входной двери, открыл замок - он был заперт изнутри, - и распахнул дверь
настежь. Теперь смогут войти Миск и инженеры. И тут же от выстрела из
серебряной трубы дверь над моей головой почернела. Подняв голову, я увидел
на узком мостике, который идет по наружной поверхности купола,
закрывающего энергетическую установку, Сарма. Еще один выстрел чуть не
сжег меня, оставив лужу расплавленного мрамора в пяти футах от того места,
где я стоял. Уклоняясь от выстрелов, я побежал к стене, там Сарм сверху не
сможет достать меня огнем.
Я видел его сквозь голубоватый купол, закрывавший установку, высоко
вверху - золотая фигура на узком мостике у самого верха купола. Он
выстрелил в меня, прожег дыру в куполе, обнажив энергетическую установку.
Тем же выстрелом он вырвал часть купола возле того места, где я стоял.
Следующим выстрелом через отверстие сверху он может принести много вреда,
и я переменил позицию. Но тут Сарм как будто утратил интерес ко мне, может
быть, решил, что я убит, а вернее, хотел сохранить заряды для более важных
дел, потому что он начал методично стрелять в щиты управления, уничтожая
их один за другим. Потом он выстрелил прямо в установку, и она загудела,
столбы пурпурного пламени подняли из нее чуть не до дыры, пробитой Сармом
в куполе. С одной стороны, хотя я тогда едва обратил на него внимание,
показалась еле видная куполообразная золотистая фигура золотого жука;
очевидно, испуганный и сбитый с толку, он пробрался из туннеля через
открытую дверь в помещение установки. Где же Миск и его инженеры?
Вероятно, туннели обрушились, и сейчас их пытаются пробить, чтобы
добраться до энергетического центра.
Я знал, что должен попытаться остановить Сарма, но что же мне делать?
Он вооружен серебряной трубой, а у меня только стальной горянский меч.
Сарм долго стрелял в щиты у стен, несомненно, решив уничтожить
приборы управления. Я надеялся, что так он истощит заряд у своего оружия.
Оставив свое убежище, я устремился к мостику и скоро оказался на этом
узком переходе. Он шел вокруг купола, который теперь едва сдерживал
огненную ярость, волнующееся море огня, бившееся о гладкие стены.
Я быстро поднимался по мостику и вскоре ясно увидел Сарма на самом
верху купола; именно там он мне демонстрировал могущество царей-жрецов и
объяснял, как видоизменение нервной сети привело к этому могуществу. Сарм
не замечал моего приближения, по-видимому, не мог поверить, что я решусь
преследовать его в таком опасном месте.
Но тут он повернулся, увидел меня, казалось, удивился, но тут же
взметнулась серебряная труба, и я изо всех сил побежал по стальным
ступеням. Затем стена купола разделила меня и царя-жреца. Он выстрелил,
пробив дыру сначала в одной стене купола, а потом в другой, прямо подо
мной. Дважды еще стрелял Сарм, и дважды я уворачивался, стараясь, чтобы
между нами все время находилась двойная стена купола. Потом я увидел, как
он повернулся и продолжил стрельбу по щитам. Увидев это, я снова начал
подниматься по лестнице. Потом, к своей радости, увидел, что из трубы
больше не вырывается пламя, у оружия Сарма кончился заряд.
Что теперь будет делать Сарм?
Со своего положения на верху купола он ничего не может сделать, хотя
для стрельбы по щитам это была идеальная позиция.
Жалеет ли он, что потратил много зарядов для стрельбы по мне? Чтобы
причинить дальнейший вред, он должен спуститься и перейти к щитам по
другую сторону купола, но для этого ему нужно миновать меня, а я решил не
позволить ему этого.
Медленно я поднимался по мостику, избегая поврежденных ступеней.
Сарм, казалось, не торопится. Он ждет меня.
Я видел, как он отшвырнул свою серебряную трубу, видел, как она упала
в одно из отверстий в куполе прямо в огненное бушующее море внизу.
И вот я стою не более чем в десяти ярдах от царя-жреца.
Сарм смотрел, как я приближаюсь, теперь он нацелил на меня свои
антенны и выпрямился во весь свой золотой рост.
- Я знал, что ты придешь, - сказал он.
Каменная стена слева треснула, отдельные ее камни полетели с грохотом
вниз.
Туча пыли на мгновение скрыла фигуру Сарма.
- Я уничтожаю планету, - сказал он. - Она выполнила свое назначение.
- Он смотрел на меня. - Она дала убежище рою царей-жрецов. Но больше
царей-жрецов нет, остался только я, Сарм.
- В рое еще много царей-жрецов, - ответил я.
- Нет, - возразил он, - есть только один царь-жрец, перворожденный,
Сарм, тот, что не предаст рой, кого любила Мать, который хранил древние
законы своего народа.
Подобная лезвию фигура царя-жреца, казалось, дрожит на мостике, его
антенны будто развеваются на ветру.
С потолка падало все больше камней, оно стучали о голубую поверхность
внутреннего купола.
- Ты уничтожил рой, - сказал Сарм, глядя на меня.
Я ничего не ответил. Даже не доставал меч.
- Теперь я уничтожу тебя, - сказал Сарм.
Меч покинул ножны.
Сарм взялся за стальные перила слева от себя и с невероятной силой
царя-жреца одним рывком вырвал стальной прут восемнадцати футов длиной.
Легко, как деревянной палочкой, взмахнул им.
Этот прут - страшное оружие, он легко может ударить меня, отбросить
на двести футов к противоположной стене, прежде чем я приближусь к нему.
Я отступил, Сарм начал приближаться.
- Примитивно, - сказал Сарм, разглядывая свою стальную дубину, потом
снова взглянул на меня, антенны его свернулись. - Ничего, подойдет.
Я знал, что не смогу отступать долго, Сарм гораздо быстрее, он
догонит меня, прежде чем я смогу повернуться.
Я не могу прыгнуть в сторону: там только гладкий крутой изгиб стены
купола, я скользну к смерти и упаду, как те камни с крыши, в дымный
огненный рокот внизу.
А передо мной Сарм, с дубиной наготове. Если он первым ударом
промахнется, может быть, я смогу подобраться ближе, но мне казалось
маловероятным, что он промахнется.
Не очень подходящее место для смерти.
Если бы только я мог отвести взгляд от Сарма и в последний раз
взглянуть на чудесный рой и на разрушение, которому он подвергается. В
воздухе висели тучи пыли, внизу слышали удары падающих камней, стены
дрожали, купол и мостик, прикрепленный к нему, вздрагивали и корчились. Я
представил себе, как вздымаются волны далекой Тассы, как в нее рушатся
утесы Сардара, Вольтая и Тентиса; рушатся горы и воздвигаются новые,
обширные поля Са-Тарна раскалываются, падают башни городов, ограда из
черных бревен, окружающая Сардар, разрывается в сотнях мест. Я представлял
себе панику в городах Гора, раскачивающиеся корабли в море, паническое
бегство диких животных, и из всех людей только я нахожусь в месте, где
началось все это опустошение, только я смотрю на виновника этих
разрушений, золотого разрушителя планеты.
- Бей, - сказал я. - И покончим с этим.
Сарм поднял стальной стержень, и я ощутил в его позе смертоносную
решимость, все золотые волоски застыли неподвижно, сейчас длинные стержень
свистнет и обрушится на мое тело.
Я скорчился с мечом в руке и ждал удара.
Но Сарм не ударил.
К моему удивлению, он опустил стержень и застыл, будто напряженно к
чему-то прислушивался. Антенны его дрогнули и напряглись, но не застыли,
все чувствительные волоски заколебались. Тело его неожиданно расслабилось.
- Убей его, - сказал он. - Убей его.
Я подумал, что это он себе, чтобы покончить со мной, но почему-то тут
же понял, что это не так.
Потом тоже почувствовал что-то и обернулся.
За мной, поднимаясь по узкому мостику, перебирая своими шестью
маленькими конечностями, медленно переваливая золотым куполообразным телом
со ступеньки на ступеньку, двигался золотой жук, которого я видел внизу.
Грива на его спине поднялась, как антенны, ее волоски странно, мягко
шевелились, как шевелятся подводные растения в холодных течениях моря.
До меня донесся наркотический запах от этой поднятой извивающейся
гривы, хотя я стоял высоко в свежем воздухе, на вершине купола.
Стальной прут выпал из конечности Сарма, скользнул по выпуклой стене
купола и с грохотом упал далеко внизу.
- Убей его, Кабот, - послышалось из переводчика Сарма. - Убей его,
Кабот, пожалуйста. - Царь-жрец не мог пошевелиться. - Ты человек, -
доносилось из переводчика. - Ты можешь его убить. Убей его, Кабот, прошу
тебя.
Я отстранился, вцепившись в перила.
- Нельзя, - сказал я Сарму. - Великий грех убивать золотого жука.
Мимо меня медленно протиснулось большое куполообразное тело под
сросшимися крыльями, вытягивая к Сарму антенны, открывая трубчатые
челюсти.
- Кабот, - послышалось из переводчика.
- Так люди используют инстинкты царей-жрецов против них самих, -
сказал я.
- Кабот... Кабот... Кабот... - из преобразователя.
И тут, к моему изумлению, когда золотой жук приблизился к Сарму,
царь-жрец опустился на все конечности, будто встал на колени, и неожиданно
погрузил лицо и антенны в извивающуюся гриву золотого жука.
Я видел, как трубчатые челюсти пронзили грудь царя-жреца.
Облако пыли повисло между мной и этой парой, застывшей в объятиях
смерти.
О купол ударялись камни и с грохотом обрушивались вниз.
Весь купол и мостик, казалось, приподнимаются и вздрагивают, но
вцепившиеся друг в друга существа не обращали на это внимание.
Антенны Сарма погрузились в гриву золотого жука, его хватательные
крючки гладили золотистые волоски гривы, он даже пытался слизывать их
выделения.
- Радость, - донеслось из переводчика Сарма. - Радость, радость.
Я не мог не слышать звуков всасывания. Это работали челюсти золотого
жука.
Я понял, почему золотым жукам разрешалось жить в рое, почему
цари-жрецы не уничтожили их, хотя это и означало их собственную смерть.
Должно быть, волоски золотого жука, покрытые наркотическими
выделениями, давали царям-жрецам достойную компенсацию за тысячелетия
аскетических поисков разгадок научных тайн, приводили к прекрасной
кульминации эти долгие-долгие жизни, посвященные рою, его законам,
обязанностям и усилению его могущества.
Я знал, что у царей-жрецов мало радостей, и теперь понял, что самая
большая среди них - это смерть.
Один раз Сарм, великий царь-жрец, невероятным усилием воли оторвал
голову от золотых волосков и посмотрел на меня.
- Кабот, - донеслось из переводчика.
- Умри, царь-жрец, - негромко сказал я.
Последнее, что я услышал из транслятора Сарма, было слово "радость".
В последней смертельной судороге Сарм вырвался из объятий золотого
жука, тело его распрямилось на все великолепные двадцать футов роста.
Так он стоял на мостике на вершине большого купола, а под ним ревел и
гудел энергетический центр царей-жрецов.
В последний раз Сарм огляделся, антенны его обозревали величие роя,
потом он покачнулся, сорвался с мостика, упал на поверхность купола и
скользнул на обломки внизу.
Раздувшийся медлительный жук медленно повернулся ко мне.
Одним ударом меча я разрубил его голову.
Ногой столкнул его тело с мостика и смотрел, как оно скользит по
стене купола и, как тело Сарма, падает вниз.
Я стоял на вершине купола и смотрел на гибнущий рой.
Далеко внизу у входа я видел золотые фигуры царей-жрецов. Среди них
был и Миск. Я повернулся и начал спускаться.
32. НА ПОВЕРХНОСТЬ
- Это конец, - сказал Миск. Он лихорадочно работал у контрольных
приборов, его антенны напрягались, читая показания стрелок запахов.
