"Я... я забыл об этом".
- А пора бы вспомнить, - сказал кто-то вслух.
Светящаяся точка повисла над парапетом, где крепостные стены
обрывались в головокружительную пропасть Протохукара. Искорка расширилась
до светящегося ореола, окружавшего хрустальный шар. Внутри его, скрестив
ноги, сидел маленький человечек в золотом костюме, усеянном кармашками.
- Ты? - едва вымолвил Селадейр.
Шар подплыл к ним ближе, спустился и, едва коснувшись каменных плит,
рассыпался в пыль. Эйкен Драм помахал старцам своей шляпой с черным
плюмажем:
- Привет тебе, афалийский Творец! Я уже минут десять подслушиваю ваш
разговор. Ей-Богу, тебе лучше внять словам Властелина Ремесел. Он,
конечно, старый брюзга, но котелок у него варит.
Старый чемпион внезапно превратился в великана громовержца с грозно
занесенной рукой.
- Умри, выскочка! - пророкотал он и выпустил в Эйкена мощнейший
умственный заряд.
Взрыв и зеленая вспышка были столь мощны, что потешное сражение во
дворе разом прекратилось.
- Соратники, ко мне! - крикнул Селадейр.
Но голос героя был слаб, словно шелест листвы, а умственный клич лишь
отозвался бессильным гневом под сводами черепа. Селадейр сбросил
иллюзорное обличье и хотел было сдавить узурпатора физической хваткой. Но
ни один мускул не повиновался ему, и точно так же неподвижны, беспомощны
оказались рыцари внизу: их будто пригвоздило к месту.
- А ведь мы были так дружны, когда охотились на Делбета, - с
сожалением заметил Эйкен. - Помнишь, брат-творец? Гонялись по Бетским
Кордильерам за старым огнеметателем и не осмеливались подняться на воздух:
вдруг он возьмет да и подпалит наши стеклянные задницы. - Сиятельный
хохотнул. - Сейчас-то мне никакой огонь не страшен - силушки прибавилось,
как видишь. На днях думаю попросить лорда Целителя Дионкета перед всем
честным народом проверить мой ум. Пускай узнают, каков их будущий король.
Лорд Селадейр из багрового сделался изжелта-бледным.
- Отпусти меня! - прохрипел он. - Бейся как настоящий воин.
- С кем биться? С тобой? - усмехнулся плут. - Еще чего удумал! С
трусами я не бьюсь.
- Это я трус?!
Подойдя вплотную к застывшему, как статуя, лорду тану, Эйкен взмыл
вверх, пока не очутился с ним лицом к лицу.
- Ты старый, угрюмый, отчаявшийся трус, и я не стану тратить на тебя
время. Мне предстоит бой с фирвулагами. Наплевать, что они превосходят нас
численностью в десять раз... А великий лорд Афалии, рыцарь Высокого Стола,
предпочитает лечь и умереть. Ну так ступай к ним на заклание! И не забудь
на шее пунктирную линию провести с надписью: "Отрезать здесь!"
- Вообще-то, Село, - вставил Властелин Ремесел, - насчет их
настроений малыш не так уж не прав.
- Враг! Бейся со мной по-честному! - умолял Селадейр; лицо его было
искажено страданием.
Эйкен вновь опустился на каменные плиты.
- Я дерусь тем оружием, какое имею. И не надо держать меня за дурака.
- Он взмахнул рукой.
В небе над обрывом появился конный отряд из четырехсот рыцарей; в
первых рядах маячили блистательные фигуры Куллукета, Альборана, Елейна. За
ними тянулись богатыри тану и гибриды, представляющие все пять гильдий;
сияние вокруг всех голов свидетельствовало о могучей умственной силе.
Радужное войско с достоинством обнажило мечи. В строю эхом
прокатилось:
- Сланшл, Селадейр, лорд Афалии!
- Мы здесь не для того, чтобы драться, - втолковывал Эйкен, и теплая,
обволакивающая волна коварно прокатилась в мозгу Селадейра. - Мы пришли
убедиться, что у нас все же есть надежда выступить вместе против нашего
общего врага. Большинство моих бойцов осталось в Гории, но кое-кого я
прихватил с собой, равно как и мою новую золотую гвардию, что стоит у
северных ворот. Если хочешь, посмотри сам.
Селадейр последовал его совету. Там стояло не меньше тысячи конников
- мужчин и женщин. И врата Афалии распахивались перед ними. Во главе
каждого эскадрона стоял офицер с метапсихической аурой. Некоторые из
рядовых тоже излучали свечение, но независимо от этого у всех были золотые
торквесы и диковинное оружие.
- Что, любопытно? - усмехнулся Эйкен. - Давай-давай, рассмотри
получше. Великий покойный Стратег призывал уничтожить боевую технику
первобытных, но сам он был не так глуп, чтобы следовать своим призывам. Не
то что ты, брат-творец! Подвалы моего Стеклянного замка в Гории набиты
контрабандой, собранной за семьдесят лет, - и часть ее вы видите здесь.
Фотонные пушки, ружья со стальными пулями, самострелы, заряженные
солнечными батареями, двуствольные винтовки "Ригби-470", звукоразрыватели.
Все виды портативного нетабельного оружия, какие только можно себе
вообразить. Ушлые путешественники во времени умудрялись проносить его
прямо под носом чиновников на постоялом дворе мадам Гудериан. И кто их
осудит за это? Им хотелось иметь хоть небольшое преимущество над своими же
товарищами по изгнанию... Так вот, все это я нашел только в Гории, а ведь
могут быть и другие запасы. У тебя, к примеру, такое оружие имеется?
Может, спросим у твоего сына Уриета и дочери Фетнеи?
Селадейр перевел взгляд на плута. Губы его искривились в печальной
усмешке.
- Я ничего не знаю о тайных складах. Но теперь мне понятны слухи о
том, что враг после нападения на Бураск изобрел новое смертоносное оружие.
Покойный лорд Асгейр славился своей жадностью и мог припрятать запрещенное
оружие вместо того, чтоб его уничтожить. Это вполне в его духе.
- Спасибо за подсказку, - откликнулся Эйкен. - Мы проверим.
Воздушная кавалькада медленно, по спирали, начала спускаться во двор.
Рыцари Афалии построились и стали по стойке "смирно".
- Однако меня привела сюда иная причина, - заметил Эйкен.
Селадейр обнаружил, что он наконец свободен, но больше не сделал ни
одного выпада против одетого в золото юнца.
- Можешь не объяснять.
Эйкен покачал указательным пальцем:
- Не торопись с выводами. Говорю же, у нас одна цель - объединиться
против общего врага... Нет, я прибыл сюда потому, что посланное нами
приглашение на свадьбу, кажется, затерялось.
Селадейр не поверил своим ушам.
Но Эйкен был сама искренность.
- Ты нам не ответил. Мерси просто в отчаянии, и я тоже. Какой
праздник без моих старинных друзей из Афалии? Без товарищей по схватке с
Делбетом? Я здесь для того, чтобы повторить приглашение. Лично.
- Не упрямься, старик, - увещевал Селадейра Алутейн. - Я выбрал
жизнь. Теперь твоя очередь.
Лорд Афалии опустил руки по швам и широко расставил ноги. На миг он
стиснул кулаки, но тут же разжал. Глаза невольно закрылись, словно бы он
пытался отогнать образ Врага. Наконец Селадейр с неохотой кивнул.
Эйкен так и просиял от удовольствия.
- Ну вот и славно! Ты не пожалеешь. В эти смутные времена нам не
обойтись друг без друга. Да что далеко ходить за примерами! - Эйкен
прищелкнул пальцами.
Еще один астральный пузырь материализовался в воздухе и спланировал
прямо на парапет. Внутри его сидел воин-самурай в полном облачении и
золотом торквесе. Хрустальная оболочка рассыпалась, воин отвесил поклон.
- Лорд Селадейр Властелин Ремесел, познакомьтесь с моим новым другом
по имени Йошимитсу Ватанабе. Гений инженерной мысли! Заменил железные
пластинки своей кольчуги петельками из шкуры мастодонта, а кровавый металл
расплавил и отлил себе меч. После прохождения врат времени Йош ни дня не
жил в рабстве, а теперь вот служит при моем дворе. Там, в Содружестве, он
ловко подделывал векселя и еще был специалистом по робототехнике.
Смекаешь, Село?
Йош подмигнул лорду Афалии, который переводил безумный взгляд с него
на Эйкена.
- А нам, грешным, пора и отдохнуть, - решил золотой шут. - Завтра
хочу слетать с инспекцией в Тарасию и еще несколько мест... Много
приглашений затерялось. Йош задержится у тебя на недельку-другую и поможет
в решении всех твоих проблем. Когда прибудешь в Горию, привези его с
собой. Помимо свадьбы обещаю тебе массу других развлечений.
- Ясно, - упавшим голосом отозвался Селадейр.
- Останешься, Йош? - спросил Эйкен.
- Как прикажете, шеф. - Самурай повернулся к хозяину замка. - Пошли
поглядим, что там с твоей хреновиной?
Селадейр не двинулся с места, пока Властелин Ремесел не обхватил его
за плечи и не потащил к лестнице.
- Отличная идея! - ликовал Алутейн. - Инструменты и запчасти у нас
найдутся. Слышь, Село, лаборатория Трейанета в целости и сохранности?
Лорд Афалии кивнул.
- Один из моих покойных братьев по гильдии занимался электронным
оборудованием Старой Земли, - объяснил Йошу Алутейн. - В его особняке
имеются лаборатория и одна из самых богатых технических библиотек
плиоцена. Там, сынок, тебе самое место. Снял бы ты эту хламиду: поди,
работать в ней неудобно... Не возражаешь, если я поприсутствую?
- С моим удовольствием, - любезно откликнулся Йош.
- Увидимся за ужином! - крикнул им вслед Эйкен, и его как ветром
сдуло.
Селадейр затряс головой.
- И это наш король!
- Ну вот ты и привыкаешь к такой мысли, - усмехнулся Алутейн.
4
Она вышла немного подышать вечерней прохладой, прежде чем кликнуть
женщин. Луна, тоже беременная, взошла над проливом Редон. К майскому
празднику Великой Любви она еще не дозреет. А вот время Мерси пришло.
Балкон ее спальни в башне был просторен и заставлен цветущими
растениями в золотых горшках. Теперь она разлюбила здесь стоять, поскольку
проведенное Эйкеном феерическое аметистовое освещение наводило на нее
холод и тоску. То ли дело, когда был жив Ноданн! Тогда алмазные
светильники над хрустальной балюстрадой отливали теплым розовым сиянием, и
стоило ей только захотеть, возлюбленный демон тут же появлялся рядом с
ней, чтобы полюбоваться заходом солнца над Бретонским островом, пока
усеянная звездами чернильная тьма не погасит последние отблески пламени. В
такую ночь, глядя на смущенную брюхатую луну, они бы вместе загадали
желание.
Теперь же кости славного Аполлона покоятся в грязи Нового моря.
- А мои будут лежать здесь, - сказала она, обращаясь к ребенку в
своем лоне, - в Бретани, где я родилась спустя шесть миллионов лет.
Когда-нибудь Жорж Ламбаль и Сувонна О'Коннелл будут обходить Бель-Иль и
найдут камень, подернутый сажей и светящийся, как фосфор. И это буду я.
Плод беспокойно заворочался, разделяя ее боль, и Мерси охватило
раскаяние.
"Тсс, милая Аграйнель! Спи, Граня, сокровище мое! Сегодня ночью ты
получишь свободу".
Мерси вновь попыталась постичь ум своего чада, но под чисто внешними
проявлениями личность была неуловима - что-то яркое, жадное, пугающее,
чужое. Подсознание дочери Тагдала представляло собой клокочущий омут,
нетерпеливо рвущийся в новый мир; его больше не устраивала темница
материнской утробы. Сам того не ведая, ребенок жаждал более острых
ощущений, чем стук материнского сердца, приглушенный околоплодным пузырем,
или туманная краснота, видная сквозь затянутые пленкой глаза, или
вездесущий вкус и запах амниотической жидкости. "Еще!" - казалось, кричал
неслышный внутренний голос. И мать ответила: "Потерпи, уже недолго
осталось".
Всей силой своих активных либо латентных способностей Аграйнель
требовала любви. Напрягая еще не развитый психокинез, билась в маточную
темницу, исподволь корректировала сознание Мерси, стремясь к свободе,
пыталась сотворить нерушимую зависимость меж ними обеими, а ее
