонзил его в горло оборотня.
   Поднявшись  на  ноги,  король  увидел  перед  собой  мрачную  картину
трансформации. Легенда не  обманывала:  оборотень,  погибший  в  обличье
волка, после смерти превращается в человека.
   Там, где упал волк с поврежденной  лапой,  теперь  лежал  парнишка  с
раной в груди, сжимая левой рукой изувеченную правую.
   Брандал наклонился и закрыл ему глаза. Лицо оборотня все еще выражало
боль и  ярость.  Король  перешел  ко  второму  -  жилистому  человеку  с
короткими седыми волосами и перерезанным горлом - и закрыл глаза и  ему.
Сходство между вир бросалось в глаза: вероятно, это  были  отец  и  сын.
Брандал печально посмотрел на  мертвецов  -  о  них  никак  нельзя  было
сказать, что они покоятся в мире.
   Холодный гневный голос произнес:
   - Я бы оставила их, как есть.
   Брандал обернулся. На вершине холма, там, где Странный  Путь  вел  на
Перекресток, стояла Моргана. Ее было трудно рассмотреть: она  находилась
точно на границе между мирами, готовая отступить, если  Брандал  нападет
на нее.
   - Ты совсем не изменился, - сказала она. - А я? Порыв ветра  взметнул
ее рыжие с сединой волосы, солнечный луч упал на  ее  лицо.  У  Брандала
перехватило дыхание: она была прекрасна, и всегда  будет  прекрасна  для
него.
   Моргана прищурилась на солнце, на ее лице появилось хищное выражение.
Да, физически она красива, но в том, что он раньше принимал за  страсть,
теперь он видел злобу, то, что раньше казалось ему  силой  воли,  теперь
выглядело только как жестокость.
   - Да, - ответил он. - Ты все такая же.
   Моргана начала ходить  взад-вперед  -  расплывчатый  образ  на  самой
границе Перекрестка. Она, как всегда, не могла сохранять неподвижность.
   - И ты так и не обрел вкуса к убийствам.
   - Только поэтому ты до сих пор жива. Разве ты забыла, как генеральный
инспектор умолял меня позволить тебя казнить, когда были  обнаружены  те
захоронения?
   - Да, - улыбнулась Моргана. - Я помню. - Но улыбка  показала  слишком
много зубов, через секунду Моргана  уже  снова  ходила  туда-сюда,  сжав
губы. - Если бы одних воспоминаний было достаточно, я никогда не  смогла
бы совершить ничего нового.
   Она неожиданно раскрыла перед Брандалом  свое  бессилие,  захваченная
вихрем собственной вины  и  непреодолимых  стремлений.  Брандал  грустно
смотрел на нее, не в силах ни помочь ей, ни остановить.
   - Почему? Почему я это делаю? - Моргана все еще металась ломая  руки.
- И я должна повторять все снова и  снова.  Кровь,  высыхая,  темнеет  и
крошится, становится всего лишь пылью. Свежая  же  кровь  сверкает,  как
жидкая драгоценность, как живой рубин. И я  украшаю  себя  ею,  украшаю,
украшаю, но она не остается свежей, и всегда нужна новая.
   Она спорила сама с собой, спорила  и  проигрывала  спор  -  так  было
всегда, сколько Брандал ее знал.
   Неожиданно Моргана овладела собой и ласково улыбнулась королю:
   - Ты часто думал обо мне?
   - Часто. И по многим поводам. А ты вспоминала меня?
   - Слишком часто. И по слишком многим поводам. - Она закуталась в свой
пурпурный плащ,  правая  рука,  казалось,  по  собственной  воле  начала
крутить прядь волос. -  Может  быть,  именно  поэтому  мне  так  хочется
вернуться - из-за тебя. Не знаю.
   - Скажи... Тогда, давно, тебе был  нужен  я,  или  ты  только  хотела
получить власть над Перекрестком? Моргана ничего не ответила.
   - Сколько тебе лет? - спросил Брандал. Моргана промолчала.
   - А я был тогда молод! - вырвалось у короля.
   - Верно, ты был молод, - ответила она с холодной улыбкой. - Тем легче
было мне добиться своего.
   - Да, это так, - согласился Брандал. Он сидел  рядом  с  телами  вир,
наблюдая за Морганой и за тем, не зашевелится ли трава у нее за  спиной.
- Ты выбрала себе хороших союзников, - переменил он тему.
   - Это был мой  единственный  шанс.  Из  всех  обитателей  Перекрестка
только вир с легкостью находят дорогу из одного мира в другой.
   - Это не так. Есть и другие... Мы думаем, что Великие тоже летают где
хотят. Может быть, тебе было бы лучше заключить союз с ними, а не  с  их
врагами.
   Моргана оскалила зубы:
   - Мне не нужна их помощь. - Однако взгляд, который она бросила вверх,
не был беззаботным.
   - Может быть, и  нет.  Но  все  равно:  ты  выбрала  себе  подходящих
союзников - только вир убивают и мучают ради удовольствия.  То  есть  из
тех, кто все еще живет на Перекрестке, - поправился Брандал.
   Какое-то мгновение ее лицо казалось лишенным всякого выражения.
   - Ты меня так и не простил.
   - Ты ошибаешься, -  серьезно  ответил  ей  король.  -  Тебя  я  давно
простил. Я не могу простить себя.
   - За то, что отправил меня в изгнание?
   - За то, что не позволил тебя убить.
   - О да, - горько отозвалась Моргана. - Ты спас меня. Позволил одеть в
рубище и отправить - с завязанными глазами - по  одному  из  этих  твоих
Странных Путей. И вот я здесь - в стране, где вместо воды грязь и вместо
воздуха пыль, где даже королевы пресмыкаются, а живые стыдятся того, что
живы.
   - Стало ли лучше, - тихо спросил он, - от  того,  что  совершила  там
ты?
   Моргана резко выпрямилась:
   - Не смей меня судить! Какой из тебя король! Ты  только  посмотри  на
себя: старые сапоги, помятые доспехи, драный рюкзак, выщербленный меч...
   - Я был в походе, - напомнил ей Брандал.
   - Но и вернувшись, ты не будешь  купаться  в  славе  и  богатстве.  -
Моргана надула губы. - Твои одежды останутся столь же  простыми,  оружие
ничем не украшенным. Ты носишь свою бедность как знак отличия. Ты просто
не представляешь себе, как править должным образом.
   Руки Морганы скользнули по плащу и  распахнули  его.  Лишь  брошь  на
плече не дала плащу соскользнуть.
   Брандал посмотрел на брошь:
   - Ты все еще носишь ее.
   Моргана  положила  руку  на  изображение  воина,  поражающего  копьем
грифона, и стала вертеть  его,  заставляя  солнечный  луч  вспыхивать  в
рубинах.
   - Я помню это украшение, -  сказал  Брандал  без  улыбки.  -  Слишком
хорошо помню. Как мог я позволить тебе причинить так много зла  стольким
существам?
   Ответ, казалось, вырвался у  Морганы  против  воли  сквозь  стиснутые
зубы:
   - Ты любил меня.
   - И это вызывало у тебя только злобу, - устало кивнул Брандал. -  Так
же, как и многое другое.
   Моргана повернулась и исчезла, сделав шаг по Странному Пути.
   Брандал вновь взглянул на мертвые тела у своих ног.  На  руках  обоих
вир были заметны маленькие синеватые точки, как будто от уколов иглы или
булавки.  Король  повернул  закостенелую  руку  одного   из   оборотней,
внимательно рассматривая ее. Ему так и не удалось понять, что  это  были
за отметины.
   Нужно будет распорядиться, чтобы все его подданные присматривались  к
незнакомцам, у которых окажутся иглы или булавки.  Нужно  выяснить,  для
чего они применяются, - прежде чем генеральный инспектор убьет  чужаков.
Брандал уже далеко отошел от места схватки, когда вспомнил:  ветеринары,
которых позвал Филдс, используют иглы в своей работе.
   Моргана была права насчет  того,  что  даже  и  в  своем  королевстве
Брандала ждала весьма скромная одежда. Он вскоре добрался до того места,
где в выемке скалы спрятал свои вещи,  отодвинул  камень,  достал  их  и
наконец-то смог снять солдатские доспехи. Там же  были  спрятаны  и  его
дорожные припасы.
   Брандалу на дороге никто не встретился, благоразумные путешественники
давно расположились на ночлег. Король шел всю ночь, не находя успокоения
в движении, и лишь на рассвете позволил себе короткий отдых.

Глава 24

   Бидж  испытала  странное  чувство,  столкнувшись  с  Дэйвом   посреди
университетского городка. Хотя оба приехали в Кендрик  одновременно,  им
не случалось встречаться, пока они не поступили в ветеринарный  колледж.
Каждый год в университете появлялось  более  трех  тысяч  студентов,  и,
несмотря на то что  на  каждом  факультете  однокурсников  насчитывалось
только несколько десятков человек (в ветеринарном колледже, например, их
было восемьдесят восемь), многие из них знали друг друга только в лицо.
   По правде сказать, Бидж всегда раздражали и бесцеремонность Дэйва,  и
подчеркнутые манеры вундеркинда. Впрочем, она не сомневалась, что,  если
бы Дэйва спросили, он сказал бы, что она тоже не в его вкусе.
   На Перекрестке с ним чувствуешь себя уютнее,  чем  посреди  городской
улицы, подумалось Бидж. Дэйв, похоже,  тоже  был  не  в  своей  тарелке,
неуклюже переминаясь с ноги на ногу, он выдавил из себя:
   - Что ты сегодня поделываешь?
   Первую половину дня Бидж посвятила выяснению состояния своего счета в
банке,  написанию  еще  трех  прощальных  писем,  очередному  взносу  за
купленную в рассрочку подержанную "шеветту". Она также посетила местного
адвоката, чтобы посоветоваться, что ей следует предпринять  относительно
оставленного матерью наследства на  случай  собственной  преждевременной
кончины. Адвокат похвалил  ее  за  предусмотрительность  и  сказал,  что
ничего, кроме  адреса  брата  Бидж  и  копии  завещания  ее  матери,  не
потребуется.
   - Да так, занимаюсь всякими текущими мелочами.
   - Вот и я тоже. Из-за этой практики мы теперь мало бываем в городе. -
Дэйв умолк. Ни один из них не  делал  попытки  попрощаться,  и  неловкое
переминание с ноги на ногу могло тянуться до бесконечности.
   Бидж посмотрела по сторонам, стараясь  придумать,  о  чем  еще  можно
поговорить.
   - Странно.
   - Что странно?
   Бидж показала на слоняющихся вокруг студентов, любителей  мороженого,
расположившихся на скамейках рядом с  "Митчем",  грузовички,  развозящие
товары из магазинов на Колледж-стрит.
   - Если кто-то из них  побывал  на  Перекрестке,  как  можно  об  этом
догадаться?
   - Если бы мы кого-то из них там повстречали, - ответил Дэйв  свысока,
- мы бы его узнали, верно?
   Бидж умела быть терпеливой, даже с самоуверенными типами вроде Дэйва.
   - Как определить, видя их здесь, что они там были?
   - Несвойственная здешним окрестностям грязь на колесах, -  немедленно
блеснул эрудицией Дэйв. - Будь я Бэтменом  <Бэтмен,  Человек  -  Летучая
Мышь - персонаж американских комиксов и фантастических фильмов.>,  я  бы
сразу это заметил.
   Бидж ответила со всем так-том, на который была способна:
   - Если только ты не маскируешься совершенно гениально, такое везение,
похоже, нам не светит.
   - Ну ладно, а как насчет того, что кто-то из них проговорится?
   - Ты хочешь сказать, что человек вдруг ни с того  ни  с  сего  начнет
распространяться  о  единорогах,  кентаврах  и  сатирах?   Тебе   самому
случалось такое делать?
   - Ни разу. - Теперь Дэйв перешел в наступление: - А как бы ты поймала
такого шустрика?
   Бидж подумала о картине, изображающей Хетти Хандалл, но с  сожалением
должна была признать, что едва ли подобные  вещественные  доказательства
существуют более чем в единственном числе. Но с другой стороны...
   - Если бы мы могли догадаться, зачем они  туда  отправлялись,  мы  бы
знали, что следует искать.
   - Ну, это очень  расплывчато.  -  Дэйв  кивнул  на  витрину  "Митча",
уставленную поникшими  филодендронами  и  неухоженными  аспидистрами.  -
Может, кому-то придет в голову  торговать  там  мороженым.  Как  ты  его
вычислишь?
   - Показания спидометра грузовичка, - немедленно  нашлась  Бидж.  -  И
мороженого нужно было бы заказывать больше. И  появились  бы,  наверное,
новые разновидности...
   - Вроде "Гнезда птицы рок". В этом что-то есть.  -  Теперь  Дэйв  уже
наслаждался  ролью  детектива.  -  А  что   ты   скажешь   о   греческом
ресторанчике?
   - У Стана появились бы новые блюда, - сказала Бидж задумчиво. - Но он
заказывает свои бараньи отбивные в чикагской  фирме,  специализирующейся
на полуфабрикатах.
   - Откуда ты знаешь?
   - Как-то в разговоре  всплыло.  И  если  бы  Стан  открыл  филиал  на
Перекрестке, ему пришлось бы тоже увеличить заказ.
   Дэйв наморщил лоб, усиленно размышляя, -  Точно.  По  этому  признаку
налоговая полиция отслеживает тех, кто скрывает доходы.
   Дэйв щелкнул пальцами, а Бидж широко раскрыла глаза.
   - Золото! - произнесли они в один  голос.  Так  же  одновременно  они
повернулись и посмотрели на витрину ювелирного  магазина  Риерсона.  Там
были  выставлены  стеклянные  кольца,  часы  с   римскими   цифрами   на
циферблатах, гладкие серебряные кубки еще  без  выгравированных  на  них
видов спорта и дат и изобилие обручальных колец. Бидж  по  опыту  знала,
что достаточно остановиться у витрины  и  начать  рассматривать  кольца,
чтобы любой поклонник начал нервничать. Она покачала головой:
   - Здесь все слишком респектабельно.
   Вайатт  Риерсон,  пожилой  джентльмен,  основавший  фирму  "Ювелирные
изделия Риерсона" и до сих пор руководивший ею, каждый год перед началом
занятий  в  университете  посылал  письмо  в  "Зап.  -  Вирдж.   таймс",
приветствуя  первокурсников  и  призывая  их   к   добропорядочности   и
достойному поведению. Бидж видела его, когда покупала золотые кольца для
укрепления рога единорога, и  нашла  очень  славным,  хотя  и  несколько
чопорным.
   Дэйв почесал в затылке:
   - И к тому же Риерсон сам не делает оправ, он только вставляет  камни
в заказанные на фабрике заготовки. Как насчет другого магазина - нового?
   Бидж непонимающе посмотрела на него:
   - Какого?
   Вместо ответа Дэйв повел  ее  к  лестнице,  ведущей  на  второй  этаж
здания, где размещались  "Митч"  и  "Ювелирные  изделия  Риерсона".  Там
располагались мелкие лавочки, не настолько  доходные,  чтобы  арендовать
помещения с витриной на первом этаже. Обычно они появлялись и исчезали с
калейдоскопической  быстротой:  вегетарианский  ресторан  уступал  место
кафе-грилю, а кафе-гриль - ливанской столовой, торгующей  навынос.  Бидж
не бывала там со своих абитуриентских времен.
   Теперь между магазином воздушных змеев и пунктом проката  видеокассет
появилась новая вывеска: "Ограненные камни и драгоценные  металлы".  Под
причудливо  изогнутой  надписью  красовалось  стилизованное  изображение
ириса, которое Бидж нашла претенциозным. Дэйв любезно открыл  перед  ней
дверь.
   Выходящие  на  запад  окна  помещения  были  увешаны  кристаллами   и
стеклянными бусами. Светильники под потолком оказались заключены в  шары
из блестящей мишурной сетки с хрустальными подвесками, свисающими  вниз.
Весь зал сверкал и переливался, и каждая колеблемая воздухом нить мишуры
и каждая подвеска бросали радужные отблески на пол и стены.
   Одни стеклянные витрины содержали россыпи камней, другие - изделия из
золота: филигранные броши и серьги, массивные  перстни  с  монограммами,
рунами или знаками зодиака.
   Отдельный прилавок был отведен друзам аметистов, кристаллам  розового
кварца  и  множеству  других  минералов,  каждый  камень   поддерживался
прихотливо изогнутой золотой проволокой,  повторяющей  и  подчеркивающей
его форму.
   Бидж переводила взгляд с витрины на витрину, растерявшись так же, как
в первый свой визит на Перекресток. Здесь все было непохоже  на  магазин
Риерсона,   который   специализировался   на   обручальных   кольцах   и
приобретаемых по случаю окончания университета часах.
   Человек, стоявший за прилавком, улыбнулся, заметив ее  растерянность.
Он был сутул и лыс, с напомаженными загнутыми кверху пышными усами.
   - Я счастлив, что вы не сочли за труд подняться сюда, - сказал  он  с
подчеркнутым  акцентом  аристократа-южанина.  -  Надеюсь,  мне   удастся
доказать вам, что вы сделали это не напрасно. - Он широко, почти  игриво
улыбнулся и протянул руку: - Меня зовут Мередит У.Корлисс.
   Бидж показалось, что он ждет  от  нее  реплики:  "Тот  самый  Мередит
Корлисс?", но она ограничилась тем, что назвала себя и Дэйва.
   - Вы интересуетесь камнями? - спросил Корлисс деловито. -  Если  так,
то я советовал бы вам не торопясь осмотреть витрины и выбрать ту оправу,
которая наиболее в вашем вкусе: дерево,  золото,  нержавеющая  сталь.  Я
всегда говорю: как бы ни был  хорош  камень,  он  ничего  не  стоит  без
соответствующего обрамления.
   Бидж смутилась: все это звучало для нее как рассуждения эксцентричной
пожилой дамы-южанки. Наконец она сумела вставить реплику:
   - У  нас  довольно  необычный  вопрос.  Корлисс  улыбнулся  ей  и  на
мгновение стал самым обычным дружелюбным торговцем.
   - Голубушка, на свете  гораздо  меньше  необычных  вопросов,  чем  вы
думаете.
   Бидж протянула ему два треугольных сегмента монеты с Перекрестка.
   - Я хотела бы узнать, как с вашей помощью я могла бы обратить  это  в
деньги.
   Мередит Корлисс печально посмотрел на Бидж и Дэйва:
   - А я-то думал, что вами  движет  похвальный  интерес  к  благородным
кристаллам.  -  Но  тут  же  продолжил  деловым  тоном:  -  Перед   вами
открывается несколько путей, все не  столь  технически  затруднительные,
как может показаться. Для извлечения золота из руды используется ртутная
амальгама, а затем продукт  подвергается  восстановлению.  Если  в  руде
содержится примесь  теллура,  ее  нужно  сначала  прокалить.  Существуют
компактные плавильные печи - размером с  духовку,  их  можно  установить
даже на столе - с регулировкой  нагрева,  благодаря  чему  весь  процесс
легко осуществим.
   Если  золото  уже  извлечено  из   руды,   применяется   традиционная
технология его очистки, так впечатляюще описанная  в  Библии.  При  этом
золото плавится при относительно низкой температуре и,  будучи  тяжелым,
оседает на дно тигля, остается только удалить верхнюю фракцию расплава и
перелить золото  в  изложницу.  В  результате  вы  получите  симпатичный
блестящий брусок почти чистого золота.
   Улыбка Корлисса стала холодной.  -  Следует  соблюдать  осторожность,
чтобы не вдохнуть пары: для придания должного веса монетам в них испокон
века добавляют свинец.
   Торговец  постучал  по  прилавку,  чтобы  отвлечь  Бидж  и  Дэйва  от
безумного веселья, в которое их должна была погрузить,  по  его  мнению,
эта маленькая шутка.
   - Но зачем трудиться? - Он протянул руку к треугольникам. - Все можно
сделать гораздо  проще:  вы  оставляете  это  у  меня,  я  за  небольшое
вознаграждение произвожу необходимые  манипуляции,  и  Пробирная  палата
Соединенных Штатов  в  Филадельфии  осуществляет  оценку  ваших  золотых
штучек. Я включу  их  в  большую  партию,  как  если  бы  это  было  мое
собственное золото. - Корлисс перевернул руки ладонями вверх.
   - Действительно, просто, - сказала Бидж. - Я не  знала,  что  продать
золото так легко. Мередит Корлисс слегка поклонился:
   - Почти все легко сделать, если обращаешься к специалисту.
   - А каково то небольшое вознаграждение, о котором вы говорили?
   - Семь процентов. Если вы думаете, что это много, что  ж,  попробуйте
найти, где окажется дешевле, - сказал он с самодовольной улыбкой.
   -   Понятно.   -   Бидж   окинула   взглядом   витрины,   как   будто
заинтересованная сверкающими камнями. - Благодарю вас за потраченное  на
нас время.
   - Буду рад вас видеть снова, - любезно ответил Корлисс. - Может быть,
среди этих кристаллов найдется магический, и я увижу в  нем,  когда  вас
ожидать.
   Оказавшись на улице, Бидж сказала:
   - Ну вот и доказательство.  Кто-то  уже  у  него  бывал  с  таким  же
вопросом.
   - Ты хочешь сказать - он знал,  что  нужно  делать?  Ну  ведь  он  же
ювелир...
   - Я хочу  сказать  -  он  сразу  назвал  свои  комиссионные,  ему  не
понадобилось их подсчитывать.
   - Может быть, к нему обращался Конфетка, чтобы обратить наш гонорар в
деньги. Бидж покачала головой:
   - Ювелир ведь совсем не удивился, да и все его  объяснения  для  него
явно привычное дело. Мы не были не только первыми, мы не были и вторыми.
- Какая-то мысль не давала Бидж покоя. - Ты  извинишь  меня?  Мне  нужно
забежать туда еще на минутку и кое о чем спросить.  -  Ей  не  хотелось,
чтобы Дэйв присутствовал при разговоре. -  А  потом  не  выпить  ли  нам
где-нибудь пива?
   - Годится. Как насчет Дартс-клуба? - Дэйв с вожделением  посмотрел  в
сторону деревянной лестницы, ведущей в бар.
   - Замечательно. - Дэйв двинулся через улицу,  а  Бидж  снова  открыла
дверь и поднялась в магазин Корлисса.
   Он посмотрел на нее, когда  она  вошла,  и  сказал  с  преувеличенным
изумлением:
   - Голубушка, когда я приглашал вас заходить в любое время, я никак не
думал, что оно наступит так скоро. Бидж вынула из кармана листок бумаги:
   - Я вспомнила, только когда уже вышла на улицу. Я хотела бы  заказать
это у вас. - Она протянула ему листок.
   Корлисс прочел написанное и внимательно посмотрел  на  Бидж,  оставив
все свои ужимки:
   - Вы серьезно? Я могу выполнить часть этого, но после того, как будет
сделана отливка... У меня нет лицензии...
   - Но разве вы не можете найти кого-то, кто сделает остальное?  -  Она
вытащила чековую книжку, сумма в которой впервые  за  последние  годы  в
точности соответствовала ее банковскому счету. - Я  могу  заплатить  две
трети стоимости вперед.
   Корлисс еще раз внимательно ее оглядел и  написал  на  листке  цифру.
Бидж прикинула свои возможности и  выписала  чек  на  две  трети  суммы,
вручив его Корлиссу прежде, чем тот передумает.
   - За три дня вы успеете?
   - За четыре дня, - ответил он рассеянно, глядя на чек.  -  Боже  мой,
кажется, я всю жизнь занимался не тем.
   Встряхнув головой, он убрал чек и лист бумаги в ящик кассы и сказал:
   - Через четыре дня приходите. - Заметив ремешок у нее на шее и кулон,
выскользнувший из-под блузки,  когда  Бидж  наклонилась  над  прилавком,
Корлисс проговорил: - Этот амулет - прекрасная вещица, голубушка. Вы  не
позволите мне взглянуть?
   Бидж неохотно сняла ремешок с шеи  и  передала  ему  камень.  Корлисс
сдвинул очки на кончик носа и прищурился:
   -  Резной...  Настолько  старый,  что  стерся...  Или   был   слишком
отполирован? Вкрапления слюды...  Похож  на  аспидный  сланец.  Когда-то
резьба была очень выразительна, но Боже мой, это все  в  прошлом.  -  Он
вернул кулон  Бидж.  -  Действительно,  очень  любопытная  вещичка,  моя
дорогая,  но,  к  сожалению,  должен  сказать,  что  ценности   она   не
представляет.
   Бидж надела ремешок на шею:
   - Я тоже так думаю.
   Она не могла найти Дэйва, пока тот не помахал ей от бокового столика.
Народу  здесь  было  полно  -  занятия  закончились,  а  время  вечерних
развлечений еще не наступило.
   Студенты  толкались  у  стойки  бара,  болтали,  некоторые  подпевали
включенному на полную мощность  магнитофону.  Человек  десять-двенадцать
играли в дартс - прицеливались, записывали мелом очки, препирались. Бидж
все это очень напомнило "Кружки", и  она  даже  оглянулась,  высматривая
Руди и Бемби. Но вокруг были только  студенты  Западно-Вирджинского,  по
большей части блондины или шатены, все уныло похожие друг на друга.
   Но вот про пиво этого  никак  нельзя  было  сказать.  Дартс-клуб  мог
похвастаться более чем восемьюдесятью сортами  пива  со  всего  света  -
светлого, темного, разной крепости. Бидж долго читала меню -  достаточно
долго, чтобы успеть уже  пропустить  кружечку,  как  недовольно  заметил
Дэйв, - прежде чем заказала английский ореховый эль.
   Отхлебнув, Бидж  обнаружила,  что  эль  не  кажется  ей  ни  особенно
горьким, ни крепким: регулярные посещения "Кружек"  изменили  ее  вкусы.
Здесь пиво разливали в пластиковые кружки  -  весьма  разумно,  учитывая
молодежный  состав  посетителей,  -  но  теперь,  привыкнув  к   тяжелым
керамическим кружкам  Перекрестка,  Бидж  воспринимала  это  как  что-то
странное.
   Допив, Бидж заказала  еще.  Дэйв,  еще  не  расправившийся  с  первой
кружкой, с удивлением на нее посмотрел.
   Бидж заметила, что теперь он,  завсегдатай  Дартс-клуба,  ведет  себя
так, будто ему здесь все внове.
   - Надо же, как все теперь видится в ином свете.
   - Да. А ведь это всегда было  мое  любимое  местечко.  Мне  нравилось
разнообразие  -  по  сравнению  с  другими  барами.  -  Дэйв   задумчиво
огляделся: - Сейчас они мне все кажутся на одно лицо.
   - На самом деле так оно и было всегда. - Рядом оказалась  официантка,
и Бидж заказала еще одну кружку. - Это мы изменились.
   Дэйв, стараясь не отстать от Бидж, залпом допил свое пиво и кивнул:
   - Ты помнишь, какими мы были всего три недели назад?
   - Или месяц. - Бидж подумала о тех днях - тогда  ее  жизнь  была  еще
совершенно нормальной, если  не  считать  странных  интонаций  в  голосе
матери при телефонных разговорах. Только  сейчас  Бидж  осознала,  какое
удовольствие испытывает, как недоставало ей именно этого - просто сидеть
в баре, болтать и ни о чем не думать. Ведь ей  не  много  нужно:  только
почувствовать себя хотя  бы  на  несколько  часов  нормальным,  здоровым
человеком.
   Она отпила еще полкружки, наслаждаясь эйфорией, которой была  обязана
слишком большому количеству  эля,  слишком  быстро  выпитого.  Жить  еще
можно. А что, если она на самом деле вовсе не больна,  что,  если  тесты
врут...
   Они с Дэйвом просидели еще час, лениво переговариваясь: о воровстве в
колледже,  о  постоянно  влюбляющихся   однокурсниках,   о   чудачествах
преподавателей, потом заказали бутерброды, решив, что они вполне заменят
ужин, и даже, хоть нетвердо держались на ногах, сыграли партию в  дартс.
Дэйв с легкостью выиграл.
   Вернувшись к столику, Бидж предложила:
   - Давай закажем еще пива, - и неуклюже помахала рукой, чтобы привлечь
внимание официантки.
   - Чудненько. - Дэйв широко улыбнулся.  -  Ты  девчонка  что  надо.  И
почему это мы раньше с тобой не дружили?
   - Где это видано, чтобы ты дружил с девчонками? - Бидж улыбнулась ему
поверх кружки. Сейчас он ей нравился. - Ты  же  только  смотришь  хищным
взглядом на платиновых блондинок с округлыми формами. Куда мне до них.
   Дэйв криво улыбнулся, становясь понемногу самим собой.
   - Ну, не знаю, не знаю... Если ты будешь одеваться иначе да  сбросишь
килограмма три...
   - Килограмма три? - Бидж  привстала,  наполовину  смеясь,  наполовину
сердясь. - Килограмма три?! - Она вскочила на стул, держа в  одной  руке
кружку с пивом, другую уперев в  бедро.  -  Так  вот,  знай,  Дэвид  Рой
Вильсон, я - пропорционально  сложенная,  мускулистая,  сообразительная,
шустрая, трудолюбивая и вообще являю собой идеал женщины!
   "Так ведут себя пьяные", - мелькнула у Бидж смутная мысль, и голос  у
нее  какой-то  слишком  уж  громкий  -  совсем  как  у  Дэйва  тогда   в
"Кружках"... Но ей было все равно. Дэйв  смотрел  на  нее  снизу  вверх,
смущенный, но с уважением. Женщины  за  соседними  столами  захлопали  в
ладоши. Бидж обернулась к ним:
   - Так  давайте  выпьем  за  меня,  черт  возьми!  -  Теперь  уже  все
посетители бара со смехом смотрели на  нее,  несколько  человек  подняли
свои кружки в ответ  на  ее  тост.  Парни  бросали  на  нее  восхищенные
взгляды. Бидж подняла кружку...
   ...И кружка, к ее ужасу, выскользнула у нее из руки, залив пивом весь
стол. Бидж  отчаянно  попыталась  подхватить  ее  и  свалилась  на  пол,
опрокинув стул.
   Весь бар разразился хохотом. Какой-то рыжий парень  прокричал:  "Твое
здоровье!"  Дэйв  хохотал  вместе  со  всеми,  вытирая  пиво   бумажными
салфетками.
   - Здорово у тебя получилось. Ты не ушиблась? Бидж поднялась,  держась
за стол. У нее  подгибались  колени.  Она  дотянулась  до  своей  сумки,
медленно вытащила деньги и положила их непослушной рукой на стол:
   - Пошли отсюда.
   Дэйв не удивился. Он был  достаточно  добродушен,  чтобы  не  придать
происшествию значения, но и достаточно толстокож, чтобы несколько раз по
дороге к машине поддразнить ее.
   Бидж попрощалась с ним, поднялась к себе, заперла дверь и уселась  на
пол в углу кухни.  Целый  час  она  подбрасывала  и  ловила  потрепанный
теннисный мяч. Все это время она плакала. Мяч вырвался  у  нее  из  руки
семнадцать раз.

Глава 25

   Быстрая щелкающая речь Б'ку напоминала отдаленные автоматные очереди.
Он размахивал своим посохом, указывая то на небо, то  на  ручей,  то  на
траву, то на свою отару.
   - Он думает, будто я  в  состоянии  все  это  перевести,  -  спокойно
заметил грифон. - Насколько я понял, он видит причину всех  несчастий  в
колдовстве  -  капризный  бог  дождя  много   лет   назад   переспал   с
прародительницей его народа, и проклятие,  наложенное  им  на  потомков,
последовало за Б'ку сюда. Что мне ему сказать?
   - Скажи ему, что мы  не  умеем  бороться  с  проклятиями,  -  ответил
Конфетка мрачно.
   Высокая трава вокруг была прибита к земле, вытоптанная метавшимися  в
панике животными. В нескольких местах на траве  и  камнях  была  заметна
кровь.  Анни  переходила  от  овцы  к  овце  и  перечисляла   замеченные
повреждения:
   - ...Седьмая: неглубокие покусы, вырванная шерсть... правая  передняя
нога - лучевая и локтевая кости сломаны... Восьмая: укус в  нос,  лобная
пазуха открыта...
   Анни не торопилась, но и не теряла времени даром, на каждую овцу  она
прикрепляла номер, написанный на  обрывке  ткани,  а  Бидж  вела  список
всего, что  перечисляла  Анни,  не  заботясь  о  разборчивости  записей,
сделанных дрожащей рукой.
   В десяти метрах от них Дэйв и  Ли  Энн  были  заняты  тем  же  самым,
продвигаясь к центру отары с другой стороны.
   Некоторые овцы  лежали  неподвижно,  другие  беспокойно  озирались  и
жалобно блеяли. Б'ку и  Конфетка  ходили  вокруг  стада,  удерживая  тех
животных, которые могли двигаться, на месте.
   Бидж нервно оглядывалась каждый раз,  когда  тень  крыльев  скользила
рядом, но это был всего лишь стервятник, терпеливо описывающий круги над
стадом. И людям все время приходилось отмахиваться от мух.
   Наконец Анни сказала:
   - Тридцать вторая... Ты смотрела ее? - обратилась она к Ли Энн.
   - Какая разница? Все равно она уже подохла. - Но тем не менее Ли  Энн
привязала на шею животного номер. - Теперь вроде все.
   Действительно, они осмотрели все стадо, пострадали  все  животные  до
единого. По предложению грифона студенты отмечали  крестиками  в  списке
тех овец, которые не имели шанса выжить. Помеченными оказались все...
   - Это похоже на скверную пародию  на  пасхальное  заклание  агнца,  -
проговорил грифон. - Ангел смерти пометил их всех, ни одного не миновал.
   Грифон появился немедленно, как  только  попугай  Кружки  недовольным
скрипучим голосом сообщил о нападении на отару. Студенты были с грифоном
вежливы и почтительны, Бидж по крайней мере испытала искреннюю  радость,
увидев его.
   Теперь Б'ку переходил от одной овцы к  другой,  перерезая  им  горло.
Конфетка предложил ему ввести животным Т-61 (препарат для эвтаназии), но
когда выяснилось, что мясо животных после  этого  не  будет  годиться  в
пишу, Б'ку настоял на своем.
   Понаблюдав это кровавое зрелище несколько минут, Конфетка молча начал
помогать Б'ку связывать задние ноги туш травяными  жгутами.  Ли  Энн,  а
потом и остальные студенты с несчастным видом присоединились к нему.
   Все вместе они перетащили туши  к  единственному  росшему  поблизости
дереву.  Его  перекрученный  ствол  с  обломанными  сучьями  был  согнут
постоянными ветрами, а кора на нижних ветвях обглодана животными.
   Б'ку распорядился, чтобы зарезанные животные были подвешены на  самых
высоких сучьях: нужно было дать крови стечь. Он очень  ловко  выпотрошил
туши, не задев травяных жгутов. Студенты нашли, что смотреть на все  это
очень неприятно: одно дело - хирургия, и совсем другое -  разделка  туш.
Они печально оглядели на залитый кровью луг, где теперь уже не  осталось
ни одной овцы.
   Б'ку начал обрывать листья с росших поблизости широколистных кустов и
тщательно мыть их.
   - Он собирается обернуть ими мясо, - высказала предположение Бидж.
   - Верно. И ему таким способом удастся сохранить его,  но  только  ему
ведь известны возможности здешнего рынка, - ответил Конфетка. -  Местные
жители  по  большей  части  сами  разводят  овец,  а  Кружка  не  сможет
использовать сразу такое количество  баранины.  Холодильников  же  здесь
нет.
   - Мне приходилось читать о намеренно изувеченных животных, -  сказала
Ли Энн и поежилась. -  Обычно  такие  вещи  печатают  в  малотиражках  в
супермаркетах. Я никогда раньше этому не верила.
   - Пастор  в  моей  церкви  говорит,  что  это  работа  сатанистов,  -
пробормотала Анни.
   - В малотиражках это обычно оказываются вампиры или инопланетяне.
   Грифон отмахнулся удивительно человеческим движением когтистой лапы.
   - Ну, знаете ли. Не следует строить  абсурдную  теорию  на  основании
единственного факта. Инопланетян не существует  в  природе,  по  крайней
мере насколько мне известно, а вампиры... - он заколебался,  -  ни  один
известный  мне  вампир  такого  не  сделает.   -   Студенты   обменялись
встревоженными взглядами. - Все это  имеет  гораздо  более  прозаическое
объяснение, - продолжал грифон, - оборотни.
   - Ну ясно - самые обыкновенные, на каждом шагу попадающиеся оборотни,
- кисло  откликнулась  Ли  Энн.  -  Вот  радость-то,  я  чувствую  такое
облегчение... А что думают остальные?
   Грифон не ответил ей, погрузившись в размышления.
   - Но все равно: теперь понятно кто, но непонятно почему.
   - Мне также не очень понятно как, - продолжала  Ли  Энн.  -  Где  они
прячутся - когда не заняты подобными развлечениями?
   - В  любом  месте,  подходящем  для  человека  или  для  волка,  -  с
готовностью ответил грифон. - Что гораздо важнее, они могут скрываться в
местах, где ни один житель Перекрестка их не найдет.
   Грифон принял позу лектора, обращающегося к аудитории.
   - На самом деле, - продолжал он, -  вир  принадлежат  к  чуть  ли  не
единственному  виду,  способному  находить  дорогу  без  карты.   Химеры
являются сюда в свой брачный сезон. - Его интонация ясно говорила о том,
что он находит привычку химер размножаться достойной порицания.  -  Есть
предположения, что Великие могут летать из мира в мир - им дорога  видна
с высоты, хотя никто точно не знает. Что же  касается  вир...  -  Грифон
склонил голову и посмотрел на студентов одним глазом.  -  Вас  не  очень
смутят не слишком эстетичные детали в поведении животных?
   - Конечно, нет, - ответила Анни.
   - Только о них я в последнее время и читаю, - добавила Ли Энн.
   - Прекрасно.  Вир  почти  непрерывно  оставляют  метки  мочой,  когда
пересекают границы Перекрестка, а потом находят дорогу по запаху.  Таким
же образом они определяют, где прошла стая, и могут  следовать  друг  за
другом из мира в мир.
   - Но ведь дорожные команды... - начал было возражать Дэйв. - Ах, я же
говорил, что эти детали неэстетичны.  Дорожные  команды  работают  целые
дни, они едят и пьют и, следовательно...
   - Писают и какают, - перебил  его  Дэйв.  -  Отправляют  естественные
надобности, хотел я сказать, - холодно закончил грифон.  -  Кроме  того,
вир...  м-м...  используют  некоторые  другие  признаки:  поблизости  от
границы появляются не свойственные Перекрестку растения, семена  которых
разносят птицы или которые дают побеги...
   - Скоро и здесь, как везде, возникнет проблема кудзу,  -  сказала  Ли
Энн.
   - Боже мой, - вмешалась Бидж, - вы хотите сказать,  что  вир  узнают,
где были люди, по запаху их экскрементов?
   - Доктор Доббс,  примите  мои  соболезнования,  -  с  горечью  сказал
грифон. - Мне просто трудно поверить в то, что вы  еще  пытаетесь  учить
чему-то студентов, которые непрерывно перебивают  говорящего.  Да,  юная
леди, именно это я и хотел сказать, хотя сделал бы это в  более  изящных
выражениях.
   Конфетка, закончивший к этому времени помогать Б'ку, устало кивнул.
   Бидж нахмурила брови:
   - Но тогда почему людям  приходится  использовать...  -  Она  вовремя
спохватилась и не сказала: "Книгу  Странных  Путей".  -  ...Почему  люди
просто не следуют за вир, вместо того  чтобы  каждый  раз  делать  новые
копии карт?
   - Чтобы следовать за вир из мира в мир,  -  сухо  ответил  грифон,  -
нужно им доверять. Теперь, когда вы знакомы с их  любимым  развлечением,
стали бы вы это делать?
   - Они не порочны, просто жестоки, - ответила Бидж.  -  Игры  их  тоже
жестоки... Впрочем, если подумать, доверять им я не стала бы.  Но  ведь,
наверное, есть что-то, что обладает над ними властью?
   Грифон наклонился к ней:
   - И каков же, по-твоему, мог бы быть инструмент такой власти?
   Бидж задумалась:
   - Что-нибудь, что сделало бы вир совершенно зависимыми от меня. Разве
не существует чего-либо подобного?
   - Я надеялся, что, может быть, ты можешь что-то предложить.
   К ним вновь подошел Б'ку и что-то быстро произнес.
   - Он говорит, что ему нужно повидаться с Кружкой, - перевел грифон. -
Он думает, что ваш экипаж не годится для перевозки мяса.
   - Уж в таком количестве наверняка, - пробормотала Ли Энн.
   - Он говорит, - сурово произнес грифон, неодобрительно взглянув на Ли
Энн, - что вам не нужно ждать, пока он вернется.
   - Ну, это ясно, - отозвался Дэйв. - Что-нибудь еще ему от нас нужно?
   Б'ку подошел  к  Конфетке,  несколько  раз  быстро  кивнул  и  сказал
единственное известное ему английское слово - "Спассиббо"  -  с  громким
щелчком на конце.
   - Пожалуйста, - ответил Конфетка. Б'ку нырнул  в  высокую  траву,  из
которой оказались видны только его голова и  плечи  -  он  был  невысок,
студенты долго смотрели ему вслед. Скоро он скрылся из  виду,  и  теперь
вокруг не было ничего, кроме волнуемой ветерком травы.
   Грифон бросил на Конфетку орлиный взгляд:
   - Если у вас нет надобности во мне, я вас покину.
   - Спасибо за помощь, - ответил тот.
   - Помогать друг другу - долг каждого жителя Перекрестка,  -  поправил
его грифон. - Это вам спасибо, доктор.
   Конфетка, глядя вслед грифону, который  поднялся  на  вершину  холма,
чтобы с разбега взлететь, пробормотал:
   -  Сдается  мне,  что  кто-то  на  Перекрестке  не  так  уж   всерьез
воспринимает этот  свой  долг.  -  Или  не  воспринимает  его  вовсе,  -
согласилась Ли Энн.
   Грифон обернулся и крикнул с вершины холма:
   - Вы уверены, что я вам больше не нужен?
   - Уверены.
   - Я мог бы и задержаться, если во мне есть надобность.
   - Мы ценим твою любезность.
   - Здесь довольно глухое место,  -  продолжал  грифон  с  сомнением  в
голосе.
   Студенты  посмотрели  вокруг.  За  исключением  гротескного   дерева,
увешанного обернутыми листьями тушами овец, вокруг были только  округлые
холмы, покрытые высокой травой, да далеко на севере синели горы.
   - С нами все будет в порядке, - заверил грифона Конфетка.
   - Что ж, прекрасно, - ответил  грифон  и  исчез.  Бидж  почувствовала
разочарование: она надеялась увидеть, как он летает.
   Неожиданно все остро почувствовали одиночество.  Было  очень  тихо  -
только  непрестанное  стрекотание  кузнечиков  и  редкие  птичьи  голоса
нарушали безмолвие. Студенты  переглянулись,  стараясь  не  смотреть  на
дерево.
   Наконец  Анни  неохотно  повернулась  и  бросила  на   него   взгляд.
Неподвижные тела свисали с сучьев, даже не колеблемые ветром.
   - Сэр, если вир напали на овец...
   - Ну, это только предположение.
   - Ага, - встрял Дэйв, - так что мы в интересном положении.
   - Оно разрешилось, когда ты родился, - резко ответила ему Ли  Энн.  -
Меня  больше  интересует,  почему  они  не  тронули   мясо?   Зачем   им
понадобилось просто изувечить овец и бросить?
   Конфетка почесал затылок. Здесь, в прерии, он был особенно  похож  на
ковбоя.
   - Я бы очень даже хотел понять, почему они так себя повели, - ответил
он.
   - Потому, что они свирепы, - решительно высказалась Анни.
   - Это-то ясно, только что вызывает свирепость? На вершине холма трава
заволновалась.
   - И почему они проявили ее именно здесь?
   - Ну, здесь действительно  безлюдно,  -  выпалил  Дэйв.  -  Даже  для
Перекрестка это настоящий медвежий угол.
   Трава заколыхалась вниз по  склону,  как  будто  так  пролетел  порыв
ветра.
   - И все равно мне непонятно их поведение, - сказал Конфетка.
   - Я знаю,  в  чем  дело,  -  неожиданно  сказала  Бидж,  побледнев  и
показывая на дерево. Все обернулись.
   Нижний ряд овечьих туш раскачивался, и одна из них исчезла.
   Рябь на траве теперь распространялась в  двух  направлениях,  окружая
людей. Воздух был абсолютно неподвижен.
   - Все в грузовик. Быстро, - напряженно распорядился Конфетка.
   Бидж побежала к машине, вытянув  руки  и  раздвигая  ими  траву,  как
пловец ледяную воду, у нее было ощущение, что она переживает наяву сон -
когда бежишь и знаешь, что двигаешься слишком медленно.
   Она почти достигла грузовика, когда, казалось бы,  ниоткуда  появился
волк с сединой на морде и бросился на нее. Его зубы щелкнули рядом с  ее
рукой. Бидж вскрикнула и отпрянула от дверцы машины.
   В следующую секунду ее окружили остальные, сбившись в  тесную  кучку.
Бидж с изумлением посмотрела  на  свою  руку:  рукав  оказался  даже  не
порван.  Студенты  и  Конфетка,  как  и  она,  широко   раскрыв   глаза,
осматривали руки и ноги - на всех были отметины зубов, но никто  не  был
укушен до крови.
   Люди стояли спина к спине, прижавшись друг к другу - как, несомненно,
раньше стояли перепуганные овцы.
   Из травы высунулась оскаленная морда, белые зубы схватили Ли  Энн  за
лодыжку. Девушка вскрикнула и попятилась, в результате все люди  сделали
шаг назад. Тут же то же самое другой  волк  проделал  с  Конфеткой.  Это
напомнило Бидж то, как пастушеские собаки гонят стадо...
   Их явно гнали в сторону от грузовика, на открытое место. Трава вокруг
колыхалась, Бидж заметила, как в ней промелькнул серый хвост.
   - Я говорил вам, помните? Вы заплатите. -  Влатмир-человек  сидел  на
камне, с улыбкой наблюдая за происходящим.
   - Сукин ты сын, - ответил ему Конфетка.  Влатмир  засмеялся  коротким
лающим смехом, хотя Конфетка явно не намеревался сострить.
   Щелкающие рядом зубы все еще заставляли людей перемещаться  прочь  от
грузовика.
   - Собираетесь нас убить? - спросила Ли Энн.
   - Конечно, хотя и не сразу. - Влатмир оглядел овечье побоище.  -  Это
была приманка. Мы хорошо вас изучили.
   Волчица со всего  размаху  вклинилась  между  Бидж  и  Анни,  девушки
инстинктивно отодвинулись друг от друга. Зверь, оскалив зубы, зарычал на
Анни, которая сказалась отделена от остальных. Ли Энн двинулась  было  к
ней, но волчица тяпнула ее за руку.  Ли  Энн  беспомощно  посмотрела  на
Анни, одиноко стоящую в траве, прижав к груди руки и теребя  крестик  на
шее.
   Волчица сделала круг вокруг Анни и молниеносным движением куснула  ее
в бедро. Девушка взвизгнула - острые как бритва клыки легко распороли  и
джинсы, и тело. Вир впервые попробовали крови человека.
   Бидж автоматически пригнулась,  когда  их  накрыла  тень  размером  с
грузовик. Она проследила за тенью глазами. Первая мысль, которая  у  нее
мелькнула, была: "Я ведь так и не была уверена, что он способен летать".
Тут же пришло облегчение: теперь  Бидж  не  сомневалась,  что  опасность
миновала.
   Один из вир вцепился  в  правое  крыло  грифона,  когда  тот  еще  не
приземлился. Грифон тяжело ударился о землю, и еще два волка кинулись на
него.
   Волчица в этот момент сделала отчаянный прыжок, метя  в  горло  Анни.
Конфетка ударил ее плечом, вложив в удар весь вес тела. Зверь извернулся
и попытался достать его зубами,  отлетев  в  сторону,  волчица,  однако,
сумела сбить Анни с ног. Ее тут  же  заслонил  Дэйв,  размахивая  снятым
ремнем с острой пряжкой. Бидж и Ли Энн стали делать  то  же  самое.  Все
трое щелкали ремнями, как дрессировщики в цирке, целясь в глаза,  уши  и
носы вир. Бидж с отчаянием подумала, что долго они не продержатся: волки
наверняка окажутся выносливее.
   Грифон сделал скачок, волоча за собой повисших  на  нем  волков,  его
лапа со смертоносными когтями  достала  сначала  одного  из  вир,  потом
другого. Грифон скрылся за грузовиком, и  оттуда  донесся  визг  и  вой.
Остальные волки прекратили атаку на людей и кинулись за грузовик.
   На лице Влатмира были написаны страх и ярость. Он вскочил и  бросился
бежать к холмам, бросив стаю. Даже во всей суматохе сражения Бидж успела
отметить странность этого.
   На прерию обрушилась тишина. Нападение прекратилось так же  внезапно,
как и началось. Люди ошеломленно смотрели друг на друга, все еще  сжимая
свое оружие.
   - Анни! - Бидж быстро опустилась  на  колени,  лихорадочно  нащупывая
пульс на вялой руке.
   - Подвинься. - Конфетка почти повалил Бидж, тоже упав на колени рядом
с Анни. - Помоги мне осмотреть ее.
   Они вдвоем обследовали девушку, насколько это можно было сделать,  не
переворачивая и не раздевая ее. Конфетка быстро ощупал ее затылок, потом
осмотрел руки и ноги  там,  где  одежда  была  порвана  зубами  волчицы.
Наконец он расстегнул блузку  и  осторожно  обследовал  то  место,  куда
пришелся удар.
   - Будет только огромный синяк, - произнес он с облегчением.
   Анни открыла  глаза.  Конфетка  быстро  проверил  реакцию  зрачков  и
спросил:
   - Что тебя сейчас беспокоит?
   Анни подняла на него затуманенные глаза.
   - Лай, - пробормотала  она  неотчетливо.  -  Я  никогда  не  выносила
собачьего лая.
   - Тогда ты неправильно выбрала профессию. - Конфетка помог ей  сесть.
- Ну все. Мы сюда больше не вернемся. Риск был слишком  велик  с  самого
начала.
   Анни  с   отсутствующим   видом   застегнула   блузку   и   даже   не
поинтересовалась, при каких обстоятельствах оказалась раздетой.
   - Риск - это ничего, - пропыхтел Дэйв. Одна его рука была поцарапана,
но в остальном он не пострадал.
   - Только в том случае, если ты рискуешь собой, - ответила ему Ли Энн.
- Сэр, мы все знали, что наши поездки опасны. Мы же взрослые люди  и  мы
согласились...
   - Я смотрю на вещи иначе, - покачал головой Конфетка.
   - Тогда почему вы вообще все это затеяли? - спросила Бидж, подходя  к
тому камню, на котором сидел Влатмир.
   В  траве   рядом   с   ним   лежала   ампула   с   наклейкой   аптеки
Западно-Вирджинского университета. Бидж чуть не нагнулась, чтобы поднять
ее, потом перевернула ее ногой, чтобы прочесть название  препарата.  Это
оказался морфий для инъекций.
   Бидж оглянулась на Конфетку. Тот пристально наблюдал за девушкой.
   - Почему вы взяли нас сюда? - повторила она вопрос,  стараясь,  чтобы
ее голос звучал естественно.
   Конфетка открыл было рот для  ответа,  потом  закрыл  его  и  покачал
головой.
   -  Просто  по  глупости,  -  сказал  он  наконец  и  поднялся.  -  Мы
возвращаемся к себе. - Конфетка обогнул грузовик и обратился к  грифону:
- Спасибо за по... - и застыл на месте. Бидж обежала грузовик, остальные
последовали за ней.
   Грифон лежал на боку рядом с телами трех вир - двое из них имели раны
от страшных когтей на груди,  третий  почти  лишился  головы.  На  борту
грузовика кровью по-английски оказалось написано единственное слово:
   "Правосудие".
   Грифон  спокойно  посмотрел  на  людей,  лежа  в  растекающейся  луже
собственной крови:
   - Я рад вас видеть, как никогда. Я был бы чрезвычайно признателен вам
всем за помощь.

Глава 26

   Они использовали все  бинты,  которые  у  них  были  с  собой,  потом
разорвали свои комбинезоны.  На  передние  лапы  грифона  были  наложены
давящие  повязки,  а  ужасную  рану  на  груди  обработали  фурацином  и
перевязали так туго, как только смогли. Грифон терпеливо стоял и  только
моргал, когда суетящиеся люди мелькали у него перед глазами. Третье веко
- характерная черта его орлиной природы - каждый раз  оказывалось  видно
все дольше и дольше.
   Бидж опустилась перед грифоном на колени и обтерла его  клюв  влажной
тряпкой. На тряпке остались клочья меха и свернувшаяся  кровь  -  мех  и
кровь вир.
   - Открой клюв пошире. - Без всякого страха она просунула руку  внутрь
и промокнула марлей язык, потом приблизила лицо, посветила  фонариком  и
заглянула грифону в горло. На слизистой была заметна кровь.
   Грифон неожиданно закашлялся, слегка оцарапав клювом руку Бидж.
   - Прошу прощения.
   - Не беспокойся. Открой клюв, пожалуйста, еще. - Она снова  заглянула
в горло и почувствовала дурноту - там теперь были сгустки крови, которые
грифон выкашлял из легких.
   Бидж поднялась с колен и выключила фонарик. Остальные тоже  закончили
перевязку. Грифон ровным голосом произнес:
   - Я полагаю, вам придется меня оперировать.
   - Если оперировать, то в условиях полностью оснащенной  операционной,
- поколебавшись, ответил Конфетка. Бидж очень не понравилось это "если".
   - Я понимаю, - ответил грифон. Было очевидно,  что  он  действительно
все понимает. - Но если предположить, что оперировать меня вам  все-таки
придется, не стоит терять время. Отойдите в сторонку.
   Одним прыжком грифон оказался на крыше  грузовика.  Он  не  издал  ни
звука, но Анни охнула: поврежденное волочащееся правое крыло  хрустнуло,
придя в соприкосновение с кузовом.
   Рессоры жалобно заскрипели, а шины осели. Грифон с трудом повернулся,
находя устойчивое положение, и взглянул на Конфетку и студентов:
   - Нельзя ли было бы меня как-нибудь привязать? Если это  не  составит
затруднения?
   Было мучительно слышать от всегда  уверенного  в  себе,  непобедимого
грифона эту просьбу о помощи.
   - Конечно, можно, - ответила Анни, встала на цыпочки и подсунула  под
голову грифону сложенный комбинезон. - Ты не  беспокойся,  мы  обо  всем
позаботимся.
   - Еще одно, - сказал грифон слабым голосом. - Доктор Доббс?
   - Я здесь,  -  откликнулся  Конфетка,  доставая  из  кузова  веревки,
которые использовались при перевозке птенца рок.
   Грифон взглянул на него затуманенными глазами и почти прошептал:
   - Я не хотел бы обидеть ваших студентов -  я  очень  высокого  о  них
мнения... - он кашлянул, и тонкая струйка крови побежала из клюва, -  но
я был бы признателен, если бы вы оперировали меня сами.  Если  можно.  -
Обещаю, - ответил Конфетка.
   Конфетка подал грузовик задом к  разгрузочной  платформе  у  конюшен.
Лошади забеспокоились, учуяв грифона, начали нервно ржать  и  брыкаться,
но нигде больше снять грифона с грузовика было бы невозможно.
   Дэйв выскочил из кабины и побежал к приемному  покою.  Ли  Энн  с  ее
длинными ногами догнала его на полдороге и они вместе выкатили  стальной
стол на колесах и подвезли его по платформе к  грузовику.  Отрегулировав
высоту так, чтобы поверхность  стола  была  на  одном  уровне  с  крышей
фургона,  студенты   отвязали   грифона   и   остановились,   беспомощно
оглядываясь.
   - Можно попытаться использовать  металлические  шины  как  рычаги,  -
предложил Конфетка. Грифон неожиданно приподнялся.
   - Позвольте мне, - произнес он напряженно и, прежде чем  люди  успели
двинуться с места, рванулся и перевалился с крыши на стол.  Тот  жалобно
заскрипел.
   Но задние лапы грифона соскользнули с металлической поверхности, и на
бинтах появилась свежая кровь.
   - Поторапливайтесь! - рявкнул Конфетка. Бидж и  остальные  навалились
на стол и повезли его через вестибюль к операционной со  всей  доступной
им скоростью. Обогнув угол, они замерли на месте. Конфетка поднял  глаза
и пробормотал устало:
   - Черт возьми, неужели ты никогда не уходишь домой? Перед ними стояла
Лори.
   - Астуриэль, - прошептала она, и у нее перехватило дыхание.
   Лори метнулась к грифону так быстро, как ей еще никогда не  случалось
бегать.
   - Астуриэль! - Она положила руку ему на шею и стала щупать  пульс  на
сонной артерии. Когда ей это удалось, напряжение немного  отпустило  ее,
но тут она глянула на бинты и прошептала с дрожью в голосе:
   - Господи... О Господи, это же ужасно.
   - Ерунда, моя дорогая, - ответил грифон. - Просто я не нашел  другого
предлога снова с тобой повидаться. - Он протянул ей  когтистую  лапу.  -
Лучше бы, правда, мне найти другой предлог. Лори нежно погладила лапу  с
когтями, с легкостью рассекающими камень и сталь.
   - В следующий раз просто пошли за мной. Я лучше тебя умею придумывать
оправдания.
   - О да, - прошептал он. - Ты всегда была самой умной из нас двоих.  -
Но его голос затих, и лапа бессильно упала.
   В  операционной  Бидж  приготовила  набор  зажимов  для  кровоточащих
сосудов, а Анни выбрила  на  задней  лапе  грифона  место  для  введения
капельницы, пока вена еще была заметна. Конфетка надел  на  другую  лапу
манжету для измерения давления - никто из студентов ни  разу  не  видел,
чтобы такая большая манжета когда-либо применялась, - быстро накачал  ее
и начал слушать  пульс:  Ли  Энн  на  ходу  успела  надеть  ему  на  шею
стетоскоп. Конфетка сверился с часами, записал на бумажке  две  цифры  и
нахмурился.
   - Перевезите  его  туда.  -  Он  показал  на  дверь  палаты  рядом  с
операционной. - Завтра дверь можно будет  держать  запертой  и  повесить
объявление, что палата на ремонте.
   Студенты отвезли каталку в палату. Конфетка склонился над грифоном:
   - Асту... Прошу прощения. Грифон!
   - Да, - прошептал тот хрипло, не поворачивая головы.
   Конфетка начал говорить медленно и громко, как если  бы  обращался  к
старику или иностранцу:
   - Мы должны будем  понаблюдать  за  тобой,  пока  твое  состояние  не
стабилизируется. Поставим  капельницу  и  будем  менять  бинты  по  мере
надобности. Сразу оперировать  тебя  нельзя,  но  каждый  час  мы  будем
проверять все показатели.
   - Прекрасно. - Ответ был еле  слышен.  Анни  приготовила  капельницу,
Бидж установила кислородную палатку. Дэйв протер спиртом выбритое  место
на лапе, и Бидж, благодаря  судьбу  за  то,  что  вены  грифона  еще  не
спались, ввела катетер.
   Грифон повернул к ней голову - поднять ее он уже не мог. - Спасибо, -
прошептал он, быстро и неглубоко дыша. - Вы славные ребята. - Глаза  его
закрылись. Все студенты положили руки ему на бок, чтобы  удостовериться,
что он еще дышит, хотя было видно, как его грудь поднимается и  опадает,
никто не торопился убирать руку.
   Бидж хотелось остаться одной, и поэтому она вышла из палаты не  через
ту же дверь,  что  и  остальные.  Девушка  оказалась  рядом  с  коротким
коридором,  ведущим  к  смотровому  окну  в  операционную.  Дверь   была
приоткрыта, и, заглянув туда, Бидж обнаружила  Лори.  Та  стояла,  глядя
через окно в операционную, и непрерывно курила. Лицо ее было белее мела.
Рядом стоял Конфетка, казавшийся в этот момент очень молодым и неловким.
   - Если тебе нужно домой, ты иди. Некоторое время все равно мы  ничего
предпринять не сможем.
   Лори прикурила очередную сигарету от окурка предыдущей и ответила:
   - Если он у  тебя,  сукин  ты  сын,  умрет  на  столе,  ты  живым  из
операционной не выйдешь. Конфетка мрачно посмотрел на нее:
   - Я не рискну его оперировать. Он потерял  слишком  много  крови.  Мы
сделали что могли - перевязали раны, поставили капельницу с физраствором
и кислородную палатку, - и все. - По  его  тону  было  ясно,  что  этого
недостаточно. Конфетка добавил, как бы оправдываясь: -  Ведь  мы  же  не
можем сделать переливание крови - нет даже подходящей для него плазмы.
   Лори докурила очередную сигарету и затушила окурок о стену:
   - Я посижу с  ним.  Прости  меня,  я  не  должна  была  так  с  тобой
разговаривать.
   - Да ладно. - Конфетка протянул руку. - Сигареты у тебя еще есть?
   Лори дала ему сигарету. Конфетка отломил фильтр, виновато улыбаясь:
   - Я раньше курил "Кэмел". - Он затянулся и закашлялся. - Семь лет как
бросил.
   Бидж повернулась и вышла через другую дверь. Услышав  какие-то  звуки
из ординаторской, она заглянула туда.
   Дэйв  вытряхнул  книги  из  своего  рюкзака  и  теперь  нагружал  его
медицинским оборудованием: иглами для забора крови из вены, пластиковыми
трубками, стерильными резиновыми мешками для донорской крови.
   - Я сложу твои книги, - сказала Бидж.  Дэйв  резко  обернулся  на  ее
голос. Бидж бросила внимательный взгляд на мешки для донорской крови.
   - Я наделал много глупостей, согласен, - сказал Дэйв вызывающе, -  но
то, что я намерен сделать, не так уж глупо.
   - Только опасно.
   - Ну и что? - На сей раз это не было бравадой - Если бы было  что-то,
что сработало бы лучше, поверь, я не стал бы нарываться на неприятности.
   Бидж обдумала ситуацию:
   - Я зайду в библиотеку. Заезжай за мной туда через пятнадцать  минут.
И не забудь сумку-холодильник.

Глава 27

   Не знай Бидж о том, что смертельно больна, она никогда не решилась бы
сесть на мотоцикл позади Дэйва.
   Не то чтобы он не был заботлив: он даже настоял на том, чтобы  отдать
ей свой шлем. Бидж не могла отказаться: ей пришлось  бы  объяснять,  что
она рискует меньшим, чем Дэйв. Но когда шоссе осталось  позади,  никакие
рациональные  соображения   уже   не   могли   бороться   с   инстинктом
самосохранения.
   Заднее сиденье мотоцикла было снабжено  ременной  петлей,  и  сначала
Бидж держалась за нее. Этого было достаточно на шоссе, но потом началась
грунтовая дорога с  глубокими  колеями  и  кучами  гравия  на  обочинах,
мотоцикл стал опасно подпрыгивать и наклоняться в сторону.
   Бидж обхватила Дэйва правой рукой за талию -  сначала  слегка,  потом
изо всех сил. Гравийное покрытие кончилось, и дорога пошла круто  вверх.
Дэйв не сбавлял скорости несмотря ни на что, даже когда начались  крутые
повороты. Мотоцикл в отчаянном ритме почти ложился то на один бок, то на
другой.  Бидж  была  благодарна  судьбе:  ее  тело  достаточно  послушно
откликалось на приказы мозга.
   Бидж прижалась к спине Дэйва и согнулась так, чтобы иметь возможность
смотреть на ксерокопию карты, которую она в  последний  момент  сняла  с
Книги Странных Путей в библиотеке.  При  той  сумасшедшей  скорости,  на
которой Дэйв вел мотоцикл, она едва успевала в нужный момент  высовывать
голову из-за его плеча и выкрикивать указания: "Налево! Прямо!  Направо,
теперь  налево,  теперь  прямо!  Средняя  дорожка..."  Дэйв  так   резко
сворачивал в последний момент, что Бидж иногда успевала бросить  быстрый
взгляд на ответвления дороги, мимо которых они проезжали.  Там  мелькали
пальмы, гигантские цереусы, освещенные солнцем  ветряные  мельницы  -  и
один раз, к ужасу Бидж, существо с  кожистым  человекообразным  телом  и
головой черепахи, бросившее на них пристальный взгляд, но, к счастью, не
сделавшее попытки схватить их.
   За мостом-глыбой начался самый трудный участок  дороги  -  ее  только
недавно вымостили булыжником, и кучи земли на обочинах были еще  рыхлыми
и влажными. Дорожные команды работали здесь, по-видимому, накануне. Бидж
внимательно проверяла все повороты, надеясь, что за последние недели она
стала читать карту лучше, тем не менее она чуть  не  опоздала  крикнуть:
"Направо!" Дэйв, не сбавляя скорости, резко  повернул,  до  них  донесся
звук тысяч шепчущих голосов - и резко оборвался, как только они миновали
перекресток.
   Наконец мотоцикл выехал на  дорогу  над  рекой.  Бидж  с  облегчением
ослабила свою мертвую хватку на талии Дэйва.
   Они  миновали  долину,  где  Бидж  лечила  единорога,  и  свернули  у
"Кружек". До Бидж  донеслись  звуки  чего-то,  похожего  на  волынку,  и
ритмичный топот ног. Она так хотела  бы  присоединиться  к  танцующим...
Дэйв сгорбился над рулем мотоцикла и нажал на газ.
   Минут через двадцать они проехали то  место,  откуда  забрали  птенца
рок. Бидж невольно взглянула вверх, но не  увидела  никого  из  Великих.
Теперь она держалась за Дэйва обеими  руками:  на  дороге  было  столько
камней и выбоин, что мотоцикл выписывал какую-то сумасшедшую синусоиду.
   По обеим сторонам  дороги  высились  утесы,  все  теснее  смыкающиеся
вверху. Прежде чем они совсем закрыли небо,  Бидж  заметила  на  дальних
горных вершинах растрепанные охапки хвороста. Только прикинув расстояние
до гор, Бидж сообразила, что видит гнезда, сооруженные из целых  стволов
деревьев.  В  конце  концов  Дэйву  пришлось  сбавить  скорость:  дорога
превратилась в две выбитые колесами колеи. Деревьев вокруг стало меньше,
только иногда между выветренными скалами мелькали  искривленные  стволы.
Скальные стены ущелья,  испещренные  темными  отверстиями  пещер,  почти
сомкнулись. Дорога стала совсем  непроезжей,  ее  пересекали  русла,  по
которым с крутых склонов во время дождя стекала вода.
   Дэйв остановил мотоцикл там, где дорога кончилась. Бидж  соскользнула
с заднего сиденья,  но  осталась  рядом,  озираясь  вокруг.  Здесь  было
сумрачно - утесы заслоняли солнце.
   Девушка посмотрела на часы - из Кендрика они выехали два часа  назад.
Сейчас в Западно-Вирджинском у  студентов  идет  вторая  лекция,  только
счастливчики-выпускники, может быть, еще спят, а в ветеринарном колледже
кто-то мучается,  пытаясь  разобраться  в  сложной,  непонятной  картине
болезни. Бидж вспомнила, как еще недавно подобные ситуации  казались  ей
самой трудной проблемой на свете.
   Бидж и Дэйв ошеломленно смотрели на то, что предстало  их  глазам  на
стенах ущелья. Бидж машинально начала классифицировать  черепа,  лежащие
на вырубленных в скале  каменных  полках.  Она  узнала  останки  летучих
мышей,  енотов,  кого-то,  похожего   на   рогатого   кролика,   лошадь,
единорога... Еще не дойдя до человеческих черепов, Бидж поняла, что  тут
имеет место четкая классификация - и по  горизонтали,  и  по  вертикали,
тщательность,  с  которой  была  выполнена  эта   работа,   говорила   о
безжалостности и о невероятно долгом времени...
   Мимо них промчался олень, отчаянно пытаясь найти выход из  ущелья.  У
отвесной стены  впереди  он  взвился  на  дыбы,  глаза  его  выкатились.
Мелькнуло что-то бронзово-коричневое, и олень издал звук, от которого  у
Бидж оборвалось сердце. Горло животного оказалось рассечено одним ударом
страшного клюва. Олень рухнул на землю, его ноги конвульсивно дернулись.
   На тушу опустился бронзовокрылый грифон, одним ударом когтей  вспорол
брюхо,  выбросил  внутренности  движением,  странно  напомнившим  кошку,
отряхивающую с лапы воду,  и  погрузил  клюв  в  еще  трепещущую  грудь.
Встретившись глазами с Бидж, грифон поднял голову и отчетливо произнес:
   - О, не обращайте на меня  внимания.  Продолжайте  заниматься  своими
делами, пожалуйста.
   Дэйв издал булькающий звук, совсем как олень.
   Бидж увидела в воздухе других грифонов. Они летели  очень  грациозно,
хотя и медленно. Бидж предположила,  что  они  должны  использовать  для
взлета вершины, чтобы затем  планировать  вниз.  Грифоны  опустились  на
скалы вокруг дороги и скользнули вниз с кошачьей грацией.
   Их перья и мех были  разного  цвета,  но  все  отливали  каким-нибудь
металлом: золотом, бронзой, платиной, медью. Все  они,  склонив  головы,
внимательно разглядывали людей. Бидж  с  дрожью  вспомнила,  как  играют
кошки с маленькими зверьками.
   - Откуда, - резко спросил Медный, -  вы  взялись,  и  что  вам  здесь
нужно?
   Дэйв слез с мотоцикла и  встал  перед  грифонами,  подняв  безоружные
руки. Лицо его было зеленым от страха.  Бидж  неожиданно  почувствовала,
что гордится Дэйвом. Тот несколько раз прокашлялся и сказал:
   - Мы приехали из Кендрика в Вирджинии. Нам нужны грифоны-доноры. - Он
показал  на  дорогу  и  произнес  громко  и  отчетливо,   бессознательно
обращаясь к грифонам, как к иностранцам: - Все время вот по этой дороге.
- Бидж поморщилась.
   Могучий Золотой засмеялся и продекламировал:
   - Facilis descensus Avemo est Noctes  atque  dies  patet  atri  janua
Ditis, Sed revocare gradum, superasque evadere ad auras. Hoc  opus,  hie
labor est <Не труден доступ к Аверну -  Ночью  раскрыты  и  днем  ворота
черного Дита - Но шаги обратить и на вышний выбраться воздух - Это  есть
труд, это - подвиг. Вергилий,  "Энеида",  VI,  126-29.  Пер.  В.Брюсова.
Авернское  озеро  близ  города  Кум  в  Кампании  считалось  преддверием
подземного царства.>.
   Iиниатюрный Золотой хихикнул.
   - Что это значит? - озадаченно спросил Дэйв. - Латынь вам  незнакома?
Ах, Боже мой. - Большой Золотой посмотрел на Бидж и Дэйва с  осуждением.
- "Легок спуск через Аверн" - я хочу сказать, что по  некоторым  дорогам
легче дойти до цели, чем вернуться назад.
   Бронзовый фыркнул.
   - Может быть, хоть это вам  знакомо?  "Согласно  Вергилию,  познавший
любовь пастух становится обитателем скал". Ваш доктор  Джонсон  <Джонсон
Сэмюэл (1709-1784) - английский писатель и лексикограф.>.
   - Они же американцы, а не англичане, - поправил маленький Золотой.  -
Вы только прислушайтесь к их выговору.
   - Захолустная Вирджиния не так уж далека от елизаветинской Англии,  -
заспорил Медный, - хотя Роанок Айленд к ней еще ближе.
   - Вы очень хорошо знакомы с нашим миром,  -  сказала  Бидж,  отчаянно
пытаясь поддержать  разговор.  -  Вы  читаете  в  основном  произведения
писателей-людей?
   - Не всегда. Вот, например: "Все виды живых существ жаждут крови друг
друга, различаясь только способностью удовлетворить  это  желание".  Это
сказал обитатель очень откровенного мира. -  Медный  посмотрел  на  Бидж
одним глазом: - Но в  чем  причина  вашей  острой  потребности  в  крови
грифонов?
   Бидж  взглянула  на  Дэйва:  в  конце   концов   ответственность   за
пациента-грифона - на Нем. - На Земле... - начал Дэйв, -  там,  в  нашей
реальности...
   - Там, откуда вы явились, - недоброжелательно поправил его Бронзовый.
   - Верно. У нас находится раненый  грифон.  Он  серьезно  пострадал  -
глубокая рана на груди и, возможно, задето легкое. К тому же, мы думаем,
у него внутреннее кровотечение... Поэтому нужно  перелить  кровь,  иначе
операции ему не перенести.
   - А без операции он тоже погибнет, - добавила Бидж.
   - Кажется, вы полагаете, что долг представителя одного вида - спасать
жизнь другого, - задумчиво произнес Медный. - С чего бы это?
   Бидж  и  Дэйв  беспомощно  переглянулись.  Наконец  Дэйв   неуверенно
пробормотал:
   - Мы собираемся стать ветеринарами. Это наша  профессия,  и  этим  мы
зарабатываем на жизнь. Иногда мы помогаем и бесплатно.
   -  Ах.  Призвание.  -  Бронзовый  оторвал  клювом  кусок  оленины   и
проглотил. - Но, знаете ли, между нами существует  важное  различие.  За
исключением вашего  пациента,  который,  я  думаю,  всем  нам  известен,
грифоны не интересуются благополучием других видов. Деритесь, страдайте,
умирайте - нам все равно. - Он обвел лапой сидевших вокруг  грифонов.  -
Исключение   составляет   время   обеда   и   изредка,    как    сейчас,
интеллектуальный интерес.
   - Операционный... я хотел сказать, столовый театр, - заметил Медный.
   Не обращая внимания на угрожающий намек, Дэйв настойчиво повторил:
   - Это нужно не нам. Речь идет о представителе вашего же вида.
   Золотой серьезно кивнул:
   - Да. Одном из нас. "Любовь к родному пепелищу,  любовь  к  отеческим
гробам". А как насчет  bona  fides  <Добросовестность  (термин  римского
права).>... прошу прощения, снова я на латыни... Чем вы можете доказать,
что говорите правду? Почему мы должны вам верить, вместо того чтобы вами
пообедать?
   - Мы студенты-ветеринары, - ответил Дэйв, - каких доказательств вы от
нас ждете? От наших конспектов вам было бы мало пользы.
   - Безусловно, - согласился Бронзовый, продолжая отрывать  куски  мяса
от туши оленя. - Да мы и не особенно заинтересованы в том, чтобы  помочь
вам подтвердить свою добросовестность. Скорее наоборот.
   Остальные грифоны неторопливо придвинулись поближе, не делая  попыток
скрыть свои намерения.
   - Но одно доказательство у нас есть, - сказала Бидж. - Доказательство
того, что мы хорошо знакомы с тем грифоном.
   - И что же это за доказательство?
   - Его имя.
   Дэйв изумленно посмотрел на девушку. Грифоны тоже.
   Наконец один из них сказал:
   - Этого более чем  достаточно,  если  вы  его  действительно  знаете.
Назовите его нам. Бидж покачала головой:
   - А  всем  ли  вам  оно  известно?  Как  насчет  bona  fides,  -  она
подчеркнула это слово, - с вашей стороны? Он мог не  хотеть,  чтобы  его
имя стало известно вам всем.
   В ответ несколько клювов громко  щелкнули.  Грифон  с  перьями  цвета
платины раздраженно сказал:
   - Это ты просишь нас об одолжении, двуногое существо. Мне  совсем  не
нравится, что моя честность подвергается сомнению.
   - Мне тоже. Мне тоже, - раздались  голоса  других  грифонов.  Хищники
холодно смотрели на Бидж, их  орлиные  глаза  явно  измеряли  расстояние
между грудью девушки и смертоносными когтями.
   - Это не твою честность она подвергает сомнению,  а  доказывает  свою
собственную, - раздался тихий голос откуда-то сзади.
   Все головы повернулись, и крылатые звери расступились, к Бидж подошел
огромный грифон с серебряными перьями.
   Бидж кивнула ему - почти поклонилась:
   - Ты здесь... -  она  запнулась,  -  правитель?  Он  склонил  голову,
вежливо отвечая на ее приветствие:
   - Конечно. Как победитель в битвах. - Грифон подошел  совсем  близко,
его клюв почти касался лица Бидж. Девушка не дрогнула.
   - Ты можешь назвать мне имя шепотом. Если ты ошибешься,  я  растерзаю
тебя и остальные тобой пообедают. -  Он  тихо  добавил:  -  Не  в  наших
обычаях делать смерть безболезненной,  но  ты  заслуживаешь  уважения  и
умрешь по крайней мере мгновенно.
   Секунду Бидж колебалась - ведь если Лори на самом деле не знала,  как
зовут грифона, или она сама не так расслышала, они с Дэйвом не  проживут
долго, - потом сделала шаг вперед  и  прошептала  -  туда,  где,  по  ее
представлениям, было слуховое отверстие грифона:
   - Астуриэль.
   Серебряный медленно повернул голову и посмотрел ей в глаза:
   - Он по собственной воле сообщил тебе свое имя? Бидж сглотнула:
   - На  самом  деле  нет.  Кто-то  еще  обратился  к  нему  при  нас  -
ненамеренно, просто увидев, как тяжело он ранен. - Дэйв обреченно закрыл
глаза.
   Но Серебряный ответил спокойно:
   - Я верю тебе. Никто не решился бы признаться в таком,  не  будь  это
правдой. Поэтому я верю  и  всему  остальному.  -  Он  поднял  голову  и
обратился к остальным грифонам: - Она назвала правильное имя.
   Грифоны задумчиво переглянулись. Бронзовый, с клюва  которого  капала
кровь оленя, холодно и несколько разочарованно бросил Дэйву:
   -  Чего  же  ты  ждешь?  Бери  то,  за  чем  явился.   Дэйв   отвязал
сумку-холодильник. Бидж подошла к нему.
   - Ты бери кровь, я буду крепить мешки,  -  сказал  ей  Дэйв.  Девушка
сунула в карман  бутылку  с  дезинфицирующей  жидкостью,  вату,  иглы  и
турникеты, и работа началась.
   Бидж перетягивала задние львиные лапы грифонов, протирала  место  под
турникетом и быстро вводила катетеры, благодаря судьбу за то,  что  руки
ее действуют уверенно и ловко, вены у грифонов были  хорошо  заметны,  и
трудностей не возникало.
   За Бидж шел Дэйв, присоединяя к  катетерам  мешки  для  сбора  крови.
Каждый из них он надписал, открыл холодильник  и  принялся  ждать,  пока
емкости наполнятся.
   Но когда Дэйв отсоединил первую из них. Бронзовый распорядился:
   - Присоединяй вторую.
   - Не полагается брать много крови у одного донора.
   - Я обычно не вступаю в  пререкания,  -  холодно  ответил  грифон.  -
Присоединяй вторую.
   Дэйв поступил, как ему было ведено. Бидж, проверяя, плотно ли  входит
трубка в мешок, сказала:
   - Но ты действительно несколько  дней  будешь  чувствовать  слабость,
знаешь ли.
   Бронзовый по-кошачьи слизнул кровь оленя с передней лапы:
   - Ах я бедный, как же я это переживу? Так оно и шло - по два мешка от
каждого грифона. Ни один из  них  после  этого  не  обнаружил  признаков
слабости.  Когда  последняя  емкость  была  заполнена   и   помещена   в
холодильник, Дэйв прокашлялся и произнес:
   - Обычно я предупреждаю хозяев животных, а не их самих. - На  секунду
Дэйв стал самим собой, он с невинным видом оглядел грифонов: -  Куда  вы
дели своих хозяев?
   Ответом было низкое грозное рычание, похожее на отдаленный гром. Дэйв
поспешно продолжал:
   - Ладно, слушайте. Денек-другой отдохните. Хорошо питайтесь  и  пейте
побольше жидкости. Не знаю, как вы относитесь к выпивке, но  лучше  пока
воздержитесь от вечеринок. Думаю, что полет отнимает много сил,  поэтому
сведите полеты к минимуму. Присматривайте друг за другом - вдруг кого-то
начнет лихорадить, появится  слабость,  признаки  сепсиса...  -  Дэйв  с
трудом удержался, чтобы с покровительственным видом  не  объяснить,  что
сепсис означает заражение.
   Когда Дэйв закончил свое наставление, Серебряный кивнул:
   - Мы  ценим  твою  заботу.  Теперь  отправляйтесь  и  спасите  нашего
соплеменника. - Но когда Дэйв двинулся к мотоциклу, грифон остановил его
повелительным жестом. - Есть, однако, еще одно небольшое дельце. Скажите
мне, - произнес грифон любезно, - если окажется, что  вы  нас  обманули,
как мы сможем вас найти? Дэйв побледнел.
   - Вы можете узнать о нас у Филдса, - ответила Бидж. - Я,  правда,  не
уверена, что это его настоящее имя. Это сатир, вероятно, из  Греции.  Он
знает, как найти нас в колледже.
   - Мне известно, кого  ты  имеешь  в  виду,  -  сказал  Серебряный.  -
Действительно, его зовут не Филдс,  хотя  это  и  подходящий  псевдоним.
Настоящее его имя греческое.
   - Так ведь они и греческого языка тоже не знают, - заметил Золотой.
   Серебряный зевнул.
   - Что ж, тогда нужно придумать  подходящий  перевод.  Пожалуй,  ближе
всего будет "Весь". Грифоны засмеялись.
   - Или "Все", - предложил  один  из  них.  Серебряный  предостерегающе
поднял лапу, и смех замер.
   - Вам достаточно знать, что мы сможем вас найти. Вы получили  от  нас
ценный дар. - Он со значением посмотрел на сумку-холодильник.
   - Десять литров крови.  -  Дэйв  закрыл  сумку.  -  Спасибо  за  вашу
доброту.
   -  Никогда  не  благодари  грифона  за  доброту,  -  покачал  головой
Серебряный. - Мы не бываем добры.
   Бидж привязала сумку к багажнику мотоцикла и села позади  Дэйва.  Она
устала от бесконечных угроз, любезностей и сарказма.
   - Лучше будет сказать, что мы с Дэйвом понимаем цену - цену  для  нас
лично - вашего интереса к нам.
   Грифоны угрожающе зашипели. Серебряный с улыбкой ответил:
   - По крайней мере ты  не  скрываешь  своего  неодобрения.  Скажи,  ты
находишь нас такими уж злыми?
   - Зло по крайней мере активно.  Вы  же  просто  равнодушны,  во  всех
смыслах. - Снова раздалось шипение, но Бидж не обратила на это внимания.
- Ни один из вас не  поинтересовался,  что  случилось  с  представителем
вашего же собственного племени и почему мы  рискуем  жизнью,  чтобы  его
спасти. Вам безразлично, сделали бы мы то же самое для каждого  из  вас,
хотя именно этому мы учимся в своем колледже.
   Серебряный посмотрел на нее с высоты своего роста:
   - Будь я человеком, я бы устыдился. Но  ты  не  все  понимаешь.  Твой
пациент - самый молодой из нас и к тому  же  мой  единственный  отпрыск.
Останься он в живых, я бы надеялся, что со временем... Но жизнь жестока,
и мы стараемся быть только справедливыми.
   - Очень похвально. Асту... Грифон, с которым мы  знакомы,  не  только
справедлив, он умеет любить. - Бидж оглядела кольцо безжалостных  клювов
и когтей: - Боюсь, что остальным это не свойственно.
   Ей ответил Серебряный - и по праву предводителя, и по доброй воле:
   - Забирай нашу кровь и отправляйся. Дэйв так резко нажал на  стартер,
что даже подпрыгнул на сиденье. Сквозь бьющий в лицо ветер он  прокричал
Бидж:
   - Ты была просто великолепна!
   - Ты тоже.
   - Нет. Я имею в виду - ты все сделала как надо. Ты  и  в  вены  сразу
попадала, и знала, что им сказать, - просто здорово!
   - Ты тоже был на высоте, - прокричала Бидж в ответ, крепко обхватывая
его за талию.
   Бидж и Дэйв,  шатаясь  под  тяжестью  сумки-холодильника,  без  стука
ввалились в кабинет Конфетки. Конфетка поднял на них глаза. За эти  часы
лицо его осунулось, в углу рта висела недокуренная сигарета.
   - Он жив? - с порога спросила Бидж.
   - Пока да. Кровотечение все еще продолжается. Дэйв щелкнул  замком  и
откинул крышку сумки:
   - Грифонья кровь. Десять литров. Свежая. Конфетка отшвырнул сигарету:
   - Вы с Бидж начинайте переливание. - Студенты взялись за сумку, и  он
добавил, повернувшись к Дэйву: - И мойся. Сразу же.
   Бидж и Дэйв  потащили  сумку  к  операционной.  Напряжение  отпустило
Дэйва, и слова так и рвались с его губ:
   - Неужели ты совсем не боялась? У меня так поджилки тряслись.
   - Я была  перепугана  до  смерти,  -  призналась  Бидж.  -  Я  только
полагалась на то, что ты знаешь, что делаешь.
   - И правильно. - Дэйв был очень доволен собой. Неожиданно  он  крепко
обнял Бидж, без обычного для него сексуального интереса. - Спасибо,  что
поехала со мной. Без тебя я бы пропал.
   - А я бы просто не решилась на такое, - просто ответила Бидж. - Никто
из нас - кроме тебя - не решился бы. Ты молодец!
   Дэйв  отпустил  ее   и   сказал,   заглядывая   ей   в   глаза,   как
двенадцатилетний мальчишка:
   - Я здорово справился, да?
   Когда Бидж выходила из операционной, Дэйв уже начал  мыться,  напевая
что-то себе под нос. К нему быстро возвращалось обычное  самомнение,  но
Бидж почувствовала, что на этот раз оно не безосновательно.
   Пятью минутами позже грифону была перелита первая порция крови.  Бидж
помогла Дэйву проверить аппарат для  переливания,  потом  отправилась  к
Конфетке:
   - Когда вы сможете начать операцию?
   -  Как  только   он   получит   достаточно   крови,   его   состояние
стабилизируется и, - Конфетка поморщился, - когда  я  придумаю  предлог,
чтобы можно было закрыть смотровые окна в операционной.
   - Так иногда делают, когда клиент - важная  персона  и  волнуется  за
своего чистокровного рысака.
   - Пожалуй, это сработает.  О'кей.  -  Конфетка  передал  Бидж  список
лекарств, свое служебное  удостоверение  и  записанный  на  бумажке  код
цифрового замка. - Отправляйся в аптеку.
   Бидж застыла на месте:
   - Сэр?
   - Отправляйся в аптеку, распишись за  меня  в  получении  необходимых
лекарств,  -  обычная  дотошность  заставила  Конфетку  поправиться:   -
лекарств, которые, как я думаю, понадобятся,  и  тащи  их  сюда.  Никому
только не называй кода.
   - Я быстро. - Бидж схватила удостоверение, список и выбежала в холл.
   Но ее ум был занят другим: "У меня появилась возможность сделать  это
просто и безболезненно. Я могу отправиться домой и там  спокойно  ввести
препарат в вену. Все, что для этого нужно, - только небольшое воровство.
   Другого шанса у меня может не быть".

Глава 28

   Бидж не  собиралась  забирать  из  аптеки  колледжа  находящийся  под
строгим контролем препарат до последнего момента - когда она сможет уйти
домой и там ввести его  себе.  Перед  этим  она  должна  будет  передать
анестетики, кетамин и валиум. Конфетке и Лори, в обычной ситуации они за
них и расписались бы, но сейчас они были слишком заняты с грифоном.
   У Конфетки все будет  готово  примерно  через  полчаса.  Кроме  того,
прежде  чем  операция  станет  возможной,   состояние   грифона   должно
стабилизироваться. Бидж не знала, как долго будет длиться этот  процесс,
но в любом случае на переливание крови потребуется некоторое время.
   У Бидж было еще несколько дел - и совсем мало времени.
   Она открыла свой шкаф, книги и конспекты вряд  ли  кому  понадобятся,
кроме других студентов, но у тех  есть  свои.  Когда  Бидж  наклонилась,
амулет качнулся и ударился о дверцу. Бидж  сняла  его,  положила  поверх
книг и закрыла шкаф.
   Потом она пошла туда, где содержались ее собаки-доноры - Сэм и Мейзи.
На самом деле они не были ее, но Бидж любила  их  и  заботилась  о  них.
Борзые начали радостно прыгать, увидев Бидж,  и  махать  хвостами.  Бидж
открыла клетку, вывела  собак  в  поле  рядом  с  колледжем  и  дала  им
набегаться. Погладив обеих, она крепко обняла Сэма, почувствовала  укоры
совести и так же крепко обняла Мейзи. Потом она  проверила,  есть  ли  в
мисках корм и вода, порадовалась, что за собаками  хорошо  ухаживают,  и
оставила на клетке записку о том, что из-за  ее  отсутствия  потребуются
изменения в расписании прогулок с собаками.
   Наконец она на цыпочках подошла к двери палаты рядом с операционной и
тихонько постучалась.
   - Грифон?
   После небольшой паузы недовольный голос произнес:
   - Если тебе и не положено знать обо мне, все равно входи. До чего  же
скучно болеть. - Замок на двери щелкнул и открылся.
   Бидж осторожно открыла дверь.
   Палата  грифона  успела  приобрести   вид   филиала   университетской
библиотеки,  по  большей  части  здесь  были  классики   и   современная
беллетристика, но Бидж заметила и несколько книг по биологии и ботанике.
Стопки книг, у большей части которых страницы были подклеены,  переплеты
потерты, углы обтрепаны - эти книги явно постоянно были в  употреблении,
- громоздились повсюду.
   Присмотревшись, Бидж обнаружила в этом кажущемся хаосе  очень  четкую
систему. Бидж не удивилась - ей сразу припомнился порядок в расположении
черепов на каменной полке в ущелье, где живут грифоны.
   Лори, зажав в зубах вместо сигареты карандаш, внимательно  посмотрела
на Бидж.
   Грифон заметил интерес, с каким Бидж оглядела книги.
   - Это все добыча Лори, - сказал он слабым, но отчетливым голосом. - Я
всегда беспокоился, не уходят ли ее доходы целиком на  покрытие  штрафов
библиотеки  за  утрату  книг,  пока  не  понял,  что   она   удивительно
талантливый воришка.
   Аппарат для переливания крови все еще  был  на  месте,  хотя  большая
часть мешков с донорской кровью уже опустела. На новых бинтах,  которыми
был перевязан грифон, пятна крови  были,  но  гораздо  меньшие,  чем  на
старых. Бидж почувствовала облегчение.
   - Я никогда не сомневалась в разнообразных талантах Лори, -  тактично
откликнулась она. - И я рада, что ты снова можешь говорить.
   - А я не рада,  -  вмешалась  Лори.  -  Ему  положено  помалкивать  и
набираться сил.
   - Ну а мне хочется поговорить, - возразил ей грифон. - Через  полчаса
начнется операция, тогда уж я волей-неволей буду молчалив. Доктор  Доббс
хочет удостовериться, что  мое  состояние  стабилизировалось.  Благодаря
тебе и твоему отчаянному другу у меня теперь есть время.
   - Ну... - Бидж переминалась с ноги на ногу, не зная, что сказать. - Я
просто заглянула узнать, как дела.
   - И я благодарен тебе за  это.  Бидж  подошла  поближе  и,  смущаясь,
погладила его рыжий мех.
   - Ну а теперь я должна попрощаться. Быстрым движением, которого  Бидж
никак не ожидала от полумертвого  грифона,  он  протянул  левую  лапу  и
схватил ее за плечо, как ни молниеносен был  бросок,  могучие  когти  не
причинили ей вреда.
   - Тебе нельзя напрягаться! - сразу же вмешалась Лори.
   Но грифон, пристально глядя на Бидж, сказал безапелляционно:
   - Я прошу извинить мою грубость, миз <Миз - обращение к  женщине,  не
содержащее указания на семейное  положение  (в  отличие  от  "мисс"  для
незамужних  или  "миссис"  для  замужних  женщин).>  Клейнман,  но   мне
необходимо поговорить с Бидж наедине. К тому же тебе давно пора выкурить
сигарету - ты не курила уже целую вечность.
   - Я как раз решила бросить курить. Но грифон не обратил на эти  слова
никакого внимания. Наконец Лори. смирившись, обратилась к Бидж:
   - Постарайся не  волновать  его  и  не  позволяй  ему  слишком  много
говорить. Я буду рядом, - и вышла из палаты, но тут же  снова  просунула
голову в дверь и сказала грифону: - Я буду тут, рядом.
   Когда дверь за ней закрылась, грифон  притянул  Бидж  ближе  к  себе,
глядя на нее так, будто девушка была незнакомой местностью,  лежащей  на
много миль внизу. Он даже повертел головой, рассматривая ее под  разными
углами.
   Бидж ответила ему смелым и безразличным взглядом.
   Наконец грифон отпустил ее плечо.
   - Не делай этого. Бидж ничего не ответила.
   - За последний месяц ты столкнулась со многими  странными  событиями.
Бидж кивнула.
   - Некоторые из них  ты  и  вообразить  бы  не  могла,  какие-то  были
прекрасны, другие устрашающи. Бидж снова энергично кивнула.
   - Скажи мне: ты добровольно отказалась бы от этого всего?
   Наконец способность говорить вернулась к Бидж.
   - "Добровольно" - неподходящее слово.
   - Сейчас не время для поиска тонких  смысловых  оттенков,  -  ответил
грифон резко. - От чего из увиденного ты бы отказалась,  выбрав  смерть,
если бы знала, что  данное  событие  произойдет  не  раньше,  чем  через
неделю?
   Невелика же цена ее притворству, подумала  Бидж,  если  грифон  сразу
понял, что она замышляет самоубийство.
   - Ни от чего, конечно, - ответила она упрямо, - если бы  не  боялась,
что больше никогда не получу возможности  умереть  безболезненно  и  что
потом у меня хватит на это духа.
   - Ты скоро окончишь колледж.
   - Если окончу. - Ей все еще предстояло бы пересдавать экзамен доктору
Трулаву, хотя сейчас это и казалось мелочью.
   - О, ты его окончишь, в этом нет сомнения. - Грифон  протянул  к  ней
лапу. - А когда ты окончишь колледж и станешь ветеринаром, разве  ты  не
будешь иметь доступа к лекарствам?
   - Я не искала работу, - ответила Бидж, чувствуя  себя  дурой.  -  Мне
казалось, что это было бы неправильно. У  меня...  у  меня  определенная
проблема со здоровьем, и из меня не получился бы хороший работник.
   - У меня тоже определенная  проблема  со  здоровьем,  -  напомнил  ей
грифон. - В подобных ситуациях иногда случаются непредвиденные повороты.
   - Но не в моем случае.
   - Тем не менее,  -  сказал  он  резко,  -  я  советую  тебе  проявить
терпение. В жизни могут случаться  и  случаются  чудеса.  Зачем  умирать
именно теперь? Почему не через месяц? Или через год, пять лет, десять?
   Бидж, которая ни с кем не делилась своими страхами, не выдержала:
   - Потому что я боюсь ждать. Потому что, если  я  отложу  это  слишком
надолго, я могу оказаться парализованной, беспомощной, сумасшедшей...  -
Она одним движением освободилась  от  хватки  грифона,  что  никогда  не
удалось бы ей, будь он здоров, и бросилась вон из палаты, сказав на бегу
Лори: - Присматривай за ним.
   Бидж зашла в лабораторию и взяла оттуда шприц. Хотя никакого значения
не имело, будет ли он стерильным, она почему-то хотела,  чтобы  это  был
новый шприц. На стене в  лаборатории  висела  памятка  для  студентов  и
сотрудников, призывавшая их к аккуратному  обращению  с  использованными
иглами. Бидж на  всякий  случай  взяла  две  иглы  и  турникет,  хотя  и
понимала, что вполне смогла бы обойтись  и  поясом,  Почти  не  чувствуя
вины, запасись всем, что может понадобиться, и упорядочив все свои дела,
Бидж направилась через холл к аптеке.
   Дверь с цифровым замком, код  которого  дал  ей  Конфетка,  оказалась
распахнута настежь. Ряд металлических полок от  пола  до  потолка  делил
комнату  надвое.  В  дальней  половине  находились  картотечные   ящики,
холодильник и стол с компьютером.
   За  столом,  отведенным  для   студентов,   работала   Марла   Шмидт,
склонившись над "Фармакологическим справочником  для  мелких  животных".
Под глазами у нее набухли мешки, одежда была  мятой,  Бидж  заподозрила,
что последние несколько ночей Марла спала не раздеваясь.
   Доктор Трулав, искавший что-то в картотечном ящике, резко  обернулся,
когда в помещение аптеки вошла Бидж.
   - Привет, Бидж. - Он не спросил, как она себя  чувствует,  да  и  сам
выглядел не очень бодрым.
   - Доктор Доббс прислал  меня  вот  за  этим.  -  Бидж  протянула  ему
заверенный подписью Конфетки список лекарств с  тщательно  вписанным  ею
между названиями анестетиков пентобарбиталом  и  показала  удостоверение
Конфетки.
   Доктор Трулав взглянул на бумаги, потом встревоженно  присмотрелся  к
ним еще раз:
   - Зачем ему все это? И такие большие дозы -  особенно  препарата  для
эвтаназии.
   Когда  тебя  считают  дурой,  это  имеет  свои   преимущества.   Бидж
постаралась выглядеть смущенной и взволнованной:
   - Я на самом деле об этом ничего не знаю. Доктор Доббс сказал, что  у
него очень влиятельный клиент, и не стал ничего обсуждать с нами.
   - Влиятельный клиент? -  На  секунду  любопытство  Трулава  оказалось
сильнее самодовольства. - Ну хорошо, я выдам лекарства.
   Он записал имя Конфетки и номер заказа в регистрационной книге, нашел
для  Бидж  кетамин,  потом  валиум  и,  конечно,  не  преминул  дать  ей
наставление:
   - Надеюсь, это попадет сразу в руки доктора Доббса и ничьи другие, не
так ли?
   Потом  дошла  очередь  до  пентобарбитала.  Бидж  затаила  дыхание  и
постаралась не выдать себя.
   Доктор Трулав, хмурясь, смотрел, как она расписывается в книге.
   - Он должен был прийти сам или прислать  лаборанта.  -  Казалось,  он
винит в этом упущении Бидж.
   - Мне кажется, все врачи так делают, - сказала Бидж.
   Трулав отмахнулся от возражения:
   - Ерунда. Я сам иногда так поступаю, но только  в  особых  случаях  и
имея дело с совершенно надежными людьми.
   Марла, оторвавшись от учебника, нервно заметила:
   - Это правда.  Почти  на  всех  заявках  доктора  Трулава  стоит  его
собственная подпись.
   Трулав бросил на нее странный взгляд. Марла поспешно снова  уткнулась
в книгу.
   Бидж не терпелось уйти, но Трулав не дал ей этого сделать.
   - Для порядка... - Он открыл  ящик,  где  хранились  все  расписки  в
получении лекарств, и положил туда  заказ  Конфетки.  -  Я  очень  редко
посылаю сюда своих студентов... - Он порылся в ящике, перебрал  недавние
заявки и порылся еще.
   Отойдя  от  каталожного  ящика,  он  осмотрел   полки,   заглянул   в
холодильник и даже в коробки, приготовленные на выброс. Потом  вернулся,
явно чем-то очень встревоженный, подошел  к  компьютеру  и  вызвал  файл
регистрации  расхода  лекарств.  Наконец,   обернувшись   к   Бидж,   он
раздраженно - чтобы замаскировать свою тревогу - бросил:
   - На самом деле я не могу обнаружить ни единого свидетельства,  чтобы
я  так  вообще  поступал.  А  теперь,  юная  леди,  мне  нужно  заняться
собственными делами. - Трулав протиснулся мимо Бидж в дверь.  -  Я  веду
чрезвычайно  важные  исследования.  Чрезвычайно  важные.  Разве   я   не
предпочел бы тоже посылать  сюда  своих  студентов,  вместо  того  чтобы
самому тратить время? - Вся его напускная доброта улетучилась.
   Марла снова нервно оглянулась на него, явно боясь встретиться с  Бидж
глазами. Бидж заметила  две  странности:  во-первых,  доктор  Трулав  не
должен был допустить, чтобы кто-то из студентов остался в аптеке один, и
во-вторых, он  почему-то  не  положил  обратно  в  ящик  те  расписки  в
получении лекарств, которые оттуда вынул.
   Впрочем, какое это имеет значение? То, что ей нужно, она получила.
   Потом Бидж подумала о грифоне, которого так тяжело ранили вир,  и  об
ампуле из-под морфия на земле рядом  с  тем  камнем,  на  котором  сидел
Влатмир. Нет, значение это все-таки имеет.
   - Марла. - Не получив ответа, Бидж повторила громче: - Марла!
   - М-м?  -  Марла,  уже  снова  успевшая  углубиться  в  свои  записи,
вздрогнула и подняла голову.
   - Прости, что отрываю. Конфетка еще велел  мне  просмотреть  карточки
государственной регистрации - чтобы я знала, как и что. Сам он не  очень
разбирается во всей этой системе.
   - Как и все они. - Марла по  привычке  бросила  взгляд  через  плечо,
чтобы убедиться, что доктор  Трулав  ушел.  Она  показала  на  картонную
коробку с карточками на столе. - Поэтому  в  аптеке  и  занимаются  этим
сами. Смотри сколько угодно. Чего-чего, регистрационных  карточек  здесь
хватает.
   Бидж открыла коробку,  но,  встретив  усталые  глаза  Марлы,  ласково
сказала:
   - Я заберу ее на другой стол и не буду тебе мешать. Ты  занимайся.  -
Она перенесла коробку и села спиной к Марле.
   Карточки  государственной  регистрации  содержали  сведения  о   всех
заявках (и их выполнении) на препараты, которые могли бы  использоваться
как наркотики человеком. Все это были лекарства, отпуск  которых  строго
контролировался. Бидж нашла заявки на амфетамины, на валиум...
   Заказов на морфий оказалось значительно больше,  чем  можно  было  бы
ожидать: едва ли, даже  учитывая  его  применение  для  обезболивания  у
лошадей, ветеринарный колледж нуждался в таком количестве.
   Отпуск такого рода лекарств обязательно заверялся подписью врача. Все
знали, что чаще всего они  бывают  нужны  Конфетке  и  доктору  Трулаву:
Конфетка занимался оперативным лечением крупных  животных,  а  Трулав  -
фармацевтическими исследованиями.
   Все  требования  на  морфий  были  заверены  аккуратной,  разборчивой
подписью доктора Трулава.
   Легкий храп, раздавшийся у нее за спиной, заставил  Бидж  подпрыгнуть
на месте. Марла заснула над своим учебником.
   Бидж закрыла коробку с карточками и собралась  уходить,  потом  снова
подошла к подшивке заявок.
   Работа  ветеринара  научила  ее  тщательности.  Бидж  пролистала  все
требования за последний месяц, обращая  внимание  на  последовательность
регистрационных номеров. Здесь заказов доктора Трулава оказалось гораздо
меньше, чем на карточках государственной регистрации. Бидж не могла быть
уверена, что все отсутствующие заявки - это заявки  на  морфий,  но  это
казалось вероятным.
   Столь же тщательно Бидж просмотрела заявки Конфетки. Среди  них  было
очень мало требований на лекарства строгой отчетности, все  записи  были
очень  аккуратны.  Бидж  внезапно   почувствовала   угрызения   совести:
Конфетке, может быть, придется отвечать за то, что она получила доступ к
средству  для  самоубийства.  Однако   это   все-таки   лишь   небольшое
предательство с се стороны, многие  самоубийства  оставляют  после  себя
гораздо худшие последствия...
   Бидж  вынула  последнее  требование,  написала  рядом   с   названием
пентобарбитала "Через Бидж Воган"  и  -  крупными  буквами  -  "Одобрено
доктором Трулавом - смотри регистрационную книгу". Это по  крайней  мере
снимет ответственность с одного Конфетки. Бидж на всякий случай  открыла
и регистрационную книгу, чтобы убедиться, что  Трулав  все  там  пометил
верно.
   Запись вверху страницы привлекла ее внимание:
   "№ 7089. Фледексин. 20 г. Для исследований  на  кошках.  Исполнитель:
доктор Чарльз Доббс. Соисполнитель: доктор Люсилла Бодрэ".
   Никакой Люсиллы Бодрэ в ветеринарном колледже не было. Бидж вернулась
к подшивке требований и прочла заказ Конфетки. Внизу страницы карандашом
было помечено:  "14.00.  Опытная  станция".  Типичная  записка  Конфетки
самому себе. Бидж положила требование на место, заперла  шкаф  и  быстро
покинула аптеку. Конфетка рассеянно поблагодарил ее, когда  она  вручила
ему  заказанные  анестетики  и  его   удостоверение.   Он   стоя   читал
одновременно две книги - одну по оперативному лечению  хищников,  другую
по анатомии кошачьих.
   - Ты разве не собираешься мыться? - спросил Бидж Дэйв. - На этот  раз
нет, - улыбнулась ему девушка. -  Вы  с  Лори  как  раз  те  ассистенты,
которые нужны Конфетке. Я пойду прогуляюсь.  Желаю  удачи.  -  Бидж  еле
удержалась от того, чтобы не поцеловать его на прощание.
   Что-то в ее голосе заставило Конфетку взглянуть на нее.  Бидж  отвела
глаза, к ее облегчению, и Конфетка, и  Дэйв  были  слишком  погружены  в
приготовления к операции, и только Лори продолжала смотреть  внимательно
и, как показалось Бидж, встревоженно.
   Бидж была уверена, что все слышат, как позвякивают у нее  в  рюкзачке
ампулы с пентобарбиталом и шприц. Только выйдя из колледжа - в последний
раз, сказала себе Бидж, - она с облегчением перевела дыхание.
   Проникнуть на территорию опытной  станции,  где  выращивались  разные
виды кормовых растений, было  нетрудно:  многие  студенты,  несмотря  на
плакат "Вход запрещен", к вящему неудовольствию персонала,  использовали
выкошенный склон как место для прогулок. Даже в засуху участки злаков  -
каждый со своей табличкой - были зелены:  за  ними  хорошо  ухаживали  и
поливали. Бидж прошла по разделяющей их дорожке так  же  осторожно,  как
если бы пробиралась на Перекресток.
   Одна из тропинок была перегорожена колышком с  дощечкой,  на  которой
значилось: "Испытания гербицидов. Опасная зона". Буквы были написаны  от
руки и совсем не походили на все другие  надписи  на  опытных  участках.
Дорожка вела к зарослям ежевики и  робинии,  из-за  которых  выглядывала
сетчатая ограда небольшого загона и дощатый сарай.
   Подойдя поближе, Бидж разглядела, что вокруг забора из  металлической
сетки  тянется  расчищенное  пространство,   внутренняя   часть   загона
представляла собой квадрат, засеянный короткой густой травой, выведенной
на опытной станции специально  для  стадионов.  Один  угол  был  завешен
брезентом, дававшим тень, там же стояли две миски - одна с водой, другая
с патентованным кошачьим кормом.
   Вдоль сетчатой загородки бегала и мяукала, пытаясь просунуть в ячейки
лапу, ухоженная и упитанная кошка-цветочница.
   Бидж бросила быстрый взгляд на дорожку  позади  себя,  девушка  почти
удивилась, увидев обычные строения университетского городка - спортивный
зал и трибуны стадиона с высокими  металлическими  опорами  прожекторов,
это все еще была Вирджиния.
   Чернокожая женщина лет тридцати пяти деловито шла от сарая к  загону.
Даже  в  джинсах  и  футболке  она  выглядела  как   научный   работник,
впечатление усиливалось лабораторным журналом у нее в руках.
   - Не подходите к загону, - быстро сказала она, озабоченно взглянув на
Бидж. - Да и вообще быть  здесь  вам  не  полагается,  -  закончила  она
властно.
   - Так же, как и ей, - ответила Бидж, показывая  на  кошку-цветочницу.
Девушка перегнулась через ограду и почесала животному  ухо.  -  Ну  что,
дружочек, скучаешь по приятелям, а?
   Женщина с лабораторным журналом беспомощно на нее смотрела.
   Наконец Бидж спросила:
   - Вы Люсилла Бодрэ? - и протянула женщине руку. -  Я  Бидж  Воган.  Я
работаю с доктором Доббсом. - Женщина с облегчением улыбнулась и  пожала
руку Бидж. Доктор Бодрэ была привлекательной женщиной, хотя ее несколько
портили воспаленные слезящиеся глаза. Бидж заметила, что  из  кармана  у
нее торчит пачка бумажных салфеток.
   - Прошу прощения за резкость. Я не  ожидала  вашего  прихода.  -  Она
говорила с таким же каролинским акцентом, что и Ли Энн.
   - Это моя вина, - искренне извинилась Бидж. - Я пришла  сюда  раньше,
чем ожидал доктор Доббс. - Это  было  истинной  правдой.  -  У  меня,  к
сожалению, мало времени. Я просто хотела посмотреть,  как  идут  дела  у
этого малыша. - Бидж продолжала гладить котенка. - Я работала с ним в...
   - Счастливица, - выдохнула доктор Бодрэ. - Ох, вы и счастливица!
   "Счастливица?  -  подумала  Бидж.  -  Это  я-то,  собравшись  сегодня
покончить с собой?" Вслух она сказала:
   - Как у него дела?
   - Раны еще заживают. - Доктор Бодрэ показала на выбритые  места,  где
еще не были сняты швы. - Вы что, уже хотите забрать его обратно?
   Бидж притворилась смущенной:
   - Мне очень неприятно беспокоить вас раньше времени...
   - Ну, я ведь обещала доктору Доббсу, что  верну  киску  сразу  же  по
выздоровлении. -  Женщина  засмеялась.  -  Он  заставил  меня  три  раза
повторить обещание, пока я не спросила, не требуется ли  ему  письменная
гарантия. На это он только и сказал: "Если ваше слово ничего  не  стоит,
то и письменное обещание имеет ту  же  цену".  -  Она  присела  рядом  с
кошкой-цветочницей и тоже погладила животное. - Мне и  в  голову  бы  не
пришло обмануть Конфетку.
   Как Бидж замечала много раз. Конфетка нравился женщинам.
   Бидж осторожно ощупала швы:
   - Нет ни воспаления, ни нагноения. С котиком все будет в порядке.  Он
не доставляет вам хлопот? Доктор Бодрэ слегка нахмурилась:
   - Он что-то беспокоится все время, не  могу  понять  почему.  У  меня
такое чувство, что я не понимаю чего-то важного.
   На верхушку куста опустилась  малиновка,  полились  чистые  звуки  ее
песенки. Кошка-цветочница отчаянно  заметалась,  пытаясь  дотянуться  до
птички сквозь проволочную сетку.
   Доктор Бодрэ озабоченно посмотрела на котенка:
   - И почему он все время такой нервный? Бидж сорвала  охапку  ромашек,
росших рядом с дорожкой:
   - Он ведет себя так по двум причинам. Во-первых, ему негде спрятаться
от крылатых хищников. - Перед ее мысленным  взглядом  возникла  картина:
птица рок, уносящая в когтях кошку-цветочницу, а  заодно  и  доктора.  -
Во-вторых, он привык питаться иначе - не из миски, а поймав себе на обед
птичку.
   Бидж перебросила цветы  через  сетку.  Котенок  жадно  набросился  на
растения, ловко перекусывая стебли и вплетая цветы  себе  в  мех.  Через
несколько секунд его почти не было видно под зеленью  -  розовел  только
нос. Зверь затаился в углу загона, ближайшем к кусту ежевики, на который
опустилась стайка дроздов. Доктор Бодрэ была очарована.
   - Они все так делают?
   - О да. И к тому же они живут стаей, что необычно для кошек.
   - И это так для него важно?
   - Конечно. В одиночестве он не может вести привычный образ жизни.  Вы
не биолог?
   - Я медик,  -  ответила  Люсилла  Бодрэ  слегка  высокомерным  тоном,
который  Бидж  и   раньше   приходилось   слышать   от   исследователей,
занимающихся человеческими болезнями. - Занимаюсь изучением аллергии.  -
Она  криво  улыбнулась,  увидев  выражение  лица  Бидж.  -  Это   ужасно
интересный предмет. А сейчас мне представилась такая возможность...
   Она подошла к загородке и с  ловкостью,  которой  Бидж  позавидовала,
перегнулась  через  сетку  и  зарылась  лицом  в  мех  кошки-цветочницы.
Животное громко замурлыкало.
   - Видите? Никаких последствий, а ведь я страдаю жуткой  аллергией  на
кошачью шерсть.
   - На перхоть, хотите вы сказать.
   -  Да,  конечно.  Самое  удивительное,  что  я  взяла  образцы  и  не
обнаружила никакой разницы между  кошачьей  перхотью  и  перхотью  этого
красавца. - В этот момент она громко чихнула. -  Что  за  цветы  вы  ему
дали?
   - Ромашки.
   - О-о, дьявол. - Она чихнула еще раз. - Да, с моей стороны было глупо
так к ним приближаться. - Доктор Бодрэ направилась к сараю.  Бидж  пошла
за ней и остановилась у двери - помещение было таким крохотным, что  для
двоих места там не оказалось. У  стены  притулился  самодельный  стол  -
дверь, положенная на козлы. На нем  стоял  микроскоп,  а  на  полу  были
разложены алюминиевые футляры с предметными стеклами  и  чашками  Петри.
Все они имели наклейки с  эмблемой  фирмы  медицинского  оборудования  в
Рэли, Северная Каролина, и пометками лаборатории Дьюкского университета.
   Доктор Бодрэ взяла еще  несколько  бумажных  салфеток  из  коробки  и
принялась вытирать слезящиеся глаза и мокрый нос.
   - Теперь вам понятно, почему я занялась исследованием аллергии.
   - А ведь верно, - неожиданно сказала Бидж. - На Перекрестке я  совсем
не чихала и моя сенная лихорадка не разыгралась, даже когда  я  вдохнула
пыльцу с... - Она чуть не сказала "с Книги Странных Путей".
   Люсилла Бодрэ не обратила внимания на неожиданную паузу.
   - Ох, черт. - Она чихнула еще раз  и  пошарила  по  столу  в  поисках
селдана.  -  По  крайней  мере  я  надеюсь  выяснить,   почему   перхоть
кошки-цветочницы подавляет гистаминные реакции.
   - Здорово, - сказала Бидж с завистью. - Но  по  сравнению  с  другими
исследованиями, которые можно было бы провести на  Перекрестке,  это  не
кажется таким уж важным.
   Бидж нарушила непреложное правило: никогда не  преуменьшать  значение
объекта  исследований  другого  ученого.  Доктор  Бодрэ  строго  на  нее
посмотрела, но тут же снова чихнула.
   - Выяснить как можно больше  об  аллергии  чрезвычайно  важно.  Но  я
собираюсь  заняться  и  другими  болезнями  и  иммунитетом  к   ним   на
Перекрестке,   как    только    представится    возможность.    -    Она
покровительственно помахала  лабораторным  журналом.  -  С  чего  бы  вы
начали?
   Бидж понимала, что это риторический вопрос, но не смогла удержаться:
   - С хореи Хантингтона.
   Доктор Бодрэ молча вытаращила на нее глаза.
   - Дело в том, что у меня хорея  Хантингтона.  Я  прошла  генетическое
тестирование, заболевание подтвердилось. У меня уже появились  некоторые
симптомы.
   Доктор Бодрэ смотрела на нее еще несколько  секунд,  потом  лучезарно
улыбнулась:
   - Я же говорю: что вы за счастливица! - У  Бидж  отвисла  челюсть,  а
Люсилла Бодрэ продолжала: - И давно вы заметили исчезновение  симптомов?
- Бидж продолжала молча на нее смотреть. - Доктору Доббсу следовало  мне
все  рассказать.  У  меня  есть  коллега,  который  мог  бы  делать  вам
компьютерную  томографию  и  проверку  рефлексов  каждый  раз,  как   вы
возвращались с Перекрестка.
   - Это помешало бы моим занятиям. Доктор Бодрэ нахмурилась:
   - Это не кажется мне убедительным доводом.
   - Для меня это достаточно убедительно, - твердо  сказала  Бидж.  -  К
тому же доктор Доббс ничего не сказал вам потому, что сам ничего об этом
не знает. Он выбрал четверых студентов для практики на Перекрестке вовсе
не ради поправления их здоровья. Мне просто повезло. - Бидж  задумалась.
- Да, вы верно сказали - я счастливица.
   - Конечно, - ответила Люсилла Бодрэ с сомнением. - Но Боже  мой,  как
же необходимо, чтобы на Перекресток попали настоящие ученые. Я не хотела
вас обидеть, -  добавила  она  поспешно.  -  Конфетка  Доббс  прекрасный
специалист.
   - Все это так сложно, - неопределенно ответила Бидж: она  обнаружила,
что никак не может сосредоточиться на разговоре. - Ну, мне пора.
   - Передайте от меня привет Конфетке. - Доктор Бодрэ поспешно засунула
салфетки в карман и протянула руку. Бидж рассеянно пожала ее.
   Неосторожный дрозд  сел  на  ограду  загона.  Кошка-цветочница  стала
подкрадываться к нему, Люсилла  Бодрэ,  снова  держа  в  руке  салфетку,
внимательно наблюдала за ними.
   - Очень рада была познакомиться, - тихо пробормотала Бидж.
   Доктор Бодрэ быстро помахала ей, увлеченная своими наблюдениями. Бидж
пошла обратно через опытные участки, вниз по склону  к  университетскому
городку. Она чувствовала себя слишком ошарашенной, чтобы ясно мыслить.
   Всю дорогу она шла, высунув язык - что, наверное, выглядело бы глупо,
будь тут кому наблюдать за ней. Хоть дорожка было неровной, она ни  разу
не споткнулась. Когда она дошла до конца поля, язык ее все еще оставался
высунутым.
   Когда Бидж дошла до начала  улицы,  возникшая  у  нее  мысль  так  ее
поразила, что она была вынуждена  прислониться  к  забору,  несмотря  на
теплое весеннее солнышко, ее затрясло. "Я ведь могла никогда не  узнать,
- подумала Бидж. - Если бы я не пошла на опытную станцию, я  бы  умерла,
так и не узнав, что со мной все в порядке".

Aeaaa 29

   Aидж утратила всякое представление о времени. Когда  она  опомнилась,
она была уже в центре Кендрика, в миле от колледжа.
   По дороге она прыгала на одной ноге, перекидывала камешек из  руки  в
руку, ни разу не уронив его, танцевала и кружилась, ни разу  не  потеряв
равновесия. - Когда? - спросила она вслух, готовая запеть. -  Когда  мне
стало лучше?
   Припоминая последние недели, она теперь могла  проследить  изменения.
Раньше она относила их за счет того, что ей просто  везет,  и  старалась
соблюдать осторожность. Но если подумать - играя в ловилки в  "Кружках",
она последнее время не проигрывала, да и вообще не оступалась  и  ничего
не роняла.
   Бидж, пританцовывая, прошла мимо Дартс-клуба. Посетители таращили  на
нее глаза, но  Бидж  была  слишком  счастлива,  чтобы  обращать  на  это
внимание. Она бросила взгляд на лестницу, ведущую в зал, и крикнула:
   - Я тогда была просто пьяна. Я не была больна - просто пьяна!
   - Это сейчас ты  пьяная,  -  ответил  ей  кто-то.  Бидж  не  обратила
внимания. Она снова побежала вприпрыжку,  запыхавшись,  но  не  в  силах
остановиться. Она оказалась между "Митчем" и  "Джиро"  и  стала  решать,
какого из лакомств ей сейчас больше хочется. Все-таки, пожалуй, джиро...
Она метнулась через улицу, не глядя, куда бежит...
   И еле увернулась от столкновения.
   - Прошу прощения, - радостно пропела  Бидж,  протягивая  руку,  чтобы
поддержать того, кого чуть не сбила с ног... И застыла на месте, не веря
своим глазам.
   Стефан бросил на нее пустой взгляд и отвернулся. Выглядел он  ужасно:
лицо  осунулось,  глаза  запали.  Его  тело,  такое  грациозное  раньше,
казалось теперь изможденным и  неловким,  как  марионетка  с  порванными
нитями.
   Он  прижимал  к  себе   рюкзак,   в   котором   проглядывало   что-то
прямоугольное. Руки его  походили  на  гипсовые,  и  только  синие  вены
выступали на безжизненной коже.
   - Стефан? - Бидж протянула руку и коснулась его щеки. - С тобой все в
порядке?
   Он рванулся в сторону и побежал по улице, не  оглядываясь.  Ноги  его
подворачивались - бежать в набитых бумагой кроссовках было неудобно.  Но
ведь раньше это ему не мешало...
   Рядом с Бидж остановилась Диди:
   - Не твой ли это дружок? Или он клиент? - Она с интересом  посмотрела
вслед Стефану. - Он очень изменился, не правда ли?
   Бидж растерянно посмотрела на Диди, потом на убегающего  Стефана.  Но
она не успела кинуться за фавном - Диди вцепилась  ей  в  плечо  жестом,
странно напомнившим Бидж жест грифона.
   - Я знаю, что ты что-то затеяла, -  сказала  она  тихо.  -  И  доктор
Трулав знает тоже. Рано или поздно я выясню, в чем дело.
   - Черта с два. - Бидж стряхнула ее руку. Но было уже  поздно:  Стефан
скрылся за углом.
   Бидж обернулась, размышляя о том, куда бы это в Кендрике  мог  ходить
Стефан. Он не был рядом с  ювелирным  магазином,  он  миновал  "Митч"  и
"Джиро". Дальше начинались университетские здания... Библиотека.
   Миссис Собелл не было на  месте.  Бидж  кинулась  в  картографический
отдел, прямо к полкам.
   Миссис Собелл сидела на полу, привалившись спиной к рядам  книг,  как
бы защищая их - слишком поздно. Ноги ее были вытянуты в  проход,  волосы
всклокочены, у  Бидж  мелькнула  абсурдная  мысль,  что  она  похожа  на
встревоженную курицу, приемный сын которой - утенок -  уплыл.  Рядом  на
нижней полке между книгами зияло пустое пространство.
   - Я как раз думала, не появитесь ли вы, - безжизненно сказала  миссис
Собелл Бидж.
   - Вы могли меня вызвать, - ответила Бидж, совсем упустив из виду, что
миссис Собелл никак не могла бы с ней связаться. - Вы уже искали ее?
   - Ох, дорогая, конечно, я искала ее, хотя  и  знала,  что  не  найду.
После того переполоха я вставила в корешок металлический штырь, так  что
система сигнализации сразу сработала бы, если  бы  кто-то  попытался  ее
вынести.
   - Но все библиотечные книги имеют такие предохранительные устройства.
- Бидж вспомнила, как сама несколько раз включала систему  сигнализации,
пытаясь выйти через арку у входа с  чем-то  металлическим  в  сумке,  за
исключением  пожарных  лестниц   другого   выхода   из   библиотеки   не
существовало. Даже окна были всегда на запоре.
   Миссис Собелл показала ей металлический  стерженек  с  креплениями  и
чем-то вроде магнита на одном конце.
   - Такое устройство установлено только на очень  немногие  книги.  Оно
включает особую систему тревоги и сообщает шифр украденной книги.
   - Я никогда о таком не слышала.
   - Вам это и не положено. Только охрана - и в данном случае я - знает,
что означает шиФр. - И охранная сигнализация сработала?
   - Охрана не  поняла,  в  чем  дело,  поскольку  каталожный  номер  не
соответствовал имеющемуся у них списку. - Миссис Собелл уныло  взглянула
на Бидж: - Он был записан только у меня. Скажите, дорогая,  у  вас  есть
какие-нибудь предположения о том, кто мог взять Книгу Странных Путей?
   - Абсолютно никаких, - ответила Бидж, честно  глядя  в  глаза  миссис
Собелл.
   - Понятно, - отозвалась та после паузы. - Что ж, спросить  все  равно
стоило.
   Она отвернулась и сказала, как будто говоря сама с собой:
   - Когда целый мир в опасности, не надо стесняться задавать вопросы.
   Бидж повернулась и быстро пошла  к  выходу.  Она  знала,  что  миссис
Собелл удивленно смотрит ей вслед, но ей было  все  равно  -  дело  было
слишком срочное.

Глава 30

   Дверь в кабинет Конфетки была приоткрыта, но самого его  нигде  видно
не было. Только на столе лежала его черная сумка.
   Бидж заглянула в операционную, в конференц-зал, во все холлы и  даже,
что было редкостью в ветеринарном колледже, вызвала его по пейджеру,  но
без результата.
   Она вернулась в кабинет,  написала  короткую  записку  с  объяснением
того, что и почему собирается  сделать,  перевернула  бумагу  написанным
вниз, на обороте крупными буквами написала "Срочно" и подчеркнула  слово
три раза.
   -  Надеюсь,  до  него  дойдет,  насколько  это  срочно.  Бидж   резко
обернулась. Через плечо ей заглядывала Ли Энн. Девушка ткнула пальцем  в
записку:
   - Эта книга, которую украли, - из нее Конфетка переснимал  те  карты,
по которым мы ездили на Перекресток?
   Бидж кивнула.
   - И вот как вам с Дэйвом удалось попасть туда и вернуться: ты знала о
книге. Ну и хитрюга. Но улыбка тут же сбежала с ее лица.
   - Но если книги теперь нет, как же ты рискуешь туда отправляться?
   Вместо ответа Бидж открыла черную сумку  Конфетки.  В  ней  оказались
ксерокопии четырех статей (о расслоении  роговой  ткани,  патологических
родах у свиней, хирургической коррекции смещения сычуга, завороте века у
ягнят), номер "Американского охотника" за прошлый март и зеленая тетрадь
на спирали с надписью "Журнал практики". Бидж нерешительно посмотрела на
нее.
   - Мы не должны ее открывать, - решительно заявила Ли Энн.
   Бидж подняла тетрадь за проволочную спираль  и  потрясла  ее.  Оттуда
выпали сложенные ксерокопии карт.
   - Вот они, - воскликнула Бидж, хватая карты. - Я еще раз взгляну,  не
видно ли где Конфетки...
   Но Ли Энн уже исчезла.
   Бидж быстро обошла здание, но Конфетки так и не нашла. Она  подумала,
не рассказать ли обо всем грифону, но решила  этого  не  делать:  грифон
немедленно покинет клинику, а к этому он еще не  готов.  И  еще,  против
воли призналась себе Бидж, есть и вторая причина не говорить ему: грифон
через Лори имеет доступ к фармацевтическим средствам.
   Бидж  побежала  к  своей   машине   и   остановилась   в   изумлении:
прислонившись к капоту, ее ждали Дэйв, Анни и Ли Энн.
   - Уж не думала ли ты отправиться в одиночку? - спросил Дэйв.  -  Дело
может оказаться опасным, - покачала головой Бидж.
   - Как уже не раз  и  бывало,  -  возразила  ей  Анни.  Бидж  помахала
ксерокопиями карт:
   - Но что, если им уже несколько дней и дороги изменились?
   Никто ничего на это не ответил. Наконец Анни сказала просто:
   - Тогда мы можем понадобиться тебе.

***

   Бидж не дала Дэйву сесть за руль, он взял на себя роль штурмана,  но,
как выяснилось, не так уж хорошо умел читать карту. После двух отчаянных
поворотов в последний момент еще до того,  как  они  пересекли  каменный
мост, Ли Энн решительно выхватила у него  ксерокопию  и  стала  уверенно
командовать: - Налево на следующем разветвлении, потом повернуть и сразу
за поворотом направо...
   Бидж включила радио, поймав студенческую  университетскую  программу.
Дэйв удивленно поднял брови, но не попросил ее выключить.
   Звук  скоро  ослаб,  затем  приемник  завыл,  ловя  шум   статических
разрядов. Потом голос диктора отчетливо произнес:
   - Добрый вечер. Сегодня на волнах Би-би-си-1...
   Когда они  оказались  на  перекрестке  за  поворотом,  радио  поймало
скорострельную испанскую речь - судя по скорости, латиноамериканскую. На
следующей развилке из динамика донесся голос, говоривший, как показалось
Бидж, по-арабски.
   Еще один поворот, и теперь студенты услышали музыку - пронзительную и
ни на что им известное не похожую, впрочем, это мог быть и язык...
   Наконец они добрались до моста. С этого момента  все  передачи  стали
отдаляться, пока совсем не затихли.
   Ли Энн посмотрела на карту, потом на дорогу впереди:
   - Странно.
   - Что? - Бидж автоматически затормозила.
   - Впереди дорога разветвляется на три, а на карте  ответвлений  всего
два, и если верить ей, нам нужно поворачивать налево.
   - Вот и начинается минное поле, - сказал Дэйв. -  Поедем  по  средней
или по левой?
   Ли Энн внимательно всматривалась в лежащие перед ними дороги.
   - Я бы выбрала ту, по которой меньше ездили, - сказала Анни  голосом,
который почти не дрожал.
   - Налево, - наконец решила Ли Энн. Бидж тронула машину,  одновременно
вертя левой рукой ручку настройки умолкшего приемника. Лес  по  сторонам
дороги казался более или менее обычным, хотя и более  сумрачным,  чем  в
Вирджинии. Бидж прибавила скорость.
   Неожиданно приемник наполнил машину звуком ровного гудения,  похожего
на гудение роя пчел. Бидж почувствовала, как по рукам пробежали мурашки,
и резко нажала на тормоз.
   Гудение по-прежнему было слышно, и студенты с опаской стали озираться
по  сторонам.  Дорога  шла  к  горам,   которые   напоминали   скопление
шестиугольников. Деревья на обочинах перемежались большими, похожими  на
резиновые, незнакомыми зелеными растениями.
   Анни забилась в угол, растирая руки, как будто они окоченели.
   Бидж включила задний ход и, глядя через плечо, стала подавать  машину
обратно с чрезвычайной осторожностью, стараясь  не  отклониться  от  еле
заметного следа шин на дороге.
   Когда  они  достигли  знакомого  разветвления,   Бидж   почувствовала
головокружение  и  только  тогда  осознала,  что  весь   обратный   путь
задерживала дыхание.
   Медленно и осторожно они въехали на среднюю дорогу.  Через  несколько
минут перед ними открылась речная долина, и дорожная команда, работавшая
здесь, узнав их, помахала студентам. Но на этот раз улыбок  не  было,  и
сразу, как машина проехала, рабочие начали перекапывать дорогу.
   Бидж нажала на педаль газа почти так же отчаянно, как Дэйв  на  своем
мотоцикле.
   - Нужно предупредить Филдса.
   - Почему? - спросил Дэйв, но не стал оспаривать предложение Бидж.
   - Потому что он знает, что делать. - Машина  промчалась  мимо  долины
единорогов, мимо холмов - к "Кружкам".
   - Ты пошлешь известие  через  этого  паршивца-попугая,  -  неожиданно
спросила Ли Энн, - верно?
   - Наверное.
   - А что потом?
   Бидж оглядела  остальных  и  почувствовала  то  же,  что  должен  был
чувствовать Конфетка, когда приходилось принимать  решения,  от  которых
могла зависеть жизнь других людей.
   - Потом мы вернемся. Все равно больше мы сделать ничего не сможем.
   - А если окажется, что сможем? - спросила Анни. Бидж  смотрела  прямо
вперед.
   - Тогда нам и придется решать.
   Кружка собственной персоной стоял в проходе  между  скал,  ведущем  к
гостинице. Он знаками показал Бидж, чтобы она подъехала  поближе,  потом
поднял руку:
   - Оставь машину здесь. - Что у него в другой руке, видно не было.
   Бидж выскочила из машины, остальные следом.
   - Нам нужно послать сообщение Филдсу. Может, твой попугай...
   Кружка покачал головой:
   - Он слишком вымотался. Сегодня дважды пришлось летать  к  границе  и
обратно. - Осунувшееся лицо Кружки  было  мрачно.  -  Вам  не  следовало
приезжать сюда.
   - Раньше ты никогда не возражал против нашего  появления,  -  сказала
Анни.
   - Раньше мы никогда не были  на  грани  войны.  Студенты  непонимающе
посмотрели на Кружку. Он открыл для них входную дверь.
   - Вы же слышали о Моргане.
   - Несколько раз, - ответила Ли Энн.
   - Она наступает с небольшой армией. Вы ведь встречали вир: вот они-то
ее и ведут. -  Казалось,  Кружка  обращается  не  столько  к  студентам,
сколько к самому себе, обдумывая планы на дальнейшее. - Она  приведет  с
собой всех чудищ, берсерков и оборотней, кого только сможет завербовать.
Из них получатся страшные штурмовые  части,  они-то  на  нас  первыми  и
нападут. Потом пойдут вымуштрованные ею  неудачники  -  ими  она  готова
пожертвовать. Но она может прийти сюда с армией  только  в  том  случае,
если получит возможность находить дорогу не с помощью вир.
   - Книга Странных Путей из нашего мира была украдена, - сказала Бидж.
   У Кружки опустились руки.
   - Так вот в чем дело. - Он  провел  студентов  в  холл.  Декоративные
планки были сняты, открыв узкие бойницы в стенах коридора. Только теперь
стало видно, насколько толсты стены и как продуманно расположены бойницы
- из внутренних помещений гостиницы коридор мог простреливаться с  обеих
сторон.
   Попугай сидел на своем насесте,  спрятав  голову  под  крыло.  Бросив
взгляд на вошедших, он тихо буркнул "Привет" и снова уснул. Никогда  еще
студенты не видели его таким вежливым.
   Кружка запер наружную, а потом и внутреннюю дверь  в  зал.  Все  окна
были  закрыты  ставнями,  в  которых  оказались   запирающиеся   изнутри
маленькие отверстия. Мелина только мельком взглянула на людей, она  была
занята тем, что запирала последние из них.
   Кружка, сгорбившись, опустился на скамью и устремил взгляд в пустоту.
Анни подошла к нему, думая, что он нуждается в помощи. Кружка грустно ей
улыбнулся:
   - А вы знаете, я ведь надеялся,  что  именно  вы  окажетесь  шпионами
Морганы. Будь это так, мы с Мелиной сумели  бы  разделаться  с  вами,  и
тогда, кроме Конфетки Доббса, нам некого было бы опасаться.
   Мелина молча подошла к Кружке и погладила его по плечу. Он накрыл  ее
руку своей.
   - Мы  можем  скрыться,  -  предложила  девушка-фавн.  Кружка  покачал
головой:
   - В юности я однажды так и сделал. Больше скрываться я не стану. - Он
повернулся к Мелине: - А  вот  тебе,  юная  леди,  тебе  стоит  покинуть
гостиницу.
   Мелина явно была испугана, но решительно отказалась. Кружка  похлопал
ее по руке и обратился к остальным:
   - Что касается вас, то не знаю, как и быть. Вернуться  тем  же  путем
вам уже не удастся. - Он пожал плечами. -  Оставайтесь  здесь  со  мной.
Когда придет Моргана, мы сделаем, что сможем.
   - Сэр, а не сумеет ли генеральный инспектор... - начала Ли Энн.
   - На этот раз нет. - Кружка выглядел встревоженным. -  Его  нигде  не
могут найти вот уже неделю. Ни надписей "Правосудие", ни  тел.  Если  он
пробудет в отсутствии еще дольше, все решат, что он мертв, и кто  знает,
что тогда может случиться? - Кружка добавил с сожалением: - Я готов  был
бы убить кого-нибудь сам и притвориться, что это его деяние, но уж очень
трудно имитировать его стиль.
   Бидж не была уверена, шутит Кружка или нет. Дэйв выглянул через  одну
из амбразур:
   - А у короля Брандала есть армия?
   - У него есть только мы. И еще дорожные  команды,  -  мрачно  ответил
Кружка. - Этим утром  они  принялись  менять  все  повороты,  ведущие  с
Перекрестка. К вечеру никто не сможет найти дороги, кроме вир и  тех,  у
кого есть Книга Странных Путей. Так что продолжай посматривать  и  скажи
мне, если кто-нибудь появится.
   - Что еще мы можем сделать? - спросила Бидж. Кружка развел руками:
   - Сейчас? Нам остается только ждать,  пока  беда  доберется  до  нас.
Может быть, это случится не сразу, но случится обязательно.
   Он встал и начал перечислять - для себя так же, как и для остальных:
   - Еда у нас есть. Что бы это была за гостиница, не  будь  тут  запаса
продовольствия.  И  местоположение  у  нас   благоприятное.   Пруд   над
гостиницей обеспечит нас водой и на случай пожара, и  на  случай  долгой
осады. - Кружка бросил взгляд на колонну,  подпиравшую  крышу  в  задней
части зала, и у него вырвалось: - А может  быть,  и  для  других  целей.
Входная дверь футовой  толщины,  стены  тоже  надежны,  а  окна  закрыты
ставнями. Коридор удобен для отражения нападения...
   - Ты планировал все заранее.
   - Я строил гостиницу с учетом этого. - Он обвел рукой помещение: -  Я
строил дом,  который  мог  бы  выдержать  атаку.  При  строительстве  не
рассчитываешь на конец собственного мира, а стремишься отсрочить его.
   Кружка двинулся вокруг зала, проверяя, надежно ли заперты ставни.
   - Но если теперь у нее есть  книга,  все  изменится.  Без  книги  она
наверняка сначала напала бы на нас теми отрядами, которые  ей  не  жалко
потерять. - Он улыбнулся Бидж и на секунду стал прежним  Кружкой.  -  Ты
очень догадливая, девочка моя. Как ты думаешь, почему она явится  именно
сюда?
   - Потому что она думает, что здесь сможет получить Книгу.
   - Совершенно верно, - ответил он мрачно. - Ив  некоторых  отношениях,
по крайней мере в ближайшее время, это нам на руку.
   До них донесся приглушенный стук в дверь. Кружка насторожился:
   - Видит кто-нибудь, кто это?
   Ответа не последовало. Кружка вздохнул:
   - Наша система часовых нуждается в усовершенствовании.  Наверное,  он
обошел гостиницу  сзади.  Мелина,  посмотри,  не  появился  ли  там  еще
кто-нибудь.
   Мелина подбежала к лестнице и осторожно взобралась  по  ней.  Бидж  и
Дэйв подошли к двери в коридор и вопросительно посмотрели на Кружку. Тот
сделал знак открыть. Бидж, оказавшись в проходе,  почувствовала  приступ
клаустрофобии и с  опаской  посмотрела  на  амбразуры  в  стенах,  потом
подбежала к входной двери и прислушалась.
   - Впустите меня, - невнятно донеслось снаружи.
   Не глядя на Кружку, Бидж отодвинула засовы. Дэйв  с  помощью  Ли  Энн
открыл тяжелую дверь.
   Стефан, задыхаясь и прижимая к себе рюкзак, метнулся в дверь и рухнул
на пол.
   Студенты быстро задвинули засовы. Бидж опустилась на колени  рядом  с
фавном. Он был бледен как мел, насколько это возможно при смуглой  коже.
Он жалобно взглянул на девушку и отвернулся.
   - Внесите его внутрь, - распорядился Кружка. Студенты  оглянулись  на
него. В правой руке трактирщик держал топор, в левой - разделочный  нож,
за пояс был заткнут короткий меч.
   - Но он ранен.
   - Если его оставить здесь, он погибнет.  Они  перенесли  Стефана  так
осторожно,  как  только  могли.  Он  все  еще  задыхался  и  дрожал,  но
по-прежнему крепко прижимал к себе рюкзак.
   Стефана нес в основном Дэйв, девушки только  поддерживали,  фавн  был
совсем легким. Его уложили на один из столов.  -  Что,  черт  возьми,  с
тобой случилось? Где ты был? - спросил Дэйв. - Он был в Кендрике. -  Все
вытаращили глаза на Бидж, которая решительно договорила: - Я видела его.
Должно быть, он бежал всю дорогу.
   - Но почему мы его не заметили? - удивленно спросила Ли Энн.
   - Есть и другая дорога -  пешеходная  тропинка,  -  сказала  Анни.  -
Кстати, довольно опасная.
   Стефан, явно испытывая глубокий стыд, прошептал:
   - Вы не должны быть здесь. Я надеялся, что больше не увижу вас. -  Он
смахнул слезы. - Никогда не увижу, после того, что я сделал.
   - Что, черт возьми, с тобой случилось? - непонимающе  повторил  Дэйв.
Фавн облизнул губы и попытался сосредоточиться.
   - Она сказала, что я стану умнее. - Стефан в первый раз за все  время
посмотрел на Бидж. - Она обещала, что это сделает меня умнее, и я  смогу
стать ветеринаром, и смогу понравиться... А потом, когда я захотел  еще,
она сказала, что я получу, только если сделаю кое-что... Я  знал,  знал,
что это неправильно, но тогда я уже не мог... не мог... - Он  отвернулся
и горько заплакал.
   Бидж стояла рядом, но сделала это Ли Энн - она взяла Стефана за  руку
и повернула ее к свету. Следы иглы на вене были отчетливыми и свежими.
   Стефан выпустил рюкзак, и он упал на  пол  и  раскрылся.  Перед  ними
лежала Книга Странных Путей.

Глава 31

   Они закутали Стефана в одеяла и уложили в углу  зала.  Бидж  принесла
его рюкзак и попыталась поговорить с ним, но Стефан отвернулся к стене.
   В это время около гостиницы появился Филдс.  Он  тихо  сказал  что-то
Кружке, потом подошел к Стефану и  обнял  его,  укачивая,  как  ребенка.
Стефан отвернулся и от него  тоже  и  не  захотел  разговаривать.  Филдс
заботливо снова укутал его и отошел с встревоженным видом. Бидж осталась
сидеть рядом с фавном.
   Наконец к ней подошел Кружка и мягко сказал:
   - Юная леди, вы нам нужны.
   - Для чего? - Ее лицо было залито слезами, но Бидж  было  все  равно,
заметит ли это Кружка.
   - Как только Моргана поймет, что ваш приятель книгу ей  не  принесет,
она пошлет за ней кого-нибудь другого.
   - Кого?
   - Кого сможет. Любого, кем ей не жалко пожертвовать, отправив  вместе
с вир. -  Кружка  протянул  руку:  -  Дайте  мне  книгу.  -  Заметив  ее
колебание, он добавил: - Пожалуйста.
   Бидж поднялась на ноги, но вместо того, чтобы  отдать  Кружке  книгу,
бросилась к очагу и швырнула ее в огонь. Жир со  сковородки  выплеснулся
на книгу, разбегаясь по переплету огненными струйками и образуя пылающую
лужицу вокруг. Кружка был раздражен:
   - Зачем вы это сделали? Теперь будет трудно вытащить ее.  -  Он  взял
каминные щипцы и вынул ими книгу из огня. Как только весь жир сгорел, он
спокойно взял книгу в руки и протянул ее Бидж.  Та  осторожно  коснулась
страниц. Переплет  даже  не  нагрелся.  Кружка  смахнул  золу,  и  книга
приобрела свой обычный вид.
   - Неужели нет никакого способа...
   - Никакого. Ее не берет ни огонь, ни кислота, ее нельзя  ни  порвать,
ни разрезать. - Кружка взялся за  страницу  обеими  руками  и  рванул  в
разные стороны. Его руки только скользнули по ней, не причинив  никакого
вреда. - Если бы ее можно было уничтожить, я бы сам это сделал, - сказал
он печально. -  Я  спрячу  ее  вместе  с  собственной  книгой.  И  уж  я
постараюсь умереть прежде, чем нас победят: не хочу, чтобы книги  попали
им в руки только потому, что я по глупости цеплялся за жизнь.
   - А если нас перебьют, - поинтересовалась Бидж, - если они сожгут нас
здесь живьем или обрушат на нас крышу,  книге  ничего  не  сделается,  и
любой сможет ею воспользоваться ?
   - Это не совсем так. - Кружка похлопал по переплету.  -  Есть  такие,
чьи руки она обожжет. Моргана одна  из  них.  Поэтому-то  ей  нужен  был
кто-то еще, чтобы украсть книгу.
   Бидж с жалостью посмотрела на Стефана и смахнула слезы:
   - Почему она выбрала именно его? Стефан ведь совсем не  ориентируется
в библиотеке, он был там всего один раз.  Кружка  нахмурился,  задумчиво
поглаживая подбородок:
   - Ему и не нужно было там ориентироваться.  Думаю,  Моргане  помогает
кто-то из вашего мира, хотя, - продолжил он уклончиво, - этому  человеку
Моргана не очень доверяет. - Кружка сунул книгу под  мышку.  -  Извините
меня. - Он кивнул Филдсу, и они вместе  вышли  из  зала.  Оба  вернулись
через несколько минут, уже без книги. Кружка хлопнул в  ладоши,  собирая
людей вокруг себя.
   - Спасибо, что вы остались, - сказал он так торжественно,  как  будто
объявлял о начале концерта. - Думаю, что  нам  понадобится  помощь  всех
вас, хотя и этого недостаточно, если уж  говорить  правду.  А  теперь  я
должен извиниться перед вами.
   - За что, сэр? - спросила Ли Энн.
   - За то, что скрыл от вас часть правды. Эта гостиница не  совсем  то,
чем кажется. - Он всунул кончик ножа между досками пола и поднял одну из
них. Доска откинулась, как крышка сундука. Кружка начал  вытаскивать  из
тайника короткие загнутые мечи с длинными рукоятями.
   - Они похожи на ловилки для игры, - наивно заметил Дэйв. - Они и есть
ловилки, только не для  игры.  Кружка  тренировал  нас  для  обороны,  -
сказала Бидж  и  обратилась  к  Кружке:  -  Вы  что-то  вроде  командира
ополчения?
   Старик улыбнулся ей:
   - Вы столь же проницательны, сколь хороши собой.
   - И пояса с острыми пряжками - тоже оружие. Кружка вытащил из тайника
маленькую бутылочку с зеленоватой жидкостью:
   - Пряжки могут только ранить. Но помажьте их концы этим, и они станут
убивать. - Кружка достал еще три бутылочки.
   - Вы - генеральный инспектор? У Кружки отвисла челюсть.
   - Как вы могли предположить такое?
   На это Бидж нечего было ответить.
   Кружка привязал веревку к колонне в задней части зала. Бидж  заметила
рядом с ней свежие опилки, пропил посередине колонны был теперь  гораздо
глубже.
   - Если я потяну за нее, - Кружка слегка дернул за веревку, - и крикну
"Держитесь", тогда держитесь за все,  что  окажется  под  рукой.  Крепко
держитесь. - Он осторожно обмотал конец веревки вокруг гвоздя.
   Потом Кружка распределил между ними посты - спокойно и деловито,  как
будто давно был к этому готов. Мелина  на  втором  этаже  стала  главным
наблюдателем. Бидж должна была  следить  за  южной  дорогой,  ведущей  в
прерии. Ли Энн заняла позицию неподалеку от Бидж. Время  от  времени  ее
рука нащупывала что-то в рюкзаке.
   Мелина крикнула сверху:
   - С востока кто-то приближается.
   - Сколько их? - резко спросил Кружка.
   - Не знаю. Плохо видно.
   Остальные сгрудились у восточной стены, выглядывая  через  амбразуры.
Анни сказала с облегчением:
   - Это наше подкрепление.
   Грифон, свесив голову с крыши грузовика, показывал дорогу.  В  кабине
сидели Конфетка и Лори, а между ними еще кто-то, Бидж смогла  разглядеть
только макушку.
   - Что это за ребенок с ними? - спросил  Дэйв.  -  Никогда  не  видела
ребенка с седыми волосами, - с сомнением пробормотала Ли Энн.
   Бидж улыбнулась, увидев, как Лори, выскочив из кабины, протянула руку
миссис Собелл, с опаской слезающей с высокого сиденья. Конфетка  и  Лори
обошли грузовик и помогли спуститься грифону.
   Студенты кинулись отпирать дверь.
   Миссис Собелл вежливо поклонилась каждому,  совершенно  не  удивляясь
тому, что видит. Было невозможно сказать, бывала ли она здесь раньше.
   Конфетка, войдя, поинтересовался:
   - Со всеми все в порядке? Лори, идя следом, хмыкнула:
   - Типичная картина. Хочешь найти студентов - поищи в баре.
   Грифон, которому было  нелегко  протиснуться  сквозь  узкий  коридор,
произнес с достоинством:
   - Мне, пожалуйста, ничего спиртного. Я  на  лечении.  -  Ему  удалось
дойти до середины зала, прежде чем силы оставили его, и он опустился  на
пол, открыв клюв и тяжело дыша.
   Лори и Конфетка немедленно принялись его осматривать.  Студенты  тоже
подошли - на случай, если понадобится помощь.
   - Как вам  удалось  вывезти  его  из  колледжа?  -  спросил  Дэйв.  -
Прокрались к грузовому лифту, потом накрыли его брезентом и нарушали все
ограничения скорости на шоссе. - Конфетка еще раз осмотрел швы - ни один
из них как будто не разошелся. - Как только он  отошел  от  наркоза,  он
потребовал, чтобы его отвезли обратно.
   - Я был должен, - просто сказал грифон.
   - Если только ты попробуешь летать, - сказала Лори  решительно,  -  я
убью тебя своими руками.
   - Даю слово, - ответил грифон. - Только если вы все погибнете.  -  Он
медленно и с трудом поднялся на ноги и перебрался в тот угол, где  лежал
Стефан.
   В дверь осторожно постучали. Кружка впустил Руди и Бемби.
   - Ух ты! - только и сказал Руди. Бемби поинтересовалась:
   - Что случилось? Чем мы можем помочь?
   - Закройте дверь, - со вздохом ответил Кружка. Студенты вернулись  на
свои посты. Увидев, что Ли Энн снова возится  со  своим  рюкзаком,  Бидж
подошла к ней поближе:
   - Я купила для тебя кое-что у ювелира. Ли Энн непонимающе  посмотрела
на нее:
   - Очень мило с твоей стороны, но я не особенно увлекаюсь украшениями,
да и не время сейчас...
   Бидж сунула ей в руку коробку патронов калибра 22.  Ли  Энн  чуть  не
выронила ее - она не ожидала, что коробка окажется такой тяжелой. Открыв
ее. Ли Энн ухмыльнулась:
   - Какая ты предусмотрительная. К тому же серебро мне больше  к  лицу,
чем золото.
   - А для меня ничего, доктор? - спросил Конфетка. Обернувшись, девушки
увидели у него в руке револьвер  большого  калибра.  -  Может,  найдется
что-нибудь карата на пятьдесят три?
   - Неприлично женщине дарить драгоценности мужчине, - ответила Бидж.
   Ли Энн зарядила оружие и пересыпала остальные патроны  с  серебряными
пулями в карман. Конфетка вытащил обойму и  тоже  перезарядил  пистолет.
Кружка грустно наблюдал за ними.
   - Я всегда знал, что огнестрельное оружие проникнет сюда, - и теперь,
когда это случилось, я помогаю людям, принесшим его. Что ж,  это  должно
было случиться.
   Лори взяла в руку короткий меч и с сомнением посмотрела на него:
   - И это все? Мечи, пояса и два пистолета - для  отражения  бог  знает
чего? Есть надежда, что появятся подкрепления?
   - Наверняка, - ответил  Кружка,  -  если  мы  продержимся  достаточно
долго. - Он все еще был печален. - Мы должны постараться.
   - Как долго мы сможем продержаться? - спросила Лори.
   - Если она приведет настоящих воинов... -  Кружка  пожал  плечами.  -
Может быть, на несколько часов нас и хватит. Вряд ли больше.  Мы  должны
постараться, - повторил он.
   - Вперед, в долину смерти, - продекламировала Лори. - Черт бы их всех
побрал. - Она закурила.
   Попугай проснулся и своей раскачивающейся походкой подошел к  Кружке,
серьезно глядя на него.
   - Ну вот, - сказал ему Кружка, - кто бы мог подумать, что мы с тобой,
после всех этих лет, умрем вместе?
   - Дуррашка! - проскрипел попугай и  взлетел  на  второй  этаж.  Через
секунду все услышали его смех: птица вылетела в окно.
   После короткого молчания Кружка пробормотал:
   - По крайней мере я от него избавился.
   Ничего смешного в этом не было, но Анни и Ли Энн засмеялись,  и  даже
Конфетка присоединился к ним.
   И  тут  неожиданно  напряженное  ожидание  нападения  превратилось  в
вечеринку.
   Руди стукнул Дэйва по плечу, а Бемби обняла его. На этот  раз,  когда
она лизнула его в нос, Дэйв ответил ей тем же.
   Появившиеся неизвестно откуда маленькие смуглые человечки  столпились
вокруг Дэйва, хлопая его по коленям и возбужденно вереща.
   - Вы чертовски правы, - сказал им Дэйв. - Лягайте их в задницу!
   Им это ужасно понравилось. Человечки запрыгали, с опасностью для себя
размахивая  поясами  с  острыми  пряжками,  и  разразились  воплями:  "В
задниссу! В задниссу!" Ли Энн была более сдержанна:
   - Я как-то никогда не собиралась  лечь  костьми  при  этом  проклятом
Аламо <В 1836 г. в войне между Мексикой и североамериканским независимым
штатом Техас мексиканской  армией  были  перебиты  все  защитники  форта
Аламо.>. Кружка серьезно кивнул:
   - Я тоже.

Глава 32

   Ожидание протекало на  удивление  спокойно.  Даже  маленькие  смуглые
человечки сидели смирно, глядя прямо перед собой.
   Бидж прикорнула в углу, одной рукой держа Стефана за руку,  а  другой
обняв его за плечи. Его руки были влажными  и  тряслись.  Он  стонал  от
начинающейся ломки и старался не смотреть на девушку. Но Бидж  почти  не
думала о нем. Она погрузилась в горькие мысли о  том,  что  была  совсем
близка к началу новой жизни.
   Кто-то коснулся  козырька  ее  бейсболки  с  эмблемой  "Ориолс".  Она
подняла глаза и увидела миссис Собелл. - Как  замечательно!  "Ориолс"  -
моя любимая команда, знаете ли. А вам они нравятся?
   - Конечно. -  Бидж  чувствовала  себя  глупо,  разговаривая  о  таких
мелочах, когда вот-вот начнется война. - Я иногда  слушаю  их  матчи  по
радио, пока занимаюсь.
   Миссис Собелл широко улыбнулась Бидж:
   - Я так рада, что встретила вас. Когда это все кончится, может  быть,
мы вместе как-нибудь сходим на матч. Бидж засмеялась, хотя  в  глазах  у
нее стояли слезы:
   - Я с радостью.
   К ним на минуту подошел Конфетка:
   - Как у него дела?
   - Неважно. - Бидж отпустила руку Стефана и отошла в  сторонку,  чтобы
поговорить с Конфеткой. - Как он мог так быстро стать наркоманом?
   Конфетка поморщился:
   - Кто знает? Реакция на наркотики зависит от физиологии, а физиология
фавна должна быть достаточно странной. -  Он  внимательно  посмотрел  на
Бидж: - У тебя есть представление о том, сколько времени он колется?
   - Нет, - медленно ответила она, - но не думаю, что особенно долго.
   - Да какое это теперь имеет значение, -  пожал  плечами  Конфетка.  -
Конечно, если мы вдруг останемся в живых...
   Бидж никогда еще не приходилось видеть Конфетку таким мрачным.
   - Что-нибудь не так? - спросила она.
   - Элейн беременна.
   Бидж не сразу вспомнила, что Элейн - это жена Конфетки.
   - Поздравляю.
   - Спасибо. - Он опустился на скамейку у стены. - А  я  здесь  и,  бог
знает, выберусь  ли.  Я  не  смогу  даже  рассказать  ей,  что  со  мной
случилось, если... - Он умолк.
   На это ей нечего было сказать. Она некоторое время смотрела  Конфетке
в лицо, потом вернулась к Стефану.
   Через несколько минут Кружка отрывисто предупредил со второго этажа:
   - Они уже рядом.
   Бидж выглянула в щелку в ставне. Рассматривая марширующую,  ползущую,
крадущуюся армию Морганы, она подумала: "Мне так хотелось  бы  пойти  на
матч "Ориолс".
   Или куда-нибудь еще". Жизнь казалась ей нестерпимо сладостной.
   Тут же они услышали волчий вой, потом еще и еще.
   Кружка спустился по лестнице:.
   - Они воют, чтобы напугать вас.
   - Ха, почему они решили, что нас этим  напугаешь?  -  поинтересовался
Дэйв. Руди и Бемби, сжимая мечи, стояли, прижавшись друг к другу.
   - Сэр, у вас есть какой-то план насчет того, что делать с ранеными? -
спросила Ли Энн.
   - Оттащить их в сторонку и  продолжать  сражаться,  -  резко  ответил
Кружка, выглядывая в амбразуру. Присмотревшись к  приближающейся  армии,
он тихо пробормотал:
   - В этой войне уже есть пострадавшие. Да простит меня Бог-Отчим,  нам
предстоит с ними сражаться.
   Бидж почувствовала, что от почти  непрерывного  волчьего  воя  у  нее
шевелятся волосы. По обеим сторонам дороги трава  шевелилась.  Время  от
времени в ней мелькала серая спина или хвост.
   - А что это за гадостные полулюди-полузмеи? - спросила Ли Энн.
   - Полулюди-полузмеи - это ламии, - ответил Кружка. -  Удавы.  Они  не
очень сообразительны, так что если держаться от них подальше...
   - На это я согласен, - откликнулся Дэйв, - я  к  ним  и  на  милю  не
подойду, если только меня не загонят в угол. - Он немедленно  пожалел  о
сказанном. Бидж окинула взглядом зал: гостиница внезапно стала  казаться
такой маленькой.
   По восточной дороге маршировал отряд людей (или почти людей) числом в
пять или шесть десятков воинов. Впереди  них  рывками  двигалась  группа
мужчин  и  женщин,  повиснув  на  веревках,  опутывающих   вырывающегося
брыкающегося гиганта.
   Бидж  ощутила  тошноту.  Вверх  по  склону  холма  тащили  связанного
Каррона.
   Ли Энн  вытащила  пистолет  и  прицелилась  сквозь  амбразуру,  потом
опустила оружие. С этого расстояния ничем нельзя было помочь кентавру.
   Наступающие   достигли   поворота   к   гостинице.   Женщины-змеи   с
бессмысленными лицами ползли напрямик, через  скалы  и  канавы,  солдаты
старались держаться от них подальше. Каррон все  еще  сопротивлялся,  но
его все-таки уже почти втащили на холм.
   Бидж видела, как толстый воин замешкался и отпил из фляжки. Костлявый
человек - явно выше его рангом - выбил фляжку у него из  руки.  Если  не
считать этого  маленького  происшествия,  армия  приближалась,  сохраняя
дисциплину.
   Солдаты остановились, дойдя до круга скал, опоясывающего гостиницу, и
по одному начали пробираться между машиной Бидж и грузовиком.
   - Они не уверены в том, засели ли мы в доме, и не знают,  на  что  мы
способны, - объяснил Кружка. - Теперь они введут в игру Каррона.
   Действительно,  нападающие  протащили  кентавра  между  автомобилями,
почти удушив его веревками. Последний в этой группе  воин  нес  факел  и
бросил его позади себя.
   Сначала фургон, потом  машина  Бидж  взорвались  и  заполыхали  ярким
пламеНем. Конфетка и Бидж смотрели на это с полным равнодушием.
   - Приготовьтесь, - напряженно прошептал Кружка.
   -  К  чему?  -  Бидж  оглянулась,  чтобы  понять,  от  кого   исходит
предостережение.
   Шесть человек, мужчин и женщин, повиснув на веревках, вывели  Каррона
вперед.  Позади  него  произошло   какое-то   движение,   и   нападающие
расступились.
   Бидж видела, как  между  ними  промелькнула  тонкая  женская  фигура,
девушка была одета в кроссовки,  холщовую  юбку-брюки  и  футболку.  Она
покачнулась, когда один из  солдат  поднял  ее  себе  на  плечи.  Солдат
приблизился к Каррону, и девушка что-то быстро сделала,  коснувшись  его
шеи. Бидж заметила, как на солнце блеснул металл.
   Солдат вместе с  девушкой  отбежал  обратно,  а  остальные  подтащили
кентавра метров на десять к гостинице.
   Там  они  остановились  и  ослабили  веревки.   Каррон   тоже   стоял
неподвижно. У Бидж  на  секунду  мелькнула  безумная  надежда,  что  они
собираются освободить кентавра.
   Но  тут  лицо  его  исказилось,  челюсть  отвисла.  Каррон  завизжал,
взвиваясь на дыбы и брыкаясь.
   Двое солдат размахнулись изо всех сил и ударили его по крупу плоскими
сторонами мечей. Каррон, выкатив невидящие  глаза,  рванулся  вперед  со
страшной скоростью.
   Кружка обеими руками схватил Ли Энн и Бидж и  оттащил  их  от  стены.
Стена заходила ходуном, когда весящее тонну  тело  Каррона  врезалось  в
нее, в центре бревна немного разошлись и выпятились внутрь.
   - У него эпилептический припадок! - вскрикнула Ли Энн. - Они  вкатили
ему что-то, скорее всего морфий.
   - Они используют его как таран, - прокричал в ответ Кружка. Его голос
был полон горечи, какой студенты никогда раньше за ним  не  замечали.  -
Что за чудовища! Убивайте их при первой возможности! Это чудовища!
   Каррон все еще визжал. Бидж рискнула выглянуть в щель в стене, хотя и
понимала,  что  если  в  этот  момент  кентавр  ударит  снова,   ей   не
поздоровится.
   Солдаты, натянув веревки, оттащили кентавра назад и снова  развернули
лицом к гостинице. Он продолжал брыкаться и кричать. Лицо его было все в
крови, грудь изранена о стену,  а  веревки  оставили  на  шее  и  плечах
вспухшие красные рубцы.
   Нападающие снова погнали его вперед, крича и нанося удары по крупу.
   На этот раз стена не выдержала, толстые бревна разошлись.
   Судя по крикам снаружи, теперь солдатам было все  труднее  удерживать
мечущегося стонущего кентавра. Его лицо превратилось в сплошную кровавую
маску.
   Конфетка спрыгнул из люка, ведущего на второй этаж,  с  пистолетом  в
руке.
   Кружка резко скомандовал:
   - Скорее. Стреляй.
   - Каким образом? - Тем не менее Конфетка попытался прицелиться сквозь
амбразуру и выстрелил.
   Двое солдат, тащивших Каррона,  выпустили  веревки,  один  из  них  с
изумлением смотрел на собственный бок, другой схватился за бедро.
   - Да не  в  них.  Застрели  его,  застрели,  прежде  чем  несчастного
заставят...
   - Не могу. - Конфетка отошел от амбразуры. - Я не могу  быть  уверен,
что убью его, стреляя из этой позиции, а только ранить...
   Кружка продемонстрировал большее самообладание,  чем  от  него  можно
было бы ожидать в этих обстоятельствах.
   - Ну что ж, тогда побереги патроны.
   На  секунду  показалось,  будто  солдаты  не  в  силах  справиться  с
кентавром, но тут к ним подошла рыжеволосая женщина.  По  ее  знаку  еще
двое повисли на веревках. Женщина бросила недовольный взгляд на раненых,
в ее левой руке блеснул кинжал, и тут  же  руки  по  локоть  обагрились.
Женщина сделала странный жест, как бы умывая руки в крови.
   - Это она, - в ужасе прошептал Кружка. - Она. Убей ее!
   - Ты чертовски прав, - ответил Конфетка и выстрелил.
   Он промахнулся, а она обернулась на звук, совсем  не  испугавшись,  и
прокричала новый приказ на непонятном языке.
   Новые воины снова потащили Каррона  к  гостинице,  нанося  ему  удары
теперь уже остриями мечей и крича, на этот раз они не отстали от него, а
бежали рядом. Рыжеволосая женщина взмахнула окровавленной рукой и отдала
новый приказ. Ее чистый холодный голос долетел даже до  осажденных.  Два
волка метнулись к Каррону и куснули его за бабки.
   Кентавр взвизгнул и рванулся вперед с невероятной скоростью - прямо к
пролому в стене.
   Раздался звук, как будто грузовик  врезался  в  ствол  дерева.  Стена
рухнула, и израненное тело Каррона влетело внутрь, пол  затрясся,  когда
кентавр упал и остался лежать неподвижно.
   Руди издал  воинственный  вопль  и  рванулся  сквозь  пролом  наружу,
выставив вперед рога.
   Кружка крикнул:
   - Не смей! - но было поздно. Дэйв кинулся следом за Руди,  размахивая
мечом.
   Первый волк,  кинувшийся  на  человека-оленя,  отлетел  в  сторону  с
рассеченной мордой. Дэйв добил его быстрым ударом в грудь. Но второй вир
увернулся  от  рогов  и  прыгнул,  пытаясь  вцепиться  Руди   в   горло.
Человек-олень быстро отступил, но споткнулся о труп Каррона. Тут  же  на
него бросились четыре волка, хватая за руки и ноги.
   Одним  прыжком,  которому  позавидовала  бы  любая  балерина,   Бемби
взвилась в  воздух  и  оказалась  между  волками  и  Руди.  Она  неумело
размахивала мечом,  и  волки  на  секунду  прекратили  атаку  просто  от
неожиданности.
   Анни взвизгнула и, к удивлению хорошо знающих  ее,  кинулась  в  бой.
Размахивая мечом, она  заслонила  Руди  справа,  Дэйв,  слева  от  него,
ответил ей боевым кличем и ловко рубанул пятого волка, который  старался
отрезать их от гостиницы.
   Анни огрела волчицу плоской стороной меча и со всего размаха  вонзила
оружие в глотку другого зверя. Ей с трудом удалось удержать  меч,  когда
волк дернулся, пытаясь освободиться от лезвия.
   К тому моменту, когда она снова была готова к бою, волчица  пришла  в
себя. Но Анни двинулась не назад, а вперед, и встала рядом с Бемби.
   - Нет! - отчаянно кричал Кружка. - Отходите назад, под защиту стены!
   Бемби, поняв, что фехтовальщица из  нее  никудышная,  отбросила  меч,
резко наклонилась вбок и выбросила ногу. Острое копыто угодило  в  горло
волку и уложило его на месте. Бемби снова ударила ногой в  лучшем  стиле
восточных единоборств и разбила  следующему  нападающему  нос  и  выбила
клыки.
   Руди поднялся на ноги и схватил Бемби за руку,  Дэйв  схватил  ее  за
другую.  Все  вместе  они  отступили  за  стену.  Анни  прикрывала   их,
размахивая мечом так, что волки не могли приблизиться.
   Анни вошла внутрь и повернулась к друзьям, широко раскрыв  глаза,  но
тут же пригнулась, чтобы дать возможность Конфетке и Ли Энн  стрелять  в
волков. Выстрелы отдавались в пустом зале, как взрывы бомб.
   Большая часть вир никогда не слышала стрельбы, но волки  не  впали  в
панику. Они прыгали из стороны в сторону, рычали и  только  взвизгивали,
когда в них попадали пули малокалиберного пистолета Ли Энн. Более мощное
оружие Конфетки  внушало  им  страх,  но  они  все  равно  приближались,
медленно, но неумолимо.
   Через труп Каррона перепрыгнул волк с горящим факелом в зубах.
   Защитники гостиницы невольно сделали шаг назад,  и  волк  метнулся  к
одной из скамей и сунул факел между ножками. Повернувшись к пролому,  он
дважды громко тявкнул.
   Серые, черные, бурые тела хлынули внутрь. Ли Энн выстрелила еще  раз,
потом сунула пистолет в карман и выхватила меч.
   Люди попытались  остановить  вторжение,  но  несколько  вир  все-таки
прорвались. В отличие от настоящих  волков  они  не  стали  нападать  на
противников сзади, а образовали кольцо вокруг пылающей скамьи, чтобы  не
дать потушить начинающийся пожар.
   Сопротивление сразу же стало совершенно хаотичным. Бидж, нанося удары
и отражая атаки, медленно отступала, едва успевая замечать, как  дела  у
других.
   Тот волк, что дал  сигнал  к  атаке,  не  участвовал  в  схватке,  он
внимательно осматривал сражающихся, поворачивая голову  то  направо,  то
налево, и как будто кого-то искал.
   Еще один зверь почти исчез в клубке размахивающих  поясами  маленьких
смуглых человечков. Под крики "В  задниссу!  В  задниссу!"  он  поспешно
пятился к пролому. Один из человечков, ухмыляясь во  весь  рот,  показал
Дэйву большой палец и снова ринулся в бой. Все они  скрылись  за  стеной
прежде, чем Бидж осознала  увиденное:  волк  стиснул  в  пасти  обмякшее
тельце и тряс его, словно пойманную крысу.
   Руди яростно отбивался рогами от прижавших его к стене волков,  рядом
с ним Бемби отчаянно брыкалась острыми копытами.
   Волк-вожак насторожил уши, нырнул в самую гущу сражения и даже тяпнул
одного из соплеменников, чтобы освободить  себе  дорогу.  Анни,  которая
только что отразила окровавленным мечом очередную  атаку,  с  изумлением
взглянула на вожака.
   Тот кивнул ей и тявкнул, казалось, он смеется.
   - Влатмир? - сказала Анни.
   Продолжая растягивать губы в  улыбке,  волк  двинулся  на  нее.  Анни
попятилась.
   Бидж ничем не могла ей помочь: ей  приходилось  отбиваться  сразу  от
нескольких противников. Девушка маневрировала так, чтобы оказаться около
очага, но, наученная опытом, волчица отрезала ей  доступ  к  раскаленным
вертелам.
   Влатмир снова щелкнул зубами, оттесняя Анни к  уже  вовсю  полыхающей
стене. Анни ударила его мечом, тот  увернулся,  и  клыки  сомкнулись  на
запястье девушки. Анни вырвала руку, но при этом выронила меч.
   Ухмылка Влатмира стала шире. Танцуя вокруг девушки, он теснил ее  все
ближе к огню.
   - Анни! - крикнул Кружка. Его рука взметнулась вверх и назад.
   В стену над пылающими бревнами, чуть не задев ухо Анни, вонзился нож.
Она секунду непонимающе смотрела на него, потом схватила  правой  рукой.
Она успела выставить нож перед собой как раз в тот момент, когда на  нее
кинулся Влатмир. Казалось, рука  Анни  действует  по  своей  собственной
воле: нож глубоко вонзился в грудь волка, повернулся  в  ране  и  проник
между ребрами в сердце. По инерции зверь налетел на стену рядом с Анни и
яростно вонзил зубы в дерево, прежде чем умер.
   Тело вир  конвульсивно  дернулось  -  началось  превращение  волка  в
человека. Анни растерянно посмотрела на него, потом перевела  взгляд  на
серебряный кинжал в собственной руке.
   Лишившись вожака, волки растерялись, их атаки  стали  беспорядочными.
Они метались в густеющем дыму, мешая друг другу.
   Лори, загораживая собой грифона, заехала кочергой в бок  волчице,  та
взвизгнула  и  отскочила,  налетев  при  этом   на   другого   оборотня.
Обезумевшие от суматохи и дыма звери зарычали друг  на  друга:  началась
схватка за место вожака. Один за другим волки теряли интерес к  людям  и
выскакивали в пролом, занятые делами собственной стаи.
   На смену им в дыре появился первый солдат.  Он  начал  пробиваться  к
задней стене, делая короткие нерешительные выпады.
   - Не пускайте их! - крикнул Кружка, но момент был упущен.
   Конфетка  схватился  со  вторым  солдатом  -  тем   самым   костлявым
человеком, которого они заметили  раньше.  Воин  методично  теснил  его,
отбивая все удары щитом. Скоро у пролома освободилось достаточно  места,
чтобы  и  другие  солдаты  могли  протиснуться  внутрь  гостиницы.   Они
появлялись по двое и немедленно вступали в бой.
   Но защитники были на своей территории, и все они не раз играли  здесь
в ловилки. Мелина с рукой на перевязи  сражалась  с  женщиной  из  армии
Морганы, прыгая вокруг колонны  и  используя  поднос  в  качестве  щита.
Кружка сражался так же спокойно,  как  и  играл,  разделываясь  с  одним
противником за  другим.  Руди,  кашляя  от  дыма,  напал  на  очередного
солдата. Продвижение неприятеля замедлилось.
   У нападавших были заметные потери,  но  их  было  больше,  и  перевес
медленно,  но  неумолимо   начинал   сказываться.   Когда   ранили   или
обезоруживали одного солдата, когда один воин  умирал  или  обращался  в
бегство, на его место вставал другой. И гостиница горела все жарче,  дым
становился гуще, пламя выше.
   К тому же налетевший откуда-то ветер раздувал огонь.
   - Я больше  не  выдержу,  сквозь  кашель  пробормотал  Дэйв  и  начал
прорубаться к  пролому,  встречая  удивительно  мало  сопротивления,  но
внезапно остановился, чуть не потеряв равновесие, над телом Каррона.
   Бессмысленное женское лицо воззрилось на него, когда  мимо  гостиницы
скользнуло  змеиное  тело.  Ламия  развернулась  и  снова  показалась  в
проломе. Она начала открывать рот, и открывала его, и открывала, челюсть
выскочила из сустава, стала видна утроба метровой глубины.
   Ли Энн рванулась вперед, схватила Дэйва за руку и оттащила назад.  Он
был бледен и не сразу пришел в себя.
   - Не выходите из зала, - приказал Кружка. - Они норовят вынудить  нас
к этому.
   Но солдаты, как до этого вир,  не  подпускали  защитников  к  горящей
стене и не давали гасить огонь. Рано или поздно тем все-таки пришлось бы
выйти на открытое место или погибнуть в пламени.
   В любом случае победа останется за Морганой.
   Ветер усилился, и неожиданно у  пролома  началась  свалка  -  солдаты
лезли друг через друга, отчаянно стремясь укрыться в  гостинице.  Всякий
порядок и дисциплина были забыты. Воины Морганы  начали  рубиться  между
собой, чтобы только скорее оказаться внутри. Отразить это вторжение было
невозможно.
   - Все к задней стене! - прокричал Кружка. Защитники  гостиницы  стали
отходить. Дэйв  и  Конфетка  подхватили  обессилевших  Руди  и  Бемби  и
оттащили их в глубь зала.
   Бидж, спотыкаясь, пробралась в угол, где лежал Стефан. Он приподнялся
и  трясущимися  руками  начал  размахивать  мечом,  увидев,  что   воины
приближаются. Бидж  поразило  выражение  их  лиц:  на  них  был  написан
откровенный ужас.
   Огромного роста толстяк, отдуваясь, пробился к коридору, ведущему  ко
входной двери. Бидж проводила его взглядом,  но  он  скрылся  в  дыму  и
больше не появлялся.
   Перед Бидж упал солдат с мечом в спине, бежавшая  следом  рыжеволосая
женщина наступила на тело. На какой-то  ужасный  момент  Бидж  оказалась
лицом к лицу  с  Морганой:  это  была  сама  холодная  жестокость,  сама
беспощадность.
   Но под оболочкой ярости скрывалось что-то еще  более  отвратительное:
битва была почти проиграна для Морганы, кровь на ее руках была кровью ее
собственных солдат, и все же она была счастлива - счастлива до предела.
   Моргана сделала яростный выпад окровавленным мечом -  удар,  если  бы
достиг цели, был бы смертельным.
   Бидж отклонилась в  сторону,  парировала  удар  собственным  мечом  и
поворотом кисти - как при игре в ловилки - обезоружила противницу.
   Моргана замерла, не веря случившемуся и ошеломленно  глядя  на  Бидж.
Бидж словно окаменела, занеся меч для решающего  удара,  но  неспособная
его нанести.
   Затем Моргана улыбнулась и ударила  кинжалом  одного  из  собственных
воинов, тот рухнул, и Моргана подхватила его меч, отвела  им  в  сторону
клинок Бидж и,  наклонившись  вперед,  левой  рукой  коснулась,  как  бы
благословляя, лба девушки: на нем остался кровавый отпечаток.
   -  Никогда  не  следует  колебаться,  -  прошептала  она,  исчезая  в
направлении закрытой на засовы передней двери.
   Ветер, дувший в  пролом,  превратился  в  бурю.  Бидж  повернулась  к
Кружке, услышав его крик:
   - Держитесь! Держитесь все! - Он дернул  за  веревку,  привязанную  к
колонне. Ничего не произошло. Дэйв и Конфетка тоже ухватились за веревку
и налегли на нее. Колонна переломилась посередине. Кружка схватил мужчин
за плечи и оттащил в сторону как раз в тот  момент,  когда  часть  крыши
обрушилась, открыв углубление в скале, соединяющееся с верхним прудом.
   У Бидж заложило уши, когда ревущий  поток  хлынул  внутрь  зала.  Она
успела ухватиться  за  один  из  поддерживающих  остальную  часть  крыши
столбов. Ли Энн протянула ей руку, изо всех сил  сопротивляясь  течению.
Бидж схватила ее, моля судьбу, чтобы  не  потерять  равновесия.  Ли  Энн
вцепилась в Бидж обеими руками,  потом  обхватила  ее  поперек  груди  и
наконец дотянулась до столба.
   Сквозь шум воды были слышны  вопли  тех,  кого  поток  вынес  наружу.
Продолжая крепко держаться за столб, Бидж пыталась разглядеть в  дыму  и
брызгах своих друзей.
   Наводнение  длилось  несколько  минут.  Когда  все  кончилось,  руины
гостиницы были покрыты слоем грязи и ила глубиной  по  колено.  Пылающие
бревна превратились в мокрые головешки.
   Бидж увидела в углу волчицу, в судорогах превращающуюся  в  человека.
Конфетка и Дэйв, обнажив мечи, шагнули к ней.
   - Нет! - перед ними вырос Филдс. - Ей больше  не  за  что  сражаться.
Пусть живет и пусть излечится. Женщина  подняла  голову,  это  оказалась
Гредия.
   - Где Моргана? Все огляделись.
   - Убита или бежала, - мягко ответил Филдс. Гредия выглядела еще более
опустошенной, чем обычно после превращения. Она нервно потерла руку.
   - Она не оставила... у тебя нет...
   Филдс покачал головой.
   Гредия по-волчьи завыла, из глаз ее хлынули слезы. Филдс прижал ее  к
себе, поглаживая, как собаку. В  своем  углу  рядом  с  грифоном  Стефан
застонал в полузабытьи.
   Подошли Руди и Бемби, все еще опасливо озираясь.
   - Они все ушли? - спросила  Бемби,  поперек  живота  у  нее  краснела
глубокая царапина.
   - Все убрались, - ободряюще сказал ей Руди. Он  начал  вылизывать  ей
живот, чтобы очистить рану. У него тоже оказался большой язык  жвачного.
Дэйв отодвинул  его  в  сторону  и  промыл  царапину  найденным  в  баре
полотенцем.
   - Куда же теперь они отправятся? - поинтересовалась Анни.
   - Те, кто выжил? - хмыкнул Конфетка. - По любой ближайшей  дороге,  я
думаю. У них нет особого выбора.
   - Какое безрассудство, - неодобрительно  пробормотал  Кружка.  -  Это
нападение было совершенно безумным. Даже те, кто остался  жив,  потеряны
теперь для Морганы.
   - Во многих мирах станут известны новые языки, - согласился грифон. -
Хотя, вероятно, в основном ругательства. - Лори принялась проверять,  не
разошлись ли швы, для первого послеоперационного дня грифон  удивительно
хорошо перенес все выпавшие на его долю передряги.
   Кружка вышел наружу из развалин гостиницы и оглядел склон холма. Лицо
его было полно скорби. Бидж выглянула у него из-за  плеча,  собираясь  с
мужеством и ожидая увидеть убитых, раненых и умирающих.
   Склон был пуст. Такое невозможно  было  себе  представить,  и  только
через несколько секунд Бидж поняла, что это значит: в  вышине  мелькнули
удаляющиеся силуэты Великих.
   Незаметно подошедший Филдс положил руку на плечо старого трактирщика.
Тот сказал хрипло:
   - Много лет прошло с  тех  пор,  как  я  в  последний  раз  оплакивал
погибших.
   Бидж отвернулась, не желая показывать ему свою  жалость,  и  невольно
съежилась: с другой стороны гостиницы, рядом с обмелевшим верхним прудом
опустилась птица рок. Ее крылья как  бы  осенили  здание,  а  гигантская
голова склонилась перед входом.
   На ней прилетел человек.
   Оуэн соскользнул с шеи птицы рок и растянулся в грязи. Он поднялся на
дрожащие ноги - полет дался ему нелегко - и низко поклонился Великому.
   Птица сделала несколько шагов  к  вершине  холма,  медленно  и  мощно
взмахивая крыльями, и взмыла в воздух.
   Поднятый  крыльями  ураганный  ветер  прибил  к  земле  траву  вокруг
развалин гостиницы и заставил ее защитников зажмуриться и отвернуться от
летящего мусора. Когда они  открыли  глаза,  птица  рок,  как  и  другие
Великие, была уже всего лишь точкой в небе, далеко на юго-востоке.  Оуэн
повернулся к Кружке:
   - Книга Странных Путей уцелела? Кружка скрылся в развалинах и тут  же
вернулся, неся оба экземпляра. Он протянул их Оуэну:
   - Уцелела, король Брандал.
   - Значит, мы победили - по крайней мере в этот раз, - просто  ответил
тот. - Благодарю  тебя,  командир.  -  Кружка  поклонился.  Оуэн-Брандал
сказал с большой теплотой:  -  Спасибо  и  тебе  за  труды,  генеральный
инспектор. С тобой все в порядке?
   Конфетка и студенты с опаской  оглянулись  на  стоящих  рядом  людей,
гадая, кто же из них этот легендарный служитель правосудия.
   Но королю поклонился грифон:
   - Благодарю тебя, мой господин.

Глава 33

   Они услышали стук копыт. Кентавры, которых  привел  попугай,  лавиной
хлынули на холм. Большая часть остановилась у обгоревших остовов  машины
Бидж  и  грузовика.  Полита  галопом  подлетела  к  гостинице,  лицо  ее
осунулось, на нем было написано горе и беспокойство. За ней бежал Конли,
радостно смеясь: скачка - это такое удовольствие!
   Полита  повернулась  боком,  чтобы  загородить  сына   от   возможной
опасности.
   Тело Каррона  застряло  в  проломе  стены.  Его  лицо,  израненное  и
разбитое, не было теперь покрыто кровью, раны на теле тоже были  начисто
промыты  пронесшимся  потоком.  Полита  согнула  передние  ноги,   нежно
склонилась к Каррону и поцеловала его  в  щеку,  прошептав  только  одно
слово:
   - Несиос...
   Она поманила Конли. Тот удивленно смотрел на могучее тело кентавра  -
неподвижность отца пугала его. Потом на лице Конли  появилось  выражение
суровости и непреклонности, и он стал очень похож на Каррона.
   Полита поднялась с колен и повернулась к кентаврам:
   - Теперь Каррон - я. - Она посмотрела на Кружку: - Ты сожжешь  руины,
они послужат Несиосу погребальным костром. Я останусь здесь, пока все не
будет кончено.
   Кружка молча кивнул.
   Полита положила руку ему на плечо, склонившись к трактирщику:
   - Ты должен сделать это, Кружка. Ты же знаешь, мы тебе поможем. -  Ее
губы задрожали, но она сумела выговорить: - Я сочувствую  тебе  в  твоей
потере.
   Полита и Кружка молча  смотрели,  как  Дэйв  наклонился  и  осторожно
поднял с земли маленькое тельце.
   - В задниссу... - раздался слабый голосок.
   - Ты прав, парень, - ласково  пробормотал  Дэйв.  -  Ты  показал  им,
приятель. - Он завернул смуглого человечка в свою рубашку.
   Студенты грустно смотрели на развалины гостиницы.
   - Где эта малышка-библиотекарь, - неожиданно спросила Ли Энн,  -  что
приехала на грузовике? Уж не пострадала ли она, бедняжка?
   - Если позволите... - ответил ей вежливый голос. Все обернулись.
   Миссис Собелл, неловко держа в руке меч, вела от верхнего пруда  двух
промокших и грязных пленников. - Им повезло, - спокойно продолжала  она,
- они спрятались в сарае. Я увидела,  что  дверь  приоткрыта,  и  решила
проверить, не выжил ли кто еще.
   Дэйв смотрел на пленников, не веря своим глазам.
   - Доктор Трулав?
   - И Диди, - сказала Бидж без всякого выражения. Футболка  и  холщовая
юбка-брюки Диди были заляпаны грязью и порваны.
   Трулав бессвязно забормотал, явно испытывая огромное облегчение:
   - Конфетка! Благодарю тебя. Господи... Мы тут спорили с Диди  в  поле
рядом с колледжем... Появились два волка...  -  Он  жалобно  протянул  к
Конфетке руку, показывая царапины на запястье. - Они меня заставили, они
тащили меня... Я не хотел...
   - Спорили? - переспросил Конфетка, нахмурившись.
   - Насчет морфия, -  сказала  Бидж  спокойно.  -  Диди  подделала  его
подпись на нескольких заявках на лекарства строгой отчетности.
   Трулав  изумленно  уставился  на  Бидж.  Диди   осталась   совершенно
равнодушной.
   - Это правда, Уолт? - медленно проговорил Конфетка.  -  И  ты  только
теперь спохватился?
   - Ты тоже посылал за лекарствами -  лекарствами  строгой  отчетности.
Ее, - завопил, показывая на Бидж, Трулав. - Один раз. И я  проверил  все
записи после того, как кончил оперировать. - Конфетка покачал головой. -
Уолт, в этом семестре аптека была на  твоем  попечении.  Ты  должен  был
следить.
   - У меня есть и своя работа, - оскорбление ответил Трулав. -  Значит,
это ты дала моему Стефану и Каррону... - начал Филдс, пораженно глядя на
Диди.
   - И вир, - вмешался Брандал. - Поэтому  они  и  оказались  во  власти
Морганы.
   - И она же сделала Каррону инъекцию - перед  тем,  как  он  погиб,  -
сказала Бидж.
   - Точно, - жестко произнес Конфетка. - Морфий. Он вызывает у  лошадей
сильнейшие эпилептические припадки. - Он невольно бросил взгляд на  тело
Каррона.
   Грифон холодно оглядел Диди:
   - Думаю, что этим мы займемся позже - когда у меня появится  для  нее
время. Пока нужно ее  запереть,  а  этого  жалкого  неудачника  можно  и
отпустить.
   Трулав с облегчением попятился от Диди. Руди и  Бемби,  как  часовые,
встали с ней рядом. Грифон повернулся к студентам:
   - А пока нужно выяснить, не уцелел ли кто-нибудь еще.  Бидж  поднесла
руку к губам:
   - Моргана.
   Брандал быстро обернулся:
   - Где она?
   - Может быть, в коридоре - она кинулась туда как раз перед  тем,  как
появились Великие.
   Брандал решительно двинулся к двери, обнажив меч.  Как  ни  слаб  был
грифон, он присоединился к королю, остальные шли за ними.
   Дверь оказалась открыта. Брандалу даже  не  понадобилось  заглядывать
внутрь,  чтобы  понять  -  Морганы  там  нет.  Подойдя  к   порогу,   он
остановился.
   Привалившись к стене, в коридоре лежал Рейц.  Его  кожаная  куртка  и
рубашка были залиты кровью, и он зажимал  руками  рану  в  животе.  Рейц
восторженно смотрел на долину за спиной Брандала.
   - Как зелено. Как здесь чудесно!
   Брандал опустился на колени рядом с умирающим:
   - Рейц!
   Великан перевел на него отсутствующий взгляд:
   - Она собственной рукой зарезала меня. Она нашла меня здесь - я хотел
открыть дверь. Потом она ударила меня еще  раз  и  смотрела,  как  течет
кровь. А когда битва закончилась, ушла. - Раненый закашлялся.
   Брандал приподнял его голову и дал ему воды.
   - Жаль, что это не вино.
   Рейц наконец сумел сфокусировать взгляд на лице под  короной.  Подняв
окровавленную руку, он хлопнул короля по плечу.
   - Тебе это все-таки удалось, Кудрявый, - сказал он удовлетворенно.  -
Я так и знал - у тебя талант.
   - Лежи смирно. - Брандал отвел в сторону изрезанную полу куртки.  Под
ней зияла ужасная рана. - Ты поправишься.
   Рейц покачал головой. Он продолжал улыбаться и не отвел глаз.
   - Не говори ерунды. Уж  я-то  знаю,  когда  человека  клюнул  жареный
петух. Да и как бы ты себя чувствовал, затягивая петлю у  меня  на  шее,
случись мне выжить?  Тебе  бы  еще  пришлось  потрудиться,  чтобы  найти
достаточно высокое и прочное дерево, которое выдержало бы мою тушу. - Он
засмеялся, и его  толстый  живот,  колыхнувшись,  расселся,  еще  больше
увеличив рану. - А ты молодец. Я, правда, думал, что ты вор. Но я  знал,
что ты, если захочешь, многого добьешься.
   Рейц бросил взгляд на свою рану и вздохнул:
   - Ну вот и все. Кудрявый. Для меня трона так и не нашлось, а?
   На глаза Брандала навернулись слезы. Он сердито помотал головой.
   - Я какашка фортуны. Кудрявый,  какашка  фортуны.  Эх,  если  бы  мне
только повезло... Ты только подумай,  Кудрявый!  Если  бы  повезло  хоть
чуть-чуть, чего только человек вроде меня не достиг бы!
   - Этого даже невозможно вообразить, - серьезно ответил грифон.
   - Именно, сэр. Миры попукивали бы от страха, а короли  рыдали  бы  на
моих похоронах. Ну что ж, - он соскользнул на пол, - как-нибудь в другой
раз.
   Довольная улыбка так и осталась на его лице, и Оганнон Рейц,  какашка
фортуны, незаметно умер.
   По крайней мере один король действительно оплакивал его смерть.
   Кружка смотрел вокруг невидящими глазами. Филдс положил руку  ему  на
плечо:
   - Эй, дружище!
   Усталое лицо трактирщика ничего не выражало.
   - Все разрушено. Ничего не осталось. -  Он  сглотнул.  -  Как  только
подсохнет, все это будет сожжено...
   - Если ты хочешь, я уговорю кентавров. Они поймут...
   - Нет, - твердо ответил Кружка. - Я не хочу усугублять их  горе.  Это
наш долг перед Несиосом. Здесь  он  умер,  здесь  и  будет  погребальный
костер. Все развеется с дымом. - Лицо его  передернулось.  -  Я  слишком
стар. Господи, я ведь поклялся, что никогда  больше  не  позволю  лишить
себя дома...
   - Ты можешь построить его  заново.  -  Все  удивленно  посмотрели  на
Филдса, который решительно продолжал:  -  Конечно,  не  один.  Мы  и  не
позволили бы тебе взвалить такое на себя. - Он обвел рукой  собравшихся,
даже не потрудившись спросить, согласны ли они. -  Мы  все  поможем.  Ты
только говори, чего ты хочешь.
   - В университете Сан-Франциско скоро каникулы, -  сказал  Руди.  -  Я
собирался домой, но что за черт, можно остаться и на Перекрестке.
   - Мы оба останемся, - застенчиво кивнула Бемби.
   - Мы все тоже... - начал  Дэйв.  -  Нет,  -  решительно  ответил  ему
Брандал. - Ваша практика здесь закончилась. Вы вернетесь домой навсегда.
Я закрою дорогу в ваш мир и оставлю себе Книгу Странных Путей.
   Студенты ошеломленно переглянулись. Теперь, когда  им  открылся  мир,
где, возможно, было лекарство от стольких болезней...
   - Ваше  величество,  -  неуверенно  начал  Конфетка,  -  вы  даже  не
представляете, как много значит для нас Перекресток.
   - Если это так, вы должны одобрить мое решение. Я спасаю  Перекресток
от вас.
   - Мой господин, -  почтительно  сказал  грифон,  -  мне  хотелось  бы
надеяться, что ты передумаешь. - Он придвинулся к Лори, которая положила
руку ему на спину. - Если они и породили опасность, они же и спасли  нас
от нее. И если они причинили нам зло, то и мы причинили им зло  тоже.  -
Он холодно взглянул на Диди. - Мы еще можем рассчитаться с виновными.
   Трулав нервно засуетился. Диди пожала плечами.
   - Я знаю, кто мог бы помочь Кружке восстановить гостиницу, -  сказала
Бидж.
   Кружка, Брандал и Филдс повернулись к ней.
   - Этот человек сорок лет содержал ресторан. И он никому не  расскажет
про Перекресток - он теперь вообще почти ни с кем не  разговаривает.  Он
старый и больной, но, я думаю, его здоровье пойдет здесь на поправку.  И
он сумеет готовить на открытом огне - пока гостиница не будет отстроена.
А потом он мог бы помочь Кружке управляться с  хозяйством,  и  он  знает
много разных рецептов. Филдс явно заинтересовался:
   - Каких рецептов?
   - В основном греческой кухни.
   - Греческой кухни! - с вожделением повторил Филдс.
   - Хрис. Отец Стана, - неожиданно сказала  миссис  Собелл.  -  Что  за
прекрасная мысль!
   - Кто? - спросил Трулав, озираясь. - Кто такой Стан?
   На него никто не обратил внимания.
   - Он не сможет делать тяжелую работу, - быстро добавила Бидж, - и  он
говорит в основном по-гречески. Может быть, Мелина сможет переводить.  -
Бидж закончила с подчеркнутым сожалением: - Конечно, он старик...
   - Возраст не препятствие, - почти с прежней энергией ответил  Кружка.
- Если король разрешит, я согласен.
   Брандал заколебался, потом спросил Мелину:
   - Ты сумеешь привести его сюда?
   - Конечно. - Она со слезами на глазах  оглядела  руины  гостиницы.  -
Ради этого я что угодно сделаю. - Она порывисто обняла Кружку.
   Брандал тоже посмотрел на покрытый илом и грязью холм.
   - Хорошо, - наконец решил он. - Я согласен. Только постарайся,  чтобы
он не запомнил дорогу.
   - Это, - сказала Бидж, - сейчас не составит проблемы.
   Последовало короткое молчание.
   - Ну что ж, все решено. - Брандал повернулся к Кружке. -  Теперь  дай
мне их экземпляр Книги Странных Путей...
   - Нет,  -  решительно  покачала  головой  миссис  Собелл  -  типичная
учительница, поправляющая ученика. - Вы не можете, знаете  ли,  оставить
ее себе.
   Брандал взволнованно ответил:
   - Но  ведь  она  -  ключ  к  целому  миру!  Она  возразила  столь  же
взволнованно:
   - Но книга-то библиотечная!
   - Мой господин, - вмешался грифон,  -  не  думаю,  что  тебе  удастся
победить в этом споре. Брандал вздохнул:
   - Ты напоминаешь мне, что спорить не следует.  -  Он  с  просительной
интонацией обратился к Филдсу: - И все-таки все беды, выпадавшие на долю
Перекрестка, приходили к нам извне.
   - Отчаявшиеся путешествуют даже  по  небезопасным  дорогам,  -  мягко
ответил ему Филдс. - Книга всегда помогала им. - Он  склонил  голову.  -
Тебе решать.
   Брандал повернулся к миссис Собелл:
   - Возьмешь ли ты на себя личную ответственность за Книгу,  чтобы  она
больше не попадала не в те руки?
   Миссис Собелл выпрямилась во весь свой крошечный рост:
   - Это было бы нарушением принципов библиотеки  -  книги  должны  быть
доступны всем.
   - Если бы Книгой пользовались только люди с принципами,  не  было  бы
нужды просить тебя об этом, - с горечью возразил Брандал.
   - Вы же понимаете, какая надежда появилась бы для страдающих болезнью
Альцгеймера и... - начал Конфетка.
   Она резким жестом прервала его:
   - Конечно, я знаю, как нуждаемся мы в Перекрестке,  молодой  человек.
Хорошо, лорд Брандал. Я буду контролировать использование Книги. И  буду
запирать ее на время  своего  отсутствия.  На  ближайшее  время.  -  Она
подчеркнула последние слова.
   Брандал кивнул:
   - И я прикажу закрыть все дороги в ваш мир, оставив только тропы.  На
ближайшее время.
   Конфетка,  студенты  и  миссис  Собелл  были  огорчены  утратой,   но
смирились.
   - Теперь нам остается, - сказал  Брандал,  -  решить  одну  маленькую
проблему. - Он повернулся к Диди,  которую  охраняли  Руди  и  Бемби,  и
Трулаву.
   Диди  ответила  ему  равнодушным  взглядом,  без  вызова,  но  и  без
раскаяния, как будто жизнь и смерть, добро и зло не имели для нее особой
разницы.
   Грифон тоже посмотрел на нее:
   - Я не вижу тут особой проблемы за исключением  эстетической  стороны
дела.
   - Давайте мы заберем ее с собой, - предложил Конфетка.
   - Это нонсенс, - ответил грифон.
   - Она на моей - и доктора Трулава - ответственности.
   Трулав нервно оглядел собравшихся:
   - То есть в определенном смысле я за нее отвечаю,  как  за  студентку
ветеринарного колледжа,  в  котором  я  преподаю.  Однако  то,  что  она
сделала... Я не могу нести ответственность за действия,  совершенные  не
по моему прямому указанию...
   Бидж почувствовала отвращение.
   Грифон прервал Трулава:
   - Вы хотите сказать, что передаете ее в мои руки, доктор?
   Трулав побледнел:
   - О, я  так  не  сказал  бы...  Но  мне  кажется,  что  я  не  должен
вмешиваться в отправление правосудия.
   - Если мы отдадим ее генеральному инспектору, Уолт, он замучает ее до
смерти. - Конфетка повернулся к грифону: - Она должна вернуться с нами.
   Брандал встал между спорящими:
   - Понесет ли она наказание в вашем мире?
   - Наказание - да, но это не будет смерть.
   - Это точно - наказание за все, что она совершила? Конфетка поскреб в
затылке, чувствуя себя неуютно:
   - Конечно, если ее признают виновной. Грифон присел на  задние  лапы.
Стали видны свежие хирургические швы у него на груди - почти в  полметра
длиной.
   - Милосердие к преступнику,  -  сказал  он  твердо,  -  оборачивается
жестокостью по отношению к жертвам. Господин мой, ты же  знаешь,  что  я
чуть не заплатил жизнью за проявленное однажды тобой милосердие.
   - Я никогда не забуду этого, - твердо  ответил  Брандал.  -  Но  речь
сейчас не о милосердии, а о правосудии. У нас нет закона,  наказывающего
за такие преступления, а у них есть.
   Грифон оглядел преподавателей и студентов:
   - И как они смогут обеспечить его выполнение? Все молчали.
   -  Как  я  понимаю,  -  сказал  грифон,  -  ваша  судебная  процедура
основывается на показаниях свидетелей, данных под присягой. Свидетели не
всегда  точны,  их  подвергают  перекрестному   допросу   и   запутывают
беспринципные адвокаты, а решение об осуждении или оправдании  принимают
по своему усмотрению присяжные, вне зависимости  от  того,  основательно
или нет было обвинение.
   Ответы на вопросы защитника, чьи  услуги  оплачиваются,  -  продолжал
грифон,   -   оценивают   двенадцать   человек,   чей   кругозор   узок,
предполагается, что невежество присяжных каким-то  образом  позволит  им
принять справедливое решение. Я верно описал процедуру?
   - Иногда присяжных бывает только шесть, -  пробормотал  Дэйв.  -  Еще
того лучше. И вы хотите, чтобы мы доверили им судить эту тварь?
   - Отдайте ее кентаврам, - сказала Полита. - Она виновна  в  убийстве.
Наше правосудие проще и быстрее. - Она улыбнулась Конфетке, стараясь  не
смотреть на труп мужа. - Я не забыла, чем  вам  обязана,  и  ради  этого
размозжу ей голову, прежде чем остальные ее затопчут.
   - В этом что-то есть, - промурлыкал грифон. - Хотя это и  компромисс.
Решение не очень изящное, но окончательное.
   - Могу я кое-что предложить? -  спросила  Бидж.  Брандал  ласково  ей
улыбнулся:
   - Буду рад выслушать тебя. - На секунду он снова стал  тем  мягким  и
жизнерадостным Оуэном, которого студенты знали раньше.
   - Все  очень  просто:  вы  хотите,  чтобы  наказание  соответствовало
преступлению, а мы... - Бидж взглянула на Стефана, и голос ее дрогнул. -
Мы хотим забрать ее с собой. И нам нужны доказательства, чтобы она  была
осуждена за распространение наркотиков, но без упоминания Перекрестка  в
суде, - Что же ты предлагаешь? - спросил Брандал.
   - Ввести ей ее же  собственный  морфий.  -  Не  обращая  внимания  на
возмущенные взгляды коллег, Бидж  продолжала:  -  Не  смертельную  дозу,
конечно, но достаточно, чтобы он был обнаружен в крови  через  несколько
часов. Когда полиция ее найдет, при ней  окажутся  наркотики  и  шприцы,
украденные из ветеринарного колледжа. Наверное,  дома  у  нее  есть  еще
наркотики, но я уверена, что содержимого ее рюкзака окажется достаточно.
   Бидж встретила полный пренебрежения взгляд Диди и решилась:
   - У нее дома, пожалуй, найдется и кое-что  еще.  Не  думаю,  что  она
воровала из колледжа только наркотики и шприцы.
   У Диди отвисла челюсть. Конфетка вытаращил глаза -  сначала  на  нее,
потом на Бидж - и задумчиво потер подбородок:
   - Украденные книги, украшения и все такое прочее?
   - Именно. Не знаю, зачем она это делала, но  это  затруднит  дело  ее
защитнику.
   - Ты уверена, что в мелких кражах виновата именно она?
   - Абсолютно. - Бидж даже не нужно было больше смотреть на Диди, чтобы
увериться в своей правоте.
   - Элегантное решение, - сказал грифон задумчиво.  -  Ее  преступление
обернется против нее же самой, и к  тому  же  она  в  какой-то  мере  на
собственной шкуре испытает мучения своих жертв. А поскольку она окажется
под действием наркотика, никто не поверит ее рассказам про нас.  И  даже
есть надежда, что она будет страдать от наркомании всю  жизнь.  -  Он  с
уважением посмотрел на Бидж: - Из тебя получился бы хороший  генеральный
инспектор.
   - Да - в некоторых случаях.
   - Ну конечно! - взорвалась Диди. - Здесь, где все с тобой заодно,  ты
смелая! Это только дома ты скулишь и  бездельничаешь,  потому  что  твоя
такая же бесхребетная мать избавила  мир  от  собственного  бесполезного
присутствия! Ты и тебе подобные, - с горечью продолжала она, - вы просто
овцы. Не следует разрешать вам чем-то владеть, что-то делать - вы только
путаетесь под ногами у тех, кто действительно что-то значит!
   Диди умолкла, на ее лице появилась странная, безумная улыбка - улыбка
победительницы.
   - Моргана всегда найдет таких, как она, - тихо сказал Брандал. - А не
нашла бы ее Моргана, она причинила бы в вашем мире не меньший  вред.  Вы
уверены, что хотите ее забрать?
   Конфетка устало кивнул:
   - Я уверен, что мы этого не хотим. Но мы должны.  У  тебя  ведь  тоже
есть неприятный долг. - И не один, - согласился Брандал. - Это дело  как
раз принадлежит к их  числу.  Хорошо,  можете  ее  забрать,  но  я  хочу
собственными глазами видеть, как она получит наркотик  здесь  и  сейчас.
Пусть  это  сделает  кто-нибудь  из  вас,  а  приятельница  генерального
инспектора - она ведь специалист - проверит, чтобы все было как надо.
   - Браво, - пробормотал грифон.
   - Никаких проблем, -  ответила  Лори  и  по  привычке  потянулась  за
сигаретой, обнаружив, что их больше нет, она явно была  разочарована.  -
Кто будет делать укол? Студенты и преподаватели смущенно  переглянулись.
Стефан застонал. Бидж стала массировать ему  грудь  и  вытерла  покрытый
потом лоб.
   - Если никто не берется, я сделаю это сама.
   - Это не твоя работа, - решительно ответил Конфетка. Он вынул шприц и
ампулу из рюкзака Диди. - Если я чему и научился здесь,  так  это  тому,
что человек несет ответственность не только за свои поступки,  но  и  за
то, чего делать не стал. - Он протянул шприц Трулаву: - Ну-ка.
   Трулав взял шприц неловко, как  первокурсник,  ни  разу  в  жизни  не
делавший уколов. - У тебя есть выбор, - добавил Конфетка,  -  ты  можешь
решить, что оставляешь ее здесь. Даю слово, что ни один из нас и  словом
никогда об этом не обмолвится.
   Руди и Бемби держали Диди за руки, теперь они подтащили  ее  поближе.
Бидж впервые увидела Диди растрепанной. Та с  ненавистью  посмотрела  на
Трулава.
   Доктор Трулав опустил глаза. Он ловко перетянул руку  Диди  жгутом  и
ввел раствор морфия во вздувшуюся вену. Его техника была безукоризненна.
   Когда процедура была закончена. Конфетка кивнул:
   - Я не сомневался, что ты это сделаешь.  Диди  все  еще  смотрела  на
Трулава, словно не веря в совершившееся. Тот старательно отводил взгляд.
Постепенно глаза девушки затуманились, и наконец она отключилась.
   Остальное не потребовало много времени. Два кентавра под руководством
Политы привязали шесты к обгорелым  остовам  машины  Бидж  и  грузовика.
Конфетка пожал руки Филдсу и Кружке и неуклюже поклонился Брандалу.
   Студенты тоже грустно  прощались  с  друзьями.  Дэйв,  Руди  и  Бемби
обнялись. Мелина поцеловала Анни и Бидж, потом, поколебавшись. Ли Энн  и
Дэйва. Кружка пожал всем руки и каждую из  девушек  погладил  по  голове
(чтобы дотянуться до Ли Энн, ему пришлось встать на цыпочки).
   Бидж оказалась одна лицом к лицу с Филдсом:
   - Спасибо за то, что дал нам все это увидеть.
   - Тебе будет не хватать Перекрестка? - спросил он.
   - Не  хватать?..  -  Бидж  почувствовала,  что  вот-вот  заплачет.  -
Конечно. Вы ведь разрешите другим людям когда-нибудь сюда вернуться?
   - Н-ну... Это решать королю. - Филдс слегка улыбнулся. - Я поговорю с
ним. Мы нужны вам, но может случиться так, что и вы нам понадобитесь.
   Бидж  пожала  ему  руку.  Филдс  поцеловал  ее  ладонь,  и  даже  его
неизменная сексуальность на этот раз не встревожила ее.
   - Позаботься о Стефане.
   - Можешь быть уверена. - Он оглянулся со смесью облегчения и  печали.
- В ближайшее время все мы будем нуждаться в заботе.
   Филдс отошел и о чем-то заговорил с Кружкой. Миссис Собелл  стояла  у
переполненного нижнего пруда, глядя вокруг со  своей  обычной  спокойной
благожелательностью. Бидж подошла к ней:
   - Вы знаете греческий?
   - Ну, теперь я помню  мало  -  только  чтобы  разбираться  в  научной
терминологии. Библиограф должен для этого  немного  знать  и  латынь,  и
греческий.
   - Наверное,  этого  хватит.  Как  по-гречески  "все"?  Миссис  Собелл
улыбнулась, и на щеках у нее появились ямочки.
   - Вопрос мог бы быть и потруднее. Панафинеи, Пан-Америкен, Пантеон...
Бидж задохнулась:
   - Значит, "все" по-гречески...
   - Пан. Как имя бога Пана, - добавила миссис Собелл.
   - Да, - прошептала Бидж. - В точности как имя бога Пана.
   Кентавры оттащили сгоревшие автомобили к границе Вирджинии и подвезли
на собственных спинах людей. Полита  настояла,  чтобы  для  спящей  Диди
сделали что-то вроде носилок, и не позволила кентаврам тронуть ее.
   На границе Перекрестка усталая дорожная команда  соорудила  временную
дорогу. Кентавры отвязали шесты от остовов машин и ускакали.
   На шоссе оказался со своим грузовиком тот самый бородатый силач,  что
помогал раньше дорожной команде.  Он  почтительно  приподнял  бейсболку,
увидев Брандала, и спросил Конфетку и Трулава:
   - Вас подвезти?
   - Спасибо, - ответил Конфетка и повернулся к Брандалу.
   - Не забудь: мы будем ждать от тебя вестей.
   - Не забуду.
   Конфетка неуклюже поклонился. Брандал горячо пожал ему руку.
   Диди перенесли и уложили в кузове грузовика.
   Брандал пожимал руки залезающим в грузовик студентам. Бидж он сказал:
   - Тебе не обязательно было спешить на Перекресток, когда  ты  узнала,
что Книгу украли.
   - Но я должна была это сделать. Брандал задумчиво посмотрел на нее:
   - Я разговаривал со Стефаном. Если  бы  не  ты,  он  отдал  бы  Книгу
Моргане. - Он продолжал смотреть на нее с непонятным выражением. - Герои
и злодеи. Я думал, вы окажетесь совсем другими.
   -  Мы  и  будем  другими  -  теперь,  -  ответила  Бидж.  -   Передай
Богу-Отчиму, что я его люблю. - Они обменялись рукопожатием.
   Король повернулся и  двинулся  обратно.  На  границе  Перекрестка  он
взмахнул рукой, и дорожная команда начала перекапывать дорогу. С  каждой
секундой их становилось видно все хуже, и  наконец  они  растворились  в
воздухе совсем. Бидж грустно смотрела вслед исчезнувшему миру.
   Она влезла в грузовик к остальным. Усталые студенты вовсю  зевали,  и
хотя дорога была ухабистой и грузовик скрипел всеми своими сочленениями,
Бидж тоже немедленно начала клевать носом и вскоре спала сном праведных.
ЭПИЛОГ

   Бидж в последний раз разбиралась в своем  шкафу.  Теперь  в  нем  уже
почти ничего  не  оставалось,  и  наводить  порядок  было  легко:  после
последней уборки прошел всего месяц. Две упаковки из-под  гамбургеров  и
три пластиковые вилки отправились в маленький пакет, остающиеся книги  -
в большой.
   Бидж теперь совсем иначе смотрела на  свои  учебники.  Часть  из  них
по-прежнему необходима и будет постоянно использоваться в работе, другим
предстоит храниться в коробке на шкафу. А ведь еще недавно она оценивала
их с другой точки зрения: насколько легко они читаются перед экзаменом.
   Тетради с ее собственными записями были или бесценны, или  совершенно
бесполезны  -  в  зависимости  от  того,  в  каком   направлении   будет
развиваться ее профессиональная карьера.
   Бидж пересдала - и сделала это с блеском - экзамен по терапии  мелких
животных. В  этот  раз  она  совсем  не  волновалась  и  была  вынуждена
признаться себе, что некоторые проблемы, возникавшие раньше на  занятиях
у доктора Трулава, появлялись по ее собственной вине.
   Было  ли  то  следствием  шока,  вызванного   смертью   матери,   или
проявлением ее собственной болезни,  но  только  она  не  всегда  бывала
идеальной студенткой.
   Теперь она ею стала,  хотя  ни  ей  самой,  ни  доктору  Трулаву  это
большого удовольствия не доставило: он предпочитал встречать со  стороны
студентов боязливое преклонение, а не блестящую эрудицию.
   В субботу, после того как зачет по практике  был  проставлен,  миссис
Собелл, Бидж и Анни отправились  на  матч,  в  котором  "Ориолс"  играли
против  "Красных  Носков".  По  непонятным  причинам   "Красные   Носки"
выиграли. Анни восприняла это спокойно, а Бидж и миссис Собелл  кричали,
топали ногами, возмущались судьей и вообще наслаждались жизнью.
   Бидж разобрала свои тетради  с  записями  так  же  тщательно,  как  и
учебники, и уложила в сумку. Ни в них, ни в книгах не  было  ни  единого
упоминания о единорогах, кентаврах, птицах рок или  грифонах.  Для  Бидж
содержимое  сумки  теперь  казалось  хотя  и  интересным,  но  несколько
бесцветным.
   На нижней полке обнаружился амулет, который она купила у Оуэна.  Бидж
улыбнулась и сунула его в карман.
   Бидж прошла к выходу по почти пустому холлу,  только  теперь  обратив
внимание,  как  мало  отражается  на  самом  здании  присутствие  в  нем
студентов:  все  кругом  казалось  точно  таким  же,  как  всегда,  хотя
большинство ее однокурсников-выпускников уже разъехались, а  студенты  и
преподаватели были на каникулах.
   Диди признала себя виновной в незаконном хранении наркотиков, но сама
подала в суд на колледж после того, как Западно-Вирджинский  университет
вознамерился лишить ее диплома. Она получила  не  только  диплом,  но  и
выгодную работу в птицеводческой фирме в Рокфор де, Иллинойс, после того
как  ее  адвокат  пригрозил  обнародовать  некоторые  факты,  касающиеся
халатности доктора Трулава  при  хранении  и  регистрации  наркотических
препаратов.  Он  добился  бы  и   большего,   не   начни   Диди   делать
фантастические (хотя и абсолютно правдивые) заявления.  В  конце  концов
стороны пошли на мировую, условием чего оказалось согласие  Диди  пройти
курс психотерапии против склонности к воровству.
   К этому времени колледж уже  заключил  новый  трехлетний  контракт  с
доктором Трулавом, получил  он  и  несколько  грантов.  Так  что  ничего
плохого с Трулавом не случилось, и на выпускных торжествах  в  ответ  на
поздравления по поводу  его  педагогических  успехов  он  даже  произнес
трогательную  речь  о  долге  преподавателя   перед   студентами.   Бидж
показалось, что она слышала, как Конфетка хихикнул.
   Дэйв принял приглашение на  должность  преподавателя-исследователя  в
Корнелльском университете. Через три года, думала Бидж, он станет грозой
студентов и начнет лысеть, и та  безоглядная  дерзость,  которая  спасла
жизнь грифону, будет проявляться все реже и реже...
   Ли Энн, несмотря на все ее причитания  по  поводу  неудач,  оказалась
обладательницей  самого  высокооплачиваемого  места  и  к  тому   же   с
перспективой партнерства в фирме. Ее новый босс почему-то решил, что она
может работать абсолютно с любыми пациентами в его  клинике  для  мелких
животных - Ли Энн всем говорила, что больших животных она больше  видеть
не может.
   Когда Ли Энн позвонила Бидж, выяснилось, что решающим в  ее  интервью
по поводу работы оказалось появление  агрессивного  ротвейлера:  она  на
него  просто   прикрикнула,   и   собака   присмирела.   "Биджи,   после
волка-оборотня ротвейлер - это просто чихуахуа-переросток".
   Анни решила отправиться в Чад и принять участие  в  программе  помощи
пострадавшему  от  неурожая  району  с  чрезвычайно  отсталым   сельским
хозяйством. Она откровенно и не смущаясь обратилась  к  однокурсникам  с
просьбой о помощи и финансовых взносах и не поленилась собственной рукой
написать благодарственные письма всем, кто откликнулся.
   Все однокурсники Бидж нашли работу.
   Сама она не обращалась никуда. До самого недавнего времени она вообще
не верила, что доживет до получения диплома.
   Именно об  этом  она  и  размышляла,  направляясь  к  выходу,  когда,
завернув за угол, столкнулась с кем-то.
   Лори подняла ее рассыпавшиеся пакеты:
   - На этот раз виновата ты.
   Бидж думала иначе, но только сказала:
   - Рада видеть тебя снова.  -  Лори  была  в  отпуску:  как  говорили,
ухаживала за больным родственником.
   - Я недавно виделась с Асту... с грифоном. Он совсем поправился. - Ее
взгляд был полон благодарности.
   - Это хорошо, - смутившись, ответила Бидж.
   - Это чертовски больше, чем просто "хорошо". Ты только  подумай,  как
много он значит для... для того мира. Теперь  перед  Бидж  была  прежняя
Лори.
   - Я рада, что моя помощь пригодилась.
   - Пригодилась, и еще как. - Лори бросила взгляд на  пакеты:  -  Снова
собираешь вещички? Помнишь, как мы встретились в тот раз?
   - И ты сказала, что меня хочет видеть доктор  Доббс.  -  Всего  месяц
назад? Неужели только месяц?
   - Plus ca change, - сказала Лори, - plus ca reste la meme chose  <Все
меняется, и ничего не меняется (фр.)>. Тебя хочет видеть доктор Доббс. -
И добавила лукаво: - Счастливица.
   - Спасибо. - Бидж достаточно хорошо знала Лори и ее  шуточки:  просто
способ внести какой-то интерес в скучную жизнь.
   Надпись на двери была та же самая. Таким же был и кабинет Конфетки, и
он сам - или не совсем? Бидж постучала в полуоткрытую дверь.
   - А, старушка Бидж, - приветствовал ее Конфетка. - Входи.
   На этот раз Бидж совсем не волновалась. Хоть ей и  было  чуть  больше
двадцати,  она  чувствовала  себя  умудренной  опытом  и   не   склонной
нервничать по пустякам: что еще могло ей встретиться в жизни такого, что
могло бы ее удивить?
   - А я-то думал, что ты, как и все остальные, давно уехала.  Проводила
ты однокурсников?
   - Да, всех. Анни уехала последней, сегодня утром. Конфетка кивнул:
   - Она заходила перед отъездом. Оставила свой новый  адрес  и  просила
связать ее со всеми ветеринарами, работающими в животноводстве,  кого  я
только знаю. Ей предстоит сделать еще кучу прививок  и  распроститься  с
абсолютно здоровым аппендиксом,  прежде  чем  ее  пустят  в  джунгли.  -
Конфетка удивленно помотал головой: - Спокойна, как  утреннее  солнышко.
Никакие ужасы впереди не смущают ее ни в малейшей мере.
   - Вы неправильно о ней судили, - ответила Бидж.
   - Вот как? - Лицо Конфетки было бесстрастным.
   - Вы думали, что ее вера, - Бидж споткнулась на этом слове: и  почему
это говорить о вере всегда так неловко? -  делает  ее  ограниченной.  На
самом деле она сделала Анни смелой и доброй, хотя иногда и наивной  -  в
этом вы правы. Только ее наивность ничему не мешала, и мы - остальные  -
не смогли бы пройти через все испытания без Анни.
   - Очко в твою пользу, - сокрушенно скривился Конфетка.
   - Но вы были правы относительно других вещей. Вы хотели,  чтобы  Дэйв
повзрослел и перестал быть безответственным. Вы  хотели,  чтобы  Ли  Энн
поняла свою настоящую цену и перестала  чувствовать  себя  неполноценной
из-за своего деревенского воспитания. Мне кажется, для этого вы и  взяли
их на практику на Перекресток.
   - И это прекрасно сработало.
   - Но одновременно вы и ошибались  насчет  них.  Не  будь  Дэйв  таким
вундеркиндом, грифон не выжил бы,  и  деревенские  корни  Ли  Энн  очень
пригодились ей, когда пришлось иметь дело с кентаврами.
   - Я искренне рад, - сухо заметил Конфетка, - что  есть  кому  поучить
меня уму-разуму. Вот теперь я чувствую разницу - раньше я был  для  тебя
учителем, а стал просто коллегой.
   - Вы же всегда хотели, чтобы я говорила вам, что думаю.
   -  Чтобы  научить  тебя  чему-то,  я  должен  знать,  что  ты  поняла
правильно, а что - нет.
   - Это гораздо труднее, чем просто учить.
   - Конечно, труднее, - согласился Конфетка, - но это и есть  настоящая
школа. Все остальное - обыкновенная зубрежка.
   Бидж обдумала услышанное.
   - Я рада, что вы так смотрите на вещи. Так готовы вы выслушать, что я
думаю? Конфетка криво улыбнулся:
   - Ну, в этом я не особенно уверен. Иметь с тобой дело теперь нелегко.
   -  Хотите  вы  узнать  результаты  моего   повторного   генетического
тестирования?
   Конфетка замер, потом еле заметно кивнул:
   - Выкладывай.
   -  Результат  отрицательный,  -  сказала   Бидж   спокойно.   События
развивались совсем не так  уж  гладко:  тест  повторили  дважды,  и  вся
лаборатория  в  Дьюкском  университете  ползала  перед  ней  на   брюхе:
результат  первого  тестирования,  должно  быть,   следствие   ошибки...
абсолютно непонятно, как такое могло случиться... благодарение Богу, она
не совершила ничего непоправимого... Подтекст  этого  всего  сводился  к
одному: не подавай на нас в суд, пожалуйста, не подавай! Иисус,  Гермес,
Гиппократ и кто там еще - защитите нас от судебного иска!
   - Ну и хорошо, - со вздохом сказал Конфетка.
   - Как вы узнали о моей матери?
   - На самом деле это результат нарушения медицинской этики. - Конфетка
откинулся в кресле, чувствуя себя  явно  лучше.  -  Мы  вели  совместные
исследования кое с кем из Дьюка - ты же знаешь.
   - Да, теперь я это  знаю.  Знаю,  что  они  работают  на  материалах,
полученных  с  Перекрестка,  в  частности   в   области   наследственных
заболеваний.
   - Верно. И после самоубийства твоей матери...
   - Питер. - Бидж потрясла головой, стараясь привести мысли в  порядок.
- Он проходил тестирование в Дьюке?
   - Точно. Он обратился сразу после похорон.  И  его  имя  оказалось  в
списке, видеть который  нам  абсолютно  не  полагалось...  Но  мы  тогда
подумывали о добровольце: нужно было выяснить роль внешних и  внутренних
факторов, чтобы понять, излечиваются ли  на  Перекрестке  наследственные
заболевания...
   - Не хитрите, доктор: тогда вы уже знали, что излечиваются.
   - Ну да, про некоторые я знал, но не был уверен, что все. - Бидж  еще
никогда не видела Конфетку таким смущенным. - И когда я узнал  про  твою
мать... Нетрудно было предположить, что может быть у тебя на уме.  Я  не
смог бы тебя остановить, но я все время держал пальцы перекрещенными.  -
Он постучал карандашом по столу. - Ну... И какие у тебя теперь планы?
   Бидж испытала острое чувство дежа вю <Дежа вю -  ощущение  того,  что
происходящее уже случалось раньше.>. Как будто время повернуло вспять  и
она снова сидит в кабинете Конфетки и  старается  скрыть  от  него,  что
подумывает о самоубийстве. Она покачала головой:
   - У меня нет... Я ничего не планировала. Слишком многое изменилось. -
Ее губы задрожали. - Я даже не могу отправиться  домой,  чтобы  там  все
обдумать.
   Конфетка, старательно избегая ее взгляда, переменил тему:
   - Тут недавно заходил Филдс.
   - Как у него дела?
   - Замечательно. - Конфетка ухмыльнулся. - Одним своим  появлением  он
поразил в самое сердце двух-трех женщин.
   Это Бидж понять было нетрудно.
   - Он  что-нибудь  рассказывал  о  Перекрестке?  -  Было  так  странно
говорить об этом - как будто о чем-то безвозвратно ушедшем, как школьный
роман или  детские  игры.  Бидж  вспомнила  о  своей  первой  встрече  с
единорогом и ощутила боль в сердце.
   - Конечно, он рассказывал о Перекрестке, -  фыркнул  Конфетка.  -  Не
думаешь же ты, что он просто был тут неподалеку и случайно  заглянул.  -
Он помолчал. - Нельзя сказать, что там все вернулось к норме  -  понятия
"норма" в тех краях не существует, - но о Моргане больше  не  слышно,  и
жизнь начала налаживаться.
   - А как вир?
   Конфетка продолжал вертеть карандаш.
   - Те, кто остался в живых, проходят через  ломку,  но  в  большинстве
поправятся. Были, конечно, неприятности, но ничего такого уж серьезного.
Филдс говорит, что они в основном  заняты  выяснением  того,  кто  будет
вожаком в стае. - Конфетка деликатно добавил: - Ты ничего не спрашиваешь
про Стефана.
   Бидж просто побоялась спросить. Она писала  ему  письмо  за  письмом,
переправляя их через Лори, и ни разу не получила ответа.
   - Как у него дела?
   - Он очень  ослабел,  но  выкарабкался.  Он  рвется  сюда,  но  Филдс
считает, что пока рано. Лори снабдила его кое-какой литературой и вообще
помогает.    Она    ведь    и    раньше    занималась    психологическим
консультированием. Этой женщине все по плечу. Так что со Стефаном  будет
порядок.
   Конфетка смущенно продолжал - он никогда не был силен в разговорах на
личные темы:
   - И не сердись на него, что он не пишет.  Ты  же  знаешь,  что  такое
ломка. К тому же ему стыдно -  это  бывает  у  многих  наркоманов.  Бидж
почувствовала облегчение, но вслух сказала только:
   - Значит, на Перекрестке все входит в обычную колею.
   - Входит, но еще не  вошло.  Перекресток  не  такое  место,  где  все
забывают на следующее утро. - Конфетка посмотрел  Бидж  в  глаза:  -  На
самом деле Филдс приходил потому, что им  нужен  ветеринар  -  постоянно
живущий на Перекрестке ветеринар.
   Последовало  долгое   молчание.   Наконец   Бидж   дрожащим   голосом
произнесла:
   - И вы сказали ему, что все остальные выпускники уже нашли работу.
   Конфетка медленно покачал головой, наслаждаясь ситуацией:
   - Ничего подобного. Я ничего ему не говорил. Они хотят тебя, и никого
иного.
   - Кто это они?
   - Брандал. Кружка. Филдс. И Стефан, - добавил он небрежно.  -  Только
они считают его мнение предвзятым.
   - А грифон?
   -  Я  не  назвал  бы  это  приглашением,  скорее  приказом.  Он   все
распространяется о долге чести, добре и зле, ответственности...
   - Такого я от него и ожидала, - медленно проговорила Бидж. - И  когда
они решили, что им нужна именно я?
   - Сразу после того, как я взял тебя на практику и Филдс  увидел,  как
ты лечишь единорога.
   Бидж лишилась дара речи.
   Конфетка отвернулся к окну, не желая навязывать ей решение.
   - Ты не очень много на этом заработаешь, знаешь ли. И  тебе  придется
обходиться без телефона, телевизора, бейсбольных матчей. Ты  не  сможешь
никому, даже друзьям, рассказать, где работаешь, а уж  меняя  золото  на
деньги и вовсе можно свихнуться...
   Когда она ничего не ответила, Конфетка продолжал:
   -  И  учти:  это  здесь  восемьдесят  процентов  работы   все   время
повторяющиеся знакомые случаи. Там каждый твой пациент будет уникален, а
пока все не успокоится, вызовы будут экстренными. Только Богу  известно,
с какими существами тебе придется столкнуться  и  гадать,  что  для  них
"норма", а что - нет.
   Конфетка заколебался, но все-таки сказал:
   - После всего, что ты пережила, собственная  жизнь  должна  быть  для
тебя вдвойне драгоценна. Учти, Моргана все еще  где-то  там,  и  она  не
успокоится. Если тебя там ранят, тебе придется выкручиваться самой. Если
тебе встретится трудный случай, тоже придется выкручиваться  самой.  Мы,
конечно, поможем тебе с лекарствами и  изредка  прооперируем  в  клинике
тяжелого больного, но этим все и ограничится.
   Бидж прижала к груди сумку с книгами.
   - Мы с Филдсом купили в колледже  списанный  грузовик-амбулаторию,  -
закончил Конфетка. - Только документы еще не оформили. Водить автомобиль
он не умеет. Он  готов  купить  все,  что  ты  ему  назовешь,  и  помочь
собраться. Я, правда, сказал ему, что нужно дать тебе недельку отдохнуть
и собраться с мыслями. 'Так что он появится в следующий  четверг.  И  он
просил передать тебе это... в дар, а не во временное пользование.
   Конфетка протянул Бидж две книги в потрепанных матерчатых переплетах.
Она зачарованно смотрела на них.
   Одна книга оказалась "Справочником  Лао  по  небиологическим  видам".
Бидж открыла ее и  прочла  на  титульном  листе:  "С  благодарностью  от
П.Филдса Бидж Воган, доктору ветеринарии".
   Бидж перелистала вторую книгу, и ей показалось, что карты меняются  у
нее на глазах. Ее внимание привлекла  последняя  фраза  предостережения:
"Только карта поможет найти себя тем, кто заблудился на Перекрестке".
   Бидж уложила книги в пакет:
   - Я приду.

ОТ АВТОРА

   Когда вы создаете целый новый мир,  благодарность  тем,  кто  в  этом
помогал, не знает границ. Бесценными были советы:
   Джилл О'Браен, анестезиолога, специалиста по птицам рок  и  грифонам,
доктора ветеринарии, Дженни Кларк и Линн Анны Эванс,  акушерок,  имеющих
большой опыт работы с кентаврами,  докторов  ветеринарии,  Кэти  Лунд  и
Джеймса Тида, терпеливых исследователей и снисходительных консультантов,
Сью Соколоски, Мэри Мадейрос и Стаей  Найл,  опытных  лаборанток,  Синди
Капра, замечательно умеющей выхаживать больных, Сила Гукина, инженера  и
мотоциклиста.
   Знания  и  умения,  демонстрируемые  героями  романа,  принадлежат  в
основном этим людям,  ошибки  же  являются  исключительной  прерогативой
автора.
   Необходимо также отметить огромную ценность  цитат  из  несравненного
труда  "Справочник  Лао  по   небиологическим   видам".   Некоторые   из
приведенных в книге выдержек почерпнуты из книги Чарльза Г. Финнея "Цирк
доктора Лао", которую автор приобрел при поездке в Англию двадцать  пять
лет назад и которая служит ему источником истинного наслаждения  по  сей
день.
   Автор с любовью благодарит Л.А. за то, что  она  со  знанием  дела  и
терпением читала рукопись на протяжении всей работы над ней.
   Не меньшую любовь и благодарность испытывает автор к своим родителям,
брату и всей его семье, чьи привязанность, поддержка и интерес так много
для него значат.
   Необходимо сделать несколько существенных замечаний.
   1.  Западно-Вирджинский  университет  и   его   сотрудники   являются
вымышленными.   Автор   намеренно   избегал   реалистического   описания
существующей системы хранения и выдачи  лекарств  строгой  отчетности  -
чтобы  не  облегчить  дело  тому,  кто  вознамерится  их   воровать.   В
действительности  ни  в  одном  ветеринарном   колледже   студентам   не
разрешается такой доступ в аптеку, как это описано в романе.
   2. Автор намеренно в целях развития сюжета изобразил  доктора  Хитори
худшим   из   возможных   консультантов   при   хорее   Хантингтона.   В
действительности люди, страдающие этим заболеванием,  имеют  возможность
получить  гораздо  более  квалифицированную,  человечную  и  эффективную
помощь. Необходимая информация предоставляется Американским обществом по
лечению хореи Хантингтона, находящимся в Нью-Йорке.
   При написании книги специалисты из Американского общества по  лечению
хореи Хантингтона не привлекались, и вся ответственность за сказанное по
поводу этой болезни лежит на авторе.
   Наконец, автор выражает свою  признательность  родственникам  жены  -
Бобу и Анне Эванс, Бобу и Энн Эванс, Бобу  и  Марии  Дельгалло,  Брайану
(чьи родственные связи не вполне ясны) и Пэт Люссьер за терпение, любовь
и поддержку и, конечно, за вкусную еду. Эта книга посвящается им.


ПЕРЕКРЕСТОК II
ПОД ЗНАКОМ ИСЦЕЛЕНИЯ

Ник О'ДОНОХЬЮ



ONLINE БИБЛИОТЕКА http://bestlibrary.org.ru


     Становясь   членом   профессионального   сообщества    ветеринаров,
торжественно обещаю  использовать  мои  научные  знания  и  практические
умения  на  пользу  общества,  защищая  и  оберегая  здоровье  животных,
облегчая  их  страдания,  сохраняя  жизненные   ресурсы,   пропагандируя
достижения медицины, способствуя прогрессу медицинской науки.
   Клянусь осуществлять мою профессиональную деятельность  добросовестно
и  с  достоинством,  в  соответствии  с  принципами  медицинской   этики
ветеринара. Я беру на себя обязательство постоянно совершенствовать свои
профессиональные знания и компетентность.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1

   Первый закон любого маленького городка гласит: куда бы вы  ни  пошли,
вы непременно встретите кого-то, кто вас знает. Если же у вас  есть  что
скрывать, этот кто-то окажется самым любопытным из ваших знакомых.
   Бидж  катила  тележку  по  проходу   в   супермаркете   Кроджера,   с
любопытством рассматривая обложку свежего номера  "Тайма",  который  она
только что взяла с полки, когда  пронзительный  голос  у  нее  над  ухом
произнес:
   - Опять вы невнимательны на занятиях, мисс Воган!
   Бидж поморщилась. После окончания учебы можно было  бы  рассчитывать,
что студенческие неприятности больше  не  будут  напоминать  о  себе.  В
колледже  ей  часто  случалось   задумываться   на   лекции,   глядя   в
пространство,  и  это  служило  поводом   для   бесконечных   шуток   ее
однокурсников. Женщина, которая с ней  заговорила,  была  одета  гораздо
лучше, чем в свои студенческие дни, но общий стиль  оставался  настолько
типичным, что Бидж почти не заметила разницы.
   Клетчатый жакет был  сшит  по  последнему  крику  моды,  но  оказался
слишком ярким; прекрасно сшитая  юбка  -  слишком  короткой,  а  немалая
коллекция амулетов на цепочке пополнилась еще тремя. Все  это  тонуло  в
облаке приторно-сладкого аромата дорогих духов. Бидж вежливо  улыбнулась
и сказала:
   - Рада снова тебя видеть, Стаей.
   На  самом  деле  это  было  не  совсем  так.  Стаей  Роби  отличалась
дарованной от природы способностью говорить неуместные вещи.
   На вечеринке по поводу второго замужества разведенной подруги,  после
четвертого коктейля, она выпалила: "Ручаюсь, ты  чувствуешь  себя  более
уверенно, зная, что в случае чего можешь смыться".
   Знакомого гея она ободрила: "Это просто здорово!  Наверняка  мужчинам
ты понравишься больше, чем женщинам".
   А когда приятель  познакомил  ее  со  своей  новой  подружкой,  Стаей
утешила его: "Хоть все твои девицы одинаково рыжие и одинаково тощие, ты
еще встретишь свою настоящую любовь".
   Бидж не догадывалась о том, что Стаей обожает ее, пока  на  вечеринке
незадолго до выпускных экзаменов та не повисла у нее на шее,  с  пьяными
слезами причитая:
   - Я буду так без тебя скучать! Ты такая славная!
   - Ты тоже очень милая, - ответила Бидж, несколько опешив. - Нет! Я не
такая! Я настоящая сука! - жалобно шмыгая носом, ныла Стаей.
   В общем, Бидж всегда считала, что Стаей просто глупа.
   Стаей оглядела Бидж с ног до головы:
   - Какая у тебя замечательная юбка. Это с ярмарки народных  промыслов?
Она такая необычная. Бидж с гордостью расправила складки:
   - Это моя собственная работа.
   - "Твоя работа"! - засмеялась Стаей. - Да здесь же всего один шов!
   - Моя работа, - повторила Бидж с твердостью. - Я сама  стригла  овцу,
сама чесала шерсть, а потом ее пряла. Ткать я тоже научилась. - Подумать
только, на это ушел целый месяц. - Меня научил один из клиентов. -  Бидж
провела рукой по ткани. - А овца была в числе моих первых пациенток.
   - Надо же. Странные там у тебя отношения между доктором и клиентом, -
рассеянно пробормотала Стаей. Она  порылась  в  полной  покупок  тележке
Бидж. - Раз уж ты носишь домотканую юбку, надо и пищу есть натуральную и
побольше овощей, а тут у тебя сплошные консервы, спагетти да рис. -  Она
еще раз оглядела Бидж. - Боже мой, да ты же совсем  отощала  -  похудела
килограммов на пять, а то и больше.
   Замечание задело Бидж - она считала, что заслуживает похвалы.  Как  и
все студенты, у которых нет возможности готовить,  все  годы  учебы  она
питалась в основном бутербродами и боролась с лишним весом.
   - Мне кажется, я стала лучше выглядеть, - только и сказала она.
   - Выглядишь ты замечательно. Вон какие мускулистые руки, а сама  кожа
да кости, и попки совсем не осталось. Как это тебе удалось?
   - Я много хожу пешком. - Бидж слегка приподняла юбку, чтобы показать,
как изношены ее кожаные башмаки. - Я ведь практикую в горах.
   - Уж не стала ли ты селянкой-горянкой?  Я  думала,  у  нас  в  группе
только Ли Энн Гаррисон деревенщина. Бидж засмеялась:
   - Мне так не хватает Ли Энн. Мы так здорово вместе проводили время.
   Действительно, она скучала по друзьям, и одной из причин сегодняшнего
посещения города было  желание  отправить  письма:  Ли  Энн  Гаррисон  в
Рейли-Дурхем,  Анни  Тэйлор  в  Чад,  Дэйву   Вильсону   в   Корнеллский
университет и брату - Питеру - в Чикаго.
   - Хорошо проводили время?  Я  всегда  считала,  что  после  всех  тех
неприятностей с пересдачей терапии мелких животных ты и носа сюда казать
не будешь.
   Да, конечно, тогда, на пороге нервного срыва, страдая от начинающейся
неизлечимой болезни, Бидж провалила экзамен.
   - Я приезжаю сюда довольно часто, - весело ответила она. - По большей
части ради возможности почитать кое-что в  библиотеке  и  посоветоваться
кое с кем. Вот и сегодня я видела Конфетку Доббса.  Уж  раз  в  месяц  я
бываю здесь обязательно.
   - И видишься с Конфеткой? Тут я не могу тебя осуждать, -  с  хитрецой
прищурилась Стаей. - Ты не беспокойся, я никому не скажу.
   - Я передала ему подарок для жены, - нахмурилась Бидж. - Элейн  Доббс
на пятом месяце беременности.
   - Ах вот оно что. Ну и ладно, на фиг тебе Конфетка. Ты расскажи мне о
своей работе. И есть у тебя там парень?
   - Ну... не то чтобы... - Бидж покраснела, проклиная себя за это.
   - Ага! Ну-ка, давай выкладывай!
   - Это в общем-то не мой парень... Так просто, мы иногда видимся.
   - Ну и молодец. - Стаей ущипнула Бидж за руку. - Я всегда говорила  -
смотри в оба, и ты поймаешь свою пташку.  Не  все  же  нам  пробавляться
всякими огрызками, как в колледже. Помнишь  Дэйва  Вильсона?  Интересно,
где он теперь? Спился, наверное.
   - Он в Корнелле, делает докторскую диссертацию. Он очень  остепенился
за последнее время.
   - Да, ведь верно: вы были вместе на последней практике. Это еще когда
грузовик сгорел.
   - Потом говорили, что это был поджог, - перебила ее  Бидж.  -  Ты  не
знаешь, поймали виновников?
   - Если и поймали, я ничего об этом не  слыхала.  Да,  скажи  ты  мне,
пожалуйста, что это была за практика? Ее  проводил  Конфетка  Доббс,  но
ведь вы все уже были на практике по крупным животным раньше?
   - Это было своего  рода  повышение  квалификации,  -  ответила  Бидж,
отводя глаза. - Мне это здорово помогло. Моя работа теперь как раз очень
похожа на ту практику.
   - Ну, для ветеринаров, работающих в обычных  условиях,  в  этом  мало
проку. Для Дэйва, наверное, тоже. Он тебе пишет? Извини, это  бестактный
вопрос, - закончила Стаей глубокомысленно. - Он никогда не  пишет  и  не
звонит девушкам - потом.
   - Мне жаль, что тебе пришлось в этом убедиться,  -  серьезно  сказала
Бидж. Стаей возмущенно вытаращила на нее глаза, но Бидж продолжала: -  А
где ты работаешь?
   - В Норфолке. - Это прозвучало с хорошо отработанной небрежностью.  -
В фирме три ветеринара, и мы обслуживаем только  ближайшие  окрестности.
Знаешь, - сказала Стаей, словно открывая великую истину, - главное - это
чтобы фирма была в подходящем месте. Ты не поверишь, как процветает  наш
бизнес. По большей части мы имеем дело с домашними любимцами, а в случае
чего-то серьезного - под  боком  клиника.  -  Стаей  сказала,  пародируя
западновиргинский выговор: - "Отправьте эту кошечку на тот свет".
   Несколько  оказавшихся  рядом  покупателей,  всю  жизнь  проживших  в
Западной Виргинии и говоривших именно с таким выговором,  оглянулись  на
нее.
   Бидж почувствовала себя неловко и попыталась закрыть эту тему:
   - Значит, твоя работа тебе нравится?
   - "Нравится"? -  Стаей  расхохоталась.  -  Мне  иногда  хочется  себя
ущипнуть - не снится ли мне это? Только  четыре  месяца  прошло,  а  мой
доход  уже  перевалил  за  тридцать  семь  тысяч.  Курци  -  это  доктор
Курцвейлер - говорит, что через несколько лет я смогу купить партнерство
в фирме. - Стаей вежливо поинтересовалась: - А как  дела  у  тебя?  Где,
говоришь, ты работаешь?
   - В горах, сразу за границей Джефферсоновского  национального  парка.
Там такой замечательный народ! Стаей нахмурилась:
   - Это же самые  нищие  округа.  Как  тебе  удается  хоть  что-то  там
зарабатывать?
   - В некоторых отношениях опыт такой работы - на вес золота.
   - Трудно поверить. И сколько же твой босс тебе платит?
   - У меня собственное дело, - улыбнулась Бидж. Ей было приятно  видеть
растерянность на лице Стаей.
   - Правда, я живу в том же доме, где веду прием, -  признала  Бидж.  -
Пока доход не очень велик, но я многому научилась. - Она  засмеялась.  -
Основная трудность - это как определять гонорар.
   Стаей поморщилась:
   - Понятно. Ты еще одна благотворительница, вроде Анни Тэйлор. Ну,  ты
хоть в Африку не потащилась, а у нее прямо страсть жить среди  паразитов
и дизентерии.
   Бидж про себя отдала должное Стаей: за две минуты разговора та сумела
между делом облить грязью всех ее самых близких студенческих друзей.
   Не переводя дыхания, Стаей продолжала:
   - Она даже более странная, чем Диди Паррис. И как  это  Диди  удалось
найти работу: ведь вроде бы она оказалась наркоманкой?
   Прежде чем ответить, Бидж огляделась по сторонам.
   - У нее при анализе в крови нашли морфий, - осторожно сказала она.  -
И у нее в квартире оказались шприцы и ампулы из аптеки колледжа, а также
другие вещи, которые она украла.
   - Да, верно. И еще она несла какой-то бред  о  говорящих  животных  и
оборотнях. Я вспомнила: она  крала  книги  и  прочее,  чтобы  заработать
деньги на зелье, правильно?
   - Нет.  Наркотики  она  тоже  воровала,  помнишь?  Мне  кажется,  она
воровала, потому что не могла удержаться, а может быть, не видела в этом
греха. - Бидж помолчала, потом добавила: - Стаей, пожалуй,  не  стоит  о
ней говорить. Я советовала бы тебе этой темы не касаться.
   Стаей озадаченно посмотрела на Бидж:
   - Конечно, если тебе это неприятно. Ты всегда была хорошей, не то что
я... - Она снова переменила тему. - И как  твоя  квалификация?  Принесла
тебе та повторная практика пользу?
   - Я обязана ей жизнью, - чистосердечно ответила Бидж.
   - Вот и хорошо. Видит Бог, мне-то все мои навыки необходимы.  Знаешь,
что случилось у меня в прошлом месяце?
   Бидж вздохнула. На лице  Стаей  была  написана  одержимость  -  такое
выражение Бидж видела у рыбаков, повествующих о пойманной во-о-от  такой
рыбе.
   - Представляешь себе, в понедельник, в пять  тридцать,  когда  я  уже
собралась идти домой и переодеваться  перед  свиданием,  является  такая
жуткая тетка и притаскивает тощего старого кота. Этот доходяга только  и
знал, что орал, пока я его смотрела. Я и говорю: чудненько, это  у  него
КМС.
   КМС расшифровывался как  кошачий  мочекаменный  синдром  -  закупорка
мочеиспускательного канала, типичное - и часто фатальное  -  заболевание
котов. - Так что я быстренько привязала  его  к  столу  и  стала  щупать
мочевой пузырь. У этого засранца, ты не  поверишь,  он  был  размером  с
теннисный мяч. Я ввела ему катетер, и тут он как  выдаст  -  такую  лужу
напрудил! Моча пополам с кровью, очень похоже на томатный сок.
   Пожилой джентльмен рядом, протянувший руку за банкой томатного  супа,
скривился и поставил банку обратно.
   - Мне случалось видеть такое, - пробормотала Бидж, оттесняя  Стаей  в
сторонку.
   - Ну вот, на следующее утро я все объясняю хозяйке кота,  расписываю,
как необходима промежностная уретростомия, и все такое.  Она  говорит  -
ладно, заодно и охолостите его. -  Стаей  была  так  же  увлечена  своим
рассказом, как бейсбольный болельщик - перечислением выигранных  любимой
командой матчей. -  Я  вкатила  ему  обезболивающее,  кастрировала  его,
сделала промежностную уретростомию - все как в  учебнике,  ни  сучка  ни
задоринки.
   Проходивший мимо студент поморщился. Бидж поспешно предложила:
   - Давай будем разговаривать, пока я выбираю себе остальные покупки, -
и быстро покатила тележку вперед. Стаей остановить было не так-то легко.
   - Потом я отправила его в послеоперационную палату - ну, как  обычно.
Шов выглядел прелестно  -  ни  покраснения,  ни  воспаления,  но  только
слизистые стали бледные как воск, и этот проклятущий кот все отказывался
и есть, и пить.
   Бидж кивнула и постаралась поскорее  миновать  группу  покупателей  у
мясного  прилавка.  Вряд  ли  им  пришлись  бы  по  вкусу  хирургические
подробности.
   - Тебе пришлось снова его оперировать?
   - Не сразу. - Стаей наслаждалась рассказом. - Но на третий день я уже
просто не знала, что делать.
   Ты бы только видела меня тогда.  Совершенно  нормальный  кот,  только
где-то у него кровотечение. Я и говорю лаборантке, значит: "Что, Господи
Иисусе, творится с этим говенным котом?"
   Оказавшийся рядом карапуз бросил на Стаей  восхищенный  взгляд.  Бидж
снова пришлось вмешаться:
   - Мне нужно кое-что из деликатесов, -  и  она  быстро  покатила  свою
тележку подальше от ребенка.
   - А я  все  думаю:  неужели  я  проглядела  какой-то  сосуд?  Я  была
абсолютно уверена, что все их перевязала. Я  перерыла  все  свои  книги,
мозги себе вывихнула, и знаешь, что в конце концов сообразила?
   Бидж выбрала ненарезанный кружок салями.
   - Ты решила, что кровоточат сосуды мошонки, - ответила она спокойно и
тихо, чтобы никто, кроме Стаей, ее не услышал. - После того, как  ты  их
рассекла,  тонус  их  понизился  и  в   забрюшинной   области   возникло
кровотечение. Ты сделала коту переливание крови, и  все  пошло  на  лад.
Молодец, вовремя сообразила.
   На лице Стаей отразилось разочарование.
   - Ну да. - Она тут же приободрилась. - Все мы делаем  одни  и  те  же
идиотские ошибки, верно? А как у тебя - бывают трудные случаи? - Стаей с
сочувствием посмотрела на Бидж. - Я помню, какая прошлой весной ты  была
неуклюжая. Я еще тогда подумала: что это с тобой,  уж  не  стала  ли  ты
наркоманкой?
   Бидж очень живо вспомнила прошлую весну, какой  неуклюжей  она  тогда
была и как это ее пугало.
   - Теперь я чувствую себя лучше. Мне даже удалось  восстановить  кошке
бедренную кость.
   - Ну и ну. - Стаей смотрела на нее, не понимая. -  Значит,  ее  сбила
машина?
   - Нет, она упала со скалы. Это крупный зверь,  представитель  местной
дикой фауны.
   - Господи Боже. - К  Стаей  вернулась  самоуверенность.  -  И  ты  не
отправила его  в  клинику?  Тебе  не  кажется,  что  это  было  довольно
безответственно?
   - У меня не было возможности  куда-то  перевозить  пострадавшего.  До
этого все время шли дожди, и дороги стали непроезжаемы.
   Стаей поцокала языком:
   - Вот видишь, что получается, когда  забираешься  в  захолустье,  где
никого, кроме деревенщин, и нет. - Покупатель, которому взвешивали  сыр,
судя по одежде,  фермер,  резко  втянул  воздух.  -  Так  что  же,  твоя
пациентка окочурилась?
   - О нет. Я выхаживала ее три дня, круглые сутки. - Кошка лежала рядом
с ее кроватью; Бидж почти не  спала  две  ночи,  проверяя  ее  состояние
каждый час. - Честно говоря,  мне  все-таки  пришлось  делать  повторную
операцию, но все кончилось хорошо.
   Стаей пожала плечами:
   - Ну, некоторые из них выживают, что бы с ними  ни  делали.  Помнишь,
Конфетка Доббс говорил нам это на  лекциях?  -  Она  передразнила  южное
произношение Конфетки: - Какие-нибудь еще трудные случаи, бэби?
   - Да, пожалуй, никаких, - задумчиво проговорила Бидж.
   - Хорошая, удобная, скучная работа, - кивнула Стаей. - Иногда,  когда
вымотаешься, тоже хочется чего-нибудь в этом роде.
   Она широко раскрыла глаза, делая вид, будто только что вспомнила:
   - Да, у меня есть еще новости. Мои родители говорят, что помогут  мне
купить партнерство в фирме. Я им говорю:
   "Сначала посмотрим, что мне предложит Курци". А еще  они  купили  мне
новенький  грузовик  -  просто  так,  вдруг   понадобится.   Я   им   уж
говорила-говорила, что не надо... - Она развела руками. - Да, а как твои
родители? Боль потери была еще свежа, и Бидж поежилась.
   - Они оба умерли, - ответила она тихо. Стаей вытянула губы трубочкой.
   - Ой, Господи, ведь верно.  Твоя  мать  прошлой  весной  покончила  с
собой. Иисусе, как же это я... Прости. Я не хотела...
   - Ничего.
   - Нет, я чувствую себя ужасно. - Стаей была искренна: у нее в  глазах
стояли слезы.
   - Выбрось это из головы.
   - Не могу. - Стаей  затопала  ногами,  как  маленькая  девочка.  -  Я
ненавижу себя, когда так делаю, и  все  равно  делаю.  -  Она  незаметно
вытерла глаза, потом посмотрела на часы. - Боже мой, я же опаздываю:  мы
с Кеном договорились вместе пообедать.
   Бидж она не пригласила, и та ничуть не возражала.
   - Вы работаете неподалеку друг от друга?
   - Не особенно далеко, - ответила Стаей легкомысленно. -  Всего  шесть
часов езды. Он в Филадельфии. Мы видимся каждый уик-энд или около того.
   Бидж  заметила,  что  у  Стаей   на   пальце   больше   нет   кольца,
символизирующего помолвку.
   - Передай ему привет от меня. И я еще не сказала тебе:  ты  выглядишь
великолепно.
   На щеках Стаей появились ямочки.
   - Я его поцелую от твоего имени. И спасибо  тебе.  -  Она  запнулась,
потом сказала: - Не знаю, как это выразить, но в тебе  появилось  что-то
такое... Ты стала похожа на мать-природу, стала какой-то  потусторонней.
Никогда не думала, что ты можешь так выглядеть. - Стаей  похлопала  Бидж
по руке: - Береги себя. И посматривай по сторонам: я уверена, ты найдешь
себе кого-нибудь. В конце концов там, в горах, у тебя мало  соперниц,  -
добавила она ободряюще.
   Она выпорхнула из супермаркета. Бидж разинув рот смотрела  ей  вслед,
потом  улыбнулась.  Стаей  можно  было  воспринимать  только  с  юмором;
единственной альтернативой было  бы  придушить  ее  и  спрятать  тело  в
контейнере с морожеными овощами.
   Бидж заметила собственное отражение в стеклянной дверце холодильника,
посмотрела себе в глаза и криво улыбнулась. Ее темные волосы были теперь
длиннее, чем раньше, и в них, казалось, скользили отблески солнца,  хоть
осень уже наступила. Темные глаза  стали  спокойными,  а  не  грустными.
"Мать-природа, потусторонний вид"... Неужели  люди,  которые  в  мире  с
собой, встречаются так редко?
   Бидж расплатилась за покупки новенькими десятками и покатила  тележку
туда, где стоял ее грузовик - тот самый списанный  амбулаторный  фургон,
который Филдс купил для нее в гараже Западно-Виргинского университета.
   Стефан, погруженный в чтение, сгорбился на сиденье, уперев  колени  в
руль.
   Он был одет в  мешковатые  джинсы,  стильную  серую  фетровую  шляпу,
которую он  обожал,  и  предмет  его  гордости  -  футболку  с  эмблемой
Западно-Виргинского  университета.  Наряд   его   дополняла   вылинявшая
спортивная куртка.
   Он читал статью по биологии с таким  же  захватывающим  интересом,  с
каким Бидж в отрочестве читала остросюжетные  романы.  Иногда,  встретив
трудное слово, он читал его шепотом вслух и делал пометку на полях.
   Стефан быстро выскочил из кабины, когда Бидж побарабанила по стеклу.
   - Я помогу тебе погрузить...  -  В  его  речи  все  еще  чувствовался
греческий акцент, хотя обучение в университете  скоро  должно  было  это
изменить.
   Они открыли самое большое отделение в кузове,  отодвинули  в  сторону
бутыли с изофлураном и галотаном и сложили туда продовольствие.
   - Ты купила все, что тебе понадобится?
   - Надеюсь. - Если  не  появится  пациент,  нуждающийся  в  лечении  в
клинике, она может не приехать снова в город в  течение  месяца.  -  Нам
нужно будет за чем-нибудь останавливаться у твоего общежития?
   - Конечно, нет, - обиженно ответил Стефан.  -  Я  взял  с  собой  все
книги, которые мне нужно прочесть за выходные, и бумагу, и ручку.  -  Он
ухмыльнулся. - И кошачьи лакомства тоже.
   Бидж закрыла кузов и проверила, хорошо ли он заперт.
   - Тогда поехали.
   Стефан кинулся к левой дверце кабины.
   - Я поведу, хорошо? - сказал он умоляюще. - Можно? Ты ведь лучше меня
читаешь карту.
   - Что очень важно. Да, конечно. - Бидж взяла с собой в  кабину  номер
"Тайма" - ей было очень любопытно узнать, как изменился мир за время  ее
отсутствия. Пачку полученных писем, перехваченную резинкой, она засунула
под сиденье.
   Стефан достал из-под водительского кресла три деревяшки  -  каждая  с
выемкой в форме большого копыта, - укрепил их на педали газа,  сцепления
и тормоза и тщательно проверил, хорошо ли они держатся.
   Потом он снял кроссовки вместе  с  набитой  в  них  бумагой  и  нажал
копытом на педаль газа.
   Выезжая со стоянки, он включил приемник на полную  мощность.  Стефана
очень радовала возможность слушать  музыку,  когда  захочется.  Какая-то
вокальная группа  немедленно  завопила  что-то  насчет  удовольствия  от
нервного срыва.
   Бидж убавила звук:
   - Ты не возражаешь?
   - Конечно, нет. - Он улыбнулся и процитировал:  -  "Хороший  водитель
обращает внимание на дорогу, а не  на  радиопередачу".  Я  буду  хорошим
водителем.
   Бидж поцеловала его в щеку.
   - Ты хороший водитель. И славный парень, хоть  на  самом  деле  и  не
совсем.
   - Пожалуйста, объясни мне, что такое "парень"?
   - Ерунда. Просто такое выражение. - Бидж просунула руку ему под шляпу
и стала почесывать основание рожек.
   Стефан ухмыльнулся и  свернул  на  481-е  шоссе;  грузовик  въехал  в
пересечение длинных вечерних теней.

Глава 2

   Сумерки в Западной Виргинии рано приходят в долины и долго добираются
до вершин. Стефан и Бидж выехали из Кендрика, миновали  Джефферсоновский
национальный парк и свернули налево, на еле заметную проселочную дорогу.
   Бидж с улыбкой наблюдала, как Стефан, высунув  от  напряжения  кончик
языка, ведет грузовик по извилистой колее,  повторяющей  изгибы  горного
потока, все более шумного за каждым поворотом. Дорога шла  вдоль  крутых
утесов; она трижды пересекала речку,  и  каждый  раз  деревья,  сосны  и
кедры, встречающие их  на  другом  берегу,  казались  выше,  и  тени  их
тянулись все дальше.
   После третьего моста Бидж вытащила из своего рюкзачка книгу в кожаном
переплете. Блеснули тисненные золотом буквы названия  -  Книга  Странных
Путей. Стефан бросил на нее взгляд и поежился.
   - Ты говори мне, куда поворачивать, хорошо? -  Когда  он  волновался,
акцент становился более заметным.
   - Обязательно.
   - Ты никогда не задумывалась, - спросил Стефан, -  как  была  создана
Книга Странных Путей? Бидж погрузилась в размышления.
   - Мне кажется, она всегда существовала, - сказала она наконец. -  Как
сам Перекресток. В конце концов ее же нельзя уничтожить.
   - Но Перекресток уничтожить можно.
   - Мы не дадим этому случиться, - твердо ответила Бидж.  -  И  я  тебе
обещаю - мы доберемся туда.
   Стефан несколько успокоился. Один раз он затормозил и показал Бидж на
промелькнувшего енота; разглядеть его в игре света и теней было нелегко.
Потом юноша сумел правильно  опознать  золотистого  дятла  с  его  белым
хохолком и желтыми перьями хвоста. Дорога пошла  вниз,  Джефферсоновский
национальный парк остался позади, и теперь они оказались на Перекрестке.
   Бидж  вздохнула  и  открыла  книгу  на  карте  Виргинии.  Эта   часть
путешествия всегда была самой трудной.
   Как ни старалась она продемонстрировать Стефану свою уверенность, она
всегда чувствовала себя ужасно неуютно, находя дорогу по карте из  Книги
Странных Путей. Она никак не  могла  отвлечься  от  мыслей  о  том,  что
случится, если грузовик сорвется с обрыва.
   Фургон покатится с откоса, ломая молодую поросль, пока не  упрется  в
крупное дерево. Скорее всего полный  бак  горючего,  газовые  баллоны  и
другие горючие материалы превратят его в пылающий ад в первые же секунды
- как только удар металла о камень высечет искру.
   И когда все кончится, кто-нибудь  -  или  что-нибудь,  если  они  уже
пересекут границу Перекрестка, - найдет  останки  грузовика  и  достанет
из-под изуродованных тел не  опаленную  огнем,  ничуть  не  пострадавшую
Книгу Странных Путей.
   - Здесь налево, - сказала она, - и сразу  же  направо  -  нет,  снова
налево. Дорогу успели изменить.
   Развилка появилась совсем недавно, карта в книге  выглядела  древней,
но на ней отчетливо были видны обе новые дороги. Стефан быстро  крутанул
руль влево, и грузовик продолжил спуск вдоль реки, которая теперь уже не
шумела, а ревела.
   Кузов фургона заскрипел, когда гравий под колесами сменился каменными
плитами, а потом  булыжником.  Большинство  поворотов  и  развилок  были
хорошо видны - недавно уложенный камень еще не успел потемнеть и  хранил
следы кирок и двузубов. Деревья по обочинам смыкались над дорогой, среди
них выделялись виргинские сосны, рядом с которыми кизил  и  горный  лавр
казались совсем карликами. Река, вдоль которой они ехали, превратилась в
цепь порогов, перемежающихся спокойными заводями.
   Наконец перед ними  появился  мост,  сделанный  из  цельной  каменной
глыбы. Теперь уже для Бидж он был знакомым ориентиром. Сразу  за  мостом
поток падал со скалы, образуя  водопад,  и  тек  дальше  под  спутанными
корнями кедров и сосен. Как было известно Бидж,  к  Виргинии  и  Америке
вообще этот ландшафт уже не имел отношения.
   Впереди в чаще деревьев раздался визг.  Как  бы  в  ответ  с  боковой
дороги донесся трубный рев. Бидж еще внимательнее  стала  проверять  все
повороты по Книге Странных Путей.
   - Смотри, - показал на что-то впереди  Стефан.  Бидж  увидела  стайку
черных дроздов,  преследующих  сову.  Дрозды  с  криками  пикировали  на
неуклюже взмахивающую крыльями большую птицу. Бидж и раньше  приходилось
видеть, как мелкие птички гонят ненавистного хищника.
   Стайка  дроздов  резко  повернула,  заставляя  низко   летящую   сову
держаться ближе к тропинке, идущей параллельно потоку.
   - Не смей! - закричал Стефан, замахал рукой в окно и нажал на сигнал.
   Впереди сова отчаянно забила крыльями, пытаясь  изменить  направление
полета, но что-то резко дернуло ее в сторону и вниз.
   Бидж и Стефан увидели на тропинке неотчетливый контур высокой  фигуры
- человекообразное существо с головой черепахи схватило клювом  все  еще
сопротивляющуюся сову.
   - Не приближайся к тропинке, -  резко  сказала  Бидж.  Ее  затошнило.
Стефан прижал грузовик к правой обочине, но оглянулся через плечо.  Бидж
высунулась в окно. Слева теперь был  обрыв,  тропинки  больше  видно  не
было.
   Стефан уныло сказал:
   - Мы видим это существо  каждый  раз.  Я  думаю,  что  оно  живет  на
Странных Путях и ждет, когда попадется добыча.
   - Как великан-людоед, - пробормотала Бидж, - поджидающий  путника.  -
Она задумалась, потом добавила: - Может  быть,  поэтому  в  сказках  так
часто все события происходят на дороге.
   -  Профессор  Уинн,  -  с  сомнением  проговорил  Стефан,  -  считает
сказочные сюжеты следствием того, что дорога,  -  он  похоже  скопировал
интонации  образованного  южанина,  -  это  внешний  символ   внутренних
исканий.
   Бидж заинтересовалась:
   - На каком курсе он читает лекции?
   -  "Мифы  и   легенды   двадцать   первого   века"   -   лекции   для
старшекурсников. - Стефан с гордостью  добавил:  -  Я  сдал  экзамен  по
пред... предшест...
   - Какой курс этому предшествует?
   - Греческая мифология.
   Бидж засмеялась и снова взъерошила ему волосы вокруг рожек.
   - Еще бы ты его не сдал. Стефан тоже засмеялся:
   - Но теперь я уж вовсе ничего не понимаю. Все совсем  иначе  -  любой
сюжет не просто сюжет, а символ. Я как-то  спросил  доктора  Уинна,  что
такое фавн.
   - Стефан, ну так же нельзя! - Бидж было и страшно, и смешно.
   - Да нет, все обошлось. Я не снимал шляпу.
   - Ты должен быть осторожнее. -  Но  любопытство  пересилило,  и  Бидж
спросила: - И что тебе сказал доктор Уинн?
   Стефан смотрел прямо перед собой.
   - Он сказал, что фавн - это  "символ  осознающего  себя  сексуального
импульса, сдерживаемого невинностью".  Он  еще  сказал,  что  невинность
делает сексуальность приемлемой и даже иногда усиливает ее.  -  На  этот
раз попытка Стефана скопировать выговор профессора была явно натянутой.
   Бидж молча показала ему, куда поворачивать. Через некоторое время она
сумела спросить вполне естественным тоном:
   - А как идут у тебя другие занятия?
   - Боюсь, что я провалю английский, - мрачно сообщил Стефан.
   - Ну нет.
   - Да, - Он так энергично  закивал,  что  его  темные  кудри  выбились
из-под шляпы. - Мне так трудно писать. Мысли никак не слушаются -  Бидж,
я ведь никогда раньше не писал. Я вывожу буквы, складываю их в слова, но
ведь это же не значит уметь писать. - Он  громко  вздохнул.  Стефан  был
прекрасным студентом и очень переживал свои неудачи.
   Бидж положила руку ему на плечо, потом отдернула  ее,  чтобы  поймать
соскользнувшую Книгу Странных Путей.
   - Здесь налево и еще раз налево. В  чем,  как  ты  считаешь,  у  тебя
загвоздка? Стефан задумался.
   - Она делает на моих работах пометки, но они короткие, и я  не  очень
понимаю... Я думаю, ей не нравится, как  я  планирую,  в  каком  порядке
излагаю мысли.
   - Скажи об этом Кружке и грифону, - решительно сказала Бидж. -  Никто
не знает лучше, в каком порядке излагать мысли, чем грифон, и он к  тому
же очень образован. - Слегка нахмурившись, она добавила: -  И  никто  не
умеет планировать лучше Кружки.
   Стефан с кряхтением сильно вывернул  руль,  делая  последний  поворот
направо. Дорога здесь шла вдоль скальной стены над широкой - вполмили  -
рекой.
   Бидж завороженно смотрела вокруг и ничего не могла с собой  поделать.
Такое же впечатление на нее производили Потомак и Нью-Ривер в  Виргинии.
Однажды летом на рассвете она приехала сюда - смотреть,  как  стекает  в
долину туман, а потом тает, постепенно открывая реку.
   - Добро пожаловать на Перекресток,  -  тихо  сказал  Стефан.  Он  был
счастлив  вернуться  домой;  теперь  можно  завернуть  штанины  брюк   и
наслаждаться - такое редкое в городской  жизни  удовольствие!  -  лаской
ветерка на покрытых шерстью ногах.
   Бидж встряхнулась:
   - Этот курс английского языка... Стефан, я же знаю, что ты достаточно
способный.
   Фавн промолчал, но явно был рад услышать это от нее.
   - Тут главное - все спланировать заранее, как  будто  семестр  -  это
военная   кампания   или   спортивный   матч.   Чего   хочет   от   тебя
преподавательница? Что ты должен  освоить?  И  что  тебе  труднее  всего
дается?
   - Сочинение на научную тему,  -  не  задумываясь  ответил  Стефан.  -
Двенадцать страниц через два интервала, по предмету,  изучение  которого
закончится к середине семестра.
   - Ну вот и  чудесно.  -  Бидж  смутно  припоминала  собственный  опыт
первокурсницы; написать сочинение на научную тему было нетрудно,  только
очень скучно. - Попроси заранее список тем. Выбери ту, которая интересна
тебе и которую, как ты считаешь, одобрит преподавательница.  Тогда  тебе
работать  будет  легче.  -  Бидж  задумалась.   -   Миссис   Собелл   из
университетской библиотеки может  показать  тебе,  как  пишутся  научные
тексты.
   Стефан посмотрел на Бидж с сомнением, потом улыбнулся:
   - Это та малышка, что приезжала на Перекресток? Она еще хранительница
университетского экземпляра Книги Странных Путей.
   -  Она  предпочитает,  чтобы  ее  соплеменников  называли  "маленьким
народцем", - поправила его Бидж. - И она не только хранит Книгу - она ее
прячет.
   - Это хорошо. - Стефан нахмурился. - По-моему,  Книгу  нужно  прятать
очень надежно - вот как я думаю.
   - Совершенно согласна. - Бидж задумчиво добавила:  -  Ты  никогда  не
задавался мыслью: что случится, если все экземпляры Книги Странных Путей
окажутся спрятанными - навсегда?
   Стефан улыбнулся девушке:
   - Тогда ты не сможешь ездить туда-сюда, доктор  Бидж,  а  Перекресток
останется без ветеринара.
   - Или я застряну на Перекрестке, - улыбнулась Бидж в ответ, - а ты  -
в мире, где можно смотреть старые фильмы. Как вообще тебе там живется  -
помимо занятий в колледже?
   Стефан ухмыльнулся:
   - Я посмотрел в библиотеке - взял напрокат кассету и принес ее туда -
"Веселый разведенный". Фред Астер <Фред  Астер  (Фредерик  Аустерлиц)  -
американский киноактер, танцор, ведущий телешоу.  "Веселый  разведенный"
(1932) - фильм с его участием.>...
   - Я как раз и ждала - когда же ты его увидишь.
   - Его ноги... - продолжал Стефан с изумлением, - у него ведь  большие
плоские человеческие ноги, такие неуклюжие - совсем как у тебя...
   - Премного благодарна.
   - Ох... Я же не то хотел сказать... Я имею в виду - мои ноги  гораздо
лучше подходят для танцев. - Стефан серьезно посмотрел на девушку.  -  У
тебя прелестные ножки, Бидж, я совсем не...
   - Да ладно. Так тебе понравился Астер?
   - Я после этого три часа танцевал. Мой  сосед  по  комнате  пригрозил
застрелить меня, если я не перестану.
   - Бедный Вилли, - засмеялась Бидж. - Он уже знает, кто  ты  такой  на
самом деле?
   - Мне кажется, он подозревает,  -  пожал  плечами  Стефан,  -  но  не
спрашивает. Вилли славный. Я, конечно, скажу ему, если он спросит.
   Бидж  подумала,  не  следует  ли  предостеречь  юношу   от   излишней
откровенности, потом решила не вмешиваться.
   - А как тебе вообще нравится в общежитии?
   - Нормально. Нас, конечно, там слишком много, но ведь это колледж.  -
Стефан искоса взглянул на Бидж, внезапно  чем-то  озабоченный.  -  Бидж,
можно задать тебе вопрос?
   - Конечно, - ответила Бидж со вздохом. У  Стефана  всегда  находилось
так много вопросов о жизни в Виргинии.
   - На первой неделе занятий в Полсон-Холле мы были  семинар...  у  нас
был семинар, - старательно поправился Стефан. - На тему об  употреблении
наркотиков.  Все  рассказывали,  кто  что  знает  об   этом,   -   чтобы
предупредить других, тех, кто никогда не сталкивался с наркотиками.
   Бидж собралась с духом и спросила:
   - А что сказал об этом ты?
   - Ничего. - Стефан сгорбился, всем своим  видом  показывая,  как  ему
стыдно. - Бидж, я не хотел, чтобы они знали. Но если то,  что  случилось
со мной, что сделали с моим телом, могло помочь  другим,  тогда  ведь  я
должен был рассказать...
   - Нет. - Возбужденный голос Бидж перекрыл шорох шин по камням и рокот
мотора. - Та женщина давала тебе морфий, не сказав, что  это  такое.  Ты
практически сразу же стал наркоманом из-за своей физиологии. Другим  это
не угрожает.
   - Но наркотики пришли к нам из вашего мира. - Это не было обвинением.
- А ты говоришь, что я не должен был рассказать им, чтобы предостеречь?
   - Стефан, это им не помогло бы. Твои проблемы были совсем другими.  В
нашем мире существует много торговцев  наркотиками,  но  они  используют
иные подходы. Она сказала тебе, что ты станешь умнее...
   - А я был глуп, так что это сработало. -  Стефан,  полузакрыв  глаза,
печально смотрел на мелькающие  справа  скалы  и  окрашенную  закатом  в
пурпур листву.
   - Ты был наивен, и она об этом знала. Вот и все. Фавн кивнул.
   - А где теперь Диди Паррис? В тюрьме? Бидж очень не хотелось отвечать
на этот вопрос, но Стефан имел право знать.
   - Нет. Какое-то время она была на общественных работах, потом  сумела
где-то устроиться. Она ведь даже получила диплом.
   - Такое случается. -  Бидж  поразил  цинизм,  прозвучавший  в  ответе
Стефана: она не представляла  себе,  что  наркомания  способна  изменить
представления своей жертвы о силе и слабости, о  цельности  личности.  -
Если ты манипулируешь людьми, если ты их запугиваешь, если  ты  говоришь
то, что они хотят услышать, они не будут сопротивляться. Гораздо труднее
заставить себя прислушиваться к тому, чего ты не хочешь слышать.
   Последовало молчание. Бидж автоматически еще раз проверила по  карте,
ту ли дорогу они выбрали. Справа скалы отступили; покато спускающаяся  к
реке равнина, покрытая густой травой и цветами, раскинулась перед  ними,
насколько хватало взгляда.
   - Так, значит, Фред Астер тебе понравился? - спросила наконец Бидж.
   - Конечно. Он просто волшебник. Как бы я хотел, чтобы мне можно  было
учиться танцам. -  В  голосе  Стефана  прозвучала  такая  же  грусть  по
несбыточному, с какой невысокий человек говорит: "Как  жаль,  что  я  не
рослый". Стефан быстро взглянул на Бидж и сказал: - Я  знаю,  Бидж.  Мои
ноги и копыта...
   - Я понимаю, это все еще причиняет тебе боль. - Девушка отсутствующим
взглядом смотрела в окно на теряющиеся вдали  скалы.  -  Каждый  из  нас
хочет  чего-то,  что  ему  недоступно,  Стефан.  Чего-то,  что  навсегда
останется недоступным. Так происходит со всеми.
   Она встряхнулась и сказала весело:
   - Дорогу дальше ты знаешь. Теперь я могу заняться своей почтой.
   Бидж положила перетянутую резинкой пачку поверх Книги Странных Путей.
Стефан с любопытством глянул на обратные адреса - его интересовали  даже
рекламные проспекты, которые Бидж сразу бросала на пол кабины.
   В этом году конференция Американской ассоциации ветеринаров состоится
в Лас-Вегасе. Бидж прочла программу и со смехом покачала головой:
   - И чем только люди занимаются...
   Дальше шел толстый конверт с информацией о новинках  фармацевтических
фирм. Бидж вскрыла  его,  прочла  сопроводительное  письмо  и  аккуратно
пометила на конверте:
   "Для дальнейшего использования".
   Следующей  оказалась  открытка,  сверху  которой  крупными  печатными
буквами значилось: "Привет". Стефан прочел первые слова обратного адреса
и возбужденно воскликнул:
   - Из самого Нью-Йорка!
   Черно-белый снимок изображал человеческую фигуру, нарисованную  мелом
на асфальте. Там, где у фигуры должно было быть сердце, асфальт оказался
темнее, чем в других местах.
   С интересом глядя на фотографию, Стефан засмеялся:
   - У вас можно рисовать на мостовой?
   - Иногда.  -  Бидж  перевернула  открытку.  Текст  тоже  был  написан
печатными буквами: "За последний год ты так много для  меня  сделала.  Я
никогда этого не забуду и обязательно отплачу тебе тем же".
   Бидж пристально смотрела на открытку, почти не  обратив  внимания  на
две переплетающиеся буквы "Д" под витиеватой надписью "Добро  пожаловать
в Нью-Йорк".
   - Как мило, - сказал Стефан.  -  Ты,  должно  быть,  оказала  коку-то
услугу. Как приятно, когда тебя помнят.
   - Некоторые люди ничего не забывают. -  Бидж  засунула  открытку  под
газеты. - А как у тебя дела по  другим  предметам?  -  Она  показала  на
биологический журнал: - С этим-то у тебя проблем нет?
   Стефан закивал так энергично, что его шляпа чуть не слетела.
   - Пока еще при письменном опросе я не оставил без ответа  ни  единого
пункта. Мне так нравится биология. Я хочу  знать  как  можно  больше.  И
пожалуйста, ответь мне еще на один вопрос.
   Бидж улыбнулась:
   - А что, если я не знаю ответа?
   - Ох,  но  ты  же  изучала  все  это,  чтобы  стать  ветеринаром.  Ты
обязательно  знаешь.  Пожалуйста,  скажи  мне,  что  такое   бейтсовская
мимикрия?
   -  Что?  -  Ряда  пролистала  учебник  биологии.  -  Ох.  Бейтсовская
мимикрия. Это один из видов защитной мимикрии - ее  называют  иногда  по
имени биолога, который понял, что  некоторые  безвредные  виды  в  целях
защиты имитируют внешность и поведение других, опасных.
   Стефан посмотрел на нее так, как будто не понял ни слова.
   - Ладно. Ты ведь видел бабочек-монархов? Они сейчас мигрируют на  юг.
- Конечно! - Стефан с увлечением начал рассказывать, как он  гонялся  за
монархами на поле для гольфа за общежитием. Бидж про себя  поблагодарила
Бога за то, что при этом  ортопедические  башмаки  не  свалились  с  ног
фавна.
   - Ну так вот, существует бабочка под названием вице-король: она очень
похожа на монарха, только меньше. Поскольку все насекомоядные  прекрасно
знают, как отвратительны на вкус монархи, никто из них не  рискует  есть
вице-королей. Подражание монарху так же хорошо служит  вице-королю,  как
служил бы неприятный вкус, если бы он им действительно обладал.
   Стефан задумался.
   - Это как с Кружкой или грифоном, - сказал он наконец.  -  Они  ведут
себя не так, как это соответствовало бы их истинной природе. Или  как  с
играми в гостинице - они кажутся просто безвредными играми.  Или  как  с
вир - когда они в человеческой форме. Они  выглядят  более  безобидными,
даже когда ведут себя угрожающе, чем бывают на самом деле.
   - Это бейтсовская мимикрия наоборот, - сказала Бидж. -  Впрочем,  все
мы притворяемся нормальными и  безвредными,  хотя  и  не  всегда  бываем
такими.
   Стефан с изумлением посмотрел на нее:
   - "Мы"?
   - Когда  я  бываю  в  Кендрике,  я  делаю  вид,  что  у  меня  просто
ветеринарная практика где-то в глуши. Часть себя мне приходится прятать.
   - Ты прячешь от других очень даже большую часть  себя,  доктор  Бидж.
Поэтому-то ты так часто удивляешь других своими идеями.
   - Я просто размышляю о всяких вещах, - поспешно ответила  Бидж.  -  А
свою работу на Перекрестке я скрываю совсем по другим причинам  -  чтобы
защитить его от вторжения моего собственного мира. И это на  самом  деле
не является, - добавила она задумчиво, -  защитной  мимикрией  наоборот.
Один вид имитирует другой, чтобы обеспечить  благоприятные  условия  для
конкретной  особи,  а  мы  притворяемся  ради  спасения  целого  мира  -
Перекрестка.
   Стефан показал на что-то справа от дороги:
   - Ради этого.
   На мягко круглящейся лужайке, уходящей к подножию скал, паслось стадо
- нет, содружество - единорогов. Животные спокойно щипали  траву,  хотя,
как  всегда,  держались  плотной  группой,  лучше  всего  обеспечивающей
защиту.  Бидж  старалась  разглядеть  среди  них  того,  чей   рог   она
восстановила:  золотое  кольцо  на  основании  рога  должно  было   быть
заметным, но единороги были слишком далеко от дороги. Бидж высунулась из
окна и смотрела на них, пока могла, с сентиментальным и собственническим
чувством - единорог был ее первым пациентом на Перекрестке.
   - Они замечательные, - с выражением счастья на лице сказал Стефан.  -
Из-за них нельзя не любить Перекресток.
   - Ох, не знаю - только ли в них дело... - Бидж снова потрепала  кудри
Стефана. Они вообще теперь часто касались друг друга. Но  через  секунду
она убрала руку, и разговор прекратился.
   Грузовик сделал последний поворот, и на склоне  стал  виден  каменный
коттедж с побеленными стенами, мелкими стеклами окон, кирпичной  трубой,
соломенной  кровлей  -  один  из  многих,   обитаемых   и   необитаемых,
разбросанных в холмах северо-западного Перекрестка.
   - Вот я и дома, - сказала Бидж с облегчением, оборачиваясь назад.  Но
увидеть медный отблеск заката на заводях реки  Летьен  она  опоздала.  В
первый раз она смотрела на него, выглянув из  еще  незастекленного  окна
необжитого коттеджа; тогда она  чувствовала  себя  такой  одинокой,  как
никогда в жизни - даже после смерти матери. Глядя  на  огромную  реку  и
совершенно непохожий на ее мир ландшафт, Бидж подумала тогда: "Что бы ни
случилось со мной здесь, я со всем должна справляться сама".
   Сейчас все, что осталось от заката, была розовая  полоса  на  западе.
Грузовик взбирался на холм наперегонки  с  угасающим  светом.  Крошечный
ручеек, начинающийся от родника, где Бидж брала воду  для  питья  и  для
медицинских надобностей, бежал вдоль заросшей дорожки.
   Стефан подогнал фургон  ко  входу  в  свежевыкрашенный,  но  явно  не
имеющий возраста коттедж и выключил двигатель.
   - Вот ты и дома, - произнес он неуверенно, ставя грузовик на тормоз.
   Огромный белый котенок - длиной больше метра - выскочил из-за угла  и
пошел боком на грузовик, приглашая его поиграть.
   - Дафни! - радостно воскликнул Стефан, выскакивая из кабины и обнимая
животное. - Как твоя нога? И нечего принюхиваться к моему карману:  если
там и есть кое-что для тебя, ты получишь это в свое время.
   Кошка-цветочница принялась тереться о его ногу, мурлыча при этом  так
громко, что посрамила бы любую газонокосилку.
   Стефан достал пластиковый пакет с филе сома:
   - Это тебе, красавица. Ужасно  аппетитно,  правда?  Дафни  встала  на
задние лапы и с довольным урчанием схватила рыбу передними, не задев при
этом когтями руку юноши. За все те месяцы, что Бидж  знала  Стефана,  ни
одно животное ни разу не причинило ему вреда.  Фавн  засмеялся  и  отдал
рыбу кошке-цветочнице.
   - Она прекрасно выглядит, - признал он почти с ревностью.
   - Она скучает по тебе, - в тон ему ответила Бидж. - Но  мне  хотелось
бы, чтобы перелом бедра сросся у нее лучше.
   - С ней все в порядке. - Стефан почесал котенка за ухом. - Ты  спасла
ей жизнь, доктор Бидж:
   Вывеска на коттедже скрипнула на легком вечернем ветру. Бидж вместе с
подругой - девушкой-фавном по имени Мелина  -  вырезали  ее  из  дерева,
придав форму  четвероногого  животного  и  забинтовав  одну  лапу:  Знак
Исцеления. Бидж настояла на том, чтобы  обязательно  принять  участие  в
работе, хотя и знала, что Мелина сумеет сделать это лучше.
   Пока  Стефан  играл  с  кошкой-цветочницей,  Бидж  начала  разгружать
фургон. Как и следовало ожидать, юноша тут же с виноватым видом  кинулся
ей помогать. Вдвоем они быстро выгрузили  покупки,  используя  последние
лучи света.
   Стефан закрыл дверцы и остановился, глядя в темноту:
   - Теперь я должен сходить к Б'ку и узнать, как там мои овцы.
   Б'ку был пастухом-банту, собственные овцы  которого  были  истреблены
хищниками; он охотно взялся присматривать за отарой  Стефана.  Вопрос  о
том, что будет, когда  Стефан  закончит  колледж  и  вернется,  оба  они
избегали обсуждать.
   - И еще мне прочтут нотацию, - добавил Стефан с гримасой. Его  акцент
снова стал более заметным.
   - Это так тяжело?
   - Ужасно, - откровенно ответил юноша. - Кружка и грифон - они оба так
много знают и задают так много  вопросов.  И  они  помнят,  о  чем  меня
спрашивали раньше, и спрашивают снова - чтобы проверить, что я ничего не
забыл.
   - Ты обязательно расскажи им о своих  трудностях  с  английским.  Мне
кажется, они оба смогут тебе помочь.
   - Конечно. - Стефан  смотрел  вдоль  дороги  в  сторону  "Кружек";  в
темноте гостиница видна не была. - Уже поздно, - сказал  он  неловко.  -
Кружка сказал, что я смогу остановиться у него.
   - Угу.
   Стефан без всякого энтузиазма бросил взгляд на свои  книги,  лежавшие
на сиденье грузовика, но не сделал попытки взять их.
   - Здесь совсем близко...
   Бидж прекрасно понимала, к чему он клонит.
   - Стефан... - На его лице появилось такое  умоляющее  выражение,  что
Бидж почувствовала неуместность своего желания подразнить юношу. - Лучше
отгони грузовик к гостинице. И обязательно  передай  Хрису  лимоны:  они
нужны ему...
   - Для долмы - голубцов в виноградных листьях.  -  Стефан  облизнулся,
потом нерешительно поцеловал Бидж: - Я тебя  люблю,  доктор  Бидж.  Будь
осторожна.
   Он распахнул дверцу  кабины,  легко  вскочил  на  сиденье  и  включил
двигатель еще прежде,  чем  дверца  успела  закрыться.  Стефан  повернул
зеркало заднего вида, пристегнул ремень и надел  шляпу.  Идея  о  мягкой
фетровой шляпе принадлежала Бидж; она же и  подарила  ее  Стефану;  было
жизненно важно, чтобы  голова  фавна  всегда  была  прикрыта,  когда  он
покидает Перекресток, отправляясь в колледж.
   Бидж поглаживала Дафни и смотрела вслед грузовику, пока он не скрылся
за поворотом. "Как, - спросила она себя взволнованно,  -  нам  разрешить
эту проблему?"
   Дафни недовольно мяукнула, когда Бидж слишком  крепко  прижала  ее  к
себе. Бидж стряхнула с себя задумчивость  и  начала  вносить  припасы  в
коттедж.
   Она сложила последние  пакеты  перед  плитой  -  кованым  чудищем  со
стеклянной дверцей, - которую они со Стефаном привезли сюда из  Виргинии
одним жарким августовским днем, когда сама мысль о том, что ее  придется
топить, казалась странной.  Бидж  очень  гордилась  тем,  как  аккуратно
вделала жестяную трубу  от  плиты  в  каменную  кладку  каминной  трубы,
замазав сочленение цементом.
   Справа от плиты стояли дровяной ящик и плетеная корзина с  растопкой.
Бидж выгребла золу, положила щепки и стружки и зажгла их. За  стеклянной
дверцей заплясало пламя, горячий воздух  взметнул  искры.  Бидж  немного
подождала, потом добавила поленья побольше и снова закрыла дверцу.
   Теперь пришла очередь полугаллонного кованого чайника, в котором Бидж
обычно кипятила воду для медицинских целей. Десяток энергичных  движений
рукояткой насоса, который вместе с раковиной вел  свое  происхождение  с
фермы в окрестностях Голубых гор, и чайник был полон. Бидж поставила его
кипятиться на плиту.
   Девушка зажгла керосиновую лампу, тщательно подкрутив  фитиль,  чтобы
стекло не закоптилось, потом, взяв лампу и тетрадь, вышла наружу.
   Ночь была темной, но  ясной.  Звезды,  как  всегда,  вызвали  у  Бидж
чувство изумления. Она выросла в  городе  и  всегда  поражалась  яркости
звездного света в Аппалачах; здесь же,  на  Перекрестке,  он  был  почти
слепящим. Бидж прислушалась, но почти ничего  не  услышала.  Большинство
животных на Перекрестке предпочитали не привлекать к себе внимания.
   Бидж прошла к деревянной скамье перед домом и села там. Перед ней  из
камней были выложены два круга,  и  девушка  удостоверилась,  что  сидит
точно там, где на дереве скамьи процарапана черта.  Когда  взошла  луна,
Бидж отметила время восхода, фазу луны и положение светила  относительно
камней. При следующей поездке в город она передаст  эти  данные  доктору
Эстебану Протере: профессор физики обратился к ней,  через  Конфетку,  с
просьбой провести некоторые наблюдения.
   Когда Бидж уже собралась уходить, в небе  мелькнула  тень,  полностью
заслонившая луну. В следующую секунду она услышала донесшийся  откуда-то
издалека вопль и ощутила порыв ветра. Бидж поежилась и поспешила в дом.
   В  комнате  было  тепло,  чайник  начинал   закипать.   Дафни   сонно
мурлыкнула, но не двинулась с любимого места под столом.  Бидж  заварила
чай и сняла чайник с плиты, чтобы вода не выкипела.
   Перед отходом ко сну она проверила, все ли готово в ее  "кабинете"  -
левой половине коттеджа, отведенной для приема пациентов.  Чистый  белый
халат, который Бидж стирала и кипятила  после  каждого  рабочего  дня  в
баке, установленном  в  сарае,  висел  на  отведенном  для  него  месте;
стетоскоп,  фонарик  и  термометр  были  разложены  по  карманам.  Бидж,
нахмурясь, посмотрела на задвинутый а угол стальной  операционный  стол.
Она прекрасно знала, как многих  больных  спасла  легко  дезинфицируемая
металлическая поверхность; даже здесь,  на  Перекрестке,  было  жизненно
важно иметь возможность оперировать на обеззараженном, а не  впитывающем
кровь и другие жидкости деревянном  столе.  Но  уж  очень  дорого  стоил
операционный стол. уж  очень  трудно  было  доставить  его  сюда,  да  и
выглядел он уж очень устрашающе. Бидж подумала - не в первый раз, -  что
нужно накрывать его чем-нибудь на ночь.
   Бутыль с десятипроцентным раствором хлорной  извести  была  полна;  в
плетеном   ящике   для   перевязочного    материала    лежали    чистые,
продезинфицированные  тряпки;  ведро  для  использованных  повязок  было
пусто.
   В другом углу - напротив  операционного  стола  -  под  чехлами,  как
положено, находились  электроэнцефалограф  и  портативный  рентгеновский
аппарат,  которые  Конфетка  Доббс  при  помощи  паяльника  помог   Бидж
приспособить к работе от  небольшого  генератора,  помещенного  в  сарай
рядом с коттеджем.
   У стены находился деревянный грубо сколоченный шкафчик, где хранились
истории болезни.
   Адреса пациентов были по большей части описательными и экзотическими.
"Рядом с пещерой  около  Ленточного  водопада,  по  дороге,  ведущей  от
Кендрика к Горной реке" - примерно так звучал самый короткий из них.
   Описания самих пациентов были еще более экзотическими и подробными.
   На шкафчике лежала пухлая, скрепленная кольцами папка.  Бидж  открыла
ее на первой странице, где старательно выписанными буквами значилось:
   "Справочник Лао по небиологическим видам. Дополнение. Составлено Бидж
Воган, доктором ветеринарии".
   Оглавление, аккуратно написанное вдоль прочерченных, а затем  стертых
карандашных линий, занимало полстраницы и кончалось на пункте  "Смещение
позвонков у кентавров".
   Бидж с сожалением отложила папку: сегодня ей  добавить  было  нечего.
Закутавшись в шаль, она уселась в кресло с книгой и начала читать с того
места, на котором остановилась:
   "Я отправился в леса, потому что хотел приобщиться к  истокам,  иметь
дело только с основополагающими сторонами жизни и посмотреть, смогу ли я
извлечь из них уроки; я не хотел, умирая, обнаружить, что вовсе не жил".
   "Уолден" <"Уолден, или Жизнь в лесу" - повесть-дневник  Генри  Дэвида
Торо (1817 - 1862),  американского  писателя  и  публициста,  противника
потребительства  и  конформизма,  который  два  года  прожил  в   лесном
шалаше.>,  включенный  в  университетский  курс  английской  литературы,
казался тогда странным и далеким  от  жизни;  теперь  же,  ведя  простое
существование и переживая чудесное избавление  от  смертельной  болезни,
Бидж смотрела на эту книгу как на самую важную для себя и чудесную.  Она
читала не спеша, вникая в каждое слово.
   Дафни  свернулась  клубочком  у  ног  девушки,  сначала   громогласно
мурлыча,  потом,   когда   уснула   крепко,   начав   похрапывать.   Это
обстоятельство заставляло Бидж регулярно выслушивать животное,  выясняя,
все ли у него в порядке с легкими. Бидж  улыбнулась,  вспомнив,  как  Ли
Энн, которой она рассказала о своем беспокойстве, спросила:  "Тебе  что,
скучно без телевизора и нечем себя занять?"
   Кто-то громко постучал в дверь. Бидж поднялась, расправив  шаль  так,
чтобы она скрыла ее правую руку с  вынутой  по  дороге  из  ящика  стола
ловилкой - коротким мечом с широкой гардой, изогнутой с концов.  Девушка
поставила лампу так, чтобы она освещала ее сзади, оставляя руку в  тени.
Опыт, обретенный ею на Перекрестке, научил ее предусмотрительности.
   Она отперла дверь и приоткрыла ее, стоя сбоку  -  так,  чтобы  видеть
своих гостей. Раздался топот звериных лап, и Бидж  отступила  от  двери,
пригнувшись, и подвинула лампу так,  чтобы  свет  падал  за  порог.  Два
круглоухих и тупоносых щенка с большими  лапами  с  разбега  затормозили
около двери и принялись внимательно рассматривать  Бидж.  Третий  щенок,
меньший, налетел на них сзади; те оскалились на него, и малыш попятился.
   Все трое были серыми, с серебряными глазами и  маленькими  задранными
вертикально вверх хвостиками. Бидж немедленно влюбилась в них.
   - Идите сюда, - позвала она, опускаясь на колени. - Да не бойтесь!  -
Когда она протянула руку, щенки  отступили.  Бидж  отбросила  в  сторону
шаль,  спрятав  под  ней   ловилку,   и   попробовала   снова,   издавая
успокоительные звуки.
   Дафни проснулась и зашипела. Бидж замахала на нее руками:
   - Тихо!
   Оскорбленная кошка-цветочница прыгнула  на  кровать  и  за  неимением
цветов - привычного камуфляжа - натянула на себя одеяло.
   Постепенно щенки перестали прижимать  уши  и  начали  приближаться  к
Бидж. По-видимому, их испугала именно шаль - предмет, им незнакомый.
   - Ну вот. Молодцы, мои хорошие.  -  Бидж  наконец  удалось  погладить
одного; щенок осторожно понюхал руку, сморщил нос и снова попятился.
   - Ах ты. Господи! Похоже, я пахну не так, как надо?
   Бидж услышала шаги и встревоженно подняла глаза.  Ну  конечно,  здесь
должен быть кто-то еще: не могли же щенки постучаться в дверь.
   У женщины, как и у самой Бидж, были темные  волосы  и  темные  глаза.
Может быть, поэтому-то щенки и рискнули подойти к Бидж -  она  не  знала
точно, хорошо ли видят волчата.
   Присмотревшись внимательнее, Бидж заметила выдающиеся скулы и  слегка
раскосые глаза; во внешности женщины было что-то  азиатское.  Одета  она
была  в  белую  блузу  и  черные  брюки  из  домотканого  холста.   Бидж
показалось, что она видела женщину раньше.
   - С ними все в порядке?  -  быстро  спросила  та.  На  ее  лице  были
написаны  горе  и  забота.  Она  походила  бы  на  портрет   французской
крестьянки девятнадцатого века, если бы не сверкающие очень белые зубы.
   - Я ничего не могу сказать, пока не осмотрю их. Мне  не  хотелось  бы
быть грубой, но нельзя ли отложить все это до  утра?  Мои  обычные  часы
приема - от рассвета до заката. - В стране, где не  существовало  часов,
Бидж пришлось определять время именно так.
   - Они не могут ждать.
   - Ну хорошо. - Даже на Перекрестке приходилось считаться с  прихотями
клиентов. - Я осмотрю их сейчас. Ты хозяйка этих щенят?
   - Нет, - ответила женщина гордо, почти высокомерно. Только тут Бидж с
дрожью осознала, почему она показалась ей странной.
   Но женщина уже вошла в коттедж, и Бидж оказалась  отрезана  от  своей
шали и ловилки под ней.
   - Это мои дети, - отчетливо сказала гостья, сжимая плечо Бидж.

Глава 3

   Волчата с интересом  принялись  обнюхивать  все  в  комнате  -  самый
маленький из них позади остальных. Бидж настороженно следила за  ними  и
за женщиной. Оружие находилось вне ее досягаемости, и путь к  двери  был
отрезан. Впрочем, в человеческой форме  вир  были  не  так  опасны,  как
превратившись в волков, а трансформация требовала определенного  времени
и была для них достаточно болезненна; все это  делало  их  не  столь  уж
непобедимыми.
   Но женщина могла быть не одна. На руке  Бидж  все  еще  краснел  шрам
после стычки с вир. И они имели привычку мучить свои жертвы, прежде  чем
убить, - перелом бедра у Дафни, похоже, был  следствием  того,  что  они
загнали ее на скалу и заставили прыгнуть вниз.
   Бидж оставалась неподвижной. Женщина посмотрела на нее и сказала  без
всякого выражения:
   - Ты меня боишься.
   -  Мне  приходилось  сражаться  с  твоими  соплеменниками.   -   Бидж
показалось, что женщина знает об этом.
   Женщина без  улыбки  долго  смотрела  в  лицо  Бидж,  потом  сказала,
показывая на волчат:
   - Осмотри их.
   Бидж снова обратила внимание на ее  зубы  -  белые,  сверкающие,  без
изъяна: более белые и более здоровые, чем у самой Бидж  после  посещения
дантиста. Девушка поежилась, вспомнив, почему зубы вир  выглядят  такими
новенькими.
   Волчата, дети вир, продолжали .носиться по комнате, обнюхивая  теперь
медицинскую аппаратуру. Особенно их заинтересовал операционный стол: как
Бидж ни мыла его, он, вероятно, сохранил запах  многих  пациентов.  Бидж
медленно двинулась к ним. Не годится спешить или выказывать свой  испуг.
- А привести их завтра  ты  никак  не  можешь?  Женщина  резко  помотала
головой. Это движение напомнило Бидж (против ее воли) о собаке, трясущей
в зубах игрушку.
   -  Осмотри  их  сейчас,  -  повторила  женщина.  И  добавила   слово,
совершенно неожиданное в устах вир: - Пожалуйста.
   - Хорошо.
   Женщина повернулась к волчатам и резко скомандовала:
   - Катя. Григор. Хорват.
   Два больших щенка не обратили на  нее  никакого  внимания,  продолжая
скакать и с визгом возиться друг с другом.
   - Хорват! - повторила  женщина.  Третий  волчонок,  самый  маленький,
подбежал к ней и остановился у ног  женщины,  с  любопытством  глядя  на
Бидж.
   Девушка осторожно опустилась на колени. Волчонок остался на месте.
   - Привет, малыш, - тихо сказала Бидж и протянула к нему руку, готовая
отдернуть ее, если щенок попробует укусить.
   Волчонок обнюхал руку, потом осторожно лизнул, потом ухватил  острыми
как иголки  зубами  и  стал  тянуть  к  себе.  Играл  он  гораздо  менее
агрессивно, чем другие волчата.
   - Они из одного помета?
   - Все они, - кивнула женщина. То, как она произнесла "все", заставило
Бидж поднять на нее глаза.
   - И это весь помет? Все твои дети? - Бидж смутно  представляла  себе,
сколько бывает волчат в помете, но ей казалось, что  определенно  больше
трех. Если только...
   - Это твой первый помет?.. Прости меня, это были твои первые роды?
   - Нет. У меня было еще восемь детей. Теперь все мертвы.
   Бидж решила дальше ее не расспрашивать на эту тему.
   - Ты рожала как волк или как человек?
   - Как вир, - вызывающе ответила та. - Но с шерстью.
   Бидж увидела на лице женщины смесь стыда и вызова.
   - Женщины обычно рожают за раз одного ребенка, реже двух и уж  совсем
редко трех или больше.
   - Вир  рожают  пятерых,  иногда  шестерых.  Бидж  очень  не  хотелось
спрашивать, но нужно было знать:
   - А в этот раз были еще?
   Пальцы женщины беспокойно зашевелились.
   - Да. Трое родились мертвыми.
   Бидж сделала медленный глубокий вдох. Даже за время своего пребывания
на  Перекрестке  она  успела  понять,  что  те  знания  по   тератологии
<Тератология - наука, изучающая  врожденные  уродства.>  и  анормальному
развитию плода, которые она получила в колледже,  здесь  чаще  всего  не
нужны: этот мир сам излечивал большинство отклонений такого рода.
   - Что было... Какие они были?
   - Слишком маленькие. - В голосе женщины прозвучала  такая  боль,  что
Бидж    почти    воочию    увидела    их:     подобных     новорожденных
ветеринары-животноводы   неодобрительно    называют    "нежизнеспособные
детеныши",  как  будто  малыши  сами  виноваты  в  том,  что  не   имеют
достаточного веса. Чтобы жить, нужна плоть.
   После минуты молчания Бидж спросила:
   - И что ты сделала?
   - Выкопала яму. - Только стиснутые побелевшие пальцы выдавали чувства
женщины.
   - Прости меня, - сказала Бидж  мягко,  но  получила  в  ответ  только
высокомерный равнодушный  взгляд.  Вир  никогда  не  просят  прощения  и
никогда не нуждаются в сочувствии.
   - Ты хочешь, чтобы я осмотрела тебя  тоже?  Если  ты  превратишься  в
волчицу... трансформируешься в свою другую форму... я,  возможно,  смогу
выяснить, что было не в порядке.
   - Нет! - Это прозвучало как отрывистый лай. -  Нет.  Я  знаю,  в  чем
дело. Я была... больна. - Она явно испытывала глубокий стыд.
   - Ты... - Теперь Бидж вспомнила. - Ты Гредия.
   - Да. - Глаза женщины  были  опущены,  лицо  мрачно,  как  будто  она
предпочла бы быть кем-то другим.
   Бидж с чувством бессилия посмотрела на свою шаль, под которой у двери
лежала ловилка, - не дотянуться...
   Гредию она видела дважды.  Один  раз  та,  вместе  с  другими  вир  в
человеческом облике,  развлекалась  тем,  что  мучила  кошку-цветочницу.
Студенты вмешались, и Бидж, когда Гредия начала превращаться в волчицу и
была еще беспомощна, пригрозила убить ее.
   В другой раз это было во время битвы с Морганой; злодейка ради  своих
целей превратила в наркоманов многих вир,  потому  что  иначе  не  могла
подчинить их своей воле: вир были одним  из  немногих  видов,  способных
провести армию Морганы на Перекресток. Гредия  и  ее  соплеменники-волки
едва не убили тогда Бидж и других студентов, защищавших от Морганы Книгу
Странных Путей.
   Теперь перед глазами Бидж отчетливо встал финал  той  битвы:  Гредия,
покрытая потом после трансформации, с широко открытым ртом,  страдая  от
ломки, воет, узнав, что не получит больше морфия.
   Гредия заколебалась, борясь с собой, и наконец выдавила:
   - Эта женщина Моргана...
   - Скрылась, - честно ответила Бидж. - Я думаю, что она выжила.  Может
быть, она попытается вернуться.
   - Этого никогда не должно случиться.
   Сейчас Гредия казалась еще более  изможденной,  чем  раньше.  Тяжесть
превращения была причиной худобы всех вир, но Гредия выглядела  тощей  и
обессиленной, и ее взгляд утратил обычное  для  вир  выражение  холодной
самоуверенности, став несчастным и беспокойным.
   Как волчица она сначала стала наркоманкой, потом, страдая  от  ломки,
вынашивала своих нежизнеспособных волчат.
   Хорват потрогал мать лапой и встревоженно посмотрел  на  нее.  Гредия
нагнулась и с усилием подняла волчонка. Малыш уткнулся носом ей  в  шею,
женщина прижалась щекой к его макушке,  потом  удивительно  естественным
жестом вылизала мордочку.
   Бидж протянула руку и взъерошила,  шерсть  на  спине  Хорвата.  Щенок
отпрянул, прижимаясь к Гредии.
   Та сказала Aea?:
   - Я должна была бы убить его.  Так  говорит  стая.  -  Она  вызывающе
посмотрела в глаза девушке. - Я этого не сделаю.
   У Бидж промелькнула мысль, заставившая ее поежиться.
   - А отец не может о нем позаботиться?
   - Нет. - Гредия не отрывала от Бидж взгляда. - Он мертв. Влатмир. Его
убила твоя подруга.
   Как ни сумбурны были ее воспоминания о том дне, Бидж не  могла  этого
забыть: огромный волк,  прижавшаяся  к  стене  гостиницы  Анни.  Влатмир
изготовился к прыжку, целясь в горло  девушки,  и  Анни  за  секунду  до
смертельного броска всадила в него нож, который  ей  перебросил  Кружка.
Одна из самых близких подруг Бидж убила возлюбленного Гредии.
   - И все же ты пришла ко мне, - прошептала Бидж. Гредия отвела глаза:
   - Пришлось. Мне не к кому  больше  идти.  Бидж  глубоко  вздохнула  и
сказала:
   - Я осмотрю сначала больших щенков. - Ей предстояло приложить то, что
ей было известно о собаках, к волкам, которые  не  были  на  самом  деле
волками; Бидж надеялась, что аналогия поможет ей в этом.
   Гредия кивнула, указала на Бидж и резко скомандовала:
   - Катя! - Один из волчат подбежал к Бидж. Хорват,  прячась  за  мать,
опасливо наблюдал за сестренкой.
   Бидж осмотрела всех трех  волчат  -  сначала  Катю,  потом  ее  брата
Григора;  когда  подошла  очередь  Хорвата,  в  голосе  Гредии   впервые
прозвучала нежность:
   - Теперь ты, малыш.
   Хорват лег на пол, отвернулся и притворился, что не слышит.
   - Хорват?
   Волчонок не двинулся с места.
   - Стеснительный пациент, -  весело  сказала  Бидж,  схватила  его  за
шкирку и притянула к себе, почти оторвав от  пола.  Поставив  малыша  на
стол, она начала тщательно его осматривать.
   Сначала она ректально измерила  ему  температуру,  хотя  и  не  имела
представления о том, какая температура является нормальной для оборотня;
однако эта процедура  показывала  также,  все  ли  в  порядке  с  задним
проходом. Профессор, читавший курс терапии мелких животных, чью эрудицию
(в отличие от самого профессора) Бидж уважала,  рекомендовал  ректальное
измерение температуры для выявления заращения заднего прохода.  Бидж  не
думала, что такие маленькие щенки могут этим страдать, но решила все  же
удостовериться: ведь если желудочно-кишечный  тракт  перекрыт,  животное
обречено.
   Вынув термометр, она посмотрела его показания, вытерла  инструмент  и
отложила в сторону. Потом она тщательно  ощупала  задние  лапы  и  бедра
волчонка, сгибая их в суставах. Врожденного вывиха бедра нет, однако...
   - Его задние лапы немного выворачиваются наружу.  Это  нормально  для
ваших малышей?
   - Это ты мне скажи, - ответила  Гредия,  хмурясь.  Бидж  поморщилась.
Один  из  преподавателей  колледжа,  тощий  как  жердь  бывший  игрок  в
баскетбол,  никогда  не  снимавший  поношенную   футболку   с   эмблемой
"Лейкерс", имел манеру именно так - "Это ты мне скажи" - отвечать на все
робкие вопросы первокурсников. Она по  очереди  поднимала  каждую  лапу,
сгибая во все стороны, как будто занималась с Хорватом аэробикой.
   - Возможно, это просто индивидуальная особенность. Понаблюдай за  ним
- не возникнут ли затруднения, когда он ложится или встает.
   Потом Бидж принялась прощупывать тощий живот волчонка, прислушиваясь,
не заскулит ли тот. Однако тут ей пришлось сдаться: с вир никогда нельзя
было знать наверняка, здоровы ли  они  или  просто  проявляют  стоицизм.
Около пупка она что-то нащупала.
   - Пупочная грыжа, - сказала она с облегчением, обнаружив  возможность
поставить хоть какой-то диагноз. Проводить осмотр под взглядом  оборотня
было не легче, чем сообщать свое мнение профессору на обходе.
   -  Что  это?  -  Гредия  встревоженно  наклонилась  к  сыну,  и  Бидж
почувствовала угрызения совести за собственную радость по  поводу  того,
что так обеспокоило ее клиентку.
   Она перекатила Хорвата на бок:
   - Грыжа. Видишь эту  выпуклость?  Это  должно  быть  внутри  щенка...
прости, внутри у ребенка. Произошло выпячивание. Все, что нужно сделать,
- это вправить грыжу.
   - Вправить... - Гредия с подозрением смотрела на Бидж.
   - Это  технический  термин,  обозначающий  возвращение  околопупочной
ткани на место нажатием пальцев. - Бидж  нажала  на  выпуклость.  Хорват
взвизгнул,  больше  от  неожиданности,  чем  от  боли.  Пупочная   грыжа
вправилась на место. - Потом мне, конечно, нужно будет  осматривать  его
еще. Может быть, когда-нибудь возникнет необходимость в операции.
   Гредия кивнула. Действия Бидж явно произвели на нее впечатление. Бидж
подумала, что было  бы  хорошо  всегда  с  такой  легкостью  завоевывать
доверие клиента.
   Больше никаких отклонений обнаружено  не  было.  Бидж  ощупала  череп
Хорвата в поисках родничков, мягких мест, наличие которых говорило бы об
отсутствии должного смыкания костей черепа. Костные  пластины  оказались
развиты очень хорошо, может быть, потому, что однажды Хорвату предстояло
превратиться в человеческого ребенка.
   Бидж осмотрела пасть волчонка на предмет расщелины неба  и  проверила
прикус,  предложив  Хорвату  поиграть  с  листом  бумаги,  вырванным  из
записной  книжки.  Нижняя  челюсть  у  него  казалась  несколько  больше
обычного выступающей вперед, но не настолько, чтобы  это  могло  вызвать
тревогу.
   Два других щенка, заинтересованные действиями Бидж, подошли поближе и
тыкались носами в ее ноги. Та осторожно их погладила, искоса  поглядывая
на Гредию. Вроде бы волки очень ревниво охраняют свой молодняк?..
   - С ним все в порядке. За некоторыми вещами нужно будет  понаблюдать,
и я не удивлюсь, если он навсегда останется меньше других. Стая  поможет
тебе вырастить его, если ты все объяснишь?
   Гредия чуть не рассмеялась в лицо Бидж:
   - Стая? Не теперь. Они сражаются. Все сражаются.
   - А не мог бы ваш вожак...
   - Вожака нет. - Гредия пожала плечами, все ее тело вздрогнуло, как  у
животного, отряхивающегося от воды. - Вот они и сражаются.
   - Борьба за доминирование. - Бидж  однажды  видела  такую  схватку  в
фильме, видела и снимки взрослых волков-самцов со  шрамами  на  морде  и
даже на горле. Значит, сейчас среди вир нет волка  альфа,  и  бои  будут
продолжаться, пока один из них не займет это место. Единственное отличие
- на них, из-за их способности к  трансформации,  не  останется  шрамов.
Гредия показала на дрожащего детеныша:
   - Он останется у тебя.
   Бидж раскрыла рот от удивления:
   - Ты хочешь сказать - чтобы я его вырастила? Нет,  я  не  могу.  Боже
мой, не могу! - Это ведь был не волчонок -  Гредия  отдавала  ей  своего
ребенка.
   - Сможешь. - Гредия безжалостно добавила: - Или он умрет. Пожалуйста,
мне больше не к кому обратиться.
   Хорват заскулил, переводя взгляд с матери на Бидж. Как ни  мало  Бидж
имела дело с вир, она  прекрасно  представляла  себе,  что  случится  со
слабым и боязливым детенышем и как быстро это случится.
   - Хорошо. - Она погладила спину Хорвата, поразившись тому, как  мягок
его мех. - Ты же замечательный малыш,  верно?  Просто  замечательный.  -
Гредии она сказала: - Я позабочусь о нем. Обещаю.
   Хорват вывернулся у Бидж из-под руки и с жалобным  визгом  кинулся  к
Гредии. Катя и Григор тоже заскулили, тычась  носами  в  ноги  матери  и
отталкивая малыша.
   - Они голодные, - пробормотала вир.
   - Хорвата я могу кормить молоком с витаминными добавками, - задумчиво
проговорила Бидж, - но остальным лучше остаться на их обычной  диете.  -
Она обхватила волчонка и оттащила от матери,  но,  увидев  лицо  Гредии,
отпустила. - Впрочем, еще один раз не причинит вреда.
   Гредия кивнула и не смущаясь сбросила одежду.
   Однако даже один раз дался Гредии нелегко. Ее прекрасные белые зубы с
треском выпали из челюсти, глазные яблоки налились кровью, сосуды в  них
полопались. Пальцы отвалились, и Гредии с трудом  удавалось  отталкивать
от них волчат, пока она глотала  пальцы  один  за  другим...  Сохранение
массы, напомнила себе Бидж, хотя от этого зрелища ее  затошнило.  Гредия
взвизгнула, потом завыла, когда ее челюсть выдвинулась  вперед.  Большие
плоские кости двигались под кожей черепа, Бидж  пыталась  наблюдать  это
все с клинической точки зрения, но все равно ее охватил ужас, когда  она
поняла, что череп Гредии превращается в череп волчицы.
   Щенки, не обращая внимания на страдания матери,  вертелись  вокруг  и
припали к сосцам, едва трансформация завершилась.
   Через несколько секунд они уже довольно почмокивали. Хорват осторожно
нашел свое место между братом и сестрой.  Бидж,  убирая  кровавые  следы
превращения, думала о том, до  какого  же  отчаяния  должна  была  дойти
мать-волчица, чтобы отказаться от собственного ребенка, и какую  опасную
форму может принять ее ярость.
   Хорват категорически пожелал спать  в  постели  Бидж.  Она  не  могла
решить, в чем причина - в симпатии, одиночестве или в борьбе с Дафни  за
доминирование. Ясно было одно - Дафни шипела. Хорват рычал, и уснуть  не
удавалось никому.
   Наконец Бидж решительно сгребла волчонка в охапку и опустила на пол:
   - Что поделаешь. Придется тебе спать здесь.
   Хорват оскорбление фыркнул, но смирился с решением Бидж.  Свернувшись
калачиком рядом с кроватью, он  немедленно  уснул.  Его  быстрое  ровное
дыхание подчеркивало тишину ночи.
   Ветер снаружи усилился.
   Хорват услышал это раньше Бидж; его  по-детски  мягкие  ушки  сделали
попытку встать торчком, и волчонок заскулил.
   Бидж спросонья не сразу поняла, в чем дело, потом  быстро  подошла  к
окну. Хорват с рычанием загородил ей дорогу.
   Бидж перешагнула через щенка, закрыла ставень, потом плотно задернула
занавеску. Ее беспокоило только, чтобы свет  не  был  виден  снаружи;  в
такой ситуации ставень не послужил бы защитой.
   Стекла в окне задребезжали, и деревянные балки крыши заскрипели. Бидж
услышала за стеной испуганное блеяние овец - чья-то отара  вырвалась  из
загона  и  теперь  искала  убежища  около  коттеджа.   Дафни   испуганно
взвизгнула и нырнула под кровать.
   Бидж на цыпочках подошла к двери, надеясь увидеть  что-нибудь  сквозь
замочную скважину.
   Хорват протиснулся между ней и дверью и встал там, расставив  лапы  и
вызывающе задрав хвост. Зубы  его  были  оскалены,  шерсть  на  загривке
встала дыбом.
   Деревья на холме  шумели  и  гнулись,  слышен  был  треск  ломающихся
ветвей. Овцы блеяли и метались в панике.
   Бидж снова попыталась приблизиться к двери. Хорват слегка  тяпнул  ее
за ногу и опять занял боевую позицию. Теперь он рычал на  приближающуюся
снаружи угрозу.
   Несмотря на свое беспокойство, Бидж была очарована.
   - Не нужно, милый. - Она попыталась оттащить его от  двери.  Волчонок
рычал и вырывался.
   Теперь балки уже не скрипели, а стонали,  сверху  посыпались  пыль  и
мусор. Бидж прижалась к стене,  потом,  вспомнив,  что  рассказывала  ей
подружка со Среднего Запада о том, как  надо  себя  вести  при  торнадо,
полезла под кухонный стол, одной рукой прижимая к себе Хорвата, пока они
не оказались в дальнем углу.
   Вой ветра был теперь похож на шум товарного поезда.  Хорват  перестал
вырываться и рычать, тесно прижался к  Бидж  и  только  иногда  тихонько
повизгивал.
   Бидж закрыла его своим телом и стала  ждать,  одолеваемая  паническим
видением  снесенной  крыши  к  огромного  безжалостного   глаза   птицы,
заглядывающей внутрь, прежде чем схватить их мощными когтями.
   Снаружи  взвизгнула  овца,  потом  другая.  Что-то  проскрежетало  по
каменной стене коттеджа. Ветер вдруг прекратился.
   Бидж отпустила Хорвата; он  принялся  бегать  по  комнате,  обнюхивая
нападавший сверху мусор. Бидж дрожащей  рукой  нащупала  спички,  зажгла
одну и при ее колеблющемся свете осмотрела комнату.
   Все в ней оказалось покрыто пылью и соломой с крыши. Ничего такого уж
страшного: за день можно заделать прорехи  в  кровле  и  еще  за  два  -
покрасить заново стены.
   Бидж в душе поблагодарила Бога  за  то,  что  Перекресток  излечивает
аллергию так же, как и другие болезни. Она зажгла  керосиновую  лампу  и
сгребла в охапку постельные принадлежности, чтобы вынести их наружу.
   Хорват несколько раз чихнул и начал скрестись у двери.
   - Ладно, - сказала Бидж, отодвигая засов. - Теперь можно.  Только  не
убегай далеко от меня. Волчонок кинулся наружу.
   - Так не пойдет. К ноге, - скомандовала  Бидж,  потом,  притворившись
испуганной, попросила: - Защищай меня, Хорват.
   Волчонок вильнул своим коротким хвостиком и  встал  рядом,  бдительно
озираясь  по  сторонам,  пока  Бидж  вытряхивала  простыни.  Ночь   была
прохладная, и Бидж завернулась в плед, как в шаль, предварительно  выбив
из него пыль.  Она  развесила  одеяла  на  голой  ветке  дерева,  слегка
повыбивала из них пыль тоже и оставила проветриваться на  легком  ночном
ветерке.
   Хорват ходил за ней следом, не отставая ни  на  шаг,  за  исключением
одного-единственного раза: его очень заинтересовал темный потек рядом  с
белеющей в лунном свете свежей царапиной на стене.
   Волчонок  обернулся  и  посмотрел  на  Бидж,  с  надеждой   помахивая
хвостиком.
   Бидж проглотила комок в горле.
   - Очень  жаль,  милый,  для  тебя  тут  ничего  не  осталось.  Хорват
покладисто вновь побежал рядом с ней. Бидж взглянула на небо, но  ничего
не было видно даже вдали.
   Девушка взяла волчонка на руки:
   - Ты знаешь, кто такие Великие? Тебе приходилось слышать о  договоре,
который с ними заключили люди - давным-давно, когда меня  здесь  еще  не
было? Они нас защищают, а мы никогда не причиняем вреда  ни  им,  ни  их
птенцам. Они летают где хотят и едят что хотят;  ты  представляешь,  что
это значит - каждую ночь?
   Он заурчал и лизнул ее в нос. Бидж засмеялась и поцеловала его в  нос
тоже. Потом он потребовал, чтобы она его отпустила.
   Бидж вошла в дом и заново постелила постель. Хорват  улегся  рядом  и
прижался к ней, и на этот раз  даже  Дафни  не  стала  возражать  против
этого.

Глава 4

   У Бидж не оказалось ни секунды на то, чтобы обдумать  -  не  были  ли
события прошлой ночи сном. Хорват игриво куснул спящую Дафни, та  быстро
и точно стукнула его лапой по носу. Хорват с визгом  бросился  бежать  -
прямо по спящей Бидж; Дафни, прихрамывая, стала его  преследовать.  Бидж
только и успела, что защитить рукой лицо, и охнула, когда кошка размером
с немецкую овчарку с размаху прыгнула ей на грудь. Бидж выпустила  Дафни
наружу.
   - Черт, - пробормотала девушка слабым голосом, судорожно хватая  ртом
воздух, - я проспала.
   Она долила воды в чайник, плотнее запахнула халат -  утренний  воздух
был прохладен - и подбросила дров на еще тлеющие угли. Потом  она  снова
открыла дверь и впустила Дафни. Та сразу снова прыгнула на  кровать,  по
привычке всего кошачьего племени.
   Как только дверь открылась, Хорват кинулся наружу и присел на  траве.
Дрессировка, подумала Бидж, термин, включающий  многое,  но  по  крайней
мере он знает, что свои делишки нужно делать не в доме.
   - Хороший мальчик, - сонно пробормотала она, босиком подошла к порогу
и втащила волчонка внутрь прежде, чем он успел отправиться знакомиться с
окрестностями.
   Бидж поспешно схватила  тетрадь  (и  тапочки)  и  выбежала  из  дома;
отметив положение солнца  относительно  круга  из  камней,  она  сделала
виноватую приписку о том, что пропустила момент  восхода.  Теперь  можно
было вернуться в дом и наконец полностью проснуться.
   Как оказалось, ее уже ждал клиент:  он  терпеливо  стоял  под  Знаком
Исцеления.  Вывеска  скрипнула  от  порыва   утреннего   ветра,   клиент
застенчиво поклонился и  улыбнулся  от  уха  до  уха,  продемонстрировав
множество клыков; это его смутило, и он с  извиняющимся  видом  поскорее
сжал губы.
   Мясоеды были похожи  на  невысоких  коренастых  людей;  отличительной
чертой их были широкие рты, полные острых конических зубов - жевательных
у них не было вовсе. Мясоеды обычно помалкивали, может быть, потому, что
из-за зубов им было трудно говорить отчетливо, а может  быть,  чтобы  не
пугать собеседников. Они ограничивались поклонами и жестами и  старались
улыбаться, не раскрывая рта; на самом деле, если бы не зубы, они были бы
вполне милым народцем.
   Посетитель  Бидж   принес   на   плечах   раненого   олененка.   Бидж
почувствовала комок в горле,  услышав  клокочущее  затрудненное  дыхание
животного.  Олененок  уже  утратил   младенческую   окраску   с   белыми
пятнышками, к тому же сейчас мех был покрыт кровью.
   - Позволите мне осмотреть его, мистер?..
   - Дохнрр. - Когда мясоед заговорил, его  зубы,  по  форме  к  размеру
похожие  на  остро  заточенные  карандаши,  стали  отчетливо  видны.  Он
поспешно закрыл рот и виновато посмотрел на Бидж.
   - Мистер Дохнрр. - Бидж улыбнулась ему, хотя в  присутствии  мясоедов
всегда нервничала, и протянула руки к олененку. Дохнрр поднял  его  так,
чтобы ей было лучше видно.
   Олененок побывал в когтях страшного хищника. Зная, что прошлой  ночью
поблизости охотилась птица рок, Бидж решила, что ему еще повезло,  если,
конечно, он выживет. Она начала осмотр.
   Однако все сразу стало ясно.  Одна  лобная  пазуха  была  вспорота  и
кровоточила  -  болезненное,  но  поправимое  повреждение.   Один   глаз
отсутствовал - судя по длинной борозде, тянущейся вдоль  всей  мордочки,
здесь поработали клыки. Нижняя челюсть оказалась сломана  и  висела  под
неестественным углом; на ней отпечатались чьи-то зубы.  Бидж  обнаружила
несколько ран на шее, но  они  были  неглубокими  -  сонная  артерия  не
пострадала.
   Но рваная темная рана на трахее - именно из-за нее  дыхание  олененка
было  таким  затрудненным  -  была  смертельна.  Осмотр  можно  было  не
продолжать.
   - Мне очень жаль. Помочь ему нельзя. Даже если мне удастся  сохранить
ему жизнь на какое-то время, он слишком изуродован  и  не  сможет  потом
выжить в лесу. Милосерднее его убить. - Бидж помолчала и добавила: -  Ты
мог бы его съесть.
   Дохнрр печально кивнул, и по его щеке скатилась  слеза.  Он  погладил
дрожащего олененка, поднял глаза на Бидж и знаками изобразил укол.
   - Я могу его усыпить, - ответила девушка,  -  но  Т-61  -  лекарство,
которое я ему введу, - сделает его мясо несъедобным. Ты не мог бы  убить
его быстро и безболезненно?
   Дохнрр поколебался, потом показал когтистым пальцем на шею олененка и
вопросительно посмотрел на Бидж.
   - Да. - Бидж подумала, что сейчас  пригодился  бы  нож  милосердия  -
маленький пружинный нож, используемый для забоя скота. Она не догадалась
захватить его с собой  на  Перекресток  и  теперь  гадала,  чем  бы  его
заменить.
   - Я могу расчленить позвоночник, вот здесь,  -  она  взяла  маленькую
мускулистую руку мясоеда и положила ее на шею олененка, - между пятым  и
шестым позвонками. - Олененок умрет  мгновенно.  Придется  мне  поискать
что-нибудь достаточно острое...
   Маленький человечек оскалил пятисантиметровые острые как бритва зубы.
Его голова качнулась вниз и в сторону, щека коснулась руки Бидж,  и  она
ощутила на пальцах влагу его слез.
   Мясоед  выпрямился,  а  олененок  дернулся  и  затих.  Глубокая  рана
рассекла его шею, и голова свесилась на грудь под острым  углом.  Дохнрр
прижал к себе олененка, как  ребенок  любимую  игрушку;  лицо  его  было
искажено горем, губы покраснели от крови.
   Потом мясоед посмотрел на Бидж и протянул ей когтистую руку.
   - Сспссибб, - пробормотал он.
   Бидж дрожащей рукой ответила на его рукопожатие.
   - Всегда готова помочь чем могу.
   Дохнрр вытащил из мешка свежую уже ощипанную  тушку  фазана.  Похоже,
птица забрела на Перекресток из  Виргинии.  Мясоеды,  если  приходилось,
расплачивались за услуги золотом, но считали это не очень вежливым;  они
предпочитали в  качестве  платы  что-то,  что  они  сами  сделали.  Бидж
поблагодарила Дохнрра, и он унес олененка, нежно прижимая его к себе.
   Бидж отнесла фазана на кухню и положила  в  воду,  чтобы  приготовить
позднее. Ее мысли все еще были заняты растерзанным олененком.
   - Хищники, - пробормотала она с отвращением, потом погладила  Хорвата
и Дафни. Прихлебывая чай, Бидж стала размышлять о том,  как  приготовить
фазана.
   Потом ее мысли переключились на Хорвата. Кое-что он уже знает: знает,
что нужно проситься наружу для своих делишек. Но  как  легко  вообще  он
поддастся обучению?
   - Хорват? - обратилась она к волчонку. - Ты умненький?
   Щенок попытался поставить торчком  по-младенчески  висячие  ушки.  Он
внимательно смотрел на Бидж, виляя хвостиком, и  демонстрировал  горячее
желание учиться.
   - Хорват, - медленно проговорила  Бидж.  -  Пройди  до  двери,  потом
вернись на середину кухни и сядь.
   Он быстро пробежал через помещение, с интересом принюхался к запахам,
идущим из кладовки, потом вспомнил о  задании  и  вернулся  на  середину
кухни; тут ему  попался  плетеный  половичок,  и  он  вступил  с  ним  в
смертельную схватку.
   Бидж попыталась отнять у него половичок, потом опомнилась:
   - Хорват, отдай. Плохой волчонок. Отдай, говорю.  Веди  себя  хорошо,
Хорват. - Никакого впечатления. Набрав в грудь воздуха, Бидж рявкнула: -
Не сметь! - Хорват замер, плюхнулся на пол и  вытаращил  на  нее  глаза.
Потом почти ползком на брюхе подобрался к ней и лизнул в ногу.
   - Ну ладно, - сдалась Бидж, - все в порядке. Ты просто не должен  так
делать. Да ладно, ладно... Я тебя люблю, малыш.  -  Бидж  почувствовала,
что действительно очень скоро его полюбит.
   Хорват бросил на нее лукавый взгляд, склонил голову набок,  улыбнулся
во  весь  рот  и,  подпрыгнув,  ухватил  зубами  за  полу  халата.  Бидж
попыталась отдернуть полу, невольно сделав  шаг  назад.  Хорват  тут  же
сорвал шлепанец с ее правой ноги.
   - Хорват! - Прыгая на одной ноге,  Бидж  стала  гоняться  за  ним  по
кухне. Волчонок легко ускользал, тряся головой и подбрасывая шлепанец  в
воздух.
   У Бидж чуть не вырвалось: "Твой родственник  делал  то  же  самое  со
смуглым человечком в полметра ростом..."
   Туг Хорват бросил добычу и несколько раз  пискнул,  глядя  на  дверь.
Бидж не сразу поняла, что это он так лает.
   Она схватила тапок и выглянула за дверь; ей сразу  стал  слышен  стук
копыт на холме позади коттеджа.
   -  Замечательно,  -  пропыхтела  Бидж.  -  Очень  подходящий   способ
приветствовать королеву.
   По склону холма галопом мчался кто-то, похожий на женщину на  лошади.
Когда  она  приблизилась,  стало  видно,   что   на   самом   деле   это
женщина-лошадь - представительница племени кентавров. Ее тело  арабского
скакуна было прекрасно, а смуглый  человеческий  торс  держался  так  же
прямо, как у всадницы при выездке.
   Мальчик-жеребенок, изо  всех  сил  стараясь  не  отстать  от  матери,
вылетел из-за вершины холма. Он съехал с крутого склона и  засмеялся  от
удовольствия.
   Вблизи стало видно, что скульптурные формы женщины-кентавра  прикрыты
жакетом из домотканого сукна. Облако пара от  ее  дыхания  было  заметно
больше, чем у человека, - частично питому, что  ее  легкие  должны  были
обеспечить кислородом гораздо более крупное тело, частично  потому,  что
температура этого тела была очень высока.
   Остановившись, она приветствовала  Бидж,  торжественно  подняв  руку.
Кентавренок рядом с ней остановился тоже.  Он  застенчиво  посмотрел  на
Бидж и спрятался за мать.
   Бидж, которая к этому времени успела подпоясать халат и надеть тапок,
поклонилась столь же торжественно:
   - Приветствую тебя, Каррон.
   - Приветствую тебя, доктор. - Женщина-кентавр  грустно  улыбнулась  и
сказала: - Знаешь, даже теперь, когда прошло несколько  месяцев,  я  все
еще вижу перед собой  моего  Несиоса,  когда  кто-нибудь  называет  меня
Каррон. Но позволь мне поздороваться с тобой как следует.
   Она склонилась и протянула Бидж  руки.  Та  поднялась  на  цыпочки  и
горячо обняла ее:
   - Здравствуй, Полита.
   Сильные руки Политы оторвали Бидж от земли. Женщины нежно  поцеловали
друг друга.
   - Ох, Бидж, я так рада тебя видеть. Каждый раз, как я вспоминаю тебя,
я вспоминаю моего милого Конли новорожденным - живым новорожденным.
   - Это была заслуга  Ли  Энн,  -  смущенно  пробормотала  Бидж.  -  И,
конечно, Конфетки - доктора Доббса. - Именно из их имен возникло  Конли:
"Конфетка - Ли".
   Полита яростно помотала головой; черные  кудри  взметнулись  и  почти
заслонили ее огромные темные глаза.
   - Это и твоя заслуга тоже. Иначе он не выжил бы. - Она поставила Бидж
на землю, та повернулась к кентавренку:
   - Здравствуй, Конли.
   Четырехмесячный кентавр походил на двенадцатилетнего мальчишку  -  он
рос со скоростью жеребенка, а не человеческого ребенка. Засунув палец  в
рот, он таращился на Бидж, пока она разговаривала с его  матерью,  потом
ускакал и скрылся за углом коттеджа.
   - Ох,  он  стал  совершенно  невозможным,  -  проговорила  Полита.  -
Особенно сейчас - он переживает, что его любимая бабушка была  ранена  и
нам пришлось оставить ее умирать.
   Конли высунулся из-за угла, с возмущением посмотрел на мать  и  снова
исчез.
   Через несколько секунд Бидж сумела выдавить из себя, стараясь,  чтобы
голос ее прозвучал спокойно:
   - Вы оставили ее на переправе у реки? Полита обиженно  посмотрела  на
нее:
   - О нет. Я знаю - так велит традиция, и Несиос сказал бы, что  именно
так и нужно сделать, но все равно - нет. Я оставила Медее  еду  и  питье
там, где она сломала ногу, - даже вино  оставила.  А  потом  я  сообщила
Великим. Они прилетали прошлой ночью.
   Бидж постаралась не смотреть на царапину на стене коттеджа.
   - Я знаю.
   - Тогда тебе известно, что ценой ее жизни, возможно, была спасена еще
чья-то жизнь. - Полита  умоляюще  посмотрела  на  Бидж.  -  Ведь  Каррон
выбирает обреченных на смерть, но не убивает.
   Если кто-то из кентавров получал увечье, или  заболевал,  или  просто
становился слишком слаб, чтобы следовать за остальными в их  бесконечном
кочевье по землям Перекрестка, - его оставляли на милость хищников.  Так
вели себя стадные животные на  протяжении  веков,  так  вели  себя  даже
некоторые кочевые племена. Бидж, знавшая на собственном опыте, что такое
смертельная  болезнь,  и  чудом  выздоровевшая  благодаря   Перекрестку,
находила обычаи кентавров невыносимо жестокими.
   - Ради спасения жизни... - начала она медленно.
   - Ты обдумала то, что я тебе раньше говорила? - возбужденно  перебила
ее Полита.
   - Я много думала об этом. Я даже поговорила кое с кем о том обучении,
которое ты хочешь организовать, а также о том, в каком вы на самом  деле
нуждаетесь.
   Полита сверху вниз пристально смотрела на Бидж:
   -  Я  видела  так  много  неудачных  родов,  так  много  смертей.  Ты
рассказывала, что у вас обучают беременных женщин поведению  при  родах.
Такие курсы очень помогли бы нам, они так необходимы!
   Бидж кивнула:
   - Я согласна с тобой. По-моему, очень здорово, если тебе удастся  это
организовать. - Она помахала Конли, который было  высунул  голову  из-за
угла, но тут же снова спрятался.  -  Тем  более  что  ведь  обычно  роль
Каррона не такова.
   Полита печально улыбнулась:
   - Каррон  делает  то,  что  необходимо.  Хотела  бы  я,  чтобы  такой
необходимости не возникало.
   Бидж посмотрела ей в  лицо,  запрокинув  голову  так,  что  даже  шея
заболела:
   - Тогда позволь мне научить твой народ большему. Позволь мне  научить
беременных  правильному  поведению  и  правильной  диете,  объяснить  им
необходимость своевременных и постоянных обследований.  -  Бидж  сделала
глубокий вдох. - Позволь мне научить кентавров оказанию  первой  помощи,
профилактике хромоты, способам быстрого лечения в случае болезни.
   На лице Политы было написано сочувствие, но и непреклонность тоже.
   - Я знаю, что ваши обычаи не таковы. Знаю, что  ты  должка  приносить
смерть тем, кто болен. Я хочу научить вас помогать пострадавшим, и тогда
они не будут обречены на смерть, вот и все. Это называется профилактика,
- закончила Бидж,  понимая,  что  последний  термин  ничего  не  говорит
Полите.
   - Выбирать себе смерть, предотвращая ее? - Полита  была  поражена.  -
Такого никогда не случалось.
   - Но почему это невозможно?
   - Позволь мне все  тебе  объяснить.  -  Полита  наклонилась  к  Бидж,
предварительно удостоверившись, что Конли их не  слушает.  -  Мы  сейчас
много кочуем - чтобы найти себе пищу. Но мы разбрасываем  семена,  чтобы
нужные нам растения выросли, а потом возвращаемся и собираем урожай.
   Бидж кивнула. Кружка как-то говорил ей, что это -  переходная  стадия
от собирательства и охоты к настоящему земледелию. Грифон,  хоть  и  был
хищником и мало разбирался в таких вещах,  пренебрежительно  назвал  это
"фермерством для видов, которые не способны надолго сосредоточиться".
   - Что, если нас станет больше  и  кочевать  придется  еще  дальше?  -
продолжала Полита. - Что, если пищи все время  будет  не  хватать  и  мы
увидим, как наши дети голодают? Разве такое не случается, доктор?
   Бидж честно, хоть и против воли, ответила:
   - В нашем мире такое случается часто. Иногда это приводит к тому, что
пастбища  вытаптываются,  иногда  хищники  истребляют   виды,   которыми
питались, и начинают голодать, иногда возникает угроза окружающей  среде
в целом в определенном районе. -  Бидж  сухо  добавила:  -  Иногда  даже
высказывается  мнение,  что  именно  это  угрожает  сейчас  человеку,  и
угрожает заслуженно.
   Полита еле заметно улыбнулась:
   - Ты говоришь сейчас совсем как доктор  Конфетка  Доббс.  Пожалуйста,
передай ему от меня привет.
   - Он всегда очень тепло вспоминает тебя, -  ответила  Бидж.  Конфетка
Доббс обожал свою жену, но как мог бывший ковбой не вспоминать  тепло  о
женщине-кентавре?
   Полита встряхнула длинными темными волосами и одновременно - хвостом.
   - Давай вернемся к нашему разговору. Когда Несиос был Карроном  и  мы
спали бок о бок, он часто беспокоился о том,  как  кентаврам  выжить.  Я
знаю, он казался тебе суровым, но он был очень одинок, и на  нем  лежала
тяжелая ответственность. "Что мне делать, Полита, - говорил  он  мне,  -
если в один прекрасный день нас окажется слишком много  и  мне  придется
обрекать на смерть не слабых и больных, а здоровых? Что, если я не смогу
вынести ненависти собственного сына -  а  ведь  он  может  возненавидеть
меня, как ненавидел я своего отца за то, что он выбрал смерть?"
   Бидж вспомнила, как Несиос требовал, чтобы их еще  нерожденный  малыш
был расчленен в чреве матери ради спасения жизни Политы.
   - Он мужественно принимал такие решения, - сказала она осторожно.
   - Я тоже должна принимать их мужественно,  -  ответила  Полита.  -  Я
чувствую особую ответственность теперь, когда у меня родился сын.
   Они молча постояли рядом, освещенные  косыми  лучами  солнца.  Конли,
которому стало скучно, выбежал из-за угла  дома  и  стал  заглядывать  в
окна.
   Наконец Полита сказала:
   - Поймешь ли ты меня, если я  по-прежнему  буду  говорить  кентаврам,
чего они делать не должны, даже если ты научишь их, как это делать?
   - Конечно.
   - Хорошо, - вздохнула Полита с облегчением. - Начинай учить  нас  как
можно скорее.
   - Мне нужно будет посоветоваться с  Ли  Энн.  Она  лучше  меня  умеет
обращаться с... - Бидж чуть не  сказала  "лошадьми".  -  Ну,  она  лучше
понимает кентавров. - И когда ты получишь ее совет?  -  Полита,  однажды
решившись, хотела взяться за дело немедленно. - Как ты свяжешься с ней?
   - Я отправила письмо... - Полита бросила на Бидж непонимающий взгляд,
и та поправилась:  -  Я  послала  ей  сообщение  вчера  -  описала,  что
собираюсь сделать, и попросила помочь.
   Полита засмеялась:
   - Ты все та же Бидж - думаешь быстрее, чем другие.
   Бидж не нашлась что ответить на это. К счастью, Полягу отвлек  Конли:
он, смеясь, показывал на дверь дома, приплясывая на месте.
   Полита подбежала к нему и взъерошила волосы сына.
   - Что там, мой  хороший?  У  доктора  появилось  что-то  забавное?  -
спросила она. И замерла на месте.
   Бидж тоже бросилась к двери. Хорват, упершись лапами в пол и  яростно
рыча, тащил со стола  уже  полурастерзанную  тушку  фазана,  принесенную
Дохнрром.
   - А я рассчитывала приготовить из нее себе обед... - сказала  Бидж  и
радостно добавила: - Он же учится охотиться! Поймал  добычу  и  защищает
ее.
   - Какой молодец, - произнесла Полита  без  всякого  выражения.  -  Ты
взяла на себя заботу о нем?
   - На некоторое время, - ответила Бидж, озадаченная тем, как изменился
тон Политы.
   - Конечно. Ты заботишься о многих видах. - Полита бросила  взгляд  на
сына. - Ты помнишь, я  рассказала  тебе  о  бабушке  Конли  Медее?  Той,
которая охромела? Это сделали вир. - Она опустила руку на плечо  Бидж  -
опустила со всей силой кентавра, и Бидж почувствовала себя пригвожденной
к земле, как будто на нее упало дерево. -  Они  пытались  перегрызть  ей
горло. Вир делают это  со  всеми  дикими  копытными.  -  Ее  голос  стал
хриплым, на шее вздулись вены.
   Конли, встревоженный серьезным тоном матери, прижался к  ней.  Полита
обхватила его за плечи:
   - Но она не позволила им, правда, мой хороший? Она брыкалась  и  била
их копытами и в конце концов отогнала. Но  один  из  вир,  которого  она
лягнула, вцепился ей в ногу - конечно, это была самозащита, я признаю, -
и порвал... порвал, чем крепится мышца... я не знаю названия...
   - Связку. - Бидж  почувствовала  дурноту.  -  Он  порвал  ей  связку.
Сообразительный зверь.
   - Очень сообразительный, - кивнула Полита. - Если она и отобьется  от
них, все равно мы ее бросим, и рано или поздно вир получат свою  еду.  -
Она смотрела вдаль, как будто видела перед  собой  на  лугу  изувеченную
Медею. - Так что она дохромала до меня и спросила, что делать. Я послала
сообщение Великим. Мы оставались с Медеей так долго, как только могли, и
мы не отдали ее вир.
   Она стиснула плечо Бидж, яростно хлестая себя хвостом по бокам:
   - Держи этого звереныша подальше от  глаз  моего  народа,  Бидж.  Они
убьют его.
   - Его зовут Хорват.  -  Бидж  чувствовала,  как  горят  ее  уши:  она
рассердилась на Политу.
   - Они убьют Хорвата, как бы ни был он мил сейчас. - Полита  отпустила
плечо Бидж и взъерошила ее короткие темные волосы, как взъерошила волосы
сына. - Ты говорила, что будешь  учить  нас  профилактике.  Убить  этого
звереныша - тоже профилактика, и это может спасти не меньше жизней,  чем
твои занятия.
   - Я убиваю клещей и блох, но не  более  крупных  хищников,  -  ровным
голосом ответила Бидж. - Может быть, это и странное деление, но я на нем
настаиваю.
   Полита ответила только:
   - Я поняла, - и собралась уходить. На сердце Бидж было тяжело.
   Но Полита тут же вернулась:
   - Я забыла тебе сказать: твои друзья Руди и Бемби решили пожениться.
   - Я в этом не  сомневалась.  -  Руди  и  Бемби  принадлежали  к  виду
полуоленей-полулюдей; их соплеменники жили  в  холмах  на  северо-западе
Перекрестка. Бидж встречала их несколько  раз  в  "Кружках",  еще  когда
проходила ветеринарную практику.
   - Свадьба будет  в  "Кружках"  -  новых  "Кружках",  в  день  второго
полнолуния осени. Руди просил меня передать это тебе и другим студентам.
Ты сможешь дать им знать?
   - Обещаю. - Бидж была так же рада тому, что разговаривает с  Политой,
как и будущей свадьбе.
   - Хорошо. Руди и Бемби хотят,  чтобы  ты,  и  Анни,  и  Ли  Энн  были
подружками. Они просили предупредить, что вам придется немало  побегать.
И еще они хотят, чтобы Дэйв был кем-то, кого Руди называет  "шафер".  Ты
знаешь, что это такое?
   - О да. - Бидж улыбнулась, представив себе лицо Дэйва, когда до  него
дойдут новости. Уж он позаботится о  том,  чтобы  холостяцкая  вечеринка
была буйной и шумной! Но по крайней мере Дэйв оценит оказанную ему честь
- быть шафером на свадьбе представителей другого вида.
   Полита смущенно улыбнулась и снова тряхнула волосами.
   - Я ничего не понимаю в этом, но рада, что новости  тебя  порадовали.
До свидания, Бидж. - Она  наклонилась  и  поцеловала  девушку  в  лоб  -
полублагословение, полупрощание. - Конли!
   Кентавры ускакали, стараясь держаться  подальше  от  двери  коттеджа.
Бидж вернулась в дом, взяла на руки вырывающегося Хорвата и прижала  его
к  себе,  потом,  чувствуя  себя  виноватой,  погладила  Дафни.  Она  не
выпускала Хорвата за дверь, пока не удостоверилась, что Полита далеко.

***

   Обед  не  сопровождался  никакими  происшествиями,  если  не  считать
соперничества за подачки со стола между Дафни и Хорватом. Пока что Дафни
- взрослой и обладающей когтями - удавалось одерживать победу; но  скоро
должно было наступить время, когда энергия растущего волчонка  даст  ему
преимущество.
   Бидж мыла  посуду,  когда  раздался  стук  в  дверь:  властный  стук,
напомнивший Бидж появление в полной  табачного  дыма  комнате  общежития
куратора курса. Только три удара, но какими  же  чужеродными  здесь  они
казались... Бидж открыла дверь, пряча за спину правую руку  с  ловилкой.
На этот раз она не позволит застать себя врасплох.
   Тем не менее она оказалась  совершенно  не  готова  к  виду  женщины,
бесцеремонно ее разглядывающей.
   Посетительница была в джинсовой мини-юбке, красно-коричневых чулках и
вылинявшей  футболке  с  изображением  поросенка  в  темных  очках  и  с
прической хиппи; буквы под  картинкой  складывались  в  слова:  "Вкусная
свининка на пикнике в Черч-Хилл". Поверх футболки  красовался  джинсовый
жилет с вышитыми розами, пентаграммой  и  великолепным  оранжево-золотым
драконом. В ушах позванивали мексиканские серебряные филигранные  серьги
в виде черепов, а во вторую дырочку в левом ухе  была  привешена  еще  и
звезда.
   Волосы девушки  оказались  яркого,  почти  оранжевого  рыжего  цвета,
такого неестественного, что  производили  впечатление  крашеных;  однако
Бидж отмела эту мысль - никто в  таком  наряде  не  удовольствовался  бы
обычной рыжей краской.
   Бидж  с  изумлением  осознала,  что  самое   странное   существо   из
встреченных ею на Перекрестке было скорее  всего  уроженкой  Ричмонда  в
Виргинии.
   Гостья продолжала с интересом  разглядывать  Бидж.  Она  одной  рукой
стала было поправлять волосы, но спохватилась, сложила руки перед собой,
как солистка на эстраде, прокашлялась и решительно спросила:
   - Ты ведьма?
   Она показала на вывеску над дверью.
   - Ты лечишь животных; это я поняла. Ты лечишь их при помощи магии?
   - Нет. По возможности при помощи медицины, хотя я всегда считала, что
тут большую роль играет везение.
   - Тогда для чего, - рыжеволосая девушка показала на круги  из  камней
жестом обвинителя в суде, - у тебя эти кольца фей?
   Бидж непонимающе взглянула на камни, которые она,  в  соответствии  с
инструкциями   доктора   Протеры,   использовала   для   астрономических
наблюдений.
   - Определенно не для встречи с феями, - сказала она наконец.
   - Может  быть,  они  фокусируют  линии  Леи?  Увеличивают  нормальную
энергию?
   - Насколько мне известно, ничего такого они не делают. Они  положены,
чтобы служить координатами при астрономических наблюдениях.
   Девушка нахмурилась:
   - Такая  теория  всегда  высказывалась  применительно  к  Стоунхенджу
<Стоунхендж -  крупнейшая  мегалитическая  культовая  постройка  второго
тысячелетия до н.э. в Англии: земляные валы и  огромные  каменные  плиты
образуют концентрические круги. Существует предположение, что Стоунхендж
- древняя астрономическая обсерватория.>. Я никогда в нее не верила.
   - Ну, я не могу ручаться за Стоунхендж, - ответила Бидж решительно, -
потому что его строила не я.  Но  эти  камни  положила  я  сама  и  могу
показать тебе, как ими пользоваться.
   Однако она не сделала  попытки  принести  свою  тетрадь  с  записями.
Посетительница раздражала ее.
   Рыжеволосая девушка почесала затылок:
   - Ты говоришь совсем как  кто-то  из  моего  мира;  более  того,  как
жительница Виргинии. Как тебя зовут?
   - Бидж Воган, - ответила Бидж, но руки не протянула: в  ней  она  все
еще сжимала ловилку. - А тебя?
   - Фиона Беннон.  -  Гостья  сказала  это  скромно,  но  в  ее  голосе
проскользнула нотка ожидания,  как  будто  она  надеялась,  что  в  один
прекрасный день это имя станет знаменито.
   - Фиона... - Имя и в самом  деле  показалось  Бидж  знакомым.  -  Мне
полагалось бы знать тебя?
   - Может  быть.  -  Теперь  уже  надежда  в  голосе  была  явственной.
Совершенно очевидно - девушка ужасно хотела быть известной.
   Бидж, как это от нее, по-видимому, и ожидалось, задумалась:
   - Я училась в Виргинии; судя по твоей футболке, ты тоже.
   - В Западно-Виргинском. - Девушка  кивнула.  -  Занимаюсь  вещами,  к
технике отношения не имеющими, хотя  и  живу  в  ужасно  технизированном
мире. Я на последнем курсе. - То, как она  произнесла  последнюю  фразу,
напомнило Бидж исторические романы: так герои говорят о своем посвящении
в рыцари или о благородном происхождении.
   - Ты написала "Науку магии", - неожиданно вспомнила Бидж.
   - Ты читала ее? - Фиона была удивлена, но, как заметила  Бидж,  вовсе
не смущена. - Где?
   - В университетской библиотеке, в отделе рукописей. - Бидж нашла  там
эту статью, когда пыталась узнать все, что можно, о Перекрестке. - Разве
она где-нибудь опубликована?
   То, как недовольно посмотрела на нее Фиона, показало Бидж ее ошибку.
   - Конечно, нет. Пока ничего про Перекресток публиковать нельзя. -  Но
тут же раздражение сменилось жгучим интересом. - Скажи,  ты  согласна  с
тем, что там написано?
   Не "понравилась ли тебе статья", а именно "согласна ли?".
   - Основная идея показалась мне очень любопытной, - осторожно ответила
Бидж. Фиона нахмурилась:
   - Это просто вежливый способ сказать, что ты  не  веришь  в  то,  что
магию можно изучать. Впрочем, ты занимаешься наукой;  вероятно,  поэтому
ты предубеждена.
   - Медицина - скорее  практика,  чем  наука.  В  ней  научно  то,  что
работает. Или, - добавила Бидж честно, - то, на что  ты  надеешься,  что
оно сработает.
   - И иногда ты не знаешь, почему оно работает.
   - Один из моих преподавателей всегда говорил: "Врач не  предполагает,
он  знает".  -  Бидж  скопировала  тягучий  выговор  Конфетки.   -   Это
единственная ложь, которую я от  него  слышала.  Думаю,  он  потому  так
говорил, что хотел, чтобы студенты старались всегда действительно знать.
- Бидж почувствовала, что ей хочется  больше  выяснить  о  Фионе.  -  Не
зайдешь ли выпить чаю?
   Фиона улыбнулась и сразу стала милой и веселой.
   - А у тебя есть чай без кофеина?

***

   - Ну так скажи мне, - спросила Бидж, ставя на огонь чайник, - сколько
времени ты живешь на Перекрестке?
   Фиона удивленно посмотрела на нее, но тут же сообразила,  почему  был
задан вопрос.
   - Ах да, ты же видела, что я пришла пешком. Я тут всего недели две  -
с начала осеннего семестра.
   Пока Бидж заваривала чай, Фиона болтала  о  том,  чего  ей  здесь  не
хватает:  сообщений  по  компьютерной  сети,  сидения  на   галерке   на
концертах, орущего в два часа ночи радио. Бидж слушала, удивляясь  тому,
какой отклик  все  это  вызывает  в  ней  самой.  Когда  она  училась  в
Западно-Виргинском,  поездка  домой  занимала  меньше  одного  дня;  она
никогда не училась за границей, никогда даже не уезжала из родной страны
больше чем на две  недели.  До  тех  пор,  пока  она  не  поселилась  на
Перекрестке, она не представляла себе, что это значит -  быть  вдали  от
дома.
   Фиона  энергично  жевала  пышки,  предложенные  ей  Бидж  (испеченные
накануне, но еще совсем свежие).
   - Но как же ты можешь практиковать  здесь  совсем  одна,  без  всякой
помощи?
   - Приходится.  -  Бидж  еще  слишком  недавно  стала  дипломированным
специалистом,  чтобы  не  гордиться  своей  независимостью;  однако   на
Перекрестке даже невинная ложь могла обернуться неприятностью. - Я  езжу
в Кендрик, читаю и консультируюсь при  любой  возможности.  Если  погода
позволяет, я даже отвожу туда своих самых тяжелых больных.
   - Понятно. Но знаешь что, - Фиона раскачивалась  на  стуле  с  прямой
спинкой, -  ведь  моя  работа  как  раз  про  это  -  обретение  силы  и
необходимость надеяться только на себя.
   Бидж вспыхнула:
   - Ну, я бы этого не сказала... Фиона резко поставила чашку на стол.
   - Конечно, не сказала бы. В том-то и есть  твоя  проблема.  На  самом
деле такая скромность - слабость, и я стремлюсь ее искоренить.
   Прежде чем Бидж успела обидеться, Фиона, увлеченно размахивая руками,
стала продолжать:
   - Обретение силы -  внутренний  процесс.  Сила  приходит  от  чувства
самоутверждения, от ощущения, что общество поддерживает те цели, что  ты
ставишь перед собой, одобряет твои стремления. Если человек лишен этого,
он лишен всего. Ты знаешь, что такое магия?
   Бидж открыла рот, чтобы ответить, потом запнулась:
   - Может быть, и нет.
   - Это сила бессильных, вот что это такое. Деньги  для  бедняка,  пища
для голодного,  безопасность  для  преследуемого  -  любого,  чья  жизнь
неустроенна, кто не получает поддержки  от  общества.  Ты  ведь  знаешь,
принято видеть в магах зло, и никто  даже  не  задумывается,  как  остро
нуждаются в магии обычные хорошие люди. - Глаза Фионы сияли.  -  Знаешь,
на что похожа магия?  На  преступление:  ты  обращаешься  к  ней,  когда
другого пути нет. - Фиона скрестила руки на груди и стала  ждать  ответа
Бидж.
   Бидж задумалась. Эту странную идею не  так  просто  было  переварить.
Наконец она сказала:
   - Но люди избегают совершать преступления потому, что это  опасно.  С
магией существует та же проблема?
   Фиона потрясла головой так энергично, что  серьги-черепа  взметнулись
вверх.
   - Никакой проблемы. - Черепа-близнецы раскачивались, ухмыляясь Бидж.
   - Никакой проблемы. Хорошо. - Но Бидж обратила внимание и еще кое  на
что. - Если любой неудачник может прибегнуть к магии, то почему  гораздо
больше людей не освоили ее?
   - Если бы я была на самом деле умная, - серьезно  ответила  Фиона,  и
Бидж быстро отвела глаза, - я бы сказала, что тот, кто  сумел  научиться
магии, не нуждается больше в поддержке себе  подобных  и  скрывает  свое
умение; поэтому-то мы обычно и не знаем ничего об этом. Традиционный  же
ответ заключается в том, что тот, кто искал магические средства,  ничего
не  нашел,  -  ведь  магии  не  существует.  В  современном   мире   это
единственный ответ, о другом никто и не думает.
   - А ты занята поисками совершенно нового подхода.
   - Вроде того. - Фиона задумчиво посмотрела в окно. - Ты знаешь,  куда
ведут все дороги на Перекрестке?
   - Никто не знает, - ответила Бидж, потом поправилась:  -  Я  не  знаю
никого, кому это было бы известно.
   - Именно. - Фиона с гордостью показала фотокопии, достав их из своего
рюкзачка. - Все знает  только  Книга  Странных  Путей.  Она  хранится  в
библиотеке  Западно-Виргинского  и  уж  точно  не  подчиняется   обычным
физическим законам. Она сама себя обновляет.  Ты  ведь  знаешь  о  Книге
Странных Путей, верно? Иначе ты не попала бы сюда.
   Бидж кивнула,  подумав  про  себя,  что  Фиона  уж  слишком  доверяет
незнакомым ей людям.
   - И тебе известно, что там, где проходит граница Перекрестка, правила
меняются. - Фиона вдруг резко переменила тему: - Ты  знаешь  окрестности
Монумент-авеню в Ричмонде?
   - Более или менее. - Бидж приходилось бывать на этой улице с ее рядом
конных статуй и старинными городскими домами.
   - Там поблизости  есть  совершенно  потрясающий  ресторан,  картинная
галерея и бар - все в одном здании. Так вот, там подают и  мексиканские,
и немецкие блюда и напитки. Там можно заказать и струдель с яблоками,  и
тортильи; пиво "Бек" и "Старое Милуокское"; буритто - блинчики  с  мясом
под острым соусом - и колбаски с квашеной капустой. Ты знаешь, как  этот
ресторан называется? "Техасско-Висконсинская  граница".  Как  будто  это
придорожная харчевня на границе Техаса и Висконсина <Техас - штат на юге
США, граничащий с Мексикой. Висконсин - штат на севере США, населенный в
значительной степени выходцами из  Германии.  Техас  и  Висконсин  общей
границы не имеют.>. - Фиона умолкла, снова скрестила  руки  на  груди  и
выжидающе посмотрела на Бидж.
   Бидж уже начала привыкать к манере речи гостьи.
   - Поэтому ты думаешь...
   - Что мы всегда знали о  существовании  Странных  Путей  и  невидимых
границ, но забыли о них. - Она добавила как бы между  прочим:  -  И  это
заставляет меня задуматься о  том,  что  нам  следует  позаимствовать  с
Перекрестка и как эти новые знания впишутся в нашу жизнь.
   Бидж  обдумала  слова  Фионы,  одновременно  прикидывая,  что   будет
безопасно ей сообщить. Может быть, Фиона уже знает о том,  что  вирусные
инфекции здесь неизвестны, как и нервные дегенеративные заболевания?  На
каком факультете в Западно-Виргинском может она учиться?
   - На каком  ты  факультете?  -  спросила  Бидж.  Бледное  лицо  Фионы
вспыхнуло.
   - Английской филологии. Я хотела  поступить  на  физический,  но  так
вышло, понимаешь ли... Бидж не понимала, но не стала выяснять.
   - И теперь ты занимаешься независимым исследованием?
   -  Официально  я  в  отпуске  с  целью  изучения  книг  по  магии   и
демонологии.
   Бидж  умолкла.  На  медицинском  факультете,  как  и  в  ветеринарном
колледже,    самостоятельная    работа    выпускников    была     строго
регламентирована, и независимые исследования были большой редкостью.
   - Ты хочешь сказать, книг вроде "Некрономикона"?
   - Такой книга на самом  деле  никогда  не  существовало,  -  серьезно
ответила Фиона.
   - Так я и думала.
   - В общем-то, - продолжала Фиона, - они все  ужасно  скучные.  "Книга
Проклятий", "Книга Тайн", "Библия Сатаны"... Я не  хочу  насмехаться  ни
над чьей религией, но все они были написаны  в  середине  прошлого  века
кем-то, кто не особенно утруждал себя поисками  достоверных  источников.
Существуют, конечно, и более старые книги  вроде  "Malleus  Maieficarum"
<"Malleus Maieficarum" -  "Молот  ведьм",  средневековый  трактат.>  или
"Описание благочестивых  деяний,  или  Как  изобличить  ведьму".  -  Она
нахмурилась. - Хорошо еще, что  я  прилично  знаю  латынь,  иначе  я  бы
пропала.  Хотя  средневековая  латынь  и  не  такое  уж  лингвистическое
достижение.
   Бидж   несколько   ошарашенно   напомнила    себе,    что    человек,
перепрыгивающий с одной темы на другую, вовсе не обязательно глуп.
   - И ты на самом деле все их читала?
   - И эти, и многие другие.  Ты  приходи  и  посмотри  мою  библиотеку;
кое-какие из них я захватила с собой. А  еще  кое-что  у  меня  есть  на
дискетах, поэтому я и таскаю с собой ноутбук. Очень многое  мне  удалось
найти через "Интернет" в  компьютерных  базах  данных.  Ты  знаешь,  что
существует база данных по колдовству?
   - Не имею представления.
   - Еще какая. И несколько, принадлежащих сатанистам, не говоря  уже  о
белой и черной магии... Я по электронной почте связалась с жрецами  вуду
на Гаити, но  таким  путем  много  не  узнаешь.  Большинство  магических
заклинаний никогда не записывается и уж  тем  более  не  публикуется.  -
Волосы Фионы упали ей на лицо, когда она  отхлебнула  чай  из  чашки,  и
теперь она выглядывала из-под челки. - Это ужасно разочаровывает.
   - Тебе удалось  узнать  из  книг  что-нибудь  о  настоящей  магии?  -
спросила Бидж, но, заметив обиженный вид Фионы, поправилась:  -  Я  хочу
сказать, что-нибудь, что срабатывало бы в физическом смысле?
   Та серьезно кивнула:
   - Да, хоть всего одно заклинание. Но и это больше, чем подтверждалось
раньше. Вот смотри. - Она стала делать плавные движения руками, напомнив
Бидж китайскую гимнастику  ушу.  Тут  же,  внезапно  остановившись,  она
сказала: - На это уйдет минут десять, ничего?
   - Конечно. - Бидж налила теплую воду из чайника в  миску.  -  Я  пока
буду мыть посуду, если это тебя не отвлечет.
   - Валяй. - Фиона снова стала махать руками,  время  от  времени  тихо
бормоча: - "Vale, daimonai, liht gewyrcan..."
   Aидж слушала, но вполуха: слова  Фионы  казались  ей  бессмысленными.
Хотя многое из того, что  говорила  Фиона,  на  первый  взгляд  казалось
бессмысленным, Бидж постепенно начинала улавливать разницу.
   - "Куилоэ!" - закончила Фиона и  опустила  руки,  ожидая  результата.
Бидж, шагнув к буфету, чтобы поставить на место  блюдце,  споткнулась  и
выронила его. Осколки разлетелись по всей  комнате.  Бидж  автоматически
прижала руки к груди, боясь шевельнуться и думая  только  о  том,  какой
неуклюжей была она прежде  -  хорея  Хантингтона  разрушала  ее  мозг  и
нервную систему, - до того, как Перекресток излечил ее.
   Фиона нырнула вперед и принялась собирать черепки.
   - Ради Бога, прости меня. Я не могла прервать заклинание, чтобы  тебя
предупредить.
   - Так это твоя работа? - Несмотря на все то, что ей пришлось  увидеть
на Перекрестке, Бидж было очень трудно поверить  в  реальность  действия
заклинания.
   Фиона кивнула:
   - И заклинание срабатывает каждый раз, в точности одинаково. С  тобой
все в порядке?
   - Оно... заклинание - с Земли?
   - Оно происходит из Англии, появилось там после крестовых походов.  Я
не знаю, откуда оно пришло в Англию: некоторые слова  в  нем  латинские,
некоторые - арабские, а  некоторых  я  совсем  не  узнаю.  А  почему  ты
говоришь "с Земли"? Разве ты считаешь, что здесь - не Земля, в  каком-то
смысле?
   Бидж моргнула. Фиона постоянно сбивала ее с толку.  У  Бидж  возникло
совершенно непривычное и, к счастью, редко ее  посещающее  чувство,  что
собеседница умнее ее.
   - Здесь все  очень  похоже  на  Землю,  -  ответила  она  наконец.  -
Созвездия похожие, да и фазы Луны тоже.
   - Ах, - прошептала Фиона огорченно, - мне следовало об этом подумать.
   - Человек не может предвидеть все. Да и вообще, раз уж мы  заговорили
об этом, должна сказать, что в основном здесь  все  в  точности  как  на
Земле. Просто те отличия, которые есть, очень поражают.
   - Даже здесь, - возразила Фиона, -  к  отличиям  нужно  относиться  с
подозрением.
   - Здесь, - ответила Бидж тихо, - даже к сходству нужно  относиться  с
подозрением.
   Посетительница смутилась, но не сдалась:
   - Разве нельзя просто посмотреть на что-то и  сразу  сказать,  в  чем
отличие? Странности проявляются только в некоторых животных, да  еще  на
поворотах дорог.  Так  и  возникло  Спотыкательное  заклятие,  я  думаю:
несколько культур, преследовавших одну и ту же цель, смешались  в  одной
фразе. Знаешь, мне кажется, что все нужные мне магические знания я  могу
получить как раз на границах Перекрестка. И это самое  подходящее  место
для того, чтобы опробовать все, что мне известно.
   Бидж закусила губу.
   - Весьма опасная идея, - сказала  она  резко.  -  Границы  все  время
меняются. Меняются дороги, меняются повороты, так что ты в конце  концов
можешь оказаться там, куда и в мыслях не имела попасть.
   - Неужели такая возможность тебя не привлекает?
   - Она меня пугает, - откровенно призналась Бидж. - И я была  бы  рада
за тебя. если бы она пугала и тебя тоже.
   - Ox. - Фиона ответила ей вежливым взглядом - как будто разговаривала
с любимой тетушкой, отставшей от жизни лет на сорок. -  Ну  а  как  тебе
нравится жить здесь? Разве ты не скучаешь, например, по музыке?
   - Я немного умею петь, - сказала Бидж. Ее голос, чистый и мелодичный,
хоть и не поставленный, за это лето поразительно улучшился.
   - Петь и я умею. Это совсем не то. - Фиона печально покачала головой.
   - Нет, конечно, но для меня это было внове. Я никогда раньше не пела.
   Фиона снова покачала головой, явно не одобряя саму идею доморощенного
музицирования.
   - Мне очень интересно разговаривать с тобой, я бы рада  обсудить  еще
многое. Но мне нужно приводить в порядок коттедж, книги и те  я  еще  не
все распаковала. И все-таки я хотела бы еще с тобой поговорить...
   - Как ты смотришь на то, чтобы поужинать со мной в "Кружках"? -  Бидж
охотно приготовила бы угощение сама; за время своей одинокой жизни здесь
она научилась ценить общество. Но в "Кружках" она сможет многое показать
Фионе и, может быть, тем предостеречь ее от опасных ошибок.
   Фиона радостно улыбнулась:
   - Я там еще не бывала. Конечно, я слышала про "Кружки".
   - Я как раз туда собиралась. - Бидж, заговорив  о  гостинице,  только
сейчас осознала, что за последний месяц не бывала в "Кружках" ни с  кем,
кроме Стефана. - Так что давай встретимся вечером. У меня там  есть  еще
кое-какие дела. И вот что... Я знаю, мои слова покажутся тебе странными,
может, ты даже сочтешь меня занудой...
   - Да нет, - заверила ее Фиона, и это определенно было правдой.
   - Когда ты войдешь  в  гостиницу,  тебе  встретится  противный  такой
попугаи. Он будет цитировать  тебе  правила  поведения.  Обрати  на  них
внимание, хорошо?  На  Перекрестке  соблюдение  правил  может  оказаться
жизненно важным.
   - Где бы ты ни находилась, - ответила Фиона, - правила  всегда  стоит
подвергнуть сомнению. - Она улыбнулась Бидж и вышла за дверь.
   Бидж  собрала  остальную  чайную  посуду,  почти  ожидая,   что   она
разлетится вдребезги у нее в  руках,  и  посмотрела  на  закрывшуюся  за
гостьей дверь.
   - Неужели я тоже была такой юной год назад? - неуверенно спросила она
сама себя. - Да и вообще была ли я когда-нибудь такой?
   Вытирая посуду, Бидж нашла два ответа на  этот  вопрос,  ни  один  из
которых ее не успокоил. Один из них гласил: нет,  она  никогда  не  была
такой  сообразительной.  Второй  заключался  в  том,  что,  даже  будучи
смертельно больной, она никогда не была такой отчаянной. Будь она в этом
отношении такой же, как Фиона, она почти наверняка сейчас  была  бы  уже
мертва.

Глава 5

   Бидж медленно поднималась на холм к "Кружкам".  Даже  после  полугода
частых посещений вид отсюда все еще захватывал дух.
   Гостиница располагалась на одиноком холме посреди  широкой  долины  в
том месте, где сходилось  пять  дорог.  Знак  на  столбе  у  перекрестка
показывал вверх, к кругу скал на вершине холма.
   Здание представляло собой деревянное строение с толстыми стенами.  На
втором  этаже  находилась  комната  самого  Кружки,  а  окна   основного
помещения были расположены с таким расчетом, чтобы ни с одной стороны  к
гостинице нельзя было подойти незамеченным. Скалы на склоне образовывали
кольцо вокруг дома; выше на холме находился пруд, питаемый  артезианским
колодцем, а другой, соединенный с верхним узким протоком, располагался у
подножия. Бидж знала - ей однажды пришлось  участвовать  в  сражении  за
гостиницу, - что вода верхнего пруда служит могучим оружием защиты, да и
сама гостиница может неприятно удивить неосторожного захватчика.
   Бидж  не  торопясь  поднималась  к  "Кружкам"  по  дороге,  полностью
просматриваемой из гостиницы. На склоне холма, у входа в  здание,  стоял
ее грузовик, который там оставил Стефан. Перед глазами Бидж промелькнуло
видение   другого    грузовика    -    ветеринарной    амбулатории    из
Западно-Виргинского  университета,  -  пылающего   перед   домом.   Бидж
похлопала собственный фургон по бамперу и подошла к двери.
   Хотя та - первая - гостиница сгорела дотла, вход с виду не изменился:
такая же усеянная коваными болтами массивная дверь и узкий холл за  нею,
простреливаемый  из  бойниц,  выходящих  в  центральный  зал.  План  был
позаимствован у строителей японских  крепостей.  Сейчас  наружная  дверь
была закрыта - верный знак того, что  закрыта  и  сама  гостиница.  Бидж
тянула  за  ручку  до  тех  пор,  пока  дверь  со  скрипом  медленно  не
распахнулась.
   Сразу за дверью находилась жердочка для попугая, а у  противоположной
стены - поднос с печеньем. Попугая на жердочке не оказалось.
   Из-за двери, ведущей в зал, раздался спокойный  голос,  говоривший  с
польским акцентом:
   - Эта мерзкая птица отправилась куда-то по своим мерзким делам.  Будь
благодарна судьбе за это и входи.
   Бидж толкнула внутреннюю дверь. Она тоже была массивная, и открыть ее
можно было только двумя руками. Будь Бидж вооружена, это поставило бы ее
в невыгодное положение.
   Воздух  в  зале  был  густо  приправлен  запахами  чеснока,  лука   и
розмарина. Из дальнего конца, от очага,  в  котором  вращались  вертела,
Бидж кивнул пожилой стройный остроглазый человек. Стоящий  рядом  с  ним
огромный покрытый шрамами зверь с  телом  льва  и  крыльями,  головой  и
передними лапами орла изящно и  почтительно  поклонился  девушке.  Между
этими двумя сидел, окруженный со всех сторон раскрытыми книгами, Стефан.
Он помахал Бидж рукой, и на лице его появилось выражение, какое бывает у
человека, увидевшего восход солнца.
   Девушка-фавн,  обнаженная  до   пояса,   но   опоясанная   аккуратным
передником, подбежала к Бидж.
   - Привет, Мелина, - поздоровалась с ней Бидж, целуя девушку  в  щеку.
После нескольких недель сомнений Бидж все-таки сказала ей, что не любит,
когда ее целуют в губы, даже если это сестринский христианский поцелуй.
   Между маленькими круглыми  грудями  Мелины  висел  прекрасной  работы
бронзовый коптский крест - подарок,  присланный  Анни  из  Чада.  Мелина
никогда не снимала крест;  это  был  единственный  христианский  символ,
встреченный Бидж на Перекрестке.
   Бидж обвела  взглядом  знакомые  лица  -  и  жителей  Перекрестка,  и
чужеземцев: невероятно старого  жителя  Средиземноморья  и  африканского
пигмея; Хрис и Б'ку что-то готовили у очага и пререкались,  как  обычно.
Бидж подумала, что это самая странная поварская команда в мире. Никто из
них не заговорил с Бидж - Хрис и Б'ку яростно смотрели  друг  на  друга,
явно не желая друг другу  в  чем-то  уступать.  Бидж  притворилась,  что
ничего не заметила, и весело обратилась к Кружке:
   - Как поживает новый эль? Кружка нахмурился:
   - Кто знает? Мне не разрешается пробовать.
   - Как это?
   Кружка сделал сердитый жест в сторону Хриса:
   - Его Святейшество Патриарх Греческой  православной  церкви  говорит,
что эль должен бродить на две недели дольше, чем было тут у нас принято.
Он говорит, что потому-то эль и горчил первую неделю.
   - Но почему ты просто не откроешь бочку? Кружка устало вздохнул:
   - Не знаю. Когда ты лечишь кусачее животное, разве ты станешь гладить
его?
   Бидж поморщилась. Хрис, иммигрант-грек из Кендрика, был ее величайшим
триумфом и самой большой  ошибкой.  Раньше  он  вместе  с  сыном  владел
рестораном в Кендрике. Старый и больной, страдая от болезни Альцгеймера,
Хрис, по совету Бидж,  переселился  сюда  -  формально  чтобы  помочь  с
готовкой, пока гостиницу восстанавливали после пожара. Главной же  целью
Бидж было восстановление его  здоровья  и  умственных  способностей  под
влиянием Перекрестка. Хрис  на  протяжении  всей  своей  жизни  управлял
ресторанами;  если  и  была  надежда  на  его  выздоровление,   то   она
заключалась только в знакомой работе, пока его организм  избавляется  от
дегенеративных последствий болезни Альцгеймера.
   Когда  Хрис  прибыл  сюда,  здесь  еще  высились  обугленные   руины,
окруженные  штабелями  свежесрубленных  бревен.   Вокруг   расположились
добровольцы, помогавшие в  строительстве  и  жившие  в  палатках.  Среди
строителей были фавны и кентавры; устрашающее существо с  телом  льва  и
головой орла, вежливо представившееся  ему  как  грифон,  выздоравливало
здесь после ужасных ран, одновременно помогая руководить строительством.
В течение недели испуганный Хрис молча сторонился всей этой компании.
   Через  неделю  он  начал  готовить  на  очаге  под  открытым   небом.
Приготовленные им блюда были простыми, но необыкновенно вкусными,  щедро
сдобренными луком и дикой петрушкой. Кружка  был  в  восторге  и  охотно
снабжал грека душистыми травами, бараниной, говядиной и даже рыбой.
   Хрис попросил помочь ему построить печь.  Вскоре  он  уже  командовал
теми, кто вызвался ему  помогать,  и  они  слушались  его  -  сначала  с
радостью, потом с терпением и наконец обреченно.
   Хрис требовал лучшего мяса, более  свежей  петрушки,  более  пахучего
розмарина. С рассвета он был уже на ногах, проверяя качество бараньих  и
телячьих туш и бросая на Кружку, Мелину и Б'ку недовольные взгляды.
   Бидж узнала о трениях, когда однажды Кружка отвел  ее  в  сторонку  и
поинтересовался: "Когда-то у этого Хриса была жена. Скажи мне,  как  она
покончила счеты с жизнью?"
   Бидж ему  посочувствовала.  Хрис  никогда  не  работал  в  ресторане,
который бы ему не принадлежал и где он не был  бы  абсолютным  владыкой.
Кружка же был - формально - хозяином гостиницы;  основной  его  функцией
было военное командование, и впервые в жизни его обошли с фланга.
   Бидж подошла к кухонному столу и поздоровалась с Хрисом и Б'ку. Б'ку,
пигмей, бежавший из Африки и попавший на Перекресток, ответил ей улыбкой
и снова повернулся, чтобы помочь Хрису; в тот же момент улыбка сменилась
воинственной гримасой.
   Старый грек, одетый в рубашку и мешковатые штаны, которые,  возможно,
были совсем новыми к концу второй мировой войны, протянул девушке руки и
широко улыбнулся:
   - Бидж! Как дела у доктора?
   - Прекрасно, Хрис. - Такой краткий ответ явно его не удовлетворил,  и
Бидж добавила: - Просто замечательно.
   Теперь старик стал серьезным.
   - Как там мой Стан, мой Константин? В порядке?
   - У него все хорошо. - Бидж порылась в кармане. - Я привезла от  него
письмо.
   Хрис выхватил послание, еле пробурчав "спасибо". Б'ку закатил глаза и
отошел в сторонку, чтобы Хрис мог читать письмо, не прерывая работы.
   Они жарили на вертикальном  вертеле,  который  Хрис  заставил  Кружку
установить, барашка. Вертел медленно поворачивался при  помощи  ременной
передачи, соединенной с вращаемым водой колесом. Хрис, не  отрываясь  от
письма, отрезал длинным острым ножом  полоски  уже  зажарившегося  мяса,
складывая их в плошку с жиром.
   Б'ку считал, что должен сопровождать своих (или  не  совсем  своих  -
все-таки они принадлежали  Стефану)  овец  от  рождения  до  сковородки;
теперь он помогал Хрису: поднявшись на цыпочки, начал нарезать мясо  уже
снятой с вертела и перенесенной на стол туши.
   Хрис тут же выхватил у него нож и  стал  показывать,  как  это  нужно
делать - прижав палец к лезвию ножа и  согнув  остальные,  чтобы  их  не
поранить. Б'ку, в свою очередь, сердито выхватил у него нож, но  все  же
стал резать мясо так, как велел ему Хрис.
   Над  огнем  в  огромном  котле  булькало   какое-то   варево.   Б'ку,
нахмурившись, посмотрел на котел, покачал головой и что-то сказал  Хрису
на  своем  языке,  состоящем  преимущественно  из  щелчков  и   странных
гортанных звуков. Убрав  письмо  в  карман,  Хрис  выразительным  жестом
показал на развешанные над очагом пучки трав - укропа, розмарина,  мяты.
Очевидно, они спорили на эту тему уже не в первый раз.
   Б'ку затряс головой и демонстративно отошел от котла.
   Хрис швырнул на стол половник и закричал на Б'ку:
   - Вразо!
   Б'ку, упрямо насупившись, не двинулся с места.
   - Что такое "вразо"? - шепотом спросила Бидж у Мелины.
   - Это значит "я киплю". Он варит суп.
   - Разве это также не  означает  "я  сержусь"?  Б'ку  бросил  в  ответ
единственное слово. Мелина, пожав плечами,  перевела,  прежде  чем  Бидж
успела задать вопрос:
   - А это значит "гиена". Это  оскорбление.  -  Девушки  повернулись  к
Кружке, который устало прокомментировал:
   - Он часто это говорит.
   Б'ку сорвал с себя передник и выбежал в  заднюю  дверь.  Хрис  что-то
кричал ему вслед, размахивая руками и показывая на  очаг  и  на  Мелину.
Девушка-фавн вздохнула, но с улыбкой подошла к нему.
   Через несколько минут, нарезая мясо,  она  запела  мелодичным  чистым
голосом песню, которой ее научил Хрис и в которой говорилось о тоске  по
родине:
   - Ах, милая патрида, когда я вновь увижу тебя? Старый грек постепенно
успокоился, поцеловал Мелину в щеку и начал подпевать.
   Бидж переключила внимание на Стефана и его учителей. Фавн,  обливаясь
потом, был похож на бойца, которого атакуют с  двух  сторон.  Он  что-то
торопливо писал в тетради, а грифон и Кружка дотошно расспрашивали его о
предмете, вызывающем у него затруднения.
   - Понимаешь ли ты, - спрашивал грифон, - чего хочет от тебя эта  твоя
преподавательница, кладезь премудрости?
   Стефан жалобно покачал головой.
   - Тогда ты должен познакомиться  с  ней  получше.  -  Грифон  говорил
мягко, но взгляд его был непреклонен. - Если ты  закончишь  университет,
ты станешь первым в истории Перекрестка дипломированным  ветеринаром.  -
Он поднял когтистую лапу, указывая на Бидж. - Каковы бы ни были  заслуги
доктора Воган, ты только представь себе, что это будет значить для нас.
   Стефан кивнул:
   - Я и сам очень этого хочу. Но  моя  первоочередная  задача  -  сдать
реферат на научную тему.
   - Это не должно быть проблемой.  -  Кружка,  непревзойденный  тактик,
хоть почти нигде и не учившийся, широким жестом отмел горести Стефана. -
Представь себе, что это сражение. - Кружка бессознательно принял  боевую
стойку. - Чтобы добиться успеха, нужно узнать слабые места противника  и
использовать их, верно?
   - Мне кажется, - робко вставила Бидж, - цель занятий - узнать  новое.
- Грифон и Кружка оба так на нее посмотрели, что она поспешно умолкла.
   Кружка скрестил руки на груди.
   - Так вот: эта преподавательница - что она любит? Стефан наморщил лоб
и наконец пробормотал:
   - Почти на каждом занятии она говорит, что  теперь  никто  больше  не
знает историю.
   - Значит, она сторонница традиций, - кивнул  грифон.  -  Это  грозный
противник.
   - Но теперь мы нащупали ее слабость, не так  ли?  -  Кружка  ткнул  в
грифона пальцем. - Нужно найти историческую тему, о которой она слышала,
но мало что знает, хорошенько позаниматься в библиотеке и  показать  ей,
что об этом ты знаешь больше, чем она.
   - Она хочет, чтобы я  написал  хорошую  исследовательскую  работу,  -
резонно заметил Стефан.
   - Исследовательская работа, - назидательно  произнес  грифон,  -  это
сконцентрированная и должным образом организованная история.
   Стефан выглядел озадаченным.
   - Но все на свете - история: Пожалуйста, объясните мне,  как  историю
можно организовать?
   - Этого никто не знает, но все уверены в такой  возможности,  -  сухо
ответил грифон. - Твоя преподавательница - консерватор или либерал?
   - Для Виргинии? Пожалуй, либерал. Она не любит говорить о  королях  и
президентах.
   - Очень здравый подход,  он  многому  тебя  научит.  Напиши  эссе,  в
котором рассматривалась бы роль в истории какого-нибудь из меньшинств. -
Какого-нибудь из  меньшинств?  Небольшой  группы  людей?  -  Стефан  был
искренне изумлен. - Но ведь историю пишут те, кто  находится  у  власти.
Какой же урок можно извлечь из истории меньшинств?
   - Такой подход даст тебе широкую перспективу. Меньшинства только  тем
и занимаются, что приходят в себя от уроков истории.
   - Приходят в себя от уроков истории... - задумчиво повторил Кружка  и
покачал головой. - Это никому не удается.  -  Он  умолк  и  углубился  в
собственные мысли. Кружка был единственным из своей семьи, кто выжил  во
время восстания против немцев в Варшавском гетто в конце второй  мировой
войны. Никого из тех, кого он знал в детстве, не осталось в живых.
   Чтобы прервать неловкое молчание, Бидж сказала:
   -  Моргана  -  меньшинство,  и  она  играет  важную  роль  в  истории
Перекрестка.
   - Моргана не меньшинство, - поправил ее  грифон.  -  Она  -  индивид.
Меньшинства  обладают  групповыми  характеристиками.  У  Морганы   рыжие
волосы, тонкие пальцы, длинные ноги и более страстная любовь к  пролитой
крови, чем у любой пиявки.
   - Она также  очень  несчастна  и  очень  разгневанна,  -  пробормотал
Кружка. - Она всегда пребывает в ярости и всегда упрекает себя  за  это,
но не в силах  остановиться.  Поэтому  она  несчастна,  и  ее  следующее
преступление - месть самой себе за то, что не удержалась от предыдущего.
   - Когда Моргана впервые появилась здесь, - спросила Бидж, -  была  ли
она так же несчастна, как и теперь?
   - Она была точно такой же. - Грифон согнул  когтистую  лапу  и  легко
коснулся старого шрама у себя на животе. -  Она  на  самом  деле  любила
короля Брандала - я твердо верю в  это,  -  но  даже  любви  не  удалось
смягчить ее кровожадный ум и сердце.
   - Я думала,  любовь  меняет  людей.  Золотые  орлиные  глаза  грифона
смотрели куда-то в пространство.
   - Любовь меняет людей, - сказал он наконец, - но всегда недостаточно.
   Бидж промолчала. Грифон был влюблен, но не в другого  грифона:  между
ним и женщиной  по  имени  Лори  Клейнман,  анестезиологом  ветеринарной
клиники, возникла дружба, переросшая в любовь.  Они  ничего  с  этим  не
могли поделать.
   - Я никогда не могла понять, - наконец вернулась к прежней теме Бидж,
- как такое существо, как Моргана, могли терпеть здесь даже недолго.
   - Она была нашей королевой. Моргана стала женой  короля  Брандала.  -
Кружка развел руками. - Он был очень молод тогда.
   - А она?
   - Ну, об этом можно только гадать.  Так  или  иначе,  прошло  немного
времени, и  начали  случаться  странные  вещи:  появились  изуродованные
обескровленные животные, даже один единорог оказался замучен до  смерти.
- Кружка  покачал  головой.  -  Было  обнаружено  массовое  захоронение.
Массовое захоронение на Перекрестке! Так что, как видишь, кто-то  должен
был вывести ее на чистую воду.
   Генеральный инспектор... - Кружка искоса глянул на  грифона,  который
смотрел на него непроницаемым взглядом. - Кто бы это ни был, ведь нам не
положено знать, кто это такой... Так вот, генеральный инспектор  призвал
Моргану  к  ответу.  И  Моргана  сделала  вид,  что  очень  удивлена,  и
предложила ему: "Давай найдем укромное место, где ты без  помех  сможешь
мне об этом рассказать".
   Грифон поморщился:
   - И они пошли на заросший кустами холм неподалеку отсюда. Там Моргана
и вонзила этому  дураку  генеральному  инспектору  в  живот  копье  -  в
результате он чуть не умер.
   - Ты несправедлив, - погрозил пальцем грифону, хвост которого яростно
начал хлестать бока при воспоминании о тех событиях, Кружка. -  В  конце
концов она тогда была нашей королевой.
   - Верно.  Одного  этого  достаточно,  чтобы  испытывать  недоверие  к
представителям власти. - Грифон повернулся к  Бидж  и  добавил  со  всей
искренностью: - Впрочем, я уверен, что подобного рода  варварство  среди
высших лиц государства в вашем мире никогда не встречается.
   - Но  ее  разоблачили,  прежде  чем  генеральный  инспектор  умер,  -
задумчиво проговорила Бидж. - Иначе ты...  -  она  запнулась,  -  ничего
этого не знал бы. - Она не добавила "ты не был бы жив". Б'ку и Хрису  не
было известно, что грифон и есть генеральный инспектор  -  справедливый,
но безжалостный глава службы безопасности на Перекрестке. - Она ведь  не
убила его на месте, правда?
   - К счастью. Моргане очень нравится кровь. Может быть,  "нравится"  -
не совсем точное  выражение:  она,  похоже,  ничего  с  собой  не  может
поделать. Она нанесла генеральному инспектору страшную рану и омыла руки
в его крови. Их быстро обнаружили, иначе он бы, конечно, умер.
   Бидж ощутила озноб.
   - И после этого ее отправили в изгнание.
   - О да. Ей завязали глаза и отвели по Странным Путям в  мир,  который
веками остается на грани жизни и смерти. Ей также запретили,  -  сообщил
грифон туманно, - касаться  Книги  Странных  Путей,  хотя  она  и  может
принудить кого-то другого читать Книгу для нее.
   - Как же осуществляется этот запрет? - поинтересовалась Бидж.
   - Ах, - с хитрым видом кивнул грифон, - на самом деле, как? -  Больше
он не сказал ничего.
   Стефан машинально потер сгиб руки. Хотя  непосредственной  виновницей
того, что он стал тогда наркоманом, была  Диди  Паррис,  снабжавшая  его
морфием, инициатором этого - с целью завладеть Книгой Странных  Путей  -
была Моргана.
   - Только это с ней и  сделали?  Просто  выслали?  Грифон  по-совиному
моргнул с недовольным видом.
   - Многие хотели поступить иначе, но король Брандал слишком ее  любил,
чтобы обойтись с ней более жестоко.
   - И поэтому-то, - подхватила Бидж, -  никто  не  посмел  убить  самую
страшную завоевательницу в истории Перекрестка.
   -  Ничего  подобного,  -  в  один  голос  сказали  грифон  и  Кружка.
Трактирщик продолжил:
   -  Перекресток  видел  и  кое-что  похуже,  милая  девушка.   Ужасных
завоевателей и ужасные потери. Грифон поднял когтистый палец:
   - Кстати, это хороший пример для нашего юного студента. Вот  послушай
рассказ о сконцентрированной истории, а потом я спрошу тебя, какие уроки
из него можно извлечь.
   Стефан  с  заинтересованным  видом  кивнул,   наклонился   вперед   и
насторожил уши - что всегда поражало Бидж.
   - Это случилось в первое или второе  десятилетие  новой  эры.  Цезарь
Август отправил в Северную Европу войска  под  командованием  Вара.  Они
вели себя, как всегда ведут воины - стремились к завоеваниям и старались
избежать тягот. Но все, что их ожидало в германских лесах,  были  именно
тяготы.
   В них из древесной чащи летели дротики и стрелы, в этой  стране  было
всегда холодно, птицы и звери были незнакомые и странные, а  еще  иногда
опускался такой туман, что  мечи  и  копья,  обрушивавшиеся  на  воинов,
возникали, казалось, ниоткуда. Что могли поделать римляне?
   Мелина присела к столу, завороженная  рассказом,  который,  казалось,
был для нее нов. Хрис периодически отходил от очага и протягивал грифону
кусочек мяса, как подачку собаке. Грифон  каждый  раз  смотрел  на  него
оскорбленно, но, как заметила Бидж, от мяса ни разу не отказался.
   - Я скажу тебе, что они сделали, - вмешался Кружка,  хлопнув  ладонью
по столу. - Они поступили  так,  как  всегда  поступали  римляне,  чтобы
удержать завоеванную территорию. Они  построили  лагерь,  они  проводили
учения, они строили дороги. Большие дороги из камня, которые сохранились
в Европе по сей день. Только на этот раз одна из их дорог пересекла один
из Странных Путей.
   Мелина сжала в руке крест и со страхом прошептала:
   - Milites <Солдаты (лат.).>, - как если бы они в любой  момент  могли
пойти на штурм запертой двери.
   - Milites, - согласился Кружка. - Римские  солдаты,  лучшие  воины  в
мире. Не имея  ничего,  они  могли  сделать  себе  снаряжение.  Лишенные
припасов, они могли прокормить себя. Они попали в мир, где жили странные
звери и еще более странные люди; менее  закаленное  войско  впало  бы  в
панику и обратилось в бегство.
   Но только не milites. Они остались и сражались, хоть и старели. И они
побеждали - все время побеждали, и никто  не  мог  их  остановить.  Даже
Бог-Отчим потерпел поражение и погиб...
   - Ну нет, - решительно сказала Мелина с явным облегчением. - Какая же
это история. Ты ошибаешься. Бог-Отчим никогда не погибал. Он ведь жив  и
сейчас. Уж кто-кто, а ты должен  об  этом  знать.  Ты  должен  знать,  -
повторила она, снова обеспокоенная. - Бог-Отчим - это...
   - Мне кажется,  -  перебил  ее  Кружка,  -  лучше  вернуться  к  теме
разговора.
   - Прекрасно, - ответил грифон, бессознательно принимая позу  лектора.
- Командовал milites Марк Гай Сципион. Мы знаем об этом,  потому  что  в
каждом лагере устанавливалась каменная плита с  высеченным  на  ней  его
именем. Он был честолюбив и знал, что военный  успех  часто  приводит  к
успеху политическому. На одной из стел, оставшихся  от  тех  времен,  он
назван Марком Транзитан-ским - Транзитанией они называли Перекресток. По
примеру Сципиона Африканского он стремился  завоевать  новую  землю  для
Рима - и для себя.
   На Бидж рассказ грифона не произвел особого впечатления.  Она  видела
немало исторических фильмов, воспроизводящих сражения древности: фаланги
людей в сандалиях и чем-то, напоминающем юбки в  складку,  размахивающих
короткими мечами и бросающих копья.
   - Они были довольно примитивны, - сказала она.
   - Ты не можешь себе представить, что делает с войском соответствующая
подготовка.
   - Она делает солдат организованной силой. Разве это составляет  такую
уж большую разницу? Кружка подвинулся ближе.
   - Они построили лагерь. Они сооружали  загоны,  а  потом  окружали  и
сгоняли  туда  представителей   всех   видов,   которых   встречали   на
Перекрестке.
   - Цивилизация, - сказал грифон  сухо,  -  заключается  в  основном  в
нахождении, опознании и уничтожении сорняков, вредителей и  противников.
- Но ведь они проиграли.
   -  Ничего  подобного.  -  Кружка  покачал  головой,   сочувствуя   ее
неспособности увидеть истину. - Они победили. Перекресток  пал,  milites
завоевали его.
   Стефан, Мелина и Бидж посмотрели друг на друга, ничего не понимая.
   - К тому времени, когда они завоевали Перекресток, - сказал Кружка, -
здесь не осталось никого, кроме них самих. И  однажды  они  выступили  в
поход по дороге, которая, как они считали, была им известна,  -  и  ушли
навсегда. Никто не знает, куда они ушли.
   -  Я  всегда  считала,  -  пробормотала  Бидж,  -  что  без  традиции
письменности история может быть достоверна только до тех пор,  пока  жив
последний свидетель событий.
   Кружка и грифон молча посмотрели на нее.
   - Да и в этом случае достоверность не гарантирована, - добавила Бидж,
чувствуя себя неловко. - Каков возраст Перекрестка?
   - Геологический? - быстро спросил грифон. - Посмотри на холмы,  среди
которых ты живешь. Это старые, разрушающиеся горы,  моя  дорогая,  вроде
ваших  Аппалачей.  А  вот  Скалистые  горы  и  горы  в  северной   части
Перекрестка - молодые...
   -  Я  имела  в  виду  исторический  возраст.  Тема  Стефана  касается
исследований истории.
   Стефан,  не  замечая,  какое  напряжение  царит   в   зале,   прервал
наступившую тишину:
   - Я слышал рассказы только про milites и не знаю ничего, что было  до
того. Пожалуйста, скажите, какова более ранняя история Перекрестка?
   - Мы не уверены, - покачал головой Кружка. Бидж нахмурилась:
   - А Филдса вы спрашивали?
   - Кого же еще, как ты думаешь, мог я спросить  в  первую  очередь?  -
Вопрос Бидж явно задел Кружку.
   - И он тоже не знал ничего о более ранних  событиях.  Кружка  закусил
губу.
   - Touche , - пробормотал
грифон. Кружка сдался:
   -  Ну  да,  он  не  знал.  Самые  ранние  исторические   сведения   о
Перекрестке, известные кому-либо, заключаются в том, что Перекресток был
завоеван римлянами в первом веке новой эры.  Потом  римлян  выманили  по
Странным Путям, и все начали возвращаться. На это ушли столетия.
   - Но прежде чем вернуться,  все  должны  были  покинуть  Перекресток.
Перекресток полностью опустел, не правда ли?
   - Да.
   - И беглецы тоже устремились по Странным Путям. - Мысли Бидж  неслись
вскачь. - Поэтому-то в нашем мире появились  единороги,  грифоны,  птицы
рок...
   - И фавны, - закончил за нее грифон. -  И  сатиры,  и  многие  другие
виды, которым так и  не  удалось  вернуться  на  Перекресток  и  которые
вымерли. Вероятно, бегство было очень беспорядочным; отдельные  индивиды
и группы оказались в разных мирах, хотя лучше было бы, если бы в  каждый
мир  попали  все  представители   какого-то   одного   вида.   Наверное,
предполагалось, что это будет способствовать  выживанию.  Если  так,  то
решение было неудачным, фатальным для одних, почти фатальным для других.
   - Но кто-то должен был  показывать  дорогу,  или  с  Книгой  Странных
Путей, или... Кружка тихо ответил:
   - Это только предположение, но мы не думаем, что  тогда  существовала
Книга Странных Путей. Мы думаем, что все знания были в чьей-то голове.
   - И этот кто-то погиб.
   -  Да.  -  Кружка  тряхнул  головой.  -  Может   быть.   Не   следует
предполагать,  не  наведя  предварительно  справки.   Бидж   умолкла   и
задумалась.
   - Могу я задать еще вопрос? Кружка улыбнулся ей, довольный, что  тема
разговора меняется.
   - Конечно,  юная  леди.  Я  не  на  все  вопросы  могу  ответить,  но
постараюсь.
   - Спасибо. Однажды кто-то сказал: "Великий бог Пан умер..."
   - Где ты слышала это? - Кружка в изумлении вытаращил глаза.
   На самом деле Бидж слышала, как Кружка с  чувством  процитировал  эту
фразу сатиру по имени  Филдс  -  тому  самому,  по  инициативе  которого
ветеринары впервые появились на Перекрестке и который заботился обо всех
существах, обитающих здесь.
   - Кто-то сказал  так  при  мне.  Когда  эта  фраза  была  произнесена
впервые?
   Кружка, ничего не ответил. Наконец грифон обратился к нему:
   -  Рискованно  недооценивать  эту  юную  леди.  Придется   тебе   все
рассказать:
   - Это случилось в первом веке новой эры, - сказал Кружка неохотно.  -
Дело было  в  Средиземноморье.  Кто-то  прокричал  эти  слова  с  берега
острова, обращаясь к человеку по имени Тамос.
   Бидж кивнула:
   - И это произошло примерно в то же  время,  когда  milites  захватили
Перекресток?
   - Ну... более или менее. Может быть,  немного  позднее.  Нет  никаких
доказательств, что эти два события связаны, знаешь ли.
   Грифон посмотрел на него с отвращением и отвернулся.
   - Узнать все это очень  интересно,  -  вежливо  вмешался  в  разговор
Стефан, - но не думаю, что такие знания помогут мне написать реферат.
   Кружка вздохнул:
   - Ты прав. Спасибо, что вернул нас к неотложным делам. Но разве  твоя
единственная трудность  в  том,  о  чем  писать,  и  в  том,  как  найти
материалы?
   Стефан замотал головой так, что кудри взметнулись вокруг рожек:
   - Ей не нравится и как  я  излагаю  свои  мысли.  Грифон  нетерпеливо
постучал когтем по столу.
   - Теперь ей это понравится, даже если она  не  поймет,  в  чем  дело.
Повторяй за  мной:  narratio...  Нет,  лучше  по-английски:  вступление,
изложение  существа  дела,  приведение   доказательств,   обсуждение   и
заключение.
   Кружка одобрительно закивал:
   - Так учил Аристотель. Стефан, повтори за  ним.  Стефан  с  сомнением
повторил слова грифона.
   - Прекрасно.  Это  -  части  классического  ораторского  выступления.
Теперь мы поговорим о том, для чего каждая из них предназначена.
   Грифон продолжал поучать; Стефан, высунув от  усердия  кончик  языка,
лихорадочно записывал. Бидж некоторое время слушала, потом, радуясь, что
ей больше никогда не придется проходить университетский курс английского
языка, отошла и стала смотреть, как Хрис готовит очередное блюдо.
   Стащив у него несколько маслин и рассеянно жуя их, она  задумалась  о
том, что будет, если Перекресток снова лишится своих обитателей:  какова
окажется участь здешних видов?
   Бидж подавилась косточкой маслины; Мелина подскочила к ней  и  сильно
похлопала по спине. Прокашлявшись, девушка выдохнула:
   - Спасибо.
   Если Моргана завоюет Перекресток, Бидж  тоже,  вместе  с  остальными,
придется его покинуть. Прежде чем она попала сюда, девушка медленно,  но
неотвратимо умирала. До этого момента она не  задумывалась  о  том,  как
отразится  на  ее  здоровье  необходимость  расстаться  с   Перекрестком
навсегда.
   Наступил вечер, и появились первые  посетители.  Стефан  извинился  и
отправился  наверх,  чтобы  без  помех  позаниматься.  Бидж  не  удалось
поболтать с Мелиной: девушка-фавн оказалась слишком занята,  -  так  что
Бидж, прихлебывая сидр, сидела за столом и высматривала Фиону.
   Фиона появилась, широко распахнув дверь, явно рассчитывая  произвести
впечатление. На ней была  уже  другая  джинсовая  мини-юбка,  украшенная
разноцветными заплатами, черный плащ поверх жилета и сетчатые колготки с
люрексом; она старательно делала вид, что все вокруг ей привычно.
   Женщина семи футов ростом,  с  зеленой  кожей  и  корой  там,  где  у
человека были бы волосы, протиснулась в дверь мимо Фионы. Та бросила  на
нее единственный взгляд и скромно посторонилась, поняв, что  "Кружки"  -
не то место, где легко произвести впечатление.
   Бидж поспешно поднялась и помахала девушке:
   - Я здесь!
   Фиона оглядела зал. В одном углу человек с оленьими рогами на  голове
переговаривался с маленьким смуглым человечком, который  подпрыгивал  на
месте и возбужденно верещал.
   - Все завсегдатаи уже на месте, - прокомментировала  Фиона.  -  Вижу,
мне здесь понравится.
   -  Здесь  всем  нравится,  стоит  только  привыкнуть.  -  Бидж  ногой
пододвинула стул для  Фионы.  -  Послушай,  я  понимаю,  что  ты  девица
искушенная, но все же соблюдай осторожность: обычно народ,  собирающийся
здесь, дружелюбен, но возможны и сюрпризы.
   - Меня нелегко удивить, -  ответила  Фиона,  но,  глянув  в  сторону,
неразборчиво пискнула.
   За соседним столом двое мясоедов уплетали джиро, аккуратно  отодвигая
на край тарелки когтистыми пальцами помидоры и лук. Один из них,  поймав
взгляд Фионы, любезно улыбнулся, продемонстрировав полный набор  клыков.
Опомнившись, он тут же виновато зажал рот руками.
   - Сохраняй спокойствие, - прошептала Бидж, а вслух громко произнесла:
- Рада видеть тебя снова. Познакомьтесь, - она подтолкнула Фиону вперед,
- это Фиона Беннон. Фиона, это Дохнрр...
   - Дохнрр.
   - Прошу прощения. Дохнрр. Фиона, не колеблясь, протянула руку:
   - Рада познакомиться, Дохнрр.
   Мясоед расцвел. Бидж почувствовала уважение  и  немножко  ревность  -
Фиона держалась совершенно свободно, да и имя сумела  выговорить  лучше,
чем это получилось у Бидж.
   Мясоед пожелал угостить девушек элем.  Бидж  запротестовала,  говоря,
что он с ней  уже  расплатился,  но  Дохнрр  только  покачал  головой  и
протянул Мелине кусочек золотой разделенной на шесть частей монеты. Бидж
и Фиона поблагодарили Дохнрра, и тот поспешно вернулся к своей трапезе.
   Фиона задумчиво отхлебнула эль.
   - Для хищника он  удивительно  застенчив.  Входная  дверь  скрипнула.
Мелина повернулась на звук и изумленно раскрыла рот. Другие  повернулись
тоже. Через секунду вся таверна глазела, разинув рты.
   Бидж посмотрела туда же, куда  и  все,  обещая  себе,  что  не  будет
выглядеть так же глупо. Только через несколько секунд она осознала,  что
сидит с отвисшей челюстью и вытаращив глаза.
   Человек, вошедший в дверь, снял свое кашемировое  пальто  и  шелковый
шарф таким плавным движением, что как будто и  вовсе  не  двигался.  Под
пальто обнаружился белый смокинг и безупречно отглаженные брюки. Пальто,
казалось, само элегантно легло  ему  на  руку,  а  шарф  сложился  точно
посередине. Человек оглянулся, не выказывая  ни  малейшего  смущения  от
того, что вся разношерстная компания глазеет на него.
   - Где я мог бы повесить это? - произнес  он  вежливо;  в  его  голосе
прозвучал еле заметный испанский акцент.
   Мелина, зачарованно глядя на гостя, подбежала к нему и протянула руки
за пальто. Человек изумленно посмотрел на нее и неожиданно  ослепительно
улыбнулся:
   - Поверьте, я не хотел глазеть на вас. Вы очаровательны.
   Мелина только молча раскрыла  рот.  Посетитель  вручил  ей  пальто  и
поклонился, почти коснувшись ее волос: он был очень  высок.  Смуглый,  с
гладкими  черными  волосами,  этот  сорокалетний   мужчина   был   почти
невыносимо красив. - Благодарю, - сказал он, заглянув Мелине в глаза,  и
Мелина, не смущаясь участвовавшая в сражениях, повидавшая и убийства,  и
спаривание животных, отвернулась и покраснела.
   Бидж  пристально  смотрела  на  рубашку  нового  гостя.   Здесь,   на
Перекрестке, этот человек умудрился появиться в гостинице в ослепительно
белой накрахмаленной и отглаженной рубашке, ошарашенно подумала она.
   Тут она обнаружила, что гость тоже пристально  смотрит  на  нее.  Она
поспешно поправила юбку и шаль. Они были ее собственным произведением, и
Бидж гордилась ими, но сейчас неожиданно почувствовала себя Золушкой.
   Мимо ее стола прошел Хрис, неся исходящее паром блюдо  с  барашком  в
вине. Увидев посетителя, он застыл на  месте,  но  тут  же  расплылся  в
улыбке.
   - Профессор! - Хрис ухитрился протянуть ему  руку,  другой  удерживая
тяжелое блюдо. Тот явно был рад его видеть.
   - Хрис! - Он крепко пожал протянутую руку. - Как вы поживаете?  Очень
рад  встрече.  -  Он  бросил  взгляд  вокруг.  -  Командуете  еще  одним
рестораном, как я погляжу.
   Кружка, двинувшийся было вперед, чтобы встретить  нового  посетителя,
застыл на месте. Хрис засмеялся и затряс головой:
   - Да нет, профессор. Я здесь просто готовлю. - Он передернул плечами.
- Пожалуй, я мог бы посоветовать, что заказать.
   - Если вы знакомы с Хрисом, - сказал Кружка, - то должны  знать,  что
он может гораздо больше, чем просто посоветовать. Добрый вечер,  молодой
человек. Я Кружка.
   - Ах. Хозяин. - Гость поклонился и протянул руку: - Эстебан Протера.
   - Это профессор Эстебан Протера? - шепотом спросила Фиону Бидж.
   - Я думала, ты его знаешь, - также  шепотом  ответила  та.  -  Ты  же
выполняешь для него работу.
   - Мы только переписывались. Прошлые весну и лето он был в отъезде.  Я
никогда его не встречала. Кружка подвел посетителя к столу Бидж:
   - Доктор Протера, мне кажется, вам следует познакомиться  с  доктором
Бидж   Воган.   Она   ветеринар,   и,   насколько   мне   известно,   вы
переписываетесь.
   Трактирщик отступил назад, наслаждаясь изумлением, написанным на лице
Бидж: она никогда не говорила Кружке о той работе, которую выполняла для
профессора.
   Протера низко поклонился Бидж, потом пожал ее руку:
   - Я очень признателен вам за то, что вы сочли возможным  пожертвовать
своим временем  ради  удовлетворения  моих  научных  интересов.  -  Рада
помочь. - Бидж, несмотря  на  все  старания  Протеры,  чувствовала  себя
неотесанной и неуклюжей: весь ее опыт общения  с  противоположным  полом
сводился к свиданиям с  влюбленными  и  не  слишком  светскими  молодыми
людьми из Виргинии, ни у кого из которых и в помине не было смокинга.  -
Это меня совсем не затрудняет.
   - На самом деле, конечно, затрудняет, и я тем более вам благодарен. -
Он наклонился вперед и заговорщицки прошептал: - Как зовут  эту  молодую
женщину-фавна?
   - Мелина.
   Когда Бидж произнесла ее  имя,  уши  Мелины  встали  торчком,  и  она
подбежала к их столу, не обращая внимания на призывы других посетителей.
   - Что ты хотел бы? - с придыханием спросила она Протеру, как будто ее
имя произнес он, а не Бидж.
   Он показал на блюда на  столах  таким  жестом,  как  будто  они  были
приготовлены для пира:
   - Все это выглядит так чудесно. Ты помогала все это готовить?
   Мелина радостно закивала.
   - Спасибо тебе за замечательное угощение. Но боюсь, что  я  не  очень
аккуратен за едой; нельзя ли было бы получить салфетки?
   Мелина моргнула,  попыталась  что-то  сказать,  потом  повернулась  и
кинулась  прочь.  Через  секунду  она  вернулась   с   белыми   льняными
салфетками, чуть не опрокинув в спешке соседний стол.
   Протера, взяв их у  нее,  поклонился  так  низко,  как  будто  Мелина
вручила ему корону, и протянул одну салфетку  Бидж  жестом  придворного,
подносящего королеве цветок.
   Бидж расстелила ее на коленях, упрекая себя за то, что не  догадалась
попросить салфетки сама.
   Хрис лично принес им  кружки  с  элем.  Протера  попробовал  напиток,
облизнул губы, поблагодарил Хриса и чокнулся с Фионой и Бидж.
   - А теперь, доктор Воган... - начал он, наклоняясь к девушке.
   - Бидж. А это Фиона.
   - Как мило! - Его улыбка буквально ослепила Бидж,  и  к  тому  же  он
говорил совершенно искренне. - Теперь позвольте мне рассказать вам,  как
я планирую  использовать  ваши  наблюдения.  Вы  совершенно  справедливо
предположили, что наличие в небе  Перекрестка  земной  Луны  чрезвычайно
знаменательно. Я написал небольшую статью, - он небрежно взмахнул рукой,
- всего лишь очерк проблемы, где предположил,  что  Перекресток  подобен
дрейфующему континенту нашей Земли...
   - Тектоника реальности. - В голосе Фионы прозвучала зависть: то ли по
отношению к исследовательским достижениям Протеры, то ли по отношению  к
его способности так пренебрежительно говорить о своих трудах.
   - Вы тоже читали? Я понял, что Бидж видела эту статью, из ее  письма.
По крайней мере теперь я рассчитываю точнее определить, как Перекресток,
или часть  Перекрестка,  соотносится  с  остальной  планетой.  Положения
Солнца и Луны казались самыми очевидными данными...
   - Доктор Протера... - Теперь уже Бидж чуть не подпрыгивала на  стуле,
сгорая от желания поделиться своей мыслью: она долго ее вынашивала.
   - Эстебан. - Он снова улыбнулся, и Бидж поразилась тому, до  чего  же
он красив. С трудом собравшись с мыслями, Бидж продолжала:
   - Время восхода Солнца и Луны, конечно, важно, но не думали ли  вы  о
том, чтобы проследить гормональные циклы у животных?
   Протера элегантно поднял одну бровь и кивком предложил ей продолжать,
наполняя одновременно ее кружку.
   Бидж отпила эля, чувствуя себя так, как не чувствовала с  того  раза,
когда отец повел ее в настоящий взрослый ресторан.
   - У некоторых видов брачный сезон наступает один раз в год. - Протера
смотрел на нее с вежливым непониманием, и Бидж с опозданием  подумала  о
том, что английский язык для него неродной. - Вы знаете этот  термин.  -
брачный сезон?
   Протера поднял кружку к свету и полюбовался на нее.
   - Мне приходилось жить в одном доме  с  кошками.  Насколько  я  знаю,
брачный сезон - это когда они несколько дней подражают оперным певцам, а
потом берутся за важное дело  производства  котят  -  если  хозяевам  не
удается вовремя вмешаться.
   - О'кей. - Бидж торопливо стала развивать свою прекрасную идею: ей не
терпелось поделиться ею с этим блестящим ученым и любезным собеседником.
- Гормональный цикл запускают внешние факторы - по-видимому, в  основном
сезонные. По крайней мере при лабораторных  исследованиях  самую  важную
роль играла длина светового дня. Я могла бы сравнить данные по  наиболее
распространенным видам здесь и, скажем, в Виргинии или где-нибудь еще  -
посмотреть, наступает ли брачный сезон раньше или позже. Так вот, хотите
ли вы, чтобы я собирала информацию такого рода?
   Он одобрительно улыбнулся:
   - Это блестящая и перспективная идея, Бидж. Такие данные будут  очень
полезны, если их окажется достаточно много. Я пью за ваш острый ум. - Он
поднял кружку.
   Бидж Покраснела, скромно опустила голову и отхлебнула из  собственной
кружки.
   Но тут же едва не поперхнулась, когда Протера добавил:
   - Думаю, двадцати или тридцати лет наблюдений более или менее хватит.
Скажите, как долго планируете вы пробыть на Перекрестке?
   Бидж промокнула губы салфеткой и, поколебавшись, наконец ответила:
   - Мысль о том, чтобы жить на Перекрестке,  исходила  не  от  меня.  Я
понятия не имею, как долго здесь пробуду.
   -  Ну  что  ж.  -  Он  пожал  плечами,  сразу  забыв  о  предложенном
исследовании. - Все равно, идея блестящая, я очень вам признателен.
   Фиона  насмешливо  улыбнулась  Бидж;  та  ответила  ей   испепеляющим
взглядом.
   К их столу вновь подошел Кружка:
   - Доктор Протера, надеюсь, вам у нас нравится. Сейчас начнется своего
рода салонная игра - мы называем ее игра в ловилки.
   Бидж  автоматически  протянула  руку.  Кружка  подбросил   в   воздух
прут-ловилку, и девушка поймала его на  лету,  наслаждаясь  возможностью
продемонстрировать ловкость в том самом  зале,  где  когда-то  она  была
такой неуклюжей.
   Бидж прилагала все усилия, чтобы не утратить приобретенных умений,  -
ведь это  была  не  просто  игра,  так  же  как  Кружка  был  не  просто
трактирщик.
   Фионе и Протере Кружка объяснил:
   - Для игры требуется определенная ловкость. Я придумал ее,  и  теперь
она очень популярна.
   Фиона тоже взяла ловилку и с интересом стала ее разглядывать. Ловилка
представляла собой короткий  тупой  деревянный  стержень,  изогнутый  на
конце, с широкой гардой.  Загнутые  концы  рукояти  предназначались  для
того, чтобы цеплять ими оружие противника.
   Бидж подняла свою ловилку:
   - Если повернуть ее, отражая выпад, то можно выбить  ловилку  другого
игрока у него из руки...
   - Ладно, ладно, я поняла, -  перебила  ее  Фиона,  экспериментируя  с
ловилкой. - Каковы правила? Кружка широко улыбнулся:
   - Желательно никого не убивать, достаточно просто разоружить...
   - И это все?
   Кружка почесал в затылке.
   - Ну, в общем-то все. - Он протянул прут Протере. - Я, правда, должен
упомянуть, что при игре принято делать ставки. Хотите попробовать?
   Протера неловко перехватил ловилку и сделал неуклюжий выпад, целясь в
стол. Он промахнулся почти на два фута.
   - Я буду  стараться,  -  ответил  он  смущенно.  Бидж  преисполнилась
сочувствия. В первое посещение "Кружек", до того, как Перекресток оказал
свое целительное воздействие  на  ее  тело,  она  несколько  раз  роняла
ловилку и весь вечер чувствовала себя недотепой.
   - Хорошо, - сказал Кружка с сомнением. - Желаю успеха.
   Протера быстро отсалютовал  ловилкой,  опустил  ее,  потом,  подумав,
поднял   повыше.   Бидж,   закусив   губу,   заняла    позицию    рядом,
сосредоточившись перед схваткой.
   Кружка и Мелина раздали деревянные ловилки, и посетители  разделились
на две более или менее равные команды. Фиона держала свое  оружие  двумя
пальцами, оглядывая шумную и беспорядочную толпу игроков -  от  мясоедов
до высокой зеленой женщины.
   - Пожалуй, это будет здорово. Она  подняла  свою  ловилку  в  позицию
защиты. Увидев это, Бидж нахмурилась:
   - Ты держишь ее слишком низко.
   - Я прекрасно справлюсь, - уверенно ответила  Фиона.  В  этот  момент
Кружка крикнул: "Начали!"  -  и  Фиона  приготовилась  к  атаке,  подняв
ловилку чуть-чуть выше.
   Мелина, такая мягкая обычно, с воплем  метнулась  через  весь  зал  и
толкнула стул так, что он упал  под  ноги  Фионе.  Та  от  неожиданности
сделала шаг назад и наткнулась на стол.  Мелина  ткнула  ее  ловилкой  в
живот - достаточно сильно, чтобы девушка задохнулась и схватилась обеими
руками за ушибленное место.
   В тот же момент Мелина отбила ловилку Фионы в  сторону,  шлепнула  ее
своим оружием по шее и радостно сообщила: "Ты убита". Прежде  чем  Фиона
успела опомниться, девушка-фавн была уже на другом конце зала.
   Бидж  обезоружила  Дохнрра,  слегка  похлопала  его   по   голове   и
повернулась, чтобы отразить атаку его супруги.
   - Отступай!  -  пропыхтела  она  Фионе,  перекатилась  через  стол  и
выплеснула стакан сидра  в  лицо  наступавшей  на  них  высокой  зеленой
женщины.
   Бидж бросила взгляд на Эстебана Протеру.  Он  стоял  все  на  том  же
месте, не отступая, и еще  не  был  "убит".  Теперь  он  держался  менее
напряженно и с каждой секундой выглядел все более уверенным в себе.
   В конце концов  Бидж  проиграла  зеленой  женщине,  которая,  в  свою
очередь,  немедленно  была  "сражена"  Кружкой.   На   этот   раз   Бидж
продержалась дольше, чем ей это удавалось когда-либо при такой  всеобщей
потасовке без правил. Она огляделась, интересуясь,  кто  же  еще,  кроме
Кружки - тот неизменно побеждал во всех  играх,  -  уцелел.  Обычно  это
оказывалась одна из зеленых женщин: им помогали их длинные руки.
   Побеждены оказались все, кроме  Кружки  и  Протеры.  Кружка  взмок  и
тяжело дышал, непрерывно перемещаясь вокруг Протеры и пробуя  все  новые
приемы: удар сверху, низкий выпад, обманное движение в  сторону.  Правая
рука Эстебана Протеры мелькала с такой скоростью, что за ней  невозможно
было уследить, но сам он не двигался  с  места,  оставаясь  все  тем  же
образцом элегантности.
   Они все сражались и сражались - Кружка  настойчиво  нападал,  Протера
защищался почти без всякого усилия.
   Наконец Кружка, устав,  ослабил  защиту.  Протера  ринулся  в  атаку,
открывшись для удара сам. Кружка, прижав рукоять своей ловилки к  груди,
парировал удар Протеры и сделал шаг вперед, оказавшись совсем близко  от
противника. Тот от неожиданности отвел руку  гораздо  дальше,  чем  было
необходимо, в попытке направить острие своей ловилки в грудь Кружке.
   Кружка с довольным кряхтением нанес  удар  в  накрахмаленную  манишку
Протеры, оставив в ней вмятину. Протера притворился сраженным  насмерть,
ловко извлек золотой шестерик из кармана и протянул его Кружке.  Старик,
почти не обращая внимания на проигравшего, рухнул в кресло, ловя  воздух
ртом.
   Протера озабоченно склонился над ним:
   - Мне очень жаль. Я не хотел...
   - Это было замечательно. - Кружка отер лоб  полотенцем.  -  Абсолютно
замечательно. Вы очень одаренный боец. Где вы научились так сражаться?
   Протера то ли не заметил, то ли  проигнорировал  выражение  Кружки  -
"сражаться" вместо "играть".
   -  Я  был  чемпионом  университета  по   фехтованию.   Участвовал   в
международных соревнованиях. С тех пор, правда, прошло лет десять, но  я
все еще тренируюсь. -  Он  смущенно  улыбнулся.  -  Сначала  эти  прутья
казались такими короткими.
   - Бой на близком расстоянии, - кивнул Кружка. - Только это и дало мне
возможность взять верх: заманить вас поближе и  оказаться  вне  пределов
вашей защиты. - Он все еще тяжело дышал. - Мы будем рады вашему  участию
в наших играх в любое время.
   Фиона недовольно вертела ловилку в руках. Было очевидно, что  она  не
привыкла проигрывать.
   - Позвольте мне попрощаться, - решительно  сказала  она.  -  Я  зайду
как-нибудь в другой раз. Было очень приятно познакомиться со всеми вами.
- Она быстро направилась к двери, сжимая в руке ловилку.
   Мелина сделала движение,  чтобы  забрать  у  нее  оружие,  но  Кружка
удержал ее.
   - Пускай забирает, - усмехнулся он. - Это очень опасная девушка.  Она
отправилась практиковаться.
   К своему удивлению, Бидж  обнаружила,  что  насмешки  над  Фионой  ей
неприятны.
   - Я хорошо понимаю ее чувства. Я тоже ужасно переживала в первый раз,
когда проиграла...
   - Правда, моя милая? - удивленно спросил Кружка, но тут  же  испортил
возможный  комплимент,  добавив:  -  Впрочем,  неудивительно.  Ты  тогда
выглядела ужасно.
   - Зато теперь вы фехтуете замечательно, - вставил Протера. - Надеюсь,
мы еще не раз поиграем в эту игру. -  Он  зевнул.  -  Простите  меня:  я
сегодня проделал далекий  путь.  Может  быть,  более  далекий,  чем  мне
известно.
   Он встал и двинулся к двери, затем снова повернулся к Кружке:
   - Еще одно, мистер Кружка. - Он не понизил голос,  но  тем  не  менее
каким-то образом его слова прозвучали обращенными только к  трактирщику.
- Если вы окажете мне честь посетить меня в моем коттедже через два дня,
когда я устроюсь, мы смогли бы обсудить  некоторые  вопросы,  касающиеся
Перекрестка. И, пожалуйста, передайте мое приглашение  вашему  крылатому
другу-эрудиту... - Он с сомнением взглянул на Бидж.
   - Грифону, - ответила девушка. - Я с ним знакома, не беспокойтесь.
   Протера с облегчением кивнул:
   - В таком случае  присоединяйтесь.  Будет  полезно  иметь  среди  нас
кого-то с медицинскими познаниями.
   - Вы собираетесь провести на Перекрестке еще один эксперимент?
   - Надеюсь, что нет. - Он оглядел зал. - Очень надеюсь. Пожалуйста, не
сообщайте об этой нашей встрече никому больше.
   Когда Мелина появилась у их  стола,  чтобы  снова  наполнить  кружки,
Эстебан Протера с увлечением рассказывал смешную историю  о  поездке  из
Милана  в  Женеву  в  одном  вагоне  с  двумя  монахинями   и   четырьмя
панками-рокерами. Сюжет требовал подробных объяснений для  Кружки;  Бидж
охотно взяла на себя  роль  комментатора,  удивляясь  про  себя,  почему
Протера, когда просил никому не говорить о  встрече  в  своем  коттедже,
посмотрел на Хриса.

Глава 6

   Наступил рассвет. Накануне  вечером,  вернувшись  в  гостиницу  после
того, как проверил, все ли в порядке с его  стадом,  Стефан  настоял  на
том, чтобы отвезти Бидж домой; не менее твердо  он  настоял  и  на  том,
чтобы вернуться ночевать в "Кружки". Бидж без нужды резко прикрикнула на
Хорвата, когда тот тявкнул на Стефана, и тут же отправилась в постель.
   Теперь, усталая, так и не уснувшая всю ночь,  она  выпустила  Хорвата
погулять, потом впустила его обратно, вскипятила чай и уселась за  стол,
погруженная в мрачные мысли.
   Когда Бидж впервые встретила Стефана, она была  смертельно  больна  и
думала  о  самоубийстве;  это  заставило  ее  держаться  от   юноши   на
расстоянии. Теперь она не была больше больна, но он отдалился от нее  за
тяжелое время своего лечения от последствий наркомании.
   Так или  иначе,  их  взаимоотношения  напоминали  бесконечную  череду
неудачных первых свиданий.

***

   Когда Бидж в июне вернулась на Перекресток, они долго не встречались.
Бидж была занята приготовлениями, связанными  с  открытием  ветеринарной
практики, и обновлением одного из заброшенных  коттеджей,  которых  было
много на Перекрестке. Она несколько раз посылала  письма  через  Кружку,
однажды  даже  прибегла  к  услугам   его   пользующегося   сомнительной
репутацией попугая, но Стефан ни разу ей не ответил.
   Бидж нашла в университетской библиотеке  статью,  касающуюся  случаев
наркомании среди анестезиологов, работавших с морфием, и сделала  оттиск
для Стефана. Кружка с задумчивым видом взял у нее оттиск, но Бидж так  и
не узнала, получил ли его  Стефан;  во  всяком  случае,  он  никогда  не
упоминал об этом.
   Потом однажды, когда Бидж мучилась  с  побелкой  стен  коттеджа,  она
услышала шум. Выглянув в окно, она обнаружила Стефана, еще более худого,
чем она его помнила, сосредоточенно сортирующего камни,  чтобы  починить
трубу.
   Она приготовила на ленч хлеб и сыр, Стефан молча сел за  стол,  потом
так же молча ушел.
   На следующий день за едой она спросила его:
   - Кто присматривает за твоим стадом?
   - Б'ку. - Его голос, раньше такой выразительный и музыкальный, теперь
был хриплым от редкого употребления. - У него было свое стадо, но...
   - Я знаю. - Тогда она видела Б'ку всего дважды - второй раз именно  в
тот день,  когда  его  овцы  были  истреблены.  Б'ку  стоически  перенес
несчастье. - Как же тебе удается с ним объясняться?
   - В основном знаками. Грифон иногда помогает, переводит,  но  он  еще
очень слаб. Он так сильно пострадал.
   -  Он  поправится,  -  сказала  Бидж  мягко.  -   Люди   и   животные
выздоравливают даже после таких ран.
   - Иногда. - Больше в тот день Стефан почти ничего не говорил.
   На следующий  день  шел  дождь,  и  они  вместе  занимались  окраской
коттеджа изнутри. Около  полудня  тучи  разошлись,  и  они  посидели  на
пороге, наблюдая, как под солнечными лучами от земли поднимается  легкий
пар. Маленькие ручейки  превратились  в  полноводные  потоки  и  бурлили
вокруг камней. Если дожди не прекратились  бы,  вода  могла  бы  размыть
склон холма и даже вызвать  оползни,  но  пока  ручьи  выглядели  просто
веселыми и говорливыми.
   Стефан смотрел по сторонам полными слез глазами.
   - Как же здесь красиво. Так красиво не может быть больше нигде.  И  я
чуть не помог Моргане все это у нас отобрать, и я чувствую... - У него с
болью вырвалось: - Я не думал,  что  когда-нибудь  снова  буду  способен
что-то чувствовать.
   Бидж поцеловала его в щеку и крепко обняла, дав Стефану  выплакаться.
После этого он несколько дней не появлялся.
   Через неделю они начали разговаривать, как раньше.
   А еще через неделю Бидж узнала от Лори, что Стефан подал заявление  о
приеме в Западно-Виргинский университет, и пришла в ярость от того,  что
он сделал это через Лори, а не через нее.
   - Понимаешь, - сказала ей Лори резко, - он скорее умрет, чем окажется
в чем-то зависимым от тебя.
   - Но почему? Лори поморщилась:
   - Ну уж себе-то не лги. Ты же все прекрасно понимаешь.
   Бидж прикусила язык как раз вовремя: она чуть было не  сказала  Лори,
что не нуждается в  поучениях  насчет  своей  личной  жизни  со  стороны
женщины, у которой роман с грифоном. Это было  бы  жестоко,  да  Бидж  и
понимала, что не может в этом случае положиться на свой здравый смысл.

***

   Бидж обнаружила, что за воспоминаниями позволила чаю совсем остыть, и
поскорее выпила его. В доме было тихо:  клиенты  пока  не  появились,  а
Дафни где-то охотилась на птиц, вплетя в мех  последние  осенние  цветы.
Бидж взялась за номер "Экономических  проблем  ветеринарии"  -  издания,
совершенно бесполезного на Перекрестке, - и усмехнулась, обнаружив,  что
угол журнала изжеван.
   Но Бидж тут же выронила  журнал.  Дверь  была  приоткрыта,  и  Хорват
исчез.
   Она в панике выбежала из дома и стала  озираться.  Хорвата  нигде  не
было видно, но ведь он, если бы пожелал, мог и спрятаться. Что скажет ей
Гредия, если по вине Бидж с ее ребенком случится что-нибудь плохое?
   Рядом с ручейком, текущим от родника, хрустнула ветка. Бидж нырнула в
кусты, расставив руки. Из кустов взлетел кедровый  свиристель,  и  Дафни
укоризненно мяукнула.
   - Извини, - сказала ей Бидж. - Хорват!
   Девушка испытала невероятное облегчение, когда от подножия  холма  ей
ответил лай волчонка. Она пробежала  до  половины  спуска,  стараясь  не
поскользнуться,   и   тут   увидела   приближающегося   человека.   Бидж
встревоженно нахмурилась. Хорват и не думал его облаивать или убегать от
него. Обычный щенок-вир зарычал бы на незнакомца или ощетинился, защищая
свою территорию даже от другого представителя собственного вида.  Хорват
был более стеснителен и прибежал бы  к  ней,  если  бы  испугался.  Бидж
вернулась в коттедж, вооружилась ловилкой и набросила поверх шаль.
   Когда она снова вышла из  дому,  Хорват  радостно  прыгал  на  задних
лапах, стараясь лизнуть человека в лицо. Филдс нагнулся, сгреб  волчонка
в охапку и поцеловал в нос без всякой брезгливости.
   Когда сатир наклонился, из-под черных кудрей выглянули рожки,  а  уши
встали торчком: Хорвату удалось-таки его лизнуть.
   Филдс, как всегда, был одет в комбинезон. Он как-то объяснил Бидж, до
чего же рад иметь карманы.
   - Они, - объяснил он, засовывая в карманы  свои  мозолистые  руки,  -
дают возможность идти  куда  угодно,  имея  при  себе  все,  что  нужно.
Замечательно!
   Бидж решила, что для бога такая одежда недостаточно торжественна.
   Филдс опустил Хорвата на землю  и  улыбнулся,  когда  волчонок  начал
дергать его за завернутую над раздвоенным копытом штанину.
   - Доброе утро, Бидж.  Ты  хорошо  выглядишь.  Бидж  уже  была  готова
встретить его взгляд и даже сумела улыбнуться в ответ, не краснея  и  не
проверяя, все ли в порядке с ее одеждой.
   - Спасибо. Не хочешь ли чаю или кофе?
   - Воды. Спасибо.  Принеси  мне  кружку  воды  и  собирай  рюкзак:  мы
отправляемся сейчас же.
   - Куда? - спросила Бидж, не трогаясь с места. Филдс широко улыбнулся:
   - Разве не следует единорогам встретиться со своим доктором, мисс?
   Бидж кинулась в дом, быстро  натянула  комбинезон,  схватила  заранее
приготовленный рюкзак, метнулась  было  к  двери,  вернулась,  наполнила
стакан ключевой водой, снова рванулась к двери, снова  вернулась,  нашла
веточку мяты, положила ее в воду и наконец  выскочила  в  дверь;  Филдс,
смеясь, взял у нее стакан.
   - Они дождутся тебя, -  сказал  он  Бидж.  -  Сегодня  еще  никто  не
родится. - Филдс одним глотком осушил стакан - струйка воды даже потекла
у него по бороде. Однако его жадность не отталкивала -  так  ведет  себя
довольное животное. Филдс ласково улыбнулся девушке: - Мы  выбрали  себе
хорошего ветеринара, доктор. Ты любишь свою работу.
   Бидж забрала у него стакан и поставила на  скамейку  у  входа,  потом
набросила простыню на Знак Исцеления.
   - Пошли.
   Хорват кругами носился вокруг Бидж и Филдса, иногда  добронравно  идя
рядом с ними, иногда отставая, так что потом  приходилось  сломя  голову
мчаться, чтобы догнать. Пройдя полмили, Бидж решила, что о нем можно  не
беспокоиться.
   Путь их лежал на восток;  постепенно  тропа  становилась  все  круче,
холмы сменились скалами.  Далеко  внизу  извивалась  дорога,  ведущая  в
Виргинию (и не только, напомнила себе Бидж,  поежившись).  Филдс  шагал,
легко преодолевая каменистый подъем, а Бидж радовалась,  что  не  забыла
захватить палку.
   - Ты слышал  о  свадьбе  Руди  и  Бемби?  -  спросила  Бидж,  которой
казалось, что именно Филдс и должен совершить обряд.
   - Конечно. Я  обязательно  на  ней  буду.  Я  даже  помогу  добраться
некоторым гостям, - он подмигнул, - которые живут далеко отсюда.
   - Анни, - немедленно откликнулась Бидж. - Она ведь теперь миссионерка
в Чаде. Я ей напишу, но не уверена, что она сумеет добраться...  -  Бидж
умолкла,  чувствуя  себя  глупо.  Если  кто  угодно  может  попасть   на
Перекресток, то какие причины думать, будто это не удастся Анни?
   - Ради нее я сам отправлюсь в дорогу. - Филдс полез в карман и вручил
Бидж тщательно нарисованную карту Африки.  -  Пошли  это  ей  как  можно
скорее, а я встречу ее на границе.
   Бидж забеспокоилась:
   - Не уверена, что она получит это вовремя.  Филдс  задумчиво  покусал
ноготь, вздохнул и пожал плечами.
   - Тогда нет другого выхода: я пошлю к ней попугая Кружки.
   Бидж сморщила нос. Филдс невольно посмотрел на собственное плечо, где
виднелся синяк, оставленный острым клювом.
   Девушка сунула карту в карман.
   - Я передам. Ты только объясни ему, куда  лететь,  и  попроси  Кружку
отправить птицу вовремя. - Бидж решила, что, как  бы  ни  было  холодно,
передавать карту попугаю  она  будет  на  открытом  воздухе,  где  легче
увернуться, чем в помещении.
   Путники дошли до широкого  потока,  производившего  впечатление  силы
даже теперь, когда вода стояла низко. Его журчание  заглушалось  другим,
более громким звуком -  почти  ревом.  Хорват,  разгоряченный  беготней,
пересек тропинку, вьющуюся по  берегу,  и  с  наслаждением  плюхнулся  в
мелкую заводь.
   Бидж подошла к краю обрыва и глянула вниз. Оттуда на  нее,  казалось,
смотрел огромный карий глаз с  синим  зрачком.  У  девушки  промелькнуло
паническое воспоминание о Великих с их светлыми безжалостными глазами  с
темными зрачками, но это око было велико даже для них.
   Потом она разглядела облако, отражающееся в синеве, и поняла, что  же
перед  ней:  круглая  долина,  окруженная  скалами,  и   круглое   озеро
посередине, куда низвергается водопад.
   Филдс положил руку Бидж на плечо и показал на идущую вниз тропу:
   - Теперь ты понимаешь, почему я не хотел брать грузовик?
   - Я знаю, грузовик ты ненавидишь. Но в данном случае ты прав. -  Бидж
свистнула Хорвату.
   Они спустились вниз по дорожке,  серпантином  извивающейся  по  почти
отвесному склону  рядом  с  водопадом.  Филдс  с  легкостью  преодолевал
крутизну, а Бидж следовала за ним с трудом, даже несмотря на свою палку.
Когда они добрались до пояса деревьев, окружавших озеро, - ветви все еще
шелестели желтыми листьями, - шум водопада стал не таким  оглушительным.
Тропа вывела путников к лужайке, которую Бидж  помнила  синим  цветочным
ковром; теперь на растениях были только темные сухие семенные коробочки.
   Навстречу им поднялась сначала одна украшенная рогом голова, потом  и
все остальные - как будто между животными существовала какая-то  система
связи. Единороги повернулись  к  Филдсу  и  Бидж,  подняв  рога,  но  не
проявляя никакой враждебности.
   Бидж нахмурила брови. Единороги были все так же прекрасны, с  темными
глазами и заостренными мордами, похожими одновременно и на лошадиные,  и
на козлиные, грациозными  тонкими  мускулистыми  ногами  с  раздвоенными
круглыми, словно очерченными  циркулем,  копытами.  Но  все-таки  что-то
изменилось...
   Бидж замерла на месте. Хорват, испугавшись единорогов,  спрятался  за
ней и возбужденно дергал ее за штанину;
   Бидж  почти  не  замечала  этого.  У  половины  единорогов  оказались
огромные свисающие животы. Почти все самки были беременны.
   - Ox. - Бидж быстро приблизилась к  одной  из  них  и  без  колебаний
начала ощупывать ее. Хорват, успокоившись, улегся на траве в сторонке  и
внимательно наблюдал за происходящим..
   Бидж взяла себя в руки.
   - Все хорошо, моя красавица. Тебя ведь никогда не осматривали, верно?
Сначала поглядим, все ли у тебя в порядке с глазами, с деснами... - Бидж
говорила весело и  ободряюще,  хотя  единорог  проявлял  гораздо  больше
спокойствия, чем она сама.
   Бидж смущенно пробормотала:
   - Извини меня, - и подняла хвост животного. Задний проход и влагалище
выглядели  нормально  -  ни  воспаления,  ни  отека,  никаких  признаков
кровотечения. Бидж измерила температуру и записала результат в блокноте,
который всегда носила с собой, потом, опустившись на  колени,  принялась
ощупывать живот. Она заметила, что сосцы, похожие  на  козье  вымя,  уже
готовы к выкармливанию детеныша. Бидж стало любопытно: а на  что  похоже
молоко единорога?
   Как всегда, увидев единорогов, Бидж  вспомнила  о  своей  матери:  та
любила изображения этих животных, в доме их было несколько -  на  стекле
окна, на картинах. Бидж вспомнила, как мать говорила ей:  рог  единорога
может излечить любую болезнь...
   Иногда, хотя после смерти матери прошло уже несколько  месяцев,  боль
потери пронизывала Бидж так же остро, как и в первые дни, -  она  ничего
не могла с собой поделать. Мать Бидж предпочла  самоубийство  постоянным
страданиям и умственной деградации, вызванным хореей Хантингтона.
   Бидж  почувствовала  нежное  прикосновение  рогов  к   своей   спине:
единороги, способные чувствовать и невинность, и горе, лелеяли  невинных
и утешали страдающих.
   - О чем ты задумалась, доктор? -  мягко  спросил  Филдс.  -  Тебе  не
помочь?
   - Все в порядке, спасибо.  -  Бидж  вытерла  глаза,  чтобы  Филдс  не
заметил слез. - Я уже почти закончила. - Она  еще  раз  прощупала  живот
единорога, смутно представляя  себе,  что  нужно  искать,  и  перешла  к
следующему животному.
   Бидж осмотрела все стадо, прервав дело  всего  один  раз:  перед  ней
встал единорог-самец.
   - Прошу прощения? - Бидж не  очень  была  уверена  в  том,  насколько
единороги понимают человеческую речь.
   Единорог взмахнул рогом: у основания была  видна  золотая  полоска  -
результат лечения Бидж ее первого пациента на Перекрестке.
   - Привет, парень. - Бидж погладила гриву, не удержалась и  поцеловала
единорога в нос. - Ты замечательно выглядишь.
   Единорог поднял губу и лизнул Бидж в щеку;  язык  животного  оказался
совсем не шершавым.  Бидж  занялась  другими  животными,  чувствуя,  что
получила что-то вроде благословения.
   Стадо - содружество единорогов - было довольно большим, и  на  осмотр
ушло много времени. К полудню Бидж решила, что теперь  имеет  более  или
менее  ясное  представление  об  особенностях  вынашивания   единорогами
потомства, и стала предвкушать, какое хорошее дополнение сможет  сделать
к "Справочнику по небиологическим видам"  Лао.  Последнее  животное  она
осматривала  уже  со  спокойной  профессиональной  уверенностью,   хотя,
безусловно, успокаивать животное не  было  никакой  необходимости.  Бидж
опустилась на колени в мягкий мох и ощупала живот самки со всех сторон.
   То, что ощутили ее пальцы, заставило Бидж широко раскрыть глаза.  Уши
Филдса инстинктивно встали торчком, когда он тоже  опустился  на  колени
рядом с единорогом.
   - Что ты обнаружила?
   - Нечто поразительное. Подожди, я хочу удостовериться.
   - В чем дело? - Филдс теперь напирал на Бидж в своем  возбуждении.  -
Что там?
   Бидж улыбнулась и  сказала,  как  будто  приготовив  большой  сюрприз
ребенку:
   -  Часто  ли  у  единорогов  бывают   двойни?   В   мертвой   тишине,
последовавшей за  ее  словами,  Бидж  впервые  заметила,  как  похож  на
козлиный плоский нос Филдса. Его широко открытые  пораженные  глаза,  по
контрасту, выглядели очень человеческими.
   - Ты уверена?
   - Я могла  бы  еще  сделать  ректальное  исследование,  но...  -  Она
показала на огромный живот самки. - Если они похожи в этом отношении  на
кобыл, такая процедура может ей повредить. Да и без этого я  практически
уверена. Мистер Филдс, с тобой все в порядке?
   - Поверить не могу.
   Бидж взяла костистую руку сатира и провела ею  по  животу  единорога,
чтобы дать ему почувствовать  форму  двух  маленьких  тел.  Филдс  молча
отвернулся.
   - Возникнут проблемы? -  Бидж  сглотнула.  Она  знала,  что  рождение
близнецов кобылой иногда  кончается  трагически.  -  Они  гибнут,  рожая
двойню?
   - Не знаю. - Филдс выжал из себя кривую  улыбку.  -  На  моей  памяти
такого не случалось.
   - На твоей памяти - это сколько лет? Филдс окинул взглядом  долину  и
извивающуюся внизу между деревьями реку. Листья еще не облетели -  алые,
золотые, глубокого пурпурного цвета - нигде, кроме Перекрестка, Бидж  не
встречавшегося. Но скоро деревья сбросят свой наряд. Филдс зажмурился.
   - Достаточно много, чтобы сказать: это совершенно необычно.  И  очень
плохо, Бидж. Очень, очень плохо.
   - Может быть, я и ошиблась, - сказала Бидж  наконец.  -  Может  быть,
близнецов и не будет.
   Единорог повернул  голову  и  печально  посмотрел  на  Бидж;  девушка
покраснела - она никогда не умела лгать.
   - Я закончила осмотр, - пробормотала Бидж, поднимаясь с колен..
   - На этот раз все, - сказал Филдс, отвернувшись в сторону.  Единороги
окружили его и касались  рогами,  стараясь  утешить.  Бидж  обеспокоенно
гадала, что же так его встревожило. Филдс рассеянно гладил животных, все
еще не глядя ни на них, ни на Бидж. - Ты, наверное, посетишь их еще раз,
когда им придет время рожать?
   - Ни за что не пропущу, - заверила его Бидж, мечтая,  чтобы  тогда  с
ней оказалась и Ли Энн. Она взяла свой рюкзак и позвала Хорвата, который
спал на спине, задрав все лапы кверху.
   Прежде чем уйти, Бидж и Филдс  остановились  на  краю  долины,  глядя
вниз. Поток устремлялся к широкой полноводной реке Летьен; тропа  вилась
по его берегу. Где-то вдали реку пересекала дорога,  ведущая,  как  было
известно Бидж, в одну сторону - к гостинице Кружки, в другую -  если  вы
знали, где сворачивать, и не заблудились в неведомых мирах навсегда -  в
родной мир Бидж.
   Бидж  наклонилась,  чтобы  лучше  видеть.  Из  ее  рюкзака  при  этом
высунулась ловилка, блеснув на солнце металлом. Филдс. поправил  рюкзак,
чтобы оружие не было на виду.
   - Когда ты со мной, в этом никогда не возникнет надобности.
   - Ничего подобного. Оружие однажды очень даже пригодилось  мне,  хотя
ты был рядом.
   Филдс кивнул, став еще более печальным.
   - Мистер Филдс? Сатир повернулся к Бидж.
   - Вы ведь очень близки с Кружкой, не правда ли?
   - Я встретил его, когда он  был  еще  маленьким  мальчиком.  -  Филдс
улыбнулся. - Таким маленьким, таким щупленьким. Я вырастил его.
   Кружка выглядел на много лет старше Филдса. Да, подумала Бидж, двойня
у единорога - событие действительно очень необычное.
   - Но вы оба были в гостинице, когда  на  Перекресток  напала  Моргана
вместе с вир и остальными. Ты тогда не сражался, несмотря на  опасность,
даже не обнажил оружия.
   Филдс выглядел пристыженным, но неколебимым.
   - Я не могу ранить своих детей. Я не могу встать на сторону одного из
них и сражаться с другим.
   - Тогда ты не можешь никого защитить.
   - Защитить я могу. - Он потряс головой  так,  что  его  черные  кудри
встали дыбом. - Но я никогда не причиню вреда никому из вас.
   Они спустились с утесов и шли  теперь  по  полям  вдоль  реки.  Филдс
остановился и  окинул  взглядом  речную  долину;  казалось,  он  смотрит
куда-то в невообразимую даль.
   - Ты думаешь теперь обо мне плохо - из-за  того,  что  я  отказываюсь
сражаться?
   - О нет. - Бидж собралась с духом и обняла его за талию. -  Наоборот,
это заставляет меня ценить тебя выше, чем я ценю себя.
   Филдс рассмеялся:
   - Может быть, и так, но ты всегда сумеешь меня перехитрить. Теперь  я
нужен в другом месте. Ты меня извинишь?
   Филдс был из тех, кто всегда нужен в другом месте.
   - Отсюда я дойду до дому и сама. Спасибо, мистер Филдс.
   Сатир  поцеловал  ее  в  щеку  -  нежно  и,  как  всегда,  похотливо.
Отстранившись, он подмигнул девушке:
   - Я думаю, теперь ты знаешь мое настоящее имя.
   - Знаю, - ответила Бидж твердо, - но я познакомилась с  тобой  как  с
Филдсом. Если не возражаешь, так я и буду тебя называть.
   Он с уважением поклонился:
   - Если тебе так больше нравится... Если ты считаешь  это  правильным,
пожалуйста.
   - Спасибо, мистер Филдс. - Бидж добавила,  ощущая  неловкость:  -  Ты
уверен, что не передумаешь и не пообедаешь со мной?
   Филдс снова поклонился:
   - Как-нибудь в другой раз. - Он хитро подмигнул. -  Но  я  дам  знать
заранее. Не хотел бы тебя побеспокоить, когда у тебя окажется Стефан.
   Смеясь, Филдс широким шагом двинулся по  тропе  вниз.  Бидж  какое-то
время смотрела  ему  вслед,  потом  повернулась,  чтобы  идти  домой,  и
свистнула Хорвату.
   Интеллигентный голос сказал неодобрительно:
   - Тебе не следовало бы разгуливать безоружной.
   - Я вооружена, - ответила Бидж, вытаскивая ловилку.  -  Я  знаю,  что
нужно всегда быть в готовности.
   Хорват примчался, перестав обнюхивать кусты, и решительно встал между
Бидж и грифоном, рыча и оскалив зубы.
   - Ну, ну, - пробормотал грифон, явно довольный. - Я ничего такого  не
имел в виду. Не следует лаять на старших, молодой человек.
   Бидж  ощутила  внезапный  озноб:  грифон  сделал  ударение  на  слове
"человек". Значит, он - генеральный инспектор - все знает о Хорвате.
   Грифон поймал ее взгляд и кивнул:
   - Конечно, доктор. Такие вещи не остаются незамеченными. Будь  с  ним
осторожна. И не стесняйся задавать вопросы и делиться сомнениями.
   - Я никогда не боялась спрашивать.  Грифон  кивнул,  его  устрашающий
клюв, казалось, раздвинулся в улыбке.
   - Похоже, тема твоих неприятностей не подлежит обсуждению, по крайней
мере сейчас. Как ты себя чувствуешь, Бидж?
   Бидж вытащила из рюкзака стетоскоп.
   - Такой вопрос мне следовало бы задать тебе.  Или,  вернее,  выяснить
это самой. Жаль, что вчера у меня не оказалось такой возможности.
   - Я вполне здоров, спасибо. - Грифон сел на задние лапы, демонстрируя
пересеченный шрамами живот.
   Бидж быстро ощупала самый свежий, еще розовый,  со  следами  иглы  по
бокам шрам.
   - Заживает замечательно. Если повезет, не будет никаких проблем  и  с
мышечной тканью. - Бидж вздохнула. - Хотела бы я, чтобы все мои пациенты
имели возможность выздоравливать на Перекрестке.
   - Сейчас это так и есть.
   - И очень хорошо. Я ведь, знаешь ли, многому еще должна научиться.  -
Бидж кинула взгляд на огромный - почти метровой длины  -  и  явно  самый
старый шрам, тянувшийся от середины живота до ребер  грифона.  -  Должна
тебе сказать, что нигде, кроме Перекрестка, ты не выжил бы после  такого
ранения.
   - Даже и здесь я едва не погиб. Это, моя дорогая, было мое знакомство
с Морганой.
   Бидж поежилась. Ее  собственное  знакомство  с  Морганой  было  очень
коротким: она видела женщину, убивающую собственных воинов, с руками  по
локоть в крови, вечно разгневанную.
   - Надеюсь, она здесь больше не появится.
   - Сомневаюсь. Ненависть имеет одно достоинство: постоянство.
   Над скалами взлетела ласточка, стремительно ныряя и  снова  взвиваясь
ввысь. Грифон с тоской наблюдал за ее полетом.
   - Ты не можешь себе представить, какое это наслаждение - летать.
   - Ты тоже еще будешь летать, - ответила Бидж и против воли  добавила:
- Но мне не хотелось бы видеть, как ты начнешь это делать сейчас.  Нужно
еще некоторое время на заживление раны. Все мы мечтаем о чем-то, что нам
недоступно. - Бидж вспомнила, что  эти  же  слова  недавно  кому-то  уже
говорила.
   Грифон расправил орлиные крылья, но правое крыло в суставе неожиданно
согнулось под странным углом. Он несколько раз раскрыл  и  закрыл  клюв,
ничем больше не выдав боли.
   Бидж придержала поврежденное крыло, чтобы  дать  грифону  возможность
снова сложить его.
   -  Думаю,  ты  нуждаешься   в   более   основательном   рентгеновском
исследовании, чем я могу провести здесь.  Аппарат,  предназначенный  для
крупных животных в ветеринарном колледже...
   - Знаешь ли, - деликатно прервал ее грифон, -  я  и  сам  могу  найти
предлог, чтобы увидеться с Лори.
   Бидж не опустила глаза и поздравила себя с тем, что не покраснела.
   - Я считаю нужным направить  тебя  туда  для  обследования  на  более
подходящем рентгеновском  аппарате,  -  твердо  сказала  она.  -  И  для
клинического анализа крови в связи с подагрой. - Ободренная  собственным
самообладанием, Бидж  спросила,  стараясь,  чтобы  вопрос  прозвучал  не
особенно заинтересованно: -  У  тебя  есть  причины  считать,  что  тебе
необходим анестезиолог?
   -  "Необходим"  -  пожалуй,  слишком  сильное  выражение.  -  Грифон,
смущаясь, добавил: - Хотя, несомненно, желателен.
   Бидж не в первый раз спросила себя,  почему  два  взрослых  и  зрелых
существа, принадлежащих к разным видам, не нашли  себе  другого  объекта
любви, кроме друг друга.
   Грифон сменил тему:
   - Что даст переливание крови?
   - Очень даже много. - Бидж почувствовала себя неловко; обычно она  не
задумывалась о том,  какое  это  преимущество  -  лечить  пациентов,  не
умеющих разговаривать. -  Когда  тебя  оперировали,  когда  понадобилось
переливание крови...
   - Когда я был при смерти. Не смущайся: я все прекрасно помню.
   - Ну что ж; ты был при смерти, спасти тебя могло только  переливание,
и мы раздобыли несколько литров крови  других  грифонов.  Дюжины  других
грифонов,  если  быть  точной.  -  Бидж  сглотнула,   потом   решительно
закончила: - Доктор  Доббс  перед  операцией  исследовал  образцы  крови
каждого.
   - Ax. - Грифон постарался, чтобы его голос звучал равнодушно, но Бидж
поняла, насколько он разъярен. - Он счел, что я  могу  и  подождать,  не
правда ли? Ну что же, интересы науки всегда должны быть на первом месте.
   - Ничего подобного. - Бидж и Конфетка подробно это не  обсуждали,  но
то, что было сказано, давало Бидж полную уверенность. -  Только  круглый
идиот ввел бы пациенту такое количество крови от разных  доноров,  да  к
тому  же  принадлежащих  к  неизученному  виду,   без   предварительного
исследования.
   - Точка  отсчета,  -  произнес  грифон  тихо  и  задумчиво,  оценивая
сказанное Бидж. - Он хотел иметь исходные данные.
   - Ты был при смерти.  -  Бидж  наклонилась  вперед,  яростно  защищая
принятое Конфеткой  скоропалительное  решение,  как  если  бы  оно  было
основано на трезвом научном анализе. - Он должен был знать, не  причинит
ли тебе чужая кровь вред вместо пользы, не нужно ли ввести больше  крови
одного донора и меньше - другого.  Это  было  сделано  не  ради  научных
лавров - ради тебя.
   После момента угрожающего молчания грифон кивнул:
   - Хорошо. Предположим, что все это так. И что же он обнаружил?
   Бидж почувствовала, как ее напряжение схлынуло.
   - Во-первых, оказалось,  что  у  грифонов  два  типа  белых  кровяных
клеток.
   - Прошу прощения?
   - Белых клеток крови - лейкоцитов. У вас они оказались разные -  одни
для орлиной части, другие - для кошачьей... извини, львиной. Конфетка не
смог объяснить мне,  каким  образом  они  не  принимают  друг  друга  за
чужеродные, но он точно выяснил, что они каким-то образом  сосуществуют,
не уничтожая друг друга. - Бидж замолчала.
   - Достижение, не свойственное большинству  живых  существ,  -  сказал
грифон мягко. - Мне следовало бы гордиться.
   Хорват неожиданно застыл на  месте  и  начал  нюхать  воздух.  Чихнув
несколько раз, он зарычал. Грифон и Бидж  посмотрели  туда  же,  куда  и
волчонок.
   В  небе  были  видны  дюжины  беспорядочно  летящих   точек,   быстро
увеличивающихся в размерах. Они то снижались, то взмывали  вверх,  и  по
мере их приближения начал чувствоваться запах серы.
   - Ох, только не это... - тихо произнес грифон. Существа  приближались
неровным  клином,  держась  слишком  далеко  одно  от   другого,   чтобы
использовать подъемную силу потока воздуха, созданного крыльями  впереди
летящего; иногда они сталкивались  в  воздухе  и  начинали  кувыркаться,
размахивая лапами. Когда они оказались достаточно близко, Бидж  услышала
визг, сопровождающий столкновения.
   Грифон зажмурился:
   - Варвары.
   Бидж следила за темными силуэтами, летящими  на  юг.  Даже  на  таком
расстоянии она ощутила еще один слабый запах - похожий  на  вонь  клетки
хищников в зоопарке.
   - Что это?
   Грифон все еще не раскрывал глаз.
   - Это конец цивилизации, какой мы ее себе представляем, на  ближайшие
несколько месяцев. Бидж все еще смотрела вверх, сморщив нос.
   - Один из них отделился от остального...
   - Остального чего?
   - Клина, стаи - не знаю, как это назвать. - Бидж  прищурилась,  глядя
вдаль. - Мне приходилось видеть содружество единорогов. Это я не назвала
бы содружеством...
   Она оборвала фразу: одинокий летун падал, очевидно, потеряв  контроль
над своим телом.
   - Я бы назвал это хаосом, - с горечью  ответил  грифон;  они  с  Бидж
поспешили к месту, где,  по  их  предположениям,  существо  должно  было
упасть. - Хаос химер.
   Оно лежало на траве, по-видимому,  совершенно  равнодушное  к  своему
падению, и принюхивалось к кустам, часть которых почему-то обгорела. Усы
на покрытой похожей на черепаший панцирь роговой  пластиной  морде  тоже
оказались опалены.
   Плечи кошачьего туловища несли на себе крылья  летучей  мыши;  задняя
часть  была  покрыта  неряшливо  налезающими  друг  на  друга   чешуями,
подобными чешуям какого-то похожего на броненосца животного  (панголина,
с опозданием вспомнила Бидж), и кончалась скорпионьим жалом.  Оно  (нет,
он, решила Бидж, разглядев выпуклые  яички  млекопитающего  под  хвостом
скорпиона) опиралось на кривые ноги.
   Существо уставилось на Бидж и замахало хвостом.  Скорпионье  жало  со
свистом рассекло траву.
   - По крайней мере оно дружелюбно. - Бидж осторожно погладила  химеру,
готовая отскочить при любом проявлении враждебности. - Может  быть,  мне
стоит его осмотреть?..
   Она запнулась, глядя  на  грифона.  Золотые  глаза  могучего  хищника
пылали гневом - такого она еще не  видела.  Перья  на  его  теле  встали
дыбом, а когти орлиных лап полосовали мох и землю. Задние  львиные  лапы
тоже выпустили когти, и львиный мех распушился.
   - Проверь его на все, на что только можешь, - злобно прошипел грифон.
- Вши, глисты, какая-то жуткая легочная дрянь...
   - Пситтакоз?  -  Бидж  была  в  растерянности,  наблюдая  за  другими
неуклюжими телами, кружащими в воздухе. - Не хочешь ли ты  сказать,  что
они распространяют попуганную болезнь?
   - Они распространяют несчастья. - Грифон  с  отвращением  отвернулся,
захлопывая клюв с громким щелчком после  каждого  слова.  -  Эти  бедные
никчемные твари распространяли бы варварство, если бы только  у  них  на
это хватало ума.
   - С данной особью по крайней мере все  в  порядке.  -  Бидж  почесала
химеру за ухом. Существо начало довольно извиваться от ее прикосновения.
Мех его был  грязным,  кожа  сухой  и  шелушащейся,  покрытой  сыпью.  В
остальном же животное выглядело вполне здоровым.
   Хорват явно ревновал Бидж к химере.  Он  попробовал  было  втиснуться
между ее рукой и боком существа,  но  грифон  легко  ухватил  его  одним
когтем и оттащил.
   - Тебе не следует касаться этой твари, - мягко  сказал  он.  -  Сядь,
молодой человек.
   Хорват зарычал и попытался схватить зубами удерживающий его коготь.
   Грифон повернул к нему свой страшный  клюв,  длиной  почти  с  целого
волчонка, и ласково промурлыкал:
   - Я сказал, сядь.
   Хорват сел. Бидж облегченно  перевела  дух.  Она  быстро  обследовала
химеру. Мех, покрывающий переднюю часть, отделялся от чешуи сзади прямой
линией, образованной  узкой  полосой  кожи  -  по-видимому,  беспокоящей
животное, суда по количеству расчесов. Бидж осмотрела  кожу  и  в  конце
концов обнаружила воспаленную проплешину в мехе.
   - Похоже, у него здесь болячки...  -  Она  поспешно  отдернула  руку,
когда животное задрало когтистую  заднюю  лапу  и  начало  чесаться  под
нависающим рядом чешуи. Бидж заглянула туда и увидела голую розовую кожу
с выступающими венами, покрытую отвратительного вида  бугорками.  -  Это
клещи, - грустно сказала Бидж. - Огромные, раскормленные клещи.
   - Ну еще бы, - сердито ответил грифон. - И  вши,  и  блохи,  а  может
быть, еще и чесотка. Один Бог-Отчим  знает,  где  эти  твари  таскались.
Наверняка  от  них  страдали  несколько  несчастных   миров,   связанных
Странными Путями. Теперь же они явились сюда и  принесли  с  собой  всех
мерзких паразитов,  какие  только  существуют  там,  где  они  побывали.
Надеюсь, ты любишь лечить кожные болезни, - закончил он с отвращением, -
ведь теперь тебе предстоит много этим заниматься, даже с представителями
моего племени.
   - А что, если я устрою для них что-то вроде ванны?
   - Ванны для химер? - Грифон поднял оперенную бровь.
   - Ну не убьет же их это.
   - Но и едва ли излечит тоже, по  крайней  мере  надолго.  Они  просто
потащатся еще куда-то и подцепят очередную пакость -  лишай,  насекомых,
червей...
   Бидж ощутила дурноту. Никто не любит паразитов. -  И  как  долго  они
здесь пробудут?
   - Несколько месяцев,  может  быть.  дольше.  Химера  снова  принялась
чесаться,  задрав  лапу  так   высоко,   что   потеряла   равновесие   и
опрокинулась. Грифон громко фыркнул. Химера посмотрела на него и  начала
издавать жалобные мяукающие звуки. Хорват яростно залаял, поставив хвост
торчком; он явно хотел, чтобы Бидж отошла от этой твари подальше.
   - Ты ранишь его чувства, - сказала Бидж грифону.
   - Вот и хорошо.
   Химера подобострастно припала к земле, как щенок  перед  хозяином,  и
снова жалобно мяукнула. У пролетавшей рядом бабочки обвисли крылышки,  и
она, мертвая, упала на землю.
   - Скажи ему что-нибудь ласковое.
   - Ни за что.
   - Ну пожалуйста.
   - А почему бы тебе не сделать этого самой? Прежде чем ответить,  Бидж
еще раз посмотрела на химеру.
   - Потому что я ничего не могу придумать, - призналась она честно. - И
потому, что он хочет ласки от тебя.
   Грифон с возмущением посмотрел на существо, извивавшееся перед ним на
животе.
   - Вот видишь? - сказала Бидж.
   - Мое терпение на исходе, - пробормотал грифон, но  все-таки  выдавил
из себя: - Ну хорошо, хорошо. Ты славный маленький паршивец.
   Химера выгнула шею и замурлыкала. Трава рядом с  ее  ноздрями  начала
дымиться.
   - Грифон, ты сделал его  счастливым.  Летел  бы  ты  теперь,  парень.
Грифон, как мне его назвать? Расстроенный грифон громко щелкнул клювом:
   - Ох, ради Бога, сколько можно... Ну назови его Франом.
   - Франом? - Бидж потрепала  химеру  по  хохолку  темных  волос  между
ушами. - Как ты смотришь на то, чтобы быть Франом? - Животное в  экстазе
перекатилось на бок.
   Бидж не могла удержаться, чтобы не подразнить грифона:
   - Вот видишь? Все, что ему было нужно, - это немножко любви.
   - Это ему все еще нужно, - подчеркнуто отчеканил грифон.
   Бидж проследила за его взглядом. У перекатывающейся  с  боку  на  бок
химеры началась эрекция.
   - Это, конечно, только гипотеза, - сказала Бидж осторожно,  -  но  не
являются ли они сюда, чтобы совокупляться?
   - Со всем, что движется, - кивнул грифон. - Со всеми, кто  не  успеет
скрыться. Рано или  поздно,  после  массы  ненужного  беспокойства,  они
займутся производством потомства.
   Грифон с отвращением указал на химеру когтистой лапой.
   - А тем временем дома и поля будут гореть,  воздух  провоняет  серой,
многие виды станут охотничьей добычей или пострадают случайно, и  вообще
чувства цивилизованных  существ  на  многие  мили  вокруг  будут  ужасно
оскорблены. И ради чего? Всего лишь ради продолжения рода  этих  тварей.
Едва ли стоит усилий. - Грифон опустил лапу. -  И  как  будто  их  здесь
кто-то хочет видеть, - добавил он,  взъерошивая  перья.  -  Гора  родила
мышь, - закончил он с удовлетворением, хотя несколько туманно.
   -  Остальные  грифоны  разделяют  твои  чувства?  Грифон,   казалось,
растерялся.
   - Более или менее.
   - В таком случае я поражена, как это  вы  до  сих  пор  не  истребили
химер. - Когда грифон ничего не ответил, Бидж поспешно добавила: - Не ты
лично, конечно, - это было бы ниже твоего достоинства.  Я  имею  в  виду
других представителей  твоего  вида...  Не  то  чтобы  они  были  лишены
достоинства...
   - Не жди, что я скажу что-нибудь и помогу тебе выпутаться.
   Бидж неожиданно почувствовала себя похожей на Стаей Роби.
   - И не подумаю, - закончил грифон просто, отошел в сторону, расправил
крылья и взмыл в воздух. Химера чирикнула и заковыляла было за  ним,  но
скоро утратила интерес и начала валяться в траве.
   Бидж сгребла Хорвата в  охапку  и  не  отпускала  его,  пока  они  не
оказались рядом с коттеджем.
   - Ну вот. Сиди-ка ты дома. Волчонок возмущенно тявкнул.
   - Я тоже останусь дома, - добавила Бидж. - Ты вел себя как  настоящий
храбрец. - В порыве чувств она поцеловала его в нос.
   Хорват завилял хвостом и радостно кинулся в дом. Бидж закрыла за  ним
дверь и отправилась отмываться к  ручью:  ей  не  хотелось  пользоваться
раковиной, пока она не смоет все следы контакта с химерой. Она тщательно
осмотрела свою одежду в поисках  паразитов.  Пока  она  занималась  всем
этим, издалека донесся призывный клич какой-то из этих тварей.
   Бидж передернуло.
   - Эта осень, - сказала она твердо, - будет не из приятных. Глава 7

   Ли Энн Гаррисон ждала около задней погрузочной эстакады ветеринарного
колледжа в Кендрике, сидя на двух ящиках и свесив ноги вниз.
   - Привет, док! - Ее  западнокаролинский  акцент  звучал  как  никогда
заметно.
   Бидж выпрыгнула из грузовика.
   - Привет, док! Эти штуки ты берешь с собой?
   - Угу. И ты еще должна за них кучу денег. Но  если  окажется,  что  я
превысила бюджет, я заплачу сама.
   - Сохрани чеки. -  Бидж  представления  не  имела,  как  ей  быть  с.
налоговой декларацией, но вроде бы Кружка и грифон  что-то  придумали...
Кружка как-то с  удовлетворением  сказал,  что  перед  Бидж  открывается
редкостная возможность получать доход, не платя налогов; грифон  тут  же
возразил, что такое отношение ведет к анархии. Так или иначе, Бидж  пока
что тщательно регистрировала платежи каждого своего клиента и с  помощью
ювелира в Кендрике превращала золотые шестерики в  обычные  американские
деньги.
   Девушки погрузили в грузовик ящики и  огромный  станковый  рюкзак  Ли
Энн. Ли Энн села за руль, передав Бидж список  покупок;  пока  Бидж  его
читала, Ли Энн выжимала из грузовика гораздо большую скорость,  чем  это
осмеливалась делать Бидж.
   Многие пункты списка очень заинтересовали Бидж.
   - Стрептомициновый карандаш?
   - Годится и для людей, и для лошадей. Только  следи,  чтобы  не  было
аллергической реакции  -  впрочем,  на  Перекрестке  об  этом  можно  не
беспокоиться. Да, вот  еще  что.  Может  быть,  тебе  и  не  понадобится
заменитель эпинефрина, который я купила... - Ли Энн умело  обогнула  еле
тащившийся на подъеме трелевочный трактор. - Где нужно сворачивать?
   - Третий поворот налево. Сколько времени  активна  противостолбнячная
вакцина?
   Ли Энн скривилась, поворачивая на грунтовую дорогу.
   - Я не очень уверена насчет этой партии, честно говоря.  Храни  ее  в
холодильнике, если он у тебя есть, и старайся не особенно  усердствовать
с  применением.  Не  думаю,  чтобы  вид  шприца  был   сейчас   особенно
привлекателен для кентавров. - Боже мой, ну еще бы. - Нежно любимый  муж
Политы, Несиос, погиб,  когда  Диди.  по  наущению  Морганы,  ввела  ему
морфий. - Прежде чем начинать инъекции, я сначала сделаю пробу.  -  Бидж
внимательно посмотрела на карту. - Сейчас налево, потом направо.
   Ли Энн все так же решительно нажимала на акселератор.
   - Насчет пробы  -  это  хорошая  мысль.  С  кентаврами  вообще  много
неясного - не знаешь, какую часть организма лечить.
   - Теперь направо и снова налево... Не слишком приближайся к  обочине!
- Человек-черепаха протянул свои  огромные  руки  и  попытался  схватить
фургон в тот  момент,  когда  они  проезжали  поворот.  -  Уфф...  Через
каменный мост, потом по средней дороге на развилке  -  вдоль  реки.  Как
тебе возвращение на Перекресток? Ты взволнована?
   - Ты, кажется, думаешь,  будто  разговариваешь  с  первокурсницей  из
какого-нибудь Джорджтауна. Голубушка, я ведь тут бывала,  а  уж  удивить
меня... - Ли Энн бросила взгляд  вперед,  пискнула  и  резко  нажала  на
тормоз. Бидж тоже вытаращила глаза.
   По дороге, переваливаясь, решительно шествовали  серо-голубые  птицы,
глазея на грузовик, ничуть его не опасаясь  и  не  стараясь  свернуть  в
сторону.  Одна  из  них  даже  начала  клевать  колесо  своим  гротескно
огромным, похожим на попугайский, клювом. Бидж испугалась,  не  проколет
ли он шину.
   Ли Энн посигналила. Бидж от неожиданности подпрыгнула на  фут,  птица
же и не посмотрела на них. Наконец клевать колесо ей надоело (жаль,  что
это произошло так не скоро, подумала Бидж),  и  она  отошла  от  машины,
наткнувшись при этом на двух своих товарок.
   Ли Энн медленно двинула грузовик  вперед,  стараясь  растолкать  птиц
бампером. Высунув голову в окно, девушка изумленно смотрела на птиц.
   - Знаешь, когда я  была  девчонкой,  я  думала,  что  птиц  глупее  и
безобразнее цесарок на свете не существует, -  сказала  она  наконец.  -
Похоже, я просто не была знакома с некоторыми видами.
   Бидж перегнулась через Ли Энн  и  изо  всех  сил  нажала  на  сигнал.
Никакого впечатления.
   - По крайней мере в этой компании не будешь  чувствовать  собственную
глупость.
   - Это точно. Откуда они?
   Бидж ошеломленно смотрела в зеркало заднего  вида:  позади  грузовика
выстраивалось еще множество птиц.
   - Думаю, что с Маврикия. Но ведь их же истребили  несколько  столетий
назад!
   - Нет, я имею в виду - здесь. Они всегда были такого цвета?
   - Не знаю ни того, ни другого. - Бидж обеспокоенно  подумала  о  том,
каких еще вымерших животных ей предстоит встретить на  Перекрестке.  Тут
Ли Энн захихикала.
   - Ты чего?
   - Да так, ерунда. Я только вспомнила,  что  имела  привычку  называть
додо  <Додо  -  дронт,  нелетающий  гигантский  голубь,   обитавший   на
Маскаренских островах. Вид был  истреблен  в  XVII  -  XVIII  вв.>  всех
знакомых дураков. - Ну и что?
   Ли Энн еще раз посмотрела на неуклюжих глупых птиц:
   - Приятно узнать, насколько оскорбительна  на  самом  деле  была  эта
кличка.

***

   До коттеджа они добирались долго. Бидж поскорее открыла дверь,  чтобы
выпустить Дафни и Хорвата, и помогла Ли Энн разгрузить вещи.
   - Они могут явиться в любую минуту.
   - А на какой час назначены занятия? - Ли Энн взглянула на часы.
   Несмотря на растущее напряжение, Бидж улыбнулась:
   - Сразу же после полудня.
   Ли Энн снова бросила взгляд на часы и ухмыльнулась в ответ:
   - Поняла. - Она сняла часы и  засунула  их  в  рюкзак.  -  Я  никогда
особенно не любила эту дурацкую штуку.
   - Они все-таки полезны, когда считаешь пульс. Давай-ка я помогу  тебе
устроиться - я  лягу  в  спальном  мешке  на  полу,  а  тебе  достанется
кровать... - Бидж очень хотелось поскорее закончить с домашними делами.
   - Прекрасно.  -  Хорват  зарычал  на  Ли  Энн,  когда  та  попыталась
погладить его. - Ладно,  ладно!  Нечего  так  уж  свирепствовать,  милый
малыш. - В конце концов Хорват сдался, надувшись, как маленький мальчик,
которому  приходится  терпеть  женские   глупости,   и   позволил   себя
приласкать. Ли Энн втащила свой спальный  мешок.  -  Прекрасная  идея  -
завести собаку. Это даст тебе необходимую защиту.
   В данный момент Бидж предпочла не пускаться в объяснения.
   - Экскурсия по дому не займет много времени. Здесь  я  готовлю,  это,
так сказать, столовая, ну а это кровать. - Она показывала  все  Ли  Энн,
стараясь, чтобы в голосе проскользнуло не слишком много  гордости.  -  А
эта  часть  -  мой  врачебный  кабинет.  -  Бидж  подошла  к   стальному
операционному столу и положила руки на гладкую поверхность.
   На Ли Энн операционная произвела впечатление.
   - Здорово ты все устроила. Пациенты - общительные животные?
   - Я бы сказала, что мои пациенты - мелкие  животные.  -  Бидж  слегка
улыбнулась. - Не все из них бывают общительными.
   - Это точно. - Ли Энн нахмурила брови. - Не хочу критиканствовать, но
можно сделать несколько предложений? Если ты на самом  деле  собираешься
вести  занятия  с  кентаврами,   тебе   понадобится   более   просторная
операционная.
   Бидж покачала головой:
   -  Своих  крупных  пациентов  я  отправляю  в  клинику  ветеринарного
колледжа.
   - Пока это тебе удается. Поверь, рано или  поздно  ты  столкнешься  с
ситуацией, когда не сможешь этого сделать. Я ведь выросла на ферме...
   - Я знаю - ранчо, где разводят клайдсдейлов. -  На  ферме,  -  твердо
повторила Ли Энн. - Ранчо не  имеет  такого  количества  загородок.  Мой
папаша был бы оскорблен  твоими  словами.  Ну  ладно,  давай-ка  я  тебе
объясню, что потребуется при работе с кентаврами - хотя  бы  для  первой
помощи...
   Несколько предложений Ли Энн заняли больше часа.
   - Снаружи хорошо бы установить лебедку - несколько блоков и  тали,  а
ремни от них протянуть в дом... на крыше должен быть бак с водой,  чтобы
можно было подавать ее в шланг... к стене повыше стоит прикрепить  сифон
для клизм: ясное дело, никто этого не любит, но когда  крупным  животным
это нужно, тут уж ничего не  поделаешь.  Может  быть,  ты  сочтешь  меня
размазней, но я бы воду для клизм еще и  подогревала,  по  крайней  мере
зимой.
   И еще - нужен каменный стол  с  канавками  для  стока.  Поверх  можно
положить лист нержавейки, сделать в нем углубления и загнуть  по  краям.
Ты сможешь найти кого-нибудь, кто бы тебе помог?
   - Надеюсь, что да. - Бидж лихорадочно  делала  записи  и  набрасывала
эскизы описанных Ли Эни приспособлений. - Соплеменники Политы приволокут
камни и не возьмут за это денег,  а  в  дорожных  командах  есть  умелые
каменотесы - они помогали при восстановлении  "Кружек".  Думаю,  они  не
откажутся...
   - Здорово. Только не сообщай  в  их  профсоюз,  что  они  делают  это
бесплатно.
   Отец Бидж был членом профсоюза.
   -  Ни  за  что,  -  ответила  она  решительно.  -  Только  смотри  не
проговорись об этом при конфедератах. Ли Энн ухмыльнулась:
   - Хорошо стреляешь, ковбой, но тут  ты  промахнулась.  Я  деревенская
жительница, конфедератов терпеть не могу. -  Ли  Энн  дружески  положила
руку на плечи Бидж - рост позволял ей сделать это, не напрягаясь. - И не
позволяй мне сесть тебе на шею - я ведь понимаю,  что  друзьями  следует
дорожить.
   - Ясное дело. - Девушки обошли коттедж снаружи. - А что ты думаешь  о
палате для больных?
   Ли Энн покачала головой:
   - И не заикайся об этом при Полите. Ты же знаешь - у  них  не  должно
быть  инвалидов.  Давай  лучше  обсудим  другие  проблемы.  Эти  лошадки
используют копытные ножи? У них ведь бывают занозы, трещины  в  копытах,
нагноения?
   - Нет - на первый вопрос; вероятно - на второй.
   - И диета у них, держу пари, специфическая. Колики случаются?
   - Понятия не имею. - Бидж почувствовала себя  неловко,  как  если  бы
делала сообщение на семинаре, совсем не подготовившись. С  тех  пор  как
она начала практиковать на Перекрестке, это был  постоянно  преследующий
ее кошмар.
   - А как насчет костного шпата, сапа, личинок овода под кожей?
   - Я ничего такого не видела... Дай-ка подумать. - Бидж и  в  подметки
не годилась Ли Энн во всем, что касалось типично  лошадиных  недугов.  -
Ладно, мы это выясним потом. - Ли Энн задумчиво покусала  губу.  -  Надо
же.  У  нас  будут  ученики,  не  умеющие  читать,  не   признающие   ни
госпитализации, ни хирургического вмешательства,  и  к  тому  же  мы  не
знаем, чем они болеют. Может быть, ты все-таки вспомнишь что-нибудь, чем
меня порадовать?
   - Конечно, - ответила  Бидж  с  преувеличенным  спокойствием.  -  Они
пунктуальны.
   Ли Энн секунд пять таращилась на  маленький  табун.  спускающийся  по
склону холма следом за  Политой;  потом  она  кинулась  в  дом  и  стала
лихорадочно рыться в привезенных с собой ящиках. В сторону Бидж полетели
инструменты, бинты, бутылки с дезинфицирующей жидкостью,  сопровождаемые
пулеметными очередями инструкций. Девушки, запыхавшись, успели  вытащить
все это к дверям как раз в тот момент, когда кентавры остановились перед
домом. В последний момент Бидж успела захлопнуть дверь и не дать Хорвату
выскочить наружу.
   Среди кентавров Конли Бидж  не  увидела.  Она  церемонно  поклонилась
Полите:
   - Приветствую тебя, Каррон.  Полита  поклонилась  в  ответ,  сохраняя
бесстрастное выражение лица.
   - Я тоже приветствую тебя, - обратилась к ней Ли Энн.
   Губы Политы дрогнули, но она ответила только:
   - Рада тебя видеть. Позволь мне представить моих спутниц.
   Кентавры по одному выходили вперед: Хемера, девушка-подросток с рыжим
лошадиным  телом  и  курчавыми  рыжими   волосами;   Амальтея,   высокая
темноволосая женщина гнедой масти (Бидж подумала: всегда ли  цвет  волос
на  человеческой  голове  кентавра  совпадает  с   окраской   лошадиного
туловища?); Селена, черноволосая красавица, кудри которой  ниспадали  на
вороную  спину;  и  Хрисея,  еще  одна  темноволосая  гнедая  девушка  -
ровесница Хемеры.
   Последней  подошла  Кассандра  -  серая  кобыла  с  седыми  волосами,
падавшими  серебряным  потоком  на  спину,  как   густая   грива.   Бидж
поздоровалась с ней, удивляясь, зачем столь  старому  кентавру  посещать
занятия, касающиеся беременности и вынашивания ребенка.
   Когда представления были закончены. Ли Энн громко хлопнула в ладоши:
   - Начинаем занятия. Постройтесь. - Кентавры не двинулись с  места.  -
Давайте-ка, встаньте рядком передо мной. - Ли  Энн  нетерпеливо  топнула
ногой.
   Кентавры  удивленно  переглянулись  и  вопросительно  посмотрели   на
Политу. Та усмехнулась и спокойно заняла свое место перед Ли Энн.
   Бидж прошипела в спину Ли Энн:
   - Это же не лошади! Ли Энн смутилась:
   - Уважаемые леди, я чертовски сожалею, если была груба. Дело  в  том,
что я не привыкла... - Она умолкла. - А кстати, где ваши мужчины?
   Полита нахмурилась:
   -  Мужчины  решили  не  приходить.  Они  узнали,  что  занятия  будут
посвящены вынашиванию детей, и сочли, что это их не касается.
   Ли Энн пробормотала так, чтобы ее слышала только Бидж:
   - Хотела бы я, чтобы эти  парни  попались  мне  в  загоне.  Я  бы  за
двадцать минут вправила им мозги.
   - Твой  Несиос,  бывший  Каррон,  помогал,  когда  родился  Конли,  -
возразила Хрисея. - Он настоял, что это его дело.
   Полита улыбнулась:
   - Он был сам себе закон. Остальные послушны старым обычаям, даже если
с ними не согласны.
   - Может быть, они придут как-нибудь  в  другой  раз,  -  дипломатично
заметила Бидж. - Раз уж их здесь нет, сегодня  мы  поговорим  немного  о
других вещах - как выявить болезнь и  лечить  ее.  Это  даст  вам  общее
представление о медицине, прежде чем мы перейдем к теме беременности.
   Полита подняла  бровь.  Бидж,  репетировавшая  свою  речь  часами,  в
надежде, что она даст нужный эффект, сделала вид, что не заметила.
   - Сейчас доктор Гаррисон расскажет  вам  о  самых  основных  правилах
гигиены.
   Ли Энн уперла кулаки в бедра:
   - Позвольте мне задать пару вопросов - просто чтобы  узнать,  как  вы
обычно поступаете.  -  Кентавры,  как  и  любые  ученики,  напряглись  в
ожидании вопросов. - Если бы ваша приятельница захромала и боль в копыте
не проходила, что бы вы сделали?
   Селена улыбнулась с облегчением - вопрос оказался легким.
   - Сказала бы об этом Каррону  и  оставила  ее  умирать.  Ли  Энн  без
всякого выражения смотрела на нее несколько секунд, потом кивнула:
   - Ясно. Мы потом еще поговорим об этом. Теперь скажите мне:  если  вы
увидите, как ваш друг валяется по траве от боли, что вы сделаете?
   Хемера смущенно почесала затылок.
   - Спрошу его, в чем дело. Разве не так следует поступить?
   - Конечно, конечно. Ты можешь спросить, что  случилось.  -  От  всего
сердца Ли Энн добавила: - В этом тебе везет.  Обычно  приходится  только
гадать. Ну так вот, ты спрашиваешь, и он тебе отвечает:  "У  меня  болит
живот. Очень  болит,  и  я  не  могу...  -  Ли  Энн  поискала  приличное
выражение, - не могу ничего поделать со своими внутренностями". И  снова
он начинает кататься по траве. Что ты сделаешь?
   - Скажу об этом Каррону и оставлю  его  умирать,  -  просто  ответила
Хемера. Остальные одобрительно кивнули. Ли Энн шепнула Бидж:
   - Как видно, у них не особенно большой выбор средств первой помощи. -
Кентаврам она сказала: - О'кей, но  вы  можете  узнать  и  еще  кое-что,
прежде чем оставите его умирать. Иногда не  так  уж  трудно  спасти  ему
жизнь.
   - Как? - недоуменно спросила Хемера. Она хлестнула  себя  хвостом  по
левому боку, одновременно склонив голову налево.
   - Если ты поймешь, что с ним случилось, может быть,  ты  сможешь  ему
помочь, а не оставлять умирать.  Может  быть,  его  жизнь  совсем  легко
спасти. -  Ли  Энн  обвела  взглядом  удивленные  непонимающие  лица.  -
Давайте-ка я покажу вам это на примере. Хрисея, я  сейчас  осмотрю  твои
копыта. Выйди-ка вперед и подними левую заднюю  ногу.  -  Ли  Энн  умело
ухватила  копыто,  зажала  его  между   колен   и   наклонилась,   чтобы
обследовать. - Не знаю, как вы сможете делать это сами, раз  у  вас  нет
человеческих колен, но наверняка придумаете как.  Посмотрите  на  нижнюю
поверхность копыта...
   Бидж раздала всем копытные крючки; кентавры наблюдали за происходящим
в неодобрительном молчании. Сжимая крючки,  они  смотрели,  как  Ли  Энн
постучала по копыту, выковыряла застрявший камешек и начала  осматривать
другие. Хрисея казалась очень обеспокоенной чем-то; Бидж не думала,  что
так на нее влияет просто незнакомая обстановка занятий.
   Когда дело дошло до последнего копыта, Хрисея неожиданно поморщилась,
а Ли Энн удовлетворенно кивнула:
   - Так и есть. Ну-ка, все встаньте вокруг и внимательно смотрите.
   Под стук копыт Бидж и Ли  Энн  оказались  окружены  могучими  телами.
Человеческие торсы кентавров высились над ними, хотя те  и  наклонились,
чтобы лучше видеть копыто Хрисеи.
   Ли Энн постучала по поверхности:
   - Здесь абсцесс: инфекция в полости, отделенной от остального копыта.
Через пару дней Хрисее стало  бы  трудно  ходить,  может  быть,  она  бы
захромала. - Она  улыбнулась  Хрисее,  которая  старалась  увидеть  свое
копыто через плечо. - Что же, ты считаешь, что мне следовало бы  сказать
об этом Каррону и оставить тебя умирать?
   Бидж поморщилась. Хрисея изогнулась еще больше, чтобы  лучше  видеть;
ее глаза расширились от ужаса, а лошадиное тело задрожало.
   Ли Энн быстро успокаивающе погладила ее по спине:
   - Полегче, полегче, красотка... Прошу прощения, не пугайся,  госпожа,
этому нетрудно помочь. - Она обвела взглядом остальных. - Хрисее  сейчас
будет больно. Потом пару дней нога у нее будет  болеть,  но  ходить  она
сможет. Если вы позволите ей пережить это  время,  дальше  все  будет  в
порядке.
   - Дай мне копытный нож, -  сказала  Ли  Энн  Бидж.  Та  протянула  ей
инструмент с тонким изогнутым лезвием и крючком на  конце.  Тут  же  все
кентавры тоже протянули ей ножи - короткие и острые.
   Ли Энн взяла один из них и улыбнулась Бидж:
   - Мне следовало догадаться, что у вас, голубушки, найдется что-нибудь
для ухода за копытами. Ладно, я  воспользуюсь  одним  из  ваших.  -  Она
попробовала лезвие на пальце и простерилизовала  нож.  -  Сначала  нужно
поскоблить больное копыто, пока, если повезет, не покажется черное пятно
- это и есть абсцесс. - Ей повезло: пятно обнаружилось почти сразу же.
   - Вы можете понюхать это  место,  если  хотите  удостовериться.  Мне,
правда, никогда не хотелось удостоверяться таким образом.  Теперь  нужно
просверлить отверстие там, где копыто потемнело, - размером  с  пенни...
прошу прощения, с подушечку пальца. - Держа  нож  за  рукоятку,  Ли  Энн
снова простерилизовала его. - Теперь начинается самое  трудное.  Хрисея,
сейчас будет больно.
   Ли Энн взяла клещи, зажав копыто между колен:
   - Не выпрямляй ногу, госпожа, иначе мне придется плохо.
   Ухватив рукоятки клещей обеими руками, Ли Энн сильно сжала копыто. Из
отверстия хлынул черно-желтый гной; Хрисея напряглась, но не застонала и
не дернула ногой.
   Ли Энн оценила величину абсцесса и ласково сказала:
   - Нога у тебя ведь болит уже несколько дней, верно, голубушка?
   Полита нахмурилась:
   - Хрисея, почему же ты мне ничего не сказала?
   - Я бы сказала - раньше, когда ты не была Карроном. Бидж увидела, как
на лице Политы промелькнуло выражение боли,  и  поняла,  какая  пропасть
отделяет теперь Политу от ее друзей.
   Ли Энн продолжала, притворившись, что ничего не заметила:
   - В будущем, когда почувствуете боль в ноге, скажите об  этом  своему
лучшему другу, и пусть он сделает то же, что сейчас проделала я.  -  Она
очистила  полость  квадратиком   стерильного   бинта.   -   Обзаведитесь
какой-нибудь обеззараживающей жидкостью - бетадином, перекисью  водорода
или чем-то таким - доктор Воган поможет, - она  подняла  вверх  бутылку,
чтобы  всем  было  видно,   чувствуя   себя   похожей   на   стюардессу,
демонстрирующую пассажирам кислородную маску, - или используйте кипяток,
если сможете вытерпеть.
   Ли Энн залепила отверстие  сосновой  смолой,  затем  обвязала  копыто
полоской кожи, делая паузы, чтобы все поняли, как она это делает.
   - Вот и все. Пару деньков она похромает,  потом  все  заживет.  Здесь
запас бинтов и стерильный раствор для обработки полости. - Она  показала
их кентаврам. Некоторые из них посмотрели на медикаменты с сомнением, но
Хемера быстро схватила их.
   - Мадам, - обратилась Ли Энн к Полите, - вам не  помешали  бы  услуги
кузнеца.
   Полита посмотрела на нее непонимающе. Бидж поспешила объяснить:
   - Кузнец, который ковал все металлические части для "Кружек", мог  бы
научиться делать подковы для защиты копыт.
   - Подковы? - Полита посмотрела на нее с вежливым недоверием. -  Вроде
башмаков, которые носят люди?
   - Нет. - Бидж начертила на земле полумесяц. - Кусок металла вот такой
формы, который крепится к копыту гвоздями.
   - Кузнец кует подковы и крепит их на копыта, - вмешалась  Ли  Энн.  -
Они предохраняют от истирания и трещин. Если кузнец искусный,  он  может
даже  сделать  такие  подковы,  что  они  будут  держать  вместе   части
треснувшего копыта, пока трещина не зарастет.
   Кассандра  посмотрела  на  Ли  Энн  возмущенно,  остальные   казались
растерянными. Полита тряхнула головой, взмахнув своими темными  волосами
и хвостом одновременно;
   - Простите  наше  непонимание.  Так  много  всего  нового  приходится
обдумывать.
   Ли Энн выпрямилась и сделала шаг назад.
   - Пожалуй, на первый раз хватит. Потом, когда вы будете знать больше,
доктор Воган покажет, что делать с другими видами абсцессов, расскажет о
болезни, которая называется тетанус...
   -  Столбняк,  -  пояснила  Бидж,  и  на  некоторых  лицах  проглянуло
понимание.
   -  О  столбняке,  о  диете,  о  предотвращении  болезней.   Например,
существует такое заболевание -  ламинит,  которое  может  возникать  при
чрезмерном потреблении круп или, может быть, пива...
   - У Нефелоса это обязательно случится, - хихикнула  Амальтея.  Селена
явно была очень обижена этим замечанием.
   Недовольная тем, что ее перебили, Ли Энн поспешно продолжала:
   - И поскольку состояние копыт  так  важно  при  вашем  образе  жизни,
Бидж... доктор Воган расскажет вам о других неприятностях, которые могут
вам угрожать, - от простого отложения солей до бурсита.
   - Прости, - взволнованно обратилась к ней Хемера, крепко сжимая  руку
Хрисеи. - Могут ли все эти болезни быть  вылечены  так  же,  как  копыто
Хрисеи?
   Ли Энн нахмурилась:
   - По большей части. Некоторые  вылечить  не  так  просто.  Абсцесс  у
Хрисеи, например, - один из самых легких случаев. Всегда  нужно  сначала
исключить самые простые варианты.
   - Прошу прощения. А что, если это окажется бурсит? Ли Энн повернулась
к Бидж.
   - Возможно ли в здешних условиях хирургическое лечение? -  прошептала
она углом рта.
   - Может быть.  Мне  нужно  посмотреть  литературу.  Ли  Энн,  сколько
времени потребуется сохранять неподвижность после такой операции?
   - Много. Никаких путешествий... - Она умолкла,  заметив,  как  Полита
покачала головой. Они переговаривались недостаточно тихо.
   - Что, если это бурсит? - повторила Хемера. Ли  Энн  тяжело  перевела
дух:
   - Скажи Каррону и оставь своего друга умирать. Большинство  кентавров
вздохнуло  с  облегчением,  услышав  знакомую  фразу.  Но  Кассандра,  к
удивлению Бидж, нахмурилась.
   Ли Энн снова хлопнула в ладоши:
   - На этом все, девочки. - Ее голос прозвучал неуверенно. - Мне  жаль,
если мои слова вам не по нраву, но...
   - Я скажу, - перебила ее Кассандра.  Она  не  посмотрела  на  Политу,
чтобы получить ее одобрение, и сделала шаг вперед, отгородив  Ли  Энн  и
Бидж от кентавров. - Я самая старшая здесь. Я родилась еще до того,  как
Кружка построил свою гостиницу, когда на холме был только один  пруд.  Я
была уже женщиной, когда Кружка мальчишкой  появился  на  Перекрестке  -
мальчишкой со сломанной болтающейся рукой.
   Прошедшие годы не изгладили воспоминаний, и губы Кассандры сжались  в
жесткую линию.
   - Я никогда не забуду этого - один из моих сыновей, Мизенос,  упал  и
сломал руку, у него начался жар, и его оставили умирать.  Тем  же  самым
летом. Тем летом, когда Кружка носил лубок и повязку на руке, а к  осени
стал здоров. Я знала, что для  его  племени  все  иначе,  но  все  равно
ненавидела его. - Ее старые, морщинистые пальцы сжались в кулак.  -  Ох,
как же я ненавидела этого мальчишку.
   Кассандра ткнула пальцем в каждого из кентавров по очереди:
   - Селена, я готовила еду для твоей  матери,  когда  мы  оставляли  ее
умирать. Амальтея, твой дед и я были супругами. Мы оставили его умирать,
когда у него начался ужасный кашель; после этого у меня родился  мертвый
жеребенок.
   Она повернулась к Полите:
   - Я знала твоего любимого, Несиоса, когда он был еще совсем  юнцом  и
смотрел, как оба его родителя по очереди оказались обречены на смерть. Я
была рядом, все мы были рядом, когда умер Несиос.
   Совсем недавно мы оставили умирать Медею. Мою самую старую подругу. Я
оставалась с ней, хоть и знала, что Великие явятся. Я оставалась с  ней,
пока их крылья не подняли ветер, и я поцеловала ее на  прощание,  а  она
схватила меня  за  руку  и  сказала:  "Теперь,  кроме  тебя,  никого  не
остается". И она оплакивала меня, оставшуюся. - Кассандра закрыла глаза.
- И она была права.
   Полита решилась на смелое начинание. Теперь ваша жизнь изменится.  Не
отказывайтесь от знаний только потому, что это вам внове.
   Последовало молчание. Наконец Ли Энн сказала:
   - Спасибо, что пришли. Следующее занятие проведет доктор  Воган,  оно
будет посвящено беременности и помощи при родах. Вы узнаете, какую нужно
соблюдать диету, как избегать  стрессов  во  время  беременности,  может
быть, она покажет вам несколько упражнений, которые облегчат  роды.  Она
объяснит, как вытаскивать застрявший плод. И приведите с собой мужчин, -
добавила Ли Энн.
   Ей спокойно ответила Полита - прежде, чем другие успели вмешаться:
   - Они придут. - Она сделала шаг вперед и торжественно поклонилась  Ли
Энн и Бидж: - Спасибо вам за науку. -  Амальтея,  гордо  подняв  голову,
последовала ее примеру. Все  кентавры,  один  за  другим,  поблагодарили
девушек. Последней была Хемера; она восхищенно выпалила, обращаясь к  Ли
Энн:
   - Из тебя получился бы хороший Каррон. Ты можешь заставить делать то,
чего ты хочешь.
   Полита закрыла рот рукой, пряча улыбку.
   - Это потому, что я привыкла командовать... - заикаясь,  выдавила  из
себя Ли Энн,  -  привыкла  управляться  с  лошадьми.  Мне  следовало  бы
заняться своими манерами. И все равно спасибо.
   Хемера ускакала за другими  кентаврами,  и  Ли  Энн,  Бидж  и  Полита
остались одни. Ли Энн пристально смотрела вслед Хемере.
   - Она ошибается, госпожа. Я не могу выносить, когда люди умирают.
   Полита взяла Ли Энн за руку:
   - Я тоже. И она права: из тебя получился бы замечательный  Каррон,  а
наши занятия - очень хорошая вещь.
   - И поэтому ты  привела  Кассандру,  -  неожиданно  сказала  Бидж.  -
Верно?
   Ли Энн удивленно посмотрела на нее, Полита только улыбнулась:
   - Может быть, мне просто хотелось, чтобы присутствовала и моя старшая
подруга.
   - Возможно, но я думаю, ты знала, о чем она скажет, и  что  остальные
теперь призадумаются.
   - Мне кажется, - пробормотала Ли Энн, - из Бидж получился бы  гораздо
лучший Каррон, чем из меня, госпожа.
   Полита рассмеялась музыкальным смехом, в котором звучало облегчение.
   - Не знаю, кем станет Бидж,  но  кем-то  очень  важным,  я  думаю.  А
теперь,  прежде  чем  я  отправлюсь   за   остальными,   позвольте   мне
поприветствовать вас так, как мне хотелось бы.
   Она обняла Ли Энн и оторвала ее - совсем не  малышку  -  от  земли  с
такой же легкостью, как если бы та была ребенком.
   - Я так тебе благодарна. Вы с Бидж  своими  занятиями  спасете  много
жизней.
   Ли Энн, вновь оказавшись на земле, промолчала. Полита обняла  Бидж  и
поскакала за остальными кентаврами. Тогда Ли Энн повернулась к  Бидж  и,
ухмыляясь, спросила:
   - Ну и как тебе нравится изменять цивилизации?
   - Мне очень хотелось бы не ошибиться.
   - Ну, в этом ты можешь быть уверена. И нам  предстоят  очень  длинные
два дня, - решительно сказала Ли Энн. - Нам с тобой  придется  вспомнить
все, чему нас учили насчет крупных животных, потом  я  расскажу  тебе  о
том, что видела на отцовской ферме, и мы вместе прикинем,  чем  заняться
на следующих занятиях.
   - Как бы я хотела, чтобы ты смогла пробыть тут подольше.
   - Я должна вернуться на работу. - Ли Энн ткнула Бидж в бок: - Не  все
же такие везунчики, чтобы быть самим себе начальством. -  Она  задумчиво
посмотрела на склон холма.  -  Додо...  Знаешь,  я  этой  осенью  возьму
отпуск. Собираюсь  куда-нибудь  к  морю,  может  быть,  в  Луизиану.  Ты
обеспечишь меня свежей картой, когда я поеду сюда на свадьбу?
   - Так ты собираешься приехать?
   - Ни за что не пропущу такого события, - улыбнулась Ли Энн.
   Вернувшись в дом. Ли Энн принялась  жевать  ломоть  испеченного  Бидж
хлеба, одновременно пытаясь погладить Хорвата.
   - Просто объедение. Как тебе удается находить для этого время?
   - Здесь времени больше. -  В  ее  прежнем  мире  телефонов,  часов  с
секундными стрелками, расписаний Бидж и представить себе не  могла,  что
такое полностью свободный день. Теперь же они нередко выпадали ей. - Это
тоже мое произведение. - Она показала Ли Энн свою гордость -  домотканую
шерстяную юбку. Хорват немедленно вцепился в ткань, Бидж потянула  ее  к
себе. Довольный тем, что с ним играют, волчонок  уперся  всеми  четырьмя
лапами и с рычанием потянул сильнее.
   - Хорват, не смей! - раздался от двери резкий окрик. Хорват замер.  В
дверях стояла Гредия -  в  своем  человеческом  виде.  Волчонок  склонил
голову набок, принюхался и кинулся к ней, радостно тявкая.
   Гредия со смехом попыталась его поймать, но  Хорват  вывернулся  и  с
визгом бросился к Бидж. Та показала ему  на  Гредию,  и  волчонок  снова
помчался к  двери,  затормозив  всеми  четырьмя  лапами,  чтобы  вовремя
остановиться. Гредия коротко и резко засмеялась - Бидж единственный  раз
увидела ее счастливой.
   - Ты хороший, - сказала она Хорвату, - ты хороший.
   Ли Энн удивленно смотрела на нее. Бидж поспешно сказала:
   - Прошу прощения. Это доктор Ли Энн Гаррисон,  из  моих  краев...  из
моего мира. Ли Энн, это...
   - Я тебя видела, - перебила ее Гредия, обращаясь к Ли Энн и глядя  на
нее спокойно и безразлично. Ли Энн явно растерялась:
   - Извини меня, госпожа, но я тебя не могу вспомнить. В последний раз,
когда я была на Перекрестке, я встречалась с таким  количеством  народа,
что...
   - Я не народ, - с привычным высокомерием оборвала ее Гредия. - Я вир.
   Теперь Ли Энн окинула ее суровым взглядом:
   - Ты  хочешь  сказать,  что  принадлежишь  к  племени,  представители
которого виноваты в  шрамах  у  меня  на  теле,  в  издевательствах  над
животными у меня на глазах, которые перегрызли бы  мне  горло,  если  бы
смогли? - Она сухо добавила: - Очень приятно видеть тебя.
   Гредия, ничуть не стыдясь, ответила ей таким же твердым взглядом.
   Бидж встала между ними:
   - Я надеюсь, Гредия, ты довольна тем, как я ухаживаю за Хорватом.
   - У тебя хорошо получается. - Гредия посмотрела на  Хорвата,  который
весело крутился вокруг нее и Бидж, не делая между ними различия. -  Я...
рада.
   Бидж погладила Хорвата, тот ее шутливо куснул, и Бидж шлепнула щенка.
Ее внимание привлекло выражение лица Ли Энн, и только потом она,  быстро
повернувшись, взглянула на Гредию. Та оскалила зубы, готовая ринуться  в
бой.
   - Извини. Я должна научить его не кусаться, вот и все.
   - Он должен учиться. - Признание, казалось, далось Гредии  с  большим
трудом. - У тебя хорошо получается.
   - Спасибо. - Бидж лихорадочно искала тему для разговора. - Как дела у
Кати и Григора?
   - Оба мертвы, - спокойно ответила Гредия. - Одному перегрызли  горло,
другую растерзали. Другие вир. - Она добавила с легкой дрожью в  голосе,
бросив взгляд на Хорвата: - Он у меня остался один.
   Бидж опустилась на пол рядом с волчонком. Тот схватил  ее  зубами  за
ногу, и на этот раз она его не шлепнула.
   - Ты хочешь забрать его?
   - Нет,  -  резко  ответила  Гредия.  -  Он  тоже  не  выживет.  Пусть
останется. - Женщина опустилась на колени  и  зарылась  лицом  в  шерсть
сына. Хорват энергично лизнул ее  в  лицо,  колотя  хвостиком  по  полу.
Гредия лизнула его в ответ.
   Вир встала.
   - Я еще приду. - И она вышла, демонстративно повернувшись  к  Ли  Энн
спиной. Бидж смотрела, как Гредия. освещенная  послеполуденным  солнцем,
легко бежит вверх по склону и ее тень бежит по траве рядом.
   Ли Энн шумно выдохнула воздух:
   -  Вот  вам,   пожалуйста,   леди   и   джентльмены,   неопровержимое
доказательство: на двух ли, на четырех ли ногах - сука есть сука.
   Бидж, которая гордилась тем, что редко теряет терпение, тем не  менее
рявкнула:
   - Перестань.
   - И не подумаю. Бидж, что ты знаешь о волках?
   - С медицинской точки зрения? - Бидж рассердилась; к ее  собственному
удивлению, частично ее гнев был вызван оскорблением в адрес Гредии.
   - Нет, нет. Тут ты впереди меня на мили. Что ты знаешь об  их  образе
жизни?
   - Достаточно, - ответила Бидж, стараясь выиграть время. -  Они  живут
стаей...
   - Некоторые стаей, некоторые нет. Каролинский красный волк, например,
одиночный хищник. - Ли Энн потрепала Хорвата по шерсти.  -  Взять  этого
малыша - где его стая?
   - Ему гораздо лучше  без  нее.  -  Бидж  инстинктивно  наклонилась  к
волчонку, и тот немедленно прыгнул ей на руки. - В стае сейчас идут бои.
   Ли Энн кивнула:
   - Борьба за доминирование. Это не шутка, знаешь ли.  Некоторые  волки
погибают. Это как раз та причина, по  которой  ты  должна  поощрять  его
агрессивность: иначе он не сможет вернуться в стаю.
   - Конечно. - Бидж постаралась скрыть свое огорчение  при  мысли,  что
Хорвату придется присоединиться к сородичам. - Но он  отстает  в  росте;
потребуется время...
   - Именно времени у тебя и нет. - Ли Энн ткнула в Бидж пальцем.  -  Ты
знаешь, почему они на  самом  деле  рождаются  волками?  Чтобы  поскорее
вырасти. Какого размера он будет в четыре месяца? А в полгода?  В  каком
возрасте  он   станет   подростком   -   таким   же   агрессивным,   как
тинэйджеры-люди? - Ли Энн задумалась. - Только он будет хуже. Те ребята,
с которыми я гуляла в школе, все-таки не имели клыков, хотя  тогда  я  в
этом не была уверена.
   - Ты  ошибаешься.  -  Бидж  постаралась  придать  своему  голосу  всю
возможную твердость. - Он вырастет покладистым - со мной, но агрессивным
по отношению к стае. Вот увидишь. К январю...
   - Покажи-ка мне свои руки. -  Когда  Бидж  не  шевельнулась,  Ли  Энн
устало, но требовательно повторила: - Давай.
   Руки Бидж, загрубелые от домашней работы, были покрыты  царапинами  и
следами укусов. По крайней мере один укус оставил бы шрам, если бы  дело
происходило не на Перекрестке.
   - Это нормально, - настаивала Бидж. - Все щенята играют.
   - Верно. Но взрослые волки сражаются так же, как волчата играют.
   После недолгого молчания Ли Энн продолжила:
   - Щенки возятся и дерутся,  чтобы  научиться  быть  взрослыми.  Держу
пари, ты уже видела, как он сражается за доминирование с твоей кошечкой.
- Дафни спала на кровати. - И теперь Хорват защищает тебя, как будто  ты
его собственность.
   Несмотря на все свое беспокойство, Бидж улыбнулась. Ли  Энн  покачала
головой:
   - Да нет. Все это не так уж безобидно. Мне не хотелось бы, чтобы меня
у двери твоего дома встретил взрослый волк. И подумай, что  будет,  если
Гредия решит, что ты украла у нее сына - она-то уже взрослая волчица.
   Хорват, чувствуя, что что-то не так, заскулил и лизнул ногу Бидж.
   Бидж потрепала его по загривку:
   - У нас все будет хорошо. Знаешь что, Ли Энн, мне ужасно  не  хочется
тебя бросать, но у меня сегодня назначена встреча.
   Ли Энн подняла бровь:
   - Встреча или свидание? Может, вы  со  Стефаном  наконец  нашли  друг
друга?
   - Он теперь первокурсник в Западно-Виргинском. - Бидж  почувствовала,
что у нее горят уши. - Что касается сегодняшнего, то нет,  я  встречаюсь
не с ним. Мм собираемся с Кружкой и грифоном и еще кое с кем.
   Ли Энн покачала головой:
   - Это место так влияет на тебя,  клянусь.  Ты  здесь  всего  три  или
четыре месяца, а секретничаешь так же,  как  Кружка  и  остальные.  Будь
осторожна.
   Бидж накинула на плечи шаль:
   - Это ты будь осторожна. Я же  оставляю  тебя  с  волком.  Я  вернусь
поздно, но обязательно вернусь, обещаю.
   - А если не вернешься, мне следует заключить, что один из  "кое-кого"
весьма привлекателен?
   Бидж подумала, не рассказать ли ей про Эстебана  Протеру,  но  решила
этого не делать.
   - В кладовке есть  мясной  пирог,  а  в  погребе  молоко.  Постарайся
отдохнуть.
   - Постараюсь. - Ли Энн вытащила из рюкзака книжку в мягкой обложке  и
растянулась на кровати. - Я почитаю, пока еще светло. Иди сюда, малыш.
   Хорват с сомнением посмотрел на нее. Ли Энн одной рукой сгребла его в
охапку, прежде чем он понял, что происходит, и втащила на кровать.
   - Ну-ка, дружок, будь хорошей собачкой, и давай подружимся.
   Хорват с недовольным видом улегся рядом, и  Ли  Энн  раскрыла  книгу.
Последнее, что Бидж видела перед уходом. была Ли  Энн,  которая  вопреки
собственным  предостережениям  гладила  волчонка,  и  начавший  колотить
хвостиком по кровати Хорват. Бидж ощутила укол ревности  -  малую  часть
того, что должна была чувствовать Гредия. Может быть. Ли Энн и права.

Aeaaa 8

   Aидж и Кружка вместе дошли до коттеджа  Протеры,  любуясь  восходящей
луной. Страстные, хотя и отдаленные крики  химер  приветствовали  ночное
светило; химеры реагировали на луну так же, как мошки - на лампу.
   Кружка покачал головой:
   - Я никогда раньше их не видел и, скажу  тебе,  не  хотел  бы  видеть
впредь. С меня хватает и моего паршивца попугая.  -  Бидж  засмеялась  и
взяла его под руку. Она мало виделась со своим  дедом  -  отцом  матери,
который был болен хореей Хантингтона; общество Кружки было для нее новым
и приятным переживанием.
   Когда они дошли до дорожки,  ведущей  к  крыльцу  коттеджа,  раздался
тихий звук шагов по траве.
   - Прекрасно встречаться при лунном свете, - сказал грифон.
   Его появление должно было продемонстрировать его изобретательность: в
мире,  где  не  существовало   часов,   встречи   происходили   довольно
беспорядочно.  Все  обычно  старались  приходить  пораньше,   но   редко
случалось, чтобы гости появлялись одновременно.
   Кружка усмехнулся и похлопал грифона по боку:
   - Иногда приятно знать, что за тобой присматривают.
   Бидж тоже улыбнулась, хотя и не была уверена, что все  испытывают  от
этого такое же удовольствие: когти на  передних  лапах  грифона  были  в
крови.
   Грифон поймал ее взгляд:
   - Прошу меня простить. - Он изящно и тщательно облизал каждый коготь,
по-кошачьи согнув лапу. - Я был  тут  по  соседству,  у  меня  оказалось
неоконченное дело.
   - Нет покоя грешным душам, - пробормотал  Кружка.  Грифон  улыбнулся,
насколько это позволял его клюв:
   - Как раз наоборот, теперь есть. Бидж сказала ровным голосом:
   - Надеюсь, тебя не заденут мои слова, но кровь  у  тебя  и  на  клюве
тоже.
   - Спасибо, что ты обратила на  это  мое  внимание.  -  Грифон  слизал
кровь. - Не следует смущать нашего доброго профессора, не правда ли?
   Однако Бидж заметила, что грифон слизал не всю кровь, и  с  интересом
подумала о том, какую цель он при этом преследовал.
   Коттедж очень походил на  все  прочие,  разбросанные  там  и  тут  по
холмам, построенные поколениями  пастухов  и  скитальцев  дома.  Он  был
больше, чем коттедж Бидж, и крыша  его  была  покрыта  шифером.  Снаружи
казалось, что он необычно ярко освещен.
   Кружка нахмурился:
   - Какое безрассудство - он ведь оказывается  прекрасной  мишенью.  Вы
только посмотрите: через окна все так легко увидеть.
   - Не думаю, - ответила  Бидж  задумчиво.  -  Мне  кажется,  он  очень
осторожен. Грифон заглянул в окно:
   - Бидж совершенно права. Лампы расставлены так,  что  слепят  любого,
кто заглянет в  окно.  Разглядеть,  что  происходит  внутри,  трудно,  а
наблюдатели,  должно  быть,  хорошо  ему   заметны,   если   стекла   не
отсвечивают. Как это похоже на  физика,  точнее,  геофизика:  превратить
свет в оружие.
   При их приближении дверь отворилась - то ли Протера  услышал  голоса,
то ли у него была какая-то система  сигнализации;  в  любом  случае  это
производило впечатление. Гости на мгновение были ослеплены, и, пока  все
они беспомощно моргали, Протера вышел им навстречу:
   - Я так рад, что вы смогли прийти. - В его голосе  звучало  искреннее
удовольствие и возбуждение - как у мальчишки на  вечеринке.  Когда  Бидж
снова смогла видеть, она разинула рот от изумления.
   Безупречно уложенные волосы  Протеры  были  зачесаны  назад,  в  ушах
сверкали серьги -  не  маленькие  сережки,  какие  стали  носить  многие
мужчины в университете, а крупные кольца из жемчужин и золотых  шариков.
Протера был одет в элегантную  шелковую  сорочку  и  узорчатое  шелковое
кимоно. Его тщательно выбритые ноги были обуты  в  открытые  темно-синие
туфли без задника. Кружка даже крякнул от удивления.
   Бидж вспомнила, что в университете Протера был известен  как  спонсор
Лямбда-Хаус, коммуны геев, и что его прозвище было Сеньора Эстер.
   Кружка все еще продолжал глазеть на профессора. Грифон, не колеблясь,
любезно произнес:
   - Ты великолепно выглядишь.
   - Спасибо. - Протера жестом пригласил гостей  внутрь.  -  Прошу  вас.
Чувствуйте себя как дома.
   В почти пустой комнате  хватало  места  даже  для  грифона.  Бидж  не
удивилась тому, что коттедж профессора так скудно обставлен:  никому  не
пришло бы в голову пригнать на Перекресток грузовик с  мебелью.  Тем  не
менее помещение оказалось на удивление богато  декорировано:  ярко-синий
шерстяной ковер, полка с маленькими статуэтками - фигурками в изысканных
и смешных позах, множество  тщательно  пером  и  карандашом  выполненных
городских пейзажей. Бидж узнала Венецию, Манхэттен, Париж;  другие  были
ей незнакомы.
   Завершал серию рисунков вид вновь отстроенной гостиницы  Кружки,  как
она видна с одного из окрестных холмов; на  переднем  плане  красовалось
мельничное колесо с отходящими от него приводными ремнями. Один  из  них
вращал колесо с вертелами, другой приводил в действие пилу для  распилки
бревен. Окно комнаты верхнего этажа  было  открыто,  и  в  нем  виднелся
силуэт пожилого человека.
   Кружка долго смотрел на рисунок.
   - Превосходно. Хотел бы я иметь изображение старой  гостиницы,  чтобы
показать вам. Мы не жалели трудов, когда строили ее. Но...  -  Он  пожал
плечами. - Я не считал тогда, что следует  делать  зарисовки  того,  что
другим не полагалось видеть.
   Протера спокойно снял набросок со стены и протянул его Кружке:
   - Может быть, вы захотите иметь этот, хоть на нем и изображена  новая
гостиница?
   Кружка выглядел чрезвычайно довольным.
   - Это очень любезно с  вашей  стороны.  Благодарю,  молодой...  -  Он
смущенно взглянул на одеяние Протеры и неловко пробормотал: - Благодарю.
   - Рад, если  вам  нравится.  Я  замечательно  провел  время  в  вашей
гостинице. Прошу,  садитесь.  -  Он  указал  на  три  кресла  в  углу  и
повернулся к Бидж, взмахнув полами кимоно,  безупречно  элегантный,  как
всегда. - Вам приходилось видеть раньше эти поделки?
   - Нет, и они великолепны. Откуда они у вас?
   - От мясоедов - кажется, их так  здесь  называют.  Женщина  по  имени
Джахнрр помогала мне устроиться здесь. - Бидж обратила внимание  на  его
произношение - имя он выговорил  точно  так  же,  как  сами  мясоеды.  -
Пожалуйста, снимите их  с  полки  и  рассмотрите  как  следует,  пока  я
занимаюсь напитками. - Протера направился в заднюю  комнату,  служившую,
по-видимому, кухней и кладовкой.
   Бидж очень понравились статуэтки: толстый  человечек,  гоняющийся  за
бабочкой; женщина, распевающая, сложив руки на груди и закрыв  глаза,  а
на ее клыке сидит и тоже распевает синеспинка; стоящие рядом, держась за
руки. смущенные юноша и девушка. На фигурках была тончайшая резьба,  так
что даже можно было разглядеть  вышивку  на  одежде;  часто  встречались
глубокие параллельные линии - передающие рисунок на чулках  или  длинный
мех животного. Кружка  и  грифон  не  столько  рассматривали  статуэтки,
сколько наблюдали за реакцией Бидж.
   - Они же выполняют резьбу собственными зубами, - с изумлением сказала
девушка. - Выгрызают, верно?
   - Мне нравится, как ты быстро во всем разбираешься, - сказал Кружка.
   Протера вернулся, неся на подносе три чашки чая и миску,  -  Надеюсь,
это подойдет, сэр, - обратился он к грифону, затем поставил  собственную
чашку рядом с одним из кресел, а миску на полу перед грифоном, не пролив
при этом ни капли.
   - Прекрасно, - ответил грифон, глотнув чаю. Когда он  поднял  голову.
Протеры рядом не оказалось. - Боже мой, как же  неслышно  он  может  при
желании передвигаться.
   - Особенно в туфельках, - пробормотала Бидж. В туфельках без задника.
Сама Бидж в такой обуви  всегда  передвигалась,  как  на  ходулях  поуго
<Ходули поуго - популярная детская игрушка: палка с двумя  подножками  и
пружиной для подскакивания.>.
   Протера вернулся, неся  бутылку  коньяка,  рюмки,  чашку  и  столовую
ложку. Чашку и ложку он поместил перед грифоном.
   - Мне  очень  жаль,  что  я  не  могу  лучше  сервировать  стол.  Это
подойдет?
   -  Великолепно.  -  Грифон  налил  в  чашку  щедрую  порцию  коньяка,
зачерпнул его ложкой и ловко влил себе в клюв. - Благодарю за заботу.
   - Вы же гость, - ответил ему Протера. Кружка и Бидж тоже  отхлебывали
коньяк. Напиток показался Бидж  чересчур  крепким,  но  она  сочла,  что
вместе с чаем он очень хорош. Протера принес с кухни блюдо плюшек.
   - Могу я предложить вам что-нибудь более существенное?
   Грифон повернулся так, чтобы свет упал на кровь у него на клюве.
   Протера протянул ему плюшку и добавил:
   - Позвольте предложить вам салфетки. - Грифон  молча  стер  кровь,  а
Протера отвернулся, совершенно  не  смущенный.  -  А  теперь,  -  сказал
Протера, непринужденно откидываясь в кресле, -  я  хочу  предложить  вам
тему для обсуждения.
   - Какую же? - спросил Кружка.
   Протера сложил вместе кончики безупречно наманикюренных пальцев:
   - У меня имеется теория о природе Перекрестка. Если кто-либо  из  вас
располагает фактами, которые оказались бы  противоречащими  ей,  я  буду
признателен, если вы их мне сообщите. - Он поднес к губам чашку с  чаем,
потом рюмку с коньяком. - Если же кому-нибудь придет в голову, как можно
проверить теорию на практике,  я  буду  просто  счастлив.  -  В  чем  же
заключается  твоя  теория?  -  резко  спросил  грифон.  Бидж  про   себя
улыбнулась,  видя  его  недовольство:  грифон  всегда  предпочитал  быть
лектором, а не слушателем.
   - Э-э... Вы согласитесь, я думаю, что Перекресток не похож на  другие
миры? - Трое гостей кивнули.  -  Да  это  же  очевидно,  не  правда  ли?
Перекресток ведет себя не так, как мир, в котором Бидж, мистер Кружка  и
я выросли.
   Поскольку, согласно  известным  нам  законам  физики,  в  любом  мире
следствия одинаковых причин  сходны,  можно  заключить,  что  существует
сила, позволяющая Перекрестку  сообщаться  с  другими  мирами  и  дающая
возможность существовать некоторым необычным  видам.  -  Протера  кивнул
грифону.
   Тот задумчиво грыз коготь.
   - И как многое ты можешь нам сказать об этой силе?
   - Что она собой представляет,  я  не  знаю.  -  Протера  улыбнулся  и
подмигнул, как будто это была остроумная шутка. -  Но  я  могу  показать
вам, на что она похожа. - С ловкостью фокусника он извлек из-под  своего
кресла металлический брусок, кусок картона и бутылочку с каким-то темным
порошком. Положив брусок на  пол,  он  накрыл  его  картоном.  -  Теперь
смотрите.
   Протера открыл бутылочку и высыпал ее содержимое на картон. Бидж  его
действия были знакомы, и она всегда очень любила смотреть на этот опыт.
   - Как же давно я это видел, - пробормотал Кружка. Грифон  зачарованно
наблюдал за происходящим.
   - Потрясающе.  Это  действует  электромагнитное  поле,  а  порошок  -
железные опилки. Я прав?
   - Сплав железа  с  никелем.  От  всей  души  надеюсь,  что  тот,  кто
измельчал его, носил маску-фильтр... Но, знаете ли, я никак  не  ожидал,
что вы поймете, в чем туг дело.
   - Я довольно начитан, -  сухо  ответил  грифон.  Склонив  голову,  он
принялся внимательно рассматривать образовавшийся  на  картоне  узор.  -
Однако я никогда не видел этого собственными глазами.
   Протера слегка поклонился:
   - Для меня честь оказаться первым, кто показал вам  такой  опыт.  Вы,
таким   образом,   наблюдаете   действие   поля,   которое   ориентирует
расположение частиц. Если металлические опилки  пробудут  Под  действием
поля какое-то время, они намагнитятся сами. - Протера повернулся к Бидж:
- Вы, наверное, знакомы со всем этим еще по школе.
   - Да, я несколько раз видела такой опыт, - кивнула она. -  Он  всегда
казался мне чем-то немножко волшебным.
   Протера улыбнулся и поднял бровь:
   - Мне тоже. Мне так кажется до сих пор.
   - А зачем вы привезли все эти приспособления с собой?
   Кружка покачал головой:
   - Юная леди, сразу видно, что ты практик, а не исследователь.
   - Практика вещь незаменимая,  -  немедленно  откликнулся  Протера.  -
Ничто так быстро не отсеивает гипотезы: ведь  поле  исследований  должно
быть широким и достаточно неопределенным.
   - Вы говорите совсем как Фиона.
   - Кто? Ах, конечно, - Фиона  Беннон.  -  Протера  выглядел  несколько
смущенным. - Надеюсь, вы не сочтете, что я клевещу на вашу подругу, если
я замечу, что ее манера одеваться слегка, самую  малость,  эксцентрична.
Кружка ухмыльнулся. Грифон спокойно произнес:
   - Боюсь, что тонкости человеческой моды выше моего понимания.
   Бидж кинула взгляд на кимоно Эстебана и тактично ответила:
   - Фионе недостает вашего вкуса и умеренности.  Протера  поклонился  и
улыбнулся в ответ на комплимент:
   - В ее возрасте мне их  тоже  недоставало.  -  Он  изящным  движением
расправил свое одеяние.
   Кружка вновь сосредоточился  на  железных  опилках,  проведя  пальцем
вдоль образовавшихся линий.
   - Выглядит точно так же, как на картинке в учебнике.
   -  Так  и  должно  быть.  Электромагнитные  силы  проявляются  всегда
одинаково. Меняются только  интенсивность  поля  и  положение  отдельных
частиц. Это должно быть справедливо, как мне кажется,  для  всех  миров.
Грифон коснулся лапой группы металлических крупиц. Они  прилипли  к  его
когтю, потом осыпались с него, снова образовав тот же узор.
   - Так бывает всегда?
   - При наличии магнита - всегда.
   - А если теперь поместить их в другое поле?
   - По крайней мере сначала частицы будут ориентированы  в  новом  поле
так же, как они были в прежнем: их собственная  полярность  заставит  их
расположиться вдоль силовых линий соответствующим образом.
   Протера поднял картон и встряхнул его. Четкий рисунок смазался, потом
исчез  совсем.  Физик  снова  положил  лист  на  магнит,  развернув  его
перпендикулярно прежнему положению.
   - Тот же рисунок, - объяснил он, - но иной  ориентации.  Если  менять
положение магнита  достаточно  часто,  от  исходного  эффекта  мало  что
останется.
   - Ты утверждаешь, что Перекресток отличается от других мест, - сказал
грифон скептически, - потому что у него иные электромагнитные свойства?
   Протера помотал головой так  энергично,  что  его  серьги  зазвенели.
Вернув их в  должное  положение  пальцем  с  безупречным  маникюром,  он
ответил:
   - Во-первых, я только предполагаю, а не утверждаю. Во-вторых, как мне
кажется, свойства Перекрестка похожи на свойства  поля,  но  я  не  могу
сказать, какова природа этого поля.
   - Ну так что? - Кружка явно не был  удовлетворен  объяснением.  -  Вы
продемонстрировали нам узор силовых линий;  вы,  по-видимому,  считаете,
что для Перекрестка  характерен  какой-то  особый,  специфический  узор.
Какова цель всех этих рассуждении?
   Протера одобрительно улыбнулся, как будто Кружка попал в самую точку;
   - Рассуждения имели бы смысл,  если  бы  железные  опилки  показывали
влияние поля Перекрестка. Но  ведь  состояние  здоровья  животных  здесь
сильно отличается - не так ли, доктор Воган?
   Бидж сочла, что столь формальное обращение, как "доктор Воган", никак
не сочетается с желанием Протеры, чтобы она называла его Эстебаном.
   - Чрезвычайно сильно. Протера отставил свою чашку;
   - В этом-то и дело. В различных  полях  возникают  различные  условия
жизни. Это чрезвычайно важно. - Он замолк, давая  им  возможность  самим
понять, что из этого следует.
   Грифон был первым, кто догадался.
   - Поэтому свойства видов, населяющих Перекресток,  могут  чрезвычайно
редко встречаться в других местах. Протера развел руками:
   - Эти свойства могут вообще нигде больше не существовать.  Даже  сами
виды могут оказаться нежизнеспособными вне Перекрестка.
   - Но доктор Бодрэ... - с запинкой выговорила Бидж.
   - Люсилла Бодрэ. - Протера бросил на Бидж искоса острый взгляд. -  Вы
с ней сотрудничали?
   - На самом деле я  разговаривала  с  ней  всего  один  раз.  Она  мне
сказала... - Бидж закусила губу, вспомнив, как  Люсилла  Бодрэ  сообщила
ей, что пребывание на  Перекрестке  излечивает  врожденные  заболевания,
даже смертельные. - Она рассказала мне о своих исследованиях  в  области
аллергии.
   -  Она  проводила  исследования  на  раненой  кошке-цветочнице.  Она,
наверное,  говорила  вам,  что  перхоть  животного  не  вызывает  у  нее
аллергического насморка?
   - Да. - Бидж очень хорошо помнила тот день. Доктор Бодрэ тогда,  сама
не подозревая об этом, была источником откровения: хорея Хантингтона  не
убьет Бидж. - Она объяснила мне, что некоторые наследственные и вирусные
заболевания излечиваются на Перекрестке.
   - Именно. - Протера  поднял  палец,  чтобы  привлечь  внимание  своих
гостей к этому важному обстоятельству. - Однако,  будучи  врачом,  а  не
физиком,  она  не  отдавала  себе  отчета  в  том,  что   эффект   носит
географический, а не физиологический характер.
   Последовало  молчание:  собравшиеся  старались  понята  все  значение
сказанного Протерой.
   - Хрис, - неожиданно с тоской произнес Кружка.
   - По правде говоря. - ответил Протера серьезно, - я предполагаю, что,
если бы он вернулся домой,  у  него  очень  скоро  появились  бы  те  же
симптомы, что и раньше, - болезнь Альцгеймера и все прочее.  Конечно,  -
продолжал он, -  это  всего  лишь  умозаключение,  а  не  подтвержденный
экспериментально факт. Это не тот случай, когда можно ставить опыты.
   - Конечно, нет, - подтвердил грифон, а Кружка добавил:
   - Я никогда не допустил бы этого.
   - Да. Что ж, если ни у кого нет никаких соображений, как  можно  было
бы проверить эффект поля Перекрестка, мне кажется, наша сегодняшняя тема
исчерпана.
   - На один раз вполне достаточно. - Кружка поднялся. - Я не  хотел  бы
показаться  невежливым,  молодой...  э-э...  профессор,  но  мне   нужно
вернуться к себе в гостиницу. - Он протянул руку Бидж.
   Она покачала головой:
   - Я еще немного  задержусь:  я  должна  передать  профессору  Протере
записи своих наблюдений.
   - Эстебану, - поправил он ее, смеясь.
   - Постараюсь не забывать, - ответила Бидж с некоторым сомнением. -  Я
прекрасно доберусь и одна, - заверила она Кружку.
   - Тогда мы, пожалуй, пойдем, - заключил трактирщик. Бидж наблюдала за
хозяином: он явно заметил это "мы".
   Грифон поднялся. Кружка поклонился Протере:
   - Спасибо за угощение и особое спасибо за рисунок. Вы превосходно нас
приняли, как и следовало ожидать. Протера с улыбкой тоже поклонился:
   - За мной долг по отношению к Перекрестку. Я бывал его  гостем  много
раз.
   Когда Кружка и грифон ушли, Протера еще  некоторое  время  смотрел  в
окно им вслед.
   - Я дал им пищу для размышлений, верно?
   - И мне тоже. - Бидж протянула ему свою тетрадь  с  записями.  -  Мне
хотелось бы еще кое-что с вами обсудить.
   - Буду только рад. - Протера принес чайник со свежезаваренным чаем. -
И что же, - спросил он с любопытством, но без всякой настороженности,  -
вы обо мне думаете?
   Бидж задумалась и долго молчала.
   - Неужели ответ будет таким неблагоприятным? - сказал он  наконец.  -
Доктор Воган, если бы я предполагал, что вам будет неловко  отвечать,  я
не стал бы спрашивать.
   - Ох, нет. - Благодаря его непониманию она нашла нужные слова.  -  На
самом деле я вас очень высоко ценю. Думая же о своей собственной  жизни,
- она запнулась,  -  я  не  могу  не  чувствовать  по  отношению  к  вам
восхищения.
   Протера с улыбкой подал ей чашку чая. Взяв ее у него, Бидж выпалила:
   - Доктор Протера, почему в любви всегда все так запутано?
   - Ну, мне кажется, ответ очевиден. - Он помешал свой чай. -  Женщины,
которые ищут любви, находят мужчин, которым  нужен  лишь  секс.  Женщины
чаще всего стремятся к приправленной сексом любви, мужчины - к  сексу  с
любовными добавками. Наш вид ведет  себя  довольно  глупо.  Когда-нибудь
изучение половых различий прояснит вопрос. А пока мы ссоримся, плачем  и
пишем стихи.
   Грифоны, - добавил он, - сражаются друг с другом, никогда не  плачут,
а стихи только читают. Если бы можно было представить себе вид, основным
занятием которого является отрицание,  участь  грифонов  заслуживала  бы
сожаления. Однако я  скорее  склонен  считать,  что  отрицание  является
привилегией лишь одного из полов. - И со многими грифонами  вы  знакомы?
Протера в задумчивости нахмурил брови.
   - Более или менее близко  только  с  одним.  Я,  правда,  встречал  и
других, когда устанавливал в горах сейсмические  датчики.  Это,  правда,
оказалось  совсем  бесполезным:   природа   Перекрестка   оказывает   на
землетрясения умиротворяющий эффект... Но скажите, Бидж, приходилось  ли
вам встречать грифонов-самок?
   Ответ на этот вопрос представлялся Бидж очевидным.
   - Но... - Она пожала плечами. - Думаю, что да. Да, я уверена.
   Протера улыбнулся:
   - Когда кто-то говорит "да" два раза и добавляет, что  уверен,  часто
оказывается, что  уверенность  на  самом  деле  отсутствует.  Почему  вы
считаете, что встреченный вами грифон был самкой?
   - Он был меньше и имел более высокий голос... - Бидж умолкла,  глядя,
как Протера поправляет свое кимоно - гораздо более  роскошное,  подумала
она с завистью, чем какой-нибудь из  ее  домашних  нарядов.  -  Впрочем,
верно: я заметила только косвенные признаки пола.
   - Так что вы на самом деле не обследовали его?
   - Никто не рискнет осматривать незнакомого грифона, -  ответила  Бидж
несколько наставительно, - без его на то  согласия.  Во  всяком  случае,
более одного раза. Но если среди них нет самок, - добавила она  тихо,  -
то как же, по-вашему, они размножаются?
   - Ну... Во-первых, они делают  это  чрезвычайно  скрытно  -  как  мне
известно по наблюдениям. Во-вторых, они очень  этого  стыдятся  -  такой
вывод я сделал по некоторым их высказываниям.
   Протера посмотрел на Бидж блестящими, как у Старого Морехода  <Старый
Мореход - герой поэмы С. Т. Кольриджа "Сказание  о  Старом  Мореходе".>,
глазами:
   - И я подозреваю, хоть и не  могу  доказать,  каков  механизм  этого.
Возможно, я сейчас единственный  человек  на  Перекрестке,  кто  мог  бы
догадаться, хоть мне это и не льстит.
   Бидж предпочла сменить тему:
   - Как случилось, что вы оказались таким превосходным фехтовальщиком?
   - Когда я был молод, - ответил он с готовностью, - я учился  в  Лиме.
Мои привычки не привлекли бы к себе особого внимания  в  Рио,  но  в.тех
краях я был... исключением. Мне дважды ломали нос, один раз - ребро.
   Его тон изменился. Бидж было ясно, что следующее признание далось ему
нелегко, как бы ни старался он это скрыть.
   - У меня был замечательный дядюшка - фермер, который всю  свою  жизнь
воевал с соседями. Он учил меня:  всегда  нужно  узнавать  войну,  когда
сталкиваешься с нею. Так вот, в Лиме  я  понял:  это  война.  Я  занялся
фехтованием в колледже, дополнительно стал изучать боевые  искусства,  а
боксу меня обучил приятель-кубинец, почти профессионал.
   Когда на меня снова напали, - закончил Протера холодно, не  глядя  на
Бидж, - двое моих  противников  получили  сотрясение  мозга  и  переломы
костей носа, а один из них остался  хромым  на  всю  жизнь.  Триумф,  не
правда ли?
   Бидж молча смотрела на него. Сейчас  Протера  казался  очень  юным  и
очень несчастным.
   - Я смотрел, как они лежат на камнях, - сказал он без всякой  попытки
притвориться бесчувственным, - один сжимал искалеченное  колено,  другой
плакал, - и понял, что никогда больше не буду участвовать в драке. Я  не
прекратил тренировок - но теперь уже не только как  боец,  но  в  первую
очередь как дипломат, мастер стратегии,  исследователь  и  шпион.  Я  не
добился бы и половины успеха, если бы не память о  той  ночи.  Два  года
назад одна женщина спросила, что заставляет меня быть столь осторожным с
публикацией результатов исследований. Я подумал тогда, хоть и не  сказал
ей, - что это тоже следствие той  драки,  воспоминание  о  пьяном  юнце,
ползущем по булыжникам мостовой,  ничего  не  видя  от  заливающей  лицо
крови.
   - Может быть, урок пошел им на пользу, - сказала Бидж.
   Протера поднял брови:
   - Может быть. намек дал бы тот же результат, что и сломанная  носовая
перегородка.
   - А знаете вы, почему так хорошо находите общий язык  с  грифоном?  -
спросила Бидж.
   - Потому что мы оба - цивилизованные существа.
   - Вовсе нет. Потому что вы  оба  ясно  понимаете,  что  представляете
собой, и предпочли бы быть кем-то другим.  Последовало  молчание.  Затем
Протера холодно произнес:
   - Если вы имеете в  виду  мою  манеру  одеваться,  нетрудно  было  бы
понять...
   - Нет, нет! - воскликнула Бидж, почувствовала,  что  говорит  слишком
громко, и понизила голос. - Я хочу сказать, что каждый из вас -  воин  и
каждый предпочел бы быть мирным существом. Но ведь вам  всегда  придется
быть бойцами, не правда ли? Потому что кто-то же должен быть.
   Протера ничего не ответил. Он поднялся и подошел к выходящему  на  юг
окну. Бидж представила себе,  куда  направлен  его  взгляд:  через  реку
Летьен, через степи, мимо каньона грифонов к Анавалону - где Моргана уже
однажды собирала армию и где она могла  собрать  ее  вновь.  Наконец  он
сказал нетвердым голосом:
   - Это цена, которую приходится платить за совершенство в  чем-то,  не
так ли? Люди нуждаются в твоей помощи, даже если это неприятно.
   Бидж в душе упрекала себя за сказанное. Но Протера переменил тему:
   - Вы заговорили о любви, и, как я  понял,  что-то  связанное  с  этим
осложняет вам жизнь.
   Бидж еще раз пожалела о том, что не промолчала.
   - Можно, пожалуй,  сказать,  что  я  хотела  бы,  чтобы  мне  удалось
влюбиться в кого-то подходящего.
   - Отсюда можно сделать вывод, что в настоящий момент  вы  влюблены  в
кого-то неподходящего. На  Перекрестке  это  понятие  имеет  чрезвычайно
широкое значение. Постарайтесь не забывать,  что  здесь  это  не  вопрос
продолжения рода и даже не вопрос принадлежности  к  одному  и  тому  же
виду.
   Последние его слова поразили Бидж.
   - Вы хотите сказать...
   - Я хочу сказать, что Медина выглядит как плод союза человека и  козы
- очень привлекательной козы и привлекательного  человека,  но  все  же.
Грифон - наполовину орел, наполовину лев. Вы никогда не  задумывались  о
том, как такое стало возможно?
   - Я  просто  приняла  это  как  данность,  -  признала  Бидж.  -  Мои
умозаключения не отличались глубиной.
   - Нет, нет. Вы  просто  практик,  не  склонный  к  исследовательскому
мышлению. Я же говорю о том,  что  поле,  существующее  на  Перекрестке,
какова бы ни была его природа,  очень  снисходительно  к  животным.  Оно
позволяет  видам  скрещиваться  между  собой,  оно  предохраняет  их  от
генетических  дефектов,  неврологических  и  вирусных   заболеваний:   в
пределах Перекрестка все это так.
   Бидж  глубоко  задумалась,  пытаясь  представить  себе  происхождение
кентавров, фавнов, людей-оленей вроде Руди и Бемби.
   - Но такое никогда не случается нигде, кроме Перекрестка. Ой...
   - Вы очень восприимчивы.
   - Не хотелось бы мне быть восприимчивой. Из ваших слов  следует,  что
все эти виды нежизнеспособны в любом другом месте.
   - В целом это так, хотя и зависит от конкретного мира, в котором  они
окажутся. Несколько поколений, и все... - Он развел руками.  -  Их  дети
окажутся уродами или родятся мертвыми, и вид вымрет.
   - Не существует ли пути выяснить, так ли это?
   - Не знаю. - Протера снова показался Бидж очень  юным.  -  Мне  очень
хотелось бы ошибиться. Но я много думал на эту тему и боюсь, что я прав.
Они сидели в тишине, прислушиваясь к дальним  крикам  химер.  Бидж  тоже
думала, что Протера не ошибается.

Глава 9

   Прошло три дня. Ли Энн вернулась к  себе,  и  Бидж  провела  полночи,
разбирая при свете свечи ее записи по занятиям с кентаврами, решив,  что
отоспится утром.
   Но ее разбудил яркий свет. Она  открыла  глаза  и  тут  же  принялась
вытирать их: глаза начали слезиться от ослепительного сияния  за  окном.
Хорват осторожно  выглянул  за  дверь,  принюхался  и  радостно  замахал
хвостом. Дафни  же  брезгливо  отряхнула  лапы,  фыркнула  и  отказалась
покидать комнату.
   Кендрик в Виргинии располагается на высоте около 900 метров, на плато
в Голубых горах, и  когда  Бидж  еще  только  поступила  в  колледж,  ее
завораживали прогнозы погоды:
   "Дождь, возможен снег на больших высотах".  После  нескольких  зимних
сюрпризов Бидж поняла, что именно на больших  высотах  она  и  живет,  в
результате чего приобрела сапоги для снега. За месяцы  жизни  на  холмах
Перекрестка мысль о том, что она снова живет на больших высотах,  ее  не
посещала.
   То, что увидела она сейчас,  у  жителей  района  Великих  Озер  носит
название "снег под влиянием озера": когда влажный воздух  смешивается  с
холодным, конденсация паров приводит к возникновению огромных  снежинок,
сливающихся друг с другом, так что земли достигают мохнатые  белые  мухи
размером с шершня.
   Бидж посмотрела на низкие облака, быстро летящие над склонами  холмов
на север серо-белой  вереницей,  издала  радостный  вопль  и  захлопнула
дверь. Через полминуты она вылетела наружу в джинсах,  сапогах,  куртке,
теплой шапочке и перчатках. Хорват с сомнением последовал за ней, но тут
же, начал возбужденно прыгать, с лаем ловя снежинки.
   Снег все еще падал, но, достигнув земли, тут же  начинал  таять.  Вся
речная долина была бела, и лишь вертикальные стволы деревьев чернели под
грузом влажного снега, покрывшего ветви и листья.  Большинство  деревьев
низко склонилось под тяжестью снега; Бидж увидела несколько  обломленных
сучьев. Девушка выдохнула длинную струю пара и, смеясь,  стала  гоняться
за Хорватом, который проваливался в сугробы по самые плечи и  выскакивал
из них, делая высокие прыжки.
   - Хелло! - окликнул Бидж голос от подножия холма. Фигура  в  пестром,
как радуга, плаще, розовом  тэм-о-шентере  <Тэм-о-шентер  -  шотландский
берет (шерстяной, с узким околышем и  широким  круглым  плоским  верхом,
украшенный помпоном, кисточкой или пером).>. высоких  черных  сапогах  с
серебряными  пряжками  и  черных  джинсах  с  разноцветными   заплатками
целеустремленно преодолевала крутой склон. - У тебя все в порядке?
   Бидж схватилась было за ловилку на  поясе,  потом  убрала  руку.  Это
могла быть только Фиона.
   Так оно и оказалось. Она пробежала последние несколько футов,  тяжело
дыша, но запыхавшись явно меньше, чем запыхалась бы на ее месте Бидж.
   - Надеюсь, мне удастся выпросить у тебя завтрак.
   - Конечно. - Бидж махнула рукой в сторону белых  полотнищ,  окутавших
склоны гор, о которые разбивались самые насыщенные влагой облака.  -  Ты
только посмотри! - Бидж запустила в сторону Фионы снежком. -  Разве  это
не поразительно!
   Фиона сделала шаг в сторону, с легкостью уклонившись от снежка.
   - Всегда рада услужить.
   Странная реакция на снежок...
   Бидж кинула снежком в Хорвата, который высоко подпрыгнул,  чтобы  его
поймать, а потом стал изумленно озираться, когда ком снега рассыпался  у
него в зубах.
   - Ты знала, что будет снег?
   Фиона поправила берет и старательно слепила снежок.
   - Нет, хотя и была уверена, что этим кончится.
   - Каким образом? Ты умеешь предсказывать погоду по виду неба? -  Бидж
бросила в Фиону еще два снежка, и снова та легко уклонилась.
   Фиона сморщила нос;
   - Ну, на Перекрестке это было бы трудно сделать, верно ведь?  Я  хочу
сказать - любое влияние соседнего мира...  ветер,  дующий  вдоль  дорог,
может все переменить. Так что я не думаю, что погода  здесь  ведет  себя
как обычно. - Она перебросила снежок из руки в руку, прикидывая его вес.
- Нет, я не предсказала снег. - Тогда как ты могла знать... - Бидж вдруг
поняла, как могла Фиона знать, и замерла на месте. - Не может быть!
   Фиона наклонилась, прицелилась и метнула снежок. Он угодил Бидж прямо
в лицо.
   - А вот и может.
   Бидж вытерла щеки, почти не замечая, что делает.
   - Как это тебе удалось?
   - Я была права. - Фиона повалилась в сугроб, раскинув руки. - Я  была
права насчет границ Перекрестка, где  пересекаются  Странные  Пути.  Там
сколько хочешь энергии, только бери.
   Хорват прыгал вокруг Бидж, и она рассеянно потрепала его по боку.
   - Но... - Бидж искала правильные слова. - Что ты употребила -  слово,
действие, жест?.. Откуда ты знала, что нужно?..
   - А я и  не  знала.  Я  перепробовала  множество  всего  -  заговоры,
заклинания, ритуальную магию на крови... - Фиона бросила взгляд на ножны
у пояса. - Поверь, тебе не очень-то будет  приятно  узнать,  что  еще  я
пробовала.
   - И что сработало?
   Фиона улыбнулась, и на  ее  разрумянившихся  щеках,  по  цвету  почти
сравнявшихся с рыжими волосами, появились ямочки.
   - Тебе вряд ли понравится. - Она  вытащила  из  кармана  замызганный,
пропитанный настоями трав лоскут, сгребла снег в кучу, ударила  по  куче
лоскутом и речитативом затянула:
   Я ударяю платком по камню. Именем дьявола, шторм,  свирепей.  Стихия,
ярись, не уймись ни на каплю, Злобствуй, покорная воле моей.
   Фиона  сунула  лоскут  обратно  в  карман   и   увлеченно   принялась
рассказывать:
   - Только ударить нужно действительно по камню. Я нашла это заклятье у
Даллиела в "Темных суевериях Шотландии". Книга на самом деле  совсем  не
древняя, она вышла в 1830 году. Я  только  постаралась  произносить  все
слова, хоть во мне и нет крови горцев, с  шотландским  выговором,  чтобы
сохранить нужный ритм. И, знаешь ли, не думаю, что тут важно  упоминание
дьявола. Мне кажется, это  уже  позднейшая  рационализация,  изобретение
христиан, чтобы связать силу  Странных  Путей  с  чем-то,  что  было  им
понятно. Но я не стала ничего менять - это было бы рискованно. И  еще  я
полила лоскут экстрактом мака целандинного - он иногда  упоминается  как
употреблявшийся при наведении чар. А еще я привязала  к  лоскуту  нитку,
завязала на ней три узла,  а  потом  развязала  их  -  это  тоже  способ
вызывать ветер. И я добавила некоторые фессалийские амулеты...
   Она снизу вверх взглянула на Бидж, все еще стоя на коленях.  Ее  щеки
были мокры - и не от снега.
   - Оно работает, - прошептала Фиона. - Я стану ведьмой.
   Бидж  промолчала,  и  Фиона,  поднявшись   на   ноги,   снова   стала
рассказывать:
   - Я начала с заклинания погоды, потому что решила: при всех различных
воздушных течениях вдоль Странных Путей это должно быть легко. Наверное,
поэтому-то погодных заклинаний так много и о них так часто говорится и в
"Буре" Шекспира, и в "Одиссее".
   - Тебе нужно поговорить об этом с грифоном,  -  сказала  Бидж,  чтобы
узнать,  знакома  ли  с  ним  Фиона.  Самоуверенность  Фионы   несколько
поблекла.
   - Он заставляет меня нервничать.
   - Это хорошо.
   Солнечный луч прорвался сквозь облака и заставил снег засверкать.  Он
был так ярок, что у Бидж заслезились глаза.
   - И как долго это продлится?
   - Не особенно долго, надеюсь. В той книге есть указания, как  сделать
заклинание более стойким, но я не уверена, что это сработает. - Фиона  с
увлечением продолжала: - Надо будет это попробовать в следующий раз.
   Бидж посмотрела на холмы, потом перевела взгляд на речную долину.
   - Я не так уж уверена, что следующий раз  состоится,  -  сказала  она
медленно. Фиона была поражена.
   - Но это же так важно!
   Бидж показала на тающий снег, на капли, падающие с крыши:
   - Сколько времени понадобится, чтобы это все оказалось в реке?
   - Подумаешь! - беззаботно  откликнулась  Фиона.  -  Какое  это  имеет
значение!  Этот  снегопад  слишком  локализован,  чтобы  сильно  поднять
уровень такой большой реки. Вот если  бы  точно  на  пути  туч  оказался
небольшой горный поток...
   Глаза Бидж широко раскрылись, и она схватила Фиону за руку:
   - Ты знаешь, где живут кошки-цветочницы?
   - Только где живет твоя киска.  -  Фиона  показала  на  дверь,  из-за
которой Дафни лапой осторожно трогала снег. - Ты можешь сразу же поехать
со мной? Мне понадобится помощь.

***

   На то, чтобы запереть Хорвата в доме, ушло  всего  несколько  секунд;
путешествие вниз  с  холма  по  тропе,  покрытой  толстым  слоем  снега,
потребовало гораздо больше времени. Когда они выехали на главную дорогу,
снег осел уже так, что  из  него  показались  мокрые  верхушки  валунов.
Грузовик подпрыгивал на неровностях. Фиона, крепко  вцепившись  в  ручку
дверцы, с опасением смотрела вперед.
   - Можно ли так мчаться, не имея карты?
   - Не беспокойся. Я знаю дорогу. - На самом деле Бидж тайком заглянула
в Книгу Странных Путей, пока запирала Хорвата в доме. К тому  же  скорее
всего им и не понадобится пользоваться картой. Бидж отчаянно  надеялась,
что хорошо помнит, как добраться в долину.
   Еще четыре мили, и дорога совсем очистилась от снега, а в канавах  по
сторонам появились первые угрожающие потоки талых вод.
   Через пять минут они оказались у поворота. Холмы с обеих сторон стали
круче. Бидж и Фиона молча смотрели на  ручьи,  бегущие  по  склонам,  на
снежные глыбы, то запруживающие их, то уносимые талыми  водами  вниз.  В
таком небольшом масштабе это было даже красиво.
   Бидж свернула налево по узкой колее, ведущей в долину. Грузовик начал
буксовать, и Бидж рискнула свернуть на обочину, где колеса по самую  ось
погрузились в воду вновь  образовавшегося  потока.  В  конце  концов  ей
пришлось выключить двигатель и поставить машину на тормоз.
   Фиона взглянула вверх на похожую на каньон долину:
   - Нам придется идти туда пешком?
   - Нам придется бежать, - ответила Бидж, доставая из-под сиденья моток
веревки.
   Крутые утесы с текущими по ним кое-где ручейками  выглядели  так  же,
как когда Бидж видела их  раньше,  -  отвесными  и  неприступными.  Сама
долина вся еще была покрыта снегом: те же скальные стены,  что  защищали
кошек-цветочниц от Великих, заслоняли долину от солнечных лучей.
   Но Ленточный водопад стал вдвое шире обычного.
   Фиона пробиралась между округлыми сугробами, в  которые  превратились
полностью покрытые снегом кусты.
   - Наверное, они отсюда уже ушли.
   -  Да  нет,  они  здесь.  Просто   они   здорово   умеют   прятаться.
Кошки-цветочницы ведь очень смышленые.
   - Разве белой кошке нужно быть смышленой, чтобы оказаться  незаметной
на снегу?
   - Это все не важно. Главное - как нам их найти. -  Бидж  закашлялась.
Спугнутая ею синеспинка с чириканьем вылетела из куста и  синей  молнией
мелькнула между сугробами. Немедленно из-под снега высунулась лапа, чуть
не  ухватив  еле  успевшую  увернуться  птичку.  Лапа  тут  же  исчезла,
разровняв за собой снег, как будто ее и не было.
   Фиона вдруг просияла, сорвала с головы берет и кинула его на снег как
фрисби <Фрисби - пластиковый диск ("летающая тарелка"),  который  игроки
бросают друг другу.>. Тут же из снега высунулась лапа, и Фиона  кинулась
на добычу, ничком растянувшись на мокром снегу.
   - Помоги мне его привязать.
   Бидж  накинула  на  шею  животному  самодельный  ошейник  -  неуклюже
завязанную  петлю,  которая  вызвала  бы  со  стороны  Конфетки   только
презрительную усмешку. - и тоже подбросила в воздух  шапочку.  Из  куста
появилась еще одна лапа и вцепилась в нее. Бидж тут же накинула петлю  и
на эту кошку-цветочницу.
   Через двадцать минут девушки были мокры до нитки и тяжело дышали;  им
удалось поймать и  привязать  тридцать  двух  животных.  Кошки  отчаянно
дергали веревку и мяукали.
   - Сколько их здесь всего? - спросила Фиона.
   - Понятия не имею. Но наверняка больше, чем мы нашли. - Бидж не сразу
осознала, что кричит, чтобы быть услышанной. Она дернула Фиону за  рукав
и показала на долину. Ленточный водопад был раза  в  четыре  полноводнее
обычного и разбухал на глазах.
   Ноги Бидж ощутили холод. Она взглянула вниз и только теперь заметила,
что уровень озера у подножия водопада поднялся фута на два и вода залила
всю долину; волны перехлестывали через верх ее сапог. - Нужно выбираться
отсюда, - прокричала Фиона. Бидж поняла ее только по движению  губ.  Она
кивнула и отвязала веревку от куста.
   Сначала  кошки-цветочницы  сопротивлялись  и  тянули  каждая  в  свою
сторону, но шум водопада позади стал уже  напоминать  гром,  и  животные
сгрудились вокруг Бидж, подталкивая ее вперед. Фиона рыскала вокруг, как
пастушья собака, направляя их к дороге и к спасению.
   Она подбежала к Бидж и, ловя воздух ртом, жизнерадостно прокричала:
   - Вот видишь! У нас все получается! Мы выведем их отсюда, отпустим, и
все у них будет хорошо!
   Бидж подняла глаза. На вершинах скал были видны человеческие силуэты.
Наблюдатели, не боясь головокружения от высоты,  наклонились  над  самым
краем утеса. Бидж показалось, что все они необычно худые.
   - Не обязательно, - ответила она Фионе.
   В обычных условиях по тропе, ведущей из долины, грузовик  вполне  мог
проехать. Сейчас же половина дороги была  скрыта  под  бурлящим  потоком
воды, другая же половина стала  предательски  скользкой.  Бидж,  которую
тянули кошки-цветочницы, поскользнулась на краю потока, и течение  почти
повалило ее.
   Фиона, упав на колени на твердой  почве,  ухватила  ее  за  воротник,
одновременно другой рукой вцепившись в веревку. Бидж отчаянно брыкалась,
пока наконец ее ноги не нащупали дно, и поспешно выбралась из воды.  Они
с Фионой помчались к выходу из смертельно  опасного  каньона,  волоча  и
подгоняя кошек-цветочниц.
   Солнечный свет, когда они наконец выбрались, показался им как никогда
прекрасным. Бидж резко обернулась, услышав мяуканье, доносившееся не  из
кучки связанных веревкой животных, схватила Фиону за руку и  показала  в
сторону:
   - Одну мы так и не нашли.
   Фиона увидела, как поток уносит вопящую и барахтающуюся кошку.
   - Плавать они умеют?
   - Не знаю. - Бидж обошла кошек-цветочниц, отвязывая их. Все  они  как
одна отбегали недалеко и принимались вплетать в  мокрую  шерсть  увядшие
стебли, стараясь стать как можно менее заметными на фоне мокрой поникшей
растительности. Бидж освободила последнюю.
   - Ну вот.
   - Теперь с ними все будет в порядке? - Фиона  кивала  сама  себе,  ей
отчаянно хотелось услышать утвердительный ответ.
   - С некоторыми будет, с некоторыми -  нет.  -  Бидж  показала  ей  на
человеческие фигуры на холме. Они образовали  круг,  защищая  того,  кто
находился  в  середине,  и  скоро  оттуда  выпрыгнул  волк.   Он   начал
принюхиваться и осматриваться.
   - К тому же теперь кошки-цветочницы вне  своего  убежища,  и  Великие
могут добраться до них тоже. - Порыв ветра  заставил  Бидж  съежиться  и
внимательно посмотреть на небо.
   Она глубоко вздохнула,  напомнив  себе,  что  даже  если  ей  удастся
отшлепать Фиону, это ничему не поможет.
   - Мне жаль нарушать твою радость по поводу удачи... Фиона  обернулась
к ней со слезами на глазах.
   - Ты не понимаешь, - вырвалось у  нее.  -  Это  именно  то,  чего  ты
никогда не поймешь. Все равно оно того стоило.
   Бидж  в  холодной  ярости  молча  правила  грузовиком.  Фиона,  делая
торопливые пометки в блокноте, казалось, ничего не замечала.
   Коттедж Фионы, все еще  выглядевший  запущенным,  стоял  недалеко  от
развилки, где начинался один  из  Странных  Путей.  Снегопад  здесь  был
особенно сильным, и кое-где снег еще лежал.
   Фиона выскочила из грузовика.
   - Слава Богу. Наконец-то я смогу переодеться.
   Бидж вошла за ней следом и была поражена,  увидев  книжный  шкаф.  Он
заполнял собой комнату, как каменный монолит или  алтарь.  Шкаф  был  из
дорогого  темного  дерева,  отполированный  так,  что   рисунок   дерева
выделялся  самым  выигрышным  образом.   Он   выглядел   много   тяжелее
портативного аппарата для анестезии, привезенного Бидж, хоть тот  и  был
металлическим и дополнялся газовыми баллонами. А уж книги на полках...
   Бидж осторожно коснулась  переплетов.  Они  были  из  тисненой  кожи,
змеиной кожи, бархата, шкур каких-то животных.  Названия  на  греческом,
латинском, немецком, испанском, английском языках... Она подошла поближе
и прочла те немногие, что могла понять.
   Все эти книги были посвящены магии. Здесь были труды  по  вавилонским
гаданиям на масле, шаманизму у американских индейцев, гаитянским  лоа  и
вуду; руководство по картам  таро;  исследование  истории  колдовства  в
Ирландии.  Экземпляр  "Книги  Тайн"  Альберта  Великого  соседствовал  с
"Секретами пирамид", а  "Призраки  и  демоны"  -  с  египетской  "Книгой
Мертвых". Трудам Фрэзера  и  Кэмпбелла  <Альберт  Великий  (Альберт  фон
Больштедт,  1193  -  1280)  -  немецкий  средневековый   ученый,   автор
многочисленных теологических, философских, естественнонаучных трактатов.
Необыкновенные для того времени познания  Альберта  Великого  в  физике,
химии и механике дали основания современникам считать его колдуном.  Имя
Альберта Великого окружено  множеством  легенд.  Фрэзер,  Джеймс  Джордж
(1854 - 1941) - английский антрополог, этнограф, исследователь мифологии
и религии.> была отведена отдельная полка. На столе рядом со  шкафом,  с
замшевой закладкой в ней, лежала книга Даллиела, которую Фиона упоминала
раньше.
   Бидж взяла книгу, наслаждаясь  ощущением  мягкой  старинной  тисненой
кожи. Открыв ее на первой странице, она обнаружила штамп: "Собственность
библиотеки Западно-Виргинского университета".
   Бидж просмотрела еще несколько книг. На  всех  обнаружился  такой  же
штамп; на "Призраках  и  демонах"  к  тому  же  оказалась  выгравирована
надпись: "Отдел редких книг".
   - Неужели тебе разрешили все их вынести из библиотеки?
   Фиона, натягивая ярко-красный свитер с желтой надписью поперек груди,
безразлично ответила:
   - О, ими никто не пользовался. А  ты  видела  мой  чайный  сервиз?  Я
привезла его сюда, завернув в полотенца...
   Бидж делала  вид,  что  слушает,  но  на  самом  деле  размышляла  об
украденных книгах и о словах Фионы: риск  для  кошек-цветочниц  оправдан
ради успешного эксперимента. Неужели нашлось бы что-нибудь, что могло бы
так же поглотить и ее?
   Наконец, воспользовавшись паузой, Бидж спросила:
   - Что, по твоему мнению, представляет собой магия? Это  что-то  вроде
электрического тока? Или поле какой-то природы, изменяющее вещи, которые
в нем окажутся?
   Фиона ответила, махнув рукой в сторону книжного шкафа:
   - Фрэзер пишет, что в магических действиях используются  два  приема:
имитация, например, танец перед охотой,  когда  один  танцор  изображает
зверя, а другой - охотника; и заражение - вроде того, как в обрядах вуду
помещают обрезки ногтей  в  куклу,  чтобы  придать  ей  силу  обладателя
ногтей.  Наверное,  можно  считать  это  созданием  поля.  А  почему  ты
спрашиваешь?
   - Я стараюсь понять все, с чем мне приходится иметь  дело,  -  пожала
плечами Бидж.
   - Это, должно быть, здорово. Мне вот приходится все время действовать
на границе неизвестного. - Фиона выглянула в  окно  и  улыбнулась,  -  И
вообще жить на границе всего на свете.
   - Да... Знаешь, мне, пожалуй, пора идти. Фиона, с  вожделением  глядя
на свои разложенные на столе записи, не стала удерживать  Бидж.  Та  уже
открыла дверь, но обернулась:
   - Фиона...
   - М-м? - Фиона с карандашом в руке уже склонилась над книгой.
   - Все-таки не забывай, что ведьмы  -  не  всегда  подходящие  ролевые
модели. Фиона нахмурилась:
   - Наверное, именно так  говорят  о  них  люди,  которым  не  нравится
обретенная  ведьмой  сила.  Да  и  вообще  так  относятся  к   женщинам,
осваивающим новые для них области. - Девушка улыбнулась.  -  Впрочем,  я
смогу это выяснить, только обследовав представительную выборку из ведьм.
   Бидж подумала, не предостеречь ли Фиону насчет Морганы, но решила  не
касаться этой темы. Домой она  ехала,  ведя  грузовик  очень  осторожно,
погруженная в свои мысли.
   Она оглядела  холмы,  надеясь  увидеть  кошек-цветочниц.  Бесполезно:
животные были слишком большими мастерами  маскировки.  Или  их  там  уже
нет...  Бидж  закусила  губу,  размышляя  о  том,  чем  может  оказаться
следующий эксперимент Фионы.
   Ручей, протекающий рядом с  коттеджем  Бидж,  все  еще  бурлил,  хотя
темный след на траве показывал, что раньше он разливался  гораздо  шире.
Бидж поставила грузовик подальше от берега и повернулась к дому.
   Шелест в кустах у нее за  спиной  не  был  громким,  но  все  же  она
определила, что источник звука находится не менее чем в метре от  земли.
Бидж прикинула расстояние, отделяющее ее от двери,  вздохнула,  вытащила
ловилку и обернулась к кустам:
   - Могу я чем-нибудь тебе помочь?
   - Возможно. Уж не скальпель ли я вижу у тебя в руке? Из чащи появился
грифон  -  с  наполовину   поднятыми   крыльями,   взъерошенным   мехом,
воинственно задранным хвостом. Зрелище  было  впечатляющим  -  как  это,
несомненно, и было задумано.
   Бидж быстро убрала ловилку - против грифона это оружие в любом случае
было бы бесполезным, если уж он решил бы расправиться с ней.
   - Рада тебя видеть. Твой визит носит профессиональный характер?
   - Для кого из нас? - Но все же он подошел  поближе  и  склонил  перед
Бидж  голову.  Бидж  погладила  рыжие  перья,   радуясь,   что   грифон,
по-видимому, в добром здравии.  -  Вообще-то  я  хотел  бы  задать  тебе
несколько вопросов относительно моего предстоящего  посещения  госпиталя
для рентгена. Должен ли я перед этим  ничего  не  есть?  Потребуется  ли
анестезия?
   Задавая  эти  вежливые  вопросы,  грифон  тем  не  менее  внимательно
оглядывал окрестные холмы.
   - Нет, конечно, голодать тебе не надо, - медленно ответила Бидж. -  А
анестезия тебе понадобится только как предлог увидеться с Лори,  а,  как
ты говорил, в моей помощи для этого ты не нуждаешься. -  Хорват  яростно
лаял из-за двери; Бидж прошла к дому и выпустила его. -  Я  всегда  рада
тебя видеть, но все-таки, зачем ты пришел?
   - О, просто поболтать. - Глаза его продолжали обшаривать окрестности.
- Странная погода для этого времени года, не правда ли?
   Ах вот в чем дело...
   Бидж открыла было рот, чтобы ответить ему, но тут ее взгляд  упал  на
его лапы.
   - Ты снова испачкался в крови. Грифон раздраженно  щелкнул  клювом  и
провел лапой по влажной земле, вытирая когти.
   - На сей раз это просто недосмотр с  моей  стороны.  У  меня  нет  ни
желания, ни нужды пугать тебя.
   Хорват метнулся вперед, принюхался к следам когтей грифона, припал  к
земле и горестно завыл.
   Бидж замерла на месте:
   - Чья это кровь?
   - Все происходит не так, как я планировал, -  недовольно  пробормотал
грифон. - Ну хорошо, если уж ты хочешь знать: это кровь вир.  Я  помешал
их гадкому развлечению -  они  до  смерти  загнали  кошку-цветочницу.  Я
ничего не имею против охоты, но издевательства не потерплю. - Он еще раз
вытер когти и добавил задумчиво: - За исключением ситуации око за око.
   Бидж ощутила слабость в коленях, ей пришлось ухватиться за дверь.
   - И что ты с ней сделал? - Она  тут  же  пожалела,  что  задала  этот
вопрос; ей ведь неизвестно, как хорошо все понимает Хорват.
   - Охотник стал добычей. Должен сказать, что в качестве охотника я был
гораздо более милосерден и не стал затягивать  события.  Как  всегда,  я
оставил на теле соответствующую надпись.
   Кровью жертвы.
   - На каком языке?
   - О, вир ведь не умеют читать, -  невозмутимо  ответил  грифон.  -  Я
просто нарисовал весы. Рисунок мне удался, должен отметить.
   - Кровавые весы. Правосудие.
   - В твоих устах это звучит ужасно. - Грифон задумался. - Пожалуй, так
оно и есть. Кстати, формально я мог не отвечать на твой вопрос:  я  имел
дело с существом мужского пола, однако я счел такие игры недостойными.
   Бидж шумно выдохнула воздух:
   - Благодарю тебя. За то, что ты ответил, хочу я сказать. Погоня  тебя
не утомила? - добавила она быстро.
   - Несколько. Но должен сказать, что сейчас я в гораздо лучшей  форме,
чем раньше. Скоро я снова смогу летать. - Грифон  протянул  свою  теперь
чистую лапу Хорвату. Волчонок ткнулся в  нее  носом  и  принялся  игриво
грызть могучие когти, забыв о своем горе. Грифон склонил голову набок  и
глянул на Бидж одним глазом. - И, ответив на твой вопрос, я хочу  задать
свой собственный: откуда взялся этот снегопад?
   Бидж долго смотрела на погреб рядом с  домом,  прежде  чем  ответить.
Если она не выдаст Фиону, та может в следующий  раз  сделать  что-нибудь
еще более катастрофическое. Если же выдаст, вполне возможно, что  грифон
Фиону убьет.
   Перед глазами Бидж промелькнула  картина:  грифон  терпеливо  окунает
Фиону в горный поток, заставляя ее бороться  с  течением,  и  читает  ей
лекцию о преступной безответственности, прежде чем утопить. А  потом  он
обмакнет в ее кровь коготь, как перо в чернильницу... Бидж откашлялась.
   -  Я   думаю,   что   тот,   кто   это   сделал,   вероятно,   просто
экспериментировал и теперь, вероятно, раскаивается.
   - Вероятно. - Грифон подошел ближе. - А не может  ли  случиться,  что
этот вероятный нарушитель планирует еще что-то столь же разрушительное?
   - Не могу себе такого представить, - покачала головой Бидж.
   Грифон сделал еще шаг вперед и заглянул в лицо Бидж своими  огромными
золотыми глазами, нахмурив пушистые брови.
   - Люди всегда излишне добры. Ты должна быть абсолютно  уверена,  что,
проявляя  доброту,  ты  не  позволяешь   совершиться   гораздо   большей
жестокости.
   Бидж вздохнула с облегчением:
   - О, я постараюсь удостовериться в этом. Я очень постараюсь... -  Она
оборвала фразу и с отвращением принюхалась. - Что это за запах?
   - У тебя гость - своего рода, - ответил грифон со вздохом.
   Рядом, громко шлепнувшись  на  влажную  землю,  приземлилась  химера.
Поднявшись на ноги, она отряхнула грязь с передних лап и  уставилась  на
Бидж и грифона с выражением глупой радости.
   Хотя судить по ее рылу было трудно, казалось, что  химера  улыбается.
Она неуклюже потрусила к Бидж.
   Грифон наблюдал за ней с кислым выражением.
   - Не поощряй ее вольностей.
   Химера  уселась  на  задние  лапы,  прижав  передние  к  брюху.  Бидж
заметила, что усы  у  нее  опалены,  а  по  животу  тянутся  закопченные
проплешины, где  не  осталось  шерсти.  Кошачье  психогенное  облысение,
поведенческое нарушение, решила Бидж. Она также заметила по крайней мере
одного  напившегося  клеща  в  том  месте,  где  начиналась  чешуя.  Для
существа, которое наполовину принадлежало к  кошачьим,  химера  была  на
удивление неопрятна.
   Бидж присмотрелась к расцветке панциря, покрывающего голову химеры, и
обреченно пробормотала:
   -  О  Господи,  это  же  Фран.  Химера  завиляла  своим   устрашающим
скорпионьим хвостом и с  интересом  уставилась  на  Хорвата,  который  с
рычанием кружил вокруг Бидж.
   - Не смей, - предостерегающе бросил химере грифон. Его голос, хоть  и
полный отвращения, показался Бидж на удивление мягким.
   Неожиданно химера оглянулась: в  кустах  раздался  треск,  и  из  них
появился додо. Бидж еще не приходилось видеть этих птиц  в  окрестностях
своего дома. Может быть,  из  привычных  мест  их  выгнал  снегопад  или
наводнение. Додо оглядел Бидж и грифона и с безразличным видом заковылял
прямо к химере. Та припала к земле, как игривый щенок.
   Наконец, когда  их  разделяло  фута  два,  додо  заметил  химеру,  но
продолжал, переваливаясь, идти вперед, пока не уткнулся  в  нее  клювом.
Бидж, не предвидевшая последствий, наслаждалась зрелищем.
   Хвост химеры взлетел вверх; скорпионье  жало  пригвоздило  ничего  не
замечающую птицу к земле.
   Передними  лапами  химера  освободила  умирающего   додо   от   жала,
отшвырнула собственный хвост в сторону, чтобы не мешался, и  дохнула  на
птицу сине-желтым пламеНем.  Воздух  заколебался  от  жара,  глаза  Бидж
начали слезиться. Когда она снова  смогла  видеть,  химера  перекидывала
обугленную, лишившуюся перьев тушку с лапы на лапу, откусывая с нее мясо
с такой же осторожностью, как обращается кошка с перепавшим ей  кусочком
горячего жареного цыпленка.
   Хорват кинулся вперед и с визгом загородил Бидж  от  химеры.  Девушка
быстро сгребла его в  охапку  и  оттолкнула  в  сторону;  тот  был  явно
возмущен, но подчинился.
   Тут химера снова обратила внимание на Бидж  и  неуклюже  двинулась  к
ней, переваливаясь на задних лапах и волоча живот по земле. Подобравшись
поближе, она кинула тушку птицы в грязь у ног Бидж.
   - Боже мой. как мило, -  прокомментировал  грифон.  -  Не  стесняйся,
доктор. Мясо, на мой вкус, чересчур жирное, но некоторым нравится.
   - Нет, спасибо, Фран, - пробормотала Бидж нетвердым  голосом.  Химера
посмотрела на нее вопросительно. - Ешь ее сам.
   Химера с довольным видом кивнула и  вцепилась  в  птицу.  Несколькими
движениями челюстей она разделалась с половиной тушки, но тут (и на этот
раз непреднамеренно) рыгнула пламенем  и  поспешно  бросила  вспыхнувшее
тело додо, зажав лапами морду, как будто хотела удержать уже вырвавшееся
пламя, и бросая по сторонам растерянные  взгляды.  Потом  она  огорченно
потыкала лапой обуглившиеся останки, почти по-человечески пожала плечами
и потопала прочь, постепенно набирая скорость и  не  беспокоясь  о  том,
чтобы расправить крылья, до самой последней секунды.
   Бидж и грифон молча наблюдали за нею. Наконец девушка  повернулась  и
спросила:
   - Они все такие?
   - Господи, конечно, нет. Большинство гораздо  грязнее  и  значительно
менее дружелюбно. - Грифон посмотрел в лицо Бидж. - И что ты находишь во
всем этом такого забавного?
   - Бедняжка, когда он дохнул пламенем во второй раз...
   -  "Дохнул"  -  это  мягко  сказано.  -  Опять  обычная   неумеренная
человеческая доброта.
   - Он же так расстроился от того, что случилось с его обедом.
   Грифон протянул лапу и одним когтем с отвращением  перевернул  трупик
додо. Обугленная плоть отваливалась с костей.
   - Увы, бедная жертва.
   Он снова посмотрел на Бидж, и  на  этот  раз  его  загнутый  клюв  не
производил впечатления улыбающегося.
   - Доктор,  не  подобает  простому  необразованному  животному  давать
советы профессионалу, но я все же очень надеюсь, что ты не забудешь:  ты
очень легко можешь  превратиться  в  нечто  подобное  этому  несчастному
дронту.
   Налетел порыв ветра, и частицы  пепла  взвились  в  воздух.  Издалека
донеслись возбужденные крики химер, за ними последовал звук, похожий  на
взрыв. Бидж поежилась и плотнее запахнула куртку. Сегодня  она  ко  всем
проявляла доброту - и к Фионе, и к химере, и к Хорвату.
   Она взяла на руки волчонка, с  визгом  тыкавшегося  в  нее  носом,  и
прижала к себе так сильно, что  Хорват,  вознамерившийся  лизнуть  ее  в
лицо, начал вырываться.

Глава 10

   Бидж снова  приехала  в  Кендрик.  Закупив  медикаменты  для  лечения
ожогов, она с бесстыдным наслаждением  съела  фадж-санде  с  фруктами  и
шоколадом и, собравшись с духом, вошла в "Джиро". Стан  поспешил  к  ней
из-за прилавка:
   - Биидж! - Бидж, к его смущению, поцеловала его в щеку.  -  Рад  тебя
видеть! Как твои успехи, доктор? - спросил он, стараясь не показать, что
на самом деле ему хочется задать совсем другой вопрос.
   - Все прекрасно. - Она порылась в кармане рюкзака. - У меня для  тебя
письмо.
   - Ох, здорово! - Он выхватил у нее письмо прежде, чем она успела  его
вытащить.
   Губы Стана шевелились, пока он быстро читал, прерывая  иногда  чтение
смехом.
   - Он пишет, что твои друзья совсем не умеют готовить!
   - Уж Хрис их быстро научит. - Стан снова рассмеялся:
   - Папа это умеет. - Он вытер глаза. - Не знаю,  Бидж,  как  это  тебе
удалось, но он стал совсем таким, как раньше - много лет назад.
   Стан сложил письмо и бережно спрятал его в карман рубашки;
   - Потом я еще раз его перечитаю. Тебе же нужен ленч? Как ты  смотришь
на джиро?
   - На самом деле я давно мечтаю о гамбургере. Я уж не помню,  когда  и
видела его. А джиро я ела только вчера.
   Стан кивнул, улыбаясь в седеющие усы:
   - Раз ты пробовала творение мастера, стоит ли терять время на стряпню
подмастерья, э? Ладно, ладно, я не обидчивый.
   Он быстро приготовил начинку, придал  гамбургеру  форму  и  не  глядя
кинул его на гриль.
   - Что будешь пить? - спросил он рассеянно.
   - Кока-колу. - Бидж твердо  решила  перепробовать  все  свои  любимые
блюда и напитки.
   Стан механически бросил в стакан кубики льда и  повернулся  к  грилю,
переворачивая гамбургер чаще, чем было необходимо. Наконец он решительно
взглянул на Бидж:
   - Ты извини меня, но я должен тебя спросить. Я знаю, я обещал, что не
буду спрашивать, но я просто должен. Это место, где сейчас  папа...  да,
ты говорила, что не можешь много рассказать, но... Но что это такое? Там
все в порядке?
   - Там замечательно, - осторожно ответила Бидж.
   - Но безопасно ли там? Я вот  читаю  его  письма,  и  то,  о  чем  он
пишет... Боже мой! Так там безопасно?
   - Хрис находится  в  самом  защищенном  из  всех  возможных  мест,  -
медленно проговорила девушка.
   Она с облегчением перевела дух, когда поняла, что  Стан  не  заметил,
как она уклонилась от прямого ответа.
   - А уж люди, о которых он пишет! Похоже, что половина из них не  люди
вовсе. Я знаю от тебя, что у него теперь все  в  порядке  с  головой,  и
все-таки...
   Бидж кивнула, со страхом думая о том, что сделал бы с ней грифон  как
генеральный инспектор, случись ему узнать содержание писем Хриса.
   - Тамошний народ, - продолжал Стан, - как относится  к  папе?  С  ним
хорошо обращаются?
   Бидж вспомнила злобные взгляды Б'ку и усталую терпеливость Мелины.
   - С ним все хорошо обращаются. Они же все вместе работают. - По  лицу
Стана было видно, что этого ему мало. - Они там все друзья.
   Теперь Стан удовлетворенно кивнул. Бидж поскорее покончила с  едой  и
ушла.
   Дартс-клуб, бар на  втором  этаже,  куда  вела  деревянная  лестница,
всегда был любимым местом Дэйва Вильсона, так  что  Бидж  не  удивилась,
когда он предложил встретиться  именно  там.  Зато  она  была  поражена,
увидев его у подножия лестницы: у  Дэйва  появился  заметный  животик  и
намечалась лысина. На какой-то момент у нее мелькнула паническая  мысль:
"Он же не может не заметить - он стареет, а я нет, потому  что  живу  на
Перекрестке".
   Потом она  поправила  себя:  прошло  ведь  всего  три  месяца.  Дэйв,
наверное, начал толстеть и лысеть еще  на  младших  курсах,  она  просто
этого не замечала. Тут же у нее возникла еще одна  тревожная  мысль:  "А
что он заметит во мне?"
   Дэйв дружески обнял и чмокнул Бидж (она уже давно примирилась с  тем,
что Дэйв никогда, кроме самых напряженных моментов, не  бывает  особенно
галантен с женщинами, вместе с которыми работает).
   - Детка, как дела?
   - Я тебе доктор, а не детка, запомни!
   - Я весь почтение, детка. - Дэйв ласково смотрел на нее. - И  что  за
наряд! Сама сшила? - Бидж была в своей домотканой юбке.
   - С некоторой посторонней помощью. - Бидж заметила две большие  сумки
у ног Дэйва. - Готов отправляться?
   - Всегда готов, как скаут, - ухмыльнулся он.
   Бидж не забыла, как Дэйв водит машину и читает карту,  поэтому  взяла
это на себя. Дэйв немедленно высунул голову в окно рядом с  пассажирским
сиденьем, как собака, которую взяли на прогулку.
   - Братцы, ну и здорово!
   - Берегись ветвей и блуждающих по обочинам  чудовищ,  -  предупредила
его Бидж. Дэйв сразу же убрал голову из окна. - Ты  получил  мое  письмо
насчет свадьбы Руди и Бемби?
   - Конечно, но я и так уже знал. - У Бидж  возникла  абсурдная  мысль,
что Дэйв знает дорогу на  Перекресток,  но  тот  добавил:  -  Я  был  на
конференции  ветеринарной  ассоциации  в  Сан-Франциско,  а  Руди   ведь
вернулся в свой университет. Так что мы с ним пропустили по рюмочке.
   Бидж задала вопрос, который ее давно интересовал:
   - Руди в основном человек, но все-таки есть же у него  рога.  Неужели
это не привлекает внимания, даже в Сан-Франциско?
   - Ну, в общем-то привлекает, - признал Дэйв. - Но только не среди его
друзей. В тамошнем университете много этих... иностранных  студентов.  -
Дэйв хихикнул. - Эх, жаль, я не захватил снимки.
   Бидж тоже пожалела об этом.
   - А по Перекрестку ты не скучаешь? Дэйв хитро ухмыльнулся:
   - А я захватил кусочек с собой. Бидж забеспокоилась:
   - Уж не вывез ли ты контрабандой какое-нибудь животное? -  Перед  ней
промелькнуло видение: единорог, пасущийся на лужайке  перед  Корнеллским
университетом.
   - Нет, конечно. Впрочем, я тебе кое на  что  намекну:  у  меня  самая
чисто убранная лаборатория в Корнелле.
   - У тебя-то? - Бидж знала замашки Дэйва: бросить в угол банку  из-под
пепси, обертку от шоколадки,  а  потом  делать  вид,  что  он  этого  не
заметил.
   - Угу. - Дэйв явно  наслаждался  произведенным  впечатлением.  -  Еще
намек: стоит оставить под столом  бутылку  пива  да  пакетик  чипсов,  и
лаборатория будет особенно чистой.
   - Понятия не имею, о чем ты говоришь.
   - Ну еще бы: ты никогда не видела  их  за  работой.  Неожиданно  Бидж
догадалась, в чем дело.
   - Боже мой, маленькие смуглые человечки! - Она прекрасно помнила этих
задиристых коротышек, невоспитанных любителей выпить. Дэйв всегда был  с
ними на приятельской ноге.
   - Наконец-то дошло.
   - Так они отправились вместе с тобой? Улыбка Дэйва погасла.
   - Почти все, кто остался. - Нападение Морганы на  Перекресток  унесло
много жизней.
   Бидж задумалась, к чему бы это Дэйв упомянул  бутылку  пива  и  пакет
чипсов в связи с наведением чистоты. Неожиданно она разгадала загадку.
   - Ты хочешь сказать, что  они  на  самом  деле  брауни  <Брауни  -  в
английском фольклоре  добрый  домовой,  выполняющий  по  ночам  домашнюю
работу.>?
   - Угу. - Дэйв был серьезен. - Только называй  их  "эти  ребята",  или
"маленький народец", или "маленькие  смуглые  человечки"  и  никогда  не
упоминай того прозвища.
   Однако Бидж уже получила другое предупреждение о том же: ее щипали за
ногу. Из-под сиденья донесся щебечущий смех.
   - Неудивительно, что твои сумки показались  мне  такими  пузатыми,  -
сказала она со вздохом. Дэйв смущенно пробормотал:
   - Они так скучали по дому...
   Когда они свернули  на  дорогу  к  Перекрестку,  им  помахал  могучий
бородатый человек, ремонтировавший  дорогу  со  стороны  Виргинии.  Бидж
нахмурилась, увидев дорожную команду. Люди перестали копать, чтобы  дать
проехать грузовику. Все они были разгорячены работой  и  воспользовались
перерывом, чтобы снять куртки и постоять, опираясь  на  свои  двузубы  -
орудия с двумя лезвиями, гибрид топора и кирки.
   - Они выглядят совсем как та дорожная команда, что мы видели летом, -
заметила девушка.
   - Здесь гораздо теплее, чем в Виргинии. Или в штате Нью-Йорк - уж  ты
мне поверь.
   - Посмотрел бы ты, что тут творилось несколько дней назад, -  сказала
Бидж. - Такой был снегопад!
   Они оба открыли окна, выехав на дорогу над рекой Летьен. Дэйв,  жадно
озираясь  вокруг,  был  слишком  поглощен   открывшимся   видом,   чтобы
разговаривать, а у Бидж хватало забот: нужно  было  к  вести  машину,  и
сверяться с картой. Она  подумала,  что  надеется  произвести  на  Дэйва
большее впечатление своим кабинетом, чем ей это удалось с Ли Энн.
   Дэйв прищурился, когда- из-за поворота показался  коттедж,  и  широко
улыбнулся:
   - Потрясающе. И это знак, что ты тут  ведешь  прием,  верно?  -  Знак
Исцеления колыхался на теплом ветру. - И тебя ждет клиент.
   Бидж медленно вылезла из грузовика, незаметно  засовывая  ловилку  за
пояс юбки и прикрывая ее полой ветровки.
   - Думаю, что это скорее пациент.
   Его волосы были темными и  прямыми,  зачесанными  назад.  Он  был  на
голову выше Дэйва и состоял,  казалось,  из  сплошных  мускулов.  Темные
глаза смотрели настороженно, он ни на секунду не выпускал людей из  поля
зрения.
   - Кто из вас доктор?
   - Мы оба, - ответила Бидж.  -  Ты  ведь  вир?  -  Она  заметила,  как
напрягся Дэйв. Посетитель кивнул, скрестил  руки  на  груди  и  надменно
выпрямился:
   - Я болен.
   Бидж открыла дверь и жестом пригласила обоих мужчин внутрь.
   - Вход свободный для всех желающих, -  недовольно  пробормотал  Дэйв,
однако вошел первым. Вир последовал за  ним.  Хорват  зарычал,  но  Бидж
погрозила ему пальцем, и волчонок умолк.
   - Ты болен такой, как сейчас, или в своей другой  форме?  -  спросила
Бидж.
   - В другой. Теперь даже в обеих, - добавил он неохотно.
   Бидж взяла свою тетрадь и чистый бланк истории болезни.
   - Как тебя зовут?
   - Роман. - Вир с отвращением посмотрел на Хорвата. - Какой маленький.
   - Он вырастет.
   - Нет. - На этот раз вир улыбнулся неприятной улыбкой. -  Он  слишком
мал.
   - Я не обсуждаю других пациентов, - сказала Бидж решительно. -  Скажи
мне, что тебя беспокоит?
   - Я не ем.
   - А ты пытался?
   Он бросил на Бидж неприязненный взгляд:
   - Меня рвет.
   - А не может дело быть в том, что ты съел что-то не то?
   Он покачал головой:
   - Другие съели то, чем меня вырвало. С ними все в порядке.
   Дэйв  судорожно  сглотнул.   Бидж   на   секунду   позавидовала   тем
ветеринарам, пациенты которых не умеют говорить.
   - А еще какие-нибудь симптомы? Ты чувствуешь усталость, или необычную
жажду, или...
   - Я устаю, - ответил он неуверенно. - И голова кружится.
   Бидж ужасно не хотелось задавать следующий вопрос.
   - Ты когда-нибудь принимал наркотики?  Не  вводила  ли  тебе  Моргана
или... - она запнулась, не  зная,  известно  ли  вир  имя  Диди,  -  или
кто-нибудь еще морфий?
   - Да. Я... прекратил. - Он бросил на Бидж яростный взгляд. - И это не
твое дело.
   - Мое, раз я тебя лечу, - ответила она спокойно. -  Спасибо,  что  ты
ответил. Но у меня есть еще вопросы.
   - Нет.
   - Ты или ответишь на них, или уйдешь отсюда,  не  получив  помощи.  -
Дэйв вытаращил на Бидж глаза.
   Роман  насупился,  но  на  вопросы  ответил.  Наконец  Бидж  отложила
тетрадь:
   - Вот и все. Теперь не перейдешь ли ты в другую форму?
   Вир оскалился на нее.  Но  тут  же  его  ноздри  раздулись  и  начали
удлиняться, из одной потекла струйка крови. Хорват  подполз  поближе,  с
интересом наблюдая. Бидж оттащила его и не отпускала.
   Хоть  Бидж  и  собралась  с  духом,  зная,  что  собой   представляет
трансформация, зрелище произвело на нее угнетающее впечатление. Наблюдая
вблизи, она смогла заметить больше деталей, чем раньше.  Сосуды  глазных
яблок начали лопаться. Зубы, вместе в обломками костей челюсти,  выпали.
Мускулы   туловища   судорожно   сократились,    помогая    позвоночнику
укоротиться. Позвонки с треском терлись  друг  о  друга.  Роман  откинул
голову и застонал, но стон тут же превратился в вой.
   Бидж отпустила Хорвата:  ей  нужно  было  приготовить  шприц.  Хорват
осторожно подошел поближе. Волк - самый большой, каких люди видели среди
вир, - поднял голову. Его челюсти сомкнулись там,  где  только  что  был
волчонок: тот еле успел отскочить.
   Бидж резко ударила по столу, и в ее правой  руке  оказалась  ловилка.
Она сильно огрела ее плоской стороной волка по морде:
   - Не сметь. Никогда этого не делай.  Он...  -  Она  чуть  не  сказала
"мой". - Он такой же пациент, как и ты.
   Хорват, склонив голову набок,  внимательно  прислушивался  к  каждому
слову и в ответ Бидж радостно завилял хвостом. Роман  напрягся,  готовый
прыгнуть на Бидж, но тут его уши насторожились, и он начал принюхиваться
к ловилке.
   - Ты правильно понял - она посеребренная. Не знаю,  есть  ли  в  этом
необходимость. Хочешь выяснить? Он угрожающе зарычал.
   - Я не боюсь тебя. Это мой дом, и правила здесь устанавливаю я,  если
ты хочешь получить помощь. А теперь прыгай на стол и ложись.
   Волк яростно взглянул на Бидж и потер  морду  лапой.  С  рычанием,  в
котором слышалось отвращение, он легко вспрыгнул на стол  и  встал  там,
глядя ей в глаза и оскалив зубы. Его  клыки,  выросшие  всего  несколько
минут назад, были сверкающими и острыми, как у щенка.
   Дэйв обхватил волка поперек живота, хотя не было похоже на то, что он
сумеет его удержать. Он прижал шейную вену, и Бидж быстро  ввела  в  нее
суритал.  Постепенно  глаза  волка  остекленели,  и   оскаленная   пасть
закрылась.
   Дэйв ослабил хватку:
   - Ну, братишка, ты теперь гораздо  отчаяннее  меня.  За  время  жизни
здесь ты изменилась. Бидж бросила взгляд на спящего волка:
   - Может быть, это эффект поля.
   - Что?
   - Да так, ничего. Помоги мне подкатить рентгеновский аппарат.
   Дэйв перевернул волка на бок и  калипером  измерил  его  живот.  Бидж
доверяла его умению,  хотя  Дэйв  и  не  имел  особого  опыта  работы  с
портативными рентгеновскими аппаратами. Она вышла  из  дома  и  включила
генератор, а Дэйв через окно протянул провод. Потом они  оба  отошли  от
аппарата, Бидж включила его с дистанционного пульта и сделала снимок.
   Дэйв стал читать "Справочник по небиологическим видам"  Лао,  а  Бидж
принялась  просматривать  свои  записи  по  хирургическим  операциям  на
собаках, пока пленка проявлялась.  Наконец  снимок  был  готов,  и  Бидж
протянула его Дэйву.
   - Вис. рад. - пропела она. Доктор Трулав очень не любил  печатать  на
машинке и поэтому снабжал своих студентов  распечатками,  полными  почти
нерасшифровываемых сокращений. - А вис. д. в. нету.
   -  Бтт.  вис.  лат.,  -  последовал  ритуальный   ответ.   -   Именно
латеральный, а не спинно-вентральный. Правда,  тут  видно  не  все,  что
нужно. Эх, был бы я в своей лаборатории...  Как  же  ты  обходишься  без
возможности делать анализ крови?
   - Дэйв Вильсон, я делаю  множество  анализов.  У  меня,  правда,  нет
автоматического анализатора, ну да его у меня,  наверное,  не  было  бы,
даже если бы я практиковала в Ричмонде.
   - Ну здесь-то он тебе как раз необходим.
   - У меня есть автоматическое устройство  для  проявки  пленок.  Разве
этого недостаточно? Корнелл тебя избаловал.
   Второй снимок скоро тоже был готов. Дэйв посмотрел  его  и  сказал  с
облегчением:
   - Тут все в порядке.
   Бидж ничего не ответила. Она пристально смотрела  на  цепочку  темных
пятен, которые были заметны  в  кишечнике.  Палец  Бидж  уперся  в  угол
снимка.
   - Это мне не нравится.
   - Ради этого не стоит его оперировать. Здесь же все нормально: где ты
видишь непроходимость?
   - Может быть, кишечник закупорен не  полностью,  -  пробормотала  она
рассеянно, - или в нем находится что-то, проницаемое для  рентгеновского
излучения... Я начинаю операцию.
   - Бидж, я не думаю, что там что-то есть.  -  Но  все  же  Дэйв  начал
выбривать место для разреза. Еще  шесть  месяцев  назад  он  обязательно
навязал бы свое мнение Бидж, да и не только ей.
   - Спорим на пиццу?
   - Да где мы ее возьмем?
   - В "Кружках". Там теперь готовят греческую пиццу.
   - Принимаю пари. - Дэйв приладил маску на морде волка и начал  давать
наркоз, потом приготовил зажимы. Они не  были  электрическими,  но  Дэйв
приспособился. Через минуту, не отрывая взгляда от работы, он доложил: -
Все готово. - Оба они привыкли обмениваться репликами во время операции,
не глядя друг на друга.
   - Пора мыться.
   Они начали антисептическую обработку, хоть Дэйв и озирался все время,
как  будто  ожидал  обнаружить   источники   инфекции,   самопроизвольно
появляющиеся из каменных стен.
   Потом Дэйв накрыл волка  простыней,  и  Бидж  быстро  сделала  прямой
длинный разрез. Она осторожно развела в стороны края  раны,  обложив  их
смоченными в физиологическом растворе стерильными салфетками.
   - А теперь, -  сказал  Дэйв,  незаметно  для  себя  переходя  на  тон
преподавателя, - нужно обследовать желудочно-кишечный тракт.
   Бидж улыбнулась, но ничего не сказала.  Бережно  и  не  торопясь  она
стала  прощупывать  витки  кишок,  пытаясь  найти  место  закупорки,   и
аккуратно укладывать кишки обратно в брюшную полость. Меньше  чем  через
минуту, еще не добравшись до тощей кишки, она замерла:
   - Ха. Я так и знала.
   Дэйв тоже осторожно пощупал:
   - Ух ты. Там что-то есть.
   -  "Что-то"!  Напоминает  колготки  на  толстом  пузике,  перетянутом
резинкой. Дэйв подхватил:
   - Ну, мне не очень-то знакомо, как ведут себя колготки...
   -  Доктор  Вильсон,  вы  меня  удивляете.  При   вашем-то   опыте   с
женщинами...
   - Ну ладно, ладно. Кишку придется рассечь.  -  Дэйв  даже  покраснел,
вспомнив, какими подвигами хвастался в колледже. - Иисус сладчайший,  ты
была права.
   - Вот видишь. Ты  слишком  привык  просто  наблюдать,  как  оперируют
студенты. - Но в душе она была довольна.
   Дэйв зафиксировал петлю кишки, и Бидж сделала  разрез  вдоль  границы
брыжейки. Ухватив пинцетом загадочный предмет, закупоривший  кишку,  она
пробормотала: - Что бы это могло быть?
   Она потянула пинцет на себя. Предмет отделился  легко,  стенки  кишки
ничем с ним скреплены не были.
   Дэйв с интересом рассматривал находку.
   - Что-то кожаное. Мне приходилось извлекать из собак куски ошейников.
Эта  штука  их  очень  напоминает.  -  Он  наклонился   и   присмотрелся
внимательнее. - Выглядит как часть уздечки. Ага, видишь,  даже  понятно,
где крепились кольца. Если бы они сохранились, мы бы  обнаружили  их  на
рентгеновском снимке. Определенно уздечка.
   - Откуда она взялась? Ты думаешь, он съел лошадь?
   - Я бы не удивился,  -  ответил  Дэйв  мрачно.  -  Пора,  знаешь  ли,
зашивать его... Ох,  голубушка,  извини:  я  слишком  привык  к  учебным
операциям. Ты не считаешь, что нужно проверить остальной кишечник  и  не
тянуть?
   - Я очень даже не прочь проверить остальной кишечник и не  тянуть.  -
Бидж отложила в сторону остатки  уздечки  и  быстро  и  тщательно  стала
зашивать разрез. Проверив, что в стенке кишки не осталось отверстий, она
перешла к стенке брюшины - сначала мышцы, потом  подкожный  слой,  потом
кожу.
   Бидж взглянула на Дэйва:
   - Уважаемый профессор, вы забыли предупредить меня, чтобы я не задела
поджелудочную железу.
   - Я думал, это тебе известно. - Тем не менее Дэйв выглядел смущенным:
Бидж поймала его на промашке. - Что теперь?
   - Теперь мы моемся, проверяем давление и пульс и ждем, когда кончится
действие наркоза.
   - Как долго он не придет в себя?
   - Собаке понадобилась бы пара часов, насчет  вир  трудно  сказать.  -
Единственный раз, когда Бидж наблюдала  действие  наркоза  на  вир,  тот
очнулся раньше времени и кинулся на ветеринара. - Хочешь иметь оружие? -
Она предложила это так же  спокойно,  как  предложила  бы  хирургические
перчатки.
   Дэйв сглотнул:
   - Спасибо, но я предпочел бы  чашку  чая.  Потом  они  сидели  рядом,
прихлебывая чай и наблюдая за пациентом.
   - Ну так как, - спросила Бидж, - тебе нравится аспирантская жизнь?
   - Много работы, мало денег. Как всегда. - Но Дэйв казался  довольным.
- Я еще не выбрал специализацию. Доктор Маннеринг ведет себя так,  будто
я могу справиться  со  всем,  за  что  бы  ни  взялся.  Он  поручил  мне
лабораторные занятия с первокурсниками. - Он  нахмурился.  -  Боже  мой,
никогда не думал, что существуют такие неуклюжие юнцы. Неужели и мы были
такими?
   Перед Бидж  мелькнуло  грустное  воспоминание:  как  в  разгар  своей
болезни она не могла удержать в руке карандаш.
   - Держу пари, что они по большей части ничем от тебя  не  отличаются.
Просто не все такие самоуверенные.
   - Тебе виднее. Только  это  все  равно  что  сидеть  и  ждать,  когда
эволюция сделает свое дело. Клянусь, если они способны  ходить  на  двух
ногах и не писать себе на башмаки, то только в результате моих  занятий.
- Дэйв улыбнулся. - Правда, в группе есть парочка таких, кто соображает.
Если бы только удалось вывести их из состояния спазма...
   Бидж решила признаться в том, о чем не говорила даже Ли Энн:
   - Знаешь, я обычно покупала  куриные  ножки  у  Кроджера  -  там  они
дешевые, - делала всякие разрезы, а потом зашивала, прежде чем  зажарить
и съесть.
   Кому-то это могло  бы  показаться  неаппетитным,  Дэйв  же  изумленно
воскликнул:
   - Потрясающая идея! Я обязательно посоветую это студентам. - Потом он
хихикнул: - Было бы здорово,  если  бы  цыпленок  после  такой  операции
выздоровел.
   -  По-моему,  из  тебя  получится  замечательный  преподаватель.   Я,
конечно, не спрашиваю тебя, - добавила Бидж, - о твоих  взаимоотношениях
с хорошенькими студентками.
   Дэйв рассмеялся:
   - Я стараюсь не думать о них - в этом плане. Внимание!
   Волк на столе зашевелился, лапы и хвост задергались. Он посмотрел  на
людей, явно не узнавая их, и зарычал. Но тут же его глаза закатились,  и
началась трансформация.
   Дэйв кинулся к бьющемуся в  конвульсиях  волку  и  прижал  стерильную
салфетку к шву. Бидж тут же присоединилась к нему, пытаясь  удержать  от
особенно резких движений.
   - Ты с ума сошел!
   - Совсем спятил! - Дэйв рявкнул на волка, как это сделал  бы  прежний
Дэйв - лихой студент. - Зря мы, что ли, тебя зашивали!
   Роман, наполовину  еще  волк,  наполовину  уже  человек,  брыкался  и
извивался в руках Дэйва так, что скатился со стола. Дэйв упал на  колени
и подставил плечи, потом осторожно опустил Романа на пол.
   - Швов больше не видно. Думаю, это хорошо.
   - У тебя кровь на руке. - Бидж промокнула ранку салфеткой.
   - Просто царапина. - Дэйв облизал губы. - Насчет того, что  укушенный
оборотнем становится оборотнем сам - это же ведь просто суеверие, верно?
   - Всех нас они уже раньше кусали, - напомнила ему Бидж.  Это  не  был
научно обоснованный ответ, но все же он успокаивал.
   У Романа отвалился хвост, и  вир  проглотил  его  -  ему  нужно  было
сохранить массу тела. Когда трансформация  закончилась  и  Роман  встал,
Бидж ахнула: через весь его живот тянулся припухший красный шрам. Следов
иглы, правда, заметно не было, и вообще он  выглядел  как  хирургический
шов через несколько недель после операции.
   - Тебе не следовало превращаться сразу, - посетовала Бидж.
   - Было больно. - Рука оборотня ощупала мускулистый  живот.  -  Теперь
меньше.
   - Я думала, что у вас раны и швы не сохраняются, когда вы  переходите
из одной формы в другую. Вир улыбнулся:
   - Должны сохраняться. Иначе как бы мы умирали?
   - Но у других вир, с которыми я имела дело...
   - Мелочи пропадают. Большие раны сохраняются. - Роман нахмурил темные
брови, на лбу у него выступил пот. - И болят.
   - Я могу ввести  тебе  болеутоляющее...  -  Бидж  умолкла:  оборотень
оскалил зубы и зарычал, забыв, что он уже больше не  волк,  и  попытался
выбить у нее шприц. Бидж отдернула руку.
   - Никаких наркотиков. - В голосе Романа прозвучали  гнев  и  стыд.  -
Никогда больше.
   - Конечно. Прости меня. -  Бидж  прошла  в  кладовку  и  вернулась  с
банкой,  полной  сухих  трав.  -   Здесь   смесь   мяты,   валерьяны   и
тысячелистника. Завари в кипятке и пей настои  или,  когда  ты  в  своей
другой форме, просто ешь эти растения. Средство не очень сильное, но оно
пойдет на пользу твоему желудку. Роман кивнул:
   - Я теперь буду только как  сейчас  -  не  на  четырех  ногах.  -  Он
обхватил себя руками, защищая живот. - Еще долго.
   - Вот и  хорошо.  -  Бидж  протянула  ему  коробочку  ампициллина:  -
Принимай по одной таблетке - это не наркотик - утром,  днем  и  вечером,
пока лекарство не кончится. Оно предотвратит воспаление.  -  Роман  взял
коробочку, и Бидж продолжала: - И вот еще что. Тебе нужно  время,  чтобы
выздороветь. Не знаю,  будешь  ли  ты  превращаться  в  волка,  пока  не
поправишься, но если будешь, помни: мой совет тебе - побольше  отдыхать.
Сможет кто-нибудь помочь тебе с едой?
   Оборотень скривился и издал глухое рычание.
   - Никакой помощи.
   - Но разве стая... - Бидж увидела выражение  его  лица  и  решила  не
продолжать. - Ладно. Просто помни, что какое-то время будешь слабым.
   - Я никогда не буду слабым. - Он с отвращением  показал  на  Хорвата.
Тот все  пытался  встать  между  Бидж  и  Романом,  и  Бидж  приходилось
отталкивать его ногой. - Вот он слабый. Его я убью.
   - Ничего подобного, - ответила  Бидж  решительно.  Она  показала  ему
кусок  уздечки.  -  Кстати,  не  расскажешь  ли,  как  тебя   угораздило
проглотить это?
   Оборотень промолчал. Бидж не  стала  настаивать  и  положила  уздечку
обратно.
   Роман быстро оделся и с обычным для вир презрением  швырнул  на  стол
золотую монету. Бидж попыталась было разломить ее, чтобы дать сдачу,  но
он только отмахнулся:
   - Она последняя. - Вир относились к деньгам с отвращением.  -  Оставь
себе все. Я пошел.
   Оборотень с трудом, но упорно стал подниматься по склону холма.
   Дэйв шумно вздохнул:
   - Ну, голубушка, и крутой же он парень. Вир поставляют  тебе  большую
часть твоих пациентов?
   - Нет. Я думаю... - Бидж замерла на месте. До сих  пор  она  считала,
что наибольший вред местному животному миру причиняют химеры.  -  Думаю,
нам с тобой пора в "Кружки": трактирщик будет рад тебя видеть.
   - Хорошо. - Дэйв заметил, что Бидж все еще продолжает смотреть  вслед
оборотню. - Что тебя беспокоит?
   - Мне просто хотелось бы знать, какое это животное - на котором  была
уздечка - он съел.
   - Он ведь не скажет. И что еще ты хотела бы знать?  Они  двинулись  к
грузовику.
   - Хотела бы я знать, кто был всадник.
   Они добрались до гостиницы как раз перед заходом  солнца.  Вечер  все
еще был необыкновенно теплый. Дэйв  изумленно  покачал  головой,  увидев
новое здание.
   - Не могу поверить, что Кружка так быстро все отстроил.
   - Пришлось. - Бидж открыла тяжелую дверь. - Не забывай, это ведь  еще
и крепость. - Изнутри до них  донеслись  звон  стаканов  и  приглушенные
голоса.
   Попугай Кружки сидел на своей  жердочке  в  вестибюле  гостиницы.  Он
бросил на Дэйва единственный взгляд и начал декламировать по-английски:
   "Приветствуем вас в "Кружках"! Восстановление гостиницы закончено,  и
ради безопасности и выживания  посетителей  нами  установлены  некоторые
простые правила, касающиеся манер, азартных игр, оружия..."
   - Я ему все объясню, - перебила его Бидж. - А ты загляни-ка ко мне  в
коттедж завтра: у меня есть для тебя поручение.
   Попугай издал скрежещущий звук и открыл клюв. Дэйв находчиво  засунул
в клюв печенье, и лишенная возможности высказаться птица подняла лапу  и
сделала в их сторону какой-то жест; ни  Бидж,  ни  Дэйв  не  поняли  его
значения, хотя и не усомнились в его непристойности.
   В зале уже собралась обычная компания, поскольку работа и путешествия
заканчивались с наступлением темноты. Стол  в  углу  был  окружен  целым
лесом оленьих  рогов,  а  на  человеческих  лицах  их  обладателей  было
написано сосредоточенное внимание: на столе находилось явно что-то очень
интересное. Шум прорезал знакомый голос, терпеливо объяснявший:
   - Да нет, те, которые с ресницами, - женщины;  они  называются  дамы.
Они бьют все карты, на которых обозначено число очков, и валетов - их  я
вам уже показывал.
   - Руди! - завопил Дэйв. Руди, одетый, как обычно,  в  свою  выцветшую
футболку с эмблемой Сан-Францисского университета,  обрадовался.  Высоко
вскидывая копыта и выставив рога, он кинулся на Дэйва, а тот, выхватив у
Мелины полотенце, взмахнул им, как тореадор плащом. В  последний  момент
от поднырнул под рога Руди, накинул полотенце ему на голову, развернул и
обхватил поперек живота.
   -  Какой  же  ты  стал  неуклюжий,  братишка!  Руди  одним  движением
отшвырнул полотенце и тоже обхватил Дэйва.
   - А ты - толстый и лысый!
   Мелина снисходительно улыбнулась. Бидж вдруг почувствовала,  что  ей.
Бог знает почему, не хватает дружелюбной и ненамеренной грубости Стаей.
   - Иди посиди с нами, - пригласил  Дэйва  Руди.  -  Ты  ведь  собрался
ужинать? Вот я тебя и  угощу,  братишка!  -  Он  помахал  Мелине,  и  та
подбежала с подносом,  уставленным  мисками  с  салатом.  -  Обязательно
попробуй вот этот. Он потрясающий. Там какой-то особенный соус с лимоном
и оливковым маслом...
   - Ладолемона. - Хрис собственноручно, отойдя от  гриля,  полил  салат
соусом. - Попробуй. - С Дэйвом он знаком не был,  но  ласково  улыбнулся
Бидж.
   Дэйв, который никогда особенно не любил салаты, осторожно попробовал,
поднял брови и быстро отправил в  рот  несколько  ложек.  Хрис,  смеясь,
вернулся к очагу, выкрикивая распоряжения Мелине  и  Б'ку;  девушка-фавн
помахала Дэйву, но не осмелилась покинуть свой пост  у  вертелов,  чтобы
поболтать.
   Кружка, присев к столу Дэйва, сказал ему:
   - Ты видишь? Даже  салат,  приготовленный  им,  хорош.  -  Трактирщик
вздохнул. - Надо признаться: я стал  поваром,  чтобы  иметь  возможность
построить крепость, а он  живет  в  крепости,  чтобы  иметь  возможность
готовить. Я недавно взвесился на больших весах: можешь себе представить,
за то время, что он здесь, я потолстел на двенадцать фунтов!  Двенадцать
фунтов!
   Дэйв благовоспитанно ответил:
   - Это совсем незаметно. - Руди фыркнул. Кружка рассмеялся и  похлопал
Дэйва по плечу:
   - Несмотря на лесть, деньги за эль я с тебя все-таки  возьму.  И  все
равно спасибо, молодой человек.
   В этот момент Хрис увидел, что в дверь  входят  новые  посетители,  и
разразился фразой, состоящей из сплошных щелчков и  придыхании.  Тут  же
Б'ку, трудолюбиво нарезавший  мясо,  высунулся  из-за  ряда  вертелов  и
сердито начал поправлять его произношение.
   Кружка наслаждался впечатлением, которое это произвело на Дэйва.
   - Они говорят на языке банту. Или суахили, кто знает? В  первый  раз,
когда Хрис попытался что-то сказать Б'ку на его языке, у него  выскочила
вставная челюсть. Видел  бы  ты  лицо  Б'ку!  -  Кружка  ухмыльнулся.  -
По-моему, он ничего не знал о существовании искусственных зубов. -  Могу
продать ему прекрасный набор, - вступил в разговор человек,  только  что
вошедший в зал. Кружка немедленно поднялся со стула.
   Бидж и Дэйв тоже привстали, потом опомнились и  виновато  оглянулись:
ведь большинство посетителей гостиницы знали вновь пришедшего только как
Оуэна, симпатичного бродячего торговца, и не подозревали, что это король
Брандал.
   Он ласково улыбнулся Дэйву и подмигнул Бидж:
   - У  меня  есть  любые  зубы  -  деревянные,  как  у  вашего  Джорджа
Вашингтона, с заводом, если вы сами ленитесь жевать, клыки  для  тыкв  и
турнепса в канун Дня Всех Святых <Канун Дня Всех Святых - 31 октября;  в
Англии по традиции отмечается гаданиями; сохранилась традиция  ходить  с
фонарями из тыквы или турнепса, вырезанных  в  виде  голов  чудовищ,  со
вставленной в них свечкой.>, клыки для вампиров - вообще все, что вам  и
в страшном сне не приснится. Установка в челюсть за отдельную  плату.  -
Брандал сел, притворившись, что не замечает, как Кружка  пододвинул  ему
стул, но тепло пожав старику руку.
   - Привет тебе, Бидж, и привет вам, сэр, - это ведь Дэйв, верно?
   - Да, сэр... сир. - Дэйв ужасно смутился.
   Брандал обеспокоенно оглянулся. Это был  мужчина  среднего  возраста,
выглядевший гораздо моложе своих лет.
   - Пожалуйста, называй меня Оуэном, - тихо сказал он. -  Сейчас  я  не
король Брандал.
   - Мастер перевоплощений, - улыбнулась Бидж. Он тоже  улыбнулся  ей  -
обаятельный, живой, свободный от забот, которые обычно его обременяли.
   - Тут ничего особого не требуется. Здесь же ведь нет фотографии, да и
особо искусных художников тоже. Раз я говорю,  что  я  Оуэн,  значит,  я
Оуэн.
   - Ты хороший актер.
   - Мне на самом деле очень нравится быть Оуэном. Мне нравится покупать
и продавать,  торговаться,  предлагать  людям  новинки.  -  Он  довольно
усмехнулся. -  Я  даже  думал,  не  начать  ли  ввозить  на  Перекресток
фотоаппараты, но решил не накликать беду на свою голову.
   Дэйв захихикал:
   - А у тебя все еще есть Гларундел, Бесполезный Меч?
   - А  как  же.  Гарантирует  своему  владельцу  полную  беззащитность.
Надумал купить? - Дэйв покачал головой, и Оуэн-Брандал вздохнул: - Никто
его не покупает. Если он пробудет  у  меня  еще  сколько-то  времени,  я
привыкну к нему так, что будет жалко расстаться.
   За столом, где  играли  в  покер,  звенели  монеты,  и  оттуда  вдруг
раздался взрыв радостных щебечущих воплей. Дэйв засмеялся:
   - Я так  и  знал,  что  без  этих  маленьких  безобразников  дело  не
обойдется. - Он кинул в их сторону завистливый взгляд.
   Это дало Бидж предлог, который был ей нужен.
   - Почему бы тебе не присоединиться к ним? Я не обижусь.
   Дэйв не стал ждать дальнейших  понуканий.  Друзья  Руди  подвинулись,
освобождая  для  него  место,  и  Дэйв,  захватив  инициативу,  принялся
объяснять разновидность покера под названием "Дама-убийца".
   - "Дама-убийца", - повторил Брандал тихо, и в глазах его промелькнула
боль. Он быстро потряс головой и улыбнулся Бидж:  -  Здорово  ты  с  ним
управилась. Ты ведь хочешь о чем-то со мной поговорить?
   - Да, - ответила Бидж не очень уверенно. - Может быть, это все  и  не
важно, но мне хотелось бы рассказать тебе об одной своей знакомой. - Она
поведала ему о Фионе и ее Спотыкательном заклятье, а потом и о том,  как
та вызвала снегопад, чуть не погубивший кошек-цветочниц.
   Брандал внимательно выслушал ее.
   - И она делает это на границах Перекрестка, на Странных Путях? Что за
безумие!
   - С ее точки зрения, вовсе не  безумие.  В  конце  концов  у  нее  же
получилось.
   - Тогда  она  представляет  собой  опасность.  -  Брандал  пристально
посмотрел на Бидж. - Как ей удалось узнать так много за  такое  короткое
время?
   - Это совсем не так.  -  Тут  Бидж  не  испытывала  сомнений.  -  Она
занимается исследованиями уже много лет. Она просто до сих пор не  могла
найти место, где ее знания можно было приложить на практике.
   - Здесь их можно  приложить  на  практике.  Ты  говорила  об  этом  с
генеральным инспектором?
   - Нет. - Последовала долгая пауза. Потом Бидж выдавала из себя:  -  Я
не хочу, чтобы ее убили. Но рассказать кому-то я была должна.
   Оуэн в задумчивости облокотился на стол. Наконец он решил:
   - Я загляну к ней - как торговец. Я захвачу с собой книгу, которая ее
заинтересует,  и  мы  побеседуем.  Пока  я  ничего  не   буду   говорить
генеральному инспектору. - Он серьезно посмотрел на Бидж, и на его  лице
больше не было мальчишеского выражения. - Но  если  я  сочту,  что  меры
должны быть приняты, я ему скажу. Однажды я оказался чересчур мягким,  и
это чуть не погубило  Перекресток.  Такое  больше  не  повторится.  Бидж
кивнула:
   - Поэтому-то я тебе все и рассказала. Ты сделаешь все, что  нужно.  -
Она отвела глаза, чувствуя стыд и ужас от того, что, возможно,  обрекает
подругу на смерть.
   Король положил руку на руку Бидж:
   - Трудно, не правда ли? Судить своих близких и решать, должны ли  они
умереть... Как только Полита справляется с этим...
   - Или ты. Или Кружка. - Что-то заставило ее добавить: - Или Филдс.
   Оуэн казался пораженным.
   - Филдс никого не обрекает на смерть. Я думал, ты знаешь.
   - Я более или менее подозревала, - сказала она осторожно.
   - А теперь ты уверена, - засмеялся он. - Хотел бы я быть таким умным,
как ты.
   - Ты добрый, а это много  лучше.  Вся  твоя  жизнь  посвящена  твоему
народу, и у тебя нет даже дома, не то что дворца или замка. Ты ходишь  с
места на место...
   - В твоих устах это звучит гораздо более уныло,  чем  есть  на  самом
деле. Я веду замечательную жизнь. - Он бросил на Бидж загадочный взгляд.
- Ничуть не хуже, чем Филдс. Тебе бы тоже понравилось.
   - Все равно это тяжело, - сказала Бидж решительно. -  Мне  ведь  тоже
приходится видеть, как некоторые мои пациенты умирают, и я знаю, как это
тяжело. Что бы со мной было, окажись я на твоем месте...
   - Или месте Филдса.
   - Или месте Филдса, - согласилась она. - Кстати, сколько ему лет?
   - Трудно сказать, - весело ответил Брандал. -  Я  однажды  слышал  от
него одну историю... - История, которую он  рассказал,  была  длинной  и
замысловатой,  но  совершенно  не  отвечала  на  заданный  Бидж  вопрос.
Общество Брандала было приятным, и Бидж простила ему эту уловку.
   Игра в покер совсем еще не близилась к концу, когда Бидж,  усталая  и
сонная, попрощалась и вернулась к  себе.  Она  вошла  в  дом,  выпустила
погулять  Хорвата,  зажгла  свечу,  переоделась  в  ночную   рубашку   и
устроилась с книгой,  рассчитывая  прочесть  еще  несколько  страниц  из
"Уолдена".
   В дверь кто-то не то постучался, не то  поскребся.  Полусонная,  Бидж
открыла дверь.
   Гредия прошла мимо нее и направилась прямо к столу. Она  оперлась  на
него руками и стала тереться пахом об угол, медленно и ритмично.
   Она улыбнулась, приоткрыв рот, провела языком по губам, выгнула спину
и, хотя была очень худой, неожиданно показалась Бидж весьма полногрудой.
   Хорват, радостно виляя хвостом и  принюхиваясь,  выскочил  из  своего
угла; только тут Бидж поняла, в чем дело, и поспешно оттащила волчонка.
   - В чем дело?
   - Начинается брачный сезон.
   Но ведь она же ощенилась только летом...
   - Разве ты уже не приходила в охоту в этом году? - Бидж знала, что  у
волков это случается не чаще раза в год. Гредия издала хриплый смешок:
   - Тогда - вместе с остальными. Сейчас - только я одна.
   - Ты единственная из женщин вир, кто сейчас в охоте?
   - Другие тоже скоро будут. Я первая. - Она пожала  плечами.  -  Может
быть, следствие наркотика.
   - Но почему вдруг? Ведь это обычно случается весной. Гредия  склонила
голову, принюхиваясь к ветру:
   - Воздух какой-то странный.
   Воздух действительно был странный:  благоухающий  и  теплый,  сейчас,
ночью, даже более теплый, чем днем. Бидж двинулась к окну, чтобы закрыть
ставни, и застыла на месте.
   - Ты о чем-то подумала.
   - Да ни о чем. - Бидж закрыла окно. Если это сделала Фиона, то на сей
раз дело гораздо серьезнее, чем эксперимент со снегопадом. Бидж внезапно
почувствовала облегчение - как  хорошо,  что  она  обо  всем  рассказала
Брандалу. - Перемена в тебе связана с воздухом?
   - Отчасти. - Гредия еще сильнее стала тереться об угол стола и  снова
облизала губы. - И с наркотиком. Он изменил меня. - На секунду, несмотря
на все свое возбуждение, она стала очень печальной. - Хотела бы я, чтобы
этого не было.
   Бидж была полна жалости. Ей пришлось выбирать между  самоубийством  и
смертельной  болезнью,  она  пережила  смерть   обоих   родителей,   ей,
случалось, приходилось терять пациентов. Но чего она не испытала  -  так
это ужасной зависимости от наркотиков. - Ты справилась  с  этим.  Гредия
выпрямилась.
   - Для вир это ничего не значит. - Она тут же снова вернулась  к  углу
стола. - Они взбесятся.
   - Стая? - Бидж пожалела, что вир всегда так лаконичны.
   - Мужчины. Они будут сражаться. - Гредия снова улыбнулась.  -  Многие
будут со мной. - Дикий  огонь  в  ее  глазах  на  секунду  угас,  и  она
пробормотала: - Ты береги Хорвата. Держи его подальше от  них.  Сегодня.
Завтра. - Она снова произнесла  слово,  такое  редкое  в  устах  вир:  -
Пожалуйста.
   - Обещаю.
   - Хорошо. - И тут Гредия единственный раз проявила теплое  чувство  к
Бидж: отойдя от стола, она лизнула ее в щеку и потерлась головой о плечо
девушки. Бидж, растерявшись и не зная, как быть, погладила ее по голове.
Волосы Гредии были тонкие и мягкие, как у младенца.
   Она долго смотрела вслед Гредии; та взбежала на холм, откинув  голову
и призывно покачивая бедрами. Тут же откуда-то раздался вой, потом  еще,
потом Бидж  услышала  человеческие...  нет,  человеческого  в  них  было
мало... спорящие голоса. Бидж ощутила озноб  и  подумала:  "Слава  Богу,
Дэйва сейчас здесь нет".
   Она провела еще час, планируя работу  на  завтра.  Если  мужчинам-вир
гордость не помешает прийти к ней за помощью, у нее будет очень  занятый
день.

Глава 11

   На  следующее  утро  Бидж  приготовила  все  для  приема   пациентов:
разложила  бинты,  вдела  кетгут  в  иглу,  вынула  банки  с   серой   и
марганцовкой, поставила кипятиться чайник на  случай,  если  стерильного
физиологического раствора не хватит. Но никто из вир так и не  появился.
Может быть, дрались они в волчьем обличье,  а  теперь  залечивают  раны,
превратившись в людей:  легкие  повреждения  у  них  и  так  заживут,  а
тяжелораненые скорее умрут, чем обратятся к ветеринару.
   Единственным пациентом Бидж оказался  лисенок  с  ожогами  -  десятая
жертва  со  времени  появления  химер.  Малыша  принесла,   вся   дрожа,
женщина-мясоед: свою теплую шерстяную рубашку она сняла, чтобы завернуть
лисенка.
   Бидж быстро провела ее в дом, показала на операционный стол - на него
следовало положить лисенка, а сама вытащила из шкафа линялую футболку  с
эмблемой "Ориолс"; футболка на несколько размеров была велика  маленькой
женщине.  Передав  ее  дрожащей  клиентке,  Бидж   стала   разворачивать
испуганного лисенка.
   - Спасибо, что принесла его. Как тебя зовут?
   - Сахнрр. - Женщина улыбнулась,  торопливо  прикрыв  рот  рукой.  Она
повертела в руках футболку, пытаясь понять, что на ней изображено, потом
натянула ее на себя и очень обрадовалась, обнаружив, что одеяние доходит
ей до колен.
   Бидж осторожно освободила лисенка  от  рубашки,  стараясь  как  можно
меньше прикасаться к нему и не тянуть ткань: волокна могли прилипнуть  к
поверхности ран. Лисенок задрожал и несколько раз взвизгнул: ожоги  явно
были очень болезненны.
   - Где ты его нашла? - Женщина в ответ только застенчиво посмотрела на
Бидж, и та снова спросила: - Ты нашла его прошлой ночью?
   - Да.
   Бидж отделила от  поверхности  ожога  последнюю  прилипшую  нитку,  и
лисенок заскулил. Он лишился почти всего  своего  меха,  и,  когда  Бидж
развернула его, в воздухе разлился мерзкий запах паленой шерсти, однако,
к ее облегчению, ожоги оказались всего  лишь  второй  степени.  На  коже
вздулись красные воспаленные волдыри, но следов зубов и когтей  Бидж  не
обнаружила:  химера  скорее  всего  просто  любопытствовала  или  хотела
поиграть и не собиралась съесть малыша.
   Что обеспокоило Бидж, так это  серный  запах  химеры,  исходивший  от
лисенка. Она еще в колледже узнала, что некоторые ожоги - химические или
радиационные - кажутся менее  опасными,  чем  являются  на  самом  деле.
Определить, получил ли лисенок химический ожог в дополнение к тепловому,
она не могла. Бидж налила в тазик воды, добавила  нолвасан  и  осторожно
опустила в тазик лисенка. Он сразу насторожил ушки и явно ожил.
   Бидж обернулась к женщине-мясоеду:
   - Ты возьмешься поухаживать за ним?  Это  потребует  много  усилий  и
времени. - Сахнрр энергично закивала, встав на цыпочки, чтобы  заглянуть
в тазик. - О'кей. Тогда смотри, как я это делаю.  Тебе  придется  купать
его по крайней мере три раза в день. Каждый раз он должен  находиться  в
воде столько времени, сколько печется хлеб... Ты печешь хлеб?  -  Сахнрр
виновато замотала головой.  -  Ну...  тогда  примерно  столько,  сколько
нужно, чтобы зажарился  окорок.  -  Бидж  протянула  Сахнрр  пластиковую
бутыль с нолвасаком. Женщина вытаращила на  нее  глаза:  на  Перекрестке
такая удобная и легкая бутылка была едва ли не большей ценностью, чем ее
содержимое.
   - Каждый день осматривай его - не появится ли  некроз...  извини,  не
начнут ли отмирать ткани. И смазывай его этой мазью. Повязка каждый день
должна меняться. - Бидж достала старый свитер и ножницы, отрезала  рукав
и сделала в нем четыре отверстия для лап лисенка. Сахнрр была  поражена:
на Перекрестке стоимость ткани измерялась не  в  денежном  выражении,  а
теми многими часами, которые уходили на ее изготовление.  Бидж  натянула
рукав на  лисенка,  и  Сахнрр  начала  хихикать:  уж  очень  забавно  он
выглядел. Бидж засмеялась с ней вместе, не смущаясь на сей раз видом  ее
острых как бритва  клыков.  Она  отрезала  второй  рукав  и  отдала  его
женщине.
   - И приноси его ко  мне  каждые  три  дня.  -  Вероятность  вторичной
инфекции была высока даже при применении антибиотиков; Бидж  чувствовала
бы себя спокойнее, если бы смогла проверять состояние лисенка регулярно.
   Сахнрр порылась в своем  мешке  и  протянула  Бидж  маленькую  резную
фигурку. Бидж неуверенно взяла статуэтку, но тут же весело  рассмеялась:
это  было  изображение   серьезной   женщины   в   медицинском   халате,
целеустремленно шагающей вперед,  не  замечая,  что  под  ногами  у  нее
свернулся также не замечающий ее волчонок.
   - Что за прелесть! Это ты сама вырезала?
   - Да.
   - Я поставлю ее там. где веду прием, чтобы все  могли  любоваться.  -
Бидж осторожно  передала  лисенка  маленькой  женщине,  которая  так  же
осторожно прижала его к себе. Лисенка совсем не смущали ее клыки: он тут
же лизнул ее в нос. Сахнрр засмеялась и помахала Бидж рукой, уходя.
   Бидж сделала необходимые записи  в  истории  болезни,  потом  открыла
тетрадь, куда заносила свои дополнения к "Справочнику Лао".  и  добавила
абзац, содержащий хоть и не  медицинский,  но  зато  восторженный  обзор
привычек мясоедов. "Почему, - писала она, - травоядных  принято  считать
более невинными существами, чем хищников?"
   От записей Бидж отвлек стук в дверь. Она с опаской приоткрыла  ее  и,
вздохнув,  впустила  внутрь  попугая  Кружки.  Тот  немедленно  принялся
дразнить Хорвата и щелкать клювом на  Дафни,  которая,  бросив  на  него
единственный взгляд, отвернулась. Попугай, с его задиристыми  привычками
и неопрятными перьями, выглядел еще более непривлекательно, чем всегда.
   Бидж предусмотрительно выпустила Хорвата погулять и подошла к плите.
   - Я только что испекла сметанную лепешку. Хочешь кусочек?  -  Попугай
заинтересованно стал боком подбираться к подносу.
   Бидж отломила ему корочку, но отодвинула остальное.
   - Половину получишь сейчас, половину  потом,  когда  найдешь  Анни  и
передашь ей послание. - Бидж медленно и отчетливо  произнесла  текст.  -
Теперь повтори.
   Попугай  встал  на  одну  лапу,  требовательно  протянув  вторую   за
лепешкой. Бидж дала ему еще, постаравшись как  можно  быстрее  отдернуть
руку, чтобы птица не успела ее клюнуть.
   Попугай съел свою порцию, отламывая понемножку,  проглотил  последнюю
крошку, прочистил горло и речитативом затянул:
   "Тебя сердечно приглашают на свадьбу Руда и Бемби.  Она  состоится  в
полдень дня второго осеннего полнолуния: по твоему местному календарю  -
второго ноября.
   Чтобы  попасть  на  празднество,  пожалуйста,  доберись  каким-нибудь
транспортом до железнодорожной  станции,  расположенной  ближе  всего  к
селению Джаджука, в горах Риф в Марокко; там тебя встретят.
   Ты включена в число подружек невесты, но  учти,  что  тебе  предстоит
много и быстро бегать. Просьба не делать подарки. Ответ не нужен".
   Бидж удовлетворенно кивнула:
   - Все правильно. Теперь отправляйся. - У двери она дала ему еще кусок
лепешки: - Это тебе на дорогу.
   Попугай, энергично взмахивая крыльями, полетел на северо-запад.
   Бидж задумалась: как ему удастся найти тот Странный Путь, что ведет в
Африку, и как он сможет найти Анни в Чаде, когда туда доберется? - потом
пожала плечами и решила, что  все  в  порядке,  раз  Филдс  сказал,  что
попугай сумеет это сделать.
   - Я решил подождать, пока он  отправится,  Бидж,  -  произнес  низкий
голос.
   Хорват скакал вокруг Филдса, радостно виляя хвостом: только с ним  он
вел себя, как обычный щенок. Филдс был в своем  неизменном  комбинезоне,
но без рубашки. Его плечи, спина и грудь были  покрыты  густой  порослью
темных курчавых волос.
   Бидж смотрела вслед попугаю. - Ты объяснил ему, куда лететь?
   - Конечно. К вечеру доберется.
   - Существует Странный Путь, ведущий в Чад?
   - Таких дорог в Африке много - она ведь велика, Бидж, даже  для  тех,
кто привык к американским масштабам.
   Это, как отметила про себя Бидж, не было ответом на ее вопрос.
   - Хочешь сметанную лепешку?
   - Спасибо. Можно, я съем ее здесь, на свежем воздухе? - Филдс  уселся
на камень рядом с Хорватом и провожал Бидж взглядом, пока та  ходила  за
угощением. - Почему ты так тепло одета? Ты замерзла?
   - Я уже убрала свою летнюю одежду. Я обойдусь и так.
   - Просто стыд, - Филдс  печально  покачал  головой,  -  скрывать  под
одеждой такое прекрасное тело. Бидж смутилась:
   - Твой приход вызван чем-то еще, кроме интереса к лепешке?
   Как будто в ответ на это из кустов выбрался додо.  Хорват  немедленно
принялся на него охотиться, устроив засаду у  всех  на  виду.  Дронт  не
обратил на него внимания, а может быть, вообще не знал, является ли  тот
хищником.
   Филдс фыркнул:
   - Просто беда - эти толстые птицы самые глупые существа на  свете.  -
Он в отчаянии хлопнул себя по коленям. - Как можно их спасти,  если  они
слишком большие недотепы, чтобы выжить?
   - Нужно найти для них безопасное место.
   - Ах... Безопасное... - пробормотал Филдс безнадежно. -  Если  бы  на
Перекрестке нашлось безопасное место, я бы всех туда переселил - включая
тебя. - Он похлопал Бидж по плечу.
   Бидж улыбнулась и принесла ему стакан воды.
   - Мне не требуется безопасное место.
   -  Пожалуй,  нет.  Но  ты  можешь  определить,  является   ли   место
безопасным. На юго-западе есть остров, там, где к берегу  моря  подходят
соляные болота. Отсюда два дня хода. Думаю, что  это  для  них  как  раз
подошло бы, но моих знаний недостаточно. - Филдс наклонился вперед. -  А
вот ты, доктор и человек ученый...
   - Я мало смыслю в экологии или в орнитологии. Я ведь даже не  биолог.
Я могу не заметить чего-то важного. Филдс поднял вверх  свои  мозолистые
ладони:
   - Лучше тебя в этом все равно никто не разберется. Бидж задумалась:
   - И как же я туда доберусь?
   - Есть разные возможности. Туда можно проехать, хотя дорога плохая. -
Филдс с неприязнью посмотрел на грузовик. - Не обязательно  пользоваться
этим страшилищем, можно придумать и что-нибудь получше.
   - Да мне и не хотелось бы тратить так много горючего.  И  уж  подавно
поломка в незнакомых местах была бы ни к чему.
   - Я так и думал, - ответил Филдс с облегчением. - Тебя  туда  отвезет
кто-нибудь из кентавров. Это будет достаточно быстро.
   - И на какое время мне планировать это путешествие? -  Бидж  покусала
губу, размышляя. Она могла бы уложить  сегодня  необходимые  вещи,  если
больше не будет пациентов...
   - О, она вот-вот появится, - беззаботно ответил Филдс.
   - Отправиться сегодня я не могу... то есть... - Она подумала  о  том,
не  попросить  ли  Филдса  присмотреть  за  Хорватом,  но  вспомнила   о
предостережении  Гредии  и  своем  обещании.  В  этом   мире,   где   не
существовало официальных контрактов, данное слово значило много.  -  Как
ты думаешь, она будет возражать, если я возьму с собой Хорвата?
   Филдс высоко поднял свою кустистую бровь:
   - Ты же знаешь, что будет, доктор Бидж. Вир охотятся на  кентавров  и
убивают их.
   - Да, верно. - Бидж поднялась и стряхнула с юбки крошки.  -  Пожалуй,
нужно надеть джинсы, раз предстоит ехать верхом. Да и кое-что собрать.
   Филдс улыбнулся:
   - Я так тебе благодарен. Ты очень помогаешь нашему миру.  -  Он  тоже
поднялся. - Мне нужно еще кое-кого увидеть.  Будь  осторожна  в  дороге,
Бидж. - К ее удивлению, он только слегка чмокнул ее  в  щеку.  -  Стефан
предпочел бы, чтобы я держался  от  тебя  на  расстоянии,  верно?  -  Он
подмигнул и со смехом потряс головой; кудри  то  смыкались  над  рожками
сатира, то обнажали их.
   Бидж опять накинула на Знак Исцеления простыню, с сожалением думая  о
том, что даже здесь, где других  ветеринаров  нет,  она  может  лишиться
клиентов, если так часто будет отменять прием.
   Быстро переодевшись в джинсы и прочные башмаки, Бидж сунула в  рюкзак
ловилку, кусок брезента, спички, флягу с водой, столько  хлеба  и  сыра,
чтобы хватило двоим,  блокнот  и  "Уолдена"  на  случай,  если  окажется
свободное время. Бидж встревоженно посматривала на Хорвата.  Как  же  ей
сдержать свое обещание Гредии присматривать за ним?
   Снаружи до нее донесся приближающийся стук копыт. Бидж схватила сумку
на "молнии" со  своим  спальным  мешком,  расстегнула  ее  и  наполовину
развернула спальник.
   - Забирайся внутрь, мой хороший.
   Хорват с сомнением понюхал сумку,  но  послушно  залез  в  нее.  Бидж
застегнула "молнию" почти полностью и  твердо  сказала  высунувшемуся  в
отверстие носу:
   - Ты должен вести себя тихо и ни на кого  не  лаять.  Пожалуйста,  не
притворяйся, будто не понимаешь, - я ведь знаю тебя.  -  Она  поцеловала
его в нос и услышала, как внутри сумки Хорват заколотил хвостом.
   Бидж закинула рюкзак за спину и повесила на плечо сумку.
   - Готова, - сказала она, выходя.
   Хемера, рыжеволосая девушка-кентавр, ее ученица  по  курсам  оказания
первой помощи, с любопытством посмотрела на нее:
   - Тебе на два дня  нужно  столько  всего?  Кентавру  на  целую  жизнь
хватает меньшего.
   - Если повезет,  многое  из  этого  не  понадобится.  Можно?  -  Бидж
осторожно нагрузила кентавра сумкой и  рюкзаком  и  неуклюже  взобралась
сама, нечаянно при этом ударив Хемеру. Та вздохнула:
   - Надеюсь, ты будешь делать это не каждый раз. - Хемера, несмотря  на
свой рост, была еще совсем молода и простодушна. - Можем отправляться?
   - Конечно. - Бидж судорожно вцепилась в сумку и рюкзак, когда  Хемера
тронулась с места.
   Хемера легкой рысью бежала по обочине дороги, весело болтая.
   - Я попросила  Политу,  чтобы  она  позволила  отвезти  тебя  мне,  -
сообщила она, поглядывая через плечо. - Ты и доктор Гаррисон  так  много
для нас сделали.
   - Мы только научили вас некоторым вещам.
   - Хрисея моя лучшая подруга, - просто сказала Хемера  и  перепрыгнула
через небольшой валун.
   Бидж отчаянно стиснула ее коленями.  Через  десять  минут  Хемера  не
выдержала:
   - Отпусти меня. Я не буду высоко прыгать, так что ты не свалишься.
   Бидж была не такой уж  умелой  наездницей,  и  расслабиться  ей  было
трудно. После нескольких раз, когда она чуть не соскальзывала  со  спины
кентавра, Хемера практично предложила ей:
   - Ты обхвати меня за талию.
   Бидж, вспоминая о том, как она мчалась на "харли", сидя позади Дэйва,
послушалась. Скоро она освоилась  и  смогла  наслаждаться  путешествием,
глядя, как мимо проплывает река Летьен.
   Выше "Кружек" река становилась  мельче,  а  течение  быстрее.  Хемера
свернула и почти съехала по крутой тропинке  к  воде.  Справа,  выше  по
течению, в Летьен  впадал  приток,  сразу  удваивая  ширину  реки;  ниже
находился водопад высотой футов в семь. Прямо перед ними русло пересекал
выступ каменистого дна, на котором вода кипела и бурлила. Это был  брод,
за которым на противоположной стороне дорога шла  на  юго-запад.  Хемера
без колебаний вошла в воду.
   Бидж вцепилась в нее изо всех сил,  чувствуя,  как  течение  пытается
повалить кентавра. Хемера нащупала дно и  решительно  двинулась  вперед.
Вода поднялась ей по брюхо, потом дошла Бидж  до  колен,  потом  покрыла
конскую спину Хемеры. Из сумки донеслось повизгивание.
   Бидж прижала сумку к груди.
   - Разве через реку нет моста?
   - Я никогда бы им не воспользовалась. -  В  голосе  Хемеры  слышалось
напряжение, она тяжело дышала, но в то же время была возбуждена и  горда
собой: в этом месте так многие из ее  народа  выходили  на  поединок  со
смертью и проигрывали. - Я всегда буду переходить реку вброд.
   Бидж с тех пор, как узнала, что на свадьбе Руди и Бемби ей  предстоит
много бегать, начала тренироваться, но теперь решила увеличить нагрузку.
   На противоположном берегу реки Хемера выбралась из воды, ловя  воздух
ртом.
   - Не так уж и трудно. - Она встряхнула рыжими  волосами  и  взмахнула
хвостом со всей  самоуверенностью  юности.  -  Я  еще  буду  делать  это
бессчетное число раз.
   Она поскакала вверх по холму гораздо быстрее,  чем  было  необходимо.
Бидж, снова устраивая сумку на  спине  кентавра,  с  надеждой  подумала:
пусть эти слова Хемеры окажутся правдой.
   Несколько часов они путешествовали по  дороге,  которая  вела  на  юг
сквозь  холмы,  постепенно  становившиеся  более  пологими  и   низкими,
превращаясь в покрытую густой травой степь. Бидж благодарила судьбу, что
день оказался облачным: иначе в этих открытых местах солнце изжарило  бы
ее.
   Изредка попадавшиеся купы деревьев сменились  рядами  тополей  и  ив,
растущих  вдоль  ручьев.  Однажды  справа   от   дороги   Бидж   увидела
великолепную голубую цаплю, летевшую так  низко,  что  ее  длинные  ноги
почти задевали траву. Птица следовала изгибам потока, высматривая в воде
добычу.
   Хемера остановилась у глубокой заводи, разделась и вошла  в  воду  по
пояс. Зачерпывая воду ладонями,  она  не  меньше  десяти  минут  утоляла
жажду. Бидж тоже попила, потом, прихватив сумку, пробралась  в  заросшее
кустами местечко ниже по течению и  выпустила  Хорвата,  чтобы  он  тоже
напился. Когда Хемера подошла к ней, Хорват  уже  был  опять  спрятан  в
сумку, и Бидж снова взобралась на кентавра. Мышцы  у  нее  уже  начинали
болеть: так много верхом она никогда не ездила.
   К концу дня Хемера свернула на  еле  заметную  тропу.  Бидж  тревожно
окинула взглядом небо и землю - совсем близко на юге возвышались угрюмые
горы, где гнездились птицы рок,  а  к  западу  от  них  виднелось  устье
пыльного каньона, где, как было известно Бидж, жили  грифоны.  Однако  в
облачном  небе  никого  не  было  видно,  и  ровная  поверхность   степи
нарушалась изредка лишь кустом или порослью...
   Бидж заморгала.  То,  что  росло  на  этом  участке  степи,  казалось
огромными подсолнечниками, но  ей  никак  не  удавалось  их  разглядеть.
Солнце проглянуло меж облаков, и поле огромных растений засверкало. Бидж
снова моргнула. Там происходило движение - более заметное, чем это могло
бы быть вызвано  ветром.  Бидж  тревожно  огляделась,  опасаясь  увидеть
Великих, хотя и знала, что ветер от их крыльев был бы гораздо сильнее.
   Хемера показала в ту сторону и крикнула через плечо:
   - Солнечные танцоры!
   - Что это  такое?  -  Бидж  видела,  что  растения  каким-то  образом
наклоняются и изгибаются во все стороны.
   - Сейчас увидишь! - Хемера  поскакала  к  растениям,  склонив  вперед
человеческий торс. Бидж тоже наклонилась, держась за  Хемеру,  чтобы  не
упасть. Ее взгляд привлекла бежавшая по траве их тень: они  были  похожи
на любящих обнявшихся сестер, скачущих на норовистой молодой лошади.
   Когда они  приблизились,  цветы  раздвинулись,  давая  им  дорогу,  и
склонились по обе стороны от прохода. Хемера остановилась.  Соцветия  на
толстых  стеблях  и  сильных  торчащих  над  поверхностью  земли  корнях
разбежались  от  их  тени,  так  что  стало  казаться,  будто  в  клумбе
образовалась темная яма.
   Бидж спрыгнула на землю и неосмотрительно ухватилась за  двухметровое
растение. Оно начало вырываться, колючий стебель оцарапал ей руки.  Бидж
поспешно  отпустила  своего  пленника,  и  растение  поспешило  отбежать
подальше.
   - Солнечные танцоры, - повторила Хемера. Она наклонилась, чтобы лучше
рассмотреть цветы, и рыжие волосы  упали  на  лицо.  -  Они  следуют  за
солнцем и уходят на зиму на юг. Я никогда не видела  их  так  далеко  на
севере в это время года.
   - Наверное, дело в том, что сейчас так тепло, - ответила Бидж,  снова
садясь верхом и надеясь, что дело только в этом.
   Минут  через  двадцать  она  почувствовала,  что  Хорват   беспокойно
завозился в сумке. Бидж дождалась, когда они оказались рядом с  порослью
кустов, и сказала:
   - Нельзя ли нам остановиться? Мне  хочется  размять  ноги.  -  Хемера
послушно замерла на месте. - И давай я  сниму  с  тебя  поклажу.  -  Она
отнесла рюкзак и  сумку  к  кустам,  незаметно  расстегнула  "молнию"  и
шепнула:
   "Ныряй в кусты". Хорват пулей вылетел из сумки и тут же присел.
   Бидж стала разминать ноги; долгие часы езды верхом оказались нелегким
делом. Она помассировала мышцы и стала прохаживаться по  высокой  траве.
Оказалось, что они остановились почти на вершине  высокого  холма.  Бидж
поднялась на самый верх и огляделась. У нее захватило дух.
   В отдалении, сверкая на солнце там, где разрывы в облаках  пропускали
солнечные  лучи,  лежала  бухта.  Слева  болота  сливались  с  зарослями
водорослей, а справа тростник покрывал берег, уходя, казалось, в  мелкие
воды. Прямо перед собой примерно в миле от берега Бидж  увидела  имеющий
форму полумесяца остров.  Его  скалистые  берега  переходили  в  высокое
зеленое плато. Даже осенью и даже на этом расстоянии были видны огромные
массы розовых и лиловых цветов на его берегах. С тех пор как Бидж попала
на Перекресток, она  наблюдала  много  чудес  природы,  а  еще  ребенком
побывала в Эверглейдсе <Эверглейдс - национальный парк во Флориде,  США,
с субтропическими лесами и мангровыми болотами.>. Но земля,  открывшаяся
ее взгляду, поразила ее своей невероятной дикой красотой.
   Хемера нетерпеливо окликнула Бидж:
   - Можем мы отправляться дальше?
   Бидж сбежала  с  холма,  скользя,  проехалась  по  траве  и,  смеясь,
остановилась перед Хемерой.
   Хорват, взволнованный вновь обретенной свободой,  помчался  следом  и
затормозил с ней рядом. Он впервые увидел  вблизи  кентавра  и  зарычал,
оскалив зубы.
   Хемера в ужасе зажала рот одной рукой  и  показала  на  него  другой.
Хорват бросился к сумке и  спрятался  в  ней,  но  было  поздно.  Хемера
перешагнула через сумку и занесла копыто.
   Бидж метнулась вперед, рванула сумку,  вытащила  из  нее  волчонка  и
прижала к себе.
   Когда она подняла глаза, копыто было занесено над ней.
   - Я хочу раздавить  его,  -  сказала  Хемера  просто.  Бидж  покачала
головой:
   - Я знаю, вир недавно напали на женщину из твоего народа...
   - На Медею. Мою бабушку. - Она повернулась  и  поскакала  галопом  на
север. Хорват бросился вдогонку, но скоро  сдался,  прибежал  обратно  и
уселся, печально глядя на Бидж.
   - По крайней мере она не убила никого из нас, - вздохнула она.
   Посмотрев еще раз с вершины холма, Бидж пришла к выводу, что нечего и
надеяться  добраться  до  бухты  и  вернуться  домой  за  два  дня.  Она
повернулась, глядя на  оставленный  Хемерой  след  в  траве,  выбрала  в
качестве ориентиров гору на юге и купу деревьев на горизонте и  вскинула
на одно плечо рюкзак, а на другое - сумку.
   Хорват с лаем стал прыгать вокруг Бидж. Сначала она не поняла,  потом
переложила часть поклажи из сумки и привязала ее на спину волчонку.  Она
не могла удержаться от улыбки, глядя, как тот гордо  потрусил  по  следу
Хемеры со своим грузом.
   - И совсем ты не плохой,  -  пылко  сказала  Бидж.  Хорват  удивленно
оглянулся на нее: явно, будучи вир, он и мысли такой не допускал.
   Шли они долго, но дорога не была утомительна. Отпечатки копыт  Хемеры
на сухой земле были хорошо заметны. Примерно через  час  Бидж  и  Хорват
достигли того места, где  видели  солнечных  танцоров.  Их  там  уже  не
оказалось; Бидж решила, что они ушли на север, но теперь она  не  сидела
на спине кентавра и не была уверена, что заметит их.  Небо  прояснилось.
Бидж прикрыла платком голую шею, налила в ладонь воды из фляжки  и  дала
напиться Хорвату.
   Они уже почти дошли до поворота  на  дорогу,  когда  рядом  мелькнула
тень, более темная, чем тень от облака. Бидж увидела, как  тень  сделала
круг и вернулась к ним.
   Бидж сорвала с Хорвата его поклажу  и  быстро  запихнула  волчонка  в
сумку. Потом она вытащила из рюкзака ловилку, понимая всю  бесполезность
этого.
   Грифон -  Бронзовый  -  пролетел  над  ней  с  легкостью,  болезненно
напомнившей Бидж, как сильно пострадал ее знакомый  грифон,  и  бесшумно
приземлился, не сводя с нее своих золотых глаз. Его страшный, острый как
бритва, хищный клюв был направлен на нее, хвост хлестал бока.
   - Добрый день, - заставила себя сказать Бидж.
   - Сомневаюсь, что он такой уж добрый, - гневно бросил грифон.  -  Что
этот предатель рассказал тебе о нас?
   В сумке началась возбужденная возня. Бидж решила не обращать  на  это
внимания.
   - Какой предатель?
   Полоз-удавчик, оказавшийся поблизости, торопливо скользнул в траву  -
подальше от грифона. Мгновенным движением лапы, за которым  даже  трудно
было уследить, Бронзовый  не  глядя  рассек  его  на  семь  извивающихся
кусков. - Не увиливай. Ты прекрасно знаешь,  какой  предатель.  Тебе  же
известно его имя.
   Бронзовый говорил о генеральном инспекторе, чье имя  было  Астуриэль.
Бидж узнала его случайно и призналась в этом грифонам только  для  того,
чтобы получить донорскую кровь ради спасения его жизни.
   Бидж  смотрела,  как  Бронзовый,  щелкнув  клювом,  один  за  "другим
проглотил куски змеи, не спуская при этом глаз с Бидж,  -  Он  рассказал
мне о ваших привычках в питании  и  о  некоторых  болезнях  -  например,
предрасположенности к подагре. Это было нужно мне для учебника,  который
я пишу... точнее, дополняю.
   - "Справочник Лао по небиологическим  видам"?  -  Грифон  фыркнул.  -
Подсказки для людей, не вызывающие у  других  разумных  существ  ничего,
кроме смеха. Тебе не следует забывать, что хоть Лао  и  болтлив,  однако
осмотрителен.
   Бидж вспыхнула от этого покровительственного тона. Ей  в  свое  время
пришлось разговаривать с десятью или двенадцатью грифонами - редко  кому
удавалось встретить такое число этих хищников  и  выжить.  Все  они,  за
исключением ее друга, были невыносимы.
   - Хорошо, - ответила она резко. - Постараюсь  быть  немногословной  и
откровенной. Лао на  многое  относительно  вас  намекает,  но  мало  что
говорит. Асту... Грифон, о котором мы  с  тобой  говорим,  сообщает  мне
некоторые сведения о телесных сторонах  вашего  бытия,  но  отказывается
даже намекнуть на другие. - Только говоря это,  Бидж  поняла,  насколько
справедлива ее оценка.
   Бронзовый поразмыслил и кивнул:
   - Для твоей же  собственной  безопасности  лучше,  чтобы  это  так  и
оставалось. Почему бы тебе не вернуться  к  твоим  мелким  хирургическим
радостям и к прелестям побелки и штукатурки и не оставить  в  покое  то,
чего ты все равно не в состоянии понять?
   - Потому что Филдс  просил  меня  кое-что  здесь  выяснить,  -  резко
ответила Бидж. - И почему ты так этим заинтересован? Чего ты стыдишься?
   Бронзовый попятился, роя землю когтями, которые,  как  было  известно
Бидж, с легкостью рассекают камень.
   - За это я мог бы съесть твою печень.  Мог  бы  просто  съесть,  хотя
предпочел бы вырвать и съесть ее медленно у тебя на глазах. Тебе везет с
друзьями, иначе я сделал бы это незамедлительно.
   "Молния" на сумке расстегнулась. Хорват кинулся на Бронзового, рыча и
оскалив зубы. Бидж кинулась за ним и поймала волчонка, когда  от  острых
как бритва когтей того отделяли всего несколько дюймов. Грифон бросил на
Хорвата презрительный взгляд:
   -   С   некоторыми   друзьями   тебе    не    повезло.    Занимаешься
благотворительностью, как я вижу.
   Он взлетел. Бидж  замахнулась  ловилкой,  но  одумалась  прежде,  чем
метнула ее.
   - И почему они так выводят из  себя?  -  обратилась  она  к  Хорвату,
безуспешно преследовавшему  тень  грифона  сквозь  густую  траву.  Когда
волчонок вернулся, гордый тем, что отогнал ее, Бидж задумчиво  спросила:
- И что они скрывают?
   Перед закатом они вышли на дорогу. Бидж не останавливалась,  пока  не
нашла поросший деревьями холм. На вершине оказалась  маленькая  полянка,
скрытая от глаз проходящих по  дороге  и  окруженная  достаточно  густым
кустарником, чтобы никакой крупный зверь не смог неслышно подобраться  к
ней.
   - Здесь мы и остановимся. - Хорват, тяжело дыша, рухнул  на  землю  и
немедленно уснул.
   На то, чтобы натянуть брезент и разложить под ним спальный  мешок,  а
потом собрать хворост и разжечь костер,  у  Бидж  ушло  всего  несколько
минут. На ужин у них был хлеб и сыр - более  чем  достаточно,  поскольку
Бидж захватила еду и для Хемеры.  Хорват  проснулся,  и  Бидж  покормила
щенка, потом он покрутился на месте и улегся снова.
   Стемнело, как и в более северных районах Перекрестка,  очень  быстро.
Бидж разделась, залезла в спальник и сонно стала смотреть на  догорающие
угли. С другой стороны костра расположился Хорват, свернувшись в  клубок
и накрыв нос хвостом.
   Что-то низко пролетело над  костром,  взметнув  золу  и  искры.  Бидж
глубже  нырнула  в  спальник,  заслонив  глаза  рукой.  Второй  раз   за
сегодняшний день она пожалела, что не захватила с собой другого  оружия,
помимо ловилки.
   Летун снова промчался над костром, на мгновение раздув пламя. На фоне
языков огня Бидж разглядела птицу размером с гуся, но с острым клювом  и
длинным  хвостом.  Бидж  выбралась  из  спальника  и  схватила  ловилку,
перебравшись поближе к спящему Хорвату.
   Птица, сделав еще один круг, метнулась прямо в  огонь  и  уселась  на
пылающей головне.
   Бидж, забыв свои  опасения,  наклонилась  поближе.  Хорват  пошевелил
ушами, но  не  проснулся.  Девушка  уселась  рядом  с  костром  и  стала
смотреть, как птица  превращается  в  пылающий  факел,  начиная  с  лап,
сжимающих горящее полено. Медленно и осторожно Бидж  подложила  в  огонь
еще топлива. Языки пламени взвились вверх, охватывая птицу, пока вся она
не засветилась розово-оранжевыми переливами.
   Через некоторое время птица налилась золотым светом и запела,  широко
раскрыв  клюв;  полились  удивительно  чистые  радостные   звуки.   Бидж
отодвинула  головешки,  мешающие  видеть  это  чудо,  и  долго   слушала
завораживающую мелодию.
   Прошло несколько минут, прежде чем Бидж осознала, что дрожит: она так
и не оделась, а ночной  воздух  был  морозным.  Она  снова  забралась  в
спальный мешок и слушала птицу, пока не заснула.
   На рассвете Хорват разбудил ее, тихонько потеребив спальник. Волчонок
тявкнул, глядя на только что взошедшее солнце и склонив голову набок.
   - Спасибо. - Бидж протянула руку к  рюкзаку  и  взяла  одежду,  чтобы
натянуть ее в тепле спальника.  Удостоверившись,  что  Бидж  проснулась,
Хорват радостно поскакал прочь, явно намереваясь поохотиться.
   Бидж быстро оделась. Костер почти  погас,  тлеющие  угли  подернулись
тонким  слоем  белого  пепла.  Птица,  светясь   светло-розовым   сквозь
серо-коричневые перья,  сидела  на  последних  еще  не  погасших  углях,
немигающе глядя на Бидж.
   - Ох, извини. - Бидж быстро раскидала головешки и  залила  их  водой.
Птица, теперь уже целиком серо-коричневого цвета,  взлетела  вертикально
вверх.
   С дороги прозвучал знакомый голос:
   - Бидж?
   - Одну минуту! - Она быстро упаковала рюкзак и сумку  и  потащила  их
сквозь кусты. К ней присоединился Хорват, гордо сжимая  в  зубах  фазана
почти такой же величины, как он сам.
   Выйдя из-за деревьев, Бидж увидела Брандала: в своем качестве  Оуэна,
бродячего торговца, он стоял, опираясь на тележку.
   - Как ты меня нашел? - спросила Бидж. Он  показал  за  деревья.  Бидж
смущенно посмотрела на  белый  шлейф  дыма:  невозможно  было  бы  более
красноречиво сообщить о своем присутствии.
   - Мне сказал Филдс, где ты можешь оказаться, - проговорил Брандал.  -
К тому же у меня были дела в этих краях - грифонам  нужны  книги.  -  Он
показал на перевязанную шпагатом стопку  в  тележке.  Названия,  которые
прочла Бидж, были на английском, греческом, арабском;  другие  оказались
написаны  совершенно  неизвестными  ей  значками,  которые,   как   Бидж
подозревала, имели и вовсе не земное происхождение.
   Брандал посмотрел на Хорвата и снова перевел взгляд на  Бидж.  Прежде
чем он успел задать вопрос, Бидж быстро сказала:
   - Прошлой ночью я видела странную птицу. Она нырнула  прямо  в  пламя
костра...
   - Птица-огнепоклонник, -  улыбнулся  Брандал.  -  Они  кочующий  вид.
Обычно в это время года они держатся на юге, но  теперешняя  сошедшая  с
ума погода...
   - Да, я знаю. - Это обстоятельство тоже принадлежало к  тем,  которые
Бидж предпочла бы не обсуждать. - А откуда они происходят?
   -  Птицы-огнепоклонники  известны  во  многих  мирах,  даже  в  твоем
собственном. Они-то и положили начало мифу о птице феникс.  А  сюда  они
являются во время брачного сезона.
   У  Бидж  мелькнула  странная  мысль,  но  она  решила   отложить   ее
обдумывание на потом.
   - И чем отличаются их семейные привычки?
   - Однажды я видел их брачный полет. - Брандал заморгал, как будто его
глаза неожиданно заслезились. - Самец  сидит  в  огне,  пока  не  станет
ярко-оранжевым, потом поет,  пока  рядом  с  ним  не  сядет  самка.  Они
целуются  клювами,  -  Брандал  вытянул  шею,  бессознательно   подражая
птичьему движению, - пока и она не станет такого  же  цвета.  Тогда  они
взлетают вверх, делая спирали вокруг друг  друга,  и  выписывают  петли,
точно повторяя движения партнера. Это случается только по ночам,  и  они
бывают похожи на  пылающие  кометы.  Красиво  необыкновенно.  Видеть  их
считается приметой, что тебя посетит страсть.
   - Неудивительно. - Брандал посмотрел на нее, подняв бровь, но  ничего
не сказал. Бидж покраснела и решила избегать  и  этой  темы  тоже.  -  А
какие-нибудь естественные враги у них есть?
   - Те же, что и у всех остальных птиц, за  исключением  того  времени,
когда они сидят в огне. - Брандал невольно бросил взгляд на север. -  Ну
и, конечно, еще химеры.
   - Почему "конечно"? - спросила Бидж, хотя и догадывалась.
   - Из-за их огненного дыхания.  Химера,  увидев  птицу-огнепоклонника,
пытается ее поймать, но,  конечно,  ей  это  не  удается.  Тогда  химера
горестно кричит и выдыхает пламя, а огнепоклонник в это пламя  летит.  -
Оуэн постарался придать своему голосу равнодушие.
   - Как же тогда виду удается сохраниться?
   -   Молодняк   не   умеет   летать.   Я   однажды    видел    выводок
подростков-огнепоклонников, гнавшийся за  химерой,  которая  только  что
съела их родителей. Они совсем не были в ярости: просто им не  удавалось
привлечь к себе внимание химеры и заставить ее дохнуть на них  пламеНем.
- Гнезда птиц-огнепоклонников находятся в безопасных местах?
   - Еще бы. Они устраивают гнезда на вулканах и рядом  с  гейзерами,  я
думаю.  Никто  никогда  не  видел  яйцо  птицы-огнепоклонника.  -   Оуэн
переступил с ноги на ногу. -  Бидж,  я  убедился,  что  с  тобой  все  в
порядке, а теперь мне нужно спешить. Нам с тобой очень  о  многом  нужно
было бы поговорить, но мне кажется, ты  к  этому  еще  не  готова.  Бидж
твердо выдержала его взгляд:
   - Ты прав. Оуэн взялся за свою тележку, но снова обернулся к девушке:
   - Не задерживайся здесь. И помни: Хорват -  не  ручное  животное.  Он
даже вовсе не животное, хотя и не человек тоже. Он всего лишь ребенок, к
тому же не твой. Не жертвуй жизнью, защищая его.
   Не дожидаясь ответа, он покатил свою тележку по дороге,  насвистывая.
Бидж узнала мотив: "Сколько стоит собачка, выставленная в витрине?" - но
не улыбнулась.
   До дому они добирались целый день. Реку Летьен Бидж предпочла перейти
по мосту - это было гораздо безопаснее и легче, чем перебираться  вброд.
Увидев наконец свой коттедж, Бидж сказала Хорвату:
   - Какие бы новости ни ждали нас, все равно хорошо оказаться  дома.  -
Она была совершенно измучена.
   Под Знаком Исцеления ее дожидалась Полита. Хорват как на зло не нашел
ничего лучше, чем зарычать на нее. Она сделала вид, что не  замечает,  и
обратилась к Бидж официальным тоном:
   - Я знаю, что Хемера подвела тебя вчера...
   - Пожалуйста, не наказывай ее, - перебила Бидж. - Она не  сделала  бы
этого, не узнай она о Хорвате.
   - Хемера принадлежит к моему народу, и это не оправдание.  И  она,  -
добавила Полита, - имела возможность уничтожить его и не сделала  этого.
За такой проступок она будет наказана тоже.
   Полита повернулась и ускакала, ничего больше не сказав. Бидж  ощутила
боль в сердце.
   Голос у нее за спиной сухо произнес:
   - Может быть, тебе следовало назвать его Измаил <Измаил  -  в  Ветхом
Завете сын Авраама и Агари, изгнанный вместе с матерью в  пустыню  после
рождения Исаака; в переносном смысле -  изгой,  отверженный.  Также  имя
одного из персонажей романа Г. Мелвилла "Моби Дик".>. Бидж,  которая  не
очень  внимательно  изучала  в  школе  "Моби  Дика",  недоуменно  пожала
плечами:
   - Не понимаю, почему. Он же не моряк. - Но видеть  грифона  она  была
рада и обняла его за плечи. Хищник по-кошачьи потерся о нее:
   - Я имел в виду самого первого  Измаила.  -  Они  оба  посмотрели  на
Хорвата,  который  яростно  рычал  на  Дафни,  защищая   от   нее   свою
воображаемую добычу. - "Руки его на всех, и руки всех  на  него"  <Книга
Бытия, 16.12.>. - Бидж смутила неожиданная мягкость во взгляде  яростных
золотых глаз. - Не все виды уживаются друг с другом, доктор.  Поверь,  я
знаю.
   - Это я могу себе представить.  -  Бидж  сделала  вид,  что  намерена
сменить тему разговора. - Не можешь ли ты  сказать  мне,  не  бывают  ли
осложнены ожоги, которые оставляют химеры на своих  жертвах,  попаданием
некоторых химикатов? Пожалуйста, для  меня  это  важно.  И  я  думаю,  -
добавила она, - что ты все знаешь о химерах.
   -   Тебе   никто   еще   не   говорил,   что   ты   бываешь   излишне
сообразительной ?
   - Ну, иногда на это намекают. Грифон вздохнул:
   - Ответ на твой вопрос отрицательный. Для таких  во  всех  отношениях
неряшливых созданий химеры достигают удивительно полного сгорания метана
и углеводов - продуктов обмена веществ - и серы, которую они  берут  Бог
знает откуда. Все  это  превращается  в  газообразные  вещества.  Химеры
что-то вроде живого гадящего Лос-Анджелеса.
   Бидж, не выдержав больше, вернулась к тому, что ее волновало сильнее,
чем особенности химер:
   - Скажи, ты мог бы сделать мне одно огромное одолжение?
   - С радостью, - ответил грифон не задумываясь. - Если,  конечно,  это
не причинит другим ненужных страданий и не окажется связано с некоторыми
секретами.
   - Не мог бы ты притвориться,  что  собираешься  напасть  на  меня?  -
Грифон поднял пушистую бровь. - Мне нужно научить Хорвата не кидаться  в
бой даже ради того, чтобы меня защитить.
   - Это невозможно... - начал было грифон, но неожиданно  передумал.  -
Хорошо. Можно заняться этим, пока не стемнеет, - потом у меня  дела.  En
garde <К барьеру (фр.).>, волчишка! - Грифон замахнулся на  Бидж  лапой,
мелодраматически растопырив когти.
   - Хорват, не смей! -  вскрикнула  Бидж.  Это  не  произвело  никакого
впечатления: волчонок решительно кинулся вперед и вцепился в другую лапу
грифона. Тот оттолкнул его тыльной стороной когтей.
   - Какой бдительный... Начнем сначала? - Грифон щелкнул  клювом  перед
носом Бидж. Опять она закричала на  Хорвата,  и  опять  он,  не  обращая
внимания на ее команду, вцепился  в  грифона.  -  Это,  -  заметил  тот,
осторожно высвобождая  лапу,  -  будет,  похоже,  довольно  утомительным
занятием.
   Через два часа Бидж сдалась. Никакие ее усилия -  даже  шлепки  -  не
могли заставить его  слушаться.  Волчонок  был  так  же  расстроен  всем
случившимся, как и она сама. Бидж извинилась перед грифоном.
   - О, не беспокойся, - ответил тот; на могучей лапе зубы Хорвата почти
не  оставили  следов.  -  Поверь,  я  способен  понять  даже  неуместную
привязанность.
   Бидж занялась приготовлением ужина для себя, Хорвата и Дафни.  Грифон
вежливо отклонил ее приглашение и просто опустился на землю,  дожидаясь,
пока стемнеет.
   Через некоторое  время  появилась  Гредия,  растерзанная  и  усталая,
утратившая свое чувственное  возбуждение.  Бидж  вышла  из  дому,  чтобы
поговорить с ней. На правой щеке женщины-внр краснела глубокая царапина.
   - С тобой все в порядке? - спросила Бидж, осторожно касаясь раны.
   - Больно. - Гредия сообщила это таким безразличным тоном, словно речь
шла о дождливой погоде или неурожае яблок. - Как Хорват?
   Вместо ответа Бидж выпустила его из дома. Волчонок кинулся к  Гредии,
и на этот раз Бидж испытала все муки ревности.
   - Мне нужно будет на два дня отлучиться, -  сказала  она  Гредии.  Та
кивнула.
   - Два дня я могу за ним присмотреть. - Она помолчала, потом  выдавила
из себя: - Ты потом возьмешь его снова?
   - Конечно. Вир все еще опасны?
   Гредия улыбнулась, продемонстрировав при этом, как  показалось  Бидж,
слишком много зубов:
   - Некоторые не опасны и не бывают опасны никогда. - Ее улыбка  быстро
исчезла. - Другие стали еще опаснее. -  Гредия  переступила  с  ноги  на
ногу, и Бидж впервые заметила, что на шерстяной  блузе  женщины  засохла
кровь.
   - Я возьму его обратно, - твердо сказала Бидж.
   - На время. - Гредия всматривалась в ее лицо.
   - Конечно, на время. - Бидж поспешно отвернулась. Она вошла в коттедж
и сунула в рюкзак смену одежды.  -  Грифон,  ты  готов  отправляться?  -
спросила она.
   Гредия издала какой-то резкий звук, обращаясь к Хорвату.  Тот,  виляя
хвостом, подбежал к Бидж, и девушка улыбнулась ему:
   - Нет, малыш, ты останешься с Гредией.  Гредия  повернулась  к  сыну.
Бидж с облегчением отметила, что на этот раз ее  улыбка  была  не  столь
хищной.
   - Пойдем. - Хорват побежал за матерью вверх по холму.
   Грифон, глядя им вслед, заметил:
   - Ее одежда очень ей подходит. Волк в овечьей шкуре...
   - Пора отправляться, - коротко ответила Бидж. Через  несколько  минут
грифон был надежно спрятан под брезентом на крыше  грузовика,  и  они  в
темноте двинулись в сторону Кендрика, Виргиния.

Глава 12

   Лори Клейнман  стояла  на  разгрузочной  платформе  в  одиночестве  с
сигаретой в руке. Бидж никогда не случалось видеть ее без сигареты более
чем в течение  получаса:  анестезиологи  все  были  люди  нервные.  Лори
загасила сигарету о кирпичи стены.
   - Ну наконец-то, черт возьми.
   Бидж выпрыгнула из  кабины  и  принялась  развязывать  веревки.  Лори
делала то же самое с другой стороны и справилась вдвое  быстрее.  Грифон
легко соскользнул с крыши грузовика - ничего похожего на то, что было  в
предыдущий  раз:  тогда  его,  тяжелораненого,  привезли   для   срочной
операции. Оказавшись на земле, он низко поклонился.
   Лори подбежала к нему. Она совсем не следила за  своим  весом,  редко
гладила одежду и относилась с пренебрежением ко  всем  ухищрениям  моды,
однако в присутствии грифона всегда выглядела красавицей.
   - С тобой все в порядке? - задыхаясь, спросила она.
   - Я счастлив тебя видеть, - спокойно ответил грифон. Лори  опустилась
на колени и обняла его за  шею,  и  Бидж  решила,  что  ей  стоит  пойти
прогуляться.
   Когда она вернулась. Лори деловито прикрепляла табличку "Не  входить"
на дверь складского помещения.
   -  Я  позвонила  Конфетке.  Он  уже  едет.  Ты   задержишься,   чтобы
поздороваться с ним?
   -  Хотелось  бы.  -  Бидж  задумалась.  -  Все-таки  нет.  Мне  лучше
отправиться сразу.
   - Тебе лучше сделать  кое-что  еще,  -  ухмыльнулась  Лори,  но  Бидж
сделала вид, что не поняла.
   Раньше, случись ей явиться в общежитие так поздно, она чувствовала бы
ужасное смущение. Теперь же она просто быстро поднялась  по  лестнице  и
постучала в дверь.
   Рыжий толстяк с всклокоченными  волосами  открыл  дверь,  заморгал  и
сонно пробормотал:
   - Что?.. Кто?.. Кого?.. - Потом в его  глазах  появилось  осмысленное
выражение и он сообщил: - Он внизу. В комнате  для  занятий.  -  Толстяк
закрыл дверь, что-то бормоча себе под нос. Бидж подумала, что  он  уснет
еще прежде, чем успеет дойти до кровати.
   - Спокойной ночи, Вилли, - сказала она ему вслед. Холл  в  подвальном
этаже не имел окон, освещался флуоресцентными лампами и всегда  сохранял
унылую атмосферу бессонных неуютных ночей. Бидж нашла дверь комнаты  для
занятий и вошла в нее.
   В дальнем углу худая  лохматая  фигура  без  рубашки  склонилась  над
клавиатурой компьютера, медленно и целеустремленно что-то печатая. Рядом
стояли пустой чайник и грязная пустая чашка.
   - Стефан! Ты  тут  сидишь  всю  ночь?  Он  повернулся  и  непонимающе
посмотрел на нее. Из угла  рта  у  него  висела  нитка  с  этикеткой  от
пакетика с чаем. Бидж поцеловала его в лоб.
   - Стефан, это же ужасно. Чем ты так занят? - Она вытащила  пакетик  с
чаем у фавна изо рта. Он устало посмотрел на нее:
   - Бидж... Как здорово... - Он был полностью вымотан,  и  акцент  стал
более заметен. - Я завтра должен сдать реферат.
   Бидж пощекотала его рожки.
   - Ну-ка давай посмотрим. Она вызвала файл сначала и прочла  название:
"Проклятие  богов:  реакция  религиозного  сознания  на   наследственное
заболевание".
   В  первом  абзаце  речь  шла  о  болезни  Ирода  <Ирод  Великий,   по
свидетельству  Иосифа  Флавия,  страдал   тяжкой   болезнью,   возможно,
наследственной.>, о "Доме о семи фронтонах" <"Дом о  семи  фронтонах"  -
роман     Н.      Готорна,      американского      писателя,      автора
религиозно-моралистнческих произведений.>, о "Мышьяке и старых кружевах"
<"Мышьяк и старые  кружева"  -  голливудский  фильм.>.  Заключение  было
простым и ясным:
   "Лишь очень немногое известно об отношении к этому семей,  в  которых
болезнь передавалась из поколения в поколение. Каковы были их взгляды на
собственную  судьбу,  на  свои  страдания?  Встречали  ли   они   их   с
высокомерием, как царь Ирод?  Отождествляли  ли  они  их  с  грехом,  за
который несут наказание, как Пинчеоны Готорна?  Или  болезнь  заставляла
их, как критика в "Мышьяке и старых кружевах", отказаться  от  любви  из
страха передать недуг следующим поколениям?
   Настоящая работа посвящена изучению относящихся к XIX веку сведений о
семьях  больных  хореей  Хантингтона,  особенно  тех  аспектов,  которые
касаются любви, супружества, продолжения рода".
   Бидж начала дрожать,  читая  это,  но  постаралась  не  выдать  своих
чувств. - Стефан, это очень здорово. Он устало махнул  рукой  в  сторону
стопки  книг  рядом  и  библиографических  карточек  с  примечаниями   и
сносками.
   - Мне тоже кажется, что должно получиться.
   - Кто предложил тебе тему?
   В голосе Бидж прозвучала слишком сильная заинтересованность; Стефан в
первый раз посмотрел на нее внимательно:
   - То ли грифон, то ли Кружка, а может быть, Филдс.  Не  помню.  Я  им
говорил, что хочу написать  работу  на  тему  истории  медицины,  и  они
сказали: "Пиши об этом с точки зрения больного". Бидж, мой  возлюбленный
доктор, мне нужно работать. Всю ночь. - Он взял девушку за руку.  -  Мне
очень жаль.
   - Я заварю тебе еще чаю. - Чашка зазвенела о блюдце в руке Бидж. -  А
с Конфеткой Доббсом ты о своем реферате говорил?
   - Доктором Доббсом? - Стефан был таким измученным, что ему  оказалось
трудно ответить на вопрос. - Он как-то спросил меня, как  идут  дела.  Я
поговорил с ним о  Хрисе,  потому  что  тогда  думал  писать  о  болезни
Альцгеймера. Он сказал мне... - Стефан потер рожки, стараясь  вспомнить.
- Он сказал, что болезнь Альцгеймера вот-вот научатся лечить,  что  есть
новые данные о наследственных заболеваниях. Он объяснил мне генетический
механизм... Я знал кое-что об этом из  курса  биологии,  -  добавил  он,
словно оправдываясь.
   - Конечно.
   - И еще он рассказал мне о хорее Хантингтона. Да, думаю, это было как
раз тогда: он мне и  предложил  тему.  Очень  мило  с  его  стороны  так
помогать мне, Бидж.
   Бидж взяла в руки пустой чайник:
   - Он иногда любит помочь.
   Бидж в холодной ярости вернулась в  ветеринарный  колледж.  Новенький
блестящий фургон Конфетки стоял на стоянке у входа. Она прождала рядом с
ним полтора часа, слушая радио и становясь все более раздраженной и  все
более усталой. Когда Конфетка так и не появился, Бидж  махнула  рукой  и
отправилась на Перекресток.
   К этому времени уже почти рассвело. Однако  ущелья  и  долины,  через
которые она проезжала, были еще погружены в темноту, и Бидж  приходилось
включать свет в кабине, чтобы сверяться с картой в Книге Странных Путей.
   Там, где дорога пересекала  поток  и  скалы  становились  круче,  чем
Голубые горы в  Виргинии,  Бидж  увидела  огромного  человека  с  пышной
бородой, в бейсболке с эмблемой  "Краснокожих"  и  в  майке  с  надписью
"Добро пожаловать в Мартинсвиль", занятого строительством новой  дороги.
Бидж открыла окно:
   - Доброе утро, сэр.
   Человек что-то дружелюбно проворчал.
   - С дорогой опять  происходят  изменения?  Человек  взмахнул  тяжелой
киркой, словно это была просто  указка,  в  сторону  исчезающей  в  лесу
черты, проведенной на земле. Он уже успел  насыпать  гравий  на  будущее
полотно дороги. Бидж с сомнением посмотрела в ту сторону:
   - Могу я проехать на Перекресток по старой дороге? Человек  сглотнул,
вытаращил глаза и с огромным усилием выдавил из себя:
   - Пока еще да, мэм.
   Бидж поблагодарила его и  осторожно  поехала  дальше,  встряхнувшись,
чтобы не задремать.
   Книга Странных Путей показывала прежнюю дорогу, но по мере  того  как
небо светлело на востоке,  на  карте  все  отчетливее  проступало  новое
изображение, а старое тускнело. Бидж оглянулась как раз  вовремя,  чтобы
заметить человека-черепаху: тот, упершись руками (а были ли это руки?) в
колени,  наклонился,  чтобы  получше  разглядеть  Бидж.  Девушка   резко
вывернула руль.
   - Раньше он стоял дальше от дороги, - сказала она сама себе  дрожащим
голосом.
   Теперь она вела грузовик еще осторожнее, и уже совсем рассвело, когда
она добралась до ущелья с крутыми отвесными стенами, выходящего  к  реке
Летьен.
   Здесь тоже работала дорожная  команда.  Стоящая  на  обочине  женщина
помахала Бидж, чтобы та остановилась.
   - Доброе утро, доктор, - сказала она весело. - Дорога  изменилась.  -
Она показала на новую гравийную дорогу.
   - Да, я вижу, спасибо. Серьезные изменения?
   - Новые развилки, новые пути.  -  Женщина  посмотрела  в  лес,  через
который дорожная команда прокладывала просеку, и нервно облизала губы. -
В новые миры.
   - Пожалуй, мне не стоит ездить здесь, пока вы не закончите.
   - Лучше не надо. - Женщина покачала головой и вытерла потный  лоб.  -
Не поможете ли? - добавила она.
   Это не был приказ, но явно не была и обычная просьба. Как  ни  устала
Бидж, она поставила грузовик на обочину и выключила мотор.
   Женщина открыла дверцу кабины:
   - Спасибо. -  К  удивлению  Бидж,  она  быстро  заключила  девушку  в
объятия, так же решительно и твердо, как если бы это было рукопожатие. -
Меня зовут Бете.
   - А меня - Бидж. - Показав  на  прочерченную  на  земле  линию,  Бидж
спросила: - Кто показал вам, где должна проходить новая дорога?
   Бете посмотрела на нее с удивлением:
   - Филдс.
   - Ох, конечно. - Этого и следовало ожидать. - Что ты хочешь, чтобы  я
делала?
   Бете показала на остальных  членов  дорожной  команды.  Два  огромных
существа с зеленоватой кожей везли тачку с гравием. Остальные,  в  целом
похожие на людей, хотя и очень приземистые, снимали покрытие  со  старой
дороги и переносили его на новое дорожное полотно.
   - Носила. Копала. Рубила. - Бете протянула ей знакомый инструмент.  -
Возьми двузуб.
   Бидж неловко взялась за  рукоять;  она  была  сделана  из  ясеня  как
обычная   ручка   лопаты   и   кончалась   двумя   стальными   лезвиями,
расположенными под прямым углом друг к другу. Одно лезвие могло  служить
мотыгой, другое - топором. Оба были острые как бритва.
   Члены дорожной команды дружно взмахнули своими  двузубами,  и  орудия
словно запели в их руках. Лезвия засверкали в лучах утреннего солнца.
   Сложив руки на груди, Бете  наблюдала,  как  Бидж  подошла  к  старой
дороге и взмахнула двузубом,  используя  его  в  качестве  мотыги.  Бидж
чувствовала, как неуклюжи ее  движения:  ей  никак  не  удавалось  найти
нужное положение.
   - Работай ритмично! - Бете встала  с  ней  рядом  и  взмахнула  своим
двузубом, так что оба лезвия оказались под углом к дорожному полотну.  -
Раз, и два, и три! Раз, и два, и три!
   На счет "раз" она повернула  лезвие-мотыгу  к  земле  и  одновременно
вонзила ее в землю, на "два" потянула его к себе, выворачивая ком глины,
на счет "три" перехватила рукоять и, развернув лезвие, откинула грунт  в
сторону.
   - Так меньше болит спина и легче сохранять равновесие.
   Все это напомнило Бидж выступление мастеров школы кендо на ярмарке  и
одновременно ее собственные тренировки во время игры в ловилки; ее  тело
вспомнило нужные движения, и дело пошло легче. Она начала работать в том
же ритме, что и Бете, которая терпеливо давала  ей  советы  о  том,  как
лучше упереться ногами,  как  сохранять  равновесие,  как  перехватывать
двузуб.
   Ритмичное раскачивание стало казаться естественным, и если на него  и
уходили силы, то  зато  работа  пошла  быстрее.  Через  некоторое  время
команда перешла к нерасчищенному месту в лесу, и Бидж освоила  вырубание
подлеска топором, а потом корчевку пней.
   Бидж опасалась, что рукоять быстро натрет ей руки; к ее  удивлению  и
радости, оказалось, что  за  время  жизни  на  Перекрестке  кожа  у  нее
достаточно загрубела, чтобы никакие волдыри не  появились.  Но  все-таки
усталость брала свое, и, когда они закончили участок, идущий через  лес,
Бидж сказала Бете:
   - Мне нужно поспать.
   - Тогда поспи, - ответила Бете  деловито  и  снова  быстро  и  крепко
обняла Бидж. - Спасибо за помощь. - Она повернулась к дорожной команде и
принялась выкрикивать распоряжения.
   Бидж положила раскрытую Книгу Странных Путей рядом с собой на сиденье
и все время заглядывала в нее по пути к своему коттеджу.  Старая  дорога
становилась все менее заметной на карте, а новая появилась  сначала  как
тропа,  потом  как  настоящая  дорога.  Как  всегда,   книга   выглядела
невероятно древней, бумага пожелтевшей, краски выцветшими; тонкие  линии
казались проведенными гусиным пером на пергаменте. Наконец Бидж  закрыла
книгу и быстро проехала оставшуюся часть пути.
   Дафни, вся увитая засохшими стеблями  цветов,  но  все  равно  хорошо
заметная, бросилась к грузовику, как только машина остановилась. Бидж  с
радостью  отметила  про  себя,  что  кошка-цветочница  выглядит   вполне
выздоровевшей. Она погладила большого вечного котенка, выбирая из шерсти
увядшие листья, и стала смотреть на речную долину,  освещенную  утренним
солнцем.
   Вдалеке было видно  поле  золотых  цветов.  Ей  показалось,  что  оно
движется, но это могло быть и иллюзией. Бидж открыла дверь, вошла в  дом
и рухнула на кровать.
   Засыпая, она перебирала смутные  мысли:  тревожась,  что  Перекресток
меняется,  беспокоясь  за  Фиону.  Последней  ее  мыслью,  возникшей   с
неприятной определенностью, было: "Рано или поздно, но мне придется  ему
сказать".
   Она  проспала  целые  сутки,  до  следующего  утра,   когда   Хорват,
вернувшись вместе с Гредией,  влетел  в  дверь,  которую  Бидж  оставила
открытой, и лизнул ее в лицо.

Глава 13

   Прошло несколько недель; Бидж  почти  не  замечала  течения  времени.
Перекресток, где мир и покой раньше  вливались  в  раскрытое  окно,  как
свежий воздух, становился местом все более неприятной активности.
   Число жертв химер - обожженных или пораненных неуклюжими охотниками -
все возрастало. Бидж лечила сокола, оленя, трех  овец,  кошку-цветочницу
(Дафни пришлось  выгнать  из  дома  и  запереть  дверь:  раны  животного
оказались смертельными, и Бидж была вынуждена усыпить его), поросенка  и
невероятное  количество  дронтов.  Однажды  вечером,  усталая  до  такой
степени, что ручка почти выпадала  из  ее  пальцев,  Бидж  записала:  "Я
никогда не видела детенышей химер. Не потому ли, что  все  представители
этого вида инфантильны?" Ей предстояло в будущем не раз перечитывать эту
строчку, всегда испытывая раскаяние.
   Бидж пришлось совершить еще одну ночную поездку через несколько  дней
после первой, чтобы привезти грифона обратно.  Лори  поехала  с  ней  на
Перекресток под предлогом того, что она должна помочь Бидж разобраться с
применением тех  многочисленных  противоожоговых  средств,  которые  они
закупили. Ее присутствие оказалось весьма полезным:  не  успели  девушки
разгрузить грузовик, как к дверям коттеджа свалилась раненая  химера,  с
мяуканьем требуя помощи.
   Бидж сразу подбежала к животному.
   - Не подходи, - настойчиво посоветовал  Лори  грифон,  но  та  только
покачала  головой  и  последовала  за  Бидж.  Лори  осмотрела  химеру  и
брезгливо сказала:
   - Она грязнее, чем можно было бы ожидать от любого существа, имеющего
в себе хоть что-то кошачье. Что собой представляет рана?
   - Глубокая царапина сантиметров тридцати длиной. Внутренние органы не
пострадали, даже крупные сосуды не задеты. Надо же, какое везение.  -  У
химеры оказалась  повреждена  боковая  поверхность  живота:  рана  имела
глубину почти в три сантиметра сверху и становилась более  поверхностной
ниже,  где  начиналась  чешуя.  -  Царапина  совсем  свежая,  края  раны
чистые... Я ее зашью, если ты займешься обезболиванием.
   - Дать наркоз гибриду льва, птицы  и  скорпиона?  Боже  мой,  никаких
проблем. - Лори вытащила сигарету и пошарила в кармане в поисках спичек.
Страждущая химера выдохнула язык пламени. Лори наклонилась и  прикурила.
- Спасибо.
   Грифон, всем своим видом  демонстрируя  отвращение  к  происходящему,
повернулся и скрылся в кустах.
   В конце концов Лори действительно легко справилась с  обезболиванием:
она давала химере наркоз постепенно, наблюдая за  достигнутым  эффектом.
После операции девушкам пришлось решать проблемы, далекие  от  медицины:
сметать с операционного стола паразитов и отскребать его от грязи.  Лори
посмотрела на небо, где летали другие химеры.
   - И часто тебе приходится возиться с этими тварями?
   - Боже избавь.
   -  Обзаведись  рукавицами,  которые  носят  сварщики,  -   решительно
посоветовала Лори. - И очками. С существами, способными плеваться огнем,
лучше иметь дело в  защитном  обмундировании.  Как  дела  у  Стефана?  -
добавила она со своей  обычной  коварной  улыбкой.  -  Учебные,  я  хочу
сказать.
   - У него все хорошо. - В жизни много такого,  подумала  Бидж,  с  чем
лучше иметь дело в защитном обмундировании.
   Бидж  отвезла  Лори  обратно  в  Кендрик  и   провела   со   Стефаном
сентиментальный  и  в  высшей  степени  приятный  уик-энд.  Потом  снова
началась каторжная  работа.  Воздух  наконец  стал  холодным;  какое  бы
заклинание ни использовала Фиона, если это действительно была  она,  оно
потеряло силу. Листва с деревьев быстро облетала, и по утрам на траве  и
кустах лежал иней.
   За два дня до свадьбы Руди и Бемби  погода  установилась  холодная  и
ясная; в чистом воздухе  все  было  видно  так  далеко,  что,  казалось,
возможно разглядеть места, лежащие миль за двадцать или  тридцать.  Руди
договорился с Дэйвом, что  захватит  его  с  собой,  -  тот  должен  был
приехать в Сан-Франциско. Ли Энн собиралась добраться  сама,  с  помощью
карты, которую ей прислала Бидж. Теперь все, что оставалось  сделать,  -
это встретить Анни. Бидж отправилась в "Кружки", где ее должен был ждать
Филдс; к ее удивлению, там же оказался Эстебан Протера.
   - Доктор собирается провести измерения, - объяснил Филдс. На сей  раз
под комбинезоном у него была теплая рубаха, а на курчавые волосы  надета
выцветшая бейсболка. - У него  астро...  сексто...  -  Филдс  беспомощно
развел руками.
   -  Я  принес  секстант,  -  пришел  ему  на  помощь  Протера.  Джинсы
профессора были безукоризненно отглажены, но дорожные башмаки исцарапаны
и в пятнах. - Я собираюсь по дороге замерять наши координаты. - В  руках
у него была  роскошная  трость,  с  перекладинкой  на  конце  и  удобной
рукоятью. Как всегда, он казался довольным и радостно возбужденным,  как
ребенок,  приглашенный  на  праздник.  -   Мы,   наверное.   уже   можем
отправляться?
   Филдс засмеялся и обнял его за плечи ласковым движением:
   - Нам туда.
   Они направились по дороге, которая вела к броду через  Летьен,  потом
свернули на север вдоль  крутых  берегов  потока,  носившего  подходящее
название "Горная река". Филдс заметил, как Бидж бросает взгляды на юг. -
Все в порядке, - тихо сказал он ей. - Я  организую  все  так,  чтобы  ты
потом смогла осмотреть остров для додо. Мне очень жаль,  что  в  прошлый
раз так получилось.
   Бидж прошла полмили, прежде чем ответила:
   - А мне жаль, что я не довела дело до конца. Но  тогда  я  ничего  не
могла поделать: нужно было спасать Хорвата.
   Филдс повернулся к ней и улыбнулся:
   - Я тоже ничего не мог сделать. Протера окликнул их:
   - Прошу прощения, я иду туда, куда надо? - Он опередил их  настолько,
что почти скрылся из виду. Филдс и Бидж поспешили догнать его.
   Бидж никогда раньше не бывала в этой части Перекрестка.  Трава  здесь
росла  менее  пышно,  чаще  встречались  слоистые  скальные   обнажения,
рассеченные бурными потоками. Вскоре они миновали  последние  лиственные
деревья; склон, по которому они поднимались, привел их в  чащу  елей.  В
ветвях вздыхал ветер, а Горная  река  превратилась  в  стремнину,  часто
перемежаемую водопадами.
   Ели постепенно становились ниже и росли реже, потом  исчезли  совсем.
Путники поднялись выше границы лесов. Филдс, казалось, не  замечал,  что
тропа становится все более каменистой. Его копыта легко  справлялись  со
скалами и уступами. Протера со своими тростью и секстантом  периодически
останавливался, чтобы измерить высоту солнца, но шел без всяких  усилий.
Бидж, пыхтя, изо всех сил старалась не отставать.
   Путники сделали остановку, достигнув  перевала.  Бидж  посмотрела  на
открывшийся вид и была очарована.
   В холодном чистом воздухе были видны Горная река, полоса  лесов  ниже
перевала, холмы, на одном из которых стояла гостиница "Кружки", а дальше
лента Летьена извивалась змеей, уходя в травянистые степи.
   Филдс пошел вперед, палкой проводя черту по земле.
   - Пожалуйста, идите точно по этой линии.
   Протера с изяществом гимнаста делал это почти  не  глядя.  Бидж  тоже
сначала было легко не уклоняться от черты.
   Тропа постепенно становилась все круче. Скоро  Бидж  сняла  куртку  и
завязала рукава на талии. Теперь часто приходилось карабкаться с помощью
рук.  Один  раз  путники  оказались  вынуждены  подниматься   по   узкой
расщелине, упираясь в ее  стенки  спиной  и  ногами.  Филдс  по-прежнему
помечал путь;  на  сухой  земле  и  камнях  его  палка  оставляла  почти
незаметный след.
   Бидж оглянулась через плечо, чтобы  еще  раз  с  высоты  полюбоваться
панорамой. Ничего  знакомого  она  не  увидела.  Прямо  позади  путников
вздымался  отвесный  базальтовый  склон;  складки  породы,  похожие   на
шестиугольные колонны, тянулись ввысь над узким ущельем. по которому они
шли.
   Следующие полчаса Бидж шла вдоль начерченной  Филдсом  линии  мелкими
шажками, как канатоходец: именно так  она  о  себе  и  думала,  отчаянно
стараясь сохранить равновесие и не упасть из знакомого мира  в  чужой  -
пугающий и непредсказуемый.
   Филдс обеспокоенно окликнул ее, и только  теперь  она  заметила,  как
сильно отстала. Остаться здесь в одиночестве могло  оказаться  не  менее
опасно, чем заблудиться в чужом мире. Бидж стиснула зубы и  заторопилась
вперед, все время проверяя, видна ли еще впереди спасительная линия.
   Филдс и Протера подождали, пока она их догонит.
   - Милая Бидж, ты выглядишь встревоженной, - обратился к ней Филдс.
   - Никакого Странного Пути в Марокко не  существует,  -  тихо  сказала
Бидж. - Я проверяла по Книге. Филдс рассмеялся:
   - Теперь будет, обещаю тебе. Я ведь сказал, что помогу тебе доставить
Анни на свадьбу, да к тому же у меня и у самого есть дела в Африке. - На
секунду в  его  голосе  появилось  нетерпение,  потом  он  уже  спокойно
добавил: - И еще мне нужно найти пристанище для  солнечных  танцоров.  -
Разве не могут они вернуться в свой родной мир?
   - Нет. - Теперь Филдс не скрывал своей  тревоги.  -  Кто-то  перекрыл
Странный Путь. Бидж была поражена.
   - Ты хочешь сказать, без разрешения? Филдс улыбнулся:
   - Бидж, это не тот  случай,  когда  тебя  спрашивают:  "Можно?"  -  и
перекрывают  дорогу  в  мир.  Дорожным  командам   приказано   разрушить
некоторые дороги, и тогда остается только идти по  тропам,  хотя  это  и
более опасно. Однако все же можно,  если  знать  дорогу.  -  Улыбка  его
погасла. - Но кто-то сумел уничтожить даже и такую возможность.
   - Кто-то помимо тебя, хочешь ты сказать?
   Филдс похлопал Бидж по плечу:
   - Ты очень сообразительна. Да, если я могу создавать  Странные  Пути,
то я могу и перекрывать их. Но не так, как это делает  наш  таинственный
незнакомец, - добавил он озабоченно. - Думаю, что он применяет магию или
какую-то неизвестную мне машину.
   - Похоже, что этот кто-то ищет возможность открывать Странные Пути, -
вступил в разговор Протера. Он снова замерил секстантом высоту солнца  и
записал результат. - Не могу представить себе, чтобы  человек  мог  быть
столь безрассудным.
   - Я тоже, - откликнулся Филдс. - Пошли дальше?
   Дорога по-прежнему была трудной; иногда подъем сменялся спуском, но в
основном они продолжали подниматься. У Бидж мелькнула  леденящая  мысль:
"Если Филдс здесь погибнет, у нас не  останется  другого  ориентира  для
возвращения, кроме этой  еле  заметной  черты".  Она  оглянулась,  чтобы
удостовериться в ее наличии, и обнаружила, что  окрестности  позади  них
снова изменились: теперь там не было ничего, кроме  бесконечных  хребтов
безжизненных гор.
   Бидж повернулась, чтобы идти дальше, и чуть не налетела  на  Протеру.
Тот  снова  делал  свои  измерения  и  торопливо  записывал  результаты.
Закончив, он повесил секстант на пояс и внимательно посмотрел на Филдса.
   Тот  стоял  справа  от  черты,  старательно  процарапывая  на   земле
развилку. Одно ее ответвление вело  к  уступу  на  склоне  горы,  другое
поворачивало к  долине  между  двумя  холмами.  Закончив  работу,  Филдс
свернул налево, и Бидж и Протера осторожно пошли следом.
   Впереди горы стали таять вдали, как если бы  отступили  к  горизонту.
Постепенно там не стало видно ничего, кроме бескрайнего неба. Перед ними
раскинулась зеленая равнина, покрытая джунглями.
   Скоро над путниками сомкнулись кроны гигантских  деревьев.  С  ветвей
свешивались толстые лианы, почва была  покрыта  растениями  с  огромными
сердцевидными листьями; их края были загнуты  так,  что  дождевая  вода,
собираясь в середине, стекала вдоль стебля от листа к  листу.  Солнечный
свет, просачивавшийся сквозь листву, казался зеленоватым.
   Свежий горный воздух сменился влажным теплым дыханием леса, напоенным
ароматами цветов. Бидж с  беспокойством  вспомнила,  что  пыльца  всегда
вызывала у нее аллергию - до того, как она поселилась на Перекрестке.
   Филдс обвел рукой окрестности:
   - Вы люди ученые. Что вы думаете о здешних местах?
   - Почва выглядит плодородной, - ответил Протера с сомнением. Его рука
легла на рукоять ножа.
   Бидж попыталась что-нибудь разглядеть в зеленых зарослях.
   -  Вы  слышите  хоть  какие-то  звуки?  -  Все   прислушались.   Было
неправдоподобно тихо, даже листья не шелестели. - Где птицы? Где звери?
   - Этот мир  действительно  кажется  очень  подходящим  для  растений,
остающихся на месте. Но уверен ли ты,  что  он  безопасен  и  для  твоих
солнечных танцоров  -  растений,  которые  движутся?  -  спросил  Филдса
Протера.
   Бидж услышала скрежещущий крик, похожий на скрип  несмазанной  двери.
Семиметровое змеиное туловище, покрытое рыжим  мехом  и  заканчивающееся
розовой пастью полуметровой ширины, усаженной острыми клыками, метнулось
к Филдсу. Глаз у чудовища Бидж не заметила. Поднявшись метра на  полтора
над землей, оно мотнуло головой в сторону и щелкнуло зубами.
   Филдс отскочил. Тут же из густой поросли появилась  еще  одна  пасть.
Филдс попятился, но с земли на него щелкнула клыками третья  пасть.  Все
три чудовища принялись огрызаться друг на друга, раскачиваясь из стороны
в сторону.
   Филдс и остальные отступали, пока хищные твари  не  стали  видны  как
сквозь туман. Филдс нетвердыми шагами вернулся на черту, в то место, где
она еще не разветвлялась.
   - Я ошибся. Этот мир не подходит.
   - Явно неподходящее  место  для  симпатичного  вида  вроде  солнечных
танцоров, - сказал Протера.
   Филдс копытом стер отходящую влево линию. Путники двинулись дальше, и
на этот раз Бидж не оглядывалась. Через полчаса Филдс начертил еще  одну
развилку. Он внимательно осмотрел отходящую  вправо  линию  и  осторожно
свернул на нее. Бидж почувствовала, что ее уши реагируют  на  увеличение
давления.
   Горы впереди снова растаяли  вдали,  их  сменила  холмистая  равнина.
Трава на ней поднималась до двухметровой высоты; осень раскрасила  ее  в
цвета увядания, только вдоль ручьев растения  еще  оставались  зелеными.
Вдалеке виднелось озеро. В небе кружили птицы  -  по-видимому,  хищники:
Бидж попалась на глаза сидящая в траве похожая на куропатку большеглазая
птичка, которая, растопырив крылья, прятала свой выводок  от  скользящей
по траве тени.
   - Этот мир кажется более гостеприимным, -  решительно  сказала  Бидж.
Протера нахмурился:
   -  После  десяти  секунд  знакомства   с   ним?   Я   доверяю   вашей
наблюдательности, Бидж, но все-таки следовало бы удостовериться.
   Филдс уныло посмотрел на него:
   - Никогда нельзя быть  уверенным.  Все,  что  можно  сделать,  -  это
предпринять попытку, может быть, понаблюдать за поселенцами, и надеяться
на лучшее будущее. - Он улыбнулся, глядя на притаившуюся  птичку.  -  Но
все-таки этот мир кажется мне хорошим. Нужно было с него и начать.
   Они вернулись к основной линии и пошли по ней дальше. У Бидж в  мозгу
так и кипели вопросы. Она незаметно вытащила из рюкзака  Книгу  Странных
Путей и  заглянула  в  нее.  Тропа,  ведущая  сюда  с  Перекрестка,  уже
оказалась на карте, ответвление в мир травы тоже появилось, с  надписями
какими-то странными значками рядом с озером и грядой холмов. Но  впереди
ничего  обозначено  не  было.  Бидж  наблюдала,  как  черта,  проводимая
Филдсом, удлиняясь, отражалась на карте.
   Неожиданно в Книге рядом с  линией  их  движения  появилась  арабская
надпись и изображение гор. Бидж растерянно подняла глаза: действительно,
их обступили покрытые снегами вершины.
   - Где мы? - окликнула она Филдса. Он засмеялся в ответ, радостно, как
человек, приближающийся к родному дому.
   - Атласские горы в Северной Африке. Скоро  мы  доберемся  до  Рифских
гор. Пожалуйста, не отставай.
   Бидж сунула Книгу в рюкзак и поспешила догнать Филдса и Протеру.
   - Попугаю пришлось лететь тоже этой дорогой?
   - Я послал его прямиком к Анни. Сегодня мы пошли этой дорогой потому,
что мне нужно кое-кого встретить.
   У Бидж снова заложило уши: Путь, который прокладывал Филдс, шел  вниз
гораздо круче, чем любая протоптанная человеком тропа.
   - А как мы найдем Анни?
   Филдс только молча улыбнулся и ускорил шаг. Бидж оказалась не  готова
к резкой перемене температуры воздуха:  с  моря  дул  прохладный  ветер.
Путники ненадолго остановились, пока Филдс натягивал высокие шнурованные
ботинки и прятал рожки под широкополой шляпой.
   Тропа привела их в ущелье; ущелье повернуло, и неожиданно его  склоны
оказались сплошь усеяны побеленными  каменными  домами  -  стоящими  так
близко друг к другу, что улочки  выглядели  темными  туннелями.  Путники
оказались в городе.
   Даже Протера стал растерянно оглядываться, прежде чем снова взял себя
в руки. С того места, где они остановились, была видна рыночная  площадь
с навесами над  лавками.  Оттуда  доносился  оглушительный  шум,  голоса
выкрикивали что-то на непонятном языке. Еще секунду назад не было слышно
ни звука.
   Бидж повторила свой вопрос:
   - Как мы найдем Анни?
   Филдс рассмеялся и показал  на  другую  сторону  площади.  Оттуда  им
отчаянно махала загорелая светловолосая женщина, стоя рядом  с  покрытым
пылью стареньким "мерседесом".
   Бидж не сразу осознала, что это Анни. Девушка  загорела  до  черноты.
Анни никогда не была толстушкой,  но  теперь  она  сделалась  еще  более
худой, так что стали выступать скулы. Одета она была в  защитного  цвета
комбинезон и потрепанную шляпу; на плече Анни восседал попугай Кружки.
   Анни поблагодарила шофера,  который  ждал,  пока  за  ней  придут,  и
расплатилась с ним. Шофер, низкорослый смуглый усатый человек, улыбнулся
и поклонился. Но стоило Анни отвернуться, как попугай  что-то  прокричал
ему по-арабски, и шофер яростно  замахал  кулаками  и  начал  плеваться.
Кузов автомобиля был весь покрыт пятнами птичьего помета.
   Попугай перелетел на плечо Филдса  и  клюнул  того  в  шею,  радостно
кудахтая. Филдс поморщился:
   - Ну, ну,  я  не  сомневаюсь,  что  ты  молодец.  Когда  вернемся  на
Перекресток, ты получишь свою награду.
   Попугай устроился поудобнее и кинул на Бидж насмешливый взгляд.
   - Неужели ты путешествовала с ним вместе? - спросила Бидж.
   - В дороге любая компания приятна, - тактично ответила Анни.
   - Здравствуй, доктор Анни! - Филдс вежливо протянул ей руку,  хотя  и
улыбался весьма плотоядно. - Не была ли твоя поездка утомительной?
   Анни обняла его и поцеловала в щеку:
   - Трудно было только расставаться с  миссией.  Прилететь  из  Чада  в
Марракеш, а потом добраться сюда  на  поезде  было  легко.  Как  вы  все
поживаете?
   Бидж с  интересом  наблюдала  за  Анни,  пока  Филдс  знакомил  ее  с
Протерой.  Ее  поразило,  как  естественно  та   держится:   Анни   явно
чувствовала себя как дома здесь, в стране,  где  с  минаретов  доносятся
крики муэдзинов, а жители одеты в бурнусы. Для самой  Бидж  оказаться  в
Африке было таким же великим приключением, как в свое время  попасть  на
Перекресток.
   Филдс нетерпеливо переступал с копыта на копыто.
   - А теперь, - сказал он, - у меня тут есть еще дела.
   Бидж не имела представления, как далеко им пришлось идти:  с  помощью
Филдса дорога оказалась короткой. Они пересекли несколько горных троп  и
миновали деревушки, пришедшие в запустение,  казалось,  еще  во  времена
падения Карфагена. Бидж заметила, что Филдс больше не  чертит  на  земле
линию своей палкой, и перестала беспокоиться, те ли повороты они делают.
   Люди, которые их встретили, молчали. Они окружили Филдса, касаясь его
рук, вопросительно заглядывая в глаза и осторожно гладя волосы. Какой-то
старик, широко улыбаясь, радостно обнял Филдса.
   - Бу джелуд, - приветствовал он Филдса, и тот  ласково  обнял  его  в
ответ.
   Бидж испытала шок, когда Филдс  разулся  и  снял  шляпу,  но  улыбки,
которые это вызвало, успокоили ее.  Теперь  робкие  прикосновения  стали
более настойчивыми, и гостей почти  потащили  на  ближайший  склон,  где
играли музыканты.
   Местные жители были очень смуглыми, похожими на берберов, но  из  тех
обрядов, которые они выполняли, Бидж стало ясно, что они  отличаются  от
своих братьев-мусульман.
   Музыка  была  прихотливой  и  завораживающей,   звучали   ударные   и
деревянные духовые инструменты. Мелодия, которую они выводили, оказалась
слишком сложной, чтобы Бидж  смогла  ее  запомнить.  Она  подумала,  что
скорее всего мелодия такая же древняя, как и те развалины, мимо  которых
они проходили.
   Барабаны и странная двойная свирель (Филдс назвал ее райта)  особенно
привлекли внимание Бидж: казалось, они играют не столько для слушателей,
сколько друг для друга. Стоило одному музыканту начать новую  тему,  как
остальные подхватывали ее, иногда украшая вариациями,  иногда  заставляя
ее перетечь в другую тональность. Бидж  встряхнула  головой:  оказалось,
что она уже довольно давно сидит неподвижно, захваченная музыкой.
   - Эти музыканты - величайшие музыканты твоего мира, - сказал Филдс. -
Они играют всю свою жизнь. Никто не занимается этим дольше, и ни у  кого
нет при этом столько времени для размышлений.
   Гибкий юноша спрыгнул со скалы и остановился, глядя  на  собравшихся.
Он был темноглаз и жилист, в нем  чувствовалась  кипящая  энергия.  Ноги
юноши до коленей были обернуты овечьей шкурой мехом  наружу,  на  голове
виднелись козлиные  рожки,  кожа  была  разрисована  тушью  причудливыми
узорами, в которых ощущалось влияние эллинистических  традиций.  Он  был
еще слишком молод, чтобы иметь бороду.  Юноша  бросил  на  Бидж  и  Анни
взгляд, полный откровенного вожделения, потом снова взбежал на  скалу  и
стал наблюдать за ними сверху;  если  Филдс  обычно  смотрел  на  женщин
многозначительно,  то  на  лице  этого  молодого   человека   отражалось
неприкрытое напряженное желание.
   - Вам оказана честь, - прошептал  Филдс,  глядя  на  их  ошеломленные
поднятые вверх лица, -  Вы  удостоились  лицезреть  бога  Пана.  Паренек
никогда не снимает с ног овечьей шкуры, он никогда не спит под крышей  и
не работает в поле. Жители деревни приносят ему в жертву еду, а  молодые
женщины ему отдаются.  Здешний  народ  -  последний  в  этом  мире,  кто
поклоняется Пану, избирая для этого юношу... Он будет  Паном  весь  этот
год. - Филдс ухмыльнулся. - Бог на год!
   Барабаны  настойчиво  просили,  ранга  ласково  звала.  Юноша   снова
спрыгнул со скалы и начал танцевать. Протера и Анни завороженно смотрели
на него, а Бидж тихо спросила Филдса:
   - А кем был ты, прежде чем стал великим богом Паном?
   Филдс неуверенно посмотрел на нее, по-видимому,  сомневаясь,  что  ей
сказать, потом оглянулся на остальных и отошел в сторону  от  танцующих.
Бидж последовала за ним.
   - Я был молод, - начал он медленно. - Теперь трудно в это поверить, а
тебе, может быть, и вообразить такое, но я был молод. Я был  пастухом  и
жил на острове Пропаксос.
   Бидж невольно бросила взгляд на его копыта. Филдс улыбнулся и кивнул:
   - О да. До этого никому не было дела. Я  легко  взбирался  на  скалы,
всегда находил своих овец, танцевал вместе с мужчинами и женщинами,  так
что никто не обращал на копыта внимания. Я бежал с Перекрестка вместе  с
остальными, спасаясь от milites  Августа.  Прошло  много  лет,  они  нас
больше не преследовали. Я пас овец, играл на свирели  и  кормил  морских
птиц. Так оно и шло.
   - И тогда был другой Пан?
   - Я встречал его и раньше. - Глаза Филдса сияли. - Однажды, когда был
еще мальчишкой. Я услышал, как  он  играет  на  свирели,  и  увидел  его
танцующим в холмах в хороводе женщин. Только представь себе, каково это:
дважды на протяжении одной жизни встретить бога!
   - Мне это довольно трудно себе представить. Филдс махнул рукой:
   - Не считай меня богом, маленькая Бидж. Я просто тот, кто  имеет  дар
очень сильно любить.
   - Возможно, это и значит быть богом.
   - Действовать, как бог, - может быть... Но быть богом? - Филдс  пожал
плечами. - Ну так вот,  я  видел  его,  и  это  доставило  мне  огромную
радость. Я почувствовал себя больше самим собой, мне  кажется.  -  Сатир
задумчиво погладил густую шерсть на своей руке. - На Пропаксосе  я  стал
сильным. Я любил играть на свирели, и я любил своих овец и своих друзей.
Я даже заботился о стадах других людей, да и о самих людях тоже. Римляне
требовали  дани  -  я  ее  платил.   Повстанцы   Сиона,   израненные   и
преследуемые, нуждались в помощи  -  я  помогал  им.  Дети  Перекрестка,
существа, отбрасывающие странные тени и являющиеся нам в снах, бежали на
эту землю и нуждались в заботе - я заботился о них. Почему нет?
   Филдс посмотрел на Бидж, и его темные глаза были полны благоговения.
   - Это и побудило его явиться мне: то, что я заботился о них. Когда ко
мне пришел фавн со сломанной ногой, который  не  мог  больше  танцевать,
разве мог я отказать ему в помощи? Когда птица-огнепоклонник,  дрожа  от
холодных морских брызг, влетела в мой костер, разве мог я ее прогнать? И
единорог... Когда в  первый  раз  ко  мне  пришел  единорог,  невинность
которого была оскорблена стрелой в боку, разве мог  я  сказать  "нет"  и
позволить ему умереть? Анни засмеялась  в  ответ  на  что-то,  сказанное
Протерой; тот улыбнулся и поклонился девушке.
   - Я не могу себе представить, чтобы ты позволил ему умереть,  -  тихо
пробормотала Бидж.
   - Это так. - Филдс провел по волосам мозолистой рукой,  обвив  прядью
рожки, как опору виноградной лозой. - Жители Перекрестка узнали обо мне,
и все больше людей и животных в нужде  приходили  ко  мне.  Некоторых  я
спасал. Некоторых мне спасти не удавалось. Ты знаешь, как это бывает.
   Бидж молча кивнула. Любой ветеринар знает это.
   - И моим овцам стало недоставать ухода, так что я продал  отару.  Мой
дом пришел в запустение,  и  я  продал  и  его,  а  деньги  потратил  на
лекарства. Как мог я отказать страждущим? Как мог я перестать помогать?
   Бидж  вздрогнула.  До  сих  пор  она  никогда   не   задумывалась   о
последствиях для Перекрестка, если она в один  прекрасный  день  закроет
свой кабинет и вернется в Виргинию.
   - И однажды два смуглых человека с длинными рогами - как у  газели  -
пришли ко мне, неся сплетенные из ветвей носилки, накрытые куском ткани.
Они все время пели, как птицы, и их  босые  ноги  по-птичьи  ступали  по
камням и колючкам, и камни и колючки не причиняли им никакого вреда.  Их
пение было таким, что от него можно было сойти с ума - или заплакать.
   Они опустили носилки на землю и убежали, ни на минуту не  умолкая,  и
их птичье пение затихло вдали. Тогда я  подошел  к  носилкам  и  откинул
покрывало.
   Он посмотрел на меня, - голос Филдса  был  полон  скорби,  как  будто
несчастье случилось только что, - посмотрел на меня  своим  единственным
оставшимся глазом, с улыбкой, которую невозможно было убить. Один из его
рогов был рассечен до корня и кровоточил.  И  грудь,  где  сердце,  была
рассечена тоже... - Голос Филдса дрогнул. - Он улыбнулся мне  и  сказал:
"Я слышал, что ты хорошо умеешь утешать умирающих".
   Ох, Бидж, он был изранен и истекал кровью, этот толстый  и  уродливый
Пан, точно такой, как его описывают легенды; для меня он был  невыносимо
прекрасен.  Я  почувствовал,  как  мое  сердце  переполняется  и  готово
лопнуть. Я опустился на колени - это нелегко сделать представителю моего
вида - и сказал: "Если я смогу тебя спасти, я это сделаю. Если для этого
понадобится моя жизнь, я отдам ее".
   Глаза Филдса сияли.
   - И он коснулся моей руки  пальцами  мягкими,  как  мех  олененка.  И
сказал: "Ты не сможешь спасти меня, но  можешь  отдать  свою  жизнь".  И
когда он прикоснулся ко мне, в меня хлынул весь мир. Он  сжал  мою  руку
сильно, до боли, и  его  не  стало.  На  носилках  лежало  только  тело.
Тогда-то  те  существа,  что   принесли   его,   и   крикнули   капитану
проплывающего корабля, что великий Пан умер.
   - Я слышала об этом,  -  медленно  произнесла  Бидж.  Кружка  однажды
сказал эту фразу, с любовью и грустью, в разговоре с Филдсом.
   - Ну вот. - Глаза Филдса  от  воспоминаний  наполнились  слезами.  Он
вытер их и по-звериному втянул воздух носом. - Я поднялся и посмотрел на
море. Я видел корабль, и землю, которую вы называете Греция, и Италию, и
Европу, и Азию, и другие земли, о которых тогда еще  никто  не  знал,  -
даже те края, где родилась ты, маленькая Бидж.  И  я  увидел  планеты  и
звезды, и я все о них знал, даже о тех, которые не мог видеть. И я знал,
как дойти до них до всех.
   Бидж ощутила озноб. Она уже свыклась с мыслью  о  том,  что  Странные
Пути ведут в другие миры, но никогда не думала о возможности попасть  на
Марс или Сатурн или на еще более отдаленные планеты.
   - И ты стал богом? Филдс пожал плечами:
   - Я научился лучше заботиться  о  Перекрестке.  И  позже,  когда  его
жителям стало безопасно вернуться, я провел их туда.
   - Теми Странными Путями,  которые  ты  умеешь  создавать.  Ты  умеешь
создавать их, когда пожелаешь. Так почему же ты не делаешь этого гораздо
чаще?
   - Чтобы сделать этот мир доступным для тех, кому вовсе не  следует  в
него попадать? И смотреть, как они убивают моих детей?
   Бидж поразмыслила и согласно кивнула.
   - Чем больше открыто дорог, тем теснее контакты. Это может привести к
гибели Перекрестка.
   Филдс грустно  улыбнулся,  глядя  на  оживленно  беседующего  с  Анни
Протеру.
   - Этот ваш профессор Протера... Он должен быстро  тебя  обучить.  Да,
это так: чем больше дорог, тем значительнее потери.
   Он оглянулся на вершины Атласских гор.
   - А дорог теперь стало больше.
   К тому времени, когда путники добрались до "Кружек", уже стемнело.  У
Бидж возникло множество вопросов, которые она хотела бы  задать  Филдсу,
но задать их ей было слишком страшно.

Глава 14

   На следующее утро Анни пришла в  коттедж.  Бидж,  чувствуя  угрызения
совести, все-таки накинула  на  Знак  Исцеления  простыню,  чтобы  иметь
возможность всласть наговориться с подругой. В отличие  от  Дэйва  и  Ли
Энн, Анни сразу  влюбилась  в  жилище  Бидж.  Она  ходила  по  коттеджу,
осторожно  касаясь  операционного  стола,  портативного   рентгеновского
аппарата, баллонов с  газом  для  анестезии,  как  будто  это  все  были
волшебные предметы.
   -  Не  могу  поверить,  что  тебе  удалось  привезти  сюда  все   это
оборудование. У тебя просто замечательная операционная.
   В этом-то  и  заключается  разница,  поняла  Бидж,  между  работой  в
университетской клинике или хотя бы в городской лечебнице и ветеринарной
практикой в странах третьего мира: Анни сразу после  окончания  колледжа
пришлось  работать  в  примитивных  условиях,  почти  без   современного
оборудования.
   Хорват Анни тоже ужасно понравился.
   - Ну иди ко  мне!  Какой  же  ты  красавец!  Иди  ко  мне!  -  Хорват
попятился, оскалив зубы. Бидж схватила его в охапку, и волчонку пришлось
терпеть, хоть и с недовольным видом, ласки и восхищенные восклицания.
   Дафни  же  отнеслась  к  Анни  совсем  иначе:  она,  громко  мурлыча,
энергично терлась об ее  ноги.  Бидж  вспомнила,  как  Анни  однажды  не
побоялась войти в круг оборотней, чтобы спасти  кошку-цветочницу;  может
быть, Дафни помнила об этом.
   Пока Анни читала те добавления, которыми  Бидж  снабдила  "Справочник
Лао", та приготовила завтрак: жареную оленину (подарок мясоедов),  яйца,
фрукты, свежие сливки. После  еды  Анни  настояла  на  том,  что  помоет
посуду, пока Бидж будет читать ее дневник.
   Сначала Бидж чувствовала себя неловко:  дневник  содержал  не  только
описания жизни в Чаде, но  и  религиозные  излияния  Анни:  перечисление
событий перемежалось молитвами о собственной  безопасности,  о  здоровье
других,  выражениями   пламенной   благодарности   Иисусу   за   вовремя
доставленную вакцину или за  исправную  работу  ржавого  и  потрепанного
старенького грузовичка. Бидж,  читая,  бормотала  вежливые  комментарии,
потом увлеклась и перестала.
   Анни подробно и без преувеличений описывала все тяготы жизни в лагере
беженцев: появление взрослого мужчины, весящего сорок килограммов и  еле
способного ползать; шрамы от пулевых ранений -  последствий  гражданской
войны в Судане  -  на  детских  телах;  постоянную  борьбу  с  мухами  -
истощенные люди оказывались не в силах отгонять их от собственных глаз.
   От чтения Бидж отвлек стук рукоятки насоса.
   - Посуда вымыта, - мягко сказала Анни. - Куда ее поставить?
   Бидж подняла глаза, не сразу отключившись от содержания дневника. Как
способна Анни с такой легкостью перейти от помощи тем людям к  заботе  о
чашках и блюдцах?
   - Вон туда, на полку слева.
   - Спасибо. - Анни улыбнулась и принялась мыть раковину; Бидж смотрела
на нее с любопытством.
   Бидж гордилась тем, как ей удается помогать  жителям  Перекрестка,  и
тем, что в своей  практике  она  вполне  самостоятельна.  Она  не  могла
представить себя приносящей те же жертвы, что и Анни, - ни для кого,  не
говоря уже о совершенно чужих людях.
   Когда коттедж был полностью приведен в порядок, Анни снова взялась за
записи Бидж, и девушки в течение получаса  наслаждались  чтением  в  той
дружелюбной атмосфере воскресного утра, которая в жизни встречается  так
редко. Вдруг Бидж вздрогнула и подняла глаза.
   - Это всего лишь грузовик, - рассеянно пробормотала Анни, погруженная
в описание птиц-огнепоклонников, но  тут  же  выронила  тетрадь  и  тоже
посмотрела в окно.
   - Это Ли Энн, - вспомнила Бидж. Девушки выбежали за дверь  и  увидели
белый фургон с размашистой надписью на кузове "Доставка хлеба";  Ли  Энн
гнала его вверх по холму со вдвое большей скоростью, чем  осмелились  бы
они сами.
   Ли Энн поставила свой грузовик рядом с  ветеринарным  фургоном  Бидж,
который сразу стал казаться крошкой рядом с этим снабженным  стеклянными
дверцами и удобными ступеньками чудом  техники.  Бидж  и  Анни  подошли,
чтобы помочь Ли Энн разгрузить машину.
   Ли Энн выскочила из кабины и загородила собой задние дверцы.
   - Не смотрите! - Она уселась на порожек. Бидж невольно бросила взгляд
внутрь сквозь стекло. На нее  уставились  две  испуганно  мигающих  пары
глаз.
   - Я же просила тебя не делать этого, -  укоризненно  пробормотала  Ли
Энн.
   Анни, прижав руку к губам, прошептала:  -  О  Боже...  -  хотя  и  не
привыкла упоминать имя Божие всуе.
   - Можно подумать, что  я  нарушила  разом  все  десять  заповедей,  -
рявкнула Ли Энн. - Я просто взяла на прогулку представителей исчезающего
вида, вот и все.
   Бидж всегда испытывала слабость к птицам,  но  на  этот  раз  ощутила
внезапное ужасное подозрение.
   - Не белые ли цапли? - спросила она без особой надежды.
   Ли Энн ухмыльнулась и открыла дверцу:
   - Почти угадала. Американский журавль. Бидж посмотрела на  завернутых
в мешковину птиц со связанными вместе длинными ногами, лежащих  на  полу
фургона.
   - Ты могла их поранить.
   Ли Энн похлопала по полу кузова:
   - Тут все обито губчатой резиной.
   - Как тебе удалось их поймать? Ли Энн показала на  висящие  на  стене
сеть и камуфляжный костюм:
   - Это было нелегко. Пришлось прибегнуть к помощи  браконьера.  А  еще
труднее оказалось поймать не просто журавлей, а молодых самца и самку, -
добавила она.
   - Птицы-производители? - Анни смотрела  на  беспомощных  птиц.  -  Ты
забрала птиц-производителей из их естественной среды обитания?
   Ли Энн поставила ногу на бампер.
   - Я забрала их, как вежливо именуешь это ты,  а  точнее,  выкрала  из
птичьего заповедника. Это прекрасное место, но едва ли  останется  таким
навсегда.
   - А Перекресток останется, -  пробормотала  Бидж.  Ли  Энн  удивленно
посмотрела на нее:
   - Ну конечно. - Она снова ухмыльнулась. - Кроме того, я имела хорошую
возможность безопасно увезти краденое.
   - При  помощи  моей  карты,  верно.  Не  делает  ли  это  меня  твоей
сообщницей?
   - Очень на это надеюсь. Ты должна знать, где тут поселить этих ребят.
   Даже на Перекрестке они чувствовали  себя  не  в  своей  тарелке.  Те
немногие люди,  которых  они  встретили,  а  также  группа  кентавров  с
интересом смотрели им вслед. Ли Энн недовольно пробурчала:
   - И почему здесь все так глазеют?
   - Может быть, потому, что  не  все  они  раньше  видели  грузовик,  -
спокойно ответила Анни. Ли  Энн  бросила  на  нее  свирепый  взгляд,  та
улыбнулась в ответ. - Ты все таскаешь с собой тот маленький пистолет?  -
В голосе Анни на сей раз прозвучало неодобрение.
   Ли Энн с улыбкой похлопала себя по карману.
   - Никогда не выхожу из дому без него. Хочешь посмотреть?  -  Это  был
тот самый пистолет 22-го калибра, который девушки видели  еще  во  время
практики.
   Анни отвернулась к окну.
   - Я не люблю оружие.
   - И почему это люди, в глаза его не  видевшие,  всегда  считают,  что
оружие следует запретить?..
   Бидж,  внимательно  изучавшая  Книгу  Странных  Путей,   на   секунду
оторвалась от нее:
   - Я читала дневник Анни. Уж она-то видела оружие в избытке. - Ли  Энн
не нашлась что ответить. - На  следующей  развилке  -  налево.  -  Филдс
позаботился о том, чтобы теперь к острову вел один из Странных Путей.
   - Но нам же нужно ехать на юг - направо... - начала Ли Энн.
   - Туда мы и попадем - свернув налево. - Бидж закрыла  Книгу,  заложив
нужное место пальцем, и осмотрелась.
   Левое ответвление дороги вело, казалось, к горам, где живут  Великие.
Ли Энн, резко поворачивая руль, объезжала камни и рытвины  с  легкостью,
говорившей о большом опыте езды по сельским дорогам.
   - А ведь верно, девочки: мы поднимаемся к морскому берегу.
   Анни в первый раз проявила озабоченность:
   - Возможно ли, что весь Перекресток лежит ниже уровня моря?
   - На самом деле, как мне кажется, - задумчиво сказала Бидж,  -  здесь
трудно определить действительную высоту какого-либо места. Относительная
высота мало значит на Странных Путях.
   Обе девушки изумленно посмотрели на нее, и Ли Энн фыркнула:
   - Ты чересчур наслушалась  заумных  разговоров  здешних  чудаков.  Но
вскоре грузовик выехал на вершину холма, откуда открывался вид на полого
спускающиеся к морю соляные болота. Ли Энн остановила машину, посмотрела
в зеркало заднего вида, а потом высунула голову  в  окно,  с  изумлением
озираясь.
   Все девушки  вылезли  из  кабины  и  стали  смотреть  вокруг.  Позади
грузовика от того места, куда они только что  поднялись,  вверх  уходила
холмистая равнина, а за ней высились утесы с гнездовьями Великих. Горный
хребет на севере Перекрестка, такой близкий еще  полчаса  назад,  теперь
выглядел всего лишь голубым призрачным контуром на горизонте.
   Анни и Ли Энн вытаращили глаза на Бидж; та  пожала  плечами.  Девушки
молча погрузились в фургон и поехали  дальше  -  через  заросли  высокой
травы к бухте, в которой лежал огромный остров, исследовать который Бидж
было поручено.
   По мере того как они приближались  к  берегу.  Ли  Энн  все  сбавляла
скорость, с сомнением глядя на мокрую дорогу,  покрытую  лужами.  Дважды
грузовик  чуть  не  опрокинулся,  когда  лужи  оказались   глубже,   чем
выглядели; в одном месте Ли Энн пришлось несколько раз подать его вперед
и назад, чтобы не застрять в грязи. Наконец она выключила двигатель.
   -  Еще  одна  такая  лужа,  и  вода  попадет  в   карбюратор.   Лучше
заблаговременно остановиться, иначе мы проведем очень много времени там,
где это случится.
   Она открыла заднюю дверцу. Анни и Бидж неохотно помогли  ей  вытащить
все еще ошалелых птиц. Анни проверила реакцию зрачков и спросила Ли Энн:
   - Ты уверена, что не переборщила с транквилизаторами?
   - Не то чтобы совсем уж уверена. Я, правда, поговорила с  ветеринаром
зоопарка в Новом Орлеане, прежде  чем  рискнуть.  Ну  давай,  красавчик,
просыпайся! - Она щелкнула пальцами перед одним из журавлей. Наконец тот
лениво моргнул, но больше никакой реакции не последовало. - Вот видишь!
   - Вижу. - Анни с выражением неодобрения на лице отнесла самку журавля
в высокую траву на краю болота.
   Девушки осторожно освободили птиц от мешковины.  Два  журавля  стояли
бок о бок среди тростника, расправляя крылья и сгибая шеи.
   - Поднимайтесь, милые! - Птицы без всякого выражения смотрели  на  Ли
Энн. Она замахала руками и даже начала танцевать, сама став  похожей  на
журавля. - Летите! - Никакого эффекта.
   - Они не знают, что им делать, - предположила Бидж.
   - Неудивительно, что они почти вымерли! - с  отчаянием  вскричала  Ли
Энн. Она еще раз высоко подпрыгнула, захлопала в ладоши  и  завопила:  -
Летите!!!
   Ответом ей  оказалось  оглушительное  хлопанье  крыльев  из  зарослей
позади. От неожиданности Ли Энн неловко повернулась, потеряла равновесие
и упала в болото; это еще добавило переполоха птичьему населению:  птицы
в панике взлетали десятками. Облепленная мокрыми  водорослями,  Ли  Энн,
разинув рот, смотрела  на  сотни  американских  журавлей,  кружащих  над
болотом.
   Те две птицы, которых она  привезла,  раза  два  похлопали  крыльями,
пробуя силы. потом присоединились  к  собратьям.  Анни,  смеясь,  что-то
крикнула Ли Энн, но за шумом крыльев та ее не расслышала.
   Постепенно шум пошел на убыль. Ли Энн, все еще сидя в болотной  жиже,
смотрела вслед облаку белых крыльев,  которое  становилось  все  меньше:
журавли полетели вдоль берега к мангровым островкам.
   - Ну, по крайней мере они не будут страдать от одиночества.
   - И зачем вы все это затеяли? - произнес чей-то голос.
   Девушки, подпрыгнув на месте, обернулись. Бидж  с  сожалением  кинула
взгляд на грузовик, где, завернутая в полотенце, осталась ее ловилка. Ли
Энн потянулась к правому карману.
   Из воды на них огромными ласковыми  карими  глазами  смотрел  молодой
человек. Его лицо...
   Бидж решила, что все дело в форме подбородка: казалось, с его губ  не
сходит улыбка. Впечатление усиливалось  спокойствием,  которое  излучали
его глаза, и струящейся грацией движений. Все в нем говорило  об  одном:
это существо счастливо и спокойно.
   Кожа его была пятнистой, как у гренландского тюленя.
   - Вы ведь привезли еще птиц? Мне кажется, их здесь и  так  более  чем
достаточно.
   Ли Энн первой пришла в себя:
   - О'кей, больше мы их привозить не будем. Ты предпочел бы,  чтобы  мы
привезли кого-нибудь другого?
   - Кого-нибудь, похожего на вас. Таких красоток не может быть  слишком
много. - Он улыбнулся еще шире. - А имена у вас имеются? Меня, например,
зовут Брендан - в честь того доброго монаха, который показал нам  дорогу
сюда.
   Его  единственной  одеждой   оказался   кусок   шкуры,   прикрывающий
гениталии. Бидж подумала,  что  это  дань  приличиям,  пока  Брендан  не
повернулся: обнаружилось, что шкура держится всего на двух тесемочках.
   Бидж поспешно представилась и назвала своих спутниц.
   - Не можешь ли ты рассказать мне об острове? Я должна  узнать  о  нем
как можно больше. Брендан ухмыльнулся:
   - Тогда тебе нужно туда отправиться, дорогая. - Бидж, Анни и  Ли  Энн
переглянулись.
   - Мне не добраться туда своими силами, - медленно проговорила Бидж.
   - Я могу взять по одной из вас в каждую руку - я достаточно силен,  -
предложил Брендан. - Но  кому-то  придется  остаться,  -  добавил  он  с
сожалением.
   - Я останусь, - вежливо предложила Анни.
   - Ну что ж. - Брендан хлопнул себя по бедрам с таким  звуком,  словно
шлепнул мокрым полотенцем. - Тогда в путь. Только не собираетесь  же  вы
путешествовать по воде во всей своей одежде? - Он показал  на  джинсы  и
куртки  с  выражением  максимального  неодобрения,  какое  только  могло
изобразить его улыбающееся лицо.
   Ли Энн потеребила свою насквозь промокшую блузку;
   - Пожалуй, нет.
   - Жаль, что у меня нет запасных ремешков. Обратите внимание на песок.
   Ли Энн пожала плечами и разделась,  оставшись  в  одном  белье.  Бидж
последовала ее примеру. Анни, пристально глядя на Брендана, сняла только
джинсы.
   - Я пройду часть пути вместе с вами. И я не  могу  не  признаться,  -
добавила она неловко, поскольку Брендан не сводил с нее глаз, - что  вся
эта затея мне не нравится.
   - Голубушка, тебе следует быть более терпимой, - посоветовала  ей  Ли
Энн, чем весьма  насмешила  Бидж:  Ли  Энн  еще  в  колледже  входила  в
организацию молодых республиканцев, особой терпимостью не  отличавшихся.
Ли Энн вошла в воду. Бидж тоже.
   Вода в бухте была теплой, почти как в  ванне,  и  очень  мелкой.  Они
прошли треть расстояния до острова, прежде чем вода дошла Бидж до пояса.
   Брендан плыл на спине впереди,  периодически  наклоняясь  и  роясь  в
песке. В результате из воды появлялась одна  мидия  за  другой;  Брендан
согнул колени и стал складывать раковины на животе. Потом он стал шарить
на дне, и Бидж догадалась, что он что-то ищет. Брендан с улыбкой  поднял
со дна два плоских камня, подбросил раковину в воздух и разбил ее  между
камнями; отряхнув  обломки  раковины,  он  промыл  нежное  содержимое  в
морской воде и протянул его в ладони девушкам.
   Ли Энн позеленела:
   - Я ценю твою любезность, сэр, но я совсем не голодна.
   Анни кивнула Брендану.
   - Спасибо, - отчетливо и настороженно произнесла она,  взяла  у  него
моллюска и проглотила  с  подчеркнутым  удовольствием,  бросив  на  Бидж
многозначительный взгляд.
   Африка, подумала Бидж, преподала Анни суровые уроки вежливости. Вслух
она сказала:
   - Можно и мне тоже?
   - Зачем спрашивать, когда их такая  куча?  -  Брендан  протянул  Бидж
моллюска.
   Вкус оказался великолепным, несмотря на наличие некоторого количества
песка - гораздо лучше, чем  вкус  всех  мидий  и  устриц,  которых  Бидж
случалось пробовать.
   - Теперь начинается  вторая  часть  путешествия.  -  Брендан  немного
присел в воде и протянул девушкам руки. Анни громко вздохнула. Остальные
не обратили на это внимания, и  она  повернулась  и  побрела  обратно  к
берегу.
   Руки  Брендана  оказались  очень  мускулистыми,  мягкими  и  теплыми.
Девушки чувствовали себя, как на подушках  из  шкуры  тюленя.  Он  плыл,
работая только ногами, и Бидж и Ли  Энн  мягко  покачивались  на  легких
прогретых солнцем волнах. Бидж подумала, что так недолго и уснуть.
   - До чего же здорово для ноября, - лениво проговорила Ли Энн.  -  Как
здесь тепло!
   - Очень тепло. Теплее, чем в тех  краях,  где  мы  жили  раньше,  мне
кажется.
   - А где вы жили раньше? - спросила Бидж. - И как попали сюда?
   - Мой народ жил на Холодном море, поблизости от прекрасного  зеленого
острова...
   - Наверное, Ирландии, - предположила Бидж. Брендан радостно улыбнулся
ей:
   - Ты  знаешь  Ирландию?  Можешь  рассказать  мне  о  ней?  -  Он  был
разочарован, узнав, что Бидж там  никогда  не  бывала.  -  Ну  так  вот.
Однажды, когда мы ныряли за рыбой и пировали, к  нам  приплыла  странная
круглая штука. Оказалось, что это лодка из шкур - коракл, а в ней  сидел
смелый человек в монашеской рясе.
   - Ты говоришь так, словно присутствовал при этом, - заметила Ли Энн.
   - Я был там,  дорогая,  раз  там  был  мой  народ.  Мы  бережем  свои
предания, чтобы они сохранились надолго. О том, что тот человек  говорил
и делал, я знаю так, как будто был  там.  Но  если  хотите  узнать,  что
случилось дальше, позвольте мне продолжать.
   Ли Энн умолкла.
   - Мы были ему рады и предложили ему рыбы. И  он  поблагодарил  нас  и
рассказал о землях, лежащих к востоку - их мы знали - и к югу - о них мы
только слышали, - и еще об одной земле, которой он и пытался достичь,  о
новом мире. И таким восхитительным он его описывал - звери, и деревья, и
всякие прекрасные вещи, - что нам и не снилось никогда такое. -  Брендан
продолжал более деловито: - Он, конечно, говорил нам и о Христе,  но  не
особенно много. Мне кажется, что он просто любил путешествовать, хоть  и
был монахом.
   - И он знал морскую дорогу на Перекресток? - спросила Бидж.
   - Он называл это дорогой, на которой не остается следа. Я  думаю,  он
где-то прочел о ней. Уж читать-то он любил - так говорит предание.
   - У него с собой была книга?
   Брендан с изумлением посмотрел на Бидж:
   - Откуда ты знаешь? Эту часть предания я еще не  рассказывал.  Да,  у
него была книга - из одних карт, по ней-то он и находил  дорогу.  Он  не
сказал нам, откуда у него эта книга.
   - Нашел в какой-нибудь монастырской  библиотеке.  -  Бидж  попыталась
представить себе, какой путь должна была проделать  та  Книга,  как  она
попала в Ирландию, как ее там нашел монах и как он рискнул отправиться в
море, чтобы добраться до Перекрестка. - Дорога, на которой  не  остается
следа, - пробормотала она и поежилась.
   Брендан теснее обхватил ее и сердито сказал:
   - Ну вот, любимая, я тут увлекся рассказами, а вы ведь не привыкли  к
воде. Давайте-ка поторопимся добраться до вашего острова. - Он заработал
ногами с такой силой, что даже запыхался.
   Через десять минут они достигли берега. Перед скалами тянулся пляж из
песка и гальки. Почва на плато. насколько  было  видно  снизу,  казалась
тучной и  плодородной.  Бидж  и  Ли  Энн  нашли  расщелину  в  скалах  и
вскарабкались наверх.
   Они оказались у подножия холма, покрытого  цветами  нежных  оттенков;
густой кустарник с толстыми глянцевитыми листьями был оплетен  вьющимися
растениями, похожими на пассифлору. На многих кустах виднелись ягоды,  а
деревья оказались увешаны плодами. Всюду порхали певчие птицы.
   Бидж опустилась на  колени,  исследуя  почву.  Это  оказался  богатый
чернозем - наследие веков ничем не потревоженной растительной жизни.
   - Ты специалистка по птицам. Ли Энн: будет ли этот остров  подходящей
средой обитания для дронтов?
   - Боже мой, только не переселяй их сюда! Этот райский уголок  слишком
хорош для додо.
   Бидж зачарованно коснулась золотого плода и понюхала его.
   - А есть ли здесь пресная вода? Ли Энн показала в глубь острова.  Там
в низине виднелись два больших пруда.
   - Вода должна быть пресной: пруды метров на  пятнадцать  выше  уровня
моря. - Ли Энн казалась почти рассерженной. - Не могу поверить, что  все
это великолепие достанется додо.
   Бидж вздохнула и двинулась обратно к кромке скал.
   - Додо это достанется бесплатно, а нам, остальным, нужно зарабатывать
себе на жизнь.
   Путешествие обратно они совершили не спеша. Набежали  низкие  облака,
но воздух все  еще  был  теплым,  вода  -  ласковой.  Бидж  смотрела  на
мангровые заросли  на  северо-западе  и  пыталась,  хотя  и  безуспешно,
определить летающих над ними птиц. В бухте появились другие соплеменники
Брендана, они  плавали  вокруг  и  ходили  по  мелководью.  Бидж  лениво
подумала: такие же они добродушные и услужливые, как он, или нет?..
   Когда они были уже на середине пути, Брендан поинтересовался:
   - Разве не замечательно мы провели время? Обе девушки  с  готовностью
согласились.
   - Вот и прекрасно.  -  Молодой  человек  кашлянул;  это  должно  было
послужить деликатным вступлением, но громким  эхом  разнеслось  по  всей
бухте. - Мне тут пришло в голову, что весна в этом году наступит рано  и
мне понадобится как можно больше вас.
   Ли Энн перевернулась на бок и бросила на него вопросительный взгляд:
   - Как можно больше кого?
   - Коров, конечно.
   Ли Энн резко подскочила и тут же ушла под воду. Бидж, насторожившись,
соскользнула с руки Брендана  и  поплыла  к  берегу.  От  мелководья  их
отделяло еще метров пятьдесят.
   Брендан с легкостью догнал девушек и  без  всяких  усилий  заскользил
рядом.
   - Вы обе прелестны, хотя, знаете ли, не  очень  хорошо  двигаетесь  в
воде. Все равно я согласен на вас обеих.
   Ли Энн добралась до мелкого места и встала на дно.
   - Благодарю за честь, сэр,  но  я  не  фигурирую  в  числе  возможных
невест.
   - У тебя есть другой, да? Ну так я могу с ним  сразиться.  -  Брендан
постарался придать взгляду  убедительность.  -  Я  готов  победить  кого
угодно за право повалить вас обеих на влажную скалу солнечным утром.
   Бидж не сразу распознала звук, который раздался в ответ на эти слова.
Она не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь слышала такое: Анни, стоя  по
пояс в воде метрах в трех от них, безудержно хихикала.
   - Боюсь, что ничего не  получится,  Брендан.  -  Бидж  изо  всех  сил
старалась быть вежливой. - Спасибо, но мы не заинтересованы в том, чтобы
присоединиться к твоему гарему.
   - Но ведь все они замечательные девушки. Вы вместе  будете  прекрасно
проводить время... - Надежда на лице Брендана постепенно угасала.  -  Вы
плавали со мной, вы ели моих мидий... - Он был совершенно растерян.
   - Этим дело и закончится, - твердо ответила Ли Энн.
   - Ну что  ж.  -  К  Брендану  вернулось  его  обычное  умиротворенное
настроение. - Тогда я поплыл. Пожалуй, я сочиню песню о вас. До сих  пор
еще ни одна женщина не разбивала мне сердца. - В  его  глазах  загорелся
творческий огонь. - До чего же здорово!
   И он поплыл прочь, напевая строки о безжалостных  глазах  и  коварных
обманщицах.
   Пока девушки шлепали по воде к берегу, Ли Энн кипела гневом. На  Анни
она рявкнула:
   - И не смей говорить мне, что мы сделали что-то  не  то!  Тут  вообще
нельзя говорить о добре и зле!
   - О добре и зле говорить не приходится, - согласилась Анни. Некоторое
время они шли в молчании. Наконец Анни не выдержала:
   - Зато это тот самый случай, когда нельзя удержаться и не сказать: "А
ведь я говорила!" - Она снова  захихикала.  -  "Повалить  вас  обеих  на
влажную скалу..."
   Ли Энн в ярости выбралась на берег. -  Самая  гадкая,  самая  мерзкая
вещь, какую мне только приходилось выслушать от мужчины с тех пор, как я
в первый раз пошла на танцы в школе!
   - Тебе следует быть более терпимой, - посоветовала Анни.
   - А разве я осуждаю Бидж, например, за шашни с фавном?
   - Ну так и я не осуждаю. Бидж стала ярко-пунцовой.
   - Вы, по-видимому,  полагаете,  -  сказала  она,  тщательно  подбирая
слова, - что я сплю со Стефаном. Ли Энн вытаращила на нее глаза:
   - Конечно. А если нет, то, по-моему, тебе следует это делать.
   - Я не стала бы заходить так далеко, -  сказала  Анни,  -  но  должна
признать, что я именно так и думала. Я считала,  что  вы  поженитесь,  -
добавила она застенчиво. Анни, убежденная баптистка, не навязывала  свою
мораль другим, но твердо верила, что соблюдение этических норм пойдет им
на пользу.
   - Я не сплю с ним. Я с ним не обручена. Я не... - Бидж почувствовала,
что больше ей сказать нечего. - Я не знаю, что мне делать дальше.
   - Мы можем поговорить в грузовике на обратном пути, -  предложила  Ли
Энн; в ее голосе больше не  было  воинственности.  -  Если  тебе  что-то
нужно...
   - Спасибо, только это не поможет.  -  Как  можно  объяснить,  что  ты
страдаешь наследственной болезнью, с  пятидесятипроцентной  вероятностью
передачи ее потомству? Как объяснить, что только  благодаря  Перекрестку
ты еще не стала инвалидом, не потеряла рассудок?
   - Ты всегда тщательно хранила свои секреты, - грустно сказала Анни.
   - И все еще должна это делать. Но все равно спасибо вам обеим. - Бидж
двинулась к грузовику, стоящему на открытой песчаной лужайке.
   Над собой девушки услышали громкий звук, похожий на взрыв  газа.  Все
трое автоматически нырнули в кусты. Американский журавль, все еще пылая,
рухнул в болото рядом с дорогой. Вокруг птицы зашипела вода.
   Ли  Энн  поспешно  пошлепала  к  журавлю  сквозь  заросли  тростника,
вытащила  трепыхающуюся   птицу   из   воды   и   принялась   ощупывать,
отворачиваясь и моргая, когда журавль стал  бить  по  воде  единственным
целым крылом.
   - Сломана нога. Сломано крыло. Расщеплен клюв. Множественные обширные
ожоги. - Ли Энн глубоко вздохнула, и ее плечи напряглись. - Сломана шея.
- Птица обмякла у нее в руках. Ли Энн посмотрела на  Бидж  полными  слез
глазами. - Кто, черт возьми, сделал это?
   Над ними низко пролетела химера, издала трубный  звук,  развернулась,
уставилась на Бидж, спикировала и приземлилась со шлепком в  болото;  ее
лапы ушли в ил на добрых десять сантиметров. Зверь пригнулся, как  будто
хотел прыгнуть на Бидж.
   Ли Энн кинулась вперед, сунув руку в карман.
   - Не стреляй! - быстро вмешалась Бидж. - Это ты, Фран?
   Химера радостно завиляла хвостом, стуча скорпионьим жалом по земле.
   - Ты знаешь эту тварь? - с сомнением спросила Анни.
   - Мы встречались. Он, наверное, потому и спустился, что увидел меня.
   Бидж осторожно двинулась  вперед.  То  обстоятельство,  что  Фран  ей
симпатизировал, вовсе не гарантировало безопасности: Франу нравились все
существа, которых он поранил или убил. Она подобралась к  нему  сбоку  и
принялась почесывать за грязными искусанными  блохами  кошачьими  ушами.
Неожиданно ее рука замерла, наткнувшись на кожаный ремешок.
   Ли Энн стояла на пригорке, на три метра выше Франа, предусмотрительно
выбрав позицию, недоступную для ударов хвоста. В руке ее был пистолет, и
она целилась в химеру.
   - С тобой все в порядке? - спросила она со спокойствием полицейского,
поймавшего нарушителя правил дорожного движения.
   - Все хорошо. - Бидж  нащупала  еще  два  ремешка  и  соединяющее  их
кольцо. - Не пугай его и не  подходи  ближе.  Химеры  плюются  пламеНем.
Взгляд Ли Энн скользнул в ту сторону,  где  лежал  мертвый  американский
журавль.
   - Никогда бы не догадалась. Бидж подняла с шеи  химеры  поводья;  они
оказались порваны - животное явно сорвалось с привязи.
   - Боже мой, кому придет в голову ездить  верхом  на  этих  тварях?  -
фыркнула Ли Энн. - После этого же нужно отмываться в  овечьем  корыте  с
дезинфектантом!
   Бидж, осматривая спину химеры, нашла потертости, оставленные  седлом:
Фран еще не привык к своей роли верхового животного.
   - Похоже, тут много чего можно узнать, - пробормотала Бидж рассеянно.
- Химеры мигрируют с Перекрестка в другие миры... - Ей  показалось,  что
ее сердце перестало биться.
   Не колеблясь ни секунды, она вскочила на спину Франа. Тот  недовольно
мяукнул, и Бидж передвинулась так, чтобы не касаться натертых мест.
   -  Все  в  порядке,  парнишка.  Все  в  порядке.  Успокойся.  Ли  Энн
нахмурилась:
   - Сейчас же слезь, женщина! Ты же не умеешь ездить верхом!
   - Что ты собираешься делать? - спросила Анни. Бидж порылась в кармане
и бросила ей ключи от грузовика.
   - Еще не знаю. Отвези Книгу Странных Путей  в  "Кружки".  И  расскажи
трактирщику о том, что произошло. Скажи ему... - Она задумалась. -  Нет,
просто скажи ему, как все было. Пусть ключи остаются у тебя,  пока  меня
не будет. И позаботься о Хорвате. И о Дафни, -  добавила  она  виновато.
Бидж дернула за поводья и сказала с большей веселостью, чем чувствовала:
- Ну, Франни, куда мы с тобой отправимся?
   Химера замурлыкала. Из ее ноздрей вырвался дым, крылья  захлопали,  и
она неуклюже с разбегу взлетела. Бидж отчаянно вцепилась в ее мех.
   Когда ей удалось надежно усесться на спине химеры, Бидж взглянула  на
Ли Энн и Анни. Они были уже так далеко внизу, что разглядеть  лица  было
невозможно. Бидж, взвиваясь к небесам на поразительно  глупом  животном,
способном вылетать за пределы Перекрестка, порадовалась тому,  что  хоть
вообще их видит. Еще через мгновение туман затянул и их, и все вокруг, и
Бидж потеряла всякое представление о том, где находится.

Aeaaa 15

   Nначала в воздухе чувствовалась соль, потом пыль.  Туман  внизу  тоже
стал выглядеть иначе. Уши  Бидж  ощутили  перепад  давления,  и  девушка
поняла, что они покинули Перекресток.
   Завеса тумана под Бидж и Франом стала редеть, постепенно  превращаясь
в редкие полосы облаков, тянущиеся над унылой бурой  равниной.  Чайки  и
другие морские птицы давно остались позади.
   Даже на этой высоте было жарко и сухо. У Бидж запершило  в  горле,  и
она, моргая от пыли, стала вглядываться сквозь струящийся от жары воздух
в разворачивающийся ландшафт. Теперь на равнине  можно  было  разглядеть
редкие холмы, кое-где поросшие кустами;  рек  и  ручьев  почти  не  было
видно.
   Фран пролетел над возвышенностью,  которая,  несомненно,  задерживала
все влажные ветры, дующие с моря, и на противоположном  ее  склоне  Бидж
заметила дорогу, ведущую сквозь заросли кустарника в долину. На  ее  дне
виднелся  квадрат  заметенных  пылью  палаток  с  единственным  каменным
строением в центре. Фран довольно заурчал и стал снижаться.
   Лагерь  был  разбит  на  аккуратные  квадраты,  вдоль  рядов  палаток
тянулись трубы, подающие проточную воду; помойные ямы находились  далеко
за пределами поселения. Для Бидж, после месяцев  жизни  на  Перекрестке,
все  это  казалось   удручающе   урбанизированным.   Посередине   лагеря
находилась крытая платформа на столбах, по-видимому, служившая столовой.
Перед входом в нее тянулись две стойки  с  мечами,  боевыми  топорами  и
копьями.
   На  дальнем  конце  лагеря  помещался  загон,  и  Фран,  увидев  его,
заторопился. Там находилось несколько химер. Часть из них, увидев Франа,
взлетела в воздух,  насколько  позволяла  привязь:  поводья  тянулись  к
перекладинам забора. С одной перекладины свисали оборванные ремни.
   - Только ты, Фран, способен вернуться туда, откуда с  трудом  удалось
сбежать, - вздохнула Бидж. Тот в ответ довольно затрубил.
   Они приземлились с резким толчком. Фран попытался уцепиться лапами за
верхнюю перекладину забора,  но  потерял  равновесие  и  стряхнул  Бидж;
девушка растянулась в пыли посередине загона.
   Приподнявшись,  она  обнаружила,  что  окружена  кошачьими   мордами,
взирающими на  нее  с  большим  интересом.  Оказаться  посередине  стада
глупых, совершенно непредсказуемых  животных,  вооруженных  скорпионьими
жалами на хвостах и то и дело выдыхающих пламя, было смертельно опасно.
   Но это, как тут же стало ясно Бидж, была не самая большая из  стоящих
перед ней проблем. На нее изумленно вытаращил глаза молодой  человек  со
светлыми волосами до плеч и шрамом, пересекающим правую щеку от глаза до
верхней губы. С пояса у него свисала кривая сабля,  хотя  в  руках  была
лопата.
   - Я сейчас объясню, как я сюда попала... - начала Бидж, садясь.
   Молодой человек продолжал смотреть на нее, явно не понимая  ее  слов.
Он хрипло произнес какую-то фразу, которой Бидж  тоже  не  поняла.  Рука
молодого человека легла на рукоять сабли.
   - Я последовала сюда за Франом. - Тот, похоже, почувствовал угрызения
совести и подошел к Бидж; девушка на  всякий  случай  -  вдруг  придется
удирать - села на него. - Понимаешь, Фран нашел меня... где, не важно...
я увидела поводья...  -  Бидж  умолкла.  Молодой  человек  резко  мотнул
головой - он не понял ни слова и, по-видимому,  пытался  решить:  опасна
Бидж или нет.
   Медленно  и  старательно,  как  будто  обращалась  к  глухому,   Бидж
выговорила:
   - Ты говоришь по-английски? Парень покачал головой:
   - По-анавалонски.
   По крайней мере он понял вопрос, подумала Бидж, раз покачал  головой.
Без особой надежды она спросила:
   - А по-испански? - Она два года учила испанский в школе и  надеялась,
что еще не все забыла. Парень повернулся и закричал:
   - Моргана!
   Бидж застыла на месте.
   Из  каменного  строения  появилась  высокая  энергичная   женщина   с
развевающимися рыжими волосами. В  левой  руке  она  держала  книгу,  за
поясом пеньюара, в который она  была  одета,  торчали  по  крайней  мере
четыре кинжала; на цепочке, обвивающей талию, висел блестящий  изогнутый
рог. Женщина кивнула Бидж.
   - Я читала, - пояснила она почти ласково. Парень непонимающе  смотрел
на нее. Она сказала что-то, по-видимому,  по-анавалонски,  и  его  глаза
широко раскрылись. Молодой  человек  поклонился,  поднял  руки  ладонями
вверх, потом неожиданно упал на колени и стал посыпать голову пылью.
   На лице Морганы появилось  отвращение,  но  она  сказала  ему  что-то
успокаивающим тоном. Он поднялся, облегченно вздохнув, и бросил на  Бидж
недружелюбный взгляд: она чуть не навлекла на него большие неприятности.
Моргана секунду не отрывала взгляда от страницы  книги,  и  Бидж  смогла
прочесть английское название: "Принципы подготовки кавалеристов".
   - Мне кажется, мы встречались,  -  сказала  она  Бидж.  Она  говорила
по-английски с легким акцентом, который напомнил  Бидж  выговор  жителей
острова Роанок в Каролине... или, точнее, выговор  жителей  Корнуолла  -
Бидж видела исторический фильм, посвященный древней Британии.
   Бидж кивнула:
   - Ты пыталась убить меня в "Кружках". Моргана снова заглянула в  свою
книгу, потом подняла глаза и вежливо рассмеялась:
   - Ну, думаю, что если бы я пыталась убить тебя, я  наверняка  бы  это
сделала.
   Ее  манерность  раздражала  Бидж:  Моргана  говорила  с   интонациями
английского ученого, а вовсе не того  мясника,  которого  раньше  видела
Бидж.
   Моргана бросила через плечо  взгляд  на  гряду  облаков,  видную  над
холмами:
   - Сколько же влаги пропадает зря! Дожди так  никогда  и  не  выпадают
здесь.
   - Береговой туман, - заметила Бидж.  Говорить  с  Морганой  о  чем-то
столь тривиальном, как погода, казалось ей странным и фантастическим.  -
Он распространяется  вглубь  от  берега  в  более  равнинных  и  влажных
странах, таких, как Англия. - Она добавила, стараясь, чтобы ее голос  не
дрожал: - Ты, наверное, знаешь эту страну под названием "Британия".
   Улыбка Морганы была ужасна.
   - Я знала ее и как Альбион. Бидж задала вопрос,  который  раньше  или
позже задавали все, кто встречал Моргану:
   - Сколько тебе лет?
   - Больше, чем хотелось бы. - Моргана захлопнула книгу и обратилась  к
молодому человеку: - Ренольт!
   Он  поспешно  кинулся  к  ней,  протянув  руки,  стараясь  угодить  и
загладить свою промашку. Его нога запуталась в поводьях Франа, и  парень
упал на Моргану.
   Та небрежно вонзила кинжал в  его  левый  бок,  под  ребра  и  вверх.
Молодой человек сник в ее объятиях, как будто уснул. Моргана обвила  его
руками, прижав ладони к ране.
   Через секунду она отняла руки, сложив ладони лодочкой  и  потирая  их
одну о другую, задумчиво глядя на юношу, рухнувшего на землю у ее ног. -
Я и раньше видела, как  ты  это  делаешь.  -  Бидж  казалось,  что  этот
спокойный голос принадлежит не ей. - В "Кружках".
   Моргана кивнула:
   - Я теперь вспомнила.  Что  за  замечательный  был  день!  По  лагерю
пронесся порыв ветра. Только залитое кровью  юное  тело  у  ног  Морганы
осталось неподвижным.
   - Это был ужасный день. Большая часть твоей армии погибла.
   Моргана посмотрела на Бидж с безмятежным спокойствием:
   - Я набрала новую армию. Здесь всегда можно набрать  новых  рекрутов.
Бидж окинула взглядом голые  неприветливые  холмы.  Ей  еще  никогда  не
приходилось видеть  местность,  столь  непригодную  для  жизни,  включая
пустыню Мохаве, фильм о которой она как-то смотрела.
   - Где мы находимся?
   - Это место называется Анавалон. Когда-то здесь правил король; он был
ранен, и,  пока  он  не  поправился  бы,  земля  не  могла  снова  стать
плодородной. Он отправил всех, кого мог, и мужчин, и женщин,  на  поиски
чаши, которая исцелила бы его. Никому из них не удалось ее найти. Король
умер, и его земля умерла  вместе  с  ним.  -  Моргана  не  могла  больше
выдержать повествовательный тон, в голосе ее прозвучал триумф.
   - Из-за тебя, - с уверенностью произнесла Бидж.
   - Да, я обманула и уничтожила его. Как я обманула и Брандала. - В  ее
улыбке была только жестокость,  ни  следа  сожаления  или  раскаяния.  -
Ненадолго, уничтожить его я не успела, хотя мне это почти удалось.  И  я
уничтожила Артура. Тебя я тоже уничтожу.
   - Для этого ты и ловишь химер?
   - Это мог бы сделать кто угодно, было бы желание. -  Моргана  махнула
рукой в сторону животных, которые становились все более беспокойными  по
мере того, как солнце клонилось к закату.  Все  химеры,  за  исключением
Франа, смотрели на восток. - Никчемные твари, но способные перелетать из
мира в мир.
   Бидж постаралась, чтобы в ее голосе не прозвучала неуверенность:
   - Этот метод ненадежен.
   - Как правило, да. Но ведь они размножаются  именно  на  Перекрестке,
верно? Вот и сейчас они все рвутся туда; если бы я  не  кормила  их  так
хорошо, они  не  возвращались  бы  обратно,  стоит  им  только  получить
свободу.
   Химеры дергали поводья и все еще смотрели на восток. Бидж  оглянулась
через плечо, но не увидела там ничего, кроме  еще  одной  гряды  холмов.
Притворная вежливость Морганы теперь особенно действовала Бидж на нервы.
Та была похожа на врача или учительницу, а вовсе не на  воительницу,  на
руках которой еще не высохла кровь. Вслух Бидж сказала:
   - Какой у тебя занятный рог. - О да. Он вырезан  так,  чтобы  в  него
удобно было трубить.
   - Сбор, атаку, отступление?
   - Именно. - Моргана снова улыбнулась. - Это  рог  фавна,  вроде  того
молодца, которого ты знаешь,  только  у  этого  рога  были  побольше.  Я
выломала его, пока фавн был еще жив. Бидж облизнула сухие  губы,  глядя,
как химеры становятся все  более  беспокойными.  Только  Фран,  движения
которого были ограничены поводьями в  руке  Бидж,  смотрел  на  запад  и
оставался неподвижным.
   - Ты ведь в душе всегда одинакова, не  так  ли?  Вся  эта  вежливость
показная. Ты в ярости и жаждешь крови.
   Моргана машинально снова потерла руки;  кровь  Ренольта  на  них  уже
свернулась в мертвенном сухом воздухе.
   - Жаль. что я не могу  протрубить  в  рог  для  тебя.  У  него  такой
прекрасный звук! Но я предпочитаю убить тебя без особого шума. - Моргана
оглянулась на лагерь.
   "Почему? - думала Бидж. - Почему ей нужно скрыть мою  смерть,  но  не
убийство Ренольта?"
   Химеры вдруг все, за исключением Франа, дружно затрубили и еще  более
отчаянно стали рваться  с  привязи.  Перекладины  загородки  заскрипели.
Моргана и Бидж оказались  окружены  машущими  крыльями  и  поднятым  ими
облаком пыли. Моргана шагнула вперед; кинжал сам, казалось, скользнул  в
ее руку.
   Бидж развернула Франа так, чтобы тот мог видеть луну. Фран закричал и
взлетел. Позади остальные химеры удвоили усилия,  чтобы  последовать  за
ним.
   Моргана метнула сначала кинжал, потом что-то,  что  сжимала  в  левой
руке. Бидж дернула за поводья, понукая Франа. Тонкий стилет попал в круп
химеры, но не пробил чешуи. Фран жалобно вскрикнул и устремился к пелене
тумана.
   Моргана сорвала с  пояса  рог  и  затрубила.  Раздалась  единственная
печальная нота. Из палаток начали выбегать мужчины и женщины и  кинулись
к подставкам с оружием.
   - Феларис! - закричала Моргана.  Огромного  роста  женщина,  сплошные
шрамы и мускулы, навела порядок среди воинов, глянула  вверх  и  послала
вперед копьеносцев; другой отряд по ее команде бросился к химерам, Франу
стало интересно, и он спустился ниже, чтобы разглядеть, что происходит.
   - Фран, не надо! - вскрикнула Бидж. Никакого впечатления. - Нам нужно
улететь отсюда подальше! - Фран спикировал еще ближе к загону.
   Бидж натянула поводья так, чтобы Фран увидел луну. Только  тогда  они
снова  полетели  на  восток  -  прочь  от  лагеря,  но  и  удаляясь   от
Перекрестка.
   - Разве ты не хочешь посмотреть на мой дом? - отчаянно взывала  Бидж.
- Не хочешь снова попасть на Перекресток? - Во  внезапном  озарении  она
добавила: - Снова увидеться с грифоном?
   Фран издал громкий радостный  вопль  и  устремился  на  северо-запад.
Скоро, хоть это и показалось Бидж вечностью, они оказались  над  горами.
Преследователи повернули назад, возможно, получив новый приказ.
   Бидж не трогала поводьев, пока они не миновали  завесу  тумана  и  не
оказались наверняка над Перекрестком. Теперь со вздохом  облегчения  она
начала экспериментировать: потянула сначала правый повод,  потом  левый.
Фран послушно выполнял команды, и без всяких трудностей и  очень  быстро
они добрались до коттеджа Бидж.
   Фран приземлился рядом с грузовиком Бидж,  который  так  и  оставался
перед домом; Анни и Ли Энн, вероятно, поехали  прямо  в  "Кружки".  Бидж
соскользнула с химеры,  не  особенно  радуясь  тому,  что  эти  животные
оказались так хорошо приспособлены для верховой езды. Привязав поводья к
кусту, она бросилась в дом.
   Хорват возбужденно запрыгал  вокруг  нее,  потом  выбежал  за  дверь.
Первым делом он облаял химеру, и Бидж пришлось ловить его и  оттаскивать
на  другую  сторону  дома,  чтобы  он  смог  сделать  свои  делишки,  не
отвлекаясь.
   Бидж загнала его обратно в коттедж и выбрала прочную  веревку,  чтобы
привязать Фрака покрепче, пока она будет решать, что  делать  дальше,  и
вышла наружу. Хорват метнулся следом.
   Куст, к которому она привязала химеру, был вырван с  корнем;  на  нем
висели обрывки поводьев. Изгрызенные и порванные куски уздечки  валялись
на земле. Почва на метры вокруг была  вся  испещрена  глубокими  следами
когтей. Из чащи доносились жалобные тихие стоны.
   Крепко держа Хорвата за шиворот, Бидж подошла ближе.
   Химера,  скуля,  то  вытягивалась  на  земле  в   полный   рост,   то
сворачивалась в клубок. Из ее пасти шел  дым,  усы  обгорели.  Хвост  со
скорпионьим жалом, закинутый за голову, наносил удары в пустоту;  кончик
его был сух - весь яд был израсходован.
   Бидж привязала Хорвата к стволу дерева - вне досягаемости химеры.
   - Что случилось? - прошептала она Франу,  пытаясь  голосом  успокоить
животное. - Теперь все будет хорошо, детка... Что с тобой?
   Фран бросил на нее единственный умоляющий взгляд и снова уставился на
луну.
   Отчаянно надеясь, что это безопасно, Бидж опустилась на колени  рядом
с химерой и ощупала ее бок.  Животное  дернулось,  но  больше  никак  не
прореагировало. Мех на боку казался странно маслянистым, как  у  циветты
или хорька.
   Покрытый чешуей круп  и  ноги,  казалось,  были  в  порядке.  Бидж  с
удовлетворением отметила отсутствие  паразитов  и  осторожно  приподняла
заднюю лапу.
   Гениталии Франа  почти  отделились  от  туловища.  Пенис,  защищенный
отдельными крупными чешуями орган, висел  на  тонкой  перепонке  розовой
плоти. Яички вывалились между  пластинами  чешуи,  защищающей  живот,  и
наполовину выпали из оболочки.
   Бидж была настолько поражена, что не сразу обратила внимание  на  то,
что все это не сопровождается кровотечением и вообще  плоть  не  кажется
поврежденной. Единственным другим необычным явлением  казалась  странная
подвижность чешуи под задранным хвостом.
   У  нее  на  глазах  химера  дернулась,  и  несколько   задних   чешуи
отвалилось. Под ними оказалась  нормальная,  вовсе  не  воспаленная  или
пораненная кожа - кожа млекопитающего с кошачьим мехом на ней.
   Под хвостом обнаружилось влагалище. Из него сочилась кровь; Бидж было
подумала, что там-то и находится повреждение, но  тут  набухшие  половые
губы запульсировали - у лошади такое явление называется "мигание".  Бидж
ощутила сильный  мускусный  запах,  резкий  и  неприятный.  Повизгивание
химеры перешло в беспокойные стоны; у него - теперь  у  нее  -  началась
течка.
   Позади Бидж раздался усталый вздох.
   - А ты еще говоришь, что не приводишь в родительский дом неподходящую
компанию, - сказал грифон. Бидж резко обернулась:
   - Так вот как вы размножаетесь.
   - Верно.
   - Химеры превращаются в самок  и  совокупляются  с  вами.  Поэтому-то
никто никогда не видел самок грифона - только самцов и  детенышей,  тоже
самцов. - Тоже верно. Пусть тебя не смущает  эта  перемена  пола  -  она
свойственна и другим видам, например лягушкам.
   - Но только не при спаривании с представителями другого вида.
   - Подумай хорошенько, доктор. Химеры -  не  другой  вид,  они  просто
самки с доведенными до абсурда вторичными половыми признаками. -  Грифон
на секунду прикрыл золотые глаза и  снова  вздохнул.  -  И  я  собираюсь
совокупиться с данной особью.
   - И ты не можешь удержаться?
   - С чего бы это?
   - Ну... - выдавала из себя наконец Бидж. - А как  насчет  Лори?  -  В
последовавшем долгом молчании Бидж расслышала, как ветер шумит в  кустах
и как мелодично перекликаются птицы-огнепоклонники.
   - Я никогда не спрашивал ее, - тихо  ответил  грифон,  -  с  кем  она
занимается любовью. Она тоже никогда не задаст мне такого вопроса.
   Когда Бидж ничего не ответила, грифон резко произнес:
   - Тебе не случалось любить кого-то абсолютно нереальной и невозможной
любовью?
   Хорват заинтересованно прыгал вокруг Бидж и грифона.
   - Конечно, случалось, - наконец ответила Бидж. - На  самом  деле  все
еще длится и сейчас. Но от этого никогда, - добавила она, - не  зависели
судьбы мира.
   - Тебе повезло. - Грифон отвернулся. Помолчав, Бидж сказала:
   - Моргана создает кавалерию - на химерах.
   - Ах...
   - Когда другие  химеры  в  результате  перемены  пола  начнут  искать
партнеров-грифонов, Моргана сможет на них проникнуть на Перекресток.
   - Я не могу сражаться с ними, знаешь ли.
   - Тогда это придется  делать  другим,  -  к  собственному  удивлению,
сказала Бидж. - Мне.
   - Безусловно.
   После этого обсуждать больше было нечего. Бидж посмотрела на Фран,  у
которой появились сосцы млекопитающего.
   - Все потомство состоит из грифонов?
   - Самки - химеры, самцы - грифоны. Когда  молодняк  перестает  сосать
матерей, химеры превращаются в самцов: у них вырастают чешуя  и  мужские
гениталии. Тогда они улетают в дикие миры. Молодые грифоны  остаются  на
Перекрестке и начинают свое образование.
   - Они, должно быть, очаровательны.
   - Конечно. Хотя я сказал бы, что "очаровательны"  -  слишком  сильное
выражение. - Грифон вздохнул и расправил крылья - за последнее время они
заметно окрепли. - Сейчас  я  намерен  совокупиться  с  этой  несчастной
тварью, чтобы продолжить свой род. Надеюсь,  мне  удастся  уговорить  ее
обойтись  без  свадебного  полета,  поскольку  летать  я  еще  не  могу.
Пожалуйста, позволь мне сохранить хоть остатки достоинства и не смотри.
   - Конечно. - Бидж подошла к грифону и погладила его  мех,  как  будто
это был не грозный хищник, а  просто  большой  звереныш.  -  И  знай:  я
по-прежнему уважаю тебя и восхищаюсь тобой.
   Грифон  повернулся  к  ней,  почтительно  поклонился  и  торжественно
протянул когтистую лапу.
   - А я - тобой, доктор. Что бы  ни  случилось  в  ближайшие  несколько
недель, не забывай о том,  как  высоко  я  ценил  твое  общество  и  как
благодарен был за твою помощь. Может случиться, что мы никогда больше не
сможем поговорить так мирно.
   На глазах Бидж были слезы.
   - Мне трудно представить это себе.
   - Тогда ты ничего не знаешь о гражданской войне. - Грифон  повернулся
к извивающейся и мурлычущей химере. - Пожалуйста, извини нас.
   Бидж, подхватив Хорвата, прошла к окруженной кольцом камней скамье  и
поспешно стала делать записи о высоте луны и времени  суток.  Она  долго
сидела там, стараясь не  прислушиваться  к  страстным  крикам  химеры  и
шепоту  мучимого  стыдом  грифона,   когда   тот   пытался   утихомирить
возлюбленную.

Глава 16

   На  следующее  утро  Бидж  пожалела,  что  отдала  ключи  от   своего
грузовика; на счастье, у нее имелись запасные. Потеря ключей или поломка
машины на Перекрестке были постоянно преследующим ее кошмаром.
   Она попыталась поспать подольше, но, даже несмотря на это, прибыла  в
"Кружки" раньше остальных. Трактирщик стоял в дверях, задумчиво глядя на
еще только начинающее голубеть в лучах восхода небо.
   - Погода должна быть хорошей. Прекрасный день для свадьбы. - Изо  рта
у него вырывались облачка пара: северная часть Перекрестка вновь  обрела
свой климат. - Мне кажется, юная леди, что ты хочешь что-то обсудить  со
мной.
   Бидж  постаралась  коротко  рассказать  ему  обо  всем,  что   узнала
накануне. Кружка слушал, выпятив губы.
   - Плохо. Получается, Моргана может появиться  здесь  в  любое  время.
Знает ли об этом генеральный инспектор?
   Только теперь Бидж в полной мере осознала всю тяжесть ситуации.
   - Может быть, он не захочет помогать нам.
   - Объясни. - Кружка больше не был внимательно слушающим трактирщиком:
перед Бидж стоял полководец.
   Бидж подумала о том, как бы ей оградить  достоинство  грифона,  потом
сдалась:
   - Хорошо, сэр. Только пожалуйста: я думаю, он  хотел  бы,  чтобы  это
осталось в секрете...
   Когда она закончила, Кружка вздохнул:
   - Я всегда удивлялся: как это грифоны  размножаются.  За  время  моей
жизни здесь такого еще не случалось ни разу. Бедняга... Только представь
себе - нуждаться в этой мерзкой твари для  продолжения  рода.  И  он  же
такой  утонченный...  Я  его  друг;  кроме  как  в   случае   абсолютной
необходимости я, конечно, ничего ему не скажу. - Кружка пожал плечами. -
Думаю, что на какое-то время мы в безопасности. Моргана больше не явится
в гостиницу, а где находится другой экземпляр Книги Странных Путей,  она
не знает. Было бы безумием с  ее  стороны  положиться  во  всех  военных
планах только на химер: никто же не вверит свою жизнь идиоту.  -  Кружка
похлопал Бидж по плечу. - Ты очень  здорово  потрудилась;  я  же  всегда
говорил, что ты очень изобретательна. Теперь оставь заботы и развлекайся
на свадьбе.
   Он улыбнулся девушке.
   - В таких случаях всегда вспоминаешь все другие свадьбы,  на  которых
случалось бывать, правда? Не то чтобы я бывал  на  многих;  но  все-таки
несколько свадеб у нас было  -  в  старой  гостинице,  конечно,  -  и  я
помню... - Кружка все еще улыбался, но в глазах его стояла боль.  -  Как
же давно это было... Свадьбу моей самой старшей сестры - я ее  почти  не
знал, она вышла замуж, когда мне  еще  не  исполнилось  и  трех  лет,  -
праздновали в Варшаве еще до того, как начались все несчастья... А может
быть, я просто был слишком мал, чтобы знать о них. Сестра наклонилась ко
мне и улыбнулась, и я помню, что подумал: она самая красивая девушка  на
свете.
   Кружка резко повернулся  и  ушел  внутрь.  Бидж  вспомнила,  что  его
старшая сестра погибла: если не в Варшавском гетто во  время  восстания,
то в Треблинке, или в Освенциме,  или  в  Майданеке.  Бидж  решила,  что
Кружке хочется побыть одному.
   Но через минуту он вернулся: они с Хрисом несли  огромное  полотнище,
чтобы натянуть его над расставленными перед гостиницей столами.
   - Никогда не знаешь: а вдруг погода испортится? Не  поможешь  ли  нам
укрепить опоры, доктор? Навес сделали прямо у парадной двери.
   - Так мы сможем обслуживать гостей, даже если  пойдет  дождь.  Погода
переменчива - вдруг налетит гроза из другого  мира...  -  Кружка  весело
болтал, как бы забыв о своем горе.
   Хрис подмигнул Бидж и принес  ей  тарелку  с  долмадами:  голубцов  в
виноградных листьях с рисом и кедровыми орешками.  Они  были  острыми  и
мало подходящими на завтрак, но такими необыкновенно вкусными... Бидж  с
тарелкой в руках вошла внутрь и стала завороженно смотреть  на  Хриса  и
Б'ку: Хрис ловко скатывал  трубочки  из  виноградных  листьев,  а  Б'ку,
пристально следя за его руками и сморщившись от напряжения, никак не мог
сделать такие же аккуратные долмады.
   Хрис обратился к ней:
   - Доктор! Видела моего Стана? Писем нет?  Бидж  покачала  головой,  и
Хрис снова погрузился в свое занятие.
   Когда Бидж снова вышла из гостиницы, уже прибыли остальные гости.  По
большей части это были  соплеменники  Руди  и  Бемби:  некоторые  уже  с
сединой в рыжем мехе на ногах, другие совсем юные, еще не расставшиеся с
детскими  пятнышками  на   шкуре.   Часть   людей-оленей   имели   менее
разветвленные спиралевидные рога и темный мех -  по-видимому,  это  были
дальние родственники. У всех были сумки или рюкзаки, они весело болтали,
разбившись на группы. Неудивительно,  решила  Бидж,  что  они  стараются
держаться поближе друг к другу.
   Две женщины расстелили на траве одеяло,  и  двое  мужчин  уселись  на
него; они стали звать к себе  подростка-оленя,  но  тот  скакал  вокруг,
возбужденный и непоседливый. Одна из женщин-ланей положила ему  руки  на
плечи и что-то сказала на своем свистящем языке,  стараясь  утихомирить.
Потом женщины отошли: вероятно, решила Бидж, на этой свадьбе  разделение
полов должно было соблюдаться очень строго.
   Она внимательно наблюдала за происходящим. Перед всеми свадьбами,  на
которых она бывала раньше, обычно проводилось  что-то  вроде  репетиции;
Бидж опасалась, что сыграет свою роль не так, как надо.
   Один Из людей-оленей с более темным мехом неловко опустился на колени
и стал аккуратно рисовать на ногах подростка белые пятнышки, пока тот не
стал походить на олененка.
   Анни из-за спины Бидж сказала:
   - Я видела что-то подобное в  Чаде.  Знаешь,  земледельческие  народы
обладают достаточным  здравым  смыслом,  чтобы  не  перенимать  западные
обычаи и не заводить  контор  по  прокату  смокингов.  -  Мне  такое  не
встречалось, - только и ответила Бидж.
   Они смотрели, как подросток-олень отошел, с отвращением  взглянул  на
пятнышки (очевидно, символ детства) и попытался стереть  их  рукой;  его
тут же отчитали. Он обиженно  поскакал  в  сторону,  но  немедленно  был
пойман матерью и целой стайкой тетушек.
   Рядом с Бидж раздался извиняющийся голос Руди:
   - Свадьба с  соблюдением  всех  традиций.  Мы  хотели  чего-то  менее
формального, но родители, понимаешь...
   - Понимаю, - улыбнулась ему Бидж. - Да и вообще все очень хорошо.
   Руди посмотрел на нее со счастливым и безмятежным видом:
   - Рад, что тебе нравится.  -  Он  махнул  рукой  в  сторону  родичей,
которые расписывали себя какими-то геометрическими узорами. - Хоть это и
не в моем вкусе, я вполне способен отнестись ко всему спокойно.
   Бидж обняла его:
   - Ты способен отнестись спокойно ко всему на свете.  Бемби,  стоявшая
рядом с Дэйвом Вильсоном, заметила их и отчаянно  замахала  рукой.  Руди
закивал ей так энергично, что его рога со свистом рассекли воздух.
   - Почти ко всему. - Его голос дрогнул. -  Ох,  братишка,  я  в  жизни
ничего не хотел так, как я хочу ее.
   Он поскакал к невесте. Она кинулась ему навстречу, и они обнялись так
горячо, что чуть не повалили друг друга.
   "Способна ли я на такое безумное стремление к  любимому?  -  подумала
Бидж. И ответила себе: - Да, боюсь, что способна".
   - "Вот, он идет, - тихо сказала Анни, - скачет по горам,  прыгает  по
холмам. Друг мой похож на  серну  или  молодого  оленя"  <Библия.  Песнь
песней Соломона, 1:8,9.>.
   Анни ответила Мелина:
   - "А мой рог Ты возносишь, как  рог  единорога,  и  я  умащен  свежим
елеем" <Библия. Псалтирь, 91:11.>. - Бидж изумленно посмотрела на нее. -
Это из псалмов. - Мелина сосредоточенно нахмурилась. - По-моему,  псалом
девяносто второй <Западные издания следуют нумерации, которая имеется  в
еврейской,   так   называемой   Масаретской   Библии.   Русская   Библия
придерживается  нумерации,  принятой  в  Септуагинте,  т.е.  переводе  с
еврейского на греческий.>.
   Анни обняла ее за плечи:
   - Теперь, когда я к ним привыкла, мне очень нравятся твои рожки.
   К ним протолкалась Ли Энн:
   - Вы видели лицо Руди? Мне должно быть стыдно  за  такие  мысли,  но,
по-моему, этот брак совершится на деле раньше, чем будут  закончены  все
обряды. - Она нахмурилась. - Ведь видеть невесту до  венчания  -  плохая
примета.
   Уши Бемби дрогнули: она случайно услышала эти слова и смутилась.
   - Мы ведь часто видимся, иначе мы вряд ли поженились бы.
   - Это просто американская традиция, малышка, - не  видеть  невесту  в
день свадьбы. - Руди обнял Бемби. - И европейская тоже, мне  кажется.  -
Он повернулся к девушкам. - Наши обычаи различаются. - Бидж было  смешно
слышать в его словах интонации профессора антропологии. -  Например,  мы
всегда женимся осенью, а вы - круглый год, хотя чаще в июне. Представить
себе невозможно, сколько свадеб играется в Сан-Францисском  университете
каждый июнь.  И  почему  они  так  поступают?  В  предвидении  получения
диплома, наверное.
   - Это определяется длительностью беременности,  -  ответила  Анни.  -
Чтобы дети рождались  весной.  Скажи,  сколько  времени  проходит  между
зачатием и родами у твоего народа?
   - Семь месяцев, - ответила Бемби.  Руди  бросил  на  нее  растерянный
взгляд: он явно не задумывался о появлении потомства.
   Собравшиеся теснее обступили жениха  и  невесту,  болтая  и  целуясь.
Родственные поцелуи были очень похожи на взаимное лизание в нос. Бидж  с
завистью подумала, что люди-олени выглядят как одна  большая  дружная  и
счастливая семья - в отличие от семей, где болеют хореей Хантингтона...
   Старик-олень, седая борода которого странным  образом  придавала  его
лицу сходство с мордой оленя, поднял руки. Немедленно воцарилась тишина.
Старик не опускал рук.
   Постепенно Бидж начала слышать звуки  окружающей  природы:  завывание
ветра в скалах, журчание ручья,  жалобные  крики  страдающих  от  холода
птиц-огнепоклонников. Бидж стала вспоминать другие свадьбы,  на  которых
ей пришлось  бывать:  казавшееся  бесконечным  католическое  венчание  с
мессой, десятиминутную методистскую церемонию, которую опоздавшие  гости
попросту пропустили, венчание в "Обществе друзей" <"Общество  друзей"  -
официальное название секты квакеров.> - наполовину вечеринку, наполовину
обряд.
   На секунду Бидж испытала боль, подумав о том, что сама она, возможно,
никогда не выйдет замуж. Те  гены,  которые  она  могла  передать  детям
своего избранника, были бы неподходящим приданым.
   Неожиданно перед девушками появилась Бемби.
   - Не могли бы вы пойти со мной? - смущаясь, сказала она. - Это  часть
церемонии... Я не хотела говорить заранее...
   - Мы с радостью, - весело ответила Анни.
   Она первой опустилась на колени в траву, хотя Ли Энн и опередила  ее,
сняв одежду по команде девушек-ланей.
   Бидж поежилась, опускаясь на колени, -  осенний  ветер  был  ледяным.
Подруги Бемби, тоже нагие, казалось, не чувствовали холода.
   Женщина средних лет, вероятно, мать Бемби, вышла вперед и  надела  на
шею невесты цветочную гирлянду.  Они  обе  смеялись  и  плакали,  потом,
обнявшись, лизнули друг друга в нос.
   Подруги Бемби со смехом быстро разрисовали Бидж, Ли Энн и Анни охрой.
Ли Энн фыркнула и пробормотала:
   - Ой, мамочка, наконец-то нашлось что-то еще более унизительное,  чем
приобретение платья пастельных тонов, положенного подружке невесты...  -
Анни шикнула на нее.
   Старик-жрец подошел к девушкам. У него в руках был темный  деревянный
посох, голая грудь пересечена полосами краски: рисунок изображал ребра с
ранами между ними.
   - Меня зовут Сууно. Спасибо за участие  в  обряде,  -  сказал  он  на
прекрасном английском языке, гораздо более старомодном, чем  жаргон,  на
котором изъяснялся Руди. - Подумали ли  Руди  или  Бемби  о  том,  чтобы
рассказать, что от вас ожидается?
   Ли Энн откашлялась:
   - Мы знаем, что должны бегать и что должны находиться  среди  женщин.
Сэр, позвольте вам сказать, что вы великолепно говорите по-английски.
   Старик-олень улыбнулся:
   - Еще бы. Я окончил Сан-Францисский университет задолго до того,  как
Руди узнал о его существовании. - Его явно позабавило выражение их  лиц.
- Руди поступил туда по моему совету.  Во  время  вашей  второй  мировой
войны в университете стало мало студентов,  и  ректорат  решил  привлечь
девушек и вообще всех, кого только мог.  Я  хотел  получить  религиозное
образование, а там оказался хороший иезуитский колледж. -  Он  задумчиво
улыбнулся, погрузившись в воспоминания. - Тогда он  был  окружен  такими
прекрасными садами... Руди говорит, что теперь от них мало что осталось.
   Бидж пристально посмотрела на его рога.  Старик  машинально  коснулся
ветвистых отростков:
   - В те годы я их  спиливал.  Тогда  мы  еще  не  очень  хорошо  знали
Сан-Франциско. - Он встряхнулся и  переменил  тему.  -  Я  научился  там
находить свое место в различных культурах. Я буду говорить вам, что  вам
следует делать, по ходу церемонии.
   Он говорил дружелюбно и был явно очень добр, но Бидж поежилась. Сууно
должен был выполнять свои обязанности, и церемония требовала от  него  в
первую очередь соблюдения традиций, невзирая  на  человеческие  слабости
вроде жалости и страха.
   Старик поднял сжатую в кулак руку, и Бидж в первый раз заметила,  что
он держит обсидиановый нож; конец его был запятнан чем-то красным - Бидж
не могла сказать, краска ли это или кровь.
   Сууно на своем свистящем языке прокричал несколько слов, а потом тихо
сказал по-английски:
   - Приготовьтесь. Сначала охотятся на женщину.
   Бемби, очень натурально изображая страх, кинулась бежать. Ее подружки
помчались следом.
   Бидж предвидела нечто подобное и ожидала этого с  опасением.  Правда,
все  последние  недели   она   тренировалась,   стараясь   увеличить   и
выносливость, и скорость; теперь она была в лучшей форме, чем когда-либо
в жизни. Бидж бежала изо всех сил, радуясь тому, как пружинит под босыми
ногами трава.
   Но подружки-лани далеко опередили ее, делая пятиметровые прыжки. Одна
из них даже перепрыгнула через голову Бидж и умчалась вперед прежде, чем
та сообразила, что же произошло.
   Бемби окружили родители  и  старшие  сестры,  стараясь  защитить  ее.
Подружки промчались мимо, обогнав отставшую Бидж.
   Полита, в венке из цветков  солнечных  танцоров  на  темных  волосах,
подскакала к Бидж, легко подхватила ее сильными руками и  закинула  себе
на спину. На ней уже сидела Анни, которая  помогла  Бидж  удержаться  на
колючей и скользкой шкуре. Позади Бидж с привычной  сноровкой  на  спину
Политы вскочила и Ли Энн.
   Полита, откинув  голову  и  смеясь,  обошла  нескольких  преследующих
невесту женщин-ланей и оказалась в первых рядах охотниц.
   - Держи меня! - крикнула через плечо Бидж и, когда Ли  Энн  обхватила
ее за талию, свесилась вбок в лучшем стиле Конфетки  Доббса  -  чемпиона
родео.
   Она  чуть  не  свалилась  и  удержалась   только   благодаря   помощи
обернувшейся Анни.
   - Не стоит так рисковать, - пропыхтела та, сохраняя вежливость,  даже
когда пришлось вцепиться в Бидж изо всех сил.
   Бидж дотянулась до Бемби; та оглянулась  через  плечо,  вскрикнула  в
панике и споткнулась, когда Бидж сорвала с ее шеи гирлянду цветов.  Бидж
стала размахивать трофеем в воздухе.
   Но никто не обратил на это внимания: все преследовательницы,  окружив
Бемби и заставив ее упасть на колени, по очереди касались ее  склоненной
головы. Полита, на чьем лице была написана жалость, склонилась к Бемби и
тоже коснулась ее.
   Бидж, Ли Энн и Анни, соскользнув со спины  кентавра,  последовали  ее
примеру. Бемби, опустив глаза,  не  шелохнулась.  Ее  родители  медленно
отошли в сторону. Охота на невесту закончилась, невеста была убита.
   Сууно встретил девушек, когда они вернулись, и протянул им одежду:
   - Вы прекрасно справились.
   Бидж, Ли Энн и Анни поспешно оделись, еще сильнее почувствовав  холод
при взгляде на неподвижную Бемби.
   Ли Энн спросила сквозь свитер, натягивая его через голову:
   - Что будет теперь, сэр?
   Старик показал своим посохом на Руди:
   - Теперь начнется охота на жениха.
   Вместо того, чтобы обратиться в бегство, Руди попятился  к  скалам  и
выставил вперед рога.
   Люди-олени напали на него, размахивая  вымазанными  охрой  палками  и
громко вопя. Анни вскрикнула и показала на Дэйва. Тот, с привязанными  к
голове рогами из сучьев, вместе с родителями Руди пытался защищать  его,
но в конце концов был  оттеснен  в  сторону.  Руди  упал  на  колени,  и
палки-копья коснулись его, покрыв  всю  грудь  пятнышками  охры.  Как  и
Бемби, он застыл на месте, опустив голову. Дэйв  доковылял  до  Бидж  и,
отдуваясь, спросил:
   - Как у меня получилось?
   - Прекрасно. Ты выглядел самим совершенством.  -  Она  коснулась  его
рогов. - Они тебе к лицу.
   - Мне тоже нравится. - Дэйв встряхнул увенчанной рогами  головой,  но
тут же поежился. - Ох, ну и холодина.
   Анни протянула ему брюки, и Дэйв влез  в  них,  стоя  на  цыпочках  и
вытянув шею, чтобы ничего не пропустить. Потом он обнял  Анни  и,  более
осторожно, Ли Энн. Та крякнула и обняла  его  в  ответ  так,  что  кости
затрещали.
   Старик-жрец объявил:
   - Выжившие могут сочетаться браком.
   Руди двинулся к Бемби и неожиданно стал казаться более смущенным, чем
она. Он сделал несколько неуверенных шагов, а Бемби стала кружить вокруг
него, ритмично покачивая головой, и вдруг лизнула его в грудь.
   Руди от неожиданности подпрыгнул, Бемби тоже, и они начали вышагивать
рядом; погоня превратилась  в  танец,  как  и  предполагалось  свадебной
церемонией.
   Стефан  постыдился  появиться  на  свадьбе:  когда  Руди  и  Бемби  в
последний раз видели его, он еще страдал от ломки,  отвыкая  от  морфия.
"Хотела бы я, чтобы Стефан видел все это, - грустно подумала Бидж. -  Он
ведь так любит танцы". Она сама поразилась,  как  сильно  ей  захотелось
увидеть его именно сейчас, на свадьбе.
   Танцуя, Руди и Бемби  сначала  не  касались  друг  друга.  Потом  они
обнялись.  Следующим  па  танца  была  грациозная,  но   недвусмысленная
имитация полового акта: прижавшись сзади к Бемби, Руди  ритмично  двигал
бедрами.  Бемби  выгнулась  вперед  и  выпятила   живот,   притворившись
беременной.
   Женщины-лани и мужчины-олени встали в круг вокруг Руди и Бемби. Бидж,
Анют, Ли Энн и Дэйв поспешно присоединились к ним.
   Когда Руди и Бемби разомкнули объятия, между ними встал  подросток  с
детскими пятнышками на ногах,  неуклюже  переступая,  как  новорожденный
олененок. Новобрачные по  очереди  нежно  лизнули  его  своими  большими
языками жвачных; как и можно было  ожидать  от  мальчишки,  тот  скорчил
рожу, но остался стоять смирно. Окружающие  тихо  посмеивались,  издавая
звуки, похожие на ржание.
   "Родители" вылизали новорожденного, потом встали по  обе  стороны  от
него и повернулись к окружившим их людям-оленям.
   Хотя они были знакомы не так уж давно,  ветеринары  чувствовали  свою
близость к Руди и к Бемби: они вместе  сражались  с  Морганой,  чуть  не
погибли тогда и готовы были умереть вместе: это меняет людей. Дэйв начал
вытирать  глаза,  когда  к  новобрачным  приблизилась   группа   пожилых
людей-оленей с закутанными в покрывала рогами и разрисованными лицами.
   Рисунки были стилизованными, но вполне  узнаваемыми:  кошачья  морда,
голова хищной птицы; одно лицо, как  заметила  Бидж,  было  человеческим
справа  и  волчьей  мордой  слева.  Один  рисунок  изображал   и   чисто
человеческое лицо, но гораздо более жестокое, чем собственное  лицо  его
обладателя.
   Люди-олени медленно окружили  Руди  и  Бемби;  они  выли,  визжали  и
рычали. Бидж не сразу поняла  значение  этого  танца:  фигуры  двигались
вокруг новобрачных, делая в их сторону угрожающие жесты.  Руди  и  Бемби
вскрикивали и судорожно дергались.
   Смысл происходящего был  очевиден,  но  ошеломленная  Бидж  не  сразу
уловила его: Руди и Бемби еще раз встречали смерть.
   Окружающие новобрачных охотники  издали  вопль  и  подняли  высоко  в
воздух вымазанную красным пару рогов. Анни судорожно втянула  воздух,  а
Бидж обеспокоенно наклонилась вперед, и обе облегченно перевели дыхание,
только когда увидели невредимых Руди и Бемби, лежащих на земле.
   Подросток-олененок исчез.
   Охотники стали свирепо озираться, оглядывая окрестности из-под  руки,
но старательно отводя глаза от ближайшего холма.
   Бидж услышала, как кто-то хихикнул, и подняла глаза.
   Одна из подружек Бемби толкнула ее в бок.
   - Не смотреть, - прошептала  она  на  ломаном  английском.  -  Плохой
примета.
   - Для новобрачных?
   - Не. Они мертвый. - Лань ласково посмотрела на Руди и Бемби  полными
слез глазами. - Для остальной нас.
   Бидж увидела, что родители  Руди  и  Бемби  стоят  вместе,  обливаясь
слезами и шумно, по-коровьи вздыхая, но при атом гордо улыбаются.
   В высокой траве на склоне холма раздался шелест и треск. Бидж  тайком
бросила туда быстрый взгляд: мальчик скрылся, трава сомкнулась за ним.
   Подружка Бемби облегченно вздохнула:
   - Опасность больше нет.
   Среди столпившихся людей-оленей тоже раздались вздохи, и  свадьба  на
этом завершилась.
   Новобрачные обошли семью за семьей своих соплеменников, потом подошли
к людям.
   - Мы так благодарны тебе за то, что ты снова  приехал,  -  застенчиво
проговорила Бемби и лизнула Дэйва в нос, а потом заодно и в образующуюся
лысину.
   - Как же я мог не явиться. - Дэйв обнял Бемби и лизнул ее в нос тоже,
потом обхватил за плечи Руди.
   - Знаешь, как себя называет мой народ, братишка? - тихо сказал тот. -
Те, Которые Умирают. Как будто умираем только мы одни. Пока  я  не  стал
изучать другие  охотничьи  культуры,  я  не  понимал  этого.  Поэтому-то
сегодняшний день так важен. - Руди повернулся лицом к друзьям. -  Мы  не
только охотничья культура, мы те, на кого охотятся. С  сегодняшнего  дня
мы с Бемби больше не находимся под защитой стада. Теперь мы - во внешнем
круге, среди тех, кто защищает. Среди тех, кто умирает, братишка.
   Руди  казался  испуганным,  но  очень  гордым.  Сначала  Бидж,  потом
остальные девушки обняли его.
   Пока длилась церемония,  Хрис  и  Кружка  накрыли  вынесенные  наружу
столы.  Хрис  казался  рассеянным  и  чем-то  озабоченным,  но   ласково
улыбнулся новобрачной и многозначительно показал на огромный,  затейливо
разукрашенный  торт.  Бидж  восхищенно  засмеялась:  торт   был   покрыт
нежнейшим сметанным кремом, медом,  разными  фруктами  и  орехами.  Хрис
ухитрился создать кулинарное чудо, олицетворяющее дикую природу.
   Сууно поднял горн - выдолбленный  коровий  рог  -  и  затрубил.  Бидж
поежилась, вспомнив рог в руках Морганы. Гости  прекратили  разговоры  и
столпились вокруг стола. Хрис наполнял и  раздавал  кружки,  готовясь  к
первому тосту.
   Впереди стояли Руди и Бемби. Прежде чем  вручить  им  бокалы.  Кружка
бросил лукавый взгляд на жениха:
   - Итак, ты теперь женат, молодой человек? Руди закивал так энергично,
что его рога со свистом рассекли воздух.
   - Рад это слышать. Не окажешь ли ты мне одолжение? -  Кружка  поманил
его поближе.
   Руди, заинтригованный, но слишком счастливый, чтобы задавать вопросы,
вступил под навес вместе с Бемби.
   - Мне тут нужно избавиться от одного бокала - слишком уж он  хрупкий,
никогда мне не нравился, - туманно  объяснил  Кружка.  Он  поднял  вверх
фужер для шампанского, завернутый в салфетку, потом положил его на землю
и показал на него Руди.
   Анни внезапно озорно улыбнулась. Руди, не понимая, в чем дело, ударил
по бокалу копытом и разбил его.
   - Спасибо. - Кружка поднял с земли салфетку с  осколками  и  похлопал
Руди по плечу. - Примите мои поздравления.
   - Мазелтов  <Желаю  счастья  (идиш).>,  -  сказала  Анни,  протягивая
кружку. Кружка поднял бровь и чокнулся с ней.
   Как и следовало ожидать, угощение  на  свадьбе  было  вегетарианским.
Хоть дело и происходило осенью, меню оказалось  поразительно  богатым  -
огурцы, помидоры, артишоки.  Бидж,  оторвав  исходящий  ароматным  паром
листок артишока, с любопытством посмотрела  на  Кружку.  Тот  немедленно
сообщил:
   - Руди знает кое-кого в Калифорнии, вот он и  приобрел  свои  любимые
лакомства. Я не знал, как и готовить их.
   - Ты сделал из них почти чудо, - похвалила  Бидж.  Польщенный  Кружка
галантно поцеловал ей  руку  и  вернулся  к  своим  обязанностям.  Хрис,
ревниво хмурясь, выразительно показал на артишоки и заявил:
   - Я готовил.
   - Тебе они удались. -  Артишоки  были  сварены  на  пару  и  сдобрены
специями, горчицей, чесноком и уксусом. У Бидж слюнки  текли  от  одного
запаха.
   Хрис довольно улыбнулся, услышав похвалу, но  улыбка  быстро  угасла.
Что-то тревожило его.
   Дело не могло быть в угощении. Артишоки пользовались успехом, а уж  о
долме и говорить нечего. Соплеменники Руда  и  Бемби,  нагрузив  тарелки
всякими вкусностями, собирались  группками  тут  и  там,  разбредясь  по
лужайке перед гостиницей. Бидж подумала  сначала,  что  они  ведут  себя
невоспитанно,  потом  вспомнила,  что  они  ведь  являются  травоядными:
хороший тон для них в том и заключается, чтобы  пастись  на  собственном
участке, не мешая соседу.
   Бидж последовала их примеру,  положив  себе  на  тарелку  по  хорошей
порции всего. Разве это не редкость - свадебное пиршество, где можно  не
беспокоиться об избытке калорий?
   Под конец она добралась до блюда с фруктами; ненарезанные плоды  были
ей незнакомы: таких она не видела  нигде  -  ни  на  Перекрестке,  ни  в
собственном мире.
   Плоды имели тончайший рыжий пушок на кожице, вертикальное углубление,
как у персика, и круглые утолщения по краям  углубления.  Бидж  понюхала
плод, потом взяла  его  в  руку.  На  ощупь  он  оказался  необыкновенно
приятным: наполовину как персик, наполовину как нежный кошачий мех. Бидж
не могла оторваться  от  него,  хотя  и  опасалась  сначала  прокусывать
мохнатую шкурку.
   - Соблазнительный фрукт, - произнес голос с нею рядом.
   Бидж, все еще разглядывая плод у себя в руке, ответила рассеянно:
   - Я не знала, что ты здесь тоже присутствуешь.
   - Я  стараюсь  не  пропускать  все  самые  важные  события:  свадьбы,
похороны,   восстания...   -   Грифон   с   отвращением   принюхался   к
вегетарианским деликатесам. - Довольно унылое пиршество,  на  мой  вкус,
но. несомненно, разнообразное.  -  Он  склонил  свою  орлиную  голову  к
тарелке Бидж, разглядывая одним глазом ее содержимое. -  Например,  этот
фрукт называется вуллой. Он произрастает, хоть и является  редкостью,  в
некоторых частях Перекрестка и еще в одном  мире.  Мире,  -  добавил  он
сухо, - отличающемся, чрезвычайным плодородием.
   - Подумать только, - откликнулась Бидж, вгрызаясь в нежную мякоть.  -
Как это удалось раздобыть его для свадьбы!
   - Ничего удивительного. - Грифон обвел гостей  взглядом.  -  Ритуалы,
связанные с плодородием, часто включают поедание  экзотических  фруктов.
Представители твоего собственного вида, если ты позволишь  мне  привести
такой пример, обнаруживают в таких ситуациях  очень  странные  вкусы.  В
стране,  которая  называется  Индонезия,  растет  плод,  известный   под
названием  дуриан.  Он  отличается  сильным  запахом,   который   многие
иностранцы находят отвратительным, поэтому дуриан  запрещено  ввозить  в
некоторые страны; запрещено и проносить его на борт самолетов.  Несмотря
на это, - закончил  грифон  задумчиво,  -  находятся  любители,  готовые
заплатить штраф за контрабанду,  лишь  бы  заполучить  этот  в  общем-то
ничего собой не представляющий плод. Желания - странная вещь.
   - Но не всегда трудно удовлетворимая. - Бидж снова вгрызлась в вуллой
и слизнула с нижней губы капельки сока. - Я имею в виду вкусные вещи.
   - Да, конечно. - Грифон бросил на нее загадочный  взгляд,  моргнул  и
отвернулся; это выглядело так, как будто он пожал плечами. - Ну,  вуллой
- это особый случай.
   Бидж  попыталась  догадаться,  что  он  хотел  этим  сказать,   потом
потянулась за новым плодом. Она съела семь штук и непонимающе посмотрела
на одного из приятелей Руди, когда  тот  пошутил  (а  Руди  перевел  его
слова) о ее необыкновенной вместимости.
   Собравшись уходить, Бидж поцеловала невесту, потом -  неоднократно  -
жениха. Как и следовало ожидать, Дэйв пожелал остаться веселиться на всю
ночь. Более неожиданным оказалось решение Ли Энн и Анни тоже ночевать  в
гостинице.
   - Здесь нам будет просторнее, - сказала Анни, а Ли Энн добавила:
   - Да и вообще, мне кажется, это хорошая  мысль.  Бидж  попрощалась  и
поехала домой. Можно было,  конечно,  остаться  со  всеми,  но  Бидж  не
сиделось на месте.
   Бедняга Хорват переминался с лапы на лапу.  Бидж  поскорее  выпустила
его за дверь. Когда Дафни замяукала,  Бидж  раздраженно  прикрикнула  на
нее. Потом прилегла на кровать, не раздеваясь. Потом  вскипятила  чай  и
снова прилегла.  Повертевшись  некоторое  время,  она  встала,  чувствуя
беспричинное раздражение.
   - Не хочу я спать! - Она швырнула через всю комнату подушку. Тут же в
угол полетел и "Уолден". - И читать я тоже не хочу.
   Коттедж показался ей тесным, пока она мерила его шагами  из  конца  в
конец. Бидж было жарко. Она расстегнула блузку,  продолжая  метаться  по
комнате. Хорват сначала бегал за ней, потом улегся в  углу,  непонимающе
глядя на Бидж.
   Раздался стук в дверь.
   Даже не вспомнив на этот раз о ловилке, Бидж распахнула дверь.
   На пороге стоял Стефан.
   - Хорошо прошла свадьба? Я не смог заставить себя встретиться с  ними
после... После того, что было прошлой весной.
   - Все было замечательно.  -  Бидж  прислонилась  к  столу,  мимолетно
вспомнив, как на этом же месте стояла Гредия. - Ты хорошо выглядишь.
   - Ты тоже. - Стефан посмотрел на Бидж и удивленно добавил: -  Сегодня
у тебя странные волосы.
   Действительно, волосы выглядели странно: они вдруг начали  завиваться
на концах в тугие локоны и блестеть,  как  будто  их  покрыла  непонятно
откуда взявшаяся испарина.
   - Ты не мог воспользоваться грузовиком. Как же ты добрался?
   -  Мне  показала,  как  это  сделать,   твоя   миссис   Собелл.   Она
замечательная учительница  и  такая  добрая.  -  Не  в  состоянии  более
сдерживать ликование, Стефан швырнул рюкзак на пол, выхватил из  кармана
сложенную бумагу и помахал ею.
   - Я получил самый высокий балл! За реферат на английском языке! Самый
высокий балл, и еще она написала "Прекрасно"! После этого экзамены  были
уже ерундой, все прошло благополучно. Ты рада за меня?
   Бидж, каким-то образом оказавшаяся совсем рядом с ним, лизнула его  в
шею и счастливо пробормотала:
   - Я счастлива - с тобой вместе. - Она расстегнула его куртку,  потом,
спохватившись, стащила с головы Стефана шляпу и отбросила ее в сторону.
   Бидж вдруг страстно поцеловала фавна.
   - Мой доктор, - прошептал он между  поцелуями.  -  Мой  всем  сердцем
любимый доктор... - Но какая-то мысль поразила его, и он отстранился.
   - В чем дело?
   - Ты была на свадьбе, - проговорил он осторожно.  -  Там  было  много
всякой еды. Много напитков. - Еще  каких.  -  Бидж  улыбнулась  Хорвату,
который ревниво наблюдал за ними из угла. - Жаль, я не захватила с собой
сумку, в которой путешествовал волчишка.
   - Ax... - Стефан пытался выглядеть умудренным  жизненным  опытом,  но
казался просто разочарованным и грустным. - И  теперь  ты  хочешь  меня.
Может, дело в том, что ты там ела или пила?  -  Потом  он  проницательно
добавил: - Или в том, что ты видела, как любят друг друга новобрачные?
   "Как было бы хорошо, - подумала Бидж печально, - если  бы  дело  было
только в свадьбе или съеденных фруктах".
   Вместо ответа она снова поцеловала его.
   - Я много всего ела и пила и я действительно видела, как  любят  друг
друга мои друзья. Все это не взволновало бы меня, не  люби  я  тебя  так
отчаянно. - Бидж погладила Стефана по носу. - Я хочу, чтобы ты  знал:  я
тебя люблю.
   - Я это знаю, - серьезно ответил Стефан. - Думаю, я это понял раньше,
чем ты. - Он застенчиво улыбнулся. - И я всегда  любил  тебя  -  с  того
первого дня, когда ты осматривала моих овец.
   - Точно. - Бидж чмокнула его в нос. - Осматривала. Каждую. Овецу.
   Стефан тоже поцеловал ее, но не удержался от протеста:
   - Я уже давно  их  так  не  называю.  Я  теперь  гораздо  лучше  знаю
английский.
   И ее, и его одежда  каким-то  образом  оказалась  на  полу.  Бидж  не
помнила, чтобы она расстегнула хотя бы одну пуговицу или пряжку.
   - А я теперь лучше знаю тебя. - Поцелуй. - И я хочу тебя. -  Поцелуй.
- Мой танцующий под дождем. Мой студент.  Самое  волшебное  существо  на
свете.
   Глаза Стефана наполнились слезами.
   - Никто не может быть таким чудом, как ты. Их следующий  поцелуй  был
полон желания и нежности. Бидж ударилась о стол  по  пути  к  кровати  и
почти не заметила  этого.  Только  на  следующее  утро,  лежа  рядом  со
Стефаном и глядя, как мерно он дышит, она обнаружила на  бедре  огромный
синяк.

Глава 17

   Утром Стефан еще  крепко  спал.  Бидж  чувствовала  только  некоторую
тяжесть в голове, как это бывает после долгой приятной вечеринки: она не
стала  бы  решать  кроссворд  и  очень  отрицательно  отнеслась   бы   к
необходимости ставить трудный диагноз, но в остальном  чувствовала  себя
вполне хорошо. Она некоторое время смотрела на  спящего  Стефана,  потом
подняла с пола листы с его рефератом и внимательно прочла его.
   Стефан  приводил  множество  высказываний   людей,   больных   хореей
Хантингтона: состоящих  в  супружестве,  овдовевших,  разведенных,  даже
совсем молодых и влюбленных. Он очень  хорошо  передал  их  беспокойство
из-за семейных проблем, их  депрессию  и  горе  в  связи  с  неизлечимой
болезнью.  "Хотя  во  многих  случаях   депрессия   -   симптом   самого
заболевания, - писал  он  осторожно,  -  она,  несомненно,  объяснима  и
понятна".
   Бидж собрала медицинские инструменты и некоторые лекарства, сунула их
в рюкзак, написала  Стефану  короткую  записку  -  на  случай,  если  он
проснется до ее возвращения, - заперла в коттедже  недовольно  скулящего
Хорвата и быстрым шагом направилась к той долине, где  жило  большинство
кошек-цветочниц.
   Ручей вернулся в берега, и дорога, хоть и изрытая потоками талых вод,
оказалась вполне проходимой. Мелькавшие в кустах  белые  хвосты  и  лапы
были свидетельством того, что животные  благополучно  вернулись  в  свои
угодья и снова были заняты привычным делом -  маскировались,  вплетая  в
шерсть увядшие стебли. Бидж решительно направилась  вверх  по  долине  к
водопаду.
   Она знала, что в верхнем течении ручья  в  скалах  находится  пещера.
Бидж вытащила из рюкзака фонарик и вошла под своды.
   Щит  короля  Брандала  с  изображением   копыта,   птичьей   лапы   и
человеческой ноги висел на площадке ведущей вниз  лестницы.  Там  же  на
железном крюке, вбитом в стену, висела  его  корона.  Брандал  не  любил
носить свои регалии, кроме  как  при  каких-то  торжественных  событиях.
Бидж, спускаясь по лестнице, вдруг пожалела о том, что не  надела  белый
хаЛат. Сталактиты, тонкие, как карандаш, и могучие, как колонны, свисали
по обе стороны лестницы; чем ниже спускалась  Бидж,  тем  меньше  следов
человеческого вмешательства носила пещера. Бидж поежилась,  хотя  воздух
здесь был не холоднее, чем осенний ветер снаружи.
   Лестница кончилась, и Бидж ступила  на  пол  большого  зала.  Впереди
лежал  водоем,  в  неподвижной  поверхности  которого,  как  в  зеркале,
отражался потолок пещеры, освещенный лучом фонарика. Рядом с  источником
со свода спускались два сталактита, почти достигая пола, и на них висели
две летучие мыши.
   Существо,  находившееся  между  ними,  улыбнулось  Бидж  безрадостной
улыбкой:
   - Ну и как мы поживаем сегодня утром? Счастливы?
   - Ты прекрасно знаешь, как у меня дела, - ответила Бидж Провидцу.
   - Конечно. Я спросил просто из  светской  любезности.  -  Он  показал
своей окаменевшей рукой на летучих мышей, Мысль и  Память.  -  Искусство
вести беседу здесь у нас умирает.
   - Как у тебя дела, Харрал?  -  Бидж  всегда  казалось,  что  называть
Провидца по имени не подобает, но он настаивал на этом.
   Он пожал плечами  -  насколько  это  было  возможно  для  человека  с
древесными корнями вместо ног и каменной рукой.
   - Примерно как всегда. Бесконечное знание. Ты же знаешь.
   - Нет, не знаю. - Бидж раскрыла рюкзак. - Я кое-что принесла тебе...
   - Сначала задай вопрос, ради которого ты  пришла,  -  перебил  он  ее
нетерпеливо.
   Бидж тоже испытывала нетерпение.
   - Хорошо. Я действительно пришла к тебе с вопросами. - Она была очень
возбуждена; такого она не чувствовала давно - еще с тех  пор,  когда  на
школьной вечеринке  вопрошала  вертящийся  стол  -  одна  из  ее  подруг
увлекалась спиритизмом - о мальчике, в которого была влюблена. - Я  хочу
узнать о своем будущем.
   Провидец устало кивнул:
   - Ах, какой сюрприз. Подробности  в  новостях  каждые  полчаса.  Тебя
интересует твое будущее или будущее вообще?
   - В первую очередь мое личное будущее. Харрал  протянул  к  ней  свою
каменную руку:
   - Тебе следовало бы интересоваться большим. Будущее мира изменит твое
будущее. Ты узнала о Моргане, о безжизненной земле и  умирающем  короле.
Ты поняла, что такое жертва?
   Бидж чувствовала себя, как на уроке в воскресной школе.
   - Жертва - это когда  отдаешь  часть  себя,  чтобы  достичь  чего-то.
Похоже на твою сделку с Шестью Царствами в обмен на абсолютное знание.
   Харрал заключил договор с Шестью Царствами - землей, воздухом, огнем,
водой, животным и растительным миром: за знание  всего  того,  что  было
известно им, он отдал часть себя; его ноги  стали  корнями,  левая  рука
окаменела, вечный ветер раздувал  его  тлеющие  волосы,  застилая  дымом
вечно слезящиеся  глаза.  Напоминание  о  Клятве  каждому  Царству  было
постоянным и мучительным.
   - Я знал, что ты так скажешь, - бросил Харрал раздраженно.
   - Конечно, знал.
   - Да, но это неверно. Я заключил сделку, потому что желал  знаний.  Я
был как Фауст, или Ученик Чародея, или  вроде  этой  твоей  приятельницы
Фионы - готов был рискнуть ради знания. Жертва - это дар, а  не  сделка.
Жертва - это боль навсегда, потеря, возможно, кого-то дорогого.
   - Должна ли я знать о том, что такое жертва?
   - Весь Перекресток должен это знать. Если  у  него  может  быть  хоть
какое-то будущее, оно  зависит  от  огромной  жертвы,  которая  недешево
обойдется.
   - Ох. - Бидж не знала, что на это ответить.  -  Пожалуй,  прежде  чем
задать вопрос, мне следует подумать. Можно, я пока займусь тобой?
   - Безусловно. Продумай все так глубоко, как только осмелишься.
   Бидж  встала  на  камень  и  обвязала  голову  Провидца  сложенной  в
несколько раз марлей, чтобы тлеющие волосы не обжигали его лоб; при этом
она сняла обуглившиеся остатки прежней повязки.
   - Эта должна служить дольше.
   - Так говорили римляне грекам.
   Бидж наложила мазь на воспаленные веки Провидца  и  наклеила  кусочки
пластыря в углах глаз: теперь слезы могли стекать, не попадая  на  щеки.
Последнее,   что   она   сделала   -   Бидж   очень   гордилась    своей
изобретательностью,  -  это  вылила  к  корням  Провидца  из   бутылочки
комплексное удобрение.
   - Минералов здесь у тебя хватает, а почвы почти нет. - Бидж  принесла
воды и полила землю вокруг корней. - Ну вот, на ближайший месяц все.
   - Спасибо тебе.  -  На  какой-то  момент  Провидец  показался  просто
человеком в беде, благодарным за  помощь.  -  Хотел  бы  я  чем-то  тебе
отплатить; так ведь полагается отвечать на доброту.
   Потом он испортил впечатление, замахав руками и произнеся нараспев:
   - "Ради твоей великой добродетели, о  дева,  я  отвечу  на  три  твои
вопроса". Так ведь тоже полагается - давать деве три ответа, а не  один.
Помнишь, ты как-то сказала, что Перекресток  напоминает  тебе  волшебную
сказку?
   Бидж уже привыкла к тому, что Харралу известно все,  что  бы  она  ни
говорила и ни делала.
   - Я имела в виду чудовищ и то, что происходит во время путешествий.
   - А я-то думал, ты хотела сказать, что путешествия способствуют росту
личности, а сказки требуют, чтобы герой отправлялся в дорогу. Иногда для
роста требуется мужество. Иногда достаточно не думать только о  себе.  -
Харрал бросил на Бидж странный взгляд.
   Когда она ничего не ответила, он вздохнул:
   - Ладно, спрашивай о том, что у тебя  на  душе.  Бидж  откашлялась  и
заговорила медленно, тщательно выбирая слова:
   - Ты знаешь, что вне Перекрестка я смертельно больна.  Может  ли  это
измениться?
   - Да.
   - Если я буду по-прежнему больна, когда покину Перекресток, смогу  ли
я изменить это своими действиями?
   - Да.
   Бидж неожиданно  поняла,  в  какую  западню  попала,  сказав  это,  и
пожалела, что не попросила грифона написать для нее вопросы: грифон  был
большой знаток грамматики и смысловых тонкостей, и именно  сейчас  любая
ошибка могла оказаться опасной. Все же она задала свой последний вопрос:
   - И если я буду по-прежнему больна, когда покину  Перекресток,  будет
ли у меня шанс осуществить это изменение?
   Провидец закрыл глаза:
   - И на этот раз ответ - да. Мысль и Память закрыли мордочки  крыльями
и запищали:
   - Да. Да. Да. Харрал вздохнул:
   - Это все, что я могу тебе сказать. Бидж, внезапно почувствовав  себя
очень неуверенно, пробормотала:
   - Спасибо.
   - О, не  благодари  меня.  -  Харрал  снова  улыбался  своей  горькой
улыбкой, циничной и отстраненной. - Это твое путешествие - я только  даю
тебе туманные указания. Постарайся запомнить, что я сказал тебе сегодня.
- Он молча смотрел, как Бидж уложила инструменты  в  рюкзак  и  пошла  к
выходу; единственным звуком был издевательский смех Мысли и Памяти.

***

   Бидж вернулась в свой коттедж, с грустной  уверенностью  размышляя  о
том, что наверняка в словах Провидца было что-то важное, но она не может
это что-то  уловить.  Она  поцелуем  разбудила  Стефана,  вместе  с  ним
приготовила завтрак, потом до полудня они занимались любовью.
   Во  второй  половине  следующего  дня  у  Стефана  были   занятия   в
университете, и он должен был вернуться в Виргинию.
   - Мне так жаль, Бидж. - Тем не менее он упаковал  рюкзак  сразу,  как
проснулся: фавн стремился к знаниям, а учиться в настоящем  университете
с  компьютерами  и  профессорами  и  всем  прочим  казалось  ему  просто
волшебным чудом.
   Бидж поцеловала его:
   - Конечно, милый. - Она хорошо его понимала: для нее Перекресток  был
таким же волшебным чудом.
   Дафни пришла в восторг, обнаружив в постели еще и Стефана,  а  Хорват
ревниво наблюдал за Бидж; к тому же изгнание с самого теплого местечка в
ноги не улучшило его настроения. На рассвете он  требовательно  тявкнул,
потом стянул на пол одеяло и помочился на него. Бидж была  уверена,  что
сделал он это нарочно.
   Бидж застелила  постель,  накормила  Дафни  и  Хорвата,  потом  взяла
простыню и вышла из коттеджа, оставив дверь приоткрытой, чтобы  животные
могли свободно входить и выходить.
   - Прежде чем мы уедем, я хочу остановиться у "Кружек"  и  попрощаться
со всеми.
   - "Мы"? - с надеждой посмотрел на нее Стефан. Бидж накинула  простыню
на Знак Исцеления.
   - Разве мне не следует отвезти тебя обратно? - Увидев  выражение  его
лица, она добавила: - Любому человеку иногда нужен выходной.
   - Вилли, моему соседу по комнате, это не  понравится,  -  пробормотал
Стефан, хотя выглядел очень довольным.

***

   Всякое удачное  празднество  наносит  какой-то  урон.  Лужайка  перед
"Кружками" была вытоптана и испещрена следами копыт,  будто  тут  прошло
стадо - как оно на самом деле и  было.  Б'ку  катком  разравнивал  дерн,
Мелина  ему  помогала.  Стоя  в  дверях,  Филдс  и  Кружка   осматривали
поврежденную лужайку и давали советы, как привести ее в  порядок.  Рядом
расположился и грифон,  внимательно  за  всем  наблюдавший,  но  никакой
помощи не оказывавший.
   Ли Энн подогнала грузовик поближе к дверям, и они с Дэйвом грузили  в
него свое имущество. Стефан помахал им из  кабины  фургона  и,  все  еще
стесняясь того, каким они его помнят, вытащил  учебник  и  принялся  его
читать. Он быстро увлекся чтением. Бидж выпрыгнула из кабины и  спросила
Ли Энн:
   - Все остальные уезжают вместе с тобой?
   - Нет. Мой грузовик - чисто школьный автобус.  Мы  тут  договорились,
раз у меня один из двух колесных экипажей на Перекрестке, что я подброшу
Анни и Дэйва до поворотов в нужном им направлении.
   Б'ку  был  рядом  и  слышал  их  разговор.  Бидж   всегда   соблюдала
осторожность  и  не  упоминала  Книгу   Странных   Путей   в   чьем-либо
присутствии. Поэтому она спросила только:
   - Помощь тебе требуется? Филдс весело вмешался в разговор:
   - Я их провожу. - Он подмигнул Бидж. - Хорошо провела ночь?
   - Замечательно,  -  ответила  она  спокойно.  Анни,  Ли  Энн  и  Дэйв
старательно отводили глаза, но Ли Энн хихикнула.
   Бидж обняла их всех по очереди, шепнув Ли Энн напоследок:
   - Только пусть у  тебя  больше  не  появляется  светлых  идей  насчет
исчезающих видов. Ли Энн сделала гримасу:
   - Честно говоря, не припомню, чтобы у меня  до  сих  пор  такие  идеи
возникали. - Она села за руль  и  помахала  остальным.  Филдс,  внезапно
утратив самоуверенность, влез на место пассажира  рядом  и  с  опасением
выглянул в окно.  Ли  Энн  дала  задний  ход,  на  прощание  посигналила
(похоже, только затем, чтобы увидеть, как подпрыгнул при этом Филдс),  и
грузовик уехал.
   Бидж вздохнула:
   - А теперь, если мы со  всеми  попрощались  и  нам  никого  не  нужно
подвезти...
   - Я готов. - Все обернулись. В дверях  "Кружек"  стоял  Хрис,  сжимая
ручку потертого кожаного чемодана. Его усы впервые на памяти  Бидж  были
аккуратно  расчесаны,  волосы  расчесаны  тоже  и  старательно   смазаны
бриллиантином. Одет Хрис был в старомодный и мятый черный костюм.
   - Я носил его, - он с гордостью расправил лацканы,  -  когда  впервые
приехал в Америку.
   Бидж  представила  себе  черно-белую  фотографию:  кудрявый   молодой
человек сходит с корабля на Эллис-Айленде, совсем одинокий, но ничего не
боящийся.
   - Он все еще тебе к лицу. Хрис снова расправил лацканы:
   - Нет, нет. Немодный. Слишком старый. Как я сам. Кружка произнес  без
всякого выражения:
   - Ты собираешься покинуть нас, Хрис?
   - Ох, я тут подумал... - Хрис протянул руку и снял с гвоздя  у  входа
потертую фетровую шляпу, которая не покидала своего  места  со  дня  его
приезда на Перекресток.
   Бидж переступила с одной ноги на  другую  и  посмотрела  на  грифона,
который не  сводил  с  нее  своих  золотых  глаз.  Когда  все  остальные
промолчали, она сказала:
   - Хрис, с твоим отъездом может быть связана проблема -  не  для  нас,
хотя мы и будем без тебя скучать, - проблема со здоровьем...
   - Я знаю. - Он улыбнулся девушке. - Раньше, там, у нас,  я  ведь  был
болен, верно? Бидж неуверенно кивнула. Хрис нахмурил брови, вспоминая:
   - Было трудно говорить. Помню, все слова казались мне странными, и  я
иногда не знал, где нахожусь. - Он снова улыбнулся Бидж. - Правда,  я  и
теперь не знаю, где нахожусь, но с этим все в порядке, правда? Мне стало
лучше... даже колени перестали болеть. Мне следовало бы быть счастливым.
Ты сделала мне много добра, дорогая. Спасибо.  -  Он  погладил  Бидж  по
голове, потом, вспомнив,  что  она  не  маленькая  девочка,  смутился  и
неуклюже отдернул руку. - Ты не против?
   - Я не против. - Бидж боялась, что сейчас заплачет.
   - Стан, он ведь говорил тебе, что родился не в Америке? Бидж кивнула.
   Хрис посмотрел вдаль, сощурив глаза, как будто солнечные лучи слепили
его.
   - Все это время - всю войну - я не получал ни строчки от Софии. Я все
думал, что с ней могло случиться - жива она или нет, видел  ее  во  сне.
Потом пришло  письмо  от  священника.  Короткое  письмо:  "Мы  не  имели
возможности спросить вас насчет имени. София сказала,  что  вашего  отца
звали Константин". - Хрис умолк и снова улыбнулся.
   - С тех пор мне стали сниться уже они оба. Все  время.  Они  погибли,
они голодают, болеют... Когда я впервые увидел Константина,  а  потом  и
мою Софию, я проплакал всю ночь.
   В фургоне Стефан продолжал читать учебник и делать выписки в тетрадь,
пристроив книгу на рулевой колонке, чтобы руки были свободны.
   - И с тех пор я с ними не разлучался больше чем на день. Когда  София
умерла, остались мы со Станом вдвоем. Она все  время  снилась  мне,  еще
долго после того, как умерла, только я не говорил Стану.
   - А теперь эти сны вернулись, - неожиданно сказала Бидж.
   - Ты умная девочка, - довольно кивнул Хрис. Кружка нахмурился:
   - Тебе следовало разбудить меня. Мы бы с тобой поговорили.
   - Что ты мог мне сказать? Что у  Стана  все  в  порядке,  что  он  не
голодает и не скучает по мне? - Глаза Хриса увлажнились. - Здесь я снова
стал соображать, да. Это хорошо. Но я не могу остаться.
   Хрис посмотрел на  дальние  холмы,  как  будто  мог  видеть  за  ними
Америку.
   - Там я снова стану больным.
   - Может быть, - осторожно согласился Кружка. Хрис рассмеялся:
   - Не может быть, а наверняка. Там  я  был  болен,  здесь  поправился.
Теперь я возвращаюсь... Что же ты  думаешь?  -  Он  похлопал  Кружку  по
плечу; он никогда так и  не  отвык  обращаться  с  трактирщиком,  как  с
подростком. -  Да  ладно.  Я  должен  увидеть  Стана,  моего  маленького
Константина, моего  мальчика.  Семья...  -  Он  удивленно  посмотрел  на
Кружку, как будто увидел его в первый раз. - Семья -  это  все.  -  Хрис
смутился.
   -  Конечно,  это  все.  -  Кружка,  хмурясь,  показал  на  грифона  и
гостиницу. - Ты не беспокойся обо мне, Хрис. Моя семья  здесь.  Вот  уже
многие годы.
   Хрис кивнул.
   Мелина выбежала из дверей, чтобы попрощаться с  Бидж  и  Стефаном,  и
замерла на месте, увидев чемодан.  Хрис  повернулся  к  ней,  наклонился
немного, чтобы заглянуть ей в  глаза,  и  протянул  руки,  как  дедушка,
обнимающий пятилетнюю внучку. Мелина кинулась к нему  и  крепко  обняла.
Хрис поцеловал ее в обе щеки и в лоб.
   - Может быть, придешь в гости? В Виргинии, к нам со Станом?
   Она кивнула, глядя на него широко раскрытыми глазами:
   - Я каждую неделю хожу туда в  церковь.  -  Она  коснулась  коптского
креста на шее, который  ей  подарила  Анни.  -  Может  быть,  кто-нибудь
подвезет меня до города, и я зайду повидаться.
   Хрис хитро прищурился и коснулся ее покрытого шерстью колена:
   - Надень длинную юбку, ладно?
   Мелина быстро закивала, повернулась  и  убежала  в  гостиницу,  чтобы
никто не увидел ее лица. Фавны, вспомнила Бидж, легко смеются и плачут.
   Б'ку стоял в сторонке, глядя на Хриса с несчастным видом. Хрис  пожал
ему руку, потом обнял. Б'ку все  еще  смотрел  на  него  своими  темными
печальными глазами.
   Хрис издал несколько щелкающих звуков и странных  гортанных  гласных.
Б'ку заулыбался и ответил ему  той  же  фразой,  поправляя  произношение
старика. Потом пастух повернулся и ушел внутрь дома -  он  попрощался  с
Хрисом.
   Кружка пожал руку старому греку:
   - Помни, ты можешь сюда вернуться, когда захочешь. Тот пожал плечами:
   - Я знаю.
   Он  подтащил  чемодан  к  грузовику  и  постучал  в   окно.   Стефан,
оторвавшись  от  учебника,  виновато  посмотрел  на  старика,   поспешно
выпрыгнул из кабины и помог Хрису  забраться  на  сиденье.  Хрис  удобно
расположился там еще прежде, чем Стефан  успел  уложить  его  чемодан  в
кузов. Старик опустил стекло, помахал остающимся, потом  закрыл  окно  и
жестом велел Стефану заводить двигатель.
   - Вот это человек, которому точно известно, чего стоит его  жизнь,  -
пробормотал грифон.
   - Откуда ты знаешь? - покачала головой Бидж.
   - А ты подумай. Ты сама раз или два подходила  очень  близко  к  этой
черте.
   - Я рисковала жизнью, - медленно проговорила Бидж. - Это ведь не одно
и то же, правда?
   - Ты очень проницательна.
   Бидж уселась на заднее сиденье и раскрыла Книгу Странных Путей.  Хрис
снова открыл окно и высунулся, глядя на  проплывающий  мимо  чужой  мир.
Помимо указаний, куда  поворачивать,  которые  Бидж  давала  Стефану,  в
кабине царило молчание.
   В  Виргинии  шел  дождь.  День  был  пасмурный,  красивый   особенной
красотой: тяжелые тучи цеплялись за вершины гор, стекали вниз по ущельям
и  руслам  ручьев,  нависали  над  долинами.  Хрис  поднял  воротник   и
нахлобучил шляпу, когда они въехали в Кендрик.
   Когда грузовик остановился перед "Джиро", Хрис поблагодарил Бидж  так
официально, как мог бы сделать это в конце торжественного обеда, вытащил
чемодан из кузова и поднялся к двери осторожными  шажками,  стараясь  не
потерять равновесие на мокром  тротуаре.  Бидж  и  Стефан  смотрели  ему
вслед, пока он не открыл дверь ресторана;  немолодой  уже  Стан  выронил
вилку и перепрыгнул через стойку бара, как двенадцатилетний мальчишка.
   - Он сделал правильный выбор, - сказал Стефан.
   - Пожалуй. - Бидж думала о том, каким Хрис был  раньше:  растерянный,
почти утративший способность говорить, часто не знающий, где  находится.
Если Эстебан Протера прав, все это скоро может вернуться.
   Стефан свернул на университетскую стоянку и выключил двигатель.
   - Ты поживешь у меня?
   - Сегодняшний день. Обещаю. - Бидж поцеловала Стефана,  радуясь,  что
он рядом.
   Бидж потянулась к своему рюкзаку, вытащила тесемку и завязала на  ней
одной рукой хирургический узел. Ее пальцы были ловкими  и  уверенными  -
совсем не такими пугающе неуклюжими, как раньше,  перед  тем,  как  Бидж
впервые попала на Перекресток.
   - Может быть,  ты  теперь  сможешь  чаще  приезжать  и  оставаться  в
Кендрике? - спросил Стефан умоляюще. Бидж завязала еще один узел,  потом
развязала.
   - Конечно, - ответила она весело. - Почему бы нет?

Глава 18

   Впервые за несколько месяцев Бидж  вспомнила,  что  существует  такая
вещь, как дни недели. Ее жизнь теперь подчинялась  определенному  ритму:
она лихорадочно работала пять  будних  дней,  потом  передавала  Хорвата
Гредии или договаривалась с Мелиной, что та присмотрит за  волчонком,  и
уезжала на уик-энд в Кендрик.
   После двух  выходных  подряд  Мелина  взбунтовалась.  Бидж,  движимая
порывом, которого она потом стыдилась, рассказала ей легенду (услышанную
на лекции по истории)  о  том,  как  Святой  Франциск  чудесным  образом
усмирил и приручил  волка.  Мелина  прослезилась  и  пообещала  преданно
ухаживать за Хорватом во время отсутствия Бидж.
   Эти дни в Кендрике были очень заполнены:  Бидж  отсыпалась  потом,  а
Стефан  посвящал  занятиям  так  мало  времени,  как  только  мог   себе
позволить. Они ходили в кино  или  смотрели  фильмы  в  видеотеке;  Бидж
старалась познакомить Стефана  с  лучшим  из  лучшего,  разделяя  с  ним
радость открытия.
   Стефану очень понравился "Волшебник страны Оз"; он даже воспроизвел -
в точности, шаг за шагом -  расхлябанный  танец  Страшилы  на  пустынной
дороге между университетскими зданиями. Бидж стала дразнить его: правила
дорожного движения не предусматривают использования дороги для танцев, -
но Стефан серьезно ответил ей:
   - Но ведь Страшила, конечно, танцевал именно на дороге:  где  же  еще
можно встретить волшебника?
   Бидж открыла было рот для  ответа,  потом  закрыла.  Ей  было  трудно
теперь отделить фантазию от реальности.
   Потом они посмотрели  "Пасхальный  парад"  с  Фредом  Астером,  перед
которым Стефан преклонялся, и Бидж  взяла  напрокат  кассету  с  записью
телевизионного концерта, в котором выступал Майкл  Джексон.  Стефан  был
очарован им, но огорчился, обнаружив, что не может  так  же  впечатляюще
скользить назад - копыта не были к этому приспособлены.
   - Все его движения рассчитаны на обувь  на  каблуках  или  с  острыми
носами, - пожаловался он Бидж. - Это несправедливо!
   - Но зато он не может подпрыгнуть на полтора метра и приземлиться  на
одно копыто, не потеряв равновесия.
   "Звездные войны" не произвели на Стефана того впечатления, на которое
Бидж рассчитывала. Для того, кто  видел  Великих  и  ходил  по  Странным
Путям, спецэффекты значили не очень много.
   Последний фильм, который они посмотрели вместе, огорчил фавна. Потом,
когда они пили кофе за стойкой бара, Стефан попытался объяснить Бидж,  в
чем дело:
   -  Ты  почувствовала  это,  Бидж?  Что   проблемы,   встающие   перед
влюбленными, в этом сумасшедшем мире не значат ничего?
   - Это же только фильм, не забывай, - осторожно  ответила  Бидж.  -  К
тому же у тех, кто оказался в Касабланке во время  войны,  было  гораздо
больше тревог, чем у жителей Кендрика, Виргиния,  в  разгар  футбольного
сезона.
   Занятия в университете научили Стефана многому.
   - Это не ответ на мой вопрос. Проклятие, подумала Бидж.
   - Проблемы, встающие перед любящими друг друга людьми, значат  много,
но иногда у мира есть повод для больших тревог. Когда Стефан  промолчал,
Бидж спросила:
   - Фильм тебе не понравился?
   - Я думаю, что это самый лучший фильм, который  я  видел;  но  именно
поэтому я не уверен, что он мне нравится.
   Поразмыслив, Бидж решила, что фильм не понравился и  ей  тоже.  В  ту
ночь ей приснился кошмар - более устрашающий,  чем  ее  обычные  сны  об
экзамене, к которому она  не  готова:  она  снова  была  в  ветеринарном
колледже,  оперировала  во  время  хирургической  практики,  и   тут   в
операционную вошли Диди Паррис и Моргана, а Фиона осталась в коридоре  и
наблюдала за происходящим сквозь стеклянную  дверь.  В  руках  Диди  был
шприц с морфием, у Морганы - кинжал, и  обе  настаивали  на  том,  чтобы
ассистировать при операции, а Фиона снисходительно улыбалась.
   Бидж проснулась, обливаясь потом.  Расшифровать  символику  сна  было
нетрудно; Бидж только теперь ощутила,  какой  виноватой  чувствует  себя
из-за тех уик-эндов, что проводит в Кендрике.
   На  следующее  утро,  в  воскресенье,  она  зашла   в   здание,   где
располагались  лаборатории  и  администрация  колледжа,  чтобы   забрать
пришедшую  на  ее  имя  почту  и  позвонить   по   телефону.   Дежурная,
подрабатывающая по выходным дням студентка, была занята тем, что вводила
в компьютер данные: для выполнения лабораторной работы все часы  хороши.
Бидж помахала ей и прошла к своему почтовому ящику.
   Ее ожидал целый  пакет  записей  Ли  Энн,  старательно  набранных  на
компьютере: Ли Энн утверждала, что  это  более  эффективный  метод,  чем
письмо от руки, хотя и  не  умела  печатать.  Написанное  на  папиросной
бумаге (чтобы сэкономить на расходах на авиапочту) письмо Анни  сообщало
о ее благополучном прибытии  в  Чад,  хоть  говорить  о  благополучии  в
стране, где свирепствует голод  и  в  разгаре  гражданская  война,  было
странно.  Бидж  нашла  в  ящике  несколько  проспектов  фармацевтических
компаний, адресованных доктору Воган, два каталога клеток для содержания
мелких  животных  и  корма  для  них  и  номер   "Журнала   Американской
ветеринарной ассоциации".
   У входа в  холл  появилась  Лори  Клейнман;  прежде  чем  войти,  она
загасила в пепельнице сигарету.
   - Ну конечно, будешь хвастаться своей почтой - тебе присылают  всякую
ерунду, потому что ты доктор, а я - нет. - Лори была  явно  рада  видеть
Бидж.
   Бидж просмотрела журнал, интересуясь, нет ли там статей кого-то из ее
однокурсников или сообщений о их гибели.  Из  журнала  выпала  открытка;
Бидж наклонилась и подняла ее.
   Это была репродукция рисунка, сделанного в Норт-филде,  Миннесота,  в
1870-х годах и изображавшего грабителя  в  гробу;  грудь  человека  была
обнажена, на ней были видны глубокие раны от пуль.
   Бидж перевернула открытку. Справа были  напечатаны  ее  имя  и  адрес
ветеринарного колледжа. Слева оказались единственная  фраза,  написанная
печатными буквами: "Я помню о тебе", - и две переплетенные буквы "Д".
   - Замечательно, когда друзья  помнят  о  тебе,  верно?  -  Лори  была
наблюдательна. - Подписи нет. Это от кого-то, кого я знаю?
   - Пожалуй, - вздохнула Бидж. - Она мне писала и раньше.
   С ловкостью, неожиданной в такой полной женщине, Лори  подпрыгнула  и
уселась на барьер, отделяющий  закуток  дежурной  от  холла.  Студентка,
погруженная в свою работу, подскочила от неожиданности.
   - Ты говорила об этом с кем-нибудь?
   - Ты имеешь в виду Конфетку? Она ведь теперь  не  имеет  отношения  к
колледжу, он мало что может сделать...
   -  Конечно,  я  имею  в  виду  не  Конфетку.  -  Лори   величественно
отмахнулась от этого предположения,  потом  испортила  эффект,  стряхнув
пепел с несуществующей сигареты. - Не то чтобы я не захотела поболтать с
ним... - Лори закатила глаза, изображая безумную страсть:  Конфетка  был
привлекательным мужчиной. - Но  у  нас  с  тобой  есть  общий  знакомый,
который мог бы помочь. Ты знаешь, о ком я говорю.
   - О ком-то, кто настоял бы на изложении событий литературным  языком.
- Они обе улыбнулись. - Я могла бы, конечно, но я даже не знаю, где Диди
находится. - Бидж задумалась. - Пожалуй, первое, что он сказал бы, - это
что нужно выяснить, где она.
   - Недаром все всегда говорят, что ты умница. Что касается меня, то  я
бы посоветовала тебе быть беспощадной. - Лори соскользнула с  загородки.
- Будь осторожна, пока ты здесь, и все  расскажи  ему,  когда  вернешься
на... когда вернешься домой.
   И, пожалуйста, передай от меня привет, - добавила она, направляясь  к
двери. Несмотря на свои игривые замечания, Лори жила одна  и,  насколько
Бидж было известно, ни с кем не встречалась. Грифон был ее  единственной
привязанностью. Бидж посмотрела ей вслед и с болью  подумала  о  секрете
грифона.
   - Мэри Энн, -  обратилась  она  к  дежурной,  -  мне  нужно  кое-куда
позвонить. Пожалуйста, зарегистрируй  звонки,  чтобы  я  знала,  сколько
должна колледжу.
   Та небрежно махнула рукой, и Бидж улыбнулась, поняв,  что  девушка  в
рабочее время выполняет свою курсовую  работу.  Бидж  прошла  в  кабинет
заместителя декана и стала звонить, сама записывая стоимость  разговоров
на случай, если Мэри Энн забудет.
   Разговор с Ли Энн длился двадцать минут и  привел  к  появлению  пяти
страниц  записей.  Они  по  большей  части  касались  режима   и   диеты
беременных: кентавры в таких случаях просто старались есть побольше.  Ли
Энн задала Бидж несколько вопросов о типичных для  кентавров  паразитах;
та пообещала расспросить Политу и сделать анализ кала.
   Ли  Энн   поинтересовалась,   как   дела   у   Кружки,   Брандала   и
(неодобрительно) у Гредии; но в первую очередь ее интересовал Стефан.
   - Тут уж выкладывай все подробности. Ты не отделаешься разговорчиками
про лунный свет и скрипки.
   Бидж попыталась  деликатно  отделаться  разговорчиками  именно  этого
рода, но, к своему  удивлению,  обнаружила,  что  рассказала  Ли  Энн  о
многом. Та хмыкнула:
   - Я так и думала. Я ведь выросла вместе с двумя сестрами  и  четырьмя
кузинами: ни один роман не оставался в секрете от остальных.
   Напоследок Ли Энн с усмешкой поинтересовалась:
   - А как там эта рыжая девчонка - или  кобылка,  не  знаю,  как  лучше
назвать? Подружка той, у кого я лечила копыто? Я так понимаю, что вокруг
нее заварилась каша?
   - Да ничего особенного, - весело ответила Бидж. Хемера не явилась  на
занятия после того, как они с Бидж путешествовали на  юг.  Потом  Полита
заставила  ее  присутствовать  и  даже  отвечать  на   вопросы.   Хемера
отделывалась односложными ответами и не сводила глаз  с  окна  коттеджа,
чтобы удостовериться, там ли Хорват; с Бидж, кроме как на занятиях,  она
не разговаривала. - Послушай, Ли Энн, я спешу.
   - Ну, в этом я не  сомневаюсь.  -  В  трубке  послышалось  сдавленное
хихиканье. - Желаю тебе хорошо провести вечер.
   Бидж посмотрела на часы: половина  двенадцатого,  на  час  меньше  по
времени центральных штатов. Она улыбнулась про себя и  набрала  номер  в
Чикаго. К телефону подошли только после восьмого  гудка.  Мужской  голос
хрипло произнес:
   - Так я и знал - нужно было включить этот чертов автоответчик.
   - А я ненавижу эту унылую технику, - откровенно ответила Бидж.
   - Биджи! - радостно завопил ее брат. Бидж поморщилась,  услышав  свое
детское прозвище. - Как это на тебя похоже - разбудить меня в воскресную
ночь!
   - Привет, Питер. - Как всегда, начав говорить с братом, Бидж с трудом
находила слова. - Я просто хотела узнать, как у тебя дела.
   - А как у тебя? Как работа? Где ты сейчас? На уикэнд все-таки удается
улизнуть?
   Он совершенно не интересовался ее ответами,  ему  явно  не  терпелось
сообщить собственные сногсшибательные новости; поэтому Бидж ответила ему
коротко и спросила:
   - А что нового у тебя?
   - Да уж есть кое-что. - Он сделал драматическую паузу. -  Я,  знаешь,
кого встретил!
   Питер говорил тихо: это означало, что в  постели  он  не  один.  Бидж
мысленно вздохнула и приготовилась услышать об очередном романе.
   - И ты влюбился.
   - Она такая... Никого похожего я до сих пор не встречал! Она немножко
моложе меня... Послушай, Биджи, я просто  умираю  от  желания  все  тебе
рассказать, но  она  не  хочет,  чтобы  кто-нибудь  знал,  пока  она  не
разделается с некоторыми личными проблемами.
   - А вот это меня не очень радует, - нахмурилась Бидж.
   - Как твое здоровье? - переменил тему Питер. Для них обоих это не был
праздный вопрос.
   - Все хорошо.
   - Что ты думаешь насчет поездки в Чикаго? Я, конечно,  понимаю,  путь
сюда не близкий.
   Бидж хотела  было  отделаться  отговоркой,  но  тут  у  нее  возникла
неожиданная мысль.
   - Я могу попытаться приехать. Позвоню тебе через недельку-две. Может,
мне и удастся выбраться.
   - Как ты будешь добираться?  Полетишь?  Или  поедешь  на  этой  своей
жуткой "чеветте"?
   - Я ее продала, теперь у меня подержанный грузовик. - На  самом  деле
ее машина сгорела, а за грузовик заплатил Филдс, хоть зарегистрирован он
был на имя Бидж.
   - Грузовик? Биджи, да ты с ума сошла!  Ты  хоть  представляешь  себе,
сколько времени тебе придется тащиться до Чикаго?
   - Я знаю короткую дорогу.  -  Бидж  попрощалась  и  повесила  трубку,
прежде чем он начал расспрашивать.
   Бидж вернулась к колледжу  пешком:  свой  грузовик  она  оставила  на
стоянке для посетителей перед общежитием Стефана и  не  хотела  лишиться
места. Стефан был занят, и Бидж имела  полную  возможность  погулять  по
центру городка и поглазеть на витрины.
   Дойдя до магазина готовой одежды и глядя  на  угловатые,  в  странных
позах манекены, Бидж вернулась мыслями к своему брату и его романам. Еще
школьником Питер одну за  другой  встречал  Свою  Единственную;  правда,
скоро  обнаруживалось,  что  все   они   имеют   какой-нибудь   вопиющий
недостаток: у одной жуткий характер, другая  только  и  умеет,  что  все
ломать, третья обожает готовить и устраивает пожары.
   Самой  незабываемой  оказалась  Сандра:  она  позаимствовала   машину
Питера, чтобы врезаться  на  ней  в  новенький  "форд"  своего  прежнего
поклонника. Питер - по прошествии времени - отзывался о них обо всех как
о чокнутых;
   Бидж  и  ее  мать  между  собой  называли  их  троллями.  Бидж   даже
представить себе не могла, что же за девушку он теперь нашел в Чикаго...
   Кто-то взял ее за локоть.
   - Смотри, куда идешь, - произнес строгий голос. - Бог  знает,  что  с
тобой может случиться.
   Бидж заморгала и  подняла  глаза.  Рядом  с  ней  стояла  Фиона.  Она
выглядела вполне нормально... ну, может быть,  и  не  нормально,  но  по
крайней мере как обычно: в свитере с радужной  саламандрой  и  таких  же
радужных  очках,  сдвинутых  на  лоб,  оранжевой  плиссированной   юбке,
совершенно не подходящей к зеленым сетчатым колготкам, и в сапожках,  не
подходящих ни к одному предмету туалета.
   Выражение ее глаз поразило  Бидж.  Раньше  Фиона  выглядела  умной  и
уверенной в  себе;  теперь  же  она  казалась  одержимой  -  похожей  на
фотографии гениев из Лос-Ала-моса или  Невады  <Лос-Аламос  и  Невада  -
местонахождение центров по производству и испытаниям атомных бомб.>.
   - Ты давно вернулась? - спросила Бидж.
   - Некоторое время тому назад. - Фиона наслаждалась удивлением Бидж. -
Я теперь уже привыкла переходить из мира в мир. До этого я недели две не
возвращалась в Кендрик.
   - Где же ты пряталась на Перекрестке? Ты представляешь себе,  сколько
людей там тебя искали? Фиона неожиданно стала осмотрительной:
   - Все они были люди?
   - По большей части. Послушай, не  пойти  ли  нам  куда-нибудь  выпить
кофе?
   Фиона выбрала кафе Фейруэзера на Главной улице. Оно было  отделано  в
черно-белых  тонах,  официанты  там  назывались  "официантоиды",  а   на
неоновую рекламу было затрачено явно больше денег, чем на хорошие  сорта
кофе.
   Фиона отпила из своей чашки и стала оглядываться в поисках друзей.
   - Как хорошо, что ты подумала об этом,  -  вздохнула  она,  помешивая
кофе ложечкой  такого  же  яркого  цвета,  как  и  неоновая  реклама.  -
Наконец-то чувствуешь, что вернулась домой.
   Бидж воспринимала окружающую обстановку скорее как галлюцинацию.
   - Фиона, я должна задать тебе несколько вопросов о твоей работе.  Это
важно.
   - Ты даже представить себе не можешь, насколько важно, -  согласилась
Фиона. - У меня все получается даже лучше, чем я осмеливалась мечтать. -
Ее глаза сияли. - И до чего же здорово встретить кого-то, кому можно обо
всем рассказать...
   - Фиона, когда на Перекрестке неожиданно  потеплело,  это  была  твоя
работа? Та кивнула.
   - Как долго продолжалось потепление?
   - Достаточно долго для того,  чтобы  отразиться  на  миграциях  и  на
размножении. Солнечные танцоры двинулись на  север,  а  у  вир  началось
спаривание, если ты знаешь оба эти вида.
   Фиона захлопала в ладоши, как маленькая девочка:
   - Ну и здорово! Поверить трудно, что мне это удалось!
   - Ну, в это я поверить могу. Что мне труднее себе представить  -  это
что ты закрыла один из Странных Путей. Это тоже твоя работа?
   Фиона с довольным видом кивнула:
   - Я не вполне уверена. Нужно  было  бы  заглянуть  в  Книгу  Странных
Путей. Я применила приворотное заклинание,  только  не  по  отношению  к
возлюбленному, а к дороге. Держу пари, этим же заклинанием  ее  можно  и
открыть снова. - Официантоид принес девушкам  блюдо  крекеров  с  сыром,
которым оказались приданы разнообразные геометрические  формы.  Фиона  с
аппетитом принялась за них.
   Бидж беспомощно посмотрела на нее:
   - Но послушай! Ты же закрыла доступ в целый  мир!  Солнечные  танцоры
могли погибнуть...
   - Но ведь они же не погибли, верно?
   - Нет. - Бидж поколебалась, потом все-таки сказала: - Нашелся кто-то,
кто смог им помочь.
   - Вот именно. - Фиона ударила кулаком  по  столу.  Евклидовы  крекеры
подпрыгнули на блюде. - Когда возникает нужда, всегда кто-то  находится.
Бидж, тебе следует больше доверять людям.
   Что ж, справедливо.
   - Вот что, - сказала  Бидж  решительно.  -  Ты  ведь  уже  слышала  о
генеральном инспекторе?
   - О да, - спокойно ответила Фиона и поразила Бидж, не менее  спокойно
добавив: - Это грифон.
   - Как ты узнала об этом? - Личность генерального инспектора теперь не
была уже такой тайной, как до нападения Морганы на Перекресток,  но  все
равно о том, что это грифон, было известно очень немногим.
   - Провела расследование, - ответила  Фиона  самодовольно.  -  Передай
ему, пусть как-нибудь зайдет. Мы с ним поговорим, и я уверена: он поймет
важность того, что я делаю.
   Бидж покачала головой, стараясь найти правильные слова:
   - Разговаривать он не станет. Я люблю его и доверяю ему, но грифон на
моих глазах растерзал того, кого нужно было наказать. И это всего только
за   нападение   на   овец...   и   Конфетку   Доббса,   и    нескольких
студентов-ветеринаров.  -  Бидж  поежилась  от  воспоминаний.  -   Я   и
представить себе не могу, что он сделает с тем, кто  ставит  под  угрозу
существование целого вида.
   На секунду Фиона растерялась, потом отпарировала:
   - Но ведь я, знаешь  ли,  не  причинила  непоправимого  вреда.  Такое
обвинение  похоже  на  обычные   нападки   на   женщин,   которые   ищут
альтернативные пути. - Казалось, она  хотела  еще  что-то  добавить,  но
потом решила ограничиться этим несколько неопределенным заявлением.
   - Нет, - твердо ответила ей Бидж. - Я провожу  с  кентаврами  занятия
как раз по альтернативным путям. Ту,  по  чьей  инициативе  эти  занятия
начались, никак нельзя  упрекнуть  в  легкомыслии,  и  даже  теперь  она
терзается сомнениями: как отразится новое знание кентавров на других.
   Фиона нахмурилась:
   - Ты хочешь сказать, что я эгоистична. Но ты даже не представляешь, к
чему может привести моя работа: я  открываю  заново  умения,  утраченные
века тому назад. Даже если забыть  о  том,  как  важен  может  оказаться
контроль над погодой для сельского хозяйства,  подумай:  что,  если  мне
удастся научиться открывать Странные Пути?
   - Что ты сказала?
   - Мне удалось закрыть Пути; почему бы мне не научиться  открывать  их
тоже? Что это даст для развивающихся стран, для развития торговли? Может
быть, даже для космических исследований? - Фиона  неожиданно  умолкла  и
снова взялась за крекеры. - Конечно, мне ничего  не  удалось  узнать  из
Книги Странных Путей в университетской библиотеке. Вынести ее  оттуда  я
не могу, так что никогда наверняка ничего не узнаю.
   - Как Книга могла бы тебе помочь?  Фиона  раздраженно  посмотрела  на
нее:
   - Это же книга карт, автоматически меняющихся, когда  меняются  Пути.
Она связана со Странными Путями, и я уверена, что  изучение  ее  поможет
многое узнать про них.
   - Сомневаюсь. Книга показывает дорогу, но ничего не объясняет. - Бидж
снова подумала о своем брате. - Иначе у меня не было бы проблем  с  тем,
как попасть в Чикаго.
   - Отсюда? Двадцать часов  автобусом  или  четыре  -  самолетом:  тебе
придется делать пересадку в Шарлотте... Ух ты!  Думаешь  воспользоваться
Путями, верно?
   - Если смогу. - Бидж была  погружена  в  собственные  мысли.  Она  не
осмелится попросить Филдса создать Путь ради такой несерьезной цели... А
не было ли дороги, кончающейся неподалеку от Чикаго? - Не помню. Ну, это
не беда: надо сегодня вечером посмотреть, - пробормотала Бидж.
   Фиона хотела что-то сказать, потом передумала.
   - Я, пожалуй, пойду. Мне пора возвращаться.
   Бидж,  снедаемая  любопытством  по  поводу  романа  брата,  почти  не
обратила внимания на ее уход; она расплатилась с официантоидом,  хоть  и
не прикоснулась к крекерам.
   Немного  не  дойдя  до  стоянки,  Бидж  остановилась  перед  витриной
магазина. На  секунду  ей  показалось,  что  взошла  полная  луна;  Бидж
повернулась и недоуменно посмотрела в затянутое облаками небо.
   Потом она снова посмотрела на витрину и рассмеялась. Еще через минуту
она уже выходила из магазина, катя перед собой круглую  блестящую  белую
столешницу. Хозяин магазина с удивлением смотрел ей вслед: она не купила
ни ножки, ни стулья, ни большой  зонт,  полагающиеся  к  этому  садовому
столу, но явно была необыкновенно рада покупке.
   - Я рано закрываю магазин по воскресеньям, - крикнул он ей  вслед.  -
Вы определенно не хотите, чтобы я доставил вам покупку?
   - Спасибо. Я лучше захвачу ее с собой.
   Как всегда в воскресенье, Бидж разрывалась между страстью и  чувством
долга. "До свидания", которое она честно пыталась сказать Стефану в  час
дня, затянулось до двух, когда тот наконец со вздохом сказал:
   - Я тебя люблю, но мне нужно заниматься, иначе я завалю биологию.
   - Не преувеличивай. - Бидж лежала рядом, ероша его волосы. -  Ты  уже
все прекрасно знаешь; ты просто слишком любишь учебник, чтобы  перестать
его читать.
   Стефан смущенно улыбнулся:
   - Мне уже снятся кошмары насчет не сданной вовремя работы.
   Это признание заставило Бидж поторопиться, как не смогли  бы  никакие
другие слова.  Но  их  прощальный  поцелуй  так  затянулся,  что  Вилли,
периодически заглядывавший в  комнату  с  лестничной  площадки,  сначала
вежливо кашлянул, потом сказал громко:
   - Го-осподи!
   Бидж рассмеялась и наконец ушла.
   Обратно она доехала без происшествий. Раскрытая Книга Странных  Путей
лежала на сиденье рядом, и Бидж ласково погладила ее, когда оказалась на
Перекрестке.  Ей  вспомнились  слова  Фионы,  и  Бидж  внезапно  ощутила
беспокойство. Что-то в  их  разговоре  было  такое  важное  -  она  была
уверена, - а она это пропустила...
   Получасом позже Бидж услышала стук копыт. Она поспешно отложила книгу
и выбежала за  дверь,  радостно  предвкушая  встречу  с  Политой  или  с
Хемерой, которая пришла мириться.
   Это оказался Конфетка Доббс.
   Он  был  верхом  на  Скайуокер  -  великолепной  гнедой  чистокровной
трехлетке, которую отец одного из студентов, оказавшись не  в  состоянии
ни оплатить  лечение,  ни  продать  больную  лошадь,  подарил  колледжу.
Конфетка выходил ее и теперь часто на ней ездил, ласково называя Уокер.
   Конфетка легко соскочил на  землю  и  тут  же  опустился  на  колени,
расстегивая подпругу. Волосы прилипли к его потному лбу.
   - Сними седельные сумы, - сказал он Бидж. - Только осторожно.
   Бидж освободила лошадь от груза; на одной  из  сумок  была  вытиснена
надпись: "Невадское родео". Сумы оказались странно тяжелыми  для  своего
размера, как будто наполненными водой. Бидж похлопала кобылу по спине:
   - Привет, Уокер. - Она с удивлением ощутила, как тяжело ходят под  ее
рукой потные бока лошади. - Вы что, ехали всю дорогу по 481-му шоссе?
   Конфетка не ответил на вопрос.
   - Принеси полотенце, - пропыхтел он, переводя дыхание  почти  так  же
тяжело, как и кобыла. - И одеяло. Если ее оставить здесь, с  ней  ничего
не случится?
   Бидж с опасением  подумала,  не  нападет  ли  на  лошадь  Гредия,  но
все-таки ответила:
   - Наверное. - Она сбегала  в  дом  и  принесла  полотенце,  одеяло  и
футболку с эмблемой "Ориолс".
   -  Она  большая,  -  сказала   она   Конфетке,   не   упоминая   того
обстоятельства, что обычно футболка служила ей ночной рубашкой. Конфетка
схватил полотенце и начал старательно вытирать лошадь;  от  футболки  он
отмахнулся. - Вы воспользовались обычной дорогой? - снова спросила Бидж;
перед ее глазами возникло видение: Конфетка  галопом  мчится  по  481-му
шоссе. Это было не лишено романтики, но казалось весьма маловероятным.
   Конфетка покачал головой, прислушиваясь к чему-то.
   - Филдс знает короткую дорогу. Ему нужно было куда-то по делам, и  он
только показал мне, как проехать. Начертил маршрут на земле. -  Конфетка
отвел Уокер к ручью; лошадь принялась жадно пить.
   Бидж заморгала:
   - Вы скакали, чтобы попасть сюда, по прочерченной на земле линии?
   - Пришлось. - Он криво улыбнулся. - Не то чтобы я был так уж счастлив
от этого. - Конфетка передернул плечами.  -  Давай  загружать  грузовик.
Придется взять простыни как перевязочный материал и все  антисептические
средства, какие только у тебя найдутся...
   Список оказался длинным. Перед Бидж возникло ужасное видение:  где-то
поблизости идет война; то, как Конфетка все  время  оглядывался,  только
усиливало ее опасения.  Она  притащила  все  свои  простыни,  сложив  их
кое-как; концы захлопали на ветру. Бидж погрузила в ящики  кузова  серу,
бетадин, бутылку со спиртом, вату -  почти  весь  свой  запас.  Конфетка
помогал ей, взъерошенные ветром волосы придавали ему совсем мальчишеский
вид.
   - Пожалуй, хватит, - заявил он неожиданно. - Залезай в кабину.
   Бидж, к которой вернулись студенческие привычки, послушно повернулась
к  пассажирской  дверце  своего  собственного  грузовика,  но   тут   же
опомнилась:
   - Вы хотите вести машину?
   - Это не имеет значения, - ответил Конфетка, садясь  в  кабину.  Бидж
обошла фургон, заняла место водителя и протянула руку к ключу зажигания.
В этот момент на ее руку легла рука Конфетки.
   - Подожди.
   Ветер усилился настолько, что грузовик закачался.
   - Затяни ремень безопасности, - предупредил Конфетка.
   Ветер приобрел ураганную силу, и что-то заслонило небо. Бидж с трудом
могла различить во внезапной темноте блестящие прямые стержни  -  стволы
перьев; огромные крылья взмахивали над грузовиком.
   - Она собирается сесть на нас! - вскрикнула Бидж.
   - Держись! - в тот же самый момент рявкнул Конфетка.
   Фургон наклонился, потом выпрямился, хотя  и  не  полностью.  Бидж  с
облегчением перевела дыхание, закрыв глаза.  Крылья  все  еще  били  над
ними, но, раз они с Конфеткой живы, может, у Великих другие планы на  их
счет.
   Когда она открыла глаза и  выглянула  в  окно,  ей  предстало  что-то
похожее на быстро уменьшающийся прямоугольник, покрытый увядшей  травой.
Бидж никак не могла сообразить, что же это такое. Потом  она  разглядела
прикрепленный сбоку Знак Исцеления, и увиденное обрело масштаб: это  был
ее коттедж, и смотрела она на него с высоты тридцати  метров.  Конфетка,
вытянув руку вверх, держался за поручень над дверцей.
   - Я не был уверен, что ты сядешь в кабину, если я тебе скажу обо всем
заранее.
   - В следующий раз лучше предупреждать. -  Бидж  взглянула  в  боковое
зеркальце и увидела  невероятного  размера  лапу,  похожую  на  куриную:
покрытые желтоватой кожей узловатые пальцы размером  с  древесный  ствол
охватывали  грузовик  и  оканчивались  внизу  мощными  когтями.   Фургон
качнуло, и когти сжали его крепче. Кузов заскрипел и затрещал.
   - Филдс уверяет, что все будет в порядке. - Конфетка был явно  смущен
тем, что не предупредил Бидж заранее. - Он  говорит,  что  они  способны
очень ловко переносить вещи.
   - Когда того захотят. - Бидж чувствовала себя еще более  беспомощной,
чем при полете на самолете. - Будем надеяться, что намерения  птицы  рок
не переменятся.
   Бидж вспомнила то, что слышала на лекциях о когтях хищных птиц:  орел
может сидеть на руке охотника, держась за нее когтями,  очень  долго,  а
хватки некоторых хищников достаточно, чтобы удушить жертву. Она поспешно
отвела глаза  от  зеркальца  и  постаралась  больше  туда  не  смотреть.
Некоторое время они летели вдоль русла реки Летьен, следуя ее поворотам,
и скоро оказались над южными степями.
   - Ты прочла все, что есть у Лао об этих птичках? - спросил  Конфетка.
Он старался придать своему тону легкость, но это плохо ему удавалось.
   - Книга у меня с собой. - Бидж нашла нужную главу. - Вы помните,  как
там говорится, что птица рок подобна бегемоту  на  суше  и  левиафану  в
воде? И об их гнездовьях... Вот еще: "Подобно  кондору,  птица  рок  при
своем появлении на свет подвергается большой опасности..."
   - Мы оба это знаем. - Еще когда Бидж  была  студенткой,  им  пришлось
вместе заниматься сломанной лапой птенца рок. - Этот вид  принадлежит  к
числу птенцовых - вылупившиеся малыши не способны ходить, видеть, стоять
- почти ничего не могут. Но эту часть можно  пропустить:  нам  предстоит
иметь дело со взрослой особью.
   Бидж стала читать дальше:
   - "Слабости птенца переходят и к взрослой птице. Как ни  трудно  себе
представить, что эти могучие существа уязвимы, это так. В  полете  птицы
рок медлительны, а сев на землю, не способны  ни  спрятаться,  ни  найти
укрытие. Враги, которым хватит глупости напасть  на  Великих,  иногда  с
легкостью выигрывают схватку".
   - Почему "хватит глупости"?
   Бидж механически продолжала читать дальше:
   - "Именно поэтому  Великие  прилагают  все  усилия  для  того,  чтобы
уничтожить вид, представляющий  для  них  опасность.  Грехи  одного  его
представителя вымещаются на всем виде в целом".
   Теперь они уже летели  над  южными  горами;  внизу  проплыла  круглая
долина, куда они ездили, чтобы помочь птенцу. Несколько утесов оказались
увенчаны огромными скоплениями древесных  стволов,  переплетенных  между
собой так, чтобы образовывать гнезда размером с авианосец.
   По согнутым ветром деревьям в долине скользили  птичьи  тени,  каждая
размером с транспортный самолет. Великие окружили одно из гнезд и  стали
по очереди опускаться на окружающие его скалы.
   На плоской  вершине  утеса,  положив  голову  на  стволы,  образующие
гнездо, лежала птица рок. Когда они подлетели  достаточно  близко,  Бидж
разглядела, в какой неестественной лозе она находится.
   Встряска при приземлении ощущалась меньше, чем провал в воздушные ямы
при  некоторых  полетах  на  самолете,  подумала  Бидж.  Птица,  которая
принесла грузовик, опустив его на скалу, бесшумно скользнула к гнезду  и
уселась на него.
   Бидж опустила стекло и услышала прерывистое шипение - как будто  вода
попала на раскаленную поверхность. Девушка опасливо  оглянулась,  ожидая
увидеть вулкан.
   Пострадавшая птица лежала поперек скальной площадки; одно крыло  было
неловко вывернуто назад. Могучий клюв открывался и закрывался в  такт  с
тяжелым дыханием.
   Конфетка и  Бидж  осторожно  вылезли  и  стали  доставать  из  кузова
медикаменты. Конфетка через плечо кинул взгляд на птицу рок:
   - Такое ощущение, будто предстоит лечить "Боинг-747".
   - Ей больно, - произнес  чей-то  голос.  Повернувшись,  люди  увидели
Филдса, взобравшегося на площадку по расселине в скале. - Прошлой весной
вы лечили ее птенца; теперь в помощи нуждается мать.
   Конфетка с опаской  показал  на  окруживших  гнездо  птиц.  Их  клювы
угрожающе нависали над людьми, тела почти загородили свет.
   - Они все здесь, чтобы наблюдать за происходящим? Просто зеваки?
   - Боюсь, что нет. - Брандал, все еще в одежде Оуэна,  но  с  поистине
королевской осанкой, появился за Филдсом из расселины.  -  Им  предстоит
принять решение, после того как вы закончите работу.
   Гигантские головы кивнули.
   Конфетка облизал сухие губы:
   - Хорошо. Доктор Воган, займитесь верхней  частью,  а  я  осмотрю  ее
снизу.
   Бидж принялась карабкаться на скальный выступ, к которому привалилась
птица.  Конфетка,  согнувшись,  подлез  под  перья,  включил  фонарик  и
направил луч вверх.
   -  Потеря  крови  незначительная,  -   комментировал   он   по   мере
продвижения. Перешагнув через почти метровую лужу начавшей сворачиваться
крови и глянув вверх, он охнул: - А вот с этим дело  плохо.  -  Конфетка
неуклюже встал на цыпочки - каблуки ковбойских сапог мешали - и  показал
на плечевую кость. - Концы перелома можно  соединить  спицей,  но  очень
велика вероятность, что летать она все равно не сможет. Я и  так  всегда
поражался, как крыльям удается удерживать в  воздухе  подобную  тяжесть.
Мистер Филдс, есть ли  шанс,  что  другие  птицы  станут  ее  кормить  и
заботиться о ней?
   - Они добрые. Она же  все  еще  может  высиживать  птенцов.  -  Филдс
задумчиво выпятил свои толстые губы. - Труднее будет выкормить  малышей,
ведь им каждый день нужно еды больше,  чем  они  сами  весят...  Но  все
равно, птицы могут с  этим  справиться.  Они  заботятся  друг  о  друге,
поэтому-то им и удается выжить.
   - Хорошо. -  Конфетка  ощупывал  бок  птицы,  проверяя,  нет  ли  еще
повреждений. - Бедняге придется расстаться со многими перьями: часть  из
них поломана, часть перепутана так,  что  не  разъединить.  Может  быть,
этому поможет линька - эти ребята ведь линяют, мистер Филдс?
   - Думаю, что да.
   - Так или иначе, по два маховых пера на каждом крыле придется удалить
для равновесия - независимо от того, сможет она потом  летать  или  нет.
Бедняга  останется  почти  голенькой.  -  Конфетка  ощупал  ноги   и   с
облегчением  сказал:  -  Ноги  не  пострадали.  Она  сможет   сидеть   и
передвигаться по гнезду, сможет кормиться, даже если  не  будет  летать.
О'кей, доктор Воган, теперь ваша очередь.
   Бидж вскарабкалась по узкому скальному карнизу к голове лежащей птицы
и осторожно прошла вдоль устрашающего клюва, стараясь не смотреть вниз.
   На таком близком расстоянии светлая радужка глаза оказалась не меньше
двустворчатой двери. Голова чуть качнулась, чтобы  птица  смогла  видеть
Бидж.
   - Мышцы вокруг левого глаза вдавлены.  Похоже,  несчастье  случилось,
когда она садилась на гнездо.
   - А как сам глаз?
   -  Здесь  слишком  много  крови,  чтобы  сказать  наверняка.  -  Бидж
посветила  в  глаз  фонариком,  готовя  себя  к  тому,  что  реакции  не
последует. Голова птицы осталась неподвижной,  и  зрачок  сократился.  -
Реакция зрачка на свет нормальная. - Бидж встала  на  цыпочки,  стараясь
увидеть макушку птицы, потом наклонилась, чтобы увидеть шею, и замерла.
   - Продолжай, - резко сказал Конфетка, с  опаской  оглядываясь  на  их
безмолвных слушателей.
   Бидж сделала  глубокий  вдох  и  постаралась  придать  своему  голосу
твердость:
   - На шее  поперечная  рана.  Максимальная  ее  глубина  -  два  фута,
находится между... - Бидж быстро произвела  подсчет,  -  между  пятым  и
шестым позвонками. Позвоночник виден, но не поврежден. В  верхней  части
раны видна основная артерия, идущая к голове. - Бидж скользнула вниз  по
камням, оказавшись почти под шеей птицы. - Посветите сюда, доктор Доббс.
- Когда он выполнил ее просьбу, Бидж смогла только прошептать: - Ох...
   На этот раз Конфетка не стал торопить ее. Бидж продолжала без всякого
выражения:
   - Рана тянется вниз - по спирали. Самые  большие  повреждения  здесь.
Грудь рассечена. Повреждена  фистула  или  один  из  передних  воздушных
мешков. Дыхание затруднено, респираторная система заполняется кровью.
   Последовала долгая пауза, потом Конфетка сказал:
   - Я не оспариваю твое мнение, Бидж, но все-таки хочу взглянуть сам.
   Он взобрался на каменный уступ вдвое быстрее, чем это  удалось  Бидж.
Осмотрев растерзанную шею, он показал на кровавые пузырьки, лопающиеся в
ране на груди птицы. Конфетка и Бидж оба спустились на ровную  площадку.
Конфетка отряхнул руки.
   - Мы не сможем ее спасти. - Он умоляюще посмотрел на Филдса, стараясь
не глядеть на крючковатые клювы над головой.
   - Они поймут, - ответил Филдс тихо. - Кончайте побыстрее, избавьте ее
от боли. - Он подошел к гигантской птице и погладил ее клюв  так  нежно,
как будто это была крошечная канарейка.
   Ветеринары быстро направились к грузовику.
   - Надеюсь, вы привезли что-нибудь подходящее. У меня  нет  достаточно
сильных лекарств, чтобы усыпить ее, - пробормотала Бидж.
   - Открой седельные сумы. - Бидж сделала  это  и  поежилась:  Конфетка
привез два конских шприца и множество бутылок Т-61 - ими были  заполнены
обе сумки.
   После этого их работа обрела простой и ужасный ритм:
   Конфетка прокалывал иглой резиновую крышечку бутылки, наполнял шприц,
потом добавлял в него половину содержимого другой бутылки и передавал ее
Бидж; пока Бидж наполняла второй шприц,  он  вводил  содержимое  первого
птице. Потом, пока Конфетка наполнял свой шприц снова, Бидж делала укол.
Сначала Бидж думала, что, может быть, им удастся ввести катетер  в  вену
на крыле, но отказалась от этой мысли.
   Все время, пока длилась  мучительная  процедура,  Филдс  гладил  клюв
птицы рок и ласково что-то ей шептал.
   - Великие должны знать, кто это сделал, - наконец выдавил он. Стоящий
рядом Брандал бросил на него мрачный взгляд.
   Конфетка поскреб в затылке:
   - Не могу даже представить себе, какой зверь способен на такое. -  Он
показал на длинную и глубокую  рану.  -  Кто-то  вцепился  ей  в  шею  и
располосовал грудь одним ударом. - Филдс продолжал смотреть на  него,  и
Конфетка неохотно добавил: - Может быть, грифон?
   - Нет, - быстро вмешалась Бидж. - Они не  сделали  бы  этого.  -  Она
опустилась на колени и принюхалась к перьям вокруг раны. Ощущался  запах
тухлых яиц - так пахнет болотный газ; правда, следов ожога она не нашла.
- Это сделала химера, - уверенно проговорила Бидж.
   - Кто-кто? - резко переспросил Конфетка. - Кто они такие и почему  ты
мне ничего не говорила?
   - Это мигрирующие животные. Частично львы,  частично  орлы,  частично
скорпионы. А не говорила я  вам  о  них  потому,  что  они  редко  здесь
появляются. - Бидж спросила Филдса: - Что еще мне следует  рассказать  о
них?
   Тот ответил только:
   - Мне и этого-то о них говорить не хотелось бы.
   - Но все-таки ты думаешь, что это сделали они?
   - Я не хотел бы... - Но, глянув в огромные глаза терпеливо  ожидающих
птиц, Филдс сказал, сникнув: - Да. Это их работа. Бедные  глупые  твари,
они с такой легкостью разбивают сердца...
   - Рана нанесена очень умело, - вмешался Конфетка. - Если  химеры  так
глупы, как ты говоришь, тогда кто-то направлял их. - Когда Филдс  ничего
не ответил, Конфетка спросил: - И что же теперь?
   - Великие уничтожат их всех.
   Бидж без всякого выражения прошептала:
   - Целый вид?
   - И одновременно грифонов, которые сделают все, чтобы остановить их.
   - Не могу себе представить, - медленно сказал Конфетка, -  что  птицы
рок смогут... - Он умолк. Конечно, смогут.
   Пока  они  кололи  птице  рок  Т-61,  Бидж  все  время   слышала   ее
затрудненное дыхание. Потом звук стих, и  Бидж  приложила  ухо  рядом  с
обнаженной артерией - ей был слышен мощный стук сердца.  Потом  он  стал
реже и слабее, и Бидж вытащила стетоскоп.
   Конфетка, введя последнюю дозу, сделал шаг назад:
   - Ну вот и все. Надеюсь, этого хватит. Бидж подняла  глаза  и  убрала
стетоскоп:
   - Она умерла. - Девушка чувствовала себя опустошенной и усталой, хотя
вся процедура заняла меньше часа.
   - О'кей. - Конфетка глянул вверх. - Что теперь?  Огромные  клювы  над
ними поднялись, и птицы переглянулись; их голубые глаза быт безжалостны.
Конфетка повернулся к Филдсу:
   - Насколько они умны? Как много ты сможешь им объяснить?
   - Они достаточно умны,  чтобы  понять:  она  мертва.  Объяснения  тут
ничего не значат, Конфетка. Теперь они будут  решать,  кого  из  нас  им
следует убить.
   - Кого это "нас"?
   Филдс поднял кустистую бровь:
   - Химер, людей. Разве ты не хотел бы сохранить жизнь всем?
   Конфетка растерянно пробормотал:
   - Ну, некоторым больше, чем другим...
   Вперед вышел Брандал:
   - Я найду тех, кто это сделал, обещаю. Я сам накажу их.
   Один из огромных клювов медленно склонился, почти задев за камень.
   - Я должен просить вас не преследовать химер, - продолжал Брандал.  -
Ради друга... - Он посмотрел на Филдса. -  Я  прошу  вас  об  этом  ради
друга, которого я люблю и уважаю.
   - Ты сказал ему, - шепотом обратилась Бидж к Филдсу.
   - А тебе кто сказал? - тоже шепотом спросил Филдс.
   - Проклятие, только мне никто ничего  не  говорит,  -  с  отвращением
бросил Конфетка.
   - Я прослежу за тем, - продолжал Брандал, -  чтобы  виновные  понесли
наказание, когда будет точно выяснено, кто виноват. Все,  о  чем  я  вас
прошу, - это пока оставить все как есть. - Он помолчал.  -  Включая  наш
договор. Ешьте любого из  нас,  кого  захотите,  летайте  по  ночам  где
хотите, но только защищайте Перекресток.
   Последовало долгое напряженное молчание. Бидж с  изумлением  смотрела
на Брандала; тот стоял,  бесстрашно  глядя  в  жестокие  глаза,  -  само
олицетворение королевского достоинства.
   Все  птицы  рок,  за  исключением  той,  которая  принесла  грузовик,
отвернулись от людей. Бидж вцепилась в Филдса, а Конфетка  ухватился  за
скалу, когда могучие крылья взметнули пыль и даже небольшие камни. Через
секунду они остались одни под полуденным солнцем, на  огромной  скале  с
пустым гнездом и двумя птицами - одной живой, другой мертвой...
   Брандал  пошатнулся.  Филдс  подхватил  его  на  руки  -  легко,  как
маленького мальчика. Бидж и Конфетка подбежали к ним.
   - С тобой все в порядке, величество?
   - Как хорошо, что тебе удалось... - прошептала Бидж.
   - Опыт торговца иногда помогает, - слабым  голосом  ответил  Брандал.
Его лоб был покрыт крупными каплями пота.
   - Будут ли они по-прежнему защищать Перекресток?
   - Еще один раз. Несмотря на то, что их предали дважды: весной,  когда
вир напали на птенца, - он слабо улыбнулся, - как вы, наверное, помните.
И теперь. Защиту Перекрестка на этот  раз  они  рассматривают  как  свое
последнее обязательство, если им не будет позволено уничтожить  напавших
на них.
   - Но возможно, что как раз Моргана и была инициатором этого нападения
- чтобы испытать химер. Великие могли бы  убить  Моргану  и...  Ox...  -
Только теперь  Бидж  поняла,  почему  Филдс  промолчал,  когда  Конфетка
спросил, кто направлял химер.
   Брандал мог бы и не говорить ей того, что сказал:
   -  Великие  не  проводят  тонких  различий.   Если   на   них   напал
представитель  вида,  они  уничтожают  этот  вид.  -  Он  казался  очень
озабоченным. - Нам всегда удавалось достичь взаимопонимания с  Великими.
Не думаю, что наш союз переживет еще одно зло, причиненное им.
   Единственная не улетевшая птица рок мрачно сидела  на  дальнем  конце
скальной площадки, ожидая, пока они кончат разговор. Конфетка подошел  к
грузовику, и гигантская птица шевельнулась, собираясь взлететь.
   - Вас подвезти? - спросил Конфетка Филдса и Брандала.
   Филдс побледнел - такое достижение нелегко ему далось при его смуглой
коже.
   - Конфетка, я уж скорее прыгну  вниз  с  этой  скалы.  -  Он  положил
волосатую руку на плечо ветеринара. - И возвращайся домой обычным путем.
Я не уверен, долго ли удастся пользоваться той короткой дорогой.
   - Ты хочешь сказать, - вмешалась Бидж, - что уже закрыл ее.
   Конфетка бросил на нее изумленный взгляд. Филдс, несмотря на то,  что
был измучен, засмеялся:
   - Этой красотке палец в рот не клади.
   Обратный путь был быстрым: один пологий вираж.  Бидж  вспомнила,  как
грифон предупреждал  ее  об  опасности  быстрого  и  легкого  спуска,  и
поежилась.
   - Тебе вернуть эту рубашку? - спросил ее Конфетка.
   - Да нет, все в порядке.
   - Как теперь твое здоровье?
   Бидж давно ждала, когда он затронет эту тему.
   - Мое здоровье - это мое дело. Вам не  следовало  предлагать  Стефану
написать реферат о хорее Хантингтона. - Она не нашла достаточно  сильных
слов, чтобы выразить свои чувства, и закончила: - С  вашей  стороны  это
высокомерие и грубость, вы слишком много себе позволили.
   На Конфетку ее слова не произвели особого впечатления.
   - Ты уже все рассказала ему?
   - Нет.
   - А собираешься?
   - Это мое дело.
   - О'кей, это твое дело. - Конфетка откинулся на спинку сиденья. - Мне
казалось, что это и его дело тоже.
   Остальной путь,  пока  птица  не  опустила  грузовик  на  землю,  они
проделали в молчании.
   После того как разгрузка была  закончена,  Бидж  и  Конфетка  неловко
остановились перед дверью, не зная, что  сказать  друг  другу.  Конфетка
стянул с себя футболку с эмблемой "Ориолс"  и  надел  свою  еще  влажную
рубашку.
   Уокер ткнулась носом ему  в  плечо,  и  Конфетка  рассеянно  погладил
кобылу.
   Наконец Бидж нарушила молчание:
   - Вы можете остаться на ночь. У меня есть спальный мешок.
   - Спасибо, но у Элейн  вот-вот  начнутся  роды.  Лучше  я  отправлюсь
домой. - Конфетка быстро и  ловко  оседлал  лошадь,  проверил  подпруги,
закинул ей на спину седельные сумки и взлетел в седло сам.
   Он развернул Уокер к дороге, потом натянул поводья и оглянулся  через
плечо:
   - Бидж! - Она ничего не ответила, но он продолжал: - Если здесь снова
начнется  заварушка,  возвращайся  и  оставайся  в  своем  мире.  -   Он
подхлестнул Уокер и медленно поехал  вперед.  Бидж  дождалась,  пока  он
окажется  достаточно  далеко,  чтобы  не  услышать  ее  слов,   и   тихо
проговорила:
   - Если смогу.

Глава 19

   Серое  небо  мрачно  нависло  над  Перекрестком;  Бидж  подъезжала  к
"Кружкам", надеясь, что  завтрак  окажется  готов.  Трактирщик  разводил
огонь в очаге. Мелина еще спала. Бидж огляделась и спросила:
   - А где же Б'ку?
   - Проверяет, все ли в  порядке  в  отаре  Стефана.  И  почему  только
считается, будто он работает у меня? Овцы ему нравятся гораздо больше. -
Кружка поставил чайник на огонь и  глядел  в  окно  на  морозный  туман,
затянувший реку Летьен.
   Сонная Мелина в длинной шерстяной ночной рубашке и с подаренным  Анни
коптским крестом на шее процокала копытами  по  плитам  пола.  Поцеловав
Кружку в щеку, она отправилась в кладовку за продуктами к завтраку.
   Кружка громко вздохнул:
   -  Видишь,  с  чем  мне  приходится  мириться?  Никакого   соблюдения
приличий.
   - Вижу. А на завтрак я могу рассчитывать?
   - Спроси Мелину: тут теперь хозяйничает  она,  с  тех  пор  как  нету
Хриса.
   Бидж завтракала  не  спеша,  наслаждаясь  свежими  яйцами  и  пышными
оладьями с маслом и медом. Она рассказала о садовом столе Кружке, и  тот
очень заинтересовался:
   - Это может сработать. Это должно сработать! Юная  леди,  если  затея
удастся, ты сделала очень доброе дело, понимаешь?
   У двери раздался шум. Бидж потянулась за ловилкой, но прежде, чем  ее
рука коснулась оружия. Кружка, вооруженный, уже стоял у входа.
   В дверь ввалился попугай. Хвост его волочился по  полу,  хохолок  был
вырван, крылья растрепаны, а перья на животе обгорели.
   Кружка без всякой симпатии посмотрел на птицу:
   -    Ага,    значит,    ты     снова     пытался     ухаживать     за
красоткой-огнепоклонницей. - Попугай печально закудахтал. -  Мог  бы  по
крайней мере подождать, пока она остынет.
   Бидж покачала головой:
   - Я заберу его с собой и подлечу. Я ведь перед ним  в  долгу.  Пошли,
Дон Жуан.
   Попугай,  слишком  усталый,  чтобы  взлететь,  ухватился  когтями  за
штанину ее джинсов и вскарабкался по ней, а потом  по  рукаву  на  плечо
Бидж. У него не хватило  сил  даже  клюнуть  ее  или  запачкать  куртку;
попугай уцепился попрочнее когтями за ткань и спрятал голову под крыло.
   Кружка печально посмотрел на него:
   - Вот так оно  и  бывает:  однажды  является  какой-нибудь  бедолага,
просит дать ему работу, ты идешь ему навстречу. И что  ты  получаешь?  В
следующий раз, когда мне понадобится помощник, я найду его по объявлению
в газете.
   Ожоги на  животе  попугая  были  поверхностными  и  небольшими.  Бидж
подозревала, что урон нанесен скорее тщеславию  попугая,  да  и  тот,  к
сожалению, оказался незначительным.
   - Как ты  думаешь,  летать  ты  можешь?  Попугай  растопырил  крылья,
заморгал от боли, пролетел над  столом  и  снова  устроился  на  прежнем
месте.
   - И не думаешь ли ты, что впредь тебе следует держаться  подальше  от
птиц-огнепоклонников?
   Его  глаза  загорелись.   Попугай   яростно   захлопал   крыльями   и
проскрежетал:
   - О-о-о! Бидж сдалась:
   - Кружка прав. Хотя бы дождись, пока она  остынет.  -  Она  принялась
накладывать мазь на ожоги на животе птицы.
   За дверью затявкал Хорват. Бидж поставила баночку с мазью на  стол  и
вышла из коттеджа, чтобы успокоить волчонка.
   Тот смотрел на небо,  задрав  хвост,  оскалив  зубы  и  рыча.  С  юга
приближалась большая стая химер, впереди летел предводитель.
   На химерах сидели всадники.
   Бидж быстро повернулась к попугаю:
   - Мне нужна твоя помощь, и быстро. Расплачусь я с тобой потом.  Найди
Кружку или Брандала. Скажи вот что:  Моргана  с...  -  она  прищурилась,
пересчитывая химер, - с тридцатью воинами появилась у коттеджа Бидж.
   Бидж посадила попугая на окно.
   - Скажи об этом и Филдсу, если увидишь его. И еще: передай им,  чтобы
они забрали белую столешницу и использовали ее, если мне не  удастся.  -
Она хотела объяснить более подробно, но время  было  слишком  дорого.  -
Отправляйся. Отправляйся быстро.
   Попугай спрыгнул в траву за окном и шустро поковылял  прочь.  Минутой
позже Бидж увидела яркие перья, мелькнувшие в тридцати метрах  от  дома:
попугай полетел выполнять поручение.
   Бидж распахнула дверь:
   - Дафни! Ну-ка быстро наружу!
   Кошка-цветочница метнулась в кусты и быстро  замаскировалась.  Хорват
заскулил и, склонив голову набок, принялся высматривать ее там.
   Бидж швырнула в него комком грязи, ненавидя себя за это.
   - Убирайся! Пойди найди Гредию! - Хорват оскорбление посмотрел на нее
и убежал.
   Бидж снова метнулась в  дом  и  забросила  Книгу  Странных  Путей  на
стропило: никакого другого места, где  книгу  не  нашли  бы  сразу,  она
придумать не могла. Потом Бидж наполнила  шприц  раствором  Т-61,  снова
закрыла бутылочку и сунула то и другое в карман. Это было не ахти  какое
оружие - для человека  доза  уж,  во  всяком  случае,  не  оказалась  бы
смертельна, - но, может быть,  с  его  помощью  удастся  сблефовать;  ее
противники наверняка ничего подобного не ожидают.
   Бидж сжала в руке ловилку и спокойно вышла за дверь, смутно осознавая
всю абсурдность ситуации: она отправлялась  на  битву  в  белом  халате.
Спохватившись, она старательно счистила с халата приставшие к нему перья
попугая, потом повернула ключ в старинном железном замке -  она  никогда
раньше им не пользовалась - и забросила его  так  далеко  в  кусты,  как
только смогла.
   Предводитель летел впереди, и химера, на которой он летел, была Фран.
Бидж грустно покачала головой:
   - Ох, Фран... Ты привела их  сюда?  Химера  в  ответ  гордо  замахала
скорпионьим хвостом. Моргана, прилетевшая на второй химере, встала перед
Бидж, гордо выпрямившись. На этот раз она  была  вооружена  всего  двумя
кинжалами, но зато сжимала в руке сверкающий острый меч.  Изогнутый  рог
по-прежнему висел у нее на поясе.
   - Приятно снова  увидеться,  -  проговорила  она,  улыбаясь.  Поводья
химеры свободно свисали у нее с запястья; Моргана беспокойно терла  руку
об руку, словно моя их. - Насколько я знаю, у тебя есть  книга,  которая
мне нужна. - Она говорила мягко, почти в академическом тоне.
   - Это ошибка. Я знаю, в какой библиотеке она хранится; у меня ее нет.
   -  Библиотечная  книга  мне...  недоступна.  Поверь,  я  пыталась  ее
достать. - Моргана все еще улыбалась,  но  ее  руки  ни  на  секунду  не
оставались  в  покое.  -  Странно,  как   сотрудники   библиотек   чинят
препятствия читателям.
   -  Библиотекари  пытаются  предотвратить  воровство.  -  Голос   Бидж
прозвучал слишком громко. Губы Морганы скривились.
   -  О,  пожалуйста,  не  нужно  нервничать.   Я   ведь   просто   хочу
позаимствовать книгу.
   - У меня ее нет.
   С химеры позади Морганы соскользнула Фиона:
   - Неправда, есть. Бидж ощутила дурноту.
   - Ты сказала, что проверишь по книге вечером, а вечером ты  вернулась
к себе на Перекресток. - Фиона попыталась сыграть на дружеских чувствах:
- И ты же знаешь: она нужна мне для важного дела.
   - И ты знаешь: она явилась сюда, чтобы убить меня, - твердо  ответила
ей Бидж.
   - Это ошибка. Воины нужны Моргане только потому, что ей угрожают,  ее
изгнали, иначе ей не выжить...
   Фиона умолкла, в первый раз как следует присмотревшись к лицам мужчин
и женщин, окруживших их. Выражение их было куда более угрожающим, чем те
топоры и мечи, которыми они были вооружены.
   Моргана сделала шаг вперед, все еще сжимая поводья химеры:
   - Мы знаем, что книга у тебя.
   - Она вам не достанется, - только  и  ответила  Бидж.  Фиона  жалобно
спросила Моргану:
   - Ведь правда же, что воины нужны тебе только для охраны?
   Моргана не обратила на нее внимания.
   - Мы все равно найдем ее. Будет лучше, если ты сама отдашь книгу.
   Бидж лихорадочно думала, что бы еще такое  сказать,  чтобы  задержать
Моргану.
   - Книга не поможет тебе, если все дороги будут закрыты.
   Та улыбнулась:
   - Твой толстый рогатый приятель  будет  безутешен,  если  все  дороги
окажутся закрыты. Они ему нужны.
   - Нет. Он знает, что нужны они другим. Моргана пожала плечами:
   - Для моих целей это никакой разницы не составляет. - Фиона  смотрела
на Моргану, как будто с той свалилась маска.
   Внезапно потеряв терпение, Моргана щелкнула пальцами и позвала:
   - Феларис! - Высокая покрытая  шрамами  женщина  соскочила  с  химеры
(которая явно испытала большое облегчение) и встала рядом с ней. - Найди
книгу! - Феларис двинулась к двери дома.
   Огромная волчица вылетела из-за угла коттеджа, оскалив клыки. Феларис
заколебалась.
   - Я тебя знаю, - бросила Моргана со смехом. - Ты служила мне.
   Шерсть встала дыбом на загривке Гредии, она угрожающе зарычала.
   - Не стоило бы напоминать ей об этом, - пробормотала Бидж.
   Феларис шагнула вперед, заслонив Моргану. Та  нахмурилась  и  бросила
своим обычным холодным, гневным тоном:
   - Убей ее и принеси книгу. - Фиона  съежилась.  Гредия  встала  перед
Бидж, оттолкнув ее в сторону, как своего детеныша. Теперь все ее  острые
клыки были оскалены.
   - Нет! - крикнула Бидж. - Уходи и уведи Хорвата!
   Гредия послушалась ее не больше, чем слушался волчонок. Согнув  лапы.
она метнулась к Феларис и щелкнула зубами. Та взмахнула мечом,  стараясь
достать волчицу.
   Над кустами пронесся  порыв  ветра.  Бидж  застыла  на  месте,  потом
постаралась притвориться, будто ничего не заметила, гадая, узнала ли его
Моргана.
   Позади Гредии показался Хорват, яростно тявкая.
   Бидж бросилась к нему с криком:
   - Уходи! - Волчонок не обратил на нее внимания.  Моргана  бросила  на
него заинтересованный  взгляд,  потом  быстро  обернулась:  один  из  ее
солдат, сутулый одноглазый человек, прокричал что-то на неизвестном Бидж
языке и показал на небо.
   Из низких облаков  на  западе  вынырнули  Великие;  они  метнулись  к
"Кружкам", тут же снова взмыли вверх и развернулись в  сторону  коттеджа
Бидж.
   Моргана трижды  отрывисто  протрубила  в  рог.  Ее  солдаты  натянули
поводья, понукая химер и крича. Те поднялись в воздух.
   Трое Великих стали преследовать их. Четвертая птица начала снижаться,
ветер, поднятый ее крыльями, примял траву.
   Гредия,  бросив  единственный  взгляд  вверх,  рявкнула  на  Хорвата,
который с недовольным визгом все-таки последовал за ней в  кусты.  Бидж,
которая не умела бегать так  быстро,  осталась  на  месте,  ожидая,  что
сейчас мощные когти схватят ее.
   Птица пролетела над коттеджем и с удивительной грацией опустилась  на
землю на противоположной стороне ручья.
   Бидж заморгала, когда со спины птицы поднялся Эстебан Протера. Он был
одет в белый  полотняный  костюм  и  белые  перчатки  и  сжимал  в  руке
сверкающую рапиру с филигранной чашкой гарды.
   - Надеюсь, ты согласишься присоединиться ко мне,  -  обратился  он  к
Бидж так вежливо, как будто приглашал ее  на  танец.  -  Я  не  особенно
представляю себе, что делать дальше.
   Бидж подбежала к нему, держа в руке ловилку, потом кинулась к  своему
грузовику, открыла переднюю дверцу и схватила огнетушитель. Она передала
огнетушитель Протере, который сразу все понял, и с его помощью забралась
на птицу. Та все это время терпеливо ждала, следя своим холодным  глазом
за химерами,  которые  уворачивались  от  Великих  и,  в  свою  очередь,
нападали на них.
   - Как здесь оказались Великие? Протера, удерживая ее одной рукой  при
взлете, прокричал, перекрывая шум ветра:
   - С  ними  поговорил  Оуэн  и  просил  их  быть  наготове  на  случай
вторжения. Он был у них день или два назад.
   Бидж вспомнила о  присутствии  Брандала  около  гнездовий  птиц  рок.
Протера продолжал:
   - Он ведь не простой торговец, не так ли?
   - Он король. Его имя Брандал. - Они быстро взмыли  вверх  и  облетели
холм.
   - А Кружка - главнокомандующий. Замечательно.
   - Но как Великие догадались захватить тебя?
   - Они знали, что должны увидеться с Кружкой. Я в это время  обедал  в
гостинице. - Он ослепительно улыбнулся Бидж. - Мне повезло, правда?
   - Это еще как посмотреть. -  Птица,  на  которой  они  летели,  резко
развернулась, оказавшись среди химер; Бидж и Протера тесно  прижались  к
ее спине.
   Прямо перед ними одноглазый человек разворачивал свою химеру в боевую
позицию, стараясь  заставить  ее  выдохнуть  пламя.  Одна  из  птиц  рок
спикировала вниз и единственным движением клюва  рассекла  химеру  почти
пополам. Та с воплем спиралью пошла к земле; скорее всего она погибла от
потери крови раньше, чем упала. Ее  всадник,  размахивая  руками,  летел
вниз, как показалось Бидж, очень долго.
   Вокруг них в воздухе шла  битва:  Великие  атаковали  химер,  солдаты
Морганы отчаянно боролись  с  перепуганными  животными.  Птица  рок,  на
которой летели Бидж и Протера, вытянув вперед клюв, кинулась на  химеру,
в которой Бидж узнала Фран. - Может, мне  и  не  понадобится  рапира,  -
довольно сказал Протера, - если так будет продолжаться.
   Внезапно их путь пересекло что-то рыже-золотое. Птица рок  дернулась,
и Бидж и Протера отчаянно вцепились в огромные перья.
   - Оставь ее в покое! - прокричал печальный и гневный голос.
   Бидж хрипло вскрикнула. Грифон, выпустив  когти,  старался  заслонить
Фран от птицы.
   - Сэр, пожалуйста, не вмешивайся! - Протера не приказывал, а просил.
   С огромным усилием грифон продолжал держаться вровень с химерой.
   - Я этого не сделаю, - задыхаясь,  выдавал  он  из  себя.  -  Я  буду
сражаться с вами! - Грифон спикировал ближе  к  птице  рок,  так,  чтобы
остаться вне досягаемости ее когтей.
   Бидж выпрямилась, держась за Протеру, чтобы не потерять равновесия, и
огнетушитель в ее руках выбросил струю пены прямо в глаза грифону.
   Тот зажмурился и застонал от гнева и боли, начал  протирать  глаза  и
клюв лапой и оказался совсем рядом птицей рок, так что  Бидж  и  Протера
могли до него дотянуться.
   Протера пригнул Бидж, так что она упала на колени, рванулся вперед  и
взмахнул рапирой, перевернув ее острием вверх; удар  рукояти  по  голове
грифона был так силен, что оказался слышен даже сквозь вой ветра. Грифон
затрепыхался, потом камнем рухнул вниз.
   - Подхвати его! - закричала Бидж птице рок. Птица оглянулась,  но  не
изменила направления полета.  Грифон,  наполовину  оглушенный,  неуклюже
взмахнул крыльями, чтобы смягчить падение.  Бидж  зажмурилась,  услышав,
как тяжело он ударился о землю.
   Протера, все еще стоя, нагнулся, чтобы лучше видеть.
   - Я надеюсь, - сказал он серьезно, - что наш друг не...
   И исчез из глаз Бидж, соскользнув со спины птицы. Девушка  попыталась
его схватить, но не смогла; к тому же в этот момент когти  кинувшейся  в
атаку химеры чуть не задели ее.
   На этот раз птица рок  среагировала  мгновенно:  сложив  крылья,  она
ринулась вниз. Бидж вцепилась в перья и сквозь прищуренные веки увидела,
как могучие когти  сомкнулись  вокруг  Протеры.  Все  произошло  слишком
быстро, чтобы эта хватка могла оказаться осторожной  и  мягкой.  Протера
вскрикнул, его нога согнулась под неестественным углом. Как  только  они
приземлились птица рок разжала когти.
   В этот момент из-за облаков выглянуло солнце. Бидж спрыгнула со спины
птицы и кинулась к Протере. Тот упал как раз на  пострадавшую  ногу,  но
приподнялся и показа. на холм над ними.
   В окно коттеджа Бидж лезла Мелина: сорванный ставень  валялся  рядом.
Мелина  подпрыгнула,  ухватилась  за  подоконник,   неловко   взбрыкнула
копытами и оказалась внутри.
   Секундой позже дверь  открылась,  и  Мелина  выкатил,  столешницу,  в
которой ярко отразилось солнце. Белая поверхность засияла  ослепительным
светом, как прожектор Химеры возбужденно закричали  и  стали  пикировать
вниз, не обращая внимания на крики и пинки своих всадников,  забыв  даже
про Великих в небе.
   Бидж кинулась вверх по склону на помощь Мелине На бегу  она  услышала
четыре коротких сигнала рога Морганы, но даже не оглянулась. Добежав  до
Мелины она пропыхтела:
   - Давай сюда! - Потом обернулась к приближающейся беспорядочной  стае
химер и во весь голос позвала: - Фран!
   Одна из не имеющих всадника  химер  усиленно  заработала  крыльями  и
опередила остальных. Фран опустилась на землю и стала тыкаться мордой  в
столешницу; Бидж быстрым  движением  ловилки  перерезала  ее  поводья  и
оттащила столешницу прежде, чем огненное дыхание химеры  обратило  ее  в
обугленный  остов.  Потом  девушка  привязала  диск  к   химере   сзади,
уворачиваясь от ударов хвоста, сильно  шлепнула  Фран  плоской  стороной
ловилки и завопила:
   - Пошла отсюда! Лети! Кыш! Бедная  Фран,  испуганная  и  растерянная,
взвилась в небо. Привязанная к ней сзади столешница блеснула на  солнце.
Остальные химеры разразились  криками,  стряхнули  с  себя  всадников  и
поспешно устремились за Фран, которая в панике полетела еще быстрее.
   Моргана успела спрыгнуть со своей взбунтовавшейся  химеры,  когда  та
была невысоко над землей; Фиона, сидевшая у нее за спиной,  свалилась  в
кусты, как тряпичная кукла.  Моргана  тут  же  схватила  ее  за  руку  и
потащила за собой.
   Мелина кинулась к Бидж и стала отчаянно шлепать ее  по  голове  полой
куртки; только тут Бидж заметала, что ее волосы  загорелись  от  дыхания
Фран. Девушка наклонилась, и Мелине удалось затушить огонь.
   - Все в порядке. Мы выиграли, если Великим удастся поймать Моргану.
   Внезапный порыв ветра заставил их обеих согнуться.  На  склоне  холма
приземлялись птицы рок, они изгибали  шеи,  почти  складывая  их  вдвое,
чтобы заставить  слезть  людей,  которых  раньше  несли.  Одним  из  них
оказался Кружка; он, прихрамывая, подбежал к Бидж и Медине:
   - С вами все в порядке?
   - Что там. происходит? - Бидж показала на Моргану, которая,  трубя  в
рог, собирала своих солдат. - Если мы поторопимся, мы можем...
   Кружка устало покачал головой:
   - Нет, не можем. - Его следующие слова почти заглушил  ветер:  -  Они
улетают. Они не будут больше помогать нам - после того, как на них напал
генеральный инспектор.
   Великие  все  как  один  поднялись  в  воздух.  Общавшиеся  на  земле
пригнулись, заслоняя лица от  летящего  мусора  и  уши  от  рева  ветра.
Деревья и кусты раскачивались из стороны в сторону, и вдруг на долину  и
холмы легла неправдоподобная тишина: огромные темные  силуэты  повернули
на, юг, не удостаивая вниманием ни химер,  ни  сражающихся  противников.
Кружка отряхнулся от пыли.
   - Если Моргана посмотрит  в  нашу  сторону,  мы  пропали.  Я  займусь
доктором Протерой; вы двое осмотрите грифона.
   Бидж и Мелина подбежали к тому, что выглядело как  куча  переломанных
перьев. Грифон повернул к ним голову и глянул золотым  глазом  на  Бидж.
Его голова все еще была покрыта высыхающей пеной из огнетушителя.
   - Ты так и не научилась законам войны, верно? - сказал он спокойно. -
По всем правилам тебе следовало убить меня.
   - У меня не было такого желания. - Бидж опустилась  рядом  с  ним  на
колени. - Как ты себя чувствуешь?
   - Я ранен. Я опустошен. Я понес утрату. Еще немного, и я исчезну  как
вид. - Он вздохнул и неуклюже погладил Бидж по голове. - Чувствую я себя
вполне прилично.
   Бидж с опаской оглянулась, но Морганы нигде не было видно. Тут до  ее
слуха  донесся  жалобный  вой  химеры:  обернувшись,  она  увидела,  что
животное старается взлететь, но его удерживают поводья, зацепившиеся за.
дверь коттеджа, которую Медина оставила открытой.
   - О Боже! - Бидж быстро сказала Мелине: - Оставайся с грифоном,  -  и
кинулась вверх по склону холма, не зная как следует, что предпринять.
   Химера заметила ее,  только  когда  Бидж  оказалась  уже  рядом.  Она
завиляла хвостом и потянулась к девушке, отчаянно скуля, как будто прося
ее освободить. Бидж отскочила как раз  вовремя,  чтобы  не  попасть  под
выдохнутое химерой пламя.
   Из кустов вылетел пушистый комок и метнулся  между  Бидж  и  химерой.
Хорват, полный ярости и отваги, кинулся защищать девушку.
   Химера не глядя отмахнулась  лапой;  когти  вспороли  грудь  и  горло
волчонка, отбросив маленькое тельце в сторону.
   Бидж ударила незадачливую тварь ловилкой; химера с  визгом  выдохнула
огонь, опалив Бидж руки, но девушка не обратила на это  внимания.  Одним
ударом она перерезала поводья и изо всех сил хлестнула химеру  ловилкой.
Та с жалобным воплем взлетела.
   К Хорвату с воем  подбежала  Гредия.  Бидж  показалось,  что  волчица
просто растаяла: треск костей, выпадение клыков,  мучительное  изменение
формы черепа, - и мимо Бидж  проковыляла  и  упала  на  колени  рядом  с
волчонком плачущая женщина. Хорват бился на земле от боли.
   Неожиданно для Бидж сражение стало чем-то далеким и несущественным.
   Бидж наклонилась к Хорвату, но Гредия ее  опередила:  схватив  его  в
объятия, она пыталась зализывать  его  раны  окровавленным  человеческим
языком; по щекам женщины-вир потоком лились слезы.
   Гредия подняла маленькое тельце,  не  обращая  внимания  на  крики  и
огонь, зажженный химерами. Бидж с ужасом увидела, что шея волчонка почти
разорвана, ребра и одно легкое обнажены.  Она  опустилась  на  колени  и
протянула к нему руки, но отпрянула от оскаленных зубов Гредии, которая,
прижав Хорвата к себе, раскачивалась и выла.
   - Превращайся. - Голос Гредии, когда  она  обратись  к  Хорвату,  был
хриплым и ужасным. - Превращайся в человека. Немедленно. Иначе умрешь.
   - Превращайся, милый, - стала умолять его и Бидж. - Стань  человеком.
Пожалуйста, детка, прошу тебя, превращайся!
   Хорват начал менять форму - более быстро и легко,  чем  это  давалось
Гредии. Но боль была ужасной; волчонок сначала  выл,  потом  уже  только
скулил, вырываясь из рук Гредии и Бидж, которые пытались удержать его.
   Мех слинял. Клыки выпали, как и  когти:  на  их  месте  на  руках,  в
которые превратились лапы, выросли ногти Бидж, которой  уже  приходилось
наблюдать процесс превращения у взрослых вир, на этот раз не  испугалась
судорог и боли. Стиснув кулаки, она ждала, когда же все кончится...
   На какое-то мгновение на земле оказался израненный ребенок,  рыдающий
от невыносимой боли. Шея и груд его были так же страшно изранены, как  и
раньше, легкое казалось, вот-вот отделится от тела.
   Петом качалось обратное превращение - такое же быстрое, как и первое.
Став еще меньше и  слабее  из-за  потер  массы,  на  траве  снова  лежал
волчонок. Боль заставлял его кататься по земле, но Бидж схватила его  на
руки - Теперь ты знаешь, - хрипло прошептала Гредия.  -  Поможет  только
смерть.
   - Мы все еще нужны ему, правда? - Бидж  вытащила  из  кармана  шприц,
каким-то чудом не разбившийся.
   Она знала, что нужно делать, - как будто дома, Виргинии, она усыпляла
чью-то любимую собаку. Посреди поля битвы,  без  помощи  лаборанта,  она
действовала как  автомат:  обхватила  волчонка  левой  рукой,  выпрямила
переднюю лапу Хорвата (он упал на другой бок,  и  лапа  не  пострадала),
нашла вену и прижала ее пальцем, потом  проверила,  достаточно  ли  вена
набухла.
   Прижавшись лицом к мордочке волчонка, ока шепнул ему в ухо:
   - Ты ведь знаешь, что больно  больше  не  будет?  Ты  потерпишь,  мой
хороший? - и автоматически, потому что эту  фразу  ветеринар  произносит
так часто, добавила: - Ты ведь хороший мальчик?
   Хорват напрягся и лизнул ее в щеку окровавленным языком. Да,  он  был
хороший мальчик.
   Иногда попасть в вену бывает трудно, как будто организм до последнего
мгновения противится неизбежному. Даже  хорошо  видные  вены  спадаются;
даже турникет помогает не всегда.  Бидж  в  душе  молилась,  чтобы  укол
удался легко.
   Игла вошла в вену. Бидж  плавно  нажала  на  поршень  шприца.  Хорват
только один раз вздрогнул и затих.
   Когда все было кончено, Гредия вырвала его у Бидж, прижала к  себе  и
завыла; волчонок у нее в объятиях с  жестокой  легкостью  превращался  в
мертвого ребенка. Бидж ощутила ужасную пустоту.
   - Они умирают такими молодыми, не правда ли? - раздался рядом жесткий
голос, полный возбуждения и ярости победоносной битвы. - Не  стоило  так
стараться. Из них  покладистых  любимчиков  не  получается.  Я  знаю:  я
пробовала.
   Бидж не колеблясь метнула ловилку в грудь Морганы. Та упала,  но  тут
же поднялась, кусая губы до крови, и вырвала  ловилку  из  раны.  Усилие
заставило ее волосы взметнуться так,  будто  она  коснулась  обнаженного
провода. Моргана взглянула на открытую рану в груди и повторила:
   - Не стоило так стараться.
   Гредия укачивала мертвого сына и напевала ему, она  даже  не  подняла
глаз на Моргану. Но когда  она  обняла  Хорвата  крепче,  тельце  малыша
повернулось, и ужасные раны оказались видны.
   Глаза Морганы расширились, ноздри раздулись, и  она  протянула  руку,
чтобы омыть ее в крови.
   Бидж, безоружная, оттолкнула  ее.  Моргана  изумленно  посмотрела  на
девушку.
   Бидж взглянула ей в глаза без гнева и ровным голосом сказала:
   - Я тебя убью. Я изобретательна и терпелива, и я тебя убью.
   Улыбка сбежала с лица Морганы.
   К ней подошла Феларис. Лицо женщины было покрыто шрамами: от кинжала,
меча, топора. Нос был сломан, уши деформированы. Только улыбка  на  этом
лице была человеческой, но это была очень жестокая улыбка.
   Не оборачиваясь, Моргана спросила:
   - Феларис?
   Покрытая шрамами женщина буркнула:
   - Нашла. - Она протянула Моргане принадлежавшую Бидж  Книгу  Странных
Путей.
   Бидж схватила упавшую в  траву  окровавленную  ловилку  и  метнула  в
Феларис. Ловилка ударила ее  по  руке;  выругавшись,  Феларис  отдернула
руку, книга выскользнула  из  ее  пальцев,  перевернулась  в  воздухе  и
полетела в Моргану.
   Та издала вопль и заслонилась ладонью. Книга ударилась об ее  руку  и
упала на землю.
   Феларис подняла ее и стала  с  интересом  разглядывать,  держа  вверх
ногами: читать она явно не умела.
   На  обложке  Книги  Странных  Путей  остался  почерневший   дымящийся
отпечаток ладони. Моргана схватилась другой рукой за обожженную руку, по
ее лицу текли слезы боли и ярости.
   - Неси ее ты, - рявкнула она на Феларис. - Я протрубила отступление.
   Феларис заколебалась,  бросив  взгляд  на  безоружную  Бидж.  Моргана
заметила это.
   - Оставь. Книга у нас, и лучше отступить, пока мы не лишились ее.
   Феларис сделала рывок и сбила Бидж с ног, с презрением  взглянула  на
беззащитную девушку, но убивать ее не стала. Моргана снова протрубила  в
рог, и ее уцелевшие воины разбежались, сразу же исчезнув в высокой траве
на берегу. По-видимому, у них  заранее  было  назначено  место  встречи,
откуда они теперь так же легко могли вернуться в свой лагерь, как попали
на Перекресток благодаря химерам.
   Прошло немало времени, прежде чем  Гредия  позволила  Бидж  коснуться
Хорвата. Они плакали над ним вместе, а потом Бидж  осталась  одна  среди
раненых и умирающих. Она не заметила,  как  к  ней  подошел  Кружка.  Он
протянул ей руку и спросил:
   - Все в порядке?
   - "В порядке" - не совсем точное слово, - ответила  Бидж  с  горечью.
Хорват был мертв. Великие покинули их. И у  Морганы  была  теперь  Книга
Странных Путей.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 20

   Когда совпадения случаются, их часто замечают, если  они  приятны,  и
замечают обязательно, если они смущают. Ровно через четыре месяца  после
предыдущей встречи Стаей Роби налетела на Бидж у  Кроджера  в  Кендрике,
Виргиния, и снова Бидж была погружена в свои мысли.
   - Опять вы невнимательны на занятиях, миз Воган! - пропела Стаей; она
принадлежала к людям, которые считают, что чем чаще  шутка  повторяется,
тем она смешнее. - Эй, девушка! - еще раз окликнула она Бидж,  и  только
тогда та обернулась. - Господи!
   -  Стаей...  -  рассеянно  пробормотала  Бидж.  -  Как  приятно  тебя
встретить...
   - Что, черт возьми, с тобой случилось? Ты выглядишь ужасно!
   - Я немного устала, вот и все. - Бидж оперлась на тележку, и та  чуть
не покатилась под ее весом.
   - Ну так нужно отдохнуть! Ты же на ногах не держишься.
   - Этой зимой оказалось очень много  работы.  Стаей  бросила  на  Бидж
удивленный взгляд:  работа  ветеринара,  как  и  фермера,  обычно  носит
сезонный характер.
   - Ну, так или  иначе,  поздравляю  тебя  с  Новым  годом,  хоть  и  с
опозданием. Я специально остановилась,  чтобы  поздороваться  со  всеми,
кого увижу  в  колледже.  Да,  ты  знаешь,  что  Лори  Клейнман  ушла  в
длительный отпуск?
   - Да. Кажется, по уходу за заболевшим родственником. - Бидж  взяла  с
полки две пачки сигарет с ментолом. Стаей скорчила гримасу:
   - Уж не начала ли ты курить?
   - Нет. Это для друга...
   - А-а. - Стаей собралась с мыслями. - Так вот, возвращаясь к делам  в
колледже. Ты знаешь, что там сделали учебный фильм:  как  ты  оперируешь
козла? Извлекаешь у него из желудка колготки?
   Конфетка настоял на том, чтобы эта пленка демонстрировалась студентам
"как образец того, что  способен  делать  выпускник".  Зная  те  высокие
требования,  которые  Конфетка  предъявлял  к  другим   хирургам,   Бидж
чувствовала себя польщенной, хотя и понимала, что это к тому же является
завуалированным извинением с его стороны за вмешательство  в  ее  личные
дела: eiaiii Конфетка  посоветовал  Стефану  в  качестве  темы  реферата
выбрать хорею Хантингтона.
   - Конечно, я об этом знаю, - мягко ответила Бидж:. - Меня же снимали.
   - Да, конечно. Я немножко посмотрела фильм... -  Стаей  заколебалась,
потом с энтузиазмом, необычным для нее, воскликнула: - Ну и  здорово  ты
все делала! Я хочу сказать, ни одного лишнего  движения,  каждый  разрез
абсолютно точный, шов ровный, как на машинке. -  Однако  Стаей  осталась
верна себе, добавив: - И  когда  это,  черт  возьми,  ты  научилась  так
классно резать и шить? Я имею в виду - ты  же  ведь  всегда  была  такой
неуклюжей!
   Бидж без всякой обиды устало посмотрела на нее:
   - Хочешь узнать, как преуспеть в хирургии? Просто побольше  оперируй.
Каждый день.
   - Я делаю все, что  могу,  -  пробормотала  Стаей.  Бидж  положила  в
тележку десять бутылочек витаминов. - А я делаю все, что приходится.
   - Ты правильно поступаешь, что покупаешь витамины. Только зачем  тебе
столько?
   - О, это для пациентов. И для друзей - я обещала им, что раз уж еду в
город, то куплю.
   - Ну, ты, наверное, очень уж многое на себя нагружаешь,  дорогуша.  -
Стаей неуверенно переступила с ноги на ногу. - А как вообще жизнь?  Твой
роман продолжается?
   - Я не говорила, что у меня роман.
   -  Тут  и  не  нужно  было  ничего  говорить.  -  Стаей   залихватски
подмигнула: - Так как все-таки у тебя с тем парнем?
   - Все хорошо, - немного оживившись, ответила Бидж, - только нам редко
удается видеться.
   - Расскажи-ка подробнее! - На пальце Стаей снова красовалось  кольцо.
- Может, тебе найти работу поближе к нему?
   Бидж криво улыбнулась:
   - Может  быть,  и  придется,  хотя  это  тоже  сопряжено  со  многими
проблемами.
   - М-м... - Стаей начала погладывать на часы. - Мне, знаешь, пора - мы
с Кеном встречаемся... Пока, дорогуша. Больше заботься о себе.
   - Постараюсь.
   - Не забывай, здоровье - твое главное богатство.
   - Это обязательно надо помнить. На стоянке Бидж ждал Стефан; он помог
ей погрузить покупки в грузовик.
   - Нам пора, - быстро сказал он Бидж.
   - Ты получил в аптеке колледжа все, что я включила в список?
   - Любовь моя, разве незаметно? -  Стефан  показал  на  ящики  кузова,
заполненные  бинтами,  шинами,   хирургическими   иглами   и   кетгутом,
антибиотиками,   стерильными   салфетками,   скальпелями   и    огромным
количеством бутылок с.Т-61 - препаратом, используемым для  усыпления.  -
Ты по пути не забросишь меня в общежитие?
   Бидж покачала головой:
   - Сначала я должна заехать в "Джиро" - Мелина просила передать от нее
привет.
   - Не думаю, что это удачная  мысль,  Бидж,  -  поколебавшись,  сказал
Стефан.
   Бидж бросила на него пристальный взгляд:
   - Что-то  не  в  порядке?  -  Когда  Стефан  промолчал,  она  ощутила
внезапный озноб. - Поехали.

***

   На двери ресторана оказалась табличка  "Закрыто".  Бидж  постучала  в
стекло, увидев в глубине Хриса. Тот сначала не глядя  отмахнулся,  потом
все-таки подошел к двери и открыл, бросая вокруг встревоженные взгляды.
   - Я пытался, - сказал он. - Перепробовал все. Они не хотят уходить.
   Бидж и Стефан прошли следом за ним к  столику.  Хрис  накрыл  его  на
восьмерых, положив  у  каждого  прибора  по  пакету  чипсов,  лопаточке,
карандашу и сырой сосиске.
   - Где они, Хрис? - тихо спросила Бидж. После месяцев, проведенных  на
Перекрестке, она почти надеялась,  что  тут  дело  в  маленьких  смуглых
человечках.
   Хрис бросил на нее безразличный взгляд, помахал рукой, побрел обратно
за стойку и принялся класть на гриль начинку для гамбургеров. Гриль  был
выключен, и рубильник прикреплен к скобе в стене большим замком.
   В это время у задней двери раздался шум, и в  нее  вошел  Стан,  неся
коробки с овощами, нагроможденные так высоко, что он из-за них ничего не
видел перед собой.
   - Папа, я привез припасы! - Он говорил веселым  напевным  тоном,  как
разговаривают родители, желая успокоить капризного ребенка.
   Бидж и Стефан взяли у него по коробке и поставили их на стойку.  Стан
бросил на них удивленный,  но  вовсе  не  радостный  взгляд  и  поспешно
бросился к грилю:
   - Не надо, папа. Больше гамбургеров не нужно.  Пусть  они  побудут  в
холодильнике, пока их кто-нибудь не закажет, ладно?
   Хрис показал на угловой столик. Стан бросил в ту  сторону  мимолетный
взгляд:
   - Не беспокойся, я все сделаю. - Хрис кинулся к столу, сгреб пакеты с
чипсами одной рукой, сосиски, лопаточки и карандаши  -  другой  и  гордо
сообщил:
   - Видишь? Они закончили.
   Стан беспомощно пожал плечами, глядя на Бидж и Стефана:
   - Я боюсь оставлять его одного хоть на минуту.
   - И давно это у него началось?
   - Так, как сейчас, - всего несколько дней. А ухудшение началось почти
сразу, как он вернулся. Все происходит гораздо  быстрее,  чем  в  первый
раз. - Стан схватил тряпку и зашел за стойку; Бидж и Стефан увидели  там
лужи пролитой содовой, приправ, растительного масла.  -  Биидж,  так  не
может продолжаться до бесконечности. Мне не справиться с этим долго.
   Бидж и Стефан смотрели на него, не зная, что  сказать.  Наконец  Бидж
пробормотала:
   - Пожалуй, нам пора. - Она чмокнула Стана в щеку,  потом  перегнулась
через стойку и поцеловала Хриса, который, казалось, этого не заметил.
   Стан со вздохом заменил вывеску на двери на "Открыто".
   Когда они вышли, Стефан обнял Бидж за плечи:
   - Я не хотел, чтобы ты видела.
   - Я должна была знать. Ты сообщил об этом доктору Протере?
   - Я ему сказал. - Стефан, ходивший обычно так, словно танцует, сейчас
почти  волочил  ноги.  -  Он  говорит,  то  это  было  предсказуемо.  Он
говорит... - Стефан сосредоточенно  нахмурил  брови,  -  что  изменения,
произведенные в  организме  полем,  происходят  быстро,  поскольку  поле
окружающей среды охватывает человека целиком. Но обратные изменения  при
возврате к  прежнему  местожительству  будут  еще  быстрее,  потому  что
организм восстанавливает в себе свое исходное поле.
   Бидж кивнула и очень спокойно спросила:
   - Он говорил, что будет происходить после возращения?
   - Он может только предполагать. Он говорит, что те процессы,  которые
шли до изменения поля, заметно  ускорятся.  -  Стефан  открыл  для  Бидж
дверцу грузовика.
   Бидж, садясь в кабину, споткнулась - может быть, поэму, что устала...
Стефан продолжал:
   - Ты знаешь, что,  по  последним  данным,  болезнь  Альцгеймера  тоже
частично имеет наследственный характер? Как  та  болезнь,  о  которой  я
писал реферат?
   - Как хорея Хантингтона. Да, я знаю.  -  Бидж  очень  осторожно  вела
машину, пока они не доехали до общежития.
   Стефан соскользнул с сиденья, обогнул грузовик и подошел к окну с  ее
стороны. Бидж опустила стекло. Фавн поцеловал ее  долгим  поцелуем,  она
ответила ему тем же.
   - Как бы я хотел, чтобы ты могла тут со мной остаться Хорошо было бы,
если бы ты перебралась в Виргинию и все то время, пока я учусь,  и  была
со мной всегда.
   Он спрыгнул с подножки и  танцующей  походкой  поднялся  по  ступеням
общежития. Бидж, глядя ему вслед, вслух произнесла:
   - Что ж, не всегда удается получить то, что хочешь.
   Она вытащила фотокопию карты, сделанную в университетской  библиотеке
с Книги Странных Путей, и в одиночестве  вернулась  на  Перекресток.  На
деревьях начинал набухать почки; весна скоро придет в Виргинию,  а  чуть
позже и в северные районы Перекрестка.
   К тому времени Перекресток опустеет,  почти  все  виды  покинут  его,
некому будет нуждаться в услугах ветеринара.
   Когда Моргана нападет  на  Перекресток,  даже  Бидж  придется  оттуда
уехать.
   И в тот же момент, когда она простится с ним навсегда ее  смертельная
болезнь - хорея Хантингтона - вернется Если Бидж поселится в Виргинии  -
да и в любой другой части ее мира -  она  быстро  станет  беспомощна,  и
умственно, и физически, и умрет.

Глава 21

   Бидж  еле  хватило  времени  на  то,  чтобы   выгрузить   привезенные
медикаменты в коттедже: Филдс просил  ее  посетить  гостиницу  в  первое
полнолуние после зимнего солнцестояния. Она  была  рада  пойти,  хотя  и
чувствовала себя очень  усталой:  уже  несколько  недель  она  не  имела
времени даже на то, чтобы спокойно пообедать в ''Кружках".
   Трактирщик встретил ее в дверях со стаканов горячего сидра.
   - Давненько мы не виделись. Позволь мне взять у тебя парку.
   Бидж потопала, чтобы стряхнуть снег с ног, и тут же угодила в объятия
Мелины. Бидж крепко прижала к себе  девушку:  Мелина  и  вообще-то  была
чувствительна, а за время, когда она присматривала за  Хорватом,  успела
так привязаться к нему, что теперь тяжело переживала смерть волчонка.
   Бидж с удивлением оглядела зал гостиницы -  он  был  почти  пуст.  За
столом у огня сидели Филдс и Брандал, рядом с ними расположился Протера,
нога которого все еще была в гипсе. Тут же на полу лежал грифом, и перед
ним исходила паром кружка горячего сидра. Несмотря на множество  повязок
и шин, он все-таки умудрялся выглядеть  величественно.  Последнее  время
грифон нечасто посещал "Кружки".
   Б'ку, нарезая баранину для жаркого,  бросал  на  собравшихся  мрачные
взгляды и в разговор не вмешивался.  Мелина  быстро  проискала  копытами
через зал и начала весело болтать с ним.
   Протера без всякого затруднения встал, когда Бидж подошла к мужчинам.
   - С Новым годом, доктор! - Он чокнулся с ней.
   - Желаю тебе много счастливых  возвращений  на  Перекресток,  -  сухо
произнес грифон. - У тебя есть поручение от Лори, не так ли? Я вскоре ее
увижу и могу передать то, что ты привезла.
   Бидж вытащила из рюкзака две пачки ментоловых сигарет:
   - Надеюсь, ты не возражаешь? Грифон пожал плечами:
   - Мы миримся с дурными привычками друг друга.  Она  курит,  я  терзаю
нарушителей закона. Правда, я стараюсь это прекратить.
   - Хотел бы я, чтобы ты  этого  не  делал,  -  откровенно  сказал  ему
Кружка. - Сколько нужно тебе повторять, что отсутствие угрозы  наказания
со стороны  генерального  инспектора  приводит  только  к  возникновению
хаоса. - Он кивнул в сторону Бидж. - Спроси нашего засыпающего  на  ходу
хирурга.
   - Вы, надеюсь, понимаете, что  не  все  из  сказанного  мне  ясно,  -
вежливо заметил Протера. Брандал улыбнулся:
   - Не беспокойся. Ничто важное не пройдет мимо твоего внимания.  -  Он
сложил руки на столе. - Как  было  сказано,  нас  ожидает  возникновение
хаоса. Мы постепенно привыкаем к мысли, что войну мы проиграли, хотя она
еще не началась, и занимаемся тем, чтобы спасти как можно больше жизней.
   Протера  почесал  в  затылке  и  даже  каким-то  образом  сделал  это
элегантно.
   - Каким образом?
   - Переселяя виды с Перекрестка в другие миры, - проговорила Бидж.
   Протера вытаращил на нее глаза, Брандал выглядел изумленным, а Кружка
широко улыбнулся:
   - До чего  же  сообразительна!  Мы  только  один  раз,  занимаясь  со
Стефаном,  говорили  о  такой  возможности,  и  этого   Бидж   оказалось
достаточно!
   Бидж покраснела:
   - Еще я видела, как Филдс прокладывал дорогу для солнечных  танцоров.
- Я тоже видел, - ответил Протера, улыбнувшись ей. - Но я не  подумал  о
том, какие возможности это открывает.
   - Я понимаю, почему ты  хочешь  взять  с  собой  доктора  Протеру,  -
обратилась Бидж к Филдсу. Ей ужасно не хотелось, чтобы на ее плечи легла
еще одна обязанность. - Он изучает, как соприкасаются миры, и  он  будет
только рад принять участие. - Протера энергично закивал. - Но  что  могу
сделать я? Почему ты хочешь, чтобы и я с вами пошла?
   Брандал принялся отсчитывать на пальцах:
   - Во-первых, потому, что ты лучше нас всех знаешь  нужды  животных  и
можешь решить, выживет ли вид там, куда его  предполагается  переселить.
Во-вторых, нам может угрожать опасность, и помощь медика была  бы  очень
нужна. В-третьих, наконец, потому, что это делать  нам  предстоит  много
раз, и нужно, чтобы было как можно  больше  умеющих  отправлять  виды  в
другие миры.
   - Тогда мне лучше вернуться домой и свернуть свои  дела,  чтобы  быть
готовой к тому моменту, когда вы отправитесь.
   -  Не  стоит,  -  ответил  Кружка.  -  Переночуй  лучше   здесь.   Мы
отправляемся утром.
   - Так быстро? - Бидж и так последнее время перерабатывала; теперь  на
нее не только возлагали новое дело, но еще и торопили.
   - Мы начали два дам назад,  -  сказал  Брандал.  -  Завтра  утром  мы
покидаем Перекресток. - Его тон стал мягче. - У тебя дома без  тебя  все
будет в порядке, Бидж? Мне очень жаль, что  мы  не  смогли  предупредить
тебя заранее. Я знаю, у тебя живет кошка-цветочница...
   - С Дафни все будет  в  порядке.  -  Бидж  еще  раньше  устроила  для
животного гнездо, где кошка-цветочница смогла бы выводить весной  котят.
- Мелина, если со мной что-нибудь случится...
   - С тобой ничего не случится, но я присмотрю  за  ней,  если  ты  так
хочешь.
   - Большое тебе спасибо.  -  С  вымученным  безразличием  Бидж  задала
вопрос, который беспокоил ее с самого начала: - Кто будет первым?
   - Солнечные танцоры, - ответил Филдс. Бидж кивнула:
   - Конечно. Ты ведь планировал показать им новый мир и раньше -  чтобы
исправить то, что сделала Фиона.
   - И с ними будет легче всего, - добавил Брандал. - Они  кочевники,  и
путь в другой мир нужен им в любом случае.
   - К тому же, - сказал Протера,  -  как  мигрирующий  вид,  они  имеют
лучший шанс найти дорогу  обратно,  если  новое  местожительство  им  не
подойдет.
   Все отвели глаза. Грифон сказал мягко:
   - Профессор, боюсь, вы смотрите на вещи слишком оптимистично. Если мы
оставим открытым Странный Путь из какого-то мира, то Моргана сможет тоже
пройти в этот мир.
   Протера не сразу нашелся что сказать. Он отвернулся и некоторое время
смотрел в темный угол, прежде чем нетвердым голосом произнес:
   - Значит, нам придется отсечь целые миры, да?
   - Нет, сэр, - поправил его Филдс; на его лице отражалась  тревога.  -
Не "нам". Это сделаю я.
   Общий  разговор  прекратился,  все  разбрелись   по   разным   углам,
устраиваясь на ночь. Бидж спала на полу, но ее пуховая перина была такой
мягкой, что она почти не почувствовала досок под собой. Перину из  своей
комнаты наверху принес для нее Кружка, заметив при этом:
   - Это поможет тебе хорошенько выспаться.  Отдых  тебе  необходим:  ты
выглядишь ужасно.
   - Спасибо, - без сарказма поблагодарила  Бидж  трактирщика.  Выглядит
она действительно ужасно, чего уж там.
   Засыпая, она смотрела в огонь; перед тем, как ее  глаза  окончательно
закрылись, она смутно осознала, что огонь отвечает ей  взглядом:  сквозь
трубу в очаг влетела птица-огнепоклонник. Усевшись на пылающей головне и
наливаясь постепенно золотым светом, та серьезно посмотрела на Бидж.
   - Не беспокойся, - пробормотала сквозь сон девушка, - мы  позаботимся
о тебе. - Больше держать глаза открытыми было уже не в ее силах.

***

   Утром Бидж разбудил стук  копыт.  Она  осторожно  выглянула  в  окно,
выходящее на юг: по склону холма взбирались Руди и  Бемби,  оставляя  за
собой в воздухе шлейфы тонкого как пудра снега.
   - Проснулась, доктор? - Кружка укладывал припасы - хлеб, мясо, сыр  -
в дорогу. Похоже, он  был  на  ногах  уже  давно.  Остальные,  полностью
одетые, завтракали.
   Бидж вскочила и стала поспешно  натягивать  джинсы  и  свитер.  Когда
входная дверь отворилась, она была уже готова. Было слышно, как  попугай
издал противное кудахтанье и просвистел что-то  на  языке  людей-оленей.
Бемби смущенно хихикнула, а Руди прикрикнул на птицу. Руди вбежал в  зал
и тепло обнял Бидж:
   - Привет, подружка!
   Бидж так же крепко обняла их обоих.
   - Что вы здесь делаете? - Оба человека-оленя были в шерстяных куртках
и брюках защитного цвета, похожих, подумала Бидж, на камуфляж. В  зимнем
лесу они были бы невидимы.
   Руди развел руками:
   - Я окончил университет. Получил  все  рекомендации  и  потом  просто
тянул время. Мне очень нравится Сан-Франциско: ну и город!
   - А тебе нравится Сан-Франциско? - спросила Бидж Бемби.
   Бемби, прижавшись к Руди, виновато рассмеялась  и  покачала  головой.
Руди поцеловал свою молодую жену.
   - Толкучка действует ей на нервы, Бидж. Она хоть и  животное,  но  не
стадное.
   - Я ничего не имею против родственников, - запротестовала Бемби. -  А
вот чужие... - Она передернула плечами.
   Руди повернулся к Бидж:
   - И нам пора заводить собственный дом. У нас будет малыш, можешь ты в
это поверить?
   - Все это хорошо обсуждать и по дороге, - вмешался Кружка. Он был уже
в куртке и протягивал Бидж ее парку. - Можете поверить.
   Грифон, раны которого еще не давали ему  возможности  путешествовать,
остался в гостинице с Мелиной и  Б'ку.  Остальные  направились  к  мосту
через  Летьен.  Филдс  нес  шест  с  прикрепленным  на  конце  маленьким
зеркальцем; на нос  он  нацепил  дешевые  пластмассовые  темные  очки  и
выглядел в результате, особенно для сатира, довольно нелепо.
   Эстебан Протера тоже был в темных очках, но у него они выглядели так,
что могли посрамить любое произведение  законодателей  мужской  моды.  В
руках у него тоже был шест с зеркальцем; к тому же Протера  опирался  на
трость с привязанными к ней ножнами рапиры.
   Протера заметил, что Бидж смотрит на его оружие.
   - Толедская  сталь,  -  сказал  он  гордо.  -  Копия  дуэльной  шпаги
какого-то аристократа семнадцатого века. Слышали бы вы, с каким  свистом
она рассекает воздух!
   - Лучше пусть не услышит, - пророкотал Филдс.
   - Я уже знакома с достоинствами этой  рапиры,  -  напомнила  Бидж.  -
Просто в тот день мне было не до того, чтобы любоваться оружием.
   - Мне не  удалось  уговорить  его,  -  печально  сообщил  Брандал,  -
обменять его рапиру на Гларундел, Бесполезный Меч.
   - Как я понимаю, зеркальца из твоих торговых запасов, - сказала Бидж.
   - И одни темные очки тоже. - Бидж не  было  нужды  спрашивать,  какие
именно.
   Она, прищурившись, посмотрела на видневшийся впереди мост и пожалела,
что тоже не позаботилась о темных очках. Разглядеть, что  за  масса  тел
затопила  мост,  ей  не  удалось:  это  выглядело  просто   как   темный
шевелящийся ковер.
   - Кто-то переходит через реку, - пробормотала Бидж.
   - И кто-то, и что-то. - Филдс засмеялся, поднял  руку  и  крикнул:  -
Эхой!
   Все головы повернулись на крик; половину из них украшали рога. Шедший
впереди старик приветственно поднял украшенный резной веткой с  листьями
посох.
   - Пожалуй, пора сказать родичам, - ухмыльнулся Руди и ткнул Филдса  в
бок. - У нас будет маленький, можешь ты себе такое представить?
   - Ну? - Филдс  игриво  подмигнул  Бемби.  -  И  как  же  такое  могло
случиться?
   Руди смутился, а Бемби рассмеялась. Филдс рассмеялся тоже, и его смех
эхом разнесся по заснеженным холмам.

***

   Сууно, старый человек-олень, который был  распорядителем  на  свадьбе
Руди и Бемби, на своем мелодичном языке отдал команду остальным. У  всех
людей-оленей в руках были палки, и они подгоняли, махая руками, медленно
двигающихся и постоянно  пытающихся  повернуть  назад,  к  более  теплым
местам, солнечных танцоров. - Это моя ошибка, - признал Филдс, глядя  на
них. - Я не подумал о том, что переселять их придется в холодную погоду.
   - Твои соплеменники прекрасно справляются, - сказал Протера Бемби.  -
Он развернул свое зеркальце к солнцу. - Теперь им станет легче.
   Они оба с Филдсом меняли угол наклона зеркал, пока Сууно  не  помахал
им и не крикнул:
   - Все в порядке!
   Солнечные  танцоры  все  как  один  повернулись  в  сторону   сияющих
поверхностей, и их движение ускорилось: подвижные  растения  устремились
вверх по холму к свету.
   Подъем на северные горы оказался достаточно  быстрым;  помимо  лучей,
отбрасываемых зеркальцами на шестах, солнечных танцоров манили  отблески
снежных вершин за границей леса. В одном месте, где солнце особенно ярко
отразилось от гладкого  льда  на  вершине  утеса,  людям  пришлось  даже
бежать, чтобы угнаться за растениями.
   Кружка и Бидж на всякий случай шли по обе стороны от Протеры,  но  он
передвигался легко, не теряя равновесия, несмотря на свой гипс.
   - Если вы посмотрите на эту мою ногу, - доверительно сообщил он Бидж,
- то обнаружите, что поверх гипса я натянул  башмак  для  гольфа.  Ну  и
следы же я, должно быть, оставляю!
   - В этом гораздо больше здравого смысла, чем в обуви на  каблуках,  -
рассудительно ответила Бидж.
   - Безусловно, - ответил Протера, явно получая удовольствие  от  того,
что обсуждение деталей туалета смутило Кружку, - Но настоящий  стиль  не
должен соответствовать здравому смыслу, его цель - создание  настроения.
Например, лакированные туфли - выбор, обычно диктуемый здравым  смыслом,
но с некоторыми вечерними платьями...
   - Пожалуй, нам лучше идти здесь побыстрее,  -  заявил  Кружка  и  так
ускорил шаги, что Протере стало не до разговоров, и он только  подмигнул
Бидж. После того, как она дважды чуть не упала, поскользнувшись в снегу,
Бидж  тоже  решила  оставить  посторонние  мысли  и  сосредоточиться  на
подъеме.
   Был уже почти полдень, когда они, запыхавшись, вышли на перевал. Бидж
еще никогда не приходилось так много ходить по снегу; она  порадовалась,
что обратно им предстоит идти под гору, и подумала, что  им  пригодились
бы санки.
   Филдс, выдыхая густое облако  пара,  чертил  на  снегу  своим  шестом
линию, по которой остальные должны были идти. Иногда он останавливался и
начинал,  нахмурившись,  ходить  кругами,  как  покупатель  в  магазине,
забывший, зачем  он  сюда  пришел,  тщательно  прощупывая,  где  следует
свернуть.
   - Тебе не удается найти дорогу? - спросил Протера;
   Бидж отдала должное его выдержке - в  голосе  профессора  не  было  и
следа волнения от мысли, что они могли заблудиться между мирами.
   Филдс жизнерадостно улыбнулся (его улыбка  напомнила  Бидж  выражение
лиц родителей на выпускном балу) и ответил:
   - Трудность заключается только в том, чтобы не  пропустить  последний
поворот.
   Все двинулись за ним по прочерченной им линии. Теперь гнать солнечных
танцоров было труднее: хотя глубокий снег делал их  более  неуклюжими  и
послушными, отражения солнечных лучей  от  обступивших  со  всех  сторон
вершин сбивали растения с толку. Солнце, стоящее в зените,  не  задавало
им никакого направления.
   По мере продвижения снег уступил место  проталинам,  потом  камням  и
голой земле и наконец зеленой травке. Филдс  остановился  и  отступил  в
сторону. Бидж взглянула вперед;  перед  ней  проведенная  сатиром  черта
сливалась со следом его палки, оставшимся от прошлого  раза,  наполовину
скрытым колеблемой ветром  травой.  Холмы  полого  спускались  к  берегу
озера.
   - Дальше мы погоним их сами, братишка. - Руди взял из рук Филдса шест
с зеркальцем. Бемби ласково отобрала у Протеры его шест.
   Солнечные танцоры растерянно толклись на месте под лучами полуденного
солнца. Люди-олени двинулись было вперед, но остановились,  когда  Сууно
преградил им. дорогу.
   Старик преклонил колени перед Филдсом, поклонился  Брандалу  и  пожал
руку Кружке.
   - Спасибо тебе за доброту к моему народу, - сказал он  Бидж,  пожимая
руку ей тоже. - Хотел бы я, чтобы нам еще случилось когда-нибудь увидеть
ваш мир.
   - Я тоже очень этого хочу. - Бидж сжала его руку. - Сууно... Ты  ведь
шаман?..
   Он покачал головой, и его рога бросили скользящую тень на траву.
   - Не думай о магии или пророчествах. - Он заглянул ей в глаза. - Если
тебе когда-нибудь случалось встречать Провидца,  ты  должна  знать,  как
мало от него пользы.
   - Я верю тебе, - ответила Бидж уклончиво, - но... - Она взглянула  на
Руди и Бемби, которые, как всегда, держались за руки. - Мне кажется, что
большую ценность, чем пророчество, имеет совет.
   - Мой совет? - Он  улыбнулся  со  спокойной  добротой,  которую  Бидж
иногда видела на изображениях святых. - Он может  не  понравиться  тебе,
доктор. Не забудь, я направляю Тех, Кто Умирает.
   - И все же, каков твой совет?
   - Умри достойно. - Он коснулся ее лба, словно  благословил  ее.  -  В
конце концов смерть все равно неизбежна.  Поэтому  умри  достойно:  ради
высокой цели и не в одиночестве.
   Он повернулся и пошел вперед; Те, Кто Умирает, не колеблясь двинулись
за ним.
   Руди и Бемби уходили последними. Они прислонили шесты с зеркальцами к
скале и подошли к провожающим. Филдс сжал руки им обоим:
   - Вы ведь знаете, что, когда я закрою Путь, вам  трудно  будет  найти
дорогу назад. Может быть, так останется навсегда.
   Руди кивнул, и Бидж поразилась тому, каким взрослым он сразу стал.
   - Мы это обсуждали. Мы оба хотим жить в новом мире. Я, конечно,  буду
скучать по Сан-Франциско, и оба мы будем скучать по Перекрестку... -  Он
махнул рукой в ту сторону,  откуда  они  пришли,  в  сторону  невидимого
Перекрестка. - Но все меняется. Ведь что-то из того, по чему мы скучаем,
уже ушло, верно? Скоро может уйти и все остальное. -  Он  обнял  Филдса,
который легко провел рукой по его рогам. Бемби тоже  обняла  сатира;  по
отношению к нему она никогда не проявляла стеснительности.
   Руди пожал руку Протере. Бемби ему только робко улыбнулась и кивнула.
   Оба они лизнули Бидж в  лицо;  она  подумала,  что  в  последний  раз
чувствует, как шершавы их языки жвачных, какими бы нежными  ни  были  их
чувства.
   - Передай от нас привет Дэйву, - сказала Бемби и всхлипнула.
   - Ну, малышка, не нужно плакать, - ласково сказал Руди. - Она  теперь
такая чувствительная. У нас ведь будет олененок, ты знаешь?
   - Знаю, - ответила Бидж.
   Руди и Бемби направились  к  озеру,  сжимая  шесты  с  зеркальцами  и
направляя солнечных танцоров. Те послушно  двинулись  следом,  образовав
две ровные линии,  похожие,  подумала  Бидж,  на  ухоженные  посадки  на
плантации.
   Остальные люди-олени последовали за ними.
   Бидж смотрела им вслед, пока Филдс не похлопал ее по плечу.
   - Бидж, теперь я должен закрыть этот Путь. -  Его  теплая  рука  была
ласковой. - Маленькая Бидж... Ты тяжело переживаешь расставания, верно?
   Она медленно двинулась вдоль черты, наблюдая, как зеленый  мир  травы
становится неотчетливым и исчезает.
   - Да.
   Обратный путь не занял много времени, но все они испытали облегчение,
когда впереди показались знакомые горы и долины  Перекрестка.  Никто  не
разговаривал. Бидж спотыкалась от усталости и размышляла о том,  кажется
ли  остальным,  как  к  ей,  Перекресток  теперь  чуть  более  пустым  и
обыкновенным,  лишившимся   части   своего   волшебного   очарования   и
притягательности.

Глава 22

   В следующие три недели  у  Бидж  ни  разу  не  появилось  возможности
повидаться со  Стефаном.  Наступившая  зима  была  волшебной  и  унылой.
Времени  на  размышления  не  оказывалось  совсем,  иначе   Бидж   потом
вспоминала бы эту зиму как самую странную и самую замечательную в  своей
жизни и, уж конечно, самую ужасную.
   Погода была то превосходной, то кошмарной.  Такого  количества  снега
Бидж не  видела  никогда  раньше.  Влажные  воздушные  потоки  приносили
сильнейшие снегопады, и обрушившаяся масса снега преображала ландшафт  и
перекрывала дороги; потом холодные  сухие  ветры  разгоняли  тучи,  и  в
ночном небе высыпало столько  звезд,  что  Бидж  не  верила  собственным
глазам.
   Несмотря на занесенные снегом дороги и  тропинки,  пациентов  у  Бидж
было более чем достаточно. Однажды поздней ночью в январе Бидж,  которой
полагалось бы быть уже в постели, решила наконец ответить на  письмо  Ли
Энн;  не  очень  хорошо  соображая  от  усталости,  она  написала:  "Мне
следовало бы больше внимания уделять диагностике".
   Вместо  этого  ей  приходилось  оперировать  и   оперировать.   Перед
рассветом, с трудом протерев слипающиеся глаза,  она  ставила  на  плиту
чайник,  выпускала  Дафни  и  расстилала  у  двери  одеяла  для  будущих
пациентов. Как ни рано вставала Бидж, обычно у  двери  ее  ждал  уже  по
крайней мере один пострадавший.  Чаще  всего  животных  приносили  члены
дорожных команд, мясоеды или молчаливые пастухи.
   Большую часть пациентов Бидж составляли  молодые  животные:  оленята,
ягнята,  щенки:  беспомощные  и  беззащитные  жертвы  напряженности   на
Перекрестке. Бидж  по  привычке  обсуждала  свой  гонорар  с  теми,  кто
приносил их, но обе стороны прекрасно знали,  что  она  в  любом  случае
возьмется за лечение.
   Только Бидж было известно, что ее непреклонная решимость  помогать  и
лечить всех животных, пострадавших от  насилия,  питалась  ненавистью  к
Моргане и стремлением, хоть и безуспешным, положить конец  кровопролитию
и страданиям на Перекрестке.
   Каждое утро она натягивала выстиранный белый халат; каждый  вечер  он
оказывался замаран кровью и экскрементами, как бы ни старалась  Бидж  не
пачкать одежду. То обстоятельство, что кровь и экскременты  принадлежали
часто представителям мифических видов, не облегчало стирку.
   Бидж не уставала поражаться мясоедам: эти  острозубые  хищники  нежно
заботились о представителях тех видов, на которых охотились, и страдали,
видя  их  увечья  и  смерть.  Особенно  запомнилась  девушке   Лразз   -
женщина-мясоед, притащившая к Бидж в несколько  раз  превосходившего  ее
размерами оленя; Лразз поддерживала его голову,  пока  Бидж  накладывала
швы. Когда же выяснилось, что все усилия напрасны - потеря крови слишком
велика, - женщина-мясоед закинула  голову  и  завыла,  прижимая  к  себе
оленя. Бидж могла только повторять ей снова и снова:
   - Он умер. Ты сделала все, что могла. Твоей  вины  тут  нет.  Что  же
делать, такое случается.

***

   Этим утром Бидж вышла из коттеджа,  держа  в  руках  кружку  с  чаем,
готовая, как всегда, пожалеть мертвых,  оценить  тяжесть  повреждений  у
раненых и помочь тем, кто имел шанс выжить.
   С первым пациентом все  было  огорчительно  ясно:  глубокие  раны  на
животе овцы говорили о том, что голодные времена делают  вир  еще  более
жестокими. Вспомнив, чему учил ее Б'ку, Бидж перерезала овце горло; хотя
у нее был запас баранины, следовало сберечь мясо для дальнейшего.
   Следующие два животных тоже не составляли  проблемы:  им  нужно  было
только наложить швы. Одного из них, похожего на капибару грызуна, принес
член дорожной команды; другую - овцу - принес Б'ку. На  мордах  животных
были глубокие раны, типичные для нападений  вир.  Бидж  предложила  Б'ку
зарезать овцу, но тот решительно замотал головой: если  спасти  животное
можно, необходимо это сделать. Пока  Бидж  оперировала,  она  с  горечью
говорила ему о том, что происходит внутри  стаи  вир.  Б'ку  внимательно
слушал, и Бидж решила, что он  почти  все  понял.  Старый  пигмей  решил
остаться обедать и настоял на том, что он и займется готовкой; когда еда
была готова, ему пришлось будить уснувшую в  перерыве  между  операциями
Бидж.
   Следующим, кто среди дня постучался в дверь, оказалась Лори Клейнман.
   - Я пришла, чтобы ограбить  тебя.  -  Лори  быстро  обошла  ту  часть
коттеджа, которая была отведена год  операционную,  и  собрала  бинты  и
шины.
   - Как у него дела? - автоматически поинтересовалась Бидж.
   Лори бросила на нее внимательный взгляд:
   - Плохо, но лучше, чем у тебя.  Неужели  тебе  никак  нельзя  сделать
перерыв и отдохнуть?
   - Я бы рада, но кто меня заменит? -  Бидж  показала  на  операционный
стол. - Он ведь не пустует. А скорость работы у меня уже  не  та...  Что
это?
   Лори пристально смотрела в окно.
   -  Остается  только  надеяться,  что  сейчас  скорость  твоей  работы
увеличится. - Она достала сигарету. - Я, пожалуй, задержусь и приготовлю
все к операции на всякий случай. - Ока криво улыбнулась. -  Как  удачно,
что я оказалась здесь.
   Бидж выбежала за дверь.
   По склону холма поднималась процессия.  Преодолевая  снежные  заносы,
кентавры - всхлипывающая Хрисея и мрачная Кассандра -  тащили  волокушу,
на которой лежал еще кто-то. За ними шли Полита с  Конли,  а  дальше  на
почтительном расстоянии следовали остальные слушательницы курсов  первой
помощи. Они казались очень взволнованными чем-то.
   Бидж кинулась к волокуше. Лежащая на ней Хемера подняла глаза.
   - Это был вир. - Она потрогала повязки на  своей  истерзанной  груди;
говорить ей было больно.  -  Он  кинулся  сверху,  со  скалы.  -  Хемера
заморгала и отвернулась от Бидж. - Его мне тоже следовало убить.
   - Ты ничего не могла поделать, - ласково сказала ей  Полита  -  Никто
тебя не  винит.  -  Предводительница  кентавров  повернулась  к  Бидж  и
произнесла официальным тоном: - Доктор, мы постарались  обработать  рану
Хемеры, как ты нас учила.
   Кентавры переглянулись; в этом-то  и  была  причина  их  нервозности.
Грудь Хемеры была туго перебинтована, из-под повязки  выглядывали  белые
стерильные салфетки; чтобы предотвратить шок, человеческий торс  девушки
Полита закутала в одеяло.
   - Хорошая работа, -  похвалила  Бидж,  осторожно  снимая  повязку.  -
Кто?..
   - Я, - ответила  Хрисея,  опасливо  глянув  на  Политу.  Кассандра  с
возмущением отвернулась.
   - А потом Хрисея сказала мне, и мы привезли Хемеру  к  доктору  Воган
для... - Полита споткнулась на непривычном слове, которое она слышала на
занятиях по первой помощи, - для выяснения прогноза.
   - Все правильно. - Бидж вернулась в коттедж,  натянула  хирургические
перчатки и белый халат (скорее, правда, как символ ее профессии),  взяла
поднос с инструментами и снова подошла  к  Хемере.  Веко  у  нее  начало
дергаться.
   Бидж опустилась рядом с волокушей на колени и  принялась  выслушивать
стетоскопом легкие Хемеры. К ее облегчению, ни хрипов, ни свиста она  не
услышала.  Она  сняла  стерильные  салфетки,   выбрала   с   подноса   с
инструментами изогнутый гемостат и  стала  осторожно  прощупывать  рану.
Хемера, несмотря на все свои усилия, не смогла не поморщиться.
   - Стенка грудной клетки не рассечена насквозь.
   - Что это значит? - Полита, сложив руки на груди,  смотрела  на  Бидж
озабоченно, но сурово.
   - Это означает, что большой опасности возникновения нагноения  нет  и
что сравнительно легкого хирургического вмешательства будет  достаточно.
Я могу зашить рану под наркозом,  через  несколько  дней  Хемера  сможет
ходить, а дней через десять - и носить грузы.
   Полита спросила, ничем не выдавая своих чувств:
   - А что будет в течение ближайшей недели? Бидж напряглась.
   - Через пять дней она будет в состоянии делать дальние переходы - при
условии, что это не потребует чрезвычайного напряжения вроде преодоления
горных  круч.  Через  три  дня  она  будет  в  силах  ходить  и  пастись
самостоятельно. Через два дня  она  будет  в  полном  сознании.  -  Бидж
неохотно  добавила:  -  Первый  день  она  будет  в  полубессознательном
состоянии и еще один день будет нуждаться в особом уходе.
   Полита кивнула; ее глаза были полны сострадания и печали.
   - Я так и думала. - Хемера судорожно втянула воздух, и это  заставило
ее поморщиться от боли. Полита низко  склонилась  к  девушке-кентавру  и
стала  гладить  ее  волосы.  Хемера,  дрожа  и  стараясь  не  застонать,
прижалась щекой к ее руке.
   Полита отняла руку:
   - У тебя есть лекарство, доктор. Убей ее  сейчас.  В  мертвой  тишине
Бидж решительно ответила:
   - Я этого не сделаю.
   - Доктор Воган, у нас нет выбора. Мы завтра уходим на  юг.  -  Хемера
поправится через пять дней.
   - Пять дней ждать мы не можем. Чтобы прокормиться, мы должны уйти  на
юг. Ты должна убить ее, Бидж, или это  придется  сделать  мне;  было  бы
жестоко  просто  оставить  ее  умирать.  -  Полита  рассуждала  со  всей
доступной ей убедительностью. - Это тяжело, Бидж, но таковы наши обычаи.
Мы все вместе отправляемся на юг...
   - Мне нет до этого дела.
   Полита подняла брови: голос Бидж прозвучал слишком громко.
   - Это не твой выбор, доктор. Хемера принадлежит к моему народу...
   - Она также моя пациентка.
   - Разве ветеринары никогда не убивают своих пациентов  по  требованию
клиента? Разве ты этого не делала? Бидж решительно помотала головой:
   - Только не с разумными видами. Применительно к мыслящему существу  -
никогда. - Она вспомнила о Хорвате и поняла, что лжет.
   - Мне приходилось обрекать мыслящие существа на  смерть,  -  спокойно
ответила Полита. - Я выбираю тех, кто должен  умереть.  Это  обязанность
Каррона, Бидж. То, что я делаю это, важно для моего народа...
   - Ты хочешь кого-то убить? - Бидж загородила  собой  Хемеру.  -  Убей
меня. Убей прямо сейчас. Лягни меня в голову, я умру от кровоизлияния  в
мозг. Убей меня, потом Хемеру.
   Все  кентавры,  включая  Хрисею,  не  сводили  с  Политы  глаз.  Бидж
продолжала:
   - Я могу спасти ее,  Полита.  Пожалуйста,  поверь:  это  так.  Просто
избавиться от нее, как это делают люди со своими домашними любимцами...
   - Она не домашний любимец, Бидж, и я никогда не смогла бы "избавиться
от нее". Мое решение продиктовано не ленью или равнодушием, ты же знаешь
это.
   - Хорошо, я знаю это. Считай ее умершей; оставь ее умирать  здесь.  -
Бидж тяжело дышала. - Если она полностью не выздоровеет, я убью ее сама.
   - Ты обещаешь?
   - Да, я обещаю.
   - И это будет безболезненно?
   - Да. Только до этого не дойдет. - Бидж снова поймала  себя  на  том,
что говорит слишком громко, но ничего с собой не могла поделать. - Я  ее
прооперирую, она поправится и потом догонит вас. Если я ошибаюсь, я убью
ее, обещаю. - Бидж сделала глубокий вдох. - Если я нарушу свое обещание,
вернись и затопчи меня до смерти.
   Полита долго молча смотрела на нее, потом обернулась  к  остальным  и
сказала:
   - Мы уходим на юг - без Хемеры. Если она нас не догонит, я  ненадолго
вернусь. Спасибо всем вам за то добро, которое вы сделали Хемере. -  Она
медленно потрусила с холма, и остальные двинулись следом; последней шла,
часто оборачиваясь, Хрисея. Только Кассандра задержалась около  волокуши
с Хемерой.
   -  Почему  нам  приходится  все  время  бороться  друг  с  другом?  -
пробормотала Бидж.
   - Потому что перемены даются  нам  трудно,  и  Полита  только  учится
приспосабливаться к ним.
   - Недостаточно быстро. Она ведь хотела позволить Хемере умереть.
   Кассандра опустила руку на плечо Бидж, и та оказалась  пригвождена  к
месту.
   - Послушай. Я скажу, что думаю. -  Она  взглянула  вслед  удаляющейся
Полите и лукаво улыбнулась. - Хоть  мои  слова  и  не  всегда  нравятся.
Полита оплакивает своего Несиоса, и это хорошо, потому что так и  должно
быть. Он любил ее, как никто из нашего народа никогда не  любил,  и  это
тоже хорошо, потому что она того заслуживает. Полита думает, что  Несиос
был самым лучшим вождем, какой только когда-нибудь был у кентавров, -  и
это плохо, потому что это не так. Лучшим вождем является она сама.
   Благодаря ей и тебе мы научились заботиться о своем здоровье и лечить
мелкие болячки. Мы теперь уже не с такой готовностью убиваем друг друга;
мы  становимся  мудрее  благодаря  опыту  остающихся  в   живых   старых
кентавров. - Кассандра посмотрела на Хрисею,  которая  все  оглядывалась
назад. - Не все из нас еще это понимают, но это так.  Политу  наш  народ
будет помнить всегда.
   Бидж высвободилась из-под ее руки:
   - Так что: стоит ей разгневаться, я должна поднимать руки кверху?
   - Нет. - Кассандра наклонилась и заглянула в лицо Бидж. -  Когда  она
отдаст приказ и потом передумает, прислушавшись к твоим доводам,  просто
следует отдать должное ее величию.
   Бидж резко повернулась и ушла в дом. захлопнув за собой дверь. Лори с
непременной сигаретой подняла глаза от книги.
   - С тобой все в порядке?
   - Теперь я понимаю, почему лошадей пристреливают.
   - Бидж, да ты же плачешь!..
   - Открой дверь и принимайся мыться перед операцией.  Лори  умолкла  и
начала мыться.

***

   Операция была бы нетрудной для хирурга, будь пациентом человек, и для
ветеринара, если бы лечить приходилось лошадь.
   Хемера лежала на боку на самом большом одеяле, какое только нашлось у
Бидж; одеяло пришлось расстелить прямо на  снегу  у  порога  дома.  Бидж
лежала рядом с Хемерой в позе автомеханика,  отсоединяющего  карбюратор,
бетадином и спиртом дезинфицируя кожу вокруг раны.
   Лори вынесла из коттеджа анестезиологический аппарат и воткнула опору
прямо в землю.
   - Всегда обожала делать все на  живую  нитку.  До  чего  же  здорово:
современная хирургия в походных условиях... Еще  немного,  и  мы  начнем
метать в пациентов скальпели через всю лужайку...
   Хемера бросила на нее боязливый взгляд; как у испуганной  лошади,  ее
глаза выкатились, стали видны белки. Она явно была в шоке, но  прекрасно
понимала все, что слышала. Лори похлопала ее по руке.
   - Не трусь. Мы свое дело знаем, Бидж прекрасный  хирург,  так  что  с
тобой все будет в порядке. - Она ввела катетер в вену, бормоча себе  под
нос: - Господи, до чего же я ненавижу  работать  с  пациентами,  которые
умеют разговаривать.
   Обложить операционное поле простынями было трудно, но возможно.  Бидж
закрепила простыню на  шее  Хемеры  и  предупредила  ту,  чтобы  она  не
шевелилась. Хемера еле заметно кивнула и замерла в полной неподвижности.
   Бидж принялась очищать саму рану, дождалась,  пока  Хемера  уснет,  и
спросила Лори:
   - Что ты ей ввела?
   Лори отрегулировала подачу лекарства.
   - Суритал. Черт побери, это же  барбитурат:  раз  он  годится  и  для
людей, и для  лошадей,  должен  годиться  для  кентавров.  -  А  как  ты
определила дозу?
   - Чтобы получить нужный аффект, можно сложить то, что нужно человеку,
и то, что нужно лошади, верно? А  вообще  лучше  не  спрашивай.  -  Бидж
взглянула на капельницу, увидела, как непрерывная  струйка  течет  через
катетер, и решила, что действительно вопросов лучше не задавать.
   Через несколько секунд Бидж  ущипнула  Хемеру  за  руку;  реакции  не
последовало.
   - Она отключилась? - спросила Лори.
   - По-видимому. Так или иначе, я начинаю: не хочется  держать  ее  под
наркозом долго.
   Дальше начались совершенно рутинные  действия,  говорила  себе  Бидж.
Если бы не размер раны, если бы не то, что оперировала она  человеческое
тело, если бы не приходилось делать все, лежа на боку...
   Она начала с самых нижних слоев мышц. Лори, стоя на коленях  рядом  с
подносом с инструментами, заглядывала через ее плечо.
   - Ну и мускулы у этой деточки!
   - Все кентавры очень сильные. Ты только посмотри, каким мощным должно
быть человеческое тело, чтобы соответствовать лошадиному.  Мне  придется
использовать очень толстую нить.
   Лори подала ей хирургическую иглу с нитью номер два:
   - Боже мой, такое впечатление, что ты шьешь бечевкой.
   - Швы не должны разойтись. Ей ведь через десять дней придется  носить
тяжести. - Бидж делала большие стежки, каждый раз закрепляя нить.  Дойдя
до конца раны, приходившегося как раз над сердцем, она вздохнула:  -  На
три сантиметра глубже, и она была бы мертва.
   Потом Бидж перешла к подкожному  слою,  теперь  уже  используя  более
тонкую нить.
   - Так вот как  выглядят  мышцы  человека?  -  проворчала  Лори.  -  У
животных точно такие же.
   - Ткани есть ткани, - ответила Бидж, быстро зашивая непрерывным  швом
клетчатку.
   Лори удивленно моргнула, когда Бидж дошла до конца раны.
   - Вот это скорость! Как тебе удалось научиться так быстро шить?
   - Слишком много практики. - У Бидж устали руки,  которые  приходилось
все время поднимать вверх, но останавливаться ей не хотелось. - Ну  вот,
теперь осталась только кожа.
   Лори смотрела на рану, нахмурившись.
   - У нее, бедняги, останутся жуткие шрамы.
   - Ах, какая жалость, подумать только! - рявкнула Бидж через плечо.  -
Меня больше волнует, чтобы рана не разошлась, так  что  лучше  пусть  уж
Хемера переживет крестообразные стежки. Такова проза жизни.
   - Хорошо, хорошо... - Лори бросила на Бидж странный взгляд, но больше
ничего не сказала.
   Лори была права: стежки оставят на коже шрамы.  Но  по  крайней  мере
рана заживет. Бидж завязала последний узел, сняла простыни,  проложенные
вокруг операционного поля, и, спотыкаясь, ушла  в  дом  смывать  с  себя
кровь.

***

   Через несколько минут в дверь заглянула Лори:
   - Она уже частично пришла в себя. Похоже, я чуть не ошиблась с дозой.
- Она ухмыльнулась. - Врач, излечи кентавра. Ты  вовремя  управилась.  -
Она закурила. - Выходит, я теперь могу  давать  наркоз  людям?  То-то  я
разбогатею!
   Бидж сидела на кровати; ее бил озноб, и она не могла  заставить  себя
не дрожать.
   - Почему бы и нет?
   - Правильно. - Лори бросила быстрый взгляд  через  плечо  на  Хемеру,
вошла в комнату и достала рюкзак Бидж.  -  Укладывайся.  Ты  теперь  мой
пациент, и я предписываю тебе отдых.
   - Не могу. - Бидж все еще продолжала дрожать.  -  Ты  только  взгляни
вокруг: тут же все нужно  приводить  в  порядок,  да  и  подменить  меня
некому... - Она вдруг начала плакать.
   Лори покачала головой:
   - Я тебя уже видела в таком состоянии - после смерти матери.
   Мать Бидж,  тоже  больная  хореей  Хантингтона,  покончила  с  собой,
оставив Бидж записку. Только тогда впервые Бидж узнала о том,  чем  была
больна ее мать, и о своих собственных шансах унаследовать болезнь.
   - Ты тогда страдала от бессонницы, - продолжала Лори. - Как у тебя  с
этим сейчас?
   Бидж, ощущая одновременно и  напряжение,  и  изнеможение,  ничего  не
ответила.
   Из двери раздался мягкий голос:
   - Позволено будет и мне вставить словечко? - Грифон устало  опустился
на снег, задыхаясь после подъема на холм. Лори немедленно принялась  его
отчитывать:
   - Тебе не следовало приходить!
   - Я беспокоился о тебе. - Грифон снова повернулся к Бидж. -  Я  знаю,
как серьезно ты относишься к своим обязанностям,  это  очень  похвально.
Однако ты уже не можешь держать себя в руках, скоро ты начнешь делать  и
профессиональные ошибки, так что проку от  тебя  станет  немного.  -  Он
перевел взгляд на собственные когти и, помолчав, продолжал:  -  Поэтому,
хоть я и не медик, позволю себе дать совет: возьми на  неделю  отпуск  и
проведи его в университетском  городке,  среди  друзей.  -  Он  смущенно
кашлянул. - В случае чего-то срочного мы сможем  связаться  с  тобой.  Я
присмотрю за твоей пациенткой. Лори тоже - после того, как отвезет  тебя
в Виргинию. Чтобы тебе легче было согласиться на это, я  готов  снабдить
тебя небольшим побудительным мотивом...
   Бидж подняла заплаканное лицо:
   - Каким это?
   - Отправляйся, или я тебя убью.
   Лори помогла Бидж собраться, и Лори же села за руль  грузовика.  Бидж
равнодушно смотрела в окно на возникающий в свете фар похожий на  лунный
ландшафт.
   Когда она проснулась, оказалось, что Стефан  несет  ее  на  руках  по
ступеням лестницы. Бидж прижалась головой к его груди и заснула снова.

Глава 23

   Бидж впоследствии не раз испытывала сожаление о  том,  что  так  мало
помнит об этих своих каникулах.
   Проснувшись, она обнаружила, что находится  в  квартире  Лори,  очень
уютной, если не считать пропитавшего все запаха табака. Первые  два  дня
Бидж целиком проспала, третий провела слоняясь по квартире, не  в  силах
ничем заполнить пустоту в душе. Стефан приходил к ней перед занятиями  и
каждый раз, как ему удавалось выкроить минутку  среди  дня.  Он  готовил
еду,  приносил  видеокассеты  и  вел  с  Бидж  спокойные  разговоры,  не
навязывая ей близости; наконец она пришла в  себя  настолько,  что  сама
заговорила об этом.
   Оказавшись в квартире Лори, Бидж вполне могла бы найти себе  занятие,
даже находясь в одиночестве: количество и разнообразие книг поразило ее.
Здесь  были  популярные  переложения  мифов  и  альбомы   художественных
фотографий, книги по теории  хаоса  и  учебники  кибернетики.  На  столе
оказался впечатляющий новейший компьютер с CD-ROM, сканером,  модемом  и
синтезатором; Бидж побоялась даже и прикоснуться к  нему.  Она  еще  раз
обошла квартиру Лори, полюбовалась на резную нефритовую гору, украшавшую
кофейный столик,  и  вообще  полностью  отдалась  неожиданному  ощущению
роскоши и комфорта.
   Последующие несколько дней прошли в прогулках по  городу  и  поедании
всевозможных  разновидностей  мороженого  и  пиццы:  Бидж   наслаждалась
мелочами, о  которых  она  и  не  вспоминала  раньше,  но  которых,  как
обнаружилось,  ей  ужасно  не  хватало.   Они   со   Стефаном   избегали
приближаться к "Джиро", старались даже не говорить на эту тему; впрочем,
Бидж, выросшей в семье, где было принято избегать разговоров о болезнях,
это давалось без труда.
   Бидж сняла некоторую сумму со счета в банке (ее накопления  оказались
довольно  значительны:  Бидж  часто   платили   золотыми   монетами,   а
возможностей тратить деньги ей  последнее  время  не  представлялось)  и
купила Стефану, для его комнаты в общежитии, деревце  в  горшке,  а  его
соседу Вилли - за терпение - три аудиокассеты.  Она  написала  подробные
письма Ли Энн, Анни и Дэйву, сообщив им все новости о Руди и  Бемби,  но
не касаясь  тревожных  обстоятельств,  связанных  с  Перекрестком.  Бидж
позвонила Питеру в Чикаго, терпеливо выслушала его  излияния  по  поводу
замечательной новой возлюбленной и пообещала как-нибудь навестить их.
   К пятнице  Бидж  уже  не  находила  себе  места  и  ощущала  странную
депрессию. Послонявшись по квартире, натыкаясь на  мебель,  она  наконец
села и стала составлять список дел, которые нужно сделать до возвращения
на Перекресток.
   Потом она направилась в тот магазин, где купила белую  столешницу,  и
приобрела рукавицы с асбестовой прокладкой  для  работа  с  раскаленными
предметами. Стефан, с которым она после этого обедала, с улыбкой спросил
ее:
   - Бидж, любовь моя, зачем тебе они? Ведь химеры улетели.
   -    Химеры    могут    вернуться.    Или    что-то    случится     с
птицей-огнепоклонником и потребуется помощь. Думаю, рукавицы пригодятся,
- коротко ответила Бидж.
   Напоследок   она   отправилась   в   библиотеку   Западно-Виргинского
университета. В отделе справок за столом сидела седовласая  женщина  лет
шестидесяти, такая крошечная, что стол по сравнению с ней казался  очень
высоким. Бидж улыбнулась, слушая, как спокойно  та  отвечает  на  тирады
раздраженного  старшекурсника,  возмущенного  тем,  что  "по  его  темам
никогда ничего невозможно найти".
   Когда посрамленный читатель удалился, Бидж  подсела  к  женщине.  Та,
спокойно заполняя бланк запроса, сказала, не поднимая головы:
   - Спасибо, что подождали. Через минуту я займусь  вашим  вопросом.  -
Достоинство и уверенность в себе, прозвучавшие в  ее  голосе,  напомнили
Бидж грифона.
   - Миссис Собелл!
   Женщина быстро подняла голову, не удивленная, но обрадованная. Миссис
Собелл очень гордилась тем, что ее ничем невозможно удивить.
   - Как замечательно снова увидеться с вами, Бидж! Как у вас дела?
   - Дел больше, чем мне хотелось бы. В остальном все прекрасно.
   Миссис Собелл кивнула:
   - Что ж,  через  несколько  лет  вы,  вероятно,  сможете  обзавестись
помощником. Как  успехи  вашего  друга  Стефана?  Я  часто  вижу  его  в
библиотеке.
   - У него все хорошо. - Бидж чувствовала себя так,  словно  занималась
любовью в витрине магазина на центральной улице; неужели все вокруг  так
хорошо осведомлены о ее личной жизни?
   - Миссис Собелл, я хочу  обратиться  к  вам  с  просьбой  -  довольно
необычной просьбой. Библиотекарь улыбнулась:
   - Вы помните, какой вопрос задали мне, придя сюда в первый  раз?  Вас
интересовало, как лечить единорогов. Бидж, все ваши просьбы необычны.
   - Но эта несколько более, чем остальные.
   - Посмотрим. Так чем  я  могу  быть  вам  полезна?  -  Миссис  Собелл
спокойно ждала.
   - Я хочу, чтобы вы помогли мне украсть некоторые библиотечные книги.
   После мимолетного колебания миссис Собелл ответила:
   - Ну, я думаю, что у вас для этого есть  веские  основания,  дорогая.
Нужны ли вам книги из общего фонда, справочная литература или экземпляры
из отдела редких книг?
   Бидж объяснила ей свой замысел. Миссис Собелл надолго задумалась.
   - Вы просите меня сделать что-то, что я  всегда  считала  аморальным,
знаете ли. Совершить не просто плохой или неэтичный поступок, а  грех  -
такой же грех, как убийство или предательство.
   - Я поступаю так только потому, что это может спасти страну.
   - В этом-то и дело, верно?  Не  "спасет",  а  "может  спасти".  -  Но
наконец миссис Собелл громко вздохнула и улыбнулась Бидж. -  Что  же,  в
конце концов в каждой жизни должна быть парочка настоящих грехов  -  для
равновесия.
   Она провела Бидж в служебное помещение,  где  находился  компьютерный
терминал.
   - Не думаю, чтобы вам  было  известно,  что  это  такое.  Большинство
студентов кончает  университет,  не  имея  дела  с  этой  системой.  Эта
компьютерная  сеть  связывает  каталог  библиотеки   Западно-Виргинского
университета с каталогами библиотек  почти  всех  крупных  университетов
мира. А теперь...
   Через пять минут они получили ответ: дело оказалось несложным. Миссис
Собелл подняла глаза на Бидж:
   - Эта книга есть в Лондоне, Пекине, Сан-Франциско и Чикаго. Куда  вам
легче всего было бы добраться?
   - Питер, - прошептала Бидж.
   - Что?
   - Чикаго. Мне все равно нужно было бы там побывать.
   - Понятно. - Миссис Собелл нажала клавишу и подождала. - Может  быть,
вам удастся заодно увидеть Ригли-Филд... Это один  из  самых  прекрасных
старинных  парков.  Ну  вот,  готово.  Чикагский  университет,  Мемориал
Харпера. Книга на руки не  выдается...  -  Миссис  Собелл  кашлянула.  -
Боюсь, что теперь это правило окажется нарушено.
   - Огромное спасибо, миссис Собелл. Это как раз то, что мне нужно.
   Пожилая женщина бросила на Бидж острый взгляд:
   - А почему вы не хотите украсть тот экземпляр,  который  находится  в
нашей библиотеке?
   - Кое-кому здесь он еще будет нужен. - Бидж улыбнулась. - Кроме того,
у  меня  язык  не  повернулся  бы  просить  вас  обокрасть   собственную
библиотеку.

***

   Стефан и Бидж ужинали, с жаром обсуждая интересующую обоих  проблему:
какие десять фильмов могут быть названы лучшими фильмами всех времен,  -
когда в дверь постучали.
   Бидж открыла. На пороге стояла Мелина; ее глаза были широко раскрыты,
на лице написано горе.
   - Мелина! - Бидж втащила ее в комнату. - С тобой все в порядке? -  На
нее как ужасная тяжесть навалилась мысль: - Боже мой, с  Кружкой  ничего
не случилось?
   Стефан кинулся к девушке-фавну и подхватил ее.  Как  когда-то  Мелина
сказала Бидж, они со Стефаном выросли вместе; Стефан  относился  к  ней,
как к сестре. Он что-то тихо сказал ей по-гречески и потом спросил:
   - Филдс?
   Мелина замотала головой и сжала губы.
   - Хрис. - Только теперь она начала плакать.

***

   Снаружи было мокро и  холодно:  в  такой  день  Бидж  постаралась  бы
заниматься своими записями, устроившись поближе к печке в своем доме  на
Перекрестке, а Дафни грелась бы у огня, прижавшись к ее ногам.
   Вместо этого Бидж вместе с Кружкой находилась там, где обычно  бывала
Мелина. Кружка кутался в теплое пальто, он отказался снять шапку даже во
время молитвы. Трактирщик выглядел  усталым  и  ужасно  старым.  Стефан,
запахнув куртку и натянув шарф до ушей, шляпу держал в руке; другая  его
рука сжимала плечо Бидж.
   Мелина стояла с другой стороны могилы и не переставая плакала.  Худой
серьезный темноволосый молодой человек лет  двадцати  пяти,  в  очках  и
поношенном пальто, держал над ней зонт. Это был проповедник из  сельской
церкви, в которую Мелина ходила молиться. Время от времени он обнимал ее
за плечи.
   Заупокойная служба казалась долгой, потому что язык был непонятен,  а
погода ужасна; на самом деле она заняла меньше получаса.
   Никто из членов семьи, кроме Стана,  не  присутствовал.  Православный
священник из Роанока вел службу по-гречески.
   Дождь шумел в деревьях и делал слова священника неясными и  далекими.
Евангельский текст, который  священник  прочел  по-гречески,  а  Мелинин
проповедник - по-английски, смутно помнился Бидж с детских лет, когда ее
водила в церковь ласковая, но непреклонная мать. "Ныне же будешь со Мной
в раю" <Евангелие от Луки, 23:48.>... У Бидж это вызвало представление о
Перекрестке - весеннем, с прилетевшими птицами и распускающейся листвой.
   Б'ку, одетый в позаимствованный у кого-то плащ и  шляпу,  которая  на
несколько размеров была ему велика,  выглядел  трогательно  маленьким  и
печальным. Он стоял  немного  в  стороне  от  остальных:  пигмей  всегда
чувствовал себя неуютно в толпе.
   Даже если бы служба шла на  английском,  Бидж  все  равно  ничего  не
поняла бы. Она пристально смотрела на кучу мокрой земли, вспоминая,  как
меньше полугода назад стояла  у  могилы  своей  матери.  Она  вспоминала
Питера; тот сжимал и разжимал кулаки, глядя, как шестеро их друзей несут
гроб. Дядя Роджер из Вяльямсбурга,  переживавший,  что  это  ему  не  по
силам, был в числе почетных носильщиков. Теперь, вспоминая все это, Бидж
думала о том, как мало было у  нее  родственников  старше  пятидесяти  с
материнской стороны.
   Давние похороны отца были  для  Бидж  смутным  воспоминанием.  Вообще
единственным, что она помнила отчетливо, был  момент  у  могилы  матери,
когда она осознала, что теперь стала круглой сиротой.
   Бидж с жалостью посмотрела на Стана; его мать умерла давно, а  сестру
он потерял еще в детстве. У Бидж по крайней мере был Питер.
   На глаза Бидж попался большой венок; как и положено  для  похорон,  в
нем было больше зелени, чем  цветов.  Она  сначала  посмотрела  на  него
рассеянно, потом более внимательно  и  невольно  улыбнулась.  Венок  был
сплетен из розмарина,  шалфея,  петрушки  и  стеблей  чеснока  вместе  с
головками; Бидж потребовалось некоторое  время,  чтобы  сообразить,  что
фиолетовые цветы - это цветы лука-резанца. Девушка наклонилась и  прочла
лаконичную надпись на венке: "Незабвенному. А. Грифон".
   Служба закончилась. Мелина подошла пожать руку Стану:
   - Я сочувствую твоему горю... - Она снова  начала  всхлипывать.  Стан
обнял ее, и Мелина прижалась лицом к его пальто.  Стан  погладил  ее  по
голове, разделяя скорбь, но не глядя на девушку. Если он  и  нащупал  ее
рожки, то не подал виду.
   В конце концов Мелина выпрямилась,  поцеловала  Стана  и  отошла  под
зонт, который по-прежнему держал проповедник. Бидж приблизилась к греку:
   - Я так тебе сочувствую...
   Стан сделал такое движение, как будто выжимал полотенце.
   - Знаешь, я всегда думал, что традиции - это  мелочь.  Но  я  приехал
сюда, в семейный склеп, и я посыпал кости матери и  маленькой  сестренки
розмарином - как меня много лет назад учил папа. Не знаю, делают ли  так
в других семьях или это только наш обычай, но я почувствовал, что  делаю
правильно. Мне показалось, что я говорю им: "К вам присоединяется папа",
и они будут ждать его... -  Его  голос  осекся.  Стан  смотрел  на  Бидж
грустно и не вытирал слез. - Теперь я взрослый.
   Бидж  часто  задумывалась  о  том,  когда  же  она  почувствует  себя
взрослой. Она не сказала Стану, к какому выводу пришла: никто никогда не
чувствует себя взрослым. Люди подписывают чеки, кричат  на  подчиненных,
боятся не уложиться в срок и переживают стрессы -  и  при  этом  гадают,
вырастут ли они когда-нибудь.
   Б'ку стеснительно потянул Стана за рукав и сунул ему в руку несколько
золотых монет. Стан ошарашенно вытаращил на него глаза.
   - Мафунду, - просто сказал Б'ку.
   - Похоронные расходы, - перевел  Кружка,  -  по-конголезски.  Так  он
выражает  уважение  и  показывает,  как  близок  был  с   твоим   отцом.
Пожалуйста, возьми монеты: иначе он будет ужасно огорчен.
   Стан неуверенно сунул монеты в карман.
   - Большое спасибо, - сказал он громко.  -  Благодарю  тебя  от  имени
отца. Б'ку кивнул:
   - Спасббо. - В середине слова у него получился звонкий щелчок. Старый
пигмей был невыразимо печален, он пожал руку Стана и тихо  прошептал:  -
Гхрис...
   Он повернулся и отошел, отмахнувшись от Кружки: Б'ку хотел остаться в
одиночестве.
   Стан повернулся к Бидж и сказал почти нормальным голосом:
   -  Я  помню,  когда  я  был  совсем  маленьким,  мама  говорила  мне:
"Когда-нибудь ты увидишь своего папу, если только Гитлер не доберется до
него раньше". - Стан рассмеялся, и его глаза снова наполнились  слезами.
- Я был сопляком тогда; что я знал о Гитлере? Я решил, что это сказочное
чудовище. Мне снились кошмары: огромный покрытый чешуей  Гитлер  хватает
человека, которого все называют моим папой, а я не  могу  ему  помешать.
После того, как я увидел отца, человек  в  моих  снах  обрел  его  лицо.
Последний раз этот кошмар приснился мне прошлой ночью.
   Кружка сжал руку Стана обеими руками:
   - Чудовище до него не добралось. Твой отец любил  тебя  так,  что  не
побоялся вернуться за тобой: ты был ему дороже жизни. Поверь  мне,  Хрис
был самым смелым и самым счастливым человеком из  всех,  кого  я  только
знаю.
   Стан кивнул  и  отошел,  вытирая  глаза.  Кружка,  глядя  ему  вслед,
пробормотал:
   - Нас тревожит Моргана; ему все еще снится Гитлер. Бидж взяла его под
руку.
   - А тебе разве нет?
   - Все время. - Кружка шагал по мокрой  земле  очень  осторожно;  Бидж
поняла, какие усилия он прилагает, чтобы не выглядеть дряхлым. - Поэтому
я и стараюсь видеть, во сне Моргану. - Он высвободил руку. - Пойду найду
Б'ку.
   Грузовик был припаркован на  некотором  расстоянии  от  кладбища,  на
обочине дороги. Бидж, перешагивая через  бортик  тротуара,  споткнулась.
Стефан поддержал ее:
   - Моя единственная любовь,  что-то  это  с  тобой  случается  слишком
часто.
   - Да.
   - Ты не хочешь рассказать мне, что не в порядке?
   - Да. Я расскажу. - Стефан отшатнулся, как  будто  она  ударила  его.
Бидж улыбнулась и взяла его за руку. -  Помнишь,  как  трудно  мне  было
говорить с тобой  о  любви,  о  страхе,  даже  о  гневе?  Я  никогда  не
рассказывала тебе, что чувствую, - продолжала  Бидж  тихо.  -  Этого  не
делает никто в семьях, половина членов  которых  может  быть  смертельно
больна... То ли ты сама, то ли ребенок, которому ты передала гены...  Но
я попытаюсь.
   - Я тебя слушаю. - В голосе Стефана звучали  страх  и  решимость.  Он
вцепился в ее плечо так, как будто спасал утопающую. -  Кто-то  в  твоей
семье был болен. - Он подчеркнул мужской  род  глагола,  как  будто  это
могло гарантировать что-то.
   - Я больна, - проговорила Бидж,  -  хореей  Хантингтона.  Вообще  она
достаточно редко встречается, но среди моих родных  многие  больны.  Это
наследственное заболевание. Половина семьи  моей  матери  больна  хореей
Хантингтона. Я знаю, тебе известно, что это такое.
   Стефан молча кивнул.
   - Но знаешь ли ты, что это значит для человека? Это  значит,  что  ты
никогда не видела некоторых из своих дедушек и бабушек. Это значит, что,
если болезнь перешла и к тебе, ты будешь становиться все более неуклюжей
и все  чаще  впадать  в  депрессию,  не  осознавая  этого.  Если  пройти
генетическое тестирование, об этом можно узнать заранее.
   - Только не ты. - Стефан дрожал. - С тобой такого  не  случится,  моя
единственная любовь.
   - Не случится, - согласилась Бидж, - если я останусь на  Перекрестке.
Но я прошла генетическое тестирование, и я  больна.  А  теперь  я  целую
неделю здесь, и я начала  все  ронять,  у  меня  дрожат  руки,  я  теряю
равновесие. Я не думала, что обратные изменения произойдут  так  быстро,
но ведь я не знаю, что вызвало мое  выздоровление  на  Перекрестке.  Чем
дольше я отсутствую, тем хуже мне становится.
   Стефан стоял совершенно неподвижно.
   - Бидж, если бы я не поступил в  университет,  -  сказал  он  наконец
тихо, - моя мечта никогда не сбылась бы.
   Бидж закрыла  глаза.  Она  не  сомневалась,  что  именно  таковы  его
чувства, и боялась, что он об этом скажет.
   - Я знаю.
   - И ты нужна мне больше всего на свете, Бидж. - Стефан бросил  взгляд
через  плечо:  кладбище  располагалось  на  холме  над   университетским
городком. - Кроме...
   - Кроме, - согласилась она. - Я уехала с Перекрестка неделю назад,  и
я уже стала неуклюжей. Хочешь, я высуну язык и попытаюсь не убирать его?
Как ты считаешь, не следует ли  мне  попросить  доктора  Бодрэ  о  новом
генетическом тестировании? Она будет рада помочь: она как  раз  проводит
исследование... - Бидж  умолкла.  По  щекам  Стефана  текли  слезы.  Она
почувствовала благодарную любовь к  нему,  потом  вспомнила,  что  фавны
плачут легче и чаще, чем представители других видов. - Прости  меня.  Но
сказать тебе было пора.
   - Давно надо было. - Он обнял ее так крепко,  как  будто  никогда  не
собирался отпускать. - Бидж, моя единственная любовь, я хочу,  чтобы  ты
была здорова.
   - Да. - Это слово она выговорила старательно,  словно  опасаясь,  что
язык перестанет ее слушаться. - Но я знаю, и ты знаешь, что  Перекрестку
угрожает Моргана и что скоро он опустеет.
   - Я хочу, чтобы  ты  была  здорова,  -  повторил  он,  как  маленький
ребенок, требующий от матери более устраивающего его ответа.
   - Да. - Бидж сквозь пелену дождя смотрела на университет  и  лесистые
холмы на горизонте. - Что ж, мы не всегда получаем то, чего хотим.

Глава 24

   Филдс встретил Бидж перед ее домом. Она вскипятила чай и вынесла  ему
кружку; они стояли на морозе, молча прихлебывая напиток.
   По ним медленно скользнула чья-то тень. Преодолев  мгновенный  страх,
Бидж сказала себе, что  это  не  могут  быть  Великие:  было  бы  слышно
хлопанье могучих крыльев, да к тому же они давно покинули Перекресток.
   Бидж,  щурясь  на  солнце,  попыталась  рассмотреть  летунов,   потом
вопросительно посмотрела на Филдса.
   - Да, Бидж, это грифоны. Все, кроме нашего друга Они отправляются  на
поиски своих подруг. Я предложил им  попробовать  три  дороги.  -  Филдс
вздохнул. - Через неделю, даже если они не вернутся, я закрою все три.
   - Сначала солнечные танцоры  и  соплеменники  Руди  и  Бемби,  теперь
грифоны... Странно наблюдать, как все  они  покидают  Перекресток.  Хоть
кто-нибудь останется?
   - Кружка. Он говорит, что однажды война заставила его  покинуть  дом,
но что больше этого не случится. Я тоже останусь. -  Филдс  посмотрел  в
глаза Бидж. - А ты?
   Она пожала плечами:
   - Мне некуда больше податься. Почему-то ее ответ очень его обрадовал.
   Из коттеджа вышла Гредия, одетая в блузку Бидж, которая была ей мала,
и в ее же брюки цвета хаки;  на  Бидж  они  больше  не  налезали,  а  на
женщине-вир болтались. Свободно ходить в кроссовках, даже с двумя парами
носок, она еще не научилась.
   Филдс взглянул на нее:
   - Ты берешь Гредию с собой?
   - Вир умеют находить Странные  Пути.  Если  понадобится,  закрой  эту
дорогу и проложи другую. Гредия поможет мне вернуться, даже если к  тому
времени у меня и не будет Книги Странных Путей. И я  думаю,  -  добавила
Бидж, - она сможет мне помочь раздобыть ее.
   - Что ж, хорошо. -  Филдс  повернулся  к  Гредии;  обычное  для  него
похотливое  выражение  сменилось  озабоченностью.  -  Ты   должна   быть
осторожна. Ты хоть когда-нибудь видела город? Тысячи человек,  собранные
в одном месте?
   Гредия ответила ему вызывающим взглядом:
   - Нет.
   - Ох... Тогда я попрошу тебя о том, что вир трудно сделать:  слушайся
Бидж во всем. Ради твоей собственной безопасности. - Заметив, как Гредия
оскалила зубы, Филдс поспешно добавил: - И ее, конечно.
   - Я сделаю. - Гредия повернулась к Бидж. - Пошли.
   Дорога была дальняя, но не  утомительная.  Мягкая  земля  у  подножия
холмов,  как  только  они   покинули   Перекресток,   сменилась   милями
девственной прерии. На обочинах дороги, по которой они  шли,  еще  лежал
снег, но постепенно он исчез,  а  прерия  все  больше  и  больше  начала
походить на лужайку городского парка. Бидж однажды была в Чикаго,  сразу
после окончания школы, и поэтому смогла  объяснить  Филдсу,  где  должен
заканчиваться Странный Путь.
   Неожиданно налетевший с озера Мичиган порыв ветра испугал  их  обеих:
воздух здесь был теплее, чем на Перекрестке,  но  ветер  нес  промозглую
сырость. Бидж и Гредия оказались в  том  месте,  где  дорога,  огибающая
озеро, поворачивала к центру города у Аквариума Шедда.
   Гредия повернулась к городу, и ее глаза расширились  при  взгляде  на
здания.
   - Такие большие... - Ветер утих, и теперь до  них  донесся  городской
шум. Гредия поежилась.
   - Гредия, - спокойно обратилась к ней Бидж, - я  выбрала  эту  дорогу
потому, что это единственное известное мне в Чикаго место, где ты  могла
бы привыкнуть к городу постепенно. Мы побудем здесь, пока ты  не  будешь
готова. - Бидж поймала себя на том, что говорит  успокаивающим  тоном  -
как с испуганным животным. Гредия, казалось, не обиделась на нее за это.
- Потом мы поедем на машине -  она  похожа  на  мой  грузовик,  -  чтобы
попасть в библиотеку Чикагского  университета.  Это  здание,  в  котором
столько книг, что ты и вообразить  себе  не  можешь.  Да  и  я  тоже,  -
добавила она честно.
   Гредия не улыбнулась.
   - Книги. Они убьют Моргану?
   - Не уверена, что ее вообще можно убить. Но одна из книг поможет  нам
бороться с ней. Гредия, все еще дрожа, кивнула:
   - Тогда я готова.
   Как Бидж и ожидала, найти такси рядом с Аквариумом  было  легко.  Она
сказала водителю ясно и отчетливо, как говорила бы  американка  в  чужой
стране:
   - Чикагский университет, библиотека Мемориала Вильяма Рейни  Харпера.
- Она помогла Гредии сесть в машину и сама уселась рядом. Сначала Гредия
была испугана, но потом открыла окно и  сидела,  почти  целиком  высунув
голову.
   - Снаружи одни выхлопные газы, - пожаловался водитель.
   Гредия повернулась к нему.
   - Да, - обронила она холодно, и водитель умолк.
   Бидж захватила с собой шестьдесят долларов; ее  удивило,  как  дешево
обошлась им поездка на такси. Выйдя из машины, Бидж и  Гредия  не  могли
оторвать глаз  от  университетских  зданий.  Бидж  привыкла  к  дешевому
псевдоготическому     стилю     сравнительно     недавно      возникшего
Западно-Виргинского; ее поразили и даже  несколько  подавили  изысканные
неоготические строения Чикагского университета.
   Оказавшись у входа в  библиотеку  Мемориала  Харпера,  Бидж  испытала
мгновение паники: она подумала, не понадобится ли студенческий билет или
удостоверение сотрудника университета; однако  их  никто  не  остановил.
Бидж перевела дух. Для нее эта часть их путешествия была много  тяжелее,
чем поездка на такси.
   Гредия глазела по сторонам - высокие  стрельчатые  окна,  бесконечные
ряды книг, ни одну из которых она не могла прочесть.
   - Что я должна делать? - спросила она просто.
   - Сейчас моя очередь.  -  Бидж  подошла  к  свободному  компьютеру  и
набрала название объекта поиска:
   ПЕРЕКРЕСТОК.
   После длительного ожидания - достаточно длительного, чтобы  случайный
любопытствующий читатель потерял интерес, -  на  экране  появилось  семь
названий.   Бидж   с    гордостью    отметила,    что    в    библиотеке
Западно-Виргинского  больше  работ  на  эту  тему,  чем   в   библиотеке
Чикагского университета. Второй в списке значилась Книга Странных Путей.
Бидж нажала клавишу с цифрой 2; ждать  пришлось  минут  пять,  и  Гредия
рядом с ней начала терять терпение.
   Наконец на  экране  медленно,  по  одной  строчке,  стала  появляться
надпись:

   Автор: Неизвестен
   Название: Книга Странных путей
   Тираж: 1 экз.
   Местонахождение: Главная библиотека
   Библиографические ссылки: отсутствуют
   Ключевые слова: Перекресток
   Номер  по  каталогу  библиотеки  Конгресса:  PYZ  1993.7   STR   Реф.
Несуществующий номер Книга на руки не выдается.

   - Теперь мы уйдем? - спросила Гредия с надеждой.
   - Теперь нам нужно найти эту книгу.
   Картографический  отдел  был  хорошо   освещен   и   снабжен   ясными
указателями; в плоских стальных ящиках  хранились  геодезические  снимки
территории Соединенных Штатов, всевозможные карты, звездные  атласы;  по
другую  сторону  прохода  тянулись  полки  с   фолиантами   всевозможных
размеров. Бидж, как всегда в  библиотеке,  ощутила  растерянность  -  ей
нечасто  приходилось  бывать  в   специализированных   хранилищах.   Она
переходила от полки к полке, сверяя номера.
   Дойдя до секции, где хранились карты мифических  стран  -  рая,  ада,
Авалона, - Бидж стала присматриваться  более  внимательно.  Ей  попались
карты Утопии,  Атлантиды,  копей  царя  Соломона,  но  только  не  Книга
Странных Путей. Она снова проверила номера на полках, но в конце  концов
нужный ей шифр был необычный, и Бидж с беспокойством стала думать о том,
не  спрятали  ли  здешние  библиотекари  Книгу  Странных   Путей   более
основательно, чем миссис Собелл в Западно-Виргинском.
   После пятнадцати минут поисков Бидж покачала головой:
   - Не могу найти. - Она повернулась к Гредии, собираясь  попросить  ту
помочь в поисках.
   Гредия наклонила голову набок и принюхивалась,  раздувая  ноздри.  На
Бидж она не обратила никакого внимания.
   - Пахнет домом.
   - Пахнет домом? Ищи,  Гредия!  -  скомандовала  в  возбуждении  Бидж,
обращаясь к ней, как к собаке-ищейке.
   Гредия переходила от стеллажа к стеллажу, наклонив голову, как  будто
читая  названия  книг.  Студент,  кативший  мимо  тележку  с   атласами,
изумленно посмотрел на нее: глаза Гредии были закрыты.
   Женщина-вир резко повернулась и почти уткнулась носом в полку:
   - За книгами.
   Бидж сунула руку за первый ряд книг и вытащила оттуда том в переплете
из мраморной бумаги. Она перелистала толстые, как пергамент, страницы  и
нашла на карте, которая выглядела такой же древней, как и все остальные,
дорогу в Чикаго. Бидж незаметно  сунула  Книгу  Странных  Путей  в  свой
рюкзачок.
   - Теперь мы уйдем? - снова спросила Гредия.
   - Теперь нам нужно найти пожарный выход. После того, как мы выберемся
из библиотеки, мы сходим еще в одно место,  прежде  чем  вернуться.  Мне
очень жаль, Гредия, но это мой последний шанс повидаться с братом.
   Сигнал тревоги, раздавшийся, когда они вышли через пожарную дверь, не
испугал Гредию; поездка же по городской железной дороге  повергла  ее  в
панику. Бидж сидела рядом, крепко держа Гредию за руку - та  никогда  не
потерпела бы этого при  обычных  обстоятельствах,  -  и  объясняла,  что
ничего страшного в том, как качает вагон, нет. Длинноволосый парень  лет
двадцати со стопкой книг на коленях улыбнулся и кивнул на Гредию:
   - Иностранная студентка?
   - Очень даже иностранная.
   Парень закинул руки за голову и откинулся на сиденье:
   - Я всегда их узнаю.
   Когда они вышли из поезда, Гредия громко и с облегчением вздохнула:
   - Теперь мы будем ходить пешком.
   - Но нам еще ехать на поезде обратно... - попыталась возразить Бидж.
   - Пешком, - твердо сказала Гредия. - Я найду дорогу.
   Бидж подумала о том,  что  ей  следовало  бы  потребовать  от  Гредии
послушания, но сдалась:
   - Хорошо, пойдем пешком. Если сможем. - Она посмотрела на  вывеску  с
названием улицы и вытащила бумажку с адресом Питера.
   Дом ничем не отличался от двух десятков  таких  же  бетонных  зданий.
Бидж нажала кнопку домофона рядом с карточкой, на которой значилось  "П.
Воган", и ничуть не удивилась, когда  ей  открыли,  ничего  не  спросив.
Питер  вообще  имел  привычку  оставлять  двери  незапертыми,   а   окна
распахнутыми настежь. Они с  Гредией  начали  подниматься  по  лестнице;
женщина-вир останавливалась на каждой площадке  и  осматривала  из  окна
окрестности.
   - Говорить в основном буду я, - предупредила  ее  Бидж  перед  дверью
квартиры.
   - Говорить больше, чем я? - ухмыльнулась Гредия. - Как всегда.
   Женщина, открывшая дверь, была коротышкой с прямыми черными волосами,
закрывавшими  пол-лица  зеркальными  очками  и   ярко-оранжевой   губной
помадой;  общее  впечатление  от  ее  внешности  наводило  на  мысли   о
неряшливой богеме.
   Она молча смотрела на Бидж, и у Бидж внезапно  возникла  уверенность:
она знает эту девушку, и случилось что-то ужасное.
   - Прошу прощения, - начала Бидж. - Меня зовут Бидж  Воган,  я  сестра
Питера...
   Бидж отлетела в сторону, когда Гредия с глухим рычанием  метнулась  в
дверь.
   Женщина  попыталась  захлопнуть  перед  ней  дверь,   но   к   Гредии
присоединилась Бидж, и они вдвоем ворвались в квартиру.
   Темноволосая девушка бросилась бежать, но не к телефону, а на  кухню;
там она выдвинула один из ящиков стола. Бидж попыталась  перехватить  ее
руку, но не  смогла  опередить  Гредию.  Женщина-вир  рычала  и  щелкала
зубами, в ярости забыв, что находится в человеческой форме.  Отброшенная
ею, темноволосая женщина скорчилась на полу.
   Бидж вынула из выдвинутого ящика разделочный нож:
   - Гредия, отпусти ее. Теперь все в порядке. Гредия  неохотно  сделала
шаг назад. Темноволосая женщина, тяжело дыша, села и посмотрела на  Бидж
со жгучей ненавистью.

***

   - Привет, Диди, - сказала Бидж.
   В половине седьмого с работы  вернулся  Питер.  Ему  не  помешала  бы
стрижка, а его рубашка была мятой - скорее всего такой она была и утром,
когда он выходил из дому.  Он  явно  был  рад,  что  вернулся  домой,  и
обрадовался еще больше, когда увидел Бидж.
   - Биджи! - Он крепко обнял сестру. - Вот здорово! Когда ты появилась?
- Он кивнул  Гредии,  которая  не  обратила  на  него  внимания.  Затем,
проследив яростный взгляд  женщины-вир,  он  увидел  в  кресле  Диди  со
связанными проводом руками.  -  Дэйл!  Что  случилось?  С  тобой  все  в
порядке? Бидж, как хорошо, что ты здесь,  -  твои  медицинские  познания
могут пригодиться. Это Дэйл...
   - Мы встречались, -  устало  ответила  ему  Бидж.  -  Тебе  предстоит
наводить чистоту в  квартире  -  от  пола  до  потолка.  Она  тут  всюду
попрятала морфий. Потом она  выдала  бы  тебя  полиции,  а  может  быть,
сначала накачала бы наркотиками.
   Питер начал было возражать, но умолк, увидев лицо Диди.
   - Но почему?
   - Потому что именно это сделала с ней я. - Глупое выражение  на  лице
Питера привело Бидж в ярость. - Понимаешь, она совершила преступление  в
месте, где ее нельзя было отдать за  это  под  суд.  Среди  прочего  она
сделала наркоманкой эту женщину. - Бидж показала на Гредию.
   Питер внимательно посмотрел на руки Гредии: на  них  не  было  следов
уколов. Та покачала головой:
   - Больше никогда. - Она вновь обратила взгляд на Диди.
   - Я отобрала у нее морфий, - продолжала Бидж, - и оставила его  в  ее
квартире...
   - И сделала, мне укол, - с горечью вставила Диди.
   - Укол сделала не я, но я была готова на это.
   - Поэтому-то я и  хотела  разбить  твое  сердце.  Питер  наблюдал  за
происходящим, как будто это был  теннисный  матч  и  его  сердце  игроки
перебрасывали через сетку вместо мяча. Наконец он умоляюще прошептал:
   - Дэйл...
   - Мое настоящее имя Диди.
   - Ты действительно сделала то, о чем говорит Бидж?  Диди  безразлично
пожала плечами:
   - Я не сделала ничего плохого. Терпение Бидж иссякло.
   - Ты убила несколько разумных существ...
   - Разумных существ! - с презрением бросила Диди.
   - Я  сказала  разумных,  а  не  человеческих  существ.  Брови  Питера
поднялись так высоко, что совсем скрылись в лохматых волосах.
   - И ты превратила в наркоманов еще нескольких, - продолжала  Бидж.  -
Тебя нельзя наказать за это здесь. и тебе о том известно.
   Любовь делает людей удивительно глупыми, а Питер был удивительно глуп
там, где дело касалось любви.
   - Не могу поверить, что такая ужасная преступница, какой ты называешь
Дэйл, полюбила бы меня.
   - Он всегда  был  таким  тупым?  -  спросила  Диди.  Питер  поражение
вытаращил на нее глаза.
   Бидж, не обращая внимания на Диди, продолжала обращаться к Питеру:
   - Она никогда не любила тебя. Впрочем, и не ненавидела тебя тоже. Она
затеяла все это, чтобы расквитаться со мной. Мне очень жаль, -  добавила
Бидж автоматически.
   Питер скорчился в кресле и закрыл лицо руками:
   - Что ты собираешься делать теперь?
   - Я заберу ее туда, где ее можно будет судить.
   - Туда, где меня убьют, - бросила Диди.
   - Возможно.
   - Биджи, ты работаешь в правительственных  органах?  -  тупо  спросил
Питер.
   - Вроде того. Но я приехала сюда  не  в  связи  с  этим.  Я  приехала
повидаться с тобой. - Теперь предстояло сказать самое трудное. -  Питер,
я уезжаю, и мы долго не увидимся - очень долго. Я  приехала  попрощаться
перед тем, как я... отправлюсь туда.
   Он кивнул. Все оказалось легче, чем могло бы быть. Они оба выросли  в
семье, где половина родственников страдала  хореей  Хантингтона,  а  это
означало, что многие из них надолго исчезали - часто навсегда.
   - Ты будешь писать?
   - Какое-то время нет. - Бидж обняла брата. - А к тому времени,  когда
я вернусь, надеюсь, у тебя будет кто-нибудь получше  этой...  Хорошо?  -
Гредии она сказала: - Тебе пора трансформироваться.
   Гредия тактично ушла на кухню и там сняла одежду. Питер устало  потер
глаза, пытаясь разобраться в происходящем. Не глядя на Бидж, он сказал:
   - Кстати, другая твоя знакомая очень привлекательна. Как ее зовут?
   Смех Гредии прозвучал, как резкий лай.
   - Ох, оставь, Питер, - устало отмахнулась Бидж.
   Гредия взвыла и упала  на  четвереньки;  зубы  у  нее  выпали,  потом
отвалились и пальцы. Диди равнодушно наблюдала за ней, а Питер судорожно
глотал слюну: его тошнило.
   Они с Бидж сделали из ремней что-то  вроде  ошейника  и  поводка  для
Гредии; та согласилась на это только после того, как Бидж объяснила  ей,
что иначе они не смогут вывести Диди из Чикаго. Бидж  поцеловала  Питера
на прощание, и они отправились. Гредия шла по пятам за Диди,  все  время
тихо рыча.
   Дорога из северной части Чикаго обратно к Аквариуму  Шедда  оказалась
самой длинной и самой утомительной прогулкой в жизни Бидж.  Им  пришлось
миновать четыре полицейских поста и пункт ветеринарного  контроля.  Диди
благодаря двойному предостережению - ножа Бидж  и  клыков  Гредии  -  не
пыталась ни с кем заговорить. За все время ни слова  не  сказала  она  и
Бидж, чему та была рада.
   Когда  они  добрались  до  Аквариума  Шедда,  было  уже  темно.  Бидж
беспокоилась, не закрыл ли уже Филдс ту дорогу, по которой  они  пришли,
пока Гредия не толкнула ее носом, направляя на тропинку за кустами. Бидж
не колеблясь свернула туда, ведя Диди за руку. Под  прикрытием  зарослей
она остановилась и вытащила Книгу Странных Путей; отсвет городских огней
позволял  разглядеть  на  карте  дорогу  из  Чикаго.  Бидж  вздохнула  с
облегчением:  Филдс,  для  которого  создание  Странных  Путей  вошло  в
привычку, проложил и еще один для их возвращения - более короткий.
   Через несколько минут сияние городских огней потускнело,  а  потом  и
вовсе исчезло, и началась долгая дорога на Перекресток.

***

   К середине следующего дня, совершенно измученные,  они  добрались  до
поля недалеко от "Кружек". Бидж ничего так не хотела, как передать  Диди
Кружке и Брандалу и лечь спать. Даже Гредия выглядела усталой: ее  хвост
уныло повис, язык был высунут.
   Они приближались к мосту  через  Летьен,  когда  Бидж  услышала  стук
копыт. Она забеспокоилась о том, что скажет Полите.
   Стук копыт стал громче, и неожиданно  Бидж  увидела  бегущего  к  ним
Кружку с оружием в руках. У Бидж вырвался крик ужаса,  а  Диди  радостно
рассмеялась: через мост скакали не кентавры, а отряд всадников на  пони.
За ними, на более крупных скакунах, следовали Моргана и Феларис.

Глава 25

   Конец путешествия на Перекресток  Диди  был  прост  и  ироничен:  она
выхватила у растерявшегося Кружки меч и с  воплем  бросилась  в  бой  на
стороне Морганы. Один из всадников, не поняв, в чем дело, напал на  нее,
и Диди, которая, насколько было известно Бидж, никогда не имела  дела  с
холодным оружием, одним  ударом  снесла  ему  голову.  После  этого  она
возглавила нападающих, показывая на Кружку и его разношерстное войско  -
посетителей гостиницы, оторвавшихся  от  обеда.  Гредия,  по-прежнему  в
волчьем обличье, напала на всадников,  умело  уворачиваясь  от  мечей  и
копыт. Бидж скоро потеряла ее из виду.
   Нападение на представителей развитой  культуры  при  свете  дня  было
оскорбительно: скорее это должен был бы быть  рейд  на  рассвете  или  в
сумерках. Вместо этого Моргана высокомерно  нанесла  простой  и  ужасный
удар.
   Небольшой отряд воинов Морганы расчищал дорогу основному войску. Сидя
на пони-мустангах - одичавших лошадях того  типа,  что  стал  обычным  в
Америке после конкистадоров, - нападающие не делали попыток ни захватить
добычу,  ни  завоевать  территорию.  Они  просто  атаковали  все  живое,
размахивая окровавленными короткими  мечами  и  издавая  победный  клич.
Выстроившись строем, они оттесняли  обороняющихся;  за  ними  оставалась
свободное пространство.
   Мясоеды,  вооруженные  непривычными  для  них  двузубами,  попытались
преградить дорогу всадникам.  Один  из  нападающих  ударил  мечом  овцу;
немедленно один из мясоедов кинулся к изувеченному животному и подхватил
его на руки; пока он пытался остановить кровь, воин одним ударом  рассек
короткую шею мясоеда.
   Позади отряда на крупной лошади скакала Феларис, внимательно наблюдая
за продвижением отряда. Позади нее сидела привязанная к седлу  Фиона,  к
телу которой  веревкой  была  прикручена  Книга  Странных  Путей.  Фиона
выглядела измученной и поникшей.
   Основное войско Морганы, входившее на Перекресток под  защитой  строя
всадников, состояло из пеших воинов,  ламий  -  полулюдей-полузмей  -  и
нескольких повозок. Нападавшим явно не были нужны припасы; Бидж никак не
могла понять, для чего предназначаются фургоны. Моргана  ехала  рядом  с
ними и иногда подавала сигналы при помощи своего рога. В разгар боя  она
остановилась рядом с Феларис, нетерпеливо теребя рукоять кинжала.
   Диди выставила вперед  окровавленный  меч  и  метнулась  сквозь  ряды
наступающих к удивленной, но обрадовавшейся при виде  ее  Моргане.  Диди
сразила по дороге одного из мясоедов,  потом  солдата  Морганы  -  чтобы
поскорее добраться до нее.
   Оказавшись рядом,  Диди  подпрыгнула  и  замахнулась  мечом.  Моргана
отразила нападение одним движением - только искры от удара стали о сталь
посыпались - и раскрыла объятия. Диди  повисла  у  нее  на  шее,  и  они
прильнули друг к другу, как сестры или влюбленные.
   Потом Диди медленно соскользнула на землю. Меч Морганы и ее одежда от
ворота до коленей окрасились яркой артериальной кровью.
   Ламии с глупыми и ничего не выражающими  лицами,  извиваясь  змеиными
телами, скользили по полю боя. На глазах у Бидж одна из них разинула рот
- и все продолжала раскрывать его,  пока  пасть,  благодаря  способности
нижней  челюсти  выскакивать  из  суставов,  не   достигла   более   чем
полуметровой ширины. Чудовище принялось  пожирать  убитого  мясоеда,  не
обращая внимания на происходящее вокруг. Еще две ламии, увидя это,  тоже
поспешно  скользнули  к  мертвым  телам,  предпочтя  трапезу  участию  в
сражении. Феларис рассвирепела,  Моргана  же  только  удивленно  подняла
брови, охваченная каким-то странным внутренним беспокойством.
   Моргана  протрубила  две  высокие  ноты.  Несколько  солдат  окружили
фургоны, двое из них сунули мечи в  ножны  и  стали  делать  вид,  будто
разгружают повозки, громко  отсчитывая  каждый  снятый  груз.  Это  явно
понравилось Моргане, хотя беспокойство и не покинуло ее.
   В кустах рядом  с  Феларис  неожиданно  возникло  какое-то  движение.
Кружка, бросив взгляд в ту сторону, тихо и отчаянно предостерег:
   - Не делай этого!
   Из  кустов  выскочил  Брандал,  размахивая  иззубренным  затупившимся
мечом. Феларис от неожиданности попятилась, и  Брандал  рассек  веревки,
удерживавшие Фиону в седле позади Феларис, Но женщина тут  же  рванулась
вперед и схватила Книгу Странных Путей, оставив Фиону валяться в пыли.
   Брандал сделал шаг вперед, заслонив Фиону от  нападения  Феларис.  Ни
секунды не колеблясь, Моргана резко взмахнула  мечом.  Ее  клинок  легко
перерубил меч Брандала и вонзился ему в живот. Король застыл  на  месте,
опустив руки и глядя на Моргану; его лицо выражало только изумление -  и
потом боль, когда она вытащила меч из раны.
   Бидж схватила двузуб, который  выронил  пожранный  ламией  мясоед,  и
кинулась  на  Моргану,  держа  орудие  с  двумя  лезвиями,   как   игрок
Луисвилльских Слаггеров - биту перед  решающим  ударом.  Моргана  быстро
обернулась к ней и взмахнула мечом, чтобы отбить лезвие топора.
   Бидж развернула двузуб так, что  меч  Морганы  скользнул  по  боковой
поверхности мотыги, и отбила клинок в  сторону,  одновременно  не  давая
Моргане замахнуться снова. Потом девушка изо  всех  сил  вонзила  лезвие
топора в грудь Морганы. Двузуб с  глухим  стуком  вошел  в  тело  и  там
застрял.
   Моргану передернуло, но она тут же вырвала топор из раны.
   - Ты не слушаешь, что тебе говорят, - укоризненно бросила  она  Бидж,
как учительница нерадивой ученице. - Ты плохо учишься. - Она омыла  руки
в собственной крови, лаская огромную рану на груди.
   Моргана протрубила сигнал отступления, Феларис и солдаты окружили ее,
и через секунду никого из нападающих не  осталось  на  Перекрестке,  как
будто их и не было, если не считать оставшихся мертвых тел.
   Кружка, обходя поле  боя,  был  в  такой  ярости,  как  Бидж  еще  не
случалось его видеть.
   - Как все легко, -  бормотал  он  с  горечью.  -  Как  все  легко  ей
далось...
   - Это и было легко. - Бидж без сил опустилась на камень и глянула  на
часы. Прошло всего десять  минут.  -  Но  на  этот  раз  она  ничего  не
захватила - Книга Странных Путей у нее уже была. Чего  же  она  добилась
своим нападением?
   - Она приобрела опыт. - Кружка махнул рукой в сторону убитых пони.  -
Она подготовила небольшой кавалерийский отряд и совершила пробный рейд в
глубину вражеской территории, даже захватив с собой  обоз  и  имитировав
его разгрузку. Опыт  показал,  что  армия  Морганы  может  ворваться  на
Перекресток, не встретив сопротивления, и делать там все, что  пожелает.
Как ты думаешь, - добавил Кружка с горечью, - добилась  она  того,  чего
хотела?
   - Разве об этом нужно спрашивать? - Бидж обвела рукой поле  битвы.  -
Победа, достигнутая малой кровью, с их стороны - почти без  потерь.  Это
были не военные действия, скорее - хирургическая операция.
   -  Ну  тогда  по  крайней  мере  она   скорее   всего   осталась   не
удовлетворена, - проворчал Кружка. Он снова начал переходить с места  на
место, удостоверяясь, что мертвым  уже  ничем  не  поможешь,  и  отдавая
распоряжения о перевязке раненых. - Так  что  же,  это  совпадение,  что
Моргана напала в тот самый  момент,  когда  ты  привела  на  Перекресток
Диди?
   Бидж покачала головой:
   - В это трудно поверить. Я думаю, она увидела в Книге новую дорогу  -
ту, которую Филдс проложил для меня и Гредии,  -  и  подумала,  что  это
отвлечет многих из нас, так что момент для нападения окажется удобным.
   - Удобный момент для нападения... - Кружка покачал головой.  -  Когда
Моргана оказывается предусмотрительной, это для нас плохо  кончается.  -
Кружка внезапно остановился  и  напряженным  голосом  позвал:  -  Доктор
Воган, подойди сюда, пожалуйста.
   За телом одного из  убитых  пони,  прислонившись  к  нему,  полулежал
Брандал. Кружка закатал вверх его рубашку  и  стал  пытаться  остановить
кровь, но это было бесполезно: пульсирующая струйка становилась слабее и
слабее у них на глазах.
   Брандал бросил взгляд на перерубленный меч  рядом  с  собой  и  слабо
улыбнулся Бидж:
   - Гларундел, Бесполезный Меч. Теперь продается дешево, как никогда.
   Бидж молча опустилась на колени и  стала  осматривать  рану.  Брандал
отстранил ее:
   - Не трать зря время... Но твоя  рыжеволосая  подруга  -  я  ведь  ее
спас?
   - Спас, величество. - Кружка шевелил пальцами в  бесполезных  поисках
гемостата, турникета, бинта - хоть  чего-то,  что  могло  бы  остановить
вытекающую из Брандала жизнь. У Бидж с собой не было ничего. - Она будет
жить.
   - Ах... -  Брандал  откинулся  назад.  -  Это  хорошо.  -  Его  голос
превратился в еле слышный шепот. - Единственная... настоящая... цена...
   Кружка поднялся на ноги; лицо его сморщилось, как у ребенка,  который
вот-вот заплачет.
   -  Ради  чего  все...  Я  даже  не  могу  закрыть  ему  глаза.   Бидж
почувствовала, как в ее руку ткнулся  холодный  нос,  опустила  глаза  и
увидела Гредию. Волчица-оборотень была легко ранена: после трансформации
от этих царапин не останется и следа.
   - Она выиграла бой, - сказала ей Бидж.  -  Диди  мертва,  но  Моргана
вернется. - Гредия прикрыла глаза и устало потрусила прочь.
   - Здесь нужна твоя помощь, - обратился к Бидж  Кружка.  Он  склонился
над Фионой.
   Бидж опустилась рядом на колени, поражаясь тому, как испытания  могут
мгновенно состарить человека. Фиона прижимала друг к другу запястья,  и,
когда Бидж осторожно развела ее  руки,  там  оказались  тонкие  набухшие
кровью порезы.
   - Проволока, - прохрипела Фиона. -  Скользящие  петли  из  серебряной
проволоки. Если бы я попыталась бороться, я перерезала бы себе  вены.  -
Глаза Фионы были широко открыты, она равнодушно смотрела на  последствия
сражения.
   Кружка склонился над ней, обмывая и  перевязывая  порезы  -  стараясь
сделать для нее то, что не смог сделать для своего короля.
   - Сильно ей досталось?
   -  Она  основательно  избита,  -  ответила  Бидж,  глядя  на  синяки,
покрывающие ноги Фионы. - Мне понадобятся одеяла: ее нужно укутать,  она
в шоке. - Фиона! - Бидж слегка похлопала девушку по щеке.
   Фиона повернула голову, и ее глаза обрели осмысленное выражение.
   - Она многому меня научила, - проговорила она громко и  отчетливо.  -
Не заклинаниям - их я  знала  и  без  нее,  -  а  тому,  где  и  как  их
употреблять.  Она  показала  мне,  где  концентрируется  сила.   И   она
подсказала мне, какие заклинания нужны.
   - Тогда  понятно,  почему  ты  причинила  так  много  вреда.  -  Бидж
ощупывала ноги Фионы, чтобы определить, нет ли переломов. Фиона время от
времени стонала, но причиной этого были ушибы и ссадины.  -  Почему  она
оставила тебя в живых, когда захватила в плен?
   - Ей было нужно, чтобы я ее учила. - Фиона зашипела сквозь  стиснутые
зубы, когда Бидж вправила вывихнутую коленную чашечку.  -  Чтению  карт,
тактике... Она...  все  время...  требовала  сведений.  Я  не  могла  ее
обмануть...
   - Ты не осталась бы в  живых,  если  бы  попыталась  обмануть  ее,  -
решительно ответил Кружка. Он ничего не сказал о том, что прощает ее, но
обращался с Фионой как с пострадавшей, а не как с подсудимой. -  Доктор,
насколько тяжелы ее увечья?
   - У нее сломано ребро... - Бидж подняла  заскорузлую  от  крови  юбку
Фионы. - Много кровоподтеков в районе  почек  -  похоже,  это  фирменная
марка Феларис; воспалившиеся ожоги... Фиона, что еще с тобой делали? Что
еще она сделала с тобой?
   -  О,  всякое-разное...  -  пробормотала   Фиона   и,   отвернувшись,
заплакала.

***

   После осмотра Кружка завернул Фиону в одеяло и отнес ее в  гостиницу,
где она должна была остаться до выздоровления. Бидж и Филдс отнесли туда
же тело погибшего короля.
   Филдс с нежной улыбкой смотрел на Брандала.
   - Он был самым лучшим - лучшим из всех, самым великим королем,  каких
только имел Перекресток.
   - Не могу себе представить, что на смену ему придет кто-то  такой  же
хороший, - согласилась Бидж.
   Филдс изумленно взглянул на нее, его уши странно задвигались.
   - Разве ты не поняла? Другого не будет никогда. Перекрестку  приходит
конец.
   Бидж долго  смотрела  по  сторонам  в  надежде  найти  доказательства
противному. Потом сдалась и просто помогла Филдсу  донести  Брандала  до
гостиницы, где должны были начаться приготовления к похоронам.

Глава 26

   Кружка сидел, положив руки на стол.
   - Мы должны действовать быстрее.
   Перед этим они с Филдсом  и  Бидж  отнесли  тело  Брандала  в  пещеру
Провидца. Харрал молча  смотрел,  как  они  похоронили  короля  рядом  с
источником. Единственные две фразы,  произнесенные  Провидцем,  оставили
ощущение ледяного холода.
   Кружке он сказал:
   - "Король" - неподходящее слово. Он  был  защитником  Перекрестка,  и
теперь его не стало. А Бидж сообщил:
   - Брандал - это не та жертва, о которой я тебе  говорил.  Теперь  они
втроем - Кружка, Бидж и Филдс - сидели вокруг стола в гостинице.
   Филдс, хмурясь, ответил Кружке:
   - Мои возможности ограниченны, знаешь ли.
   - Знаю. И мне тебя жаль. - Как ни поглощен был  трактирщик  заботами,
он действительно сочувствовал Филдсу. - Но все  равно:  мы  должны  всех
вывести с Перекрестка, и как можно скорее.
   - Хорошо. - Филдс вздохнул и  отхлебнул  эля  из  кружки.  -  Я  могу
заняться кошками-цветочницами. Я знаю подходящее для них место.
   - Там безопасно? - спросила Бидж.
   - Что значит "безопасно"? Это хорошая страна.  Я  не  знаю,  кто  там
живет. Но как нам доставить туда кошек?
   - Заманили же  мы  солнечных  танцоров  зеркалами.  Может  быть,  для
кошек-цветочниц  удастся   использовать   в   качестве   приманки   еду,
например...
   - Рыбу, - в один голос предложили Кружка и Филдс.  Кружка  улыбнулся,
довольный, что эту часть своих дел они смогут сделать быстро.
   - Пожалуй, я закину сети на ночь. Бидж, позаботься  о  том,  чтобы  к
утру та любимица Стефана тоже была  готова  к  переселению:  мы  сначала
попробуем приманку на ней. Если с ней все удастся,  кошек  мы  переселим
быстро.
   Бидж кивнула, закусив губу. Она никак не думала,  что  ей  так  скоро
придется проститься с Дафни, даже ради ее собственного благополучия.
   - И еще одно, - сказала она Кружке. -  Можно  нам  будет  взять  твою
Книгу Странных Путей? То есть если она нам понадобится.
   - Но она не будет нужна, - возразил  Кружка.  -  Зачем  она,  пока  с
нами...
   Он взглянул на Филдса, пораженный неожиданной неприятной мыслью.  Тот
кивнул:
   - Вдруг со мной что-то случится. Молодец, Бидж, что сообразила.
   Кружка поднялся и нажал на кирпич в печной трубе. Кирпич  со  скрипом
повернулся, и трактирщик засунул руку в открывшееся отверстие.
   - Мне она почти никогда не  бывает  теперь  нужна.  Возьми  ее,  если
хочешь.  -  Он  протянул  Бидж   Книгу   Странных   Путей,   теплую   от
соприкосновения с нагретыми камнями печки.
   Ощущение тепла напомнило Бидж кое о чем.
   - Почему Моргана не может касаться Книги?
   Кружка удивленно посмотрел на нее:
   - Потому что не может, вот и все. Это часть  приговора,  который  был
вынесен, когда ее изгнали. Не спрашивай меня, каков механизм: я рад  уже
тому, что это так. На нее наложено проклятие, как я понимаю.
   - Проклятие, - подтвердил Филдс. - Поэтому-то ей и  нужна  была  твоя
приятельница Фиона...
   - Моя приятельница, - с горечью повторила  Бидж.  -  Ну,  Фиона  была
нужна Моргане, только пока Феларис не научилась  читать  карту.  Кстати,
как Фиона себя чувствует?
   - Отдыхает в комнате грифона. Его Лори  ухаживает  теперь  и  за  ней
тоже. -  Филдс  покачал  головой.  -  Я  предпочел  бы,  чтобы  они  обе
отправились восвояси.
   - Ты предпочел бы, чтобы все мы  отправились  восвояси,  -  проворчал
Кружка. Филдс грустно улыбнулся:
   - Да, это так.

***

   Этой ночью Бидж так крепко обнимала Дафни, что  недовольная  кошка  в
конце концов ушла спать на пол. Утром Бидж расчесала ей шерсть, еще  раз
обняла и выпустила за дверь.
   Там уже ждал Кружка с корзиной рыбы с розовой чешуей,  по  размеру  и
форме похожей на форель.
   - Предложи ей. - Он протянул рыбину Бидж, Филдс напряженно  наблюдал,
что из этого получится.
   Бидж подняла приманку повыше и отпрыгнула, когда Дафни жадно кинулась
к рыбе.
   - Похоже, сработает.  -  Девушка  другой  рукой  забросила  на  плечо
рюкзак.
   В этот момент из-за угла дома появилась Гредия:
   - Вы уходите? Куда?
   - Я вернусь,  Гредия.  -  Бидж  старалась  держать  рыбу  так,  чтобы
отчаянно  мяукающая  Дафни  не  дотянулась  до  нее.  -  Мы   собираемся
переселить кошек-цветочниц в безопасный мир...
   - Я с вами, - решила Гредия. Бидж нервно взглянула на остальных:
   - Спасибо, но, я думаю, мы и так справимся.
   - Я с вами, - твердо повторила Гредия, не слушая никаких возражений.
   - Не спорь с ней, - посоветовал  Филдс.  -  Вир  всегда  знают,  чего
хотят. А уж когда они чего-то хотят,  их  не  остановишь.  Ты  разве  не
видела, каковы они в брачную пору? - Он подмигнул Бидж.

***

   Они дошли до долины,  где  жили  кошки-цветочницы  и  где  находилась
пещера Провидца. Бидж порадовалась, что им не пришлось идти  дальше  чем
до ближайшего берега пруда.
   Заставить кошек-цветочниц следовать за собой проблемы  не  составило;
не дать им добраться до рыбы было не так легко. Бидж и Кружка  привязали
по рыбине  на  длинные  шесты,  и  огромные  котята  терлись  о  ноги  и
громогласно мурлыкали в надежде получить вожделенное лакомство.  Бидж  и
Кружка  с  трудом  удерживали  шесты  в  вертикальном  положении,   пока
выбирались из долины.
   Филдс, рядом с которым стояла Гредия, энергично замахал им рукой:
   - Поднимайтесь сюда!
   - Но там же нет дороги, - возразила  Бидж  и  тут  же  пожалела,  что
вовремя не прикусила язык: перед ними  открылась  новая  тропа,  ведущая
вверх по склону и ныряющая в расщелину, которой Бидж никогда  раньше  на
Перекрестке не видела; посередине ее шла вымощенная  булыжником  дорога.
Филдс вздохнул, глядя, как Кружка и Бидж  заманивают  кошек-цветочниц  в
ущелье.
   - Теперь идти станет легче.
   Действительно, идти стало удивительно легко; горы впереди,  казалось,
отступили, стали туманными, потом совсем  растаяли  в  отдалении.  Скоро
путников окружали уже только каменистые холмы. На скалах росли  деревья,
которые  учитель  рисования  в  школе,   где   училась   Бидж,   называл
"брокколи-переростками":  корявые  голые  стволы,  из  которых   кое-где
торчали густые пучки листьев. Над холмами раскинулось густо-синее  небо,
легкий ветер был теплым.
   По мере того, как солнце поднималось выше, становилось  все  жарче  и
жарче. Филдс начал пыхтеть, его руки и  плечи  покрылись  каплями  пота;
Кружка асе время вытирал лоб платком. Рубашка Бидж  стала  влажной,  под
мышками появились  мокрые  пятна.  Девушка  не  выдержала  и  сняла  ее,
оставшись в легкой  майке.  Только  Гредия  в  своей  блузке  и  брюках,
казалось, не страдала от жары; однако и помочь нести шесты она  тоже  не
предлагала.
   Бидж   дважды   делала   привалы   с   целью   удостовериться,    что
кошки-цветочницы чувствуют себя хорошо. Животные оказались в  прекрасной
форме, хотя необходимость идти по дороге им и не  нравилась.  Бидж  дала
каждой по маленькому кусочку рыбы.
   Кружка, отдуваясь, сказал:
   - Здесь как будто есть все, что нужно.
   - Нет, - возразила Бидж, чем и заслужила холодный взгляд трактирщика.
- Нам пока не встречались источники. Что, если  здесь  окажется  слишком
сухо для животных?
   - Мы все время идем под гору, - рассудительно заметил Филдс. - Думаю,
мы найдем воду у подножия холма. Гредия принюхалась:
   - Там есть вода. - Она еще раз втянула воздух и  насторожилась.  -  И
люди.
   Кружка бросил взгляд на  мощенную  булыжником  дорогу  под  ногами  и
незаметно перехватил поудобнее свою ловилку.
   За поворотом действительно стала видна водная  поверхность:  глубокий
сине-зеленый  пруд,  питаемый  тремя  ключами,  бьющими  из  каменистого
склона.  На  вершине  соседнего  холма  высилось   древнее   здание   из
выветренного серого камня; с одной стороны  его  украшала  колокольня  с
покрытыми ржавчиной колоколами. Строение было окружено высокой  каменной
стеной.
   По обе стороны дороги тянулись виноградники с лозами,  толстыми,  как
человеческая нога.
   Колокола начали звонить, и  с  башни  взлетела  туча  голубей.  Птицы
расселись на шпалерах в виноградниках. Кошки-цветочницы радостно нырнули
в чащу ветвей, зашелестевших им вслед.  Кошки  умело  замаскировались  и
даже стали подражать крикам птиц, чтобы подманить их поближе.
   Кружка мрачно оглядел каменное строение:
   - Лучше, наверное, договориться с хозяевами, можно ли оставить  здесь
животных.
   Бидж смотрела на здание с любопытством.
   - Оно выглядит так, как будто  сохранилось  со  средневековья.  Может
быть.  нам  удастся  узнать  его  историю,  когда  Филдс  встретится   с
жителями...
   Филдс встревожился:
   - Ох нет, Бидж, лучше разговаривай с ними ты сама. Когда я  волнуюсь,
я забываю, как нужно строить фразы, даже слова забываю.  -  Он  печально
взглянул на свои копыта. - Как бы я хотел, чтобы все переговоры вел  наш
король Брандал...
   Путники осторожно двинулись дальше  по  булыжной  мостовой.  По  мере
приближения к  зданию  она  превратилась  в  длинную  пологую  лестницу;
примерно через каждые восемь футов на обочине высились стертые от долгой
службы каменные столбики.
   - Лестница предназначена и для пешеходов, и для повозок, - прокряхтел
Кружка. - Такие издавна строят в горных деревнях.
   - Но здесь нет деревни. - Бидж подошла к воротам и толкнула  огромные
створки. Они не поддались. Высоко в нише на стене оказался  колокол,  от
языка которого свисала веревка. Бидж взялась  за  нее,  но,  прежде  чем
дернуть, с беспокойством оглянулась на остальных.
   Колокол звякнул пять раз и умолк. Тут же путники услышали, как кто-то
отодвигает засовы на воротах. Кружка взял на изготовку ловилку, пряча ее
в рукаве. Бидж тоже так  перехватила  свой  рюкзак,  чтобы  он  закрывал
оружие.
   Створки отворились внутрь, и из ворот  выглянул  сутулый  старик.  На
голове у него была выбрита тонзура, одет он был в коричневую  домотканую
рясу, подпоясанную  веревкой,  и  сандалии.  Старик  оглядел  пришедших,
задержав взгляд на Филдсе, и слегка поклонился Бидж:
   - Buon giorno, signorina <Добрый день, синьорина (ит.).>...
   - Вы не говорите по-английски? - поинтересовалась Бидж.
   Монах повернулся к строению и закричал:
   - Inglese! <Англичане! (ит.)> Это слово повторили несколько  голосов,
эхо разнеслось по холмам. Лысый толстяк с  развевающейся  белой  бородой
выбежал из здания монастыря, завязывая на бегу сандалии.
   - Aspett' <Подожди (ит.).>, Доминик! - прокричал  он.  Когда  сутулый
старик повернулся на его голос, Бидж поспешно сунула ловилку  в  рюкзак.
Она чувствовала себя так, как будто принесла гранату в церковь.
   Толстяк путался в завязках  сандалий,  но  торопился  изо  всех  сил.
Полосатая  кошка  пересекла  его  дорогу,  и,  как  он  ни  спешил,   он
задержался, чтобы погладить ее.
   - Он похож на Деда Мороза, - сказала себе Бидж. Доминик  засмеялся  и
кивнул:
   - Si. si! Ecco, Babbo Natalel <Да! Да! Это Дед Мороз! (ит.)>.
   Oолстый монах улыбнулся, нисколько не смутившись:
   - Правильно, я Дед Мороз. Каково твое желание? На  какой-то  безумный
момент Бидж вспомнились разом все миры, в которых ей  случилось  бывать.
Она подумала:
   "А почему бы и нет?" Ей снова было семь лет,  она  была  счастлива  и
невинна и готова  выпалить  свое  заветное  желание.  Вместо  этого  она
сделала медленный вдох и протянула руку:
   -  Я  Бидж  Воган,  ветеринар.  Я  лечу  животных.   Монах   собрался
поклониться, передумал и пожал ей руку:
   - Здравствуй, доктор. Это Доминик, а я, как ни печально, не настоящий
Дед Мороз; я всего лишь Ранольф. - Он не спросил, как зовут остальных, а
Филдс  и  Кружка  не  стали  представляться.   Гредия   с   высокомерным
равнодушием стояла в стороне.
   - Ранольф? Это старинное английское имя.
   - Я и есть англичанин.
   У Бидж возникла неожиданная мысль, и она постаралась не выдать себя.
   Ранольф с улыбкой спросил:
   - Что тебя тревожит?
   - Ничего. - Но ощущение тревоги не проходило.  -  Можно  задать  тебе
личный вопрос?
   - Спрашивай. Я ведь всегда могу  не  ответить  тебе.  После  короткой
борьбы с собой Бидж выпалила:
   - Сколько тебе лет?
   - Скоро исполнится шестьдесят два. -  Тщеславие  оказалось  не  чуждо
монаху, и он поинтересовался: - А сколько ты думала?
   Бидж пробормотала, смутившись:
   - О, лет семьсот - восемьсот... Не важно. Его смех,  заразительный  и
громкий,   заставил   нескольких   монахов   выглянуть   из   трапезной.
Отсмеявшись, он высморкался.
   - Нет, Бидж, я просто обычный старик со  странным  имеНем.  -  Прости
меня. Я увидела монастырь и рясы...
   - Монастырь действительно древний, - спокойно и  с  гордостью  сказал
монах, - а рясы - это одежда нашего ордена. Наша обитель была  основана,
еще когда Святой Франциск ходил по земле.
   Филдс,  Кружка  и  Бидж  переглянулись,  и  даже   Гредия   выглядела
удивленной. Кружка обратился к монаху:
   - Прости меня за странный вопрос, но что конкретно ты имеешь в  виду,
говоря "ходил по земле"? Какой земле?
   - Пройдемте внутрь, - пригласил Ранольф. Войдя в ворота,  Филдс  снял
шляпу. Его рожки стали ясно видны, но ни Доминик, ни Ранольф не проявили
удивления.  Когда  Филдс,  поднимаясь  по  лестнице,  поддернул  штанины
комбинезона, вид его копыт не встревожил их тоже.
   Ранольф провел их мимо трапезной.
   - Еще рано обедать. Я покажу вам пока монастырь,  а  через  несколько
минут и еда будет готова.
   - Еды на нас хватит тоже? - спросил Кружка.
   - Для гостей еды хватит всегда. Кроме того, нам самим немного  нужно:
сейчас нас здесь меньше  двух  десятков  человек.  Мне  очень  жаль,  но
большинство монахов не сможет разговаривать с вами.
   - Ax, - покровительственно улыбнулся Кружка,  -  они  соблюдают  обет
молчания?
   - Нет, просто большинство не говорит по-английски. -  Ранольф  провел
их к церкви. Стены ее не были украшены  ни  фресками,  ни  скульптурами.
Внутри были только скамьи и простое распятие.
   В углу стояла чаша со святой водой,  рядом  с  которой  лежала  грубо
вырезанная из оливкового дерева потемневшая  от  времени  миска.  Кружка
бросил на нее любопытный взгляд:
   - Прости, что я спрашиваю, но не служит ли эта миска каким-то образом
предметом поклонения?
   - Не должна  бы,  -  виновато  признался  Ранольф,  -  но  иногда  мы
прикасаемся к ней во время молитв. Все мы так  делаем.  Это  была  миска
Франциска, он ел из нее, когда приходил сюда.
   Кружка цинично  улыбнулся,  лицо  Филдса  осталось  непроницаемым,  а
Гредия насторожилась.
   - Как он приходил сюда? -  спросила  Бидж.  Ранольф  сложил  руки  на
животе и повел их к трапезной.
   - Об этом есть легенда.  Знаете,  рассказывают,  что  одно  из  чудес
Святого Франциска касалось  волка...  Гредия  ошеломленно  взглянула  на
него.
   - Обещание, - сказала она просто, - и прогулка.
   - Именно, - ответил монах, как будто такой реакции и ожидал.  -  Волк
терроризировал жителей маленького итальянского  городка,  но  согласился
уйти оттуда, когда его об этом попросил  Франциск.  И  еще,  как  гласит
легенда, Франциск часто потом гулял с волком, чтобы удостовериться...
   - Не с волком, - прервала его Гредия.  -  С  вир.  Ранольф  замер  на
месте:
   - Ты знаешь и эту часть легенды? Она немногим известна.
   - Старая легенда. - Гредия оглядела стены, как будто  ожидая  от  них
подтверждения услышанному. - Но этот человек? Он был просто Франциск, не
Святой Франциск.
   Некоторое время царило молчание. Ранольф  открыл  дверь  трапезной  и
сказал:
   - Что ж, тогда он еще не был святым. Волк привел его  сюда,  а  потом
Святой Франциск... потом Франциск каким-то образом нашел дорогу  обратно
в Италию. Может быть, волк показал ее  ему.  Но  Франциск  запомнил  эту
землю, нашел, что она прекрасна, - она ведь похожа на Италию, правда?
   - Я этого не знаю, - ответил Кружка, а Филдс энергично закивал.
   - И он построил часть церкви своими собственными руками: до того, как
основать орден францисканцев, он в  молодости  занимался  строительством
церквей. И еще он привел сюда часть монахов  своего  ордена.  -  Ранольф
обвел рукой трапезную. В это время  Доминик  принес  блюдо  с  хлебом  и
котелок супа. - Так мы здесь и оказались. Пожалуйста, ешьте.
   Вежливо помолчав, чтобы дать гостям насытиться, Ранольф спросил:
   - А что привело сюда вас?
   Все повернулись к Бидж. Она от волнения поперхнулась  и,  прежде  чем
ответить, отхлебнула вина из своего стакана. Красное вино было хорошим и
напоминало кьянти.
   - Мы ищем новый дом для животных...
   - Большие кошки в винограднике, - спокойно  кивнул  Ранольф.  -  Брат
Курт видел их со стены и очень разволновался. Он обожает кошек. Да  и  я
не то чтобы питал к ним отвращение. - Он помолчал. - И когда ты говоришь
"ищем дом", ты ведь не имеешь в виду, что это домашние любимцы?  Нам  не
положено держать животных.
   Мы позволяем Марте и еще нескольким кошкам жить в монастыре,  но  они
совсем другое дело...
   Монах явно чувствовал себя неловко. Бидж вспомнила, как Стефан, еще в
бытность свою  пастухом,  всегда  находил  оправдания  для  того,  чтобы
угостить Дафни лакомством.
   - Все, чего мы хотим, - осторожно сказала Бидж, - это чтобы они  жили
в безопасности, где-то, где они найдут укрытие и смогут охотиться. Их не
нужно кормить или еще как-то за ними ухаживать. За исключением, конечно,
- добавила она, не глядя на остальных, - чрезвычайных  обстоятельств.  -
Это само собой разумеется. Конечно,  мы  позволим  им  остаться.  -  Тут
монаха посетила неожиданная мысль. - Они ведь не едят виноград, верно?
   - Нет, - ответил Кружка. - И я не думаю, что они станут охотиться  на
ваших домашних кошек. - С  башни,  где  как  раз  колокол  отбивал  час,
донеслось хлопанье крыльев. - А вот голубей они едят, к сожалению.
   Ранольф хмыкнул и вытащил из-под стола полосатую кошку.
   - Марта тоже ест голубей, когда ей удается их поймать. Верно,  Марта?
В этом нет ничего страшного. Такова их невинная природа.
   - Невинная природа... - улыбнулся Филдс. - Ты мне нравишься.
   Кружка поднял руки ладонями кверху:
   - Тогда все в порядке. Тут они будут в безопасности. Кружка  и  Филдс
попросили разрешения осмотреть винный погреб; у трактирщика  по  крайней
мере в этом был профессиональный интерес. Гредия и Бидж вышли за  ворота
вместе с Ранольфом, который хотел показать им виноградники. Пока они шли
по пыльной тропинке. Бидж решила спросить Ранольфа еще кое о чем.
   - У меня есть к тебе вопрос.
   - Личный или странный?
   - Странный, я думаю. - Эта мысль беспокоила ее с тех пор. как Ранольф
сказал, что ему шестьдесят два года.  -  Откуда  к  вам  приходят  новые
монахи?
   Ранольф опустился на каменную скамью и показал Бидж на место рядом  с
собой. В этот момент он очень напоминал ей Филдса.
   - Это всегда занимало меня, даже после того, как я сам стал  монахом.
Откуда приходят новые монахи? И почему они приходят?
   Бидж неловко пошевелилась на скамье. Это не был тот  вопрос,  который
она имела в виду, но тема, казалось, представлялась Ранольфу важной.
   - Бидж, в своей другой жизни я был учителем, и  я  был  несчастен.  Я
присоединился к монашескому ордену просто потому, что это  сделало  меня
менее несчастным. Через несколько лет я должен был  решить,  есть  ли  у
меня призвание к тому, чтобы стать францисканцем.
   Его взгляд был устремлен куда-то  далеко,  за  пушистые  облачка  над
головой, за холмы с их искривленными ветром деревьями.
   - Знаешь ли ты, почему это называется  призванием?  Потому  что  тебя
должен позвать голос откуда-то из  глубины  твоего  сердца.  Этот  голос
никогда не даст тебе покоя, пока ты не станешь тем, чем должен  быть.  -
Он показал на безмятежные холмы и деревья,  клонящиеся  под  бесконечным
ветром. - Если бы не это, кто бы захотел сюда прийти?
   Откуда-то сзади скамьи неожиданно раздался голос Гредии:
   - Я захотела бы.
   Бидж удивленно посмотрела на нее:
   - Сюда?
   - Я останусь. Ранольф встревожился:
   -  Здесь  нет  сестринской  общины.  Ты  же  знаешь,  что  не  можешь
присоединиться к нашему ордену. Гредия оскалила зубы:
   - Мне это и не нужно. Я вир.
   - В самом деле? - обрадовался Ранольф. - Значит, вир существуют. Я-то
думал, что эта часть истории о Франциске и волке - легенда.
   - Ты удивишься, если  узнаешь,  как  мало  на  свете  вещей,  которые
являются чистой легендой, - туманно ответила Бидж. Она никогда  особенно
не верила в Святого Франциска, а о чудесах вовсе предпочитала не думать.
   Ранольф улыбнулся им обеим:
   - Мне всегда очень нравилась эта история. Конечно, в ней шла  речь  о
вир:  у  нас  есть  очень  старинный  манускрипт,  в   котором   описана
трансформация. Церковь никогда не одобряла поведения оборотней,  поэтому
еще в годы раннего Возрождения официальная  версия  стала  гласить,  что
Франциск приручил волка. - Он протянул руку Гредии. - Конечно, ты можешь
остаться при монастыре. Мы никогда не поссоримся.
   Гредия не коснулась протянутой руки, и монах без всякой обиды опустил
руку. Бидж повернулась к Гредии:
   - Не прогуляться ли нам?
   - Да. - Гредия почти побежала вниз по склону;
   Бидж последовала за ней.
   -  Гредия,  я  понимаю,  что  ты  ищешь  место,  где  ты  была  бы  в
безопасности - от всех, включая твоих собственных соплеменников...
   Женщина-вир остановилась:
   - Ты знаешь, почему?
   - Знаю. Ты снова беременна. - Гредия ничего ей не ответила.  -  И  ты
думаешь, что этот мир безопаснее, чем скоро окажется Перекресток.
   - Придет Моргана. И ты умрешь, - как  о  чем-то  бесспорном,  сказала
Гредия.
   - Может быть. Но как  ты  будешь  рожать  в  одиночестве?  Что,  если
возникнут осложнения? - Бидж опустилась на камень.
   - Нет, - решительно ответила Гредия. - Раньше ничего такого не  было.
Я всегда одна. - Она сказала это просто и без всякой жалости к себе.
   - Но... впрочем, ладно. Сможешь ли ты охотиться  здесь,  будет  ли  у
тебя достаточно пищи, чтобы выносить здоровое потомство?
   - Да. - На этот раз голос вир прозвучал не так уверенно. - Здесь есть
дичь. - После минутной паузы Гредия пробормотала: - Бидж...
   Бидж не могла припомнить, чтобы Гредия когда-нибудь была так смущена.
   - Спрашивай, о чем хочешь.
   -  Да.  Роды...  Смогу  я...  Будут  они...  -  Она  облизнула  губы,
неожиданно обнаружив страх. - Будут детеныши...
   - Они должны быть совершенно нормальными, - твердо ответила  Бидж.  -
Ты не прикасалась к наркотикам весь  период  беременности  и,  я  думаю,
хорошо питалась.
   - Тогда я остаюсь, - сказала Гредия решительно.
   - Позволь мне показать тебе кое-что. - Бидж  протянула  Гредии  Книгу
Странных Путей, которую она взяла у Кружки. На большинстве  карт  теперь
можно было увидеть всего одну дорогу, некоторые страницы стали  чистыми.
Бидж раскрыла Книгу на  карте  того  мира,  где  они  находились.  Книга
показывала крутые холмы, быстрые реки, озеро в долине  -  и  всего  одну
дорогу. - Как только эта дорога окажется закрыта, пути обратно не будет,
даже для вир.
   Гредия повернулась лицом к ветру, глаза ее были полны тоски.
   - И все же я не уйду отсюда. Никогда.
   - Но что, если здесь тебе окажется не на кого  охотиться?  Что,  если
местные животные откочевывают на зиму?
   Гредия бросила взгляд на толстые каменные стены монастыря.
   - Там меня накормят.
   - Да, монахи будут  кормить  и  тебя,  и  особенно  малышей.  -  Бидж
поднялась. - Ну что ж, если ты твердо решила...  Я  просто  хотела  тебя
спросить...
   - Так и следует. Ведь мы друзья.
   - Мы  друзья.  -  Бидж  хотела  поцеловать  Гредию  на  прощание,  но
подумала, что этого делать не стоит. Наконец Гредия сказала:
   - Прощай. - Она повернулась и побежала  по  склону  вниз  -  одинокая
фигура, быстро скрывшаяся между деревьев. Скоро  к  Бидж  присоединились
Кружка и Филдс.
   - Можем отправляться. - Кружка  был  настроен  жизнерадостно.  -  Все
оказалось не так уж и трудно, правда?
   Бидж оглянулась на виноградник, где между лозами пряталась Дафни,  на
пруд, к которому направилась Гредия.
   - Ох, не знаю...

***

   Обратно они шли молча. Гостиница встретила их шумом:  Кружка,  открыв
дверь, даже отпрянул - на них обрушилась волна музыки и топота танцующих
ног. - Подождите здесь, - мрачно сказал он остальным и вошел в зал.
   Через несколько секунд он появился снова, держа в руке кружку с элем.
   - Пошли. - Бидж и Филдс последовали за трактирщиком.
   Гостиница была полна - самые разные  посетители  танцевали,  чокались
кружками с элем и сидром, целовались  и  пели.  Бидж  пришлось  кричать,
чтобы Кружка ее услышал:
   - По случаю чего такое празднество? Кружка, ухмыляясь, прокричал ей в
ответ:
   - Б'ку устроил вечеринку. Он называет это матаннга -  празднество  по
случаю освобождения из тюрьмы или избавления от колдовства.
   - Разве мы избавились от колдовства? - Но на  самом  деле  Бидж  тоже
была в  приподнятом  настроении:  ведь  совсем  не  исключено,  что  эта
вечеринка окажется последним празднеством на Перекрестке...
   Когда Кружка вручил ей кружку эля, Бидж  подняла  ее,  повернулась  в
сторону очага и крикнула:
   - Твое здоровье, Б'ку! - Тот кивнул ей, улыбаясь. Девушка повернулась
к трактирщику:
   - Если сейчас начнется игра в ловилки, гостиницу потом снова придется
отстраивать заново.
   -  Сегодня  никаких  ловилок.  -  Кружка  потер   руки.   -   Давайте
развлекаться и наслаждаться угощением.
   Накрытый стол занимал целиком один конец  зала;  Б'ку,  должно  быть,
трудился целый день после их ухода. Он наготовил невероятное  количество
мясных блюд - даже учитывая, как много овец оказалось зарезано во  время
последнего нападения Морганы, изобилие было  фантастическим:  шашлык  на
шампурах, приправленные мятой отбивные, рагу, даже арни скордостумби  по
рецепту Хриса.
   Мясоеды были на седьмом небе.  Кружка  же  с  опасением  взглянул  на
дверь, ведущую на кухню:
   - Страшно подумать, какую уборку предстоит мне делать после всей этой
бойни. - Он решил пойти посмотреть на то,  что  его  ожидает,  но  почти
сразу вернулся - довольный и удивленный. - Ничего! Он умудрился каким-то
образом избавиться от всех отходов - потрохов, костей, шкур - всего!
   Филдс слушал его, молча  улыбаясь.  Бидж  подумала,  что  эта  улыбка
кажется очень печальной.
   Мясоеды  организовали  что-то  вроде  оркестра:  принесли  деревянные
флейты, барабаны из натянутых на деревянные рамы шкур. даже  примитивную
волынку  из  тростинки  и  желчного  пузыря  овцы.  Дохнрр  назвал  этот
инструмент "фахнзз".
   Даже Фиона спустилась из своей комнаты и посидела  вместе  со  всеми,
прихлебывая сидр и слушая музыку.
   Кружка взялся за фахнзз и начал дуть в  нее.  Скоро  его  лицо  стало
красным, как помидор, и через  пять  минут  трактирщик  сдался;  мясоеды
бурно аплодировали, а Бидж смеялась так, что у нее заболели бока.
   На скорую руку обучив музыкантов мелодии и  ритму,  Кружка  пригласил
Мелину на танго.  Заметив,  с  какой  завистью  на  них  смотрит  Фнона,
трактирщик с поклоном  протянул  ей  руку;  после  нескольких  па  Фиона
извинилась и ушла, чтобы прилечь. Бидж с благодарностью  вспомнила,  как
когда-то в школе ее учили народным танцам: они с Кружкой блеснули в риле
<Рил - быстрый шотландский танец.>, а потом  трактирщик  настоял,  чтобы
они попробовали станцевать еще и польку. К  ним  присоединились  все,  и
гостиница наполнилась топотом и смехом.
   Всю первую половину вечера Б'ку был  вездесущим  -  наполнял  кружки,
подпевал музыкантам, размахивал руками и по третьему или четвертому разу
накладывал на тарелки угощение. Он не забыл никого - всем пожал руки или
обнял.
   Поздно вечером Бидж почувствовала себя обессиленной: под руководством
мясоедов она уже более часа осваивала охотничий танец. Извинившись,  она
присела отдохнуть и только тут заметила, как притихли  гости;  вечеринка
заканчивалась, как гаснут прогоревшие в очаге дрова.
   - Спасибо тебе, - обратилась она к Кружке. - Это было  именно  то,  в
чем мы все нуждались.
   - Скажи это не мне, а хозяину. Б'ку! - Никто не отозвался. - Б'ку!
   Бидж открыла ведущую наружу дверь. Издалека донесся вой и  рычание  -
там делила добычу стая волков.  Бидж  бросилась  в  гостиницу,  схватила
ловилку и свою куртку и снова выбежала за дверь.
   Кружка бежал за ней следом, с ловилкой  в  одной  руке  и  факелом  в
другой.
   - Что это? Что случилось?  -  Он  повернулся  в  ту  сторону,  откуда
доносилась грызня. - Ох, только бы не Б'ку...
   Они вдвоем продолжали бежать на шум. Бидж замерла на месте, обнаружив
перед   собой   кровавый   след,   усеянный   обгрызенными   костями   и
полусьеденными внутренностями.
   На взрытой земле отпечатались следы копыт и волчьих лап.
   Лицо Кружки стало мрачным.
   - Теперь мы знаем, куда делись потроха и кости. - Он  двинулся  вдоль
кровавого следа, Бидж - за ним. Звуки драки за  добычу  становились  все
громче.
   Бидж схватила трактирщика за руку:
   - Оглянись. - Кружка быстро посмотрел назад и  замер  на  месте.  Они
больше  не  видели  огней  в  окнах  гостиницы,  да  и  ландшафт  вокруг
изменился.
   Впереди  внезапно  наступила  тишина,  как  будто  выключили  звук  у
телевизора. Бидж и Кружка увидели, что к ним приближается Филдс,  стирая
за собой кровавый след.
   - Не стоит идти за ним.
   - Он сказал нам правду, верно? - спросила Бидж. -  Это  действительно
была вечеринка по поводу избавления от колдовства. Теперь он уже никогда
не столкнется с Морганой.
   Кружка посмотрел на Филдса так, будто тот его предал:
   - Ты все знал. Он для того  и  устроил  праздник,  чтобы  мы  ему  не
помешали.
   - Не совсем так, - возразила Бидж. - Я думаю,  он  устроил  праздник,
чтобы мясо не пропало. -  Кружка  непонимающе  посмотрел  на  нее.  Бидж
продолжала: - Все эти потроха, кости и шкуры. Он таким образом  проложил
дорогу для вир, использовав в качестве приманки собственных овец.
   Филдс грустно кивнул:
   - Это не была просто уловка.  Он  на  самом  деле  надеялся,  что  вы
получите удовольствие  от  вечеринки.  Кружка  наклонился,  рассматривая
следы на земле:
   - Он  забрал  с  собой  половину  отары.  -  Он  задумался.  -  Отары
Стефана... Впрочем, нет, это было бы  несправедливо:  Б'ку  ухаживал  за
животными и заслужил, чтобы половина овец стала его. - Трактирщик поднял
глаза на Филдса. - Он погнал своих овец - в одиночку - в мир, где теперь
будут жить вир? Почему он это сделал?
   - Он слышал твои разговоры и понял, что ему скоро  придется  покинуть
Перекресток. И он знал, что вир нуждаются в пище, а  им  тоже  предстоит
переселение. Он их понимает, - просто добавил Филдс. - Никто не понимает
охотников на овец лучше, чем пастух. Он думает, что сможет жить в  одном
мире с ними.
   Бидж посмотрела на кровь на земле:
   - А не убьют они его? Филдс улыбнулся девушке:
   - Человек, всю жизнь пасший  овец  в  местности,  где  водятся  львы,
волков не боится. И еще  он  просил  передать,  что  в  твоем  мире  вир
представляли бы большую опасность.
   - Я не стал бы побуждать его  к  этому,  -  сказал  Кружка,  медленно
возвращаясь  на  Перекресток,  подгоняемый   Филдсом,   который   стирал
последние следы кровавой черты.  -  Но  все  равно  я  должен  быть  ему
благодарен.
   - Он так выразил свою благодарность тебе. Ты же знаешь, после  смерти
Хриса Б'ку стал беспокойным. Ему хотелось что-нибудь сделать для тебя. -
Филдс развел руками. - Думаю, ему это удалось.
   Снова стали видны  огни  в  гостинице.  Мелина  с  широко  раскрытыми
глазами выбежала им навстречу. Кружка удержал ее, прежде чем она  смогла
вступить на остатки  проложенной  Филдсом  дороги,  и  обнял  за  плечи.
Трактирщик молча смотрел туда, где исчезли Б'ку, вир и целый неизвестный
мир.
   Наконец он пожал плечами и пробормотал:
   - Ну, по крайней мере вечеринку он устроил  хорошую.  Они  с  Мелиной
отправились в гостиницу наводить там порядок.

Глава 27

   Солнце встало, но поднялось еще не очень высоко. Филдс, Бидж и Мелина
остановились на дороге, что  вилась  по  берегу  реки  Летьен,  и  стали
осматривать склоны холмов. Бидж даже  заглянула  под  ветки  кустов,  на
которых уже появились крохотные клейкие листочки.
   - Ты уверен, что они были именно здесь?
   - Вчера они здесь были. - Филдс недовольно огляделся  еще  раз.  -  Я
споткнулся об одного, а он даже не подумал убраться с дорога.  Наверное,
они все еще где-то поблизости.
   Они  услышали  шуршание  в  кустах  и  обернулись.  Голоса  привлекли
нескольких дронтов, и неуклюжие птицы вышли из кустов,  вертя  головами,
поскольку массивные клювы  мешали  им  разглядеть  людей.  Другие  додо,
по-видимому, решив, что те обнаружили что-то интересное, последовали  за
первыми. Не глядя по сторонам, они высыпали на  дорогу  и  сгрудились  в
нескольких дюймах от ног Филдса, Мелины и Бидж.
   Мелина захватила с  собой  из  "Кружек"  черствый  хлеб.  Теперь  она
раскрошила его на дороге в надежде, что додо заинтересуются приманкой.
   Действительно, несколько птиц подошли к угощению и начали тыкаться  в
него носами, хотя по большей части катали кусочки хлеба по земле,  а  не
клевали их. Другие не спеша стали присоединяться к ним, хотя  многое  не
заинтересовались крошками, предпочтя мелкие камешки  на  дороге.  Чей-то
голос сухо произнес:
   - Завтрак перед путешествием?
   По дороге приближался Конфетка, сидя  на  Скайуокер;  он  подхлестнул
лошадь, и она подошла поближе. Конфетка был в полной  ковбойской  форме:
со  свернутым  лассо  на  луке  седла,  спальным   мешком   и   сумками,
притороченными сзади; на нем были кожаные сапоги для верховой езды, а не
обычные для ветеринара резиновые сапожки, и стетсон.  У  Бидж  появилось
странное чувство, что настоящего Конфетку она видит в первый раз.
   - Готовы отправляться? - спросил Конфетка Филдса.
   - Пожалуй, - ответил тот. - Бидж, мы как, готовы?
   - Мне кажется, да. - Бидж никак не ожидала, что об этом спросят ее.
   - Тогда вперед. - Конфетка  развернул  лошадь  так,  чтобы  оказаться
позади стаи дронтов, взмахнул шляпой и завопил:
   - Йя-а!
   Некоторые птицы с интересом посмотрели на  него,  но  большинство  не
обратило никакого внимания.
   Конфетка снова закричал на них, натягивая поводья. Уокер попятилась и
взвилась на дыбы, едва не задев копытом одного  из  додо.  Тот,  моргая,
принялся рассматривать отпечатки копыт в пыля.
   Конфетка наклонился из седла и хлестнул одну из птиц свернутым лассо.
Додо повалился на бок, потом медленно  и  неуклюже  поднялся,  но  и  не
подумал удирать от всадника.
   Бидж не сомневалась, что их ждут большие трудности с додо, но  сейчас
это потеряло значение: уж очень приятно было смотреть, как  сам  великий
доктор Доббс оказался совершенно беспомощным.
   Наконец он сдался:
   - Похоже, эта работа не для меня.  -  Он  приподнял  шляпу  и  слегка
поклонился Бидж и Мелине. - Я, пожалуй, дам Уокер немножко  поразмяться.
Увидимся в южных краях.
   Он ускакал, подхлестнув Уокер свернутым лассо скорее  для  вида,  чем
для скорости. Филдс дождался, пока Конфетка окажется достаточно  далеко,
и только тогда позволил себе расхохотаться - долго и раскатисто.
   Отсмеявшись, он вытер глаза:
   - Ну и что же мы теперь будем делать, Бидж?  Бидж  оглядела  дронтов,
безалаберно толкущихся на дороге, Филдса и Мелину. Потом подняла с земли
прут и шлепнула ближайшую птицу по заду. Додо проковылял три фута.
   Бидж с улыбкой вручила прутья Мелине и Филдсу:
   - Если их подгонять, может, они и пойдут.

***

   К тому времени, когда  они  одолели  первую  милю,  Бидж  уже  вполне
понимала чувства того моряка семнадцатого века, который  не  выдержал  и
огрел дронта  палкой  по  голове.  Каждая  клеточка  ее  тела  вопила  и
требовала действий -  любых  действий,  лишь  бы  птицы  наконец  начали
реагировать на ее усилия.
   Бидж подошла к Мелине:
   - Как дела?
   - Пока что мы  потеряли  троих.  -  Мелина  попыталась  придать  лицу
приличествующее случаю печальное выражение, но так и не  смогла.  -  Они
прилегли отдохнуть, а другие додо уселись  им  на  головы.  Те,  которые
лежали,  не  трепыхались  достаточно  сильно,  чтобы  заставить  сидящих
сдвинуться с места. Бидж, говорю тебе, так у нас ничего не получится.
   Бидж, сгорбившись, села рядом с Мелиной на обочине:
   - Я знаю. - Мелина обняла ее, и Бидж положила голову ей на  плечо,  с
удивлением отметив  про  себя,  каким  сильным  оказалось  изящное  тело
девушки-фавна.
   Они ощутили вибрацию прежде, чем услышали стук копыт, - мягкая  земля
на обочине дороги заглушала звуки. Бидж посмотрела в южном направлении.
   Бидж приходилось видеть всех женщин-кентавров на занятиях,  и  как-то
раз она издали заметила толпу кентавров, направляющуюся к "Кружкам",  но
никогда до сих пор ее глазам не представало все племя, галопом  мчащееся
за Политой, закинув за  спину  разноцветные  мешки  с  немногочисленными
пожитками.
   Полита грациозно перепрыгнула через  канаву,  отделяющую  обочину  от
дороги. Ее темные волосы и хвост развевались  на  ветру.  Толпящиеся  на
дороге дронты не обратили на Политу никакого внимания.
   Бидж поспешно встала:
   - Приветствую тебя, Каррон.
   - Приветствую тебя, доктор. - Она сделала положенный поклон, но  явно
с трудом сохраняла серьезность, глядя на неуклюжих птиц. - Ох, Бидж, как
это тебе всегда удается находить для себя  более  трудные  занятия,  чем
всем остальным людям?
   Бидж ответила ей только:
   - Как ты отыскала нас?
   - Мне сказал Конфетка. - Полита нахмурилась, глядя,  как  додо  снуют
между копыт кентавров: птицы сообразили,  что  могут  укрыться  в  тени,
отбрасываемой мощными телами, от жары, но им и в  голову  не  приходило,
что их могут растоптать.  -  Он  сказал,  что  тебе  может  понадобиться
помощь.
   - Еще бы, - откликнулась Мелина. - Пожалуйста... Я  понимаю,  что  ты
должна спросить Бидж, раз уж она всем здесь  распоряжается,  -  Бидж,  к
собственному изумлению, осознала,  что  так  оно  и  есть,  несмотря  на
присутствие Филдса, - но я видела, вы носите грузы  на  шестах,  как  на
коромыслах. Не могли бы вы сделать это сейчас, если мы  свяжем  птиц  за
ноги и подвесим к шестам?
   - Это и предложил Конфетка, верно? - спросила Бидж.
   - Верно, хоть он и не  видел,  как  мы  носим  грузы  таким  образом.
Бидж... - Полита понизила голос. - Не можешь ли ты объяснить мне, почему
Конфетка так пристально смотрит... на  нижнюю  часть  моего  тела?  Твой
приятель Дэйв не сводил глаз с моей груди, это понятно...
   Бидж захихикала:
   - Конфетка - большой ценитель лошадиной красоты. - "Ох, и подразню же
я его, - подумала она, - если когда-нибудь еще увижу".
   Внимание девушки привлекла рыжеволосая голова, выглянувшая из-за плеч
столпившихся кентавров. - Хемера! - Бидж подбежала к ней. - Как ты  себя
чувствуешь? Покажи-ка мне швы!
   Хемера без всякого стеснения распахнула куртку, обнажив  грудь.  Раны
прекрасно зажили: ни воспаления, ни припухлости. Швы можно было снимать.
   - Она выздоровела, Бидж, - сказала Полита. - Как я рада, что ты тогда
не согласилась со мной.
   - А я рада, что ты дала себя  уговорить.  -  Бидж  порылась  в  своем
рюкзаке и вытащила бутылку дезинфицирующей жидкости и  маленькие  острые
ножницы. - Хемера, если ты наклонишься или если кто-то из  твоих  друзей
подымет меня, я сейчас сниму швы.
   - Наклонись, Хемера. - Полита дважды  громко  хлопнула  в  ладоши.  -
Остальные пусть займутся вырезанием шестов, на  которые  можно  было  бы
подвесить этих глупых птиц. - Кентавры  послушно  отправились  выполнять
распоряжение, Хемера, лучезарно улыбаясь, наклонилась к Бидж, и та вдруг
почувствовала, что тоже радуется всему происходящему.

***

   С заготовкой шестов в расположенной рядом рощице кентавры  справились
за пять минут. Мелина, Бидж и Филдс в это  время  занимались  тем,  что,
оглушив дронтов, связывали их ноги.
   Кентавры своими маленькими  острыми  топориками  сделали  зарубки  на
шестах и подвесили птиц так, чтобы додо не давили друг на  друга.  Потом
они уравновесили шесты на плечах и были готовы отправляться в путь.
   Полита вежливо обратилась к Филдсу:
   - Ты поедешь верхом? Тот поклонился:
   - С огромным удовольствием, - и окинул ее торс плотоядным взглядом.
   Полита лукаво улыбнулась:
   - Прекрасно. Чериос, ты  повезешь  Филдса.  -  Темноволосый  кентавр,
гнедой  в  яблоках,  вышел   вперед.   Филдс,   ничуть   не   смущенный,
присоединился к смеху  окружающих  и,  взобравшись  на  высокий  камень,
оседлал Чериоса.
   Полита повернулась к Бидж:
   - А ты поедешь на мне. - Это было  не  приглашение,  а  приказ.  Бидж
вскарабкалась ей на спину, сделав это  лишь  чуть  менее  неуклюже,  чем
когда она ездила на Хемере.  Кентавры  молча  и,  как  показалось  Бидж,
неодобрительно смотрели на нее.
   Хемера предложила, что повезет Мелину, хотя и посмотрела на ее копыта
с некоторой опаской.
   - Только будь осторожна.
   Мелина положила руку на спину девушки и подпрыгнула так  высоко,  что
копыта  промелькнули  в  полуметре  от  боков  Хемеры.  Мелина  стиснула
коленями  своего  скакуна,  взмахнула  воображаемой  шляпой   и   смешно
скопировала южный акцент Конфетки:
   - Йиппи-йо-о!
   Кентавры расхохотались.  Полита  откинула  голову  назад  и,  в  свою
очередь,  издала  громкий  клич;  Бидж  подумала,  что   он   напоминает
одновременно и ржание, и воинственный крик бедуина (так по крайней  мере
он звучал в тех фильмах, которые она видела).  Кентавры  откликнулись  и
все как один поскакали по дороге.
   Бидж сказала в ухо Политы:
   - Ты на самом деле не позволила бы Филдсу ехать на себе?
   Та рассмеялась:
   - Это старая шутка. Когда Несиос был еще совсем молодым  и  ревнивым,
он потребовал от меня обещания, что я никогда не позволю  Филдсу  ездить
на мне. Я возражала, тогда он имел глупость приказать мне: "Я запрещаю!"
Мы ссорились четыре дня, пока он не извинился передо мной, ну а я  тогда
пообещала ему... - Полита встряхнула  головой,  и  на  губы  Бидж  упала
соленая капля. - О боги, - прошептала Полита, - неужели мне всегда будет
так не хватать его?
   Бидж крепче обхватила ее талию.
   - А я не хотела бы, чтобы ты его забыла, - откровенно сказала она.
   Полита тихо рассмеялась, вытирая глаза:
   - Я тоже не хотела бы. Но братик или сестричка Конли этого не поймет,
так что придется.
   - Ты беременна? - недоверчиво спросила Бидж. Она  почувствовала,  как
мышцы Политы напряглись.
   - Я сделала то, чему  учила  свой  народ:  чтобы  выжить,  нам  нужно
продолжать род. Я выбрала себе пару. Его зовут  Лайос.  Он  красивый,  и
верный, и очень добрый.
   Бидж почувствовала себя похожей на Ли Энн, когда пробормотала:
   - Держу пари, ты командуешь им как хочешь.
   Полита громко рассмеялась:
   - Да. А вот Несиос никогда бы не стал никого слушаться, правда?
   Скачка   продолжалась;   Полита   и   Бидж   продолжали   предаваться
воспоминаниям. Когда настоящее не радует, прошлое  помогает  ему  скорее
миновать.

***

   Скоро они достигли бухты. Солнце пробилось  сквозь  облака,  и  волны
заискрились в его лучах.
   Кентавры остановились там, где начиналось болото: их  копыта  глубоко
увязали в мягкой почве. Бидж и Мелина быстро освободили их от  ноши,  но
не развязали дронтов. Знакомый голос окликнул Бидж:
   - Это те самые птицы, для которых ты ищешь новый дом?
   Она повернулась и увидела Брендана. Он был все так же безмятежен, его
глаза смотрели ясно и невинно. Бидж попыталась представить себе:  смогла
бы она так же смотреть на него после событий четырехмесячной давности?
   - Да, я хочу переправить их на остров. - Значит, они тебе  больше  не
нужны? Бидж внимательно посмотрела на него: уж не издевается ли над  ней
этот морской житель?
   - Дело не в том, нужны или не нужны. Я хочу удостовериться,  что  там
они будут в безопасности.
   - Безопасность... - грустно протянул Брендан. -  Вечная  недостижимая
мечта.
   - Может быть, - твердо гнула свое Бидж. - Но мы верны  этой  мечте  и
хотели бы, чтобы ты нам помог. Брендан ласково засмеялся и поцеловал  ее
в лоб. Его руки, как и следовало ожидать, были мокрыми.
   - Раз ты хочешь помощи, ты ее получишь. - Он сунул в рот два пальца и
оглушительно свистнул. Море перед ними  вскипело.  Спокойные  ясноглазые
мужчины и женщины вышли из воды и направились к птицам.
   Все они были  рыжеволосыми  и  все  умели  улыбаться  и  одновременно
выглядеть грустными. И все были способны передвигаться на двух ногах  по
суше, хотя и делали это неуклюже.
   В руках у них были двухметровые шесты с несколькими кожаными  петлями
на каждом. Морские жители несли их, как пики.
   - Я получил твое послание, дорогая, -  сказал  Бидж  Брендан.  -  Его
передал твой попугай. Что за мерзкая птица!
   - Что ж делать, ему нужна работа. - Бидж оглядела выстроившееся перед
ней небольшое войско - именно таковым оно и было - и спросила  Брендана:
- А смогут они перенести додо?
   - Любой, у кого хватит на это терпения,  сможет.  -  Он  снова  резко
свистнул. Его соплеменники быстро выбежали  из  воды  и  с  удивительным
проворством  окружили  птиц.  Додо  недовольно  закудахтали,   но   были
вынуждены покориться; их привязали к петлям на шестах.
   - А теперь, - важно сказал Брендан, - хоть ты  и  не  захотела  стать
моей коровой, я буду счастлив, если ты окажешь  мне  честь  и  позволишь
перевезти тебя на остров. Полита ошарашенно посмотрела на него.
   - С удовольствием, - спокойно ответила Бидж и вошла в воду.
   На полпути к острову Брендан с отвращением показал  на  додо:  глупые
птицы из любопытства опустили головы в воду  и  начали  тонуть.  Морским
жителям пришлось поднять шесты повыше.
   - Доктор, дорогая, - обратился к Бидж Брендан.
   - Да? - Бидж заранее решила, что будет вести себя на  этот  раз  так,
чтобы не уронить достоинства, но теперь чувствовала,  что  на  это  мало
надежды.
   - Разве не лучше было бы просто бросить их в воду и посмотреть,  кому
удастся выплыть? Тогда только лучшие смогли бы продолжить род.  -  Он  с
надеждой посмотрел на Бидж. - Я хочу сказать, разве не лучше  убить  как
можно больше, чтобы выжили только сообразительные?
   Бидж похлопала его по плечу:
   - Вот теперь я вижу, что ты и на самом деле ирландец.

***

   Первый пловец достиг пляжа и несколькими быстрыми  ударами  перерезал
веревки на лапах дронтов. Додо  начали  рыться  в  песке.  Только  через
несколько минут они обнаружили, что больше не связаны, и  разбрелись  по
берегу.
   Брендан с сомнением почесал в затылке:
   - Ты на самом деле думаешь, что им лучше выжить?
   - В моем мире они исчезли почти три столетия назад, - ответила  Бидж.
- Они нуждаются в помощи.
   -  Эх...  Вот  в  том-то  и  проблема,  доктор.  Как  ты,   возможно,
догадываешься, последнее время происходят странные вещи.
   - Странные вещи? - Но тут Брендан повернулся, и Бидж увидела  у  него
на бедре свежий розовый шрам - след какого-то острого оружия. -  На  вас
напали?
   - Можно  и  так  сказать.  И  поверь:  мы  предпочли  бы  в  этом  не
участвовать. Мы  много  где  побывали  и  много  чего  видели,  так  что
определенно не стремимся к войне.
   - И вы покинете Перекресток?
   - Да. Пойдем по пути Брендана, и уже совсем скоро. Я имею в  виду  не
себя, а того доброго монаха, который знал дорогу через море.  -  Брендан
казался одновременно печальным и довольным. - Некоторые  дороги  никогда
не меняются, дорогая. Ты будешь по мне скучать, когда мы  уйдем  отсюда,
правда?
   - Наверное. - Она обняла его перед тем, как он вернулся  с  берега  в
воду. - Во всяком случае, я рада, что встретила тебя.
   - Что ж... Придется удовольствоваться этим. - Брендан обхватил  ее  и
поплыл обратно.
   Бидж лежала на его плече, глядя в небо, пока он, рассекая воды, пел о
жестокой возлюбленной, безнадежной  любви  и  разбитом  сердце.  Брендан
выглядел абсолютно счастливым. Бидж у берега поцеловала  его  в  щеку  и
долго махала вслед уплывающим морским жителям.
   Полита бросила на нее странный взгляд:
   - Я поговорила с некоторыми из них, пока они  забирали  птиц.  Скажи,
Бидж, ты на самом деле можешь понять этот народ?
   - На самом деле  нет.  -  У  Бидж  мелькнуло  быстрое  и  болезненное
воспоминание о Стефане. - Но чем больше разных существ я  встречаю,  тем
больше хочу понять их всех.
   - Это хорошо. - Полита улыбнулась ей со слезами на глазах.  -  Иногда
это бывает нелегко. Бидж, нам пора.
   Кентавры снова подняли  на  плечи  свои  мешки,  помогая  друг  другу
поудобнее  устроить  груз.  Мужчины  делали  вид,  что  они   суровы   и
решительны, женщины демонстрировали рассудительность и практичность.
   Полита вывела их на ту же  дорогу,  по  которой  они  прибыли.  Через
четверть мили Бидж увидела развилку, которой раньше не было.
   - Кассандра, - позвала Полита. Старая женщина резко подняла голову. -
Если я не присоединюсь к вам скоро, ты будешь Карроном,  пока  Конли  не
вырастет. Справишься?
   Кассандра мрачно кивнула:
   - Справлюсь, хотя мне этого и не особенно хочется.
   - Никому не хочется, -  ласково  сказала  ей  Полита.  -  Даже  моему
Несиосу это никогда не нравилось, а он был сильный... Отправляйтесь,  не
теряйте времени. Хемера, возьми Конли за руку. Кассандра, будь  жесткой,
чтобы они вели себя,  как  подобает.  Я  знаю,  ты  это  умеешь.  -  Она
заставила себя  рассмеяться.  -  Конли,  не  поцелуешь  ли  ты  меня  на
прощание?
   Конли заплакал. Дорога была дальняя, и малыш устал.
   - Так не годится, Конли. Когда-нибудь ты станешь Карроном: ты  должен
уметь держать себя в руках. - Полита изо  всех  сил  старалась  говорить
строго. - Возьми Хемеру за руку и слушайся ее. Я  скоро  присоединюсь  к
вам, наверное, - весело добавила она. - Так ты  поцелуешь  меня,  Конли?
Хоть разочек поцелуешь?
   Конли сердито отвернулся и не захотел попрощаться с матерью. Кентавры
ускакали, скоро их не стало видно за поворотом.
   - Как он похож на своего отца. - Полита старалась, чтобы ее голос  не
дрожал. - Ты ведь знаешь,  когда  Несиос  узнал,  что  его  отец  выбрал
смерть, он обиделся на него и не захотел попрощаться.
   Бидж погладила Политу по спине:
   - Я тоже лишилась своих родителей. - Полита молча кивнула.
   Бидж вскарабкалась ей на спину,  позади  нее  уселась  Мелина.  Филдс
немного отстал, чтобы закрыть Странный  Путь,  по  которому  отправились
кентавры. Потом он повернул в другую сторону и скрылся из виду.
   Полита скакала обратно, и Бидж крепко обнимала ее,  притворяясь,  что
не замечает, как вздрагивает Полита от рыданий. Обратный  путь,  как  ни
короток он был, показался Бидж далеким и унылым.

Глава 28

   На следующее утро Бидж проснулась рано, чувствуя себя так хорошо, как
не чувствовала уже давно. Она отметила время восхода солнца, за  полчаса
привела в порядок коттедж, быстро  позавтракала  и  вышла  наружу.  Знак
Исцеления был закрыт - еще с прошлого  дня;  но  сейчас  на  Перекрестке
осталось так мало обитателей, что Бидж не ощутила особой вины за это.
   Когда она добралась до той чашеобразной долины, где  жили  единороги,
Филдс был уже там. Он осматривал самок  и  ощупывал  их  своими  умелыми
руками пастуха.
   - Надо было бы предоставить это тебе, -  сказал  он  Бидж,  когда  та
спустилась по дорожке, идущей вдоль потока, - но мне не терпелось.
   - У них все в порядке?
   - Да, причем  у  всех.  -  На  лице  Филдса  появилось  встревоженное
выражение. - Боюсь, ты права: у одной будет двойня.
   - Скоро? - Бидж опустилась на колени и тоже начала  ощупывать  самку.
Бока животного сильно выпирали в стороны, но сосцы еще не  набухли,  как
это бывает у многих млекопитающих перед родами.
   - То ли весной, то ли летом, а может быть, и позже. -  Филдс  покачал
головой. - Я  надеялся,  что  ты  поможешь  им  разродиться.  Теперь  им
придется рассчитывать только на себя.
   - Ерунда. - Бидж улыбнулась Филдсу. -  Там,  куда  они  отправляются,
хватает ветеринаров. - Бидж старательно выдерживала жизнерадостный  тон:
им предстоял нелегкий день.
   Уши Филдса встали торчком, когда от подножия холма донесся шум. Бидж,
которая теперь никогда не расставалась с ловилкой, сжала в руке  оружие,
и они заглянули за скалу, ограничивающую маленькую долину.
   По дорожке, вьющейся рядом с водопадом, скакал Конфетка на Скайуокер.
Головы всех единорогов повернулись к нему, и всадник,  натянув  поводья,
остановил лошадь на краю долины.
   - Сумели Полита и ее соплеменники  помочь?  -  Говоря  это,  Конфетка
быстро снял моток веревки с луки седла и завязал скользящую петлю.
   - Они были то, что надо, - ответила Бидж. - Спасибо, что прислали их.
Как вы думаете, сегодня дело пойдет лучше? - лукаво спросила она.
   - Хотелось бы, - ответил ей Кружка, появляясь из кустов. - Я слышал о
ваших  вчерашних  подвигах.  Филдс  удивился   и   обрадовался,   увидев
трактирщика.
   - И давно ты пришел?
   - Чуть позже тебя, чуть раньше Бидж. Хотелось проверить, гожусь ли  я
еще на что-нибудь. - Он повернулся  к  склону  холма  и  крикнул:  -  Мы
готовы, Мелина.
   На этот раз треск в кустах был слышен всем. Из чащи появилась  Мелина
с самодельным рюкзаком за плечами и матерчатой сумкой в руке.  Она  была
одета в спортивный костюм с эмблемой Западно-Виргинского университета  и
явно чувствовала себя в нем ужасно неловко.
   - Я тоже готова, - просто ответила она и передала сумку Конфетке; тот
привязал ее к седлу. Конфетка вопросительно посмотрел  на  Филдса  и,  к
удивлению Бидж, на нее.
   Филдс  кивнул  и  показал  на  одинокого  единорога,  стоящего  между
всадником и содружеством.
   - Как ты считаешь, Бидж? Девушка тоже кивнула.
   - За дело.
   Конфетка неожиданно радостно завопил, вертя в  воздухе  лассо.  Уокер
попятилась и взвилась на дыбы, а петля легла на рог и  легко  скользнула
на шею единорога. Невадские ковбои могли бы гордиться Конфеткой.
   Удивленное животное уперлось ногами в землю как  раз  в  тот  момент,
когда веревка натянулась, и стало трясти головой, описывая рогом  круги.
Конфетка умело перебрасывал веревку так, что она все  время  оказывалась
вне досягаемости острого рога: и ему, и  Бидж  приходилось  видеть,  как
гладкий и округлый рог без всяких усилий рассекает кожаные ремни.
   Не сводя глаз с единорога, Конфетка закрепил веревку на луке седла  и
спросил Филдса:
   - Ты точно знаешь, что это именно то животное, которое нам нужно?
   - Я в этом уверен.
   - Уж очень не хотелось бы мучить беднягу, а потом оказалось  бы,  что
это не тот единорог...
   - Конфетка, я абсолютно уверен. - Филдс улыбнулся, но улыбка  у  него
получилась очень грустная. - Давайте делать то, что сделать должны.
   - Конечно. - Конфетка глубоко вздохнул и откинулся в седле, как будто
беспокоиться ему было не о чем.
   - Ие-е! - Он единственный раз коснулся шпорами боков лошади и тут  же
расслабил ноги: только ковбои-любители остаются в напряжении все  время.
Скайуокер рванулась вперед; Конфетка легко наклонился вправо и  отпустил
немного веревку, когда она натянулась слишком сильно.
   Единорог сначала уперся, но потом покорно побежал за лошадью, держась
от нее на таком расстоянии, чтобы натянувшаяся веревка  не  душила  его.
Конфетка внимательно следил за тем,  чтобы  лассо  не  попало  под  удар
острого  рога.  Теперь  и  он,  и  единорог  уже  не  казались  особенно
взволнованными.
   Остальные животные потянулись  за  Конфеткой  и  его  пленником.  Так
процессия и двигалась: Филдс впереди, рядом с ним Мелина, Кружка и  Бидж
сразу за ними; Конфетка вел за собой длинный ряд  спокойных  единорогов.
Оглянувшись, Бидж поняла, почему стадо  единорогов  в  отличие  от  стаи
гусей или табуна мустангов следовало называть содружеством.
   Так они дошли до рощицы на холме к северу от долины. Мелина  показала
налево:
   - Сюда. - Девушка-фавн оглянулась на  Филдса,  ожидая  подтверждения.
Между двумя кустами начиналась едва заметная узкая дорога.
   Конфетка тихо щелкнул языком, направляя  Скайуокер  на  нее.  В  этот
момент веревка натянулась, и Конфетка  с  удивлением  оглянулся:  лошадь
встала, не в силах сдвинуть с места упершегося единорога.
   - Они всегда не любили дорог, - объяснил  Филдс.  -  Никто  не  знает
почему. -  Он  подошел  к  единорогу  и  подтолкнул  его,  шепча  что-то
ласковое.
   Наконец животное смирилось и сделало шаг вперед. Веревка уже не  была
так натянута,  и  Скайуокер,  всем  своим  видом  демонстрируя  огромное
облегчение, двинулась по дороге. Остальные единороги последовали за ними
без колебаний. Филдс пошел впереди, без  всяких  усилий  передвигаясь  с
такой же скоростью, что и животные. Змеящаяся дорожка вывела из  лесу  к
скалам, потом скалы сменились зарослями  кустарника,  кусты  -  открытым
травянистым  пространством.  Трава  постепенно  становилась  все   суше,
появились каменистые участки.
   Конфетка остановил  лошадь,  когда  из-за  утеса  появился  бородатый
человек в  майке  и  бейсболке  с  эмблемой  "Виргинских  индейцев".  Он
безразлично взглянул на Конфетку, но с почтением приветствовал Филдса:
   - Доброе утро, сэр.
   Филдс, отдуваясь, встал рядом с Конфеткой. Бидж  показалось,  что  он
нарочно пыхтит, хотя совсем не устал.
   - Доброе  утро  и  вам,  мистер  Гровер.  Вы  не  забыли,  о  чем  мы
договаривались?
   - Ясное дело, иначе меня бы здесь не было. - Он говорил  отрывисто  и
сухо, но доброжелательно. - Я приготовил им местечко там, в холмах. - Он
махнул рукой в сторону уходящей вверх по склону грунтовой дороги.
   - Им там будет просторно? - обеспокоенно спросил Филдс.
   Гровер обвел взглядом холмы:
   - Еще бы.
   Но Филдс продолжал тревожиться:
   - Понравится ли им там?
   Ответ Гровера прозвучал неожиданно мягко:
   - Ну, не могу сказать, что совсем в этом уверен,  только  мы  сделаем
все, что сможем. Это я обещаю. А кто-нибудь из вас не поможет ли нам?
   Из-за  плеча  Бидж  выглянула  Мелина.  Гровер,  увидев  ее,   широко
улыбнулся:
   - Здравствуй, юная леди!
   Мелина застенчиво поздоровалась. Гровер взял у Конфетки ее сумку.
   Филдс долго смотрел на единорогов, столпившихся на грунтовой  дороге,
- их ожидала сельская глубинка Виргинии.
   - Сними веревку, Конфетка.
   - Ты уверен, что это можно сделать?
   - Прошу тебя, пожалуйста, сними.
   Конфетка быстро ослабил петлю; единорог бросил взгляд  на  веревку  и
молниеносным движением рога рассек ее на части.
   Освободившись,  единорог  двинулся  вперед  и  положил  рог  на   шею
Скайуокер. Когда он  поднял  голову,  на  шкуре  лошади  не  осталось  и
царапины. Единорог серьезно посмотрел на Конфетку, повернулся и двинулся
к остальным.
   Конфетка озабоченно осмотрел шею Скайуокер:
   - Что бы это значило?
   Филдс задумчиво смотрел, как единороги окружили своего вожака.
   - Кто знает? Они очень одухотворенные животные. Думаю,  что  так  они
дают понять нам что-то, о чем мы не догадываемся.
   Мелина   забрала   свою   сумку   у   Гровера,   встала    рядом    с
единорогом-вожаком, и они одновременно двинулись  вперед.  Мелина  своим
чистым голосом запела ту греческую песню, которой ее научил  Хрис:  "Ах,
милая патрида, когда я увижу тебя снова?"
   Единороги окружили девушку-фавна. Бидж  заметила,  что  так  же,  как
когда-то единороги утешали ее в ее горе, касаясь рогами, они  теперь  по
очереди ласково гладили рогами Мелину.
   Филдс наблюдал за ними.
   - Вот почему говорят, что рог единорога исцеляет.
   - Хотел бы я, чтобы это было правдой, - откликнулся  Конфетка.  -  По
легендам, они могут вылечить что угодно.
   - Что угодно? - переспросила Бидж. - Не думаю.  Конфетка  внимательно
посмотрел на нее и неожиданно стал выглядеть так, как будто  сам  тяжело
болен. Бидж постаралась не встречаться с ним глазами; Конфетка развернул
лошадь и поскакал обратно в Кендрик.

***

   Филдс, Кружка и Бидж вернулись тем же путем. Филдс показал остальным,
как уничтожать за собой  дорогу.  Единороги  не  поднимали  шума,  когда
проходили здесь, но теперь тишина казалась Бидж мертвой.
   На границе Перекрестка Филдс попрощался и  свернул  в  холмы.  Кружка
обратился к Бидж:
   - Как ты смотришь на то, чтобы пообедать?
   - Прекрасная мысль. - Они миновали пустой дом Бидж  и  направились  к
непривычно тихой гостинице.
   Но заняться обедом сразу же им не удалось: попугай Кружки  прыгал  на
своем насесте, издавая скрежещущие звуки.
   - Что? Что случилось? - спросил Кружка. - Тебе не сидится  на  месте?
Чего ты хочешь?
   Попугай вылетел за дверь. Бидж и Кружка вышли за ним следом.
   Птицы-огнепоклонники вились над лужайкой в лучах полуденного  солнца,
изящными виражами слетаясь со всех сторон. Некоторые еще светились, лишь
недавно покинув какой-нибудь костер, другие уже  остыли  и  обрели  цвет
пепла. Кружка пожал плечами и сказал взволнованно кудахтающему попугаю:
   - Весна. Они улетают. Ты же видел это уже не раз.
   Но попугай был безутешен. Бидж смотрела, как птицы-огнепоклонники все
ускоряют полет, образуя воронку  миниатюрного  урагана,  и  устремляются
ввысь.
   Неожиданно  сбившиеся  в  тесный  круг  птицы  запели   -   радостно,
неудержимо, так громко, что песня  отдалась  эхом  в  окрестных  холмах.
Казалось,  птичьим  хором  руководит  гениальный  дирижер.   Бидж   была
ошеломлена.
   Потом птицы вытянулись клином с острием, обращенным на запад.
   Попугай Кружки, отчаянно кудахтая, взлетел и устремился за ними.
   - Желаю удачи, - пробормотал трактирщик. Попугай  изо  всех  сил  бил
крыльями, надеясь догнать стаю.
   Бидж и Кружка смотрели им вслед, пока птицы  не  слились  в  размытое
пятно, потом стали точкой на горизонте, потом исчезли из глаз.
   Единственное грязное перо опустилось на землю. Кружка бросил на  него
задумчивый взгляд:
   - Грубиян до конца. Мог бы хотя бы попрощаться.
   - Как его звали? - спросила Бидж.
   - Я так никогда и не дал ему имени.  Когда  он  появился  у  меня,  я
решил, что если назову его, то уж точно  никогда  не  избавлюсь.  -  Они
вернулись в гостиницу.
   Бидж остановилась рядом с пустым насестом.
   - Добро пожаловать в "Кружки", - тихо сказала она, подражая  попугаю.
Как ни тих был ее голос, он разнесся по всей гостинице.
   Бидж села за стол рядом с очагом,  где  еще  горел  небольшой  огонь.
Кружка сходил в кладовку и принес  холодного  цыпленка  и  свежий  хлеб.
Трактирщик старательно приготовил  сандвичи,  аккуратно  разрезав  ломти
хлеба по диагонали. Бидж чувствовала себя так,  как  будто  вернулась  в
детство и гостит у своего деда, тогда еще не страдавшего  от  проявлений
хореи Хантингтона. Они с Кружкой поели в молчании.
   После того, как чай, тоже вскипяченный Кружкой, был выпит, трактирщик
поставил чашку на стол и сказал:
   - Комната Мелины теперь свободна. Если захочешь перебраться в нее,  я
буду рад. Бидж ничего не ответила.
   - Я думаю, это не такая уж плохая мысль. Неизвестно,  когда  появится
Моргана, но не думаю, что она снова нападет на гостиницу.
   - А как быть с моими пациентами? - спросила Бидж.
   - Какие там пациенты? Кто еще остался на Перекрестке?  Но  на  всякий
случай  я  готов  помочь  тебе  перенести  сюда  все,  что  может   тебе
понадобиться.  Ты  устроишь  кабинет  в...  ну,  в   одной   из   других
освободившихся комнат. Это нетрудно.
   Бидж представила себе. каково ей будет в ее  пустом  коттедже  -  без
Хорвата и без Дафни. "К тому же, - подумала она и  ощутила  озноб,  -  я
грозила Моргане, что убью ее, а теперь Моргана  хорошо  знает  дорогу  к
моему дому".
   - Согласна, - сказала она Кружке. Он посмотрел на ее пустую  чашку  и
взялся за чайник, заботливо проверив, есть ли в нем еще заварка.
   - Вот и хорошо. Хочешь еще чаю?  -  Он  выглядел  довольным,  и  Бидж
почувствовала, что тоже испытывает радость.
   Кружка повесил чайник на крюк над  огнем  и  подошел  к  двери.  Бидж
присоединилась к нему.
   Холодный сухой воздух был прозрачен; все было видно далеко вокруг, но
нигде не было заметно никаких признаков жизни. Кружка  положил  руку  на
плечо Бидж:
   - До чего же здесь красиво... Знаешь, как называл  Америку  мой  дядя
Исаак, когда я  был  маленьким?  Goldeneh  Medina.  Золотой  остров.  Он
вздохнул, глядя,  как  весенний  ветер  колышет  траву  на  зазеленевших
холмах.
   - В южных краях уже тепло.  Реки  разлились  от  талых  вод,  но  это
ненадолго. Потом семь месяцев будет мягкая  погода:  при  желании  можно
спать на свежем воздухе. -  Кружка  повернулся  к  Бидж.  -  Если  бы  я
планировал вторжение, я не стал бы его откладывать.

Глава 29

   Грифон лежал на полу около стола в зале гостиницы, рядом с ним  сидел
и гладил его, как большого котенка, Филдс. Кружка расположился на низкой
скамье по соседству, чтобы не смотреть на грифона сверху вниз. За столом
читала книгу откровенно скучающая Лори, не склонная,  однако,  оставлять
грифона без присмотра. Фиона, уже начавшая  передвигаться,  но  все  еще
быстро устающая, спала в бывшей комнате Хриса.
   Бидж  опустилась  на  скамью  рядом  с   Кружкой,   чувствуя   полную
собственную бесполезность. Если не считать грифона, ни одного животного,
которое могло бы сойти за ее пациента, она не видела уже несколько дней.
   Еще хуже приходилось Полите - предводительнице, оставшейся без своего
народа. Она бродила неподалеку от "Кружек" - на случай  неприятностей  -
но  была  печальной  и  отстраненной,  стараясь  держаться  подальше  от
остальных.
   Грифон - летун со сломанными крыльями - обсуждал военную стратегию  с
Кружкой - военачальником без армии. Оба горячились.
   Кружка стукнул кулаком по столу:
   - И все же: это трудно, но возможно. Маленький отряд способен нанести
поражение большему благодаря умному плану.
   - Не только большему, но и очень  хорошо  подготовленному  войску?  -
протянул грифон. - Моргана муштрует некоторых своих  подручных  уже  два
года. У нее есть кавалерия, пехота,  ламии.  Ламий,  правда,  муштровать
бесполезно...
   - А что ты скажешь насчет партизан  и  подпольщиков?  -  перебил  его
Кружка. - Конечно, на Перекрестке нет городов, да и непролазных джунглей
тоже нет, но мы могли бы нападать на войска Морганы из засады, уничтожая
их по частям.
   -  Что  за  блестящая  мысль!  Изобретательность,  достойная  детских
приключенческих книжек!
   Лори, которая  притворялась,  будто  не  слушает,  хихикнула.  Кружка
бросил на нее испепеляющий взгляд и умолк.
   Бидж вмешалась в разговор:
   - Я понимаю, что говорить об этом глупо - такая очевидная вещь  давно
пришла бы вам в голову, будь это возможно, - но почему, например,  я  не
могла бы привезти сюда огнестрельное  оружие  и  гранаты?  Конечно,  при
условии, что мне удалось бы их достать.
   - Тогда  почему  не  пойти  дальше?  -  кисло  проговорил  грифон.  -
Существует   пластическая    взрывчатка    -    говорят,    замечательно
разрушительная.
   Филдс мягко ответил Бидж:
   - Стоит тебе привезти сюда огнестрельное оружие, и оно уже никогда не
покинет Перекресток. Я был очень недоволен, когда доктор Доббс и Ли  Энн
появились здесь с револьверами, и благодарил судьбу за то, что они потом
отправились восвояси. Нет, Бидж: я не хочу,  чтобы  здесь  оружия  стало
больше, чем уже есть.
   Кружка, опершись подбородком на руку, пробормотал:
   - Поэтому-то дорожные команды имеют дело с двузубами  только  как  со
строительными инструментами, а обучение обращению с  ловилками  -  всего
лишь игра.
   - Нам еще повезло, -  добавил  грифон,  -  что  Моргана  так  обожает
купаться в крови: благодаря  этому  она  не  использует  никакое  оружие
дальнего боя. Иначе, не сомневаюсь,  от  нас  давно  бы  уже  ничего  не
осталось.
   - Правильно, -  сказала  Лори,  -  во  всем  нужно  находить  светлую
сторону.
   - Что касается Морганы, в  этом  и  заключается  светлая  сторона,  -
фыркнул грифон.
   Филдс усмехнулся и взъерошил мех грифона:
   - Как это ни печально, мы уже сделали все, что когда-либо делалось на
Перекрестке для защиты от milites. Это все, что нам доступно.
   - Но у milites не было Книги Странных Путей,  -  возразил  Кружка.  -
Рано или поздно они пошли бы по одному из Путей и исчезли с Перекрестка.
С Морганой этого не случится; теперь уже никогда не случится.
   -  Кому-нибудь  удавалось  победить  milites  в  римские  времена?  -
спросила Бидж. Кружка нахмурился:
   - Когда-нибудь, конечно, их ожидало поражение. Их  армия  становилась
недисциплинированной, она начали сражаться между собой...
   - Нет, я имею в виду - когда они были в  самой  лучшей  форме,  когда
воевали в Германии? Удавалось ли когда-нибудь уступающему по численности
отряду победить их?
   Филдс и Кружка посмотрели друг на друга и в один голос сказали:
   - Арминий!
   - Арминий? - непонимающе переспросила Бидж. - Арминий Германский?
   Филдс выпрямился, впервые за долгое время  на  его  лице  засветилась
надежда.
   - Да, мы звали его  Арминием.  Всему  миру  стало  известно,  как  он
истребил целый римский легион. Рим послал против него огромную армию,  и
в конце концов Арминий  погиб,  но  все  равно,  его  победа  над  Варом
потрясла  мир  <Арминий  -  предводитель   восстания   против   римского
владычества в Германии (9 г. н. э.). Заманил три  легиона  под  командой
Квинтилия Вара в ловушку и полностью уничтожил их в знаменитом  сражении
в Тевтобургском лесу.>. Кружка,  неспособный  усидеть  на  месте,  начал
мерить шагами зал.
   - Это классический пример того, как изобретательность может  привести
к победе. Арминий знал, по какой дороге римляне вступят в  Тевтобургский
лес. Он устроил  засаду  в  самом  узком  месте,  где  войскам  пришлось
растянуться, и уничтожил их по частям. - Кружка покачал головой и  сник.
- У нас это не сработает. Природа предоставила Арминию  идеальное  место
для засады, и он заранее знал, что его противник. Вар, пойдет именно  по
этой дороге, поскольку это был самый лучший маршрут.
   - Но что, если и мы тоже будем знать, какой маршрут для Морганы самый
лучший? - Бидж не разбиралась в стратегии, но  продолжала  держаться  за
свою идею. - Что,  если  появится  такая  дорога,  соблазн  свернуть  на
которую Моргана не сможет пересилить?
   Кружка и Филдс молча смотрели на Бидж.
   - Мы ведь знаем, что Феларис все время следит за ситуацией  по  Книге
Странных Путей, иначе Моргана не смогла бы поймать нас, когда мы с  Диди
вышли на Перекресток по открытой для нас Филдсом дороге.
   - Похоже, ты хорошо все обдумала, - заметил Кружка.
   - Я думаю об этом все  время.  -  Бидж  вспомнила  гибель  Хорвата  и
бездумную жестокость Морганы. - Хотела бы я избавиться от этих мыслей.
   Филдс обеспокоенно посмотрел на нее:
   - Лучше думай о том, как спасти жизни, Бидж.
   - Хорошая стратегия спасет больше жизней, чем погубит,  -  решительно
ответил ему Кружка. - Бидж, ты предлагаешь, чтобы мы создали такой  путь
для вторжения, что Моргана не сможет удержаться и не воспользоваться им,
и в то же время такой коварный, что ее войско может быть там разбито?
   Филдс поскреб свою кудрявую макушку:
   - Такая дорога... Возможно ли достигнуть обеих целей разом?
   - Это возможно. - Грифон задумался.  -  Трудно,  но  возможно.  Узкий
каньон, крутые повороты... В то же время дорога,  открывающая  доступ  в
самое сердце Перекрестка... Скажи мне, если мы нарисуем  тебе,  что  нам
нужно, ты сумеешь найти подходящее место?
   Филдс улыбнулся, и его голос прозвучал почти весело:
   - С легкостью.
   - А я могу помочь. - Все повернулись на  голос.  Фиона,  бледная,  но
решительная, стояла, опираясь на спинку стула. -  Я  знаю,  как  сделать
армию  Морганы  еще  более  неповоротливой,  чем  это  обеспечат  просто
препятствия на дороге.
   Бидж неожиданно закивала:
   - Точно. Она знает! Спотыкательное заклятье!
   - И знаю, как задержать армию еще больше, если вы все мне поможете. -
Голос Фионы был тихим и хриплым:  ее  горло  тоже  пострадало  во  время
плена. - Я так хочу, чтобы это удалось!
   - Подождите, - сказал Кружка. -  Даже  если  мы  победим,  даже  если
отберем Книгу Странных Путей,  все  равно  проблема  остается:  что  нам
делать с Морганой? Я не знаю ничего такого, что могло бы ее  убить...  -
Он умолк, взглянув в лицо Филдсу.
   Филдс печально смотрел на Бидж.
   - Ox, малышка Бидж... Ты ведь подумала и об этом, верно?
   Бидж вспыхнула:
   - Будь на моем месте Полита, ты сказал бы, что так и надо.
   - Я не говорил, что тебе не следовало этого делать, -  мягко  ответил
ей Филдс. - Я только хотел бы, чтобы у тебя не было такой необходимости.
   - А я хотел бы, чтобы ты сказал мне, как разделаться  с  Морганой,  -
вмешался грифон, рассеянно почесывая старый шрам на  животе.  -  Я  ведь
однажды  постыдно  не  справился  с  этой   задачей,   так   что   очень
заинтересован в дельном совете.
   Бидж рассказала им о  своем  плане  -  простом  и  легко  выполнимом;
единственным недостатком была полнейшая невозможность заранее  выяснить,
подействуют ли предложенные меры.
   Когда она кончила, Кружка кивнул:
   - Конечно, если окажется, что ты не  права,  проблема  снова  встанет
перед нами. У тебя есть все, что нужно?
   - Мне нужно будет съездить в Западно-Виргинский  за  Книгой  Странных
Путей из тамошней библиотеки. Филдс, ты откроешь мне дорогу ненадолго?
   Кружка покачал головой.
   - Тропинку, а не дорогу. Да и она не сможет оставаться  открытой  все
время, пока ты доберешься туда  и  обратно:  раз  Моргана  наблюдает  за
Странными Путями при помощи Книги, это слишком опасно.
   - Хорошо. - Бидж начала  лихорадочно  соображать.  -  Филдс  проложит
тропу, по которой я пройду в Кендрик, и закроет ее за мной. Потом  через
полчаса он откроет другую дорогу обратно и встретит меня на  ней,  чтобы
сразу же закрыть, как только я вернусь.
   Филдс нахмурился:
   - Как же ты найдешь обратную дорогу?
   - У меня ведь будет Книга Странных Путей.
   - Но вдруг тебя что-нибудь задержит, - пробормотал грифон. -  Будь  я
на твоем месте, я мог бы не устоять перед соблазном вернуться в свой мир
и остаться там.
   -  Не  думаю,  что  такая  перспектива  заинтересует  Бидж,  -  мягко
возразила Лори. Бидж внимательно посмотрела на нее:  откуда  Лори  знает
про хорею Хантингтона?
   - Кстати, -  добавила  Лори,  -  Бидж  отправится  туда  не  одна.  Я
возвращаюсь в Кендрик. - Грифон  ошеломленно  посмотрел  на  нее.  -  Не
возмущайся так: тебя я тоже заберу туда.
   - Это неприемлемо. Абсолютно неприемлемо.
   - А что ты собираешься делать, оставшись здесь? - прикрикнул на  него
Кружка. - Изувеченный, израненный, весь переломанный  -  какая  от  тебя
польза? Ты должен как можно скорее выздороветь, а  для  этого  требуется
самая квалифицированная медицинская помощь.
   - Поддержи меня, коллега, - обратилась Лори к Бидж.
   Грифон упрямо раскрыл клюв, собираясь спорить. Филдс стукнул  его  по
клюву пальцем:
   - И дело не только в этом. Если  Моргана  захватит  Перекресток,  она
ведь не остановится на этом. А мир Бидж ей хорошо известен.
   - Верно... - прошептала Бидж.
   - Хоть я и не думаю, что Моргана сумеет попасть туда без моей помощи,
- продолжал Филдс, серьезно глядя в глаза грифону, - но я не  хотел  бы,
чтобы и другие миры пострадали от нее, если уж  мы  потерпим  поражение.
Поэтому отправляйся,  мой  друг,  и  выздоравливай.  Охраняй  тех,  кого
любишь, и мир, родной для многих из  нас.  Если  понадобится  и  если  я
смогу, после битвы я приду за тобой, и тогда ты сможешь свести  счеты  с
Морганой.
   Грифон опустил глаза.
   - Я подвел и своего короля, и свой мир, - хрипло прошептал он.
   - Ты всегда был нашим  первым  и  лучшим  защитником,  -  сказал  ему
Кружка. - А если мы  проиграем,  можешь  оказаться  и  последним.  -  Он
выпрямился - военачальник, а не трактирщик, - и отсалютовал  грифону.  -
Отправляйся.
   Грифон, шатаясь, поднялся на ноги:
   - Доктор Воган,  не  могла  бы  ты  довезти  меня  до  начала  тропы?
Путешествие будет для меня нелегким.
   Кружка с нежностью улыбнулся ему и покачал головой:
   - И ты еще хотел остаться и принимать участие в битве!

***

   Двумя часами позже, вскоре после того, как стемнело, Бидж смотрела на
огни    университетского    городка    с    холма,    где     находилась
сельскохозяйственная опытная станция (в одном из  ее  строений  Конфетка
держал Скайуокер). Девушка повернулась к Филдсу:
   - Сколько у меня есть времени?
   - Эту тропу я сейчас закрою, Бидж. Постарайся уложиться не более  чем
в час. Я провожу Лори и грифона до ветеринарного колледжа...
   - Ничего подобного, - слабым голосом, но решительно возразил  грифон.
- Я останусь здесь в одном из складов, а  Лори  сходит  за  Конфеткой  и
грузовиком. Отправляйся и делай то, ради чего явился сюда.
   Филдс улыбнулся  ему  так  ласково,  как  будто  грозный  хищник  был
крошечным котенком, повернулся и нырнул в кусты.
   Грифон взглянул на Бидж:
   - Ты тоже иди, моя дорогая. - Он с усилием поднял  когтистую  лапу  и
протянул ей. - Знакомство  с  тобой  всегда  было  для  меня  не  только
удовольствием, но и высокой честью. Иди,  и  да  поможет  тебе  Бог.  Он
проковылял к сараю из  ржавых  металлических  листов.  Бидж  побежала  в
сторону библиотеки.

***

   Библиотека была открыта, но  почти  пуста:  было  воскресенье,  да  и
семестр еще только начался. Бидж посмотрела в окно, стараясь  вспомнить,
что значили для нее занятия здесь семь лет назад.
   Она прошла в справочный отдел.
   - Мне очень жаль, миссис Собелл, но все-таки мне понадобилась и  ваша
Книга Странных Путей. Библиотекарь безмятежно улыбнулась ей:
   - Я ожидала  этого,  дорогая.  Одну  минуту.  -  Бидж  с  нетерпением
дождалась, когда та закончит какие-то дела во  внутреннем  помещении,  и
виновато сказала миссис Собелл:
   - К сожалению, я должна спешить...
   - В  таком  случае  мы  воспользуемся  лифтом.  Они  поднялись  не  в
картографический отдел, а в зал, где  наводилась  выставка,  посвященная
переплетному делу с древности до современности;  экспонаты  ее  вряд  ли
могли представить для кого-то большой интерес.
   Миссис Собелл отперла витрину и вынула лежавшую  там  между  каким-то
словарем в тисненой обложке и Новым Заветом  в  бронированном  переплете
времен второй мировой войны Книгу Странных Путей.
   - Все  считают  меня  старой  чудачкой,  потому  что  я  настояла  на
организации этой выставки. На  самом  деле  создавать  экспозицию  такую
скучную, чтобы в ней можно было спокойно  спрятать  ценную  книгу,  было
ужасно интересным занятием.
   Они вошли в лифт, чтобы спуститься вниз. Прежде чем дверь  скользнула
в сторону на первом этаже, миссис Собелл коснулась руки Бидж:
   - Надеюсь, вы простите меня, Бидж.
   - За что? - В течение последнего года Бидж так часто  сталкивалась  с
обманом и предательством,  что  сейчас  почувствовала  себя  на  пределе
возможностей.
   - Когда вы сказали мне, зачем пришли, - спокойно  ответила  маленькая
женщина, - я позвонила кое-кому. Я сочла, что это мой долг  перед  одним
читателем - читателем, который часто пользуется Книгой Странных Путей.
   Дверь лифта  отворилась.  Бидж  сделала  шаг  вперед  и  оказалась  в
объятиях Стефана.
   Когда он разжал руки, он только сказал:
   - Я уж думал, что больше никогда тебя  не  увижу.  Бидж  кивнула.  Ей
очень многое хотелось ему сказать, но она не была уверена,  принесет  ли
это кому-нибудь из них  пользу.  Девушка  показала  ему  Книгу  Странных
Путей:
   - Я должна забрать ее.
   - Ты заберешь с собой не только ее, Бидж. - Стефан  улыбнулся,  но  в
его улыбке она заметила сожаление. -  Я  взял  академический  отпуск  на
весенний семестр: умер член моей семьи. Так что я возвращаюсь  вместе  с
тобой.
   - А как же твои занятия в колледже?  Что  насчет  того,  чтобы  стать
ветеринаром?
   - Это подождет. -  Стефан  сдвинул  шляпу  набок,  рассматривая  свое
отражение  в  окне  библиотеки.  -  Когда  я  вернусь,  я  стану  лучшим
студентом, чем сейчас.
   - Стефан, но у тебя и так одни отличные отметки!
   - Да, но какой ценой! Я встаю на рассвете, чтобы  читать  учебник,  а
ложусь позже всех в общежитии. У меня все еще трудности с  английским...
Может быть, - закончил он  серьезно,  -  в  перерывах  между  сражениями
Кружка поможет мне с  этим,  если  будет  возможность.  -  Он  удивленно
взглянул на Бидж. - Чему ты смеешься?
   Бидж, стараясь унять веселье, обняла его:
   - Я просто рада, что мы будем вместе.
   Миссис Собелл довольно улыбнулась.
   Бидж ожидал еще один сюрприз, хотя об этом ей следовало догадаться: в
вестибюле ее встретил Эстебан Протера. Он совсем запыхался, но  опирался
на свою трость так элегантно, как будто репетировал позу часами.
   - Миссис Собелл позвонила мне. В любом случае я  собирался  проводить
вас, - сказал он Стефану. - Вы уверены, что не передумаете?
   - Конечно. - Стефан с откровенной завистью взглянул на его трость.  -
Если все пойдет хорошо, то осенью я вернусь.
   - Я не сомневаюсь, что все будет в порядке. - Протера протянул руку и
извлек из-за спинки кресла великолепную трость темного дерева  с  медным
кольцом чуть пониже рукояти.  -  Вы  как-то  говорили,  что  трость  вам
пригодилась бы.
   Глаза Стефана засияли.
   - Какая прелесть! - Он взялся за рукоять, взмахнул тростью,  покрутил
ею в воздухе, потом подкинул и поймал, как Фред Астер. - То,  что  надо!
Спасибо. - Он полез в карман за деньгами.
   Протера взмахнул рукой:
   - Это прощальный подарок - на счастье. Мне  было  очень  приятно  вас
учить. - На его лице  промелькнула  тревога.  -  Но  пожалуйста,  будьте
осмотрительны и не забывайте моих уроков. Стефан  улыбнулся,  его  белые
зубы сверкнули.
   - Вы увидите, доктор,  когда  я  вернусь,  каких  успехов  я  достиг.
Протера и Стефан раскланялись. Бидж заметила, что в манере  держаться  у
них появился схожий стиль.
   Стефан двинулся вниз по ступеням лестницы, сдвинув шляпу набекрень  и
повесив на руку трость; попавшаяся ему навстречу  первокурсница  бросила
на него  такой  взгляд,  как  будто  увидела  героя  своей  мечты.  Бидж
неожиданно почувствовала: у нее есть дополнительная  причина  радоваться
тому, что этой весной Стефан отправляется вместе с ней на Перекресток.
   Бидж быстро заглянула в Книгу Странных Путей.  Филдс  проложил  новую
тропу - прямо  от  рощицы  на  краю  университетского  городка.  Они  со
Стефаном побежали туда, держась за руки, как влюбленные  из  музыкальной
комедии. Они мчались со всех ног и задерживались только для того,  чтобы
найти в  темноте  нужный  поворот;  наконец,  задыхаясь  и  смеясь,  они
повалились в траву на холме рядом с "Кружками".
   Филдс обнял Стефана и почти так же нежно - Бидж. Потом  повернулся  и
отправился закрывать тропу.
   Бидж и Стефан еще не дошли до "Кружек", когда Бидж, снова заглянув  в
Книгу Странных Путей на странице, где был  изображен  Анавалон,  ощутила
озноб: на карте медленно проступала извилистая узкая дорога, ведущая  из
пустынной страны в сердце Перекрестка. Путь для  вторжения  Морганы  был
почти готов. Его приготовил ей  Филдс,  проложили  Кружка  и  грифон,  а
придумала все она - Бидж.
   Бидж стала лихорадочно молиться, чтобы ее  предложение  не  оказалось
ошибкой.

Глава 30

   Они выступили перед рассветом - по той дороге, которую  Филдс  создал
накануне. Перед тем, как отправиться  в  Кендрик,  грифон  предложил  не
открывать Странный Путь заранее, но Кружка возразил:
   Моргане потребуется время, чтобы организовать нападение - после того,
как станет известно о существовании новой дороги.
   - К тому же, - поморщившись, добавил Кружка, - она уже знает, что  ей
нет необходимости нападать ночью. Зачем давать нам возможность скрыться?
Маленький отряд последних  обитателей  Перекрестка  производил  грустное
впечатление. Впереди шел Филдс, показывая  дорогу;  немногие  оставшиеся
мясоеды следовали за ним, расчищая тропу от камней и мусора.
   Кружка, командующий армией, возглавлял вооруженный отряд. За  ним  на
Полите ехала изможденная и еле способная держаться  на  кентавре  Фиона.
Потом шли мясоеды, составлявшие основную силу, и Бидж со  Стефаном.  Это
было все. Остальные были мертвы, изувечены или покинули Перекресток.
   - Как бы мне хотелось сейчас увидеть степь, - вздохнула Бидж.  -  Там
должно быть так красиво.
   - Да, весной степь прекрасна, - ответил Стефан. Он  настоял  на  том,
чтобы не расставаться ни со шляпой, ни с новой тростью. Медное кольцо на
ней сверкнуло, когда он показал вперед. - Я обычно пас там своих овец  -
зимой в степи теплее, чем в северных краях. Они дремали на солнышке, а я
сидел и читал. Я уже тогда хотел  стать  ветеринаром.  -  В  голосе  его
больше не звучало сожаление.
   Бидж взяла Стефана за руку. Они шли, как новобрачные из церкви  после
венчания. Бидж исподтишка все щупала, цело  ли  содержимое  ее  рюкзака,
пока Стефан не поймал ее за этим и не засмеялся.
   Бидж бросала  беспокойные  взгляды  на  ловилку,  висевшую  на  поясе
Стефана:  фавн  последнее  время  совсем  не  бывал  в  "Кружках"  и  не
практиковался. Только его грация танцора и ловкость могли помочь  ему  в
будущем сражении.
   - Помни, нужно, чтобы ты ее разозлил, а не  она  тебя.  Стефан  отвел
глаза:
   - Любовь моя, ей это уже удалось.
   День становился жарче, местность - суше. Стены каньона вздымались все
выше, и скоро дорога превратилась в узкую тропу. За очередным  поворотом
ветер окончательно утих;  Бидж  оглянулась  и  нервно  облизала  губы  -
Перекресток исчез,  теперь  их  окружал  превратившийся  в  пустыню  мир
Анавалона.
   - Ты уверен, что она двинется по этой дороге? - прошептала она, когда
Кружка подошел к ним проверить готовность воинов. - Конечно, -  спокойно
ответил тот. Это был знакомый всем трактирщик, но в нем появилось что-то
новое: он  был  уверен  в  себе,  спокоен  и  в  то  же  время  поглощен
одной-единственной  заботой.  -  Любой,  кто   знаком   со   стратегией,
воспользуется  этой  дорогой.  Не  нужен  обоз,   никаких   естественных
препятствий,  никаких  оборонительных  сооружений,  поверь,  это  просто
приглашение к победе.
   - А что, если мы не выиграем сражение?
   - Тогда она воспользуется приглашением. - Он повернулся к  остальным.
- Вот мы и на месте. Филдс проверяет ближайшие участки дороги, он  скоро
вернется. Нам нужно подняться  на  левый  склон;  встретимся  на  скале,
нависающей над самой узкой частью ущелья. Там мы приготовим камни, чтобы
скидывать их на врагов, и будем ждать.
   Стефан легко вскарабкался на  утес,  помогая  Бидж,  хотя  она  и  не
позволяла ему  особенно  усердствовать.  Мясоеды  оказались  никудышными
альпинистами: они соскальзывали вниз и были способны подняться  хоть  на
несколько шагов, только воткнув двузубы в расщелины  и  подтягиваясь  на
руках,  смущенно  смеясь  над  собственной  неуклюжестью.  Полита  легко
преодолела склон; Фиона с трудом удерживалась на ее спине.
   На вершине их встретил Филдс:
   - Все здесь. - Он с любовью  оглядел  ополченцев.  -  Это  хорошо.  Я
опасался, - он быстро взглянул на мясоедов, - что подъем  будет  труден,
но вы справились великолепно. Что бы  ни  случилось,  благодарю  вас  за
храбрость...
   - Которую мы все еще проявим, верно? - Кружка положил руку  на  плечо
Филдса и виновато сказал: - Остается не так много времени. - Он  показал
на юг: там, за поворотом каньона, вздымалось облако пыли. Филдс вздохнул
и отступил на шаг. Кружка обратился к отряду:
   - Вы все знаете, какова наша цель: отрезать Моргану  от  основных  ее
сил, перебить тех, кто окажется с ней рядом, и дать Стефану  возможность
выполнить задание. -  Кружка  нахмурился.  -  Не  забывайте,  что,  если
Моргана начнет отступать, она сделает это с той же  целью,  с  какой  мы
заманили ее сюда: сражаться там, где ей удобно.
   Стефан рассеянно кивнул. Кружка бросил на него подозрительный взгляд,
но продолжал:
   - После того как этот молодой человек разозлит Моргану настолько, что
она утратит осторожность, снова вступаем в дело  мы,  и  Бидж  выполняет
свой замысел... Будем надеяться,  что  это  сработает.  -  Он  сдержанно
улыбнулся. - Есть вопросы?  Нет?  Хорошо.  А  теперь  Фиона  научит  нас
кое-чему.
   Фиона слезла с Политы, и та поддержала ее, чтобы девушка не упала.
   - Пожалуйста, слушайте внимательно, - сказала она хрипло. Голос Фионы
заставил горло Бидж заболеть тоже. - Я не  могу  кричать,  а  вы  должны
запомнить все точно. Сначала я научу вас последнему слову:  "Куилоэ!"  -
При этом Фиона показала на воображаемого противника.
   Ополченцы вслед  за  ней  старательно  повторили  это  слово.  Фиона,
хромая, обходила всех и заставляла повторять раз за разом, пока, как  ни
мешали мясоедам их клыки, не добилась удовлетворительных результатов.  -
Хорошо, - сказала она наконец. - Теперь повторяйте заклинание  за  мной,
делая руками те же жесты, что и я. Не обращайте внимания  на  непонятный
смысл и, главное, не произносите "Куилоэ" до тех пор, пока я  не  скажу.
Всем понятно?
   Из Фионы, подумала Бидж, получилась бы хорошая учительница. Она снова
и снова раздельно и отчетливо повторяла слова Спотыкательного заклятья -
кроме последнего "Куилоэ".
   Потом Фиона подняла руку,  требуя  тишины.  Все  умолкли,  готовые  в
нужный момент произнести главное слово.
   Все так же в молчании мясоеды таскали камни,  откалывая  их  от  скал
двузубами, и складывали в огромную кучу над самым узким  местом  ущелья.
Потом ополченцы залегли, выглядывая из-за  утесов,  но  не  высовываясь,
чтобы силуэты на фоне неба не выдали их присутствия.
   Каньон выглядел таким пустынным и безжизненным, как будто Моргана уже
победила; облако пыли не давало  ее  воинам  возможности  видеть  далеко
вперед. Моргана оказалась предусмотрительна: кавалерию она  поместила  в
арьергарде, поскольку копыта пони поднимали больше всего пыли.
   Повороты каньона заставили войско разбиться на  отдельные  отряды,  а
тропа была так  узка,  что  идти  можно  было  только  гуськом.  Моргана
оглянулась и недовольно крикнула:
   - Феларис!
   Женщина-воительница, еще более  устрашающая,  чем  обычно,  с  боевым
топором в руках, подгоняла  отстающих  и  выкрикивала  приказы;  услышав
голос Морганы, она поспешила к ней - как раз в  тот  момент,  когда  они
достигли самой узкой части ущелья. Феларис раскрыла Книгу Странных Путей
и стала озираться, отыскивая ориентиры.
   Фиона, бледная, но решительная, показала на ту часть войска,  которая
еще не достигла поворота, и резко выкрикнула:
   - Куилоэ!
   Солдаты как один споткнулись,  растянулись  в  пыли,  но,  подчиняясь
дисциплине, стали подниматься на ноги.  Бидж  тоже  показала  на  них  и
выкрикнула:
   - Куилоэ! - наполовину не веря, что заклинание сработает.
   Солдаты снова попадали в пыль, потом стали подыматься;  разрыв  между
ними и передовым отрядом все увеличивался.
   Потом "Куилоэ!" прокричал Кружка, потом Стефан, потом по очереди  все
мясоеды. Три четверти армии Морганы все падали и  падали  и  все  больше
отставали от авангарда.
   - Камни! - спокойно скомандовал  Кружка.  Мясоеды  вытащили  двузубы,
удерживавшие груду обломков на месте, и лавина камней рухнула на  дорогу
перед отставшими солдатами. Кто-то из командиров приказал  остановиться,
и войско замерло на месте, пережидая камнепад.
   Кружка повернулся к Филдсу:
   - Пора.
   Филдс улыбнулся, шутливо отдал  ему  честь  и  обнял  старика.  Через
секунду он исчез в  облаке  пыли,  скрывавшем  колонну  врагов.  Мясоеды
кинулись за ним и принялись отчаянно копать, уничтожая дорогу.
   Кружка скомандовал:
   - Остальные... - Полите не была нужна команда: она уже рванулась вниз
по склону, то скользя, то прыгая через камни,  к  задним  рядам  эскорта
Морганы. - Вперед! За ней!
   Один из солдат, огромный  воин  с  бочкообразной  грудью,  указал  на
Политу топором и заорал. Феларис обернулась и выкрикнула приказ; шестеро
ближайших воинов выстроились полукругом, обращенным к  тому  месту,  где
Полита должна была выскочить на дорогу.
   В двух метрах от подножия склона Полита взвилась в воздух, перелетела
через ряд солдат и ударом заднего копыта размозжила череп одному из них.
Оказавшись на земле, она снова  начала  брыкаться,  и  еще  один  солдат
зашатался и упал:  грудь  его  была  рассечена  острым  копытом.  Полита
развернулась и поднялась на дыбы, нанося теперь удары передними  ногами.
Один из ее противников отлетел назад с ужасной раной на лбу, другой упал
на колени, прижав руки к кровавому месиву, в  которое  превратилось  его
лицо.
   Полита, невредимая, обезоружила  одного  из  двух  оставшихся  солдат
умелым ударом, подняла его своими сильными руками над головой и швырнула
на меч последнего противника; оба они рухнули на землю. Полита затоптала
поверженных врагов, выкрикивая что-то на своем языке.
   Бидж, которая спускалась следом со всей возможной скоростью, от  этой
картины пробрал озноб: она поняла, что впервые видит перед собой  Политу
в роли Каррона.
   Тощий, потерявший всякий человеческий облик  молодой  солдат  кинулся
бежать обратно по дороге. Бидж повернулась, чтобы догнать его, но Кружка
отрицательно покачал головой: все равно предупредить Филдса не  удастся,
лучший способ помочь ему - это выиграть  битву.  Бидж  стиснула  зубы  и
метнулась на дорогу.  Феларис  открыла  было  рот,  чтобы  снова  отдать
приказ, но Бидж атаковала ее прежде, чем та успела это сделать.
   Феларис отбила удар, размахнулась и ударила сама;  лезвие  ее  топора
высекло искры из скалы над головой Бидж. Бидж перекатилась в сторону  и,
не беспокоясь об  изяществе  приема,  рубанула  Феларис  по  колену.  Та
отдернула ногу, замахнулась  топором,  чтобы  раскроить  Бидж  череп,  и
застыла на месте, удивленно глядя на свою другую ногу:  выпад  Бидж  был
обманным, ее цель была заставить великаншу опереться именно на нее...
   Грифон гордился бы мной, подумала Бидж, с  каким-то  даже  сожалением
глядя на поверженную противницу: она перерезала Феларис горло, когда  та
еще падала. Бидж выхватила у нее из рук Книгу Странных Путей и сунула  в
свой рюкзак.
   Увидев, что Феларис пала, Моргана  трижды  протрубила  в  рог.  Когда
ответа не последовало, она оглянулась через плечо и вздрогнула от  того,
что предстало ее глазам на дороге.
   Все ее воины были мертвы. Полита гарцевала между телами,  попирая  их
копытами, а Кружка, спокойно глядя на Моргану, вытирал клинок, как будто
сражение уже кончилось.
   Стефан, по-видимому, опоздавший к разгару битвы, соскользнул  на  дно
ущелья с ней рядом, и Моргана нанесла  ему  смертоносный  удар.  Как  ни
ловок был фавн, он еле успел вовремя увернуться, задев тростью за скалу.
Его рука неуклюже сжимала ловилку. Бидж закусила губу, наблюдая за ним.
   Моргана, не разжимая губ, улыбнулась ему и  подняла  меч  на  уровень
глаз.
   - Твое оружие может только ранить, но не убить. Защищайся!
   Стефан стоял перед Морганой, сжимая ловилку в правой руке и трость  -
в левой. Он снял шляпу, насмешливо поклонился Моргане и, к  ужасу  Бидж,
отбросил ловилку в сторону.
   Моргана заметила выражение лица Бидж, рассмеялась и откинула волосы с
лица, как будто собираясь поцеловать Стефана.
   - О, нас ждет великолепное развлечение! - Она двинулась вперед,  взяв
меч на изготовку.
   Стефан перехватил рукоять трости правой рукой и извлек из нее  шпагу.
Он небрежно отсалютовал Моргане, сдвинул  шляпу  набекрень  и  сказал  с
издевкой:
   - Не хочешь ли потанцевать?
   Бидж с опозданием догадалась, чему же учил Стефана  Протера.  Моргана
сделала выпад; Стефан подпрыгнул, так что ее оружие рассекло  воздух,  и
небрежным движением рассек концом шпаги щеку  Морганы.  Моргана  подняла
клинок выше и нанесла удар, но Стефан крутанулся на одном копыте и снова
оказался вне ее досягаемости.
   Быстрым движением он парировал ее атаку и концом шпаги рассек  другую
щеку Морганы, потом перекувырнулся в пыли  и  снова  оказался  на  ногах
прежде, чем она успела нанести удар. Стефан  великолепно  справлялся  со
своей задачей - разозлить Моргану. Только Бидж видела, что  все  не  так
просто: он  сам  тоже  пылал  гневом  теперь,  когда  ему  представилась
возможность отомстить Моргане за  унижение,  которое  он  испытал,  став
наркоманом и ее добровольным рабом.
   Неожиданно Стефан стал более старательно защищаться, ни на секунду не
теряя бдительности, отбивая удары и сам делая выпады. Его атаки не  были
опасны, но не давали Моргане расслабиться:  царапина  здесь,  укол  там,
срезанная прядь волос...  Даже  Кружка  не  скрывал  восхищения.  Стефан
безжалостно наступал, оттесняя Моргану на открытое  пространство,  прочь
от стен каньона.
   Моргана отступала,  ослабив  защиту,  -  в  точности  как  предсказал
Кружка. Стефан тоже заметил представившуюся возможность. Бидж  судорожно
вздохнула, увидев, как фавн кинулся в атаку, сделав слишком  глубокий  и
слишком медленный выпад. Его корпус  был  незащищен,  Стефан  раскрылся,
пытаясь достать Моргану. Если сейчас она парирует удар и  атакует  сама,
ее меч пронзит грудь Стефана.
   С победным криком  Моргана  ударила  мечом  по  шпаге...  которой  не
оказалось там, где она только что была. Стефан сильным  поворотом  кисти
прижал ее клинок к земле. Его лицо стало холодным и решительным,  когда,
сделав шаг вперед, он вложил всю силу в удар левой руки.  Звук  пощечины
разнесся по ущелью.
   - Это уже не дуэль, - резко сказал Кружка. Стефан отступил и поправил
шляпу - все время сражения она оставалась  у  него  на  голове.  Моргана
удивленно  посмотрела  на  Кружку,  потом   кивнула.   Ее   щека   стала
ярко-красной, и Моргана была в ярости.
   Противники окружили ее со всех сторон. Ничуть не испуганная,  Моргана
ждала, готовая дать отпор, потом повернулась к Бидж и бросила ей  вызов.
Та смотрела на нее в упор, давая Кружке время нанести удар.
   В последний момент он, по-видимому, споткнулся. Короткий  меч  рассек
плащ Морганы, пригвоздив его к земле, но не задел тела.
   Безоружный Кружка перекатился  по  земле,  увернувшись  от  ее  меча;
Моргана снова кинулась на него, и снова он, отчаянно цепляясь за  камни,
избежал удара.  Каким-то  образом  ему  все  время  удавалось  опережать
Моргану. Опять и опять она разила мечом, и каждый раз он только  высекал
искры из камня дороги.
   Неожиданно Моргана почувствовала, что на нее упала тень.  Она  быстро
подняла глаза: перед ней стояла Бидж, в руках  которой,  кроме  рюкзака,
ничего не было.
   Моргана попыталась рвануться в сторону, но не смогла: что-то  держало
ее правую руку -  Кружка,  перекатываясь  по  земле,  запутал  ее  в  ее
собственном пригвожденном к земле плаще.  Теперь  он  вскочил  на  ноги,
выхватил из-за пояса другую ловилку и  нанес  удар,  снова  разрезав  ее
плащ; быстро дернув полосу ткани, он пригвоздил к земле и ее.
   Руки Морганы оказались связаны полами плаща. Кружка нанес удар  ей  в
грудь, который был бы смертельным для любого другого.
   Из раны хлынула кровь, образуя лужу у ног Морганы. Она, оскалив зубы,
билась, стараясь высвободить руки.
   Наконец  Кружка  выхватил  свою  последнюю  ловилку  и   еще   крепче
пригвоздил плащ к земле. Моргана оказалась  крепко  связанной;  ее  рана
кровоточила, но не была для нее смертельной, и женщина с вызовом  обвела
своих противников взглядом.
   - Когда я поправлюсь, - зловеще сказала она, - я позабавлюсь со всеми
вами по очереди. Но Бидж покачала головой:
   - На этот раз нет. - Она раскрыла свой рюкзак и сделала шаг вперед. -
Больше ты уже не причинишь вреда.
   Бидж передала Кружке его собственную Книгу Странных Путей, Стефану  -
экземпляр,  позаимствованный  из  Чикагского  университета.   Себе   она
оставила две книги: полученную от миссис Собелл и ту, которую отобрала у
Феларис. Потом она  протянула  Кружке  и  Стефану  по  паре  огнеупорных
рукавиц.
   Моргана смотрела на это широко раскрытыми глазами.
   - Доспехи? - прошептала она ошеломление, и  в  первый  раз  за  много
веков на ее лице появился страх.
   - Асбестовые рукавицы, - сказала Бидж. -  В  них  удобно  возиться  с
птицами-огнепоклонниками и химерами. - Она подняла руку,  сжимая  в  ней
Книгу Странных Путей. - Прощай.
   Она  медленно  прижала  Книгу  к  груди  Морганы.  Из-под   переплета
вырвалось пламя. Другой рукой  Бидж  приложила  к  телу  женщины  вторую
Книгу.
   Кружка и Стефан сделали то же с боков. Стефан откинул  голову  назад,
чтобы уберечь шляпу от языков пламени.
   Плащ вспыхнул,  Книги  прожгли  его  насквозь.  Плоть  Морганы  стала
плавиться, как парафин.
   Рукава куртки Бидж начали  тлеть,  но  она  не  отнимала  рук.  Глаза
Стефана слезились, но он не дрогнул. Кружка, хотя языки  пламени  лизали
его руки, казался фигурой, выкованной из металла.
   Бидж не могла бы сказать, как долго это длилось. В конце  концов  они
обнаружили, что стоят над грудой углей: что осталось от Книг, а  что  от
Морганы, различить было невозможно.
   Покрасневшие руки Кружки покрылись волдырями, шерсть на  правой  ноге
Стефана тлела; он рассеянно затушил ее. Бидж стала  кататься  по  земле,
чтобы  сбить  пламя.  Когда  рукава  ее  куртки  перестали  гореть,  она
поднялась на ноги и посмотрела на угли,  не  испытывая  никаких  чувств.
Кружка встряхнулся:
   - Филдс!
   Они бросились бежать. В том месте, где ущелье сужалось, на  глаза  им
попался тот тощий молодой солдат;  он  удирал,  закинув  меч  за  спину,
надеясь укрыться в пустынной стране. Никто не обратил на него внимания.
   На дороге немногие уцелевшие мясоеды перевязывали  раны  друг  другу.
Кружка сердито вытер слезящиеся глаза и огляделся.
   - Играть-то с ловилками они научились. Просто из  них  не  получилось
воинов. Он опустился на колени рядом с Филдсом, остальные тоже.
   Филдс открыл глаза:
   - Перекресток в безопасности?
   - Да. Моргана мертва. - Кружка склонился к ужасной ране на  волосатом
животе Филдса: она выглядела как гротескная пародия на улыбающийся рот с
толстыми красными губами. Кружка посмотрел на свои окровавленные пальцы,
потом поднял глаза на  Бидж;  одного  взгляда  ему  было  достаточно.  -
Перекресток пуст, но в безопасности.
   Стефан гладил руку Филдса. Тот закрыл глаза, потом снова открыл:
   - Значит, у вас не осталось  Книг  Странных  Путей.  -  Он  сглотнул,
собирая последние силы. - И теперь у вас не будет меня.
   - Пожалуйста, не беспокойся о нас. - По лицу Бидж текли слезы.  -  Мы
прекрасно обойдемся... Филдс почти сердито покачал головой:
   - Не обойдетесь. - Он стиснул ее руку, с неожиданной силой притягивая
девушку к себе. - Мне следовало... Я должен был... Должен был выбрать...
- Рука его разжалась, и он печально посмотрел на Бидж.
   - Ты должен был выбрать преемника, как когда-то выбрали тебя. -  Бидж
теперь сжимала его бессильные пальцы. - Кто это должен быть?
   Он, задыхаясь, попытался приподняться:
   - Раньше... Стефан. Он не захотел, он предпочел университет. Тогда...
я выбрал Б'ку. Он тоже не захотел... вечный пастух.
   - Что значит "вечный пастух"?
   - Кто-то, кто заботится о животных...
   - Я забочусь о животных, - пробормотала  Бидж.  И  тут  все  события,
случившиеся в ее жизни за последние месяцы, заняли каждое свое место.
   - Значит, ты знала... - прошептал Филдс.
   - Нет, не знала. - Бидж удивилась собственной уверенности. - Но когда
ты позвал меня с собой, чтобы я видела, как нужно открывать и  закрывать
Пути, когда ты поручил моим заботам дронтов...
   - Поэтому я и попросил  тебя  остаться  на  Перекрестке  ветеринаром.
Чтобы посмотреть, готова ли  ты  посвятить  жизнь...  Я  видел,  что  ты
жертвуешь здоровьем, чтобы помочь другим, видел, как рискуешь жизнью.
   Силы, казалось, на секунду вернулись к нему.
   - Ты знаешь, о чем я тебя прошу? Бидж покачала головой:
   - Мне не все известно, но это не имеет значения.
   - Ты сделаешь? - Филдс умоляюще посмотрел на девушку, и  она  поняла,
что просит он ее о двух вещах: возьми это на себя, если  можешь,  но  не
берись, если не в силах.
   Она глубоко вздохнула:
   - Я готова.
   Филдс снова сжал ее руку. Бидж ожидала, что он произнесет заклинание,
или будет делать какие-то жесты, или начертит символы на земле. Но Филдс
только пристально смотрел на нее.
   У Бидж неожиданно закружилась голова, ей  показалось,  что  весь  мир
качнулся и куда-то поплыл. Она перестала ориентироваться в пространстве,
перестала чувствовать собственное тело.
   Кто-то положил руку ей на плечо и что-то ей сказал.  Голос  прозвучал
дважды - один раз прямо  ей  в  ухо,  другой  -  где-то  вдалеке.  Потом
расстояние между голосами стало уменьшаться...
   А потом голоса слились. Бидж отвела взгляд от Филдса, который  устало
закрыл глаза; теперь она знала, где находится. Она точно это знала.
   - Что же нам  теперь  делать?  -  спросил  Кружка.  Он  все  еще  был
командующим, но теперь он спрашивал ее. Бидж поднялась:
   - Нужно унести тело.
   - Куда унести?
   - Домой, конечно. К нам. Вокруг зашептались.
   - Бидж, все мы устали, - сказал Кружка, - а  многие  и  ранены.  Идти
далеко... - Он умолк. Бидж улыбнулась, хотя по ее лицу текли слезы.
   - Мы можем  свернуть  сюда.  -  Она  показала  на  маленький  каньон,
ответвляющийся от основного. - Я знаю короткую дорогу.

ЭПИЛОГ

   Iа следующий день Бидж, ночевавшая в  "Кружках",  проснулась  поздно.
Накануне  на  закате  они  принесли  в  гостиницу  тело  Филдса  и,   по
предложению  Кружки,  по  очереди  бодрствовали  ночью,  отдавая  сатиру
последние почести. Когда ее вахта закончилась, Бидж  вышла  наружу.  Она
смотрела на  созвездия,  давала  собственные  имена  планетам  ближайших
звезд, размышляла о самых коротких пешеходных  маршрутах  к  ним;  потом
пошла спать.
   Когда утром она вышла в зал, Кружка готовил крепкий и ароматный кофе,
глядя в окно на окрестные холмы.
   - Полита уходит, - сказал он Бидж.
   - Я знаю. Она попросила меня открыть дорогу, которая  приведет  ее  к
Конли. Я прикинула, как ее проложить, и провожу Полягу после похорон.  -
Бидж  встревоженно  посмотрела  на  трактирщика.  -  Это  кажется  таким
легким...
   Кружка отхлебнул кофе:
   - Если ты знаешь, как это делать, думаю, что  дело  действительно  не
особенно трудное.
   - Прокладывать пути между мирами? Нетрудное дело? Трактирщик поставил
чашку на стол.
   - Послушай, Бидж, - сказал он терпеливо, - это ведь не похоже на  то,
как туристы записываются на экскурсию в  ресторане  после  завтрака.  Ты
всегда любила животных, ты готова была жертвовать собой ради других,  ты
рисковала жизнью. И, - Кружка коснулся  ее  лба,  -  самое  главное,  ты
оказалась способна пожертвовать  собой  на  долгие  годы,  чтобы  помочь
Перекрестку.  Ты  выбрала  не  краткий  миг  славы,  а  жизнь,  отданную
служению. Поэтому он и передал свою ношу тебе.
   Бидж задала вопрос, который мучил ее и задавать который ей ужасно  не
хотелось:
   - Разве ты не испытываешь ревности - Филдс ведь мог выбрать  тебя?  В
конце концов он же ведь тебя вырастил. Кружка усмехнулся:
   - Да ничуть, голубушка. Я ведь тоже  служу  другим.  -  Он  вынул  из
кармана золотую монету и подкинул ее в воздух. - Только я  беру  за  это
плату.
   Он снова посмотрел в окно на пустынные зеленые склоны.
   -  Похоже,  что  в  этом  году  гостиница  не  окажется   переполнена
постояльцами. Что ж, у меня будет  время  почитать.  -  Кружка  выглядел
умиротворенным и счастливым.
   В зал вошел Стефан, почесывая шерстистую ногу:
   - Я опоздал к завтраку?
   - Хоть ты и явился голышом, к завтраку ты не опоздал. -  Кружка  взял
свою чашку и двинулся к двери на кухню, еще раз бросив взгляд на  свежую
зелень за окном. - До чего же красиво...

***

   Тело Филдса они отнесли в пещеру  Провидца.  Бидж  хотела  похоронить
сатира на холме над рекой Летьен, но  Кружка  настоял  на  том,  что  он
должен покоиться рядом с Брандалом.
   Для опустевшего  Перекрестка  толпа,  провожавшая  Филдса  к  пещере,
оказалась удивительно большой. Пришли все, даже раненые  мясоеды,  играя
траурную мелодию на поспешно вырезанных сирингах - флейтах Пана.
   Полита, накинув на плечо веревочную петлю - она была  выше  остальных
носильщиков, - шла рядом с одним углом катафалка.
   Бидж думала, что путь вниз по лестнице окажется трудным, но, несмотря
на вес тела, они с Кружкой легко преодолели ступени.
   - Трудно поверить, что мы справились, - сказала она Кружке на  нижней
площадке.
   - Любовь придает человеку силы, - прокряхтел Кружка.
   Они опустили тело на землю, достигнув источника. Кружка отер  пот  со
лба и сел на камень.
   Харрал поклонился Бидж:
   - Как я понимаю, ты сделала неплохую карьеру.
   - Как мне сказали, это призвание, а не карьера, - ответила ему  Бидж.
- Хотела бы я быть уверенной... - Она посмотрела на Филдса и  неожиданно
спросила: - Был он счастлив?
   - Сначала он был очень одинок, -  ответил  Харрал.  -  Потом  же  был
счастлив, да.
   Бидж поднялась с камня, на котором сидела:
   -  Спасибо.  Надеюсь,  тебе  не  понадобится  медицинская  помощь  до
следующего моего прихода.
   Харрал, не проявив удивления, только спросил:
   - Разве ты не хочешь задать мне еще два вопроса?
   - Нет, - решительно ответила Бидж. - Потому что, даже если я  спрошу,
ответы не помогут мне изменить будущее, верно?
   - Нет. Именно поэтому пророчества и бывают так туманны.
   - Вот и Филдс... Он ведь вырос в век сивилл и оракулов, но никогда не
приходил спрашивать тебя, правда?
   - Нет. Ты очень логично рассудила. Из тебя  получился  бы  прекрасный
иезуит. Кстати, - добавил Харрал, -  ты  все-таки  задала  мне  эти  два
вопроса.
   - Действительно. - Бидж протянула руку Кружке, чтобы  помочь  ему  на
крутой  лестнице.  Они  оставили  Харрала  в   одиночестве   предаваться
циничному удовольствию размышлений о будущем.
   Вновь оказавшись на поверхности, Бидж взяла  свой  посох,  с  которым
всегда ходила по горам, из рук Сахнрр и поцеловала ее в  лоб.  Маленькая
женщина смутилась и чуть не сделала  ей  реверанс.  Закидывая  за  плечо
рюкзак, Бидж увидела сидящую на скале у входа в пещеру Фиону.
   - Ты остаешься?
   - Да. - Фиона вытянула перед собой руки и показала Бидж свежие  шрамы
на запястьях. - Я не могу вернуться в таком виде. Как я это объясню?
   - У тебя может не оказаться другой возможности вернуться.
   - Да мне и не с чем возвращаться, - мрачно ответила Фиона. - То,  что
удалось узнать,  опубликовать  нельзя,  а  ничем  другим  я  никогда  не
интересовалась... Кружка говорит, я могу остаться. Мне еще нужен  отдых,
потом я начну помогать в гостинице, постараюсь выздороветь...
   - Даже на Перекрестке выздороветь не  всегда  бывает  легко.  -  Бидж
протянула Фионе ключи от грузовика. - Ты можешь  пользоваться  фургоном,
пока в Виргинию не будет проложена проезжая дорога. Только следи,  чтобы
не кончился бензин. И  бери  из  моего  коттеджа  все,  что  может  тебе
понадобиться.
   Стефан вмешался в разговор, не веря своим ушам:
   - Фиона, ты же всю жизнь провела среди книг. Как ты можешь  от  этого
отказаться?
   - О, все совсем не так, - быстро ответила та. - У  Кружки  прекрасная
библиотека,  и  он  согласился,  чтобы  часть  моих  заработков  шла  на
приобретение нужных мне книг и журналов. Так что можно  считать,  что  я
буду  продолжать  свое  независимое  исследование.  -  В  глазах   Фионы
вспыхнуло почти такое же, как и раньше, пламя. - Как ты думаешь,  работы
мне хватит?
   Уязвленный Кружка ответил вместо Стефана:
   - Хватит ли работы? Юная леди, да ты же  совсем  не  готова  к  тому,
чтобы провести здесь ближайший год...
   Продолжая обсуждать планы на будущее, они двинулись к гостинице. Бидж
поправила рюкзак на плече, и они со Стефаном направились  из  долины  на
восток.
   Вместе с Политой они дошли до поворота, который  Бидж  обозначила  на
земле своим посохом. Дальше Бидж и Стефан решили не ходить, но  им  были
слышны радостный крик Конли и быстрый галоп Политы, увидевшей сына.
   Бидж и Стефан двинулись  вдоль  дороги,  ведущей  на  восток,  слушая
журчание реки и песни немногих  оставшихся  на  Перекрестке  птиц  -  по
большей части синеспинок.
   Дойдя до расселины в  скалах,  они  свернули  налево,  в  направлении
верховий Летьена. Через двадцать футов дорога  кончилась.  Бидж  провела
посохом черту на земле, обогнув утес. Она обнаружила, что это  не  такое
уж трудное дело: нужно только сосредоточиться и не обращать внимания  на
быстро меняющийся вокруг ландшафт.
   В одном месте она  начертила  развилку.  Осторожно  переступая  вдоль
черты, она спустилась по  склону,  который  неожиданно  сменился  крутым
подъемом. Там, где  кончалась  проведенная  ею  линия,  солнечный  свет,
просачиваясь сквозь пыльный воздух, лежал на странных  деревьях,  сплошь
покрытых тянущимися вверх лишайниками.
   Человек-черепаха, нетерпеливо переминавшийся у развилки,  сделал  шаг
вперед и опустился перед Бидж на колени. Она улыбнулась и похлопала  его
по плечу:
   - Ты только этого и ждал, правда? Отправляйся в свой родной мир.
   Он послушно вступил на созданную Бидж тропу и с почтением  глядел  ей
вслед, пока  Бидж  и  Стефан  не  скрылись  в  ущелье.  Стефан  опасливо
оглянулся на человека-черепаху.
   Мост из цельной каменной глыбы был на прежнем месте. Бидж  прочертила
линию по нему, и они со Стефаном двинулись вверх по берегу потока -  уже
в Виргинии.
   После всего, что они вместе видели и пережили за  последние  дни,  им
было трудно расстаться, когда они  добрались  до  автомобильной  стоянки
перед магазином Кроджера.
   Бидж огляделась по сторонам:
   - Ты представляешь себе, как много времени в последние  месяцы  мы  с
тобой провели здесь?
   -  Для  меня  попасть  на  автомобильную   стоянку   было   настоящим
приключением. Ведь большую часть жизни я пас овец.
   Бидж рассмеялась:
   - Как же я тебя люблю!
   - И я люблю тебя. - Стефан печально посмотрел на нее своими  большими
темными глазами. - Я начал тебя любить сразу, как только мы встретились.
Я думал тогда, что я для тебя слишком необразован. Бидж, любовь  моя,  я
просто был ужасно молод. Может быть, я и теперь еще такой, но по крайней
мере я понял, что ты нужна мне больше всего на свете.
   Бидж ощутила боль в сердце, понимая, что разлука неизбежна.
   Стефан невольно повернулся в сторону университета.
   - Но я мечтаю стать цельной личностью - такой, как ты хотела. Ты была
больна, а я невежествен. Ты нашла место, которое тебя излечило.  Я  тоже
нашел место, которое поможет мне получить знания.
   Он обнял ее своими тонкими сильными руками.
   - И я хочу жениться на тебе. Я уверен, что никогда не перестану этого
хотеть. И я теперь спрашиваю тебя: ты согласна?
   Бидж с удивлением услышала собственный ответ:
   - Нам нелегко будет прийти к согласию насчет свадебной церемонии.
   - В этом  мире  решение  принимают  невеста  и  ее  семья.  -  Стефан
обеспокоенно посмотрел на Бидж.  -  Значит  ли  это,  что  мне  придется
получать благословение твоего брата Питера?
   - Он не сможет тебе отказать,  -  серьезно  ответила  Бидж.  Они  оба
рассмеялись, потом умолкли и только застенчиво смотрели друг на друга.
   Университетские часы пробили пять раз. Стефан вздохнул:
   - Тебе пора. Я останусь здесь, но, когда окончу университет,  вернусь
на Перекресток. - Он смотрел на нее с любовью, но и с вызовом.  -  Тогда
ты не будешь там единственным ветеринаром.
   - Может быть, и лучшим тоже. - Она лукаво улыбнулась.  -  Но  я  буду
бороться за первенство.
   Стефан рассмеялся и снова обнял Бидж. Поцелуй их был долгим.
   Войдя в  супермаркет,  Бидж  направилась  в  отдел,  где  продавались
консервы. Свернув в проход между стеллажами, она  чуть  не  рассмеялась:
такого поворота событий следовало ожидать.
   - Привет, Стаей.
   - Хелло, Бидж. Нам с тобой пора бы перестать встречаться каждый раз в
магазине. Сколько же ты ешь, женщина! - Она заглянула в тележку Бидж.  -
А, диетические продукты! Это правильно. - Стаей взяла  в  руки  пакет  с
концентратами. - А эта дрянь зачем?
   - Я собираюсь отправиться в поход.
   - Неудивительно, что тебе удается сохранить  фигуру.  А  как  дела  с
ветеринарной практикой?
   - Последнее время работы стало меньше. - Она представила себе дорогу,
которую только что проложила. - Но  я  подумываю  о  создании  филиалов.
Стаей сочувственно кивнула:
   - Некоторым людям карьера не дается, Бидж, что ж  поделаешь.  Чем  ты
думаешь заняться, фармацевтической работой?
   Бидж задумалась, глядя на свой рюкзак.
   - Да  все  же  в  основном  ветеринарией,  но  с  большим  уклоном  в
амбулаторную помощь. - Она улыбнулась, подумав о Стефане. - Может  быть,
разведением некоторых видов. Стаей смутилась и переменила тему:
   - А как твой вялотекущий роман на расстоянии?
   - Расстояния становятся все больше, но с романом все в порядке.
   Стаей довольно засмеялась:
   -  У  меня  тоже.  -  Она  показала  кольцо  на  пальце  с  крохотным
бриллиантиком. - Я уж боялась, что кольцо сломается, - так часто  я  его
снимала, когда мы решали разорвать помолвку. Так  что,  ты  остаешься  в
своей глуши еще на год?
   Бидж показала на рюкзак и посох, оставленный около одной из касс:
   - Можно сказать, что я забираюсь в еще большую глушь.
   - Что ж, молодчина.  Только  давай  себе  отдых  -  попутешествуй  по
Аппалачам или еще где-нибудь.  -  Стаей  осталась  верна  прежней  себе,
добавив: - Ты ведь никогда не могла долго выдержать тяжелую работу.
   - Ну, ты бы удивилась,  узнав,  какой  я  стала  выносливой.  -  Бидж
покатила свою тележку к кассе. - Знаешь, мне пора.
   -  Ладно,  желаю  тебе  удачного  похода,  горная   коза.   -   Стаей
пробормотала  с  завистью:  -  Настоящие  приключения...  Хотела  бы   я
оказаться там вместе с тобой.
   - Может быть, ты тоже как-нибудь отправишься в поход. - Бидж изо всех
сил старалась сохранить серьезность, приличествующую ее  новому  статусу
богини, но не выдержала: - Очень тебе советую -  это  пойдет  на  пользу
твоим бедрам.
   Бидж вышла из супермаркета  с  чувством  честно  исполненного  долга.
Когда она свернула к стоянке, спокойный голос протянул:
   - Не зевай! Никогда не знаешь, какой  сюрприз  для  тебя  приготовила
жизнь. Бидж повернулась:
   - Никогда не поверю, что вы тут дожидались меня.
   - Ясное дело, нет. - Конфетка ухмылялся: он всегда обожал  устраивать
своим студентам неожиданности. - Но мы  с  Лори  знаем  одного  хорошего
предсказателя, и он считал, что если ты вообще появишься,  то  появишься
именно здесь, хотя, может  быть,  и  не  рано:  пешие  прогулки  требуют
времени. Так что один из  нас  каждый  вечер  обязательно  околачивается
поблизости. Кстати, тебя не подвезти?
   Появившаяся откуда-то Лори решительно заявила:
   - Мы отправляемся ко мне.
   - С удовольствием, - согласилась Бидж.
   Она откинулась на сиденье и наслаждалась поездкой;
   Конфетка умело вел машину по грунтовой дороге в  направлении  Голубых
гор. Бидж показалось, что все это очень напоминает ее первое путешествие
на Перекресток - почти год назад. Дорога была ей знакома:  они  проехали
мимо маленькой  баптистской  церкви,  в  которую  Мелина  ходила  каждое
воскресенье.
   Дом на ферме оказался старинным - наверняка времен Гражданской войны.
Широкое крыльцо вело к широкой  же  -  очень  существенное  в  настоящий
момент обстоятельство - двери, украшенной резьбой.
   - Принимай гостей, - радостно объявила Лори.
   - Прием будет официальным или нет? - поинтересовался ироничный голос.
- Я предпочел бы неофициальный: тогда я мог бы просто съесть гостей.
   Бидж вошла в гостиную,  отделанную  в  стиле  прошлого  века.  Как  и
следовало ожидать,  стены  от  пола  до  потолка  были  заняты  книжными
полками. На столе в углу  находился  стереопроигрыватель  со  множеством
компакт-дисков.  Грифон  расположился  на  старомодной  набитой  конским
волосом кушетке; его передние лапы свешивались с одного конца, задние  -
с  другого.  Он  когтем  набивал  что-то   на   клавиатуре   компьютера,
заинтересованно глядя на экран дисплея.
   - Мы с ним  больше  общались,  когда  находились  на  Перекрестке,  -
пожаловалась Лори. - А уж о счетах за телефонные разговоры вообще  лучше
не вспоминать. Как выяснилось, Лори бросила курить. Бидж  с  подозрением
покосилась на компьютер:
   - Ты имеешь выход в какую-нибудь сеть?
   - Я обмениваюсь мыслями  с  джентльменом  по  имени  Чандри,  который
работает в учреждении, именуемом Лабораторией ракетного топлива. Он, как
это ни странно, весьма пессимистически смотрит  на  возможность  реакции
синтеза  в  холодной  плазме.  Неужели  чудеса  никогда  не   перестанут
случаться!
   - Вот я перережу  провода,  они  и  перестанут,  -  проворчала  Лори.
Конфетка ухмыльнулся.
   Бидж отодвинула кружевную занавеску на окне и посмотрела  на  церковь
на вершине холма.
   - С Мелиной вы видитесь?
   - Каждое воскресенье, - удовлетворенно сообщил грифон. - Поскольку  я
иду на поправку, теперь я больше занимаюсь готовкой. Должен сказать, она
была очень удивлена, когда оказалось,  что  не  только  она  может  меня
угощать, но и я ее.
   - Как насчет чаевых? - поинтересовался Конфетка.
   - С ней все в  порядке?  -  спросила  Бидж.  -  Она  не  страдает  от
одиночества?
   - Не  думаю,  -  медленно  проговорила  Лори.  -  Ей  очень  помогают
прихожане: каждое воскресенье она бывает  приглашена  к  кому-нибудь  на
обед.  Большую  часть  времени  она  проводит  в  холмах.   Иногда   она
возвращается, чтобы повидаться со  Стефаном,  но  его  трудно  заставить
оторваться от книг. - Ну, это не недостаток, - пророкотал грифон.
   - Как посмотреть.
   - Она может теперь  пользоваться  дорогой,  которую  я  проложила,  -
сказала Бидж, - если ей захочется навестить Перекресток.  Передайте  ей,
что пока не стоит возвращать туда единорогов:  ситуация  на  Перекрестке
еще нестабильна. - Она оторвала полоску  бумаги  с  принтера  грифона  и
быстро набросала план. - Так теперь проходит тропа из Виргинии.
   - Ты не хочешь повидаться с ней? - спросил грифон.
   - Зачем нарушать ее  покой,  -  покачала  головой  Бидж,  -  раз  она
счастлива. Всем нам последнее время приходится слишком часто  переживать
расставания.
   Вскоре грифон и Лори погрузились в  жаркий  спор  о  смертной  казни,
Эмнести Интернэшнл и необходимости установления порядка в обществе. Бидж
и Конфетка на цыпочках вышли за дверь.
   Конфетка облокотился на перила крыльца:
   - Грифон уверен, что ты займешь место Филдса.
   - Он проницателен.
   Конфетка неодобрительно покачал головой:
   - Это не дело. Может быть, из тебя и получится приличная  богиня,  но
на твоей квалификации ветеринара это скажется самым плачевным образом.
   - Все равно я остаюсь ветеринаром. Хотите посмотреть на мой  кабинет?
- Бидж раскрыла рюкзак. - Температуру пациентов я  определяю,  щупая  их
уши, пульс считаю по собственному сердцебиению, а на случай  инфекций  у
меня есть бутылка пятисотмиллиграммовых ампул ампициллина. И еще у  меня
есть это. - Она показала на тетради  с  конспектами  лекций  и  записями
историй болезни. - И это. - Бидж протянула Конфетке свое сокровище:
   "Справочник  Лао  по  небиологическим  видам",  особенно  дорогой  ей
потому, что это был подарок Филдса.
   Конфетка кивнул:
   - Хороший набор. Только не разучись оперировать.
   - Никогда. - Разговаривая с ним, Бидж все время  одной  рукой  делала
хирургические узлы на завязке рюкзака.
   - Протера уверен, - осторожно сказал Конфетка, - что, если ты займешь
место Филдса, это пойдет на пользу твоему здоровью.
   - Думаю, он прав, - согласилась Бидж. На самом деле она точно  знала,
что это так и есть. Бидж улыбнулась внезапно возникшей мысли. -  Передай
ему, что это можно назвать эффектом Филдса.
   Конфетка воспринял ее слова как должное.
   - Как там вообще дела?
   - Прекрасно. - Бидж не знала, о чем еще  с  ним  говорить:  они  были
коллегами, но не друзьями. - Как Элейн?
   - У нее все хорошо. Потеряла за последние недели  два  килограмма.  У
Кейна тоже все хорошо.
   - Кейн, - засмеялась Бидж. - К-онфетка - Эл-ейн. Здорово.
   - Прирожденный ковбой, - с довольной улыбкой сообщил Конфетка.
   - Боже мой, - спохватилась Бидж. - Я же ведь так и не сделала подарка
новорожденному.
   - Ты была занята.
   - Это точно. -  Она  сошла  с  крыльца.  -  В  своих  путешествиях  я
постараюсь найти для малыша что-нибудь действительно необычное.  -  Бидж
двинулась по дороге, довольная тем, что напоследок сумела  заинтриговать
Конфетку.
   Через четверть мили она свернула на еле заметную  тропу,  уходящую  в
лес. Наверное, ее протоптали коровы, приходящие к ручью на водопой. Бидж
удовлетворенно покивала головой: так  она  и  думала,  самое  подходящее
место, чтобы проложить Странный Путь.
   Она положила посох  на  землю  и  с  сожалением  посмотрела  на  свои
натертые его рукоятью руки. Скорее бы  они  загрубели...  Бидж  раскрыла
рюкзак и вынула из него две  одинаковые  тетради.  В  одну  из  них  она
записывала свои дополнения к "Справочнику Лао", другая  была  дневником.
Последняя запись в нем была сделана несколько недель назад.
   На первой странице была карта маршрута, проложенного ею  для  Политы,
на второй - схема дороги в Виргинию. На третьей странице Бидж  начертила
тот Путь, на котором находилась сейчас; маленькое ответвление  пока  что
вело в никуда. Все остальные страницы были чистыми.
   Бидж посмотрела  на  вершину  холма;  там  между  деревьев  мелькнули
похожая  на  человеческую  фигура  и  несколько  животных,  которых   на
расстоянии можно было принять за лошадей. Бидж показалось, что оттуда  к
ней долетела тихая песня.
   Бидж закинула на плечо рюкзак и двинулась вперед,  прокладывая  новую
дорогу.

ОТ АВТОРА

   ? хотел бы выразить  признательность  докторам  Дженни  Кларк,  Джилл
О'Браен и Линн Анне Эванс за умение, проявленное ими  при  лечении  даже
вымышленных животных. Я хотел бы поблагодарить Лауру Грант, Криса  Доила
и Ли Энн Ллойд, сотрудников  ветеринарной  клиники  Баррингтона,  за  то
терпение, с которым они отвечали  на  странные  вопросы,  задаваемые  по
телефону.
   Джун Роберте одолжила мне греческую поваренную книгу в  дополнение  к
той, которая у меня уже была: "Греческая кухня" Вилмы Лиакурос  Чантилес
(из блюд, рецепты которых я почерпнул из них обеих, особенно  рекомендую
суп из чечевицы).
   Выражаю  свою  признательность  Рону  Мартини  из  зоопарка   Рождера
Вильямса в Провидено, Род-Айленд, - и за потраченное им на меня время, и
за усилия, которых он не жалел, выращивая волчонка - в мире, где так  не
хватает волчат.
   Знания принадлежат этим людям, ошибки - исключительно мне.
   Большое спасибо Дону Маасу за помощь в появлении на свет этой книги и
Джинджер Буханан за то, что книга родилась  живой  и  здоровой.  Спасибо
также Бобу Сальваторе за его гостеприимство и поддержку.
   Я хочу выразить большую признательность и  уважение  мистеру  Джозефу
Моретте, единственному пастуху, с которым я был знаком.
   Перекресток - вымышленная страна. Однако существуют  вполне  реальные
места, где можно получить информацию о хорее Хантингтона. К ним в первую
очередь относится  Американское  общество  болезни  Хантингтона.  Должен
сказать, что я не консультировался с Обществом при написании этой  книги
и оно ни в коей мере не несет ответственности за ее содержание.
   Эта книга посвящается близким и дорогим мне детям:
   Дженни и Эмили О'Донохью, Лайзе и Валери Дамон, Эрику и  Кати  Эванс,
Кимберли, Микаэле и Роберту Дельгалло, Джессике и Кристоферу Лассье.
   Этот роман написан также в память Мот, послужившей прообразом  Дафни,
кошки - лучшего лекарства от бессонницы и тревог. Я  никогда  не  забуду
тебя, Мотти.


ПЕРЕКРЕСТОК III
ИСЦЕЛЕНИЕ ПЕРЕКРЕСТКА

Ник О'ДОНОХЬЮ



ONLINE БИБЛИОТЕКА http://bestlibrary.org.ru


Aeaaa 1

   Oрида механически пересекла холл колледжа, улыбаясь встречным,  когда
это от нее ожидалось, стараясь выглядеть  деловитой  и  сообразительной,
когда навстречу попадались преподаватели, но по возможности ни с кем  не
встречаясь глазами. Стены до высоты человеческого роста были выкрашены в
бордовый цвет, а выше шла грязно-белая  краска,  наводящая  на  мысли  о
старине и запустении, хотя здание было выстроено всего два  года  назад.
Элегантные  серебристые  рамки,  развешанные  тут   и   там,   содержали
изображения  лишенных  шкуры   коров,   частично   выпотрошенных   овец,
расчлененных свиней; от заключенного  в  аккуратные  квадраты  текста  к
соответствующим органам тянулись стрелки. Крупные красочные  эмблемы  на
всех плакатах рекламировали различные фармацевтические компании. Ни одно
из нарисованных животных не обладало никакими  индивидуальными  чертами,
боли оно тоже, похоже, не испытывало...
   Фрида свернула в туннель,  ведущий  к  аудиториям  и  в  госпитальное
крыло. Приемный покой, строительство которого наконец-то было завершено,
мог похвастаться новой  обитой  плюшем  мебелью  и  ковром,  на  котором
благодаря  специальной  пропитке  не  оставляла   следов   моча   любого
животного.   Бронзовые    буквы    на    стеклянной    стене    гласили:
Западно-Виргинский ветеринарный колледж.
   Фрида открыла дверь и решительно прошла в учебный  корпус.  Здесь  ей
приходилось  труднее:   нужно   было   здороваться   с   однокурсниками,
поддерживать разговор, интересоваться их работой.  Эта  последняя  часть
была не такой уж обременительной: у всех имелись пациенты, как и  у  нее
самой, и по крайней мере пока еще все  заболевания  были  для  студентов
новы и удивительны. Фрида останавливалась и что-то говорила, слушала и с
симпатией прищелкивала языком,  потом  завернула  еще  за  один  угол  и
оказалась в холле, куда выходили кабинеты преподавателей.
   - Эй, Фрида! - Она повернулась, услышав голос. - Не смотри все  время
под ноги: я уж думал, что налечу на тебя.
   Девушка  быстро  подняла  голову;  ее  руки  нервным   жестом   стали
поправлять одежду. Фрида была в джинсах и свободной блузе, которая,  как
ей было известно, заставляла ее  казаться  толстой;  обычно  это  ее  ж.
волновало. В конце концов джинсы тоже не прибавляли ей изящества.
   Но сейчас она была бы рада втянуть не только живот,  но  и  бедра,  и
округлые плечи, да и все свое существо.
   -  Привет,  Мэтт.  -  Фрида  остро  почувствовала,   как   хрипло   и
невыразительно прозвучал ее голос. - Как дела?
   Мэтт Лютц выглядел как молодой  Джеймс  Бонд  -  гладкие  безупречные
волосы,  белые  безупречные  зубы,  одежда,  которая   казалась   всегда
свежевыглаженной  и  почему-то  никогда  не  пачкалась,  даже  во  время
амбулаторной практики. Вот и сейчас на  его  белом  халате  не  было  ни
пятнышка и ни морщинки.
   - Я только что провел операцию,  -  сказал  он,  хотя  выглядел  так,
словно часов восемь спокойно отдыхал.
   - И как она прошла? С пациентом  все  в  порядке?  -  Фрида  поспешно
поправилась: - Я, конечно, в этом не  сомневаюсь.  То  есть  ты  здорово
оперируешь... - Девушка не закончила фразы, не  желая,  чтобы  ее  слова
прозвучали как лесть.
   - Ну, не знаю, как там я  оперирую.  Это  овцам  решать.  Сегодняшняя
овечка проглотила упаковочную пластиковую тесьму; я  извлек  из  первого
отдела желудка трехдюймовый кусок. - Фрида нисколько  не  сомневалась  в
умениях Мэтта: они были на высоте. Иногда, перестав  следить  за  собой,
Мэтт сам это признавал; да и вообще ни в себе, ни в других он не  терпел
посредственности. Казалось, для него ничто никогда не оказывается внове.
   - Ты проверил, нет ли еще тесьмы во втором отделе?
   - Ясное дело, проверил.
   Как будто в этом можно было сомневаться...
   - Да, конечно. Я просто подумала... - Она снова не закончила фразу. -
Я имею в виду, тесьма оказалась бы там вероятнее всего, правда? То  есть
это  самое  очевидное  решение  проблемы,  а   нас   всегда   учили   не
ограничиваться очевидным, на всякий  случай...  -  Фрида  с  отвращением
вслушивалась в собственный голос, ненавидя себя и за то, что  оттягивает
момент, когда придется задать действительно важный вопрос.
   Мэтт терпеливо кивнул, ничуть не обиженный. Он был то, что отец Фриды
- сын ремесленника  из  Хиббинга,  Миннесота,  -  называл  "герр  высшей
марки". При любых чрезвычайных обстоятельствах, когда не было надежды ни
на  чье-то  вмешательство,  ни  на  вторую  попытку,  Мэтт  никогда   не
колебался. За все четыре года обучения в ветеринарном колледже Мэтту  ни
разу не случилось оказаться неуверенным в своем  ответе  на  вопрос  или
попытаться переложить решение на кого-то другого в непростой ситуации.
   Фрида завидовала этому его качеству со всей силой страсти.
   И все же сейчас она заметила в его глазах выражение,  совершенно  ему
не свойственное.
   - Ты кажешься взволнованным. У тебя все в порядке?
   На долю секунды Мэтт смутился, потом  улыбнулся  своей  ослепительной
улыбкой,   производившей    всегда    поразительное    впечатление    на
первокурсников. - Я немножко растерян, вот и все. Ничего такого, с чем я
не справился бы. - Он двинулся дальше, оставив, как всегда, впечатление,
будто халат развевается за ним, подобно рыцарскому плащу.
   Фрида подошла к одной из выходящих в холл  дверей.  Табличка  на  ней
гласила: "Доктор Конфетка Доббс". Также к двери был прикреплен  рисунок,
изображающий корову, лягающую человека в резиновом нарукавнике. Еще одна
приколотая к двери бумажка предупреждала:
   "Стучите, даже если открыто". Как почти всегда,  дверь  действительно
была распахнута.
   Фрида только однажды видела эту дверь закрытой, и  было  это  сегодня
утром. Когда же она открылась, из кабинета вышел  ее  однокурсник,  Коди
Сэйерс, дружелюбно улыбнулся ей  и,  хромая,  удалился  с  встревоженным
видом. Фрида представления  не  имела,  в  чем  там  было  дело,  но  не
сомневалась: это было что-то важное - Коди никогда  раньше  не  выглядел
обеспокоенным.
   Девушка еще раз взглянула на записку: "Загляни в мой кабинет  сегодня
часа в два". Она проверила время по часам, спрятала  в  карман  записку,
подавив желание еще раз проверить, так  ли  она  поняла  ее  содержание,
сделала глубокий вдох и подняла руку, чтобы постучать.
   Из кабинета раздался ироничный голос:
   - Большинство студентов и не читает предупреждение,  и  не  стучится.
Те, кто читает, стучатся сразу же. Значит, пришла Фрида Кристофф.
   Фрида  зажмурилась  и  опустила  руку,  стиснув  ее  в  кулак.  Голос
продолжал:
   - Входи, Фрида.
   Девушка взглянула на хозяина кабинета и, встретив его лукавую улыбку,
быстро отвела глаза и принялась рассматривать книжный шкаф. Он  содержал
обычный набор учебников;  ниже  на  полках  располагались  ряды  черных,
оранжевых,  зеленых  больших  папок  с  надписями:  "Осложненные  роды",
"Хирургия свиней", "Хирургия овец", "Хирургия лошадей".
   Ближе к столу - так,  чтобы  можно  было  дотянуться  не  вставая,  -
хранились стопки  растрепанного  от  постоянного  употребления  "Журнала
Американской  ветеринарной  ассоциации"  и  в  равной  мере  зачитанного
"Американского стрелка".
   На стене над столом красовался гринписовский  плакат  с  изображением
синего кита и эмблемой Американской ассоциации стрелков в правом  нижнем
углу.
   Сам  стол  украшала  тройная  серебряная  рамка.  Слева  в  ней  была
фотография высокой атлетически  сложенной  женщины  с  длинными  черными
волосами и насмешливым взглядом на фоне Хэф-Доума  в  Йосемитском  парке
<Йосемитский национальный парк в Калифорнии, в горах Сьерра-Невада. Одна
из достопримечательностей - Йосемитская долина,  по  которой  разбросаны
гранитные пики (один из них - Хэф-Доум). - Здесь и далее примеч. ред>. В
правую часть  рамки  оказалась  вставлена  вырезка  из  газеты:  ковбой,
накинувший лассо  на  взвившегося  в  воздух  быка.  Шляпа  ковбоя  была
надвинута на глаза, почти  закрывая  лицо,  однако,  по  общему  мнению,
газетный снимок запечатлел Конфетку Доббса.  Центральное  место  занимал
портрет младенца,  лежащего  между  двух  сапог  для  верховой  езды,  с
крошечной ковбойской шляпой на голове и в футболке с надписью "Кейн".
   За столом, откинувшись в  кресле,  в  ленивой  позе  восседал  доктор
Конфетка Доббс.
   На  нем  была  выцветшая  футболка  с  эмблемой  Невадского  общества
наездников и ковбоев, а на крюке рядом с дверью висела строгая рубашка с
длинным рукавом, в которой Конфетка читал лекции. Там же висел  плетеный
галстук, также иногда надеваемый по этому случаю; Фрида, правда,  так  и
не смогла обнаружить закономерность: какие лекции доктор Доббс читает  в
галстуке, а какие - нет. Конфетка смотрел на девушку, по-прежнему лукаво
улыбаясь.
   Фрида снова отвела глаза. К стене над столом было приклеено множество
разноцветных листочков - записок, которые Конфетка сам себе писал. Фрида
прочла крупный заголовок:
   СДЕЛАТЬ НЕ ОТКЛАДЫВАЯ:
   Уложить чистый спальник.
   Проверить сцепление у грузовика.
   Купить запасные свечи и генератор переменного тока.
   Запастись бензином и водой.
   Вымыть канистру.
   Еще. раз проверить аптечку первой, помощи.
   Купить боеприпасы.
   Ниже этого листочка виднелась голая поверхность стены, где явно  были
раньше приклеены еще две-три записки, а затем  свернувшаяся  в  трубочку
бумажка гласила: "Поговорить с Фридой".
   Девушка по-прежнему стояла около двери, ожидая, что будет дальше.
   Конфетка улыбнулся и покачал головой.
   - Прости меня, Фрида. Из тебя  получилась  прекрасная  студентка,  но
каждый раз, когда я вижу тебя рядом с тем рисунком, я вспоминаю тебя  на
первом курсе. - Он снова хихикнул, а Фрида поморщилась.

***

   Это случилось во время первых  практических  занятий  по  акушерству.
Сначала студенты должны были, натянув резиновый нарукавник, ввести  руку
в большую картонную  коробку,  на  которой  была  изображена  корова,  и
нащупать замороженный зародыш теленка, как если бы они принимали трудные
роды.
   В тот день  они  осматривали  настоящую  живую  корову,  и  при  этом
присутствовал фотограф, старавшийся запечатлеть выражение  лица  каждого
первокурсника - панику, отвращение, изумление, - когда они через  прямую
кишку пытались прощупать шейку матки  у  Миссис  Гранди  или  еще  одной
демонстрационной коровы. Студентов было много, и поэтому  Миссис  Гранди
вывели на середину загона, подальше от стойла.
   Если бы студентов вызывали  по  алфавиту,  а  не  по  жребию,  Фриде,
возможно, повезло бы больше. Однако случилось  так,  что  она  оказалась
пятой и последней в очереди, а Миссис Гранди к  этому  времени  все  это
изрядно надоело.
   Фрида натянула нарукавник, встала на цыпочки и осторожно  ввела  руку
по самое плечо в прямую кишку коровы. Миссис Гранди, измученная до того,
что даже коровье терпение лопнуло, стиснула  ягодицы  и  с  достоинством
направилась к своему стойлу, таща за собой пораженную Фриду.
   Девушка могла бы высвободиться, но предпочла этого не делать. Так она
и ковыляла, спотыкаясь,  за  коровой,  пока  двое  ее  однокурсников  не
остановили животное.  Вся  группа  покатывалась  со  смеху,  и  отчаянно
покрасневшая Фрида была рада, что распустившиеся волосы скрыли ее лицо.

***

   Сейчас Фрида могла только пробормотать что-то себе под нос.
   - Что ты сказала?
   - Я тогда нащупала яичники. Поэтому я  и  не  вытащила  руку.  -  Она
вспомнила изумление, охватившее ее: посреди  смеха  и  чувства  унижения
вдруг ощутить под своей рукой и опознать живой орган.
   Конфетка кивнул.
   - Я помню. - Он крутанулся в своем кресле и ногой захлопнул дверь.  -
Дальнейшее я предпочту сказать тебе при  закрытой  двери.  Тебя  это  не
смущает?
   Еще как смущает...
   -  Нет,  конечно.  -   Фрида   прошла   к   стулу   напротив   стола,
предназначенному для студентов -  ободранному,  с  одной  полуотломанной
ножкой. Она опустила свой рюкзачок на сиденье, а сама  встала,  опираясь
на спинку.
   Конфетка взял со стола папку с синей наклейкой и стал  сосредоточенно
просматривать ее содержимое. Фрида с неловкостью  заметила,  что  первая
страница начинается с ее фамилии.
   - О'кей, - сказал наконец Конфетка. -  Фрида  Джин  Кристофф,  родной
город - Оберон, штат Висконсин. Высшие оценки все годы обучения в школе.
Высшие оценки на  первых  трех  курсах  ветеринарного  колледжа.  Высшие
оценки весь последний год. Правильно?
   Фрида смущенно кивнула. Это было всего лишь вопросом усидчивости...
   - Практику по  крупным  животным  прошла  тоже  неплохо,  -  закончил
Конфетка, к изумлению девушки. Он  потянулся  через  стол  и  вручил  ей
фотографию.
   - А теперь визуальный тест. Расскажи мне все, что  только  можешь,  о
своем пациенте по этому снимку.
   Фрида взяла снимок, быстро взглянула на него, чуть не выронила, потом
крепко сжала в руке. Конфетка подождал, потом сказал:
   - Ты же знаешь, хирург должен быть уверен в своих действиях. Так  что
рассмотри все хорошенько и скажи мне о  том,  что  не  вызывает  у  тебя
сомнения.
   Молчание затянулось. Наконец он не выдержал:
   - Скажи мне хоть что-нибудь.
   На фотографии была запечатлена лужайка где-то в Аппалачах,  высоко  в
горах; она была превращена в огороженное пастбище.  Справа  и  слева  от
лужайки виднелись  деревья,  покрытые  летней  листвой,  за  ней,  выше,
темнели сосны. Высокая трава поражала  сочной  зеленью  и  густотой.  На
заднем плане виднелись сорок или пятьдесят крупных  белых  животных,  на
переднем  же  стояли  Конфетка  и   молодая   темноволосая   женщина   в
комбинезоне, а между ними красивая девушка с темными глазами  и  пышными
вьющимися волосами обнимала за шею небольшую белую лошадь с...
   Фрида заморгала и присмотрелась  еще  раз.  У  лошади  были  козлиная
борода и завивающийся спиралью белый рог на лбу.
   Девушка вернула фотографию Конфетке.
   - Это фотомонтаж или лошадь загримирована под единорога.
   Тот отдернул руку, не взяв снимок.
   - Посмотри как следует. Никогда не прекращай исследование, как только
найдешь  одно  несоответствие;  очень  многие  наши  пациенты  имеют  не
единственное  отклонение  или  болезнь.  Кстати,  почему  это   животное
нуждается в ветеринарной помощи?
   Фрида неохотно снова  взяла  фотографию.  И  стала  всматриваться.  И
заметила густую тень под выпирающими боками.
   - Оно беременно.
   - Ты уверена? Минуту назад ты даже не считала его настоящим.
   Фрида теперь была слишком сильно озадачена, чтобы смутиться.
   - Но ведь оно  может  быть  беременным  и  ненастоящим  одновременно,
правда?
   Конфетка неожиданно рассмеялся.
   - Почти в яблочко -  "беременное  и  ненастоящее".  Фрида  продолжала
молча смотреть на снимок. Наконец доктор Доббс сухо сказал:
   - Если ты способна поставить акушерский диагноз по  этой  фотографии,
мне следует у тебя поучиться.
   - Я сейчас смотрю не на... -  Фрида  запнулась,  -  пациента.  -  Она
показала на штанины широкого комбинезона кудрявой девушки; ее  щиколотки
в чем-то вроде шерстяных носков были наполовину скрыты густой травой.  -
Разве нет какой-то странности в ногах клиента?
   Конфетка поспешно отобрал у нее фотографию.
   - Тебе вроде несвойственно обращать внимание на увечья других. Дело в
том, что тебе предстоит работать вместе с...
   - Коди? - Фрида  была  обрадована  и  несколько  удивлена.  -  Нельзя
сказать, что у него увечье.
   Конфетка моргнул, начал что-то говорить, потом передумал.
   - Так или иначе, тебе следует привыкнуть встречать разные странности.
Этим летом ты увидишь их  немало,  не  говоря  уже  о  весьма  необычных
пациентах. Во-первых, практика будет носить амбулаторный характер. -  Он
постучал пальцем по фотографии. - И проходить будет в трудных  условиях.
А теперь расскажи мне что-нибудь еще про этот снимок.
   Фрида простодушно посмотрела на него.
   -  Разве  женщина  справа  не  та,  что  оперировала  барана,  -   на
видеопленке, которую нам показывали на занятиях?
   Конфетка ответил ей серьезным взглядом.
   - Ты так думаешь?
   Конечно, это была она. Фрида ругала себя за неуверенную интонацию.
   - Я думаю... -  Она  прикусила  язык:  Конфетка  ненавидел  ответ  "Я
думаю". - Я уверена, что это она.
   - У тебя цепкий взгляд. Рад, что  ты  так  хорошо  запоминаешь  лица.
Что-нибудь еще? - Конфетка снова лукаво улыбнулся.
   Фрида еще раз вгляделась в фотографию; ей все еще не  хотелось  вслух
сказать очевидную вещь.
   - Более молодая из женщин - та, что  с  кудрявыми  волосами...  Ветер
отбросил ее волосы, и там есть какое-то светлое пятно...
   - Я хочу услышать про животное, - поспешно  перебил  ее  Конфетка.  -
Поэтому-то ты, Фрида, и собираешься стать ветеринаром -  чтобы  говорить
про животных.
   Фрида в душе не согласилась. Она хотела быть с животными, а вовсе  не
говорить про них.
   - Одну  минуту.  -  Наконец  она  решилась:  -  Ну,  животному  может
понадобиться помощь, чтобы ожеребиться, если это правильное слово.
   - Какому животному?
   Это и был тот вопрос, на который Фриде не хотелось  отвечать.  Только
не на основании снимка, и не человеку,  который  способен  ее  высмеять;
более того, человеку, от которого могла зависеть вся ее профессиональная
карьера. Интересно, понимает ли  он  это?  Для  нее  самой  каждый  день
начинался с сомнения: насколько ее будущее как ветеринара может зависеть
от единственной ошибки?
   Все-таки она выдавила из себя:
   - Это может быть подделка.
   - Почему бы это? - Фрида на этот вопрос не ответила. - Ну хорошо, как
такое можно сделать?
   - Я уже говорила - фотомонтаж. Существует  техника  замены  маленьких
участков изображения... Конфетка нахмурился.
   - Твое описание заставляет меня нервничать. Да и зачем бы я стал  это
делать? Фрида пожала плечами.
   - Ради шутки. - Про себя же она сердито воскликнула: "Чтобы причинить
мне боль. Разве непонятно?"
   Конфетка поднял руки.
   - Ладно, сдаюсь. Я ничего  не  могу  доказать.  Животное  может  быть
настоящим, и оно может быть беременным. - Он наклонился вперед.  -  Если
это так, то роды могут произойти в ночь на понедельник. Не хочешь ли  ты
притвориться, что примешь их - просто на всякий случай?
   - Если я захочу, - осторожно ответила Фрида,  -  что  я  должна  буду
делать?
   - Если ты захочешь, - сухо подчеркнул Конфетка, -  то  тебе  придется
первой делать доклад об этом  пациенте.  На  самом  деле  вообще  первый
доклад о таком случае. - Он уточнил: - Первый доклад о родах, второй - о
представителе данного вида. I Из  своего  портфеля  он  вытащил  толстый
конверт.
   - Здесь результаты предыдущих  исследований  представителей  того  же
вида, что и пациент. - Он ухмыльнулся, подзадоривая  ее  сказать  что-то
более определенное 6 животном. Непроизнесенное слово "единорог" висело в
воздухе между ними, словно ужасное табу.
   Фрида  неуверенно  взяла  конверт.  Для  шутки  все  это  становилось
каким-то ужасно сложным...
   Записи - отчет о  студенческой  практике  -  оказались  еле  читаемым
текстом,  напечатанным  на  сильно  нуждающейся  в  чистке  механической
пишущей машинке с западающей буквой "К".  Конфетка  Доббс  был  знаменит
своим неприятием компьютеров. Но все-таки  отчеты  об  обычной  практике
теперь печатались на принтере:  студенты-практиканты  представляли  свои
доклады на дискетах, а те, кто делал по этим материалам курсовые работы,
вносили в файл замечания преподавателя. Похоже, Конфетка не хотел, чтобы
кто-нибудь видел этот отчет.
   Фрида взяла себя в руки и посмотрела ему в глаза.
   - Вы не хотите, чтобы я обсуждала это с другими студентами?
   - Ну а ты собиралась это делать?
   Как только он задал этот вопрос, ответ на него стал очевиден. У Фриды
не было близких друзей, а обсуждать такую тему с кем-то посторонним было
для нее немыслимо.
   Она снова наклонилась над отчетом. В конверте  вместе  с  ним  лежали
фотокопии страниц книги - судя по  шрифту,  весьма  старой.  На  верхних
полях оказалось нацарапано название: "Справочник Лао по  небиологическим
видам".
   Через несколько секунд  Фрида  подняла  глаза.  Конфетка  с  усмешкой
наблюдал за ней, ожидая, когда она на него посмотрит.  Девушка  поспешно
отвела взгляд и наклонилась, так что волосы упали ей на лицо.
   - Я мало что знаю о виде, к которому принадлежит пациент, - все еще с
осторожностью пробормотала она. Конфетка фыркнул.
   - Никто не знает много "о виде, к которому принадлежит пациент".
   По крайней мере из записей следовало, что один доклад уже был сделан.
   - Как удалось тому... первому  студенту  найти  информацию  по...  по
данной теме? Конфетка хмыкнул.
   - Видишь ли, та первая  студентка  не  задавала  вопросов,  а  просто
порылась в библиотеке и сделала доклад. Ей даже в голову не пришло,  что
я не  знаю  и  половины  раскопанного  ею.  -  Конфетка  протянул  Фриде
скрепленные в левом верхнем  углу  листы  фотокопий;  пачка  была  такая
толстая, что последняя страница почти оторвалась.
   Фрида  прочла  название  на  титульном  листе:  "Справочник  Лао   по
небиологическим видам".
   - "Справочник Лао", может быть,  и  древняя  книга,  но  он  остается
лучшим пособием для нас, по крайней мере из напечатанных.
   Девушка просмотрела одну из глав; ее внимание привлекла  фраза:  "Это
животное, более проницательное, чем  приматы,  способно  уловить  тонкое
различие между невинностью и девственностью. Помимо этого качества,  его
отличает теплое сочувствие к несчастьям невинного существа".
   Фрида поспешно пролистала книгу.
   - Откуда этот манускрипт?
   Конфетка улыбнулся.
   - Об этом тебе лучше спросить миссис Агнес Собелл в библиографическом
отделе центральной библиотеки.
   - Не в библиотеке ветеринарного колледжа? Конфетка пожал плечами.
   - Когда создавался университет, существование ветеринарного  колледжа
не планировалось. Конечно, не повредит, если ты проштудируешь  все,  что
сможешь, о лошадях и козах. И еще: доклад ты будешь делать в присутствии
клиента. Мне следует тебя предупредить, что клиент здорово разбирается в
медицинских вопросах.
   Это оказалось последней каплей. Фрида вспомнила, какой испытала ужас,
допустив ошибку, когда делала свой первый доклад.
   - Доктор Доббс, вы уверены, что я подхожу для этой роли?
   Конфетка наклонился вперед.
   -  Я  скажу  тебе  все  прямо.   Клиенту   нужны   ветеринары   -   и
безотлагательно. Одна причина, почему я предлагаю работу тебе, - это то,
что ты одна из лучших на курсе. Дополнительная работа тебя не смутит.  И
еще: думаю, что ты и те, кому я тоже это предложил,  могут  быть  готовы
быстро. Так что, - добавил он беззаботно, - у тебя  на  подготовку  есть
два дня.
   Два дня!
   - Я сделаю все, что смогу. - Фрида постаралась говорить не запинаясь.
- Доктор Доббс, а что еще будет на этой практике?
   - Надо же! Все остальные практиканты были так  увлечены  собственными
пациентами, что им даже в голову не пришло спросить, что еще предстоит.
   Фрида восприняла это как упрек.
   - Я просто интересовалась распорядком. Практика  планируется  на  все
лето? - Большинство студентов  ненавидело  летние  занятия,  предпочитая
отправиться домой. Фрида никогда не жаловалась на тяготы.
   - Дело не ограничится только летом,  -  сообщил  ей  Конфетка.  -  По
крайней мере такая возможность существует.
   - На выпускном курсе у меня запланировано и так уже много занятий.  -
В конце концов она сейчас проходит у него практику по крупным животным -
должен же он это учитывать. - Новая работа не помешает остальному?
   - Вряд ли. Никто в колледже ничего  не  заметит.  Это,  так  сказать,
входит в закрытое расписание. - Конфетка  ухмыльнулся.  -  Какой  лучший
способ скрыть проведение практики, если  ты  хочешь  оставить  ее  своим
частным делом?
   Вопрос был странноватый, но Фрида принялась обдумывать  его  со  всей
серьезностью  -  с  вопросами,  которые  задавал  Конфетка,  приходилось
поступать именно так.
   - Дать ей такое же  название,  как  и  другой  практике.  -  Конфетка
покачал головой. - И еще запланировать на нее больше времени, чем нужно.
- Он нахмурился и еле заметно  кивнул.  -  И  разбить  ее  на  несколько
частей.
   - Верно. Так что эта практика будет нерегулярной, с  промежутками,  и
продлится весь последний год. О  расписании  я  позабочусь.  -  Конфетка
поскреб в затылке. - Что касается того же названия,  что  и  для  другой
практики, - надо  будет  попробовать.  Мысль  хорошая.  Теперь  о  самой
практике. Вас, студентов, участвовать в ней будет четверо,  и  продлится
она, с перерывами, весь год. Предыдущая такая практика оказалась слишком
короткой, а в прошлом году ее не было вовсе из-за, -  он  поморщился,  -
политических осложнений. - Конфетка не сказал, каких именно, а Фрида  не
стала спрашивать. - Не думаю, что кому-нибудь из вас потребуется кредит,
однако такая возможность будет предусмотрена. Одно препятствие,  однако,
может  возникнуть:  это  расписание  ваших   встреч   с   потенциальными
работодателями. Ты уже  спланировала  его  для  себя?  Девушка  покачала
головой.
   - Я намечала заняться этим весной - когда буду уверена... -  Уверена,
что окончит колледж вообще. - Ну, буду  более  точно  представлять,  чем
хотела бы заняться. - В настоящий момент она  обдумывала  две  возможные
линии поведения: вернуться домой и  не  практиковать  совсем  или  найти
работу в сельском хозяйстве, где нужно было бы только делать прививки  и
не пришлось бы сталкиваться с по-настоящему серьезными  случаями.  Вдруг
случится так, что в один прекрасный день она проснется и  узнает:  из-за
ее нерешительности операцию уже делать поздно...
   Поэтому к третьей возможности она отнеслась очень осторожно.
   Конфетка был этим, кажется, раздражен, и она не могла понять почему.
   - Ну что ж, если тебе  будет  нужен  совет,  прежде  чем  ты  решишь,
приходи, поговорим. - Он хлопнул себя по ноге. - А пока займись домашним
заданием. И вот еще что: тебе нужно быть  готовой  работать  в  команде,
куда войдут не только остальные практиканты.
   - В команде? - Фрида снова озадаченно  посмотрела  на  фотографию.  -
Было бы нежелательно,  чтобы  с  пациентом  работало  уж  слишком  много
народу.
   - Совершенно нежелательно. Но ты должна будешь руководить  остальными
студентами, одним добровольцем с младшего курса, работником  с  фермы  и
еще... некоторыми. - Конфетка снова наклонился вперед. - Мы ведь говорим
не об одном пациенте. Их будет несколько дюжин, и у всех  роды  начнутся
той же ночью.
   Фрида присмотрелась  к  белым  фигурам  на  заднем  плане.  Ее  вдруг
наполнило возбуждение, не оставившее места страху. Несколько дюжин?
   Потом она опомнилась. Конечно, такое невозможно.
   Конфетка громко вздохнул.
   - Ну давай, говори, что ты об этом думаешь.  Но  могу  поклясться  на
целой стопке Библий: я тебя не обманываю. Поможет тебе это?
   - Как я могу поверить в такое? - взорвалась Фрида.
   - Не можешь поверить или не хочешь? Часть ее сознания ответила: "Хочу
больше всего на свете". С запозданием Фрида осознала, что снова стиснула
кулак. Вслух же она произнесла:
   - Трудно поверить в столь необычную вещь.
   - Будет еще труднее. - Конфетка понизил голос. - На этой практике нам
предстоит жить в  странных  мирах,  есть  странную  пищу,  бросать  наши
обычные занятия ради чего-то, что и во  сне  не  приснится.  Сможешь  ты
примириться с  этим  без  жалоб?  -  Конфетка  ухмыльнулся.  -  Конечно,
сможешь. Ты ведь никогда ни на что не жалуешься.
   Он,  конечно,  хотел  сказать   ей   комплимент,   но   ее   рассудок
автоматически выдал фразу из прошлого:
   "Славная старушка  Фрида.  Ты  можешь  плюнуть  в  ее  чашку,  и  она
поблагодарит тебя, прежде  чем  вылить  свой  кофе".  Девушка  наклонила
голову еще ниже, придвинула к  себе  рюкзачок  с  книгами  и  ничего  не
ответила.
   Конфетка, наблюдая за ней, проворчал:
   - Ну, думаю, жаловаться на то, с кем тебе предстоит работать,  ты  уж
точно не будешь.
   Фрида с радостью предвкушала совместную  работу  с  Коди.  Он  всегда
такой жизнерадостный. Фриде хотелось бы самой ощутить что-то подобное. -
А кто это?
   - Валерия Уайт.
   Улыбка Фриды погасла. Валерия  была  из  тех,  кого  сводки  новостей
именовали первопроходцем: первая  чернокожая  студентка  в  ветеринарном
колледже. Штат Виргиния, несмотря на  все  перемены  последних  тридцати
лет, все еще не избавился полностью от наследия расизма.
   Валерия имела раз в шесть больше комплексов, чем сама  Фрида,  и  это
все время проявлялось. Фриде было особенно  трудно  иметь  с  ней  дело,
потому что ее собственный родной город населяли по  преимуществу  белые;
она вечно ходила вокруг Валерии на цыпочках, боясь сказать  или  сделать
что-то не то. Фрида подозревала, что в результате Валерия не  испытывает
к ней ничего, кроме презрения.
   - А еще кто?
   - Мэтт Лютц.
   - Ox... - Единственный человек, перед  которым,  как  вечно  молилась
Фрида, она не должна никогда, никогда выглядеть дурой.
   - Если ты кончила приплясывать  от  радости,  мне,  пожалуй,  следует
вернуться к делам.
   Фрида уже была за дверью, когда раздался спокойный голос Конфетки:
   - Фрида.
   Девушка повернулась и остановилась в дверях.
   -  Тебе  полагалось  бы  сказать:  "Это  просто  сон".  Перед  Фридой
промелькнуло яркое воспоминание о сне прошлой ночи:  полностью  выбритый
котенок, по животу которого тянется сделанный Фридой кривой шов; котенок
трогает ее  лапой  и  жалобно  мяучит,  а  шов  расходится,  и  животное
разваливается на глазах...
   - Прошу... Прошу прощения, - ответила она беспомощно.
   Конфетка посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом.
   - Несколько лет назад мы столкнулись с проблемой: одна  из  студенток
попыталась похитить лекарство из аптеки.
   Фрида постаралась изобразить интерес, гадая, какое отношение это  все
имеет к ней.
   - Как выяснилось, препарат был нужен ей для того, чтобы безболезненно
совершить самоубийство. Теперь мы лучше храним лекарства, хотя  и  тогда
не были безалаберными.
   Нагрузка на студентов достаточно велика. Мы стараемся понять, как  на
них отражается стресс: это ведь то, что всегда  будет  присутствовать  в
работе ветеринара. Поэтому нас беспокоит возможность  самоубийств  среди
студентов. Думаю, ты понимаешь, о чем я говорю.
   Ах...
   - Мне это никогда не приходило в голову, - твердо ответила Фрида.
   Закрывая за собой дверь, она подумала: "Такое никогда и не придет мне
в голову. Я никогда  не  умру  из-за  случайности,  никогда  не  совершу
самоубийства и, несмотря на  то,  чего  мне  хотелось  бы,  всегда  буду
придерживаться этого решения".
   Она  прогнала  эту  мысль,  как  делала  всегда,  и   отправилась   в
библиотеку.

Глава 2

   Бидж отодвинула в сторону чашку  чая,  которого  ей  не  хотелось,  и
прошла в комнату отдыха, чтобы привести  себя  в  порядок.  Можно  было,
конечно, воспользоваться зеркалом в зале для церемоний, но она не  могла
представить себе в такой ситуации свою мать; значит, и для  нее  это  не
подходит. Бидж впервые была на похоронах  в  качестве  представительницы
своей семьи.
   Флюоресцентные лампы заставляли  даже  ее  загорелую  кожу  выглядеть
бледной. Бидж была в  хорошей  форме,  но  это  освещение  придавало  ей
анемичный вид. По привычке она  стала  искать  симптомы  болезни,  потом
быстро тряхнула головой, поправила жакет,  получше  заправила  блузку  и
безуспешно попыталась пригладить волосы - слишком много странных  ветров
лохматило их за последнее время.
   - Сошлюсь на выезд на пляж, если кто-нибудь спросит,  -  пробормотала
она себе под нос. Было очень важно остаться незаметной и  выглядеть  как
все.
   Выглядеть так, как надо, было важно. Бидж вспомнила, как  ее  мать  в
таких случаях перед зеркалом  в  передней  поправляла  юбку,  решительно
одергивала рукава жакета - жакета более темного и  строгого,  чем  любая
одежда матери в другие дни. "Куда ты?" - спрашивала Бидж.
   "Общественное  мероприятие,  -  твердо  отвечала   ей   мать,   долго
всматриваясь в собственное  отражение.  -  Я  должна  представлять  нашу
семью". Она бывала серьезна и  решительна  -  она,  которая  всегда  все
делала смеясь и с увлечением...
   Прошло пятнадцать месяцев со дня  смерти  матери,  ее  похороны  были
самыми последними в семье. И вот теперь настала очередь  Бидж  выполнять
те же обязанности.
   Дорогу к похоронному бюро обозначали указатели, но даже не  будь  их,
Бидж легко нашла бы дорогу. Она припарковала машину  и  быстро,  хотя  и
несколько неуклюже из-за высоких каблуков парадных туфель  прошла  через
площадку ко входу. Бидж вежливо кивнула швейцару - молодому человеку лет
двадцати, на лице которого было написано сочувствие, но вовсе не печаль.
   - Семейство Салем?
   - Нет, Честертон... То есть да, спасибо. - Бидж представила,  как  ее
мать снова и снова приезжала на похороны родственников,  никогда  ничего
не говоря ни ей, ни Питеру. Бидж подошла к книге, лежащей на столике,  и
расписалась в ней: "Бидж Воган"; поколебавшись  секунду,  она  добавила:
"Абонентный ящик 795, Кендрик, Западная Виргиния". Зал для церемоний был
украшен со вкусом. Викторианский стиль как нельзя лучше отвечал чувству,
что смерти подобает торжественность ушедших веков. Простой  ковер  цвета
шербета застилал пол, сочетая элегантность с прочностью  асфальта.  Бидж
крепко стиснула в руке предписанную обычаем черную сумочку, которую  она
купила всего час назад, и прошла через  зал,  кивая  тем,  кто,  как  ей
казалось, пытался ее узнать.
   Лежащая  в  гробу  женщина  была  страшно  худа,  и  даже   искусство
кладбищенского гримера не смогло придать ее лицу безмятежный покой. Бидж
присмотрелась внимательнее.
   Она была ветеринаром, но и в человеке могла  различить  красноречивые
признаки:   мускулы,   долго   не    получавшие    нервных    импульсов,
атрофировались,  поза,   традиционно   приданная   телу   кладбищенскими
служителями, не была естественной для этой женщины. Тетя  Кэтрин  умерла
после тяжелой болезни.
   Бидж пробормотала молитву, закончив ее благодарностью от всего сердца
за то, что теперь она сама не придет к такому же концу.
   - Хелло! - Толстая  седая  женщина  в  черном  грубошерстном  костюме
подошла вплотную к Бидж и остановилась рядом -  чересчур  близко.  -  Ты
ведь дочка Лорел, верно? - Она крепко стиснула обе руки Бидж. -  Я  тебя
помню.  Спасибо,  что  приехала.  Не   очень   достойные   похороны,   -
пробормотала она, - на достойные  похороны  все  должны  бы  приехать  с
поминальными пирогами для раздачи бедным. - Заметив  недоуменный  взгляд
Бидж, она снизошла до того, чтобы назвать  себя:  -  Элизабет  Честертон
Блаунт.
   - Мамина тетушка  Бетти.  -  Бидж,  в  свою  очередь,  стиснула  руки
женщины. - Я рада познакомиться с вами. Мама часто говорила о вас.
   - Правда? - Женщина оттаяла и благодарно взглянула на Бидж.
   У той никогда не хватило бы жестокосердия  добавить:  "Мама  считала,
что вы давно умерли". Вместо этого она сказала:
   - Она часто вспоминала вас, рассказывая о своем детстве.  И,  -  Бидж
обвела взглядом зал, - о других случаях.
   - Мы не очень дружная  семья.  Хорошо  хоть,  что  по  таким  случаям
собираемся все вместе. - Тетушка Бетти тоже огляделась. - А ты похожа на
бедняжку Лорел, вот я и узнала тебя. И я запомнила тебя с ее... ну...
   Бидж кивнула.
   - Наверное, мы встречались на ее  похоронах.  Тогда  так  много  было
народу... -  Подумав,  Бидж  добавила:  -  И  на  похоронах  дедушки  мы
встречались.
   Упоминание о дедушке было ошибкой: тетушка Бетти  попятилась,  что-то
вежливо  пробормотала  и   ретировалась   к   группе   более   тактичных
родственников.  Впрочем,  Бидж  была  рада  этому.   Она   смотрела   на
представителей  старшего  поколения,   на   родителей,   знакомивших   с
родственниками своих детей. Если не  считать  того,  что  присутствующие
разговаривали друг с другом как  с  не  очень  близкими  знакомыми,  все
выглядело так, как выглядело бы при встрече членов любой другой семьи.
   - Прости. Ты Бидж?
   Она с удивлением повернулась на голос и  увидела  перед  собой  синий
спортивный пиджак. Чтобы посмотреть в  лицо  говорящему,  Бидж  пришлось
запрокинуть голову.
   Белобрысому  и  светлоглазому  молодому  человеку  было   не   больше
двадцати. Он серьезно посмотрел на Бидж.
   - Я слышал о тебе. Ты ведь занимаешься медициной.
   Бидж поморщилась. Те члены ее семьи, которые заговаривали о медицине,
бывали обычно ужасно неуверены  в  себе,  безуспешно  пытаясь  разрешить
проблему при помощи  тестов,  но  все  равно  подозревая  правду  -  как
правило, из семейных преданий.
   - Я ветеринар.
   - Верно. - Молодой человек протянул руку. - Я Энди  Честертон.  Мы  с
тобой двоюродные.
   - Бидж Воган... Ох, прости: ты же знаешь,  как  меня  зовут.  -  Бидж
пыталась проследить родственные связи. - Должно быть, твой  отец  -  мой
дядя Вайатт. - Она с беспокойством вспомнила, что дядя Вайатт давно умер
- один из тех родственников, о которых в семье старались не говорить.
   Юноша  пожал  плечами,  и  при  обычных  обстоятельствах  Бидж  и  не
догадалась бы, чего стоит такой небрежный жест.
   - Мой отец сгорел в собственной постели во время пожара. Может, все и
загорелось от его сигареты. Никто не знает, отчего начался  пожар,  хотя
ни для кого в семье не секрет, почему он не смог погасить огонь.
   - Мне очень жаль твою тетю...
   - Мне тоже. Она, кстати, и твоя тетя. - Он еще раз тряхнул  ее  руку,
не замечая, казалось, что делает.
   - Ты был близок с ней? Молодой человек нахмурился.
   - В нашей семье никто ни с кем не близок. Послушай, не  можем  ли  мы
выйти куда-нибудь и поговорить? - Он казался чем-то  испуганным.  -  Это
важно.
   - В таком случае... Недалеко отсюда есть кафе, - сказала Бидж.
   - Э-э... знаешь, если ты предпочитаешь не разговаривать  со  мной,  я
пойму. Бидж покачала головой.
   - Всю мою жизнь родственники шарахались от  меня.  -  Ей  было  всего
двадцать  восемь,  но  различие  ее  и  Энди   жизненного   опыта   было
поразительным и слегка пугающим.

***

   Бидж заказала чай и долила в него молока. Энди  заказал  черный  кофе
без сахара, но испортил эффект, соблазнившись ореховым  пирожным.  Юноша
сгорбился в углу кабинки и ждал, пока Бидж начнет разговор.
   - Энди, я что-то запуталась. Кто твои братья и сестры?
   Юноша покачал головой.
   - Я единственный ребенок.
   - Так, Значит, у тебя никого нет, кроме матери...
   - И от нее я ничего не могу узнать. - Он сделал большой глоток  кофе,
поморщился и откусил  огромный  кусок  пирожного;  сироп,  которым  были
политы орехи, потянулся длинными извивающимися нитями.  -  Я  хотел  бы,
чтобы ты взглянула кое на что. Сначала это кажется чистым безумием,  но,
клянусь тебе, тут не просто совпадение.
   Он  вытащил  сложенный  в  несколько  раз  лист  бумаги  с  аккуратно
напечатанными именами.
   - Это наше генеалогическое древо. - Энди расправил лист,  прижав  его
подставкой для бумажных салфеток, солонкой и пепельницей. Схема включала
четыре поколения. Около каждого имени значились даты рождения и  смерти;
указаны были и причины смерти, если они  были  известны.  Когда  же  они
известны не были, рядом красовались жирные черные вопросительные знаки.
   Захваченная увиденным, Бидж разыскала на  листе  имена  своего  деда,
матери  (с  вопросительным  знаком)  и  Кэтрин  Честертон  Салем,  потом
коснулась пальцем собственного имени и имени своего брата  Питера.  Энди
кашлянул.
   - Знаешь, я совсем не хотел бы тебя пугать.
   - Почему это должно меня испугать? - Но Бидж уже  все  было  ясно,  и
теперь она старалась найти способ, как объяснить этому мальчику...
   Энди вытащил второй лист; на нем имена были выстроены в колонки.
   - Здесь у меня даты смерти и возраст, в котором умирали члены  семьи,
- отдельная колонка для каждой ветви. - Он постучал пальцем  по  первому
листу. - На генеалогическом древе ранние смерти тоже помечены.
   На Бидж это произвело впечатление. Почему такая мысль  не  пришла  ей
самой?
   -  Я  обработал  семейные  архивы  Дайзартов,  Блаунтов,  Воганов   и
Честертонов. Из всех ветвей большинство ранних  смертей...  ну  если  не
ранних, то  в  среднем  возрасте,  приходится  на  Честертонов.  -  Энди
виновато взглянул на нее. - Это та ветвь, из  которой  происходила  твоя
мать.
   - Да, я знаю. - Бидж собралась с силами и  тихо  проговорила:  -  Моя
мать покончила с собой.
   - Ох... Похоже, что и мой отец тоже.  -  Энди  закусил  губу.  -  Мне
действительно  очень  жаль,  Бидж,  но  поэтому-то  мне   и   приходится
обратиться к тебе: может быть, твоя мать знала о чем-то? С нашей  семьей
что-то не так?  -  Когда  Бидж  ничего  не  ответила,  он  продолжал:  -
Пожалуйста, помоги мне. Я понимаю, мы только что встретились, и все  это
звучит странно и невразумительно. Но не  говорила  ли  тебе  чего-нибудь
твоя мать? Папа ничего мне не рассказывал - просто отказывался  говорить
о родственниках.
   Бидж долго молча смотрела на Энди. Молодой человек был загорелым, как
на рекламе мужского одеколона, и мускулистым, хотя детский жирок еще был
заметен. Глаза его, несмотря на тревогу, смотрели  ясно  и  удивительно,
как показалось Бидж, невинно.
   В памяти Бидж всплыли строки предсмертной записки ее  матери:  "Бидж,
писать это - самое трудное дело, которое только  может  выпасть  матери.
Особенно тяжело это делать мне - зная, что может наступить  день,  когда
ты окажешься перед таким  же  выбором..."  Бидж  впервые  сейчас  поняла
чувства, которые испытывала ее мать, и перестала горько  упрекать  ее  в
душе за то, что та никогда, пока была жива,  ничего  не  говорила  ей  о
семейной болезни.
   Бидж сделала выразительный жест руками.
   - Поверь, я не пытаюсь от тебя  отделаться.  -  Она  отхлебнула  чаю,
пытаясь найти подходящие слова,  потом  сдалась.  Заставлять  его  ждать
жестоко, а подготовиться к такому  разговору  все  равно  невозможно.  -
Ладно. Существует такое  заболевание:  болезнь  Хантингтона,  или  хорея
Хантингтона. Тебе приходилось о ней слышать?
   Энди покачал головой. Его руки, лежавшие на  пластиковой  столешнице,
сжались в кулаки с такой силой, что суставы побелели.
   -  Это  болезнь,  вызывающая  дегенерацию  нервной  системы,  болезнь
неизлечимая.  Она   связана   с   аутосомами   <Аутосома   -   неполовая
хромосома.>... - Энди смотрел на нее непонимающе, но Бидж продолжала:  -
Это генетическое нарушение,  поражен  доминантный  ген.  В  нашей  семье
заболевает половина родившихся, если, конечно, не оба  родителя  больны,
тогда вероятность еще выше.
   - В чем это проявляется? - спросил Энди напряженным дрожащим голосом.
   Бидж снова взмахнула руками, не находя нужных слов.  Какой-то  частью
сознания она отметила, что теперь часто делает этот жест: был  период  в
ее  жизни,  когда  она  следила  за  своими  руками,  не   позволяя   им
жестикулировать.
   - Болезнь в чем-то сходна  с  рассеянным  склерозом,  в  чем-то  -  с
шизофренией. Ты не можешь управлять своими мускулами, как  другие  люди,
твое настроение быстро меняется - от возбуждения к депрессии. На  ранних
стадиях часто  ставят  неверный  диагноз  -  шизофрения  или  раздвоение
личности, если не бывает известна история семьи.
   Энди машинально откусил еще кусок пирожного, хотя казалось,  что  его
вот-вот начнет тошнить.
   - Что ты имеешь в виду насчет невозможности  управлять  мускулами?  В
чем это проявляется?
   - Человек становится неуклюжим. У него дрожат руки. Ты  все  роняешь,
часто теряешь равновесие... Вот что: тебе нужно посоветоваться с врачом,
иначе ты будешь приходить в ужас каждый раз, как что-нибудь уронишь  или
разобьешь. - Бидж попыталась улыбнуться. - Мы ведь обыкновенные  люди  и
бываем неуклюжи, как и все.
   - Неуклюжи, как и  все,  -  задумчиво  повторил  он.  -  Ко  мне  это
подходит. - Он облизал губы. - А всегда ли... - юноша  сглотнул,  -  это
смертельная болезнь? Всегда ли она протекает одинаково?
   Бидж вспомнила свою мать и родственников по материнской линии.
   -  Всегда.  Как  только  появятся  первые  симптомы  -  обычно  между
тридцатью пятью и сорока пятью годами, -  дальше  болезнь  прогрессирует
безжалостно. - Бидж не стала отвлекаться на описание более легкой  формы
- ювенильной хореи. Если Энди так же страстно  заинтересован,  как  была
она сама, он скоро все узнает.
   Дыхание молодого человека стало быстрым и поверхностным.
   - Лекарство от нее существует?
   Бидж почувствовала себя отвратительно эгоистичной.
   - Пока еще нет. Ведутся эксперименты по  лекарственной  терапии:  она
замедляет вырождение клеток мозга. Больше в общем-то ничего.
   - О'кей. - Но он пристально смотрел на столешницу, и было  ясно,  что
все далеко не о'кей. В соседней кабинке две школьницы  громко  обсуждали
кого-то по имени Трент: девственник он еще или нет?  Это  был  глупый  и
бессмысленный разговор, живой и веселый - такой чуждый для Энди и Бидж.
   Наконец он спросил:
   - Так что я могу сделать?
   Бидж не обратила внимания на это "я".
   - Ты можешь пройти тестирование. Это не  очень  дорого,  и  после  ты
будешь знать наверняка. Знать, -  откровенно  призналась  она,  -  много
тяжелее, чем не знать. Я понимаю, тебе кажется, будто это не так, однако
можешь мне поверить.
   - Ты прошла тестирование? - Энди поспешно  зажал  рот  рукой,  словно
пытаясь загнать вопрос обратно, но  было  поздно.  Его  резкое  движение
заставило чашку с кофе подпрыгнуть,  и  жидкость  расплескалась:  темное
пятно на листе с генеалогическим древом накрыло половину имен.
   Бидж промокнула лужу салфеткой.
   - Я обдумывала это. - Бидж не стала говорить, что наличие у нее хореи
Хантингтона подтвердилось, и уж тем более не стала сообщать, что  теперь
для нее это не имеет значения. - Сначала думаешь, будто знание  принесет
тебе облегчение, потом вспоминаешь об остальных своих родственниках.
   Энди закрыл глаза, погрузившись в размышления.
   - Конечно. Я понял. - Бидж видела, что он и  в  самом  деле  понял  -
немножко. Юноша обхватил себя за плечи, хотя в кафе не было  холодно,  и
тихо пробормотал: - Спасибо.
   Бидж была поражена.
   - За что? Я узнала об этом два года назад,  и  вся  моя  жизнь  тогда
развалилась на части. Мне ужасно жаль говорить обо всем этом тебе.
   Энди устало потер  обеими  руками  лицо,  став  похожим  на  старика,
огорченного семейной ссорой.
   - И все-таки так гораздо лучше, чем догадываться о чем-то и ничего не
знать достоверно. - Бидж подумала, что такой же жест  он  будет  делать,
когда ему исполнится пятьдесят, если, конечно, он сможет дожить до этого
возраста. - Самое странное - как обыденно все это  воспринимается,  даже
наш разговор. Можешь ты представить себе что-нибудь такое же странное  в
своей обычной жизни в реальном мире?
   Бидж улыбнулась ему.
   - А я и не живу в реальном мире.
   Энди улыбнулся тоже, приняв  ее  ответ  за  шутку.  Он  настоял,  что
заплатит  за  чай  Бидж,  и  они  вместе  прошли  на  автостоянку  перед
похоронным бюро.
   - Ты пойдешь на кладбище? - спросила Бидж. Энди передернуло,  и  Бидж
поняла, почему мать никогда не брала их с братом на похороны.
   - Я должен уехать. - Резко повернувшись, Энди заглянул Бидж в  глаза.
- Неужели тебе не страшно?  Не  смотришь  ли  ты  на  календарь,  гадая,
сколько тебе отведено лет, не боишься ли, что это случится с тобой?
   Бидж подумала: какой была бы его реакция, ответь она:  "Со  мной  это
уже случилось". Но произнесла она другое:
   -  Вроде  бы,  как  мне  говорили,   ты   собираешься   поступать   в
Западно-Виргинский университет? -  Совпадения  тут  не  было;  их  семья
предпочитала Западно-Виргинский Университету Виргинии.
   - Да, на физический. Да, ведь верно: ты тоже там  училась,  только  в
ветеринарном колледже. А чем ты занимаешься после окончания?
   - У меня частная практика, - пожала плечами Бидж.
   Распрощались они с чувством неловкости: имевший место  разговор  едва
ли располагал к обмену любезностями.
   - Желаю тебе благополучно доехать до дому, - сказала Бидж.
   - На самом деле я еду не домой. - Он слабо улыбнулся. - Я  встречаюсь
на побережье с друзьями, мы там сняли на неделю  дом.  -  Он  порылся  в
кармане своего спортивного пиджака. - Где-то у меня  есть  карта...  Как
только доберусь до побережья, там уже не заблужусь.
   Бидж рассеянно откликнулась:
   - На юг по 95-му шоссе, потом объедешь Ричмонд по  295-му,  снова  по
95-му на 460-е, напрямую к Питерсбергу, затем по 64-му объедешь Норфолк,
на юг по 17-му через Дисмал-Суомп и свернешь на  восток  по  158-му,  не
доезжая Элизабет-Сити.
   Энди вытаращил на нее глаза.
   - Ты уверена?
   Бидж, заглянув в себя, могла  бы  перечислить  все  дренажные  трубы,
каждую неожиданную на южных дорогах трещину от мороза, каждую колдобину,
не заделанную при ремонте.
   - Более или менее уверена.
   - О'кей. - Он  сделал  шаг  вперед  и  обнял  Бидж.  -  Спасибо,  что
рассказала мне. Тут Бидж решилась.
   - Энди! Когда вернешься в университет,  оставь  мне  записку  в  моем
абонентном ящике на почте. - Она быстро написала свой адрес. - Есть один
профессор физики, с которым я хочу тебя познакомить.
   - Ладно. - Молодой человек сел в машину, и Бидж повернула ко входу на
кладбище.
   Церемония у могилы не заняла много времени. День был прекрасный,  дул
легкий теплый ветерок, и на  ветке  распевал  кардинал  -  защищая  свою
гнездовую территорию, вспомнила Бидж. Теперь она гораздо лучше  понимала
дикую природу, чем раньше.
   Священник произнес короткую молитву, потом прочел отрывок  из  "Книги
Притчей Соломоновых": "Если ты в день бедствия оказался слабым, то бедна
сила твоя" <Библия, Книга Притчей Соломоновых, 24;10.>. Это должно  было
служить похвалой Кэтрин Салем.
   Бидж, однако, подумала о своей матери и поморщилась.  Быстрый  взгляд
на стоящих вокруг могилы родственников оставил у нее впечатление, что  и
они чувствуют вину. Только две дочери  Кэтрин  Салем,  женщины  лет  под
сорок, не обращали ни на что внимания.
   Гроб опустили в могилу, и собравшиеся поспешно стали кидать  на  него
горсти земли. Какой-то пожилой родственник из Западной  Виргинии  пропел
гимн:

   О, возрадуйся, брат мой возлюбленный,
   Ты избавлен теперь от мучений.
   Так забудь все свои испытанья,
   Все заботы оставь в сей юдоли.

   Бидж сочла, что с нее  достаточно.  Быстро  кивнув  собравшимся,  она
прошла к своей взятой напрокат машине.
   До Кендрика было три с половиной часа езды по шоссе. У Бидж  не  было
так много времени.
   Вздохнув, она сняла парадные туфли, вытащила из-под сиденья кроссовки
и надела их; потом достала из багажника  рюкзак  и  пошла  пешком.  Бидж
свернула направо в первый же переулок.  Кирпичные  стены  домов  по  обе
стороны скоро приобрели цвет  песчаника,  превратились  в  сложенную  из
крупных камней ограду, потом в стену каньона.
   Еще сорок шагов, и она,  пройдя  между  дюн,  оказалась  на  песчаной
дорожке, вьющейся между грудами водорослей. Арлингтон, оставшийся у  нее
за спиной, виден не был.
   На протяжении следующей минуты Бидж дважды поворачивала на  отходящие
в сторону тропинки. Голоса морских птиц умолкли, воздух  больше  не  пах
солью. Справа поднялись глинистые кручи, впереди  ветер  гнал  волны  по
заросшему клевером лугу. Одинокий крик похожей на сокола  птицы  отдался
эхом от скал. Бидж улыбнулась и свернула налево.
   Дорожка резко пошла в гору, песок  под  ногами  сменился  черноземом,
потом  поросшими  мхом  скалами.  Среди  мха  начали  попадаться   пятна
лишайников, тропинка была теперь усыпана сосновыми иглами. Облачное небо
низко нависло над головой.
   За последние пять минут  Бидж  не  заметила  на  тропинке  ни  единой
обертки от жвачки, банки из-под пива, контейнера от "бигмака".
   Обойдя скалу, Бидж оказалась  на  озаренном  солнцем  склоне.  Радуга
висела  над   пустынной   зеленой   долиной,   над   струящимся   с   ее
противоположной стороны водопадом. Бидж ощутила слезы на глазах: кто мог
бы подумать, что по пути с похорон она увидит всю эту - красоту?
   За поворотом дороги гравий сменился  булыжником;  по  обеим  сторонам
появились глубокие канавы. Бидж пересекла не имеющий, казалось, возраста
каменный мост через глубокий каньон. Несколько скоп или каких-то  других
похожих птиц парили ниже моста, высматривая  добычу  в  скрытой  туманом
текущей по каньону реке. Одна из них вдруг резко нырнула вниз,  исчезнув
из виду. Бидж ощутила странную тоску по крупным хищным птицам.
   Крутой склон ущелья сменился округлыми зелеными холмами.  Их  вершины
тонули в тумане, но Бидж знала, что высоко они не поднимаются.
   Через каждые несколько шагов характер дороги под ногами Бидж менялся,
словно это было лоскутное  одеяло:  большие  каменные  плиты,  булыжник,
гравий. Преодолев небольшой подъем,  Бидж  оказалась  на  узком  гребне,
разделяющем глубокие долины.
   Слева неуклюжее четвероногое размером  с  корову  со  странной  формы
челюстями и выступающими губами издало унылый рев  и  ринулось  вниз  по
склону. Бидж, словно услышав сирену, подающую сигналы в тумане, вышла на
середину дороги и постаралась не приближаться к обочинам.
   Теперь скальный гребень перешел в пологую возвышенность, напоминающую
старые сгладившиеся горы вроде Аппалачей. Туман ненадолго  рассеялся,  и
Бидж увидела под ногами широкую долину. Девушка свернула  на  первую  же
тропинку, ведущую вниз, и вокруг нее снова сомкнулся туман.
   Когда  она  вынырнула  из  влажной   пелены,   перед   ней   открылся
великолепный  вид  на  Кендрик  и  Западно-Виргинский  университет.   Ее
отделяло от них не больше пяти миль.
   Бидж шла теперь по проселочной  дороге  и  почти  сразу  оказалась  у
въезда  на  ферму.  Перед  ней  был  типичный  сельский  дом,  с   белым
штакетником вокруг, с большой верандой. Черепица на крыше поросла  мхом;
доски веранды были выщерблены и нуждались в покраске. Такая ферма  могла
быть где угодно в холмах Виргинии - обычный  старый  дом,  принадлежащий
самым обычным людям.
   Сетчатая дверь широко распахнулась; появился огромный клюв,  а  затем
хищная голова с пронзительными золотыми глазами -  орлиная,  но  гораздо
больше, чем у любой птицы.  Страшные  когти  вцепились  в  дверь,  и  на
веранду одним прыжком вылетело львиное крылатое тело.
   Голова склонилась набок, глаз  глянул  на  Бидж.  Клюв  раскрылся,  и
резкий ясный голос произнес:
   - О, что за встреча. Царственная охотница, девственная и  прекрасная.
Ох... Прошу прощения - это другая богиня.
   Бидж сказала с облегчением:
   - Как же я рада тебя видеть. - Жизнь внезапно снова стала нормальной.
Глава 3

   Потом Бидж много раз думала, с нежностью и острым чувством сожаления,
как похоже все это было на неспешный воскресный отдых - солнечный  свет,
друзья, семья. Тот день напоминал  ей  многие,  проведенные  в  обществе
матери, - номер "Вашингтон пост", валяющийся на полу гостиной,  пересуды
по  поводу  последнего  безумного  романа  Питера,  добродушное,   почти
безразличное обсуждение новостей...

***

   Грифон склонил голову в  любезном  поклоне  и  протянул  для  пожатия
когтистую лапу. Бидж была  рада  видеть,  что  он  без  труда  сохраняет
равновесие, а крылья, которые за время их знакомства не раз  оказывались
переломанными, благополучно срослись.
   - Хелло, дорогая. Как же приятно тебя увидеть! Грифон разговаривал  с
ней, как интеллигентный и благовоспитанный дедушка, и вид  у  него  был,
как у сказочного противника героя мифа. "Это не так, - сердито поправила
себя Бидж. - Он просто необыкновенно красив".
   Она порылась в рюкзаке, неожиданно почувствовав смущение.
   - Я тебе кое-что принесла.
   - Мне? Как замечательно! Это что-то боится, молит  о  пощаде,  залито
кровью?
   Раздался звучный низкий женский голос:
   - Не обращай внимания, Бидж. Он сегодня просто не в настроении.
   - Я никогда себе такого не позволяю - не обращать на него внимания. -
Бидж прекрасно знала, что и Лори тоже всегда внимательна  к  настроениям
грифона. - Принесла я книгу. -  Она  робко  протянула  грифону  подарок,
поняв, что он с самого начала видел, что лежит у нее в рюкзаке.  Почему,
разговаривая с грифоном, все  время  приходится  сожалеть  о  неточности
своих высказываний ?
   Грифон жадно схватил подарок когтями и развернул бумагу.
   - "Алиса в Стране Чудес". Кажется, ты как-то упоминала об этой книге.
   - Я принесла тебе  факсимильное  воспроизведение  первого  издания  -
того, где иллюстрации Тенниела.  -  Бидж  была  ужасно  рада,  когда  ей
удалось найти его; она подумала, что грифон  оценит  подарок.  -  Полное
название "Приключения Алисы в Подземном Царстве", и вот еще продолжение.
-  Бидж  протянула  грифону  "Алису  в  Зазеркалье".  -  Надеюсь,   тебе
понравится.
   - Еще бы, конечно. - Грифон прижал первую книгу к  доскам  пола  и  с
интересом рассматривал иллюстрации, переворачивая страницы когтем. - Это
чья-то фантазия или рассказ о действительно случившихся где-то событиях?
   - Фантазия... - Бидж заколебалась, взглянув на лукавое лицо  Лори,  -
насколько я знаю. Можно мне войти?
   Грифон одним движением ухватил обе книги когтями и забросил  себе  на
спину.  Книги  прочертили  изящную  дугу  и  скрылись  между   крыльями,
заботливо сложившимися над ними.
   - Прошу. -Грифон попятился, став еще более похожим на  геральдическую
фигуру на щите, и придержал дверь одной  когтистой  лапой,  одновременно
делая другой гостеприимный жест.  -  Пожалуйста,  входи.  -  Он  крикнул
кому-то внутрь дома:  -  У  нас  сегодня  к  обеду,  похоже,  кто-то  из
мигрирующих сельскохозяйственных рабочих.
   Бидж так и не вошла в дом:  навстречу  ей  скользнул  самый  красивый
мужчина из всех, кого только она знала.
   - Бидж! - Он передвигался, опираясь на трость - последствие участия в
недавней схватке,  -  а  его  улыбка  была  такой  сияющей,  что  глазам
становилось больно. - До чего же замечательно снова  вас  видеть!  -  Он
низко поклонился и поцеловал ей руку, потом со смехом ловко, как танцор,
привлек ее к себе и нежно поцеловал в губы. - Пожалуйста, не  обижайтесь
на нас.
   - Я и не  подумаю.  -  Она  тоже  обняла  его,  чувствуя  собственную
неуклюжесть, но совсем не огорченная ею. - Как идет ваше выздоровление?
   - Неважно. - Солнечный луч блеснул на его гладко зачесанных  волосах,
безупречно   гладкая   бронзовая   кожа,   казалось,   сияла    отсветом
послеполуденного солнца - перед Бидж  был  идеальный  латиноамериканский
возлюбленный, мечта любой женщины. - Я приехал сюда, чтобы миз  Клейнман
вынесла свое суждение. Она замечательно действует на выздоравливающих.
   - Это все мое умение подойти  к  больному,  -  раздался  голос  из-за
двери. Грифон и Протера машинально повернулись в ту сторону. Протера тут
же снова обернулся к Бидж, улыбнулся и виновато пожал плечами.
   Бидж коснулась его платья.
   - Это что-то новое.
   Протера кивнул и расправил подол.
   - Мне повезло с покупкой: я заказал платье по каталогу, а  сидит  оно
лучше сшитого на заказ. Но,  пожалуйста,  давайте  уйдем  с  веранды:  я
чувствую себя здесь не очень уютно. - Выглядел он так же  естественно  и
грациозно, как пантера на стволе дерева.
   - Ну, когда я весь целиком на веранде, - заметил грифон,  -  вряд  ли
найдется что-то еще, что показалось бы странным.
   - Вот как? - Протера предложил Бидж руку. - Прошу вас, входите.
   Гостиная представляла собой странную  смесь  типичного  для  Западной
Виргинии салона и восточного  сераля.  Посередине  ее  стояла  старинная
набитая конским волосом софа,  достаточно  большая  и  массивная,  чтобы
выдержать грифона. На стене красовались черно-белые фотографии:  команда
лесорубов,  снятая  в  1912  году,  вид  на  Нью   Ривер,   нечеткий   и
неправдоподобный снимок  слона  на  железнодорожной  платформе:  лебедка
поднимала его за цепи, обмотанные вокруг шеи.  На  другой  стене  висели
огромные цветные репродукции:  несколько  театрально  разодетых  римлян,
приносящих клятву на мечах, и что-то похожее на охоту на  львов.  -  Та,
что слева, - "Клятва Горациев" Жака Луи  Давида.  Честь  превыше  жизни.
Охота  на  львов  справа  -  картина  Делакруа.  Обрати  внимание,   как
изображена мускулатура. - Бидж уже заметила совершенное знание  анатомии
художником и подумала, что тот, должно быть, наблюдал львов  с  близкого
расстояния. -  Это,  к  сожалению,  всего  лишь  репродукции.  -  Грифон
огорченно смотрел на них. - Оригиналы один в Лувре, другой - в Чикагском
институте искусств. Я хотел их получить, но миз Клейнман  убедила  меня,
что это привлечет слишком много внимания.
   Пока он рассматривал картины, Бидж заглянула в его  спальню.  Комната
была обставлена по-спартански - огромный матрац на голом полу, поднос  с
единственной чайной чашкой, книжные полки от пола  до  потолка.  Бидж  с
улыбкой глянула на лежащие у постели две пары вязаных домашних тапочек -
набор для четырех лап. Или тапочки растянулись, или они были  специально
изготовлены так, чтобы подходить и орлиным, и львиным конечностям.
   Грифон обернулся к Бидж.
   - Надеюсь, ты оценишь компьютер, - сказал он, не скрывая гордости.  -
С тех пор, как ты  была  здесь  в  последний  раз,  появились  кое-какие
усовершенствования.
   Действительно, увиденное ею  было  просто  чудом.  Монитор  висел  на
прикрепленном к стене кронштейне; его можно было поворачивать под нужным
углом. К стене же на петлях была подвешена изогнутая - в соответствии  с
требованиями эргономики - клавиатура. ... Над ней висел  ятаган,  лезвие
которого имело точно такую же кривизну. Под кушеткой виднелся явно  мало
употребляемый и приобретенный для полноты картины модем рядом с  гнездом
для  подключения.  Сам  же  компьютер  со  всеми   его   дисководами   и
дополнительной памятью стоял под изящным столом из вишневого дерева;  на
столе в низкой лаковой вазе лежала горка черных камней, из  нее  торчали
темно-лиловые ирисы.
   - Ты пользуешься Интернетом? - Бидж,  которая  за  последние  полтора
года  и  телевизор-то  видела  редко,  не  говоря  уже  о   компьютерах,
выговорила название не очень уверенно.
   - Иногда.
   - Куда же от этого денешься, - сказала вошедшая в комнату и сразу  же
заполнившая ее Лори. Лори Клейнман страдала от ожирения, ее  прическа  -
длинные прямые волосы - не изменилась с тех  богемных  дней,  когда  она
занималась филологией и не стала еще лучшим анестезиологом ветеринарного
колледжа. Совсем недавно,  решительно  высказав  мнение  по  какому-либо
поводу, она спряталась бы в облаке табачного дыма, боясь, что ее услышит
кто-нибудь неподходящий. Теперь же она казалась уверенной  в  себе,  как
императрица, и грифон поклонился ей так же естественно, как в свое время
кланялся королю.
   Тут грифон заметил открытую дверь в  спальню  и  стремительно  нырнул
туда.
   - Ты видела мой справочный отдел?  -  Он  указал  на  книжные  полки,
одновременно с деланно равнодушным видом накидывая покрывало на матрац и
пряча тапочки. - Позволь показать тебе  одну  из  моих  любимых  книг  -
своего рода бестиарий.
   Грифон распахнул створки, вытащил когтем книгу и элегантным движением
лапы стал перелистывать ее, склонив голову и устремив на  страницу  один
золотой глаз.
   - Вот,  пожалуйста.  Справочник  профессора  Саута  по  мифическим  и
сказочным животным. - Бережно держа книгу  когтями,  он  с  серьезностью
начал читать вслух: - Вот описание грифона: "Это существо  воинственное,
хищное, бдительное. Если доверить ему охрану кого-либо, грифон  заботлив
и даже иногда нежен. Как мститель он безжалостен в  своем  преследовании
врагов". - Грифон удовлетворенно кивнул. - Удивительно точная книга.
   - Ну еще бы, - фыркнула Лори. - Автор становится  таким  объективным,
стоит ему заговорить о грифонах...
   -  Можно  взглянуть?  -  Бидж  взяла  у  грифона  книгу  и  стала  ее
просматривать. - Как интересно! "Говорят, коготь грифона,  если  сделать
из него чашу, меняет цвет при соприкосновении с ядом".
   - Это,  несомненно,  преувеличение,  но  вокруг  знаменитых  животных
слагаются многочисленные мифы. Протера лукаво поднял бровь.
   -  "Средневековый  немецкий  трактат,  -  читала   дальше   Бидж,   -
предписывает даже поместить  живого  грифона  на  грудь  женщины,  чтобы
излечить ее от бесплодия".
   - Безотказное  средство,  -  хихикнула  Лори.  Грифон  несколько  раз
смущенно и обиженно щелкнул клювом. Бидж  взглянула  на  Протеру;  к  ее
удивлению, на его лице лукавую улыбку сменило задумчивое выражение.
   - Думаю, этот немецкий автор был хорошим наблюдателем, но плохо  умел
интерпретировать увиденное.  Что  касается  когтя  грифона  и  яда...  -
Протера махнул рукой с безукоризненным маникюром. - Возможно, если автор
попал туда, где мог видеть грифонов, то и ускоренное и легкое  исцеление
он видел там же.
   Это заставило умолкнуть всех, особенно грифона.
   - Боже мой, доктор, неужели вы думаете, что он посетил...
   - Мне кажется, - твердо ответил Протера, -  что  свои  наблюдения  он
сделал не в Германии. Похоже, он побывал в стране,  где  плодовитость  -
норма; там же он встретил и грифонов. - Протера слегка  стукнул  тростью
по полу. - Думаю также, что нам пора за стол.
   Лори приняла позу усталой официантки. - Добро пожаловать в  "Клейнман
и Грифон". Вам в зал для курящих или некурящих?
   - Это не  имеет  значения,  не  правда  ли,  дорогая?  -  откликнулся
Протера. - Ведь никто из нас не курит.
   Лори просияла. Отказ от сигарет был ее величайшим достижением.
   - Тогда почему бы вам не сесть во главе стола? По дороге  в  столовую
Бидж сказала Лори:
   - Пахнет изумительно.
   - Конечно, - ответила та, погладив грифона по спине. - На самом  деле
это он готовил.
   Грифон согнул переднюю лапу с когтями, которые,  как  знала  Бидж,  с
легкостью рассекали камень.
   - Я умею срезать  шкурку,  резать  ломтиками  и  кубиками,  а  также,
подозреваю, сумел бы сделать пюре.
   В  руке  Протеры  словно  по  волшебству  появилась  бутылка   белого
совиньона.
   - И вытащить пробку из бутылки тоже. - Он бросил бутылку грифону.
   Великолепное животное взвилось на дыбы, почти достав  до  потолка,  и
поймало бутылку, умудрившись ее не  взболтать.  Через  секунду  раздался
громкий хлопок, и грифон помахал лапой с надетой на коготь пробкой.  Все
поспешно протянули ему свои бокалы.
   Ни у кого и сомнения не возникло, что именно грифон произнесет  тост.
Он высоко поднял бокал, чуть заметно дрогнувший в его когтях.
   - За Перекресток. Все повторили за ним:
   - За Перекресток.
   Молча пригубив вино,  все  подумали  об  этом  месте  -  месте,  ради
которого каждый из них рисковал жизнью, но которое не всем было известно
в  равной  мере.  Лори  бывала  на  Перекрестке  только  в  чрезвычайных
обстоятельствах, Протера в течение года занимался исследованиями, а Бидж
как ветеринар нашла там своих первых пациентов. Грифон же был величайшим
и отважнейшим защитником Перекрестка.
   Протера поставил бокал на стол.
   - Это вино из Мальской  долины  в  Чили.  -  На  секунду  его  акцент
сделался более заметным. - Странно, чем дальше ты оказываешься от  дома,
тем легче напоминают о нем даже мелочи.
   Бидж ничего не ответила, все еще погруженная в мысли  о  Перекрестке.
Сегодня ей пришлось слишком близко соприкоснуться со своим родным  домом
и семьей, и она чувствовала себя значительно лучше на расстоянии от них.
   - А как насчет жаркого? - мягко поинтересовался грифон.  -  Оно  тоже
напоминает тебе родные края, Эстебан?
   Протера попробовал мясо.
   - Великолепно, хотя, должен сказать, если бы готовил я,  специи  были
бы совсем другие. Я предпочитаю шафран, тмин и кориандр.
   Лори вмешалась прежде, чем грифон успел ответить:
   - Не начинайте препираться. Бидж сказала только:
   - Жаркое превосходное. - Так это и было на самом деле:  обилие  лука,
сладкого перца, томатов и моркови в густом соусе прекрасно сочеталось  с
нашпигованным  чесноком  мясом.  -  Что  собой   представляет   основной
ингредиент?
   - Оленина.
   Бидж бросила на грифона внимательный взгляд, и тот смущенно кашлянул.
   - Я нуждаюсь в гимнастике, и на  самом  деле  некоторое  прореживание
идет на пользу местному стаду оленей. Надеюсь, ты не возражаешь...
   - Конечно, нет. - Против чего же  тут  возражать,  стала  оправдывать
себя в душе Бидж: действительно, у оленей в Западной  Виргинии  не  было
естественных врагов, кроме горных львов, редких настолько, что  само  их
существование иногда подвергалось сомнению. Она отправила в рот еще один
кусок мяса и виновато признала про себя: но ведь оно действительно такое
вкусное...
   Через несколько минут разговор за столом отвлек ее от этих мыслей,  и
Бидж смогла спокойно наслаждаться превосходным жарким.  Лори,  грифон  и
Протера говорили и спорили обо всем на свете,  меняя  темы  с  такой  же
легкостью, с какой передавали друг другу солонку: о последних фильмах, о
телескопе "Хаббл", о возможном возрасте Вселенной... О том, как  удается
уловить мгновение на своих полотнах Ватто и Фрагонару... О  том,  влияет
ли  хоть  чем-нибудь  возраст  Вселенной  на  изображенную  на   картине
увлеченную  легким  флиртом  красавицу  на  качелях...  О  лекарственных
растениях и лечении запахами  стресса  -  и  имеет  ли  значение  снятие
стресса  в   борьбе   с   раком   и   СПИДом...   О   релятивистской   и
фундаменталистской этике (по мере того как опустошалась вторая  бутылка)
и о том, существует ли этика универсальная, пригодная для всех известных
им миров: грифон утверждал, что существует, Протера  отрицал  это,  Лори
Клейнман выступала в роли рефери.
   Бидж,  по  очереди  испытывая  восхищение,   изумление,   возмущение,
говорила совсем мало; она чувствовала себя ребенком в компании взрослых.
"Сколько, интересно, пройдет лет, - думала она, - прежде чем это чувство
исчезнет?"
   Постепенно   разговор   переключился   на   проблемы   искусственного
интеллекта и тест Тьюринга  <Тест  Тьюринга  -  предложенный  Аланом  М.
Тьюрингом, английским ученым,  одним  из  основоположников  компьютерной
технологии, критерий для определения, является ли вычислительная  машина
мыслящейесли при общении человек никаким образом  не  может  определить,
является ли его собеседник другим человеком или  машиной,  машина  может
быть признана мыслящей.>, а потом угас. Грифон повернулся к Бидж.
   - Как замечательно, что ты вернулась сюда. Ты шла пешком?
   - Да, - кивнула Бидж. - В Вашингтоне я взяла напрокат  автомобиль  и,
чтобы попасть сюда, проехала немного на попутной машине, но  в  основном
шла пешком.
   Лори, вытирая хлебом соус с тарелки, фыркнула.
   - Только послушать, как вы двое играете в слова. Можно подумать, что,
если назвать вещи своими именами, начнется забастовка летного состава.
   Но грифон продолжал внимательно смотреть на Бидж.
   - Так, значит, ты шла пешком. Как  я  понимаю,  дорога  повсюду  была
достаточно проходима?
   - По большей части.  Дорога  достаточно  широка  для  автомобиля  или
конного фургона. Ее  поверхность  была  неодинаковой:  то  булыжник,  то
гравий или песок. - Бидж нахмурилась. - Местами даже она  была  вымощена
панцирями омаров. Грифон посмотрел на нее с восхищением.
   - Великолепно. Все дороги проходят через несколько разных миров. Бидж
задумчиво смотрела на деревья за окном.
   - А это значит, что на каждой дороге  пришельцы  могут  появиться  из
нескольких мест. Грифон чуть поколебался.
   - Но у них и столь же много шансов потерять дорогу.  Только  мыслящие
существа способны ее проследить, да и  то  лишь  те,  кто  умеет  читать
карту.
   - Это палка о двух концах. - Бидж  давно  уже  мучительно  обдумывала
проблему: любой вид, спасающийся по дороге  из  одного  мира  в  другой,
может ведь и не найти безопасного убежища. - Теперь очень трудно попасть
на Перекресток.
   Грифон стукнул лапой по столу так, что тарелки подпрыгнули.
   - Ты не можешь одновременно защитить Перекресток  и  оставить  его  у
всех на виду.
   - Но Перекресток бесполезен, - напомнила ему Бидж, - если  он  не  на
виду. Я могла не выжить, - а следовало бы сказать:  "Не  осталась  бы  в
живых наверняка", - если бы не Перекресток и Книга Странных Путей.
   - Книга Странных Путей... - Протера, хмурясь, смотрел в свой бокал. -
Собрание карт, позволяющее путешествовать между мирами. Дар  богов.  Как
жаль, что все экземпляры,  насколько  нам  известно,  уничтожены.  -  Он
быстро добавил, взглянув на Бидж: - Впрочем, в этом  вопросе  я  доверяю
твоему суждению.
   - Теперь существует новая Книга Странных Путей, - сказала Бидж.
   Она почувствовала странную гордость, когда все  молча  вытаращили  на
нее глаза. Не так легко было заставить умолкнуть сидящих за этим столом.
   - Прошу прощения. - Она сбегала в гостиную  и  вернулась,  неся  свой
рюкзак.  Оттуда  она  вытащила  несколько  книг  в  тщательно   прошитых
переплетах из мраморной бумаги. На обрезе было заметно, из какой  особой
- содержащей много текстильных волокон  -  бумаги  сделаны  книги.  Бидж
долго искала по книжным ярмаркам и лавкам, прежде чем  нашла  достаточно
искусного  переплетчика;  тот  подробно  расспросил  ее,  и  на   каждый
экземпляр ушло очень много времени. Первую книгу Бидж  вручила  грифону,
как и подобало.
   Он положил книгу на стол, чтобы всем было  видно,  и  стал  осторожно
переворачивать страницы.
   - Карты изготовлены замечательно. Ты пользовалась перьевой ручкой?
   - Вроде того. Я имею  в  виду,  что  ручка  перьевая,  но  заряжается
картриджами с чернилами. - Бидж была горда тем,  как  у  нее  получились
карты. Ее мать вела дневник, посвященный их саду, и часто делала  в  нем
зарисовки. Бидж постаралась начертить карты с  той  же  тщательностью  и
вниманием к деталям.
   Грифон рассматривал страницы  книги,  прослеживая  извилистые  линии,
обозначающие дороги: через реки, горы, труднодоступные каньоны.
   - И все эти дороги проложила ты? Бидж подумала о своем путешествии  в
Кендрик из Вашингтона.
   - Другие тоже, но я стираю их  за  собой.  -  Она  снова  порылась  в
рюкзаке. - И я заказала еще пять книг - пока пустых. - Она  выложила  их
на стол. - Клянусь, как только у меня будет время, я нарисую новые карты
и в...
   Ее голос прервался.
   Лори, заглянув через ее плечо, только и сказала:
   - Замечательно начерчено. - Грифон, потянувшись через стол, перекинул
одну книгу Лори (она схватила ее, как неумелый игрок в регби  -  мяч)  и
две - Протере; тот, не сделав, казалось, ни  малейшего  движения,  ловко
поймал по одной в каждую руку. Все принялись  листать  книги,  показывая
друг другу искусно  вычерченные  карты  без  всяких  комментариев.  Бидж
нарушила молчание:
   - Я этого не делала. Понятия не имею, как такое получилось.
   - Невежественная богиня, - проворчал грифон.
   - Я не хотела бы, чтобы меня так называли.
   - Тебе придется привыкнуть. - Грифон опустил клюв и искоса  посмотрел
на  Бидж,  словно  нахмурившись.   -   Это   признание   твоих   заслуг:
создательницы дорог, хранительницы Перекрестка, наследницы и  избранницы
Бога-Отчима, благодаря которому так  много  видов  живых  существ  нашли
пристанище на Перекрестке. Тебе предстоит научиться смотреть на то,  что
тебя называют богиней, так же, как на обращение по фамилии или как когда
тебя называют доктором. - Грифон ловко  подцепил  кусок  мяса  вилкой  и
отправил его в клюв. Бидж постаралась переменить тему разговора.
   - Разве тебе не удобнее  есть  при  помощи  твоих...  не  прибегая  к
вилке?
   - Безусловно - как и тебе  было  бы  удобнее  есть,  опустив  лицо  в
тарелку. Не ради этого нас учат правильно вести себя за столом.
   - Как и многому другому, - добавил  Протера,  делая  глоток  вина.  -
Раньше я думал, что стремление к удобству -  характерная  черта  физики;
теперь я в этом не так  уж  уверен.  Бидж,  можно  предложить  тебе  еще
жаркого?
   Она с благодарностью протянула тарелку.
   - Спасибо. Да, и мне следовало поинтересоваться раньше...
   - Тогда тебе пришлось бы  перебить  говорящего,  -  прокомментировала
Лори.
   - ...в каком состоянии твоя нога.
   - Постепенно заживает, спасибо. И я должен бы радоваться:  впервые  в
жизни я обзавелся частью тела, которая  предсказывает  дождь  или  снег.
Теперь уже я могу двигаться почти так же быстро, как и раньше.  -  Почти
помимо воли он признался: - Правда, я ожидал, что она заживет быстрее.
   - Мне известно место, где ты выздоровел бы быстрее, - сказала Бидж  и
прикусила губу. Там и грифон бы скорее поправился.
   Лори поднялась из-за стола и встала  спиной  к  ним,  глядя  в  окно.
Грифон, казалось, ничего не заметил.
   - Ценю твое приглашение, - ровным голосом ответил  Протера,  -  но  у
меня есть обязательства здесь я ведь преподаю. - Он лукаво  взглянул  на
грифона. - Как и мой коллега.
   Бидж пришла в замешательство. Она попыталась представить себе грифона
в одном из университетских зданий, показывающего  на  исчерканную  мелом
доску и разделывающегося (словесно) с каким-нибудь несчастным студентом.
Впрочем, лучшие профессора на последних курсах именно такими и были.
   - Так ты преподаешь?
   - Пока еще нет. - Однако в голосе грифона прозвучало  самодовольство:
как если бы он привел неопровержимый довод в споре с  умным  противником
Он кашлянул - Если спрос на  консультации  профессора  Протеры  и  более
постоянен, то все же моя академическая карьера позволяет  мне,  несмотря
на выход на пенсию .
   - Не может быть! - расхохоталась Бидж. -  Ты  -  удалившийся  от  дел
преподаватель университета? - Впрочем,  конечно.  Грифон  был  никак  не
меньше чем профессором. - Как это тебе удалось? Боже мой, не вломился ли
ты в университетский архив и не подделал ли там документы?
   - Конечно, нет, - искренне обиделся  грифон.  -  Да  и  это  было  бы
немедленно  обнаружено.  Против  подобного  рода  вторжений   существуют
предосторожности.
   - К тому же, - добавил Протера, - это было бы  бесполезно.  На  самом
деле произошло вот что: несколько недель назад,  в  пятницу  вечером,  в
компьютерном центре административного здания случился пожар. Все  записи
оказались уничтожены.
   -  Все?  -  Бидж,  которая  относилась  к  компьютерам  с   известным
недоверием, вспомнила одного выпускника, у которого полетел твердый диск
с единственным экземпляром его магистерской диссертации. - Там хранилась
выписка из моего диплома.
   - К счастью, имелись копии на дискетах, - не глядя на нее,  продолжал
Протера. - Они находились в  другом  помещении,  их  должны  были  вновь
загрузить в центральный компьютер после выходных дней.
   Бидж понадобилось несколько секунд, чтобы разобраться в случившемся.
   - Так вы поработали с дискетами... Протера поклонился.
   -  Благодаря   наличию   дискет   все   утраченные   записи   удалось
восстановить. Ну и вскоре после этого на  имя  почетного  профессора  А.
Грифона в Кендрик стала поступать почта.
   - Вы проделали все это только вдвоем? Протера был явно шокирован.
   - Мы никогда бы такого не осилили Все необходимые программы  написала
Харриет  Винтерфар  с  математического   факультета   Я   только   узнал
необходимые коды, а наш друг, -  он  показал  на  грифона,  -  обрисовал
стратегию в целом.
   Бидж заинтересованно повернулась к грифону.
   - Эта доктор Винтерфар... - У нее сохранились смутные воспоминания  о
написанной Харриет Винтерфар статье о Перекрестке и его  нестабильности.
- Она знает о тебе?
   - Дорогая Харриет, - грифон  приоткрыл  клюв,  что  было  удивительно
похоже на улыбку, - так увлекательно рассказывает о своих исследованиях.
   - Если бы я не доверяла  твоей  чести,  -  вмешалась  Лори,  -  я  бы
прикончила ее.
   - Не преувеличивай. Мы общаемся по электронной  почте,  и,  по-моему,
она подозревает, кто я на самом деле.
   - Доктор Винтерфар - мой друг, - добавил Протера. -  Мы  оба  изучаем
Перекресток, мы разделяем любовь к Перу, хотя она бывала там только  как
туристка. - Он лукаво улыбнулся и  кокетливо  расправил  платье.  -  Мне
кажется, она немного в меня влюблена.
   Лори хихикнула, но закашлялась, чтобы скрыть это.
   - Что вполне понятно, - кивнул Протера. Бидж подумала: взгляд Лори на
такие вещи стал более снисходительным - недаром  у  нее  самой  роман  с
грифоном.
   Отодвинув тарелку, Бидж вздохнула:
   - Как хотелось бы, чтобы и Мелина смогла прийти сегодня.
   Лори покачала головой.
   - Мы приглашали ее, но она не захотела оставить свою работу. Сейчас у
нее напряженное время - она даже спит в поле, вместе со своим стадом. Со
своим  содружеством,  -  поправилась  Лори,   и   никто   не   возразил.
"Содружество" было правильным названием.
   - Почему? - спросила Бидж, хотя тут же догадалась, каков будет ответ,
и затаила дыхание.
   Грифон наклонился вперед и произнес, подчеркивая каждое слово:
   - Они наконец-то  готовы  принести  потомство.  Бидж  не  нужно  было
спрашивать, кого он имел в  виду.  У  нее  неожиданно  возникло  желание
по-детски запрыгать - она была слишком  взволнована,  чтобы  усидеть  на
месте.
   - Не может быть! Это же должно произойти осенью.
   - На этот раз они рано спаривались, -  решительно  заявил  грифон.  -
Если помнишь, на Перекрестке тогда все шло не как обычно.
   Бидж  моргнула.  Даже  для  грифона  такое  описание  происшедшего  -
нашествия   врагов,   гибели   полубога-хранителя,   смерти   короля   и
необходимости эвакуировать население целого мира - было уж очень сжатым.
   - Похоже, - продолжал грифон, - что все те события несколько сбили их
обычный ритм.
   - И когда же это должно случиться?
   - Мелина говорит, что ночью послезавтра - в первое летнее полнолуние.
Бидж сглотнула.
   - Я должна буду помогать.
   Грифон поднял вверх когтистый палец.
   - Обязательно. К тому же потребуется еще чья-нибудь помощь. Жаль, что
Стефан еще не окончил колледж...
   Лори нахмурила брови.
   - Он же пастух. Если Мелина может помогать, то и он может, -  Значит,
он примет участие тоже. - Грифон постучал лапой по полу красного дерева,
размышляя. Бидж заметила, что пол в столовой носит множество  отпечатков
его когтей. - Хорошо, но что еще  можно  предпринять?  -  Он  пристально
посмотрел на Бидж.
   -  Я  могла  бы  обратиться  к  своим  друзьям,  окончившим   колледж
одновременно со мной, - медленно проговорила она, - но никто из  них  не
успеет прибыть вовремя даже... ну, даже с моей помощью.
   Бидж помолчала, ожидая, не предложит ли кто-нибудь еще чего-то. Никто
ничего не сказал. Наконец она решила:
   - Я повидаюсь с доктором Доббсом, - ей все еще трудно  было  называть
его Конфеткой, - и узнаю, не сможет ли он помочь.
   - Прекрасный выбор.
   - Почему решение предоставлено мне? - поинтересовалась Бидж.
   - Потому что ты лечишь животных и тех,  кто  животное  лишь  отчасти.
Потому что ты знаешь, какие меры нужно принять. Наконец, потому,  что  у
Перекрестка нет правителя и ты - его единственная предводительница.
   Грифон, казалось, смотрел куда-то вдаль, и Лори ласково положила руку
ему на спину. Король Перекрестка был самым близким другом грифона.
   Бидж нарушила молчание.
   - Но предводитель - ты. Ты же... - Она запнулась.
   - Генеральный инспектор? Да. Наш  непредсказуемый  профессор  Протера
уже знает об этом, как, к сожалению, и  многие  другие.  Я  лучше  всего
выполняю  свои  обязанности,  когда  работаю  один  и   втайне.   Я   не
предводитель. - Он хотел сказать что-то еще, но внезапно умолк.
   - Я поговорю с Конфеткой Доббсом. Его это не удивит: вы с  Лори...  -
Бидж  сделала  резкий  вдох.  -  Он  как   раз   планировал   проведение
студенческой  практики  в  это  время.  Поэтому-то  ты  и  одобрил   мое
предложение.
   Смех грифона прозвучал как приглушенный львиный рык.
   - Тебя по-прежнему нелегко провести.
   Бидж раздраженно поставила на стол свой бокал.
   - Единственное, что мне  не  нравится,  -  это  что  все,  касающееся
Перекрестка, всегда имеет несколько скрытых сторон.
   Грифон спокойно посмотрел на нее.
   - Чем дольше ты будешь там жить, чем дороже станет тебе  Перекресток,
тем больше вероятность, что ты начнешь действовать так же.
   Бидж энергично затрясла головой, так что  темные  волосы  взметнулись
вверх.
   - Никогда. - Но она не могла долго  сердиться  на  него.  -  Так  или
иначе, хорошо, что мы  получим  помощь.  Не  могу  дождаться,  когда  же
появятся жеребята... козлята... как бы их ни назвать.
   Даже Лори казалась взволнованной, перья на шее грифона встали  дыбом,
а Протера, по какой-то непонятной Бидж причине, выглядел встревоженным.
   Он покачал головой и улыбнулся сидящим за столом.
   -  Обед  был  превосходен,  однако  не  следует   позволять   времени
ускользать у нас между пальцами. - Он резко  постучал  по  столу,  чтобы
привлечь внимание. - Пора переходить к боевым действиям.
   Грифон напряженно кивнул.
   - Охотники накормлены, но война ненасытна. Лори поморщилась.
   - Мне, конечно, придется мыть посуду. Лентяи вы.
   - На войне как на войне, мадам.
   - Подумаешь, новости. - Лори обернулась к Бидж.  -  Поможешь  мне?  В
конце концов готовил-то он.
   - Я был бы рад... - неуверенно начал Протера.
   - Ни в коем случае. Силы вам  еще  пригодятся.  -  Лори  поднялась  и
решительно  скомандовала:  -  Пошли,  Бидж.  -  Домашняя   работа   явно
действовала ей на нервы.
   Бидж поспешно отнесла тарелки на кухню. Лори принялась  тереть  их  с
такой силой, что мускулы на руках стали рельефно выделяться.
   - Что теперь будет? - поинтересовалась Бидж.
   - Обычный послеобеденный ритуал. Сама увидишь. Когда половина  посуды
была перемыта, Бидж робко сказала:
   - Знаешь,  я  ведь  до  сих  пор  видела  тебя  по  большей  части  в
операционной. Никогда не могла  представить  тебя  в  качестве  домашней
хозяйки.
   - Я тоже не могла представить  себе  такого,  -  откровенно  ответила
Лори. - И никак не ожидала, что он окажется таким  домовитым  -  спасибо
богам.
   Бидж глянула через плечо на грифона; тот разговаривал через  дверь  с
переодевающимся в спальне Протерой.
   - Как его раны? У меня не было времени для осмотра.
   - Он поправляется, - ответила Лори, потом  ворчливо  добавила:  -  Но
медленно. Кости срослись, а вот мышцы...
   - Ox... - Бидж заморгала и перестала вытирать тарелки. - Поэтому он и
охотится на оленей, правда?
   - Надо сказать, это помогает.
   - Но все равно дело идет медленно? На это Лори ничего не ответила.
   - Удастся ли исправить весь причиненный ему урон, если он останется в
Виргинии? - спросила Бидж. Лори снова промолчала, и наконец Бидж решила:
- Ему нужно вернуться на Перекресток.
   - Конечно, нужно,  -  согласилась  Лори.  Она  мрачно  посмотрела  на
посуду, не желая признаваться в своих чувствах, потом круто повернулась,
так резко поставив стопку тарелок на кухонный  стол,  что  одна  из  них
разбилась. - А он ни за что не согласится, пока считает, что  нужен  мне
больше, чем вашему проклятому Перекрестку.
   Лори в гневе вышла из кухни, хлопнув дверью, а  Бидж  смела  осколки,
удивляясь тому, что Лори не высказывает этого грифону открыто.
   В кухню заглянул Протера, одетый в фехтовальный пластрон,  мешковатые
штаны и сетчатую маску; в сочетании со всем этим трость, на  которую  он
опирался,  выглядела  странно.  Сломанная  нога  Протеры  была  все  еще
заключена в пластиковые шины.
   - Не выйти ли нам во двор? Сходя с  веранды,  Протера  споткнулся,  и
Лори поспешно схватила его за руку.
   - Спасибо. - Несмотря на  хромоту,  передвигался  Протера  достаточно
легко; он занял позицию между двумя растущими  во  дворе  соснами.  -  Я
готов. - Он стоял неподвижно, опираясь на трость, и только теплый  ветер
шевелил его волосы.
   Лори кинула ему  рапиру,  клинок  которой  странно  блеснул.  Протера
поймал ее свободной рукой.
   - Острие покрыто пластиком, - объяснил он Бидж.  Протера  отсалютовал
ей рапирой.  -  Я  доверяю  самообладанию  грифона  больше,  чем  своему
собственному.
   - Я это заметил и оценил. - Грифон присел, готовый  к  прыжку,  потом
помедлил и повернул голову к Бидж. -  Когда-нибудь  и  тебе  понадобится
такая тренировка. - Он смотрел на нее одним глазом, и  на  секунду  Бидж
ощутила себя беззащитной добычей. - Скажи по правде, у кого  из  нас  ты
предпочла бы учиться сражаться?
   - У профессора Протеры, - немедленно  ответила  Бидж:  ей  нужен  был
учитель-человек. Однако, чтобы не  задеть  чувств  друга,  она  поспешно
добавила: - Надеюсь, мне никогда не придется сражаться с грифоном.
   Тот кивнул.
   - Разумно. Однако от меня ты узнала бы больше.
   - Ты вполне в этом уверен, сэр? - поднял бровь Протера.
   - Конечно, уверен, но готов это продемонстрировать. - Он  отсалютовал
женщинам - движение было таким быстрым,  что  лапа  мелькнула  смазанным
силуэтом. Бидж невольно поежилась: когти  рассекли  воздух  с  таким  же
свистом, как и стальная рапира.
   - Что ж, начнем. - Протера поднял  клинок,  сместив  его  немного  от
центра, чтобы защитить свою искалеченную ногу.
   Грифон припал к земле, его хвост хлестал по  бокам.  Протера,  отведя
трость  для  опоры  назад,  сделал  выпад,  держа  рапиру  без   всякого
напряжения, не теряя равновесия, готовый и к нападению, и к защите.
   Грифон прыгнул; его львиные задние лапы распрямились, как пружины,  и
восемь футов, отделяющих его от Протеры, он преодолел  в  долю  секунды.
Протера упал на землю и перекатился влево. Рапира в его  руке  угрожающе
покачивалась - подняв ее вертикально, он не  давал  грифону  возможности
напасть сверху. В тот момент, когда  грифон  приземлился  на  три  лапы,
подняв четвертую для удара, Протера  поднялся  на  одно  колено.  Рапира
рассекла воздух, целясь в то место, где на груди грифона  орлиные  перья
мешались с шерстью льва.
   Могучие когти грифона сделали такое быстрое  движение,  что  Бидж  не
смогла уследить за ним, и отбили клинок. Рапира отклонилась  в  сторону,
но Протера скользнул вперед, просунул  лезвие  под  занесенной  передней
лапой и каким-то  непонятным  образом  на  одной  ноге  ринулся  вперед,
опершись в последний момент на трость, чтобы нанести удар.
   Грифон с кряхтением перенес весь вес на задние лапы и парировал  удар
когтями. Протера едва не потерял равновесия, отчаянно взмахнул рапирой и
заскакал, отступая, на здоровой ноге. Однако, прежде  чем  грифон  успел
напасть, трость взвилась в обманном движении и стукнула  его  по  клюву.
Грифон заморгал и попятился.
   Противники снова оказались лицом к лицу. Грифон  прыгнул,  и  Протера
приготовился  отразить  атаку,  как  матадор,  выбирающий   момент   для
смертельного удара. У Лори вырвался жалобный писк.
   С громким шелестом огромные крылья грифона развернулись в воздухе,  и
он внезапно взмыл вверх вместе с вечерним  ветром.  Грифон  проплыл  над
Протерой - вне  досягаемости  рапиры,  -  потом  сложил  крылья  так  же
молниеносно, как и распахнул их.
   Протера не мог достаточно быстро повернуться и распластался по земле;
огромные когти свистнули в воздухе там, где он только что  был.  Протера
подтянулся, опираясь на трость, как пародия  на  циркового  гимнаста  на
трапеции, и зажатой в другой руке рапирой отразил удар  могучих  когтей.
Неожиданно он оказался на ногах и нанес удар по лапе прежде, чем  грифон
успел ее отдернуть. Тот поспешно  отступил.  Протера  стал  преследовать
его, без  зазрения  совести  нанося  удары  по  голове  и  груди.  Когти
сомкнулись на клинке в последний момент,  однако  контратаковать  грифон
уже не мог. Грифон попятился, открыв свою  покрытую  шрамами  грудь  для
удара, и Протера, ожидавший, что его выпад  будет  отражен,  споткнулся.
Когти тут же сомкнулись на рапире, и Протере еле-еле удалось высвободить
клинок.
   Грифон снова  кинулся  на  него,  а  Бидж  с  чувством  беспомощности
подумала: "Протера уже бывал в такой  ситуации  и  знает,  что  делать".
Профессор был лучшим фехтовальщиком из всех ей  известных,  но  мысль  о
том, что грифон может проиграть, оказалась нестерпимой.
   Протера  пригнулся,  переместился  влево,  развернулся,  опираясь  на
трость, чтобы оказаться лицом к грифону. На этот раз  его  готовность  к
защите, как и положение трости, была безупречной.
   Однако перед ним был пустой двор и живая изгородь за ним.
   Протеру решительно похлопали сзади по плечу,  и  он  выронил  рапиру,
сокрушенно улыбаясь и качая головой.
   - Как это тебе удалось?
   - Ты ожидал, что я снова прыгну или взлечу над тобой, а я перекатился
по земле, как раньше это сделал ты, и оказался сзади. - Грифон  захлопал
крыльями, вытряхивая из них травинки и пыль. - Вместо того чтобы обегать
вокруг, я убедил тебя самого повернуться  ко  мне  спиной  -  не  очень,
кстати, благоразумное действие.
   - Великолепный маневр. - Протера поклонился и,  опираясь  на  трость,
поднял рапиру. - И превосходная тренировка. Ты не  возражаешь,  если  мы
немного отдохнем?
   - Столько, сколько захочешь, доктор, - спокойно ответил грифон. -  Мы
начнем снова, как только ты будешь готов. - Однако клюв его был раскрыт,
а рыжие бока тяжело вздымались, Лори отправилась в дом, и Бидж встретила
ее на крыльце, чтобы помочь: та несла кувшин с водой, стакан  и  большую
хрустальную чашу для грифона.
   - Такие сражения нужны им для  выздоровления,  да?  -  тихо  спросила
Бидж.
   - Надеюсь, - фыркнула Лори. - Он думает, что таким образом  готовится
к настоящим сражениям. - Тревога проложила морщины  на  ее  лбу.  -  Все
началось с месяц назад. Тогда схватки были короткими, и  Протера  каждый
раз побеждал. Грифон никогда не жаловался, но, думаю, ему было нелегко с
этим примириться. - Лори взглянула на тяжело  дышащего  грифона  и  тихо
добавила: - Если тебе удастся уговорить его вернуться на Перекресток,  я
смогу это пережить.
   Прежде чем Бидж успела что-нибудь сказать в ответ, Лори  двинулась  к
грифону, сжимая в руке маленькую металлическую щетку.
   - Надо вычесать траву из шерсти.
   - Дорогая, - укоризненно сказал грифон, - я предпочитаю не заниматься
своим туалетом при гостях.
   - Они совсем как члены семьи. И потом, разве лучше,  если  ты  будешь
при них таким грязным? Ты слишком геральдическая  фигура  для  этого.  -
Лори плавными движениями щетки стала вычесывать траву и сучки со спины и
боков грифона, потом опустилась на колени и принялась за живот  -  чтобы
грифону не пришлось переворачиваться на спину. Ее руки обнимали  его,  и
грифон, на минуту позабыв о сдержанности и  достоинстве,  повернул  свою
огромную голову и принялся клювом гладить  ее  волосы.  Протера  и  Бидж
молча смотрели на них.
   Закончив, Лори поднялась на ноги.
   - А как насчет вас, Эстебан? Я понимаю, щетка не годится. Не принести
ли вам полотенце  или...  -  Она  умолкла,  когда  он  смущенно  покачал
головой. Невероятно, но на Протере не было ни пылинки.
   Лори бросила взгляд на глубокие борозды, оставленные когтями в земле,
траве и камне.
   - Плохо от вас приходится газону. Грифон поднял пушистую бровь.
   - Газон - атрибут цивилизации, а вовсе не ее цель.
   - Да и к тому же вы получаете такое  удовольствие,  приводя  газон  в
плачевное состояние.
   - Работа должна быть удовольствием, потому что, когда стареешь,  даже
удовольствие становится работой. - Грифон встряхнулся и взъерошил перья.
- Профессор Протера, готов ли ты для следующего раунда?
   Бидж взглянула на часы и вздохнула.
   - Мне ужасно не хочется уходить, но мне нужно еще  забрать  машину  и
доехать до общежития Стефана.
   - Ну конечно, - ответила Лори. -  Думаю,  твои  удовольствия  еще  не
стали работой.
   Бидж стала придумывать  едкий  ответ,  обнаружила,  что  краснеет,  и
сказала только:
   - Спасибо за чудесный обед.
   Грифон и Протера поклонились ей,  потом  повернулись  друг  к  другу,
готовые К новой схватке. Лори улыбнулась и кивнула, не обращая  внимания
на. возобновившуюся дуэль.
   Бидж со вздохом свернула на дорогу. Она  была  так  взволнована,  что
прошла три с лишним сотни миль, отделяющие ее от Вашингтона, меньше  чем
за двадцать минут.

Глава 4

   Фрида  поспешно  шла  по  вестибюлю  основного  здания  ветеринарного
колледжа,  когда  кто-то  хлопнул  ее  по  плечу.  Она   обернулась,   и
улыбающийся, но встревоженный Коди показал ей на входную дверь.
   Мэтт изрядно опередил их, шагая, как всегда, с сумасшедшей скоростью.
Коди еще раз показал на него и хмыкнул:
   - Мне за ним ни за что не угнаться.
   - И никому не угнаться, - раздался сзади голос Валерии. -  Он  просто
выпендривается. Пошли, Фрида. - Девушка передала Фриде записку:  обычные
для Конфетки неразборчивые каракули и нарисованная  под  ними  карта.  В
записке говорилось только: "Встречу вас на месте. Найди кого-нибудь, кто
хорошо читает карту. Фрида, надеюсь, ты не возражаешь против перспективы
делать доклад в присутствии клиента".
   Фрида зажмурилась,  отчаянно  надеясь,  что  слушателей  все-таки  не
окажется особенно много.

***

   По тому, каким был закат, Бидж могла предсказать великолепную ночь. В
горах Виргинии летом погода чудесная:  теплые  солнечные  дни,  глубокое
синее небо и дымка на горизонте, прохладные ясные ночи с легким ветерком
и мириадами звезд. Бидж с удовольствием  предвкушала  ночь,  проведенную
под открытым небом.
   Однако наличие теплой куртки в походном рюкзаке ее радовало. В  горах
холодает быстро, и, когда они свернули на дорогу, ведущую к ферме Лори и
грифона,  и  оказались  в  тени,  отбрасываемой  горной  вершиной,  Бидж
поежилась. Стефан обнял ее за плечи.
   - Надела бы ты куртку, любовь моя.
   Бидж улыбнулась ему и, сдвинув на затылок  подаренную  ею  же  мягкую
шляпу, почесала рожки, выглядывающие из курчавых  волос.  Стефан  был  в
легкой рубашке и летних брюках. Бидж  позавидовала  шерсти,  покрывающей
большую часть его тела, хотя  раньше  часто  и  дразнила  его  по  этому
поводу.
   Впрочем, однажды он смутил ее, ответив со смехом:
   "Но тебе же нравится, когда мои мохнатые  ноги  прижимаются  к  твоим
гладеньким"; Бидж покраснела и с тех пор поддразнивала его редко.
   Лори ждала их на крыльце, нервно катая карандаш между пальцами. Время
от  времени  она  машинально  подносила  его  к  губам,  потом,   бросив
недовольный взгляд, опускала руку. Ей очень не хватало сигареты  -  Черт
возьми, Бидж, наконец-то!
   - У меня были еще дела.
   Стефан весело улыбнулся Лори; та скорчила гримасу.
   -  Ну  ясное  дело,  были!  Как  же  без  этого!  Бидж  предпочла  не
реагировать.
   - Грифон отправляется с нами?
   - Чтобы он да ушел из дому? Попробуй его вытащить! - Она  кивнула  на
дверь в дом. - Зайдите на секунду.
   Они последовали приглашению; Стефан уверенно  вспрыгнул  на  крыльцо,
несмотря на набитые бумагой кроссовки на копытах.
   Над компьютером грифона горела  единственная  лампа,  освещая  дюжины
справочников и авиационных журналов, разбросанных вокруг. Грифон склонил
голову, приветствуя вошедших, но продолжал смотреть на экран.
   - Мне очень жаль, что я не смогу присоединиться к вам.  Сегодня  ночь
вторжения.
   - Ночь вторжения?
   - Шестнадцатое мая 1943 года, если  быть  точным.  -  Голос  грифона,
всегда звучавший несколько высокопарно, сейчас был  особенно  напыщен  и
приобрел английский акцент.
   Лори вздохнула.
   - Он смотрит слишком много военных фильмов. И как это я не догадалась
вовремя сломать видеомагнитофон! - Она  показала  на  джойстик  рядом  с
клавиатурой. - Он сейчас пилот, и включена имитационная программа.
   - Более  того,  я  веду  эскадрилью  Королевского  воздушного  флота.
Извините, мои ребята ждут - Его когти заскользили по клавиатуре с  такой
скоростью, что за ними было невозможно  уследить.  Грифон  решительно  и
отчетливо произносил текст, который набирал: "Добрый  вечер,  друзья.  Я
только что  вернулся  из  Лондона,  где  разговаривал  с  сэром  Артуром
Харрисом, заглянув для  этого  на  Даунинг-стрит.  Мы  с  сэром  Артуром
просмотрели боевое расписание на сегодня и отчет о потерях за месяц. Мне
не стыдно признаться, что глаза у нас обоих  стали  влажными,  когда  мы
перечитали  список  тех,  кто  навсегда  составит   славу   Королевского
воздушного флота, но кого уже нет с нами. Мы никогда их не забудем".
   Грифон покачал головой и стал печатать дальше:
   "Впрочем, хватит об этом. Сегодняшний налет на Рур  должен  разрушить
Монскую плотину - основной  источник  гидроэлектроэнергии,  от  которого
вермахт зависит больше, чем сами немцы это понимают. Впрочем, германское
командование уверено,  что  плотина  хорошо  защищена:  и  люфтваффе,  и
зенитками.
   Боюсь, фрицы будут ждать нас этой ночью, и мне не нужно говорить вам,
что судьба и Британии, и всей Европы, а может быть, и  всего  свободного
мира зависит от того, что нам удастся сделать. В связи с важностью нашей
миссии я сам полечу сегодня с вами на  "Спитфайре".  Это  все.  Удачи  и
хорошей охоты".
   На экране замелькали отклики: "Спасибо,  сэр",  "Сделаем,  сэр",  "Вы
будете нами гордиться".
   Грифон склонился к клавиатуре, сжимая в когтях джойстик,  лихорадочно
нажимая клавиши и что-то бормоча.
   - Некоторые из этих сумасшедших готовы жизнь  за  него  отдать  -  ив
имитационной программе, и в реальном мире, - сказала Лори. - Можете вы в
такое поверить?
   Но глаза ее сияли, и Бидж подумала, что вполне может поверить.

***

   Лори поехала впереди в своем пикапе. В кузове лежали одеяла,  носилки
и,  как   с   нехорошим   предчувствием   отметила   Бидж,   портативный
анестезиологический аппарат  для  полевой  хирургии.  Там  же  находился
мощный, работающий от аккумулятора фонарь. Бидж и Стефан  ехали  следом;
фавн подпрыгивал на сиденье,  как  взволнованный  ребенок,  не  в  силах
сидеть спокойно.
   - Я так благодарен тебе, что ты взяла меня с собой! Я сделаю все, что
смогу. Ох, любимая! -  Он  неожиданно  поцеловал  Бидж.  -  Я  знаю,  ты
занималась этим много раз, а для меня все впервые!
   - Не так уж много раз - всего несколько жеребят и ягнят...
   - Ну, ягнят! - серьезно возразил он. - Ты же знаешь,  я  принимал  их
тоже, Бидж. Я же был пастухом, когда мы встретились. - Стефан  задумчиво
добавил: - Я и сам был когда-то козленком.
   - Тогда сегодня тебе все дастся легко. - Бидж положила  руку  ему  на
плечо - и чтобы ободрить, и чтобы удержать на  сиденье.  -  Единороги  -
просто более крупные копытные. -  Стефан  засмеялся,  и  она  засмеялась
тоже, в первый раз позволив прорваться своему  возбуждению.  -  Я  знаю,
конечно, что на самом деле это не так. Единороги - это единороги.
   Они свернули на еле заметную дорогу - просто  две  колеи  с  примятой
травой между ними. В свете фар было  видно,  как  выпрямляются  метелки,
которые пригнул к земле  пикап  Лори,  и  как  танцуют  поднятые  шинами
пылинки. Впрочем, Бидж была слишком занята тем, чтобы удержать машину на
дороге, и не смотрела по сторонам.
   Затем подфарники пикапа Лори мигнули, когда она затормозила, и машины
съехали с дороги. Трава здесь была гораздо короче,  чем  между  колеями:
это было пастбище. Бидж остановила свою машину рядом с пикапом.
   Только что  появившаяся  над  окружающими  долину  горами  луна  была
красно-оранжевой;  она  освещала  скошенное  поле  между  двумя   рядами
лиственных деревьев, выше по склонам переходивших в сосняк.
   Бидж зачарованно смотрела вниз. Кендрик был всего в восьми или десяти
милях  отсюда,  и  она  могла  отчетливо  видеть  огни  университетского
стадиона.
   Стук копыт сзади смутил  Бидж.  Она  удивленно  оглянулась.  На  поле
выехал Конфетка верхом на Скайуокер.
   - Как дела?
   Бидж улыбнулась ему.
   - На секунду мне показалось, что это кто-то другой.
   Конфетка ухмыльнулся и похлопал кобылу по боку.
   - Не нервничай, красотка. - Скайуокер передал ветеринарному  колледжу
клиент - лошадь нужно  было  лечить  или  уничтожить,  -  и  теперь  она
номинально была  университетской  собственностью,  хотя  на  самом  деле
принадлежала Конфетке. Он всегда говорил, что так  много  ездит  на  ней
потому, что кобыла нуждается в тренировке. Конфетка  легко  спрыгнул  на
землю и привязал поводья к антенне пикапа Лори.
   - Что слышно о моих ветеринарах нового урожая? Лори показала  куда-то
в сторону.
   - Если это не они, то мы расспросов не оберемся.
   Однако пока это им не угрожает, поняла Бидж, озабоченно  оглянувшись:
пациентов не было видно.
   Она смотрела, как подпрыгивает на ухабах принадлежащий  ветеринарному
колледжу грузовик, и ощущала странную ностальгию.  Ничто,  казалось,  не
заставило бы ее скучать по ужасной перегрузке и отчаянию ее студенческих
лет, и тем не менее благодаря им она была теперь тем, чем была.
   Фары грузовика осветили поле. Из него повыпрыгивали студенты и начали
растерянно озираться, и не думая пока разгружать  всевозможные  ящики  в
кузове.
   Фрида, соскользнув с  переднего  пассажирского  сиденья,  благодарила
богов, что правильно разобралась  в  карте  и  что  Мэтт  послушался  ее
указаний. Работать командой было здорово; она только молилась,  чтобы  и
дальше все шло так же гладко.
   Бидж подождала, не заговорит ли  Конфетка,  и,  когда  он  промолчал,
сделала шаг вперед.
   - Я рада, что вы смогли приехать. Меня зовут Бидж Воган, я...  -  Она
оборвала фразу прежде,  чем  назвала  себя  ветеринаром.  -  Я  одна  из
клиентов. Фрида узнала Бидж - она  видела  ее  и  на  фотографии,  и  на
видеоленте, когда та оперировала барана.
   - Я тоже одна из клиентов! - Все повернулись к темноволосой  женщине,
сбежавшей с холма. - Извини меня, Бидж, за опоздание, но они теперь идут
так медленно и к тому же, как ты знаешь, избегают дорог ..
   - Рада тебя видеть, Мелина. - Бидж поклялась в душе, что не  позволит
себе ухмыляться, как Конфетка за спиной девушки, но энтузиазм Мелины был
так забавен!
   Фрида внимательно наблюдала за ними,  безуспешно  пытаясь  определить
происхождение  акцента  Мелины.  Та  казалась  удивительно  похожей   на
молодого человека в нарядной шляпе. Она была и  на  фотографии  -  более
молодая из двух женщин. Второй была Бидж. А где же?..  Фрида  сглотнула,
подумав, не шутка ли все это на самом деле.
   Мелина по очереди обняла Бидж, Стефана и Лори, потом одернула себя  и
неуклюже кивнула Конфетке.
   - Я так рада видеть вас всех.
   - Как дела, Мелина? - спросил ее Конфетка.
   - Прекрасно. - Она потеребила  висящий  на  груди  коптский  крест  -
подарок бывшей его ученицы  В  присутствии  Конфетки  Мелина,  казалось,
смущалась, хоть и не была его студенткой. Фрида подумала, что хорошо  ее
понимает.
   За спинами собравшихся луна, поднимаясь все  выше,  наливалась  белым
сиянием. Когда глаза привыкли к лунному свету, стал виден каждый стебель
травы, кивающий собственной тени.
   Из фургона-амбулатории Конфетка достал  керосиновый  фонарь,  повесил
его на дерево и зажег, чиркнув спичкой  по  молнии  собственной  куртки.
Режущий глаза свет  фонаря  отбросил  четкие  тени,  такие  отличные  от
рожденных луной Коди и Мэтт выгружали из грузовика  подушки,  положенные
туда Конфеткой. Фрида удивилась: зачем они нужны? Мэтт бросил взгляд  на
фонарь.
   - Если сегодня мы столкнемся с  осложнениями,  мы  будем  путаться  в
отбрасываемых таким освещением тенях. Почему мы  занимаемся  пациентами,
когда уже стемнело?
   - Потому что малыши рождаются тогда, когда решат родиться, - протянул
Конфетка. - Спроси свою маму. Сегодня тебе придется терпеть  неудобства,
а не доставлять их.
   Мэтт снова принялся за разгрузку, но решительно возразил:
   - Тогда нужно  было  стимулировать  роды,  чтобы  они  проходили  при
дневном свете. - Конфетка бросил на него странный взгляд,  которого  тот
не заметил. Фрида подумала, что Мэтт, наверное, прав, но промолчала.
   Коди выпрямился и стал отряхивать приставшие к комбинезону семена.
   - Вот, пожалуй, и все, что будет нужно. Да, Валерия?
   Она рассматривала что-то в глубине фургона.
   - Тут есть кое-что, что может понадобиться позже. - Голос  ее  звучал
мрачно и неодобрительно. Фрида взглянула на ящик у дальней стенки: спицы
Гигли для расчленения плода, цепи для извлечения его при трудных  родах,
шприцы и бутыль Т-61 для эвтаназий.
   - Наверное, достали все нужное, - тихо сказала она и  оглянулась.  Но
на поляне не было ничего, кроме переливающейся  перламутром  травы,  уже
покрытой росой. - А где же... где пациенты?
   - Сначала познакомьтесь с клиентом, - ответил Конфетка. - Бидж Воган,
позволь представить: Коди Сэйерс.
   Коди смущенно улыбнулся и, хромая, подошел, чтобы пожать  Бидж  руку.
Бидж хотела было пойти ему навстречу, но одернула  себя  и  осталась  на
месте.
   - Валерия Уайт.
   Валерия рассеянно кивнула, все еще оглядываясь в поисках пациентов. -
Мэтью Лютц.
   -  Рад  познакомиться.  -  У  Мэтта  был  приятный  голос  и  твердое
рукопожатие. То, что на поле, кроме людей,  все  еще  никого  нет,  его,
казалось, не смущало вовсе.
   - И, наконец, сегодняшняя докладчица - Фрида Кристофф.
   -  Хелло.  -  Фриде  хотелось  задать  множество  вопросов,  но   она
сдержалась. - Через минуту я начну доклад.
   - В моем присутствии? - Бидж взглянула на Конфетку,  который  ответил
ей невинным взглядом. - Я способна это оценить. Я  сама  однажды  делала
доклад о единорогах, когда была студенткой.
   Так, значит, теперь все проясняется.
   - Доктор Доббс говорил мне. Точнее, он не сказал, что это были вы, но
я догадалась.
   - Правильная догадка. - Бидж поймала себя на том, что говорит  совсем
как Конфетка. - А это Стефан. - Юноша взволнованно переминался с ноги на
ногу у нее за спиной, умирая от желания  быть  представленным.  -  Он  -
студент Западно-Виргинского, готовится стать ветеринаром, но  уже  имеет
опыт работы с единорогами в естественных условиях.
   Бидж услышала, как Стефан хмыкнул, и решительно сказала себе, что  не
покраснеет, хоть в темноте этого и не было бы видно. Год  назад  они  со
Стефаном наблюдали за  ритуалом  спаривания  единорогов.  -  Он  тоже  с
интересом ждет вашего доклада, - закончила она, смешавшись.
   Фрида молчала. Бидж ждала, сначала просто с  интересом,  потом  начав
переживать за студентку.
   Фрида все еще молчала.
   - Лучше начинай, - поторопил ее Конфетка. - Они скоро появятся.
   - Простите, Фрида, - начала Бидж. Девушка испуганно подняла  глаза  и
посмотрела на нее - той только это и требовалось. - Разве вам  не  нужны
ваши записи?
   - Я не была уверена, что смогу ими пользоваться, поэтому заучила  все
наизусть. Впрочем, они у  меня  с  собой  -  в  грузовике,  -  быстро  и
благодарно ответила Фрида. - Так что я могу их  достать,  если  они  вам
нужны.
   Бидж покачала головой.
   - Может, доктор Доббс захочет их просмотреть. Много вам удалось найти
материалов по данному виду?
   - Не так уж много, - ответила Фрида. Она облегченно  перевела  дух  -
интерес Бидж помог снять напряжение. Спасибо ей за сочувствие. - Кое-что
я нашла в "Справочнике Лао"...
   Теперь она  уже  говорила  легко,  увлекшись  излагаемым  материалом.
Остальные студенты слушали, не  скрывая  изумления:  Коди  и  Валерия  с
удовольствием,  Мэтт  -   задумчиво.   Фрида   закончила   перечислением
дополнительных сведений, обнаруженных в  библиотеке  Западно-Виргинского
университета, и помолчала.
   - Вот примерно и все, что мне удалось найти по медицинским  вопросам;
работ по естественной истории мало, если  не  считать  Плиния  и  Ктесия
<Плиний Старший - римский государственный деятель, историк  и  писатель,
автор энциклопедического труда "Естественная история">.  -  Фрида  снова
помолчала. - Поэтому я решила...
   - Решила поверить трудам, основанным на легендах, - спокойно закончил
за нее Конфетка.
   - Ох, нет. Я решила их прочесть. Я хочу сказать... - Фрида смешалась.
- Я не верила в существование единорогов, а авторы этих  трудов  верили.
Оказалось, что они правы, а я ошибаюсь, так что я решила выяснить, в чем
еще они могут быть правы.
   - Разумно. - Конфетка взглянул  на  часы.  -  Теперь  пациенты  могут
появиться в любую минуту... Должны бы уже появиться. Хочешь добавить еще
что-нибудь разумное насчет единорожат?
   - Да нет... - Фрида надеялась, что в неярком свете не будет  заметно,
как она покраснела. - Очевидно, можно провести параллели  с  лошадьми  и
козами. Наверное, они приносят по одному детенышу, изредка по два.  Плод
пойдет головой  вперед,  малыш  почти  сразу  сможет  стоять  на  ногах.
Некоторые родятся в амниотическом пузыре, но как только  освободятся  от
него, сразу начнут  сосать.  Думаю,  что  самки  рожают  стоя.  -  Фрида
озабоченно взглянула на Бидж.  -  Есть  какие-нибудь  основания  ожидать
осложнений?
   Бидж собралась ответить "нет", потом вспомнила  задумчивое  выражение
лица Протеры.
   - Не знаю. Они не должны бы жеребиться сейчас, но малыши  уже  вполне
доношенные.
   - Они всегда рожают ночью?
   В ответ на этот вопрос Конфетка только нахмурился;
   Бидж показала на полную луну.
   - Я думаю, что их физиологией управляет луна. По крайней мере от  нее
зависит их спаривание. - Бидж смутилась: - Ну,  оно  возможно  только  в
полнолуние.
   Фрида бросила  на  нее  быстрый  взгляд.  Конфетка,  скрытый  тенями,
ухмыльнулся, Стефан тоже.
   Прежде  чем  Фрида  успела  задать  еще   вопрос,   Мелина   радостно
воскликнула:
   - Наконец!
   Все собравшиеся вокруг фонаря принялись всматриваться в темноту.
   По склону медленно двигались животные, такие же  светлые  и  сияющие,
как луна: округлые белые фигуры, рядом с которыми  шли  более  поджарые;
белые рога вспыхивали ярче, чем  это  можно  было  бы  объяснить  просто
лунным светом. Шаг животных был неровен -  они  обходили  препятствия  и
протоптанные тропинки. Наблюдатели замерли  на  месте;  прежде  чем  они
успели  опомниться,  стадо  (содружество,  напомнила   себе   правильное
название  Фрида)  окружило  их,  единороги  принялись   с   любопытством
обнюхивать пришедших оказать  им  помощь.  Животные  остановились  перед
колеями, ни одно не ступило на дорогу.
   Конфетка недоверчиво покачал головой, и Бидж улыбнулась, заметив, как
позади него Скайуокер покачала головой точно таким же движением.
   Бидж слушала, как Фрида  сообщает  знакомые,  но  так  и  не  ставшие
прозаическими подробности; с мимолетной болью она вспомнила, как странно
казалось делать на ветеринарной  практике  доклад  о  животном,  которое
считалось несуществующим.
   Единорог-самец подошел к Бидж и склонил голову. Как ни невероятно это
выглядело, посередине его рога было видно широкое золотое  кольцо.  Бидж
улыбнулась и осторожно коснулась рога. Фрида позавидовала ее уверенности
в себе.
   Рог, сухой и гладкий, не имел ни трещин, ни наростов. Если перелом  и
не сросся, по крайней мере крепление держалось хорошо.  Бидж  отошла  от
единорога.
   - Удалось вам найти в книгах что-нибудь о родах?..
   Она удивленно оглянулась: Фриды перед ней  не  было.  Потом  кудрявая
человеческая голова с блестящими глазами и широкой улыбкой  вынырнула  в
середине  содружества.  Ощупывая  выпирающие   бока   животного,   Фрида
возбужденно воскликнула:
   - Двойня! Эта родит двойню!
   - Правда? - Бидж внезапно ощутила глубоко внутри  холод;  она  быстро
подошла к животному и тоже ощупала его живот. - Вы правы. Мне  следовало
бы догадаться...
   - Что? - насторожилась Фрида. - Что-то не так?
   - Да нет, - ответила Бидж. - Только она должна бы уже разродиться.  -
Бидж сглотнула, вспоминая,  как  ощупывала  этот  живот  десять  месяцев
назад. - Давным-давно.
   Фрида коснулась бока самки осторожным движением, как слепая,  впервые
пробующая читать выпуклый шрифт.
   - Может быть, они вынашивают близнецов вдвое дольше?
   Бидж непонимающе взглянула на нее, потом кивнула.
   - Мы просто не знаем, в том-то и  дело.  -  Конфетка  нахмурился:  он
ужасно не любил признаваться студентам, что врач-ветеринар чего-то может
не знать.
   - А возможно, у разных видов единорогов разные сроки беременности.
   Это был первый  ляп,  допущенный  Фридой;  Бидж  ужасно  не  хотелось
поправлять ее в присутствии Конфетки. Она сказала мягко:
   - Насколько я знаю,  существует  всего  один  вид.  Фрида  кашлянула,
смутилась и поспешила скрыть это за озабоченностью.
   - На самом деле это может быть не так, - Ее голос  дрожал,  превращая
утверждения в вопросы она ожидала возражений. - Ведь в Китае существовал
мудрец - единорог Ки-Лин, а в Индии и в Персии - единороги с коричневыми
головами и голубыми глазами?
   Бидж сказала так мягко, как только могла:
   - Этот вид - единственный,  насчет  которого  существуют  фактические
доказательства.
   Фрида быстро кивнула  и  снова  наклонилась  к  животному;  спутанные
волосы упали ей на лицо. Один из единорогов-самцов  приблизился  к  ней,
повернулся так, чтобы она могла  видеть  его  морду,  склонил  голову  и
слегка потыкал рогом. Девушка подняла  взгляд  как  раз  вовремя,  чтобы
увидеть: его морда стала коричневой, а глаза - голубыми.
   Фрида радостно рассмеялась и не колеблясь обняла единорога за шею.
   Остальные студенты вытаращили на животное глаза;
   Бидж с интересом наблюдала за  Фридой.  Конфетка  спросил,  почти  не
двигая губами.
   - Ты знала, что они способны на такое?
   - Понятия не имела, - ответила Бидж. Она смотрела на Фриду и  думала:
"И еще я не знала, что она окажется способна на такое". Похожая на мышку
неуверенная в себе девочка исчезла, Фрида неожиданно стала раскованной и
красивой. "Она счастлива, - подумала Бидж - Я вижу ее такой,  какой  она
бывает, когда счастлива"
   Фрида отпустила единорога и снова наклонилась -  Мне,  пожалуй,  пора
начинать. - Единорог-самец кивнул - его морда  снова  стала  белой  -  и
скользнул вбок, оставшись рядом с девушкой, словно охраняя ее.
   Фрида, не глядя на остальных студентов, начала отдавать распоряжения:
   - Мэтт, будь добр, осмотри остальное стадо...
   - Содружество, - в один голос поправили ее Бидж и Мелина.
   -  Спасибо,  -  откликнулась  Фрида.  -  Осмотри  содружество  и   по
возможности определи, у каких животных возможны осложнения.
   - С удовольствием. -  Мэтт  сделал  шаг  вперед,  не  смущаясь  и  не
проявляя страха, так спокойно, словно он находился в загоне с пони.
   - Спасибо, - с облегчением пробормотала Фрида. - Валерия!
   - Угу. - Валерия смотрела на Мэтта с чем-то вроде отвращения.
   - Ты осмотри другую половину содружества. И вы оба  зовите  Коди  или
меня, если обнаружите какие-нибудь отклонения.
   - Как я узнаю,  что  это  отклонение?  -  откровенно  пожала  плечами
Валерия, но заметила, как поморщился Конфетка. - Ладно. В случае, если я
сама не справлюсь, позову тебя. - Она пошла вперед;  хоть  рост  девушки
был невелик, она шагала столь решительно, что  двигалась  почти  так  же
быстро, как и Мэтт.
   В последующие несколько минут царила, казалось, неразбериха: студенты
переходили от самки к самке, осматривая их. Бидж понимала, в чем причина
кажущейся бессистемности: ветеринары  набирались  знаний  о  единорогах,
стараясь узнать о них достаточно, чтобы быть в состоянии применить  свои
умения и прошлый опыт. Бидж  понимала  и  то,  что  Конфетка  уже  успел
забыть: мучительную неуверенность в себе студентов, ощущающих, как  мало
у них опыта и как много им еще предстоит узнать.
   Мелина опустилась на колени  рядом  с  одной  из  самок.  Штанина  ее
комбинезона задралась,  обнажив  покрытую  шерстью  ногу,  согнутую  под
странным углом. Один башмак свалился, и сквозь дырку в носке было  видно
копыто.
   Фрида, проходя мимо, застыла на месте и  вытаращила  глаза.  Поспешно
оглядевшись по сторонам, она стащила с себя свитер и  прикрыла  им  ноги
Мелины.
   - Вам, наверное, холодно.
   Мелина бросила на нее быстрый взгляд,  смутилась  и  натянула  свитер
себе на ноги.
   - Спасибо.
   Фрида, ничего не говоря, опустилась на колени рядом с ней и принялась
осматривать животное. Бидж, заметившая происшедшее, с  внезапным  теплым
чувством подумала: "Ты мне нравишься".
   Единорог-самец,  изменявший  окраску,   ласково,   но   твердо   стал
отталкивать Фриду в сторону. Та мягко отстранила его, пробормотав:
   - Мне же нужно  работать!  Единорог  наклонил  голову  и  носом  стал
отводить ее руку от самки, которую она осматривала.
   - Не надо этого делать, - с отчаянием прошептала Фрида. - Я же должна
ею заняться!
   - Повернитесь, - неожиданно сказала  Бидж.  -  Идите  туда,  куда  он
хочет.
   Фрида через плечо взглянула на Конфетку, ожидая подтверждения.
   - Тебе решать, - пожал плечами тот.
   - Ну, если ты уверен... - обратилась Фрида к единорогу -  Валерия,  -
добавила она, - не могла бы  ты  присмотреть  за  этой  самкой?  Я  буду
чувствовать себя ужасно, если что-нибудь...
   - Поняла. - Валерия обошла единорога-самца, бдительно  следя  за  его
задними ногами, и нагнулась к самке - Матка  сокращается,  но  пока  еще
никаких признаков начала  родов.  Может  быть,  самцы  присматривают  за
роженицами?
   - Продолжай наблюдать, - сказала Фрида  и,  заметив,  как  вскинулась
Валерия в ответ на приказ, добавила: - И спасибо У меня  теперь  гораздо
спокойнее на душе. - Она повернулась и осторожно, как канатоходец, пошла
за единорогом. Бидж двинулась следом.
   Они остановились перед самкой, смотревшей на них так же спокойно, как
и остальные, но у которой были  заметны  белки  выкатившихся  глаз.  Уши
животного периодически дергались, когда  спазмы  сотрясали  тело.  Фрида
потрогала нос, провела рукой по бокам и наконец добралась до крупа.
   Бидж с интересом  наблюдала.  Сейчас  перед  ней  была  и  не  жалкая
испуганная девочка, прячущая смущение за растрепанными  волосами,  и  не
смеющаяся красавица,  которая  обнимала  единорога;  эта  новая  девушка
целиком сосредоточилась на своем деле.
   Влагалище не было сухим, животное не  напряглось.  И  Фрида,  и  Бидж
подумали, что роды будут легкими.
   Фрида ввела руку во влагалище.  Матка  внезапно  сократилась,  и  два
крохотных копытца выскользнули наружу, словно  стремясь  навстречу  руке
девушки.
   Фрида резко втянула в себя воздух, потом крикнула:
   - Вижу передние ноги! - Она ухватила копытца и слегка повернула руку,
чтобы убедиться, что та не соскользнет с влажной поверхности. - Попробую
потянуть осторожно, - она подчеркнула последнее слово, - и приложу силу,
только если жеребенок...
   - Единороженок.
   - ...Только если единороженок застрянет. - Твердо, без следа сомнения
в голосе она добавила: - Если почувствуете сильное сопротивление,  когда
будете тянуть, сразу же просите помочь.
   - Так точно, мэм, - серьезно ответил Коди. Он только  отчасти  шутил:
единорог-самец подталкивал его, хотя и  более  медленно,  чем  Фриду,  к
другой самке.
   - У меня не было трудностей, когда я принимал жеребят  у  лошадей,  -
спокойно сказал Мэтт. Он переходил от самки к самке, быстро обследуя  их
на предмет возможных осложнений. - Тут все должно быть сходно.
   -  Не  совсем?  -  От  волнения  Фрида   снова   стала   говорить   с
вопросительными  интонациями.  Она  надавила  на   ножки   единороженка,
поворачивая  тельце  вокруг  оси.  -  Ведь  самка  единорога   настолько
миниатюрнее кобылы? И  мне  кажется,  что  козленок  относительно  более
крупный, чем жеребенок?
   Бидж быстро опустилась на колени рядом.
   - Что застряло?
   Фрида просунула руку вдоль ножек.
   -  Головка,  -  сказала  она  удивленно.  -  Как  это  может  головка
застрять?.. Ох, только не это! Они что, рождаются уже с рогом?
   - Не знаю. -  Бидж  поддержала  Фриду,  когда  та  чуть  не  потеряла
равновесие. - Сомневаюсь. Проверьте положение  головки  -  проведите  по
шее, выясните, не откинута ли головка назад.
   - Вот оно! - с облегчением выдохнула Фрида. - Я нащупала  подбородок.
- Она осторожно просунула руку глубже. - Вот  лобик,  и  никакого  рога,
даже намека нет.  Только  головка  ужасно  большая,  -  добавила  она  с
сомнением, - и запрокинута, как будто он пятится внутри матери.
   - Нужно подать его назад, - решительно сказала Бидж,  -  потянуть  за
подбородок и прижать головку вниз.
   Фрида взглянула на нее и быстро кивнула; она начала  толкать  плод  и
одновременно позвала:
   - Доктор Доббс!
   - Делай как сказано! - Он двинулся к ним, расталкивая единорогов,  но
опоздал: Фрида удачно подала назад тельце,  потянула,  как  говорила  ей
Бидж, и головка освободилась; мокрый единороженок выскользнул из  матки,
легко и без сопротивления, прямо  в  руки  Фриды.  Она  опрокинулась  на
землю, держа  над  собой  крохотное  тельце,  словно  игрок  в  бейсбол,
поймавший трудный мяч. - Бидж!
   Бидж подхватила малыша и стала ощупывать мокрые бока. Вместе с Фридой
они начали похлопывать его, чтобы освободить от слизи дыхательные  пути.
Из ноздрей новорожденного потекла жидкость;  Бидж  и  Фрида  столкнулись
головами, так что из глаз звезды посыпались,  когда  наклонялись,  чтобы
дунуть малышу в рот и нос.
   Когда они отстранились, обе  вытаращили  глаза  от  изумления.  Между
ушками единороженка сиял маленький диск. Бидж  протянула  руку,  и  диск
исчез в тени; она оглянулась на полную луну в небе.
   Маленькие копытца  замелькали  в  воздухе,  малыш  кашлянул  и  начал
вырываться. Бидж выхватила его у Фриды и поставила на землю, чтобы  дать
сделать первый вдох, потом повела к сосцам матери, с радостью  наблюдая,
как он переставляет дрожащие, но уже решительно шагающие ножки.
   Бидж  и  Фрида  вместе  смотрели,  как  он  начал   сосать.   "Молоко
единорога", - подумала Бидж, вспоминая книгу, которую видела в доме Лори
в Виргинии. Интересно, какие свойства средневековые авторы приписали  бы
ему? Глядя, как сосет малыш, она поняла, что это  никакого  значения  не
имеет.
   Бидж повернулась к Фриде.
   - Мы сделали это!
   Девушка ответила ей унылым взглядом.
   - Нет, сделали это вы. Одна я не смогла бы. - Она тут  же  нырнула  в
гущу содружества, нуждаясь в единорогах не меньше, чем они в ней.
   Бидж почувствовала, как что-то твердое уперлось  ей  в  спину  -  рог
единорога подталкивал ее к следующей роженице.
   - Я готова, - сказала она самцу и пошла туда, куда он ее вел.
   Она едва успела вовремя. Роды были легкими, малыш быстро вынырнул  из
тьмы к свету. Бидж поспешно опустилась на колени,  подхватила  детеныша,
покачнувшись под его весом, но не дала ему упасть на землю. Она поискала
на лбу новорожденного диск и нашла его, хотя и  менее  заметный,  чем  у
первого единороженка: может  быть,  в  момент  рождения  луна  зашла  за
облако. Бидж выпрямилась и поставила малыша  на  дрожащие  ножки,  чтобы
дать ему возможность обрести равновесие.
   Но ножки подломились, и Бидж обнаружила, что единороженок  не  дышит.
Она откинулась назад, поддерживая его, и громко позвала:
   - Конфетка!
   Тот  подхватил  новорожденного,  и  Бидж  неловко  упала  на   землю,
почувствовав, как небольшой камень вонзился ей в плечо.  В  один  момент
она была уже на ногах и сунула пальцы в рот малыша, чтобы освободить его
от слизи. Конфетка толкнул ее в бок, и она убрала  пальцы:  на  все  это
ушло три секунды.
   Конфетка встряхнул новорожденного, кряхтя, и похлопал его  по  бокам.
На его руках напряглись жилы, когда он резко дернул головку малыша вниз,
потом вверх, потом снова вниз. Изо рта и  ноздрей  единороженка  потекла
жидкость;  Бидж  поспешно  вытерла  ее,  почти  столкнувшись  головой  с
Конфеткой, который, сделав глубокий вдох,  наклонился,  чтобы  дунуть  в
ноздри. Он сделал это еще раз, и еще, и стал ждать.
   Серебряный диск  на  лбу  единороженка  исчез.  Бидж  не  нужно  было
смотреть на небо: она и так знала, что луна сияет, ничем не замутненная.
На крошечный лобик  легла  тень  -  Конфетка  снова  пробовал  заставить
новорожденного сделать вдох.
   Бидж наклонилась и принялась дуть в  ноздри  малыша,  когда  Конфетка
отодвинулся. После шести или семи попыток он отстранил ее.
   - Ничего не получается. - Решительно, словно разговаривая с одной  из
своих  студенток,  он  добавил:  -  Сегодня  ночью  родится  еще   много
единорожат.
   Не сказав ни слова, Бидж поднялась и направилась к другим единорогам.
Краем глаза она заметила, как Конфетка с нежностью, которой она в нем не
заподозрила бы, положил мертвого малыша на землю рядом с матерью.
   С другого конца содружества донесся голос Валерии:
   - Здесь начинаются роды! Ох, Господи Боже мой! Бидж подбежала к  ней.
Из влагалища самки показался пузырь.
   - Это амниотический пузырь, только  и  всего.  Такое  случается  и  у
лошадей. Вы справитесь? Мелина, запыхавшись, кинулась к ним.
   - Я помогу. - Валерия уже открыла рот, чтобы выразить неудовольствие,
но промолчала, когда Мелина добавила: - Что мне делать, доктор?
   Бидж сделала шаг в сторону и, следуя за деловитым  единорогом-самцом,
пошла принимать следующие роды.
   В течение какого-то времени все шло нормально - если можно говорить о
родах единорогов как о нормальном событии. Новорожденные появлялись  как
положено -  легко  выныривали  передними  копытцами  и  головой  вперед.
Освободив им от слизи ноздри, студенты ставили их на ножки и  отправляли
сосать матерей. Крошечные  кружки  лунного  света  вспыхивали  по  всему
содружеству, и Бидж стала надеяться,  что  единственный  мертворожденный
окажется исключением.
   -  Доктор  Доббс!  -  завопила  Валерия  так,  что  все  головы  -  и
человеческие, и единорожьи - повернулись к ней. Валерия  поправилась:  -
То есть Фрида!
   Фрида подбежала к ней. Конфетка заметным усилием воли  заставил  себя
остаться на месте.
   Бидж  не  стала  демонстрировать  сдержанность:  она  последовала  за
Фридой. Валерия показала вниз:
   - Копыто.
   Фрида взглянула, и ее замутило.
   - Заднее копыто.
   Бидж упала на колени рядом с самкой.
   - Нужно подать плод назад.
   Валерия ввела руку в матку, пощупала и прокряхтела:
   - Нет места.
   - Это из-за того, что там близнецы, - сказал Мэтт. - Положение  плода
очень  неудачное.  -  По  сравнению  с  остальными  он  казался   ужасно
многословным.
   Неожиданно рядом оказался Конфетка.
   - Несите из грузовика одеяла и хирургические инструменты. В одном  из
ящиков есть лидокаин. Извини, Валерия. - Он опустился рядом  на  колени;
Валерия еле успела отодвинуться. - Уж прости, Фрида: я беру  руководство
на себя. Ты будешь ассистировать.
   - Хорошо. Мэтт, - добавила она, -  не  мог  бы  ты  перенести  фонарь
поближе? И еще  -  весь  бетадин  из  грузовика  для  обеззараживания  и
перчатки. Бидж, Мелина, можете  вы  рассказать  что-нибудь  о  кесаревых
сечениях у единорогов?
   После нескольких секунд молчания Конфетка проворчал:
   -  Вот  тебе  и  ответ.  А  насчет  фонаря  и  остального  ты  хорошо
сообразила.
   - Прошу прощения, - поспешно сказала Фрида. - Я подумала  -  вы  ведь
только теперь взялись...
   - Ты все сделала правильно. Я же сказал - хорошо сообразила. -  Фрида
промолчала.
   Еще через несколько секунд  животное  лежало  на  боку.  Живот  самки
вздымался очень высоко: в этом положении детеныши-близнецы, по-видимому,
оказались один на другом. Фрида, по знаку  Конфетки,  провела  бетадином
линии будущих разрезов. Препарат окрасил белый мех в коричневый  цвет  -
пародия на окраску, которую раньше принимала морда самца. Самка спокойно
наблюдала за происходящим; белки глаз почти не были видны.
   Конфетка  уважительно  кивнул  ей:  достоинство  и   единороги   были
неразделимы.
   - Я собираюсь ввести тебе лидокаин. Он обезболит то место, где я буду
делать разрез.
   Мэтт поднял бровь, глядя, как Конфетка делает несколько уколов рядом,
создавая линейную блокаду.
   Самка почти не прореагировала; по  сравнению  с  Конфеткой  она  была
удивительно безмятежна. Конфетка натянул хирургические перчатки и взялся
за скальпель.
   - У меня на шее кто-то сидит, - проворчал он. - Смахните, кто-нибудь.
   Фрида, собрав все мужество, отстранила касающийся шеи Конфетки рог  и
погрозила пальцем смотревшему на  нее  не  моргая  единорогу-самцу.  Тот
развернул рог в ее сторону. После секундного колебания Фрида  кивнула  и
повернулась к роженице, старательно держа потерявшую стерильность правую
руку подальше от операционного поля.
   Первый надрез был сделан быстро  и  легко  -  вертикальная  линия  на
животе самки. Было что-то непристойное в том,  как  белая  чистота  меха
пятнается сначала антисептиком, потом кровью.
   За первым  надрезом  последовало  еще  несколько  -  Конфетка  рассек
мышечную ткань и удивительно светлый, переливающийся перламутром жировой
слой, добравшись наконец до гладкой стенки матки. Студенты, и даже Бидж,
напряглись,  ожидая,  что  покажет  окончательный  разрез.  Конфетка  не
колеблясь провел скальпелем по  стенке  матки,  слегка  задев  при  этом
похожий на жеребячий нос, словно с любопытством выглянувший в отверстие.
   Конфетка погрузил  обе  руки  в  рану,  поднял  тельце  единороженка,
испачканное кровью матери, и передал его Коди.
   - Держишь?
   - Держу. - Юноша застыл в позе штангиста, слегка согнув одно  колено,
чтобы компенсировать дефект своей более короткой ноги. - Привет,  малыш.
Мне нужна помощь. - Он встряхнул новорожденного, следуя указаниям  Бидж.
Стефан,  приготовившийся  помогать,   отодвинулся.   Валерия   чуть   не
стукнулась зубами о мордочку малыша, так резко  наклонилась  она,  чтобы
дунуть ему в ноздри. Когда тот  фыркнул  и  кашлянул,  она  выпрямилась,
вытирая рот и широко улыбаясь.
   - Один есть, - сказал Коди, с помощью Валерии ставя малыша на  ножки.
-  Погодите-ка...  Как  же  он  будет   сосать?   -   Юноша   пришел   в
замешательство, когда к ним приблизилась самка, потыкала носом  нетвердо
держащегося на ногах малыша и обошла его так, что сосцы оказались  перед
жадно ищущим ртом.
   - Кто-нибудь должен присмотреть за ними, - сказала Валерия.
   - Ничем не могу помочь, -  откликнулся  Конфетка,  руки  которого  по
локоть были погружены в тело самки: он извлекал второго детеныша.  -  Мы
тут, видишь ли, заняты.
   Фрида наклонилась вперед, чтобы взять малыша,  и  в  этот  момент  ее
кто-то толкнул. Она обернулась, думая обнаружить самца-единорога, но это
оказался Мэтт. Он опустился на колени рядом с роженицей.
   - Готов, доктор Доббс.
   - Давай. - Конфетка передал ему малыша, взглянул на мордочку и  резко
скомандовал: - Нужно освободить ему дыхательные пути - немедленно. Бидж,
зашивай разрез. И говори, что ты делаешь.
   -  Хорошо.  -  Из  набора  хирургических  инструментов  она   выбрала
изогнутую иглу, думая о пациенте, а не о том, как еще совсем недавно она
сама была студенткой. - Вы уже знаете, что  это  нить  номер  один.  Для
стенки матки... В общем, для шва с обратным движением иглы.
   - Шов Кушинга-Коннелла, - пробормотал Мэтт.
   - Вы знаете это из лабораторных занятий, - продолжала Бидж, словно не
слышала Мэтта. - Кромки  разреза  заворачиваются  внутрь  органа.  Таким
образом почти гарантируется полное закрытие полости. -  Она  накладывала
шов одновременно с объяснениями; ее пальцы двигались уверенно и  быстро.
Каким-то уголком сознания она вспоминала, как дрожали ее руки  два  года
назад: она всегда была  на  грани  того,  чтобы  выронить  иглу.  -  Вам
приходилось зашивать брюшину или желчный пузырь?
   - Конечно, - ответила Валерия; даже ее  задиристость  поутихла.  Если
сначала все они смотрели на Бидж с вежливой отстраненностью, как  всегда
смотрят студенты на клиента, поскольку видят в преподавателе единственно
важную фигуру,  то  теперь  воспринимали  ее  как  своего  рода  второго
преподавателя.
   - Да, ведь вы же на выпускном курсе.  Для  полых  внутренних  органов
всегда применяется обратный шов. Обычно он не бывает крестообразным... -
Бидж  продолжала  говорить,  сама  удивляясь  тому,   как   много   она,
оказывается, знает о том, что делает. - Теперь еще один шов - на фасции,
чтобы соединить края подкожного слоя. После этого зашивается кожа.
   - Как вам удается избежать излишнего  натяжения  внутренних  швов?  -
спросил Коди.
   - Нужно соотносить плотность шва с  зашиваемой  тканью,  -  рассеянно
пробормотала Фрида, удивив этим себя.
   - Правильно, - откликнулась  Бидж.  -  Постепенно  вы  начинаете  это
чувствовать. -  Она  делала  последние  стежки,  зашивая  кожу.  -  Это,
конечно, лишь мое предположение, но в этом мире единорогу я назначила бы
теперь антибиотики, тетрациклин или  другой  препарат  широкого  спектра
действия. И нужно будет понаблюдать  за  малышами...  -  Она  оглянулась
через плечо и запнулась. Пустые глаза Конфетки и Мэтта, полная тишина  у
нее за спиной сказали Бидж больше, чем ей хотелось бы знать.
   Бидж механически стала продолжать:
   - В случае неудачных родов следует присматривать за матерью и,  может
быть, за отцом: возможны депрессия, отказ от еды. Знаток,  с  которым  я
была знакома, говорил: "Они очень одухотворенные животные". - Голос Бидж
дрогнул, и неожиданно она ощутила тонкую руку Стефана на своем плече.  -
Если  роженица  сможет  это  вынести,  ей  лучше  отправиться  вместе  с
остальными животными, когда они двинутся в путь.
   - Как вам удалось так быстро достичь такого прогресса в  хирургии?  -
спросил Коди.
   - Мне приходилось слишком много оперировать, - ответила Бидж. -  Даже
хорошее место работы не дает обычно такой нагрузки.
   Валерия глубокомысленно кивнула:
   - Конечно - как у врача  в  зоне  военных  действий.  Бидж  удивленно
посмотрела на нее.
   - Что-то в этом роде. - Она  закончила  наложение  швов,  уже  больше
ничего не объясняя, и молча отошла.
   Остаток  ночи  прошел  в  таком   же   эмоциональном   оцепенении   и
механических действиях, как это бывает после  автомобильной  аварии  или
авиационной катастрофы. Бидж раз за разом опускалась на колени  рядом  с
самкой, принимая то брыкающегося, то неподвижного малыша.  Все  действия
ветеринаров мало отражались на благополучном или неблагополучном исходе.
Лишь у немногих рожениц были неправильное  предлежание  или  затруднения
при  родах,  и  тем  не   менее   почти   треть   единорожат   оказались
мертворожденными.
   Стефан переходил от одного животного к другому,  поглаживая,  утешая.
Казалось, он способен не замечать неподвижные тела и видеть только живых
-  тех,  кто  нуждается  в  его  помощи.  Время  от  времени  он  бросал
завистливые взгляды на студентов-ветеринаров,  но  каждый  раз,  покачав
головой, возвращался к собственным занятиям.
   На рассвете студенты, врачи и добровольные помощники по одному начали
собираться у грузовика - единороги больше в них не нуждались. Свитера  и
куртки были в крови, колени заляпаны грязью после многих часов работы, -
ночь родов у единорогов закончилась.
   Лицо Лори было похоже на бесстрастную маску. Стефан  плакал,  тихо  и
безнадежно. Мелина по-звериному уткнулась головой ему в плечо; они  были
похожи на брата и сестру, открыто выражающих свое горе.
   Конфетка поскреб в затылке и тихо сказал стоящей рядом Бидж:
   - Плохая ночь.
   - Да.
   - Ты знаешь что-нибудь - неизвестное мне - о причинах?
   Она покачала головой, обхватив себя руками.
   - Нет.
   Но она вспомнила не высказанные вслух опасения Протеры и решила,  что
обязательно поговорит с ним.
   Луна, неестественно разбухшая,  клонилась  к  западу.  В  содружестве
началось движение.
   Единороги  по  двое  -  самец  и  самка   -   подходили   к   каждому
мертворожденному малышу. Они осторожно подсовывали рога под  неподвижное
тельце и поднимали его к звездам. Потом единороги опускали  головы  так,
что рога оказывались параллельно земле, и переносили тела к  одеялу,  на
котором  лежала  самка,  перенесшая  кесарево  сечение.  Постепенно  все
содружество окружило ее, тесный круг сомкнулся  вокруг  груды  маленьких
тел. Морды всех животных были обращены внутрь.
   Бидж вспомнила, чему ее учили и что  она  хорошо  усвоила:  единороги
оберегают невинных  и  стараются  облегчить  страдания.  Все  правильно,
сказала она себе: единороги  собрались  вместе,  чтобы  легче  перенести
собственное горе.
   Конфетка с трудом выдавил из себя:
   - Одно тело нужно  для  вскрытия.  Бидж  представила  себе,  как  они
возьмут одного  из  этих  прелестных  малышей,  как  будут  его  резать,
извлекать  органы.  Она  вспомнила,  как  еще  студенткой   слышала   от
первокурсника ужасное выражение: "лабораторное мясо".
   - Подойдет любой, верно? - легкомысленно сказал Мэтт. Он  сделал  шаг
вперед и потянулся к неподвижно лежащему на траве тельцу.
   Одна из самок подошла к нему, как  только  он  протянул  руки,  и  не
торопясь легко провела острием рога по его куртке, потом еще и еще  раз.
Ткань расползлась длинной лентой. Мэтт разинув рот  смотрел  на  остатки
своей джинсовой куртки.
   - Что это она?
   - Что это она? - повторила  Валерия,  оттаскивая  его  назад.  -  Она
показала тебе, что еще чуть-чуть - и "лабораторным мясом" окажешься ты.
   - Но почему? - упорствовал Мэтт.
   - Серьезное  предостережение,  -  сказал  Коди;  он  присоединился  к
Валерии и положил руку на другое плечо Мэтта.  Тот  попытался  стряхнуть
их, обнаружил, что не может этого сделать, и в остолбенении позволил  им
оттащить себя.
   Конфетка обратился и к студентам, и к единорогам одновременно:
   - Согласен, это ужасно, но мы должны это сделать. Нам  нужно  понять,
почему так случилось. Вскрытие многое нам объяснит.
   Бидж кивнула и облизнула  губы.  Она  совсем  не  была  уверена,  что
единороги не убьют ее, но сделать вскрытие было действительно нужно, - а
раз существовала опасность,  она  чувствовала,  что  должна  действовать
сама, прежде чем полные горя и неосмотрительные Мелина и Стефан окажутся
под угрозой. Она попыталась встретиться с ними глазами...
   ...И чуть не упала,  наткнувшись  на  Фриду,  которая  вышла  вперед.
Девушка двинулась сквозь содружество, сокрушенно  бормоча:  "Простите...
простите... простите". Единороги один за другим уступали ей дорогу, пока
она  не  оказалась  в  самой  середине  между  телами   животных.   Бидж
всматривалась, жалея о том, что Фрида маленького роста  и  ее  почти  не
видно.
   Когда девушка снова появилась на виду, она  пошатывалась,  неся  тело
новорожденного, как пожарник, выносящий из огня  пострадавшего,  и  явно
старалась не потерять  достоинство.  Мэтт  кинулся  к  ней,  расталкивая
единорогов; Валерия, сердито фыркнув, двинулась следом. Однако  в  конце
концов первым до  нее  добрался  и  помог  нести  тельце  Коди,  ласково
отстранивший животных. Но даже и тогда Фрида не выпустила малыша.
   Она отнесла его  Бидж,  а  не  Конфетке.  Бидж  удивилась,  но  потом
вспомнила, что ведь она - клиент. Следом за  Фридой  она  опустилась  на
колени и сняла  ношу  с  плеч  девушки,  поблагодарив  в  душе  Коди  за
ненавязчивую поддержку.
   - Как это вам удалось?
   - Мне позволила вон та. - Фрида показала на лежащую на одеяле  самку;
рядом с ней другая самка кормила переступающего  подгибающимися  ножками
малыша.
   - Та, у которой была двойня... - Бидж грустно оглядела единорогов.  -
Один живой, другой мертворожденный. Что ж...
   Мелина отошла от Стефана, и Лори мягко сказала ей:
   - Тебе лучше побыть  пока  у  нас,  голубушка.  Мелина,  все  еще  не
пришедшая в себя, покачала головой. Она подошла к Бидж,  обняла  ее  так
крепко, что та едва могла дышать, и простодушно лизнула в нос.  Стараясь
не выдать удивления, Бидж поцеловала в нос Мелину и тоже обняла ее.
   Среди единорогов снова началось движение. Они  подняли  рогами  груду
маленьких тел и распределили их между  собой.  Малыши,  казалось,  плыли
теперь на спинах матерей. Парами единороги  двинулись  в  глубь  долины,
Мелина пошла за ними следом. На месте осталась только та самка,  которая
перенесла кесарево сечение, и при ней самец. На глазах у людей  животное
медленно и с трудом встало на ноги.
   - Ей безопасно идти вместе со всеми? - спросила Фрида. Рога и  самки,
и самца повернулись в сторону девушки.
   - Попробуй сказать ей, что это не так,  -  проворчала  Валерия.  Коди
устало улыбнулся, Мэтт, теребя остатки своей куртки, промолчал.
   Фрида подошла к одеялу, бормоча ласковые слова, и наконец, не в силах
удержаться, наклонилась к самке  и  молча  стала  гладить  ее  по  боку.
Единорог-самец наблюдал за ней, обратив в ее сторону рог. Бидж заметила,
как пристально следит за всем Конфетка,  сунув  руку  в  карман  куртки.
Наконец Фрида поцеловала самку в нос,  неловко  погладила  ее  малыша  и
отошла к остальным студентам.
   Они сгрудились рядом с грузовиком - единственным  знакомым  предметом
на этом поле. Тишина ночи в сельской  Виргинии  была  им  непривычна,  и
студенты, по-видимому, не рассчитывали, что их голоса будут  разноситься
так далеко. Как ни была взволнована Бидж,  она  заметила,  что  Конфетка
прислушивается к тому, что там говорится.
   - Что пошло не так? - вяло поинтересовался Коди.
   - Вряд ли мы узнаем это, - ответила Фрида, борясь со слезами.
   - Ну, выяснить не так уж трудно. - Мэтт провожал  взглядом  печальных
единорогов, не выказывая особого волнения.
   - Тебе не следовало так радоваться, - сказала Фриде Валерия, - тогда,
вначале.
   Фрида удивленно посмотрела на нее.
   - Почему? - Ей показалось, что Валерия упрекает ее, винит в том,  что
своего рода святотатство привело ко всем этим смертям.
   Та покачала головой, не зная, как пояснить свою мысль.
   - Ты должна больше заботиться о том, чтобы не выглядеть смешной перед
клиентом.
   - Она должна заботиться только о пациенте, - сказал  Конфетка  резко.
Валерия умолкла.
   Небо на востоке посветлело. Бидж обратилась ко всем:
   - Спасибо за помощь. Те из вас, кто вызвался  добровольцем...  -  Она
сглотнула. - Хотела бы я,  чтобы  все  прошло  лучше.  Что  же  касается
студентов... - Она оглядела их, и ее голос дрогнул. Валерия, со  слезами
на глазах, гневно сжала кулаки. Мэтт был  смущен,  почти  испуган.  Коди
больше не улыбался и казался растерянным и одиноким. Фрида  с  опущенной
головой стояла в стороне от всех. - Все,  что  я  могу  вам  сказать,  -
закончила Бидж, - пациенты умирают. Очень многие мои пациенты погибли. Я
считаю, этой ночью вы прекрасно справились. Спросите  доктора  Доббса  -
делали ли вы что-то неправильно. Можете мне поверить - если  делали,  он
обязательно вам  об  этом  скажет.  -  Она  слегка  улыбнулась,  надеясь
добиться от них отклика. В отношении Валерии и Коди ей это удалось; Мэтт
не обратил на ее слова внимания, а Фрида была по-прежнему безутешной.  -
Постарайтесь привыкнуть к этому, если сможете. - Она  оглядела  поле.  -
Сказать по правде, самой мне это никогда не удавалось.
   Бидж повернулась к Конфетке.
   - Счет у вас с собой?
   Тот начал рыться в карманах, в кои-то веки смутившись.
   - Черт, надо же! Я совсем не подумал о том, чтобы его захватить.
   - Ничего страшного. - Бидж еще раньше зашла в банк, где хранились  ее
деньги, полученные за ветеринарную практику. - Я прикинула сумму сама. -
Она отсчитала бумажки и протянула ему расписку. - Я исходила из  прежних
расценок.
   Конфетка растерянно сунул деньги в  карман  и  расписался:  "Получено
полностью".
   - За вскрытие пришлите мне отдельный счет. И сообщите немедленно, как
только получите результаты.
   Я свяжусь с вами, если понадобится что-то  еще.  -  Бидж  лихорадочно
думала, что бы такое обнадеживающее  сказать  студентам,  потом  махнула
рукой. - А теперь лучше отправляйтесь по домам и отоспитесь.
   Мэтт достал из кармана ключи от грузовика. Под их звон студенты,  как
овцы, следующие за вожаком,  потянулись  к  фургону.  Через  три  минуты
грузовик скрылся из виду. Лори кивнула оставшимся и двинулась  вверх  по
склону; Конфетка молча вскочил на Скайуокер  и  направил  ее  в  сторону
Кендрика.
   Бидж стояла выпрямившись, пока все не отбыли, потом упала  в  объятия
Стефана, сотрясаясь душераздирающими рыданиями.  Она  все  еще  плакала,
когда кроваво-красная луна скрылась за горизонтом.

Глава 5

   Прошло три дня. В глубине Джефферсоновского  национального  парка,  в
нескольких милях от Кендрика,  Стефан  вел  машину  по  дороге,  которая
когда-то  была  заасфальтирована,  но  теперь  состояла   из   отдельных
островков сохранившегося  покрытия.  Вокруг  раздавалось  птичье  пение:
кардиналы, скворцы, вечно непредсказуемые пересмешники.  Утренний  ветер
все еще колыхал ветви, но безоблачное небо и сияющее  солнце  предвещали
жаркий день. Бидж, зевая,  показала  на  ярко  освещенное  дерево  около
дороги:
   - Вон оно.
   Стефан поставил взятую Бидж  напрокат  машину  на  обочину,  проворно
выскочил из нее и обежал вокруг, чтобы открыть  дверцу  для  пассажирки.
При этом его любимая  мягкая  шляпа  свалилась,  и  он  нагнулся,  чтобы
подобрать ее; рожки оказались на виду.
   Пассажирка,  женщина  лет  пятидесяти,  то  ли  не  заметила,  то  ли
притворилась, что не замечает рожек. Может быть, она и на самом деле  не
обратила  внимания,   подумала   Бидж:   математики   часто   отличаются
странностями,  а   Харриет   Винтерфар   определенно   казалась   весьма
эксцентричной.
   Спутанные седые волосы до плеч не претендовали на  то,  что  когда-то
представляли собой прическу. Растрепанные пряди от лесной сырости начали
завиваться. На женщине был длинный бесформенный свитер,  распахнутый  на
шее  -  единственная  ее  уступка   виргинской   жаре;   одна   пуговица
отсутствовала.  Из  карманов  торчали  неизвестно  как   туда   попавшие
разноцветные ручки  и  небрежно  сложенные  листки  бумаги  -  результат
процесса не менее загадочного, чем сам Перекресток: хотя  по  дороге  из
Кендрика Бидж сидела рядом с Харриет не более десяти минут, все ее ручки
и карандаши исчезли.
   Харриет суетливо порылась в карманах, чтобы убедиться: никакие из  ее
бумажек не пропали, и удовлетворенно кивнула.
   - Спасибо, Стефан. - Она вытащила из-под сиденья  машины  удивительно
древний армейский рюкзак и поставила его на землю,  тщательно  застегнув
все отделения и проверив ремни.
   Стефан обежал машину еще раз; поездка на  рассвете  и  две  бессонные
ночи совсем на нем не сказались. Бидж уже вылезла из автомобиля и  взяла
с сиденья свой собственный рюкзак. Она решительно надела шляпу на голову
Стефану.
   - Тебе лучше с ней не расставаться. Он ухмыльнулся.
   - Бидж, любимая, но здесь же нет никого, кроме нас. - Он снял  шляпу,
положил ее на крышу  машины  и  поцеловал  Бидж.  Она  ответила  на  его
поцелуй, с тоской думая о том, как долго теперь его не увидит, и поцелуй
завершился  объятиями,  которых  даже  самый   эксцентричный   профессор
математики не мог бы не заметить.
   Когда через минуту они, задыхаясь, оторвались  друг  от  друга,  Бидж
бросила взгляд  на  обочину  дороги.  Харриет,  сосредоточенно  хмурясь,
смотрела на дикий водосбор, словно растение  сделало  что-то  нехорошее.
Бидж подкинула шляпу Стефана в воздух; тот, подпрыгнув, поймал ее и  сел
в автомобиль.
   - Я должен вернуть машину и еще успеть в библиотеку. Будь  осторожна,
моя Бидж. Я так тебя люблю! -  Хотя  они  должны  были  увидеться  через
неделю или две, на глазах у него появились слезы. - Желаю удачи,  доктор
Винтерфар, - вежливо попрощался он. Та кивнула, не поднимая глаз. Из-под
колес машины полетел гравий, и Стефан уехал. Бидж вздохнула, пожелав ему
в душе не попасть в аварию.
   Когда пыль улеглась, Харриет вышла на дорогу.
   - Он такой милый. - Она улыбнулась Бидж и рассеянно добавила,  смутив
девушку: - Я чуть не назвала его милым молодым человеком, но это, боюсь,
могло бы его обидеть.
   - Стефану нравятся комплименты. - Бидж  надеялась,  что  выглядит  не
особенно взлохмаченной и что ей удастся не покраснеть. С опозданием Бидж
подумала, что ей нужно бы привести себя в  порядок  перед  автомобильным
зеркалом заднего вида, прежде чем Стефан уедет. Стефан так  замечательно
целуется. . Слава Богу,  у  него  нормальный  человеческий  язык,  а  не
шершавый, как у жвачного животного. Бидж также поблагодарила Бога за его
другие человеческие органы и не в первый раз с благодарностью  вспомнила
о противозачаточных средствах.
   - Я думала, ваш коллега присоединится к нам, - сказала Харриет.
   - Он говорил, что будет здесь.
   Харриет, моргая, посмотрела на Бидж. Ее  бифокальные  очки  в  темной
оправе под седыми бровями придавали ей  меланхолический  и  одновременно
суровый вид.
   - Вы думаете, он опоздает? Бидж покачала головой.
   -  Обычно  он  пунктуален,  доктор  Винтерфар.  -  Она   обеспокоенно
огляделась. - Я поражена.
   - Ничего подобного, моя  дорогая.  -  Из  зарослей  рододендронов  на
противоположной  стороне  дороги  появился  грифон  и  принялся  когтями
вычищать сучки и травинки из меха. - Ты удивлена. Это я поражен.
   Сказанное им почти наверняка было  цитатой,  но  очень  подходящей  к
Харриет: та уронила руки и раскрыла рот.
   - Ой, Боже!  -  Она  смотрела  на  грифона  несколько  секунд,  потом
спохватилась: - Я не хотела быть бестактной. Я хочу  сказать:  вы  очень
впечатляете.
   - Благодарю, - серьезно ответил грифон.  -  Ваши  научные  достижения
также впечатляющи, доктор Винтерфар. И сообщения по электронной почте.
   - Как давно ты здесь? - смущенно поинтересовалась Бидж.
   - Мои навыки лесного жителя все еще на высоте. Я прибыл час  назад  и
разведал, нет ли поблизости чужаков. Я ждал, -  добавил  он  с  шутливой
торжественностью, - пока уедет ваш сопровождающий.
   - В этом не было необходимости, - сказала Бидж. - Нас привез Стефан.
   - Я так и понял. - Бидж покраснела. - Если мы  готовы,  пожалуй,  нам
следует отправляться. - Грифон показал на тропу. Бидж двинулась  вперед,
грифон замыкал шествие.
   Первые двадцать ярдов они шли  по  Аппалачской  туристической  тропе,
спускаясь вниз. Название "тропа" казалось неподходящим: здесь  она  была
такой широкой, что по ней мог бы проехать грузовик.  Бидж  помедлила  на
развилке, потом показала на отходящую в сторону грунтовую дорогу:
   - Нам налево.
   Они пересекли небольшой овраг, в это время года  сухой.  Рододендроны
сменились порослью кедровника у подножия высоких  деревьев.  -  Еще  раз
налево. - Тропа вывела их к большому деревянному мосту,  очень  похожему
на заброшенный железнодорожный,  с  поросшими  мхом  сваями.  Бидж  было
протянула  руку,  чтобы  помочь  Харриет,  но  старая  женщина,   слегка
придерживаясь за шаткие перила, шла легко и уверенно.
   На другом берегу Бидж  указала  на  грязную,  но  все  же  проходимую
дорогу.
   - И еще раз налево. - Харриет послушно свернула, но покашляла.  Когда
это случилось в третий раз, Бидж спросила: - Что-нибудь не так, доктор?
   - Я хотела привлечь ваше внимание. Разве мы  просто  не  возвращаемся
вдоль той же дороги, по которой приехали? Мы ведь сейчас ее пересечем?
   - Посмотрите вперед, доктор, - мягко сказал грифон.
   Та подняла глаза. Утреннее солнце освещало гору с  плоской  вершиной,
окрашивая  голые  скалы  в  невероятные  цвета.  У  подножия   виднелись
растения, похожие на гигантские цереусы. Отростки кактусов были  покрыты
космами испанского мха или какого-то его родственника.
   Профессор Винтерфар села на землю и протерла очки.
   - На самом деле огромная разница, - проговорила она дрожащим голосом,
-  между  тем,  чтобы  понимать  что-то  как  модель  и  увидеть  это  в
действительности.
   - С вами все в порядке? - спросила Бидж. Харриет, тихонько  улыбаясь,
мечтательно пробормотала:
   - Когда я была еще девчонкой и в первый раз уезжала из дому в  школу,
я отправилась в город, чтобы сесть на автобус. Денег на завтрак  у  меня
не было. - Голос женщины утратил свое  обычное  звучание;  стал  заметен
акцент Новой Англии, скорее даже глубинки штата Мэн. - И я думала: "Боже
мой, до чего же есть хочется!" Так что я отошла подальше от домов  и  на
обочине дороги нашла дикий  лук.  Он  и  был  моим  завтраком.  На  меня
косились и в автобусе, и в школе, но я по  крайней  мере  была  сыта.  -
Харриет посмотрела на Бидж и грифона. - Вот и сейчас мне  хочется  есть.
Думаю, такова моя реакция на новое окружение.
   - Под конец сегодняшней прогулки, - ответил  грифон,  -  вы  получите
самый лучший обед, какой только можно себе представить. Вам также  ничто
не грозит, уж можете на меня положиться.
   Харриет взглянула на шрамы, покрывающие  грудь  грифона,  но  сказала
только:
   - Благодарю вас.
   Бидж достала из рюкзака яблоко и дала ей; Харриет  задумчиво  жевала,
глядя на повороты дороги впереди.
   Вскоре путники свернули направо,  спускаясь  теперь  сквозь  сосновый
лес. С деревьев доносились мелодичные, но совершенно  незнакомые  птичьи
голоса.
   - Теперь и я голоден, - сказал грифон. Дорога здесь была прорублена в
скале, она шла вниз - к ревущему потоку, падающему водопадами  двух-трех
метров высотой, разделенными огромными валунами. Впереди  виднелся  мост
из цельной каменной глыбы.
   Грифон, подняв пушистую бровь, взглянул на Бидж:
   - Сантименты?
   - Я просто думаю,  как  же  здесь  красиво,  -  словно  оправдываясь,
ответила та. - К тому же здесь я впервые попала на Перекресток.
   - Вы делаете дорогу? - неожиданно спросила Харриет. - Именно делаете,
а не просто выбираете?
   - Нет, не делаю. - Бидж взмахнула  руками,  пытаясь  объяснить.  -  Я
прокладываю маршрут, но сама дорога и все повороты уже существуют.  Даже
все миры, сквозь которые мы проходим,  существуют  независимо  от  меня.
Насколько осмысленно это звучит?
   - Вполне осмысленно, - решительно заявила Харриет. - Как я и писала в
моем первом исследовании, здесь проявляется тектоника  реальности.  Миры
соприкасаются, и вы переходите из одного  в  другой  в  месте  контакта.
Пересечение дорог похоже на береговую линию, фрактальную и  теоретически
бесконечную, какой бы короткой она ни была.
   - Бесконечную? - Грифон склонил голову набок. - Короткую, но  тем  не
менее бесконечную, потому что фрактальную? Доктор, возможно, Перекресток
разочарует вас: он для вас недостаточно парадоксален.
   Она ответила ему спокойной улыбкой.  Грифон,  заметила  Бидж,  хорошо
умеет обращаться с женщинами.

***

   Перейдя мост, они свернули налево. Дорога, хорошо знакомая для Бидж и
несколько менее - для грифона, огибала скалу в  том  месте,  где  ущелье
сужалось. Путники шли в прохладной  тени.  Харриет  Винтерфар  запахнула
свитер.
   Обогнув  выступ  утеса,  они  оказались   на   солнце:   перед   ними
расстилалась долина реки Летьен. В этом месте поток был широк и быстр. В
отдалении высились горы, не уступающие Скалистым.
   Наконец Харриет хрипло пробормотала:
   - Я имела дело с отчетами и данными исследований... Я  и  мечтать  не
могла... - Ее голос стих. - Какая потеря...
   Бидж вспомнила, что статья Харриет Винтерфар, которую  она  читала  в
библиотеке Западно-Виргинского университета,  касалась  теории  хаоса  и
неизбежной гибели Перекрестка.
   Она коснулась руки старшей женщины.
   - Нам еще довольно далеко идти. И мы многое еще увидим.
   Харриет кивнула.
   Скалистый  склон  сменился  холмами.   Бидж   постоянно   приходилось
напоминать себе о том, что не следует ускорять шаг. Для  нее  эта  часть
дороги была длинной тропинкой к дому.
   Харриет Винтерфар целеустремленно шагала вперед, не отставая от Бидж,
несмотря на несколько расхлябанные башмаки. Она шла по  обочине  дороги,
словно ожидая, что в любой момент может появиться встречный грузовик.
   В  результате  она  вздрогнула  от  неожиданности,  когда   маленькое
серо-коричневое тело с длинным полосатым, как у енота, хвостом  вылетело
из густой травы и снова скрылось из виду.
   - Боже мой, кто это был?
   -  Слишком  быстро  убегающая  и  не  заботящаяся  об  удовлетворении
аппетита прохожих закуска, - пророкотал грифон.
   - Я назвала их  молчунами.  -  Бидж  было  приятно  показать  грифону
кое-что новенькое на Перекрестке. -  Они  явились  по  одной  из  первых
проложенных мной дорог после... - Она спохватилась - После  того  как  я
научилась прокладывать  дороги.  -  Грифон  бросил  на  нее  пристальный
взгляд. - Это был детеныш, мне кажется. Обычно они бегают охапками.
   - Охапками?
   - Стадами, отарами, табунами, стаями -  для  молчунов  еще  никто  не
придумал подходящего названия. -  Бидж  оглядела  травянистый  склон.  -
Смотрите, что будет.
   Она подпрыгнула на обочине и захлопала в ладоши.
   Трава перед ней раздалась в  стороны,  и  три  десятка  мохнатых  тел
взвились в воздух, прижав к головам округлые ушки и  делая  трехметровые
прыжки  благодаря  мускулистым  задним  ногам.   Животные   одновременно
свернули влево, расправили хвосты и позволили ветру  подхватить  себя  -
приземлились они метрах в десяти от места старта. Грифон принюхался.
   - Их чертовски трудно поймать, если хотите знать мое мнение.
   - Смотрите! - показала в сторону Бидж.
   Приземление первой партии вспугнуло  следующую  -  двадцать  животных
одновременно взвились в воздух: над  горизонтом  четко  обрисовались  их
силуэты с вытянутыми назад ногами и напряженными телами.
   - Никогда ничего подобного не  видел.  -  Грифон  рванулся  вперед  и
метнулся в густую  траву.  Бидж  молча  с  огорчением  смотрела,  какими
медленными и неуклюжими были его движения.
   Молчуны снова прыгнули, не дав ему даже  приблизиться  к  ним,  потом
повернули и, уверенно используя ветер, скользнули к Бидж. На полпути они
вспугнули первую партию животных, и те тоже быстро взлетели.
   Рядом с Бидж зашелестела трава. Когтистая лапа мелькнула в воздухе  и
вцепилась в переднего молчуна Остальные поспешно рассыпались в  стороны.
Лапа снова скрылась в траве; раздался глухой вскрик, потом хруст. Грифон
выбрался на дорогу, вытирая клюв. - Профессор Протера  совершенно  прав:
обманный выпад приносит гораздо больше удовлетворения.
   - Разве не по-спортивному было бы просто полететь за ними?
   - Моя дорогая, - покровительственно ответил грифон. - Это же охота, а
не состязание. Кстати, ты заметила, как много среди них молодняка?
   Бидж  этого  не  заметила.  Она  огляделась:  трава  на  значительном
пространстве была сгрызена под корень.
   - Что-то я их больше не вижу. Интересно, это молчуны тут паслись?
   - Если да, то я готов на добровольных  началах  заняться  уменьшением
поголовья - на вкус они замечательны.
   Харриет нахмурилась. Бидж заметила, что, когда той приходила какая-то
мысль, Харриет всегда хмурилась,  словно  любая  идея  обязательно  была
неприятна.
   - Разве вы не догадываетесь, что этим  только  поспособствуете  более
быстрому размножению молчунов? Грифон склонил набок голову.
   - Естественный отбор?
   - Да.  Условный  рефлекс:  они  взлетают,  чтобы  спастись  от  любой
опасности. Правило гласит: если  тебя  что-то  испугало,  взлетай;  если
взлетел  другой  молчун,  взлетай;  если  там,  куда   ты   приземлился,
небезопасно, взлетай снова.
   - Это очень  похоже  на  поведение  людей,  -  заметил  грифон,  -  в
результате которого в американских городах теперь становится все  меньше
жителей.
   - Надеюсь, вы не думаете, будто люди умнее молчунов в этом отношении,
- нетерпеливо отмахнулась Харриет. - Я хочу сказать вот что:  вы  ловите
только тех, кто возвращается в исходную точку. Чем  дальше  от  нее  они
улетят, тем в большей безопасности окажутся. Потребуется всего несколько
поколений, чтобы их стало очень трудно поймать.
   - Тогда я или другие представители моего вида придумают новую уловку.
   - Если до того не  умрете  с  голоду,  -  с  мрачным  удовлетворением
сказала Харриет.
   Бидж порадовалась, что идти им предстоит не особенно долго.

***

   Дорога оказалась даже короче, чем она думала: когда они обошли  утесы
над рекой, откуда открывался великолепный вид на раздольные  воды,  Бидж
непонимающе таращила глаза на побитый грузовик секунд десять, прежде чем
поняла, что это ее собственный фургон.
   К  рулю  оказалась  прикреплена  записка:  "Бак  полон,  двигатель  я
прогревала каждую неделю. Ключи зажигания на месте. Фиона".
   - Прошу прощения, -  сказала  Харриет,  беззастенчиво  читая  записку
через плечо Бидж. - Это Фиона Беннон? Она здесь?
   - О да. - Бидж хмурилась, глядя на записку.
   - Надо же! Значит, она все-таки нашла дорогу. Она просила  меня  дать
ей совет, как это сделать,  но  я  отказалась.  Ее  проект  был  слишком
расплывчат, вряд ли ей удалось бы добиться результатов. - Ну,  некоторых
результатов она добилась, - пробормотала Бидж.
   Грифон насмешливо взглянул на нее.
   - Что тебя раздражает больше - то, что она ведет себя не так, как  ты
ожидала, или что наконец  ты  встретила  кого-то,  не  уступающего  тебе
сообразительностью?
   Бидж покачала головой.
   - Она очень  сообразительна.  Дело  просто  в  том...  -  Она  искала
оправдания своим  чувствам,  сознавая,  что  оба  предположения  грифона
верны. - Мне хотелось бы точно знать, что она выкинет в следующий раз.
   - Ну, это просто. - Грифон прикрыл клюв лапой, пряча  улыбку.  -  Она
обязательно  заглянет,  чтобы  удостовериться:  ей  удалось  удивить   и
разозлить тебя.
   Это было правдой, подумала Бидж. Двигатель завелся с первой  попытки;
они поехали по склону, оставив позади маленькое облачко выхлопных газов.
Поездка оставила у Бидж чувство ностальгии. За все время, проведенное ею
на Перекрестке, только  эта  часть  дороги  оставалась  неизменной:  она
извивалась между скал, пересекала долины,  уходила  в  холмы  и  наконец
выводила на равнину; там лежал перекресток нескольких дорог  у  подножия
единственной возвышенности, на вершине которой скалы окружали два  пруда
и здание.
   По склону холма вилась  тропинка.  Поднявшись  по  ней,  они  увидели
знакомый земляной вал и русло, ведущее  от  верхнего  пруда  к  нижнему;
поток вращал мельничное колесо около гостиницы.
   Никто не вышел, чтобы встретить их. Бидж  осторожно  открыла  входную
дверь и замерла на месте, услышав неожиданный щелчок.
   Из темноты донеслось потрескивание, потом монотонный голос,  которому
важность момента вернула польский акцент, произнес: "Добро пожаловать  в
восстановленную  гостиницу  "Кружки".  Мы  приложим  все  усилия,  чтобы
обслужить вас так, как это было принято  у  нас  раньше,  и  просим  вас
соблюдать те же, что и раньше, правила: считается невежливым  высмеивать
чью-то расу, мир, вид или специфические части тела..."
   Бидж  слушала,  как  голос  Кружки  перечисляет   знакомые   правила:
проклятия вне закона; допускаются лишь  говорящие  виды;  азартные  игры
(без  жульничества)  разрешены;  потасовки  возможны  только  как  часть
развлечений... Когда Бидж  впервые  попала  сюда,  эти  правила  сообщал
посетителям пользующийся дурной репутацией и корыстолюбивый попугай.
   Его насест был на прежнем месте - к нему теперь  оказался  прикреплен
магнитофон;  сложная  конструкция  рычагов,  соединенная  веревочкой   с
входной дверью, приводила его в действие.
   "А теперь самое трудное, - закончил голос Кружки. - На  этой  коробке
есть кнопка, на которой нарисован квадрат,  -  чтобы  остановить  ленту.
Другая кнопка, с двойной стрелкой,  указывающей  направо,  предназначена
для перемотки. Пожалуйста, нажмите сначала  кнопку  с  квадратом,  потом
кнопку с двойной стрелкой, чтобы следующий посетитель мог  услышать  эти
правила. Спасибо".
   Бидж протянула  руку  и  улыбнулась,  услышав  уже  нормальный  голос
Кружки: "Ну как, получилось, Фиона? Клянусь, я скорее насажу  эту  штуку
на вертел, чем снова стану все это произносить..."
   Бидж остановила и перемотала ленту. Откуда-то из глубины донеслось:
   - Спасибо, что выполнили просьбу. Пожалуйста, входите.
   - Ты все еще не показываешься незнакомым гостям?  -  спокойно  сказал
грифон. - Боже мой, как невежливо!
   - Хочешь, чтобы мои манеры улучшились, - помоги мне обзавестись более
приличными посетителями. Или по крайней мере большим их  количеством,  -
последовал ответ.
   Если  бы  вновь  прибывшие  были  захватчиками,  амбразуры  в   стене
вестибюля открылись бы и ощетинились оружием.  Теперь  же  вместо  этого
открылась внутренняя дверь.
   Бидж чуть ли не бегом кинулась внутрь и обняла  трактирщика.  Кружка,
как всегда, казался безоружным. Он быстро прижал девушку к  себе,  потом
отодвинул ее на расстояние вытянутой руки.
   - Ну-ка дай мне на тебя посмотреть, - сказал он, глядя  при  этом  на
Харриет Винтерфар. Грифон поспешно представил:
   -  Доктор  Винтерфар,  это  Кружка,  здешний   хозяин.   Юная   дама,
недоверчиво взирающая на нас от камина, - Фиона Беннон...
   - Мы встречались, - резко произнесла Фиона, но все же подошла к  ним.
- Рада, что вы нашли фургон. Бидж говорила вам, что  здесь  я  научилась
практической магии?
   - Я понятия об этом не имела. Фиона хмыкнула.
   - Мне удалось найти некоторый  порядок  в  предполагаемо  хаотической
вселенной.
   - Не стоит говорить об этом так  легкомысленно,  Фиона.  Я  посвятила
хаосу  большую  часть  жизни.  Понятие  хаоса  -  это  доктрина.  Как  я
подозреваю, магия по большей части хаотична.
   - Держу пари, что на самом деле  понятие  магии  -  это  доктрина,  -
сказала Бидж. - Это жизнь хаотична - моя жизнь по крайней мере.
   - Магия не является упорядоченной областью знаний, -  упрямо  сказала
Фиона, - пока. Но мне действительно удалось узнать некоторые формулы.
   Харриет впервые внимательно на нее посмотрела.
   - Я узнала некоторые формулы, еще когда была совсем  молода,  -  тихо
сказала она. - Их  можно  найти  в  любой  волшебной  сказке.  Там,  где
существуют  магические  формулы,  уравнения  равновесны:  нельзя  ничему
научиться, не заплатив за это определенную цену. Это вы уже поняли?
   Фиона  отвернулась.  Левая  сторона  ее  лица,  быстро  зажившая   на
Перекрестке, сохранила шрамы.
   - Через некоторое время. - Она вернулась к камину и стала  помешивать
в котелках, подвешенных над огнем.

***

   За едой Бидж вспоминала об обеде в прошлое воскресенье.  Сегодня  все
проходило гораздо более  по-деловому,  хотя  разговоров  о  делах  и  не
велось. Все ели быстро, не особенно задерживаясь на каждом блюде.  Может
быть, это было вызвано тем, что темп задавали Кружка и Фиона,  привыкшие
к необходимости обслуживать посетителей гостиницы.
   Кружка  торжественно  поставил  перед   Харриет   Винтерфар   бутылку
охлажденного в роднике шардоннэ.
   - Это ведь ваш первый визит на  Перекресток.  Грифон,  быстро  оценив
взглядом размер бутылки,  попросил  воды:  "Сегодня  нам  еще  предстоит
работать". Бидж пила холодное козье молоко, такое сладкое и жирное,  что
его одного хватило бы на обед.
   Салат был простым: помидоры с  салатом-латуком,  заправленные  смесью
масла и вина; в него оказался добавлен зеленый  лук.  Харриет  Винтерфар
улыбнулась грифону и Бидж. Кружка взглянул на  нее  с  любопытством,  но
промолчал. Только что вынутый из печи хлеб был таким же  восхитительным,
как помнила Бидж  по  прежним  временам.  Она  откусила  от  ломтя  и  с
изумлением взглянула на Кружку.
   - Нравится тебе обсыпка  семенами  укропа?  Это  Фиона  придумала.  -
Кружка вздохнул. - Каждый раз, стоит мне только  пустить  кого-нибудь  к
себе на кухню, они говорят мне, что смыслят в готовке больше меня.
   Фиона, расставляя на столе деревянные миски, улыбнулась. Она  хромала
меньше, чем Бидж ожидала:  целительные  силы  Перекрестка  сделали  свое
дело.
   На первое была подана густая похлебка из  речных  моллюсков,  рыбы  и
овощей. Бидж уже приготовилась, что на зубах будет  скрипеть  песок,  но
бульон был чистый и необыкновенно вкусный.
   - Нужно просто положить раковины в  проточную  воду  часа  на  два  -
моллюски сами избавятся от грязи, - сказал Кружка, хмурясь.  -  Хотелось
бы мне снова получать морскую рыбу.  Мы  нуждаемся  в  более  оживленной
торговле. - Он искоса взглянул на Бидж. - Нет дорог - нет торговли.
   Жаркое тоже было подано в  горшке:  тушенная  с  овощами  баранина  в
густом остром соусе. Кружка  отрезал  каждому  по  половинке  маленького
круглого хлебца и положил жаркое поверх него.  Насколько  Бидж  помнила,
она  никогда  особенно  не  любила  тушеную  баранину;  теперь   она   с
любопытством рассматривала крошечные  оранжевые,  похожие  по  форме  на
картофелины овощи.
   Кружка поймал ее за этим занятием.
   - Никогда такого не видела? Они растут здесь у нас, если  знать,  где
искать. - Он ухмыльнулся. - При коттедже Фионы есть огород.  Я  попросил
ее ухаживать за ним, пока она здесь  живет.  Мы  нуждаемся  в  привозных
продуктах,  а  пока  торговля  не  возобновится,  приходится  обходиться
огородом.
   - Ничего такого уж особенного, - сказала Фиона, - одна только боль  в
спине. - Она пожала плечами, но было видно, как она горда плодами своего
труда. - Тут хорошо растет лук, да и картошка тоже. Я никак  не  ожидала
такого урожая. А эти похожие на картофелины штучки со вкусом моркови! От
них избавиться невозможно. Я покажу потом вам огород, если хотите. Вы не
поверите, что тут за сорняки: чертополох, одуванчики,  низкоземельник  -
это такое растение с летучими семенами вроде  молочая:  разрастается  на
огороде просто с необычайной быстротой. - Фиона рассеянно потерла бок. -
И почему только я не могу найти  никакого  магического  средства  против
сорняков?
   Харриет нахмурилась, но промолчала.

***

   Под конец трапезы Кружка оглядел собравшихся.
   - Так. Вы ведь собираетесь обсуждать то, что вас беспокоит?  Ведь  не
ради же самой вкусной кормежки в здешних местах вы проделали такой путь?
   - Нам нужно вернуть обратно все  покинувшие  Перекресток  виды  -  по
крайней мере живородящие - скорее, чем мы думали... -  начала  Бидж,  но
Харриет перебила ее:
   - Перед нами стоит гораздо более серьезная проблема.
   Грифон бросил на нее возмущенный  взгляд,  но  Кружка  остановил  его
легким движением руки.
   - Позволь профессору сказать. - Фиона язвительно улыбнулась.
   -  Спасибо.  -  Харриет  улыбнулась  Кружке,  потом   нахмурилась   и
продолжала: - Здесь появилось новое животное, молчун...
   - Эти твари... - Кружка с отвращением потряс головой. - Первую неделю
они еще были смирными, теперь же от них прохода нет. Милые зверюшки,  но
сущее наказание.
   -  Когда  их  немного,  они  милые,  да.  Когда  много  -  становятся
вредителями. Когда очень много - наступает кризис. - Харриет наклонилась
вперед. - Предположим, что  половина  самок  была  беременна,  когда  вы
переселили их сюда. - Она выразительно обвела взглядом присутствующих. -
Ведь вы же знаете, уже здесь родились очень многие  молчуны.  Если  этот
вид имеет определенный сезон размножения, самки беременеют синхронно.
   Бидж подумала о том, что уж  очень  лихо  Харриет  судит  о  виде,  о
котором вообще ничего еще не известно.
   - Пожалуй, лучше предположить - пятьдесят  процентов.  -  Вероятность
определяется по методу "орел или решка"? - включилась в разговор  Фиона.
- Впрочем, почему бы и нет? - Она вытащила  из  кармана  лист  бумаги  и
начала  быстро  подсчитывать.  -  И  почему  я  не  захватила  с   собой
калькулятор  на  солнечных  батарейках?  Он   нам   понадобится,   чтобы
разобраться со всем этим.
   - Разве ты не можешь сосчитать в уме? - спросила Бидж.
   - Ясное дело, не могу. Ладно. Значит, четверть животных,  которых  ты
переселила - пятьдесят особей, - дали потомство. А какого размера у  них
выводки? А, Бидж?
   Бидж  вспомнила,  как  она  с   интересом   рассматривала   в   траве
новорожденных молчунов. Малыши, розовые и слепые, как у  всех  сумчатых,
копошились у нее в ладони, каждый размером с чайную ложку.
   - В выводке восемь малышей.
   - И у каждой самки восемь сосков? Бидж покачала головой.
   - Совсем не так. У многих сумчатых нет сосков:  они  просто  выделяют
молоко, а уж молодняк в сумке его слизывает как умеет.
   - Как умеет, - мрачно повторила Харриет Винтерфар. - Скажите: в мире,
где матери обеспечены пищей,  нет  хищников,  отсутствуют  врожденные  и
вирусные заболевания, какова будет смертность среди новорожденных?
   Бидж была поражена.  Она  совсем  об  этом  не  думала.  Наконец  она
пробормотала:
   - Очень низкая.
   Фиона приготовилась записывать:
   - В цифрах, пожалуйста.
   - Ну, это определить нельзя, - раздраженно ответила Бидж. -  Если  уж
так нужно для расчетов, считай, что смертность  составит  двадцать  пять
процентов.  -  Более  реалистически  мыслящая  часть  ее  мозга  грустно
признала, что это скорее всего завышенная оценка.
   - О'кей. Значит, из восьми родившихся выживут шесть.  Это  дает...  -
Фиона  черкала  карандашом,  умножая  и  складывая,  -  ...триста  новых
молчунов, а в сумме пять сотен. За месяц поголовье увеличилось в  два  с
половиной раза. - Она положила карандаш. - И  нет  никакой  уверенности,
что они приносят потомство всего раз в год.
   Математика всегда была предметом, в котором Бидж плавала.
   - Итак, если будет два помета в год...
   - ...И такой же процент беременных самок,  такая  же  выживаемость...
Проклятие, ненавижу карандаши!  Получается  восемьсот  новорожденных,  а
общее количество - тысяча триста. - Фиона лизнула грифель и обвела цифру
кружком. - Всего за один год. Это примерные цифры,  но  вы  видите,  что
получается.
   - Нужны хищники, - сказала Харриет, - и срочно.
   Бидж резко повернулась к Кружке. Тот с несчастным видом кивнул.
   - Юная леди, нам  нужен  вид,  в  максимальной  степени  опасный  для
молчунов, который сможет прижиться на Перекрестке: требуется  пригласить
его на новое место жительства.
   -  Тебе  ведь  не  нравится  мысль  о  целенаправленном   переселении
хищников, правда?
   - Я не согласился бы на это только ради того, чтобы иметь возможность
поохотиться.
   - Странно, - пробормотал грифон.  -  Я  согласился  на  свою  работу,
потому что кто-то же должен убивать.
   - У них должны быть естественные  враги  в  их  собственном  мире,  -
предположила Харриет.
   - Ужасные. Охотящиеся  стаей  хищники,  бегающие  быстрее  лис,  одни
острые зубы и  цепкие  когти.  Только  я  открыла  дорогу,  как  молчуны
кинулись по ней, чтобы скрыться от них. - Бидж пришлось тогда  выскочить
на дорогу и закричать, чтобы отпугнуть преследователей и не дать им тоже
проникнуть на Перекресток.
   - Ты могла бы доставить сюда этих хищников?
   - Не думаю, что они последуют за мной, - сказала Бидж с сомнением.  -
К тому же они кажутся ужасно свирепыми.
   Грифон бесстрастно взглянул на свои когти.
   - Хорошие хищники всегда такие.
   - И все высоко специализированные виды обычно имеют своих хищников. У
молчунов очень развиты приспособления,  помогающие  бегству.  -  Харриет
начала загибать пальцы.  -  Умение  прятаться  в  траве  -  раз.  Умение
взлетать - два. Инстинктивный выбор направления в сторону  от  возможной
опасности - три. Может быть, еще и обостренные  чувства,  помогающие  им
обнаружить хищника.
   - Вы думаете, у них есть электрорецепторы? - спросила Фиона.
   - Что?
   - У утконоса они есть, у ехидны тоже. Благодаря им некоторые сумчатые
находят добычу. Вот здорово бы было, если бы и у этих  тоже...  -  Фиона
мечтательно  улыбнулась.  -  Если  бы  мне  удалось   придумать   способ
отпугивать их электрическими ударами...
   - Ты бы применила его,  не  правда  ли?  -  процедила  Бидж.  Повисла
неловкая тишина.
   - Давайте вернемся к нашей проблеме, - сказала Харриет.  -  Разве  на
Перекрестке никогда не  было  эффективно  действующего  хищника?  -  Она
подчеркнула "эффективно действующего", взглянув поверх очков на грифона.
Тот ощетинился, но промолчал.
   - У нас были Великие - можно называть их "птицами рок",  -  задумчиво
проговорил Кружка. - Уж они-то самые эффективно действующие  хищники  из
всех мне известных, поверьте, но только для крупных  животных.  Так  или
иначе, их теперь нет.
   - Здесь есть некоторое количество лис, я думаю, - сказала Бидж. -  Но
они не охотятся стаей, и, держу пари,  у  них  возникнут  трудности  при
охоте на молчунов. - У самой Бидж тоже возникли трудности: со  взглядами
Харриет Винтерфар на этот мир.
   - Значит, нам на самом деле нужен хищник из другого мира.  -  Харриет
вздохнула. - Это плохо. Планировать  действия  вида  обычно  бесполезно:
природа  полагается  на  хаотичное  поведение.  Даже   люди,   если   их
рассматривать как вид, действуют хаотично.
   Бидж сказала с отчаянной надеждой, обороняя последний рубеж:
   - Но все, что делают люди, направлено к установлению порядка.  -  Она
неопределенно помахала рукой. - Возьмите алфавитный порядок.
   - Алфавитный порядок, - твердо ответила ей  Харриет,  -  был  сначала
случайным.
   Данное обстоятельство не имело отношения к делу, но после этого  Бидж
сдалась и перестала возражать.
   - Каков же идеальный хищник, доктор? - спросил Кружка.
   - Хищники должны быть  не  особенно  сообразительными  и  реагировать
определенным образом. Охотиться они  могут  и  поодиночке,  но  как  вид
должны быть предсказуемы. Если взять единственного  представителя  вида,
то он просто не может быть оценен как хищник.
   - Доктор, - сухо сказал грифон, - я оскорблен. Харриет взглянула  ему
в глаза, но не выдержала и отвела взгляд.
   - Согласна, некоторые особи могут быть исключением.
   -  Кто  нам  требуется,  -  сказала  Фиона  решительно,  -  так   это
криптозоолог. Незнакомое название  повисло  в  воздухе.  Наконец  грифон
проговорил:
   - Прости меня, но  это  звучит  как  ужасающий  гибрид  греческого  и
латыни.
   - Криптозоолог изучает еще не определенные  виды,  часто  основываясь
только  на  рассказах,  и  пытается  установить,  существуют  ли  они  в
действительности.
   - Это такая отрасль науки? - поинтересовался Кружка.
   - Она не  зависит  от  реального  существования  изучаемого  вида,  -
хмурясь, ответила Фиона.
   - Я все прекрасно понял. - Грифон внимательно разглядывал собственные
когти. - Я - криптопацифист.
   Фиона  поднялась,  слегка  пошатнувшись.  -   Поймите,   все   вы   -
криптоэкологи. - Она пошла к двери своей комнаты. - Мне очень жаль, но я
должна  вас  покинуть.  Мне  следует  прилечь.  Спокойной  ночи.  -  Она
неожиданно широко улыбнулась. - О'кей, спокойной криптоночи.
   Когда дверь за ней закрылась, Бидж тихо сказала:
   - Работа в огороде была очень удачной мыслью. Кружка пожал плечами.
   -  Ей  нужно  было  солнце  и  спокойная  работа  для   того,   чтобы
почувствовать себя лучше. Ну и к тому же мне пригодились овощи.
   - Что, ради Бога, с  ней  приключилось?  -  с  любопытством  спросила
Харриет.
   - Много всего, - ответил Кружка. - Хотел бы я, чтобы  вы  согласились
стать ее руководителем; она стала искать другого - и нашла.  Послушайте,
профессор: мне  непонятно,  что  заставляет  вас  так  уверенно  считать
молчунов самой большой угрозой Перекрестку?
   Если Харриет и заметила, как перевел Кружка разговор  с  Фионы  и  ее
несчастий на молчунов, она не подала вида.
   -  Существует  математическая  статья,  -  стала  она  объяснять,   -
написанная неким Йорком. Она называется "Три в периоде  означает  хаос";
выводы приложимы к любому случаю,  когда  популяция  животных  того  или
иного вида достигает определенного уровня.
   - И что же это за выводы?
   - Вид  предсказуемо  делается  непредсказуемым.  -  Харриет  оглядела
собравшихся и резко сказала: - Я знаю, понятие хаоса  означает  для  вас
непредсказуемость,  но  тем,  кто  изучает   его,   видны   определенные
зависимости.   Помните:   хаос   предсказуем,   хотя   и   не   является
упорядоченным. Даже если математик не может  предсказать,  что  случится
после  достижения  определенного  уровня,  он  способен  определить  тот
уровень, после которого процесс становится непредсказуемым. А в реальной
жизни, - добавила она откровенно, - все мы или ударяемся в религию,  или
начинаем бояться этих поворотных точек. Кружка соединил кончики пальцев.
- Есть одна вещь, о которой мы не говорили в присутствии Фионы. Если  ты
откроешь дороги, чтобы привести на Перекресток хищников, не окажется  ли
это приглашением для завоевателей? - Он оглядел  собеседников.  -  Нужно
смотреть фактам в лицо: нас слишком мало, чтобы даже защитить этот стол,
не говоря уже о целой стране.
   Бидж покачала головой.
   -  Дороги  стали  еще  более  запутанными,  чем  раньше,  им   трудно
следовать. Должен быть кто-то, кто провел бы армию на Перекресток.
   Кружка закрыл глаза.
   - Это хорошо. Такое никогда не случалось.
   - Простите меня. - Харриет Винтерфар заговорила, обращаясь  только  к
Кружке. - Боюсь, я  не  знаю,  о  чем  вы  говорите.  Разве  Перекресток
когда-нибудь подвергался нападению?
   Бидж, вздрогнув, открыла было рот, но Кружка опередил ее:
   -  На  самом  деле,  доктор,   Перекресток   постоянно   подвергается
нападениям. Было  два  крупных  нашествия.  Первыми  завоевателями  были
milites - римляне. Они правили страной, пока не покинули ее.
   - Случайно?
   Кружка поднял бровь.
   - Они стали жертвами случайности, да. Много позже  женщина  по  имени
Моргана собрала армию и  вторглась  на  Перекресток  -  это  повторялось
четыре раза. Мы не остановили ее, - добавил Кружка с горечью.
   - Не могли остановить, -  поправил  его  грифон  мягко.  -  Все,  что
возможно, было сделано.
   - Не могли остановить, не остановили - какая разница? В  первый  раз,
когда у  нее  еще  не  было  книги,  она  использовала  волков.  Харриет
заморгала.
   - Дрессированных волков?
   - Хотел бы я, чтобы можно было сказать "да", - вздохнул Кружка. - Это
было бы гораздо проще, чем объяснять, кто такие оборотни.
   - Вир, - включилась в разговор Бидж. - Сначала  она  сделала  из  них
наркоманов - приучила к морфию. Это было легко: они не знали, что она  с
ними делает. А потом она заставила  их  провести  ее  на  Перекресток  и
сражаться на ее стороне.
   К удивлению Бидж, Харриет сморщилась и покраснела.
   -  И,  полагаю,  она  держала  их  на  голодном  пайке,  чтобы  легче
контролировать. - Она поежилась. - Бедняги! Неудивительно, что они стали
жестокими.
   - Вир способны быть не такими уж скверными... - заметил Кружка.
   - Они ими и не являются, - раздраженно ответила Бидж. -  Я  знаю  вир
лучше, чем кто-нибудь из вас. Я сражалась с ними, я их лечила,  один  из
них был моим любимцем... другом.
   - Это был ребенок, - тихо сказал грифон. - Мне грустно тебе  об  этом
напоминать.
   Бидж,  крепко  зажмурившись,   вспоминала   волчонка,   так   отважно
защищавшего ее, вспоминала, как усыпила его, смертельно раненного.
   - Спасибо. Мне грустно, что об  этом  приходится  напоминать.  -  Она
судорожно вздохнула. - И вир не хищники. Они, наверное,  слишком  похожи
на людей - хоть это и неудачное выражение. Они  слишком  разумны,  чтобы
выполнять роль хищников, сдерживающих численность популяции. Но  я  могу
посоветоваться с Гредией.
   - Гредией? -  Харриет  сидела,  приоткрыв  рот,  и  пыталась  усвоить
слишком большой объем информации одновременно.
   - Это одна из вир. Она сражалась на стороне Морганы, но  потом  стала
мне другом. И она сейчас не на Перекрестке,  -  с  ощущением  внезапного
озноба добавила Бидж. - И она беременна.
   - Ах... Тут есть проблема?
   - Для единорогов проблема была. Почему -  мы  не  знаем.  -  Вскрытие
новорожденного единороженка ничего не прояснило. Конфетка через "Федерал
экспресс" <"Федерал экспресс" - крупнейшая в США частная почтовая служба
срочной доставки небольших посылок и  бандеролей.>  послал  замороженные
образцы  тканей   доктору   Люсилле   Бодрэ   -   сотруднице   Дьюкского
университета,  иногда  работавшей  в  Западно-Виргинском  и  выполнявшей
исследования,   касающиеся   Перекрестка.   Она   прислала   чрезвычайно
интересные, но  совершенно  бесполезные  снимки,  сделанные  при  помощи
электронного микроскопа, и письмо, в  котором  выражала  сожаление,  что
аналогичные снимки не могут быть сделаны  в  условиях  Перекрестка.  Она
также предложила приехать в Западно-Виргинский.
   - Но разве единороги не помесь лошади  и  козла?  -  Харриет  сложила
кончики пальцев  вместе,  как  раньше  делал  Кружка.  Бидж  постаралась
сдержать  улыбку.  -  Как  я  подозреваю,  трудности  при  родах   могут
возникнуть только у тех животных, которые являются химерами.
   Грифон поморщился. Бидж постаралась не  встречаться  с  ним  глазами.
Кружка, с видимым усилием, воздержался от комментариев. Харриет,  решив,
что ее неправильно поняли, разъяснила:
   - Химера - это соединение животных разных видов в одном теле.  -  Она
вежливо добавила,  обращаясь  к  грифону:  -  Вроде  вас.  Другие  виды,
конечно, не будут затронуты осложнениями.
   - Если вы вполне, вполне уверены  в  этом,  я  буду  только  счастлив
подвергнуть любой вид соответствующему риску, -  сказал  грифон.  -  При
условии, что вы потом все объясните представителям данного вида.
   Бидж только сказала, обращаясь к грифону:
   - Напомни мне. Мы с тобой должны поговорить. Харриет нахмурилась.
   - Но сколько видов покинули Перекресток? Все, раскрыв  рты,  смотрели
на нее.
   - Столько, сколько нам удалось уговорить, - наконец ответил Кружка. -
Вир, единороги, кентавры... Те, которые  умирают,  -  наполовину  олени,
наполовину люди.
   - Не могу себе этого представить, - покачала головой Харриет.
   -  Понятно,  вы  ведь   никогда   не   преподавали   в   университете
Сан-Франциско, - улыбнулась Бидж. - Несколько людей-оленей - его  бывшие
питомцы.
   Грифон несколько раз щелкнул клювом, искренне встревоженный:
   - Это дело не терпит отлагательств. Кружка взглянул на могучие когти,
постукивающие по доскам пола, оставляя на них глубокие царапины.
   - Пожалуйста, не делай  этого.  -  Грифон  немедленно  послушался.  -
Ладно, вот что мы предпримем. Бидж, большая часть работы ляжет на  тебя:
как я уже говорил, я плохо знаю животных.
   - К тому же я единственная, - кивнула Бидж, - кто может  прокладывать
Странные Пути.
   Кружка внимательно посмотрел на Харриет, которая улыбнулась в  ответ,
ничуть не удивленная. Она обратилась к Бидж:
   - Разве вы не  можете  просто  отправиться  в  места  их  обитания  и
привести обратно покинувшие Перекресток виды?
   - Это не так просто. - Бидж неожиданно  ощутила,  как  нелегко  будет
объяснить способ создания Странных Путей и свое знание других  миров.  -
Как вы и предположили, мне известны точки соприкосновения миров. У  меня
нет возможности узнать, кто живет в каждом мире, пока я там не побываю.
   - Так в чем же проблема? - Кружка  наклонился  вперед.  -  Ты  можешь
просто открыть дороги в нужные миры: ты же знаешь, где они!
   - Когда  жившие  здесь  виды  покидали  Перекресток,  я  сопровождала
некоторые, - закончила свою мысль Бидж, - но не все. Часть  из  них  мне
придется теперь разыскивать.
   - А карт не существует, - мрачно пробормотал Кружка.
   - Все  прежние  Странные  Пути  были  закрыты,  да  и  все  равно  мы
уничтожили все старые Книги Странных Путей.
   - Поверьте, - обратился Кружка к  Харриет,  -  это  было  необходимо.
Тогда такая идея казалась просто блестящей. - Он не упомянул,  что  идея
принадлежала Бидж.  -  Так  вот:  сначала  нужно  сообразить,  до  каких
животных необходимо добраться, потом  постараться  вспомнить,  по  каким
дорогам они ушли. Потом ты начнешь  заниматься  теми  видами  и  мирами,
относительно которых не уверена, - сказал он Бидж.
   - Кто-нибудь из вир, - неожиданно сказал грифон. - Правда, прошли уже
месяцы, но они могут по запаху находить дороги между мирами, если по ним
кто-то ходил.
   Кружка задумчиво посмотрел на него.
   - Возможно, запах уже и выветрился, но вдруг это  сработает...  Бидж,
поможет ли нам твоя подруга Гредия, если ты вернешь ее сюда первой?
   - Может быть.
   - Тогда с этого тебе и следует начать.
   - Если мне удастся, - Бидж сосредоточенно нахмурилась, -  я  начну  с
тех  видов,  у  которых  самый  короткий  период  беременности.  -   Она
обернулась к грифону. - А потом нужно будет организовать здесь  практику
студентов-ветеринаров. - Они почувствуют себя повитухами и педиатрами, -
фыркнул тот.
   -   Я   только   надеюсь,   что   им   не   случится   ощутить   себя
специалистами-тератологами  <Тератология  -  наука,   изучающая   пороки
развития  у  растений,  животных  и   человека.>:   заранее   невозможно
предсказать,  со  сколькими  уродствами  и  врожденными  дефектами   они
столкнутся.
   Все помолчали.
   Внезапно   Кружка   из   главнокомандующего   снова   превратился   в
трактирщика.
   - Пожалуй, хватит с нас трудных решений, а? Теперь, профессор,  нужно
приготовить для вас комнату. В пустой гостинице это нетрудно сделать.
   Харриет Винтерфар огляделась.
   - Замечательная  гостиница.  Мне  редко  удается  бывать  в  подобных
местах... Как приятно иметь для этого предлог!
   - Что ж,  мы  постараемся,  чтобы  пребывание  у  нас  доставило  вам
удовольствие. - Кружка поклонился и ловко подхватил  ее  рюкзак  прежде,
чем она дотянулась до него сама. - Пойдемте посмотрим  на  комнату  -  я
думаю, вам подойдет та, окна которой выходят в разные стороны.
   Бидж поднялась.
   - Мне нужно побывать в своем коттедже. Оставляю грузовик вам, доктор,
на случай, если он понадобится.
   Харриет в панике воскликнула:
   - Боже мой, да я уже много лет не водила большой автомобиль!
   - В случае чего Фиона поможет. - Бидж выглянула в одно  из  небольших
окошек и улыбнулась. - По крайней мере вам  не  придется  столкнуться  с
оживленным движением на дорогах.
   Грифон тактично вышел с ней вместе:
   - Мне нужен моцион. - Бидж была рада его  обществу;  к  тому  же  она
понимала, что грифон намерен удостовериться в безопасности ее жилища. Он
настоял, чтобы  Бидж  повесила  свой  рюкзак  ему  на  шею.  Они  вместе
двинулись по дороге: Бидж чувствовала себя так, словно  возвращается  из
школы и грифон несет ее ранец с учебниками.
   Грифон наблюдал за Бидж одним глазом.
   - Что ты думаешь о Харриет Винтерфар? Бидж задумалась.
   - Очень умная и образованная. Мне она показалась несколько печальной.
   - Мне тоже так  показалось.  Я  всегда  боюсь  неправильно  судить  о
человеке.
   - Ты не сделал ошибки в отношении Кружки. Грифон замер на месте.
   - Ох, Боже! Неужели я вел себя так демонстративно?
   - Но ведь очевидно, что она ему нравится. Не думаю, что кто-то из них
понял, что у тебя было и  второе  основание  желать  ее  присутствия  на
Перекрестке.
   - А... - Грифон снова двинулся по дороге. - Кружка  -  мой  уважаемый
друг. Я не хотел бы его обидеть.
   - Ты и не мог бы. Хорошо бы, - заметила Бидж мельком, - чтобы ты  был
поблизости, когда она соберется домой, и проводил ее. Я, наверное, в это
время буду в дороге.
   - Я об этом еще не думал. Пожалуй, мне лучше побыть  здесь  несколько
дней... Не верю я, что ее нужно сопровождать. Ты тоже хитришь.
   - Ну, для тебя я недостаточно хитра, - откровенно ответила она. - И я
предлагаю это не ради удовлетворения твоих романтических наклонностей. -
"На самом деле совсем наоборот", - подумала она. - Мне нужно,  чтобы  ты
скорее выздоровел.
   Грифон вздохнул.
   - Если я побуду несколько дней  здесь,  потом  вернусь,  потом  снова
окажусь на Перекрестке... и так далее - это тебя удовлетворит?
   - Если это все, чего я могу от тебя  добиться.  -  Бидж  готова  была
поспорить, что, оказавшись на  Перекрестке,  грифон  возьмется  за  свои
прежние обязанности и это удержит его здесь. О  Лори  она  старалась  не
думать.
   - Прекрасно. Только дай  мне  Книгу  Странных  Путей  для  библиотеки
Западно-Виргинского. И вот еще что: тебе нужно привести в  порядок  свои
дополнения к "Справочнику Лао": если с  тобой  что-нибудь  случится,  их
сможет использовать кто-то другой.
   Это была не очень веселая мысль, но Бидж способна оценить,  насколько
здравая.
   - Кстати, что мы могли бы предпринять в отношении химер?
   Грифон отвел глаза.
   - Ничего. Я не знаю, куда  они  отправились,  а  представители  моего
собственного вида - самцы, я имею в виду, - отправились с  ними  вместе.
Они улетели - им не нужна была дорога. Если они не сообразят, что  нужно
вернуться на Перекресток ко времени родов, тут ничего нельзя сделать.  А
вернуться они должны бы немедленно, - добавил он печально, - если только
еще не поздно и химеры еще не начали рожать.
   - А раньше они всегда производили на свет потомство на Перекрестке? -
У Бидж в желудке ощущался холодный ком. - И  я  помогла  в  изгнании  их
отсюда... Грифон, мне так жаль!..
   - Ты сделала это ради спасения Перекрестка, - резко произнес  грифон,
- и такая мера сработала. Я на твоем месте поступил бы точно так  же.  -
Его плечи сгорбились, грифон казался усталым, что редко с ним случалось.
- А я даже  не  могу  летать,  чтобы  попытаться  найти  их.  Какими  бы
непутевыми ни были химеры, иметь ребенка было бы здорово...
   Остаток пути до коттеджа Бидж  они  проделали  в  молчании;  у  двери
грифон поклонился и исчез в кустах. Бидж видела, как,  отойдя  подальше,
он расправил крылья и бесшумно заскользил вниз над склоном холма.

***

   Бидж открыла незапертую дверь своего дома. Ничто в нем не изменилось:
ни ее постель, ни медицинский отсек с операционным столом из нержавеющей
стали и маленьким, но бесценным  здесь  рентгеновским  аппаратом.  Нужно
будет завести генератор и посмотреть, в рабочем ли он состоянии.
   Тот же книжный шкаф стоял у стены, те же плита и кастрюли - на кухне.
Бидж улыбнулась, увидев на двери - в метре от пола -  отпечатки  грязных
лап: ей будет не хватать Дафни. Она вышла наружу и развесила простыни  и
одеяла на ветках дерева рядом с погребом, чтобы проветрить.
   - Я нуждаюсь в срочной медицинской помощи, - произнес у нее за спиной
резкий голос.
   Бидж обернулась. Секунду ей казалось, что это вернулся грифон,  потом
она сообразила, что это его серебряный родич -  более  крупный  и  более
старый. Им приходилось встречаться раньше - вовсе не дружественно.
   У Бидж на плече все еще был рюкзак и  в  нем  оружие  -  ловилка.  Ей
раньше приходилось использовать его в бою.  Против  грифона  она  сможет
выстоять секунд пятнадцать.
   - Ты ранен? - сумела выдавить она из себя.
   - Экстренный случай, - ответил грифон хрипло, - касается  акушерства.
Пожалуйста, собери все, что может тебе понадобиться.
   - Сколько времени ты мне дашь на сборы? Он показал на дверь  коттеджа
острым когтем.
   - Иди. Поторопись.
   Бидж вбежала в дом,  обдумывая,  что  можно  предпринять.  Серебряный
сторожил единственную дверь и  наверняка  погонится  за  ней,  если  она
попробует  сбежать.  Грифоны,  даже  ее  друг,  по  натуре  безжалостны;
неудачное бегство кончится ее смертью.
   Бидж покидала в  рюкзак  вату,  бутылку  с  бетадином,  бинты,  набор
хирургических  инструментов  и  термометр.  Она  также  прихватила  свой
потрепанный от постоянного употребления экземпляр  "Справочника  Лао"  и
собственные записи. Больше она ничего не придумала  -  остальное  всегда
было у нее в рюкзаке, а времени оставалось мало.
   Бидж выбежала за дверь.
   - Я готова. - Она надела лямку рюкзака на плечо и огляделась.
   Бидж услышала свист крыльев над головой; могучие когти  обхватили  ее
плечи прежде, чем она поняла, что происходит. И прежде, чем  она  смогла
воспротивиться,  коттедж  начал  уменьшаться,  оставшись  где-то  далеко
внизу.

Глава 6

   Постарайся не трепыхаться, - отрывисто сказал Серебряный - или это он
задыхался от усилий? - Полет будет долгим и трудным.
   - Я могла бы сидеть у тебя на спине между  крыльев.  -  Не  думаю.  -
Грифон неожиданно взмыл с порывом ветра, подкинул Бидж вверх  и  поймал,
обхватив за грудную клетку. Бидж охнула. От боли она даже  не  заметила,
как увеличилась их скорость.  Когда  она  снова  смогла  говорить,  Бидж
пробормотала:
   - Завтра я буду вся в синяках.
   - Не думаю, - повторил Серебряный, и Бидж застыла от страха.
   Земля под ними уходила все дальше и дальше вниз, и скоро  Бидж  могла
видеть одновременно и гостиницу Кружки, и свой коттедж, и реку Летьен, и
Ленточный водопад. Бидж зажмурила слезящиеся от  холода  глаза,  и  даже
Серебряный закряхтел,  когда  ветер  переменился.  Когда  девушка  снова
открыла глаза, под ними расстилался уже не Перекресток.
   Она наблюдала, как внизу разворачивается панорама  суровых  гор.  Они
миновали пару котловин - каждую  в  четверть  мили  шириной,  -  вырытых
какой-то огромной рекой. Тонкая струйка воды падала в  круглое  озеро  с
милю в диаметре; Серебряный начал снижаться  в  направлении  берега.  По
мере приближения Бидж поняла, что "струйка" - это  водопад  в  несколько
сот футов. Плоскогорье  над  водопадом  было  все  изрезано  гигантскими
каньонами, ущельями, провалами, как будто создатель этого мира  проложил
русло величайшей реки, а потом потерял интерес к делу и забыл пустить по
нему воду. Бидж подумала, как  наслаждался  бы  этим  видом  Протера,  и
эгоистично пожелала, чтобы он оказался на ее месте.
   Они долго летели  вдоль  речной  долины.  Заходящее  солнце  окрасило
берега в красный цвет, бросая серебряные отблески  на  сохранившиеся  на
дне озерца. Холмы со всех сторон носили следы высоко поднимающейся  воды
- гораздо выше того уровня, на котором они теперь летели. Грифон заложил
вираж вокруг состоящего  из  гравия  острова  высотой  футов  в  триста;
меркнущий  свет  заката  сделал  его  западный  конец  лиловым,  оставив
восточный в глубокой тени. Теперь они находились  слишком  низко,  чтобы
можно было видеть озеро. Перед ними поднималась стена  тающего  ледника.
Они летели вдоль нее, и Бидж смотрела  на  подтаявшие  и  сорвавшиеся  с
высоты глыбы льда, каждая размером с двухэтажный дом.
   -  Зимой,  -  сообщил  грифон,  -  плывущий  по  реке  лед   образует
естественную плотину поперек долины. Вода поднимается,  пока  не  зальет
все вокруг, образовав озеро большее,  чем  весь  Перекресток.  А  каждую
весну талые воды, стекающие с гор, увеличивают  давление  на  лед,  и  в
конце концов он не выдерживает. Появляется сначала маленькое отверстие в
плотине, за несколько часов оно увеличивается так, что сквозь него течет
уже мощный поток, потом начинается потоп. Он смывает ледяную преграду, и
озеро устремляется вниз - к  западному  берегу;  за  три  дня  вся  вода
уходит. Там, ниже, она прорывает самое большое  речное  русло  из  всех,
какие я только видел в разных мирах.
   А выше, - добавил он горько и безнадежно,  -  посреди  бывшего  озера
бывший неприступный остров становится просто одной из гор, не защищенной
от нашествия мелких хищников. Впереди вставала луна - та  же  луна,  что
светит и на Земле, уже начавшая  убывать.  Грифон  теперь  летел  совсем
низко, и Бидж были видны свежие разломы и  трещины  в  каменных  склонах
холмов; над ними четкая линия отмечала  уровень  воды:  всего  несколько
месяцев назад здесь плескались волны озера.
   Серебряный летел к одинокому холму посреди долины.  С  многочисленных
скал на его вершине светили костры.  Время  от  времени  свет  заслоняли
движущиеся фигурки, крошечные и беспокойные. Они суетились  вокруг  кучи
хвороста.
   Потом Бидж поняла, что расстояние ее обманывает: холм оказался горой,
куча хвороста - нагромождением бревен, маленькие фигурки -  грифонами  и
химерами.
   Сложенное из бревен гнездо было  широким  и  неуклюжим  -  гигантский
грачевник для сумасшедших грачей. Бревна были опутаны ветвями,  камышом,
обмазаны глиной. Гнездо занимало почти всю вершину горы.
   По  гнезду  сновали  возбужденные  кричащие   химеры;   их   окружали
озабоченные грифоны.
   На каменных выступах горели огромные костры, дым от них иногда  делал
луну смутным пятном в небе.  Грифоны  подбрасывали  в  огонь  поленья  и
хлопали крыльями, чтобы раздуть пламя. Искры разлетались в стороны,  как
кометы, и столбы огня семи-восьми футов высотой освещали гнездо.

***

   Громкий писк и разбегающиеся  во  все  стороны  крысы  приветствовали
вновь прибывших, когда Серебряный опустился на край гнезда. Бидж сделала
несколько шагов, растирая плечи и внимательно глядя под ноги.  Бревна  и
ветки были скользкими...
   Некоторые сучья начали расползаться. Это оказались сороконожки длиной
в фут, проворно передвигающиеся пиявки, огромные высоко прыгающие блохи,
клещи. Некоторые из клещей, напившиеся и медлительные, достигали размера
теннисного мячика.
   - Химеры живородящие или  откладывают  яйца?  -  ошарашенно  спросила
Бидж.
   Серебряный с отвращением показал на широкое гнездо. Когда глаза  Бидж
привыкли  к  мерцающему  свету,  она  с  трудом  сглотнула  и  едва   не
поперхнулась.
   Грифоны окружали груду стволов и ветвей, явно  избегая  приближаться,
если только это  не  было  жизненной  необходимостью.  По  всему  гнезду
сновали химеры, возбужденно хлопая крыльями и тыкаясь мордами в огромные
яйца  -  крупнее  страусиных,  -  которые  были  наполовину   зарыты   в
покрывающий  гнездо  мусор.  В  воздухе  стоял  запах  влажной   гниющей
древесины. Скользкие бревна были покрыты потеками жидкости  и  какими-то
комками. Бидж прищурилась и с ужасом заметила, что некоторые  из  комков
движутся.
   Она повернулась к Серебряному.
   - Боюсь, тут возможны осложнения.
   - Иначе я никогда не явился бы за тобой, - ответил тот холодно.
   Он тяжело дышал, разинув клюв, его грудь судорожно  вздымалась.  Бидж
догадалась, что за один день он слетал к гнезду, обратно на  Перекресток
и снова к гнезду.
   - С тобой все в порядке? Помощь не нужна? Грифон отвернулся.
   - Я принес тебя сюда не ради себя. Помоги нашему молодняку.
   Вокруг  стоял  оглушительный  шум:  тревожные  крики  химер,  обрывки
разговоров между грифонами...
   И что-то еще. Бидж напряженно прислушалась:  приглушенный  непонятный
писк где-то рядом...
   Она стала озираться, щурясь от дыма, пытаясь  разглядеть  что-либо  в
тусклом лунном  свете  и  отблесках  костров.  Одно  из  яиц  поблизости
качалось и вздрагивало.
   Бидж осторожно  приблизилась,  внимательно  выбирая,  куда  поставить
ногу. Поскользнуться  и  упасть  между  стволами  значило  бы  рисковать
вывихом, если не хуже.  Опустившись  на  колени,  она  приложила  ухо  к
скорлупе, потом подняла яйцо, смахнув приставшие к нему перья, шерсть  и
помет. Наконец, пораженная увиденным, она крикнула  наблюдавшим  за  ней
грифонам:
   - Скорлупа слишком толстая. Малыши не могут выбраться наружу.
   Бидж резко стукнула по скорлупе фонариком. Несколько грифонов ахнули,
Золотой в ярости взлетел, растопырив когтистые лапы. Бидж не обратила на
них внимания.
   Прежде чем Золотой  успел  приблизиться,  она  отколупнула  несколько
кусков скорлупы и нажала  на  удивительно  эластичную,  но  неподатливую
мембрану  внутри  яйца.  Неожиданно  мембрана  лопнула,  и  в  отверстии
появился маленький клюв. Бидж лихорадочно разламывала остатки скорлупы.
   - Что-то подобное случалось и в моем мире, - сказала она, - правда, с
точностью до наоборот. Белоголовые орланы не могли размножаться -  из-за
наличия ДДТ  в  пище  скорлупа  их  яиц  стала  слишком  тонкой.  Что-то
случилось и здесь: скорлупа ваших яиц стала слишком толстой.
   Как фокусник, завершающий трюк эффектным жестом, она  сунула  руку  в
яйцо и  вытащила  влажного,  задыхающегося,  перепуганного  птенца.  Его
крылышки были пуховыми и  бессильными,  пушистый  мех  торчал  клочьями,
глаза еще не открылись, и он вопил от страха и голода.
   Бидж посадила малыша на гнездо и с ужасом увидела, как грязные бревна
и ветки словно ожили. Паразиты,  привлеченные  движением,  сбегались  со
всех сторон.
   Тварь с телом сороконожки и похожей на  пинцет  головой  поползла  по
лапке малыша, вцепилась конечностями  ему  в  бок,  свернулась  в  тугую
спираль и начала ввинчиваться в кожу. Птенец завопил.
   Бидж, морщась, отцепила извивающуюся сороконожку и вытащила ее голову
из ранки. Как ни была она закалена ветеринарной практикой, прикасаться к
паразиту ей было противно; красный  след,  оставленный  укусом  на  теле
птенца, вызвал у нее гнев. Бидж раздавила голову сороконожки о бревно  -
никакого сожаления тварь у те не вызывала.
   Она взяла малыша на  руки:  теплокровные  новорожденные  нуждаются  в
другом теплом теле. Посадить его было некуда...
   - С ним все в порядке? - раздался взволнованный голос сзади.
   Конечно, "с ним" - это был юный грифон. Спрашивал о нем  Золотой;  он
чуть не опрокинул Бидж, бросившись к новорожденному, и начал внимательно
его осматривать.
   Детеныш-грифон неожиданно кашлянул. Бидж вытерла остатки белка с  его
перьев и меха и протянула малыша Золотому.
   - Возьми его и держи повыше. Не мог бы ты устроить его между крыльев,
пока не найдешь чистое местечко?
   - Конечно. - Грифон присел на задние  лапы,  бережно  взял  птенца  и
поднял так, что они оказались клюв  к  клюву.  -  Твое  имя  будет...  -
Золотой  быстро  взглянул  на  Бидж,  повернул  голову  почти   на   сто
восемьдесят градусов и тихо прошептал что-то на ухо малышу. Потом  нежно
погладил его по головке, втянув острые когти.
   - Сюда, - позвал резкий голос.  -  И  поторопись.  Бидж  выпрямилась,
глядя на Бронзового  и  подрагивающее  яйцо  рядом  с  ним.  Окружив  ее
полукругом, грифоны пристально смотрели на яйцо; выражение их  клювов  и
глаз выдавало  ужасное  беспокойство.  За  их  спинами  какая-то  химера
дохнула огнем, захлопала крыльями  и  с  надеждой  уставилась  на  Бидж.
Девушка откашлялась.
   - Слушайте внимательно.
   Головы грифонов повернулись к ней, и даже некоторые  химеры  проявили
интерес.
   Бидж сглотнула и твердо сказала:
   - Надеюсь, вы видели, что я делала. Вы должны разбить скорлупу у  яиц
и, когда появятся малыши, сильно, но осторожно похлопать их по  спинкам,
чтобы освободить от жидкости клювы и дыхательные пути... - Она взглянула
на  острые  как  бритвы,  не  уступающие  по  твердости  стали  когти  и
повторила: - Осторожно и нежно. Этого  должно  быть  достаточно.  -  Она
снова повернулась к гнезду.
   Бидж подняла не подававшее признаков жизни яйцо и ласково  обратилась
к ближайшей химере:
   - Привет! Здравствуй, голубушка! Как поживаешь? Скажи мне что-нибудь.
   Химера   послушно   дохнула   вонючим   дымом   и   пламенем.    Бидж
воспользовалась этим, чтобы посмотреть  яйцо  на  просвет,  собралась  с
духом и резким ударом о бревно разбила скорлупу пополам.
   Грифоны вокруг резко втянули воздух. Бидж,  хоть  и  была  уверена  в
правильности своих действий, побаивалась смотреть на них; она  взболтала
содержимое яйца: зародыша в нем не было.
   - Заставьте химер выдыхать пламя и посмотрите яйца на  просвет.  Если
обнаружите  внутри  птенца,  разбейте  скорлупу  клювом.   Не   забудьте
разорвать мембрану внутри яйца. - Одна из химер радостно завопила. Бидж,
глаза которой щипало от серы, подождала, пока шум утихнет, и продолжала:
- Если окажется,  что  новорожденный  еще  не  дышит,  приложите  ухо  и
послушайте, бьется ли сердце, пощупайте, поднимается ли грудная  клетка.
Если сумеете, дуньте в клюв малыша, чтобы его  легкие  начали  работать,
хотя, честно говоря, я не уверена, что вы сможете плотно приложить  клюв
к клюву. Можно попробовать взять в клюв головку новорожденного  целиком.
Если это не сработает, зовите меня: я захватила шприцы, введу допрам для
стимуляции. - Она оглядела окруживший ее полукруг мрачных физиономий.  -
Приносите мертворожденных ко мне: я сделаю все, что смогу.
   Несколько птенцов легко появились  на  свет,  одного  не  подававшего
признаков жизни Бидж удалось оживить. Потом к  ней  подбежал  Бронзовый,
сжимая в клюве крохотное тельце так осторожно,  что  даже  не  поцарапал
нежную кожу.  Бидж  выхватила  у  него  птенца  и  стала  искать  пульс;
свободной рукой она вынула шприц и зубами стащила  защитный  колпачок  с
иглы. Сделав укол стимулянта, она стала ждать, окажет  ли  он  действие,
глядя на малыша почти с такой же надеждой, как и грифон рядом с ней.
   Когда птенец затрепыхался и запищал, Бидж  засмеялась  от  радости  и
погладила его по пушистой головке, прежде чем отдать отцу.  Уверенная  в
себе, высоко держа голову, она направилась к следующему яйцу  -  шестому
за ночь.
   Разбив скорлупу, в которой скребся птенец, она пораженно замерла:  из
яйца показалась кошачья голова, потом за края скорлупы высунулись лапки.
   Бидж скатала в трубочку лист бумаги, разжала челюсти маленькой химеры
и дунула  через  трубочку,  чтобы  прочистить  дыхательные  пути.  Малыш
выдохнул  пламя  и  дым,  и  Бидж  со   слезящимися   глазами   поспешно
отодвинулась. Передавая вырывающуюся химеру ее матери, она без удивления
отметила, что новорожденный был мужского пола.
   Не успев еще как  следует  разбить  скорлупу  следующего  яйца,  Бидж
поняла, что помощь опоздала. Теперь она  часто,  взглянув  на  пациента,
могла сказать, выживет он или нет:  это  была  интуиция,  основанная  на
приобретенном опыте. Бидж продула дыхательные пути малыша, сделала  укол
допрама и стала ждать. Когда она постучала по  суставу  лапки,  рефлексы
оказались замедленны; грудь новорожденного почти не поднималась.
   - У него слишком низко опустилась ограда, - пробормотал кто-то рядом.
Бидж слышала это выражение в Виргинии; она внимательно  осмотрела  глаза
птенца,   осторожно   приподняв   опустившееся   третье   веко.    Глаза
новорожденного не сфокусировались, но она  не  знала,  типично  это  для
данного вида или нет; однако, когда она коснулась век, малыш не моргнул.
   Бидж приложила к груди маленького грифона стетоскоп, хотя  и  видела,
что тот безнадежен. Тельце обвисло у нее  в  руках,  когда  она  еще  не
кончила его выслушивать.
   Она повернулась к отцу малыша. Это была только  иллюзия,  но  птенец,
казалось, стал весить больше, как будто  до  сих  пор  его  поддерживала
душа.
   Бидж протянула тельце ожидающему грифону и тут  разглядела,  что  это
Серебряный.
   - Мне так жаль.
   - Мне тоже. - Он нежно подхватил сына. -  Спасибо.  -  Грифон  хрипло
прошептал в глубокой печали: - Я укутаю его в покров моей любви и отнесу
в более добрый мир Он неловко двинулся прочь, шагая на  задних  лапах  и
держа в передних свою драгоценную ношу.
   Бидж  пошла  следом,  ненавидя  себя,  но   понимая,   что   спросить
необходимо:
   - Что теперь будет с новорожденными химерами? - Она тут же  пожалела,
что не назвала их малышками.
   - Котята химер будут воспитаны  их  матерями,  которые  теперь  снова
быстро станут самцами. - В его голосе появилась надменность. - Грифоны -
наши, - Он взглянул на свою ношу.  -  Даже  этот  малыш.  -  Высокомерие
покинуло его. - Почему он, мертвый, для меня ценен  более,  чем  другие,
живые?
   - Это сделала любовь, - тихо сказала Бидж.

***

   После появления примерно двадцати новорожденных, две трети из которых
оказались живыми, Бидж осторожно приблизилась к Серебряному,  одному  из
тех грифонов, которые не были  заняты  с  молодняком.  Другие  бездетные
грифоны подкидывали топливо в костры и охраняли своих  мертвых  сыновей;
Серебряный отдавал короткие резкие распоряжения, оставаясь поблизости от
маленького тельца. Бидж обратилась к нему:
   - Мне нужно задать некоторые вопросы.
   - Дерзких вопросов я не потерплю.
   - Один вопрос будет дерзким, - резко ответила Бидж.  -  Весь  выводок
состоит из младенцев мужского пола?
   После короткой паузы Серебряный устало проговорил:
   - Ты права, это дерзость. Да,  все  младенцы  мужского  пола.  Химеры
меняют пол только в период спаривания.  -  Он  бросил  на  Бидж  гневный
взгляд. - Уж не собираешься ли ты  позволить  себе  замечания  по  этому
поводу?
   Бидж тоже до смерти устала.
   - Да, собираюсь. - Она показала на гнездо. - У двух малышей  грифонов
я  заметила  недоразвитые  яички,  у  нескольких   котят   химер   яички
отсутствуют полностью, да и другие отклонения есть и у тех, и у  других.
На  Земле  это  иногда  связывают   с   эндокринными   нарушениями   под
воздействием окружающей среды; об этом известно довольно мало. Здесь же,
- она обвела  взглядом  унылый  ландшафт,  -  это  могут  быть  какие-то
химические  выделения  горных  пород  или  вообще  следствия   изменения
привычной  среды  обитания.  Может  быть  все   что   угодно.   Я   даже
представления не имею, излечимы ли эти отклонения.
   - Это все, что ты хотела сказать? - почти шепотом спросил Серебряный.
   - Нет. Я постучала по лапам между когтями. - Она изобразила это своим
фонариком. - Молодняк птиц охватывает когтями ветви  -  это  необходимый
для выживания инстинкт. У некоторых грифонов и химер он есть, у других -
нет. Я не знаю, насколько это важно.
   Она посмотрела на  оскорбленно  молчащего  Серебряного  и  неожиданно
устыдилась. Так не годится разговаривать  с  клиентами,  как  бы  те  ни
действовали на нервы.
   - Я очень огорчена.
   - Пока еще не очень, - ответил Серебряный, отворачиваясь.  Его  когти
оставили глубокие борозды в камне. - Все еще впереди.
   Бидж глядела ему вслед, окаменев. Она по крайней мере надеялась,  что
ее убьют быстро.

***

   Рядом с ней отчаянно закричала химера, еще сильнее опалив  свои  усы.
Бидж осторожно пробиралась по скользким бревнам  и  грязи,  стараясь  не
обращать внимания на шныряющих под ногами  паразитов.  Химера  выжидающе
посмотрела на нее и перекатилась на спину, ожидая, что ей почешут живот.
   -  Фран...  -  вздохнула  Бидж.  Она  глубоко  сочувствовала   своему
другу-грифону: знакомство с химерой не доставляло особого  удовольствия,
а эта была его подругой, по крайней мере ради продолжения рода.
   В окружающем шуме Бидж едва  не  упустила  приглушенное  постукивание
откуда-то из-под Фран. - Фран, подвинься. -  Она  оттолкнула  химеру.  -
Будь умницей, пожалуйста, подвинься.
   Стук начал ослабевать. В отчаянии Бидж отломила ветку и потыкала Фран
острым концом. С возмущенным криком, размахивая скорпионьим хвостом,  та
перекатилась на бок. Огромный  напившийся  клещ  оторвался  при  этом  и
свалился на гнездо.
   Рядом оказалось яйцо, настолько придавленное телом  химеры,  что  его
почти не было видно из покрывающего бревна мусора.
   Бидж опустилась на колени,  благодаря  судьбу  за  то,  что  одета  в
плотные джинсы, и стала лихорадочно откапывать яйцо. Она подняла  его  и
прислушалась. Звуки прекратились.
   Девушка постучала по скорлупе веткой, потом начала отбивать  кусочки,
пока наконец не проделала достаточно большое отверстие, чтобы  просунуть
в него пальцы. Отколупывая скорлупу, она постепенно  превратила  остатки
яйца в чашу.
   В  ней  бессильно  поникла  маленькая   золотисто-рыжая   головка   с
неоткрывшимися  еще  глазами.  Птенец  не  шевелился.   Бидж   приложила
стетоскоп к его груди. Сердце билось слабо, но вполне различимо.
   Бидж палочкой  раскрыла  клювик,  скатала  еще  один  лист  бумаги  в
трубочку и дунула; сжав пальцами грудь,  она  заставила  малыша  сделать
выдох, потом снова дунула ему в рот через трубочку. Фран, заглядывая  ей
через плечо, издавала тихий встревоженный писк.
   Что-то коснулось шеи Бидж. Она смахнула это что-то и обнаружила,  что
скорпионий хвост Фран занесен над ней.
   - Малыш нуждается в помощи, - сказала Бидж, не  двигаясь  с  места  и
стараясь не вспоминать, как этот хвост пригвоздил к земле крупную птицу.
   После еще трех попыток вдохнуть в новорожденного  жизнь  Бидж  сунула
руку в рюкзак и вытащила шприц и бутылочку  допрама.  Она  зубами  сняла
колпачок  с  иглы,  проткнула  резиновую  крышечку  и  набрала  в  шприц
лекарство, потом перевернула малыша и быстро нашла его кошачью пуповину.
Та каким-то невероятным образом соединялась с желтком яйца. Бидж мельком
подумала о том, на что могли бы быть похожи  яйца  утконоса.  Определять
подходящую дозировку не было времени; Бидж ввела несколько миллилитров и
стала ждать, кусая губы. Теперь она понимала чувства грифонов:
   "Пожалуйста,  Господи,  только  не  этот...  Пусть  мне  не  придется
разбивать сердце отца..."
   То ли  дозировка  лекарства,  то  ли  искусственное  дыхание,  то  ли
извлечение из яйца в последний момент сыграли свою роль - а может  быть,
и все  три  фактора  в  совокупности.  Птенец  кашлянул,  несколько  раз
судорожно вздохнул и захлопал своими пуховыми крылышками. Он повернул  к
Бидж головку с зажмуренными еще глазками и издал долгий жалобный писк  -
вопль голода и одиночества.
   Бидж взяла малыша на руки.
   - Я присмотрю за тем, чтобы  тебя  накормили.  Тебя  зовут...  -  Она
осознала, что не знает, что сказать. Если имя новорожденного грифона так
важно  и  держится  в  таком  секрете,  у   нее   нет   права   называть
новорожденного. - Ты сын Астуриэля, - прошептала Бидж  и  в  неожиданном
порыве поцеловала влажный лобик над клювом.
   Его глаза, золотые и бездонные, открылись и  уставились  на  Бидж  на
невероятно  долгую  секунду.  Она  почувствовала,  что  малыш  отчетливо
воспринимает все, что она делает и говорит.
   Потом глаза  снова  закрылись,  и  новорожденный  опять  стал  просто
помесью  орленка  и  львенка.  Бидж  опустила  его  на  землю,   пытаясь
сообразить, что делать дальше.
   Рядом с ней на расстоянии вытянутой руки оказался бездетный грифон  -
Бронзовый, с которым она разговаривала раньше. Бидж быстро проговорила:
   - Не позаботишься ли ты об этом малыше?  Его  отца  здесь  нет,  а  я
должна...
   Бронзовый бросил на нее через плечо недружелюбный взгляд и  отрывисто
сказал:
   - Я его не понесу, раз уж не могу нести  своего  собственного.  -  Он
взлетел и растворился в ночи, оставив моргающего птенца на гнезде.  Бидж
поспешно подхватила малыша на руки, прежде чем до него смогли  добраться
паразиты.
   Она вытряхнула из рюкзака шприцы и засунула их в один из кармашков, а
бутылку  с  допрамом  переложила  в  карман   джинсов.   Высоко   подняв
грифоненка, она устроила его в рюкзаке  и  пошла  через  сучья  и  грязь
гнезда.
   Все яйца были уже вскрыты, и маленькие химеры  и  грифоны  находились
при родителях или были унесены для похорон. Котята  химер  вовсю  сосали
матерей, ничуть не обеспокоенные грязью и кишащими вокруг паразитами.
   Бидж, сгибаясь под весом рюкзака, стряхнула с себя  огромных  клещей;
она была слишком усталой, чтобы испытывать  отвращение.  Пошатываясь  от
изнеможения, она влезла на скалу рядом с гнездом, чтобы  оказаться  выше
снующих по бревнам и веткам  насекомых  и  крыс.  Паразиты  покружили  у
подножия скалы и вернулись в гнездо. Маленький грифон в рюкзаке  спал  и
глаза больше не открывал.
   Ряд  аккуратно  сложенных  пирамидок   из   камней   отмечал   могилы
мертворожденных грифонят.  Подобный  же,  но  менее  опрятный  ряд,  чем
сооруженный грифонами, отмечал те места,  где  химеры  зарыли  своих  не
выживших котят.
   Бидж смотрела, как один за другим  грифоны  взмывают  ввысь,  надежно
устроив молодняк между крыльями. Химеры сначала жалобно закричали, потом
забыли о них, занятые собственным мяукающим потомством. Котята, такие же
безразличные к окружающей грязи, как и мамаши, свернулись на  ветках  и,
шумно сопя, уснули. Воздух наполнился храпом.
   Золотой, придерживая спящего отпрыска на спине, подошел к Бидж.
   - Полагаю, твоя работа здесь закончена. Бидж оглядела гнездо.  Химеры
спали вперемешку со своими отпрысками, костры  прогорели  до  углей.  По
спине Бидж пробежали мурашки: ни о чем она так сейчас не мечтала, как  о
ванне.
   - Разве вы не собираетесь навести здесь чистоту?
   - Зачем беспокоиться?  Они  теперь,  когда  детеныши  вылупились,  не
задержатся здесь надолго. Да к тому же, даже если гнездо и вычистить, на
следующий день оно будет таким же омерзительным. Химеры  выкормят  здесь
свой молодняк, который удивительно нечувствителен к паразитам  и  грязи.
Через месяц детеныши перестанут сосать. - На Золотого  откуда-то  сверху
упал клещ, он смахнул его и с отвращением встряхнул крыльями.  -  А  еще
через несколько месяцев матери вновь станут самцами.
   Золотой отвернулся и бросил:
   - Обсуждать это я не намерен. - Он взмахнул крыльями и улетел.
   Бидж осталась одна со спящими химерами. Одна из них у Бидж на  глазах
довольно  рыгнула,  выдохнув   язык   пламени   длиной   в   фут.   Бидж
отвернулась...
   И оказалась лицом к лицу с Серебряным.
   -  Ты  была  свидетельницей  единственного  события  в  нашей  жизни,
которого нам следует стыдиться.
   - Я знаю. - Бидж с самого начала понимала, что  ее  ждет,  когда  все
птенцы вылупятся. Грифоны не приняли бы ее обещания хранить молчание,  а
умолять она не собиралась. -  Пожалуйста,  проследи,  чтобы  этот  малыш
попал к отцу - грифону, имя которого Астуриэль. - Это не было нарушением
тайны: Бидж было известно, что Серебряный, предводитель грифонов,  знает
имя ее друга. - Скажи ему...
   - Это невозможно, - холодно прервал ее Серебряный.
   - Тогда я доставлю его  сама.  -  Бидж  устала  и  была  эмоционально
вымотана, однако гнев не давал ей заплакать перед грифонами. -  Я  найду
дорогу. Если вы меня убьете, вы должны доставить малыша  отцу.  Если  не
убьете, я сделаю это сама. Не оставляйте  его  на  верную  смерть  и  не
отдавайте... какой-нибудь кукушке. - Часть  ее  сознания  понимала,  что
глупо оскорблять грифона, но  другая  часть  давно  поняла,  что  смерть
неизбежна.
   - Ты ставишь меня в затруднительное положение,  -  напряженно  сказал
Серебряный. - Помолчи, пока я буду думать.
   Бидж стояла, лаская малыша, приглаживая его шерстку. "Если я  погибну
здесь, - тоскливо думала она, - это не  только  причинит  боль  Стефану,
грифону и другим моим друзьям. Я подведу  целый  мир".  Она  чувствовала
себя как маленькая девочка,  для  утешения  прижимающая  к  себе  мягкую
игрушку.
   После  долгого  молчания  наконец  раздался   голос   Серебряного   -
отстраненный и бесстрастный:
   - Держи его крепко. Не благодари меня и не обращайся ко мне, пока  мы
будем лететь, а также никогда не упоминай этого места  и  того,  что  ты
здесь видела, - никогда, никогда.
   Бидж открыла было рот, чтобы поблагодарить его, потом закрыла и молча
кивнула. Через несколько секунд они поднялись в воздух. Луна скрылась за
тучей. Бидж, прижимая к себе спящего птенца, неслась сквозь безмолвие  и
темноту.

Aeaaa 7

   Oриду разбудил телефонный звонок.
   Она подскочила и стала ошалело оглядываться. Для комнаты в  общежитии
ее комната была удивительно опрятна: Фрида занималась уборкой  в  каждый
свободный момент. Такой она  была  и  раньше,  доводя  свою  соседку  по
комнате  до  бешенства.  Компакт-диски  были  все   рассортированы,   на
компьютере - предохраняющий  от  пыли  чехол,  окна  вымыты,  деревянные
поверхности без пятнышка.
   Фрида, спотыкаясь, стала искать телефон. Как он мог куда-то деться  в
таком убранном помещении?
   На третьем звонке она подняла трубку: телефон оказался скрыт  стопкой
книг (Ктесий, Плиний, ксерокопия "Справочника Лао", факсимильное издание
средневекового бестиария, несколько  работ  по  греческой  и  британской
мифологии).
   - Алло.
   - Собрание, - отрывисто сообщил голос Валерии.  -  На  Нью  Ривер,  в
Шинном лагере. Захвати с собой еду.
   - Собрание? - Только теперь Фрида вспомнила, где находится, вспомнила
о долгом сидении над книгами накануне вечером  и,  наконец,  о  событиях
двухдневной давности - когда она несла мертворожденного единороженка.  -
Хорошо.
   - Да ты совсем еще не проснулась. Я-то думала,  что  только  я  такая
соня. - Валерия добавила своим обычным резким тоном: - Хочешь, заеду  за
тобой?
   - Если ты не возражаешь.
   - Не предложила бы, если бы возражала. Поспи  еще  и  будь  готова  к
одиннадцати. - Она  повесила  трубку.  Фриде  смутно  припомнилось,  как
кто-то говорил ей, что Валерия терпеть не может говорить по телефону.
   На часах было 8.30. Фрида завела будильник на  десять,  легла,  снова
встала, расставила книги на полке и только после этого опять заснула.

***

   Валерия   посигналила.   Фрида,   ожидавшая   ее    за    дверью    с
сумкой-холодильником и рюкзаком, выбежала к подъезду. Машина тронулась с
места прежде, чем она успела закрыть за собой дверцу.
   - Спасибо, что не заставила ждать.
   - Спасибо за то, что ты за мной заехала. - Выпив чашку чая, Фрида все
еще чувствовала себя усталой, но в  голове  у  нее  прояснилось.  -  Кто
предложил собраться? - Впрочем, ответ был ей известен.
   -  Мэтт.  Он  ознакомился  с  архивами  колледжа.  -  Валерия  искоса
взглянула на Фриду. - Он говорит, что перед нами стоит проблема.
   Это было все, что Валерия сообщила.  Фрида  поудобнее  устроилась  на
сиденье,  придерживая  сумку-холодильник  и   наслаждаясь   поездкой   в
окрестности Кендрика.  Было  уже  жарко,  хотя  ветерок  шевелил  листья
деревьев на Браши Маунтин; они быстро ехали по  узкой  дороге,  вьющейся
сквозь холмы.
   Название Нью Ривер - Новая - ничему не соответствовало: эта река была
открыта одной из первых в Америке. Ее  русло  петляло  по  выветрившимся
Аппалачам,  кое-где  сужаясь  и  образуя  пороги;   старая,   почти   не
используемая теперь узкоколейка в Западную Виргинию и шахтерские  районы
тянулась  параллельно  реке.  Для  Фриды  окрестности  были   совершенно
незнакомы - не то что поля и перелески Висконсина. Все  вокруг  казалось
странным - почти таким же странным, как единороги.
   Шинный лагерь был раньше  летним  лагерем  Христианской  лиги.  Потом
человек по имени Лерой Фарроу купил его, увидев возможность организовать
прокат каноэ и шин для спуска через пороги - лагерь  находился  как  раз
посередине между Западно-Виргинским  и  Редфордским  университетами.  От
лагеря  к  подножию  водопада  курсировал  автобус;  студенты  и  другие
отдыхающие преодолевали пороги, а потом возвращались,  чтобы  спуститься
еще и еще раз.
   Из уважения к предыдущим владельцам хозяин лагеря повесил  на  ржавом
заборе рукописное объявление:
   "Пожалуйста, воздержитесь от употребления пива и спиртных напитков на
территории лагеря". Вежливые студенты - Фрида считала, что висконсинские
студенты добрее, но эти были чемпионами по части  вежливости  -  держали
свои бутылки и банки пива в сумках, пока не оказывались на природе.
   От стеллажа с шинами на берегу реки  девушкам  махали  Мэтт  и  Коди.
Облаченный в облегающие плавки Мэтт, как без удивления  отметила  Фрида,
обладал великолепной мускулатурой. Стоявший рядом  Коди  нацепил  темные
очки, мятую бейсболку и невероятные красно-зеленые гимнастические трусы,
доходящие почти до колен. На его руках выделялись рельефные мускулы,  но
одно плечо было на дюйм ниже другого: Коди был в пляжных туфлях,  и  без
ортопедического ботинка бросалось в глаза,  насколько  его  правая  нога
короче левой.
   - Мы не опоздали, - сказала Валерия. - Это вы приехали раньше.
   - Я рад, что вы смогли к нам присоединиться, - ответил Мэтт.
   - Фрида, надеюсь, твоя сумка-холодильник не пуста? -  поинтересовался
Коди.
   Они взяли напрокат пять шин: четыре  тракторных,  для  себя,  и  одну
маленькую, с привязанной  к  ней  веревкой,  -  для  сумки-холодильника.
Спустив свои суденышки с пристани - фанерного настила,  укрепленного  на
двух шинах, - студенты поплыли вниз по течению.
   Здесь Нью Ривер была широкая и  привольная,  хотя  течение  оказалось
быстрым: ветки деревьев, плещущиеся в воде, были сильно изогнуты.  Фрида
откинулась в своей шине, глядя на холмы  и  маленький  водопад  выше  по
течению - почти в полумиле.
   Шина медленно поворачивалась, и  Фрида  лениво  смотрела  на  берега;
когда студенты проплыли несколько сотен ярдов, стал слышен какой-то шум,
тихий и невнятный; он доносился из-за поворота русла.
   Валерия подгребла  поближе  к  Фриде.  Она  великолепно  выглядела  в
купальном костюме - сплошные плавные  изгибы  и  мускулы.  Фрида  всегда
считала, что поддерживает себя в хорошей форме, но сейчас она испытывала
зависть: Валерия была похожа на амазонку.
   - Ты раньше бывала в Шинном лагере? - спросила она.
   - Нет. Я только слышала о нем. Здесь неподалеку водопад Мак-Кой,  да?
Какого он размера и далеко ли до него?
   Шум впереди, похожий на белый шум  статических  разрядов,  становился
громче.
   - О, довольно большой, -  ответила  Валерия.  Течение  вынесло  их  к
повороту, и деревья по берегам больше не заглушали рев воды.
   - Предлагаю держаться левого протока, - сказала Валерия, - того,  где
пороги.
   Фрида  недоверчиво  посмотрела  на  нее.  Пороги  представляли  собой
мешанину камней, между которыми бесновалась белая от пены вода.  Направо
же было видно прямое русло, ничем, казалось бы, не угрожающее.
   Она как раз собралась возразить, когда поняла, что прямая линия - это
линия горизонта над водопадом. Фрида  лихорадочно  стала  грести  обеими
руками налево.
   К ней присоединился Коди, казавшийся удивительно  спокойным  в  своих
темных очках и невероятных трусах.
   - Если ты не умеешь плавать, - серьезно сказал он, - то  лучше  отдай
сумку-холодильник мне.
   Фрида собралась ответить ему, но тут течение подхватило ее и понесло.
   Промежутки между камнями, когда она оказалась  между  ними,  были  не
меньше восьми футов шириной. Кипящая вода несла Фриду то задом  наперед,
то боком; лишь на короткую секунду  ее  развернуло  лицом  вперед.  Шина
почти выскочила из воды, попав на  стоячие  волны  ниже  порогов;  потом
задыхающаяся Фрида выплыла в спокойную заводь, и течение понесло  ее  по
кругу. Сумка-холодильник мягко ткнулась ей в бок.
   За Фридой через пороги последовал вопящий Коди,  потом  Валерия;  она
издала такой боевой клич, что эхо долго перекатывалось между  окрестными
холмами и скалами. Мэтт пролетел между камнями с полным  самообладанием,
вытянул руку в сторону, чтобы направить свою шину в заводь, и  улыбнулся
девушкам.
   - С вами все в порядке?
   - Да, спасибо, - откликнулась Фрида, а Валерия ощетинилась:
   - А почему бы и нет?
   Коди с трудом вернулся к заводи и откинулся на шине, позволяя течению
отнести себя в спокойные воды.
   - Здесь, Батшеба, сделаем мы дом свой. - Коди чуть не перевернул свою
шину, ухватившись за выступ широкой скалы. - Прекрасный  стол,  а?  Пора
накрывать.
   Фрида и Валерия присоединились к нему; они вскарабкались на скалу так
же неуклюже, как, наверное, выползали первые  земноводные,  вышедшие  из
океана на сушу. Девушки принялись  доставать  еду  из  сумки,  почти  не
заметив, как Мэтт подплыл к ним и без усилий  вспрыгнул  на  камень.  За
последний год в ветеринарном колледже они удивительно  хорошо  научились
молча понимать друг  друга  и  работать  командой:  теперь  так  же  они
занимались приготовлением ленча.
   - Необычное окружение, правда? - сказал Мэтт.
   - Слишком много природы, - ответила  Валерия  неодобрительно,  словно
городская  жизнь  была  вещью  естественной,   а   сельская   -   чем-то
извращенным.
   - Это и делает все таким приятным. - Фрида посмотрела по сторонам.  -
Вы только посмотрите на водопад. - Мимо них пролетали  на  шинах  другие
студенты, устремляясь к скалам ниже по течению. - И держу  пари,  вокруг
просто тонны животных, если знать, куда смотреть.
   - Ну и змея вон там! - серьезно сказал Коди. Валерия сжалась в комок:
   - Какая змея? Где?
   - Ты не любишь змей? - Коди был ужасно доволен собой.  -  Как  же  ты
тогда собираешься работать с экзотическими животными?
   - Я же работаю с тобой! Какая, черт возьми, там змея и где? -  Теперь
она уже стояла, вытянувшись и поднявшись на цыпочки.
   - Просто водяная змея, - проворчал Мэтт. - Вон там,  рядом  с  правой
ногой Коди. Как раз, - добавил он беззаботно, -  позади  того  огромного
паука.
   Коди  резко  обернулся,  издал  удивительно  пронзительный  вопль   и
свалился в воду. В последний момент ему удалось поднять зажатый  в  руке
бутерброд над головой. Коди быстро доплыл  до  соседней  скалы  футах  в
десяти и выбрался на нее.
   - Змея уплыла, - объявила Фрида. - Ты ее спугнул.
   - А вот паук  не  испугался,  -  сообщила  Валерия.  Теперь  уже  она
наслаждалась происходящим. -  Возвращайся:  думаю,  ему  хочется  твоего
бутерброда.
   - Угу. Нет уж. Больше я не попадусь. - Однако Коди, хоть и  несколько
успокоился, подозрительно осмотрел свою скалу, жуя бутерброд.
   Мэтт нетерпеливо повернулся к девушкам.
   - Не пора  ли  нам  заняться  делом?  Той  ночью  нам  выпало  весьма
необычное приключение. Валерия фыркнула. Мэтта это не смутило.
   - Из того, что Конфетка Доббс говорил мне тогда у  себя  в  кабинете,
можно заключить, что это только начало странных явлений. Это совпадает с
вашими впечатлениями?
   Все кивнули. Фрида обхватила колени и подумала: может  ли  что-нибудь
по необычности сравниться с появлением потомства у единорогов?
   - И нам известно, что мы не первая  группа,  в  которой  он  проводит
практику с подобными животными. То же самое было с выпуском Бидж  Воган.
- Мэтт оглядел остальных. - Я решил узнать, как у них дела, чтобы  можно
было судить, стоящее ли дело эта практика.
   Фрида вздрогнула; Валерия с  недоверием  вытаращила  на  него  глаза.
После короткой паузы Коди спросил:
   - А известно, кто как успевал в той группе до практики?
   - Все - лучшие студенты, - ответил Мэтт и добавил просто: - Как и мы.
   - И чем они занялись после  окончания  колледжа?  -  поинтересовалась
Валерия.
   - Одна в Африке, борется с последствиями засухи и голода, так  что  о
ней трудно что-нибудь сказать. Другой в аспирантуре в Корнелле. Еще одна
занимается обычной ветеринарной практикой, но, как я  слышал,  ненавидит
это дело. Последняя - Бидж. - Мэтт взмахнул персиком, чтобы  подчеркнуть
свои слова: - Только  одна  работает  как  ветеринар,  да  и  то  ей  не
нравится.
   - Ты думаешь, причина в той практике? - мягко спросил Коди.  -  Мэтт,
да почитай ты журналы. Почти половина ветеринаров  только  и  мечтает  о
том, чтобы заняться чем-нибудь другим. Денег мало, вкалывать  приходится
много. Эта работа для энтузиастов. Мэтт не обратил на его слова никакого
внимания.
   - И есть кое-что еще. Я познакомился  с  выписками  из  их  дипломов.
Фрида ахнула:
   - Мэтт, это же незаконно!
   - И трудноосуществимо, - добавила Валерия  тоже  не  очень  радостным
голосом.
   - Один мой приятель  подрабатывает  в  администрации.  -  Мэтт  обвел
взглядом остальных. - Я никогда его ни о чем не просил, а тут дело  было
важным.
   - Ну, тогда это вполне законно, - сказал Коди без всякого выражения.
   Мэтт упрямо продолжал:
   - Я хотел узнать, как та практика описана в их дипломах. Все они, как
оказалось, выполнили по независимому исследованию,  и  все,  кроме  того
парня в Корнелле, получили "отлично"; у него оказалась четверка.
   - Вот и пусть стыдится, -  пожала  плечами  Валерия.  -  Мэтт,  какая
разница? Тот продолжал:
   -  После  этого  я  поспрашивал   в   колледже   насчет   независимых
исследований.  Все  вели  себя  так,  словно  я  интересуюсь  совершенно
несбыточными вещами. Тогда я проверил это в деканате. Мне  сказали,  что
все студенты должны выполнить совершенно  одинаковые  курсовые,  поэтому
нет никакого смысла еще и в независимых исследованиях.
   Коди с набитым ртом пробурчал:
   - Тогда ради чего же все это затевалось?
   - Никому из нас эта практика не нужна, - решительно  заявил  Мэтт.  -
Это просто потеря времени, а - Бог мне свидетель - времени у нас мало. У
Конфетки Доббса на то какие-то свои сумасшедшие  резоны  -  может  быть,
исследовательская работа.
   В течение нескольких минут царила тишина. Наконец Фрида сказала:
   - Я думаю, он этим занимается, потому что это нужно животным.  -  Она
тут же почувствовала себя дурой, но никто ничего саркастического  ей  не
сказал.
   Мэтт нахмурился.
   - Единорогам это было  нужно,  наверное,  будет  нужно  и  следующему
пациенту. Но нам такое  ни  к  чему.  Нам  нужны  знания  о  домашних  и
сельскохозяйственных животных - лошадях и коровах, овцах и козах...
   - Ну, братишка, - с чувством сказала Валерия,  -  без  дополнительных
знаний о лошадях я как-нибудь обойдусь.
   - А я готов пожертвовать свиньями, - весело добавил Коди.
   Мэтт раздраженно начал поправлять свою  и  без  того  безукоризненную
прическу.
   - Как вы не понимаете? Приобретенный опыт  пригодится  при  работе  с
другими животными, даже если знания не понадобятся. Все это отражается в
вашем дипломе, а наниматели смотрят именно на  него.  Вы  же  не  можете
явиться к работодателю и заявить, когда он поинтересуется вашим  опытом:
"Ну  а  еще  я  работал  с  единорогами".  -  Он  оглядел  остальных.  -
Представьте себе такое.
   В чем-то он прав, подумала Фрида. С этой точки  зрения  эта  практика
была самой бессмысленной работой за все время обучения в колледже.
   Но она подумала и о том, чего лишится, отказавшись от практики.
   - А он говорил, с какими конкретно пациентами предстоит иметь дело?
   Валерия сказала, явно рассчитывая вызвать смех:
   - Кентавры и акушерская помощь им. У Конфетки я видела страниц десять
рукописных заметок с постскриптумом, написанным студенткой по  имени  Ли
Энн Гаррисон.
   - Волки-оборотни,  -  в  шутливом  ужасе  прошептал  Коди.  Потом  он
перестал притворяться и сказал просто: - Конфетка, правда,  сказал,  что
он может и отказаться от них, если подвернется работа с крупным  рогатым
скотом или чем-нибудь еще.
   - А я должен, - тихо  сказал  Мэтт,  -  найти  все,  что  смогу,  про
дронтов. Можете себе представить работу с животными, которые вымерли?
   - Это почище  чем  иметь  дело  с  чисто  мифическими  существами,  -
задумчиво сказала Валерия. - Но все-таки, Мэтт, почему ты так завелся?
   - Эта затея просто смешна, -  натянуто  ответил  тот.  -  Пользы  нам
никакой, да и вообще не дело для ветеринарного колледжа.
   - И это все? - спросил Коди. - Некоторые  курсы,  которые  я  слушал,
ничем не лучше. Например, доктор Линдсей делает коровам клизмы  из  кофе
или дает оленям марихуану перед операцией.
   Доктор Клорис Линдсей, коллега Конфетки, проявляла большой интерес  к
альтернативной и народной медицине. Фрида видела, как она вливала  ложку
виски в рот новорожденному жеребенку или поила пивом лошадь,  у  которой
были колики. Однако некоторые ее  увлечения,  вроде  акупунктуры,  могли
дать и практические результаты. Другие ее затеи были просто забавны,  но
они по  крайней  мере  не  сопровождались  жестокостью  по  отношению  к
подопытным животным. Фрида решила для  себя,  что  обязательно  сохранит
записи по курсу  токсикологии,  который  читала  Линдсей,  и  постепенно
отсеет нелепые предположения и глупости.
   Мэтт снова провел рукой по волосам, и Фрида впервые  осознала,  каким
стрессом может оказаться стремление во всем быть безупречным.
   - У меня нет на это времени. Терять время зря я не  могу.  Я  намерен
отказаться.
   - Не уверена,  что  Конфетка  позволит  нам  прекратить  практику,  -
медленно проговорила Валерия. Можно было отказаться почти от  любого  из
предметов в ветеринарном колледже, но только на последнем курсе: до того
все они были обязательны. К тому же обычно такой отказ вел к задержке  с
окончанием  колледжа.  Определить,  каков  статус  проводимой  Конфеткой
практики, было нелегко.
   - Я знаю, - кивнул Мэтт. - Поэтому я хочу, чтобы колледж заставил его
ее прекратить.
   Сердце Фриды сжалось. Она не знала, что ждет ее впереди,  но  с  того
момента, когда единорог изменил для нее  свой  цвет  и  позволил  обнять
себя, она мечтала о продолжении практики.
   - Ты не можешь это сделать. - Она спохватилась, когда все  обернулись
к ней. - Я  хочу  сказать:  ты  не  можешь  никому  рассказать,  что  он
заставлял тебя оперировать единорога. Ты ведь сам это признал.
   Валерия с облегчением улыбнулась.
   - Она тебя поймала, Мэтт. Даже если тебе не нравится, чем  занимается
Конфетка, что ты можешь поделать?
   Мэтт медленно и отчетливо произнес:
   - Я могу написать жалобу декану - на то, что доктор Доббс  использует
не по назначению учебное время и фонды.
   На это нечего было возразить. У Конфетки  еще  не  было  контракта  с
колледжем; такого рода обвинение  сведет  для  него  на  нет  все  шансы
заключить контракт на длительный период.
   - Я против этого, - медленно сказала Валерия.
   - Я тоже, - с облегчением заявил Коди.
   - А ты, Фрида?
   - Я не уверена,  что  он  делает  что-то  неправильное,  -  протянула
девушка.
   - А если бы была уверена, подписала бы жалобу?
   - Только если ты сможешь доказать это, - вмешался Коди.
   Валерия кивнула.
   Теперь все ждали ответа Фриды. Она неохотно сказала:
   - Я должна быть абсолютно уверена. И я хотела бы сначала поговорить с
ним, узнать, что он может сказать в свое оправдание.
   Мэтт покачал головой.
   - Такие вещи делаются только по правилам. Если бы он обвинил  тебя  в
плагиате, - Фрида поморщилась, - он бы обратился к коллегии ветеринаров,
а не стал бы взывать к твоей совести. Лучше действовать по правилам.
   Валерия нахмурилась.
   - И все-таки ничего не получится. Как  ты  можешь  доказать,  что  он
использует медикаменты не по назначению. если ты не укажешь, на что  они
пошли? Хотя...
   Мэтт кивнул.
   -  Именно.  Написать  правду  он  не  мог,  поэтому  каждый  раз  ему
приходилось что-то придумывать. Мне не нужно доказывать, что  он  сделал
что-то  не  то,  достаточно  показать,  что  он  не  делал   того,   что
декларировал.
   Остальные молча смотрели на него. Мэтт закончил.
   - Так что решено. Мы  явимся  на  практику  и  будем  записывать  ход
занятий  и  наши  действия,  а   главное,   точно   фиксировать,   какие
производятся затраты.
   Валерия вскинулась:
   - Почему это "мы"! Мы разве согласились?
   - Нет. - Мэтт выглядел усталым. - Но раз я собираюсь выдать  его,  вы
сами захотите, чтобы ваше свидетельство было точным.
   Он не стал развивать свою мысль, да в этом и не  было  необходимости:
если у Мэтта окажется достаточно доказательств жульничества  Конфетки  и
если он сообщит об этом, те студенты, которые  использовали  медикаменты
не  по  назначению,  тоже  окажутся   под   ударом,   а   рассказать   о
действительном положении вещей они не смогут.
   Вокруг другие группы студентов смеялись,  кричали,  спускались  через
пороги. Коди переплыл те несколько футов,  что  отделяли  его  скалу,  и
присоединился к остальным,  но  болтать  друг  с  другом  им  как-то  не
хотелось. Фрида порадовалась, когда  они  вернулись  на  берег  и  молча
автобусом доехали до лагеря и своих машин.

Глава 8

   Бидж с  трудом  освободилась  от  кошмарного  сна,  в  котором  несла
новорожденного грифона сквозь груды паразитов глубиной по  колено.  Этот
сон снился ей вторую ночь  подряд.  На  этот  раз,  однако,  ей  удалось
передать птенца улыбающейся Бемби, которая  с  легкостью  выпрыгнула  из
шевелящейся массы на своих оленьих ногах и поцеловала пушистого малыша в
клюв. Бидж сказала: "Сын Астуриэля, познакомься с очень хорошим другом",
истерически рассмеялась и наконец полностью проснулась.
   На  самом  деле  все  произошло  иначе.  Серебряный  опустил  Бидж  и
новорожденного грифона перед ее коттеджем. Она  заперла  малыша  внутри,
бросилась в "Кружки" и оставила сообщение грифону. Тот прибыл  и  забрал
сына, молча выслушав перечисление могущих проявиться врожденных дефектов
и перечень (возможно, ненужный) мер по уходу за детенышем.
   Однако прежде, чем они улетели, он повернулся к Бидж и тихо сказал:
   - Я почти надеюсь, что мне никогда не придется оказать тебе  ответную
услугу - за это я мог бы отплатить, только  отдав  тебе  свою  жизнь.  -
Когда  они  скрылись  из  виду,  Бидж  проспала  восемнадцать  часов   и
проснулась под конец дня - совершенно закостенелой, с ужасными  синяками
на плечах. Пока она спала,  Кружка  принес  ей  обед  и  оставил  его  в
погребе. Бидж уснула снова и проснулась теперь уже  на  рассвете,  чтобы
войти в свой нормальный ритм.
   Бидж обдумала приснившийся сон, уложила рюкзак, заварила себе  чаю  и
села к столу, размышляя.
   Когда она училась в университете,  у  нее  была  соседка  по  комнате
общежития, увлекавшаяся медитацией и пытавшаяся втянуть в это и Бидж. Та
не очень заинтересовалась, но проявила терпение. Теперь же, сидя у стола
и делая глубокие вдохи, она постаралась очистить ум от всяких отвлечении
и посторонних мыслей.
   Сейчас на это почти не понадобилось времени; то, ради чего  в  шумном
общежитии приходилось бороться, здесь, в тишине Перекрестка, было легким
и простым. Или, мелькнула  мысль,  это  связано  с  происшедшими  в  ней
переменами? Бидж поспешно отогнала это предположение -  она  терпеть  не
могла,  когда  кто-нибудь  называл  ее  богиней,   и   предпочитала   не
задумываться о своих новых талантах.
   И все же... Сейчас, освободив ум настолько, насколько  только  могла,
она потянулась вовне, пытаясь обнаружить один из миров. Для простоты - а
также по причине срочной  необходимости  -  она  выбрала  один  из  тех,
которые когда-то посетила с Филдсом. Она чувствовала себя  так  же,  как
когда летела  с  Серебряным  -  она  быстро  проносилась  над  землей  и
дорогами, ведущими в другие миры (когда-нибудь,  смутно  подумалось  ей,
нужно будет узнать, легко ли грифонам  и  химерам  путешествовать  между
мирами; посторонняя мысль сделала ее неожиданно тяжелой, мешая лететь, и
она поспешно прогнала ее). Под ней тянулись степи, потом  леса  и  горы,
потом начались неожиданные повороты и ощутимые перемены климата...
   Глаза Бидж открылись, и  она  улыбнулась.  Теперь  она  знала,  какой
маршрут ей предстоит сегодня, знала так же твердо, как если бы его карта
уже существовала.
   - Не так уж  много  на  это  нужно  времени,  -  сказала  она  вслух,
посмотрела в окно и тут же поспешно отвела глаза.
   Солнце стояло в зените, а чай давно остыл. Бидж, морщась, выпила  его
и вышла, закинув за плечо рюкзак.
   Сначала лес, через который она  шла  -  как  раз  над  "Кружками",  -
состоял в основном из берез и ясеней. Ближе к реке росли дубы, а выше  в
предгорьях кедры и горный лавр сменялись соснами. Бидж не  заботилась  о
том,  чтобы  идти  по  тропе;  подлесок  почти  отсутствовал,  а  какого
направления держаться, она знала точно.
   Ее слух привык  к  птичьему  щебету  и  шороху  листьев  под  ногами;
потребовалось  несколько  секунд,  чтобы  Бидж  обратила   внимание   на
ритмичный стук, который становился все громче.
   Задолго до того, как она  вышла  на  вырубку,  она  поняла,  что  шум
производит  человек  или  по  крайней  мере  существо   мыслящее.   Бидж
остановилась, озадаченная: на миг ей показалось, что  воин  сражается  с
деревом.
   Он размахивал двуручным мечом, каждый раз  делая  круг  над  головой,
прежде  чем  обрушить  клинок  на  ствол.  Зарубка  на   дереве   быстро
углублялась.
   Береза рухнула, и Бидж автоматически отступила; человек повернулся  к
ней, сжимая в руках меч.
   Он был белокур, с  выступающими  скулами  и  карими  глазами.  Первой
мыслью Бидж было: "Он выглядит наполовину чероки, наполовину шведом".
   Он заметил выражение ее лица. Губы его дрогнули, и он  что-то  сказал
на незнакомом Бидж языке.
   - Прошу прощения, - начала Бидж. - Я не...
   - Я сказал, - перебил ее человек, - что оно напало на меня первым.
   Бидж машинально взглянула на упавшую березу и вспыхнула.
   - Не лги.
   - Почему бы и нет? - Однако меч он опустил. - Это самая  естественная
вещь на любом языке.
   Человек воткнул меч в кочку и отпустил рукоять.
   - Меня зовут Диведд. - В  ответ  на  вопросительный  взгляд  Бидж  он
неохотно добавил:  -  Диведд  Оганнон.  Полагалось  бы  сказать  Оганнон
Диведд, да только я бастард.
   Бидж кивнула. Незаконность происхождения не слишком волновала ее.
   - Имя кажется мне знакомым. - Он посмотрел на нее со смесью надежды и
смущения, и Бидж быстро сказала: - Я слышала его раньше - от друга. Сама
я не знакома ни с одним Оганноном.
   На лице человека появилось то ли облегчение, то ли разочарование.
   - Никто здесь не знаком. Там, откуда я  родом,  это  распространенное
имя. Моя матушка позаботилась, чтобы я знал, из каких  я  Оганнонов,  и,
если повстречаюсь с отцом, мог претендовать на родство. - Он  улыбнулся.
- Как будто я мог бы что-нибудь доказать! Оганнонов кругом много - то ли
это большая семья, то ли батюшка был очень активен.
   - Откуда ты знаешь английский?
   - Этот язык именно так называется?  -  Он  поскреб  в  затылке,  явно
довольный, что узнал название.  -  Он  был  одним  из  тех,  на  которых
разговаривали в лагере Морганы.
   При имени Морганы Бидж замерла на месте.
   - Ты был наемником.
   Он пожал плечами, и Бидж заметила, каким отчужденным - словно  многие
миры их разделили - он сделался.
   - Да, чтобы не умереть с голоду.
   - И ты сражался под командой Морганы? Участвовал в ее походах? - Бидж
постаралась не показать, как ее интересует эта тема.
   - Не в том походе, когда она раздобыла ту книгу, о которой мечтала. А
вот в следующем участвовал - когда она  решила  доказать,  что  способна
своего  добиться.  Я  был  во  втором  эскадроне.  -  Он  потер  шею   и
ухмыльнулся. - Тот еще был эскадрон... Настоящие убийцы шли впереди.  Мы
были второй волной, уборщиками... - Он сделал жест, как  будто  вытирает
тряпкой пол.
   - Подтирщиками.
   - Подтирщиками, да,  так  она  это  называла.  -  Диведд  хмыкнул.  -
Неудивительно, что  я  не  знал  такого  слова.  Ей  пришлось  объяснять
по-анавалонски - я ведь никогда не жил в местах, где чисто.
   - Это был первый случай, когда ты не знал английского слова?
   - Меня учила Моргана.  Она  собиралась  научить  меня  читать.  -  Он
смотрел прямо перед собой. - Да и вообще у нее  для  меня  были  большие
планы. Я уже совсем собрался дезертировать, когда она повела нас сюда  -
в последний раз.
   В той битве  Бидж  участвовала  и  даже  помогла  выбрать  место  для
сражения.
   - Я не думала, что кто-то из ее воинов попал на Перекресток.
   - Так оно и было, но мы  дошли  до  выхода  из  каньона  как  раз  на
границе. Несколько человек успели разбежаться по  сторонам  прежде,  чем
твой толстый приятель с копытами закрыл дорогу перед войском.
   - Мой толстый приятель... - Бидж  вспомнила  Филдса,  сатира,  самого
любящего и заботливого  хранителя,  какого  только  может  иметь  земля,
вспомнила, как тот, раненый, лежал в пропитанной кровью пыли. -  Это  ты
убил его?
   Диведд покачал головой.
   - Все тогда перепуталось - я понял, что наконец-то имею шанс сбежать.
Так что я сунул Танцора  в  ножны  и  вскарабкался  на  скалы,  даже  не
оглядываясь. - Его губы  скривила  циничная  улыбка.  -  По-твоему,  это
делает меня лучше тех солдат, которые  выполняли  то,  за  что  им  было
заплачено?
   Тактично  ответить  на  этот  вопрос  было  нельзя.  Бидж  откровенно
сказала:
   - Я рада, что это не ты убил Филдса.
   -  Иначе  ты  наложила  бы  на  меня  проклятие?   Это   часть   того
божественного дара, что передал  тебе  сатир?  -  Когда  Бидж  изумленно
взглянула на Диведда, он засмеялся. - Как, ты думаешь, я сюда  попал?  Я
осмотрелся там, поглядел  на  вас  и  догадался,  что  вы  найдете  себе
местечко получше. Так что я следил за вами, не  попадаясь  на  глаза,  и
пришел сюда следом.
   - Если бы мы тебя заметили, мы бы тебя убили. Диведд пожал плечами.
   - Не думаю. Вы все тогда совсем вымотались.  Бидж  взглянула  на  его
меч.
   - Обычно дерево рубят топором.
   - А у тебя он есть? - Он оглядел  Бидж,  словно  ожидая,  что  из  ее
рюкзака выскочит топор с двумя лезвиями. - Я был бы рад одолжить топор.
   Бидж неохотно ответила,  не  желая  ни  присоединяться  к  шутке,  ни
признавать отсутствие оружия:
   - К сожалению, топора у меня нет.
   - Однако ты вооружена, -  заметил  он  равнодушно.  -  Одним  из  тех
коротких мечей с загнутыми рукоятями, которые, говорят,  на  Перекрестке
используются для игр в трактире.
   - Ловилкой. Да. - Бидж показала ее. - А твой меч зовут...
   - Прости. Я должен был познакомить  вас:  это  Танцор.  -  Он  быстро
взмахнул мечом так, что тот словно кивнул, как танцующая  марионетка,  и
сделал реверанс.
   - Красивое имя.
   - Его полное имя Кровавый Танцор. - Он показал на заостренный ромб на
середине лезвия. - И такого ты никогда не видела, верно? - Неожиданно он
подбросил меч в воздух; ромб лег точно на ладонь. Диведд  протянул  Бидж
рукоять меча, сжимая ладонями клинок. - Давай, испробуй его.
   Рукоять была горячей от его  руки,  хотя  Диведд  держал  меч  совсем
недолго; Бидж машинально по привычке попыталась определить, какова же  в
таком случае температура его тела. Диведд, стоя  перед  ней  безоружным,
казался возмутительно  уверенным  в  себе.  "Каким  бы  тяжелым  меч  ни
оказался, - поклялась себе Бидж, - я легко с ним управлюсь".  Она  двумя
руками взмахнула клинком, ожидая, что  ей  придется  преодолеть  инерцию
размаха,  однако  меч,  казалось,  обрел  дополнительный  вес,  и   Бидж
пошатнулась.
   Диведд сделал шаг вперед, протянул руку и остановил клинок.
   - Если ты собираешься нанести  такой  удар,  ты  должна  одновременно
сделать шаг вперед. - Он показал движение, удивительно напомнив при этом
Бидж игрока в бейсбол.
   Она попробовала снова,  подражая  Диведду  и  вспомнив  опыт  игры  в
софтбол <Софтбол  -  широко  распространенная  в  США  спортивная  игра,
напоминающая бейсбол: она идет на поле меньшего размера с использованием
более крупного мяча.> в колледже. Диведд кивнул:
   - Уже лучше. Тебя, правда, уже убили бы, но замахнулась ты правильно.
- Он похлопал  ее  по  ребрам  справа  -  месту,  которое  она  оставила
незащищенным. - Таким мечом не следует взмахивать вбок, если  только  ты
не собираешься приготовиться для следующего удара. К тому же на тебя при
этом можно напасть сзади. - Он опустил глаза. - Даже ноги у  тебя  стоят
как надо.
   - У меня была некоторая практика, - ответила Бидж. - У меня на родине
есть такая игра.
   - Хороша же тогда твоя родина, нечего сказать.
   - Я скучаю по ней, - неожиданно для себя сказала Бидж.
   - По своей я тоже скучаю, хотя ничего там нет, кроме  пыли  и  вечных
потасовок. - Он протянул руку. - Дай мне свою ловилку.
   Бидж поколебалась всего секунду, прежде чем передать ему оружие, но в
его  глазах  появилось  лукавое  выражение.   Диведд   поднял   ловилку,
приготовившись сделать выпад, и сказал:
   - Держи Танцора прямо перед собой, как щит.  Делай  замах  только  от
локтя и используй нижнюю часть клинка для защиты - как ловилку.
   Он сделал выпад. Бидж стала парировать удары, как ее учил  Диведд,  и
обнаружила, что меч словно вращается вокруг выпуклого ромба;  защищаться
им было легко и удобно. Диведд нападал, нанося удары и сверху, и  снизу,
а Бидж отражала их, поднимая или опуская меч, но  все  время  держа  его
вертикально.
   Диведд сделал шаг назад.
   - Хорошо. Теперь наклони клинок немного вперед и вращай конец,  когда
парируешь удары.
   Это требовало большего усилия, зато ловилка оказывалась все время  на
безопасном расстоянии, а противник, наоборот, под угрозой удара  острого
лезвия.
   Диведд притворился,  что  последним  ударом  Бидж  отбила  ловилку  в
сторону.  Снисхождение,  сквозившее  в  этом,  разозлило  Бидж.   Диведд
остановился, опустив свое оружие, оставив грудь незащищенной.
   - А теперь нанеси прямой удар.
   Бидж сделала яростный выпад, готовая отбить ответную атаку, и чуть не
упала на Диведда, потеряв равновесие из-за инерции тяжелого меча.
   С невероятной быстротой Диведд зацепил конец меча рукоятью ловилки  и
дернул его вверх, вырвав оружие из руки Бидж.
   - Получается подмена, верно? Чем  длиннее  клинок,  тем  он  тяжелее.
Когда в первый раз орудуешь таким мечом, кажется, что  у  тебя  на  руке
черепаший панцирь - ни  скорости,  ни  возможности  уколоть,  а  тяжесть
большая.
   - Где ты этому научился?
   - Там и сям. - Он сделал  неопределенный  жест.  -  Раньше  был  там,
теперь здесь. А до того... - Он помолчал. -  Я  пришел  в  Анавалон.  Не
очень-то это уютное местечко, только облака,  не  проливающие  дождя,  и
пыль. Поэтому  я  и  нанялся  к  Моргане  -  чтобы  выбраться  оттуда  и
разбогатеть. Разбогатеть мне не удалось. - Его губы скривились. - А  чем
ты занимаешься?
   - Лечу животных.
   -  Магией?  -  В  его  голосе  прозвучало   уважение,   смешанное   с
настороженностью. Бидж покачала головой.
   - По науке. - Диведд непонимающе смотрел на нее, и она пояснила: -  Я
получила  образование  и  навыки,  чтобы  суметь   добиться   одинаковых
результатов два раза кряду.
   Диведд хмыкнул:
   - По большей части это все-таки чудо.
   - О да, - прочувствованно ответила Бидж. - И все-таки это именно  то,
к чему я стремлюсь. Когда животное заболевает, кто-нибудь  приносит  его
ко мне. Моя работа в том, чтобы... - Она спохватилась. - Я  помогаю  ему
выздороветь.
   Его брови сошлись на переносице;  неожиданно  Диведд  стал  выглядеть
старше  -  как  собственный  дед  или  вождь  племени.  Бидж   оказалась
совершенно не готова к его следующей фразе:
   - Уверен, ты училась в каком-нибудь другом мире. Скажи, даешь  ли  ты
животным лекарства?
   Она не ожидала, что ему известно это слово. Потом Бидж вспомнила, что
он был в лагере Морганы, и кивнула.
   - Я применяю некоторые средства для лечения. Иногда я  даю  другие  -
те, о которых ты думаешь, - чтобы избавить пациента от боли.
   Сжав в руках рукоять меча,  Диведд  сделал  шаг  вперед,  еще  больше
нахмурившись. Бидж остро ощутила, что поблизости, кроме них, никого нет;
меч прочертил след на покрытой росой траве.
   - Разве не следует нам испытывать боль?  Ты  думаешь,  это  хорошо  -
ничего не чувствовать, даже если это ненадолго?
   - Иногда я сама ощущаю боль, - твердо ответила Бидж. - Поэтому  я  не
обрекаю на  боль  других.  Если,  оказывая  животным  помощь,  я  должна
причинить им страдания, я делаю все возможное, чтобы они их  чувствовали
как можно меньше.
   Его рука все еще лежала на рукояти меча.
   - Я знаю людей, которые могут оборачиваться волками. Может быть,  они
были волками, а потом превратились в людей - не могу сказать. Вот они  и
занимались... Моргана предложила им лекарство, а  они  лакали  его,  как
послушные собачонки.
   Бидж следила за его рукой, поглаживающей рукоять; пока  еще  меч  был
опущен.
   - Они ничего не могли с собой поделать.
   - Конечно, не могли. -  Рука  Диведда  сжалась  на  рукояти,  готовая
взмахнуть мечом. - Они ведь ничего не знали, так? Им было известно одно:
впервые в их несчастной двойной жизни им не было больно. И это-то, - меч
медленно поднялся, - и было тем, что сделало таким чертовски легким...
   - Все зависит от того, кто ты сам, верно? - Бидж была  рада,  что  ее
голос не дрогнул. - Один мой друг стал наркоманом  -  по  вине  Морганы.
Подруга - одна из вир - тоже стала наркоманкой. Я знаю это лекарство.  Я
его не применяю и никому не даю. - После неловкой паузы Бидж спросила: -
Почему ты валишь деревья?
   - Потому что мне за это платят.  -  Он  опустил  Танцора  и  позвенел
монетами в кошельке. - Когда мне заплатят за то,  чтобы  я  перестал,  я
перестану.
   Бидж удивленно оглянулась. Хотя на Перекрестке были в ходу  монеты  -
золотые шестерики, - большинство сделок представляло собой бартер.
   - И что ты собираешься делать со своими деньгами?
   - У моего кошелька рот на замке, и  у  меня  тоже.  -  Однако  Диведд
продолжал: - Я намерен стать фермером.
   - На это ты и деньги, полученные от Морганы, собираешься  употребить?
Диведд пожал плечами.
   - Не очень-то много я от нее получил. Расписки я сжег, а до того, как
она начала расплачиваться расписками, я посылал  деньги  матери.  -  Его
голос звучал удовлетворенно. - Каждый раз, как  нам  платили,  и  каждый
раз, как мне удавалось найти кого-нибудь, кто в  те  края  ехал.  И  вот
однажды в лагерь явился торговец с  известием:  "Твоя  мать  умерла".  -
Диведд серьезно посмотрел на Бидж. - Можешь ты себе  такое  представить?
Он ведь мог просто прикарманить деньги. Просто удивительно, как это люди
ни с того ни с сего вдруг оказываются хорошими. - Он перебросил  Танцора
из руки в руку. - Так что теперь я просто коплю деньги.
   - Тебе нет необходимости покупать землю.
   - Кто ты такая, чтобы так говорить? - Однако глаза его смеялись. - Да
и вообще, мне же нужны инструменты. Мотыга, грабли, плуг... - Он любовно
взглянул на Танцора. - И топор.
   - Не знаю, насколько хороша земля на Перекрестке для возделывания,  -
с сомнением протянула Бидж.
   - Любая земля, на которой тебе позволяют работать, хороша.  -  Диведд
соскоблил глину с острия Танцора. - Пощекочи землю, она засмеется и даст
урожай.
   - А хоть что-то про земледелие ты знаешь?
   - Больше, чем можно подумать. - Но уточнять он не стал.
   На вырубку вышел мясоед; его розовая кожа просвечивала сквозь  листву
задолго до того, как он появился на виду. Бидж  никогда  не  могла  себе
представить, как  эти  мягкие,  почти  безвредные  существа  могли  быть
охотниками - до того, как стали пастухами.
   Диведд, увидев мясоеда, бросил меч.
   - Мохнрр! - проревел он и бросился  на  пришельца,  оттянув  пальцами
губы и оскалив зубы.
   Мохнрр рассмеялся, невольно обнажив собственные длинные, острые,  как
ножи, клыки. Диведд в притворном ужасе отшатнулся, закрыв  лицо  руками.
Мохнрр рассмеялся еще громче и тоже поднял руки к лицу  -  чтобы  скрыть
клыки.
   Диведд выпрямился и положил руку на плечо маленького человечка.
   - Итак, что ты принес?
   Мохнрр протянул ему кусок мяса,  как  всегда  завернутый  во  влажные
листья. Диведд покачал головой.
   - Обед у меня есть, спасибо. - Мохнрр протянул ему  сегмент  золотого
шестерика. - Вот это хорошо. - Диведд спрятал его в кошелек.
   Мясоед вручил человеку еще сажальный кол для рассады. Как и другие их
деревянные  орудия,  кол  носил  на  себе  следы  его  зубов  -  лучшего
инструмента для резьбы.
   Диведд довольно повертел кол в руках.
   - Спасибо. - Он потянулся к  своему  мешку,  чтобы  спрятать  в  него
орудие, но быстро обернулся, когда мясоед, встав  на  цыпочки,  похлопал
его по плечу.  -  Что-нибудь  еще?  -  С  застенчивой  гордостью  Мохнрр
протянул ему деревянную статуэтку:  Диведд  с  развевающимися  волосами,
широко расставив ноги, бесстрашно размахивающий Танцором.
   Диведд бесстрастно оглядел фигурку.
   - Ты сам  это  выгрыз?  -  Он  показал  на  бороздки,  подчеркивающие
напряжение мышц, и многочисленные точки и  ямки,  придававшие  основанию
вид и текстуру земли. Мохнрр вовсю закивал.
   Лицо Диведда расплылось в улыбке. Казалось, он не сразу нашел слова.
   - До чего здорово! Я буду носить фигурку с  собой,  пока  у  меня  не
будет куда ее поставить. На почетное место, когда у меня будет дом.
   Мохнрр улыбнулся, прикрывая рукой рот, помахал другой рукой и ушел.
   Диведд смотрел ему вслед, пока  мясоед  не  скрылся  из  виду,  потом
завернул фигурку в сменную рубашку и убрал в свой мешок.
   - Ты знаешь, почему они так выглядят? Они не едят ничего, кроме мяса.
- Он засмеялся и покачал головой. - Такие зубы,  а  меня  боятся.  -  Он
повернулся к Бидж. - А ты знаешь, что готовят они в земляных печах?  Для
этого им нужно жженое дерево... - Он начал  жестикулировать,  не  находя
подходящего слова.
   - Древесный уголь.
   - Древесный уголь, да, и много. А валить деревья им трудно - они ведь
маленькие. Поэтому они меня и наняли. Почему бы и нет?  -  Он  улыбнулся
Бидж. - Надеюсь, ты не из тех, кто ненавидит любого, кто свалит дерево.
   - Экологов? - озадаченно спросила Бидж. Диведд ответил  ей  не  менее
озадаченным взглядом.
   - Древесных ведьм.  Так  или  иначе,  я  сначала  разрубаю  ствол  на
короткие поленья - или распиливаю, если кто-нибудь одалживает мне  пилу,
- потом колю их. - Он показал в чащу. -  Там  есть  печь  для  выжигания
угля.
   Бидж приняла решение.
   - Я сегодня отправляюсь в путь - покидаю Перекресток. Я заплачу тебе,
если ты отправишься со мной и будешь меня охранять.
   Он вытаращил на нее глаза, потом наконец кивнул.
   - Ты даже не  спрашиваешь,  куда  я  направляюсь?  -  Диведд  помотал
головой. - Много времени тебе нужно на сборы?
   Он завернул в холстину Танцора и вскинул на плечо мешок.
   - Готов. - Он виновато взглянул на разбросанные дрова. - А это я могу
закончить и завтра.
   То,  что  его  дорожный  мешок  оказался  собран,  не  придало   Бидж
уверенности в спутнике.

***

   Бидж первой вошла в гостиницу, выключила магнитофон (Диведд  взглянул
на него с интересом, но без удивления) и крикнула:
   - Со мной есть кое-кто. - Она слышала, как Кружка подошел к  двери  и
остановился. Диведд ждал рядом с ней в пустом вестибюле.
   Кружка выглянул в  дверь,  незаметно  держа  что-то  левой  рукой  за
спиной. Он оглядел Диведда с ног до головы, задержав взгляд на Танцоре.
   - Это Диведд, - сказала Бидж. - Он будет сопровождать меня,  когда  я
отправлюсь искать Гредию.
   - Рад тебя видеть. Бидж, если ты считаешь, что тебе нужна  охрана,  я
мог бы найти...
   - Диведд прекрасно справится.
   - Это я вижу. - Лицо Кружки ничего не выражало.  -  Так,  значит,  вы
очень давно друг друга знаете?
   Диведд, стоя в такой же небрежной позе, как и Кружка, не снял руки  с
рукояти меча.
   - Мы встретились сегодня утром.
   - Он прекрасно справится, - твердо повторила  Бидж.  Ей  хотелось  бы
добавить: "Я знаю, что делаю", но только она сама не была так уж в  этом
уверена.
   - Поверь, - сказал Диведд, - ничего  с  ней  не  случится.  Если  это
окажется не так, то как я доберусь обратно?  Я  останусь  где-нибудь  на
съедение червям.
   - Это верно, - устало  кивнул  Кружка.  -  Только  не  мог  бы  ты  в
ресторане выражаться более изысканно? Входите, вам следует позавтракать.
- Он отошел от двери и жестом пригласил их  внутрь.  Диведд  нахмурился,
оглядев трактирщика: тот, казалось, был безоружен.
   Когда Кружка принес хлеб, Диведд схватил ломоть прежде,  чем  тарелка
коснулась стола. Масло и мед оказались намазаны таким быстрым движением,
что за ним трудно было уследить.
   - Завтрак крестьянина, - пробормотал Диведд с набитым ртом. -  Я  уже
изрядно потрудился сегодня.
   - Кружка! - крикнула Фиона из кухни. - Кто-нибудь уже пришел?  -  Она
вышла в зал и уставилась на Диведда, внимательно оглядывая его с ног  до
головы. Бидж до сих пор была  так  занята  размышлениями,  какую  угрозу
могут представлять его могучие мускулы, что как-то не обратила  внимания
на то, что Диведд очень хорош собой.
   - Фиона, это Диведд, - официальным тоном начал Кружка. - Диведд,  это
Фи...
   Диведд сглотнул и невыразительно произнес:
   - Мы встречались.
   Фиона смотрела на него раскрыв рот.
   - Я бы вспомнила.
   - В лагере Морганы, -  сказал  он,  стараясь  не  встречаться  с  ней
глазами. - Ты была привязана в загоне, недолго, всего один вечер...
   Кровь отхлынула от лица Фионы, ноги подкосились. Бидж кинулась к ней,
но Диведд ее опередил.
   - Значит, ты вспомнила. - Фиона судорожно механически кивнула. -  Мне
это тоже не давало покоя. А повидал я немало... Ладно.
   Бидж помогла Фионе сесть. Кружка незаметно занял  позицию  за  спиной
Диведда, спрятав руки под фартук. Диведд обернулся, оценивающе посмотрел
на фартук, взглянул в лицо трактирщику, усмехнулся, похлопал по  фартуку
и отступил на шаг. Взяв со стола кувшин, он  налил  из  него  в  стакан,
попробовал, чтобы убедиться, что  это  вода,  и  протянул  Фионе.  Потом
уселся с ней рядом.
   - Фиона!
   Рыжая девушка резко подняла голову и настороженно посмотрела на него.
   - Я видел тебя издали. - Он тщательно выбирал слова. -  Близко  я  не
подходил. Не в моем вкусе такие развлечения.
   - Я и не запомнила бы тебя, -  кивнула  Фиона.  Она  взяла  стакан  и
сделала глоток, глядя в пространство. Ее  губы  шевелились,  словно  она
разговаривала сама с собой.
   Бидж встретилась глазами с Диведдом. Тот кивнул и встал.
   - Я пошел. А это за хлеб...
   - Я не возьму платы, - бросил Кружка с отвращением.
   Раздался резкий неожиданный звон монеты по столу.
   -  Мне  платят,  и  я  плачу,  -  сказал  Диведд  ровным  голосом.  -
Кого-нибудь другого я и рад бы нагреть на бесплатную выпивку,  но  здесь
зла я не делаю. - Он подчеркнул последние слова. - Деньги твои.
   Кружка настороженно смотрел на него, и это напомнило Бидж о том,  что
она чувствовала, когда как-то расплачивалась чеком в сельской лавочке  в
Виргинии  под  настороженным  взглядом   хозяина.   Наконец   трактирщик
вздохнул:
   - Спасибо за визит. Заходи еще.  Диведд  ухмыльнулся,  в  глазах  его
появился озорной огонек.
   - В следующий раз я могу тебя обжулить.

***

   Выйдя из гостиницы, они повернули на север, к горному перевалу. Ветер
нес им навстречу тучи, они белыми потоками  устремлялись  по  ущельям  с
обеих сторон, собирались в сплошной покров над головами путников. Диведд
удовлетворенно взглянул на низко нависшие облака.
   - Хороший день для путешествия. Сильного дождя не будет.
   - Откуда ты знаешь?
   - Я много жил под открытым небом. - Он показал на тонкие столбы света
там,  где  тучи  переваливали  через  горную  гряду.  -   Такие   облака
поплевывают, а не писают.
   Бидж оценила метафору,  хоть  и  не  получила  от  нее  удовольствия.
Удовольствия стало еще меньше, когда они вошли  в  облака,  и  крошечные
капли, висящие в воздухе, сделали ее волосы и лицо мокрыми.
   До перевала они дошли не останавливаясь. Там  Бидж  помедлила,  потом
сказала:
   - Нам туда. - Они осторожно шли по  камням  в  тумане.  Наконец  Бидж
вздохнула: - Можем мы тут передохнуть?
   - Я могу. - Диведд легко опустился на скалу,  вытащил  из  мешка  два
яблока и протянул одно Бидж. Пока они жевали, он осведомился: -  Мы  уже
вышли за пределы Перекрестка?
   - Когда достигли перевала.
   - Мне так и показалось, что местность  пошла  странная.  -  Задумчиво
продолжая жевать, он добавил: - Я знаю, что ты задумала.
   - И что же?
   - Ты собираешься оставить меня где-нибудь за пределами Перекрестка.
   Бидж насторожилась, удивляясь, почему он выглядит таким спокойным.
   - С чего бы это?
   - Потому что я был солдатом Морганы. Потому что ты  боишься,  что  на
Перекрестке я кого-нибудь убью. - Он дружелюбно улыбнулся ей. - Это ведь
единственная причина, почему ты взяла меня с собой.
   - Мне хотелось иметь возможность присмотреться  к  тебе,  -  ответила
Бидж. Он поднял бровь. - Не в том смысле, как ты думаешь, -  скорее  это
интервью перед наймом на работу.
   - Что?
   Бидж взмахнула руками, пытаясь придумать сравнение.
   - Ты когда-нибудь слушал сказки?
   - Я знаю несколько. Истории о феях.
   - Верно. - Она неуверенно посмотрела на него, думая, не спросить  ли,
существуют ли феи на  самом  деле.  Он  ответил  ей  невинным  взглядом,
вызывая на разговор.
   Бидж сдержалась и сказала только: -  Во  многих  сказках  упоминается
испытание. Герою поручаются три дела, прежде чем он признается достойным
награды.
   - И это и есть мое испытание. - Диведд встал, широко взмахнул мечом и
поклонился. -  Тебе  нечего  бояться  -  теперь  ты  обнаружишь,  что  я
прекрасный принц. - Он рыгнул и выбросил огрызок яблока.
   Бидж вздохнула и поднялась.
   - Мне жаль, что я не оправдала твоего доверия...
   - Когда это я тебе доверял? - Диведд удивленно посмотрел на нее.
   Когда Бидж отвернулась и пошла  вперед,  Диведд  рассмеялся.  Девушка
заметила, как впритык он теперь идет за ней - меньше чем  на  расстоянии
длины меча. Это определенно не способствовало спокойствию ее духа.
   Диведд все так  же  не  отставал  от  нее,  когда  они  спустились  в
каменистую лощину и увидели впереди каньон с  красно-розовыми  склонами.
Они его так и не достигли:  дорога  свернула  в  зеленую  и  плодородную
долину, где с  деревьев  свешивались  орхидеи.  Тут  же  ветер  разогнал
облака, туман отступил. Воздух  сделался  сухим  и  горячим,  и  путники
оказались на истертых камнях дороги, ведущей к виноградникам, окружающим
здание с красной черепичной крышей и высокой колокольней.
   Бидж огляделась и остановилась, чтобы зарисовать разветвления дороги.
   Диведд опустился на камень, наблюдая за ней.
   - Где мы?
   - В новом мире. Люди, живущие в этом здании, называют его  Il  Mondo,
что означает просто "мир".
   - Для чего ты зарисовываешь дорогу?
   - Чтобы нанести ее на карту.
   - Нет... Я хочу сказать - разве не появляется она сама собой в других
книгах?
   Значит, он знает или догадывается о Книге Странных Путей.
   - Конечно, появляется, - после того как я нарисую ее в этой.
   - А почему она сама не возникает и в этой тоже? - Он отобрал  у  Бидж
книгу и стал ее просматривать.  Бидж  это  было  неприятно,  как  бывает
неприятно, когда  кто-нибудь  выхватывает  из  рук  журнал,  который  ты
читаешь. Диведд раскрыл книгу на последней странице, но так, что Бидж ее
не видела. - Попробуй представить себе эту карту и  на  ней  дорогу,  по
которой мы шли, и ту, что  еще  предстоит.  Закрой  глаза  -  это  может
помочь.
   Бидж потянулась  было  за  книгой,  потом,  заинтригованная,  закрыла
глаза.  Перед  ней  появился  горный  перевал,  где  она  последний  раз
зарисовывала дорогу, тропа, ведущая в мир Руди  и  Бемби  -  вельд,  где
никто больше не жил, - потом мощенная булыжником дорога в том мире, куда
они вошли...
   Бидж  изумленно  открыла   глаза.   Что-то   выплеснулось   из   нее,
остановившись только там, где кончалась дорога.
   Диведд повернул к ней страницу - на  ней  появилось  точное  и  ясное
изображение дороги; каждый мир получил название, написанное ее рукой.
   - Вот теперь мы знаем, - сказал Диведд. -  Бидж  протянула  руку,  но
Диведд, ухмыляясь, захлопнул книгу и отвел ее в сторону. - И теперь я  и
без тебя найду дорогу домой.
   Бидж ощутила гнев: ее редко удавалось обмануть так легко.  Она  также
испугалась. Теперь она старалась держаться от Диведда подальше,  готовая
в любой момент обратиться в бегство.
   - Откуда ты знал, что это сработает?
   - Так должно было быть, - ответил он серьезно, засовывая книгу в свой
мешок. - Каждый раз это должно срабатывать одинаково. Это же магия, а не
просто везение.
   Бидж вздохнула и двинулась дальше по дороге. Диведд, насвистывая, шел
за ней, особенно не приближаясь.
   Когда они подошли к зданию, он внимательно осмотрел высокие  каменные
стены и колокольню.
   - Чья-то крепость?
   - Это францисканский монастырь. -  Диведд  непонимающе  посмотрел  на
девушку. - Церковная обитель. Монахи пришли сюда из того мира, в котором
я родилась.
   Они теперь шли сквозь виноградник к  воротам  монастыря.  В  зарослях
неожиданно началась возня и раздался испуганный писк.  Кошка-цветочница,
упитанный  зверек  высотой  по   колено   человеку,   метнулась   сквозь
переплетение лоз, преследуемая каким-то крупным животным.
   Бидж споткнулась, и Диведд  одной  рукой  оттащил  ее  назад,  другой
мгновенно выхватив меч.
   - Кто там? - спокойно обратился он к колеблющейся листве.
   Темная тень прыгнула на широкие каменные ступени, ведущие ко входу  в
монастырь. Перед ними стоял волк, оскалив зубы и рыча.
   Диведд опустился на одно колено, целясь мечом в глаза хищника.
   - Не пойти ли тебе погулять, Бидж? Денек погожий. Я побуду тут, потом
тебя догоню.
   Волк поднял голову, с интересом  принюхиваясь.  Бидж  бросила  взгляд
поверх плеча Диведда и узнала эту морду.
   - Гредия?
   Волк перестал рычать. Диведд, не опуская меча, спросил:
   - Ты можешь заставить его сесть?
   - Нет, но она не тронет меня, - ответила Бидж с уверенностью, которой
на самом деле не чувствовала.
   Волк сел. Неожиданно он задрал морду  вверх,  взвыл,  и  зубы  его  с
треском выпали из пасти, прекрасные ясные глаза заволокло - в них  стали
лопаться сосуды, шерсть начала выпадать.
   Бидж напряглась, зная, что сейчас волк  проглотит  свой  отвалившийся
хвост - сохранение массы тела было жизненно  важным  при  трансформации.
Диведд, все еще держа Танцора на изготовку,  выглядел  так,  словно  его
сейчас вырвет.
   Гредия выпрямилась, не стесняясь своей наготы. Ее темные волосы  были
мягкими и блестящими,  как  у  новорожденного,  белые  безупречные  зубы
блестели; как всегда после трансформации, она была вся в поту.
   Груди Гредии были налитыми, живот огромным.
   Подбежавшая к Бидж Дафни скользнула к Гредии и стала  тереться  о  ее
ноги с такой силой, что та чуть не упала.
   - Не смей. - Она оттолкнула Дафни, которая тут же обхватила лапами ее
руку. - Уйди. - Гредия оскалила свои жемчужно-белые человеческие зубы  и
зарычала.  Дафни  в  ответ  только  замурлыкала.   Гредия   в   отчаянии
повернулась к Бидж: - Заставь ее прекратить.
   - Не могу. Она же знает твой запах, и она любит тебя.
   - Она должна прекратить. Я вышла на охоту.
   - Ты собиралась ее съесть? - спросил Диведд. Гредия оглядела человека
с мечом в руке без страха и даже без интереса.
   - Других - да, ее - нет.
   - Люди там внутри, - неожиданно сказал Диведд. - Когда ты  рычала  на
нас, ты их защищала. Гредия кивнула.
   - Я так решила. Они меня кормят.
   - Как и эти толстые белые кошки. Но их же ты не защищаешь?
   Гредия непонимающе взглянула на него. Вир не прибегали к сарказму,  а
их чувство юмора было примитивным.
   Бидж искала подходящие слова, сожалея, что  в  ветеринарном  колледже
никому не пришло в голову учить ее разговаривать с пациентом.
   - Ты беременна, и, думаю, твой срок подойдет меньше чем через  месяц.
- Гредия коротко кивнула.  -  Гредия,  у  некоторых  видов...  роды  вне
Перекрестка трудные и исход их неудачен.
   Вир никогда не обременяли  себя  тем,  чтобы  скрывать  свои  эмоции:
Гредия явно была испугана, но покачала головой:
   - Только не вир. У нас роды легкие.  Во  всех  мирах.  -  С  внезапно
прорвавшейся болью она добавила: - Чаще всего.
   - Это та самая, - неожиданно сказал Диведд. - Та другая твоя подруга,
которая...
   - Да, - поспешно ответила  Бидж,  чтобы  не  дать  ему  продолжить  и
избавить Гредию от унижения.
   Тогда, став наркоманкой и попав в  рабство  к  Моргане,  Гредия  была
беременна. И даже Перекресток не смог предотвратить вред для ее малышей.
Ни один из них не выжил.
   Гредия  встряхнулась  удивительно  собачьим   движением.   Ее   живот
заколыхался, и она обхватила его руками.
   - Вир. Остальные... - Беспокоиться о них  с  ее  стороны  было  очень
благородно: стая выгнала ее, другие вир считали, что  она  и  ее  слабое
потомство должны быть убиты.
   - Я постараюсь с ними связаться, - сказала Бидж, - хотя и не уверена,
что сумею их найти. Судя по твоим словам, с малышами все будет в порядке
- может быть, они окажутся не такими крепкими, как если бы  родились  на
Перекрестке...
   - Я пойду с тобой, - решительно сказала  Гредия.  Бидж  не  могла  бы
сказать, о чем та думает.
   - Хочешь с кем-нибудь попрощаться?
   - Нет. - Бидж только теперь заметила гвоздь в стене, недавно  вбитый,
и висящие на нем тунику, плащ и штаны. -  Это  мое.  Подарок.  -  Гредия
быстро оделась, с трудом затянув завязку на поясе. - Отправляемся. - Это
был наполовину приказ, наполовину просьба.
   - Отправляемся, - согласился Диведд. Он  все  время  оставался  между
Гредией и Бидж. Гредия улыбнулась ему  -  совсем  не  ласковой  улыбкой.
Диведд ухмыльнулся, но Танцора не убрал.
   Они двинулись по дороге в гору и вскоре оказались в другом мире. Бидж
остановилась у первого же разветвления дороги.
   Диведд подошел к ней.
   - Что-то не так?
   - Книга же у тебя. Мы пришли оттуда, - показала Бидж.
   - Я знаю. Я проверял.
   - Обратно мы не пойдем той же  дорогой.  -  Бидж  сосредоточилась  на
предстоящем маршруте и постаралась - теперь ощущение того, что выбранная
ею дорога отражается в книге, было ей известно - не дать  ему  появиться
на карте. Обеспокоенные  взгляды,  которые  Диведд  украдкой  бросал  на
страницу, показали ей, что попытка удалась.
   Дорога, по которой они теперь  шли,  сначала  была  вымощена  камнем,
потом сменилась глубоко выбитыми в песчанике колеями. Диведд  все  время
оглядывался  по  сторонам,  -  возможно,  опасаясь  нападения,  -  но  в
остальном явно наслаждался прогулкой. Один или  два  раза  он  проверял,
появилась ли пройденная дорога на карте.
   Наконец  они  оказались  на   хорошо   утоптанной   тропе,   покрытой
полукруглыми следами. Впереди  на  дороге  танцевали  маленькие  пыльные
вихри, трава и кусты на обочине казались серыми.
   Диведд опустился на колени и коснулся земли.
   - Где же другие следы?
   - Какие другие?
   - Не знаю - оленей, кроликов, кустоедов, глупышей - тех, которые едят
растения. - Он встал. - Кого-нибудь, кого едят эти,  оставившие  большие
следы.
   Но ничьих следов больше видно не было. Когда  они  двинулись  дальше,
Диведд бдительно смотрел по сторонам, а Гредия озадаченно принюхивалась.
   Впереди показалось животное, похожее на помесь ирландского сеттера  и
волка; оно сидело на склоне, вытянувшись столбиком, как степная собачка.
Увидев Бидж, оно повернулось и отрывисто тявкнуло.
   Тут же на склоне холма появилось три  десятка  рыжих  голов.  У  Бидж
возникло неприятное чувство: словно она вошла в комнату, и все разговоры
разом  прекратились,  а  присутствующие  уставились  на   нее.   Девушке
показалось, что на четыре конечности эти животные опустились, как только
завидели ее, и поднимутся на задние лапы, как только она уйдет.
   Часовой снова залаял, глядя на  Бидж  и  Диведда.  Остальные  галопом
примчались с холма, вовсю виляя длинными  хвостами.  В  шести  футах  от
путников звери  остановились  и  принялись  рассматривать  их,  наклоняя
головы то в одну сторону, то в другую.
   Диведд встал поближе к Бидж и вытащил Танцора. Гредия нюхала воздух и
выглядела очень чем-то встревоженной.
   - Не превращайся пока,  -  сказала  ей  Бидж.  Трансформация  нелегко
давалась вир. - Нам ничто не грозит, я думаю.
   - Нет, - ответила Гредия, - их много.
   - Может быть, они вполне  дружелюбны.  -  Бидж  сделала  шаг  вперед,
наклонилась и протянула руку.
   Одно животное - возможно, часовой - двинулось к ней. Зверь понюхал ее
руку и наконец ткнулся в нее носом, неожиданно сухим.
   - Все в порядке. - Бидж почесала  зверю  шею,  внимательно  следя  за
проявлением рефлексов. Тот лизнул девушке руку.  -  Как  поживаешь...  -
Бидж заглянула между лап, - паренек? И кто вы такие?
   - Гррм, - проворчал зверь, отчаянно завиляв  хвостом,  когда  к  нему
обратились. - Грррмм. Грим. Остальные звери уселись вокруг, наблюдая  за
происходящим.
   - Грим. Подходящее имя, - пробормотал Диведд. -  Бидж,  что,  во  имя
всех дьяволов, ты делаешь?
   - Осматриваю его, конечно, - ответила  она,  пододвигаясь  поближе  к
животному.
   - А-а, ясно. Как только встретишь кого-нибудь, у кого  зубов  больше,
чем мозгов, немедленно нужно сунуть руку ему в глотку и  под  хвост.  Ты
платишь мне, чтобы я тебя охранял. Ну так не делай этого.
   - Я должна. Это моя работа.
   Диведд повернулся к Гредии.
   -  Послушай,  женщина-волк,  ты  сможешь  найти  отсюда   дорогу   на
Перекресток?
   - Отсюда? - Гредия покачала головой. - Такой дороги нет.
   - Я ее еще не закончила, - сказала Бидж виновато.
   - Ладно, - продолжал Диведд  терпеливо.  -  Можешь  ты  найти  дорогу
обратно в тот мир, откуда мы только  что  пришли?  Оттуда  я  уже  смогу
провести нас на. Перекресток.
   Гредия быстро кивнула. На этот раз она казалась присмиревшей,  совсем
не высокомерной, как обычно.
   - Прекрасно. - Диведд повернулся к Бидж. -  Можешь  заниматься  своим
лечением.
   - Это не лечение, всего лишь осмотр. - Бидж опустилась  на  колено  и
позвала: - Один из вас  пусть  подойдет.  -  Из  этого  положения  звери
казались  состоящими  из  одних  зубов;  Бидж  неожиданно  почувствовала
неуверенность в себе. - Сюда. Иди сюда.
   Тот грим, с  которым  она  разговаривала  раньше,  приблизился.  Бидж
взъерошила его мех, ощутив выпирающие ребра.
   - Ты голоден, правда, парень? Как тебя зовут?
   - Гек! - громко рявкнул он. - Гек! Гек! Остальные животные улыбались,
вывалив языки. Бидж опустилась на колени, чтобы  начать  осмотр.  Шерсть
животного  была  сухой  и  чистой,  температура  тела  высокой,  но   не
чрезмерно. Зверь казался ухоженным.
   Бидж осмотрела уши, живот, лапы. В ушах не оказалось клещей (впрочем,
от них чаще страдают кошачьи, а не представители собачьего  племени),  в
шерсти - блох. Такое отсутствие паразитов было поразительно  для  дикого
животного.
   Мышцы Гека не содержали ни грамма жира. Бидж осторожно  ощупала  его,
потом подняла ему хвост.  Обследовать  анальные  пазухи  -  сомнительное
удовольствие,  но,  к  удивлению  и  облегчению  Бидж,   они   оказались
опорожнены. Девушка посмотрела на  когти;  они  были  умеренно  сточены,
словно за Геком еще недавно постоянно ухаживали.
   Бидж осмотрелась. Растительность  вокруг,  богатая  и  разнообразная,
производила впечатление хорошо удобренного и ухоженного сада.  В  цветах
жужжали пчелы, но  других  признаков  жизни  заметно  не  было.  Девушка
прислушалась: не было слышно и птичьих голосов.  Гредия  снова  тревожно
принюхалась, раздувая ноздри.
   - Где же дичь?
   - Ушла. - Бидж посмотрела на явно голодное животное, разлегшееся у ее
ног, и окрестный ландшафт приобрел для нее, смысл. - Тут могло  бы  быть
много  разных  животных,  да  и  растительность  должна  бы  быть  более
разнообразной. Все выглядит как пригород.
   - У меня есть названия для этого, но такого слова я не знаю, - сказал
Диведд. Он все время поворачивался, следя за движениями грим. Где бы  ни
зашелестела трава, он немедленно смотрел в том направлении.
   - Это место, где жили люди. - Чем больше Бидж смотрела  по  сторонам,
тем большей уверенностью проникалась. - Легко отличить -  растительность
ухоженная и не такая разнообразная, как было бы в дикой природе...
   - Как Перекресток до того, как там появилась ты.
   - Нет, на Перекрестке и теперь множество различных растений. А тут...
Словно кто-то уехал, оставив лужайку у  дома  и  любимых  зверюшек...  -
Неожиданно Бидж почувствовала такую же нервозность, что  и  Диведд.  Кто
способен превратить целый мир в  ухоженный,  хоть  и  необычный  сад,  и
почему этот кто-то покинул его?  Или  не  покинул?  И  находится  где-то
поблизости?
   - Пора уходить отсюда, - решительно сказал Диведд.
   Гредия решительно подтвердила:
   - Пошли.
   Бидж посмотрела на голодные дружелюбные морды вокруг. - Но мы  же  не
можем просто оставить их.
   - Да запросто можем, - проворчал  Диведд.  Собачьи  морды  неожиданно
стали жалобными, встревоженными. Где-то в стае раздалось подвывание.
   Гредия сделала шаг вперед и оскалила зубы. Передние грим попятились.
   - Не пугай их, Гредия.
   Та не обратила на слова Бидж никакого внимания.
   - Они похожи на вир. На волков. - Гредия  посмотрела  прямо  в  глаза
Геку. Он опрокинулся на спину, демонстрируя готовность подчиниться,  все
еще улыбаясь и виляя хвостом.
   - На волков... - Бидж встала между Гредией и Геком. - Ты  права:  они
как раз то, что нужно. Готова  спорить  на  что  угодно:  грим  охотятся
стаей. - Она погладила Геку живот. - И их нужно спасать.
   - Только не мне, - тихо буркнул Диведд. Бидж не обратила внимания  на
его слова и обернулась к стае.
   - Вы со мной пойдете? - Грим весело, но непонимающе смотрели на  нее,
реагируя на тон, а не на слова. Бидж произнесла  деланно  жизнерадостным
тоном,  каким  ветеринары  обычно  разговаривают  с  любимчиками   своих
клиентов: - Вы же хотите пойти? Пойти со мной? Хотите пойти гулять?
   - Гек! - гавкнул грим. - Гек! Гек! Он катался по земле, махая  лапами
в воздухе,  ухмыляясь  со  всей  дружелюбной  дурашливостью  золотистого
ретривера.
   Диведд обреченно вздохнул:
   - Жду не дождусь, когда же ты их всех накормишь.
   - Они сами себя накормят. Вот увидишь. Диведд взглянул на  тропу,  по
которой они пришли, и еле намеченную дорожку впереди.
   - И как же ты заставишь их идти за тобой?
   - Вот в этом я не уверена. -  Бидж  громко  хлопнула  в  ладоши;  уши
зверей насторожились. - Вперед! Туда! - Она пощелкала  языком,  и  снова
все уши поднялись. Наконец она догадалась позвать: - Гек!
   Гек - если так звали ласкового пса - кинулся  вперед,  бегая  кругами
вокруг Бидж, как невоспитанный щенок на прогулке. Диведд вертел  головой
из стороны в сторону, чтобы уследить за ним.
   Скоро людей окружили и остальные звери, с  интересом  принюхиваясь  и
виляя хвостами.
   Бидж застыла на месте, когда к ним присоединились и те, что наблюдали
со  склона  холма.  Скачущая  толпа  вокруг  Бидж,  Диведда   и   Гредии
становилась все больше с каждой минутой.
   Ноздри Гредии раздувались.
   - Мне следует превратиться.
   - Разве это тебе не вредно? И не отразится плохо на твоих детях?
   Гредия коротко кивнула и закусила губу. Когда она  снова  оскалилась,
никто из грим уже не обратил на это внимания. В  человеческой  форме  ее
оскал не был таким пугающим, как она хотела его сделать.
   К тому времени, когда стая немного успокоилась, людей окружали  сотни
три животных - все тощие, все голодные, все игривые и  покладистые.  Они
последовали за Бидж и остальными  так  радостно,  словно  раньше  совсем
пропадали.
   - Не думаю, что они на нас нападут, - сказала Бидж. - Они ведут  себя
так, как будто уже были приручены раньше.
   - Тогда, значит, ты воруешь чьих-то любимцев.  -  Диведд  не  спускал
глаз с грим. - Может, у тебя есть и еще какие-нибудь милые  привычки,  о
которых мне следует знать?
   - Пока еще нет, - ответила Бидж. На обратном пути Диведд пожаловался,
что у него болят икры ног. - Это оттого, что ты так  часто  идешь  задом
наперед.
   - Я предпочитаю следить за ними,  -  коротко  ответил  Диведд.  Грим,
трусившие следом  за  людьми,  сбивались  в  тесную  кучку,  когда  Бидж
пересекала  границу  миров,  и  разбегались,  оказавшись  внутри.   Бидж
наполовину ожидала,  что  они  убегут  совсем,  как  только  окажутся  в
подходящем для них мире. Она любезно предоставила  им  выбор  -  путники
пересекали леса, цветущие прерии, холмы, пахнущие клевером и вереском, -
рай для жвачных животных.
   Но никто из грим не задержался там,  чтобы  поохотиться,  а  те,  что
отставали, сломя голову кидались догонять, стоило только Геку коротко  и
резко тявкнуть. Бидж все время чувствовала внимательные взгляды на спине
и невольно шла быстрее, чем по пути с Перекрестка.
   Солнце уже почти садилось, когда они вернулись на  левый  берег  реки
Летьен  -  холмистое  плоскогорье,  постепенно  понижавшееся  к  дороге,
ведущей в Виргинию.  Бидж  устала,  но  намеренно  сделала  крюк,  чтобы
попасть сюда.
   Она оглянулась. Грим друг за другом  входили  на  Перекресток,  потом
растянулись  цепью  и  расселись  на  склоне,  как  пастушеские  собаки,
оглядывая пастбище. Звери с любопытством принюхивались, и Бидж подумала:
способны ли они учуять находящийся далеко на востоке  каньон  с  крутыми
стенами, где обычно жили кошки-цветочницы, или похожую на чашу долину  -
обитель единорогов?
   Гек вышел вперед, внимательно глядя на Бидж и виляя  хвостом.  Гредия
зарычала, а Диведд угрожающе поднял Танцора.
   Но Гек только ткнулся носом в ладонь Бидж и покорно лизнул  ей  руку.
Потом он тявкнул и побежал на восток. Неожиданно из травы вырвалась стая
молчунов, и грим, к огромной радости Бидж, рассыпались по полю  и  стали
их преследовать. Через несколько секунд они исчезли из виду, скрывшись в
высокой траве и кустах.
   Бидж вздохнула и  позволила  себе  расслабиться.  Она  даже  сама  не
понимала до сих пор, в каком напряжении  держала  ее  близость  грим.  -
Повезло под конец, - прокомментировал Диведд, в последний раз заглядывая
в Книгу Странных Путей. - У тебя извращенный ум. - Он захлопнул книгу  и
кинул ее Бидж. - Спасибо, что одолжила.
   Бидж повернулась к Гредии.
   - Ты нуждаешься в обследовании. Рожать ты будешь?..
   - Как волчица.
   - Вот и хорошо.  Я  не  могу  особенно  много  сделать,  когда  ты  в
человеческой  форме,  но  могу  проверить,  все  ли  в  порядке,   после
трансформации.
   - Завтра. - Гредия нырнула в кусты и исчезла. Диведд вздохнул и  снял
наконец руку с рукояти меча.
   - Расплатись  со  мной.  Я  нуждаюсь  в  выпивке.  Бидж  вручила  ему
шестерик.
   - Так ты знал, что деньги у меня с собой.
   - Ты не говорила, что это не так. И  правильно  делала:  держу  пари,
обманщица из тебя никудышная.
   - Это плохо?
   - Нет, - Диведд пытался высмотреть, куда скрылась Гредия,  -  но  это
значит, что ты не обладаешь очень полезным умением.
   Бидж проследила за его взглядом.
   - Нравится тебе Гредия?
   Диведд поколебался, потом ответил откровенно:
   - Нельзя сказать, что я ее ненавижу. Но я видел, как вир убивают.  За
ними нужно следить.
   Бидж прекрасно его понимала. То  же  самое  она  сама  чувствовала  в
отношении него.
   - Ты к ней привыкнешь.
   - Ко многому ведь привыкаешь, верно? Бидж переменила тему.
   - А как насчет грим? - спросила она весело. - Как ты думаешь,  к  ним
ты привыкнешь тоже?
   - Нет. - Диведд смотрел на склон холма. - Никогда. Мне они совсем  не
нравятся. - Насвистывая, он отправился восвояси.

Глава 9

   На следующий день Бидж долго  спала:  на  нее  напала  лень.  Кружка,
который вставал раньше всех на Перекрестке, всегда поучал ее: "Здесь  ты
должна жить не по часам. Если работы много, зажги  лампу  и  не  ложись,
пока не кончишь; а если чувствуешь себя усталой - спи".
   Харриет  Винтерфар,  задержавшаяся   на   Перекрестке   дольше,   чем
рассчитывала, уехала, забрав грузовик:
   Бидж отправила с ней  записки  Лори  и  Стефану,  а  также  заказ  на
медикаменты для Конфетки. Кружка был  огорчен  отъездом  Харриет  -  все
последние дни он был в таком хорошем настроении...
   Бидж съела легкий поздний завтрак и занялась  приведением  в  порядок
своих записей; это была нелегкая задача, поскольку  многие  ее  пациенты
одновременно являлись и клиентами тоже, а другие не имели  ни  имен,  ни
хозяев. Бидж беспокоил застой в делах:  если  население  Перекрестка  не
увеличится и не появятся новые виды,  ее  ветеринарная  практика  станет
эпизодической.

***

   В середине дня, хотя она  не  слышала  приближающихся  шагов,  кто-то
постучался в дом.
   Бидж спрятала ловилку за спину и слегка приоткрыла дверь, но  тут  же
широко распахнула ее.
   - Фиона, что случилось? - Фиона была в блузке  с  длинными  рукавами;
она держала в охапке молчуна, завернув его в окровавленную футболку.
   Зверек дрожал; его уши были растопырены, но летать он не мог:  тонкая
мембрана,  отходящая  в  стороны  от  длинных  ушей,  была  разорвана  в
нескольких местах, а вдоль носа тянулась глубокая узкая рана.
   - Где ты его нашла?
   - Безмозглая тварь, - неодобрительно  сказала  Фиона.  -  Поймать  ее
ничего не стоило. Я наткнулась на нее в траве рядом  с  гостиницей,  она
подпрыгнула, растопырила уши и плюхнулась на  живот  в  шести  футах  от
меня. У нее оказались почти взрослые детеныши, они  все  пищали  вокруг,
пока я ее не подняла, и только тогда улетели.
   Бидж измерила молчуну температуру и посчитала  пульс,  потом  подняла
губу и посмотрела на десны (оказалось, что  они  имеют  странные  черные
полосы),  а  также  сжала  кожную  складку,  чтобы  определить   степень
обезвоживания (кожа быстро приобрела свой первоначальный вид, но  молчун
обливался потом, как перепуганный мышонок). Не имея  с  чем  сравнивать,
Бидж мало что могла сказать о состоянии животного.
   Бидж вспомнила, как в колледже во время практики по  мелким  животным
лечила доберман-пинчера, залезшего под ограду  из  колючей  проволоки  и
распоровшего себе нос. Бидж всегда побаивалась доберманов, но пес  лежал
спокойно и почти робко смотрел  на  нее.  Зашить  такую  рану  оказалось
совсем нетрудно.
   - Ты хочешь, чтобы я зашила ей нос?
   - Конечно, нет, - резко ответила Фиона. - Последнее время я только  и
слышу, что их поголовье нужно уменьшать. Я хочу, чтобы ты усыпила ее.
   - У меня есть Т-61 - обычное средство для эвтаназии. -  Бидж  подняла
глаза на Фиону. - Ты знаешь, что мясо после этого не годится в пищу?
   Ту передернуло.
   - Не так уж я голодна.
   Бидж приготовила шприц. Ей подумалось, что ее запасов не хватит, если
придется усыплять сотни изувеченных молчунов; Фионе  придется  научиться
самой разделываться с ними.
   Однако сейчас рыжая девушка ласково  гладила  животное,  что-то  тихо
приговаривая. Бидж повернула к свету переднюю лапу, стараясь  обнаружить
вену. Молчун быстро и поверхностно дышал; Бидж решила, что он в шоке.
   Передние  лапки  были  небольшими  и  слабыми,  но  вены   выделялись
отчетливо, так что сделать укол  оказалось  нетрудно.  Как  только  Бидж
нажала  на  поршень  шприца,  маленькое   тельце   содрогнулось,   глаза
закатились.
   - Как быстро, - удивленно  сказала  Фиона.  -  Разве  не  должны  они
бороться за жизнь?
   - Это бывает по-разному, - пожала плечами Бидж. - Я знаю, что  думать
так нет никаких оснований, но иногда мне  кажется,  что  животное  -  на
грани и только и ждет  разрешения  сдаться.  Бывает,  усыплять  животных
оказывается тяжело, но случается и наоборот - словно даешь им позволение
уйти. - Она ласково погладила шерсть  на  застывшем  тельце  и  добавила
более деловым тоном: - Ты  хочешь,  чтобы  я  сделала  все,  что  теперь
требуется? Я была бы рада возможности исследовать  представителя  нового
вида.
   - Очень хорошо. Мне не доставляют удовольствия похороны зверюшек -  с
тех пор, как в восемь лет я похоронила свою черепашку Шустрика.
   Это было типично для Фионы - назвать Шустриком черепаху...
   Фиона сунула руку в карман джинсов. -  Да  ладно...  -  начала  Бидж.
Фиона вручила ей золотой шестерик.
   - Я клиент, который платит. Тебе же тоже нужно есть.
   - Хорошо. - Бидж разломила монету и вернула половину.  -  Для  друзей
скидка. - Она поставила чайник на плиту и  раздула  огонь.  Даже  летом,
когда она была дома, Бидж не давала погаснуть углям в печке.
   Фиона села за деревянный стол в жилой части коттеджа.
   - Каково оказалось путешествовать с Диведдом?
   - Не так плохо. - Бидж поколебалась, потом добавила: - Но беспокойно.
Он знает о Перекрестке больше, чем я рассчитывала.
   Фиона оживилась.
   - А как у него с магией?
   - Он ее не боится, - после паузы ответила Бидж. - Думаю, он немного с
ней знаком.
   - Интересно, - задумчиво  сказала  Фиона,  -  многому  ли  он  сможет
научить меня, если я предложу за это с ним спать?
   - А что, если окажется, что известно ему не много?
   - Тогда по крайней мере я с ним уже пересплю, - ухмыльнулась Фиона.
   Бидж  ничего  не  сказала  на  это,  но  подумала,  что  Фиона   явно
поправляется - если так  можно  сказать  о  возвращении  к  ее  обычному
состоянию.
   Фиона показала на безжизненное тело на операционном столе.
   - Ты догадываешься, кто мог это сделать?
   - Полагаю, что это грим. - Бидж отхлебнула чаю, стараясь думать  так,
как это сделала бы Харриет Винтерфар. - Наверное, мы видим свидетельство
того, как хищник решает проблему поимки добычи - рвет отходящую от  ушей
мембрану, чтобы молчун не мог улететь.  После  этого  загнать  дичь  уже
нетрудно.
   Фиона долго глядела на рану, потом сказала:
   - Это также мог быть нож или меч. Бидж  была  готова  отмахнуться  от
такого предположения, но потом подумала, что Фиона может думать  так  на
основании личного опыта.
   - Или клыки.
   - Тебе виднее, но только уж очень прямые порезы для клыков.  -  Фиона
пожала плечами. - Впрочем, сначала нужно получше все выяснить.
   Фиона, раздраженно подумала  Бидж,  всегда  с  трудом  признает,  что
кто-то может знать о предмете больше ее.
   - А ты знаешь, - добавила Фиона, - что на Перекрестке появился  новый
вид животных?
   Бидж ощутила искушение ответить ей: "Конечно, знаю", но  ограничилась
тем, что сказала только:
   - Они называются грим. Я привела их сюда.
   - Ох... А я-то удивлялась... Они все утро  вынюхивают  что-то  вокруг
"Кружек". - Фиона вытащила из рюкзака пачку листков с записями и  книгу.
- Не могу их идентифицировать, но думаю, что они уже бывали на Земле.
   - Фиона, вряд ли такое было возможно, - начала  Бидж,  но  та  только
нетерпеливо  перелистывала  свои  записи.  Бидж  вздохнула.   -   Ладно.
Послушаем, что ты там нашла.
   - Есть несколько свидетельств, - начала Фиона. - Их  видели  на  трех
континентах. Во Франции их называли "луп-гару"...
   - Я думала, это относится к волку-оборотню.
   - Это придает свидетельству достоверность, не так ли? - Фиону не  так
легко было  сбить.  -  Некоторые  -  волки-оборотни,  некоторые  -  нет.
Например, Зверь из Жеводана ходил на  четырех  лапах  и  убивал  скот  и
детей. У него были очень странные конечности - нет, не похожие на руки -
они кончались копытами. - Девушка показала Бидж  гравюру  из  книги.  Та
должна была признать,  что  она  действительно  выглядела  как  неумелое
изображение грим. Однако...
   - Это не обязательно рисунок, сделанный очевидцем.
   - О, скорее всего нет. Он просто совпадает с описаниями.
   - И что случилось со Зверем из Жеводана?
   - Он исчез. Один человек утверждал, что застрелил Зверя, но  тело  не
было найдено.
   - О каких еще животных ты прочла?
   - В Центральной Африке известно похожее на  кошку  существо,  которое
там называют "мнгуа". О нем обычно рассказывается в легендах  о  героях,
но в двадцатом веке были случаи, о которых говорили как  о  связанных  с
мнгуа. Жертвы сжимали в руках клочья серой шерсти какого-то животного...
   - Фиона, единственное, что связывает эти два сообщения с грим, -  это
наличие у них меха. - Бидж задумалась. - Да  и  то  у  большинства  грим
красновато-рыжая шерсть.
   У Фионы был упрямый вид.
   - Это я приберегла на закуску. - Фиона вручила Бидж описание.  -  Это
мангуст или похожее на него животное, умевшее  говорить,  преследовавшее
жившую в Индии семью. - Фиона ухмыльнулась. - Он  называл  себя  Гек.  -
Девушка наклонилась вперед. - Ты слышала, как они лают?
   - Они просто издают похожий звук. - Однако Бидж ощутила  озноб.  -  Я
так назвала одного из них.
   - Что, если это не только то имя, которое дала ты? Что, если это  его
настоящее имя или титул?
   - Фиона, - твердо сказала Бидж, -  мне  нужно  больше  данных,  чтобы
достоверно определить вид. Но все равно спасибо, что  показала  мне  все
это.
   Фиона нахмурилась и собрала свои записи.

***

   После ухода Фионы Бидж достала тетрадь в кожаном переплете  и  ручку.
На первой странице ее почерком было  старательно  выведено:  "Справочник
Лао по небиологическим видам: добавление".
   Она написала на  чистой  странице:  ГРИМ.  Больше  писать  было  пока
нечего: ей не было известно ничего конкретного.  На  следующей  странице
она написала:
   МОЛЧУН.
   Бидж не была  уверена,  что  молчуны  принадлежат  к  небиологическим
видам, но почему бы не описать их здесь?
   Она положила книгу на колени и передвинула стул так, чтобы  оказаться
лицом к операционному столу.  Бидж  медленно  и  старательно  зарисовала
животное, потом перенесла тетрадь на стол  и  стала  изображать  молчуна
сзади; наконец она перевернула зверька на спину.
   У  молчуна  оказался  выпирающий  животик.  Бидж  осторожно   сделала
продольный разрез и пощупала, потом скальпелем вскрыла матку.
   Самка оказалась снова беременна. Значит, молчуны  приносят  потомство
по крайней мере дважды в год. Слава Богу, что  теперь  есть  грим.  Бидж
продолжила  вскрытие,  впервые  испытывая  благодарность   за   все   те
бесконечные часы, что  студенткой  провела,  исследуя  морских  собак  и
недоношенных поросят, а также трупы погибших животных. Поблагодарила она
в душе и хирургов, чьими трудами учебники  по  анатомии  получили  такие
ясные и кажущиеся простыми иллюстрации; теперь она  сама,  подражая  им,
делала зарисовки,  аккуратно  их  надписывая:  пищеварительная  система,
нервная система, детородные органы...
   Наконец Бидж вынесла тельце молчуна наружу и закопала  позади  своего
коттеджа. Приходя сюда, она всегда чувствовала  себя  виноватой,  словно
посещала собрание собственных ошибок. Это совершенно не  так,  напомнила
она  себе:  место,  где  она  хоронила  своих   пациентов,   должно   бы
предостерегать о другом: Перекресток - опасное место.
   Отмывая руки в ручье, берущем начало от родника, Бидж  услышала,  как
ее собственный грузовик с  ревом  преодолевает  подъем.  Она  вздохнула:
увидеть Лори было бы приятно,  однако  после  разговора  с  Фионой  Бидж
чувствовала, что на один день с нее довольно. И все же  хорошо,  что  ее
заказ на лекарства выполнен так  быстро,  да  к  тому  же,  может  быть,
Стефану удалось погрузить в грузовик и кое-что из продуктов. Бидж  пошла
навстречу  машине,  услышав  сигнал,  и  с  радостью  увидела   Стефана,
приветствующего ее с розой в руке.
   - У Лори сегодня операция в колледже.
   Стефан был в костюме из светлого льна; кроме обычной мягкой шляпы, на
этот раз его туалет дополняла трость, подарок Эстебана  Протеры.  Внутри
трости скрывалась рапира, но Бидж знала, что Стефан не поэтому так к ней
неравнодушен. Элегантно взмахнув ею, Стефан картинно оперся на трость  и
показал на лужайку рядом с ручьем.
   - Бидж, любимая, могу я назначить тебе здесь свидание?

***

   Стефан настоял, что готовкой займется сам. Он не был  таким  знатоком
этого дела, какими стали Мелина и другие: поэтому долмады, фаршированные
виноградные листья, и  маринованную  баранину  он  привез  из  ресторана
"Джиро" в Кендрике в сумке-холодильнике. Но огурцы, лук  и  помидоры  он
нарезал сам, и сам же сделал соус к ним.
   Бидж еще раз вымыла  руки  на  кухне,  воспользовавшись  раковиной  и
насосом: громоздким, но драгоценным  здесь  сооружением,  привезенным  с
фермы в Виргинии. Потом она  надела  длинное  -  до  полу  -  платье  из
домотканой шерсти. В разгар лета даже ночи будут слишком жаркими,  чтобы
можно было его носить.
   - Ужин на природе, - решительно заявил Стефан, - если,  конечно,  еще
нет комаров. Он помог Бидж вынести на лужайку между коттеджем  и  ручьем
стол, потом  театральным  жестом  достал  из  грузовика  подсвечники  со
свечами и магнитофон на батарейках и наконец водрузил  на  стол  высокую
вазу с единственной полураспустившейся розой.
   -  Вот  теперь  мы  будем  ужинать.  Еда  была  великолепна,  и  Бидж
воспользовалась возможностью помалкивать. К тому же  Стефан  говорил  за
двоих: хвастался, как успешно идут  его  занятия  химией,  жаловался  на
трудности с математикой, яростно жестикулировал и  пел  дифирамбы  курсу
биологии. Бидж слушала, получая от его энтузиазма такое же удовольствие,
как и от вкусной пищи.
   Одно замечание Стефана заставило ее рассмеяться.
   - Вилли, мой бывший сосед по комнате, приезжает  в  гости.  Он  хочет
устроить вечеринку.
   - А у тебя есть на это время?
   - Придется выкроить: он же мой  друг.  -  В  глазах  Стефана  прыгали
озорные  искорки.  -  Так  что  я  согласился   и   предложил   устроить
костюмированный вечер.
   - Звучит заманчиво, - пробормотала  Бидж.  -  Ты  себе  уже  придумал
наряд?.. Ох, Стефан, не вздумай!..
   - А почему бы и  нет?  -  ответил  он  серьезно.  -  Думаю,  из  меня
получится недурной фавн.
   Стефан подождал, пока Бидж перестанет смеяться, и спросил:
   - Ты  сможешь  приехать?  -  Он  взял  ее  за  руку.  -  Ты  была  бы
замечательной нимфой, может быть, даже богиней.
   - Постараюсь. - Однако, говоря  это,  Бидж  подумала  о  том,  какими
загруженными у нее будут предстоящие недели.
   - Ты всегда так занята, да и я тоже. - Стефан встал и сменил  кассету
в магнитофоне. - У нас совсем не остается времени, чтобы потанцевать.  -
Он выглядел опечаленным, даже пристыженным. - А это очень плохо.
   Он протянул Бидж руки, когда началась новая мелодия. Она рассмеялась,
услышав первые аккорды: ее мать всегда  пела  эту  песенку,  когда  мыла
посуду:
   "О, что за чудесная ночь для танцев под луной..."
   Она сделала шаг вперед и оказалась в его объятиях. Стефан прижал ее к
себе, и они начали танцевать на залитой лунным светом лужайке.
   Сначала был вальс, потом танец, который Стефан назвал гавотом.  Затем
начались вариации на тему  танго,  и  Стефан  настоял,  что  обязательно
должен держать в зубах цветок и обмениваться им с Бидж. Девушка, как это
всегда бывало и раньше, поразилась: стоило Стефану взять ее за  руку,  и
она начинала чувствовать себя самой грациозной танцовщицей на свете. Все
воспоминания  о  собственной  неуклюжести,  страх  оказаться  во  власти
судорог покидали ее.
   Скоро, смеясь и  задыхаясь,  Бидж  повисла  на  Стефане,  наслаждаясь
песенкой из вестерна "Месяц над десятицентовым городишком".
   - Мне очень жаль, что я не нашел более современной музыки, - виновато
сказал Стефан.
   - Ты мог бы позаимствовать  кассеты  у  Фионы.  Стефан  нахмурился  и
покачал головой.
   - У нее хороший выбор кассет, но не для сегодняшней ночи.
   Неожиданно где-то поблизости зашелестела трава, и  у  двери  коттеджа
мелькнул свет. Бидж с  опозданием  вспомнила,  что  ее  ловилка  далеко.
Стефан оглянулся и прошептал, широко раскрыв глаза:
   - Моя трость осталась в доме.
   - Прячься. - Бидж нырнула за погреб, Стефан следом. Бидж это странным
образом напомнило случай из школьного детства: ее мать неожиданно  вышла
из дому и наткнулась на Бидж и ее приятеля. В тот раз мать была  смущена
чуть ли не больше, чем она  сама,  и  уж  точно  никому  не  требовалось
оружие.
   У коттеджа двигались гротескные тени существ, передвигающихся на двух
ногах; они решительно приблизились к двери, и тот, у  кого  был  фонарь,
остановился. Бидж  услышала  вскрик  какого-то  зверька  в  траве  и  на
какой-то безумный момент подумала, что это грим, передвигаясь на  задних
лапах, явились за ней.
   Но тут все пришедшие оказались на свету, и Бидж  облегченно  перевела
дух.  Это  была  группа  мясоедов.  Стефан  нетерпеливо   и   недовольно
проворчал:
   - Я совсем забыл. Они же явились по случаю летнего солнцестояния.
   Бидж взглянула на календарь в  своих  часах:  21  июня.  Ночь,  когда
празднуется середина лета.
   Мясоеды выстроились перед Бидж  и  Стефаном  и  захлопали  в  ладоши,
распевая тонкими голосами:
   "Мы  жжелла-аем  вам  ссча-асстливого   лета,   Мы   жжелла-аем   вам
ссча-асстливого лета!" Бидж не слышала хорового пения с тех пор,  как  в
последний раз была в церкви; голоса мясоедов отчетливо выводили мелодию,
каждая нота чисто звенела в  ночной  тишине.  Потом  Бидж  спохватилась:
мясоеды пели на мотив "Happy birthday to you!", и прижала руку к  губам,
чтобы не рассмеяться.
   Когда пение закончилось, они со Стефаном зааплодировали.
   - Замечательно! Это  Фиона  научила  вас,  да?  -  Мясоеды  энергично
закивали. - Спасибо вам. - Бидж подумала, что теперь  они  отправятся  к
"Кружкам" - петь свои колядки там. Но мясоеды не  ушли.  Они  по  одному
стали подходить к Бидж и вручать ей подарки.
   Бидж шепотом сказала Стефану:
   - Я не знала, что на празднование середины лета полагается что-нибудь
дарить. У меня нет для них ничего. -  Уши  Стефана  зашевелились,  когда
дыхание девушки коснулось их.
   - Моя Бидж, это не подарки, это жертвоприношение.
   Сначала она не поняла. Когда же смысл сказанного дошел, Бидж  ощутила
шок.
   - Но я же не...
   -  Ты  открывательница  дорог,  хранительница   Перекрестка.   Филдс,
Бог-Отчим, сам тебя выбрал. Ты теперь Богиня-Мачеха.
   Это очень смутило Бидж, но все-таки она сделала шаг вперед и  приняла
дары: деревянную фигурку, изображающую ее в белом  халате,  отбивающуюся
от игривой кошки-цветочницы, тончайшей работы деревянное резное ожерелье
с подвеской - крошечной птичкой внутри  клетки,  три  копченых  окорока,
запах которых заставил ее вспомнить ферму  в  Виргинии  (это,  наверное,
тоже было идеей Фионы).
   Бидж сделала реверанс.
   - Благодарю вас. Это очень мило с вашей стороны.
   Но мясоеды все не уходили: они явно чего-то ждали. Через секунду Бидж
в смущении догадалась, чего же именно они ждут.
   Она опустилась на колени и по очереди коснулась их лбов, благословляя
маленькие существа. Они с поклонами удалились, распевая. Бидж  и  Стефан
смотрели им вслед, пока огни не растаяли в темноте.
   Стефан решительно включил  магнитофон  снова.  Бидж  сбегала  в  дом,
принесла ловилку и трость Стефана и положила их так, чтобы до  них  было
легко дотянуться.
   Фавн покачал головой, снова заключая ее в объятия.
   - В ночь перед летним солнцестоянием они нам не понадобятся.
   - Я рада. - Бидж взглянула на стол,  заваленный  приношениями.  -  Но
привыкнуть к этому я не могу. Почему они делают мне дары?
   - Потому что они благодарны тебе. Все тебе благодарны. Даже я  принес
тебе кое-что. Бидж положила голову ему на плечо.
   - Ну как же без этого.
   - Бидж, любимая, когда ты  зубоскалишь,  ты  становишься  удивительно
похожа на Лори.

***

   К тому времени, когда зазвучала предпоследняя мелодия  на  кассете  -
"Звездная  пыль",  -  Бидж  и  Стефан  не  столько  танцевали,   сколько
целовались. Бидж сбросила туфли, а Стефан - шляпу. После этого  началось
соревнование: кто дальше закинет следующий предмет туалета.  Вскоре  они
были нагими.
   Стефан снова протянул к ней руки,  и  снова  Бидж  скользнула  в  его
объятия, отчетливо ощущая прохладу травы под ногами.
   Мягко и чисто прозвучали первые такты "Сонаты лунного света": "Только
ночь кругом, луна и звезды".
   - Да, - прошептал Стефан, щекоча губами шею Бидж.  -  Только  ночь  -
наша ночь. Наша луна и наши звезды.
   - Фантастическая ночь для влюбленных, - пробормотала Бидж, целуя  его
и крепче прижимаясь к фавну. Ей казалось,  что  она  способна  различить
каждую шерстинку у него на ногах.
   Бидж так и не могла понять, как это им удается  продолжать  танец,  -
она знала только, что Стефан удивительно силен и грациозен.

Глава 10

   Бидж разбудило хлопанье  огромных  крыльев.  Еще  недавно  этот  звук
вызвал бы у нее ужас. Теперь же она кинулась к окну,  узнала  грифона  и
выбежала из дома, чтобы поздороваться с ним, на бегу  застегивая  хаЛат.
Существо рядом с грифоном поразило ее. Грифон-сын  был  уже  размером  с
леопарда; пух сменился серебристым  оперением,  на  львиной  части  тела
вырос густой мех. Он уверенно, но без высокомерия  своих  родичей  шагал
рядом с отцом.
   - Это Рафаэль, - коротко сообщил грифон. Его отпрыск тут же  протянул
Бидж когтистую лапу.
   Бидж пожала ее, глубоко тронутая тем, что грифон сообщил ей настоящее
имя своего сына.
   - Ты замечательно выглядишь. А как себя чувствуешь?
   Молодой грифон озадаченно повернулся к отцу.
   - Доктора всегда об этом спрашивают, - сказал тот. - Так что привыкай
отвечать на такие вопросы.
   - Я чувствую себя хорошо. Спасибо, - поспешно добавил  грифон-сын.  -
Отец говорит, что это ты вылупила меня.
   - Я помогала. На самом деле это твоя... - Она чуть не  сказала  "твоя
мать", но выражение глаз  грифона,  одновременно  страстное  и  гневное,
остановило ее. - Все представители твоего  вида  ухаживали  за  тобой  и
другими птенцами.
   - Мы предпочитаем, чтобы нас  теперь  называли  слетками,  -  сообщил
молодой грифон. - Я уже больше не птенец.
   Бидж была очарована.
   - Конечно, нет. Извини меня.
   - Как бы тебя ни называть, - сказал грифон-отец ворчливо, - ты молод.
Молодость проходит быстро, а научиться за это время нужно очень многому.
- Он повернулся к Бидж. - Я хотел бы, чтобы ты стала его наставницей.
   Бидж была поражена. Грифон продолжал:
   -  Я  составил  список  легкой  литературы,  подходящей  для  молодых
взрослых.
   - Молодых взрослых?
   - Ему скоро месяц. К зиме он станет совсем взрослым.
   Список, лежащий на земле и прижатый камнем, состоял по  крайней  мере
из четырех напечатанных через один интервал страниц. Бидж,  взглянув  на
него, дрожащим голосом спросила:
   - Ты уверен, что я именно та наставница, которая тебе нужна?
   Молодой грифон тем временем забрел в ручей -  совсем  как  мальчишка,
играющий в воде, пока взрослые  разговаривают.  Он  плескался  и  чистил
крылья клювом;
   Бидж рассеянно подумала о том, что он старательно избегает  попадания
воды на свои львиные части. Грифон тоже посмотрел на сына.
   - Ты единственная здесь подходящая учительница.
   - Но твои знания много обширнее моих, - пробормотала Бидж. - И Кружка
тоже гораздо более образован...
   - Кружка с детства рос отдельно  от  своего  мира.  -  Грифон  бросил
быстрый взгляд в сторону гостиницы. - Все, кого он знал до того, как ему
исполнилось двенадцать, были уничтожены в Польше. Потом его воспитателем
стал добрейший и мягкий сатир, но Кружка все равно затаил гнев  и  вырос
воином.
   Бидж кивнула.
   - Что касается меня, - продолжал грифон застенчиво, - то я... Что  ж,
я предпочел покинуть  свой  народ,  но  сохранил  при  этом  многие  его
привычки. Нам хорошо даются служение  правосудию,  месть,  сражения,  но
существуют гуманные идеи, которые я в  состоянии  оценить,  но  не  могу
осуществлять на практике. - Он снова повернулся к Бидж. - Для  этого  ты
мне и нужна. Пожалуйста. Возьми на себя заботу о нем - он ведь  так  еще
раним, и физически, и умственно, и духовно.
   - Я буду очень о нем заботиться. - Бидж  с  нежностью  посмотрела  на
молодого грифона, вспоминая тот ужасный полет из мира в мир,  когда  она
прижимала к себе пушистого птенца. - Я рада ему, к тому же вижу  в  этом
свой долг. Мне не хотелось бы быть резкой, - добавила она  осторожно,  -
но вы как вид находитесь под угрозой.
   Грифон бросил на нее мрачный взгляд.
   - Я предпочитаю думать о нас как о сражающемся виде.
   Грифон-сын снова присоединился к ним, и отец повернулся к нему.
   - Слушайся Бидж во всем. - Молодой грифон энергично закивал. - Я буду
навещать тебя так часто, как только позволит моя  работа.  Пока  что,  -
добавил он, - у меня есть все основания тобой гордиться.
   Грифон отбыл. Сын его грустно смотрел ему вслед, поднявшись на задние
лапы. Бидж тоже наблюдала за полетом грифона, но  с  другими  чувствами:
так много для нее значило снова видеть его летающим.
   Рафаэль опустился на камень и выжидающе посмотрел на нее.
   - Хорошо, - сказала Бидж. - Читать ты умеешь?
   - Немного, - ответил он осмотрительно.
   - Прекрасно. - По крайней мере понятно, с чего можно  начинать.  -  И
какие же книги ты можешь читать?
   - На современном, средневековом и древнеанглийском;  на  французском,
итальянском и испанском - современном и классическом;  греческом  времен
Гомера, классической и средневековой латыни, китайском, фарси, арабском,
баскском. Баскский я знаю не очень хорошо, - добавил он виновато.
   Последовала короткая пауза.
   - Мне очень жаль. Я понимаю, что у меня было всего несколько  недель,
но, наверное, я должен был узнать больше?
   Бидж ответила, изо всех сил стараясь проявлять спокойствие:
   - Думаю, что ты знаешь  достаточно,  чтобы  стать  моим  учеником.  -
Рафаэль воспрянул духом.  Его  перья  смешно  встопорщились.  -  Ты  уже
знаешь, какие книги мы с тобой будем изучать?
   - Мне известно только, что отец составил исчерпывающий список.
   Так оно и было - четыре страницы в две колонки, через один  интервал.
Бидж быстро просмотрела список, чтобы понять, в  каком  порядке  он  был
составлен и  много  ли  в  нем  книг  на  английском.  Она  очень  скоро
убедилась, что никакой понятной ей системы не существует.
   Она постучала пальцем по первому названию.
   - Начнем с геральдики. У тебя эти  книги  есть?  -  Она  осмотрелась,
словно ожидая увидеть их на траве, и с облегчением заключила: - Придется
с этим подождать, пока я не раздобуду нужную литературу.
   - Прошу прощения... - Молодой грифон смотрел на дорогу,  вьющуюся  по
долине. - Думаю, что ее как раз везут.
   Грузовик Бидж с Фионой за рулем преодолевал повороты,  поднимаясь  от
речного берега. То, как просели  его  шины,  сказало  Бидж,  что  машина
основательно нагружена. Когда  фургон  достиг  склона  холма,  двигатель
взревел от перегрузки. Бидж было видно, как лукаво улыбается Фиона:  она
обожала иметь дело с книгами.
   Бидж вздохнула.
   - Первым делом мы разгрузим и расставим книги в алфавитном порядке...
- Она спохватилась. - Те, которые на английском. А уж потом возьмемся за
геральдику.
   Фиона припарковала грузовик перед дверью и чуть не бегом  отправилась
в гостиницу, прижимая к себе несколько бесценных томов.  Рафаэль  только
помог Бидж сложить книги - он был  слишком  нетерпелив  и  не  вынес  бы
проволочек с возможностью погрузиться в  чтение.  Наконец  Бидж  кивнула
ему:
   - Начинай.
   Он радостно взялся за первую из  предназначенных  ему  книг,  а  Бидж
пошла в дом, чтобы одеться.
   Через несколько минут она вышла уже готовая.  Смотреть,  как  молодой
грифон читает, было и приятно, и одновременно  обескураживающе:  склонив
голову набок, как воробей, высматривающий червяка, он пробегал  взглядом
страницу и ловко переворачивал ее кончиком  когтя.  Перелистав  половину
книги, он сменил лапу.
   На пятисотстраничную книгу ушло двадцать минут. Грифон поднял глаза:
   -    Здесь    говорится,    что    диагональная    полоса    означает
незаконнорожденность. Что это значит? - Он  поспешно  раскрыл  книгу  на
предметном указателе. Бидж заглянула ему через плечо.
   - Диагональная полоса на гербе говорит о том, что его владелец рожден
вне брака. Такие люди еще называются бастардами.
   - Не вижу в этом смысла, - твердо сказал грифон.  Бидж  порадовалась,
что с ними нет Диведда.
   - Я тоже.
   Рафаэль перевернул страницу.
   - Неужели грифоны действительно являются всем  тем,  что  о  них  тут
говорится?
   - Здесь речь идет о том, что они символизируют для людей, а не о том,
чем они на самом деле являются. - Бидж просмотрела несколько абзацев.  -
Тут говорится, что грифоны - образец доблести, отваги, справедливости. Я
знаю не так уж много грифонов,  -  тактично  добавила  Бидж,  -  но  мне
известно точно, что именно таковы качества твоего отца.
   - Эти качества важны?
   - Конечно. Они не единственные  добродетели...  -  Бидж  показала  на
перечень в книге: - Бдительность, сдержанность, честь, правдивость...  -
С  каждым  словом  молодой  грифон  все  более  выпрямлял  спину.   Бидж
чувствовала себя так, словно наставляет бойскаута.
   К тому времени, когда Бидж закончила перечисление, грифон высился над
ней, поднявшись на задние лапы, словно фигура на щите.
   - Я буду таким. Бидж улыбнулась.
   - Ты постараешься быть таким. Не  удивляйся,  если  ты  таким  будешь
оказываться не всегда. - Она показала на следующий ряд книг - в основном
сборники легенд и сказания о героях. - Теперь прочти их.
   Его золотые глаза сияли.
   - О героях? Всем им свойственны те же добродетели?
   Бидж заколебалась - она не была знакома со многими легендами.
   - Это, конечно, книги о героях... Но не всем им свойственны абсолютно
все добродетели. - Она постаралась вспомнить все, что изучала в школе по
литературе. - Книги о героях в  основном  тем  и  интересны,  что  герои
небезгрешны.
   - Только не для меня, - важно сообщил юный грифон.
   Бидж сделала жест в сторону стопок книг. - Ты читай, а я начну носить
остальные в дом.

***

   Пока Бидж - по пачке - вносила книги в коттедж, она наблюдала за тем,
как Рафаэль читает. Сложенные у задней стены книги заняли все  свободное
пространство, оставив только место для прохода в кладовку.
   Бидж разложила их  в  соответствии  со  списком:  грифоны  отличались
педантичностью, несмотря на все свои чудачества. Закончив это дело,  она
посмотрела, нет ли на обороте последней страницы  списка  дополнительных
инструкций.
   Там  оказались  несколько  строк,  написанных  изящным  почерком,   с
многочисленными поправками и вычеркиваниями. Царапины на бумаге и брызги
чернил наводили на мысль, что  грифон  писал  когтем,  обмакивая  его  в
чернильницу.

   ЛОРИ

   Лишь на мгновенье нам бывает видно
   Не знающее края побережье,
   Где мы лежим, касаемся друг друга
   И все ж разделены навеки безнадежно
   Два государства, дивные планеты.
   Чужое сердце, своего дороже,
   По воле звезд что оказалось рядом,
   Звезд, безразличных и обыкновенных,
   Ждет дни и ночи, и конца им нету.

   Любовь безмерна.
   Лишь одно касанье
   Вселенную вбирает, длится вечность.
   Так легок поцелуй - миры столкнулись,
   И больше нет цены у жизни - иль обеих.
   То, что другие назовут фрактальным,
   Для нас есть путь, ведущий в бесконечность.

   Бидж заморгала. Кое-что она помнила по разговорам с Харриет Винтерфар
и Эстебаном Протерой, но грифон, несомненно,  запомнил  гораздо  больше.
Она неуверенно бросила взгляд в окно на его  сына,  который  уже  прочел
очередную книгу и ждал, когда же она сможет ответить на возникшие у него
вопросы.
   Это оказалась "Песнь о  Роланде".  Бидж  испытала  облегчение,  когда
Рафаэль не стал задавать вопросов о  Карле  Великом  и  истории  средних
веков - ее он, похоже, знал в совершенстве. Его интересовало рыцарство и
его  связь  с  геральдикой,  верность   государю,   вызов   на   турнир,
командование армиями.
   После долгих и путаных рассуждении Рафаэль неожиданно сказал:
   - Мне нужно выбрать себе имя.
   - Зачем это тебе? Ты же понимаешь, когда я обращаюсь к тебе...
   - Мой отец не пользуется  своим  настоящим  именем  -  как  будто  он
скрывает свою истинную  сущность,  -  твердо  и  уверенно  ответил  юный
грифон.
   Бидж смутилась, поняв, что грифон ничего не говорил сыну о  том,  что
он - генеральный инспектор.
   - Возможно, он не во всех своих поступках признается - все мы  делаем
вещи, о которых предпочитаем не говорить...
   - Именно. - Его глаза сияли. - Вот и мне нужно выбрать  себе  nom  de
guerre <Псевдоним (франц.)>. Это будет... - На мгновение он заколебался,
взглянул на книги, которые разложила Бидж, и радостно сообщил: - Роланд.
   - Ладно, - сдалась Бидж. - Ты  -  Роланд.  Однако  ты  даром  теряешь
время, изучая некоторые вещи.
   - Мне пора отправляться домой, - с сожалением сказал юный грифон. - Я
живу со своим дедушкой.
   - Со своим...  -  осторожно  начала  Бидж.  -  А  он  знает,  что  ты
занимаешься со мной?
   - Знает, хотя со мной ничего и не обсуждает. Может  быть,  -  добавил
Роланд глубокомысленно, - он и обсудил это с  отцом,  но  я  сомневаюсь.
Значит ли это, что мне не следует говорить дедушке о наших занятиях?
   Бидж чуть не сказала "нет".
   - Подожди, пока во всем разберешься, тогда и решай.
   - Пока во всем разберусь... - Он смотрел в пустоту. - Поэтому-то  мне
и нужно учиться. Как научиться разбираться?
   Бидж почувствовала, что запуталась: учить грифона оказалось не  таким
легким делом.
   - Ты будешь разговаривать с другими, сравнивать,  совпадают  ли  твои
решения с теми, которые принимают они. - Она постучала пальцем по книге.
- Будешь читать о поступках людей и оценивать их.
   Роланд поднялся.
   - Я хотел бы взять некоторые книги с собой. В чем я мог бы их нести?
   Как типично для грифона, подумала Бидж, так заботиться  о  построении
фразы.
   - Что-нибудь найдется. Сейчас вернусь. - Она вошла в дом.  Ее  старый
рюкзак был изрядно поношенным, но все еще годным в дело; у  Бидж  с  ним
было связано слишком много воспоминаний, чтобы выбросить его.
   - Ты берешь его, когда отправляешься на битву? Бидж улыбнулась, потом
вспомнила - действительно, ей несколько раз  случалось  иметь  рюкзак  с
собой во время стычек.
   - Да, но это не основная его функция.
   - Тогда я буду его носить, - сказал Роланд  серьезно.  -  Как  рыцарь
носил бы щит с гербом.
   Бидж, подчинившись внезапному порыву, нарисовала на  рюкзаке  тройную
эмблему: ногу с копытом, когтистую лапу, человеческую ногу.
   - Это подойдет - единственный герб, который мне случалось  видеть  на
Перекрестке.
   Роланд нахмурился и решительно сказал:
   - Мне хотелось бы, чтобы там еще был грифон. Бидж надела  рюкзак  ему
на спину и похлопала подростка по плечу:
   - Вот теперь так и есть.
   - Благодарю. - Роланд очень серьезно смотрел на Бидж. - Я признателен
судьбе за то, что родился в мире, где  существует  такая  добродетель  и
отвага.
   Бидж, которой пришлось на Перекрестке столкнуться и со скрытностью, и
с наркоманией, и с предательством, сказала только:
   - А я просто рада, что ты родился. - Она смотрела ему  вслед:  Роланд
летел, с известным трудом поднимая рюкзак с книгами.  Бидж  вздохнула  и
пошла в дом знакомиться с присланной грифоном литературой.

***

   На следующий день, когда Бидж, еще не совсем проснувшись, на рассвете
вышла из дому, Роланд уже ее ждал. Он оказался не один.
   Другой грифон, тоже подросток, отличался ярким медным оперением.
   Оба уже держали в лапах книги и были погружены в чтение. Увидев Бидж,
они приблизились - второй грифон более осторожно и застенчиво.  Он  чуть
отстал от Роланда, словно охранял его сбоку. Бидж  догадалась,  что  это
было проявлением не страха, а благовоспитанности и уважения.
   - Это мой лучший друг, - представил его Роланд. - Мы вместе охотимся,
сражаемся и обо всем разговариваем.
   - Раз ты друг Роланда, то  добро  пожаловать,  -  ответила  Бидж.  Ей
представилось,  что  грифон-отец  сказал  бы  на  это:  весьма  уместное
употребление условного наклонения.
   - Я очень рад, - с облегчением сказал Роланд. - Мне  очень  хотелось,
чтобы вы познакомились. Его зовут... - Он смущенно умолк.
   Бидж улыбнулась и подняла руку:  второй  грифон  напрягся  и  раскрыл
клюв. - Мне нужно знать только, как можно к тебе обращаться.
   Он облегченно перевел дух.
   - Если ты согласна, я хотел бы называться Оливером. -  Оба  подростка
выжидающе смотрели на Бидж. Она вспомнила Оливера из "Песни о Роланде".
   - Конечно. - Почему-то в присутствии юных грифонов, которым был всего
месяц от роду, она чувствовала себя ужасно старой.
   - Так можно?
   - Я не даю  тебе  имени,  -  терпеливо  объяснила  Бидж.  -  Вы  сами
выбираете их себе.
   - Но ты наша наставница. Ох, Боже мой...
   - "Наша"?
   Оливер преклонил перед ней колени, согнув передние лапы.
   - Если ты согласишься учить меня. У Бидж мелькнула  идиотская  мысль:
"У меня же нет диплома учителя". Вслух же она сказала:
   - У меня ведь остается моя ветеринарная практика  -  эти  обязанности
всегда будут на первом месте. В остальном  же...  -  она  сдалась,  -  я
сделаю все, что смогу.
   Оливер облегченно и чуть напыщенно ответил:
   - Тогда все хорошо.
   Урок прошел успешно, хотя  и  прерывался  чаще,  чем  накануне:  юные
грифоны желали разыгрывать то, о чем читали. Бидж смотрела, как Роланд и
Оливер сражаются на лужайке, выставив когти и широко расправив крылья (в
геральдике такая поза называется  "оплот",  напомнила  себе  Бидж).  Они
рассекали  лапами  воздух,  внимательно  озирали  окрестности   и   явно
наслаждались жизнью.
   "Когда я лишилась этой радости взросления и превратилась во взрослого
человека?" - спросила себя Бидж.
   Однако, несмотря на отвлечения, урок приобрел дополнительную живость:
грифоны спорили и обращались к Бидж за тем, чтобы она их рассудила.
   Самая горячая дискуссия развернулась, когда Оливер с любопытством и -
что было нетипичным для грифона - со смущением поинтересовался:
   - Кто был лучше - король Артур или Робин Гуд? Прежде чем Бидж  успела
что-нибудь сказать, Роланд решительно ответил:
   - Король Артур, потому что Робин Гуд  просто  делал  добро  в  плохом
мире, а король Артур должен был принести добро в плохой мир.
   - Но Артур спал со своей сводной сестрой, пытался убить свою законную
супругу и  истребил  новорожденных  мальчиков  в  Британии,  -  возразил
Оливер. - Это делает его хуже Робин Гуда.
   Роланд в возбуждении захлопал крыльями.
   - Мы просто не знаем обо всех поступках  Робин  Гуда,  а  про  короля
Артура знаем больше. - Бидж встревожило то, что они  говорили  об  обоих
персонажах как о реальных героях, но она не знала, как сказать  об  этом
двум мифическим животным.
   Юные грифоны повернулись к Бидж.
   - Кто из них был лучше?
   Бидж проклинала в душе грифона-отца, взвалившего на нее эту работу.
   - Я думаю, - сказала она наконец, - что нельзя оценить этого, если не
представить себе, как вел бы себя каждый из них на месте другого. -  Она
помолчала, вспомнив  доброго  короля  Брандала,  единственной  слабостью
которого была любовь  к  Моргане  -  любовь,  принесшая  так  много  бед
Перекрестку. - На долю Артура выпала более тяжелая задача.  Может  быть,
Робин Гуд сделал бы на его месте такие же или еще худшие ошибки.  -  Она
снова помолчала, думая  о  том,  что  сама  же  привела  на  Перекресток
молчунов, а потом грим и Гредию. - Думаю, - закончила она, - что,  когда
ты правишь страной, любые твои ошибки перестают быть незначительными.
   Это удовлетворило Роланда и Оливера, но  сама  Бидж,  обдумывая  свой
ответ, не спала потом всю ночь.

Глава 11

   Середина лета миновала, воздух был полон густого аромата цветов. Бидж
проснулась, ощущая боль в спине, преследовавшую  ее  уже  три  дня.  Она
приняла ибупрофен, сделала, несмотря на боль, разминку и уже не в первый
раз дала себе слово делать упражнения перед тем, как поднять  что-нибудь
тяжелое.

***

   Накануне ее пациентами были ягненок, на которого  определенно  напали
грим, но который каким-то образом сумел от них удрать, и овца с длинными
параллельными ранами на животе. Первый из них заставил ее задуматься:  а
на самом ли деле  грим  такие  уж  ловкие  хищники;  впрочем,  популяция
молчунов как будто стала несколько уменьшаться.
   У ягненка были порваны связки на левой задней  ноге.  Очевидно,  грим
кинулся на него сзади и вцепился в колено, но ягненку удалось вырваться.
Бидж запустила генератор, от  которого  работал  рентгеновский  аппарат,
сделала снимок и с облегчением обнаружила, что кость цела.
   Оперировала она, используя для наркоза изофлуран в минимальной  дозе.
Ягненок как объект хирургического вмешательства был для Бидж внове, хотя
овец  оперировать  ей  приходилось;  поэтому  она  особенно  внимательно
следила за реакцией на анестезию. Она действовала  вполне  уверенно,  но
все время ощущала, как ей не хватает Лори:  неправильная  дозировка  при
наркозе запросто могла убить пациента.
   Еще до операции прибежал, запыхавшись, Диведд. . - Мне сказала Фиона.
- Он осмотрел ягненка. -  Какое  требуется  умение,  чтобы  так  здорово
орудовать скальпелем!
   - Тебе когда-нибудь приходилось практиковаться на животных?  -  мягко
спросила Бидж.
   - Ты именно так приобрела свои навыки? - Диведд посмотрел  на  нее  с
шутливым опасением. - Надо запомнить.
   Операция была быстрой и лишь отчасти успешной. Бидж  промыла  рану  и
зашила ее, но часть связки была вырвана. В  мире,  где  много  хищников,
этот ягненок долго не протянет. Зашивая кожу, Бидж спросила:
   - Ты смог бы завтра снова пойти со мной за пределы Перекрестка?
   - Если ты снова мне заплатишь. - Когда она  кивнула,  он  добавил:  -
Куда мне предстоит тебя вести - или тебе меня? - Когда Бидж не ответила,
Диведд ухмыльнулся. - Встретимся в гостинице. Я там позавтракаю.
   Повреждения у овцы были более  серьезными:  живот  оказался  рассечен
почти от ребер до яичников. Впрочем, ни один из жизненно важных  органов
задет не был. Может быть, кто-то из мясоедов оставил овцу у порога  Бидж
для бесплатного лечения или как приношение. Это было на них  не  похоже:
мясоеды всегда расплачивались за помощь животным, которых они приносили.
Опустившись на колени в траву, Бидж быстро  осмотрела  овцу  и  покачала
головой.
   - Ей не выжить. - Она посмотрела  на  Диведда.  -  Если  я  введу  ей
препарат для эвтаназии, мясо не будет годиться в пищу. Раз уж ты  здесь,
не зарежешь ли ты ее для меня?
   - Я собираюсь заняться фермерством, -  пожал  он  плечами,  -  а  это
входит в обязанности крестьянина. - Танцор взметнулся вверх еще  прежде,
чем он договорил, и обезглавленная овца распростерлась на траве.  Диведд
задумчиво посмотрел на нее. - Следовало бы подставить  миску  и  собрать
кровь - для колбасы. Надо же, как брызнуло - все кругом в крови.
   - От овец всегда много крови,  -  ответила  Бидж.  -  Извини.  -  Она
поспешно ушла в дом: ее чуть не вырвало.

***

   На следующее утро она написала себе записку: "Сказать Конфетке, чтобы
он привез практикантов". Оперировать  скот  было,  может  быть,  не  так
интересно, как принимать роды у единорогов,  но  это  была  бы  полезная
практика для будущих  ветеринаров,  и  у  Бидж  появилось  чувство,  что
некоторые случаи могут оказаться весьма необычными.
   Когда Бидж вышла из дому, к ней подлетели  Роланд  и  Оливер.  Роланд
галантно поклонился, как он часто теперь делал.
   - Доброе утро, моя Бидж. Что мы будем читать сегодня?
   Бидж показала на заранее приготовленную стопку книг. - Боюсь, что  не
смогу сегодня остаться с вами. Прочтите, сколько успеете,  а  завтра  мы
обсудим прочитанное. - Бидж постаралась, чтобы ее голос звучал уверенно:
такие обсуждения с Роландом и Оливером все еще давались ей нелегко.
   - Я понял, - ответил Роланд. - Желаю тебе успеха в твоей работе. - Он
сказал это так, что будущие занятия Бидж  стали  казаться  секретными  и
важными.
   Бидж  улыбнулась,  хотя  ее  и  смущала  мысль   о   том,   насколько
действительно секретной и важной окажется эта  часть  ее  плана.  Только
когда она прошла  полдороги  до  гостиницы,  ее  настроение  улучшилось:
несколько грим бросили погоню за молчунами (по-видимому, безуспешную)  и
начали скакать вокруг девушки, виляя хвостами.

***

   На этот раз предстоящий путь явился ей во сне: ей  приснились  олени,
скачущие по степным просторам  и  разговаривающие  между  собой;  чей-то
суровый голос говорил Бемби, что он никогда больше не увидит свою  мать.
Бидж проснулась со  слезами  на  глазах:  не  столько  из-за  содержания
фильма, сколько потому, что смотрела его когда-то вместе со своим братом
Питером. Зато теперь Бидж ясно представился путь в нужный ей мир.
   Прогулка по Перекрестку была очень приятной,  хотя  Бидж  чувствовала
себя усталой. Бидж повела Диведда в холмы, стараясь идти той же дорогой,
какой однажды ее вел Филдс  -  задолго  до  того,  как  она  обрела  дар
находить или создавать заново  Странные  Пути.  На  этот  раз  день  был
солнечный, дул легкий ветерок, и Бидж  шагала  по  извилистой  тропинке,
стараясь не выдать своей неуверенности. Диведд шел за  ней,  распевая  и
насвистывая.
   - Неужели все дороги в другие миры идут в гору? -  только  и  спросил
он.
   - Мне очень жаль, но этот точно идет. Нам предстоит  пересечь  горный
хребет.
   Диведд озабоченно, но с интересом посмотрел вперед.
   - А снег в тех мирах бывает?
   - В некоторых. Да, в том, куда мы идем, определенно будет снег. -  На
что похож снег?
   - Он белый...
   - Всем известно, что он белый. - Диведд сказал  это  раздраженно,  но
любопытство пересилило: - И он падает с неба?
   - Он белый и падает с неба. Через некоторое время  он  покрывает  всю
землю.
   - Звучит так, словно это голубиный помет,  -  с  сомнением  проворчал
Диведд.
   - Ты знаешь про голубей? - удивленно спросила Бидж.
   Диведд фыркнул.
   - Эти твари везде кишат. Кого всюду полно, так это голубей,  воробьев
и людей, которые поют фальшиво. Никуда от них не денешься.  Хотелось  бы
мне, -  добавил  он  мечтательно,  -  когда-нибудь  увидеть  снег.  Бидж
улыбнулась и продолжала идти. Они свернули направо, все еще  поднимаясь,
и добрались до перевала. Бидж  запахнула  куртку,  изо  ртов  вырывались
маленькие облачка пара. Даже  Диведд,  привычный  к  жизни  на  природе,
поежился.
   - Разве ты  не  можешь  создать  такую  дорогу,  которая  шла  бы  по
припеку?
   Однако, когда перевал  остался  позади,  облака  рассеялись  и  скалы
сменились покатыми холмами; в глубоких трещинах и ущельях по обе стороны
тропы было сумрачно даже днем. Диведд внимательно озирался по  сторонам,
опасаясь возможной засады.
   - Подожди! - Его глаза расширились, и он метнулся в сторону от тропы,
туда, где в одной из трещин сохранился белый сугроб.
   Диведд воткнул в него  Танцора,  оставив  широкую  вмятину.  Раздался
хруст: поверхность не раз подтаивала, а потом  снова  замерзала.  Диведд
вырезал в сугробе квадратную ямку и спросил:
   - Снег? Бидж кивнула.
   Диведд сунул в снег руку,  обернулся  и  бросил  на  Бидж  обвиняющий
взгляд.
   - Ты не сказала мне, что он холодный.
   - Я думала, ты знаешь.
   Диведд сжал в руке пригоршню снега и кинул в девушку. Она увернулась,
добралась до другого сугроба - с противоположной стороны тропы, - быстро
слепила снежок и запустила его в Диведда.
   Сражение длилось недолго и кончилось приятной ничьей: у Диведда  было
больше боевого опыта, Бидж была более привычна к снегу. Когда каждый  из
них смог похвастать прямым попаданием, Бидж объявила перемирие.
   - Пошли дальше.
   - Да, пожалуй. - Диведд выпрямился, вытер  руки  о  штаны,  пошевелил
замерзшими пальцами и тихо, как малыш после вечеринки, сказал:
   - Спасибо за снег. - Каждый должен хоть раз его увидеть.
   - И теперь мне это удалось. - Он обернулся и глянул на высокие горные
пики, впервые поняв, из чего состоят их белые шапки.  -  Как  называется
это место?
   Бидж покачала головой.
   - Название появится на карте в Книге Странных Путей. Я его не знаю.
   - Не понимаю, - нахмурился Диведд.
   - Я тоже.
   Он пожал плечами и зашагал следом за  Бидж  по  извивающейся  дорожке
между мирами.
   Теперь они спускались с перевала, и Диведд запел. У него был приятный
голос,  хотя  и  не  очень  тонкий  слух.  Через  некоторое  время  Бидж
обнаружила, что прислушивается к его песне.
   - Как она называется? - спросила она наконец.
   - "Лягушонок, который любил корову".  -  Он  весело  добавил:  -  Кто
работает с животными, должен знать о таких вещах.
   - Ну что ж, пробел в моем образовании. Ты не мог  бы  спеть  еще  раз
средний куплет? Он охотно запел:

   И вверх он прыгнул,
   И вверх он прыгнул,
   И вверх он прыгнул опять.

   Куплет кончался тем, что несчастный влюбленный в  изнеможении  падает
на землю, а корова так и не знает ничего о его страданиях.
   - Хотела бы я, чтобы это послушала Ли Энн, - сказала Бидж. - Она была
бы в восторге.
   - Что? Тебе известна женщина, которой нравятся похабные песни?
   - Она моя подруга, - строго сказала Бидж. -  Да,  ей  нравятся  такие
вещи.
   - Тогда, я уверен, она станет и мне другом, - вежливо сказал Диведд.
   Бидж, представив себе встречу между Диведдом и бесцеремонной Ли  Энн,
так увлеклась  открывшимися  возможностями,  что  совершенно  пропустила
последний  куплет,  в  котором  описывалось,  как  лягушонок,  чтобы  не
свалиться с коровы, обмазался смолой. Она попросила Диведда повторить  -
дважды.

***

   Последний мир, до  которого  они  добрались,  раскинулся  перед  ними
привольными травянистыми равнинами. В отличие от  того,  где  они  нашли
грим, здесь так и кишела жизнь. Воздух был влажен  от  еще  не  высохшей
росы.
   Диведд дернул Бидж за рукав и показал мечом  в  сторону.  На  вершине
холма были видны силуэты троих существ, с головы  до  талии  похожих  на
людей. Бедра и ноги  у  них  были  оленьи.  Все  трое  тащили  небольшие
волокуши с какими-то свертками на них.
   У двоих путников были  оленьи  рога.  Третья  фигура,  как  пораженно
отметила Бидж, отличалась огромным животом. "Мне  следовало  бы  изучить
акушерство", - подумала она. Перекресток явно способствовал плодородию.
   - Руди! Бемби! - крикнула  Бидж.  Двое  путников  кинулись  к  ней  с
криком:
   - Йо! Бидж!
   Третий человек-олень, явно более преклонных лет  и  менее  подвижный,
следил за ними с холма.
   Руди все еще  носил  одну  из  своих  любимых  выцветших  футболок  с
эмблемой Сан-Францисского университета.  Бемби  была  одета  в  короткую
блузу на  бретелях;  из-под  нее  торчал  ее  огромный  живот.  Едва  ли
какая-нибудь женщина на Земле надела бы подобную блузу на  такой  стадии
беременности.
   Люди-олени  мчались  с   холма,   взрывая   копытами   мягкий   дерн.
Приблизившись, Руди оттащил Бидж в сторону, заслонил ее и выставил рога:
   - В чем дело, парень? Ты что, захватил Бидж в плен?
   Диведд пожал плечами и лишь слегка опустил меч.
   - Скорее она меня. Бидж поспешно сказала:
   - Руди, Бемби, это Диведд. Он меня охраняет. Диведд, это...
   Продолжить ей не удалось: оба человека-оленя кинулись обнимать ее так
радостно, что чуть не повалили на землю. Бидж только моргала, когда  они
по очереди лизнули ее в нос своими шершавыми языками жвачных.
   Старый человек-олень спустился с  холма  тоже.  Это  оказался  Сууно,
шаман племени Руди и Бемби. Он улыбнулся Бидж и поднял руку, приветствуя
ее. Как и раньше, когда им приходилось встречаться, Бидж  заметила,  что
его голая грудь покрыта раскраской - на этот раз это были символы солнца
и травы.
   Бидж поздоровалась с ним, почтительно поклонившись.
   - Почему вы меня здесь встречаете? Сууно усмехнулся.
   -  Мы  могли  бы  спросить  об  этом  и  тебя,  только  в  этом   нет
необходимости. Я знал, что ты придешь.
   - Но ты же не мог знать, где я... Где окажется новая дорога.
   - Ты хочешь сказать, где тебе захочется ее  проложить?  Я  знал  это,
когда проснулся сегодня утром.
   У Бидж волосы зашевелились на голове. Где  будет  последний  поворот,
она решила всего несколько минут назад.
   - Me пугайся. - Сууно придвинулся к ней. - Это просто следствие того,
что я всюду хожу и наблюдаю. Вот так я  и  вижу  некоторые  вещи.  -  Он
оглядел Бидж с ног до головы, в его голосе юмор мешался с почтением. - С
последней нашей встречи ты изменилась. Теперь ты прокладываешь дороги. -
Бидж кивнула. - Я вижу изменения в тебе. - Он  снова  улыбнулся.  -  Все
изменения.
   Бидж смутилась, гадая о том, насколько много он действительно  видит.
Она повернулась к Бемби.
   - Выглядишь ты замечательно. А как себя чувствуешь?
   - Неуклюжей. - Бемби похлопала себя по животу.  -  Мне  стало  трудно
сохранять равновесие.
   - Конечно - ведь центр тяжести  сместился.  -  Бидж  помнила,  какими
ловкими  и  грациозными  всегда  были  Руди  и  Бемби,   совершая   свои
головоломные прыжки, никогда не спотыкаясь и не падая. -  А  как  насчет
аппетита?
   Руди закатил глаза.
   - Ох, ты бы только видела! Она ест, как  целое  стадо.  Бемби  игриво
толкнула его; Бидж отметила, что держится она  гораздо  более  уверенно,
чем раньше.
   - Еще немного, и я начну жалеть, что  вышла  за  тебя  замуж  на  всю
жизнь! - Она снова повернулась к Бидж. - Я ем много  фруктов,  овощей  и
тому подобного. - Она скорчила гримасу. - Руди даже заставляет меня есть
бобы.
   - Ради белков, - кивнул тот. - Мы ведь травоядные, так что приходится
попотеть, чтобы получить достаточно белков.  -  В  ответ  на  изумленный
взгляд Бидж он пояснил: - Я занимался на курсах по диете в Сан-Франциско
и многому там научился.
   - У нас есть законы, определяющие, когда что есть, - сказал Сууно,  -
в детстве, когда мы становимся взрослыми, ну и  во  время  беременности.
Так что Бемби тут ничем не рискует. - Он стоял на  некотором  расстоянии
от остальных, внимательно за всеми наблюдая.
   - Есть какие-нибудь  нарушения?  Головокружения,  тошнота?..  -  Бидж
усомнилась: случается ли рвота у представителей вида - Тех, Кто Умирает,
- к которому принадлежит Бемби: в конце концов они же жвачные.
   - Тут все в порядке. - Однако Бемби нахмурилась, ее ноздри раздулись,
словно чуя опасность. - А в чем дело?
   Бидж тщательно подбирала слова,  чтобы  объяснить  Бемби  возможность
нарушений  в  развитии  плода.  Обучение  в  ветеринарном  колледже   не
подготовило ее к тому, чтобы иметь дело с мыслящими пациентами.
   -  Бемби,  у  некоторых  видов,  покинувших  Перекресток,   возникают
проблемы со  здоровьем.  -  Бемби  непонимающе  смотрела  на  нее.  -  Я
принимала  роды  у  тех,  кто  ушел  за  его  пределы.  Доля  врожденных
отклонений у них выше, чем была бы, останься они на Перекрестке. -  Бидж
сделала глубокий вдох. - Поэтому я  пытаюсь  найти  и  привести  обратно
всех, кого тогда пришлось эвакуировать...
   - Вот почему, - перебила  ее  Бемби,  поворачиваясь  к  Сууно,  -  ты
настоял, чтобы  мы  собрали  вещи.  -  Шаман  кивнул,  глядя  на  нее  с
сочувствием. Бемби вдруг  широко  раскрыла  глаза  и  обхватила,  словно
защищая, свой живот руками.
   - Это всего лишь предосторожность, - успокоительно сказала Бидж. - Ты
же говоришь, что у тебя все  в  порядке.  -  Бемби  неуверенно  покивала
головой. - Да и в "Кружках" по тебе скучают.
   - Книги! - с жадностью воскликнул Руди. - Ох, братишки, как же мне их
не хватало! Бидж удивленно посмотрела на него.
   - А как же твои университетские учебники? Руди рассмеялся.
   - Таскать их и в пределах университета было тяжело. Так что я  продал
их букинисту, прежде чем вернулся на Перекресток.
   - Но разве тебе не хотелось их сохранить?
   - Сохранить? - Человек-олень бросил на Бидж озадаченный взгляд. - Я и
сохранил - я же ведь их прочел.
   Бидж взглянула на те узлы, что были у людей-оленей с собой, и  поняла
стоящую перед ними проблему: кочевники не могут таскать с  собой  еще  и
книги.
   - На Перекрестке появились новые книги, - сказала она. - Их  привезла
Фиона из университетской библиотеки. Ей, конечно, следует их вернуть,  -
добавила она неодобрительно.
   - Как хорошо, что она этого не сделала! - Руди прямо пританцовывал от
возбуждения. - Так из-за чего же задержка?
   - Да никакой в общем-то задержки, - ответила  Бидж  и  повернулась  к
Бемби. - Мне только нужно тебя осмотреть.
   Бемби насупилась и покачала головой.
   - Это нельзя делать.
   - Я  должна,  -  настаивала  Бидж.  -  С  тех  пор,  как  вы  ушли  с
Перекрестка, многое могло произойти...
   - Нельзя! - повторила Бемби и попятилась к Руди, который обнял  жену.
- Я тебе не позволю.  -  Ее  глаза,  ставшие  еще  больше,  чем  обычно,
наполнились слезами. Руди развернул ее, заслонив от Бидж.
   Бидж сделала глубокий вдох.
   - Бемби, не глупи. Нужно убедиться, что с малышом все в порядке.  Это
же простой осмотр...
   Она сделала шаг вперед, но Руди, к ее удивлению, воинственно наклонил
рога.
   Сууно легко переместился, оказавшись между Руди и Бидж.
   - В нашем племени я тот, кого можно назвать повитухой.
   - А я врач, - раздраженно сказала Бидж. -  У  меня  есть  необходимая
подготовка...
   - Как и у меня. - Сууно по-прежнему улыбался. - Я имею  диплом  и  по
медицине, и по истории. Можно, я расскажу тебе кое-что из истории?
   Его голос начал звучать  странно:  напевно  и  ритмично,  как  обычно
читают заклинания. Почуяв магию, Диведд напрягся. Наконец Бидж кивнула.
   Глаза Сууно смотрели теперь в пустоту.
   - Задолго до того, как родились живущие теперь, Те, Кто Умирает  были
захвачены в плен и обращены в домашних животных.
   - В домашних животных?.. - Бидж с удивлением  обвела  их  глазами.  -
Чтобы работать в поле?
   Сууно продолжал свою ритуальную декламацию:
   - Ради наших трудолюбивых рук и наших рогов, шкур и копыт, ради  жира
для ламп и вкусного мяса. Из  наших  жил  делали  тетивы  для  луков,  с
которыми охотились на наших детей. Ничего не пропадало зря, и ничего  не
осталось нам, кроме наших душ.
   - Такое случается, - решительно произнес Диведд. Это были его  первые
слова после долгого молчания.
   Бидж в ужасе смотрела на Сууно широко раскрытыми глазами.
   - Но вы же люди!
   Сууно улыбнулся ей, словно учитель,  поправляющий  наивного  ученика.
Стало видно, что среди его зубов нет клыков. - Разве  твои  соплеменники
никогда не захватывали рабов?
   Бидж открыла рот, потом спохватилась и ответила неуверенно:
   - Да, но не ради шкур... И не ради мяса... - Она умолкла, гадая,  что
сказал бы на ее месте Кружка, и сожалея, что плохо знает  историю.  -  Я
так думаю по крайней мере. Ну ладно. С твоим народом  произошло  ужасное
несчастье. Но ведь это же было давным-давно.
   Сууно больше не улыбался.
   - Для нас это было недавно. Мой народ поет об  этом  песни,  предания
передаются от отца к сыну, и ни слова не было забыто. Все еще во  многих
мирах существуют рабовладельцы.
   Бемби умоляюще посмотрела на Бидж, которая  ответила  ей  беспомощным
взглядом.
   Сууно тихо произнес:
   - Я знаю, кем ты стала теперь, но ты остаешься плотоядным  существом,
укротительницей и хозяйкой животных.  Поэтому  в  этом  деле  ты  должна
уважить наши желания. - Бидж стала искать слова  для  ответа,  но  Сууно
продолжил: - Я говорю "должна". Иначе мы не сможем  вернуться  вместе  с
тобой.
   Позади Руди и Бемби тем временем собралась целая толпа.  Бидж  узнала
большинство людей-оленей: она видела их на свадьбе своих друзей.
   - Вы все собираетесь вернуться?
   - Только твои приятели и я.
   - Может быть, я смогу хотя бы научить вас чему-то? - жалобно  сказала
Бидж. - Не то чтобы я сама знала достаточно о протекании беременности  у
представительниц вашего вида...
   Сууно рассмеялся, словно никакой размолвки и не было.
   - Если возникнут неприятности, я за тобой приду. И тогда  ты  скажешь
мне, что делать.
   - Очень соблазнительно, - пробормотал Диведд, - сказать ему,  что  он
мог бы сделать. Бидж знаком призвала его к молчанию.
   - Хорошо, - неохотно согласилась она и  повернулась  к  Бемби.  -  Но
взамен ты должна приходить ко мне и рассказывать обо всех симптомах... -
Бидж  взглянула  на  Сууно  и  произнесла  почтительно:  -  Я  была   бы
признательна, если бы ты сообщил мне  все,  что  знаешь  об  анатомии  и
физиологии Тех, Кто Умирает.
   Бидж впервые так назвала людей-оленей в  присутствии  Руди  и  Бемби;
только теперь  она  поняла,  какое  признание  кроется  в  этом:  будучи
травоядными, традиционной добычей хищников, они стали видом,  жертвующим
жизнью ради своего молодняка.
   Бемби кинулась к ней, словно рухнул разделявший их барьер,  и  крепко
обняла.
   - Конечно.
   Обратная дорога была короткой и, в память о нелюбви Диведда к  крутым
подъемам, вела по большей части под гору. В одном месте Бидж помедлила и
огляделась по сторонам. Они оказались в засушливом мире; вокруг тянулась
степь, похожая на бесконечное пшеничное поле, и только кое-где виднелись
ряды ив и других влаголюбивых деревьев. -  Мы  пошли  кружным  путем,  -
сказал Сууно. Бидж была довольна собственной изобретательностью.
   - Здесь живет наш старый друг - вы видели ее на свадьбе Руди и Бемби.
Я надеюсь встретить тут ее.
   - Полита? - сразу же догадалась Бемби. В ее голосе  прозвучало  такое
благоговение,  что  Бидж  ощутила   зависть.   Полита   была   Карроном,
предводительницей  кентавров,  и,  как  не  могла  не   признать   Бидж,
благоговения вполне  заслуживала.  Бемби  нетерпеливо  побежала  вперед,
оглядывая пустынный горизонт и принюхиваясь раздутыми ноздрями.
   Но никто из них не смог обнаружить никаких следов  кентавров.  -  Они
ведь кочевники, - наконец сдалась Бидж. - Я найду их как-нибудь в другой
раз.
   - Не уверен, что тебе это удастся. - Голос Сууно  был  напряженным  и
тревожным. - Этот мир...
   Он не успел еще договорить, а Руди и Бемби уже стояли спиной к спине,
готовые к обороне, оглядывая безжизненную  равнину  и  ряд  деревьев  на
берегу невидимой издалека реки.
   - Пора отсюда уходить, - решительно сказал Диведд.
   Сууно впервые внимательно взглянул на него.
   - Ты -  не  житель  Перекрестка.  Диведд  сложил  руки  перед  собой,
опираясь на Танцора.
   - Теперь уже житель.
   Сууно еще раз оглядел его с ног до головы и сказал тихо и загадочно:
   - Отметины всегда остаются, не так ли? Диведд  отчаянно  покраснел  и
ничего не ответил. Они вернулись на  Перекресток,  так  и  не  обнаружив
кентавров. По дороге Бидж тихо спросила Сууно:
   - Ты прав, он не с Перекрестка, но какая в этом важность?
   - Еще когда  я  учился  в  Сан-Францисском  университете,  там  часто
проходили дискуссии: что в поведении человека определяется  воспитанием,
а что - естественным отбором? Мои приятели-студенты  могли  с  легкостью
доказать приоритет и того, и другого.  -  Он  снова  улыбнулся  Бидж.  -
Как-нибудь, когда у тебя выдастся свободный вечер, мы с тобой  могли  бы
тоже подискутировать на эту тему.
   - Тебе лучше побеседовать с Кружкой, -  ответила  Бидж.  -  Он  знает
больше меня. Или, - добавила она бестактно, - с грифоном.
   Улыбка сошла с лица Сууно. Он сделал  явное  усилие,  чтобы  ответить
вежливо:
   - У нашего народа есть много песен и о представителях его вида тоже.
   Остаток пути Бидж проделала в глубокой задумчивости.
   Прибытие на Перекресток очень напомнило Бидж их с Диведдом предыдущее
путешествие, когда они привели Гредию и грим. Сууно и Бемби, а следом за
ними и Руди (с невнятным "Еще  увидимся,  крошка")  нырнули  в  траву  в
плодородной лощинке, не в силах удержаться. Бидж и Диведд снова остались
одни на границе Перекрестка.
   Они смотрели на раскинувшуюся перед ними речную долину, на  воющийся,
несмотря на лето, дымок над трубой "Кружек".
   Диведд протянул руку за платой. Бидж передала ему монету и спросила:
   - Что имел в виду Сууно, когда говорил об отметинах?
   - Колдуны всегда такие, - ответил он беззаботно. -  Они  думают,  что
видят то, чего другие не могут.
   По большей части они знают, как этого  достичь  -  едят  какой-нибудь
гриб или еще что-нибудь. - Диведд легко шагал рядом,  приноравливаясь  к
шагу Бидж. - Ну, я пошел - меня работа ждет. - Он  оценивающе  посмотрел
на солнце. - Еще успею выполнить половину дневной нормы по рубке дров. -
Он сунул монету в карман и припустил бегом, насвистывая, словно  никаких
странных событий и не было. Бидж в одиночестве дошла до своего коттеджа.
   Она решила больше вопросов не задавать, хотя и гадала, что же такое в
Диведде увидел Сууно - что-то, чего она не заметила.

***

   Она стояла на склоне холма, глядя, как молодые грифоны читают  каждый
свою книгу, переворачивая страницы с обычной сумасшедшей скоростью. Бидж
поспешно спустилась, увидев, что на  этот  раз  к  ним  присоединился  и
грифон-отец. Роланд поднял на нее  глаза,  заметил  что-то  необычное  в
выражении лица Бидж и тактично отошел в сторонку.
   Грифон поклонился Бидж:
   -  Рад,  что  ты  вернулась.  Надеюсь,  ты   не   осудишь   меня   за
вмешательство: я тут в твое отсутствие поучил немножко  этих  озорников.
Оливер напрягся, но из вежливости не  вмешался  в  разговор.  Вскоре  он
сунул книгу под крыло и отошел еще подальше; Роланд спрятал свой  том  в
потрепанный рюкзак Бидж и двинулся следом.
   Когда они отошли достаточно далеко, грифон кивнул:
   - Считай, что это визит школьного инспектора. - Он показал  клювом  в
сторону Роланда и Оливера. - У них очень изрядные успехи.
   - Значит, я проживу еще денек и смогу продолжить уроки.
   - На радость всему миру. - Грифон  подошел  к  Бидж,  склонил  голову
набок и внимательно на нее посмотрел. - Тебя что-то тревожит?
   - Пока меня не было, ничего необычного не произошло? - спросила Бидж.
   Грифон поднял пушистую бровь, отдавая должное ее деликатности.
   - Если ты  имеешь  в  виду  нанесенные  животным  увечья,  то  их  не
наблюдалось. Повсюду на Перекрестке воцарился мир,  тишь  и  удивительно
скучная благодать. Как я понимаю, Конан Земледелец сопровождал тебя.
   - Да, Диведд  ходил  со  мной.  -  Неожиданно  для  себя  самой  Бидж
добавила: - Он не виноват, если иногда бывает слегка наивен.
   - Меня, как, впрочем, и тебя, должна волновать не  его  наивность,  -
ничего не выражающим голосом сказал грифон. - Однако, - добавил он, -  с
твоей стороны очень благородно защищать его.
   - Меня больше волнует  подтверждение  того,  что  он  не  виноват,  -
вспыхнула Бидж.
   - Точно так же, как меня - установление его вины, - ответил грифон. -
Твое сочувствие Диведду делает тебе честь. С другой стороны,  -  добавил
он глубокомысленно, - от кого и ожидать сочувствия, как  не  от  богини.
Особенно от богини плодородия. - Бидж замерла на месте. - Ах... Я не был
уверен, знаешь ли ты сама. - Грифон склонил голову  набок,  пронизывающе
глядя на Бидж. - В конце концов это еле заметно даже  для  моих  органов
чувств. Бидж уставилась на него невидящими глазами.
   - У меня были основания считать, что такое невозможно.
   - Не так уж много стоят твои основания, - ответил он самодовольно.  -
Думаю, что это отразится на твоих планах.
   - Это отразится на всем,  -  нетвердым  голосом  ответила  Бидж.  Она
рассеянно кивнула, когда собравшиеся улетать Роланд и Оливер поклонились
грифону и ей.
   Оставшись одна, Бидж вскипятила  чайник,  смущенно  и  с  отвращением
взглянула на свои противозачаточные таблетки, потом заварила себе  чашку
ирландского чая. Однако пить его ей не захотелось, она вылила заварку  и
приготовила себе другую - травяной бескофеиновый чай. Однако рука ее так
дрожала, что часть жидкости пролилась, пока она подносила чашку к губам.
Бидж вырвала лист из блокнота и принялась составлять список вопросов, на
которые ей хотелось бы получить ответы.
   "Длительность  беременности?"  У  коз  и  овец  это  всего  несколько
месяцев. Бидж отчаянно надеялась, что Стефан или Мелина  знают,  сколько
длится  беременность  у  фавнов.  "Питание?"  Ее   диета   была   вполне
разнообразной,  но  тут  ей  вспомнились  тощие  слабые  ягнята,   плохо
развивающиеся из-за недостатка некоторых микроэлементов. Что  ж,  в  это
время года она может есть больше овощей. Бидж надеялась, что ей не нужно
будет включать в свой рацион траву. Тут она со смущением  подумала,  что
вопрос об этом придется задать Конфетке Доббсу.
   Отсюда вытекала еще одна проблема. Бидж написала  на  листе:  "Эффект
поля?" - и несколько раз подчеркнула написанное. За последнее время  она
насмотрелась на мертворожденных или имеющих  дефекты  развития  малышей.
Она  приписала:  "Спросить  Протеру".  Потом  добавила  рядом   большими
буквами:
   "ПРОВЕСТИ  БОЛЬШУЮ  ЧАСТЬ  БЕРЕМЕННОСТИ  НА  ПЕРЕКРЕСТКЕ.  РОДИТЬ  НА
ПЕРЕКРЕСТКЕ".
   Бидж надолго задумалась, прикидывая, как пройдет  ее  беременность  в
мире, где она не может прекратить свою работу. Она нарисовала  на  полях
фигуру Стефана, потом рядом  еще  одну  фигурку  -  тоже  фавна,  только
маленького,  добавив  длинные  ресницы  и  ленту  в  курчавых   волосах.
Отвлекшись от своих забот, Бидж улыбнулась и попыталась придать  рисунку
сходство со своими детскими фотографиями.
   Потом стиснула ручку и написала последний и самый важный вопрос:
   " Наследственность? "
   С тех пор, как она узнала,  что  является  носительницей  гена  хореи
Хантингтона, Бидж твердо решила не иметь детей Перекресток вкупе с  теми
изменениями  в  ее  организме,  которые  начались,   когда   она   стала
создательницей Странных Путей, давал ей уверенность, что болезнь  у  нее
самой никогда не разовьется. Однако, насколько ей было известно, для  ее
ребенка все еще существовала пятидесятипроцентная  вероятность  получить
ген хореи Хантингтона.
   Можно было написать о многом: спросить Протеру; поговорить с  врачом,
может  быть,  с  Люсиллой  Бодрэ;  сделать  пункцию  плодного  пузыря  и
генетическое  тестирование;  постараться   выяснить,   показательно   ли
генетическое тестирование для ребенка, который наполовину фавн...
   Вместо этого Бидж, оставив бумагу на столе, вышла из дому. Она сидела
на солнце у ручья и прихлебывала чай, глядя на поля и стараясь ни о  чем
не думать.

Aeaaa 12

   Nледующие два месяца на Перекрестке были  изумительными  и  ужасными:
изумительными потому, что каждый день был ясным  и  тихим,  отличавшимся
какой-то фантастической красотой; ужасными из-за того, что с телом  Бидж
происходило что-то чудовищное и неизбежное.
   Ее  живот  стал  заметен  через   неделю;   через   две   она   стала
неповоротливой. На нее  быстро  навалились  все  проблемы,  связанные  с
беременностью: частые позывы мочевого пузыря, боли в спине, неловкость в
обычных ее занятиях. Если у нее резко менялось  настроение,  она  теперь
этого не замечала; однако мимо ее внимания не прошло то  обстоятельство,
что Кружка и Фиона  и  даже  Диведд  в  ее  присутствии  стали  особенно
осторожны. Это ее раздражало.
   Бидж давно привыкла к  тому,  что  тело  ее  подводит.  За  последние
несколько лет она привыкла спотыкаться, ронять вещи, - привыкла ко  всем
проявлениям хореи Хантингтона  и  своему  молчаливому  страху,  что  эти
симптомы будут неизбежно прогрессировать.  Но  она  совершенно  не  была
готова к новой и странной неуклюжести, к переменам в своем теле, которые
совершались с такой поразительной быстротой.
   Однако независимо от всего этого каждый день на Перекрестке начинался
для  нее  одинаково,  что  нисколько  не  тревожило   Бидж:   повторение
переносится легко, когда повторяется нечто замечательное. Где-то над  ее
головой раздавалось пение Роланда и Оливера. То  это  была  какая-нибудь
малоизвестная застольная песня, то баскский гимн, посвященный  архангелу
Гавриилу и деве Марии, то средневековый походный  марш;  а  однажды  она
услышала странную мелодию, которую никак не могла вспомнить, как  только
последняя  нота  затихла,  -  Бидж  подозревала,   что   она   неземного
происхождения.
   Как только она выходила из дому, эти двое кидались к ней, устремляясь
вниз с растопыренными когтями, резко  тормозили  в  нескольких  футах  и
превращали хищную атаку в поклон. Потом они произносили, иногда порознь,
иногда хором:
   - Доброе утро, госпожа.
   Бидж часто хотелось взъерошить им перья, но она чувствовала, что  это
было бы неуместно. Вместо этого она улыбалась и кивала.
   - Рада вас видеть.
   Это им необыкновенно нравилось.
   После этого начинались простые и обычные дела. Бидж  в  общих  чертах
описывала предстоящую работу. Большую  часть  книг,  которые  предстояло
прочесть  грифонам,  сама  Бидж  не  читала  (вроде  "Дон  Кихота"   или
"Илиады"), но  Лори  предусмотрительно  прислала  справочные  издания  с
кратким изложением изучаемых произведений. Иногда Бидж чувствовала  себя
мошенницей, хотя и не признавалась в этом вслух.
   Роланд и Оливер располагались рядом, поглощая книги со всей возможной
быстротой; их зоркие глаза хищников прочитывали страницу одним взглядом.
Потом, кивнув друг другу, они менялись книгами.
   Бидж приходилось бороться с искушением заговорить, пока  они  читали;
чтобы отвлечься, она смотрела на холмы. В это время года  они  светились
яркой желтизной: цвел кустарник, который,  как  узнала  Бидж,  назывался
утесником; покрытые желтыми пятнами холмы  и  плывущие  по  небу  облака
образовывали  великолепное  сочетание.  Бидж   занималась   собственными
делами, но часто отвлекалась и любовалась окрестностями.
   Движения молодых грифонов напомнили Бидж, как  много  лет  назад  она
видела подросших птенцов голубой сойки,  клевавших  что-то  из  собачьей
миски  за  деревенским  домом:  они  были  такие  же   целеустремленные,
энергичные, полные невинной самоуверенности.
   После того,  как  чтение  заканчивалось,  начинались  споры.  В  этих
дискуссиях  Роланд  всегда  особенно  отстаивал  значение   благородного
происхождения, а  Оливер  -  преданности  и  отваги.  Бидж  понадобилось
несколько недель, чтобы понять: каждый из них больше всего озабочен теми
качествами, которыми, как ему казалось, он не обладает.
   Бидж слушала их, лишь изредка вмешиваясь. Ее всегда удивляло, как  ей
каждый раз удается найти что сказать им, чтобы исправить их заблуждения.
Может быть, все-таки в том, чтобы быть человеком, и вправду  было  нечто
особенное.
   Один раз она просто не могла не вмешаться. В тот  день  юные  грифоны
прочли "Гавейн и Зеленый Рыцарь" <Гавейн - в  цикле  артуровских  легенд
отважный рыцарь, племянник короля Артура; его сила возрастала до полудня
и уменьшалась к вечеру. Главный подвиг  Гавейна  -  победа  над  Зеленым
Рыцарем.>, книгу, которую  Бидж  с  трудом  осилила,  изучая  английскую
литературу на  первом  курсе  университета.  Она  слушала,  как  грифоны
высмеивали Гавейна за данное им хозяину замка обещание и клятву  женщине
в том, что будет почитать  ее,  поскольку  эти  два  обещания  оказались
противоречащими друг другу.
   Роланд увлеченно объяснял:
   - Суть всей легенды в том, что Гавейн подчиняется  одновременно  двум
законам: рыцарства  и  галантной  любви.  Долг  чести  связывает  его  с
хозяином замка, но одновременно долг галантности - с женой  того;  когда
эти два закона пришли в противоречие, Гавейн принял неверное решение.  -
Роланд задумался, и прозрачная  пленка  частично  затянула  его  золотые
глаза.  Наконец  он  решительно  заявил:  -  Суть  в  том,  что  он  дал
неправомерное обещание.
   Бидж знала, что ответить на  это:  преподаватель  литературы  в  свое
время озадачил этим всю их группу.
   - Конечно. Только какое из двух обещаний? Но у  Роланда  на  это  был
готов ответ:
   - Второе. Какое бы ни было второе обещание, раз оно могло привести  к
конфликту - оно  было  неправильным.  Следует  избегать  слишком  многих
обещаний.
   Оливер быстро закивал:
   - Такой молодой и уже такой мудрый!  Роланд  искоса  бросил  на  него
взгляд, уловил сарказм и изо всех сил ударил его крылом. Раскрытая книга
отлетела в сторону. Оливер пошатнулся, но удержался на ногах. Подняв оба
крыла, взъерошив перья, открыв клюв и хлестая себя по бокам хвостом,  он
поинтересовался:
   - Это был вызов?
   - Конечно.
   Грифоны взвились в воздух, забыв об уроке. Бидж  вздохнула,  думая  о
том, как бы лучше поддерживать дисциплину, потом просто легла на траву и
стала наблюдать за ними.
   Их сражение было прекрасным, хотя  и  не  грациозным.  Оба  старались
занять такую позицию, чтобы можно было  напасть  на  противника  сверху;
тот, кто оказывался внизу, хватал  нападающего,  чтобы  сбить  и  самому
оказаться в выигрышной позиции. Поэтому  по  большей  части  они  просто
боролись в воздухе, отчаянно хлопая крыльями, чтобы не упасть  на  землю
и, если удастся, набрать  высоту.  Все  это  напоминало  Бидж  потасовку
воздушных змеев. Наконец Роланду удалось ухватить  Оливера  за  переднюю
лапу и проделать нечто, весьма напоминающее бросок через бедро.  Оливер,
ошарашенный, закувыркался вниз и не сразу смог воспользоваться крыльями.
Он упал на несколько сот футов, и Роланд, приготовившись спикировать  на
него, на секунду застыл в неподвижности.
   Затем он  сложил  крылья  и  ринулся  вниз,  вытянув  вперед  лапы  с
выпущенными когтями. Бидж вскрикнула, когда он нанес удар Оливеру, потом
увидела, что в последний момент Роланд втянул когти. Оливер охнул, и оба
противника свалились на землю.
   Придавленный Роландом Оливер наконец завопил:
   - Сдаюсь! - Однако голос его звучал  весело.  Когда  Роланд  отпустил
его, Оливер начал чистить перья клювом. - Ты лучший из нас боец,  о  мой
господин!
   - А теперь расскажи-ка, где ты научился этому приему, - сказала Бидж.
   - У отца. Он видел его благодаря чему-то, что  называется  телевизор,
на соревнованиях по дзюдо.
   - А у Оливера была возможность научиться  этому  тоже?  -  Роланд  не
ответил. - Ты показал ему прием?
   - Я как-то не подумал об этом. - Роланд  старался  не  встречаться  с
Бидж глазами.
   - Ты хотел во что бы то ни стало выиграть.  -  Бидж  была  непривычна
роль судьи, но она понимала, что Роланд очень нуждается в уроке.  -  Так
что ты оказался перед выбором: или  верность  другу,  или  победа  любой
ценой. Ты разве думал, что такое может с тобой случиться?
   - Никогда.
   - А может это случиться впредь?
   - Никогда, никогда больше, - хрипло пробормотал Роланд.  -  Я  предал
лучшего друга. - Он склонил голову. - Оливер, прости меня.
   - Ты прощен, - быстро ответил тот. - Я тебя всегда прощу.
   - Это не имеет  значения.  -  Бидж  подождала,  пока  обе  головы  не
повернулись к ней. - Роланд, жаль, что  здесь  нет  твоего  отца,  чтобы
научить тебя должному поведению: для него справедливость важнее всего на
свете. - Она поежилась, вспомнив те кровавые  уроки,  благодаря  которым
узнала это. - Оливер может прощать тебя каждый раз, когда ты  причиняешь
ему зло, но это не сделает тебя правым. Научи  друга  этому  приему  или
никогда не применяй его в схватках с ним.
   - С радостью.
   Бидж взглянула на дорогу и сказала:
   - К нам гости.
   Роланд, глядя в небо, добавил:
   - Это друзья.
   Вверх по склону холма ехал грузовик ветеринарного  колледжа.  Валерия
отчаянно вцепилась в руль, Фрида,  сидевшая  рядом  с  картой  в  руках,
выглядела совершенно измученной.
   Когда они обе вылезли из кабины, Валерия бросила:
   - В следующий раз на вопрос, поворачивать ли налево, отвечай "да" или
"нет", а не "э-э, мне так кажется".
   - Прости, - расстроенно ответила Фрида. - Я была в общем-то  уверена,
но... Мне действительно очень жаль, - твердо закончила она.
   Бидж оглядела прибывших. Конфетка нахально  улыбался,  глядя  на  нее
поверх голов девушек: они явно действовали в соответствии с  отведенными
им ролями.
   - Привет, доктор Воган.
   - Добрый день, доктор Доббс. Ваши пациенты вот-вот будут здесь.
   Коди, только что вылезший из грузовика, смотрел вверх,  разинув  рот.
Мэтт озабоченно, но без удивления наблюдал  за  прибытием  беспорядочной
группы молодых  грифонов:  они  неуклюже  опускались  на  лужайку  перед
коттеджем Бидж. Простыня, которой она завешивала Знак Исцеления на время
своего отсутствия, взвилась в воздух от ветра,  поднятого  их  крыльями,
потом медленно упала на траву.
   К студентам присоединилась Лори. Удивительно, подумала Бидж, как  это
шесть человек смогли выдержать такую тесноту в кабине -  ведь  ехать  им
пришлось достаточно долго.
   Фрида широко раскрытыми глазами смотрела на просторную речную долину,
теряющиеся в тумане дальние холмы, степь, уходящую к горизонту.
   - Тяжелая была поездка? - спросила ее Бидж.
   - Это напомнило мне школьные времена, - ответила та  рассеянно.  -  В
моем родном штате запрещено вчетвером ездить на переднем сиденье пикапа,
но мы с друзьями иногда нарушали закон. Обычно большую часть времени  мы
при этом спорили, куда ехать... - Она бросила быстрый взгляд на  Валерию
и прикусила губу.
   - Вы бы лучше присматривали за своими пациентами, - сказал  Конфетка.
- Будь они моими, я бы не зевал.
   По лужайке скользнула тень, полностью накрывшая всю группу студентов.
Они взглянули вверх, и Валерия обхватила себя руками, словно  охваченная
внезапным ознобом.
   Бесшумно и без единого лишнего  движения  рядом  опустился  грифон  и
раскланялся с собравшимися:
   - Добрый день,  доктор  Воган,  доктор  Доббс,  миз  Клейнман.  -  Он
обернулся к мельтешащему на  лужайке  молодняку.  -  Привет,  слетки.  -
Студенты смотрели на него во все глаза, и он добавил,  спохватившись:  -
И,  конечно,  студенты,  которых  от  слетков  следует  отличать.  Добро
пожаловать на Перекресток и спасибо за помощь.
   - Рад тебя видеть, - кивнул Конфетка. - Мы приехали, чтобы  осмотреть
молодняк. Бидж считает, что это желательно.
   - Прекрасная идея. - Грифон как бы между прочим посмотрел на юг. -  И
я здесь, чтобы вам никто не помешал.
   Глаза Конфетки сузились.
   - Бидж, - тихо спросил он, - существуют ли представители власти - или
родители, - с которыми тебе следовало бы договориться,  прежде  чем  все
это затевать?
   - Я поговорила с Кружкой и с грифоном,  -  твердо  ответила  Бидж.  -
Этого достаточно.
   После напряженной паузы Конфетка кивнул.
   - Ладно. Валерия, командуй. Валерия сглотнула и посмотрела на грифона
и вежливо ожидающих очереди пациентов. - Хорошо. - Она еще раз  оглядела
собравшихся, достала записи, приняла позу  докладчика,  приглашенного  в
Ротари-клуб   или   Кивание   <Ротари-клуб   -   подразделение   "Ротари
интернейшнл",   элитарной   общественной    организации,    объединяющей
влиятельных  представителей  деловых  кругов.  Кивание  -  международная
организация так называемых "клубов на службе общества",  ставящих  целью
содействие  развитию  профессиональной  и   деловой   этики,   а   также
занимающаяся  благотворительностью.>,  откашлялась  и  начала:  -   Если
предположить, что грифоны -  мифические  существа,  то  удивляет  обилие
сведений, касающихся их  физиологии.  -  Она  пристально  посмотрела  на
грифона и добавила: - В основном хирургического характера.
   Изменив своей привычке  хранить  достоинство,  тот  поскреб  один  из
шрамов на животе.
   - Кто бы мог подумать! Валерия бестрепетно ответила:
   - Вот и мне так кажется. - Потом вернулась к своей роли докладчицы: -
Орлиные органы взрослого грифона - клюв и  когти  на  передних  лапах  -
почти неуязвимы. - В сторону она пробормотала: - Хотя мне и трудно в это
поверить.
   Грифон громко зевнул. Когти его правой передней лапы рассекли лежащий
рядом валун, полетели искры (последнее, как подумала Бидж, просто  чтобы
произвести впечатление).
   -  Прошу  прощения.  Продолжай,  пожалуйста.  Валерия   сосредоточила
внимание на стиснутых в дрожащих руках записях.
   -  Однако  многие  органы  грифона  уязвимы.  Мне  не  удалось  найти
материалов о репродуктивном цикле... - Она умолкла, и  ответом  ей  была
мертвая тишина. - Нет и  информации  о  физиологии  птенцов  и  слетков.
Существует свидетельство, что все  наблюдавшиеся  особи  были  мужскими.
"Справочник Лао" и еще один источник утверждают, что женские особи также
существуют, но, по-видимому, это ошибка.
   Грифон мрачно поинтересовался:
   - Так ли уж необходимо это вступление перед  осмотром  чисто  мужской
популяции?
   - Только если бы эта информация подтвердилась,  -  поспешно  ответила
Валерия. - Поскольку же этого нет, то ветеринару лучше всего  полагаться
на аналогии из физиологии хищников, в основном кошачьих, и  использовать
данные  обследования   львов   специалистами   по   экзотическим   видам
работающими в зоопарках. - Она достала пачку листов бумаги. - Это своего
рода анкета по основным физиологическим показателям.
   Фрида робко подняла руку.
   - Валерия! Сколько у тебя копий? Валерия хмуро взглянула на нее.
   - Я не знала, сколько ветеринаров будет в этом участвовать...  -  Она
взглянула на Бидж и Конфетку. - В общем, я сделала всего десять копий.
   Фрида спросила:
   - Кто из вас умеет читать?  Все  молодые  грифоны  как  один  подняли
правые крылья.
   Валерия поняла свой промах.
   - Ясно, копий не хватит на всех. Придется заполнять каждую  по  целой
группе обследуемых. Пусть те, сведения о ком заносятся в одну  и  ту  же
анкету, держатся рядышком, чтобы мы знали, кого осматриваем.
   Коди начал раздавать анкеты  -  по  одной  на  троих  юных  грифонов.
Конфетка, прислонившись к кузову грузовика, наблюдал за происходящим.
   - Мэтт! Ты не собираешься помочь однокурсникам?
   Тот ответил:
   - Я не привык разговаривать с пациентами.
   - Это понятно, - вежливо вмешался Роланд, - но ведь  ты  студент,  ты
еще учишься. Я уверен, ты сможешь такое освоить.
   Грифон прикрыл лапой клюв, но Валерия откровенно захихикала,  а  Лори
злорадно усмехнулась.
   Коди неуклюже подбежал к грузовику и достал четыре ручки и тупой,  но
все же годный в дело карандаш.
   - Мне кажется... - Он порылся в кармане и извлек огрызок  еще  одного
карандаша. - Вот!  Разве  после  этого  можно  говорить,  что  играть  в
мини-гольф бесполезно!
   -  Ладно.  -  Валерия  закрыла  глаза.  -  Если  удастся  найти   еще
что-нибудь, чем можно писать...
   В конце концов нашлось десять ручек и  карандашей;  молодые  грифоны,
разбившись на группы, заполнили опросники. Тем временем Валерия  шепотом
поспешно напоминала однокурсникам о врожденных дефектах у птиц и  львов.
Вскоре Оливер спросил:
   - А что нам делать, когда мы закончим? Валерия взмахнула рукой.
   - Один из нас осмотрит каждого пациента. Тем временем, поскольку  нас
всего четверо, остальные могут лежать, сидеть и вообще делать  все,  чем
вы обычно занимаетесь, когда не преследуете добычу.
   Юный Бронзовый сказал ей:
   - Мы все обычно читаем. Ничего, если мы займемся этим сейчас? Валерия
сглотнула.
   - Хорошо. Сожалею, что не могу предложить вам журналы: здесь  не  моя
приемная. Бидж встала.
   - Валерия, если позволишь... Роланд, почему  бы  вам  с  Оливером  не
принести книги для ваших... - она замялась в поисках подходящего  слова,
- товарищей?
   - Сейчас, - с готовностью ответил  Роланд.  Он  вошел  в  коттедж,  а
Оливер, стоя в  дверях,  принялся  раздавать  книги  заинтересованным  и
нетерпеливым слеткам.
   Закончив с этим, Роланд вежливо обратился к Валерии:
   - Позволь мне обратиться к  остальным.  -  Он  повернулся  к  молодым
грифонам. - Студенты прибыли сюда по моему приглашению. Они заботятся  о
нашем здоровье. Пожалуйста, не убивайте и не калечьте их,  не  поговорив
сначала со мной. - Приняв  молчание  за  согласие,  Роланд  обернулся  к
Валерии. - Можете продолжать.
   Она ответила ему тусклой улыбкой. Ожидающие осмотра грифоны вернулись
к прерванному чтению.
   Поскольку  они  явно  были  увлечены   книгами,   студенты-ветеринары
постарались производить осмотр, не мешая грифонам  читать.  Они  считали
пульс, выслушивали сердце и с извинениями измеряли  температуру,  прежде
чем приступили к ощупыванию и простукиванию.
   Фрида  оказалась  назначена  обследовать  Роланда,  Оливера  и  юного
Золотого.   Опустившись   на   колени,   чтобы   осмотреть   лапы,   она
представилась:
   - Меня зовут Фрида.
   - Разве у тебя нет титула? - поинтересовался один из птенцов. -  Меня
будут называть доктор Кристофф, если я окончу колледж.
   - Тогда мы будем обращаться к тебе именно  так:  доктор  Кристофф,  -
решил Роланд. - И остальных тоже  будем  называть  докторами.  -  Они  с
Фридой некоторое время смотрели друг на друга, потом Роланд добавил: - Я
благодарен вам всем за то, что вы приехали.
   Фрида покачала головой и начала осмотр.
   - Это для  нас  огромное  удовольствие.  -  Улыбаясь,  она  быстро  и
уверенно обследовала глаза, ушные отверстия, горло,  клюв,  ощупала  все
тело и кончила гениталиями, анальными пазухами и хвостом.
   Коди, поглядывая на нее, делал то же самое. Мэтт  посмотрел  на  них,
громко вздохнул и тоже принялся за осмотр.
   Бидж несколько встревоженно наблюдала  за  ними.  Те  дефекты,  вроде
недоразвитых яичек, которые она наблюдала у  новорожденных,  выправились
благодаря жизни на Перекрестке. Она теперь даже  не  могла  бы  сказать,
какие из юных грифонов  страдали  этим.  Большинство  молодняка  было  в
прекрасной  форме,  различаясь  только  размерами  и  сложением,  как  и
положено представителям любого вида.
   Поэтому три исключения особенно бросались в глаза.  Первым  был  юный
Медный с уродливым клювом. Коди подвел его к Валерии  для  подтверждения
диагноза.
   - Аномалия прикуса. - Валерия озабоченно посмотрела на птенца.  -  Во
взрослом состоянии могут возникнуть проблемы... Ладно. Мэтт,  тебе  ведь
приходилось подрезать клюв попугаю?
   - Ты же  знаешь,  что  приходилось.  -  Мэтт  казался  недовольным  и
раздражительным, хотя и производил осмотр умело и без  проблем.  -  Это,
однако, поразительно крупный попугай.
   - Значит, понадобится хороший инструмент. Сходи к грузовику и принеси
триммер.
   Мэтт  бросил  на  нее  сердитый  взгляд,  но   послушался.   Конфетка
внимательно следил за ним, пока тот доставал  триммер  -  нечто  среднее
между щипцами с очень длинными ручками и ножницами для резки  металла  с
закругленными концами. Мэтт протянул инструмент  Коди.  Юноша  удивленно
взглянул на него:
   - Но Валерия просила тебя...
   - Я лучше понаблюдаю.
   Коди пожал плечами и опустился на колени перед молодым грифоном.
   - Не думаю, что из этого что-нибудь получится, - пробормотала Бидж.
   Но у нее на глазах  Коди  аккуратно  подрезал  нижнюю  кромку  клюва;
маленькие желтые стружки упали на землю.
   - Попробуй теперь закрыть клюв. - Коди поспешно отдернул руку,  когда
Медный несколько раз щелкнул клювом. - Эх... Все-таки, пожалуй,  с  этой
стороны еще слишком высоко... Фрида, у тебя есть фонарик?
   Фрида посветила так, что неровность клюва  стала  видна  на  просвет.
Коди еще немного выровнял кромку и рассеянно спросил:
   - Закрывать клюв не больно?
   - Теперь почти не больно, - ответил  Медный,  несколько  раз  щелкнув
клювом. - Раньше, когда я пытался плотно закрыть клюв, болели мышцы.
   Фрида нахмурилась, глядя на него спереди.
   - Все еще не совсем...
   - Это моя вина, - ответил Коди. - Но я представления не имею, как еще
можно чего-то добиться этими щипчиками.
   Фрида повернулась к Конфетке.
   - Можно взять плоский рашпиль из автомобильного набора инструментов?
   Конфетка рассмеялся, и девушка  смутилась,  но  тут  он  одобрительно
закивал.
   - Молодец, что сообразила. Фрида сбегала к грузовику.
   - Нужно держать его как пилку для ногтей, - объяснила она Медному,  -
вот так. Рабочую поверхность поместить внутрь клюва, а потом  тянуть  ее
наружу и вбок по всей длине. Нужно спиливать  кромки  там,  где  они  не
смыкаются, в течение ближайших дней, пока ты не почувствуешь, что прикус
стал правильным. Прикуси лист бумаги,  если  есть,  или  просто  листок,
чтобы видеть, где остается помеха. Постарайся выровнять поверхность  как
можно лучше, пока твой клюв еще не затвердел.
   Медный взял у девушки напильник.
   - Разве можно раздавать инструменты пациентам? - проворчал Мэтт.
   - Обещаю, вы получите напильник обратно, -  тихо  ответил  Роланд,  и
Мэтт заткнулся.
   Валерия столкнулась со  сходной  проблемой  -  у  одного  из  птенцов
оказалась излишне длинная шпора  на  лапе.  Укорачивание  ее  напоминало
нечто среднее между стрижкой когтей у собаки и  затачиванием  карандаша.
Фрида взволнованно следила за операцией и потом спросила пациента:
   -  Ты  ведь  потом  сможешь  одолжить  напильник  у  товарища,  чтобы
заострить шпору так, как тебе удобно? Когда ты вырастешь,  думаю,  шпора
будет нужна тебе при охоте. - Она бросила взгляд на взрослого грифона  и
на рассеченный им камень.  Ее,  казалось,  больше  волнует  благополучие
пациента, чем собственная безопасность.
   - Ты совершенно права, доктор, -  ответил  слеток.  -  И  я,  в  свою
очередь, обещаю вернуть напильник. Фрида бросила  взгляд  на  Роланда  и
ответила весело:
   - Да я совсем не беспокоюсь. - Роланд гордо выпятил грудь,  и  Оливер
наклонил голову, внимательно глядя на друга.
   Последнее осложнение обнаружил Мэтт.
   - У этого сильно увеличены лимфатические железы в паху  и  выраженная
пиодермия на животе. Видите, как воспалена кожа?
   Студенты переглянулись. Наконец Фрида спросила:
   -   Существует   ли   риск,   что   у   пациента   может    развиться
недоброкачественная опухоль?
   Конфетка ответил "нет" в тот же  момент,  когда  Бидж  сказала  "да".
Конфетка резко обернулся.
   - Бидж, мне  очень  хотелось  бы  услышать,  как  ты  объяснишь  свое
заявление.
   Бидж окинула  взглядом  встревоженных  слетков,  старательно  избегая
смотреть на взрослого грифона.
   - Каждый из пациентов провел значительное время  вне  Перекрестка.  -
Она не  стала  объяснять,  что  термин  "значительное"  относился  не  к
длительности, а к событию - их рождению. - Более чем вероятно, что  сыпь
на коже вызвала увеличение лимфатических узлов,  но  всегда  есть  шанс,
хоть и очень небольшой, что это лимфома. Пожалуй, стоит сделать пункцию.
   - Прекрасно, совсем как в учебнике, - пробормотал Мэтт.
   Валерия бросила на него яростный взгляд.
   - Что это такое, доктор? - поинтересовался Роланд.
   Ему с улыбкой ответила Фрида:
   - Это совсем просто. Сначала делается местное  обезболивание.  -  Она
жестом показала, будто делает укол. - Потом с помощью иглы  и  шприца  я
возьму несколько клеток из лимфатического узла, чтобы рассмотреть их под
микроскопом  и  убедиться,  что  с  пациентом  все  в  порядке.  -   Она
повернулась к юному Бронзовому. - Не так уж страшно, правда?
   Тот поколебался, потом повернулся к Роланду.
   - Если она причинит мне вред, ты сможешь ее убить?
   Роланд посмотрел на Фриду.
   - Если она причинит тебе зло, я сам ее убью,  -  решительно  вмешался
Оливер.
   - Что ж, тогда все в порядке, - с облегчением заметил Роланд, а  Бидж
подумала, что в ее уроки стоит включить некоторые дополнительные темы.
   Фрида спокойно подошла к Валерии.
   - Это, конечно, твои пациенты, но я готова проделать пункцию, если ты
не против. Валерия оглядела ее с ног до головы и наконец решила:
   - Спасибо. Мы сделаем это вместе.
   - Втроем? - У Коди в  руках  был  набор  хирургических  инструментов,
который он принес из грузовика. -  Да  и  Мэтт  может  захотеть  принять
участие.
   Бидж, наблюдая за студентами, поняла, что эти трое очень хотят, чтобы
их практика прошла успешно; поняла она также,  что  Мэтт  в  отличие  от
других совершенно равнодушен к этому.
   Конфетка тоже внимательно следил за происходящим.  Под  его  взглядом
Мэтт подошел к грифону.
   - Я могу произвести пункцию,  если  хотите.  Остальные  пусть  держат
животное.
   Каждый клюв немедленно обратился в их сторону.
   - Валерия! Нельзя ли обойтись без  этого?  -  сказала  Фрида.  -  Мне
кажется, мы можем положиться на их слово, если они пообещают не нападать
на нас.
   Валерия  посмотрела  вокруг.  Когда  она  заговорила,  ее  голос  был
хриплым, словно у нее вдруг пересохло в горле.
   - Ясное дело. - Когда Мэтт начал возражать, она  быстро  добавила:  -
Мэтт, я сделаю пункцию сама. Это мой пациент.
   В то  же  мгновение,  как  в  руке  у  нее  оказался  шприц,  Валерия
успокоилась. Фрида сделала  лидокаиновую  блокаду  вокруг  лимфатической
железы в правом паху и сказала Бронзовому:
   - Я сейчас пощупаю вокруг, если ты не возражаешь.  Пожалуйста,  скажи
мне, что ты почувствуешь: боль или онемение.
   Тот ответил удивленно:
   - Я не чувствую совсем ничего.
   - Спасибо. - Фрида выпрямилась и  сказала  однокурсникам:  -  И  надо
признать, что очень здорово задавать вопросы пациенту и получать на  них
разумные ответы.
   Валерия подошла и жизнерадостно обратилась к Бронзовому:
   - Сударь, не мог бы ты сесть и откинуться назад, чтобы нам легче было
подобраться к нужному месту?
   Тот поднялся на дыбы и растопырил лапы,  старательно  следя  за  тем,
чтобы не задеть когтями студентов. Он стоически  терпел,  когда  Валерия
вонзила иглу и потянула за  поршень  шприца.  Вся  процедура  заняла  не
больше двух минут.
   Валерия вытащила шприц, и Бронзовый опустился  на  все  четыре  лапы.
Девушка похлопала его по боку и автоматически произнесла:
   - Вот и все. Ты просто молодец, храбрый мальчик.
   - Спасибо, доктор, - с достоинством ответил тот. - Я всегда такой.
   Валерия смутилась и пожалела о том, что заговорила с  пациентом.  Она
поспешно стала отсчитывать капсулы антибиотика, которые Бронзовый должен
был принимать от кожного заболевания.
   Когда она  закончила,  молодые  грифоны  выстроились  в  одну  линию.
Стоявший впереди Роланд обратился к студентам:
   - Спасибо вам всем за помощь. - Из своего рюкзака, лежащего на земле,
он достал небольшой кошелек с золотыми монетами. - Доктор Воган  поможет
мне определить нужную сумму.
   Конфетка подошел к нему, чтобы взять деньги. Мэтт заглянул ему  через
плечо. Юные грифоны улетели;
   Бронзовый в отличие от остальных  старался  больше  парить  и  меньше
махать крыльями. Валерия обессиленно прислонилась к стенке кузова.
   Выполнив свои обязанности, Роланд подошел к грифону.
   - Спасибо, что ты явился, отец. -  Он  с  любопытством  посмотрел  на
Лори.
   - Это нужно было сделать, -  ответил  грифон.  -  Лори,  это  Роланд.
Роланд, познакомься с миз Лори Клейнман.
   Роланд преклонил колено.
   - Госпожа... Ты столь же прекрасна на самом деле, как и в описаниях.
   Лори вытаращила на него глаза, потом фыркнула.
   - "Искусство куртуазной любви"? - Она оглянулась  на  грифона.  -  Ну
что, устроите турнир? Грифон раздраженно ответил:
   - Я готов, но у  него  есть  еще  один  заскок  -  насчет  вассальной
верности.
   - Слава Богу, что ты не такой лояльный. - Лори стояла  рядом  с  ним,
ласково ероша перья. - Это не так впечатляет, но зато гораздо понятнее.
   Роланд никак не  мог  понять,  как  восприняла  его  Лори,  и  вертел
головой, то открывая, то закрывая  клюв.  Наконец  Оливер,  не  в  силах
вынести неопределенности, выпалил:
   - Госпожа, надеюсь, тебе понравился мой друг. Он самый лучший,  самый
смелый, самый благородный...
   - О нет. - Но Лори опустилась на колени и протянула руку  Роланду.  -
Таков твой отец.
   - Не иронизируй, - пробормотал грифон...  И  тут  же  его  голова  от
удивления дернулась вверх, потому что Лори тихо проговорила:
   - Я и не  думаю  иронизировать.  -  Она  пожала  лапу  Роланда.  -  Я
счастлива с тобой познакомиться.
   Роланд дрожащим голосом, но очень торжественно ответил:
   - И я тоже очень счастлив. Лори отошла, чтобы поговорить с Конфеткой.
Грифон обратился к сыну:
   - Что ты изучил за эту неделю?
   - Очень многое.
   - В этом я не сомневаюсь. - Он  бросил  взгляд  на  Бидж.  -  Но  мне
хотелось бы услышать конкретный пример.
   Роланд процитировал:
   - "Живи чистым, говори правду, исправляй несправедливость, следуй  за
королем; иначе для чего ты рожден?"
   - Боже мой, - горько сказал  грифон.  -  И  из  какого  же  источника
почерпнул ты эту чушь? Роланд смутился, но всего на мгновение.
   - Это из детской книги миз Клейнман,  которая  называется  "Маленькая
белая лошадка". Она случайно оказалась вместе с другими книгами.  Скажи,
отец, - произнес он отчетливо и уверенно, - какая часть этого девиза  не
совпадает с тем, чем ты руководствуешься?
   После долгой паузы грифон ответил:
   - Я стараюсь избегать  таких  длинных  фраз.  -  Он  отошел,  оставив
Роланда победителем, но в одиночестве.
   Бидж наблюдала, какое изумление отразилось на лицах студентов,  когда
Лори сердитым шепотом принялась отчитывать грифона. Ее последний  упрек,
уже не такой тихий, долетел до ее ушей:
   - Но он ведь верит во все это. Как и ты сам - глубоко внутри. И  если
ты вдруг ослеп - в любовь с первого взгляда он верит тоже.
   Спустя минуту грифон вернулся к Роланду и тихо сказал:
   -  Приношу  тебе  извинения.  Туше  <Фехтовальный  термин,   означает
"попал">. Ты коснулся больного места. И знай: будь я на самом деле верен
Лори, ты бы не появился на свет. - Роланд вытаращил на него глаза. -  Мы
принадлежим к разным видам, и я никогда не просил ее сохранять  верность
мне. Никогда не спрашивал, была ли она верна.  Существует  любовь  такой
высоты, которая тебе никогда и не снилась.  Пожалуйста,  запомни  это  и
будь очень осторожен. - Он неловко наклонился и  коснулся  своим  клювом
клюва Роланда. - Мне пора.
   Бидж подошла и обняла Роланда, поглаживая его рыжую спину; они вместе
смотрели вслед улетающему грифону. Наконец Роланд тихо спросил:
   - Почему все, что бы я ни делал,  оказывается  ниже  его  стандартов?
Почему он всегда порицает меня?
   Бидж продолжала гладить его по  спине,  и  ее  ответ  родился  из  ее
собственных чувств к Питеру, ее брату.
   - Потому что он хочет, чтобы ты очень многого достиг. Потому  что  он
любит тебя и не очень умеет это показать.
   - Я люблю его. - В голосе Роланда прозвучала неприкрытая  боль.  -  Я
хочу быть с ним вместе. Почему он никогда со мной не остается?
   - У него есть... обязанности, - осторожно ответила Бидж. -  Возможно,
он говорил об этом тебе.
   Роланд повернулся и посмотрел на нее, широко раскрыв глаза.
   - Нет, не говорил.
   Это очень смутило Бидж. Неожиданно к Роланду с другой стороны подошла
Фрида.
   - Помни, что он очень многого от тебя  хочет.  Это  же  замечательно.
Поверь, тебе бы не понравилось, будь это не так.
   Роланд удивленно взглянул на девушку.
   - Это правда, конечно, но только этого  недостаточно,  чтобы  сделать
меня счастливым.
   - Нет, - согласилась она, - но все-таки это утешение. Прости,  что  я
подслушала. Я не стала бы ничего говорить, но мне  показалось,  что  для
тебя это может быть важным.
   Роланд долго и пристально смотрел на нее, словно  пытался  разглядеть
насквозь.
   - Доктор  Кристофф,  мне  кажется,  ты  можешь  сказать  многое,  что
окажется для меня важным. Пожалуйста, всегда говори мне то, что  сочтешь
нужным.
   Фрида  протянула  было  руку,  чтобы  погладить  его,  потом   быстро
отдернула, опустилась перед Роландом на колени и пожала ему лапу.
   - Спасибо за то, что ты помог при осмотре. Роланд сжал ее  руку.  Его
когти, могучие и острые, оказались удивительно теплыми.
   - Спасибо тебе и за помощь, и за осмотр.  Он  отвернулся,  и  Оливер,
догадавшись о  намерениях  друга,  пристроился  сбоку.  Молодые  грифоны
взвились в небо. Глядя им вслед, Бидж нахмурилась.
   - Они еще не очень грациозны.
   -  Держу  пари,  это  изменится,  -  задумчиво  сказала  Фрида.  Лори
промолчала.

***

   Поздно  ночью,  через  несколько  часов  после  отбытия  студентов  и
Конфетки, когда Лори и прилетевший за ней грифон отправились в "Кружки",
Бидж разбудил шорох крыльев снаружи. Она по  привычке  стала  нашаривать
оружие, хоть и ожидала этого визита.
   Дверь распахнулась, и Бидж увидела безжалостный острый клюв.  Он  был
окровавлен.
   - Ты охотился, - преодолевая дрожь, сказала Бидж.
   - Я еще даже и не начинал, -  холодно  проговорил  Серебряный.  -  Не
отвлекайся от темы. Я не могу воспрепятствовать твоим занятиям  с  этими
твоими несчастными учениками...
   - Их зовут Роланд и Оливер.
   - Их настоящие имена совершенно иные. Их имена принадлежат нам. Помни
об этом. Но я непременно так или иначе вмешаюсь, - закончил он,  -  если
ты еще раз попробуешь затеять что-нибудь с остальным  нашим  молодняком.
Ты поняла?
   - Поняла больше, чем ты думаешь. Мне понятно, что ты не можешь или не
хочешь справиться с ними, поэтому рассчитываешь воздействовать на  меня.
- Бидж судорожно вздохнула. - Я буду делать то, что для них нужно,  если
они об этом попросят. Они мои ученики.
   - Прекрасно.  Таково,  значит,  твое  решение  -  глупое  решение.  -
Серебряный добавил с ядовитым презрением: - Богиня!
   Бидж только теперь обнаружила, что изо  всех  сил  прижимает  к  себе
одеяло. Чтобы разжать пальцы, понадобилось усилие.
   - Скажи мне, - обратилась она к грифону, - ведь вы хищный вид...
   - Что за скачок мысли. Бидж покачала головой.
   - Я не говорю сейчас об охоте ради пропитания. Вы разумны и... -  она
осторожно подбирала слова, - нуждаетесь в развлечениях. Не знаешь ли ты,
не увечил ли недавно кто-нибудь из твоих родичей животных?
   - Я увечил кого-нибудь, - ответил он холодно. - каждый день  в  своей
жизни. - Грифон покинул коттедж. Бидж взглянула на дверь с  вывороченным
замком, приперла ее стулом и вернулась в постель. Как ни  потрясена  она
была, заснула Бидж мгновенно.

Глава 13

   Бидж ходила по дому, убирая на место разбросанные мелочи, споласкивая
чашки, сметая  со  стола  крошки,  оставшиеся  от  завтрака;  она  всего
несколько минут как вернулась, а сегодня ожидались гости.
   Бидж, как и двумя месяцами раньше, собираясь на  похороны,  думала  о
том, что становится похожа на мать: та  тоже  всегда  поспешно  наводила
порядок перед появлением посетителей, пряча, как однажды, вдруг  проявив
себя трудным подростком, выпалила Бидж, "все  следы  того,  что  в  доме
кто-то живет". С острой болью она вспомнила, как во время одного  из  ее
последних приездов домой мать уронила чашку и начала  плакать  над  ней,
словно это была бесценная ваза эпохи Минь. Бидж тогда  очень  удивилась,
не понимая, что мать смертельно испугана  собственной  все  возрастающей
неуклюжестью и неспособностью координировать движения.
   Бидж на секунду закрыла глаза, вспоминая мать и жалея, что не может с
ней поговорить. Ее жизнь теперь запуталась еще больше, чем раньше.

***

   Приехав в последний раз в Кендрик  за  припасами,  Бидж  заглянула  в
общежитие, чтобы повидаться со Стефаном. Вилли, его  сосед  по  комнате,
вернувшийся для пересдачи экзаменов,  громко  вздохнул  и  объявил,  что
переселяется в палатку. Как только дверь за ним закрылась, Бидж спокойно
сказала:
   - Стефан, я беременна.
   Все это носило характер  ритуала:  вот  сейчас  она  скажет  ему,  он
должным образом ответит, и ни один не узнает  о  другом  ничего  нового.
Бидж  заранее  знала,  какой  будет  реакция:   озабоченность,   паника,
отрицание, потом неохотное обещание поддержки.
   Вместо этого он подпрыгнул и кинулся ее целовать.
   - Ты же знаешь, что я на тебе женюсь - я ведь тебя  люблю.  Ты  этого
хочешь?
   - Сама не знаю, - ошеломленно ответила она. - Я люблю тебя,  но...  Я
не знаю. - Какая-то часть ее сознания была возмущена  тем,  что  он  так
быстро и решительно готов разрешить  мучающую  ее  проблему.  -  Сначала
нужно понять, что делать с малышом.
   Он кивнул, пристально глядя на Бидж.
   - Ты выглядишь испуганной. Пожалуйста, не бойся. - Он стиснул ее руки
в своих - таких теплых и мускулистых, что было легко  забыть:  это  руки
фавна. - Я сделаю все, что ты захочешь, Бидж, любимая. Что мне сделать?
   - Брось университет, - подчинившись внезапному порыву, ответила она.
   - Хорошо, - ответил он, улыбаясь, но тайком вытер глаза.
   - Я пошутила. - Стефан удивленно посмотрел на нее; Бидж отметила  про
себя его удивление - на самом деле это была вовсе не шутка, а тест. -  У
меня к тебе есть вопросы. Сколько времени у вас длится беременность?
   - Я не могу забеременеть. - Он осторожно коснулся ее  живота.  -  Это
тоже шутка. Три месяца.
   - Сколько весит новорожденный фавн? -  Перед  мысленным  взором  Бидж
встала ужасная картина: ее собственный ребенок размером с ягненка.
   - Очень мало.  Мы  вообще  некрупные.  Радуйся  тому,  -  добавил  он
серьезно, - что я не сатир. Бидж ощутила облегчение.
   - Я всегда этому радовалась. Стефан нерешительно сказал:
   - Ты не обсуждаешь  возможности  аборта.  Это  хорошо:  нас,  фавнов,
осталось мало. Но почему ты об этом ничего не говоришь?
   Бидж нашла, что это несправедливо: ее вопросы  были  простыми,  а  на
все, о чем спрашивал ее Стефан, было не так легко ответить.
   - Я думаю... Если бы это был не твой ребенок, я, наверное, сделала бы
аборт. Впрочем, может быть, теперь и нет: я изменилась.
   - Моя Бидж, - покачал головой Стефан, - ты такая, какой  тебя  сделал
Филдс, но ты - это ты. Чего ты сама хочешь?
   - Видишь ли,  моя  работа  отличается  от  обычной,  даже  от  работы
ветеринара. Кое-кто считает меня богиней, и для некоторых я ею на  самом
деле являюсь. Мне труднее принимать решения.
   - Человек всегда может поступать так, как  хочет,  -  упрямо  ответил
Стефан.
   Бидж сочла этот ответ ребяческим, но не стала возражать. Остаток  дня
она слушала болтовню Стефана, который настоял на том, чтобы  приготовить
ужин (сварить суп из чечевицы) и даже  сбегать  за  сидром,  чтобы  Бидж
могла присоединиться к его тосту; Стефан все время гадал, на кого  будет
похож малыш, и целовал Бидж; вскоре они оказались в постели.
   Утром, целуя Бидж, Стефан сказал:
   - Приезжай так часто, как только сможешь, и,  пожалуйста,  подумай  о
том, чтобы выйти за меня замуж. До  свидания,  моя  Бидж.  -  Бидж  тоже
поцеловала его, рассеянно думая о том, как по-разному звучат эти слова:
   Роланд и Оливер, прочтя "Песнь о моем Сиде" <"Песнь о  моем  Сиде"  -
испанская эпическая поэма XII в >, тоже стали называть ее "моя Бидж".

***

   Звук двигателя грузовика предупредил Бидж о том, что сейчас раздастся
стук в дверь. Она поздоровалась с Конфеткой, Фридой,  Валерией,  Коди  и
Мэттом. Конфетка, войдя, стащил с головы бейсболку.
   - Хотел бы я, чтобы у меня дома был такой же порядок, как  у  тебя  в
операционной.
   - Спасибо. - Это был первый случай, когда она виделась со  студентами
не в связи с работой: они заглянули к ней по пути в "Кружки". -  Могу  я
вас чем-нибудь угостить?
   - Нет, спасибо. Нас накормят в гостинице, - ухмыльнулся Конфетка. Как
это ему удается не набирать вес, подумала  Бидж.  -  Если  тебе  от  нас
ничего не нужно, мы, пожалуй, двинемся дальше.
   Конфетка никогда  не  умел,  мелькнула  у  Бидж  мысль,  поддерживать
светскую беседу.
   Но, уже выходя, Коди неожиданно сказал:
   - К вам посетитель. - Он с подчеркнутой предупредительностью  уступил
дорогу.  В  дверь  ввалился  грим,  смущенно  махая  хвостом.  То,   как
напряженно он ступал и выгибал спину, говорило об испытываемой боли.
   Конфетка внимательно посмотрел на животное.
   - Кто это, черт возьми?
   - Это грим. - Бидж неуклюже опустилась на  одно  колено  и  погладила
свалявшуюся  шерсть.  Продолжавший   вилять   хвост   поджался,   голова
опустилась. - Очень несчастный грим. - Бидж обхватила морду,  приподняла
голову зверя и заглянула ему в глаза. - Ну что, милый, что случилось?  -
Она наклонилась еще больше и принялась ощупывать живот. Грим еще  больше
сгорбил спину.
   - Это не посетитель, - сказал  Конфетка,  -  это  случайно  забредший
пациент. Бидж, ты им займешься? Бидж заглянула в  жалобно  смотрящие  на
нее глаза.
   - Придется.
   - Держу пари на что угодно, без операции  тут  не  обойтись.  Сумеешь
сама поднять его на операционный стол? - Конфетка  вопросительно  поднял
бровь, и Бидж поняла, что он знает о ее беременности.
   Она ничего не ответила, и Конфетка со вздохом повернулся к Фриде.
   - Что ж, Фрида, можно сказать,  тебе  повезло  -  на  тебя  свалилась
новенькая тяжеленькая забота. Оставайся здесь, помоги  доктору  Воган  и
напиши отчет; потом, когда мы снова  встретимся,  сделаешь  доклад.  Это
скорее всего произойдет в грузовике на обратном пути. - Он  обернулся  к
Бидж. - Я знаю, что могу положиться на тебя: ты  присмотришь,  чтобы  со
студенткой ничего не случилось.
   Он вышел прежде, чем Бидж успела возразить и напомнить ему,  что  для
такой уверенности у него нет оснований.
   Валерия и Коди вышли следом, осторожно обойдя растянувшегося на  полу
грим. Валерия хлопнула Фриду по плечу и сказала:
   - Гляди в оба,  подружка!  -  Коди  только  подмигнул  ей,  но  Фрида
неожиданно почувствовала себя увереннее и улыбнулась им обоим.
   Мэтт  задержался,  прислонившись  к  двери  и  оценивающе   оглядывая
операционную, потом повернулся к Бидж и спросил:
   - Кто оплачивает ваши труды?
   - Я работаю бесплатно.
   - А кто платит за медикаменты?
   - Для этой цели существует небольшой фонд. От грузовика донесся свист
Конфетки, и Мэтт быстро вышел.
   Повернувшись, Бидж обнаружила,  что  Фрида  сидит  у  стола,  опустив
голову, и что-то шепчет.
   - С тобой все в порядке? Девушка быстро подняла голову.
   - Что? Ох, простите. Да,  конечно.  -  Однако  она  не  могла  скрыть
зависти: - Интересно, чем будут заниматься остальные?
   - Кружка говорил что-то о раненом олене. Фрида жалобно  взглянула  на
Бидж.
   - Но я с этим вполне бы справилась.
   - Не сомневаюсь, что справилась бы, -  терпеливо  объяснила  Бидж.  -
Просто Конфетка знал, что я могу нуждаться в помощи.
   - Наверное, так и есть. - В голосе Фриды не  было  убежденности.  Она
неуверенно улыбнулась. - С чего мы начнем?
   Бидж опустилась перед грим на колени.
   - Осмотри его спереди, а я осмотрю сзади. - Она натянула  перчатку  и
подняла поджатый хвост животного.
   Фрида осторожно коснулась морды. Грим вяло лизнул ее руку, и  девушка
быстро заглянула ему в пасть.
   - Нужно еще получше разглядеть,  но  слизистая  у  него  красная  как
кирпич и отечная. Септический шок?
   - Держу пари, что это так. И готова спорить на что угодно, - добавила
Бидж мрачно, - что там еще  и  эндотоксемия  от  какого-то  постороннего
предмета в желудочно-кишечном тракте.
   - Для этих животных существуют какие-нибудь анализы?
   - Ничего толком не известно.  -  Бидж  поставила  зверю  термометр  и
сказала: - Фиона нашла в литературе упоминания о ком-то,  кого  называли
Жеводанским Зверем, или луп-гару. Я, правда, думала,  что  речь  идет  о
волке-оборотне. Потом есть еще какое-то животное  в  Африке,  называемое
"мнгуа"... ох да, потом она раскопала еще упоминания о черных собаках  в
Англии.
   - Черных собаках вроде тех,  о  ком  поет  "Лед  Зеппелин"?  -  Фрида
сомневалась, что им сейчас будет много прока от классического рока.
   -  Наверное.  Они  почти  всегда  появляются   на   дорогах,   иногда
разговаривают с людьми, потом исчезают.
   - А что-нибудь полезное Фиона нашла?
   - Ничегошеньки. И поскольку в половине случаев те животные, ссылки на
которых она находила, разговаривали и иногда  превращались  в  людей,  я
думаю, она нашла не то, что нужно. - Бидж машинально продолжала  гладить
животное. - Все, что умеют эти бедняги, - это лаять, охотиться и влипать
в неприятности.
   Бидж вынула термометр.
   - 103,4 <По Фаренгейту. То же, что примерно 56 градусов по Цельсию.>.
Такой температуры я еще никогда не видела.  Может  быть,  это  следствие
боли и страха.
   - Пульс 164. Это много?
   - Можно предположить, что много. - Бидж чуть не покраснела:  Конфетка
всегда настаивал, что ветеринар должен не  предполагать,  а  знать.  Она
ощупала, не надавливая, живот  зверя.  Тот  заскулил,  но  не  вырвался.
Прикосновение явно  было  болезненным,  хотя  Бидж  не  нащупала  ничего
необычного.
   Фрида коснулась передней части живота, и животное отшатнулось от нее.
   - Оно защищает живот. - Руки Бидж скользнули дальше.
   Грим неожиданно взвизгнул, щелкнул челюстями в  воздухе  перед  лицом
Фриды и отскочил от Бидж.
   Фрида протянула руки, не касаясь зверя, но и не давая ему убежать.
   - Что там?
   - У него болезненность в районе желудка.
   - Ты собираешься попробовать ощупать его еще раз? - тихо пробормотала
Фрида.
   - Не думаю, что так я что-нибудь смогу выяснить.  -  Бидж  встала.  -
Пора дать ему обезболивающее и сделать снимок.
   - Как бы хорошо ты ни знала этих животных, - сказала Фрида твердо,  -
прежде чем принимать какие-либо меры, нужно надеть ему намордник и  дать
наркоз.
   На Бидж это произвело сильное  впечатление:  ей  еще  не  приходилось
видеть, чтобы Фрида вела себя так решительно.
   - Как ты думаешь, что дать ему до общего наркоза? Фрида  с  сомнением
посмотрела на лапы грим - они были совсем как у енота.
   - Больше всего он похож на собаку. Что,  если  дать  ему  телазол  из
расчета на сто фунтов веса?
   - По-моему, подойдет. Только, пожалуй, на сто двадцать фунтов: у него
сплошные мускулы, ни капли жира. - Бидж показала на свои шкафы, полки  и
ящики: все они имели аккуратные карточки с перечнем содержимого.
   Они обе осторожно обходили грим, доставая все  необходимое.  Животное
смотрело на них несчастными глазами, все еще послушное, но заметно менее
дружелюбное с тех пор,  как  они  щупали  его  живот.  Фрида  озабоченно
взглянула на него.
   - Не стоит надеть намордник перед тем, как мы сделаем ему укол?
   - Наверное, стоит, - вздохнула Бидж. - Просто они кажутся мне  такими
безобидными... Намордник вон там, в ящике.
   Фрида нервно оглянулась.
   - А есть у тебя держалка для бешеных животных?
   - Не думаю, что от нее была бы польза, - покачала головой  Бидж.  Она
успокаивающе погладила дрожащее животное. - Все кончилось бы просто тем,
что он таскал бы нас за нее: эти ребята сильные. -  Она  выпрямилась.  -
Наденем на него намордник, сделаем укол и подождем. Только держись  так,
чтобы он не мог схватить тебя.
   Фрида достала намордник, а Бидж приготовила  шприц.  Грим  все  время
следил за ними.
   Держа намордник за концы, девушки совместными усилиями надели его.
   Грим сбросил намордник прежде, чем они успели  застегнуть  пряжку,  и
яростно кинулся  на  Бидж,  пытаясь  вцепиться  ей  в  щеку;  неожиданно
дружелюбное глуповатое животное стало и не глупым, и не покладистым.
   Фрида одним рывком сорвала с вешалки полотенце, обмотала вокруг  руки
и, прежде чем Бидж успела остановить ее, сунула между оскаленных клыков.
Грим щелкнул челюстями и вцепился зубами в ткань.  Фрида  засунула  кляп
поглубже и другой рукой сжала пасть зверя.
   Бидж обхватила грим за туловище, пытаясь  удержать.  Грим  взвизгнул;
Фрида, морщась, высвободила руку из полотенца, оставив его  в  пасти,  и
стиснула челюсти грим обеими руками.
   Бидж пошарила по полу, нашла намордник и накинула его  на  нос  грим.
Фрида выдернула полотенце, помогла Бидж натянуть намордник как следует и
быстро застегнула пряжку.
   Грим бился и извивался, стараясь  вырваться.  Бидж  ухватила  его  за
загривок, удерживая, но одновременно стараясь не придушить. Рычание грим
заполнило собой весь небольшой коттедж.
   Девушки  действовали   слаженно:   пока   захват   Бидж   обеспечивал
неподвижность грим,  Фрида  схватила  шприц  и  ввела  телазол  в  бедро
животного. После этого грим, высвободившись, кинулся прочь  от  Бидж  и,
рыча, прижался спиной к стене.
   Через минуту он пошатнулся, все еще  рыча,  и  вскоре  растянулся  на
полу. Животное лежало неподвижно и мерно дышало.
   В отличие от него Бидж и Фрида запыхались. Бидж благодарно  взглянула
на шприц.
   - Обожаю этот препарат.
   - Я тоже, пожалуй, начну его любить. Поднимем пациента на стол?
   Бидж ухватила грим за задние лапы.
   - Раз... Два...
   На "три" они рывком подняли грим на стол, стараясь обращаться  с  ним
как можно осторожнее. Фрида взглянула на Бидж.
   - Ты определенно была права: в нем не меньше ста двадцати  фунтов.  -
Запомни это для своего доклада. - Бидж помолчала, собираясь  с  мыслями,
потом вспомнила, что, по распоряжению Конфетки, это пациент Фриды.
   - Что ты собираешься делать дальше?
   - Ввести атропин, если у тебя есть.
   - Вон там, - показала Бидж. Фрида взяла лекарство и  ввела  его  грим
подкожно. Животное даже не шевельнулось.
   Фрида похлопала его по боку.
   - Ну вот,  детка.  Нечего  пускать  слюни.  -  Ее  недоверие  к  грим
сменилось беспокойством за пациента.
   - Как у тебя с умением вставлять трубку?
   - Мне приходилось это делать,  -  откровенно  ответила  Фрида,  -  но
вдвоем получается легче.
   Бидж открыла зверю пасть и вытащила язык. Фрида сбрызнула трубку  для
наркоза водой и медленно и осторожно ввела  в  трахею,  потом  привязала
бинтом к наморднику. Закончив, она с облегчением выпрямилась.
   - И  я  была  права:  десны  у  него  отечные  и,  кстати,  все  небо
исцарапано. Что-нибудь, что он съел?
   Последние следы неуверенности в себе исчезли. Фрида была  спокойна  и
полностью сосредоточена на пациенте.
   Фрида грушей накачала воздух в трубку, а Бидж  тем  временем  смазала
эмульсией,   содержащей   антибиотик,   глаза    грим.    На    жаргоне,
распространенном  в  ветеринарном  колледже,  да  и  среди  практикующих
ветеринаров, это называлось "залепить глаза".
   Фрида подсоединила трубку через переходник  к  шлангу  анестезионного
аппарата. Бидж неожиданно спросила:
   - Испаритель изофлурана заполнен? Фрида быстро проверила.
   - Да. А ты не хотела бы применить галотен? Он дешевле.
   - Нет. - Бидж включила подачу газа и кислорода  и  быстро  установила
регулятор на нужное деление.
   - Какой пульс?
   Фрида взглянула на часы и прижала палец к бедренной артерии.
   - Замедлился... Ох, теперь всего 120. Это хорошо?
   - Кто знает?
   Фрида встревоженно посмотрела на Бидж.
   - Я всегда считала, что ты знаешь.
   - Я очень многого не знаю. - Они обе стояли, положив  руки  на  грим,
чувствуя, как его мышцы напряглись под привязными ремнями.
   Наконец мохнатое тело расслабилось и осталось неподвижным.
   - Ну вот, - вздохнула Бидж. - Не так уж это было рискованно, верно?
   Фрида  смотрела  на  собственные  руки.  Они  были  покрыты  красными
отметинами, хотя кожа и не была повреждена.
   - На что  мне  следует  обратить  особое  внимание?  -  Она  невесело
добавила: - Прививка от бешенства у меня сделана.
   - Этой опасности нет. - Бидж взглянула в лицо Фриде. - Перекресток, -
объяснила  она  осторожно,  -   препятствует   развитию   очень   многих
заболеваний просто самим фактом своего существования.
   - Будь у меня проблема со здоровьем, - задумчиво сказала Фрида,  -  я
была бы очень благодарна ему за это.
   Они ввели катетер в плечевую  вену  и  подсоединили  к  капельнице  с
раствором Рингера: это должно было улучшить кровообращение, снять шок  и
облегчить работу почек.
   - Эндотоксины, - неожиданно сказала Бидж.
   - Ох, конечно, конечно. Прошу  прощения.  -  Фрида  пережала  трубку,
идущую от капельницы, и ввела через катетер банамин. - Инъекция полутора
миллилитров банамина,  -  сказала  она  монотонно,  как  обычно  говорят
студенты, сообщая о своих назначениях преподавателю.
   - Потом обязательно запиши, - посоветовала Бидж. - Что,  терпения  не
хватает? Фрида смущенно посмотрела на нее.
   - Эта часть дела всегда  кажется  такой  долгой.  Бидж  прекрасно  ее
понимала, но ответила:
   - Это как раз тот случай, когда приготовления не  займут  и  половину
того времени, которое понадобится на саму операцию.  Давай-ка  начнем  с
мочевого пузыря.
   Фрида стиснула зубы. Ей приходилось делать это  на  занятиях,  но  не
настолько часто, чтобы она чувствовала себя  уверенно.  Бидж  подставила
кювету; кювета имела форму почки, и Фрида  подумала,  что  в  этом  есть
определенная ирония. Девушка обеими руками медленно и сильно надавила на
низ живота грим, словно выдавливая воздух  из  камеры.  В  металлическую
кювету брызнула жидкость.
   - Как насчет анализа кала? Бидж удивленно посмотрела на нее.
   - Хорошая мысль. - Она натянула резиновую перчатку и  ввела  палец  в
задний проход животного. Через секунду она сообщила: - Кала немного,  он
жидкий и кровянистый.
   - Это звучит совсем как цитата из учебника, - пробормотала  Фрида.  -
Прошу прощения, я имела в виду это в  положительном  смысле.  Что-нибудь
постороннее обнаружено?
   Бидж присмотрелась и разглядела несколько острых белых фрагментов.  -
Ух ты! - Бидж уловила в  своем  голосе  интонацию  Конфетки.  -  Осколки
какой-то раковины. Мидии, пожалуй.
   - Много?
   - Нет. Ручаюсь, основная масса у него в желудке. Так что пора  делать
снимок. - Бидж беспомощно оглянулась на рентгеновский аппарат и спросила
Фриду: - Ты не возражаешь, если снимок придется делать тебе?
   Фрида растерянно ответила:
   - Конечно. Я хочу сказать, что ничего не имею против. Это часть того,
что я должна освоить?
   - Нет. - Бидж  все  еще  трудно  было  говорить  на  эту  тему.  -  Я
беременна. У Фриды загорелись глаза.
   - Поэтому ты и не захотела использовать галотен... Ну конечно, я  все
сделаю. Ты выйди наружу.
   Бидж не стала дожидаться, пока Фрида  подаст  ей  сигнал,  что  можно
вернуться. В конце концов коттедж был не только приемной ветеринара,  но
и ее домом. Она окликнула Фриду через окно:
   - Ты кончила?
   - Да, конечно. Я просто жду, пока  снимок  проявится.  Ты  хочешь,  -
застенчиво поинтересовалась Фрида, - мальчика или девочку?
   Бидж ответила автоматически - так обычно отвечали  все  ее  друзья  и
родственники:
   - Я буду счастлива, кто бы ни родился - со всеми  десятью  пальчиками
на руках и десятью пальчиками на... - Она закусила губу и умолкла.
   Фрида открыла было рот, чтобы задать  вопрос,  но,  в  свою  очередь,
закусила губу и промолчала.
   Через несколько секунд она вытащила снимок из проявителя и ахнула:
   - Ты только посмотри!
   Посередине темного контура, обозначающего брюшину, виднелось  большое
светлое пятно, напоминающее по форме огромную почку с неровными краями.
   Присмотревшись, Бидж поняла, что видит на снимке:  желудок  животного
был растянут так, что принял совершенно неузнаваемую  форму.  Светлые  и
темные контуры на снимке показывали, что желудок имеет размер наполовину
надутого  баскетбольного  мяча.  Неровное  белое  пятно  было   огромным
скоплением  кусочков  раковин  моллюсков;  они  были   непрозрачны   для
рентгеновских лучей и выделялись на снимке более  контрастно,  чем  даже
кости грим. Фрида с изумлением обвела пальцем контур желудка на снимке.
   - Они что, не имеют никаких сдерживающих центров?
   Бидж сказала напряженно:
   - Помнишь царапины на небе? Кто-то кормил животное насильно.
   - Зачем?
   - Для развлечения. - Бидж ощутила тошноту, когда поняла, что так  оно
и было. - Готовимся к операции.

***

   Обе они включились в бесконечные, иногда кажущиеся раздражающими,  но
необходимые  приготовления,  сдерживая  свое  нетерпение.  Сначала   они
тщательно привязали грим к операционному столу. Шанса, что он проснется,
практически не было, но если бы это все же случилось,  последствия  были
бы плачевные.
   Передние лапы грим походили на некрасивые, наполовину облезшие  руки:
шерсть на них  вытерлась,  а  кожа  была  поцарапана.  Бидж  внимательно
осмотрела их.
   - Кто-то недавно связывал животное.
   Фрида взглянула на нее широко раскрытыми глазами и ничего не сказала.
Они обе и так знали, что это сделал,  вероятно,  тот  же,  кто  насильно
кормил грим моллюсками.
   Они выбрили живот грим от мечеобразного отростка до лобковой кости  и
трижды протерли его  дезинфицирующими  веществами:  бетадином,  спиртом,
снова бетадином; потом надели операционную одежду, вымылись  и  натянули
стерильные перчатки.
   Пока  Бидж  готовилась,  Фрида  вскрыла  упаковки  с   хирургическими
материалами: стерильными простынями, полотенцами,  бинтами,  салфетками,
приготовив все нужное быстро и умело.  Бидж  рукой  в  перчатке  открыла
сосуд  с  физиологическим  раствором,  чтобы  Фрида  могла  смочить   им
салфетки. Потом, пока Фрида  мылась  и  надевала  халат,  Бидж  обложила
простынями место операции.
   Бидж сделала разрез около мечевидного отростка, как раз под грудиной:
начала с кожи, потом рассекла  подкожный  слой,  оттянула  хирургическим
пинцетом  сухожилия  между  брюшными  мускулами.  Держа   другой   рукой
скальпель, она надрезала брюшину.
   Наблюдая за ней, Фрида вспоминала, как в первый  раз  сама  разрезала
живую плоть. Этому невозможно было найти аналогию: ей приходилось резать
картон, материю, тесто для пиццы - все это было совершенно не похоже  на
то, что она ощутила тогда.
   Бидж обернулась к ней.
   - Прости. Просто  я  привыкла  к  тому,  что  это  моя  операционная.
Оперируй дальше ты.
   -  О  кей,  -  немедленно  согласилась  Фрида  и  взяла   с   подноса
хирургические ножницы. Осторожно, но  твердой  рукой  она  ввела  нижний
конец в разрез и увеличила его до  лобковой  кости.  Дыхание  грим  было
быстрым и ровным; он по-прежнему ни на что не реагировал.
   Бидж наложила брюшные крючки,  и  Фрида  начала  обследовать  брюшную
полость. У нее вырвался изумленный вздох. Желудок, обычно находящийся  в
глубине,  тут  почти  выпирал   из   разреза.   Его   поверхность   была
грязно-лилового цвета. Кишки, хоть и не растянутые,  приобрели  багровую
окраску:  поступление  крови  к  ним  было  почти  полностью   перекрыто
вспученным желудком.
   Фрида быстро наложила  два  закрепляющих  шва,  по  одному  с  каждой
стороны будущего разреза. Она передала нити Бидж,  которая  потянула  их
вверх, чтобы приподнять стенку желудка; это было похоже на то, как  если
бы она открыла кошелек за завязки. Фрида одним  движением  рассекла  оба
слоя стенки желудка.
   - Даже вдвоем мы провозимся с этим долго, - сказала Бидж.
   Постепенно они стали работать в размеренном ритме: одна  приподнимала
края разреза, другая извлекала из желудка  обломки  раковин.  Под  конец
приходилось погружать руку внутрь по самое запястье.
   Вспоминая собственную нервную неуклюжесть на  выпускном  курсе,  Бидж
позавидовала уверенным движениям Фриды.  Та  тщательно  прощупывала  все
складочки, ее длинные тонкие пальцы двигались как у пианиста.
   Всего они извлекли пять фунтов раковин.
   Прошел почти час, пока Фрида наконец сказала:
   - Больше я ничего не нахожу. Проверь, пожалуйста.
   - Это твой пациент, - ответила Бидж. - Я уверена, что ты все  сделала
как надо. - Но все-таки она проверила и  очень  обрадовалась,  когда  не
нашла больше осколков. Фрида, взглянув в окно, вскрикнула. Бидж поспешно
обернулась.
   Стекла в рамах запотели снаружи. Снизу был виден  ряд  черных  мокрых
носов, прижатых к стеклу; на них внимательно смотрели блестящие глаза.
   - Ты видела их, когда выходила? Бидж покачала головой.
   - Одного или двух  в  отдалении...  Они  так  глупо  выглядят,  когда
охотятся.
   Фрида поежилась. Глаза, следившие  за  каждым  их  движением,  теперь
вовсе не казались глупыми.
   Они зашили стенку желудка, сначала один слой, потом другой, используя
викриловую нить. На наружный  слой  был  наложен  шов  Кушинга-Коннелла,
выворачивающий ткань так, что это исключало попадание наружу содержимого
желудка.
   Фрида  взглянула  на  гору  извлеченных   раковин   и   с   сомнением
пробормотала:
   - Поможет ли операция?
   - Как только раздражающий агент удален,  -  ровным  голосом  ответила
Бидж, - ткань может восстановить  упругость,  если  ей  не  был  нанесен
непоправимый  ущерб.   Шанс   достаточно   велик,   если   восстановится
кровообращение. Давай проверим кишки.
   - Раздражающий агент... Мне всегда нравилось это название.  Как  тебе
кажется, ткани не начинают выглядеть лучше? -  Она  показала  на  стенку
кишки, к которой начал возвращаться нормальный цвет.
   - Может быть - немного. - На самом деле Бидж с  облегчением  подумала
так сама. Если бы кровообращение не восстановилось, ткань омертвела  бы,
а следом погибло бы и животное.
   Фрида оглянулась на окно. Носы грим все еще были  прижаты  к  стеклу.
Она помахала им рукой в окровавленной перчатке.
   - Все в порядке, ребята! -  Уши  насторожились,  носы  переместились.
Фрида вернулась к своей работе.
   Они проверили, что в кишках нигде  нет  больше  осколков  раковин,  и
перед тем, как зашить разрез,  убедились,  что  нормальный  цвет  тканей
восстановился. Это  была  главная  опасность:  нарушение  кровообращения
вызвало бы некроз.
   Девушки зашили разрез слой за слоем - так же, как и рассекали  ткани.
По привычке, приобретенной на занятиях, Фрида описывала Бидж каждое свое
действие; Бидж помогала ей и следила, чтобы все было сделано  правильно.
Через некоторое время Фрида  перестала  бросать  на  нее  вопросительные
взгляды, ожидая замечаний.
   Когда дело дошло до наружных швов, Бидж нахмурилась.
   - Пожалуй, ты права: лучше использовать нерассасывающиеся швы,  хотя,
может быть, у нас и никогда не появится шанс снять их.  Если  бы  разрез
был не так велик, я предложила бы использовать шов Холстеда.  Он  меньше
беспокоит животное.
   Фрида, не отрываясь от работы, сказала:
   - Бедняга. Терпит раздражающий агент - раковины, а тут еще ветеринары
беспокоят.
   - Не следует забывать еще одного, -  тихо  заметила  Бидж.  -  Кто-то
издевался над ним.
   - Кто-нибудь займется поисками того, кто это сделал?
   Бидж не стала ничего говорить ей об обязанностях грифона.
   - Да. Кое-кто этим займется. Он  обычно  действует  один,  но  весьма
успешно.
   - Уверена, Роланд поможет в этом, если ты его попросишь.
   Бидж, не зная, что на это ответить,  ограничилась  тем,  что  сказала
только:
   - Пожалуйста, не обсуждай с ним этот случай. Я не хотела бы, чтобы он
оказался вовлечен в расследование.
   Фрида смутилась, но кивнула, все еще занятая своей работой.
   - Я почти закончила. - Она оглядела коттедж. - Здесь чувствуешь  себя
трудолюбивой пчелкой. Не угостишь ли ты меня чаем?
   Бидж  вздохнула,  когда  были  наложены  последние  стежки.  Операция
потребовала от нее большого напряжения.
   - Нам обеим это не помешает. Она поставила кипятиться  чайник,  потом
достала бумагу и протянула несколько листов Фриде.
   - А теперь лучше напиши отчет. Фрида старательно принялась  за  дело.
Вскоре она поинтересовалась:
   - Ты сказала, что температура у грим 103,4. Это,  конечно,  очевидно,
но ведь ты имела в виду - по Фаренгейту, да?
   Бидж улыбнулась.
   - На Перекрестке только шкала Фаренгейта и употребляется. - Она  сама
заложила  эту  традицию,  в  своих  записях   используя   именно   шкалу
Фаренгейта.
   Фрида продолжала писать.
   - Кроме как для моей курсовой, для чего нужен этот отчет?
   - На случай, если появится владелец животного. Фрида улыбнулась было,
но стала серьезной, когда Бидж не ответила на ее улыбку.
   - Я тоже делаю записи по всем животным, с которыми здесь работаю.
   Когда Фрида ничего не ответила, Бидж подняла на нее глаза.  Выражение
лица девушки было красноречивее всяких слов. - Пожалуйста,  разреши  мне
их как-нибудь прочесть.
   - Обещаю. - Фрида благодарно посмотрела на нее, и Бидж  стала  делать
записи в своей тетради. Закончив, она поставила  подпись:  "Бидж  Воган,
доктор  ветеринарии",  потом,  вспомнив,  что   грифон   стал   почетным
профессором, приписала: "преподавательница по совместительству".
   - Вот. - Она протянула тетрадь Фриде. - Покажи записи доктору  Доббсу
и пришли мне обратно через него или Лори Клейнман.
   Завистливое выражение лица Фриды  невозможно  было  не  понять.  Бидж
поправилась:
   - Или привези сама. Только обязательно воспользуйся  картой  и  лучше
путешествуй не одна.
   Фрида бросила взгляд на окно. Множество черных носов все еще было  на
месте. Бидж встала.
   - Лучше нам с  этим  разделаться.  -  Фрида  напряглась,  когда  Бидж
открыла дверь. Перед ней сгрудились животные. Бидж отчетливо позвала:
   - Гек!
   - Гек! - немедленно откликнулся один из грим и вышел вперед.
   - С твоим другом все в порядке. Хочешь сам удостовериться?
   Бидж впустила его в дверь. К ее облегчению, он  вошел  один.  Обнюхав
стол, Гек сел и четыре раза тявкнул.
   Остальные грим вошли, вытянувшись цепочкой; все они обследовали часть
коттеджа, отведенную под операционную, заглянули  на  стол,  после  чего
вышли. Гек сидел, наблюдая за порядком. Фрида опасливо смотрела на него.
   Когда все грим вышли, Гек подошел к Бидж, ткнулся носом ей в  руку  и
лизнул ладонь. Потом он последовал за остальными; раздался его  властный
голос: "Гек!" - и несколько разнообразных по. интонации взлаиваний.
   Большая часть стаи разбежалась. Несколько грим  остались  и  легли  у
двери, явно охраняя коттедж. Гек присоединился к ним.
   Когда Бидж закрыла дверь, Фрида сказала:
   - Или они гораздо умнее, чем кажутся,  или  им  очень  хочется  стать
домашними животными.
   - Они должны быть умными, - начала Бидж и остановилась.  Сейчас  грим
казались глуповатыми, беззащитными и очень грустными.
   - Хотела бы я, - пробормотала Фрида, - чтобы они оказались  умницами:
тогда бы они поняли, что кто-то намеренно сделал такую мерзость с  одним
из них, и были бы более осторожны.
   Фрида говорила сейчас гораздо  увереннее,  чем  обычно,  может  быть,
потому, что еще не улеглось возбуждение после  операции.  Бидж  поискала
подходящий ответ, но сама она ни в чем уверена не была.
   - Все  это  нужно  обдумать,  пожалуй.  Гудок  автомобиля  сообщил  о
прибытии  остальных.   Первым   вошел   Конфетка,   за   ним   следовали
взволнованные Коди и Валерия. Лицо Конфетки ничего не выражало.
   - Там у вас прекрасная компания. Как прошла операция?
   - Успешно. - Фрида  протянула  ему  свои  записи.  -  И  я  собираюсь
наблюдать за пациентом. Позади дома есть конура.
   Конфетка удивленно взглянул на Бидж.
   - Это новое добавление в хозяйстве, - пояснила та.
   - Как удачно, что конура оказалась уже готовой, - протянул  Конфетка.
- Предвидение развития событий или предчувствие?
   - Ясно было, - пожала  плечами  Бидж,  -  что  рано  или  поздно  это
понадобится. Кстати, - добавила она, словно желая сменить  тему,  -  что
вам подавали сегодня в "Кружках"?
   Прибывшие переглянулись.
   - Обычные вещи, -  медленно  проговорил  Конфетка.  -  Тушеное  мясо,
жареная баранина, какой-то суп...
   - Это была похлебка из рыбы и моллюсков, -  сообщил  Коди.  -  Речных
моллюсков, не морских. Вкусная штука.
   - Где, интересно, они взяли моллюсков? - спросила Бидж.
   Коди ухмыльнулся.
   - Из реки, я же говорю. Женщина, которая там живет, Фиона, насобирала
их с тем парнем, который ей помогает. Потом  они  оставили  раковины  на
день  в  проточной  воде.  Если  их  подержать   над   паром,   раковины
раскрываются...
   - Я видела, как это делают, -  сказала  Бидж.  -  Только  с  морскими
моллюсками.
   - Действительно, похлебка была замечательная, - заметил Мэтт.
   Фрида бросила взгляд на операционный стол.
   - Я, пожалуй, все-таки воздержусь от этого блюда.

***

   Бидж  согласилась  ненадолго  присоединиться  к  ним  за   ужином   в
"Кружках". Когда все вышли из коттеджа, из темноты появился один из грим
и ткнул Бидж носом, чуть  не  сбив  ее  с  ног.  Бидж  бросила  на  него
изумленный  взгляд;  зверь  умоляюще  посмотрел  на  нее  своими  карими
глазами. Через секунду Бидж сдалась и положила руку  ему  на  шею.  Грим
вздохнул и побежал рядом, махая хвостом и не отставая: так  он  проводил
ее до самой двери гостиницы.
   Ужин был вкусный, и, к облегчению Фриды и Бидж, похлебки с моллюсками
им не подали. Кружка с гордостью объявил:
   - Кебаб из оленины. Лук, морковка,  картошка...  И  другие  овощи,  -
добавил он тактично.
   От двери раздался вежливый голос:
   - Звучит соблазнительно. Можно, мы тоже присоединимся?
   Кружка вздрогнул от неожиданности и быстро обернулся.
   - Ах, это вы, мальчики! Добро пожаловать. Роланд  и  Оливер  вошли  в
зал. Оливер бдительно огляделся по сторонам, а Роланд любезно  обратился
к Кружке:
   - Спасибо за приглашение.
   -  Знаете  ли,  немногие  подобные  вам  посещают  нас,   -   ответил
трактирщик.
   - И к какой же категории ты нас относишь? - поинтересовался Оливер.
   Фрида, проходя мимо них, ответила без колебания:
   - К солдатам фортуны. Кружка немедленно закивал.
   - Правильно. Бывает только этот  Диведд,  и  простите  меня,  если  я
замечу, что вы с ним очень отличаетесь друг от друга.

***

   Роланд  и  Оливер  оказались  замечательными  собеседниками.  Они   с
интересом  задавали  вопросы  Кружке   и   студентам-ветеринарам;   они,
смущаясь,  заказали  для   всех   пиво   в   благодарность   за   осмотр
ровесников-слетков;  они   охотно   поддерживали   разговор   на   любые
отвлеченные и спорные темы. К концу ужина Оливер и  Коди  погрузились  в
жаркий спор, обсуждая, кто важнее для армии: повар или хирург.  Конфетка
извинился и отправился  в  кабинет  Кружки  читать.  Бидж  с  сожалением
распрощалась с компанией и вернулась домой; до того, как лечь спать, она
внимательно проверяла состояние грим каждый час.  Выходя  из  дому,  она
обязательно натыкалась на нескольких  бдительных  грим,  несущих  охрану
конуры.

***

   Вскоре после того, как Бидж вернулась  к  их  с  Фридой  пациенту,  в
гостинице  появился  "этот  Диведд".   Фиона   принесла   из   вестибюля
магнитофон, студенты отодвинули столы к  стенам,  так  что  образовалось
место для танцев. Фиона стала организовывать что-то вроде урока народных
танцев, и Диведд попытался сдержать смех.
   Фрида закусила губу, взглянув на Коди, но  тот  решительно  вышел  на
середину; даже в помещении он не снимал свои темные очки. Коди пригласил
Валерию, которая проворчала: "Зачем делать из меня идиотку?", но все  же
вышла на середину тоже. Фрида взглянула на  Мэтта,  но  тот  старательно
отводил глаза.
   Большинство записей на дискетах Фионы  были  танцевальные  мелодии  в
современной аранжировке. Одним из первых оказался римейк в стиле рэп.  В
этом  окружении  такая  музыка  показалась  Коди  неуместной,   к   нему
присоединились остальные студенты. В конце концов Коди выбрал хороводный
танец из "Фантастического путешествия".
   Потом Фиона поставила другую кассету - тоже с танцевальными мелодиями
и балладами. Фрида чувствовала себя старухой -  просто  потому,  что  не
знала всех этих ультрамодных хитов. Однако, как она заметила, записи  не
особенно отличались от тех, которые она слушала  еще  в  школе:  мужчины
танцевали и разговаривали под печальные  любовные  песни,  которые  пели
женщины. В одной из последних, в исполнении  Десри,  были  такие  слова:
"Нужно быть скверной, нужно быть настырной, нужно быть сильной..."
   Когда припев стал повторяться, Фрида начала подпевать: "Я знаю -  все
спасет любовь". Кружка цинично поднял  бровь,  но  танцующие  как  будто
принимали все как должное.
   Последняя песня на кассете  была  старой.  После  первых  нот  Фрида,
откинув голову, стала повторять вместе с Аретой Фрэнклин <Фрэнклин Арета
- известная  негритянская  певица,  прославилась  исполнением  церковной
музыки "госпел", потом  выступала  в  жанре  "ритм  энд  блюз">:  "Спаси
меня..."

***

   Голос рядом серьезно произнес:
   - Ты же знаешь, госпожа, что я всегда приду тебе на помощь.
   Фрида рассмеялась, протянула руку и взъерошила перья Роланда. Для нее
почему-то спасение, успокоение всегда связывались с привязанностью.
   Роланд повернулся и вышел из гостиницы. Оливер повернул голову вслед,
но Фрида, взволнованная и встревоженная, опередила его.  Последнее,  что
она видела, прежде чем выйти из зала,  был  задумчивый  взгляд  Диведда,
которым он проводил их с Роландом.
   Она нашла Роланда у окружающих гостиницу скал; он печально смотрел на
луну. Фрида остановилась с ним рядом.
   - Что тебя беспокоит?
   - Ты человек, - почти холодно ответил он, - и потому слаба.
   Фрида застыла на месте.
   - Ты не имеешь естественных средств самозащиты, да  и  не  стремишься
научиться этому. Ты идешь по жизни безоружной,  доверяя  всему  миру.  -
Роланд бросил на девушку яростный взгляд. - И ты поешь  "Спаси  меня"  и
"Все спасет любовь". А ведь я мог бы одним движением  вырвать  твое  все
еще бьющееся сердце. Скажи, - Фрида уловила дрожь в его голосе, -  разве
ты меня не боишься?
   В отдалении Фрида слышала шелест  травы  -  это  взлетали  в  поисках
укрытия молчуны. Ветер свистел в приземистых кедрах,  росших  на  скалах
вокруг гостиницы, и откуда-то доносился мелодичный щебет  птиц,  которых
Бидж называла огнепоклонниками.
   Фрида погладила хищный клюв. - Глядя на твои ужасные когти и клюв,  я
должна была бы испытывать страх,  -  сказала  она  HP  колеблясь,  -  но
бояться тебя я никогда не смогла бы.
   Роланд отвернулся, взлетел и растворился в  ночи.  Фрида  непонимающе
смотрела ему вслед - Что случилось?
   Неслышно подошедший Оливер тоже смотрел в темноту, в которой  скрылся
его друг - Это единственный раз, когда я видел его побежденным в  битве,
- в битве с собой.
   Фрида, чувствовавшая во время танцев такую радость, отвернулась.
   - Мне так жаль. Я хотела подружиться с ним, и все, что сумела, -  это
причинить ему боль. Мне кажется, - добавила она, хотя ненавидела себя за
плаксивые нотки в голосе, - что я никогда не буду ни доброй, ни умной, -
навсегда останусь недогадливой, неуклюжей, противной тварью...
   Она закрыла лицо руками. Только через несколько секунд до нее  дошло,
что твердый предмет, касающийся ее руки, - вовсе не скала.
   - Не для него, - прошептал Оливер ей в ухо. - Ох, госпожа, для него -
никогда.
   Его острый клюв соскользнул с ее руки. Фрида пораженно смотрела,  как
сильные крылья уносят Оливера прочь - прочь от того, что в его  возрасте
могло вызвать только ужас.

***

   Этой ночью Бидж приснился удивительно подробный сон. Она направлялась
в Виргинию; начертила на земле отходящую в сторону тропу и услышала, как
Политу приветствует ее сын Конли и как оба они удаляются галопом.  Потом
сон стал еще более странным:
   Стефан танцевал с ней и, как фокусник, вытаскивал из ее  живота  одну
куклу за другой и бросал их через плечо; когда же  появилась  последняя,
он заплакал.
   Она проснулась и села в постели.
   - Нужно запомнить. - Она оделась за  несколько  секунд  и  почти  всю
дорогу до "Кружек" бежала, вспугивая молчунов, к радости двух-трех грим,
сопровождавших ее.
   Распахнув дверь, она крикнула:
   - Кружка, мне нужно поговорить с Диведдом. Есть  какой-нибудь  способ
дать ему знать?.. - Она остановилась, увидев поднятую бровь трактирщика.
- Ох, нет...
   - Я постучу.
   Диведд вышел из комнаты Фионы, затягивая пояс на  брюках  и  поспешно
приглаживая волосы.
   - Кружка говорит, я тебе нужен.
   - У меня есть еще работа для тебя, если ты согласен. -  Она  вытащила
одну из Книг Странных Путей и показала на новый набросок.
   Диведд бросил на него внимательный взгляд.
   - Он выглядит таким же старым, как и остальные.
   - Чертеж новый, а сама дорога более древняя, чем многие другие. -  Во
сне она тревожилась, пытаясь вспомнить дорогу, проложенную  Филдсом  для
кентавров, покидавших Перекресток. Бидж совсем забыла  о  том  повороте,
который сама же создала для Политы.
   Проснувшись, она сосредоточилась, как советовал ей Диведд во время их
первого совместного путешествия; результатом этого и стал новый  рисунок
в книге.
   - Не особенно дальняя дорога, - пожал плечами Диведд и ухмыльнулся. -
Если ты собираешься избавиться от меня, то лучше выбрала  бы  что-нибудь
другое.
   - Ни с кем из нас ничего не случится. Я беру тебя с собой просто ради
предосторожности.
   - Для кого? - Он неожиданно протянул руку и коснулся ее живота. - Для
маленького?
   Бидж сказала громче, чем было необходимо:
   - Мне не нравится, когда ты касаешься меня. Диведд отдернул руку.
   - Тогда я не буду больше так  делать.  Когда  Бидж  выходила,  Кружка
посмотрел на нее, подняв брови.
   - Для меня это было неожиданным, - резко сказала она. - Вот и все.
   Бидж оставила записку для Фриды - когда она проснется, девушка должна
была проверить, все ли в порядке с пациентом-грим. Потом она заглянула к
Фионе - та уже проснулась, но была еще в постели.
   - С тобой все в порядке?
   - Да. Ожидаются важные события?
   - Нет. Просто я отправляюсь на поиски Политы.  -  Бидж  добавила,  не
удержавшись: - Ну и как, знает он магию?  -  Фиона  ответила  ей  сонной
улыбкой. Бидж вспыхнула: - Я совсем не то имела в виду!
   От двери раздался свист: Диведд с мешком на плече был уже готов. Бидж
поспешила наружу.
   Диведд оглянулся, когда Бидж приостановилась.
   - Что не так?
   - Разве тебе... Ну, не нужно попрощаться? Его улыбка стала шире.
   - Если бы я снова разбудил ее, дело прощанием не ограничилось бы.

***

   По пути к реке Диведд поинтересовался:
   - Ты приведешь сюда своих друзей?
   - Кентавров. Некоторые из них  мои  друзья.  Они  свернули  там,  где
показала Бидж. Гостиница за ними словно растворилась в воздухе.
   - На кого они похожи?
   - Кентавры очень горды. Они добрый народ, но руководствуются суровыми
законами. Это, - добавила Бидж, - полулюди, полукони.
   - В зависимости от того, какая половина главная, это может  выглядеть
довольно глупо. - Диведд оглядел разворачивающийся перед ними ландшафт и
неожиданно спросил: - Сколько тебе лет?
   - Сколько бы ты мне дал?
   - Змея похожа на веревку, пока ты не попробуешь  завязать  ее  узлом.
Так сколько тебе лет?
   - За двадцать. Ты удовлетворен? Диведд облегченно перевел дух.
   - Это хорошо. Прости меня. Просто сегодня... Я что-то не так чувствую
внутри. Вот и все.
   Однако теперь он шел медленнее,  внимательно  осматривая  окрестности
тропы, и его рука никогда не покидала рукояти Танцора.
   Бидж не колеблясь свернула на пыльную  дорогу.  На  ней  отпечатались
крупные круглые следы. Диведд опустился на колено, чтобы рассмотреть  их
получше.
   - Ты можешь отличить отпечатки копыт кентавров от лошадиных?
   - Я надеялась, что это сумеешь сделать ты. - Но все же Бидж  показала
на обочину дороги. - Это, похоже, чьи-то  вьючные  лошади.  Кентавры  не
пользуются повозками.
   Диведд бросил на нее странный взгляд, но ничего не сказал.
   Скоро они дошли до низкой  каменной  стены:  она  огораживала  чье-то
поле, чтобы туда не забрел скот. К ограде  оказалась  прислонена  борона
Диведд оглядел поле, борону и перестал  насвистывать.  Бидж  показалось,
что все его тело напряглось.
   - Ты уверена, что именно здесь найдешь своих друзей?
   - Не совсем. - Бидж тоже  заинтригованно  смотрела  на  борону.  -  Я
видела, как они использовали лошадей для перевозки грузов, но никогда не
замечала, чтобы они что-то огораживали от скота. - Она задумалась. - И я
никогда не видела, чтобы они занимались земледелием. Это совсем не в  их
духе.
   Диведд  показал  на  облако  пыли  над  дорогой,   по   которой   они
приближались.
   - Если повезет, это могут оказаться твои друзья.

***

   Бидж и Диведд дошли, следуя отпечаткам копыт  в  пыли,  до  деревьев,
росших вдоль русла реки.
   Деревня на берегу была скрыта  кустами,  словно  замаскирована.  Бидж
вспомнила, чему учил ее Кружка:
   "Обращай внимание на дрожание нагретого воздуха - это  покажет  тебе,
где находятся очаги. Принюхивайся: помойка - признак того,  что  деревня
обитаема. Слушай, не раздастся ли  размеренный,  а  не  случайный  звук,
обращай внимание  на  птичье  пение:  не  улетают  ли  птицы  при  твоем
приближении. Цивилизация - отвратительная штука, но что поделаешь?"
   Пока Бидж нигде не видела оружия; это ее порадовало. По крайней  мере
кентавры поселились в мирном краю. Может быть, жители деревни помогут им
с Диведдом.
   Рядом со скалой лежал примитивный плуг. Его конструкция была  такова,
что он проводил единственную борозду;  сзади  были  рукояти,  а  спереди
металлическое кольцо. Наличие длинных  постромок  говорило  о  том,  что
здешние крестьяне используют тягловых животных.
   Диведд  осмотрел  плуг,  и  лицо  его  внезапно   стало   жестким   и
настороженным.
   - Постромки новые. - Бидж понятия не имела,  как  он  это  определил.
Диведд встал впереди Бидж и вытащил Танцора из ножен. - Не все крестьяне
бывают дружелюбны.
   Поле было покрыто аккуратно проведенными бороздами. После  нетронутой
природы  Перекрестка  Бидж  была  заворожена   даже   этим   примитивным
земледелием. На дальнем конце  поля  начинался  виноградник;  грозди  на
лозах еще не созрели.
   Бидж пристально смотрела на растения. Диведд, обернувшись к ней, тихо
спросил:
   - Что не так?
   Бидж показала на виноградник.
   - Его посадили не кентавры. Они здесь недостаточно долго.
   - Может быть, они подружились с  местными  жителями.  -  Его  дыхание
щекотало ей ухо; он стоял так близко, что она ощутила исходящее от  него
тепло. - Ты думаешь, здешние и к нам отнесутся по-дружески?
   Теперь они были уже совсем близко от деревни. Справа текла  река;  на
берегу было разложено выстиранное белье, но ни костров, ни орудий  труда
нигде видно не было.
   Они молча двинулись дальше, сойдя, по настоянию  Диведда,  с  дороги.
Бидж представила себе свою  встречу  с  кентаврами.  Первые  приветствия
будут официальными; Бидж низко поклонится и скажет:  "Приветствую  тебя,
Каррон".
   Полита, потому что она - Каррон, не станет кланяться в  ответ  Потому
что она - Каррон, хранительница чести рода, вершительница жизни и смерти
своих соплеменников, она только скажет торжественно: "Приветствую  тебя,
доктор".
   Потом, потому что она - Полита, она подхватит Бидж и прижмет к груди.
Бидж всегда была тем, что ее мать называла "обнимашка": она  прижималась
к матери и всегда бежала ей навстречу. Теперь,  когда  матери  не  было,
Бидж очень любила, когда  ее  обнимала  Полита  Приближающиеся  звуки  -
неровный стук копыт - заставили Бидж  насторожиться.  Она  автоматически
вышла из кустов, и только железная рука Диведда на  плече  заставила  ее
остановиться.
   Путники двигались в том же направлении, что и Бидж с Диведдом, и  уже
опередили их; лиц разглядеть было нельзя. Наконец  Бидж,  приглядевшись,
узнала Политу: прекрасную блестящую шерсть кровного  арабского  скакуна,
покачивающийся хвост, такой же  темный,  как  и  волосы.  Бидж  радостно
взглянула на человеческий торс и заморгала. Что-то  было  не  так:  тело
было слишком жирным, с выпирающими мускулами, с  темной  порослью  между
лопатками и седой щетиной на голове.
   Потом Бидж поняла: на Полите сидел всадник. Его левая  рука  небрежно
сжимала предмет, который сознание  Бидж  несколько  секунд  отказывалось
опознать: хлыст для верховой езды. В  правой  руке,  которую  он  держал
перед лицом Политы, было зажато какое-то лакомство,  и  всадник  ласково
прищелкивал языком.
   На спине Политы виднелись шрамы, оставленные хлыстом.  Когда  всадник
достиг поворота дороги, Бидж смогла рассмотреть лицо  Политы.  Диведд  в
последний момент успел зажать рот Бидж и оттащить ее в кусты.
   Полита так их и не заметила. Она смотрела прямо вперед полными горя и
гнева глазами. На ней была узда; во рту, разрывая  углы  губ,  виднелись
железные удила.

Глава 14

   Бидж появилась в "Кружках", когда еще не умолк предрассветный  птичий
хор, слушать который она так любила, проснувшись, но который проклинала,
когда хотелось еще поспать. Вокруг гостиницы не  было  заметно  никакого
движения, но это еще ничего не значило: "Кружки" - и не  без  причины  -
представляли собой настоящую крепость.
   Бидж услышала топот копыт и круто обернулась: в ней теплилась  слабая
надежда,  что  все  запланированное  на  сегодняшний   день   может   не
понадобиться.
   Это оказалась Фрида, но Бидж от неожиданности раскрыла рот -  девушка
ехала на Скайуокер.
   Любой всадник кажется выше ростом; к Фриде это определенно относилось
в полной мере. Выпрямив спину и отведя назад плечи, она просто  излучала
уверенность в себе - словно участница турнира на Параде Роз  <Фестиваль,
ежегодно проводимый в городе Портленде, штат Орегон.>. Девушка спрыгнула
на землю, и эффект тут же пропал.
   - Я опоздала?
   Бидж покачала головой, внимательно глядя на Скайуокер.
   Фрида поспешно принялась снимать седло.
   - Нужно почистить лошадку. Мне  разрешили  ехать  на  ней  только  до
гостиницы, не... Не  дальше.  Мне  одолжил  ее  доктор  Доббс.  -  Фрида
помахала Книгой Странных Путей. - Он одолжил мне и это.
   - Очень мило с его стороны, - пробормотала Бидж.  У  нее  было  такое
чувство, словно она только что узнала, что президент США одолжил кому-то
ВВС-1 <ВВС-1 - обозначение "Боинга-707" президента США.>.
   Фрида смущенно поежилась.
   - Надеюсь, из-за меня у доктора Доббса не будет неприятностей. Если я
пострадаю, хочу я сказать. Я быстро -  только  задам  Скайуокер  овса  и
напою ее.
   Магнитофон в вестибюле  безмолвствовал:  его  отсоединили  от  двери.
"Кружки" сегодня были закрыты для посетителей.
   Тем не менее на столе посреди зала стояла ваза с фруктами и  блюдо  с
плюшками; рядом оказался горшочек с медом и миска с маслом. Бидж и Фрида
огляделись, высматривая Кружку, потом взяли  по  плюшке.  Бидж  медленно
намазывала масло, не чувствуя  особого  аппетита;  по  утрам  ее  теперь
всегда мутило, но сегодня дело было не только в этом.
   Кружка прошел через зал и помахал девушкам рукой, не глядя на них.  В
углу он опустился на колени, поднял доску пола и  достал  из  углубления
несколько острых ловилок. Кружка бросил недовольный взгляд на дверь.
   - Выгоните отсюда это животное.
   Один из грим, вывалив язык и виляя хвостом, вошел в гостиницу  следом
за Фридой. Зверь лишь мельком взглянул на Кружку  и  его  тайник,  но  с
интересом принюхался к еде. Бидж схватила его за шкирку и  выставила  за
дверь, похлопав по боку.
   - Поверь, парень, тебе ни к чему участвовать в сегодняшних  делах.  -
Грим лизнул ей руку и убежал. У нее за спиной прозвучал голос Диведда:
   - От завтрака еще что-нибудь осталось? -  Он  был  одет  в  свободные
штаны и облегающую рубашку; одежда была чистой, и он до блеска  начистил
свои поношенные  сапоги.  Диведд  оглядел  зал.  -  Не  полопаешь  -  не
потопаешь, знаете ли. Я люблю, когда в желудке у меня  не  пусто.  -  Он
похлопал себя по мускулистому животу. - Очень даже люблю.
   - Как ты можешь быть таким спокойным? - удивленно спросила Фрида.
   Он ответил ей не менее удивленным взглядом.
   - Это же всего лишь война.

***

   Совещание у Кружки, три ночи назад, было недолгим  и  деловым.  Фиона
сначала слушала, потом ушла. Лори, приехавшая проведать  грифона,  молча
сидела с ним рядом. Фрида присоединилась к ней, когда узнала о  поездке,
и теперь, слушая рассказ Бидж,  нервно  переводила  глаза  с  одного  из
присутствующих  на  другого.  Грифон,  который  явился  в  сопровождении
Роланда, тоже слушал не перебивая. Кружка больше часа расспрашивал  Бидж
об особенностях местности, потом сказал просто:
   - Через три дня. Дай знать всем, кому, ты считаешь, нужно.
   - Я хотела бы участвовать, - застенчиво сказала Фрида.
   Кружка довольно улыбнулся.
   - Спасибо, юная леди. Если ты сможешь приехать, мы будем рады.
   Лори спорила с девушкой минут сорок и наконец, мрачно хмурясь, уехала
с ней вместе в Кендрик.
   Бидж прошла на кухню, где Кружка составлял тарелки в раковину.
   - Ей не следовало бы этого делать. Она ведь совсем не подготовлена.
   Кружка автоматически тер тарелки; годы практики сделали его  движения
быстрыми и умелыми.
   - Это разве твоя проблема? Бидж, иногда люди чувствуют  необходимость
рискнуть - из-за того, что с ними произошло раньше - вне зависимости  от
разумности такого шага с твоей  точки  зрения.  Поверь,  я  знаю.  -  Он
сполоснул вымытую посуду. - К тому же сама ты сражалась вместе  с  нами,
когда совсем еще не была подготовлена. - Кружка бросил Бидж полотенце  и
добавил с необычным для себя так-том: - Кстати, уверена ли ты, что  тебе
следует участвовать в потасовке на этот раз?  Я  имею  в  виду,  что  ты
рискуешь не только своей жизнью.
   Бидж на это нечего было ответить.

***

   Диведд схватил яблоко из вазы и с хрустом вгрызся в него.
   - Я собираюсь наружу поразмяться. Есть желающие присоединиться?
   Фиона, выходя из своей комнаты, поинтересовалась:
   - Этакие мускулы разве нуждаются в разминке? - Диведд  ухмыльнулся  и
вышел, захлопнув и внутреннюю, и внешнюю дверь.
   Бидж тоже вышла из гостиницы. Диведд проделывал  короткие  энергичные
выпады мечом. Он делал замахи в стороны,  наносил  удары  вперед,  потом
обеими руками принялся делать рубящие  движения  со  всего  размаха;  он
прыгал, наносил удары ногой одновременно с ударом мечом, делал  обманные
движения. Бидж он напомнил одного из ее друзей, обладателя черного пояса
по  карате,  который  однажды  показал  ей  комбинированные  упражнения,
называемые ката. Когда разминка закончилась, Диведд обливался потом,  но
явно получил большое удовольствие.
   Бидж со  вздохом  опустилась  на  землю,  согнула  ноги  и  принялась
разминать их от пальцев до колен. Вскоре к ней присоединилась  Фрида,  и
они  вместе  стали  делать  упражнения.  По  сравнению  с  Диведдом  они
разминались удивительно прозаически и миролюбиво..
   Кружка зачарованно наблюдал за Диведдом.
   - Скажи, молодой  человек,  какие  бы  упражнения  ты  предложил  для
тренировки с  коротким  клинком  вроде  этого?  -  Он  протянул  ловилку
рукоятью вперед.
   Одним плавным движением Диведд  воткнул  Танцора  в  землю,  взмахнул
ловилкой, поднял ее двумя руками над головой, держа за конец и  рукоять,
и вскричал в притворном страхе:
   - Сдаюсь! Пощади меня!
   - Сарказм здесь неуместен, - произнес сухой голос у него за спиной, -
хотя,  вероятно,  и  доставляет  тебе  удовольствие.  -   Диведд   резко
обернулся, отбросив ловилку и подняв обеими руками Танцора. Рядом  стоял
грифон. - В конце концов, - продолжил он, - я и сам  пользуюсь  коротким
клинком. - Он протянул Диведду один коготь - то ли как  приветствие,  то
ли как предостережение.
   Диведд кивнул  и  опустил  меч,  но  так,  что  сохранил  возможность
парировать удар. Ловилка вонзилась в землю между ними.
   - Превосходные когти. Жаль, что только ты один отправляешься с нами.
   - О, -  с  горечью  ответил  грифон,  -  такое  положение  сохранится
ненадолго.
   Фиона, которая молча смотрела в небо, неразборчиво  что-то  крикнула.
Бидж подняла глаза и увидела  приближающиеся  с  юга  крылатые  силуэты.
Перед ней мелькнуло детское воспоминание: как она в первый раз  смотрела
"Волшебника из страны Оз" и испугалась, увидев летучих обезьян.
   Когда крылатые существа  приблизились,  стало  видно,  что  это  стая
молодых грифонов. Они летели клином, явно более уверенно чувствуя себя в
воздухе, чем несколько дней назад. Так же ловко, почти не нарушив рядов,
они и приземлились. Их возглавлял Роланд.
   - Интересно, где они научились такому, - пробормотал Кружка.
   Грифон ничего ему не ответил.
   - Никто из вас не должен  быть  здесь,  -  неодобрительно  сказал  он
Роланду. - Ваши клювы и когти еще не затвердели.
   - Я надеюсь, что до настоящего сражения дело не  дойдет,  -  серьезно
ответил тот. Он показал на остальных: - Я привел  друзей.  Товарищей  по
оружию, - поправился юный грифон. - Они будут биться на нашей стороне. -
Роланд  бросил  на  отца  пронзительный  взгляд;  тот  в  ответ  холодно
посмотрел на него. - Пожалуйста, приветствуй их  за  их  мужество.  Я  -
Роланд, это - Оливер, остальные известны как Зигфрид, Беовульф,  Рустам,
Гильгамеш, Парсифаль и... - он поколебался, - Кларк Кент.
   - Подобная компания, - ядовито  ответил  грифон,  -  никогда  еще  не
собиралась под золотым солнцем.
   - Что ж, очень приятно видеть вас, мальчики, - вмешался Кружка, -  но
что конкретно вы собираетесь делать?
   Молодые грифоны повернулись к Роланду; тот ответил:
   - Две ночи назад, когда моя Бидж разговаривала с  тобой,  Кружка,  ты
сказал, что нужно найти способ освободить Политу и ее народ  так,  чтобы
при этом освободителей не обнаружили. Мы можем осуществить  операцию  по
отвлечению противника, под командой  моего  отца.  -  Остальные  грифоны
неуверенно посмотрели на него. - Роланд твердо повторил: - Под  командой
моего отца.
   - Мне трудно представить себе,  -  возразил  грифон,  -  как  твои...
товарищи по оружию потом расскажут своим отцам о том,  что  им  пришлось
совершить.
   Роланд задумался, потом сказал:
   - Отец, я хотел бы, чтобы  ты  давал  мне  советы  -  я  приму  их  с
радостью,  -  но,  может  быть,  действительно  легче  будет  потом  все
объяснить родителям, если командовать буду я.
   - Или Кружка, - протянул грифон. - Нет, ты, пожалуй, прав. Что бы  ты
ни говорил, я подозреваю, что так ты это  и  задумал  с  самого  начала.
Спроси Кружку, что он намеревается предпринять, и сообщи  план  кампании
своим воинам.
   Молодые грифоны с облегчением закивали и повернулись к  Роланду.  Тот
тоже медленно кивнул.
   - Если таково твое желание, отец. Так мы и поступим - я и мои  воины.
- Слетки выпятили груди и распушили перья, когда их назвали воинами. "До
чего же они еще молоды", - подумала Бидж.
   Роланд повернулся к ней и церемонно спросил:
   - Существует ли карта земли, где нам предстоит сражаться?
   Бидж покраснела; в уме она видела все так четко, словно прожила в том
мире всю жизнь, но ей не пришло в голову начертить карту.
   - Через всю страну протекает река; мы и проникнем  туда,  и  вернемся
вдоль ее русла.
   Диведд, который все это время так  и  не  выпускал  из  рук  Танцора,
фыркнул.
   - Мне тоже нравятся петушиные бои, но это же война. Там есть и другие
хорошие дороги. - Бидж  только  теперь  заметила,  что  Диведд  небрежно
заслонил собой смотревшую на грифонов широко раскрытыми  глазами  Фиону.
Это было оправданно, поскольку Фиона была перепугана,  но  все  же  Бидж
почувствовала раздражение.
   - Там сколько угодно  дорог,  -  ответила  Бидж,  -  а  также  телег,
повозок, фургонов. На реке только стирают белье и купаются...
   -  И  никаких  лодок,  -  закончил  за  нее  Кружка.  -  До  чего  же
сообразительная юная леди. -  Он  широко  улыбнулся.  -  Они  не  смогут
организовать погоню.
   - Сообразительная юная распорядительница транспорта, -  поправил  его
Диведд. - Если мы в лодках, а  они  на  берегу,  то  как  мы  сможем  их
атаковать?
   - Мы пойдем по берегу, - решительно заявил Кружка. - Всеми  наличными
силами. - Теперь это уже не был добродушный трактирщик. - Мы  разделимся
на два отряда - на один ляжет задача отвлечь противника,  другой  в  это
время скрытно  и  бесшумно  проберется  с  берега  к  загону,  освободит
кентавров и скроется. Функция отвлекающего отряда - никаких убийств,  но
много шума. Вопросы есть?
   Один из молодых грифонов - Гильгамеш, определила  Бидж,  -  смущаясь,
поднял лапу.
   - Совсем никаких убийств? - Кларк Кент шикнул на него.
   - Что ж, как прикажешь, - сказал Кружке Роланд. -  Мы  будем  убивать
только ради самозащиты.
   - Нет, - рявкнул грифон, и все головы обернулись к нему.  -  Убивайте
всех, кто этого заслуживает. Не убивайте  существ,  защищающих  то,  что
должно защищать: свою семью, храм, - но если кто-то заслуживает  смерти,
убивайте не колеблясь.
   - Знаешь ли, - спокойно возразил ему Кружка, - на войне часто  бывает
трудно   оценить   обстановку.   Это   тебе   не   спокойное    судебное
разбирательство с назначением штрафов за пьянство и дебоши. К тому же, -
добавил он задумчиво, - даже если бы мы и захотели творить там  суд,  мы
не имеем на это права. Мы же будем не в своей собственной стране, верно?
   Бидж подумала о том, как мягко и ненавязчиво Кружка  сумел  напомнить
грифону: в этом деле командует не генеральный инспектор.
   Грифон кивнул; если бы его физиономия была способна на  такое,  можно
было бы сказать, что он скривился.
   - Склоняю голову перед великолепным  стратегом.  Давайте  ограничимся
только выполнением стоящей перед нами задачи. Убивайте как можно  меньше
и сосредоточьтесь на достижении цели.
   Обнаружив, что больше никто вопросов задавать не  собирается,  Кружка
кивнул:
   - Хорошо. Спускаемся к реке. - Кларк Кент с облегчением перевел дух.
   Все двинулись к реке.  Главная  дорога,  ведущая  на  юг,  шла  через
древний каменный мост, напоминавший Бидж римские акведуки,  которые  она
видела в  туристических  рекламных  роликах.  Кружка  свернул  налево  и
спустился под мост.
   На гальке берега у кромки воды лежали  три  выдолбленных  из  цельных
стволов каноэ, все еще пахнущие свежим деревом и смолой снаружи и  дымом
изнутри.
   Диведд потрогал одно и взглянул на свои перемазанные сажей пальцы.
   - Мясоеды?
   - Сделали за два дня. - Кружка столкнул одно каноэ  в  воду  и  начал
грузить в него инструменты. - Они стесали стволы сверху, потом  положили
поверх угли, соскребли сгоревшее дерево, потом снова  положили  угли,  и
так много раз. - Он покачал головой. - Замечательные мастера.
   Диведд озабоченно спросил:
   - Они отправляются вместе с нами?
   - В сражение? - Кружка был шокирован. -  Нет,  нет,  никогда  больше.
Стеснительные малыши... Я удивляюсь, как они питались-то, пока не  стали
разводить скот.
   Диведд с облегчением вздохнул.
   - Ну, тогда все в порядке. Мясоеды  мне  нравятся,  но  в  битве  они
уцелеют не дольше, чем масло на солнцепеке. - Он огляделся. - Да и мы не
особенно похожи на армию.  Ни  формы,  ни  сходства  оружия,  никакой...
одинаковости.
   Диведд неожиданно нагнулся, зачерпнул грязь у берега рядом с каноэ  и
провел пальцами по щекам  Бидж  и  Фионы  прежде,  чем  те  поняли,  что
происходит. Диведд повернулся к Кружке, чтобы раскрасить и  его;  старик
было заслонился, но опустил  руку  и  позволил  Диведду  пометить  себя.
Наконец тот измазал и собственное лицо - три вертикальные черты на левой
щеке - и повернулся к остальным.
   - Видите? Теперь у нас есть что-то общее. Кружка кивнул.
   - Это своего рода армейская форма. Хорошо придумано, юноша.
   - В старых фильмах это называли боевой раскраской, - сказала Фрида. -
В некоторых реально существующих  культурах  это  тоже  практикуется,  я
думаю.
   - Нам поможет, если будет сразу видно, что мы  делаем  одно  дело,  -
серьезно пояснил Диведд. - Обычно это достигается обучением.
   Кружка поморщился. Этот урок Перекресток очень хорошо усвоил...
   - Пора трогаться.
   Бидж провела рукой по внутренней поверхности каноэ.
   - Для чего они вделали в днище камни?
   - Для равновесия? - предположила Фрида.  -  Может  быть,  без  камней
каноэ легко переворачивалось бы?
   - Очень умно, - сказал  Кружка,  и  было  неясно:  то  ли  он  хвалит
мясоедов, то ли догадливость Фриды. Он постучал ногой по борту. -  Лодки
получились тяжелые, но тут уж ничего не поделаешь. - Он крякнул, сдвигая
каноэ в воду, на его жилистых руках напряглись мускулы.
   - Позволь мне. - Грифон налег на борт плечом и уперся лапами в берег;
галька под его тяжестью вдавилась в ил, и вода заполнила  образовавшиеся
ямки. Каноэ легко скользнуло в реку, а грифон,  подняв  заднюю  лапу,  с
отвращением посмотрел на мокрую львиную конечность.  -  Ну  вот:  первый
пострадавший в кампании - это я.
   Кружка жестом пригласил рассаживаться.
   - Влезайте.
   Все, кроме Фионы, побрели по мелководью к лодкам.
   - Нам следует поторопиться.
   Но Фиона все еще не двигалась с места.
   - Я предпочла бы подождать здесь, - наконец пробормотала она.
   Кружка  обнял  ее  за  плечи  и   улыбнулся.   Бидж   подумала,   как
несправедливо будет, если он позволит ей это, но  тут  трактирщик  мягко
сказал:
   - Нет, голубушка моя, так не пойдет. Ты уже несколько месяцев  живешь
здесь, о тебе заботились, тебе помогли  выздороветь.  Теперь  ты  должна
понять: за все приходится платить. - Он вручил ей ловилку.
   Фиона смотрела на него и кусала губы.  Наконец,  кивнув,  она  сунула
ловилку за пояс.
   Кружка, скрывая нетерпение, поинтересовался:
   - Остальные готовы?
   - Нет еще. - Диведд протянул руку ладонью кверху.  -  Я  сражаюсь  за
деньги.
   - Я знаю. - Кружка пристально посмотрел на него. - Мы же сказали, что
заплатим тебе.
   - Да, за помощь кентаврам -  золотом,  а  не  расписками.  Теперь  ты
должен понять: за все приходится платить. - Он не опустил руки. - Деньги
вперед.
   Бидж испытывала гнев и отвращение. Кружка тихо ответил Диведду:
   - Наемнику, который уже однажды сбежал с поля боя?
   Диведд поморщился и насупил брови.
   - То было за расписки. То было... - Он отвернулся. -  Преданность  не
единственное, что имеет значение... Ладно, расплатишься потом. Но помни,
я получаю то, что мне должны.
   Это нисколько не смутило Кружку.
   - А я плачу свои долги. Давай не будем терять время.

***

   Путешествие вниз по  течению  было  легким.  Фрида  во  втором  каноэ
приготовилась отталкиваться веслом, сидя  на  носу,  но  им  встретились
только перекаты, которые Фиона отнесла к  третьей  категории  трудности.
Несколько раз пороги, через которые они  плыли,  встречали  их  стоячими
волнами фута в три-четыре, но каноэ легко преодолевали их.
   Молодые грифоны летели высоко над рекой; грифон-отец расположился,  с
легкостью удерживая равновесие, на середине второго каноэ. Он, казалось,
предвидел каждый рывок и удар волны, перемещая свой вес так,  что  каноэ
все время оставалось устойчивым.
   - Тебе когда-нибудь случалось участвовать в сражении, миз Кристофф?
   - Только в семейных встречах, - к  собственному  удивлению,  ответила
Фрида. Она  испытывала  удивительное  чувство  свободы  здесь  на  реке.
Девушка оглянулась, чтобы посмотреть, как воспримет грифон ее слова.
   Грифон серьезно кивнул.
   - Мое семейство тоже такое. Пожалуйста, не оборачивайся и  следи,  не
появится ли впереди камень.  -  Когда  Фрида  поспешно  повернулась,  он
добавил: - Боюсь, что мне не удастся оставаться все время рядом с тобой.
Пожалуйста, держись поближе к командиру Кружке,  и  тогда  все  будет  в
порядке.
   - Спасибо.
   -  Нет,  это  я  должен  благодарить  тебя.  С  твоей  стороны  очень
благородно защищать нашу страну. - Как бы между прочим грифон сообщил: -
Мой сын о тебе очень высокого мнения.
   Пораженная Фрида ничего не ответила.

***

   Местность по берегам реки менялась несколько раз:  базальтовые  скалы
уступили место песчаниковым, потом  широкой  равнине  с  травой  в  рост
человека и, наконец, высоким холмам с промытыми в них оврагами и скудной
растительностью.  Бидж,  сосредоточившись  на  том,  чтобы  прокладывать
дорогу по реке, не имела возможности оглядываться  назад.  После  каждой
перемены ландшафта Кружка сообщал:
   -  Они  по-прежнему  следуют  за  нами.  Фрида  вытягивала   шею,   с
беспокойством следя за тем, как молодые грифоны  перелетают  из  мира  в
мир; их могучие крылья без усилий, казалось, разрезали воздух.
   - Фиона, следи за берегами и  сразу  скажи,  как  увидишь  просвет  в
скалах.
   Девушка пристально осматривала  оба  берега,  только  изредка  бросая
взгляды на переднее каноэ и Бидж. Наконец она крикнула:
   - Справа!
   Между песчаниковыми обрывами вверх к травянистому плоскогорью уходило
узкое ущелье, кончающееся на берегу  полоской  песчаного  пляжа.  Кружка
вопросительно взглянул на Бидж, та кивнула.
   - Сюда! - Он помахал остальным каноэ, лодки свернули к берегу.
   Носы каноэ с шипением врезались в  песок.  Все  быстро  выскочили  на
берег, и Кружка оглядел свою армию.  Бидж  тоже  всматривалась  в  лица.
Фрида  нервничала,  но  сохраняла  решительность,  Диведд  был  спокоен,
грифон, как всегда, бесстрастен, а  молодые  слетки  возбуждены.  Только
Фиона казалась испуганной.
   Фрида робко спросила Кружку:
   - Откуда ты знал, что тут окажутся скалы?
   - Я знаком с геологией. Из того, что  рассказывала  Бидж,  это  можно
было предположить. К тому же, - улыбнулся Кружка, - скалы - это то,  что
мне хотелось здесь обнаружить. - Остальные  вежливо  засмеялись.  Кружка
продолжал, словно ничего не слышал: - Фиона... - Девушка  напряглась.  -
Ты ведь много ходила на каноэ? - Фиона кивнула.  -  Свяжи  их  вместе  и
отведи  ниже  по  течению  -  мимо   селения.   Старайся   держаться   у
противоположного берега, пока не минуешь поворот. Здешние  рабовладельцы
не смогут ничего тебе сделать, даже если и увидят. - Кружка обернулся  к
Бидж. - За поворотом она окажется уже ниже деревни?
   Бидж пристально посмотрела на реку и сосредоточилась, чтобы отчетливо
все себе представить.
   - Да. За поселком, ниже по течению, есть галечный пляж.
   - Поразительный дар, - пробормотал Кружка, но  кивнул,  словно  и  не
сомневался, что так оно и будет. - Фиона, вытащи там каноэ  на  берег  и
жди нас. Если никто из нас не появится, выбирайся самостоятельно.
   - Если мы не появимся, - поправила его Бидж, - дождись ночи  и  греби
вверх по течению - тем путем, как мы двигались сюда. Это будет  нелегко,
но ты справишься. - Она протянула Фионе Книгу  Странных  Путей.  Девушка
схватила книгу, ее глаза расширились. - Потом вернешь мне ее, - добавила
Бидж твердо.
   - Нет проблем, - с заметным облегчением ответила  Фиона  и  принялась
привязывать каноэ одно к другому.
   Остальные двинулись по гальке к  кустам,  которые  могли  их  укрыть,
стараясь производить как можно меньше шума. Бидж  оглянулась  на  Фиону.
Девушка, стоя по колено в воде, привязала  нос  второго  каноэ  к  корме
первого, потом влезла в  лодку  и  уверенными  гребками  направила  весь
караван по течению.
   - Это было очень великодушно с твоей стороны, - сказала Бидж Кружке.
   - Практично, не более того, - пожал плечами  тот.  Все  взглянули  на
Бидж. Она поинтересовалась:
   - А что  бы  ты  делал,  если  бы  не  выяснилось,  что  она  здорово
управляется с каноэ?
   - О, что-нибудь  придумал  бы,  -  ответил  Кружка  неопределенно.  -
Грифон, пусть твой отряд... - Он спохватился и повернулся к  Роланду.  -
Пусть ваш отряд приготовится к началу отвлекающей операции.
   - Мы притворимся, будто нас  можно  поймать  и  приручить,  -  сказал
Роланд.
   - А остальные подберутся к загону и освободят Политу и  ее  племя,  -
добавил Кружка.
   - Я не видела в прошлый раз никакого загона, - пробормотала Бидж.
   - Он обязательно должен быть, - твердо проговорил Кружка. -  Один,  а
может быть, и два.
   Диведд казался разгневанным и одновременно ушедшим в  себя,  несмотря
на внешнее спокойствие. Бидж обратила  на  это  внимание,  но  не  стала
допытываться о причинах.
   Кружка посмотрел на ущелье.
   - Судя по степени эрозии, вода течет по  нему  откуда-то  еще.  Можно
предположить, что одно ущелье дальше соединяется с другим...
   - Прости, я на минутку. - Роланд в  одиночестве  взлетел  над  плато.
Фрида следила за ним почти с таким же вниманием, как и сам  грифон-отец.
Вскоре Роланд вернулся.
   - Я видел ответвление ущелья налево,  кончающееся  тупиком,  и  более
широкое русло, уходящее направо. Думаю, нам следует свернуть направо. Мы
пойдем пешком - это произведет больше шума, чем если мы будем  лететь...
- Он повернулся к грифону. - Если,  конечно,  ты  одобришь  такой  план,
отец.
   Грифон пристально посмотрел на сына.
   - Это, безусловно, достаточно веская причина, чтобы  идти  по  земле.
Надеюсь, все вы можете передвигаться по земле достаточно  быстро,  чтобы
не дать  себя  поймать?  -  Молодые  грифоны  замерли,  словно  услышали
оскорбление. - Конечно. Глупо с моей стороны думать, будто  вы  уязвимы.
Тем не менее советую вам исходить в сегодняшней  битве  именно  из  этой
предпосылки. - Он повернулся к Роланду. - Веди своих друзей.
   Роланд поклонился.
   - Слушаюсь. Вперед! - Фриде он тихо сказал: - Будь осторожна сегодня.
   Люди смотрели, как отряд молодых  грифонов  поднимается  по  пологому
склону ущелья. Потом они свернули за скалу справа и исчезли из виду.
   Диведд лукаво проговорил:
   - Ты когда-нибудь станешь великим  хирургом.  -  Фрида  ответила  ему
смущенным взглядом. - Я слышал, что великий хирург  должен  иметь  глаза
орла, сердце льва и руки леди. Хоть ты и  не  леди,  две  из  трех  этих
составных частей тебе принадлежат.
   Фрида покраснела.
   Диведд повернулся к Кружке и бросил на  него  вопросительный  взгляд.
Тот распорядился:
   - Мы подождем, пока не услышим шум погони. Не успел он  сказать  это,
как послышались крики, эхом отдавшиеся от скал. Одновременно раздались и
панические вскрики грифонов. Бидж удивилась, но Кружка тут же объяснил:
   - Прекрасный тактический прием.
   Неожиданно  все  окрестности  наполнились  движением:  сквозь   кусты
продирались люди. Стал слышен звон цепей. Кружка поморщился.
   - Пошли.
   Он показал вперед и вместе с Диведдом, Фридой и Бидж  кинулся  сквозь
заросли, стараясь не выдать себя шумом.
   Бежавший впереди Диведд приговаривал:
   - Ветка... ветка... - каждый раз, когда отводил  ее  рукой.  Двигаясь
следом, люди бежали в сторону лагеря рабовладельцев. Все держали  оружие
наготове. Фрида, оказавшаяся рядом с Бидж позади мужчин, неловко сжимала
в руке ловилку; насколько Бидж было известно, ей никогда не  приходилось
упражняться с ловилкой в "Кружках".
   Вскоре они выбрались на  дорогу.  В  пыли  отпечатались  следы  босых
человеческих ног, а также  подкованных  и  неподкованных  копыт.  Диведд
низко пригнулся, разглядывая их, и Кружка, сдерживая нетерпение,  жестом
велел всем остановиться.
   Диведд выпрямился и показал направо.
   - Похоже, нам нужно идти сюда. Кружка удивленно взглянул на него.
   - Правильно. Загон должен быть там. -  Он  показал  на  то  место  на
дороге, где сходились цепочки отпечатков копыт.
   Бидж почувствовала злость на себя. Еще секунда, и она  бы  разглядела
это тоже...
   Вскоре они подобрались  к  дощатому  забору;  внутри  загона  к  нему
примыкали  примитивные  строения  с  односкатными   крышами.   Все   они
открывались внутрь загона, сквозь решетчатые стены были видны корзины  с
фруктами и другой провизией. Канава, к которой была подведена  проточная
вода из реки,  служила  для  удаления  отходов;  другая  канава  вела  к
окруженному скалами пруду - вероятно, из него брали питьевую  воду  и  в
нем же мылись. Земля в загоне была утрамбована копытами:  кентавры  были
существа подвижные.
   Перед воротами загона оказалась доска, на которой висели всевозможные
инструменты и приспособления: цепы, серпы,  уздечки,  кнуты,  наручники;
там же оказалась тонкая, почти элегантная цепь с кольцом на одном  конце
и маленьким зажимом на другом. Фрида приподняла ее.
   - Выглядит самой безвредной вещью из всех, - сказал  Кружка,  который
наблюдал за ней.
   - Похоже на человеческий вариант зажима.  -  Кружка  явно  ничего  не
понял. - Зажима, - повторила  Фрида.  -  Вы  укрепляете  зажим  на  губе
животного и дергаете за цепь, когда  животное  делает  не  то,  чего  вы
хотите. Рано или поздно  животное  перестает  сопротивляться.  Настоящий
зажим предназначен для лошадиной губы; он был бы велик  для...  -  Фрида
представила применение того, что держала в руках, и ее лицо  позеленело.
- Считается, что это очень гуманный способ дрессировки.
   - Да, наверное, - сказал Кружка с  отвращением.  Он  жестом  приказал
Диведду двигаться вперед.
   Кружка быстро открыл  засов  на  воротах;  они  с  Фридой  распахнули
створки.  Бидж  и  Диведд  держали   оружие   наготове.   Когда   ворота
распахнулись, Кружка быстро скомандовал:
   -  Диведд,  внутрь!  -  Тот  кинулся  в  загон;  Танцор  в  его  руке
разворачивался острием во все стороны, пока его хозяин проверял, нет  ли
вблизи кого-то из рабовладельцев. Из-под  одного  из  навесов  появилась
Полита и стала настороженно оглядываться. На ее  руках  были  наручники,
соединенные с цепью, обмотанной вокруг талии: таким образом она не могла
дотянуться до засова на воротах. Ссадины и следы хлыста на ее теле,  как
и на телах других кентавров, говорили  о  том,  что  они  все  равно  не
прекращали таких попыток.
   Полита кивнула своим друзьям, затем быстро ударила копытом по ящику с
продовольствием: три удара, потом еще  два.  Кентавры  появились  из-под
навесов и выстроились так слаженно, словно это была привычная команда, а
не нечто чрезвычайное. Все они были худы, и у  всех  тела  носили  следы
побоев, хотя и не так много, как у Политы.
   Бидж присмотрелась к своей подруге. Полита тоже исхудала, и  хотя  на
лице ее шрамов не было, оно было искажено гневом и самоуничижением.
   - Мы боялись, что вы окажетесь не в одном месте, - сказала Бидж.
   - Они пригоняют нас сюда в полдень, - с горечью  ответила  Полита,  -
нам полагается еда и часовой отдых.
   Один из кентавров фыркнул. Бидж узнала некоторых: рыжекудрую  Хемеру,
пожилую Кассандру, супруга Политы - Лайоса.

***

   Где-то за пределами загона раздались крики.
   - Не выпускайте нас сразу,  -  поспешно  сказала  Полита.  -  Сначала
освободите от этого. - Она протянула скованные руки.
   - Мы сделаем это по пути, - возразил Кружка. - Лучше поторопиться...
   - Сейчас.
   - Тогда почему бы просто не оповестить противников, где мы находимся?
- прошипел Кружка. Но прежде чем он  договорил,  Диведд  знаком  показал
Полите, чтобы она прижала запястья к  столбу  ворот.  Он  несколько  раз
взмахнул Танцором, примеряясь, потом  неожиданно  с  кряхтеньем  ударил.
Бидж заморгала от грохота и разлетевшихся искр. Следующий кентавр  занял
место Политы у столба  еще  прежде,  чем  Диведд  высвободил  лезвие  из
дерева.
   Вскоре пыхтящий от усилий Диведд освободил всех  кентавров,  хотя  на
руках у них и остались браслеты от наручников. -  Я  думал,  ты  приучен
выполнять приказы, - проворчал Кружка.
   - Я никогда не говорил, что так уж хорошо  обучен,  -  пожал  плечами
тот.
   - Все вы садитесь верхом, - коротко бросила Полита, -  это  сэкономит
время, - Она обратилась к соплеменникам: - Вы в последний  раз  понесете
на себе кого-то не по собственному решению.
   Кентавры не колеблясь встали так, чтобы  людям  удобно  было  на  них
сесть.
   - Ты ненавидишь цепи не меньше,  чем  Полита,  -  обратилась  Бидж  к
Диведду.
   - Гадкие штуки, - проворчал тот и хотел отойти, Бидж схватила его  за
руку и взглянула на запястье. Следы кандалов были еле видны, но все-таки
заметны.
   Диведд яростно посмотрел на Бидж, залившись краской и  чувствуя  себя
униженным.
   - Ты тогда узнал плуг, - сказала Бидж. - Мог бы и сказать...
   - Раньше плуг не имел постромок, - ответил он, не глядя  на  Бидж.  -
Вместо них был ошейник. Бидж изумленно воскликнула:
   - И ты все-таки настаивал на плате  за  то,  чтобы  отправиться  сюда
освобождать кентавров!
   Диведд повернулся лицом к Бидж и ухмыльнулся:
   - Больше за  так  я  ничего  не  делаю.  -  Он  подошел  к  ближайшей
девушке-кентавру и хлопнул ее по крупу. - Ты - мой скакун. - Когда она в
ярости обернулась, он подмигнул: - Желаю тебе никогда больше  не  носить
на себе всадника. Бегай на свободе, любимая. Я постараюсь быть легким.
   Он вскочил верхом - энергично, хотя не очень изящно.
   Второй загон был меньше, но зато в  нем  царил  ужасный  шум.  Полита
подскакала к его воротам и трижды хлопнула в ладоши, вывернув руки  так,
чтобы браслеты наручников не зазвенели.
   Несколько подростков в загоне немедленно умолкли.  Полита  кивнула  с
царственным видом.
   - Так-то лучше. Мы сейчас откроем вам ворота. - Ее голос был спокоен,
но Фрида видела, как хлещет она себя по бокам хвостом.
   Полита сама отодвинула  засов.  Подростки  стремительно  кинулись  на
свободу: гнедая однолетка, малыш явно арабских  кровей,  чалая  девочка,
похожая на Хемеру. Последним, но ничуть не менее жаждущим  свободы,  чем
остальные, был неуклюжий подросток: Конли, сын  Политы.  Он  ждал,  пока
остальные выйдут из ворот, приплясывая от нетерпения.

***

   Бидж услышала шум. У загона  появилось  трое  рабовладельцев.  Кружка
оглушил одного, пронзил другого ловилкой и закричал Фриде и Хемере:
   - Бегите! Бегите!
   Хемера галопом вылетела за ворота. За ней последовал на своем скакуне
Диведд,  стараясь  удержаться  и  одновременно  одной  рукой   взмахнуть
Танцором.
   Последняя стражница кинулась вперед; у нее через плечо висело  лассо,
но она не была готова к схватке.  Женщина  стала  отчаянно  озираться  и
увидела стойку с сельскохозяйственными орудиями.  Схватив  серп,  она  с
криками кинулась в погоню.
   Конли,  только  что  появившийся  из  ворот,  замешкался.   Стражница
попыталась его остановить и ударила серпом.  Конли  инстинктивно  поднял
руку, защищаясь от удара.
   В тот же миг женщина чуть  не  была  сбита  с  ног.  Конли  в  панике
помчался вперед, оставляя на траве кровавый след.
   Диведд,  оказавшийся  неуклюжим   наездником,   обхватив   за   талию
девушку-кентавра и свесившись набок, все же нанес удар Танцором.
   Меч рассек лассо и выбил серп из руки женщины. Острое лезвие упало  и
вонзилось в ногу преследовательницы; она взвизгнула, схватилась за  ногу
и остановилась.
   Бидж, оглянувшись, открыла было рот, но ее  опередила  Фрида,  что-то
крикнув  прямо  в  ухо   Хемеры.   Девушка-кентавр   метнулась   вперед,
вытянувшись всем телом.
   Бидж  видела,  как  летают  грифоны,  как  рождаются  кентавры;   она
наблюдала, как фавн танцует под мелодию  из  "Танцев  под  дождем",  она
знала, что девушка-фавн стала истовой  прихожанкой  баптистской  церкви.
То,  что  она  увидела  сейчас,  превзошло  все  ее  ожидания:   робкая,
неуверенная в себе Фрида прыгнула со  спины  мчащейся  Хемеры  на  спину
Конли, сорвав с себя пояс еще прежде, чем оказалась  на  нем.  Маленький
кентавр пошатнулся и начал брыкаться,  но  Фрида  обхватила  его  обеими
ногами, закинула кровоточащую правую руку  подростка  ему  на  голову  и
перетянула поясом, останавливая кровь. Свободной рукой  она  обвила  его
грудь и что-то прошептала на ухо. Конли,  дрожа,  остановился  и  другой
рукой прижал повязку.
   Бидж дернула Политу за волосы. Та обернулась, увидела  случившееся  и
помчалась обратно - к Конли. Фрида чмокнула подростка в шею  и  уверенно
сказала:
   - Все будет в порядке.
   Хемера подскакала к ним, и Фрида, упершись руками в спину Конли,  как
гимнастка взлетела  в  воздух  и  пересела  на  Хемеру.  Полита  тут  же
подскакала к Конли и повела его, не давая опустить руку.
   Через несколько секунд они добрались до реки. Фиона, в каноэ выше  по
течению, засвистела и  замахала  руками:  она  еще  не  успела  миновать
поворот. Все сражение длилось меньше чем пять минут.

***

   С громовым стуком копыт кентавры вынеслись следом за Политой на берег
и резко остановились, глядя на быстрое течение. У всех взрослых на руках
были черные железные браслеты от наручников, достаточно  тяжелые,  чтобы
обременить даже их могучие мышцы.
   Бидж поймала веревку, брошенную Фионой,  и  привязала  к  дереву.  Не
успела она закончить, как  Диведд  начал  подтягивать  каноэ  к  берегу.
Фиона, тяжело дыша, выпрыгнула на берег. - Течение такое сильное!
   Бидж взглянула на реку. Ниже по  течению  поток  разделялся  на  два:
правый, мелкий, и левый, более глубокий и спокойный.
   Фрида коснулась ее руки и показала вперед.
   - Видишь ту черту  на  поверхности  воды  слева?  Это  водопад.  Если
кентавры кинутся туда, они могут погибнуть. И ниже водопада, -  добавила
она, - часто бывает очень глубоко.
   - Правый проток более  порожистый,  -  согласилась  Фиона,  -  но  по
крайней мере он мелкий. К ним, пыхтя, подбежал Кружка.
   - А мы недурно справились, верно? -  Он  держал  в  руках  отнятое  у
одного из преследователей лассо, а его ловилка была  в  крови  по  самую
рукоять.
   - Рабовладельцы близко, - без всякого выражения сказал Бидж Диведд. -
Проложи дорогу.
   Вдали, со стороны деревни, раздались гневные и горестные крики.
   - Сейчас самое время, - согласился Кружка. Бидж беспомощно посмотрела
на Политу, обнимавшую Конли и поддерживавшую его руку.
   Предводительница кентавров выпрямилась в полный рост.
   - Создай любую дорогу, какую сочтешь нужным. Если  мой  народ  сумеет
выплыть, он выживет;  если  кентавры  погибнут  в  воде...  что  ж,  они
погибнут.
   - Но ведь они в наручниках! - вырвалось у Бидж.
   - Ну  и  что.  Открой  дорогу  им  и  мне.  Крики,  сначала  далекие,
становились ближе. Фрида, дрожа, коснулась руки Политы.
   - Не могли бы они держаться за каноэ, чтобы облегчить вес цепей? Или,
может быть, удастся остаться на мелководье.
   Полита удивленно посмотрела на нее.
   - Ты спасла жизнь моему сыну. - Ее голос звучал совсем не  как  голос
Каррона. - Кто ты? Почему ты так заботишься о нас?
   Фрида покраснела.
   - Просто я... Я  подумала...  Ну,  он  казался  таким  юным  и  таким
милым...  -  Окончательно  смутившись,  она  пробормотала:  -   Я   ведь
лошадница.
   Полита кивнула.
   - Я понимаю. Я ведь и сама, -  добавила  она  с  намеком  на  прежнюю
шутливость, - лошадница. - Она обратилась к Бидж: - Лучше было бы  плыть
как можно меньше, Бидж.
   Бидж повернулась к реке и сосредоточилась. В этот момент из  зарослей
появились  первые  рабовладельцы.  За  первыми   бежала   целая   толпа,
беспорядочно, не соблюдая строя. Диведд резко повернулся  к  ним,  держа
меч на изготовку. Кружка занял позицию рядом, перебросив ловилку в левую
руку и умело крутя трофейное лассо правой.
   - Они безоружны, - быстро сказала Бидж.
   Диведд сделал шаг назад и воткнул Танцора в прибрежный песок. Кружка,
более искушенный в схватках, только опустил свое оружие.
   Рабовладельцы,  растерянные  и  безоружные,  заметались  на  открытом
пространстве между кустами и водой. Бидж  это  до  странности  напомнило
вечеринки в начальных классах школы: в воздухе  повисло  напряжение,  но
никто не знает, что делать.
   Высоко в воздухе над рабовладельцами кружили молодые грифоны.  Роланд
приземлился между двумя группами людей,  согнул  передние  лапы,  слегка
расставив крылья, чтобы не потерять равновесие, и преклонил колени перед
Политой.
   - Я Роланд, сын того, кого называют просто грифон, и  я  привел  тебе
этих пленников, госпожа.
   Полита, растерявшись, заговорила с ним, как с ребенком:
   - Это очень мило с твоей стороны,  Роланд.  -  Она  потянулась  было,
чтобы погладить его по голове, но вовремя опомнилась. - Ты  говоришь  об
этих людях?
   Пленники испуганно метнулись в стороны,  и  между  ними  прошествовал
грифон, бросая на рабовладельцев грозные взгляды  и  распушив  перья  на
шее, как львиную гриву.
   - Приветствую тебя, Каррон.
   - Приветствую тебя, грифон. - Голос Политы звучал сдержанно,  и  Бидж
вспомнила, что, согласно легенде, лошади и  взрослые  грифоны  ненавидят
друг друга.
   Кружка сказал Роланду со своей обычной интонацией:
   - Как приятно тебя видеть: мы уже начали беспокоиться. -  Он  оглядел
остальных молодых грифонов, которые по одному приземлялись вокруг  толпы
людей. - Так, значит, вы успешно осуществили отвлекающую операцию. Потом
вы сбежали?
   Последним появился Оливер, ведя  того  рабовладельца,  которого  Бидж
видела верхом на Полите. Тот озирался,  его  меч  (единственное  оружие,
которое Бидж видела у противников) болтался у него в руке острием вниз.
   -  Наоборот,  -  голос  грифона  звучал  гневно,   но   со   странным
удовлетворением, - мы победили. Роланд обернулся к Бидж.
   - Я размышлял о том,  чему  ты  раньше  учила  меня:  что  нужно  все
рассказать о своих  приемах  противнику.  Бидж  понадобилось  мгновение,
чтобы вспомнить.
   - Но это же было, когда ты боролся с Оливером.
   - Верно. Но ведь ясно, что к данному случаю это тоже относилось. И  я
еще вспомнил твои слова: на  Перекрестке  все  не  совсем  такое,  каким
кажется.
   - Это же было предостережение.
   - Да? Я понял твои слова как совет.
   - Как бы то ни было, - вмешался грифон, - как и предложил Роланд,  мы
приземлились на окраине деревни и пошли сквозь кустарник. К тому  же  мы
воздержались  от  того,  чтобы  разговаривать.   Первые   рабовладельцы,
увидевшие нас,  -  когти  грифона  рассекли  ближайший  валун,  -  сочли
молодежь моим выводком, а меня - их матерью. - Он бросил вокруг  грозный
взгляд. - Если кому-нибудь хочется пошутить на эту тему, то  сейчас  как
раз подходящий момент.
   Все вежливо промолчали.
   - Так или иначе, - продолжал грифон, - рабовладельцы  увидели  нас  и
возжаждали  -  они-то  считали,  что  получат  только  могучих  тягловых
животных. Как Роланд и предполагал, вооруженный отряд попытался  поймать
нас и обратить в рабство. -  Все  молодые  грифоны  распушили  перья,  и
колени у  пленников  задрожали.  -  На  это  теперь  можно  не  обращать
внимания, но  нельзя  простить...  Рабовладельцы  преследовали  нас,  мы
пешком удирали от них выше по течению  реки,  а  они  мчались  следом  с
сетями и веревками. Мы скрылись от них  в  тот  заканчивающийся  тупиком
каньон, который заприметили раньше. Они прижали нас к стене...
   - Ох, Боже. - Бидж представила себе эту картину. - И  вы  взлетели  у
них над головами...
   - ...И в свою очередь, прижали их к стене. Я  отобрал  у  них  лассо,
молодежь уничтожила их щиты, сети и веревки...
   - ...После чего они сдались.
   - После чего этот  рыцарственный  племянник  мантигоры  <Мантигора  -
Плиний, ссылаясь на Ктесия, описывает мантигору как зверя, имеющего  три
ряда зубов, лицо и уши, как у человека, глаза голубые, туловище красного
льва и хвост, заканчивающийся шипом, как у скорпиона.> стал обращаться к
ним на разных языках.  Как  выяснилось,  некоторые  из  них  говорят  на
ломаном английском, хотя большинство объясняется на варварском  диалекте
анавалонского  -  как  это  случается  во  многих  мирах:  анавалонский,
греческий, латынь, английский - все  это  когда-то  были  языки  могучих
империй... Ну и эти твари пали на колени и стали умолять оставить  их  в
живых.
   Оливер кивнул в сторону грифона.
   - И он, с благородным милосердием, посоветовал нам удовлетворить  эту
просьбу.
   - Вздор! - В присутствии пленных рабовладельцев это слово  прозвучало
довольно неуместно. - Если бы мы начали резню, половина из них в  панике
стала бы защищаться, и они задавили бы нас просто числом. После того как
мы, вместо того чтобы бежать от них, победили, нам ничего не оставалось,
кроме как пощадить имеет  значение?  -  Он  опустил  глаза  и  сказал  с
отвращением, заставившим его голос звучать громче: - Какое мне дело?
   Все головы повернулись к нему.  Роланд,  словно  одобряя  его  слова,
кивнул.
   - Решать тебе, Каррон. Если захочешь, можешь  их  всех  затоптать  до
смерти.
   В толпе пленников раздались стоны. Те, кто понял сказанное,  перевели
остальным, и теперь уже причитали все.
   - Это не будет  преступлением,  -  убежденно  сказал  Роланд.  -  Они
заслужили такую участь. Лицо Политы стало жестким.
   - Да, заслужили. - Однако она не двинулась с места.
   - Каррон, ты, кажется, колеблешься, - сказал Роланд.
   - Ты сказал, что мы можем их затоптать.
   - Но можете и простить.
   Конли, все еще прижимая к груди раненую руку, прильнул к  матери.  Та
крепко обняла его и покачала головой:
   - Одно из двух... Разве у меня есть другой выбор? Роланд кивнул.
   - Ты можешь потребовать у них клятвы верности.
   - Верности? - Слово прозвучало странно и непривычно; для кентавров  в
такой клятве не было бы нужды.
   - Клятвы на крови. Нарушение такой клятвы означает смерть. Потребуй с
них обещания, что из-за зла, причиненного твоему народу в  прошлом,  они
будут служить тебе в будущем.
   - Ты на самом деле думаешь, что это пойдет на пользу моему народу?
   Полита беспомощно взглянула на грифона, и тот раздраженно произнес:
   - Ради Бога, перестань колебаться и реши что-нибудь. Похоже, пленники
столь же наивны, как и мой отпрыск.
   Полита повернулась к стоявшему перед ней Бонди.
   - Я знаю, ты понимаешь мои слова, - начала она холодно по-английски.
   После секунды оцепенения тот кивнул.
   - Хорошо. На колени. - Голос Политы звучал  так  механически,  словно
принадлежал не ей.
   Бонди преклонил колени. Полита подняла левую переднюю ногу и опустила
ему на голову. Мышцы ее напряглись, и  пленник  распростерся  на  земле,
уткнувшись носом в песок.  Копыто  давило  на  затылок  так,  что  Бонди
закричал; звук оказался приглушен песком. Неожиданно вся сцена  утратила
свое символическое значение.
   - Ты слышишь меня? Понимаешь мои слова?
   - Да. - Из глаза пленника скатилась слеза,  песок  зашуршал  под  его
наполовину вдавленной в него щекой.
   - Тогда запомни. -  Ее  копыто  давило  все  тяжелее,  лицо  пленника
погрузилось в песок почти до переносицы. - Ты  останешься  жить,  потому
что я позволяю тебе это. Ты найдешь пропитание своим детям, потому что я
позволяю тебе это. Сейчас ты встанешь, и будешь обрабатывать свои  поля,
будешь сам тащить плуг, - ее голос задрожал, а руки, более не скованные,
коснулись покрытой шрамами шкуры, - потому что я позволяю тебе это.
   - Да, - это был всего лишь шепот, но  все  жители  деревни  как  один
издали вздох облегчения. Полита убрала копыто.
   - Поднимись. Ты будешь  служить  моему  народу.  Никогда  не  пытайся
причинить ему зло. Никогда не пытайся снова его поработить. Никогда... -
Полита провела рукой по своим израненным губам, которые терзали и  узда,
и зажим. Она умолкла, слишком полная гнева, чтобы говорить.
   Роланд закончил за нее:
   - Никогда никого больше не обращай в  рабство.  Через  секунду  Бонди
поднялся:  сначала  на  четвереньки,  потом   на   дрожащие   ноги.   Он
по-анавалонски обратился к своим соплеменникам,  изумленно  взглянул  на
Политу и поклонился ей.
   И тут же  отчаянно  кинулся  к  Роланду.  Остальные  грифоны  подняли
когтистые лапы, но сам Роланд не  пошевелился.  Бонди  схватил  переднюю
лапу Роланда и прижал к губам.
   - Мои дети живы, - задыхаясь, вымолвил он. - Мой народ жив.  -  Слезы
текли по его щекам и оставляли темные следы  на  песке.  -  Позволь  мне
что-нибудь  сделать  для  тебя.  Я  для  тебя  на  все  готов.   Глубоко
взволнованный Роланд поднял Бонди на ноги.
   - Мне достаточно, если ты  будешь  верно  служить  Полите  и  никогда
никого не станешь обращать в рабство.
   - Никогда в жизни. - Он неловко склонился к передним копытам  Политы.
- Всю свою жизнь я буду служить тебе.  -  Все  еще  обнимая  копыто,  он
обернулся к молодым грифонам. - Кто вы?
   - Я Роланд. - Юный грифон поколебался, потом тихо сообщил ему: -  Мое
другое имя - Рафаэль.  Грифон-отец  со  свистом  втянул  воздух.  Бонди,
наблюдавший за ними, кивнул.
   - Я понял. У меня тоже есть секрет. -  Он  сунул  руку  за  пазуху  и
вытащил потемневшую от времени  деревянную  фигурку  на  шнурке.  -  Это
Ракнайд. Хранительница нашей семьи.  Ее  почитал  мой  прадед  и  прадед
прадеда. Она присматривает и за мной, только больше никто  не  должен  о
ней знать. - Он протянул фигурку Роланду. - Храни ее бережно.
   Роланд поклонился и надел шнурок на шею.
   - Добро пожаловать, Ракнайд. - Он обратился к Бонди. - Я ее спрячу  и
буду охранять. - Он попятился, собираясь взлететь, и тут заметил, что за
ними наблюдает вся деревня. - И если сможешь,  научи  их  всех  говорить
по-английски, - сказал он, смущаясь. - Это может пригодиться. Ну,  пока,
я буду тут у вас появляться.
   Молодые грифоны улетели; сильные крылья легко подняли их в воздух,  и
они свернули на север вдоль реки. Фрида поднялась на цыпочки,  глядя  им
вслед.
   Грифон, в свою очередь, наблюдавший за нею, покачал головой.
   - Если они так начинают, каков же будет конец? - Однако в его  голосе
звучала гордость.
   Диведд быстро нагнулся и плеснул водой в лицо Фриде. Та посмотрела на
него безумными глазами.
   -  Пора  смываться.  -  Он  брызнул  и  на  Фиону.  Бидж   попыталась
увернуться, но Диведд двигался слишком быстро, и ей не удалось  избежать
душа. - Так ты будешь  красивее,  -  ухмыльнулся  он  и  облил  водой  и
собственную голову тоже.
   Конли, на руках которого не было  наручников,  со  смехом  прыгнул  в
воду, держа раненую руку повыше. Бидж с  изумлением  наблюдала  за  ним:
хотя ему было немногим больше двух лет, он выглядел уже как подросток.
   Грифон оглянулся на Бонди, все еще кланяющегося Полите.
   - То, что я увидел, кажется мне невероятным. Бидж подумала  о  Фриде,
перепрыгивающей на скаку с одной лошадиной спины на другую.
   - Мне тоже.
   Фрида сказала прерывающимся голосом:
   - Роланд был великолепен. Не может быть, чтобы он был так юн, как  ты
говоришь.
   - Я присутствовала при том, как  он  вылупился,  -  ответила  Бидж  с
любовью и гордостью, хотя ей все еще снились кошмары про ту ночь,  когда
это свершилось. - Ему всего несколько месяцев. Грифон,  подняв  пушистую
бровь, взглянул на Бидж.
   - Печально, не правда ли, что они так быстро вырастают? Разные  виды,
- добавил он, - взрослеют с разной  скоростью:  некоторые  быстрее,  чем
люди, некоторые - медленнее. Не вижу в этом никакого парадокса.
   Бидж кивнула.
   - Посмотрите на Конли. Его  человеческое  тело  -  как  у  подростка,
конское - как у двухлетки.
   - Но если разные виды взрослеют по-разному... - Фрида умолкла.
   Бидж с любопытством взглянула на девушку.
   - Что тогда?
   - Ничего... На самом деле ничего... - Она склонила  голову,  поспешно
спрятавшись за распущенными  волосами;  Бидж  уже  несколько  недель  не
наблюдала у нее этой привычки. У Бидж осталось  тревожное  чувство,  что
она не заметила чего-то важного.

Глава 15

   Возвращение на Перекресток единорогов было долгожданным, но произошло
очень просто: однажды Бидж проснулась и почувствовала, что  воздух  стал
каким-то другим. День был таким, какие Диведд называл "мягкими":  легкий
туман, низкие облака. Цепочка  белых  фигур  -  больших  и  маленьких  -
тянулась вдоль дороги, ведущей к коттеджу Бидж. Мелина с легким рюкзаком
на плече шагала рядом с первым животным. Выше по холму  несколько  грим,
припав   к   земле,   осторожно   принюхивались    и    присматривались,
приготовившись спасаться бегством.
   Бидж грустно смотрела на них:  за  последние  месяцы  грим  научились
осторожности. Она как-то нашла тело одного из них; грудь животного  была
целенаправленно - можно сказать, почти игриво - рассечена крест-накрест.
Наверное, грим погиб от потери крови.
   Теперь двое грим следили за приближающимися  единорогами  и  Мелиной.
Один из них - Бидж моргнула: судя по отметинам, Гек, - робко приблизился
к девушке-фавну, покорно склонив голову и виляя хвостом.
   Мелина замерла на месте. Самка единорога рядом с ней спокойно сделала
шаг вперед, и оба грим повернулись и убежали.
   Бидж подняла глаза, наполовину ожидая увидеть  в  воздухе  Роланда  и
Оливера, но грим явно испугались именно Мелины и единорогов.  Еще  месяц
назад Бидж не поверила бы, что они окажутся такими пугливыми.
   Единороги по очереди коснулись Мелины рогами и так же цепочкой  стали
подниматься  на  холм.  Малыши,  у  которых  рога  еще  только  начинали
прорезаться, тыкались в Мелину носами, а она гладила их по головам.
   Потом она подбежала к Бидж, резво прыгая на  своих  копытцах.  Фавны,
радостно подумала Бидж, принимают людей такими, какие они есть, и  любят
их.
   Обняв Мелину, Бидж спросила:
   - С тобой все в порядке?
   Мелина дрожала, глядя вслед убежавшим грим. - Что это за звери?
   - Они похожи на собак. Очень дружелюбные, людей  не  кусают.  Ну,  по
большей части. Я привела их  на  Перекресток  как  хищников,  но  теперь
что-то не уверена, что они способны прокормиться сами. Я гадаю иногда, -
закончила Бидж, - не  являются  ли  они  чьими-то  брошенными  домашними
любимцами.
   - Если это так, - ответила Мелина твердо, - не хотела бы я  встретить
их хозяина, которого они так боятся. Он ведь не последовал за ними сюда.
правда?
   - Конечно, нет... - начала Бидж и умолкла. Это была такая  простая  и
пугающая мысль. Интересно, как наказывают  в  том  мире,  откуда  пришли
грим, сбежавших от хозяина животных? И  если  уж  на  то  пошло,  каково
наказание за кражу любимца?
   Она покачала головой.
   - Заходи и выпей чаю. Трудно было привести единорогов?
   Мелина вошла следом за ней в дом  и  энергично  закивала;  ее  черные
кудри взметнулись над головой.
   - Они не любят дорог. Все время старались идти по обочине.  Мне  было
страшно, - добавила она откровенно, - но ведь я была с ними.
   - Ты могла попросить о помощи.
   - Ох, но ты же нужна здесь. А доктор Доббс, он же должен преподавать.
Стефан и эта женщина Фрида должны читать  свои  книги.  -  В  ее  голосе
появилась собственническая нотка. - Да и вообще мне не нужна помощь.
   Когда Конфетка, Бидж и другие отогнали единорогов для безопасности  в
Виргинию, Мелина захотела остаться там  и  присматривать  за  животными.
Фавны прирожденные пастухи; Мелина скоро почувствовала  тесную  связь  с
единорогами, которых собиралась пасти, но которые,  весьма  вероятно,  в
свою очередь, пасли ее. Как Бидж  имела  возможность  узнать,  единороги
заботятся о несчастных и невинных.
   - Кружка будет рад тебе.
   - Я собираюсь вернуться. Виргиния так хороша...
   Бидж рассеянно кивнула,  глядя  на  долину,  широкую  реку  и  плавно
круглящиеся холмы, которые теперь казались ей самым  красивым  местом  в
мире.
   - И еще,  мне  хочется  быть  недалеко  от  церкви.  -  Мелина  стала
баптисткой и часто посещала маленькую белую церковь в холмах.  Прихожане
приняли ее,  не  задавая  вопросов,  а  проповедник,  серьезный  молодой
человек с коротко остриженными волосами и в очках  в  массивной  оправе,
уделял ей особое внимание.
   - Ты уверена, что это не от проповедника ты хочешь быть недалеко?
   - Нет!  -  Но,  к  своему  удивлению,  Бидж  обнаружила,  что  Мелина
покраснела.  Нужны  очень  веские  основания,  чтобы   заставить   фавна
покраснеть. - Ну, может быть, и это. Мне нравится  Джонатан,  но  я  для
него слишком молода.
   - Ему же еще нет тридцати.  Через  несколько  лет  разница  не  будет
заметна.
   Мелина посмотрела на нее с сомнением.
   - Для тебя, может быть, и нет. - Она поспешила сменить тему. - И  там
по крайней мере я смогу часто видеться со Стефаном.
   Бидж спросила с завистью:
   - Вы часто встречаетесь?
   - Я стараюсь навещать его каждую неделю. Я ведь люблю его -  не  так,
конечно, как ты, - добавила она поспешно.
   Бидж кивнула. С тех пор,  как  она  обнаружила,  что  беременна,  она
меньше была уверена в характере своей любви к Стефану.
   - Мы ведь еще козлятами росли вместе, - кончила Мелина серьезно.
   - Я знаю. - Бидж всегда очень нравилось это название. -  Держу  пари,
он был очаровательным козленочком.
   Мелина с облегчением засмеялась и закивала.
   - Такой непоседливый. Всегда танцующий, всегда счастливый.
   Именно так Бидж обычно и представляла себе Стефана, хоть он уже и  не
был ребенком.
   - Ну что ж, только постарайся побывать здесь еще раз до  зимы.  Когда
выпадет снег, дорога станет ужасной.
   - Снег! - с ностальгией воскликнула Мелина. - Первый  снегопад  такая
прелесть! - Она вздохнула. - Я ведь видела их так мало.
   - Он бывает всего один раз в году.
   - Конечно. Один первый снегопад каждый год. Но самый первый  в  своей
жизни я помню так отчетливо... А потом и остальные, только их  было  так
немного...
   - Так немного? - "Мы ведь еще козлятами росли  вместе..."  -  Мелина!
Сколько тебе лет? Мелина удивленно посмотрела на Бидж.
   - Я взрослая.
   - Я знаю, но все-таки, сколько тебе лет?
   - Годы - это годы,  -  пожала  плечами  та.  -  Пять.  -  Не  замечая
выражения лица Бидж, Мелина добавила: - Я думала, ты знаешь об  этом  от
Стефана.
   - Ну, наверное, для него тоже годы - это годы. Филдс, сатир, когда-то
сказал о Стефане: "Он легко плачет, как все ему  подобные".  Бидж  тогда
подумала, что он имел в виду  фавнов;  но,  может  быть,  он  говорил  о
детях?
   "Я беременна, - подумала она, - и отцу ребенка  пять  лет  от  роду".
Следующая мысль поразила ее: "И ребенок может вырасти так же быстро, как
и он". Бидж вспомнила, что, когда была подростком, и представить себе не
могла, чтобы обсуждать такие вопросы с  матерью.  Теперь  же  ей  больше
всего на свете хотелось бы поговорить с ней...
   - Мелина, хочешь, я подвезу тебя в Виргинию? -  спросила  Бидж.  -  У
меня там есть дела. - Только сначала  нужно  было  дождаться  Роланда  и
Оливера. Как ни была Бидж занята собственными проблемами, их  отсутствие
ее беспокоило: никогда раньше юные грифоны не  опаздывали.  Больше  часа
назад они пролетели над коттеджем, но приземлились далеко в стороне.
   Они оставались на холме  за  ручьем,  что-то  горячо  обсуждая.  Было
похоже, что они спорят, но на этот раз спор  не  кончился,  как  обычно,
дружеской потасовкой. Вместо этого они перешли  через  ручей,  осторожно
ступая по камням, чтобы не замочить задние львиные лапы, и  приблизились
к Бидж.
   Роланд смущенно переминался с лапы на лапу.
   - Я должен буду отлучиться, моя Бидж.
   - У меня у самой сегодня есть дела, - ответила она. - Да  тебе  и  не
нужно спрашивать у меня разрешения, чтобы отлучиться.
   -  Я  знаю.  Но  я  все   равно   хотел   тебя   предупредить.   Бидж
забеспокоилась. Роланд выглядел встревоженным, Оливер - сердитым.
   - Я ничем не обидела тебя?
   - О нет. - Он явно был шокирован таким  предположением.  -  Ты  такая
замечательная наставница. И... - Он запнулся и застенчиво договорил: - И
я всегда буду помнить те великие истины, которые ты мне  открыла.  -  Он
заторопился и выпалил: - Ты была  права:  часто  возникает  противоречие
между двумя данными обещаниями.
   Бидж перевела взгляд на Оливера,  который,  как  обычно,  внимательно
смотрел на друга.
   - Но ведь не между вами двумя?
   - Никогда, - ответил Оливер решительно.
   - Тогда между  чем-то,  что  заложено  в  вашей  природе  -  в  вашем
наследии, - и чем-то, чему вас учила я?
   Роланд отвел глаза, стараясь уклониться от ответа и чего-то стыдясь -
во второй раз за все время их знакомства.
   - Ты очень восприимчива, я знаю. Пожалуйста, не спрашивай больше ни о
чем.
   - Мне очень жаль, - быстро сказала Бидж, - но я должна спросить.  Это
имеет какое-то отношение к  тем  замученным  и  изуродованным  животным,
которых мы стали находить последнее время?
   Роланд молча поклонился и улетел.  Оливер  тоже  поклонился,  вежливо
что-то пробормотал и последовал  за  ним,  и  Бидж  поняла  с  внезапной
пустотой в душе, что может никогда их больше не увидеть.
   Или увидеть только в бою - как своих противников.

***

   Когда Бидж высадила  Мелину  на  сельской  дороге  в  Виргинии,  лицо
девушки-фавна было озабоченным.
   - Ты сердишься на Стефана? Я уверена, он думал, ты знаешь...
   -  Нет,  я  не  сержусь.  -  Бидж  чувствовала  себя   испуганной   и
растерянной, но не сердилась. - Мне просто нужно  с  ним  поговорить.  -
Остаток дороги до общежития Стефана в Кендрике Бидж проехала  с  большей
скоростью, чем намеревалась.
   Однако, когда  она  приехала,  на  месте  оказался  Вилли,  а  Стефан
отсутствовал. Вилли сказал, что Стефан с друзьями отправился  в  Роанок,
чтобы посмотреть  фильм  "Парни  и  куклы".  Вилли  старательно  избегал
смотреть на живот Бндж. Она вздохнула и поехала в ветеринарный  колледж,
сожалея о том, что никому не пришло в голову  так  сконструировать  руль
грузовика, чтобы он не мешал животу беременной женщины.
   Добравшись  до  клиники,  Бидж  стала  смотреть  на  студентов  -  их
спортивные рубашки и шорты, их рабочие  комбинезоны  -  и  неожиданно  с
болью подумала, какой странной должна казаться ее собственная одежда. Ее
блуза для беременных была переделана из большой футболки,  а  необъятные
джинсы ей подарила из своих запасов Лори, ядовито прокомментировав  это.
Бидж оставила список нужных ей  препаратов  в  почтовом  ящике  Конфетки
(слишком большое количество  амоксициллина:  последнее  время  ей  очень
часто приходилось лечить  пострадавших  животных)  и  поспешно  покинула
колледж, надеясь, что не встретит никого из знакомых.
   Но на нее почти наткнулась Фрида, решительно шагавшая по холлу.
   - Прошу прощения, - автоматически пробормотала она, протягивая  руку,
чтобы поддержать Бидж, и только тут узнала ее. - О, привет!  -  радостно
воскликнула   она,   искренне   обрадовавшись   Бидж.   Та    неожиданно
почувствовала, что встретить кого-то, может быть, и не так плохо. - Ты в
городе, чтобы посетить врача? Как ты себя чувствуешь?
   - Очень усталой, - призналась Бидж. - Я не планировала встречаться  с
доктором Бодрэ, но, может быть, все же загляну к ней. Как дела у тебя? -
Бидж вспомнила, каково  ей  самой  приходилось  на  последнем  курсе.  -
Высыпаться удается?
   Фрида пожала плечами.
   - Это не удается никому. А дела  у  меня  идут  хорошо,  пожалуй.  По
крайней мере никто не говорил мне обратного.
   - Свободное время у тебя бывает? Кроме тех дней, - добавила  Бидж,  -
которые ты проводишь, участвуя в чужих войнах?
   Лицо Фриды засветилось.
   - Как там Роланд?
   - Все  такой  же  -  словно  обитатель  Камелота.  -  В  голосе  Бидж
прозвучало некоторое неодобрение.
   - Он такой, верно! - Фрида сказала с горячим чувством: - Хотела бы  я
снова оказаться там!
   Бидж прекрасно понимала, что значит роман на расстоянии.
   - У тебя есть время, чтобы пообедать со мной?  Фрида  уныло  помотала
головой.
   - Мои родители сейчас здесь. Они приехали из Висконсина.
   -  Ну,  это  замечательно.  Они  пробудут  долго?  -  Бидж  не  могла
представить по собственному опыту, что такое  подобный  семейный  визит:
сама она всегда ездила домой, чтобы повидаться с матерью и с Питером,  а
в последние месяцы  перед  самоубийством  матери  почти  не  виделась  с
родными.
   - О нет. Я им  сказала,  что  очень  занята,  да  они  и  приехали  в
основном, чтобы побывать на местах сражений Гражданской  войны.  -  Это,
казалось,  не  очень  занимало  Фриду.  -  Они  начнут   с   Аппоматокса
<Аппоматокс - небольшой город в  центральной  Виргинии,  в  здании  суда
которого в 1865 г. командующий армией  Конфедерации  генерал  Ли  сдался
генералу северян Гранту.> и дальше поедут на север.
   - Это же значит знакомиться с событиями в обратном порядке.
   - Так они  захотели,  -  твердо  ответила  Фрида.  Но  тут  ее  голос
неожиданно изменился. -  Ты  не  хотела  бы  пообедать  с  нами  вместе?
Родители были бы ужасно рады познакомиться с кем-то  из  моих  друзей  и
коллег. Пока Бидж думала, как бы  повежливее  отказаться,  она  заметила
умоляющее выражение в глазах Фриды.
   - С удовольствием.
   - Мы обедаем в "Марриотте", - радостно сообщила Фрида и  побежала  по
своим делам, уже через плечо крикнув, в каком часу назначена встреча.
   Бидж поняла, что  решение  ее  было  правильным;  однако  нужно  было
сделать еще кое-что: она  вернулась  к  своему  грузовику  и  на  полной
скорости помчалась к универмагу, чтобы купить себе приличное платье  для
беременных.

***

   Бидж легко открыла стеклянную дверь отеля "Марриотт", но прошла в нее
с известным трудом: теперь она часто ощущала, что дверные  проемы  стали
какими-то узкими. Последние недели поразительно изменили ее; как  лукаво
сказал бы грифон, "в огромной степени". Она опустилась в одно из  обитых
тканью в мелкую клеточку кресел  в  вестибюле,  слишком  благодарная  за
возможность сесть, чтобы беспокоиться о том, насколько грациозно она это
сделала.  Только  потом  она  ощупала  подлокотники,  чтобы   убедиться:
подняться из этого кресла она сможет.
   Метрдотель у входа в ресторан бросил на Бидж мимолетный взгляд, потом
более пристально посмотрел на ее живот и лишенную кольца  левую  руку  и
отвел глаза. Бидж почувствовала себя ужасно неловко; только  теперь  она
виновато осознала, что оказалась тем, к чему всегда относилась  свысока:
незамужней беременной женщиной.
   Она поспешно поправила платье, еще раз  удостоверяясь,  что  сняла  с
него все ярлыки. Тут в  вестибюль  вошла  Фрида  с  родителями,  и  Бидж
поднялась с кресла.
   - Мне так жаль, что мы опоздали, - с похоронным  выражением  сообщила
мать Фриды. - Наша Фрида никогда не отличалась пунктуальностью. О, Боже,
пожалуйста, не вставайте... э-э...  впрочем,  все  равно  нужно  идти  в
ресторан.
   Мать Фриды оказалась удивительно модно  одетой  женщиной:  ее  костюм
дополнялся элегантной золотой цепью, и если блузка и была излишне яркого
бирюзового  цвета,  все  же  она  хорошо  сочеталась  с  синим  жакетом.
Выкрашенные в золотистый цвет волосы носили  следы  недавнего  посещения
парикмахерской.
   Отец Фриды был одет в серые брюки, белую  рубашку,  синий  блейзер  с
фуляровым  шарфом   на   шее:   все   очень   добротное   и   совершенно
незапоминающееся.
   Сама Фрида была в длинной юбке и белой крестьянской блузе. Юбка  была
ей широка, блуза мешковата; казалось, Фрида старается спрятаться в своей
одежде. Бидж с изумлением обнаружила, что, хотя волосы Фриды  перевязаны
лентой, они каким-то образом падают ей на лицо, скрывая его.
   На  плече  Фрида  несла  сумку  размером  с  волейбольный  мяч.  Бидж
вытаращила на нее глаза.
   Мать Фриды заметила ее взгляд.
   - Это мы подарили Фриде. Никакая сумка не  велика,  когда  приходится
носить с собой так много учебников. Я помню это еще по собственной учебе
в колледже. А как обходитесь вы?
   Бидж взглянула на свой рюкзак в углу. Хорошо еще,  что  она  заменила
свой старый на этот...
   - Теперь мне приходится носить еще больше - ни в какую  сумку  бы  не
влезло.
   Женщина подозрительно посмотрела на рюкзак.
   - Ну, Фриде сумка прекрасно подходит. Не правда ли, милочка?
   Фрида  пробормотала  что-то  неразборчивое  и  поплелась  к  двери  в
ресторан.

***

   Представления  были  короткими  и  неформальными.  Имя  матери  Фриды
оказалось Олла, отца - Пауль. Бидж смотрела на белую скатерть, на изящно
сложенные и вставленные  в  фужеры  салфетки;  ей  подумалось,  что  она
слишком много времени проводит на Перекрестке: теперь этот  мир  был  ей
чужим.
   Однако от одного взгляда на меню у нее потекли слюнки.  Бидж  подняла
глаза и заметила, что Фрида, несмотря на все свое напряжение,  чувствует
то же самое. Последние курсы колледжа тоже в  определенном  смысле  были
отличным от этого миром, и меню студентов было не таким уж богатым.
   К их столику подошла девочка-подросток  и  наполнила  стаканы  водой;
появившийся следом официант сказал:
   - Могу я познакомить вас с сегодняшними особыми  блюдами?  Во-первых,
чесапикское ассорти...
   Названия блюд звучали как поэма. Бидж, выросшая на побережье, даже  и
не догадывалась, как соскучилась по всякой морской живности.
   Когда официант кончил перечисление, Фрида нетерпеливо воскликнула:
   - Мне жареную камбалу!
   - Тебе лучше подойдет  тушенный  в  горшочке  цыпленок.  Ты  худая  и
бледная - только посмотри на себя! Ей  цыпленка  в  горшочке,  -  твердо
закончила Олла.
   Официант беспомощно переводил взгляд с Фриды на ее  мать  и  обратно.
Фрида сидела, потупив глаза, и  он,  пожав  плечами,  что-то  пометил  в
блокноте.
   - Рыба - это не для  меня,  -  решительно  заявил  отец  Фриды.  -  Я
любитель мяса и картошки. - Он и правда чем-то  напоминал  свою  любимую
еду: мясистое лицо, округлое тело. Кроме того, как  заметила  Бидж,  это
было единственное высказанное им с определенностью мнение.
   - Мне камбалу, - сказала Бидж. Мать Фриды подняла брови.
   - Вам тоже лучше было бы заказать цыпленка.  Гораздо  питательнее.  В
конце концов... - Она показала на живот Бидж, как будто говорить  о  нем
не следовало, но принимать во внимание было необходимо.
   -  Я  предпочитаю  камбалу,  -  твердо  повторила  Бидж  и  добавила,
обращаясь к Фриде:  -  Может,  и  ты  захочешь  попробовать  часть  моей
порции?
   Фрида подняла глаза.
   - Спасибо, с удовольствием.
   Разговор за обедом шел достаточно оживленный, но Бидж нашла, что  это
оказался самый длинный обед в ее жизни.
   Когда подали салат, она подумала, что была бы благодарна судьбе, если
бы имела таких всем интересующихся родителей.
   За жарким она  уже  размышляла  о  том,  что  предпочла  бы  провести
короткое время с любящим родственником, чем целый день с кем-то, кто так
открыто выражает свое разочарование в ней.
   Во время десерта Бидж искренне  удивлялась,  как  можно  единственную
чашку кофе пить так бесконечно долго. И еще она тоскливо  подумала,  что
могла бы пробиться к выходу при помощи ловилки в своем рюкзаке.
   Олла следила за каждым глотком,  который  делала  Фрида,  и  начинала
волноваться, стоило той начать  жевать  медленнее.  Замечания  следовали
одно за другим;
   Фрида, подумала Бидж, получила очень  подробные  указания,  как  себя
вести за столом.
   Однако были и темы, которые заинтересовали Бидж. Она спросила о ферме
родителей Фриды, где, как ей  было  известно,  выращивались  в  основном
кукуруза и соя.
   - Самый жирный чернозем, какой вы только можете найти, - с  гордостью
сообщил Пауль. - Принесенный ледником. Слой почвы толщиной в пять футов.
- Вы живете далеко от города? - поинтересовалась Бидж.
   - В  десяти  милях.  -  Олла  поправила  свою  салфетку,  что  делала
непрерывно. - Бедняжке Фриде было там одиноко -  она  ведь  единственный
ребенок. Ну да ничего, она никогда не жаловалась.
   Бидж, выросшая в пригороде, ужаснулась.
   - Но ведь она же не все время была одна?
   - Ну, только между тем моментом, когда ее привозил школьный  автобус,
и нашим возвращением домой. Я работала в городе,  в  фирме  по  торговле
недвижимостью, а Пауль, чтобы свести концы с концами, должен  был  целые
дни пропадать в поле. Фрида, даже и когда была маленькая,  всегда  умела
позаботиться о себе. - В голосе Оллы  прозвучала  гордость.  -  О,  одно
время она пела в хоре, но ей было трудно попадать на  репетиции,  верно,
милочка? Особенно если их назначали на время,  когда  я  уже  уезжала  с
работы. - Фрида криво улыбнулась. - Ну да у нее всегда были  книги,  был
телевизор, так что она прекрасно проводила время. - На секунду  на  лице
Оллы появилось виноватое выражение. - Конечно, это не особенно  помогало
ей находить друзей. Фрида, знаете ли, всегда была такая застенчивая.
   - А другие дети ее возраста поблизости были? - Бидж поймала  себя  на
том, что, по примеру Оллы, начала говорить о Фриде  в  третьем  лице.  -
Фрида, у тебя были приятели-ровесники?
   Фрида вздернула голову.
   - Ширли Джонсон. Она жила милях в двух и была ненамного старше  меня.
- В присутствии родителей Фрида начала  говорить  с  несколько  гнусавым
выговором Среднего Запада, чего раньше Бидж никогда за ней не  замечала.
- И Лерой Тилкс, он еще пытался назначать мне свидания, когда мы учились
в старших классах. - На лице Фриды  промелькнуло  отвращение.  -  Думаю,
просто потому, что я жила ближе всех.
   - Ну, это просто ерунда, - возразила Олла с фальшивым воодушевлением.
- Я уверена, что ты тогда была достаточно хорошенькой...  -  Она  громко
вздохнула.
   Бидж сменила тему.
   -  Тогда-то  ты  и  начала  интересоваться  животными?  Пауль   бойко
затараторил прежде, чем Фрида успела ответить:
   - Вы бы только ее видели! После того, как ей исполнилось  шесть,  она
все время приставала к нам, чтобы завести кошку или собаку или еще какую
живность. Ясное дело, нам было не до того - я возился с фермой, а мамаша
работала в городе, да только Фриде все было  нипочем.  -  Он  наклонился
вперед, явно собираясь поразить собеседницу. - Она наклеила  картинки  в
два здоровых альбома, повырезывала их из всех журналов - все котятки  да
щеночки. Страниц по пятьдесят каждый - взяла старые альбомы, которые  мы
купили для фотографий, да так и не использовали: не снимали  так  много,
как  намеревались.  Один  -  для  собак,  другой  -  для  кошек.  -   Он
ухмыльнулся. - Теперь это, кажется, называют виртуальными зверюшками.
   - Она и лошадей любит, - сказала Бидж. Фрида удивленно повернулась  к
ней. Олла казалась не менее удивленной.
   - О да. Она занималась  и  выездкой,  и  даже  немного  стипль-чезом.
Специально ездила в окрестности  Мадисона  ради  этого.  Какое-то  время
получала призы, но выступления оказались ей не по вкусу.  Пауль  думает,
что ей не нравились толпы народу, но я-то знаю лучше:
   Фрида любит лошадей, но боится их. -  Она  снисходительно  улыбнулась
дочери. - Она такая  робкая.  Фрида  что-то  неразборчиво  пробормотала.
Бидж, пытаясь сопоставить ту девушку,  которую  видела  перед  собой,  и
смелую наездницу, перескочившую с  одного  кентавра  на  другого,  чтобы
наложить турникет на кровоточащую руку подростка, прочистила горло.
   - Мне приходилось работать вместе с Фридой в... полевых условиях. Она
замечательный ветеринар, вполне уверенный в себе.
   Олла печально посмотрела на нее.
   -  Очень  мило  с  вашей  стороны  так  говорить.   -   Без   всякого
предупреждения она  вдруг  спросила:  -  Скажите,  вы  замужем?  -  Бидж
сморщилась. - Нареченный у вас есть? Или приятель? - Последние слова она
выдавила из себя, словно преодолевая отвращение и стыд.
   Бидж наконец ответила с улыбкой:
   - У меня есть парень. - Вдаваться в подробности она не стала, и Олла,
подняв брови и пристально посмотрев на нее, тоже переменила тему. Однако
было ясно, что спускать незнакомке, посмевшей защищать Фриду, она ничего
не намерена.

***

   Когда обед закончился, произошел бессмысленный  и  в  высшей  степени
неловкий спор из-за того, кому платить. Пауль схватил чек, но когда Бидж
стала возражать, громогласно вмешалась Олла:
   - Нет, нет, это наш  долг.  В  конце  концов  вы  должны  подумать  о
будущем. - Она молча, но выразительно показала на живот Бидж.
   Бидж спокойно поблагодарила родителей Фриды, потом извинилась и ушла.
Ей было трудно сидеть, не меняя  позы,  за  обедом,  и  она  сочла,  что
вытерпела достаточно.
   Выйдя из туалета, она  опустилась  в  одно  из  кресел  в  вестибюле.
Официантка, едва ли намного старше Бидж, пробегая мимо, бросила  на  нее
любопытный взгляд.
   - Спорю на что угодно, у тебя будет девочка, голубушка.  У  тебя  вон
как опустился живот, а срок ведь еще не подошел.
   Действительно, ребенок сместился низко, неправдоподобно  низко.  И  к
тому же Бидж чувствовала неприятную тяжесть в желудке; с опозданием  она
пожалела о том, что слишком много ела за обедом - чтобы избежать участия
в разговоре.
   Кристоффы вышли из своего номера, и Олла с явным облегчением сказала:
   - Вот вы где, милочка! Устали? - Она механически  похлопала  Бидж  по
руке. - Да, это утомительное дело.
   - Спасибо за обед. Было очень приятно с вами  познакомиться.  -  Бидж
приподнялась в кресле, удивляясь тому, какой усталой себя чувствует.
   - Не вставайте, не вставайте! - Олла  в  панике  замахала  руками.  -
Вы... э-э... что ж, желаю всего хорошего.
   Пауль, к удивлению Бидж, чмокнул ее в щеку.
   - Рад был  с  вами  познакомиться.  Вы  уж  присматривайте  за  нашей
девочкой.
   Олла  и  Пауль  вышли  из  отеля.  Фрида  уныло  тащилась  следом  за
родителями.
   Бидж  через  широкое  окно  наблюдала,  как  Фрида  усаживает  их   в
автомобиль. Хотя она была такого же роста,  как  ее  отец  и  мать,  она
встала на цыпочки, целуя их на прощание.
   Когда родители Фриды выезжали  со  стоянки,  под  их  машину  кинулся
убежавший от хозяина пес. Фрида метнулась  вперед,  ухватила  собаку  за
ошейник и оттащила на тротуар, почти не обращая внимания на движение  по
мостовой.  Она  отчитала  беглеца,   поцеловала   в   нос   и   передала
перепуганному хозяину, растерянному первокурснику,  оидж  смотрела,  как
она что-то сказала ему - наверное,  о  необходимости  водить  собаку  на
поводке,  -  а  потом  повернулась  ко  входу  в  отель.  Перемена  была
разительной.
   Энергично шагая, она вошла в вестибюль, села в кресло рядом с Бидж  и
сделала долгий выдох, словно задерживала дыхание во все время обеда.
   - Ну вот ты и познакомилась с ними, - сказала  она,  поворачиваясь  к
Бидж.
   Бидж искала подходящие слова.
   - Я рада, что познакомилась.
   - Мне очень жаль, что вопросы мамы смутили тебя.
   - Да нет. - Бидж почувствовала, что в это никто не поверит. -  Просто
мне было трудно на них ответить. Фрида сказала с неожиданной злостью:
   - Она здорово умеет такие вопросы задавать. - Бидж на это нечего было
ответить.
   То, что случилось  в  следующий  момент,  было  для  Бидж  совершенно
неожиданным:  внезапная  острая  боль,  длившаяся,  казалось,  вечность,
пронзила ее живот.
   Она со свистом втянула воздух и зажмурилась. Когда она открыла глаза,
боль исчезла.
   Фрида смотрела на часы.
   - У тебя раньше бывали такие боли?
   - Я никогда ничего подобного не  испытывала,  -  ответила  Бидж.  Она
задыхалась, все еще в напряжении от перенесенной боли.
   - Похоже, тебя  основательно  прихватило.  Встать  сможешь?  -  Фрида
помогла Бидж подняться  с  кресла.  -  Скажи  мне  сразу  же,  если  это
повторится. Она внимательно смотрела на Бидж. - Есть  ведь  такая  вещь,
как ложные схватки. Еще рано чему-то начинаться всерьез...
   Фрида еле успела подхватить Бидж, когда та упала. Бидж пришла в себя,
снова сидя в кресле. Фрида рылась в сумке в поисках мелочи,  нетерпеливо
выбрасывая вещи.
   - Теперь понятно, почему я сразу  возненавидела  эту  сумку...  Бидж,
тебе нужно в больницу.
   - Нет. - Бидж представила себе, что произойдет, если  она  попадет  в
больницу и родит там. Она совершенно не собиралась  производить  ребенка
на свет вне Перекрестка. - Я поеду обратно...
   Но Фрида решительно помотала  головой.  Бидж  только  в  этот  момент
ощутила, что кресло, в котором  она  сидит,  совершенно  мокрое.  У  нее
отошли воды.
   Она поспешно  поднялась  и  оглянулась  на  темное  блестящее  пятно,
смущенная почти так же, как когда в возрасте четырех лет оскандалилась в
автомобиле, не дотерпев до туалета.
   - Бидж! - резко окликнула ее Фрида. Бидж проследила за  ее  взглядом.
Фрида показывала на ее ногу, по которой текла струйка водянистой  крови.
- Что-то пошло не так...
   Бидж судорожно вздохнула и показала Фриде на телефонный справочник.
   - Позвони доктору Люсилле Бодрэ. Скорее.

Глава 16

   Поездка в автомобиле Фриды для Бидж проходила как бы вне  реальности,
словно во сне; лишь  периодически  она  отвлекалась  от  резкой  боли  в
животе, чтобы смутно удивиться, как много они успели проехать. В один из
моментов просветления она поняла, что они остановились  у  ветеринарного
колледжа, и перед ней возникла яркая и устрашающая картина: ее оперируют
на грязном металлическом столе рядом  с  конюшней.  Это  просто  смешно,
твердила она себе, - никто  не  будет  делать  операцию  в  нестерильных
условиях, - но прогнать видение никак не удавалось.
   Конфетка Доббс и Лори  Клейнман  сломя  голову  выбежали  из  здания;
Конфетка рывком открыл  дверцу  для  Лори,  которая  прыгнула  внутрь  с
разбегу. Потом они заехали на сельскохозяйственную испытательную станцию
за  Люсиллой  Бодрэ,  которая  втиснулась  в  машину  рядом  с  Лори   и
скомандовала:
   - В Мемориальный госпиталь Джошуа Кэди. И побыстрее. За Эдди, который
там работает, есть должок.
   - Как ему удастся скрыть прием родов? - нахмурился Конфетка.
   - Ну, при том, как в этом заведении поставлена регистрация пациентов,
потерявшийся новорожденный - еще не  самое  страшное,  -  последовал  не
слишком обнадеживающий ответ.

***

   Несмотря на ее протесты, Фриду оставили в вестибюле. У Бидж  возникло
твердое убеждение, что там же оставили бы и  Конфетку,  не  пропусти  он
мимо ушей все возражения.
   Бидж не выпускала из  рук  свой  рюкзак  со  всем  его  содержимым  -
книгами, ловилкой и прочим, -  даже  когда  ее  отвели  в  операционную.
Сначала доктор Бодрэ, потом Конфетка и, наконец, Лори пытались  отобрать
его; но Бидж вцепилась в рюкзак и сквозь стиснутые зубы выдавила:
   - Он тут не будет мешать.
   Лампы давали яркое бестеневое освещение, их можно было поднимать  или
опускать на любую высоту, поворачивать под любым углом. Даже несмотря на
боль, Бидж не могла не ощутить зависти к оборудованию этой операционной.
   Конфетка подал Люсилле Бодрэ  белый  халат  так,  словно  помогал  ей
накинуть пальто, отправляясь на концерт. Она надела  стерильную  одежду,
забыв даже поблагодарить его.
   Приготовления  были  удивительно  знакомы:  стерильные   простыни   и
салфетки, подносы с хирургическими инструментами,  бутылки  антисептика,
иглы и хирургическая нить. Если бы не боль, Бидж почувствовала  бы  себя
виноватой - с какой это стати она лежит в операционной...
   - Тут присутствуют все, кто тебе нужен, Бидж, -  сказал  Конфетка.  -
Хирург, - он кивнул на Люсиллу Бодрэ, - анестезиолог, - Лори бросила  на
него неуверенный взгляд, - и педиатр, - показал он на себя.
   Доктор Бодрэ строго посмотрела на него.
   - По словам пациентки, вы можете присутствовать, доктор Доббс. -  Она
подчеркнула слово "доктор" как-то слишком уж демонстративно.  -  Только,
пожалуйста, не путайтесь под ногами, если только я сама не  попрошу  вас
оказать помощь.
   Конфетка даже не ответил ей на это сердитым взглядом, и Бидж  поняла,
насколько он встревожен.
   - Сначала основные показатели. -  Доктор  Бодрэ  сунула  в  рот  Бидж
градусник и стала считать пульс,  внимательно  глядя  на  часы.  Бидж  с
замиранием сердца поняла: врач пользуется моментом,  чтобы  собраться  с
мыслями.
   Лори затянула на руке Бидж манжету тонометра.
   - Ты  знаешь,  как  работать  с  этим  оборудованием?  -  спросил  ее
Конфетка.
   - Мне приходилось делать  переливание  крови.  -  Лори  взглянула  на
показания тонометра. - Сто пятьдесят на девяносто два.
   - Ну, если учесть, как все началось, не так и плохо. -  Доктор  Бодрэ
вынула термометр изо рта Бидж и спросила:
   - Какая у вас обычно температура?
   - Я теперь уже и не знаю. Конфетка вытаращил  на  нее  глаза,  доктор
Бодрэ просто недовольно покачала головой.
   -  Вам  следовало  регулярно  мерить  температуру  с  самого   начала
беременности. И посещали ли вы врача в последнее время? Наблюдались ли у
акушера?
   Бидж покачала головой. Новый приступ боли помешал ей ощутить стыд.
   - Она была за границей, - рявкнул Конфетка. - Что теперь?
   - Нужно задернуть занавес, отделяющий операционное поле.
   - В этом нет необходимости, - возразила Бидж.
   - Это решать мне как лечащему врачу.
   - Но я не хочу.
   Люсилла Бодрэ в отчаянии воскликнула:
   - Послушайте, Бидж, я знаю, что вы  сами  оперируете,  знаю,  что  вы
опытны не менее меня. Это ведь будут не нормальные  роды;  все  будет...
иначе. Наблюдать, как это происходит с вами, странно. Я знаю по себе,  -
добавила она.  -  Мне  делали  биопсию  родинки,  и  я  смотрела,  какой
отвратительный шов накладывает безмозглый интерн...  А  это  в  общем-то
ерунда по сравнению с тем, что  предстоит  делать  мне.  -  Она  ласково
похлопала Бидж по руке. - Если хотите, мы отдернем занавес, когда  малыш
появится на свет.
   - Конечно, хочу. - Бидж поморщилась от новой болезненной схватки. - И
нельзя ли поторопиться?
   Как только занавес был задернут, доктор Бодрэ скомандовала:
   - Лори, ассистируйте.
   - Вы хотите, чтобы я ее побрила? - откликнулась Лори.
   - На несколько дюймов. - Люсилла наклонилась к Бидж.  -  Я  собираюсь
сделать разрез "бикини". Шрам получится меньше, да и мне  манипулировать
будет легко. Большого разреза  на  самом  деле  не  требуется.  Вы  ведь
понимаете, - добавила она, - что речь идет о кесаревом сечении?
   Бидж кивнула; ей было очень неприятно, что она  так  мало  знает  обо
всем этом. Такое развитие событий было для нее неожиданным.
   Закончив выбривание, Лори стала протирать кожу антисептиком.
   - Насколько далеко вниз?
   Доктор Бодрэ показала.  Бидж  почувствовала,  как  холод  антисептика
распространяется по животу - гораздо ниже пупка.
   - Лори, дайте катетер. - Доктор  Бодрэ  обвела  взглядом  лица  своих
ассистентов. - Он должен быть на подносе: Эдди человек дотошный. Кстати,
он предложил помочь, если будет нужно.
   Лори произнесла уже своим нормальным голосом:
   - Эдди хорошо о вас заботится. На лице Конфетки все еще была написана
тревога, но в голосе его прозвучала нотка шутливого отчаяния:
   - Вот видите, доктор, что мне приходится терпеть во время операций.
   Доктор Бодрэ одарила их обоих взглядом, выражение которого Бидж  даже
в своем теперешнем состоянии оценила как явно не гиппократовское.
   - Давайте-ка  сосредоточимся  на  пациентке,  -  пробормотала  доктор
Бодрэ. - Лори хихикнула. - Вот что, дайте мне  катетер.  Ну,  держитесь,
Бидж.  -  Она  смущенно  моргнула.  -  Я  хотела  сказать:  постарайтесь
расслабиться.
   Конфетка вынырнул из-за занавеса и заглянул в лицо Бидж.
   - Держись, а я пока постараюсь тебя отвлечь. - Он положил  ладонь  ей
на лоб.
   Бидж поняла, что он намеренно перешел  на  эту  сторону  занавеса,  и
почувствовала к нему благодарность: во время операции не  до  соблюдения
приличий.
   Бидж изо всех сил старалась расслабиться, но, когда в тебя  вставляют
пластиковую трубочку, это не так легко сделать. Наконец доктор  Бодрэ  с
облегчением сказала:
   - Все в порядке.
   Бидж многое бы дала, чтобы не  слышать  в  ее  голосе  такого  явного
ликования: в конце концов она  успешно  осуществила  всего  лишь  весьма
второстепенную процедуру.
   Доктор Бодрэ показала  на  сверкающую  нержавеющей  сталью  стойку  с
капельницей.
   - Пора начать вливание.
   - Чего?
   Реакция врача на вопрос была такой, словно кто-то посторонний  явился
в операционную и крикнул что-то на иностранном языке.
   - Физиологический раствор и демерол...
   Бидж, забыв о своей обычной вежливости, рявкнула:
   - Зачем?
   - Чтобы облегчить боль, - мягко ответила доктор Бодрэ. - И к тому  же
у вас кровотечение.
   - Я думала, - тихо пробормотала Бидж, - это всего лишь воды.
   - Ну, кровотечение не такое уж  сильное  -  опасности  для  жизни  не
представляет. - Не успела Бидж немного  успокоиться,  как  доктор  Бодрэ
добавила: - К тому же через минуту будет пора давать наркоз.
   - Какого рода?
   -  Эпидуральный  <Эпидуральный  наркоз   -   местное   обезболивание;
анестетик вводится в спинной мозг.>.
   - А как насчет ребенка?
   - Плода? А в чем дело?
   - Плода! Это, случайно, не о моем ребенке речь? - Бидж осознала,  что
говорит с интонациями грифона.
   - Так оно и есть,  только,  пожалуйста,  перестаньте  спорить.  Лори,
займитесь наркозом.
   Лори и всегда-то была бледна, теперь же она позеленела.
   -  Я  никогда  не  работала  с  пациентом-человеком.   Доктор   Бодрэ
натягивала хирургические перчатки; в раздражении она  отпустила  резину,
от щелчка изнутри перчатки вырвалось облачко талька.
   -  Это  самый  обычный  наркоз.  Я  буду  давать  указания  по   мере
надобности.
   - Только ты и можешь этим заняться, - обратился к Лори Конфетка. - Не
хочешь же ты, чтобы доктор Бодрэ сама все делала.
   - Нет, - решительно ответила Лори.
   - Нет, - как эхо, раздался голос Бидж. Все вытаращили на нее глаза.
   - Вы отказываетесь от наркоза?
   - Я не могу себе его позволить.
   - Ну, знаете ли, - жизнерадостно сообщила ей доктор Бодрэ,  -  вы  не
первая моя пациентка, которой я буду давать наркоз.
   Бидж была достаточно опытна, чтобы уловить  фальшивую  уверенность  в
голосе врача.
   - И которая  же  -  двадцатая?  Последовавшее  молчание  было  вполне
красноречиво. Наконец доктор Бодрэ деловито сказала:
   - Да, конечно,  я  обычно  занимаюсь  научной  работой,  но  все-таки
интернатуру я проходила в  родильном  отделении:  так  что  и  принимать
детей, и давать обезболивающее матерям мне случалось. И, хотите  верьте,
хотите - нет, кесаревы сечения я делала тоже. Все  роженицы  поправились
без осложнений, а дети родились совершенно нормальными...
   Доктор Бодрэ умолкла, наконец полностью осознав  стоящую  перед  ними
проблему.
   Бидж сотрясла мучительная судорога. Лори марлевой  салфеткой  вытерла
пот ей со лба. Где-то рядом Конфетка проговорил:
   - Бидж, у нас нет выбора.
   - Нет, - упрямо повторила она.
   Все снова посмотрели на нее.  В  этой  операционной  под  бестеневыми
лампами ловилка в ее руке казалась неуместным анахронизмом.
   Конфетка покачал головой.
   -  Бидж,  ты  просто  испытываешь  предоперационную  панику.  Так  не
годится.
   Это были жестокие слова.  Предоперационная  паника  -  ее  испытывают
первокурсники...
   - Дело не в этом, - покачала головой Бидж. - Причина - не страх.
   - Это же кесарево сечение, а не какая-то царапина.
   - Никакого наркоза, - твердо  сказала  Бидж.  Она  много  размышляла,
когда поняла, что кесарево сечение может оказаться неизбежным.
   - Это безумие, - пробормотала доктор Бодрэ, но тут же прижала руку  в
перчатке  к  скрытому  маской   рту:   это,   конечно,   соответствовало
действительности, но говорить так было бестактно.
   Бидж обратилась к ней одной:
   -  Никто   не   может   гарантировать,   что   наркоз   не   повредит
новорожденному.
   - Не глупите. - Доктор Бодрэ перешла за  занавес.  -  Эти  анестетики
применялись при миллионе  кесаревых  сечений,  и  почти  всегда  никаких
нежелательных последствий для маленького человечка... - Она остановилась
и так закусила губу, что капелька крови проступила сквозь маску.
   - Ну вот, Люсилла, - вздохнул Конфетка, - теперь ты понимаешь,  зачем
я прорвался сюда? Хочешь провести консилиум?
   - Что за младенец ожидается? - медленно спросила та.
   - Наполовину фавн, наполовину человек. - Конфетка повернулся к  Бидж:
- Поправь меня, если я не прав.  Бидж  бессильно  покачала  головой;  ей
сейчас было не до обид.
   - Но ведь есть  эпидуральные  анестетики,  которые  безопасны  и  для
человека, и  для  козла.  Какая  должна  бы  быть  дозировка,  чтобы  не
повредить малышу-фавну?
   Лори неожиданно сказала Бидж:
   - Лапушка, я ненавижу делать что-то на глазок, но тут я справлюсь.
   Бидж покачала головой.
   - Только не в этом случае.
   - Тогда чего ты от нас хочешь? Бидж глубоко вздохнула и ответила  так
спокойно, как только могла:
   - Как делали кесарево сечение до изобретения наркоза?
   Доктор Бодрэ поежилась. Конфетка медленно произнес:
   - На этот вопрос я могу ответить. Пациента привязывали к столу, и еще
кто-нибудь его держал.
   Перед  Бидж  промелькнуло  воспоминание  из  детства:  диорама   поля
сражения времен Гражданской войны -  генералу  Джексону  <Джексон  Томас
Джонатан (1824 - 1863) - генерал армии конфедератов,  герой  Гражданской
войны. В мае 1863 г. в битве при Ченселлорсвилле сыграл решающую роль  в
победе над северянами, но был случайно ранен своими солдатами и  лишился
руки.> ампутируют руку. Хирургу  помогает  здоровенный  детина,  готовый
схватить Джексона и удерживать его.
   -  Меня  может  держать  Лори.  Я  должна...  Доктор  Бодрэ  спокойно
ответила:
   - Не пойдет. Бидж, вы знаете, каков был процент  смертельных  исходов
при  кесаревом  сечении  в  те  времена?   Семьдесят   пять   процентов.
Значительная часть, конечно, за счет инфекции, но и очень  многие  -  от
шока. Я не могу пойти  на  это,  -  заключила  она  честно,  но  тут  же
добавила: - Да и вы тоже. Обычно, если мать умирает, существуют  способы
выкормить малыша; в этом же случае это может оказаться затруднительным.
   - Мы, конечно, можем попытаться, с помощью Стефана, - сказала Лори, -
но, Бидж, этому просто нельзя дать случиться. Согласись на  эпидуральный
наркоз.
   Бидж скрутила новая судорога. Наконец она кивнула.
   - Только, пожалуйста, будьте осторожны. - Она понимала, что ее  слова
звучат глупо, но должна была их сказать.
   - Обещаем, - ответила Лори. Доктор  Бодрэ  взглянула  на  Конфетку  и
холодно распорядилась:
   - Приготовьте пациентку. Конфетка не колеблясь взялся за дело.
   - Все готово, доктор. - Конфетка поколебался,  что  не  часто  с  ним
случалось, и добавил: - Просто делайте разрез, как обычно.
   Люсилла Бодрэ бросила на него  поверх  маски  взгляд,  которого  Бидж
предпочла бы не заметить, и подняла скальпель.
   Она легким движением рассекла мышцы, и  Бидж  испытала  такую  острую
боль, что на мгновение ей показалось: лампы в операционной стали светить
слабее. Почти тут же боль исчезла, и  Бидж  ощущала  только  присутствие
скальпеля - как чего-то неприятного, чего не должно  бы  быть  у  нее  в
животе.
   Конфетка протянул руку и вытер пот со лба Бидж. Лори  крепко  держала
ее за плечи, и давление ее рук воспринималось как поддержка  и  обещание
помощи.
   - Ладно, - сказала доктор Бодрэ.  -  Раз  уж  вы  хотите  знать,  что
происходит, я собираюсь сделать два разреза:  первый  рассечет  брюшину,
второй  -  стенку  матки.  Пожалуйста,  -  добавила  она  устало,  -  не
отбивайтесь своим клинком.
   Она снова подняла скальпель, блеснувший в ярком  свете  хирургических
ламп, и Бидж, которой никогда в жизни не приходилось переносить операций
- даже миндалины ей не удаляли, - почувствовала непередаваемый ужас.
   Снова возникла всепоглощающая боль, такая сильная, что Бидж  даже  не
могла бы сказать, где именно ее  источник.  Она  закрыла  глаза,  словно
борясь с мигренью. Так  же  внезапно  боль  отступила,  осталось  только
странное, непривычное ощущение: словно ее живот - тесто, и кто-то  режет
его на кусочки.
   После первого разреза доктор Бодрэ, казалось, стала другим человеком.
   - Ну, это было совсем легко. Как вы там, Бидж? В порядке?
   Бидж, не  доверяя  собственному  голосу  и  к  тому  же  не  в  силах
преодолеть внезапную сухость в горле, кивнула.
   - Прекрасно. Теперь я использую крючки, чтобы расширить отверстие. Вы
почувствуете, когда я наложу зажимы на сосуды, и может быть, холодок  от
воздуха там, где его раньше не было.
   Бидж,  увлеченная  описанием,   гадала,   как   это   все   выглядит.
Одновременно она ощутила какое-то натяжение  в  животе.  Конфетка  снова
вытер пот с ее лба.
   Доктор Бодрэ сказала с полной уверенностью в своих действиях:
   - Теперь очередь стенки матки.  Я  делаю  сечение  по  Керру:  низкий
поперечный разрез. Мышцы здесь более тонкие, да  и  кровеносных  сосудов
меньше. И еще: при этом вы не  лишитесь  возможности  в  будущем  рожать
обычным путем, если захотите. Ну, начали.
   На этот раз Бидж не  почувствовала  скальпеля.  К  тому  же  боль  от
перемещения   плода   вниз,   которому   препятствовали   мышцы   матки,
прекратилась. Бидж подумала: а так ли уж необходимо  было  хирургическое
вмешательство...
   - Еще крючки... Ну вот и малыш.  -  Бидж  ощутила  сначала  давление,
потом  что-то  потянули  из  нее  -  это  Люсилла  взялась  за   головку
новорожденного. Потом нахлынула тошнота; ощущение было такое, словно она
оказалась   в   падающем   лифте:   все   внутренние   органы    куда-то
переместились...
   Бидж смотрела на новорожденную девочку. У нее был такой  же  курносый
носик, как на детских фотографиях у самой Бидж, по пять пухлых пальчиков
на руках,  гладкая  кожа,  изящное  тельце.  Стройные  безволосые  ножки
заканчивались маленькими розовыми копытцами.
   Новорожденная была вся мокрая, ее кожа имела синюшный оттенок.
   - Отсасывающую грушу, - поспешно сказала доктор Бодрэ и  чуть  ли  не
воткнула ее в ротик малышки.
   - Ужасно много жидкости, - резко сказала Лори.
   - При кесаревых сечениях всегда так, - ответила доктор Бодрэ.  -  Для
чего, по-вашему, родовые пути? По ним воды и выжимаются при схватках.  -
Она перевернула новорожденную вниз головой и пошлепала ее, чтобы  помочь
легким освободиться от околоплодной жидкости. Нескончаемо долгий  момент
девочка неподвижно висела в ее руках бездыханной.
   Потом она резко втянула воздух и разразилась ужасно  громким  блеющим
воплем. Через секунду она снова  заблеяла,  и  Бидж,  что  редко  с  ней
случалось, громко рассмеялась и потянулась к дочери рукой,  вывернувшись
из хватки Лори.
   Но доктор Бодрэ отвела ее руку.
   - Подождите. Нужно еще сделать апгаровскую  оценку  <Шкала  Апгара  -
метод    оценки    физиологического    и    неврологического    развития
новорожденных.>... - Она умолкла,  глядя  на  часы.  -  Через  несколько
секунд нужно будет оценить цвет  кожи,  мускульный  тонус,  рефлексы,  а
Конфетка... доктор Доббс проверит пульс и  дыхательную  систему.  Каждый
показатель - от одного до двух баллов... - Она кивнула Конфетке,  и  они
начали обследование.
   Через несколько минут, о чем-то вполголоса посовещавшись с Конфеткой,
доктор Бодрэ сказала:
   - Пять и пять десятых.
   Бидж, все еще протягивавшая руки к малышке, спросила:
   - Вы назвали пять категорий, каждая оценивается  от  одного  до  двух
баллов. Значит, максимальный общий балл - десять?
   - Дорогая, я всегда говорил, что ты слишком сообразительна,  -  мягко
ответил Конфетка.
   После этого Бидж стало казаться, что  новорожденная  выглядит  ужасно
слабенькой.
   - Какое имя вы для нее выбрали? - спросила доктор Бодрэ.  Когда  Бидж
не ответила, она повторила дрожащим голосом: - Я хотела бы знать имя,  и
побыстрее. Такова традиция там, откуда я родом.
   Доктор Бодрэ, вспомнила Бидж, выросла в Луизиане,  где  принято  было
придавать большое  значение  крещению  новорожденных.  Это  не  особенно
обнадеживало.
   - Лорел. - Она сглотнула. -  Лорел  Стефания.  В  операционную  вошла
Фрида.
   - Бидж, у тебя все в порядке?
   - Думаю, что да. - Бидж крепко прижала к себе дочь, испытывая новое и
восхитительное чувство. - Ты лучше их спроси.
   - Ответ неопределенный, - резко бросила Лори. - Спроси об этом  через
некоторое время.
   - Это не годится, - не менее резко сказала Фрида. У Конфетки  отвисла
челюсть, а брови Лори поднялись так, что челка почти  их  скрыла.  Фрида
повернулась к Люсилле Бодрэ. - Доктор! Пожалуйста, скажите мне  сначала,
как дела у пациентки, потом - как у новорожденной.
   - Они обе пациентки, - ответила та. - У Бидж все хорошо. - Она что-то
быстро делала руками, и Бидж только  тут  заметила,  что  занавес  снова
задернут. - Сейчас сделаем шкалирование  по  Апгару  еще  раз.  -  После
бесконечно тянувшейся минуты  ожидания  и  новых  тихих  разговоров  она
изумленно  произнесла:  -  Десять  ровно.  Бидж,  почти  у  всех   детей
показатели обычно улучшаются, но у твоей дочки они улучшились  чертовски
намного.
   - Она особая, - твердо сказала Бидж и впервые уловила в своем  голосе
нотки, которые привыкла слышать в голосе своей матери.
   - О Боже, - ахнула Люсилла Бодрэ и произнесла  неестественно  веселым
голосом: - Бидж!
   -  Да?  -  Бидж  разрывалась   между   двумя   ощущениями:   желанием
сосредоточиться на Лорел  Стефании  и  сильной  пульсирующей  болью,  на
которой ей  не  хотелось  сосредоточивать  внимание.  Бросив  рассеянный
взгляд на собственную руку, она заметила, как побелели пальцы, сжимающие
ловилку.
   - Плацента необыкновенно велика. Вы ничего не хотите сообщить мне?
   - Не похоже, чтобы она захотела ее съесть, - резко  бросил  Конфетка.
Бидж встретилась с ним глазами, и  тут  произошло  такое,  что  в  любое
другое время поразило бы ее: уши Конфетки запылали, он залился краской и
отвернулся.
   Но она была слишком  занята:  Лорел  уже  принялась  сосать,  так  же
деловито  и  целеустремленно,  как  новорожденный  ягненок.   Ее   ручки
вцепились в Бидж; координация движений у малышки была гораздо лучше, чем
у любого человеческого новорожденного, и  это  наполнило  Бидж  глубоким
удовлетворением.
   Наконец Лорел насытилась. Фрида,  глядя  на  Лорел  широко  открытыми
глазами, осторожно подняла ее, чтобы Бидж могла поцеловать дочку.
   - Пожелай ей спокойной ночи,  -  сказала  девушка  весело,  словно  в
операционной ничего  особенного  не  происходило  и  жизнь  текла  своим
обычным чередом. - Я поукачиваю ее, пока мы не решим, что делать дальше.
- Она уселась в углу, ласково качая девочку. Лорел сразу же заснула.
   - Ну и хватка у девчонки, -  пробормотал  Конфетка,  и  было  неясно,
имеет ли он в виду Лорел или Фриду. Или, может быть, саму Бидж, хотя  та
впервые и окончательно перестала чувствовать себя девчонкой.
   Бидж пошевелилась, и резкая боль сразу сказала ей, что  этого  делать
не следует.
   - Вы наложили швы? - спросила она доктора Бодрэ.
   - Пока вы кормили новорожденную. Все прошло нормально. Не двигайтесь,
и все будет в порядке. - Она с удивлением взглянула на Бидж, вытирая пот
с лица. - Не могу поверить, что вы ничего не заметили.
   - Это шок, - сказала Лори, подходя ближе. -  Вы  здорово  справились,
доктор. Знаешь, Бидж, самое страшное позади. Болит сильно?
   Бидж позволила  себе  осторожно  пошевелиться,  и  на  нее  обрушился
ужасный физический дискомфорт. Ловилка выпала из ее руки и зазвенела  на
полу.
   - Ну, теперь, когда Лорел Стефания благополучно появилась на свет, вы
согласны на обезболивающие? - спросила доктор Бодрэ.
   Бидж ответила вежливо, тщательно выбирая слова:
   - На все, какие только у вас есть, - и потеряла сознание.

Глава 17

   Почти в тот же момент, когда Бидж проснулась, в ее  комнате  появился
Стефан. Он расцеловал маленькую Лорел, потом Бидж.
   - Я пришел сразу, как только узнал новости. А потом оказалось, что ты
спишь, а потом я увидел мою Лорел. -  Он  лучезарно  улыбнулся.  -  Нашу
Лорел. Ох, Бидж, я так счастлив, что  все  прошло  благополучно,  и  так
сожалею, что тебе пришлось страдать!
   У Стефана с собой оказались два больших пакета: в одном были игрушки,
в другом - детская одежда и обувь разных размеров. -  Пока  не  наступят
холода, она будет по большей части бегать голышом.
   - Что-нибудь еще мне нужно знать заранее?
   - Только то, что она почти сразу начнет ходить и... и что  она  будет
веселой девчушкой - как и все представительницы моего племени. -  Стефан
говорил уверенно, но избегал смотреть Бидж в глаза.
   Бидж выудила из пакета с игрушками пластиковую свирель.
   - Она же еще совсем маленькая - ей рано играть такими вещами.
   Стефан бросил на нее виноватый взгляд и выскользнул  из  комнаты.  Он
еще дважды посещал Бидж в госпитале, оба раза приносил роскошные букеты,
но старался избегать серьезных разговоров.

***

   Через два дня после родов, несмотря  на  отчаянные  протесты  Люсиллы
Бодрэ, Бидж вернулась на Перекресток. Доктор Бодрэ отчасти возражала еще
и потому, что буквально влюбилась в свою первую маленькую  пациентку  со
времен интернатуры. Она проверяла состояние Бидж каждые два часа (первую
ночь та  была  слишком  одурманена  лекарствами,  чтобы  это  замечать).
Наконец Бидж спросила ее:
   - Как у меня идут дела?
   -  Прекрасно.  Вы  поправляетесь  даже  несколько  быстрее,  чем  это
происходит обычно. - Заметив ее настороженный взгляд, Бидж  тактично  не
стала спрашивать, есть ли той с чем сравнивать.
   - А Лорел? - поинтересовалась Бидж, хотя  и  так  знала  -  поскольку
кормила малышку каждые три часа.
   - У нее все замечательно. Есть некоторые необычные  особенности...  -
Бидж нашла, что с ее стороны очень  мило  так  выразиться  о  ребенке  с
копытцами. - Но в целом все хорошо. И она тоже  приходит  в  себя  после
родовых травм быстрее, чем другие новорожденные. Много, много быстрее, -
неохотно признала доктор Бодрэ. - Бидж,  не  буду  вас  обманывать:  мне
пришлось перерыть все учебники - я ведь никогда не была педиатром. Лорел
значительно опережает в развитии других детей такого возраста. - Люсилла
отвернулась к пыльному окну: Бидж поместили в подсобном  помещении,  где
обычно хранилось больничное оборудование. Наконец врач сказала:
   - Вы хорошо знакомы с мифологией, Бидж?
   - Немного, - осторожно ответила та.
   - А я очень много читала, еще до того, как  стала  учиться  медицине.
Мне это так всегда нравилось. Гермес  и  Геракл,  Тальесин  из  уэльских
легенд и Кухулин из ирландских - все они были дети богов,  и  все  очень
быстро взрослели. - Она ласково улыбнулась Бидж. - Не пугайтесь: я вовсе
не имею в виду, что отец Лорел - бог или что вы - богиня.
   - Рада это слышать.
   - Не имею я в виду и того, что богиня - сама Лорел. Я  хочу  сказать,
что в свое время люди, обратившие внимание на раннее возмужание  Гермеса
или Геракла, возможно, столкнулись с  тем  же  феноменом  -  сверхранним
развитием новорожденного. - Она улыбнулась про себя, и Бидж  догадалась,
что  Люсилле  Бодрэ  ужасно  хотелось  бы  написать  научную  статью   о
"сверхраннем  развитии  новорожденных".  -   Это   было   приписано   их
божественному происхождению, а на  самом  деле  они,  как  представители
другого вида, имели просто иную скорость взросления.
   - Звучит весьма разумно. - Бидж совсем не хотелось  сейчас  обсуждать
возможность божественного происхождения Лорел. -  Доктор  Бодрэ,  вы  же
знаете  о  некоторых...  -  Бидж  запнулась,  -  свойствах  Перекрестка,
отражающихся на состоянии здоровья его жителей. - Она заглянула  в  лицо
Люсилле. - Точнее, о его влиянии на некоторые болезни. Нет  ничего,  что
беспокоило бы вас в Лорел? - Люсилла  Бодрэ  знала,  что  Бидж  страдала
хореей Хантингтона, но очень мало представляла себе то, что  Протера,  а
следом за ним и Бидж называли эффектом поля.  -  Никаких  симптомов?  Но
ведь выздоровление на Перекрестке ускоряется. - Она посмотрела  в  глаза
доктору Бодрэ. - И для Лорел Стефании, и для меня лучше вернуться  туда.
Это было бы  лучше  для  любого  вашего  пациента.  -  Бидж  подчеркнула
последнее слово.

***

   Караван машин  -  грузовик  Бидж  впереди  и  фургон  с  Конфеткой  и
студентами-ветеринарами сзади, - подпрыгивая на  ухабах,  поднимался  по
склону  холма  к  коттеджу  Бидж.  Фрида,  которая  правила  грузовиком,
оглянулась на свою пассажирку.
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Просто устала. - На самом деле Бидж была совершенно вымотана,  хотя
только проверяла по дороге, правильно ли Фрида разбирается в карте.  Все
ее тело болело из-за необходимости сидеть в  кабине,  и  ей  определенно
требовалась свежая марлевая салфетка. Она представления не имела,  будет
ли у нее возможность сменить прокладки без свидетелей.  Бидж  озабоченно
оглянулась на дочку на детском сиденье: это был подарок Конфетки и Элейн
Доббс. Бидж почти не знала Элейн, но сделала подарок  ее  новорожденному
сыну, и теперь Элейн ответила ей тем же.  Лорел  Стефания  и  не  думала
спать и вовсю колотила копытцами  по  пластиковым  боковинам,  успев  за
время путешествия все их исцарапать.
   - Я за ней пригляжу, -  весело  сказала  Фрида.  Разрешать  проблемы,
встающие  перед  другими  людьми,  было  ей  всегда  легче,   чем   свои
собственные.
   Бидж поковыляла от грузовика к дому.  Прижав  Лорел  к  плечу,  Фрида
подбежала, чтобы ей помочь, потом, спохватившись, сдернула  простыню  со
Знака Исцеления  -  изображения  животного  с  забинтованной  лапой  над
дверью.
   Бидж посмотрела на него, потом перевела взгляд на улыбающуюся Фриду.
   - Открыто, - сказала та.
   Бидж устало кивнула и  вошла  в  дом.  Остановившись  в  дверях,  она
огляделась. Ее коттедж был всегда  так  ей  дорог:  она  сама  покрасила
стены, чтобы помещение выглядело веселее и чтобы легче было убирать  его
часть, отведенную под операционную;  она  развесила  по  стенам  пестрые
шерстяные коврики, расставляла  и  снова  переставляла  шкафчики,  чтобы
ветеринарные принадлежности занимали не много места и  были  всегда  под
рукой.
   Теперь же она во всем видела только опасность. Коврик на стене вместе
с планкой, к которой он крепился, можно было  сдернуть  вниз,  и  планка
ушибла бы малютку. Бидж совсем не была уверена, что краска и  грунтовка,
которую она использовала, не окажутся ядовитыми. Ящики же  шкафов  легко
открывались, а в них хранились самые разные - в том числе  и  опасные  -
предметы.
   - Ящики! - вскрикнула Бидж. Она потянула один, и  всего  в  футе  над
полом в полной доступности оказался сверкающий набор скальпелей.
   Бидж опустилась на один из кухонных стульев и разрыдалась.
   В это время вошел Коди.
   - Доктор Воган... Бидж! Что случилось?
   - Острые... - выдавила она из себя. Ее плечи сотрясались,  все  тело,
еще не вполне оправившееся после кесарева сечения, болело. Она безутешно
плакала, не в силах справиться с собой.
   - Послеродовая депрессия, - решительно определил Конфетка. - У  Элейн
это тоже было. Она ревела из-за всякой ерунды - это она-то, обычно такая
крутая... Ладно, Бидж, возьми-ка  ее.  -  Он  забрал  Лорел  у  Фриды  и
протянул малышку матери.
   Бидж затрясла головой: ей страшно было коснуться ребенка.  Что,  если
она неловко повернет девочку или уронит ее?
   - Ну давай, голубушка: ты же самый близкий ей человек в  целом  мире.
Бидж всхлипнула:
   - Как все печально... - Она прижала к себе Лорел Стефанию и принялась
раскачиваться, тяжело вздыхая. Девочка открыла было  глаза,  но  тут  же
зажмурилась и присоединила свои вопли к плачу Бидж.
   - Доктор Доббс, дело всегда бывает так  плохо?  -  спросила  Валерия;
выражение ее лица говорило о том, что если это  так,  то  она,  пожалуй,
лучше даст обет безбрачия...
   Конфетка быстро покачал головой.
   - В такой крайней форме это бывает с одной женщиной из тысячи.  Может
быть,  какой-то  физиологический  сдвиг  в  связи  с   возвращением   на
Перекресток или... ну, какие-то другие  изменения.  -  Фрида  продолжала
вопросительно смотреть на него.  Конфетка  не  обратил  внимания  на  ее
взгляд. - Или тут дело в природе ребенка.
   - Вы хотите сказать, что с Лорел что-то не так? Все мужчины  невольно
попятились от Бидж. Конфетка поспешно сказал:
   - Она прекрасная девочка, Бидж. Просто замечательная.  И  к  тому  же
хорошенькая. - Конфетка сделал глубокий вдох, стараясь придать разговору
более спокойный характер. - Но ведь она не совсем человечек, и... ну,  я
думаю, гормональный баланс у тебя возвращается к норме быстрее, чем  это
происходит обычно.
   Бидж вытерла глаза.
   - Это я знаю.
   Неожиданно рядом с ней оказалась Фрида с носовым платком в руке. Бидж
высморкалась и промокнула слезы.
   - Я не собиралась устраивать такой спектакль.
   - Ты ничего с  собой  не  можешь  поделать,  -  сказал  ей  Конфетка,
стараясь, чтобы его слова прозвучали ласково. - Ты скоро придешь в себя.
-  Он  повернулся  к  студентам.  -  Тащите-ка  сюда  все  имущество  из
грузовика.
   Те быстро забегали. Колыбель, две коробки  купленной  наобум  детской
одежды  и  бесконечное  количество  упаковок  подгузников  появились   в
коттедже.
   Несмотря на ужасное самочувствие, Бидж улыбнулась:
   - И куда только я все это положу?
   - А ведь тут был такой порядок! - серьезно посетовал Код и.
   Мэтт стоял у двери и, хмурясь, смотрел на фургон. Вдруг он напрягся.
   - Доктор Доббс!
   Конфетка мгновенно выскочил из коттеджа. Бидж,  доставая  из  рюкзака
ловилку, ничуть не удивилась, заметив, как рука  Конфетки  скользнула  в
карман; Фрида, смотревшая ему вслед широко открытыми глазами, тоже  явно
поняла значение этого жеста.
   Вместо того чтобы кинуться к двери, Бидж осторожно опустила  Лорел  в
колыбель, стараясь не повредить своих швов. - Что там, доктор Доббс?
   - Пациент, - ответил Конфетка. Бидж повернулась к двери.
   - Только пациент или и клиент тоже?
   - Чертовски трудный вопрос... - начал было Конфетка, но тут же  резко
крикнул: - Фрида! Валерия! Назад!
   Бидж выглянула в дверь.  Фрида  и  Валерия  бежали  вверх  по  склону
навстречу  единорогам,  которые  неторопливо  приближались,  сбившись  в
тесную группу. В середине одно животное несло на спине другое. На  обоих
виднелись красные пятна.
   Бидж поколебалась, но потом следом за Коди двинулась к грузовику.
   - Коди, вернись и вымой операционный стол. Мэтт,  -  крикнула  она  в
направлении двери, - перевязочный  материал  на  полке  над  окном...  -
Продолжая отдавать распоряжения, Бидж представила себе,  как  тяжело  им
всем придется в ближайшие недели: ей ведь  нужно  будет  возиться  и  со
стерильными бинтами, и с пеленками, пока Лорел не станет  постарше.  Вся
ее упорядоченная жизнь  теперь  нарушится.  -  Я  займусь  анестезионным
аппаратом. Конфетка, вы мне не поможете?
   Конфетка  придвинул   аппарат   вместе   с   газовыми   баллонами   к
операционному столу, быстро проверил соединение трубок, оглянулся и тихо
позвал:
   - Мэтт. - Тот пристально посмотрел на него. - Простыни. Быстро.
   - Это тоже часть нашей практики?
   - Теперь - конечно. - В голосе Конфетки появилась сталь, и Бидж почти
ожидала, что он снова сунет руку в карман.
   Мэтт пожал плечами, потянулся к полке над окном и достал оттуда целую
упаковку стерильных простыней.

***

   Валерия на секунду заколебалась, когда они с Фридой  оказались  перед
частоколом обращенных к ним  рогов.  Фрида  решительно  нырнула  в  гущу
животных, и  единороги  расступились,  пропуская  ее.  Валерия  кинулась
следом.
   Фрида принялась ощупывать раненого  единорога,  а  Валерия  осмотрела
того, который его нес.
   - Я обнаружила три раны - одну на брюхе и  две  поперечные  на  боку.
Глубокие.  Поперечная  начинается  на  плече  и  тянется  через  грудную
клетку...
   - Могу добавить, - мрачно сказала Валерия. - С  этой  стороны  четыре
царапины, расположенные в правильном порядке, и глубокая  колотая  рана.
Ты лучше займись ею: мне не нравится, как он дышит.
   Фрида обежала единорога, который нес товарища,  сзади  и  ахнула.  По
спине животного с двух  сторон  стекала  кровь,  показавшаяся  ей  более
яркой, чем обычно. Пострадавшее  животное  глубоко  вздохнуло,  и  Фрида
услышала булькающий звук; вокруг колотой раны появились пузырьки.
   - Проникающая рана груди, - сказала она решительно.
   - Да, пожалуй, - подтвердила Валерия. К этому моменту они  уже  почти
достигли двери коттеджа. Фрида и  Валерия  попятились,  когда  единороги
остановились и повернули к ним головы. Девушки посмотрели друг на  друга
и в один голос закричали:
   - Доктор Доббс!
   Он появился немедленно и первым делом быстро осмотрелся.
   - Ясно. Коди, помоги. Мэтт, подкати операционный стол к самой двери.
   - Для этого есть ишаки - Ну, в данный момент наблюдается определенная
нехватка ишаков. Бидж почувствовала, что Мэтт  начинает  ее  злить:  это
было  следствием  то   ли   его   упрямства,   то   ли   ее   повышенной
чувствительности.
   Мэтт выкатил стол, хотя по его виду было заметно,  что  его  терпение
тоже на исходе.
   Коди, шатаясь и согнувшись в три погибели, тащил раненого  единорога;
окровавленное  тело  качнулось,  когда  Валерия   подбежала   справа   и
подставила плечо. Жилы на шее девушки напряглись от усилия. Тут же к ней
присоединилась Фрида, затем Конфетка, который постарался взять  на  себя
большую часть нагрузки.
   Ветеринары положили единорога на операционный  стол  на  спину.  Ноги
животного  оказались  согнуты,  как  лапы  спящей   кошки.   Поза   была
неестественной и неудобной, но единорог все так же спокойно  и  серьезно
смотрел на людей, хотя его быстрое дыхание вырывалось из груди с трудом.
   Валерия, отступив от стола, поднесла руку к носу.
   - Пахнет как будто специями.
   - Мои руки тоже так пахнут, - сразу же ответил Коди.
   Фрида коснулась бока животного там, где не было крови.
   - Он весь в поту.  Думаю,  ему  очень  больно.  -  Она  взглянула  на
Конфетку. - Нужно начать с раны в груди.
   Мэтт  нахмурился,  но  прежде  чем  он  успел   вмешаться,   Конфетка
распорядился:
   -  Коди,  начинай.  Твоя  очередь  вести  пациента.  Коди  недоуменно
взглянул на него.
   - Вы хотите, чтобы я сделал доклад? Сейчас?
   - Нет. - Конфетка был мрачен, даже  сердит.  -  Начинай  обрабатывать
проникающую рану груди. Руководи  всей  командой.  -  Конфетка  двинулся
прочь. - Мне нужно сообщить о случившемся кое-кому. Бидж,  присмотри  за
ними и не дай студентам влипнуть в неприятности.
   Когда дверь за Конфеткой уже захлопнулась,  Коди  просительно  сказал
ему вслед:
   - Не могли бы вы сообщить об этом потом? - Юноша обернулся к  стоящим
вокруг однокурсникам, оглядел  их  растерянные  лица,  облизнул  губы  и
выдавил: - Ладно. Разделимся на две группы - одна будет помогать, другая
- оперировать. Валерия, Фрида, займитесь капельницей  с  противошоковыми
препаратами. Мэтт, будешь мне ассистировать, хорошо, друг?
   Мэтт, совсем не  казавшийся  чьим-нибудь  "другом",  стал  налаживать
анестезионный аппарат, пока Коди выстригал шерсть вокруг раны.
   Бидж,  наблюдавшая  за  всем  этим,   неуклюже   натянула   на   себя
операционный халат. Как это ни было удивительно, Лорел  уснула  в  своей
колыбельке. Бидж опустилась рядом на колени, осторожно поцеловала  дочку
и присоединилась к студентам, держа на весу вымытые  руки  в  стерильных
перчатках и пододвинув ногой высокий стул, чтобы оперировать сидя.
   Коди поднял на нее глаза.
   - Я специализировался в хирургии грудной  клетки,  доктор  Воган,  но
животные этого вида мне незнакомы.
   Пожалуйста, помогайте мне всеми советами, какие только  можете  дать.
Она кивнула.
   - Вам не понадобится привязывать  пациента  к  столу.  Единороги  все
равно этого не терпят. - Мэтт смотрел на нее с мрачным выражением  лица.
С тех пор, как появился раненый единорог, он явно пребывал в напряжении.
   - Мэтт, не введешь ли ты ему лидокаин? - обратился  к  нему  Коди.  -
Если мы применим газовый наркоз до того, как закроем  проникающую  рану,
боюсь, пациент может этого не перенести.
   - А не думаешь ли ты, что сначала следовало бы сделать  рентгеновский
снимок? Потом мы могли бы  дать  ему  кислород  и  перевезти  в  клинику
колледжа.
   Коди оглянулся на Бидж; та покачала головой.
   -  Он  этого  не  выдержит.  И  у  меня  здесь   только   портативный
рентгеновский аппарат - он  недостаточно  мощен,  чтобы  сделать  снимок
грудной клетки единорога.
   Валерия обложила рану простынями и стерильными салфетками, пока  Коди
выстригал шерсть вокруг остальных порезов и царапин и  обеззараживал  их
бетадином и спиртом, потом  протянула  руку  за  шприцем  с  лидокаином,
который неохотно приготовил Мэтт. Коди  начал  делать  круговую  блокаду
анестетиком вокруг раны в груди, а Фрида тем временем шептала единорогу:
   "Лежи смирно. Мы обезболим рану, тебе станет легче дышать. А потом мы
дадим тебе лекарство, от  которого  ты  уснешь,  и  уже  тогда  займемся
другими ранами".
   - Когда ты вернешься в наш мир, - презрительно бросил Мэтт, - ты тоже
собираешься читать лекции пациентам?
   - Конечно,  я  буду  разговаривать  с  ними.  -  Фрида  покраснела  и
подумала, что ей может не захотеться в будущем разговаривать с кем-либо,
кроме  животных.  Она  взглянула  в  спокойные,   умиротворенные   глаза
единорога и не добавила больше ничего.
   Пока Коди готовился к операции - мылся, натягивал стерильные халат  и
перчатки, - Бидж проверила, какого цвета слизистая рта у единорога.  Она
была бледной, с синеватым оттенком.  Бидж  жестом  показала  Фриде,  что
животному нужно дать кислород.
   - Спасибо вам всем. Вы ведь не обязаны мне помогать.
   - Конечно, обязаны, - ответил Мэтт. Он проверял содержимое подноса  с
хирургическими   инструментами,   перевязочный   материал,   необходимые
препараты: все оказалось на месте и в порядке. - Нам не  было  оставлено
выбора.
   - Любезность под нажимом, - пробормотала Валерия.
   Коди подмигнул ей и Бидж; та улыбнулась в ответ.
   - Мы - команда на все случаи жизни, - сказал Коди. - После  этого  мы
еще вымоем ваш грузовик. - Он повернулся к Мэтту. -  Давай-ка  начнем  с
раны в груди. Я знаю, у тебя хорошее ухо: выслушай оба легких.
   Стетоскоп Мэтта был наготове еще до того, как Коди договорил.
   - С этим легким все в порядке. Дышит он быстро,  но  это  всего  лишь
следствие испытываемой боли. Другое  легкое...  -  Мэтт  снова  приложил
стетоскоп. - Никакого движения воздуха  вообще.  -  Он  бросил  на  Коди
сердитый взгляд. - Почему ты не сказал мне, что  у  единорогов  сплошное
средостение? Коди пожал плечами.
   - На  этой  неделе  мне  еще  не  случалось  заниматься  проникающими
ранениями груди у единорогов. Но ясно, раз  воздух  поступает  только  в
одну  половину  груди,  значит,  между  легкими  должна  быть   сплошная
перегородка.
   - Ну так  вот,  легкое  с  той  стороны,  где  рана,  спалось;  нужно
поставить трубку для вентиляции.
   - Пока Коди зашивает проникающую рану, -  сказала  Бидж,  глядя,  как
быстро тот это делает, - остальным нужно приготовить все необходимое для
откачивания воздуха из грудной клетки. -  Она  показала  на  шкафчики  и
ящики. - Достаньте стерильный тройной кран с гайкой-барашком и  трубками
восемнадцатого  калибра,  дюймовую  клейкую  ленту   и   самый   большой
стерильный шприц, какой только найдется.
   - Подождите. - Теперь в голосе Мэтта звучал неприкрытый гнев. - У вас
нет ничего, кроме крана и шприца? Как же вы беретесь практиковать,  имея
такое долбаное оборудование? Как вам только в голову такое пришло?
   - Ей пришлось учиться обходиться подручными  средствами,  -  рявкнула
Валерия, и у Фриды чуть не подкосились ноги, когда  она  поняла,  какого
важнейшего умения лишен Мэтт.
   - Ну, поехали, - сказал Коди. Он протер спиртом место ниже  аккуратно
зашитой  раны  и  осторожно  ввел  катетер  восемнадцатого   калибра   с
гайкой-барашком  скосом  вверх  между  ребер.  Короткая  гибкая   трубка
соединялась с тройным краном и шприцем объемом 60 миллилитров. Приоткрыв
кран, Коди наполнил шприц отсосанным из грудной клетки  воздухом,  потом
закрыл кран и  выпустил  воздух  из  шприца;  процедура  была  повторена
несколько раз.
   Через какое-то время - казалось,  прошли  века  -  Коди  почувствовал
сопротивление поршня и объявил:
   - Давление отрицательное.  -  Он  извлек  собранное  на  живую  нитку
приспособление и облегченно улыбнулся, заметив, как  легко  стал  дышать
единорог и какой здоровый розовый цвет приобрела слизистая рта.
   -  Коди...  -  Бидж  обессиленно  опустилась   в   кресло   рядом   с
анестезионным аппаратом.
   - Да, мэм?
   Бидж была слишком измучена, чтобы поразиться  тому,  что  ее  назвали
"мэм". Она мягко спросила:
   - Что ты собираешься делать дальше?
   -  А,  да.  Нужно   сделать   пункцию,   чтобы   выяснить,   нет   ли
внутрибрюшинного кровотечения...
   - Почему бы сразу не применить глубинные бомбы? -  вмешался  Мэтт.  -
Послушай,   тут   требуется   ультразвуковое   обследование.   -    Коди
автоматически  бросил  взгляд  вокруг.  -  Мне  очень  жаль,  но   такой
аппаратуры здесь нет, - ответила Бидж.
   Коди задумчиво нахмурил брови.
   - Что ж, если повезет, то никакой крови  там  и  не  окажется.  -  Он
выстриг шерсть и протер спиртом маленький пятачок на  животе  единорога,
потом плавным и быстрым  движением  ввел  иглу  и  стал  тянуть  поршень
шприца.
   - Коди, почему это у тебя губы шевелятся? - спросила Валерия.
   - Я вроде неожиданно  стал  ужасно  религиозным,  -  ответил  он,  не
поднимая глаз. Все его внимание было сосредоточено на  шприце.  -  Люди,
братья и сестры! Ничего, кроме воздуха!
   Бидж втихомолку порадовалась. Она была не в  таком  состоянии,  чтобы
еще руководить полостной операцией.
   - Теперь его состояние стабилизировалось, -  объявил  Коди.  -  Можно
дать наркоз и  заняться  другими  ранами.  Давайте-ка  через  капельницу
введем антибиотики широкого спектра действия. Я, правда, не знаю,  какие
подходят единорогам, но, черт возьми, этого пациента мы должны вытащить.
- Он жизнерадостно огляделся. - Вперед, ребята.
   Ему  улыбнулась   Фрида;   Бидж,   несмотря   на   свою   сегодняшнюю
эмоциональную неустойчивость, улыбнулась тоже. Даже Мэтт выдавил из себя
улыбку.
   Но Валерия, ощупывавшая ноги единорога, внезапно замерла на месте.
   - Ох... - Все обернулись к ней. - Еще одна проблема.  -  Она  подняла
ногу так, чтобы было видно копыто. Оно оказалось отрублено или  отпилено
ниже раздвоения; кровоточащая рана тянулась до начала бабки.
   Все безмолвно смотрели на изувеченную ногу. Наконец Фрида выдавила из
себя:
   - А как с остальными?
   Ветеринары обследовали единорога. Сразу же  стало  ясно,  почему  его
несло содружество.
   - Что ж, - мрачно заключил Коди, - это не самое страшное  повреждение
- просто еще одно, прибавившееся к остальным. Сделать нужно вот что...
   - Прикончить его, - перебил Коди  Мэтт.  Тот  повернулся,  открыв  от
изумления рот. - Черт возьми, вы же прекрасно знаете, что случилось бы с
любой нормальной скотиной, у которой  такие  травмы.  Вы  еще  говорили,
будто теперешняя практика  поможет  нам  в  дальнейшей  работе;  ну  так
докажите это.
   Коди перевел взгляд на единорога. Единственное,  что  не  пострадало,
был его спиральный рог, сохранивший все свое совершенство.
   - Но это же не скотина.
   - Именно. И это животное - совсем не  то,  что  может  встретиться  в
нашей ветеринарной практике в дальнейшем. - Мэтт сделал  шаг  вперед.  -
Прикончи его, Коди. Нет смысла возиться дальше.
   Коди  покачал  головой  и  снова   придвинулся   к   пациенту.   Мэтт
хладнокровно ударил его по здоровой ноге под колено. Не ожидавший  этого
Коди рухнул как подкошенный. Остальные вытаращили глаза, пораженные  так
же, как если бы кто-то выругался в церкви.
   Мэтт ответил им спокойным рассудительным взглядом, делая  еще  шаг  к
операционному столу.
   - Бидж, что у вас  есть  для  эвтаназии?  Иначе  придется  изобретать
что-то вроде мизерикордии <Мизерикордия -  кинжал,  обычно  трехгранный,
которым рыцарь наносил последний смертельный  удар  своему  поверженному
противнику >: нужно избавить животное от мучений.
   Бидж переступила  с  ноги  на  ногу,  гадая,  какую  нагрузку  сможет
выдержать ее тело. Фрида в это время печально сказала:
   - Ты не прав, Мэтт. Извини меня. Прав Коди,  и  к  тому  же  это  его
пациент. - Мэтт бросил на  нее  ничего  не  выражающий  взгляд.  Девушка
повернулась к Валерии. - Как ты считаешь?
   Та смотрела на Мэтта с такой яростью, что на лбу у нее набухли вены.
   - Я убить готова этого мерзавца. Если мне не дадут этого сделать,  я,
ясное дело, поддержу Коди.
   - Я представляю клиента, Мэтт, - вмешалась наконец Бидж. - Делать  вы
будете то, что я скажу. - Она взглянула на Лорел, чтобы  убедиться,  что
малышка по-прежнему спит. - И еще вот что. В этой стране я вправе  убить
тебя, но предпочту просто помешать что-либо предпринять. -  Она,  собрав
все мужество, протянула руку  Коди:  поднимать  такую  тяжесть  ей  было
нельзя. - Что ты собираешься делать дальше, Коди?
   Он не обратил  внимания  на  протянутую  руку,  поднялся  сначала  на
колени, потом встал на ноги; руки в перчатках он держал на весу и  сумел
сохранить их стерильность.
   - Нужно обработать копыта фурацином, - сказал он,  словно  ничего  не
случилось, - чтобы предотвратить воспаление.  У  нас  в  грузовике  есть
достаточный запас. Потом забинтуем ноги и  будем  надеяться,  что  ткани
восстановятся. Как вы считаете, Бидж?
   Бидж кивнула, заинтересованно отметив, что она снова  была  для  него
просто Бидж, не "доктор Воган" и не "мэм".
   - Прекрасно. Фрида, добавь изофлуран  к  кислороду,  который  пациент
получает через маску.  Валерия,  мойся,  поможешь  мне  наложить  швы  -
крестообразные на большие раны, непрерывные на мелкие порезы. Мэтт...  -
Коди очень старался,  чтобы  голос  его  прозвучал  ровно,  но  не  смог
избавиться от напряженной нотки: - Ты тоже  мог  бы  помочь,  чтобы  нам
поскорее все закончить.
   Мэтт покачал головой. Бидж вздохнула и сказала:
   - Доктор Доббс, вы лучше войдите. Из-за двери  появился  Конфетка,  и
студенты изумленно вытаращили на него глаза.
   - Нет, я не предупредил заранее доктора Воган. Но неужели вы  думали,
что я брошу вас одних разбираться с  чрезвычайной  ситуацией?  Коди,  ты
просто молодец: не потерял голову и не дал команде перессориться.  Мэтт,
убирайся.
   - Вся эта практика бесполезна, - возразил тот, делая шаг к  Конфетке.
- Более того: неэтична и незаконна.
   -  Уж  не  собираешься  ли  ты  вызвать  меня  на  дуэль?   -   мягко
поинтересовался Конфетка.
   - Я утверждаю, -  очень  громко  выкрикнул  Мэтт,  -  что  вы  не  по
назначению используете средства. Я утверждаю, что вы лжете администрации
колледжа о том, как используете лекарства и труд персонала. -  Почти  не
обращая внимания на остальных студентов, он закончил: - И  у  меня  есть
доказательства: вы не сможете отчитаться в расходах.
   Конфетка  сунул  руку  в  карман.  Мэтт  попятился   и   остановился,
уперевшись в стену. Конфетка вытащил из  кармана  пачку  бумаг  и  криво
улыбнулся.
   - Револьвер у меня в другом кармане, Мэтт. - Он подал бумаги Мэтту. -
Прочти-ка это.
   Тот взял протянутую пачку. Бидж было  видно,  что  все  это  -  копии
счетов:  затраты  на  медицинские  препараты,  бензин,  даже   обеды   в
"Кружках", с подробным перечнем съеденного. На каждом из  них  значилось
"уплачено" и стояла  печать:  "Ветеринарная  клиника  Перекрестка  "Знак
Исцеления". Расписки были подписаны Кружкой.
   Конфетка забрал у Мэтта копии.
   - Оригиналы находятся в бухгалтерии Западно-Виргинского университета,
Мэтт. Кружка зарегистрировался там как клиент и покупатель уже несколько
лет назад; он регулярно  покупает  у  колледжа  списанное  оборудование,
приобретает книги через библиотеку и все такое прочее. У него есть  даже
счет в "Банке Дана и Брадстрита" в Кендрике.
   Мэтт смотрел на счета так, словно их не могло существовать в природе,
словно взглядом можно было заставить их исчезнуть.
   - Совсем как с твоими академическими успехами, Мэтт,  -  все  так  же
мягко продолжал Конфетка. - Ты можешь выполнять рутинную работу, но тебе
не хватает воображения.
   Мэтт ничего не ответил.
   Конфетка прислонился к стене коттеджа; на мгновение он стал  казаться
стариком.
   -  Мэтт,  меня  не  очень  беспокоит  то,  что  ты  не  справляешься,
оказавшись в необычной ситуации. А вот что беспокоит меня чертовски, так
это твоя проклятая самоуверенность: настоять на своем тебе  важнее,  чем
сохранить жизнь пациенту. Коди делал все от него зависящее, чтобы спасти
животное, а ты намеревался его прикончить, и это тебя ничуть не смущало,
верно? - Мэтт снова ничего не ответил. - Твой ум работает как-то не так,
ты не можешь справиться с тем, с чем столкнулся этим летом, и поэтому ты
готов  уничтожить  меня   профессионально,   лишь   бы   избавиться   от
необходимости смотреть правде в глаза.
   Мэтт взглянул в окно, за которым новорожденный  единорог  сосал  свою
маму, и решительно отвернулся, снова уставившись в стену.
   Фрида положила ему на  плечо  затянутую  в  перчатку  руку  -  легким
свободным движением, совсем не так, как она сделала бы это  всего  месяц
назад.
   - Думаю, тебе важнее всего поскорее отсюда убраться.
   Мэтт повернулся и вышел. Через секунду Фрида сказала:
   - Он просто сидит в кабине.
   - Хорошо. - Конфетка потер глаза. - Закройка ты дверь, вымойся заново
и помоги нам закончить операцию.

***

   Они как раз снимали перчатки и халаты, когда кто-то стал скрестись  в
дверь, тихо, но настойчиво. Конфетка выглянул в окно.
   - Бидж, ты собираешься держать пациента здесь? Коди и ухом не  повел.
Бидж ответила:
   - Доктор Доббс, это не мой пациент.
   -  Верно.  Извини,  Коди  Я  думаю,  содружество   намерено   забрать
единорога. Ты хотел бы, чтобы доктор Воган наблюдала за твоим пациентом,
или считаешь, что ему можно позволить выздоравливать самому?
   Коди обвел взглядом операционную, надеясь  найти  подсказку,  глубоко
вздохнул и наконец решил:
   - Если Бидж присмотрит за ним  в  течение  недели  и  если  единороги
способны выполнять медицинские рекомендации, думаю, все будет в порядке.
   - Конечно, я присмотрю за ним, - ответила Бидж.  -  И  я  буду  рада,
когда бы ты ни явился для осмотра,  даже  и  без  остальных.  Мне  может
понадобиться твой совет.
   За спиной Коди Фрида и Валерия широко улыбнулись.
   - Спасибо, - пробормотал тот и с невинным видом обратился к Конфетке:
-  Теперь   мне,   наверное,   следует   дать   родственникам   пациента
рекомендации?
   Конфетка, почти не поколебавшись, ответил:
   - Пожалуй.  Нельзя  быть,  конечно,  уверенными,  что  единороги  все
поймут, да и вообще они все равно будут делать то, что захотят.
   Пока Коди составлял перечень советов пациенту, тот начал приходить  в
себя  после  наркоза  Немедленно  появились  два  единорога,   осторожно
оттолкнули Коди в сторону и вошли в коттедж, звонко  цокая  копытами  по
доскам пола. Наклонив  рога,  они  подсунули  их  под  распростертое  на
операционном столе тело и подняли пострадавшего так, что его ноги  легли
им на спины;  потом  выплыли  в  дверь,  которая,  казалось,  совсем  не
препятствовала их движению.
   Последним в дверь заглянул  любопытный  детеныш.  Он  доброжелательно
оглядел студентов, потом перевел глаза на Конфетку и Бидж. Малыш  боднул
своим  прорезающимся  рогом  дверь,  и  раздался  тихий   чистый   звон,
поразивший  всех  присутствующих   Потом   единороженок   повернулся   и
последовал за содружеством. Через несколько минут животные  скрылись  из
виду.
   Студенты тоже засобирались,  стали  выносить  окровавленные  бинты  и
салфетки, задвигать на место аппаратуру. Валерия с несколько  вызывающим
видом сунула в колыбель Лорел пушистую  игрушку  -  барашка  и  поспешно
нырнула в фургон, прежде чем Бидж успела поблагодарить ее.
   Конфетка вернулся  в  коттедж,  неся  несколько  упаковок  стерильных
салфеток, халаты и резиновые перчатки - Это вместо использованных. -  Он
положил их на полку и тщательно вытер стол.  Бидж  только  наблюдала  за
ним: она была слишком усталой, чтобы помогать.  -  Мы  заберем  с  собой
инструменты,  чтобы  простерилизовать  их,  и  простыни  и  халаты   для
автоклава.  Тебе  не  следует  сейчас  заниматься  всем  этим.  Как  ты,
справишься одна?
   - Все будет  хорошо  -  Бидж  посмотрела  через  дверь  на  грузовик;
студенты сидели в нем, напряженно  выпрямившись,  и  молчали.  -  А  как
справитесь вы?
   - Что? А, ты говоришь о Мэтте... Черт возьми, я давно ожидал  чего-то
подобного.
   - Как он до сих пор-то учился?
   - Ты, наверное, забыла уже свои  студенческие  годы.  Некоторые  люди
стремятся получить диплом, просто чтобы спрятаться от трудностей. У  них
появляются клиенты, и они прекрасно справляются, совсем не задумываясь о
характере своей работы, потому что колледж обеспечивает им надежный тыл.
Бидж, он ведь не просто не  принял  Перекресток:  он  не  справляется  с
реальностью - с любой реальностью. Он ненадежен. Я должен был  заставить
его осознать это.
   - Только нужно ли было это делать при других студентах?
   Конфетка удивленно ответил:
   - Но ведь я и их должен учить, Бидж. Бидж протянула руку и  коснулась
пачки счетов, торчащей из кармана Конфетки.
   - Вы никогда  не  говорили  мне  об  этом.  Конфетка  засунул  бумаги
поглубже в карман.
   - Это не твоя проблема. Такими вещами занимаемся мы с  Кружкой.  Тебе
было не до того, да ты  еще  и  не  навострилась  в  этих  делах.  -  Он
ухмыльнулся, но улыбка получилась усталой.
   - Но Мэтт ведь получит диплом, - пробормотала Бидж.
   - Проклятие, он и практиковать будет. Только в один  прекрасный  день
что-то у него не получится, а он будет  говорить,  будто  все  делал  по
учебнику и во всем прав. Такие всегда  верят  в  свою  непогрешимость  -
Конфетка посмотрел в окно  на  грузовик.  -  И  все-таки  я  должен  был
попробовать заставить его понять.
   Он еще раз протер стол дезинфицирующей жидкостью, потом  взглянул  на
свою окровавленную одежду.
   - Здорово пришлось потрудиться над этой бедной животиной. Ты  поняла,
что значит та метка из пересекающихся линий? -  Бидж  молча  кивнула.  -
Почему ты ничего не сказала студентам? - Однако ответ был ему ясен.
   - Зачем им знать, что кто-то играет в  крестики  и  нолики  на  живой
плоти. Конфетка кивнул.
   - Кто-то, достаточно сильный, чтобы напасть на единорога и  победить.
Я не сумел бы. - Это  был  один  из  немногих  случаев,  когда  Конфетка
признавался в собственной  неспособности  что-то  совершить.  -  Но  кто
сумел? Кто это сделал?
   - Я не уверена...
   - Да ладно! Я же знаю, как ты умеешь думать. Это должен  быть  кто-то
очень ушлый, а таких вокруг не так уж и много.
   Бидж принялась перечислять:
   - Диведд - самый очевидный подозреваемый. Потом, может быть,  Гредия:
я привела ее обратно на Перекресток, чтобы она родила  здесь,  и  теперь
она охотится, чтобы прокормить выводок. Еще Фиона: она пока не пришла  в
норму. И, наконец, молодые грифоны и их родители; все это началось после
появления у грифонов потомства.
   Конфетка кивнул.
   - Надеюсь, ты знаешь что делать.
   Бидж с опаской вспомнила о грим и тех существах, домашними зверюшками
которых они были.
   - Да не совсем.
   Когда Конфетка отправился к грузовику, к Бидж подбежала Фрида.
   - Ты уверена, что не нуждаешься в помощи?
   - Все будет в порядке. - Вспомнив о событиях  последних  часов,  Бидж
добавила: - Если нужно, мне помогут Фиона или Кружка.
   Фрида с сомнением посмотрела на нее.
   - Я вернусь, как только смогу, - сказала она решительно. -  И,  держу
пари, Лори тоже явится, так что я приеду вместе с ней. Или опять  одолжу
у Конфетки Скайуокер. - Она грустно взглянула на небо. - Как ты думаешь,
Роланд и Оливер не прилетят?
   Бидж хотела было поделиться своими опасениями, но заметила  выражение
глаз девушки.
   - Они сказали, что на некоторое время отлучатся. Я не знаю, как долго
они будут отсутствовать.
   Фрида молча кивнула и  повернулась  к  двери  -  Конфетка  уже  начал
сигналить. Бидж осталась в  коттедже,  который  сильно  напоминал  сцену
кровавого преступления.
   Лорел, крошечная и издающая невнятные  звуки,  оказалась  удивительно
успокаивающим зрелищем.

Глава 18

   Около недели Бидж отдыхала. За это время не появился ни один пациент;
Бидж подозревала, что это дело рук Кружки, но особенно не беспокоилась.
   Бидж приходила в себя, ухаживала за Лорел и  играла  с  ней.  Малышка
доставляла на удивление мало хлопот: она крепко спала  полночи  и  снова
засыпала немедленно после того, как была накормлена. Днем она играла  со
своим пушистым барашком  или  грызла  купленные  Стефаном  погремушки  и
мячики. Бидж с беспокойством обнаружила, что у Лорел уже режутся  зубки;
открытие сопровождалось несколькими болезненными укусами,  но  потом  им
удалось прийти к взаимопониманию.
   Единственный настоящий кризис случился в середине недели, когда Лорел
научилась ползать. Бидж, совершенно к этому не готовая, обследовала весь
коттедж  на  четвереньках,  убирая  все,  что  могло  представлять  хоть
малейшую опасность для девочки.  Потом  она  тщательно  вымыла  пол  под
возбужденное блеяние Лорел: та выглядывала из  колыбели  и  явно  хотела
поиграть с водой.
   После  этого  Бидж  заперла  дверь,  улеглась  в  постель  и   хорошо
выспалась, пока Лорел удовлетворенно обследовала дом.
   К концу недели Лорел уже научилась вставать  на  ножки,  цепляясь  за
мебель и с любопытством  оглядываясь  вокруг.  Бидж  вела  дневник;  она
старалась записывать как можно больше, боясь пропустить что-то важное.
   Через неделю кто-то постучал  в  ее  дверь.  К  изумлению  Бидж,  это
оказался Кружка; в его руках было  тельце  птицы.  Бидж  забрала  его  и
вопросительно взглянула на трактирщика.
   - И что? - спросил тот.
   Бидж недоуменно покачала головой.
   - Мне просто трудно представить тебя где бы то ни было вне гостиницы.
   -  Гостиница  -  это  то  место,  где  я  работаю,  а   также,   если
присмотреться, крепость; мне приходится проводить там много  времени.  Я
люблю свою гостиницу. - Он вздохнул. - Но нужно и выходить наружу. Бидж,
я стар; сплю я не очень  хорошо,  поэтому  утрами  выхожу  на  прогулку.
Сегодня утром я нашел вот это.
   Они оба смотрели на тушку дронта; у него была свернута шея.  Бидж  не
видела додо с тех пор, как, измученная  беспомощностью  глупых  птиц,  с
помощью друзей переселила их в заповедник на маленьком острове  в  южной
части Перекрестка.
   Тушка оказалась ощипана, словно для жарки. Бидж перевернула  птицу  в
поисках других ран.
   - Перья были там же, где и она сама?
   - Нет. Рядом оказалось только вот это.  -  Кружка  показал  ей  мятую
тряпку.
   Бидж осмотрела домотканую материю, потом снова взглянула на додо.
   - Значит, кто-то нес ее...
   - ...И оставил на плоском камне у дороги, чтобы  нам  было  легко  ее
найти. Так что же это такое? Приношение? Угроза?  -  Кружка  смотрел  на
мертвую птицу так, словно ожидал от нее ответа. - Или это такая шутка?
   Бидж тоже смотрела на птицу - неподвижную и  тяжело  оттягивающую  ей
руки.
   - Одно не вызывает сомнений, правда? Это дело мыслящего существа,  но
не вир. - Она завернула тушку в  покрытую  пятнами  крови  тряпку.  -  Я
оставлю ее в погребе, пока не вернусь.
   - Там же, где молоко, масло и прочее? - с отвращением спросил Кружка.
   - Ну, не совсем рядом,  -  улыбнулась  Бидж.  У  ветеринаров  имелась
скверная привычка хранить в своем холодильнике вместе со всем  остальным
анализы кала своих пациентов. Однажды при посещении клиники Бидж  видела
большой  морозильник,  набитый  телами  собак,   которые   должны   были
кремировать, где в уголке, в  нарушение  всех  правил,  мирно  хранилась
купленная одним из техников для праздничного обеда мороженая индейка.
   Бидж направилась к погребу; Кружка  пошел  следом,  все  еще  выражая
неодобрение.
   - Ну конечно, не то чтобы ты хранила здесь кошерную пищу... Послушай,
юная леди, уж не собираешься ли ты отправиться на остров?
   - Придется, - вздохнула Бидж. Она закрыла дверь  погреба  и  поспешно
вернулась в дом: Лорел должна была вот-вот  проснуться,  и  Бидж  хотела
быть рядом.  -  Нужно  только  сначала  покормить  малышку,  а  потом  я
отправлюсь.
   - Одна? - воздел руки Кружка, приготовившись спорить.
   Бидж тут же повесила на его левую руку пакет с подгузниками.
   - Да, если ты присмотришь за Лорел.

***

   Из окна  гостиницы  была  видна  группа  кентавров;  они  паслись  на
уходящей к реке равнине. Бидж поцеловала Лорел и побежала к ним.
   Полита галопом подскакала к ней, как только увидела. Предводительница
кентавров выглядела прекрасно: шрамы на ее спине стали  сглаживаться,  а
вновь обретенная свобода была именно тем, в чем она нуждалась.
   Бидж еще не  успела  запыхаться;  она  выпрямилась  во  весь  рост  и
произнесла:
   - Я приветствую тебя, Каррон.
   - Я приветствую тебя,  доктор,  -  поклонилась  Полита.  Уже  обычным
голосом она спросила: - Бидж, что-нибудь случилось?
   - Я еще не знаю. - Бидж оглянулась на остальных;  кентавры  наблюдали
за скачками и борьбой, которую  устроили  подростки.  Почти  у  всех,  и
мужчин, и женщин, в этой группе были сыновья или  дочери.  -  Мне  нужно
отправиться на юг, и я надеялась...
   - ...Что тебя подвезут? - Полита нахмурилась. - Бидж,  не  многие  из
нас согласятся теперь, чтобы на них сел всадник.
   - Я знаю. Мне очень жаль. - Она действительно  глубоко  сочувствовала
кентаврам. - Полита,  дело  не  терпит  отлагательств.  -  Тебя  отвезет
Хемера, - решительно сказала Полита и закричала: - Хемера!  -  С  берега
прискакала девушка-кентавр; увидев Бидж,  она  застенчиво  улыбнулась  и
помахала ей рукой.
   - Хемера, - властно обратилась к ней Полита, - Бидж нужно  попасть  в
южные края. - Лицо Хемеры вытянулось, и Полита добавила: - Ты  позволяла
ей ездить на тебе раньше, до нашего плена, позволишь и теперь -  разницы
нет.
   Хемера кивнула, тряхнув рыжими  волосами.  Когда  она  подняла  руку,
чтобы поправить их, на запястье стал виден все еще воспаленный  след  от
наручников. - И на этот раз, - строго предупредила Полита, -  не  бросай
ее, что бы ни случилось.
   Хемера покраснела. Однажды - и не так уж давно - она убежала от  Бидж
во время путешествия как раз в те места.
   - Спасибо, что отвезешь меня, - только и сказала Бидж.  Она  неуклюже
влезла на спину Хемеры.  Та  взяла  коромысло  для  переноски  грузов  и
двинулась на юг.

***

   Их поездка была приятной и лишенной происшествий. По  ведущей  на  юг
дороге,  одной  из  немногих  сохранившихся   на   Перекрестке   римских
коммуникаций, путешествовать было легко. Бидж дремала, сидя верхом, пока
они не добрались до поворота к лежащей на юго-западе бухте.
   Хемера насторожилась, когда они вступили в  сухие  степи,  окружающие
жилище грифонов; Бидж, крепко держась за талию мчащейся галопом  Хемеры,
тоже напряглась. Однако никто из грифонов не появился. Впрочем, трава по
обеим сторонам дороги была такой высокой, что в ней вполне мог  скрыться
человек в полный рост или приготовившийся к прыжку лев...
   Хемера заговорила в первый раз с тех  пор,  как  они  пересекли  реку
Летьен:
   - Грифоны убили бы меня?
   - Старые могли бы, - ответила Бидж. - Не думаю,  что  это  сделал  бы
кто-нибудь из молодых. - Это было довольно слабым утешением, но они  все
же благополучно добрались сквозь высокие травы до берега  сверкающей  на
солнце бухты.
   Справа  лежали  мангровые  заросли;  корни  деревьев  выступали   над
поверхностью прозрачной воды. Слева тянулось  соленое  болото,  и  дикий
овес степи уступал место водным растениям; песчаные дюны были  окаймлены
полосой  принесенных  приливом  водорослей  и  плавника.  Над   головами
путешественниц  взлетали   огромные   стаи   американских   журавлей   -
болезненное напоминание Бидж о том, что  никому  не  ведомо,  какой  еще
исчезающий вид процветает на Перекрестке.
   Хемера неуверенно приблизилась к кромке воды. Кентавры почти  никогда
не бывали на морском берегу;  девушка  находила  открывшиеся  перед  ней
водные просторы пугающими. Небольшая волна набежала на берег, и Хемера с
испуганным восклицанием отпрыгнула назад.
   Бидж покровительственно и немного насмешливо успокаивала ее, пока  не
заметила несколько мертвых тел,  покачивающихся  на  волнах.  Копыта  на
ногах говорили о том, что это были останки оленей. Однако Бидж  внезапно
охватил страх, и она стала внимательно приглядываться к их торсам,  пока
не убедилась, что это именно олени. Туши казались  хорошо  разделанными:
весь жир был с них срезан.
   Бидж соскользнула со спины Хемеры,  крепко  сжимая  в  руке  ловилку.
Кроме беспокойных журавлей, других живых существ поблизости  заметно  не
было. Бидж внимательно прислушалась, но единственные звуки, которые  она
уловила, издавали птицы.
   - Это сделали грифоны? - спросила Хемера слабым голосом.
   - Не думаю. - Бидж потрогала одно из тел. Поскольку они находились  в
воде, невозможно было определить, как  давно  животные  погибли.  Мелкие
крабы уже окружили туши, отъедая кусочки обнаженной плоти. - Олени  ведь
не просто убиты: их зарезали, освежевали и  бросили.  Грифоны  съели  бы
добычу, раз уж  взяли  на  себя  труд  разделать  ее...  -  Она  увидела
выражение лица Хемеры и переменила тему. - Хемера, у меня тут есть дело.
Это не займет много времени.
   Чувствуя легкое смущение, Бидж разделась. Оставив узелок с одеждой на
коромысле Хемеры, она с сожалением оставила и ловилку: плыть с ней  было
бы очень неудобно. Бидж приблизилась к  воде,  обойдя  трупы  оленей.  В
последний момент она обернулась к Хемере.
   - Мне очень жаль, что приходится оставлять тебя одну.
   Хемера кивнула.
   - Я понимаю. - Стараясь казаться храброй, она добавила: -  Я  подожду
тебя здесь.
   Бидж бросила взгляд  на  лежащий  посреди  бухты  остров.  -  Подожди
какое-то время. Если я не вернусь или появится кто-то, кого ты  боишься,
беги. Убегай без колебаний, - закончила Бидж. - Скажи Каррону, что таков
был мой приказ.
   Хемера кивнула, но расставила ноги и уперлась копытами в  песок,  как
упрямая лошадка, отказывающаяся идти.
   - Я подожду здесь. Бидж улыбнулась ей.
   - Все будет хорошо. - Она повернулась и, стараясь сохранить улыбку на
лице, вошла в воду.

***

   Вода была теплой, почти как в ванне. Бидж шла,  пока  могла,  зарывая
пальцы ног в ил, чтобы сохранить равновесие.  Когда  вода  дошла  ей  до
груди, она поплыла  напоминая  себе,  что  это  хорошее  упражнение  для
скорейшего заживления последствий операции. Она плыла то на одном  боку,
то на другом: хотя швы и не болели, Бидж не хотела рисковать.
   Выйдя на берег, она порадовалась теплому солнцу и  отсутствию  ветра.
Бидж посмотрела на поднимающийся в отдалении холм. То, что ни один дронт
не выглядывает из-за камней, ее не  удивило:  эти  птицы  не  отличались
любознательностью, да и не имели причин появляться на берегу.  Тропинка,
взбегающая по склону, все еще была  видна,  она  только  слегка  заросла
травой. Бидж стала медленно подниматься, жалея о том, что  не  обута,  -
мелкие камешки заставляли ее морщиться.
   Дойдя до  вершины  холма,  Бидж  заметила  группу  неподвижных  додо,
пристально глядящих  на  одного  из  них,  находящегося  в  центре.  Это
обеспокоило ее:  дронты  не  были  способны  к  такому  сосредоточенному
вниманию, какое демонстрировали эти  птицы.  Оглянувшись,  Бидж  увидела
подобные  группы,   собравшиеся   словно   для   какого-то   совместного
мероприятия, по всему острову.
   Первый дронт, к которому она приблизилась, оказался насажен на палку,
замаскированную за  одной  из  ног  птицы.  Другая  согнутая  лапа  была
подвязана лубом. Короткие крылышки дронта  были  напряженно  выпрямлены,
как будто птица старалась  сохранить  равновесие.  Три  другие  додо,  с
лентами в перьях на шее, образовывали группу зрителей.
   Первая   птица   находилась   посередине   узора   из   квадратов   и
треугольников, начерченных на земле; в  центре  каждой  фигуры  виднелся
камешек.
   Бидж заморгала. Детская игра в "классики"...
   Бидж долго смотрела на это  зрелище,  отказываясь  осознать  значение
того, что видела, потом еще раз оглядела весь остров. Групп дронтов было
несколько десятков, и каждая даже издали отличалась от других.
   Перед одной располагался ряд согнутых в арки веток. Птицы, насаженные
на палки, держали в лапах  какое-то  подобие  ракеток,  глядя  незрячими
глазами на крокетные шары - собственные высохшие яйца.
   Другая группа, выстроившись в две линии перед овальным камнем, словно
ожидала команды "мяч в игре", которая так никогда и не прозвучала.
   Бидж потребовалось время, чтобы узнать другие игры:  чехарду,  "делай
как я"...
   Теперь она быстро переходила  от  одной  группы  к  другой,  в  ужасе
узнавая все новые и новые игры  и  высматривая  хоть  какие-то  признаки
жизни. Некоторые виды спорта определить она так и не смогла, хотя  мячи,
клюшки и ворота делали смысл этих муляжей совершенно ясным.
   В одном месте Бидж задержалась перед дронтами,  изображавшими  что-то
непонятное, но мучительно знакомое.  Одна  из  птиц  была  укреплена  на
палках и выкрашена какой-то розовой краской -  возможно,  приготовленной
из растущих рядом цветов. В нескольких футах от  первой  находилась  еще
одна птица, обработанная таким же  образом.  Чуть  дальше  -  еще  одна,
голова которой оказалась насажена на свернутую из коры трубочку, так что
возникало впечатление утрированно длинной шеи.
   Позади птиц в землю были воткнуты два шеста  с  поперечиной  наверху.
Раковина мидии на короткой палке торчала в середине прямоугольника.
   Бидж несколько минут смотрела на это сооружение, прежде  чем  поняла,
что видит карикатурное изображение двери с дверной  ручкой.  Теперь  вся
сцена приобрела гнусную осмысленность:  перед  Бидж  был  издевательский
макет  дома,  где  живет  выводок  фламинго.   Бидж   ощутила   тошноту;
отвернувшись, она побежала осматривать другие группы.
   Около каждого скопления птиц Бидж напрасно искала доказательств тому,
что ошибается; в конце концов лужи крови под телами убедили  ее:  дронты
были насажены на колья живыми.
   Не глядя под ноги, Бидж  споткнулась,  дернулась  вперед  и  удержала
равновесие  с  отчаянным  усилием,  как  человек,  окруженный   хрупкими
бьющимися предметами. Она оглянулась, высматривая яйца. Их нашлось около
дюжины: яйца, наверное, закатились в ямки во время  погони  за  дронтами
или сами додо беспечно столкнули их туда.
   С бесконечной нежностью Бидж собрала их в одно место,  воткнув  рядом
палку с привязанными к ней грустно трепещущими на ветру сухими листьями,
чтобы отметить место, где остались последние имеющие шанс  уцелеть  -  в
каком бы то ни было мире - дронты.
   Закончив,  Бидж  отряхнула  с  рук  пыль  и   оглядела   карикатурную
спортивную площадку вокруг себя. До нее  только  сейчас  дошло,  что  на
трупиках птиц не было следов деятельности хищников  или  насекомых:  то,
что случилось здесь, случилось всего несколько часов назад.
   Над островом пронесся порыв ветра, и Бидж подпрыгнула и стала в ужасе
озираться. Тот, кто это сделал, мог сейчас наблюдать за ней...
   Бидж медленно двинулась к берегу и скользнула в  воду.  Осознав,  как
панически она колотит руками и ногами, Бидж сделала глубокий  судорожный
вдох и заставила себя плыть, стараясь производить поменьше шума.
   Бидж пришла  в  себя,  только  когда  ушибла  ногу  о  дно.  То,  как
колотилось ее сердце и как она запыхалась, показало ей, что плыла она  с
рекордной скоростью, хоть у  нее  и  сохранилось  чувство  замедленности
движений, обычно преследующее  человека  во  время  кошмара.  Когда  она
встала на дно, оказалось, что вода доходит ей только до колен.
   Бидж поспешно выбралась на берег, озираясь по сторонам.  Тела  оленей
исчезли. Не было и Хемеры.
   Бидж  услышала  справа  всплеск  и   резко   повернулась.   Мелькнуло
коричневое тело, покрытое какими-то желтоватыми  подтеками,  и  скрылось
среди травы. Капли воды бусинами скатывались с шерсти существа.
   Бидж не сразу поняла, что  предстало  ее  глазам:  это  был  грим,  с
покрытым чем-то телом, который старался от нее спрятаться.
   Она озадаченно посмотрела по сторонам и заметила  что-то  ныряющее  в
набегающих на берег волнах. Бидж, пятясь, приблизилась к предмету.
   Это оказалось тело американского  журавля  с  выщипанными  на  животе
перьями. Отмытая морем тушка поразительно  походила  на  полуфабрикат  в
витрине мясной лавки: нечто приготовленное  для  потребления  человеком.
Бидж моргнула и присмотрелась внимательнее. Да, она  не  ошиблась:  мясо
было освобождено от всех жировых прослоек, так же как это было сделано с
телами оленей.
   Перед Бидж возникла картина: грим, соскребающие жир, обмазывающие  им
свои тела и плывущие... плывущие... Куда им так нужно было доплыть?
   Она взглянула на остров посреди бухты и поежилась.
   - Нет.
   Ответа не  последовало.  Несколько  журавлей  пролетели  над  соленым
болотом, но ни один из них не сделал попытки там опуститься.
   - Хемера... - тихо позвала Бидж, потом еще раз, уже громче: - Хемера!
- Ответом была тишина.
   Бидж стала  рассматривать  следы  на  берегу,  отметины,  оставленные
телами оленей  там,  где  их  тащили  по  песку.  Ее  внезапно  охватила
слабость.
   - Теперь я понимаю, - громко  сказала  Бидж.  Кусты  и  трава  вокруг
оставались безмолвными.
   - Вот для чего вам был нужен жир,  -  продолжала  Бидж.  -  Чтобы  не
намокать. - Бидж помолчала и закончила: - Кружка предположил, что дронт,
оставленный у дороги, мог быть шуткой. Мы тогда еще не  знали,  что  это
всего лишь часть ваших развлечений.
   Сухие стебли зашуршали, и вокруг появились сотни  грим;  впереди  них
выступал Гек. Примерно дюжина грим была  покрыта  жиром;  тот,  которого
Бидж заметила раньше, счищал его с себя. Грим  улыбались  Бидж,  вывалив
языки.
   Бидж стояла перед ними, пытаясь прикрыть наготу, хотя  и  знала,  что
это глупо и что она не более беззащитна,  чем  если  бы  была  полностью
одета. Мысль эта не слишком утешала.
   Гек скакал теперь на задних лапах.
   - Мы еле успели все  закончить  вовремя,  -  пролаял  он  на  хорошем
английском языке. - Удивлена?
   - Конечно, - ответила Бидж.
   - До чего же здорово! Мы не  думали,  что  ты  догадаешься,  особенно
после того, как мы резали мясо, чтобы обмануть тебя.
   Бидж понадобилось какое-то время, чтобы понять:
   "резали мясо" означает "мучили животных".
   - Но теперь наша большая шутка удалась,  и  мы  можем  поговорить,  -
сообщил Гек. - Это прекрасно! Нам много есть  что  сказать.  Да  и  тебя
послушать хочется. - Он в улыбке оскалил зубы. - Хочется заставить  тебя
разговориться.
   - Вы собираетесь меня убить? - спокойно спросила Бидж.
   Гек закатил глаза.
   - Разве так было бы интересно? Даже когда до этого дойдет дело, мы не
будем  торопиться.  Для  существа,  играющего  в  игры,  ты  многого  не
понимаешь: развлечения следует растягивать. Замечательный шрам.  -  Бидж
подпрыгнула, когда Гек коснулся шва у нее на животе. - Было больно?
   Бидж закрыла рукой шов, оставшийся после кесарева сечения.
   - Немного.
   - Так не годится, - сказал Гек неодоорительно, -  Должно  быть  очень
больно.
   - Где Хемера?
   Гек поднял голову и издал серию коротких  повизгиваний,  теперь  Бидж
поняла, что так он отдает команды.
   Из-за деревьев появился десяток грим, которые  тянули  за  свитые  из
растительных   волокон   веревки.   Ими   была   связана    совсем    не
сопротивляющаяся Хемера: на ее шее  была  туго  затянутая  петля.  Глаза
девушки были раскрыты так широко, что белки виднелись  и  выше,  и  ниже
радужки.
   - Мы не хотели, чтобы она убежала от тебя.  Бидж  кинулась  вперед  и
ослабила петлю, потом взяла Хемеру за руку. Та  стиснула  ее  пальцы  со
всей силой кентавра, чуть не переломав их.
   - Все будет в порядке. - Бидж стала  гладить  конскую  спину.  -  Все
будет хорошо.
   Грим засмеялись: едва ли это могло соответствовать действительности.
   Ловилка Бидж все еще оставалась  в  мешке,  перекинутом  через  плечо
Хемеры. Бидж вытащила ее и заняла  оборонительную  позицию,  хотя  и  не
смогла бы защитить их обеих от столь многочисленных противников. - А  мы
об этом забыли, - раздраженно бросил Гек. - Фехтование. Мы не сделали из
птиц на острове группу фехтовальщиков. Хотя это  было  очевидно  и  так,
Бидж спросила:
   - Вы ведь бывали на Земле - моей Земле - и раньше?
   - Много раз. - Гек повернулся к другим Грим и крикнул: - Луп-гару!
   Те радостно откликнулись:
   - Луп-гару!
   - Мнгуа!
   - Мнгуа!
   - Гек!
   - Гек!
   - Гек из Индии, - удивленно сказала Бидж. - Так это все-таки  был  не
мангуст. Гек снова взглянул на Бидж.
   - Конечно, нет.
   - А как же порезы? И раковины?
   - Раковины - это было превосходное развлечение.  Знаешь,  как  трудно
засовывать их в горло? Для этого большие руки не  годятся  -  а  ты  так
ничего и не поняла.
   Голос Бидж лишь слегка дрогнул, когда она спросила:
   - Зачем вы убили всех дронтов?
   - Они были такие глупые, - пожал плечами Гек, - их так интересно было
ловить. Нужно же чем-то занять время.
   - Некоторые из ваших... шуток я не поняла.
   - Мы ведь бывали во  многих  мирах.  Путешествовать  тоже  интересно.
Видишь новые места, новые явления, встречаешь новых людей,  убиваешь  их
всех. - Он назидательно помахал перед Бидж лапой. - Ты, нехорошее  мясо,
отрезала нас от многих миров. Закрыла все дороги  -  ты  и  тот  мертвый
теперь толстяк. Мы истребили уже  всю  дичь  в  том  мире,  где  вы  нас
закрыли, а выбраться оттуда не могли. -  Он  сложил  на  груди  передние
лапы. - Мы уже начали голодать.
   - Как же вы выжили?
   Гек пожал плечами - странный жест для собачьего тела.
   - Мы ели друг друга. Это не так интересно, но тоже ничего.
   - Вы собираетесь всех нас истребить? - просто спросила Бидж.
   Грим расхохотались. Гек, повизгивая, ответил:
   - Конечно, глупое мясо, собираемся. Только не сейчас. - Он показал на
Хемеру. - Садись на  нее  и  отправляйся:  скажи  своим  друзьям,  чтобы
приготовились. Мы дадим вам всю ночь на  то,  чтобы  составить  план,  а
потом сосчитаем до ста. А может быть, до  семи.  Он  повернулся  к  Бидж
спиной и закрыл лапами глаза. Бидж поспешно оделась и вскочила на Хемеру
- впервые в жизни  сделав  это  без  усилий.  Хемера  помчалась  галопом
прежде, чем Бидж как следует уселась у  нее  на  спине.  Они  проскакали
ярдов пятьдесят, когда позади раздался  шум,  и  Бидж  оглянулась  через
плечо.  Грим  повернулись  им  вслед,  и  Гек  с  устрашающим   рычанием
выкрикнул:
   - Раз, два, три, четыре, пять - я иду искать! Кто не спрятался  -  мы
не отвечаем!
   Грим кинулись в погоню, оскалив клыки. Хемера взвизгнула  и  взвилась
на дыбы, чуть не  сбросив  Бидж,  потом  помчалась  вперед  с  удвоенной
скоростью. Грим со злобным воем бежали следом.
   Бидж изо всех сил цеплялась за Хемеру, потом, когда вой  прекратился,
оглянулась. Грим больше не преследовали их:  они  катались  по  земле  и
хохотали, вывалив языки. Еще долго Бидж казалось, что  она  слышит  этот
смех.

***

   Обратное путешествие заняло совсем мало времени Бидж  очень  хотелось
проложить новую дорогу, чтобы еще больше сократить путь, но она  вовремя
спохватилась: грим последуют за ними и получат доступ во  все  те  миры,
через которые дорога пройдет. К концу пути Хемера  задыхалась,  ее  бока
ходили ходуном. Когда они достигли переправы,  девушка-кентавр  даже  не
приостановилась,  отчаянно  кинувшись  в   реку.   Бидж,   чувствуя   ее
изнеможение, поспешно соскользнула со  спины  Хемеры  и  поплыла  рядом,
держась за руку кентавра.
   Политы и ее народа у реки не было видно; должно быть, они перешли  на
другое пастбище. Хемера галопом поскакала вверх по склону к "Кружкам"; и
с нее, и с Бидж еще текла вода. Когда они попали на ведущую к  гостинице
дорогу, копыта Хемеры громко застучали по камням.
   Бидж поморщилась: перед гостиницей стоял ее грузовик. Если только его
пригнала не Фиона, значит, кто-то прибыл из того, другого мира;  значит,
еще больше людей подвергнется опасности.
   Около грузовика стояли грифон и Лори,  разговаривая  с  Фионой.  Бидж
испытала облегчение, но тут же и угрызения  совести:  ведь  порадовалась
она, увидев, что приехал не Стефан.
   Бидж спрыгнула на землю. Ее ноги, так долго  сжимавшие  бока  Хемеры,
подкосились, и она устояла, только  оперевшись  на  покрытый  пеной  бок
девушки-кентавра.
   - Предупреди Политу Позаботься, чтобы все кентавры узнали о  грозящей
опасности.
   Хемера кивнула, все еще задыхаясь, и ускакала прежде, чем Бидж успела
выпрямиться.
   Забыв о необходимой осторожности, из гостиницы выбежал Диведд, сжимая
в руке Танцора; следом появился Кружка с Лорел на руках.
   Бидж схватила малышку и изо всех сил прижала к себе, зажмурив глаза.
   Наконец грифон мягко произнес:
   - Если у тебя нет важных новостей, ты  пугаешь  нас  без  достаточной
причины.
   Бидж посмотрела на него, потом на всех  остальных,  сделала  глубокий
вдох и спокойно сказала:
   - Я совершила ужасную ошибку.

Глава 19

   Что ж, - мрачно сказал Кружка, - нас снова завоевывают. И на этот раз
успешно. - Трудно поверить, будто никто до сих пор не замечал,  что  они
разумны, - заметил грифон - Они умело  скрывали  свою  разумность,  -  с
горечью ответила Бидж. - Для них это была захватывающая игра.
   - О да. Игривые маленькие хищники. - Грифон серьезно смотрел на  Бидж
- Доктор, помнишь, я  говорил  тебе,  что  разумность  и  жестокость  не
исключают друг друга?
   Бидж забыла эти  его  слова,  но  теперь  очень  хорошо  понимала  их
значение.
   - Я хочу домой,  -  неожиданно  сказала  Фиона  Бидж  воспользовалась
моментом - Бери грузовик Я проложу новую дорогу и закрою  ее  за  тобой.
Возьми с собой Лорел. Но Лори покачала головой.
   - В чем дело? - Но Бидж внезапно и сама догадалась. - Ее генетический
тест?
   - Результаты получены  вчера.  Из-за  этого  мы  и  приехали  -  Лори
неохотно договорила: - Тест положительный.
   Бидж сидела совершенно неподвижно, пока Лори говорила и говорила,  не
в силах остановиться:
   - Это не будет еще иметь значения многие годы К  тому  времени  могут
найти лекарство от хореи Хантингтона: ведь даже болезнь Герига поддается
теперь  медикаментозному  лечению,  а  пока  она  будет  оставаться   на
Перекрестке..
   - Оставаться на Перекрестке, - мягко  прервал  ее  грифон,  -  сейчас
вредно для здоровья по другим причинам. - Он протянул Бидж лапу.  -  Мне
ужасно жаль Бидж пожала лапу. Когти были твердыми,  неуязвимыми,  такими
надежными...  Новость,  которую   сообщила   Лори,   казалась   мерзкой,
фантастической, совершенно неправдоподобной  -  Понимаешь,  -  повторила
Лори, - это не будет иметь значения, пока она не станет взрослой,  да  и
потом еще долго. Она ведь еще совсем маленькая. Бидж, что с тобой?
   - Фавны очень быстро взрослеют, - пробормотала Бидж.
   Она почувствовала, как дрогнула лапа в  ее  руке,  но  голос  грифона
прозвучал ровно:
   - Мы все будем иметь удовольствие наблюдать, как растет малышка.
   - Это не имеет значения, - вмешалась Фиона. -  Я  сказала,  что  хочу
домой, однако это не означает,  что  я  туда  отправлюсь.  -  Она  слабо
улыбнулась Кружке. - Мне пора усвоить: ничто не дается задаром.
   Кружка с ласковой улыбкой похлопал ее по  руке,  потом  повернулся  к
остальным.
   - Не хочу давить на вас, но нам предстоит  сражение.  Мы  должны  или
принять бой, или бежать. Все вы это понимаете?
   - Не осталось ли еще бутылочки вина? - поинтересовалась Фиона.
   Кружка поколебался, потом махнул рукой -  Почему  бы  и  нет?  Они  в
подвале, за пустыми бутылками. Не забудь захватить штопор.
   Фиона снова попыталась улыбнуться, но это у нее плохо получилось.
   - У меня на швейцарском армейском ноже есть все - включая  штопор.  -
Она отправилась в погреб.
   - С ней все будет в порядке? - забеспокоилась Лори.
   - "В порядке" - довольно расплывчатый термин, - ответил Кружка.
   Когда Фиона вернулась, все удовлетворенно кивнули. Она  разлила  вино
по стаканам (Диведд отказался от  такой  малости  и  предпочел  пить  из
горла) и села в одиночестве у края стола, делая частые мелкие  глотки  и
нервно оглядывая остальных.
   - Как ни люблю я застольные разговоры, - сказал грифон, - у нас  есть
более неотложные дела.
   - Да, пора, - кивнул Кружка, поднимаясь.  Он  отодвинул  стол,  нажал
ногой на пружину и отступил в сторону, когда доска откинулась.  -  Нужно
выяснить, с кем мы успеем связаться, и тогда... - Он замер.
   Грифон мгновенно оказался с ним рядом.
   - Что-нибудь случилось?.. - Но тут  он  тоже  внезапно  умолк,  глядя
вниз.
   Бидж подошла к ним, наполовину уверенная в том, что увидит.
   Тайник, где Кружка хранил оружие, был пуст -  в  нем  осталось  всего
десять ловилок. Дальний конец ящика-тайника был прогрызен,  к  дыре  вел
туннель. Надпись большими буквами с ржаво-красными  потеками  на  стенке
тайника гласила: "Игра по правилам".
   Кружка быстро опустился на колени и вытащил оставленные ловилки.
   - Наружу. Сейчас же. - Они вышли.

***

   Подчиняясь приказам Кружки, они загрузили в фургон  и  в  собственные
рюкзаки припасы. Когда все  было  готово,  трактирщик  подошел  к  двери
гостиницы.
   - Нужно запереть. - Он захлопнул дверь и щелкнул замком. Бидж следила
за ним, удивляясь: зачем запирать дом, в который все равно  прорыт  ход?
Острием ловилки Кружка начертил на двери три треугольника,  стрелку  под
ними, несколько дуг и многоугольников. Закончив, он быстро повернулся  к
остальным. - Отправляемся.
   Они шли по ведущей на запад дороге, пока не достигли холмов у  Горной
реки. Сразу за переправой лежала  долина,  окруженная  утесами.  Дорога,
ведущая в нее, скоро превратилась в звериную  тропу,  а  потом  и  вовсе
исчезла.
   Кружка бросил на землю оружие и свой рюкзак.
   - Здесь мы и расположимся.
   Остальные тоже опустили поклажу на землю; грифон просто наклонился  и
позволил грузу соскользнуть со спины.
   Бидж повернулась и осмотрела долину. Это  была  полукруглая  впадина,
обрывающаяся к реке. Слева поток прорыл ущелье, и доступ  в  долину  был
возможен лишь в одном месте. Кружка выбрал почти неприступную позицию.
   Они пришли сюда кратчайшим путем; Фиона ехала в грузовике по  дороге,
потом свернула вверх по склону холма. Она добралась до  крутого  подъема
рядом с  обрывом  -  двигатель  ревел,  колеса  мучительно  преодолевали
последние метры. Наконец рывком фургон перевалил через  край  долины,  в
кузове задребезжали бутылки, и Фиона затормозила на ровном месте, где ее
ждали остальные.
   Кружка заглянул в окно кабины.
   - Фиона, голубушка, ты захватила и пустые бутылки тоже.
   - Черт бы их побрал, - буркнула она неразборчиво, выключила двигатель
и вылезла из грузовика, сжимая в руках одну из полных бутылок.
   Кружка бросил на нее любопытный взгляд. Он опустился на землю, и  все
расселись вокруг него.
   -  Нам  понадобится  топливо,  -  сказал  трактирщик.  -  И   следует
расставить часовых. Я понимаю, что это покажется странным,  но  еще  мне
было бы нужно несколько шестов футов шести длиной и толщиной в дюйм.
   В ответ на последнее требование Диведд снисходительно пожал плечами и
исчез в лесу. Вскоре все услышали свист меча в подлеске.
   Кружка повернулся к остальным.
   - Теперь нам нужно составить план.
   - Мы могли бы сбежать, - снова предложила Фиона.
   - Я прожил здесь всю жизнь, - твердо ответил  Кружка,  -  и  здесь  и
умру.
   - Даже если бы мы могли сбежать, - вмешалась Бидж, - подумай  о  тех,
кто останется. - Она показала вверх. Там, высоко на склоне северных гор,
паслись единороги, спокойные и невозмутимые, как всегда.  "Интересно,  -
подумала Бидж, - если со мной что-нибудь  случится,  спустятся  ли  они,
чтобы позаботиться обо мне?" Такая перспектива  казалась  маловероятной,
но такими же казались и все другие перспективы.
   Кружка, проследив за ее взглядом, спросил задумчиво:
   - Как вы думаете, они станут защищать нас? Грифон постучал когтями по
камню, обдумывая вопрос.
   - Сомневаюсь, что они сочтут  нашу  цель  достаточно  духовной.  -  И
добавил с раздражением: - Хотел бы я, чтобы они имели самое обыкновенное
понятие об обязанностях.
   - Это слишком напоминало бы чувство вины, - ответила Фиона. - Они  же
чисты. Нет вины, нет и обязанностей.
   - Как насчет кентавров?
   - Они помогли бы, если сумеют нас найти, - проворчала Лори.
   - Они нас найдут, -  уверенно  сказала  Бидж.  -  Кружка  оставил  им
послание. - Все удивленно повернулись к ней. -  То,  что  выцарапано  на
двери. Ты ведь давно условился с Политой о шифре, верно, Кружка?
   Трактирщик усмехнулся, на мгновение став прежним Кружкой.
   - До чего же ты сообразительна!
   Диведд вернулся; он тащил охапку растопки.
   - Там есть и несколько бревен. - Лори отправилась в лес с Диведдом, а
грифон настороженно посмотрел ей вслед.
   - Думаю, ему можно доверять, - осторожно  заметила  Фрида.  -  С  ней
ничего не случится. Грифон повернулся к ней.
   - Ценю твою  лояльность  по  отношению  к  Диведду;  я  в  нем  и  не
сомневался.  С  другой  стороны,  утверждение  "ничего  не  случится"  в
настоящих обстоятельствах представляется мне довольно сомнительным.
   - Он прав, - сказал Кружка. - Мы сделали, что могли, но это не так уж
много. - Диведд подошел к ним с  кучей  свежесрубленных  шестов.  Кружка
забрал их у него и принялся заострять своей ловилкой.
   Фрида стала разжигать костер, хотя  никто  ей  этого  и  не  поручал.
Необычно молчаливый грифон принялся помогать ей.
   Когда до заката оставался час, они услышали музыку. Диведд  изумленно
поднял глаза.
   - Кто бы это мог быть? Мясоеды таких мелодий не знают. - Бидж  музыка
показалась знакомой: немного похоже на  деревенский  танец,  немного  на
рок-н-ролл.
   - Каджун,  -  неожиданно  сказала  Фиона.  -  Звучит  как  каджунская
мелодия. Боже мой, это же зидеко.
   Бидж почувствовала, как тяжесть опустилась на ее плечи.
   - Они нашли нас.
   Грим  приближались  к  долине,  водя  хороводы.  Некоторые   из   них
завернулись в сотканные мясоедами шерстяные коврики; другие  были  одеты
во что-то похожее на земные сари и джеллабии. Бидж заморгала,  глядя  на
них. Все грим что-нибудь несли: кто ловилки, кто копья, кто  музыкальные
инструменты. Они  увлеченно  танцевали,  легко  передвигаясь  на  задних
лапах.
   Глядя на них, Бидж с горечью  гадала:  и  как  она  могла  счесть  их
неразумными существами?
   Грим  прошли  в  сорока  футах  от  них,  распевая  что-то  на  смеси
английского и  французского.  Иногда  все  они  запрокидывали  головы  и
издавали в унисон вопль:
   "Луп-гару!"
   Существо во главе группы грим играло на волынке. Оно остановилось  на
виду и подняло свой инструмент. Бидж прищурилась; волынка, похоже,  была
сделана из... Фрида ахнула и показала на волынщика.
   - Лицо!
   Пузырь волынки был сделан из кожи, содранной с мясоеда. Глаза, рот  и
нос оказались плотно зашиты. Все в  ужасе  смотрели,  как  лицо  мясоеда
гримасничает, когда грим сжимает волынку.  На  какое-то  мгновение  лицо
застыло, и Бидж узнала приятеля Диведда Мохнрра.
   Диведд взревел, взмахнул Танцором и ринулся вперед.
   Казалось,  без  всякого  намерения  Кружка  выставил  шест,   который
обстругивал, так что Диведд споткнулся и растянулся  на  земле.  Тут  же
вскочив, он в ярости приставил Танцора к груди трактирщика.
   Тот легко отбил клинок в сторону шестом.
   - Мы с тобой разберемся  утром.  -  Глаза  Фриды  расширились:  таким
властным оказался голос Кружки.
   Что-то словно сломалось в Диведде; он кивнул,  опустив  глаза,  потом
уселся в сторонке, обхватив себя руками и  ежась.  Фиона  обняла  его  и
протянула бутылку с вином. Диведд сделал большой глоток.
   После заката грим снова протанцевали по склону  холма.  Еще  позже  у
реки загорелись костры. Грим продолжали веселиться; музыка не умолкала.
   Фиона снова отхлебнула из бутылки и спросила:
   - Бидж! Не могли бы мы  все-таки  сбежать?  Бидж  взглянула  на  огни
костров. - Они ведь учуяли нас здесь, верно? Это хищники, они могут идти
по следу, и слишком быстро, чтобы я успела закрыть дорогу. А  потом  они
найдут другие дороги, в другие миры. - Она добавила, потому что  кому-то
это нужно было знать: -  И  я  не  уверена,  смогу  ли  снова  проложить
Странный Путь, если мы все покинем Перекресток и я закрою все дороги  на
него.
   - Сейчас неподходящее время для экспериментов, - кивнула  Фиона.  Она
протянула бутылку Бидж, которая отпила всего маленький глоток:  ей  ведь
нужно было кормить грудью Лорел.
   Бидж думала о тех видах, о своих друзьях, которых она привела обратно
на Перекресток: кентаврах, единорогах, Гредии, Руди и Бемби. Что же  она
наделала! И все дороги остались открытыми...
   Когда тьма совсем сгустилась, они открыли третью бутылку вина,  потом
четвертую. Разговаривать никому не хотелось.
   Кружка печально взглянул на последнюю бутылку.
   - Я берег это вино для особого случая. - Он пожал плечами.  -  Бывают
такие годы, когда ничего не удается.
   Фиона протянула руку, он передал бутылку ей и стал смотреть, как  она
допивает последние капли.
   - Всем спать. Утром нам понадобятся силы.
   - Ты не можешь заставить людей спать по приказу, - нахмурилась Фиона.
   - Конечно, могу. Я просто не могу заставить их  повиноваться.  -  Сам
Кружка остался сидеть, обстругивая шесты.
   Фиона отодвинулась от Диведда и улеглась,  что-то  бормоча  себе  под
нос. Через минуту она уже похрапывала.
   Диведд слабо улыбнулся, глядя на нее.
   - Быстрее, чем гусь покака... - Он оборвал себя, взглянув на Бидж.  -
Быстрее, чем лошадка бегает. - Он подошел к Бидж. - Как насчет Лорел?
   - Уснула даже еще быстрее, чем Фиона, - не  задумываясь,  раздраженно
бросила Бидж. - А она не стала терять времени.
   Фрида с любопытством взглянула на Бидж. Диведд ухмыльнулся, ничуть не
обидевшись.
   - Когда живешь в гостинице, и не такому научишься. - Он снял  с  себя
штаны и сделал из них подстилку. - Положи малышку сюда, между нами.
   Бидж сделала из скатерти, в которую была завернута  провизия,  что-то
вроде подушки и улеглась.
   Бодрствующий  Кружка  продолжал  обстругивать  вырубленные   Диведдом
шесты. Его лицо в свете костра оставалось бесстрастным. Через  некоторое
время Бидж обнаружила, что Диведд тоже не спит и сидит,  всматриваясь  в
темноту. Вскоре Бидж уснула.

Глава 20

   Проснувшись, Бидж обнаружила, что Диведд спит, сжимая  в  руках  меч,
свернувшись калачиком вокруг Лорел. Его дыхание шевелило волосы малышки,
и они щекотали ему нос, но Диведд не просыпался.
   Бидж села и увидела глядящую на них с улыбкой Политу.
   - Ты платишь ему за то, чтобы он охранял ребенка?
   - Я платила ему, чтобы он охранял меня. - Бидж оперлась на локоть.  -
Может быть, платила недостаточно.
   Бидж встала и поспешно  оделась:  костер  почти  угас,  а  утро  было
прохладным.  Всюду  вокруг  бесшумно   двигались   кентавры,   занимаясь
порученными им Политой делами: кто-то упаковывал  вещи,  кто-то  заливал
водой разожженные ночью костры, кто-то присматривал за молодняком.
   К  Бидж  присоединилась  Фрида,  одетая   в   футболку   с   эмблемой
Западно-Виргинского университета, которая была  ей  сильно  велика.  Она
посмотрела на кентавров и сказала:
   - Они не выглядят бойцами.
   - Мой народ будет  сражаться,  -  решительно  заявила  Полита  -  без
радости, но и без сожаления.
   Фрида бросила взгляд на берег реки, где все еще дымили костры грим. -
И сколько же кентавров вызвались добровольцами?
   Полита была явно поражена таким вопросом.
   - Я просто приказала им.
   Фрида хотела спросить еще о чем-то, но передумала.
   Бидж кормила Лорел и сказала рассеянно:
   -  Кружка  скажет  вам,  какую  позицию  занять.  Полита,   казалось,
оскорбилась. Кружка, слышавший разговор, поспешно вмешался:
   - Каррон, если мне будет позволено...  -  Предводительница  кентавров
обернулась к нему. Кружка показал на ущелье слева от их лагеря.  -  Твой
народ мог бы  расположиться  там,  у  самой  воды.  Тогда  вы  могли  бы
противостоять целой армии. В самом узком месте хватит двоих воинов, а  в
устье ущелья - шестерых. - Он почтительно поклонился. - Если ты  сочтешь
это правильным...
   Полита выпрямилась во весь рост, возвышаясь над трактирщиком.
   - Мы будем защищать ущелье, пока хоть один из нас жив, Кружка.
   Он снова поклонился и подмигнул Бидж, когда  Полита  не  могла  этого
видеть. Бидж была слишком занята Лорел, чтобы улыбнуться ему в ответ.
   - Ты можешь сказать, сколько их там собралось? - спросила Фрида и тут
же закусила губу: она спрашивала об этом слишком часто.
   Но Бидж вопрос не обеспокоил.
   - Новых данных нет. Может быть, три сотни, может - больше.
   Фрида встала, сжимая ловилку. Она выглядела  так,  словно  спрашивает
университетского  преподавателя  драматургии,   как   следует   подавать
реплику.
   - Где мне находиться? Кружка погладил ее по голове.
   - Где угодно, красавица моя, только не здесь. Держись со мной  рядом,
если не придумаешь ничего лучше.
   - Вот что получается, когда проспишь, - грустно сказал Диведд.  -  Он
теперь  заберет  себе  всех  хорошеньких  воительниц,  а  мне   придется
сражаться вместе с какими-нибудь дикими кабанами.
   - Эх ты! - засмеялась Фрида.
   Диведд, нарочито пошатываясь, прошептал Бидж:
   - Последи, чтобы я не выронил меч: очень уж спать хочется.
   - Не роняй, не роняй,  -  пробормотала  Бидж,  испытывая  облегчение.
Настроение ее улучшилось еще больше, когда он пощекотал Лорел  Стефанию,
заставив ее захихикать и начать брыкаться.
   - Ты бы хоть подождал,  пока  девчушка  подрастет,  -  неодобрительно
сказал  Кружка.  Он  собирался  сказать   что-то   еще,   но   замолчал,
прислушиваясь. - Что это?
   Ушки Лорел насторожились. Остальные  тоже  прислушались:  со  стороны
реки донеслись приглушенное звяканье, барабанный бой, резкие звуки рогов
или труб, странное заунывное пение.
   Фрида пыталась рассмотреть что-нибудь в утреннем тумане.
   - Звуки похожи на удары металла о металл. Чем они это делают?
   - Ловилки, - догадался Кружка. - Они подвесили одну  и  бьют  по  ней
другой. - Он покачал головой. -  Я  столько  их  точил  и  полировал,  а
теперь... Мерзкие животные!
   Бидж  услышала  тонкий  пронзительный  звук  самодельной  волынки   и
зажмурилась.
   Появились Фиона, Лори и грифон. Глаза Фионы покраснели от  недостатка
сна, но взгляд ее был яростным. Лори была мрачна, орлиные глаза грифона,
как всегда, смотрели бесстрастно. Грифон подошел к  краю  долины,  чтобы
осмотреть окрестности.
   - Итак, командир, как скоро, по-твоему, они сумеют зайти нам во фланг
или с тыла? Кружка пожал плечами.
   - Трудно сказать. Когда  им  надоест  атака  в  лоб,  они  что-нибудь
придумают. Одно утешительно: убивать нас они не собираются,  по  крайней
мере сразу.
   - Меня им убить придется, - сказала Фиона. Она сжимала пустую бутылку
из-под "Кот дю Рона" так, что пальцы  побелели.  Пьяной  она  ничуть  не
казалась.
   Кружка отошел к полотнищу, натянутому на что-то.
   - Каррон! - Полита подскакала к  нему,  и  Кружка  поклонился  ей.  -
Позволь мне выразить признательность за твою готовность сражаться вместе
с нами.
   Она величественно кивнула.
   - Конечно, мы будем биться. Кружка улыбнулся.
   - Позволь мне также предложить тебе это. - Он сдернул ткань с лежащих
на земле шестов. Полита неуверенно взглянула на них и сказала:
   - Они, конечно, хороши,  но  те  коромысла,  что  мы  используем  для
переноски грузов, имеют зарубки на концах...
   - И к тому же не заострены, верно? - В уголках глаз Кружки  появились
веселые морщинки. - Сначала это  лучше  скрыть,  но  когда  грим  начнут
нападать, бейте их острыми концами. Мне очень не  нравилась  мысль,  что
эти твари могут вцепиться в ваши прекрасные ноги.
   - Они сначала познакомятся с нашими копытами,  Кружка.  -  Но  Полита
улыбнулась и хлопнула в ладоши. - Кассандра! Хемера! Раздайте шесты всем
взрослым воинам!

***

   Лорел, окончательно проснувшись,  забарахталась  в  руках  Диведда  и
лягнула его. Он резко сел, сжимая в руке меч, потом понял, в чем дело, и
пощекотал Лорел животик. Малышка ухватила его за палец и стала изо  всех
сил тянуть. Диведд скорчил гримасу, и девочка засмеялась.
   - Где ты собираешься оставить ее на время битвы? - тихо спросил  Бидж
Диведд.
   Бидж показала на одинокое дерево,  достаточно  удаленное  от  склонов
долины.
   - Я повешу ее люльку там.
   Диведд посмотрел на нее как на убийцу.
   - Господи и все его потроха, Бидж! Это же война!
   - Я предпочла бы, чтобы она находилась где-нибудь в другом  месте,  -
резко ответила Бидж. Обычно ей  удавалось  скрывать  свои  чувства,  но,
когда дело касалось Лорел, совладать с эмоциями она не могла. - Я думала
об этом всю ночь.
   - Разве нельзя отправить ее в какой-нибудь другой мир  с  кем-нибудь?
Если бы ты попросила, наверняка кто-то взялся бы за это.
   - Я думала о такой  возможности,  -  призналась  Бидж.  -  Мне  очень
хотелось бы так поступить. - Это было самое сильное  искушение  в  жизни
Бидж - отдать Лорел кому-нибудь и сказать: "Я  богиня,  сделай  это  для
меня". Но после разговора с Лори... -  Лорел  не  выживет  нигде,  кроме
Перекрестка. А не взялся бы ты спрятать ее где-нибудь на Перекрестке?  -
неожиданно спросила Бидж Диведда. Она увидела, что тот колеблется. -  Из
нее получится замечательная крестьянка. - Лорел сонно улыбнулась им.
   Диведд встревоженно посмотрел  на  малышку.  -  Разве  кто-нибудь  из
кентавров  не  лучше  подойдет  для  этого?  Они  и  бегают  быстрее,  и
кто-нибудь из женщин смог бы кормить девочку, я думаю... - Он помолчал и
наконец решительно сказал: - Я нужен здесь. Я хотел стать фермером, но я
нужен здесь. Я хотел... - Он долго смотрел на берег, где становилось все
более шумно. - Я действительно хотел бы, чтобы единственное существо  из
всех нас выжило... - Он отдал  Лорел  Бидж,  резко  повернулся  и  начал
разминаться, делая мощные замахи Танцором.

***

   Барабанный бой  раздавался  все  громче,  дым  делался  гуще.  Иногда
доносились   обрывки   песни   на   кaкoм-тo   не    известном    языке,
сопровождающиеся визгливым смехом.
   Лори поморщилась.
   - Сколько еще нам предстоит это слушать?
   Кружка ответил, не поворачивая головы:
   - Столько, сколько они пожелают.
   Лори сердито потопала к грузовику.
   - Ужасно. Весь этот мир снова на грани уничтожения, и нас захватят  и
замучают какие-то недоразвитые оборотни с идиотским  чувством  юмора,  и
мой любимый  погибнет  в  битве...  Я,  -  объявила  она  с  устрашающим
спокойствием - сейчас закурю.
   Она  порылась  в  бардачке,  нащупала  пачку  и  ловко  -   сказалась
многолетняя практика - вытащила сигарету одной рукой.
   Фиона поднялась с земли.
   - Не закрывай дверцу -  Она  подтащила  к  грузовику  свою  сумку,  в
которой зазвенели пустые бутылки.
   Через несколько минут Фиона вернулась, неся несколько бутылок, каждая
из которых  была  на  две  трети  наполнена.  Бидж  почувствовала  запах
бензина.
   - Тебе помочь затыкать их тряпками?
   - Держись подальше от костра, - строго предупредил  Фиону  Кружка.  -
Она попятилась и опустила бутылки на землю. - А мысль удачная.
   - Это называется коктейль Молотова.
   - Подумать только. - Кружка взял две бутылки и  перелил  жидкость  из
одной в другую. - Нужно наполнять бутылку  доверху,  юная  леди,  иначе,
когда ты подожжешь фитиль, пары взорвутся раньше, чем ты успеешь  кинуть
бутылку. - Он улыбнулся странной печальной улыбкой. - Если бы у нас было
время, я научил бы тебя делать фитили из спички и  клейкой  ленты.  Надо
же, как это все напоминает мне детство... Еще бензин есть?
   Фиона виновато сказала:
   - Я оставила немного в баке. - Она взглянула на Бидж.  -  На  случай,
если грузовик еще понадобится.
   - Спасибо. - Бидж была тронута: Фиона  нечасто  вспоминала  о  нуждах
других людей.
   - В следующий раз, - проговорил Кружка, - прежде  чем  взять  что-то,
спрашивай. Фиона нахмурилась.
   - Это глупо. Ты мог не разрешить. Кружка устало потер глаза.
   - Давай я покажу тебе, как вставлять фитили. Нужно  затыкать  бутылки
как можно плотнее, перекручивая фитиль... - Он устроился рядом с Фионой,
совсем забыв о своих обязанностях командира.
   Хемера раздала шесты кентаврам и теперь подошла к Фриде.
   - Можно мне попросить тебя кое о чем? - спросила девушка.
   Хемера поколебалась, потом  кивнула.  Они  отошли  в  сторонку,  тихо
разговаривая.
   Грифон, который не покидал свой наблюдательный пост, взглянул на  них
и удовлетворенно кивнул.
   - Если они увлекутся разговором, то могут не  заметить  первой  волны
нападающих. - Он снова стал  всматриваться  в  раскинувшийся  перед  ним
склон.
   Через минуту он бросил на соратников пронизывающий взгляд.
   - Не хотите ли послушать новости? Не похоже, что спокойно здесь будет
еще долго. - Все подошли к нему и стали встревоженно всматриваться из-за
камней. - Леди и джентльмены, - грифон прочистил горло, -  мы  собрались
здесь на поле боя, где, возможно, решится судьба Перекрестка. Хотел бы я
заверить вас, что мы все останемся живы.
   Бидж  сообразила,  что  это  вариант   его   обращения   к   летчикам
Королевского воздушного флота.
   - Меня не радует перспектива умереть. Она никого не радует,  конечно.
Мир так прекрасен. - Он слегка подвинулся поближе к Лори. - Но если  мне
предстоит погибнуть - а это рано или поздно ждет нас всех, - то я всегда
хотел встретить смерть среди друзей, умереть за что-то, во что  я  верю.
Если сегодня меня ждет гибель, то так оно и случится. Благодарю вас всех
за то, что вы сейчас здесь вместе со мной. Я не  мог  бы  пожелать  себе
лучших товарищей.
   Все молчали. Неожиданно Фиона издала радостный  вопль,  показывая  на
небо.
   На  юге  появилась  расплывчатая  точка,  увеличивающаяся  с   каждой
секундой. Потом точка превратилась в  кольцо  могучих  тел,  чьи  крылья
ритмично рассекали воздух. Потом грифоны повернули,  облетая  долину,  и
стало видно, что это не кольцо, а конус.
   - Прекрасно держат строй, -  одобрительно  сказал  грифон.  -  Отсюда
трудно определить их численность. Эти весельчаки внизу понервничают.
   Грим, забыв о своих  музыкальных  инструментах  и  оружии,  испуганно
озирались. На  минуту  они  стали  выглядеть  просто  испуганной  дичью,
высматривающей укрытие.
   Эскадрилья молодых грифонов пролетела над долиной,  и  Бидж  увидела,
что возглавляет их Роланд. Он кивнул, и грифон поднял крыло, приветствуя
сына; но тут же его плечи печально опустились.
   - Их не больше чем три десятка. На секунду у меня появилась  надежда,
что... Ладно, не имеет значения. - Он посмотрел вслед молодым грифонам и
пробормотал: - Они что-то высматривают. Что бы это могло быть?
   По-видимому, обнаружив желаемое, грифоны развернулись и  кинулись  на
грим, которые тем временем успели перегруппироваться.  Внезапно  вершина
конуса - Роланд с Оливером - рванулась вниз.
   - Нет... - прошептал грифон, потом повторил громко,  словно  сын  мог
его слышать: - Нет! - Впервые Бидж услышала в его голосе страх.
   Молодые грифоны  повторили  маневр  предводителей,  пикируя  вниз  на
ожидающих нападения грим. Когда  до  земли  оставалось  всего  несколько
футов, конус распался, грифоны  разлетелись  в  стороны,  словно  боевые
самолеты на авиационном  параде.  Молодые  грифоны  на  бреющем  полете,
выставив когти, напали на врага.
   Фиона  радостно  завопила.  У  грифона,  словно  помимо   его   воли,
вырвалось:
   - Молодые идиоты, вас  же  перебьют!  Кружка  предостерегающе  поднял
руку.
   - Не вздумай горячиться!..
   Его голос утонул в шуме развернувшихся во всю ширь  крыльев  грифона.
Одним могучим рывком тот взвился над краем долины и бесшумно скользнул к
месту схватки.
   Кружка пожал плечами и устало пробормотал:
   - Что ж, так тому и быть. - Он поднял рог и протрубил сигнал к атаке.
Трактирщик словно стал выше ростом, внезапно  превратившись  в  могучего
сурового воина.
   Бидж чуть не сбила с ног Лори: с сигаретой в зубах, щурясь  от  дыма,
она мчалась вниз по  склону,  размахивая  ловилкой.  Позади  нее  бежала
Фиона, тащившая бутылки с зажигательной смесью.  Бидж  в  последний  раз
оглянулась на Лорел, подбежала к ней, поцеловала и тоже  бросилась  вниз
по склону, торопясь догнать остальных. По дороге она высматривала  Фриду
и гадала, что ждет их всех.
   Атака, казалось, длится вечность, хотя долину  от  расположения  грим
отделяло не больше четверти мили.
   Бидж взглянула на строй противников, развернувшийся,  чтобы  отразить
нападение молодых грифонов. Грим наносили удары  по  нацеленным  на  них
когтистым лапам; один из них высоко поднял свое знамя, и молодой  грифон
запутался в нем. Он рухнул на землю, и тут  же  четыре  коричневых  тела
метнулись  к  нему,  издавая  победные  крики.  Бидж  в  ужасе  чуть  не
зажмурилась.
   Один из грим, увидев новых нападающих, предостерегающе тявкнул; строй
тут же развернулся, и грим контратаковали. Правда, в  этой  группе  было
меньше пятидесяти зверей, но ведь и ее соратников,  подумала  Бидж,  так
ужасно мало... Она снова оглянулась, высматривая Фриду.
   Грохот более мощный, чем барабаны грим,  раздался  слева.  По  склону
холма во главе своего племени  устремилась  Полита.  Она  обеими  руками
поднимала заостренный шест. Яростный боевой клич Политы  подхватили  все
кентавры.
   Бидж снова кто-то сбил с ног. На этот раз на нее  налетел  Диведд,  в
панике спешивший оттащить ее в сторону. Однако он мог  не  беспокоиться:
Хемера перелетела через ряды защитников  Перекрестка,  распластавшись  в
прыжке. Ее волосы, грива и хвост развевались,  словно  знамя.  На  спине
девушки-кентавра, крепко обхватив ее ногами, сидела Фрида;  она  сжимала
копье в руках и громко выкрикивала указания своему скакуну.
   Диведд поднялся сам и протянул руку Бидж.
   - Для богини ты что-то часто падаешь.
   - Это меня часто толкают,  -  пропыхтела  она  и  вместе  с  Диведдом
кинулась вслед за остальными.
   Грифон бесшумно приземлился в двадцати футах впереди них.  Оказавшись
в тылу передового отряда грим, он развернулся  и  начал  крушить  врагов
острыми когтями и безжалостным клювом. Грим в панике разбежались,  потом
вернулись. Один из них подкрался к грифону сзади и вцепился  ему  в  бок
зубами и когтями...
   ...И тут же копье Фриды пронзило его. Хемера подскакала к  грифону  и
лягнула задними копытами других нападающих. Грим отступили.
   Как это ни удивительно, Фриде удалось не выронить копье. Она  ударила
им второго грим, и отдача чуть не сбросила ее со спины  Хемеры.  Раненый
грим что-то злобно выкрикнул и... Бидж в ужасе не могла  поверить  своим
глазам: перебирая лапами, он стал подтягиваться по копью, пока  не  смог
дотянуться до Хемеры. Фрида беспомощно оглянулась: ее ловилка торчала за
поясом, но, чтобы достать ее, пришлось бы выпустить копье.
   Однако напавший на них грим внезапно сник. Лори,  которая,  казалось,
успевала везде, выдернула из его тела окровавленную ловилку, и  взмахнув
ею, нанесла удар еще одному противнику и  кинулась  на  помощь  грифону,
вращая ловилку над головой как дубинку и яростно вопя.
   К ним присоединился Кружка. Одним  ударом  ловилки  он  обезоружил  и
разрубил  бросившегося  на  него  грим.  -  Защищайте  грифона  с  тыла!
Образуйте круг! - Он совсем не запыхался. Лори он сказал: - Где  это  ты
научилась так орудовать ловилкой?
   Лори резким ударом отбросила подкрадывавшегося к ним зверя.
   - Женский хоккей на траве. Это тебя удивляет?
   Кружка изумленно  покачал  головой.  Бидж  впервые  за  долгое  время
улыбнулась.
   Кентавры заняли позицию вдоль тянущегося слева ущелья. Хемера и Фрида
присоединились к ним. Фрида по-прежнему наносила быстрые  удары  копьем,
хотя чаще ранила грим, чем  убивала.  Некоторые  кентавры,  взяв  с  нее
пример, стали так же орудовать своими шестами.
   Но тут один  из  грим,  что-то  выкрикивая,  нырнул  в  гущу  табуна.
Кентавры пятились и вставали на дыбы:  ударить  грим  в  тесноте  им  не
удавалось.
   Грим оказался под животом Кассандры,  опрокинулся  на  спину,  весело
махая хвостом и вывалив язык - совсем ручная  собачка,  которая  просит,
чтобы ей почесали пузико, - и нанес передними лапами  удар,  оставив  на
животе Кассандры глубокие параллельные раны.  Несмотря  на  ужас,  Фрида
осталась  наблюдательным  ветеринаром:  подчиняясь  какому-то  странному
рефлексу, старая женщина-кентавр прижала  руки  к  своему  человеческому
животу.
   Полита оттолкнула  Кассандру  в  сторону  и  яростным  ударом  копыта
пригвоздила грим к земле. На ее лицо страшно было смотреть; взвившись на
дыбы, она обрушила весь свой вес на хищника.
   Но грим видели все это. Сунув оружие за пояса, они  поползли  вперед,
стараясь подобраться к незащищенным животам  кентавров.  Те,  испуганные
этой новой тактикой, отступили. Хемеру при этом оттерли от остальных,  и
она внезапно оказалась окруженной целым морем грим. Фрида  на  ее  спине
отбивалась копьем, стараясь удержать нападающих на расстоянии.
   Вдруг один из грим ухватился за древко копья и дернул  его  на  себя.
Фрида от неожиданности чуть не слетела с Хемеры,  прежде  чем  выпустила
копье. Грим встал на задние лапы и развернул оружие,  целясь  острием  в
горло девушке.
   - Весело, а? - взвизгнул он. Грим уже занес копье для сокрушительного
удара...
   ...И рухнул на землю, задыхаясь: на шее его захлестнулось тонкое боло
<Боло  -  род  оружия,  представляющий  собой  веревку  с  шарообразными
грузилами на концах. Используется для  охоты  на  быстроногих  животных,
спутывая ноги жертвы.>, концы которого перекрутились.
   Тут же еще два грим оказались полузадушенными: боло  летели  со  всех
сторон. В бой кинулся Бонди со своими соплеменниками; мужчины и  женщины
собирали боло и кидали их снова. Бонди  размахивал  своим  мечом  вождя,
используя его больше для отражения  нападений,  поскольку  лучше  владел
другим оружием.  Он  отсалютовал  мечом  Полите,  но  тут  же  вместе  с
остальными поспешно стал подбирать боло, чтобы кинуть их снова.

***

   Бидж только изредка посматривала в сторону кентавров. Они с  Диведдом
бились рядом, почти под крылом у грифона. Бидж  пришлось  двигаться  так
быстро, как никогда в жизни. Иногда ее клинок  встречал  другой  клинок,
иногда попадал в мех. Однажды кто-то из грим вцепился в кончик ловилки и
стал мотать головой, как игривая собака, хотя с губ его текла кровь.  Он
даже махал при этом хвостом. Бидж резким рывком высвободила оружие. Грим
взвизгнул, почти комично зажав лапами пасть.
   Когда  она  обернулась,  Диведд   сражался   одновременно   с   тремя
противниками; ему удавалось только отражать удары без надежды  атаковать
самому. Трое грим явно наслаждались развлечением.
   Сделав  выпад,  Диведд  повернулся  так,  что  его  спина   оказалась
незащищенной. Тут же один из грим  прыгнул  вперед.  Бидж  автоматически
нанесла  удар.  Ее  клинок  легко  рассек  тонкую  лапу.  Грим   выронил
собственное оружие и бросился на нее.
   Диведд,  воспользовавшись  этим,  разделался   с   одним   из   своих
противников, выбил меч у другого и,  размахивая  Танцором  над  головой,
поспешил на помощь Бидж. Танцор разрубил хищника пополам прежде, чем тот
успел даже взвизгнуть. Диведд серьезно обратился к Бидж:
   - Постарайся не дать им себя ранить. -  Это  прозвучало  бы  забавно,
если бы в его голосе не было такой озабоченности.
   Люди Бонди метались между кентаврами и грим. Их оружие - боло и  сети
- было предназначено для поимки, не для того, чтобы убивать. Скоро  грим
поняли, как освобождать друг друга, и принялись посреди сражения  играть
и экспериментировать с новыми для них предметами.
   Один из них подбросил  сеть  в  воздух  и  накрыл  ею  спикировавшего
Оливера; тот протащил ее на какое-то расстояние и упал рядом с грифоном.
   Старший грифон отшвырнул крылом двух грим,  легко  перепрыгнул  через
остальных и одним движением острого клюва разрезал сеть.
   Потрясенный случившимся, Оливер поднялся на ноги.
   - Благодарю, сэр.
   - Присоединяйся к сражающимся, - резко ответил  грифон.  -  Как  идет
бой?
   - Мы все еще проигрываем. - Оливер согнул и разогнул  крылья,  прежде
чем взлететь; он потерял несколько маховых перьев. - Впрочем,  мы  знали
об этом заранее.
   - А понимали вы, что вместе с вами погибнем и все мы?  -  пробормотал
грифон.
   Бидж, вместе с Лори отражавшая атаки  грим  бок  о  бок  с  грифоном,
почувствовала, что надежда покидает ее.

***

   Защитники Перекрестка сражались мужественно, но грим было  почти  три
сотни; через некоторое  время  их  осталось  двести  пятьдесят,  но  они
окружили своих противников, делая обманные движения и  играя  с  ними  в
ожидании, когда те устанут и начнут делать ошибки. Люди, которых  привел
Бонди, кентавры и воины Кружки оттеснялись все ближе друг к другу.
   Грим быстро нашли новую тактику борьбы  с  молодыми  грифонами:  пока
один из грим отражал атаку  с  воздуха,  другой  старался,  повиснув  на
грифоне, заставить его опуститься на землю. Одна группа грим шныряла под
ногами у кентавров и кусала их, другая в это  время  теснила,  угрожающе
размахивая ловилками.  Постепенно  кентавры  и  отряд  Кружки  оказались
прижаты друг к другу. Молодые  грифоны  под  командой  Роланда  все  еще
летали над грим, но растерянные  молодые  бойцы  уже  были  не  способны
нанести тем значительный урон.
   В конце концов получилось так, что грифон и Кружка сражались спина  к
спине, с легкостью отражая удары, но почти не имея возможности нападать.
   - Видишь, к чему они стремятся? - сказал грифон.
   -  Навалиться  на  нас,  чтобы  мы  не  могли  сопротивляться,  потом
обезоружить, - кивнул Кружка и крикнул Фионе: - Используй бутылки!
   Фиона  была  уже  совсем  обессилена,  но  слишком  разъярена,  чтобы
обращать на это внимание. Она заткнула окровавленную ловилку за  пояс  и
вытащила одну из бутылок из своего рюкзака.
   - Держи ее крепко. - Кружка поджег фитиль и сказал так спокойно,  как
будто учил девушку играть в бейсбол: - Теперь швырни ее в скалу  посреди
вражеской позиции, так, чтобы бутылка разбилась. Давай, быстро!
   Фиона загипнотизированно смотрела на  пламя;  резкая  команда  Кружки
заставила ее встряхнуться,  и  она  бросила  бутылку  в  скалу  футах  в
пятнадцати от себя - туда, где грим готовились к очередной атаке. В  тот
же момент Кружка рявкнул:
   - Вперед!
   Удар был успешным, и  к  тому  моменту,  когда  грим  сомкнули  ряды,
нападающие  продвинулись  так,  что  теперь  кентавров  и  отряд  Кружки
разделяло восемь футов. Кружка зажег новую спичку и повернулся к Фионе.
   - Давай другую. И учти: очень много значит, куда ты попадешь.
   На этот раз Фиона бросила бутылку быстро - слишком  быстро.  Покрытая
кровью лапа взметнулась в воздух и ухватила бутылку  за  горлышко.  Грим
радостно замахал бутылкой, вопя:
   - Она теперь моя! Моя! Моя!
   Бутылка взорвалась, и зверь оказался залит пылающим бензином; воющий,
мечущийся огненный шар прокатился вдоль рядов  грим.  Бидж  закашлялась,
когда порыв ветра принес удушливый, воняющий паленой шерстью дым.
   Остальные грим колотили друг друга по  спинам  и,  заливаясь  смехом,
вытирали  слезы  с  глаз:  они  явно  считали,  что  это  самое  смешное
происшествие, какое они только видели. Отряд Кружки, которому это  вовсе
не казалось забавным, отвоевал  еще  десять  футов.  Однако  грим  очень
быстро учились  на  своих  неудачах:  следующие  три  бутылки  позволили
продвинуться совсем ненамного. Фионе пришлось опять выхватить ловилку, и
мучительное, но неизбежное отступление началось снова.

***

   Фриде казалось, что она наносит  удары,  выдергивает  копье  из  тел,
отражает атаки уже много часов. Но прошло всего несколько  минут,  когда
она обнаружила, что они  с  Бидж  почти  прижаты  друг  к  другу.  Фрида
ухватила копье двумя руками и нанесла им удар, как игрок, отбивающий мяч
в крикете, по лапам грим, выбив у него ловилку, потом ткнула его острием
и привычным уже движением запястья высвободила оружие.
   - Есть что-то, что я могла бы сделать? - крикнула она Бидж.
   Та вытерла пот со лба. Как случилось, что она оказалась здесь,  да  и
как ей удалось оставаться в живых в последние недели?..
   - Ты молодец, - пропыхтела она. - Да и  все  мы...  -  Она  с  трудом
успела вовремя отразить ловилкой удар, почти достигший цели.
   Над ними низко пролетел Роланд, с когтей которого капала кровь.
   - Не сдавайтесь! Берегите силы! Все еще может обернуться хорошо! - Он
добавил тихо, обращаясь к Фриде: -  Заботься  о  себе,  госпожа,  как  я
постараюсь позаботиться о тебе.
   Фрида устало отсалютовала ему копьем и  похлопала  Хемеру  по  левому
плечу. Они развернулись и снова устремились в бой.
   Но усталость уже начала сказываться: резкий удар сбоку выбил  ловилку
из руки Бидж. Диведд прыгнул вперед, заслонил ее и  оттолкнул,  так  что
она упала на грифона. Фиона, наименее опытная из  всех,  тоже  оказалась
обезоружена ловким движением клинка противника; она  растерянно  застыла
на месте, открыв рот. Как только она лишилась  ловилки,  грим  перестали
обращать на нее внимание, и Кружке удалось, ухватив  девушку  за  плечо,
оттащить ее в безопасное место.
   Но тут же оказался побежден и сам Кружка: один из  грим  зацепил  его
ловилку рукоятью своей, другой  зверь  перепрыгнул  через  него,  как  в
чехарде, и вцепился в руку трактирщика. Обливаясь кровью, тот  отступил.
Теперь осталось всего трое бойцов: Лори, Диведд и грифон.  Лори  бросила
быстрый взгляд вокруг и фыркнула:
   - Черт побери!
   Соплеменники Бонди уже почти все оказались  связаны  их  собственными
боло; кентавры согнаны в тесный табун, и грим начали строить  загон  для
них из  отобранных  у  кентавров  шестов.  Несколько  молодых  грифонов,
запутавшихся в знаменах грим и в сетях, беспомощно трепыхались на земле.
   Погибла примерно половина грим. Это означало, что на сорок  уцелевших
воинов приходится все еще полторы сотни противников. Диведд оглянулся на
Кружку. Бидж подумала, что он теперь выглядит как мальчишка,  испуганный
и одинокий.
   - Что нам теперь делать?
   - Умереть на месте. - Кружка развел руками. - Если удастся.
   - Удастся, - резко бросил  грифон.  -  Умрите,  испытывая  ярость  и.
счастье, умрите, чувствуя себя живыми.  -  Он  взлетел  вверх,  разрубив
одного из грим клювом почти пополам, схватил когтями выпавшую у того  из
лапы ловилку и перебросил ее Бидж; клинок, дрожа, вонзился в землю рядом
с ней. - Умрите достойно.
   Бидж схватила  оружие,  но  сражалась  она,  ощущая  отчаяние,  а  не
счастье. Она бросила последний взгляд на долину, где  на  дереве  висела
люлька Лорел. Скоро девочка проголодается...

***

   Диведд рухнул без чувств, когда на его голову обрушился мощный  удар.
На Лори грим набросили  лассо.  Грифон  бросился  к  ней  на  помощь,  и
множество грим повисло на нем, придавив его к земле.
   Бидж наносила и отражала удары, зная, что продержится всего несколько
минут. Но тут Фрида резко выпрямилась на спине  Хемеры  и  завопила  так
громко, что ее  услышали  и  обороняющиеся,  и  нападающие.  Ей  ответил
пронзительный  яростный  визг.  Грифон  так  резко  поднял  голову,  что
вцепившийся в него грим отлетел прямо в  середину  группы  кентавров.  -
Этого не может быть...
   Бидж не верила своим глазам: на  горизонте  появился  строй  взрослых
грифонов; они не делали никаких  попыток  скрыть  ни  своего  числа,  ни
намерений. Они неотвратимо приближались.
   - Боже мой, -  оторопело  пробормотал  грифон,  -  ему  это  все-таки
удалось. - Он высвободился, разбросав грим так,  словно  те  были  всего
лишь мягкими игрушками, и рявкнул: - Роланд!
   - Да, отец! - Роланд подлетел к  нему.  Тело  молодого  грифона  было
изодрано, крылья лишились многих перьев и были покрыты кровью.
   - Отведи свой отряд к северу. Передай кентаврам, чтобы они сместились
на левый фланг...
   - Хорошо, отец. -  Роланд  трижды  громко  крикнул  -  это  был  явно
условный сигнал: молодые грифоны с Оливером во главе кинулись отовсюду и
напали на грим, удерживавших кентавров. Те от  неожиданности  отступили.
Полита взвилась на дыбы, круша их передними копытами. Фриде пришлось изо
всех сил уцепиться за Хемеру, когда та  стала  подражать  Полите.  Когда
выжившие кентавры кинулись в атаку, Фрида уперлась в землю  копьем,  как
шестом, перелетела  через  голову  Хемеры  и  кинулась  к  людям  Бонди.
Освободив их от веревок, она показала на грим. Отряд  издававших  боевой
клич взрослых грифонов был уже рядом. Грим заметались  в  панике.  Фрида
ударила копьем и убила одного из них прежде, чем  грим  сообразили,  что
нападение с воздуха сопровождается и наземной атакой.  К  этому  моменту
грифон расшвырял державших его зверей и тоже кинулся в  бой;  справа  от
него сражались Лори и Бидж,  слева  -  поднявший  свою  ловилку  Кружка.
Пришедший в себя Диведд, шатаясь, размахивал Танцором. Фиона, решительно
сжав губы, последовала за всеми.
   Грим сплотили ряды, чтобы отразить  атаку,  тревожно  оглядываясь  на
небо. Теперь  уже  было  видно,  какого  цвета  приближающиеся  грифоны:
серебряный,  бронзовый,  золотой,  медный.  Стали  видны  и  их   глаза,
жестокие, беспощадные. Острые как бритва клювы  блестели  на  полуденном
солнце.
   Серебряный спикировал с душераздирающим визгом. Остальные кинулись за
ним - сплошная  линия  смертоносных  когтей  и  клювов.  Грим  бросились
врассыпную, но было  поздно:  взрослые  грифоны  выкашивали  целые  ряды
противников. Через несколько секунд Гек, в рваном маскарадном костюме  и
шляпе с пером, бросил меч.
   - Это больше не смешно.
   - Вы капитулируете? - резко спросил Кружка.
   - Называй это как хочешь, - недовольно ответил Гек. - Мы  выходим  из
игры. - Он несколько раз тявкнул, и уцелевшие грим тоже побросали оружие
на  землю.  Бидж  изумленно  заморгала:  их  осталось  не  больше  шести
десятков.  Серебряный  опустился  на  покрытую  кровью  траву  рядом   с
грифоном. Он бросил взгляд вокруг: на раненых, на  потрепанных  в  битве
молодых грифонов, на побежденных грим - и сказал ровным голосом:
   - Надеюсь, я  получу  действительно  исчерпывающее  объяснение  всему
случившемуся.

Глава 21

   Объяснения, - отчетливо и спокойно произнес Роланд, - давать буду  я.
Он опустился на землю рядом  с  грифоном  и  повернулся  к  Серебряному.
Передние  лапы  молодого  воителя  кровоточили,   покрытые   укусами   и
нанесенными клинками ранами, на когтях запеклась кровь  врагов.  К  нему
присоединилась Фрида. Лори, качая головой, тоже подошла и взяла  девушку
за руку.
   - Благодарю  за  спасение  наших  жизней,  -  поклонился  Серебряному
Роланд. На того это, однако, впечатления не произвело.
   - Такое спасение не должно было стать необходимым.
   Соратники  Роланда,  усталые  и  израненные,  опустились  на   землю,
заключив в кольцо уцелевших грим. - Не должно бы, -  согласился  молодой
грифон. - Но мы оказались не в  силах  победить  без  вашей  помощи.  Вы
могли, - добавил он задумчиво, - позволить нам погибнуть...
   -  Не  говори  глупостей,  -  резко  бросил  Серебряный.  -  Вы  наши
единственные потомки. Конечно, мы должны  были  прийти  на  помощь...  -
Глаза хищника раскрылись широко, как у совы. - И ты знал об этом.
   - О, - лукаво пробормотал грифон, - он не просто знал, он рассчитывал
на такое.
   - Это же твой сын, - раздраженно  посмотрел  на  него  Серебряный.  -
Неужели ты не мог его вразумить?
   - А разве ты смог вразумить свою молодежь? - тихо ответил  грифон,  и
Серебряный отвел глаза. - Впрочем, мне приятно  встретиться  с  тобой  -
хотя я и не думаю, что наш разговор будет долгим.
   - Разумеется. - Серебряный повернулся к Роланду. -  Что  же  касается
тебя, молодой дуралей...
   - Можешь для удобства называть меня  Роландом.  Серебряный  в  ярости
ударил когтистой лапой по камню, оставив в нем глубокие борозды. Оливер,
как всегда начеку, когда другу грозила опасность, придвинулся ближе.
   - А меня зовут Оливер.
   - А это, - раздался голос, - просто Кларк Кент. Оливер отвернулся  от
Серебряного и шагнул навстречу  двум  молодым  грифонам,  которые  несли
третьего, уложив его на  шесты,  позаимствованные  у  кентавров.  Голова
раненого поникла, переломанные крылья волочились бы по пыли, если бы  их
не поддерживали друзья.
   Роланд преклонил колени и  осторожно  обхватил  голову  Кларка  Кента
когтями. Глаза раненого приоткрылись.
   - Мне очень жаль... От меня было так мало пользы...
   - Не смей так  говорить.  -  Роланд  пригладил  окровавленные  перья;
многие из них отсутствовали. - Ты мужественно сражался и спас многих  из
нас.
   Один глаз Кларка Кента открылся полностью.
   - Вы победили?
   - Ты победил, - твердо поправил его Роланд. - И поэтому победили мы.
   - Ax... - Хотя Кларк Кент мог двигать только головой, все  его  тело,
казалось, расслабилось. - Ну,  тогда  все  в  порядке.  -  Далекий  крик
заставил всех взглянуть на небо. Привлеченный, вероятно,  окровавленными
телами, в вышине легко парил коршун. - Мне будет не хватать полетов... -
грустно сказал Кларк Кент. И умер.
   Фрида и  Бидж  кинулись  к  нему,  не  обращая  внимания  на  старших
грифонов. То, как была повернута голова Кларка Кента,  сказало  им  все:
позвоночник оказался сломан.
   Фрида гневно взглянула на грим полными слез глазами,  но  промолчала.
Потом подошла к Роланду, оторвала полосу ткани от своей рубашки и начала
обрабатывать его раны.
   - Я запрещаю тебе прикасаться к нему, - рявкнул Серебряный.
   - Тогда убей меня, - так же резко ответила девушка, продолжая стирать
кровь и даже не взглянув в его сторону.
   Словно из ниоткуда рядом с Бидж возник запыхавшийся Диведд и  толкнул
ее локтем. Он держал одной рукой сонно улыбающуюся Лорел, другой смахнул
кровь с лица и стал делать гримасы, чтобы развеселить малышку.
   Бидж не давала покоя все та же мысль: откуда молодые грифоны  узнали,
что нужно прийти на помощь? Она вопросительно взглянула на  Роланда,  но
тот поспешно отвел глаза, словно догадавшись о ее невысказанном вопросе.
   Бидж повернулась к Серебряному; неожиданно ей все стало понятно.
   - Вы знали, - просто сказала она. Серебряный кивнул.
   - Да. И, как ты понимаешь, сообщили об этом своей молодежи.  Глупо  с
нашей стороны. - Он бросил на Роланда холодный взгляд. - Мы посоветовали
им быть осторожными с грим, и я  заставил  их  поклясться,  что  они  не
станут предупреждать тебя.
   Бидж посмотрела на Роланда.
   - Противоречащие друг другу обещания...
   - Идиотские детские игры, - сердито перебил ее Серебряный.  -  Вместо
того, чтобы оставаться в стороне, как диктует здравый смысл, они улетели
с Перекрестка за подкреплениями... -  Бонди  неуверенно  поклонился,  но
Серебряный не обратил на него внимания. - Привели их  сюда  по  какой-то
Богом забытой речной дороге,  которую  ты,  сударыня,  легкомысленно  не
закрыла. Поставили под угрозу все, что нам дорого!
   - Этому следовало бы случаться почаще, - сказал  Роланд.  -  Рискуйте
всем, что вам дорого, и вы поймете, почему оно вам так дорого.
   Стоящая рядом с ним Фрида во второй раз обратилась к Серебряному:
   - Вы почувствовали бы себя счастливыми.
   - Вы почувствовали бы себя нужными, - тихо добавил Роланд.
   Это явно задело Серебряного. Он бросил:
   - Ты наслушался этих слабых,  сентиментальных,  совершенно  никчемных
существ. Они так легко гибнут, и гибнут толпами. Тебе  не  следовало  бы
зря тратить время на привязанность к ним.
   - Моя мать раньше выращивала орхидеи,  -  сказала  Фрида.  Серебряный
повернулся к ней, на мгновение растерявшись. Фрида все так же занималась
ранами Роланда и говорила, не поднимая  глаз.  -  У  нее  была  для  них
специальная оранжерея, система обрызгивателей, она  тратила  на  орхидеи
очень много времени. Когда  я  была  школьницей,  на  заднем  дворе  еще
сохранился ее рабочий стол - мы за ним ели бутерброды и  пили  фруктовый
пунш. Мать рассказывала, какими красивыми  были  цветы,  но  как  трудно
оказалось их выращивать. Поэтому она и бросила это дело,  еще  до  того,
как я родилась: она сказала, что  ей  надоело  тратить  время  на  такие
слабые и недолговечные создания. - Теперь Фрида  наконец  повернулась  к
Серебряному. - Думаю, если бы она не сдалась,  моя  жизнь  оказалась  бы
лучше. И ее собственная тоже.
   Роланд повернул голову и ласково погладил руку  Фриды  своим  грозным
окровавленным клювом. Серебряный заморгал.
   Лорел что-то весело залопотала, тыкаясь в  грудь  Бидж.  Та  отвлекла
малышку, позволив ей пососать свой мизинец, и обратилась к Серебряному:
   - Ты позволил мне рисковать жизнями тех, кто мне дорог,  после  того,
как я спасла ваших детей!
   Молодые грифоны пораженно смотрели на нее. Серебряный грубо бросил:
   - Я хорошо заплатил тебе: ты осталась жива  той  ночью,  несмотря  на
свою дерзость.
   - Ты похитил меня, - ровным голосом  произнесла  Бидж,  -  и  угрожал
мучить и убить, хотя и нуждался в моей помощи. И ты знаешь, что я  снова
пришла бы на помощь грифонам. - Она заметила, как Фрида  и  Лори  встали
позади нее. - Или еще кто-нибудь из нас. Полагаю, ты  в  следующий  раз,
когда Перекрестку будет угрожать опасность, предупредишь нас.
   Серебряный, снова вцепившись когтями в камень,  гневно  посмотрел  на
нее.
   -  Ты  безрассудна,  раз  столь  непочтительно  просишь  хищника   об
одолжении.
   - Это не просьба, - ответила Бидж. Серебряный  в  ярости  повернулся,
собираясь взлететь.
   - Рамайэль! - громко и отчетливо проговорил грифон. Серебряный  замер
на месте, словно громом пораженный. Некоторые взрослые грифоны ахнули. -
Не так давно на Перекрестке шла война. Я встал на твою сторону -  против
тех, кого больше всего люблю, - ради спасения химер. Нужно ли напоминать
тебе, почему?
   - Ты сказал более чем достаточно, - дрожащим от гнева голосом ответил
Серебряный.
   - Я еще только начал. Вы отвергли меня, но я был вам  верен.  Никогда
больше не  вредите  Перекрестку  -  ни  когтями,  ни  пренебрежением.  -
Серебряный открыл клюв, чтобы ответить, но грифон  добавил:  -  Иначе  я
вызову тебя на бой за место вождя. И я выиграю бой. Я  сражался  в  трех
войнах и учился воевать в двух мирах. Подумай об этом, а теперь улетай.
   Серебряный на секунду задумался, потом расправил крылья и,  ни  слова
не  говоря,  полетел  на  юг.  Другие  взрослые  грифоны  так  же  молча
последовали за ним.
   - Я повидаюсь с ним. Он изменит свои взгляды, - сказал Роланд.
   Его отец покачал головой.
   - Твой дед не переменится. Как я не  могу  стать  тобой,  так  и  ему
невозможно сделаться тем, чем стал каждый из нас.
   Среди пленников произошло движение, и вперед неожиданно вырвался Гек.
   - Вы слишком много разговариваете. Вы и не думаете  сражаться.  Какое
же в этом развлечение? Грифон кивнул.
   - Очень точно замечено. - Он повернулся к захваченным в плен грим.  -
Роланд, не время ли поразвлечься?
   Грим  сбились  в  тесную  кучу,  глядя  на  молодого  грифона  широко
раскрытыми глазами.
   -  Сражение  -  это  не  игра,  и  правосудие  свершается   не   ради
развлечения, - сказал Роланд, оглядывая их. - Гек! Выйди вперед.
   Предводитель грим вышел из толпы соплеменников. Бонди, сменивший боло
на меч, двинулся следом.

***

   - Гек, -  обратился  к  вожаку  грим  Роланд,  -  ты  должен  понести
наказание за то, что сделал ты сам, за то, что сделал твой народ. Раз вы
способны мыслить и говорить, вы можете отличать добро от зла, но выбрали
вы зло. Поэтому я прошу своих соратников позволить  мне  назначить  тебе
наказание...
   - Нет. - Грифон размеренными шагами двинулся вперед.
   - Ты просишь о снисхождении к нему, отец? - пораженно спросил Роланд.
   -  Я  прошу  о  чем-то  совершенно  ином.  -  Грифон  обвел  взглядом
собравшихся. - Нам сегодня пришлось выслушать много всякой чепухи насчет
рыцарства. Я ничего против не имею - можно поговорить об этом и  еще.  Я
был генеральным инспектором в этой стране многие годы. Некоторым из  вас
это было известно. Другие узнали о том, каковы мои функции, только после
последних событий. Эта тварь,  -  он  указал  на  Гека,  который  злобно
завизжал, - совершила множество преступлений. Я  по  праву  генерального
инспектора требую его жизнь.
   После короткой паузы Роланд кивнул.
   - Ты поступишь  с  ним  так,  как  он  того  заслуживает.  Его  жизнь
принадлежит тебе. - Спохватившись, молодой грифон спросил: - Командующий
Кружка, моя Бидж, - вы согласны?
   - Делай то, что находишь нужным, - сказала грифону Бидж.
   Кружка устало добавил:
   - Юноша прав. Его жизнь принадлежит тебе, как и всегда  принадлежала.
Грифон выпрямился.
   - Вы можете смотреть, можете уйти -  то,  что  должно  быть  сделано,
будет сделано. - Его когти блеснули в солнечном свете;  он  обратился  к
Геку, повторив слова Роланда: - Выйди вперед.
   Гек кинулся, но не вперед, а вбок. Его передние лапы обвились  вокруг
шеи зазевавшегося Бонди.  "Сонная  артерия",  -  автоматически  подумала
Бидж, устремляясь на помощь, но было слишком поздно: Бонди с  изумлением
на лице согнулся, прижимая руку к кровоточащей ране.
   Он бросил быстрый виноватый взгляд на Политу,  но  тут  же  склонился
перед Роландом.
   - Твой... - хрипло выдавил он из себя, опускаясь на колени и глядя  в
золотые глаза. - О господин... - Его лицо неожиданно осветила счастливая
улыбка... Роланд подхватил обмякшее тело.
   - Пожалуйста, - обратился грифон к Геку, и у Бидж по  спине  пробежал
озноб, когда она уловила трепет в голосе хищника, - не делай  выполнение
долга таким приятным для меня.
   Гек вырвал меч из руки Бонди и с торжеством стал размахивать им.
   Грифон вскинул правую переднюю лапу, отразив удар меча когтями, но не
стараясь напасть сам. Сталь высекла из когтей  искры.  Гек  с  невнятным
рычанием замахнулся клинком и сделал молниеносный выпад.
   Грифон лишь слегка сжал когти; меч зазвенел, когда  грифон  остановил
его  всего  в  нескольких  дюймах  от  своей   груди.   Гек   взвизгнул,
разбрызгивая слюну, и вскинул меч, целясь в ничем не  защищенную  голову
противника.
   Грифон точным движением лапы перехватил меч, и могучие когти рассекли
сталь: по камням зазвенели обломки. Оскалив клыки, Гек попытался нанести
удар рукоятью, но от единственного легкого движения грифона рукоять  как
пушечное ядро взлетела  в  небо.  Однако  Гек  не  прекратил  атаки:  он
перекатился на  спину,  стараясь  вцепиться  в  покрытый  шрамами  живот
грифона... но его когти встретили пустоту. Грифон  взлетел  и  лапами  с
выпущенными когтями пригвоздил противника к  земле,  выгнув  спину  так,
чтобы оскаленные клыки Гека не достали его.
   - А теперь, - сказал он отчетливо,  -  ты  сможешь  насладиться  теми
развлечениями, которые так часто предлагал другим.
   Когти все еще удерживали Гека, и задние львиные лапы медленно  начали
рвать тело зверя. Какой-то частью сознания Бидж удивилась: почему-то она
всегда обращала внимание  на  устрашающие  передние  лапы,  недооценивая
львиной части грифона.
   Гек, пригвожденный к месту, рычал и пытался вырваться, но  скоро  мог
уже только визжать от боли.
   Фрида зажала уши руками, но тут же, к удивлению Бидж, отвела  руки  и
стала, не отводя глаз, смотреть на казнь.
   Следующие  несколько  минут  были  самыми  длинными  в  жизни   Бидж.
Соплеменники Бонди,  Полита  и  ее  народ,  молодые  грифоны,  Кружка  и
остальные  люди  тоже  наблюдали.  Из  толпы  грим  сначала   доносились
заинтересованные повизгивания, но потом и они умолкли, и не стало слышно
ничего, кроме воплей беспомощного Гека.
   "Я не играю по таким правилам", -  подумала  Бидж;  она  терпела  так
долго, как только могла, но в конце концов не выдержала.
   - Грифон...
   - Да?
   - Пожалуйста, кончай.
   - Так, как он поступил с Бонди, или как-нибудь более изобретательно?
   - Отец, - умоляюще произнес Роланд, - немного милосердия смягчит нашу
печаль по погибшим сегодня.
   После долгой паузы грифон кивнул.
   - Да, вероятно, ты прав. - Он внимательно посмотрел на сына -  и  это
не был его обычный взгляд хищника. - Что ж, это будет  для  меня  чем-то
новым. - Гек умер еще прежде, чем он договорил. Грифон поднял  глаза  от
тела. - Бидж!
   Бидж удивленно вздрогнула:
   - Да.
   Грифон редко сообщал кому-то собственное имя; может быть, поэтому  он
и других обычно не называл по именам - даже Конфетка был для него всегда
"доктор Доббс".
   - Ты до сих пор успешно со  всем  справлялась:  командовала  войском,
заключала договоры, выносила приговоры. Однако мне не кажется,  что  это
именно то, чего ты хочешь от жизни. - Бидж отчаянно помотала головой,  с
трудом сдерживая слезы. Лорел, почувствовав что-то неладное,  залепетала
и стала дергать мать за волосы. - Однако нам  нужен  правитель,  король.
Если не ты, то кто?
   - Существует единственный подходящий  кандидат  -  ты  это  прекрасно
знаешь. Да что там - ты же это давно уже планировал. - Говоря это,  Бидж
осознала, что так оно и есть.
   Грифон преклонил колени перед Роландом.
   - Прости мне этот окровавленный клюв, мой повелитель...
   - Отец! - Роланд рухнул на колени сам и  попытался  поднять  грифона,
потом оглянулся на молча стоящих вокруг  людей  и  медленно  и  неохотно
выпрямился.
   Бидж тоже преклонила колено. Все остальные, даже Полита,  последовали
ее примеру.
   Роланд посмотрел на склонившихся перед ним воинов: их раны  и  увечья
после битвы были еще свежи - и медленно кивнул.
   - Что ж, тогда я буду править вами. И служить вам. Поднимитесь.
   Молодые  грифоны  радостно  подпрыгивали,  развернув  крылья.  Роланд
подозвал Оливера, который, как всегда, был рядом.
   - Когда я не смогу вести своих товарищей, это будешь делать ты.
   Оливер склонил голову.
   -  Как  пожелаешь,  мой  повелитель.  -   Гордость   в   его   голосе
свидетельствовала, что он давно уже хотел так назвать Роланда.
   - Сейчас мы должны позаботиться  друг  о  друге  -  перевязать  раны,
утешить скорбящих, похоронить павших. Среди нас мало погибших,  -  мышцы
орлиной шеи и львиного туловища напряглись, -  потому  что  грим  хотели
захватить нас живьем. Даже один ускользнувший от ожидавших его мучений -
казалось им слишком много.
   Уцелевшие соплеменники Бонди, стоя рядом  с  кентаврами,  рыдали,  не
сдерживая слез. Роланд сделал шаг вперед и коснулся щеки погибшего вождя
так нежно, словно срывал цветок. Потом неожиданно повернулся к Полите:
   - Госпожа... Каррон, - тут же поправился он, - я знаю,  этот  человек
сделал тебе и твоему народу так много  зла,  как  только  может  сделать
представитель одного вида - другому. Все,  что  я  могу  позволить  себе
просить... - Роланд заморгал, но продолжал: - В конце концов он рисковал
жизнью и погиб ради нас всех. Я буду очень, очень благодарен тебе,  если
ты придешь, когда я буду хоронить его.
   Полита глубоко вздохнула и зажмурилась; мускулы напряглись под ее все
еще покрытой шрамами конской шкурой. Когда она открыла глаза,  голос  ее
прозвучал спокойно:
   - Не ты будешь хоронить его, Роланд.  Он  обещал  служить  Каррону  и
погиб, сражаясь вместе с кентаврами.
   Мы соорудим для Бонди погребальный костер - как это принято  в  нашем
племени, если только его собственный народ не станет  возражать.  -  Она
обратилась к соплеменникам Бонди: - Мы будем рады, если  вы  придете  на
похороны.
   Роланд тоже повернулся к ним.  Бидж  проследила  за  его  взглядом  и
впервые заметила, какими потерянными кажутся бывшие рабовладельцы.
   - Вы прекрасно себя проявили, -  сказал  Роланд.  -  Вы  сражались  в
незнакомой стране, против неизвестного вам противника, и вы спасли  этот
мир. Я скорблю, что вы лишились вождя... - Не зная, чем  утешить  людей,
Роланд растерянно спросил: - Что я могу для вас сделать?
   - Бонди не вернешь, - на ломаном английском неуверенно  ответила  ему
старая женщина. - У нас теперь нет правителя... Как нам быть?
   -  Выберите  себе  нового  вождя,  -  ответил   Роланд   и   тут   же
поинтересовался:  -  Как   вы   выбираете   нового   вождя   в   обычных
обстоятельствах?
   - Когда вождь умирает, - ответил  старик,  теребя  седые  усы,  -  мы
знаем, кто  готов  его  сменить...  Сейчас  нет  никого.  -  Он  оглядел
остальных, и те закивали.
   - Понятно, - растерянно протянул Роланд. - Есть ли здесь  кто-нибудь,
кого вы хотели бы видеть своим предводителем?
   Полита прижала руку к губам, когда несколько человек  молча  показали
на нее, и отчаянно замотала головой.
   - Пожалуйста, Роланд, не надо!
   - Я и не хотел просить тебя. - Он беспомощно показал когтем на Бонди.
- Но... они ведь знают только тебя! Пожалуйста, не смогла бы ты  править
ими, пока они не выберут своего собственного вождя?
   Молчание было долгим. Наконец Полита с горечью сказала:
   - Им не придется терпеть узду... Пусть будут благодарны за это...
   - Никто не сравнится с тобой в величии, -  с  облегчением  проговорил
Роланд и поклонился Полите. - Правь  этими  людьми.  -  Прежде  чем  она
смогла ответить, молодой грифон двинулся к раненым, отдавая приказы.
   Полита подошла к своим новым подданным. Фиона, глядя  вслед  Роланду,
пробормотала:
   - Он теперь король? Не представляю себе, как он сможет носить корону.
   Бидж следила,  как  Роланд  переходит  от  одного  воина  к  другому,
оказывая помощь, благодаря за мужество, высматривая, где еще он нужен, -
и ответила Фионе:
   - Не понимаю, зачем она ему вообще.

Глава 22

   Дорогу открыть оказалось легко, словно она никогда по-настоящему и не
закрывалась. Только начала в этой  стране  чувствовалась  хоть  какая-то
влага. Потом постепенно пыль одела растения по сторонам тропы, легла  на
одежду путников, даже на шерсть грим.  Звери  послушно  бежали,  высунув
языки, некоторые скулили от полученных в сражении увечий. Фрида настояла
- под неусыпным надзором Роланда - на том, чтобы зашить  самые  страшные
раны грим. Бидж присоединилась к ней, но они, по настоянию  грифона,  не
применяли обезболивающих средств. Новая предводительница грим хватала за
лапы и подгоняла отстающих, как  пастушеская  собака,  явно  наслаждаясь
страданиями визжащих от боли сородичей. Бидж обратилась к ней:
   - Это ты теперь Гек?
   - Гек? Нет, - тявкнула та. - Был только один Гек.  Он  теперь  мертв.
Здорово с ним разделались.
   Интересно было смотреть, по крайней мере вначале. Меня зовут Гель.
   - Гель... - Бидж не спускала глаз с дороги, стараясь сделать  ее  как
можно более извилистой. - Тебе скоро придется возглавить их...
   - Я уже предводительница. - Она толкнула хромого зверя, и  когда  тот
споткнулся, схватила его за горло и швырнула на землю. - Что может  быть
лучше этого?
   Бидж оглянулась на  красновато-рыжее  тело  в  пыли.  Остальные  грим
только посмеивались, посматривая на товарища, которому не повезло.
   - Не во всех мирах вам будет житься так же легко, как на Перекрестке.
   - Ну и что? Мы выкрутимся. - Гель улыбнулась, показав все зубы. -  Мы
позаботимся о том, чтобы не скучать.
   - Я знаю.
   Растительность теперь стала более чахлой, вокруг  поднимались  облака
пыли. По  обеим  сторонам  дороги  росли  юкки,  и  ящерицы,  испуганные
появлением грим, удирали на перепончатых лапках, словно пыль была водой.
   Над головами заверещала какая-то птица. Гель посмотрела в ее  сторону
голодными глазами.
   - Мы бывали здесь раньше. Не очень-то много здесь пищи.
   - Мы уже почти добрались, - ответила Бидж.  Она  свернула  налево,  и
грим, окруженные со всех сторон грифонами, последовали за  ней.  Диведд,
замыкавший шествие, вытащил меч.
   Теперь они стояли на вершине холма.
   Цветы, которые цвели  здесь  раньше,  увяли.  На  деревьях  виднелись
засохшие ветки. Поток у подножия холма, превратившийся  в  еле  заметную
грязную  струйку,  тек  в  глубине  оврага,  склоны  которого   уже   не
скреплялись корнями засохшей травы. Земля была усеяна  белыми  высохшими
костями.
   Гель недоверчиво огляделась, принюхиваясь.
   - Как это случилось?
   - Вы уничтожили всех животных, которые ели траву, - из-за спины  Бидж
ответила Фиона  и  показала  на  обнаженные  эрозией  кости.  -  Сорняки
задушили цветы, пчелы и бабочки погибли, птицы,  питающиеся  насекомыми,
вымерли... Это называется катастрофическими изменениями.
   Бидж кивнула на обмелевший поток.
   - Но все же здесь еще есть вода. - На жидкой грязи у берега виднелись
следы маленьких лап. - И некоторые животные  уцелели.  Может  быть,  вам
придется попоститься, пока их популяция не увеличится. - Бидж  с  трудом
находила подходящие слова. - Вы научитесь заботиться об этом мире.
   Мимо медленно  пролетел  ворон.  Все  грим  проводили  его  голодными
глазами. Птица уселась на засохшем дереве и, в свою очередь, с интересом
взглянула на грим, готовая к долгому ожиданию.
   -  Мы  вернемся,  -  сказала  Гель.  -  Мы  очень  сообразительны   и
изобретательны, мы найдем дорогу.
   Бидж попятилась, не сводя глаз с грим.  Диведд  встал  рядом  с  ней,
описывая Танцором зловещие круги. Позади них Фиона и  грифон  тоже  были
настороже.
   Когда Бидж двинулась обратно, дорога замерцала и стала  расплываться.
Грим кинулись следом, удерживаемые только страхом  перед  оружием.  Гель
прыгнула,  метя  в  горло  Бидж.  В  руках  Диведда  блеснул  Танцор,  и
предводительница грим получила сильный удар по морде.
   Обхватив лапами нос, Гель завопила:
   - Не бросайте нас! Здесь же  сухая,  безжизненная  страна!  Мы  здесь
погибнем. И как удастся нам здесь развлекаться?
   - Вы найдете способ. Вы же очень сообразительны и изобретательны,  не
забудь.

***

   Бидж палкой провела черту поперек тропы. Это было похоже на  то,  как
закрывается дверь из матового стекла: горячий воздух заструился там, где
мгновение назад лежала дорога.
   Грифон с недоверием смотрел на то место, где она только что была.
   - Можно ее открыть снова?
   - Не знаю, кто, кроме меня, мог бы ее открыть, -  ответила  Бидж,  но
тут же  поняла,  что  это  неудовлетворительный  ответ:  грифоны,  да  и
некоторые другие крылатые, были способны перелетать из мира в мир. -  По
крайней мере это все, что я могу сделать.
   - Почти все, - вмешался Диведд. Он обогнул  Бидж,  с  легкостью  неся
одной рукой камень размером с арбуз, положил камень на склоне холма выше
большого валуна, воткнул Танцора между камнем и валуном и  навалился  на
меч. Камень ушел в землю, но валун сдвинулся совсем немного.
   - Не поможет ли мне кто? - пропыхтел Диведд. - Чертов валун  тяжелее,
чем слезы мертвеца. - С помощью грифона  он  поставил  наконец  каменную
плиту вертикально. Под руководством Бидж  на  нем  нарисовали  картинку:
череп травоядного животного  и  увядший  цветок.  -  Будет  это  понятно
кому-то, кроме нас? - засомневался Диведд.
   - Должно быть понятно, - ответила  Бидж.  -  Чтобы  находить  дороги,
нужно обладать интеллектом.
   - В таком случае, - сообщил грифон, - я собираюсь  тоже  внести  свою
лепту. - Легко погружая в скалу коготь, он начертал  на  ней:  "Lasciate
ogniti speranza, voi ch'entrate". -  Отступив  на  шаг,  он  полюбовался
своей работой.
   Кружка задумчиво произнес:
   - "Оставь надежду, всяк сюда входящий..." Однако путешественники,  не
знающие итальянского, все же могут попасть в беду.
   - Это только побудит их читать Данте, - ответил грифон.

***

   Фиона оставила  в  баке  грузовика  совсем  мало  бензина;  лампочка,
предупреждающая о  том,  что  горючее  кончается,  заморгала  на  панели
задолго до того, как Бидж добралась до Кендрика. Всю дорогу, преодолевая
многочисленные повороты и подъемы,  она  ждала,  что  двигатель  вот-вот
чихнет и заглохнет. Последние десять  миль,  уже  в  пределах  Виргинии,
лампочка  больше  не  мигала,  а  горела  непрерывно,  и  все  пассажиры
грузовика не спускали с нее глаз.
   Это, правда, ничего не говорило Диведду. Он  сидел  рядом  с  детским
сиденьем Лорел и сжимал в руках  Танцора,  притворяясь  спокойным.  Бидж
только молилась, чтобы их не остановили смотрители национального  парка,
полицейские или кто-нибудь еще.
   Первой грузовик  на  границе  Джефферсоновского  национального  парка
покинула Лори. Грифон грациозно слетел с крыши  грузовика  и  подошел  к
кабине.
   - Могу я получить карту? Бидж протянула ему чертеж.
   - Сверься с Книгой Странных Путей в университетской библиотеке. Я  не
собираюсь изменять дорогу, но лучше не рисковать.
   - Никто из нас этого не хотел бы. - Грифон поклонился Фриде.  -  Было
так приятно познакомиться,  доктор.  Я  уверен,  что  снова  буду  иметь
удовольствие видеть тебя, когда миз Клейнман устроит праздничный обед. -
Он протянул в окно  когтистую  лапу.  Фрида  решительно  пожала  ее,  не
опасаясь острых когтей. Потом грифон помахал Диведду: - Думаю, мы  скоро
увидимся на Перекрестке.
   Диведд в приветствии поднял рукоять Танцора.
   - Добро пожаловать на мою ферму.
   - Я уже  предвкушаю  это  удовольствие,  -  ответил  грифон,  и  Бидж
отметила, что сарказма в его голосе нет. Грифон  погрозил  когтем  Лорел
Стефании.
   - Что касается тебя, юная леди, - хотя я и сомневаюсь, что тебя можно
так назвать, - когда мы в следующий раз увидимся, ты уж, пожалуйста,  не
носись как сумасшедшая, не танцуй где не положено, а главное, постарайся
не блеять!
   Лорел Стефания с блеющим смехом ухватила его за коготь  и  заколотила
копытцами по уже  изрядно  ободранным  бокам  детского  сиденья.  Грифон
вздохнул в притворном негодовании и отнял лапу, потом повернулся к Бидж.
   - Моему сыну будут нужны советы. Не скупись на них.
   - Буду давать столько советов, сколько смогу. Он в основном обучается
сам.
   - Боюсь, что нет. - Грифон очень нежно коснулся когтем ее левой руки.
- Он читает по своему выбору, да, но кто-то научил его стать героем - за
что я чрезвычайно признателен.
   Они с Лори двинулись в лес  и  скоро  исчезли  среди  деревьев.  Бидж
свернула к заправочной станции на окраине Кендрика, чтобы купить бензин.
Она показала Диведду, как пользоваться насосом, - главным образом, чтобы
занять  его  чем-нибудь.  Следующая  их  остановка  была  у   ничем   не
примечательного коричневого жилого дома; на стоянке перед ним  оказалось
мало машин - день был будний, и студенты отправились на занятия.
   Бидж проводила Фриду до двери.
   - Позволь поблагодарить тебя за все. Я поговорю  с  Конфеткой  о  тех
занятиях, которые ты пропустила, - он найдет способ...
   - Я пропустила всего четыре дня - к тому же два из  них  пришлись  на
выходные.  Ничего  страшного,  я  сама  выкручусь.  -  Фрида   изумленно
огляделась: все вокруг выглядело таким обыкновенным,  таким  далеким  от
драматизма, таким легким...  Одна  или  две  битвы,  сказала  она  себе,
позволяют видеть любой кризис в должной перспективе. Любой кризис, кроме
одного. - Роланд...
   - Да. - Бидж почувствовала укол жалости. Она знала, что значит  такое
прощание, она видела выражение лица Лори и тень тех же  чувств  на  лице
Харриет Винтерфар достаточно часто, чтобы понять Фриду.
   - Скажи ему, что я... Он должен знать - я... -  Фрида  выпрямилась  и
сказала отчетливо, старательно выбирая слова: - Скажи, что я люблю его -
за благородное сердце, за мужество - и всегда буду скучать по нему.
   - Я обязательно это ему передам. - Бидж огляделась  и  заметила,  что
картины и фотографии на  стенах  были  изображениями  животных  и  дикой
природы -  семейные  портреты  отсутствовали.  Это  помогло  ей  принять
окончательное решение.
   - И ты сама скажешь ему это, когда вы увидитесь. Фрида бросила на нее
потрясенный взгляд.
   - Но он же не может посетить меня... - прошептала она.
   - Не может, - признала Бидж. - Он король, он будет слишком занят.  Ты
же знаешь, сколько у него сейчас дел.
   Фрида невольно улыбнулась. Роланд отправил Оливера и  других  молодых
грифонов на поиски  уцелевших  яиц  дронтов  с  наказом  высидеть  их  и
заботливо ухаживать за птенцами, когда те вылупятся. К их чести, ни один
из слетков не отказался.
   - Я тоже буду занята, - продолжала Бидж. -  На  Перекрестке  появятся
новые  виды,  новые  хищники  и  жертвы;   вероятно,   многие   животные
пострадают, пока жизнь войдет в свою колею. К тому  же  мне  понадобится
время на воспитание  Лорел.  Поэтому  будет  нужен  кто-то,  кто  сможет
оказывать  ветеринарную  помощь  под  Знаком  Исцеления,  пока  я   буду
отсутствовать, кто-то, кто сможет ездить в город за медикаментами...
   - Не может быть!.. - Фрида затрясла головой, внезапно задохнувшись. -
Ты же не можешь!..
   - Если ты возьмешься за эту работу, - Бидж пыталась  вспомнить  слова
Конфетки,  -  тебе  придется  обходиться   без   телефона,   телевизора,
видеофильмов. Может быть, от генератора и будет работать твой компьютер,
но топлива у нас не очень много... И ты не сможешь рассказать друзьям  и
родным, где работаешь, а плату ты будешь получать золотыми монетами...
   Фрида кинулась к Бидж и обняла  так  крепко,  что  той  стало  трудно
дышать. Девушка громко смеялась, снова став красавицей.
   - Меня все это не остановит. - Она отстранилась и  покачала  головой,
все еще не в силах поверить в сделанное  ей  предложение.  -  Я  на  все
готова ради такого!
   Бидж кивнула с некоторым опасением:  к  энтузиазму  Фриды  еще  нужно
будет привыкнуть.
   - Хорошо. Я пришлю тебе приглашение перед твоим получением диплома.

***

   У ветеринарного колледжа Бидж  остановилась  ненадолго.  Конфетки  не
было; она оставила записку в  его  ящике  и  передала  через  секретаршу
информацию на случай, если он позвонит. Секретарша сообщила ей,  правда,
что доктор Доббс в отпуске и уехал куда-то на Западное  побережье.  Бидж
терпеливо ответила:
   - Я знаю. Поверьте, ему очень нужно получить это сообщение.
   Она смотрела на  коридоры,  по  которым  проходила,  и,  как  всегда,
находила их унылыми и негостеприимными, но, к своему  удивлению,  больше
не чувствовала, что они на нее давят.
   Когда Бидж вернулась в  вестибюль,  навстречу  ей  поднялась  Харриет
Винтерфар.
   -  Я  готова.  -  У  нее  был  туго  набитый  портфель,  из  которого
выглядывали одежда, книги и - что позабавило Бидж - небрежно  завернутая
бутылка белого вина.
   Когда они выходили, мимо, чуть не задев их,  молча  и  быстро  прошел
Мэтт. Оказавшаяся позади него Валерия прямо  взглянула  Бидж  в  лицо  и
сказала:
   - Спасибо за ту сумасшедшую практику.
   - На здоровье. Надеюсь, ты  нашла  ее  полезной.  Валерия  улыбнулась
широкой счастливой улыбкой.
   - Ни за что не хотела бы  ее  пропустить.  Жаль  только,  что  никому
нельзя рассказать.
   - Чем собираешься заняться потом?
   - У нас амбулаторная практика. По крупным животным. Погоди, ты хочешь
сказать - после окончания? - Бидж кивнула. - Понятия не имею. Посмотрим,
что подвернется.
   - Романтика, -  пропел  веселый  голос,  -  приключения.  -  Рядом  с
Валерией появился Коди и, к изумлению Бидж, обнял девушку за талию.
   Валерия поцеловала его и повернулась к Бидж:
   - Что-нибудь не так?
   Бидж сообразила, какое выражение, должно быть, появилось на ее  лице:
в  этой  части  Виргинии  не  всегда  благосклонно  смотрели  на   пары,
различающиеся по расовому признаку. Она поспешно сказала:
   - Да нет. Просто, хоть я и работала с вами, я не подозревала о  ваших
близких отношениях.
   - А тогда их и не было,  -  жизнерадостно  сообщил  Коди.  -  Но  нам
пришлось пообщаться, ну, так чего же?
   - Так  что  же,  -  поправила  его  Валерия,  нахмурившись,  и  снова
поцеловала. - Похоже, я сошла с ума.
   - Факт. И еще я не пойму, как у нас находится на это  время.  -  Коди
взглянул на часы. - На самом деле времени у нас нет.
   Валерия убежала, Коди задержался в дверях.
   - Это правда - то, что  говорили  вы  с  Конфеткой?  Что  Перекресток
излечивает вирусные заболевания и даже, может быть, наследственные?
   Бидж кивнула.
   - По крайней мере некоторые. И плюс к  тому  эффект  поля,  хотя  вне
Перекрестка он не всегда сохраняется. Это очень трудно объяснить.
   Коди кинул быстрый взгляд на свою правую ногу и улыбнулся Бидж.
   - Ну конечно. Это и должно быть очень трудно объяснить. - Он  помахал
ей рукой и  догнал  Валерию;  его  рука  обняла  ее,  не  прошли  они  и
нескольких шагов. Бидж задумчиво смотрела им вслед.

***

   Бидж  казалось,   что   последнюю   часть   поездки   она   совершила
зажмурившись. Она медленно подъехала к тротуару и  выключила  двигатель,
стараясь оттянуть время.
   - Хочешь, чтобы я снова  подождал  тебя  здесь  с  Лорел?  -  спросил
Диведд. По его голосу было ясно, что на этот раз он предпочел бы пойти с
Бидж. Харриет подняла глаза от своей книги.
   - Я захвачу ее с собой. Пойдем, золотко. -  Бидж  сняла  Лорел  с  ее
сиденья, снова поразившись тому, как быстро малышка растет. Бидж  надела
на нее кожаные башмачки, набив в носки прокладки,  и  повела  за  собой;
девочка, наполовину прыгая, наполовину танцуя, вошла следом  за  Бидж  в
дом.
   Вилли уже уехал, благодарение Богу. Стефан  был  погружен  в  учебник
органической химии, хотя уши его подергивались  в  такт  громко  орущему
радио: студенческая станция передавала музыку из бродвейских спектаклей.
Когда Бидж вошла, он подскочил на месте и страстно ее поцеловал.
   Она быстро чмокнула его в ответ.
   - Стефан, нам нужно поговорить.
   - Не сразу. Дай мне полюбоваться  на  мою  красавицу  девочку.  -  Он
протянул руки к Лорел. Малышка неожиданно  засмущалась,  обхватила  ногу
Бидж и уткнулась в нее лицом.
   - Лорел Стефания, так не годится. - Бидж, к  собственному  изумлению,
обнаружила, что говорит  совсем  как  ее  мать.  -  Ну-ка,  повернись  и
поздоровайся. - Под влиянием внезапного озарения она добавила: - Видишь,
какие у него ноги?
   Стефан, когда занимался, снимал обувь. Глаза Лорел расширились, когда
она увидела его копыта; девочка  быстро  подбежала  к  Стефану,  издавая
нечленораздельные звуки со скоростью пулемета. Тот подхватил ее на  руки
и поцеловал, шепча на ушко ласковые слова.
   Когда он наконец взглянул на Бидж, та спросила:
   - Когда она начнет разговаривать?
   - Очень скоро. Через несколько недель.
   - А читать?
   - После того как начнет говорить - как только ты ее научишь.
   - И сколько времени пройдет, прежде чем она станет взрослой?  -  Бидж
никогда  раньше  не  думала,  что  почувствует  себя  обманутой.  Стефан
старательно избегал смотреть ей в глаза. - Ты мог бы предупредить меня.
   - Я пытался. - Он все еще не поднимал  глаз.  -  Сначала.  Я  говорил
тебе, что ты можешь счесть меня слишком молодым. Но ведь ты ветеринар, и
я решил, что ты знаешь, и... Ох, Бидж, ты так была мне нужна!
   - Ты тоже был нужен мне, - ответила Бидж. - Если бы я знала, что тебе
всего пять лет... Стефан, сколько времени она еще  будет  ребенком?  Как
быстро она станет взрослой и покинет меня?
   - Через два года она будет взрослой. Через три она захочет найти себе
пару. Бидж, любимая, я не знал, что это причинит тебе боль.
   - Я тоже не знала. - Она добавила дрожащим голосом: - И я хотела  бы,
чтобы ты перестал называть меня так, хоть я и люблю тебя.
   Он растерянно посмотрел на нее. Лорел, недовольная тем,  что  на  нее
перестали обращать внимание, заколотила по плечу Стефана  кулачками.  Он
рассеянно позволил девочке играть со своими пальцами.
   Бидж со странным чувством обняла его.
   - Вы с Лорел выглядите как старший брат и младшая сестра. Мне вы  так
очень нравитесь. Прости меня. Я знаю, что это несправедливо по отношению
к тебе...
   - Да, это несправедливо. - Однако Стефан не заплакал; за то  короткое
время, что Бидж знала его, он удивительно повзрослел. - Бидж, ты  хотела
бы, чтобы я ждал еще двенадцать, четырнадцать лет, пока стану достаточно
взрослым для тебя? Я так не могу. - Он умолк, не находя  слов,  потом  у
него вырвалось: - Я ведь не грифон.
   - В трудных ситуациях большинство из нас  не  похожи  на  грифона,  -
ответила Бидж. - Я хочу сказать - если ты намерен встречаться с  кем-то,
пожалуйста. Но только не скрывай от нее свой возраст.
   - Но мне никто больше не нужен! - Стефан так  крепко  прижал  к  себе
Лорел, что она стала вырываться и протестовать. Он опустил ее на  пол  и
расстроенно смотрел, как девочка побежала к матери. - Ты все-таки будешь
видеться со мной?
   - Это я обещаю. Мы будем с тобой иногда обедать, разговаривать,  даже
танцевать. - Она заставила себя сказать, потому что это должно было быть
сказано: - Мы только не будем больше заниматься любовью.
   Он смотрел на нее с таким выражением, словно его сердце разбито.
   - Ты принесла в мою жизнь  так  много  замечательных  вещей...  -  Он
показал на свои учебники, на  видеокассеты  и  компакт-диски,  на  афиши
выступлений Астера, Келли, Нуриева на стенах. - Я отдал бы  все  это  за
тебя одну.
   - Ты очень быстро взрослеешь. - Она поцеловала его в щеку.  -  Я  это
учту. - Она пощекотала его рожки. - Помнишь тот раз,  когда  я  сказала,
что ты будешь моим парнем? Ты был очень хорошим парНем. Стефан кивнул, и
на его глазах показались слезы, хотя он продолжал улыбаться.
   - А ты была замечательной любимой. Он дважды поцеловал Лорел,  прежде
чем они ушли. Бидж медленно выдохнула воздух, когда дверь  закрылась  за
ними;  она  не  могла  себе   заранее   представить,   каково   окажется
распрощаться с пятилетним возлюбленным.
   Бидж передала Лорел Диведду.
   - Застегни на ней ремни. - Она отвернулась и включила двигатель.
   Закончив усаживать Лорел, Диведд  наклонился  вперед  и  коснулся  ее
щеки.
   - Ты плачешь, доктор. Бидж тщательно вытерла глаза.
   - Иногда со мной такое случается.  -  Харриет  Винтерфар,  то  ли  из
вежливости, то ли просто ничего не заметив, промолчала. Никто из них  не
произнес больше ни слова на всем пути до Перекрестка.

***

   Несколько  дней  спустя  Кружка,  Харриет  и  Диведд  вместе  с  Бидж
двинулись в холмы над коттеджем. Сначала они шли  по  тропе,  утоптанной
скотом до каменной твердости.  Потом  тропа  превратилась  в  вымощенный
булыжником проселок, ведущий к предгорьям. Харриет нервно оглянулась, но
туман скрыл и Перекресток, и дорогу впереди. Бидж свернула направо.
   Вскоре послышался звук двигателя автомобиля.
   - Это вы? - окликнула Бидж.
   - Хотелось бы надеяться, что мы, - ответил голос Конфетки. -  В  этом
тумане нельзя сказать с уверенностью.
   - Дальше придется идти пешком, - сообщила Бидж безжалостно.  -  Я  не
собираюсь открывать здесь дорогу. Идите все сюда, на козью тропу.
   Она услышала, как хлопнула дверца грузовика,  потом  до  нее  донесся
разговор:
   - Надеюсь, тебе понравится в тюрьме, голубушка.
   - Я  предпочитаю  не  быть  пойманной,  Конфеточка.  -  Раздался  шум
скользящих ног,  и  из  тумана  появилась  Элейн  Доббс  с  шестифутовым
рюкзаком на раме за  спиной.  Она  была  в  поношенной  кожаной  куртке,
джинсах и прочных башмаках; на поясе висел нож. Ее длинные темные волосы
цеплялись за стреляющее стрелками  с  транквилизатором  ружье,  а  через
плечо был перекинут спящий волк.
   Бидж смотрела на нее, разинув рот, и только с  опозданием  вспомнила,
что она сама все-таки богиня.
   За Элейн следовал  Конфетка  со  вторым  волком  на  плече.  Пожалуй,
единственный раз в жизни его появление разрядило напряжение.
   Как только волков опустили на землю, Бидж  проверила  цвет  слизистых
рта. Конфетка ухмыльнулся:
   - Ты разве не доверяешь мне?
   - А вы бы мне доверяли, вручи я вам заряженное ружье?
   Элейн рассмеялась. Бидж взглянула на нее.
   - Так приятно снова вас видеть. А их не хватятся? Элейн кивнула.
   - Хоть они только годовалые, их уже пометили. Ну да вину возложат  на
местных скотоводов. Бидж  погладила  тяжело  вздымающиеся  бока  волков;
дышали они быстро, но достаточно глубоко.
   - Приживутся ли они здесь?
   - Волки приживаются всюду, где могут найти пищу и где есть достаточно
места. - Элейн посмотрела в туман. - Они же здесь будут волками альфа  -
один самец и одна самка.
   Бидж, вспомнив Гредию и ее будущий выводок, пробормотала:
   - По крайней мере пока. - Конфетка быстро обернулся к ней, но  ничего
не сказал.
   Туман  быстро  таял,  постепенно  открывая  долину;  мутная   белизна
уступала место зеленым и коричневым  тонам.  Бидж  намеренно  отошла  от
остальных и, когда Конфетка присоединился к ней, сказала:
   - Нам нужно поговорить о студентах, принимавших участие в практике.
   - Точно. Оценка моих качеств как преподавателя. - Конфетка  улыбнулся
Бидж, но смотрел настороженно.
   Бидж покачала головой.
   - Вы хороший преподаватель. Меня просто интересуют мотивы, по которым
вы подбирали студентов. Ну, Мэтта нужно было как следует встряхнуть.
   Конфетка решительно сказал:
   - Я хотел показать ему, что не все о диагностике и хирургии он узнает
из учебника. Я хотел, чтобы он  научился  доверять  своему  воображению,
научился искать помощи  других,  когда  она  ему  понадобится.  Если  ты
считаешь, что я был не прав, скажи мне об этом.
   После недолгой паузы Бидж продолжала:
   - Что касается Коди... Вы считали, что Перекресток нужен ему так  же,
как был нужен мне: из-за его ноги.
   - Ты разве встречала кого-нибудь, кто получил бы от жизни  все,  чего
заслуживал? Да, я считал, что Перекресток нужен ему  именно  поэтому.  Я
ошибался. Можешь смеяться надо мной, если хочешь.
   - А вот относительно Валерии вы совершенно заблуждались,  -  покачала
головой Бидж. - Да, она всегда  разгневана,  но  у  нее  есть  для  того
основания. Перекресток не может вылечить такого.
   Конфетка фыркнул.
   - Я и не думал ни о каком чертовом излечении. Я просто  хотел,  чтобы
она на какое-то время убралась из распрекрасной Западной Виргинии.
   - И еще вы думали, что они с Коди могут влюбиться друг в друга.
   Вместо того чтобы удивиться или смутиться, Конфетка ухмыльнулся.
   - Значит, это сработало!
   Бидж рассердило его легкомыслие, и она воскликнула:
   - Вам пора перестать играть жизнями других людей!
   - Нет,  мэм.  -  Спокойная  твердость,  прозвучавшая  в  его  голосе,
поразила Бидж так же, как и обращение "мэм". - А вот тебе пора начать.
   Бидж  взглянула  на  все  еще  непроснувшихся  волков,   на   Харриет
Винтерфар, незаметно подошедшую поближе к Кружке, на Роланда и  Оливера,
бдительно охранявших их сверху. Она посмотрела на новую  проложенную  ею
дорогу, представив себе все ее ответвления и миры, куда они ведут., -  Я
уже и начала, - ответила она. 

Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт: