отмазался в аэропорту с китайским грузом. Я думал, это мы его откупили, а
выходит, что они. Но какого черта -- мы ведь в политику не лезем. Ума не
при...
Дядя Джеймс замер. Он поглядел на Франка, глаза его сверкнули догадкой:
-- Негритос из Штатов! -- Франк непонимающе помотал головой. -- Франк,
это за нами с тобой. Тезку твоего мы оприходовали, который из Нью-Йорка сюда
оторвался той зимой. Это его след...
В начале июля прошлого года попросил убежища их американский партнер по
героину -- наглый и некогда весьма процветающий чернокожий босс. Но
поскольку ума у него было гораздо меньше, чем амбиций, Бюро по борьбе с
наркотиками довело до краха весь его бизнес, а заодно разрушило отличный
путь, который строили корсиканцы и бабилоты (в лице Дяди Джеймса) на
бескрайний штатовский рынок. С собой он сумел прихватить больше двадцати
миллионов долларов наличными. Дядя Джеймс и Франк быстро решили проблему:
черного убили и растворили в кислоте, чтобы начисто замести следы, деньги же
честно поделили. Почти половину своей доли Дядя Джеймс угробил, выплачивая
неустойки по разорванным контрактам (из-за черномазого!), а половину лично и
тайно поместил в цюрихском банке -- на черный день. Что делал Франк со
своими деньгами, он не знал, но ему было известно, что долги у Франка
образовались в ту злополучную зиму ничуть не меньшие. Впрочем, его доля, как
прикинул про себя дотошный Дядя Джеймс, тоже все компенсировала с лихвой.
Франк был боссом в своем деле -- он контролировал обширную героиновую
сеть в Бабилоне. Он не был Дядькой в бабилонском смысле этого слова,
поскольку подданство у него было французское, настоящих корней в подполье
Бабилона он не имел. Но большие деньги и обширные связи с местными
гангстерами делали его значительной фигурой. Корсиканская диаспора
поставляла ему людей, на которых он мог опереться в случае военных действий
с другими бандами, выручало также тесное сотрудничество с Дядей Джеймсом. Он
мог бы, вероятно, заключить союз и с другим Дядькой, помимо Джеймса, но
вовсе обойтись без местных кланов и действовать полностью самостоятельно в
Бабилоне он все же не мог. Так же, как и Дядя Джеймс, не мог оперировать в
сколько-нибудь значительных масштабах на международном уровне без
корсиканских или, например, сицило-американских группировок. Но и Дядя
Джеймс, и Франк дружно ненавидели "макаронников", "даго" --
сицило-американцев. Те -- единственные, кто сумел выйти за пределы своих
гетто и вести дела, ни с кем не делясь и ни у кого не испрашивая разрешения.
Франк унаследовал эту ненависть от старых корсиканских кланов, ему
довелось участвовать в Европе в "войне улиц", где он получил пулю в грудь от
одного сердитого итальянца. Но Франк выжил и с тех пор носил pядом со шрамом
от пули золотой амулет, сделанный в форме кулака, сложенного в кукиш. Из-за
амулета и родилась его заглазная кличка. Официально его именовали поначалу
Французом, но Франк яростно и недвусмысленно дал понять, что такого прозвища
не потерпит, и, поскольку заглазная кличка у него уже была (и окружающим она
нравилась), все согласились на Франке.
-- Джеймс, елки-моталки, Черный Мэт ведь тоже политикой не увлекался.
-- Штатники через свое ФБР, или что у них там, пронюхали про него,
навалились на наших -- вот тебе и политика.
-- Ну, пусть так, а нам от этого легче?
-- Не знаю, думать давай.
-- Ты Червончику говорил о... нем?
-- О черном, что ли?
-- Слушай, старик, а ты часом не боишься, что теперь нас прослушивают?
-- Нет. В доме никого из посторонних без пригляда не оставят, ни
сверху, ни снизу, ни с боков не подберутся, разве что напротив... Но через
мои фильтры (он показал на окно) звук не пройдет, плюс трамваи гремят...
Hет, Червончик ничего не знает. Они не боги. Думаю -- наугад шарят по
городу, знают, что он границу перешел, вот и ищут.
-- Но если Червончик на тебя настучит по всему, что он знает, тебе
крепко отрыгнется, да и меня не забудут -- выкинут в двадцать четыpе часа в
самом лучшем случае.
-- Почти все, что он скажет, оперативники и так знают, да и мало одного
свидетеля. Но ты прав -- надо его начисто заткнуть, сегодня же займусь.
Стоп, а где фотографии?
Франк достал из дипломата фотографии:
-- Посмотри -- и давай их сразу уничтожим, от греха подальше, я и
негативы принес.
-- Давай негативы, я их затырю в надежное место, глядишь, и пригодятся.
"Верно, -- подумал Франк, -- ах я дурак!.." Но он уже выпустил пленки
из рук, требовать назад -- несолидно.
-- Если все обойдется -- расходы возместишь.
-- Какие еще расходы?
-- Зухре поездка туристическая, ребята ночей не спали, ущерб моральный
-- все это больших денег стоит.
-- А не фиг было меня подозревать бог знает в чем, это у меня моральный
ущерб, не у тебя!
Дядя Джеймс сунул фотографии в металлическую коробку, стоящую под
столом, -- там заурчало и защелкало. Через минуту он вынул из нее кучку
мусора, больше напоминавшую комок пыли, нежели недавнюю стопку фотографий, и
самолично отнес в общий туалет, где и спустил в унитаз. Франк с интересом
следил за его действиями:
-- Полезная штучка! Надо и мне такую же завести.
-- Тебе-то зачем? Ты ведь все равно читать не умеешь?
-- Ладно, не свисти. Так как насчет денег, Джеймс?
-- Каких денег?
-- Ну, я же серьезно...
-- Замахал ты меня. Представишь счет -- оплачу. Предварительно проверю,
чтобы не накрутил. Только, ради бога, не сегодня! У меня сейчас дел по этому
гаду -- выше головы! Его ведь срочно надо на Луну откомандировать.
-- Могу чем-нибудь помочь?
-- Сам управлюсь. Кстати, спасибо за помощь и доверие. Я тут одну штуку
начал обмозговывать, хочу тебе предложить в пару сработать.
-- А что конкретно? -- сделал стойку Франк.
-- Потом, без спешки потолкуем. В двух словах -- на кокаин хочу
переключиться, на Южную Америку. Тебе хороший шанс -- отделиться от своего
Папы Ри.
-- Того уже года три как повязали. Тоже, кстати, штатники и тоже в
Южной Америке, в Парагвае.
-- Туда ему и дорога. Потом, потом поговорим, давай, двигай! Твои люди
болтать не будут? Подчищать не придется?
Франк поморщился:
-- Ну что ты такой людоед? Мы ведь тоже дежурили -- шурин мой и я. Ты и
меня с Тобиасом чистить собрался?
-- Вот так бы и говорил, а то какие-то ребята, понимаешь...
Франк не обиделся на Дядю Джеймса за то, что тот выставляет его так
бесцеремонно, -- дело прежде всего, а неприятности у партнера и впрямь
большие.
-- Франк, эй, погоди!
Франк обернулся, уже стоя в дверях.
-- Так почему ты опоздал на восемь минут, мы ведь на 19.30
договаривались?
-- Почему, почему... На светофоре задержался.
-- Надо же! Ладно, пока. Завтра подъезжай к обеду, и поговорим, есть о
чем. Где-нибудь в 13.00, устроит?
-- Здесь, что ли? Ты меня опять падалью какой-нибудь накормишь. Давай
"У Пьера" встретимся.
-- Подъезжай ко мне, а потом и к "Пьеру" закатимся, раз угощаешь.
-- Ну ты и жи2ла, -- рассмеялся Франк. -- Если разговор интересный --
угощаю!
-- Так "Пьер"-то -- французский кабак, тебе не по нутру должен бы быть?
-- Кухня -- очень по нутру. Остальное -- нет.
-- На том и порешили. Пока. И не опаздывай... на светофоре.
Едва закрылась входная дверь, как Дядя Джеймс набрал номер телефона:
-- Патрик, ты? В норме? Живо ко мне!.. В морге побреют... Давай... Жду.
Он положил трубку, велел Нестору принести кофе и тяжело задумался.
Червончик был весьма доверенным лицом Джеймса. Он держал контакты с
пакистанскими поставщиками, ведал оброком с публичных домов, был хорошим
стрелком и бесстрашным волевым парнем. Джеймс недолюбливал его хамство и
тягу к показушным куражам, но уважал за деловые качества. Теперь придется с
ним расстаться, да так, чтобы навести власти на чужой след, а свои на первых
порах не знали, что это прополка. Из-за этого сложнее будет объясняться с
людьми -- как, мол, допустил расправу? Да замену ему искать, но это проще,
поскольку основное -- Пакистан -- и так вскорости отпадет. Джеймс уже вовсю
рыхлил почву на кокаиновом направлении, потому что понимал, какие
возможности там откроются в ближайшие годы. Требовались дополнительные
солидные деньги на раскрутку, и он решил, что пришла пора залезть в
загашник. Отлучиться за деньгами сам он не мог: департамент визу не даст, да
и дела ждать не будут. Вот он и решил послать за ними Малька и Червончика --
эти уж точно не сговорятся. И Червончик, гад, знает, что поедет в Цюрих за
деньгами; хорошо, что код, место и прочее он не ему сказал, а Геку-Мальку. И
в Цюрихе теперь будут ждать гонца из Бабилона, а в Цюрих нельзя... Его
размышления прервал звонок.
-- С макаронной фабрики звонят. Сам синьор Роберто.
-- Соедини.
Вот уж поистине денек -- Гиена лично звонит. Ну-ну. В трубке раздался
голос с характерным певучим акцентом:
-- Приветствую вас, господин Джеймс!
-- Аналогично. Что надо?
-- Вы как всегда -- быка за рога. Вы все еще дуетесь на нас за прошлое?
(Месяца не прошло с тех пор, как случилась очередная разборка со стрельбой
за рыбный рынок между бандами Дяди Джеймса и даго, в которой погибло по двое
человек с каждой стороны. Часть рынка по-прежнему оставалась в руках
итальянцев, что наносило ущерб престижу Дяди Джеймса.) А ведь мы решили
свернуть торговлю рыбой. Хлопот много, денег мало.
-- Отрадно слышать. Я всегда подозревал, что вы разумный человек,
несмотря на наши разногласия.
-- Спасибо, надеюсь, что это не дежурный комплимент. У нас к вам
серьезный разговор, но, оговорюсь сразу, отнюдь не претензии.
-- Вот как?
-- Да. Мы слышали, что вы всерьез заинтересовались южноамериканскими
полезными ископаемыми и дарами природы, не так ли?
-- Может быть. И кто же вам доложил об этом?
-- Ха-ха... Коммерческая тайна. Дело в том, что вы правы, на
традиционном рынке слишком тесно и слишком душно. Вот мы и подумали: не
забыть ли нам старые размолвки и не поработать ли вместе? Мы могли и хотели
бы стать полезными для вас, а вы для нас.
-- Странно как-то. Вы всегда особняком держитесь, а тут дружбу
предлагаете.
-- Партнерство, господин Джеймс. Пока партнерство, на взаимовыгодной
основе.
-- И что же конкретно предлагается?
-- А встретиться для начала, поговорить без телефона.
-- Давайте встретимся, -- сразу насторожился Джеймс. -- И где будем
встречаться?
-- Предлагайте, господин Джеймс. Хотите -- у вас в офисе?
-- Ни к чему это. -- Дяде Джеймсу отнюдь не улыбалось якшаться с ними
на глазах у всего Бабилона. -- Я предлагаю встретиться за городом. На
взморье, километров этак... в общем, есть хорошая гостиница. Там все
спокойно и уютно. Там и поговорим, если хотите.
-- Нам подходит, только укажите, когда и как туда добраться.
-- Завтра я занят, а послезавтра с утречка я вам позвоню и все объясню.
Сколько вас будет на встрече?
-- Четверо. Но было бы желательно, чтобы мы знали чуть заранее
координаты места, хотя бы часа за два. Мы бы тогда не все вчетвером
подъехали, а послали бы вперед двоих -- это помощники, пусть осмотрятся да
подготовят, что необходимо. Вы ведь не будете возражать против этого?
-- Нет, конечно. Мы туда подъедем, и они осмотрят. Значит,
договорились: послезавтра в 9.00 я звоню, и мы все уточняем. Пока.
Дядя Джеймс ни на волос не верил в честность сицилийцев. Он тотчас же
