теперь войска Миска тоже обладали таким оружием, и Сарм в страхе перестал
пользоваться своим.
В войне использовались новые корабли, построенные людьми Миска, и
диски, бронированные сторонниками Сарма. Я узнал, что в ангарах роя не
осталось больше пригодных к использованию наблюдательных кораблей. С
другой другой стороны, корабли обеих сторон, по-видимому, нейтрализовали
друг друга, и война в воздухе, не приведя нас к победе, как надеялись мы с
Миском, тоже зашла в тупик.
Вскоре после неудачи гравитационного нападения Сарм распространил в
занятых войсками Миска районах различные болезнетворные микроорганизмы,
многие из которых не вырывались на свободу уже несколько столетий. Но хоть
эти невидимые нападающие были очень опасны, привычка царей-жрецов и мулов
к личной гигиене, а также постоянное использование бактерицидных лучей
предотвратили и эту угрозу.
Самым свирепым и диким шагом, по крайней мере по мнению царей-жрецов,
было высвобождение золотых жуков из их туннелей в окрестностях роя. Свыше
двухсот этих жуков на изолированных дисках, которые пилотировали
цари-жрецы в кислородных масках, было доставлено к районам роя,
контролируемым ничего не подозревавшим Миском и его армией.
Выделения волосков гривы жука, которые так подействовали на меня в
замкнутом туннеле, оказывали непреодолимое воздействие на чувствительные
антенны царей-жрецов, гипнотизируя их, делая совершенно беспомощными,
завлекая к жуку, который своими полыми клещевидными челюстями высасывал из
них телесные жидкости.
Цари-жрецы Миска начали покидать свои укрытия и наблюдательные посты,
выходить на улицы, наклонив вперед тела, устремив антенны в сторону жуков.
Сами цари-жрецы ничего не говорили, ничего не объясняли своим
недоумевающим товарищам-людям, они просто откладывали оружие и
направлялись к жукам.
И тут какая-то храбрая женщина, бывший мул, так и оставшаяся
неузнанной, разобралась в ситуации, выхватила заостренный кол у одного из
изумленных растерянных пастухов и бросилась на жуков, она била их, колола,
отгоняла своим копьем, и тут же пастухи бросились ей на помощь и отогнали
ужасных куполообразных хищников, прогнали их туда, откуда они пришли.
И на следующий день уже один из разведчиков Сарма положил оружие и,
как говорят цари-жрецы, предался радостям золотого жука.
Теперь жуки бродили по всему рою и представляли больше угрозы войскам
Сарма, чем Миска, потому что теперь никто из царей-жрецов Миска не выходил
без сопровождающих людей, которые отгоняли встреченных золотых жуков.
И в следующие дни жуки, естественно, переместились в районы Сарма,
потому что там не было кричащих людей с их острыми палками.
Опасность была так велика, что все имплантированные мулы, включая
даже Парпа, отправились на улицы защищать царей-жрецов.
Странно с человеческой точки зрения, но ни Сарм, ни Миск не позволяли
людям убивать золотых жуков. По причинам, которые я укажу ниже, они не
хотели убивать эти опасные существа со сросшимися крыльями.
Золотые жуки, бродящие по рою, заставили Сарма для спасения
обратиться за помощью к людям, потому что люди, особенно в хорошо
вентилируемых туннелях роя, не поддавались наркотическому воздействию
жуков, этому запаху, который полностью выводил из строя чувствительные
антенны царей-жрецов.
Сарм объявил амнистию всем прежним мулам, предлагая им снова
возможность стать рабами царей-жрецов. К этому щедрому предложению,
чувствуя, что оно может не оказаться непреодолимым, он добавил лишние
порции соли и по две самки мула на каждого мужчину после окончательного
разгрома войск Миска, когда предположительно будет захвачено много самок.
Их и раздадут победителям. Женщинам в войсках Миска он предлагал золото,
драгоценности, дорогие ткани, разрешение отращивать волосы и рабов-мужчин,
которые опять-таки будут распределены после победы. К этому он добавлял
убедительные соображения, что его войска по-прежнему превосходят войска
Миска как по числу царей-жрецов, так и по огневой мощи, что победа
неизбежно будет за ним и что в такое время хорошо быть у него в милости.
Хотя сам я, конечно, не отказался бы от Миска и свободы и не
присоединился бы к Сарму, я вынужден был согласиться, что конечная победа
может оказаться на его стороне и его предложения соблазнительны для бывших
мулов, особенно тех, кто занимал высшее положение в рое до войны.
Мне не следовало удивляться, но все же я удивился, когда одним из
первых дезертиров из войска Миска оказалась предательская Вика из Трева.
Я узнал об этом однажды утром, проснувшись от удара кожаного хлыста.
- Проснись, раб! - послышался голос.
С криком гнева я, борясь с цепями, встал на колени; цепь и
металлический ошейник удерживали меня на месте. Снова и снова бич хлестал
меня, направляемый рукой девушки.
Тут я услышал ее смех и узнал своего мучителя.
Хотя лицо ее было закрыто завесой, ошибиться в голосе, в позе было
невозможно. Женщина, стоявшая надо мной с хлыстом, одетая в драгоценные
шелка, в золотых сандалиях и пурпурных перчатках, эта женщина была Викой
из Трева.
Она отбросила с лица завесу, откинула голову и рассмеялась.
И снова ударила меня.
- Теперь я хозяйка! - прошипела она.
Я спокойно разглядывал ее.
- Я был прав, - сказал я наконец. - Хотя и надеялся, что ошибаюсь.
- О чем это ты?
- Ты достойна только участи рабыни.
Лицо ее исказилось от гнева, и она снова ударила меня, на этот раз по
лицу. Я ощутил вкус своей крови.
- Не порань его серьезно, - сказал стоявший сбоку Сарм.
- Он мой раб! - ответила она.
Антенны Сарма свернулись.
- Ты получишь его после моей победы, - сказал Сарм. - Тем временем я
его использую.
Вика нетерпеливо, почти презрительно взглянула на него и пожала
плечами.
- Хорошо, - сказала она, - я могу подождать. - А мне она издевающимся
тоном сказала: - Ты заплатишь. Заплатишь так, как только я, Вика из Трева,
умею заставлять платить мужчин.
Я был доволен тем, что потребовался царь-жрец, чтобы меня приковали у
ног Вики, что я не сам в надежде на ее милости надел на себя рабский
ошейник.
Вика, взмахнув полами платья, повернулась и вышла из помещения штаба.
Сарм подошел ближе.
- Видишь, мул, - сказал он, - как цари-жрецы используют против людей
их собственные инстинкты.
- Да, - ответил я, - вижу.
Хотя тело мое горело от ударов хлыста, больше угнетала меня мысль о
Вике. Я ведь знал, кто она такая, и все же в глубине души надеялся, что
ошибаюсь.
Сарм подошел к встроенной в одну из стен панели. Он нажал кнопку.
- Я активирую твою контрольную сеть, - сказал он.
Я застыл в своих цепях.
- Проверочные тесты очень просты, - продолжал Сарм, - и могут
заинтересовать тебя.
В комнату вошел Парп и остановился около меня, попыхивая трубкой. Я
заметил, что он отключил свой переводчик.
Сарм повернул ручку.
- Закрой глаза, - прошептал Парп.
Я не испытывал никакой боли. Сарм внимательно смотрел на меня.
- Может, нужно увеличить напряжение, - сказал Парп, возвышая голос,
чтобы он донесся до переводчика Сарма.
Следуя этому предложению, Сарм снова коснулся первой кнопки. Потом
опять повернул ручку.
- Закрой глаза, - настойчиво прошептал Парп.
Я почему-то послушался.
- Открой, - сказал Парп.
Я открыл.
- Опусти голову.
Опустил.
- Поверни голову по направлению часовой стрелки, - сказал Парп. -
Теперь против часовой стрелки.
Удивленный, я выполнял его советы.
- Ты был без сознания, - предупредил меня Парп. - Теперь ты больше не
под контролем.
Я огляделся и увидел, что Сарм выключил машину.
- Что ты помнишь? - спросил Сарм.
- Ничего.
- Сенсорное восприятие проверим позже, - сказал Сарм.
- Начальные реакции кажутся вполне обнадеживающими, - громко сказал
Парп.
- Да, - согласился Сарм, - ты отлично выполнил работу.
Сарм повернулся и вышел из помещения штаба.
Я посмотрел на Парпа, который улыбался и пыхтел трубкой.
- Я не имплантирован?
- Конечно, нет.
- А как же Куск?
- Он один из нас.
- Но почему?
- Ты спас его детей.
- Но у него нет пола и нет детей.
- Ал-Ка и Ба-Та, - сказал Парп. - Ты думаешь, цари-жрецы не способны
на любовь?
Теперь заключение в диске меньше раздражало меня.
Парпа опять отправили на улицы отгонять золотых жуков.
Я узнал из разговоров в штабе, что немногие люди, сражавшиеся в
войсках Миска, поддались на уговоры Сарма, но все же некоторые, подобно
Вике из Трева, решили переметнуться на сторону победителя. Лишь несколько
человек, мужчин и женщин, пересекли линию и поступили на службу к Сарму.
Сарм привел из помещений царей-жрецов всех рабов, бывших там, по
большей части рабынь комнат. Сами по себе, испуганные, недоумевающие, они
мало чем могли помочь, но представляли собой приманку для мужчин, побуждая
их дезертировать; девушки были, так сказать, наградой за предательство, и
поскольку красота рабынь комнат была хорошо известна в рое, я считал, что
они могли сыграть свою роль; но, к моему удивлению и радости, не более
полудесятка мужчин явились за этими прекрасными призами. Война
продолжалась, и на меня все большее впечатление производили верность и
храбрость людей, служивших Миску; они за горсть грибов, глоток воды и
свободу готовы были отдать свои жизни в самой странной схватке, в какой
приходилось участвовать людям.
Вика приходила ко мне ежедневно, но ей больше не разрешали хлестать
меня.
Вероятно, была причина для ее ненависти ко мне, но я все же удивлялся
глубине и силе этой ненависти.
Позже ей поручили кормить меня, и она наслаждалась, бросая мне куски
гриба или глядя, как я лакаю воду из чашки, которую она ставила на диск. Я
ел, потому что хотел сберечь силы, потому что они могли мне понадобиться.
Сарм, который обычно находился в комнате, казалось, получает
удовольствие, следя за ее издевательствами, потому что стоял, свернув
антенны, а она оскорбляла меня, насмехалась, иногда била своим маленьким
кулаком. Очевидно, он был расположен к этой новой самке мула и часто
приказывал ей в моем присутствии расчесывать ему антенны, а она как будто
радовалась этим приказам.
- Какое ты жалкое существо, - говорила она мне, - и какой золотой,
сильный, смелый и красивый царь-жрец!
А Сарм протягивал к ней антенны, чтобы она могла расчесывать тонкие
золотые волоски.
Почему-то это занятие Вики раздражало меня, и я, несомненно, не сумел
этого скрыть: и Сарм все чаще давал ей в моем присутствии такой приказ, и
я с гневом заметил, как она этому радуется.
Однажды я гневно крикнул ей:
- Прирученный мул!
- Молчи, раб, - горячо ответила она. Потом посмотрела на меня и
весело рассмеялась. - За это ты сегодня ляжешь спать голодным.
Улыбаясь про себя, я вспомнил, как однажды, будучи хозяином, чтобы
проучить ее, не дал ей еды на ночь. Теперь я останусь голодным, но, сказал
я себе, я это заслужил. Пусть подумает над моими словами, Вика из Трева,
прирученный мул!
Мне хотелось обнять ее и прижать к груди, откинуть ее голову,
прижаться губами к ее губам, как я целовал, когда был ее хозяином.
Я выбросил эти мысли из головы.
Тем временем медленно, но неотвратимо война стала поворачиваться не в
пользу Сарма. Самым значительным происшествием стал приход целой делегации
царей-жрецов во главе с самим Куском, которые сдались Миску и захотели
воевать на его стороне. Это решение, очевидно, явилось результатом долгих
