зловонный чан. Душа съежилась, укрылась в крохотном святилище, не заметное
за раздражающими противоречиями наслаждения-боли, унижения-экстаза,
любви-ненависти. Он разрушает, созидает ее. Сводит с ума и невольно
высвобождает ее сверхчеловеческие метафункции. Убивает, совершая с нею акт
любви.
"Хватит. Не хватит. О возлюбленный мучитель!"
Ворон едва барахтается в лучах кровавого солнца. Его диск вращается,
стряхивает с нее вонючие капли, изъязвившие тело, потом один луч
вытягивается, как ракета или огненный вихрь, и снова хочет пронзить ее
лоно.
"Нет, не выйдет, - говорит она солнцу. - В боли уже нет наслаждения.
И никогда не будет, пока я не сотру тебя с лица земли, о любимый!"
Саблезубые хищники насытились и уселись на солнышке, облизывая морды
и лапы. Это были великолепные создания, мраморно-пятнистые, с темными
полосами на голове и хвосте. Самец подошел к издыхающей вороне, но птица
источала жуткую вонь и страдание, поэтому он лишь презрительно ткнул ее
лапой, затем повернулся к своей спутнице и позвал ее в чащу отдохнуть
после сытного обеда.
Ворон очнулся от забытья и окликнул:
"Куллукет".
"Фелиция".
"Это ты, любимый?"
"Это я, Элизабет. Бедная моя девочка. Дай я помогу тебе".
"Поможешь?.. Хватит?.."
"Я прерву твои кошмары".
"Прервешь? Прервешь боль-наслаждение?"
"Наслаждения уже нет. Оно уже ушло. Осталась только боль. Больное
сознание, исполненное муки, раскаяния. Я помогу".
"Ты? Только он может мне помочь. Если умрет".
"Неправда. Я сумею тебе помочь. Навсегда смою грязь. Ты станешь ясной
и чистой, как новорожденная".
"Меня больше нет. Презренная, отверженная, изгаженная тварь - вот что
я такое".
"Ошибаешься. Тебя можно исцелить. Иди ко мне".
"К тебе? А как же они? Ведь они идут сюда, чтобы воздать мне должное
и последовать за мною. Чтобы утолить жажду моего сердца. А ты хочешь
заманить меня к себе? Ты дурадурадура..."
"Они лгут, Фелиция. Они не смогут дать тебе то, чего ты жаждешь. Они
только используют тебя в своих целях".
"Не верю, они приведут ко мне моего возлюбленного, вернут мне
радость!"
"Нет. Это ложь!"
"Они не могут лгать, они - ангелы тьмы".
"Они - люди. Активные операторы".
"Не дьяволы?"
"Люди. Лживые люди. Слушай меня, Фелиция. Ты ведь знаешь, я была в
Галактическом Содружестве одной из лучших целительниц. Я вылечу тебя, если
ты придешь ко мне по своей воле. И не потребую ничего взамен. Не посягну
на твою свободу. У меня в мозгу блокировано супер-эго, поэтому я никогда
не причиню зла живому существу. Я только хочу видеть тебя свободной,
счастливой, в здравом рассудке. Другие ничего подобного не сделают".
"А вдруг сделают?"
"Спроси их".
"Спрошу! Я выясню, правду ли они сказали, что приведут ко мне
Куллукета".
"Испытай их".
"Да. Хорошо. Элизабет! Ты в самом деле можешь стереть мои кошмары!
Знаешь, это не та боль".
"Знаю. Она - часть твоего недуга. Порой ты воспринимаешь боль как
наслаждение. У тебя есть нарушения мозговой деятельности. Еще с детства.
Но это можно поправить, если ты откроешься и добровольно впустишь меня.
Согласна?"
"Не знаю. Хватит боли? Не хватит! КУЛЛУКЕТ! КУЛЛУКЕТ! КУЛЛУКЕТ!"
С хриплым карканьем ворон взмыл в воздух. Внизу в густой чаще дремали
саблезубые хищники, а стадо газелей продолжало беззаботно щипать траву на
равнине Испании.
3
Во дворе крепостного замка Афалии разворачивалось учебное сражение.
Двум первым пришельцам, стоявшим на смотровой площадке, все было хорошо
видно, однако, увлеченные спором, они даже не глядели на дерущихся.
- Принципы! Принципы! - ворчал Алутейн Властелин Ремесел. - Спроси у
голодных, они скажут, куда тебе засунуть свои принципы! Знаешь, Село,
по-моему, ты после потопа малость сбрендил.
- Прикажешь заложить башку первобытным торгашам, да? - ярился
отважный Селадейр. - Вот против чего предостерегал нас Ноданн! Против
бездушной технократии Содружества!
- Ишь ты, как выражается! Почему бы тебе не приложить свой
высоколобый идеализм в какой-нибудь менее важной сфере, чем местное
хозяйство? У меня в амбарах муки осталось всего на две недели. Ох, Тана,
велика милость твоя, все города в округе кормились от этой мельницы. Что
мы будем жрать - гнилые коренья?
- А почему бы и нет?! - рявкнул лорд Афалии. - По крайней мере
здоровая пища, не то что пирожные, да рогалики, да пироги, которыми ты
набиваешь свою утробу! Погляди на себя, Ал! Вон брюхо-то какое отрастил.
Аккурат для городского головы! А ежели враг нападет на твой Каламоск и
тебе придется держать оборону, что тогда? Ведь ты в свои изумрудные
доспехи не влезешь, помяни мое слово! Пора тебе садиться на диету, мой
дорогой.
- Ну спасибо, удружил! - язвительно откликнулся Властелин Ремесел, и
его серебристые усы от гнева стали торчком. - Я-то думал, тебе моя помощь
понадобилась, а ты мне лекцию читаешь о здоровой пище! Брюхо мое, видите
ли, ему не по нраву! Что ж, век живи, век учись. Хрен с тобой, налаживай
сам свою чертову мельницу! - Он круто повернулся и зашагал к лестнице.
- Ал, вернись! - Эти слова нелегко дались лорду Афалии, но он
понимал: положение его отчаянное. - Ты прав, я - сапожник. Ну, хотел
отсоединить мельничных роботов. Вернуться к ручному управлению, чтобы не
зависеть во всем от первобытных.
Властелин Ремесел остановился у лестницы, поджидая Селадейра.
- Ну да, ты привык на Дуате иметь дело только с водяными мельницами:
Дальше самых примитивных механизмов твой примитивный ум не простирается.
- Эта хреновина... знаешь, у нее сорок три способа помола! Она выдает
все - от тончайшей муки до кормовых отрубей. Разобрать мельницу и
присобачить ручку - плевое дело, но я совсем забыл о приборе для
химического анализа продуктов и контроля качества. Если его отключить, то
получается плохо помолотая мука такого вкуса и цвета, что пекари просто
рыдают. А если и приправы добавлять вручную - выходит гремучая смесь с
запахом бензина, бромистого калия, и только Тана знает, чего еще.
- Да, Село, эта штучка заковыристая, даже для меня. А где инженер,
который раньше контролировал автоматику?
- Йоргенсен? Утонул вместе со всем персоналом. Они были заядлые
болельщики. А парень, заменивший его, оказался наглым ублюдком. Он
попытался давить на меня! На _м_е_н_я_! Я от него мокрого места не
оставил.
- Вот молодец!
- Не мог же я подрывать свой авторитет! - Селадейр так распалился,
что в волосах запрыгали статические искры. - Проклятый Мукерджи думал
загнать меня в угол! Сказал, что будет работать, только если я предоставлю
ему все привилегии носителя золотого торквеса. И эту коварную тактику
мгновенно усвоили другие механики. До них, вишь ты, уже дошло, что Эйкен
Драм посулил золотые торквесы каждому, кто с ними совместим, и все
гражданские права несовместимым. Я велел Бодуругалу и его корректорам
прощупать всех золотых и голошеих в Афалии, с тем чтобы выявить
предателей.
- Я тоже предатель, Село. - На лице Властелина Ремесел появилась
сардоническая усмешка. - Низложенный рыцарь Высокого Стола, уклонившийся
от заклания!
- Брось, Ал! Ты добровольно предпочел смерть ссылке, а не умер,
потому что обстоятельства изменились. Что до меня - ты все еще Главный
Творец. И к дьяволу хитрожопых первобытных Эйкена Драма!
Алутейн рассмеялся.
- Ну нет! Со мной этот номер не пройдет! Меня в свой легион не
затащишь. За последние месяцы я слишком много узнал об Эйкене Драме, чтобы
идти против него. Так что в мае буду плясать на свадьбе золотого плута и
выпью за здоровье его нареченной Мерси-Розмар.
- Ты признаешь его королем?! - вскричал Селадейр.
- А почему бы нет? У тебя есть другая кандидатура? Разве что Минанан,
так ведь он нипочем не согласится. Все же малыш лучше Шарна с Айфой.
Селадейр схватил его за руки. Поток психической энергии образовал
вокруг них раскаленную ауру.
- Ал, ты что, не чувствуешь - грядет Приход Мрака! Мы вступим в
последнюю схватку с врагом - ту самую, которую чуть не начали, когда
Федерация попрала наше наследие и толкнула нас к краю бездны! Бреда
предотвратила ее, перенесла нас сюда на своем Корабле. Но теперь Бреды нет
с нами, а эта блаженная Элизабет никогда ее не заменит. Мы с тобой боевые
товарищи, Ал, одногодки! Три тысячи круговращений пережили с момента
рождения на пропащем Дуате. Неужели ты изменишь нашей вере?
- Село...
Лорд Афалии поглядел вниз, во двор крепости, где шла вооруженная
потасовка.
- Мы готовимся к Сумеречной Войне. Все, кто чтят старые традиции. Все
шестнадцать, оставшихся в живых потомков Нантусвель, включая Кугала
Сотрясателя Земли.
Алутейн сочувственно посмотрел на старого приятеля.
- Ах вы глупые, горячие головы! Мне ли не знать Кугала?
- К нам каждый день стекается все больше народу, - упрямо заявил
Селадейр, однако выпустил руки Властелина Ремесел, и свечение меж ними
погасло.
- Ага, и фирвулаги в горах точат ножи, воруют ваших иноходцев и ждут
приказа Шарна!.. А кто теперь управляет плантациями, коль скоро вы
прогнали всех людей?? Знаешь, многие из них останавливались в Каламоске по
пути к Эйкену Драму.
Селадейр смущенно отвернулся.
- Их заменили мой сын Уриет и моя дочь Фетнея... Совсем как в прежние
времена.
Властелин Ремесел недоверчиво хмыкнул.
- Не знаю, не знаю, на что годятся наши молодые. Не больно-то они
привычны к тяжелой работе. Когда я возглавлял Гильдию Творцов, какими
только посулами мы их не заманивали на факультеты сельскохозяйственных
дисциплин: агрономии, скотоводства, птицеводства... Скоро ты поймешь, что
твои детки - настоящие вундеркинды, когда речь идет о пирах, да о
балладах, да об охоте на вшивых первобытных. Но полагаться на них в
производстве основных продуктов питания!.. Дай тебе Богиня хоть крупицу
ума! Поломанная мукомольня покажется тебе пустячной заботой, когда
плантации захиреют.
Лицо Селадейра оставалось бесстрастным, словно камни парапета; ум был
столь же непроницаем. Сугубо официальным тоном он произнес:
- Алутейн Властелин Ремесел, заклинаю тебя нашей священной дружбой
Творцов прийти мне на помощь. Приход Мрака не за горами, и соперник
близко.
Первые пришельцы немигающе уставились друг на друга. Затем
голубовато-льдистые глаза Алутейна подернулись дымкой, и мысли прорвались
наружу:
"Село, Село, ведь мы с тобой были приятелями еще при старом Амергане
(светлая ему память, упокой Богиня его душу), мы же трудяги, а не
какие-нибудь лежебоки. Помнишь, как мы готовы были на любую жертву для
блага народа, для его защиты и утверждения жизни? Когда потребовалось, я
выбрал Реторту, но теперь долг велит мне отбросить праздность. И ты должен
сделать то же самое".
"Я вижу Сумеречную Войну, - проронил Селадейр. - По-твоему, я
рехнулся?"
"По-моему, потоп, горечь утраты, нашествие врага, полигон в Вороньем
Логове подвигли тебя к краю твоей собственной бездны. А быть может, и
дальше. Мы не должны думать о Приходе Мрака. Если мы переступим через нашу
гордость, объединимся с людьми, то сумеем сдержать натиск врага и
воскресить Многоцветную Землю".
"Была многоцветная! А теперь все темно".
"Село, нам, старикам, негоже торопить конец света. Молодые хотят
жить".
"Враг наступает! Человечество! Эйкен Драм!"
"Нет, Село, нет. Не станет он. Ведь он - избранник Мейвар".
