горающуюся неприязнь. Жаль, что не всегда хватает юмора на такую добрую
шутку. Иногда получается что-то столь неуклюжее, что больше напоминает
насмешку, колкость, иронию, а это только подливает масла в огонь. И
страсти разгораются еще больше. Приходится учиться и этому нужнейшему в
жизни искусству - шутить, находить смешное в самых, казалось бы, груст-
ных ситуациях и безвыходных положениях. Для этого иногда бывает доста-
точно просто взглянуть на себя со стороны: надулись друг на друга, раст-
репались, раскраснелись - настоящие петухи. Скажешь потихоньку:
"Ку-ка-реку", - всем делается смешно, и злости как не бывало!
Пока речь шла об обсуждении с детьми каких-то общих проблем, касаю-
щихся семьи. Но ведь бывают и несогласия между взрослыми. Обычно от де-
тей их скрывают. А как делали мы? Вопрос этот непростой и даже в ка-
кой-то степени больной для нас.
Дело в том, что мы волей-неволей с самого начала поставили себя в по-
ложение спорящих чуть ли не со всем белым светом: многое в нашей семье
было непохоже на традиционное, привычное воспитание и воспринималось как
вызов, нарочитое пренебрежение общепринятыми нормами и воззрениями. Сей-
час я понимаю, что это отношение имело под собой какое-то основание -
увлеченные удивительнейшим и, в общем-то, новым для нас миром детства,
мы забыли об окружающем нас мире взрослых и невольно пренебрегли некото-
рыми законами этого мира.
С нами, наверное, происходило то же самое, что некогда случилось с
Архимедом, когда он с криком "Эврика!" бежал нагишом по улице, возбуждая
у добропорядочных граждан желание поймать осквернителя благопристойности
и... Нам тоже хотелось скорее рассказать людям о том, как много, оказы-
вается, могут дети, как с ними интересно и легко, если создать для них
иные условия жизни и изменить отношение к ним.
Мы не причесывали своих мыслей и поступков и забывали одеть их в при-
личные - привычные! - одежды... Конечно, это раздражало очень многих,
конечно, вокруг нас и ребят постоянно кипели страсти и споры. Спорили и
мы между собой, иногда и при детях.
- На что вы обрекаете ребят? - возмущалась бабушка, моя мать. - Вы
издергаете их нервную систему, они не будут уважать ни вас, ни окружаю-
щих. Ты вспомни: знали ли вы, дети, когда мы с отцом были не в ладу? Ни-
когда! Мы перед вами выступали всегда единым фронтом: никаких разногла-
сий при детях у нас не было и быть не могло. В этом была наша сила.
Я, сколько ни старалась, действительно не могла вспомнить ни одной
ссоры матери и отца и мучительно сомневалась в правильности собственной
беспокойной жизни. Но, сомневаясь, все-таки никак не могла предотвратить
того, что уже накатывалось на нас как лавина: сенсация, шумиха, вторже-
ние в нашу семейную жизнь многих незнакомых и неблизких людей, которые
тоже что-то предлагали, отвергали, оценивали и спорили, спорили, спори-
ли...
Вспоминая сейчас это трудное для нас время, я с горечью думаю: споря-
щие взрослые подчас забывали о том, что предмет спора - живые дети, и
допускали, даже педагоги, бестактные выводы, прогнозы и замечания по по-
воду нынешней и будущей жизни наших ребятишек.
Мы поистине вызвали огонь не только на себя, но и - что страшнее! -
на своих детей. Но... сделать уже ничего не могли. Спрятать детей от
всего этого можно было только ценой притворства, обмана, в лучшем случае
утаивания правды, но на это мы не могли пойти ни за что! Вот и получи-
лось так, что дети наши росли в обстановке далеко не мирной, и опасений
у меня самых разных до сих пор предостаточно.
Но вот состоялся очень важный для меня разговор с моим совершеннолет-
ним сыном (я не называю ребят по именам не случайно - они сами так захо-
тели). Я спросила его, правда не без смущения, но без всяких подвохов и
подходов:
- Как ты думаешь, это было очень плохо, что мы всегда спорили обо
всем при вас?
Он ответил, чуть помедлив и с некоторым недоумением:
- Почему плохо? Я считаю, что это вообще хорошо - слушать споры: ин-
тересно сравнивать доводы, самому находить решение, независимо от того,
кто как сказал. Ведь вы же не заставляли меня и всех нас обязательно
высказываться, и мне не нужно было ни к кому подлаживаться - вот это-то
и было здорово. Это, наверное, хорошо учит мыслить. Помнишь, в Древней
Греции так учили молодых: они присутствовали при спорах признанных муд-
рецов, но сами не принимали в них участия, не обязаны были присоеди-
няться ни к той, ни к другой стороне. И так учились думать.
Это было замечательно! Я просто воспрянула духом. Оказывается, дело
было не в том, что мы спорили, а в том, какое участие в этом принимали
дети. Но ведь мы действительно никогда не делали из них судей в наших
спорах, не тянули их каждый в свою сторону, не требовали высказаться и
не возражали против их участия в споре. Словом, они были свободны в сво-
их размышлениях и высказываниях. Так продолжается и сейчас.
Кроме того, у нас это все-таки не ссоры, а споры, не скандалы с явны-
ми или скрытыми оскорбительными нападками, а честные поединки с желанием
непременно, самыми неотразимыми аргументами переубедить и убедить про-
тивника. Конечно, без эмоций такие споры не обходятся. Бывает и прорвет-
ся: "Ты ничего не понимаешь и не хочешь понять!" Бывают и слезы. Но все
равно главным для нас остается найти истину, а не уязвить друг друга.
Поэтому мы и стараемся поскорее "отойти" и перестать сердиться друг на
друга.
ЗАБОТА О ДРУГИХ
Эта задача посложнее, чем просто заботиться о детях. И куда важнее. Я
бы сказала, что главная родительская забота и должна состоять в том,
чтобы научить детей быть заботливыми. Как? Много об этом приходится раз-
мышлять, много огорчаться и радоваться. Итог всему можно было бы подвес-
ти такой: чтобы дети росли внимательными и заботливыми, необходимы, по
крайней мере, три условия: во-первых, самим взрослым всегда друг о друге
заботиться, только не напоказ, а всерьез, чтобы это было в семье просто
нормой отношений, как бы нравственной средой обитания ребенка; во-вто-
рых, с самого начала не отвергать желания ребенка помочь, принимать его
работу, пусть даже неумелую, всегда с благодарностью ("Спасибо тебе, до-
ченька. Ну что бы я без тебя делала... Выручил ты меня, помощник ты мой
золотой..."), а в-третьих, вместе с малышом заботиться о ком-то, делать
что-то для другого: папе, например, организовать с детьми уборку дома в
мамино отсутствие, а маме побеспокоиться о том, чтобы к приходу папы с
работы малыши вместе с нею приготовили для всех ужин и накрыли на стол.
Простые, кажется, вещи, а сколько понадобилось нам времени, чтобы ра-
зобраться в этом. Нас, правда, сильно выручало то, что мы в семье все
очень расположены друг к другу. Даже наши споры всегда доброжелательны,
а дело каждого обычно вызывает интерес у всех. Так у нас сложилось с са-
мого начала, когда и семьи-то еще никакой не было, а были только двое:
ОН и Я. Буквально в первый день знакомства, обедая вместе во время пере-
рыва одного педагогического совещания, мы разделили пополам между собой:
он - яблоко, я - пирожное. Вот с тех пор у нас и повелось: и горе, и ра-
дость, и работа, и забота - все пополам.
Конечно, не обходится без ошибок и недоразумений, иногда комичных, а
иногда больно ранящих нас обоих. Немудрено: ведь любовь и забота реали-
зуются в великом множестве разных поступков одного человека по отношению
к другому: как посмотрел; что сказал; как встретил и проводил; как слу-
шает; почему молчит; заметил ли; понял ли; когда улыбнулся, а когда нах-
мурился... - из всего этого и многого другого складывается общий язык
для понимания друг друга, язык общения. А у каждого из нас этот язык был
свой, во многом непохожий на язык другого.
Не сразу сложилась у нас общая песня. Тем более что к дуэту нашему
присоединялись новые - детские - голоса, и наладить стройный хор из все-
го этого многоголосья оказалось трудно. Так получилось, наверное, еще и
потому, что опыта жизни в большой семье у нас не было, и нам приходилось
пробовать, изобретать, мучиться там, где все должно бы получаться само
собой.
Вот, допустим, одно время для нас было настоящей проблемой собрать
всех к столу. А все началось с... заботы о занятиях и делах каждого:
дескать, дело главнее еды. И пошло: пора обедать, а у всех еще какие-то
дела неоконченные. Обед стынет, я нервничаю... Так забота об одних выли-
лась в неуважение к труду других. Вспомнили мы, как уважительно относи-
лись к еде - результату огромного труда! - в больших крестьянских
семьях, где помыслить не могли опоздать к столу, и не только из-за того,
что есть хотелось, или потому, что за стол не пустят: совестно было
опаздывать, когда другие ждут. Нам пришлось возвращаться к этому естест-
венному и единственно верному отношению к еде. Но это оказалось потруд-
нее, чем с самого начала организовать все, как должно быть. Теперь надо
было разъяснять, просить, не пускать за стол опоздавших - морока, да и
только.
Грустно, что подобные, в общем-то элементарные, правила общения нам
пришлось постигать методом проб и ошибок. Бывало, что и безусловно хоро-
шее доводили до своей противоположности.
Решили, например: никому никаких лучших кусков. Делили на всех поров-
ну: торты, дорогие фрукты, шоколадки и т. д. Получилось вроде все пра-
вильно: никто не в обиде, и никто в одиночку ничего вкусного не съест,
обязательно другим оставит.
Мы были довольны: справедливость и забота налицо. А вышло как в пес-
не: "Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего". Стала я замечать, что уж
слишком старательно начали следить ребята за точностью дележа, чтоб ни-
кому не досталось ни больше, ни меньше. Меня такая скрупулезность поко-
робила раз-другой. Потом начала раздражать все больше: запахло какой-то
мелочностью, счетами... Никому не приходило в голову, что дележ этот, по
сути, несправедлив: и маленьким и большим доставалось поровну, но малыши
могли и не справиться со своей порцией, а старшим явно хотелось еще. Ко-
нечно, отдавали свое другому, но тогда, когда самому уже не хочется. По-
лучалось: "На тебе, боже, что нам негоже". Вот так забота!
Снова пришлось искать, как же от этого избавиться. Стали мы делать
иначе: папа режет торт, например, на заметно неравные части:
- Кому самый большой?
- Дедушке, - предлагаю я.
- А с этой красивой розой?
- Маме? - полуспрашивает кто-то из малышей.
- Конечно, молодец! - одобряет папа. - А вот эти, с шоколадками?
- Папе!
- Нет, - говорит папа, - давайте их девочкам отдадим. Согласны, муж-
чины?
Сестренки смущены и обрадованы вниманием, а "мужчинам" приятно проя-
вить великодушие: они тоже довольны. Конечно, сразу все гладко не полу-
чалось, но поворот к нужному был сделан, и как радостно было услышать:
- Пусть Алеше три конфетки, а нам по две - он же большой. - Или: -
Мам, отдай мое яблоко малышам - им нужней.
И надо было видеть глаза ребят при этом - радостные, доброжела-
тельные. Счеты сеяли рознь, а забота вызывала расположение, протягивала
ниточки дружбы.
Б. П..: Я думаю, что лучше всего, когда забота о других проявляется в
деле, а не в говорении. Потратить время, силы, нервы ради того, чтобы
реально помочь кому-то, - вот что нужно прежде всего. Очень крепко нам
всем надо задуматься об этом, если мы хотим, чтобы росли наши дети от-
зывчивыми и заботливыми не только на словах. Вот что говорил по этому
поводу Роберт Оуэн: "Дети должны стараться сделать счастливыми своих то-
варищей. Это правило должно быть первым и последним словом всякого вос-
питания". "Сделать счастливыми", а не просто сочувствовать и говорить
добрые слова.
Л. А.: Но одно другому не должно мешать! Плохо, если сочувствие
