Они выгрузили припасы и сквозь густые заросли начали продираться на
пригорок. Четверть часа мучений, и вот они уже на охотничьей тропе, что
вьется вдоль берега.
- Гляди по сторонам, - предупредил Тони. - Тут небось хищников полно.
Бодрым шагом они двинулись на юг. Дугал вытащил из ножен меч, Тони
покрепче сжал мачете. Солнце карабкалось вверх. Появилась мошкара. Из
широколистной растительности выползали пиявки и присасывались к телу Тони
(на нем была рубаха с короткими рукавами - вот несчастье-то!), и он остро
завидовал кольчуге Дугала. Они сделали привал у ручья, перекусили, а когда
поднялись и взяли заплечные мешки, вдруг обнаружили под ними гадючье
гнездо. Одна змейка, зашипев, кинулась на Тони и едва не ужалила в руку;
Дугал перерубил ее мечом.
К полудню (по расчетам Тони, они уже отмахали восемь-девять
километров) маленькая тропинка превратилась в широкую лесную аллею. Однако
прямо посредине высились четыре бревна диаметром, наверно, с футбольные
мячи.
Мужчины стали как вкопанные. Их обдувал легкий ветерок. Но вдруг
воздух огласился раскатами грома, и земля под ногами задрожала.
Прикрыв ладонью глаза, Тони глянул на небо.
- Ни облачка. Странно...
- Туда смотри, - обронил Дугал.
Он стоял совершенно неподвижно и в игре светотени был почти невидим.
Им предстала великолепная треугольная голова с веерообразными ушами,
повисшими метрах в пяти от земли. Ноздри настороженно раздувались. По
обеим сторонам пасти торчали два загнутых книзу клыка, на половину
двухметровой длины утопленные в шкуру мышиного цвета. Зверь был массивный,
длинноногий и держался с вызывающим достоинством. Тони на глаз определил,
что весит он никак не меньше двенадцати тонн.
Несколько мгновений чудовище рассматривало двух букашек-паразитов,
затем прозвучал трубный глас судьбы, и саблезубый рванулся вперед.
Тони с воплем отпрыгнул влево, Дугал - вправо. Хищник, естественно,
последовал за тем, кто кричал. Деревья мешали ему, и он на бегу вырывал их
с корнем и отбрасывал в сторону мощным хоботом. Тони вилял меж стволов, не
переставая кричать, а саблезубый слон топал за ним, словно ходячая гора, и
яростно трубил.
Земля содрогалась. Тони наращивал скорость и наконец опять вырулил на
дорогу, но его преследователь, выбравшись из чащи, неумолимо сокращал
расстояние между ними.
Внезапно тело человека свело судорогой; глаза застлала красноватая
дымка, а сердце, казалось, вот-вот разорвется. Он споткнулся о корни и
полетел наземь, прощаясь с жизнью.
Над головой что-то просвистело, раскатилось по лесу адским громом и
клубами пыли. Рев хищника оборвался, и наступила полная тишина.
- Какая прелесть! - пропел писклявый голосок. - Впечатляет, не правда
ли?
Пыль рассеялась. Тони приоткрыл один глаз. Перед ним высился иноходец
в богатой попоне, а на спине его примостился маленький старичок, похожий
на проказливую мартышку. Он сидел в седле, как истый английский
джентльмен, одетый в бирюзовый фрак. Под мышкой у него было зажато ружье
из двадцать второго века.
Тони в растерянности уставился на него. Потом заметил целую
кавалькаду охотников - очевидно, из стана фирвулагов. Впереди гарцевали
красивый рыцарь и аристократка тану, также вооруженные двустволками.
Старикан спрыгнул на землю, взял Тони за подбородок.
- Не дрейфь, парень, опасность миновала.
Верный Дугал вышел из чащи, сжимая в руке меч. Топи поднялся, не в
силах унять дрожь в коленях. Мартышка, свалившая слона, приблизилась к
распростертой добыче и поставила ногу на тушу.
- Кати, дорогая, а ну-ка щелкни меня! Чи-и-из!
Леди рассмеялась и помахала ему.
Чокнутый Грегги закинул за спину ружье.
- Ну, пора восвояси. Вас, ребята, мы возьмем с собой в Нионель. А то,
не ровен час, за вашим приятелем явятся его сородичи. - Он весело
подмигнул.
9
Эйкен со свитой вернулся в Горию двадцать первого апреля - без
блеска, ночью, по земле, дабы не пугать приглашенных на Великую Любовь,
которые уже съезжались в Арморику. Со дня на день ожидался королевский
кортеж фирвулагов. Как было условлено, Мерси ждала его во дворе
Стеклянного замка лишь в окружении стремянных; они тут же развели усталых
иноходцев по конюшням.
Сиятельный выглядел уныло. Алмазные грани доспехов и черный плюмаж
пропылились. Он даже не соблаговолил поднять забрало золотого шлема, чтобы
попрощаться с благородными рыцарями, прежде чем те разойдутся по своим
апартаментам. Эйкен кивнул Мерси, спешился, опираясь на шест; латная
рукавица сжала ее локоть.
- Милорд, - встревоженно произнесла она, - позвольте я помогу вам
снять шлем.
В коридоре в янтарных чашах горели светильники на оливковом масле.
Пламя чуть колыхалось от сквозняка, проникавшего через открытые окна
первого этажа. По стенам пробегали таинственные тени. Расстегнув ремни,
Мерси сняла тяжелый шлем со склоненной головы.
Эйкен осунулся, глаза ввалились, непокорные рыжие вихры безжизненно
повисли.
- Спасибо, я сам понесу, - проговорил он и увлек Мерси к лестнице.
- Разве путешествие... не было удачным? - рискнула спросить она.
Смех шута прозвучал глухо и невесело.
- Да нет, все в ажуре. Хитрый ублюдок Селадейр вроде покорился!
Правда, пришлось расправиться с его чересчур горячим протеже, который
захватил Геронию. И в Вар-Меске была милая стычка с
корректором-принудителем Миаканном, стовосьмидесятилетним отпрыском нашего
миролюбивого Дионкета. Уж от него-то я не ожидал!
- А что произошло?
- Да он, гад, задал нам пир и, когда мы как следует нагрузились,
попытался спалить мне мозги. И наверняка бы в этом преуспел, не будь за
столом Куллукета. К счастью, Дознаватель никогда не напивается. Он сделал
из Миаканна полного идиота. Потом мы во всем разобрались: большинство
знати Вар-Меска верно мне, поэтому мы просто поменяли лорда. Поставили
старого творца-психокинетика, что заправлял стеклянной фабрикой.
Они стали было подниматься по винтовой лестнице в спальни. Но Эйкен
вдруг тряхнул головой и повернул назад, к тяжелой бронзовой двери в темном
углу холла. Силой своего психокинеза отворил ее. За ней крутая каменная
лестница уходила вниз, во мрак.
- У меня тут небольшое дельце, любовь моя. Хочешь - пойдем со мной,
хочешь - подожди.
- Я пойду с тобой.
Ступив во тьму, он выпустил над головой светящийся шарик. Дверь сама
заперлась за ними.
- Ты явно не в настроении, - заметила Мерси. - Даже потоп на тебя так
не повлиял.
Голос Эйкена звучал замогильно в этом каменном мешке.
- Я смертельно устал... да и надоело лебезить перед скотами тану.
Естественно, мы не все время летели, но на подступах к очередному городу я
для пущего эффекта поднимал в воздух всех рыцарей, а гвардейцы оставались
за воротами. Но попробуй удержи в воздухе четыреста душ с иноходцами! Меня
на полчаса хватает - не больше, да и то после этого весь день чувствую
себя как выжатый лимон. Так что сама суди: три недели скитаний, да плюс
чистка в Геронии, да плюс у Барделаска наскочили на патруль фирвулагов -
по-твоему, не довольно, чтоб доконать человека?
- Мой бедный Сиятельный!
Эйкен быстро глянул на нее через плечо.
- А ты, вижу, в порядке... Ну и как оно там?
Оно! Да он, кажется, ревнует.
- Аграйнель - само совершенство. И прекрасно адаптировалась к
торквесу.
Эйкен что-то пробурчал в ответ.
- Леди Морна-Ия пророчит ей красоту и счастье. ("А больше тебе ничего
знать не следует!")
- Ну а ты? Отошла уже после родов?
- Я - Главный Творец! - с гордостью отозвалась она. ("И мои
творческие силы все прибывают, тогда как твои...")
- Тоже делают, что могут, в создавшейся ситуации. - Он одарил ее
насмешливой улыбкой. - К празднику я буду в форме. Никому из наших
именитых гостей и в голову не придет, сколько сил отняло у меня это
путешествие. Даже из приближенных никто не знает, кроме Кулла. Он-то и
помог мне сделать хорошую мину при плохой игре.
- Да, он классный корректор... Кроме всего прочего. - Она посмотрела
на него с укором. - Твой дружок Раймо Хаккинен уже почти пришел в себя
после просвечивания. Только, боюсь, он тебе этого не простит.
- Ничего не поделаешь! - отрезал Эйкен. - Я должен был узнать все про
Фелицию и Село... Все со всеми подробностями, что были запрятаны в его
подсознании.
- Но ведь он твой друг. Ты бы и так, без ненужного зверства мог
заполучить свои разведывательные данные.
- Они были необходимы срочно. - Он остановился на ступеньке и круто
повернулся к ней. Усталые морщины возле рта совсем его не украшали. -
Копье у Фелиции. После празднеств надо заняться ею вплотную. Черт подери,
Мерси, думаешь, мне очень хотелось отдавать беднягу на растерзание Куллу?
Но это было необходимо. Королям приходится делать многое, чего...
- Чего надо стыдиться, - подсказала она.
- Я не стыжусь. Моему приятелю все будет возмещено. Это благодаря ему
мы узнали о том, что замышляет Село. Он послал SOS Властелину Ремесел.
Старый крючкотвор сделал его доверенным лицом, пока не решил, что дровосек
уже выпирает из своих штанов.
- А если Раймо станет злоупотреблять дружбой с тобой?
- Нет, черт возьми! - Эйкен снова устремился вниз по лестнице, и
Мерси пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать от него.
- Что ж, наверно, ты прав. В конце концов, он тебе обязан и золотым
торквесом, и жизнью. Но в Гории не он один имеет на тебя зуб. И число
обиженных все увеличивается.
- О чем ты, женщина? - От усталости у него не хватало сил даже на
раздражение.
- Ты обещал золотые торквесы всем, кто станет под твое знамя. И не
выполнил обещания.
- Да, не выполнил. Откуда я возьму столько торквесов? Теперь их будут
получать только бойцы и люди, занятые на важных стратегических объектах. И
лишь после того, как Кулл и его ребята засвидетельствуют их верность. Я с
самого начала хотел так сделать.
- Но большинство твоих подданных поняли иначе.
- Ну и хрен с ними! Я пытаюсь сделать их жизнь лучше, но всему есть
предел.
- Ну да, особенно монаршим милостям.
Они достигли подножия лестницы и очутились перед другой дверью. Эта
была еще массивней, чем первая, и запиралась на целую батарею замков с
различными психокинетическими кодами. Кроме того, вокруг нее светилось
силовое поле, которое никак не могло быть продуктом технологии тану.
- Я никогда не был сторонником половинчатой демократии, - заявил
Эйкен, - и не собираюсь вводить ее в Многоцветной Земле.
Он начал колдовать над замками, и те с гудением и щелканьем
отмыкались. Напоследок он отключил и поле.
- Демократизма от тебя никто и не ожидал, - съязвила Мерси. - Но
первобытные, которые пришли к тебе и получили взамен свободы серые и
серебряные торквесы, ропщут, несмотря на цепочки наслаждения. Не говоря
уже о несовместимых - эти и вовсе чувствуют себя обделенными. К одной
группе Конгриву пришлось применить суровые меры, когда она попыталась
бросить работу в Майской роще.
- Завтра я с этим разберусь. - Эйкен распахнул дверь и покосился на
выключатель. В ту же секунду вспыхнули люминесцентные трубки на потолке. -
Не волнуйся, дорогая, их всех призовут к порядку... Ну, что скажешь?
Мерси застыла на пороге. Она помнила, что прежде здесь находилось
узилище, и теперь не поверила своим глазам. Каменные стены были обшиты
панелями из пластика, а в воздухе по контрасту с пропахшей плесенью
