- Вполне.
- Но это неправда! - воскликнула Вика из Трева. - Мы были в Сардаре.
Мы видели царей-жрецов!
- Она богохульствует, - сказал один из посвященных.
Я велел Вике молчать.
Неожиданно мне стало грустно. Я подумал, какой будет судьба людей из
роя, если они попытаются вернуться в свои города. Может, если будут
молчать, смогут жить на поверхности, да и то не в своих городах, потому
что в их городах посвященные обязательно вспомнят, что они уходили в
Сардар.
И я с огромной печалью понял, что то, что я знаю и знают другие,
никак не изменит жизнь Гора.
У посвященных свой образ жизни, свои древние традиции, свои средства
существования, престиж касты, который он считают высшим на планете, свое
учение, свои святые книги, церемонии и обряды, своя роль в культуре.
Допустим, они узнают истину. Что это изменит? Неужели я на самом деле жду
от них - от всех, что они сожгут свои одеяния, откажутся от притязаний на
тайные знания и власть, разберут мотыги крестьян, иглы ткачей, займутся
другими скромными работами?
- Он самозванец, - сказал один из посвященных.
- Он должен умереть, - заявил другой.
Я надеялся, что на других людей, вернувшихся из роя, посвященные не
станут устраивать облавы и сжигать их как еретиков и богохульников.
Может, с ними будут обращаться, как с фанатиками, как со спятившими
бездомными бродягами, невинными в своем безумии. Кто им поверит? Кто
поверит на слово бродяге вопреки утверждениям могущественной касты
посвященных? И даже если поверят, кто посмеет сказать об этом вслух?
Похоже, посвященные победили.
Я предположил даже, что многие люди вернутся в рой, где могут жить,
любить и быть счастливыми. Другие, чтобы не потерять небо Гора над
головой, признаются в обмане; но таких, я полагал, будет мало; однако
будет много признаний тех, кто никогда не бывал в Сардаре, их наймут
посвященные, чтобы дискредитировать рассказы вернувшихся. Я был уверен,
что большинство вернувшихся из Сардара переберутся в новые города, где они
никому не известны, и попытаются начать жизнь заново, как будто не
хранится в их сердцах тайна Сардара.
Я стоял, поражаясь величию и ничтожеству человека.
И тут со стыдом я понял, что сам чуть не предал своих товарищей. Я
намеревался воспользоваться моментом, заявить, что пришел с посланием от
царей-жрецов, заставить людей жить так, как я считаю правильным, уважать
друг друга, быть добрыми и достойными звания разумного существа, но какой
от всего этого толк, если оно будет исходить не из сердца самого человека,
а из страха перед царями-жрецами, из стремления угодить им? Нет, я не буду
стараться переделывать людей, утверждая, что этого хотят цари-жрецы, хотя,
возможно, на время это и подействует. Желание стать лучше должно исходить
от самого человека, Если он встанет, то только на собственные ноги.
И я почувствовал благодарность к верховному посвященному Ара за его
вмешательство.
Я понял, какими опасными могут быть посвященные, если послание,
обращенное к благородству и морали человечества, вступит в противоречие с
их суевериями и многочисленными впечатляющими церемониями.
Верховный посвященный из Ара сделал знак остальным.
- Отойдите, - приказал он, и они повиновались.
Поняв, что он хочет поговорить со мной наедине, я попросил Вику
отойти. Она послушалась.
Мы с верховным посвященным рассматривали друг друга.
Неожиданно я перестал видеть в нем врага и почувствовал, что и он
больше не считает меня противником.
- Ты много знаешь о Сардаре? - спросил я.
- Достаточно, - ответил он.
- Но тогда почему?..
- Тебе трудно будет понять.
Я чувствовал запах дыма, слышал, как шипит жир боска на жертвенном
костре.
- Расскажи мне, - сказал я.
- Большинство, - ответил он, - как ты правильно решил, простые
верующие члены моей касты, но есть и другие, кто заподозрил правду и
испытывает мучения, есть такие, кто подозревает истину, но делает вид, что
ничего не знает. Но мне, Ому, высшему посвященному Ара, и некоторым другим
высшим посвященным все это не подобает.
- А чем же вы отличаетесь?
- Я... и некоторые другие... мы ждем человека. - Он посмотрел на
меня. - Он еще не готов.
- Чего ждете? - спросил я.
- Чтобы человек поверил в себя, - ответил Ом. Он улыбнулся. - Мы
пытаемся оставить щель, чтобы человек заглянул и заполнил ее... и кое-кто
это делает, но немногие.
- Что за щель?
- Мы не обращаемся к сердцам людей, - сказал Ом, - но только к их
страху. Мы говорим не о любви и храбрости, не о верности и благородстве,
но об обрядах, о послушании, о наказании со стороны царей-жрецов; если бы
мы говорили по-другому, человеку трудно было бы вырасти. Так, в тайне от
большинства членов своей касты, мы желаем собственного конца, таков наш
путь к величию человека.
Я долго смотрел на посвященного, думая, правду ли он говорит. Ничего
более странного мне не приходилось слышать от посвященного: большинство из
них поглощены ритуалами своей касты, они высокомерны и педантичны.
Я вздрогнул, может, от холодного ветра с Сардара.
- Именно поэтому я остаюсь посвященным.
- Цари-жрецы существуют, - сказал я.
- Знаю, - ответил Ом, - но какое они имеют отношение к самому важному
для человека?
Я немного подумал.
- Вероятно, никакого.
- Иди с миром, - сказал посвященный и сделал шаг в сторону.
Я протянул руку, и Вика присоединилась ко мне.
Верховный посвященный Ара повернулся к остальным. Он сказал:
- Я не видел, чтобы кто-то пришел с Сардара.
Остальные посвященные смотрели на нас.
- Мы тоже не видели, - сказали они.
Они расступились, мы с Викой прошли между ними и миновали ворота и
разрушенную ограду, некогда окружавшую Сардар.
34. ЛЮДИ КО-РО-БА
- Отец! - воскликнул я. - Отец!
Я бросился в объятия Мэтью Кабота, который со слезами обнял меня и,
казалось, никогда не выпустит.
Снова я вижу это строгое сильное лицо, эту квадратную челюсть. густую
буйную гриву волос, так похожую на мою, это сухощавое тело, эти серые
глаза, сейчас полные слез.
Я почувствовал удар по спине, чуть не упал, повернулся и увидел
огромного мускулистого Олдера Тарла, моего учителя в оружейном искусстве;
он хлопал меня по плечу, и его ладони были подобны копытам тарна.
Кто-то потянул меня за рукав, я взглянул и чуть не попал углом свитка
в глаз. Свиток держал маленький человечек в синем.
- Торм! - воскликнул я.
Маленький человек закрыл песочного цвета волосы и водянистые светлые
глаза широким рукавом своей одежды и без стыда плакал, прижавшись ко мне.
- Ты испачкаешь свой свиток, - предупредил я его.
Не поднимая головы и не переставая плакать, он переложил свиток под
другую руку.
Я схватил его, закружил, лицо его открылось, и Торм из касты писцов
громко закричал от радости, его песочные волосы развевались на ветру,
слезы бежали по лицу, но он так и не выпустил из рук свиток, хотя чуть не
ударил им Олдера Тарла. Но вот он зачихал, и я осторожно опустил его.
- Где Талена? - спросил я у отца.
При этих словах Вика отступила.
Но радость моя тут же исчезла, потому что лицо отца приняло серьезное
выражение.
- Где она? - спросил я.
- Мы не знаем, - ответил Олдер Тарл, потому что отец не мог найти
слов.
Отец взял меня за плечи.
- Сын мой, - сказал он, - жители Ко-ро-ба рассеяны, и никто из них не
мог встречаться, и от города не осталось камня на камне.
- Но вы здесь, - возразил я, - три человека из Ко-ро-ба.
- Мы встретились здесь, - сказал Олдер Тарл, - и так как казалось,
что наступает конец мира, мы решили в последние мгновения держаться вместе
- несмотря на волю царей-жрецов.
Я посмотрел на маленького писца Торма, который перестал чихать и
теперь вытирал нос рукавом своей голубой одежды.
- Даже ты, Торм?
- Конечно, - ответил он. - В конце концов царь-жрец - это всего лишь
царь-жрец. - Он задумчиво потер нос. - Впрочем, - согласился он, - и этого
достаточно много. - Он посмотрел на меня. - Да, вероятно, я храбр. -
Посмотрел на Олдера Тарла. - Не говорите другим членам касты писцов, -
предупредил он.
Я улыбнулся про себя. Торм явно хотел отделить друг от друга законы
касты и добродетели.
- Я всем скажу, - добродушно ответил Олдер Тарл, - что ты самый
храбрый из всех писцов касты.
- Ну, если так сформулировать, возможно, эта информация не принесет
вреда, - согласился Торм.
Я взглянул на отца.
- Ты думаешь, Талена здесь?
- Сомневаюсь, - ответил он.
Я знал, как опасно женщине путешествовать по Гору без охраны.
- Прости меня, Вика, - сказал я и представил ее отцу, Олдеру Тарлу и
писцу Торму. Как можно короче я рассказал им, что произошло с нами в
Сардаре.
Закончив, я взглянул на них: поверили ли они мне?
- Я тебе верю, - сказал отец.
- И я, - подтвердил Олдер Тарл.
- Что ж, - задумчиво сказал Торм, потому что члену его касты не
подобает торопиться с выражением мнения, - это не противоречит никаким
знакомым мне текстам.
Я рассмеялся, схватил маленького писца и подбросил его.
- Веришь мне?
И еще раз покрутил его за капюшон.
- Да! - закричал он. - Да! Да!
Я отпустил его.
- Но ты уверен? - спросил он.
Я протянул руку, и он отскочил в сторону.
- Мне просто любопытно, - пояснил он. - В конце концов нигде в
текстах об этом не написано.
На этот раз Олдер Тарл поднял его за воротник, и Торм повис в
воздухе, пинаясь, в футе над землей.
- Я верю ему! - закричал он. - Верю!
Оказавшись в безопасности на земле, Торм подошел ко мне и дотянулся
до моего плеча.
- Я тебе верю, - сказал он.
- Знаю, - ответил я и потрепал его за волосы. В конце концов он писец
и должен соблюдать правила своей касты.
- Но мне кажется, было бы разумно поменьше об этом говорить, -
заметил Мэтью Кабот.
И все согласились с этим.
Я взглянул на отца.
- Мне жаль, что Ко-ро-ба уничтожен.
Отец рассмеялся.
- Ко-ро-ба не уничтожен, - сказал он.
Я удивился. Ведь я сам видел долину Ко-ро-ба, видел уничтоженный
город.
- Вот Ко-ро-ба, - сказал мой отец, порылся в кожаной сумке, которую
носил через плечо и достал небольшой плоский домашний камень города,
который горянская традиция считает сутью, реальностью самого города. -
Ко-ро-ба не может быть уничтожен, - сказал мой отец, - потому что не погиб
его домашний камень.
Отец унес из города этот камень перед уничтожением. Многие годы он
носил его с собой.
Я взял маленький камень в руки и поцеловал: ведь это домашний камень
моего города, которому я посвятил свой меч, в котором впервые сел верхом
на тарна, где после двадцати лет разлуки встретился с отцом, где приобрел
друзей, куда отвез Талену, мою любовь, дочь Марлениуса, некогда убара Ара,
где Талена стала моей вольной спутницей.
- И здесь тоже Ко-ро-ба, - сказал я, указывая на гордого гиганта
Олдера Тарла и крошечного песочноволосого писца Торма.
- Да, - согласился отец, - здесь тоже Ко-ро-ба, не только в домашнем
камне, но и в сердцах людей.
И мы, четверо жителей Ко-ро-ба, соединили руки.
- Как я понял из твоего рассказа, - сказал отец, - теперь камень
снова может стоять на камне, люди Ко-ро-ба снова могут жить вместе.
- Да, это верно, - согласился я.
Отец, Олдер Тарл и Торм переглянулись.
- Хорошо, - сказал отец, - потому что нам нужно восстановить город.
- Как мы найдем других жителей Ко-ро-ба? - спросил я.
