альных сущностей человека, извечно присущих обществу и с осо-
бой остротой обнажившихся в нынешнее время.
Во все времена, во все эпохи противоречия, рожденные нео-
динаковостью людей, разнообразием их стремлений, были важней-
шим движетелем исторического процесса. Ибо они рождали разные
представления о ценностях. Человечество не могло бы разви-
ваться без свойственного ему проявления неуемной энергии, тол-
кающего человека к непрерывному поиску, порой подверженному
смертельному риску, влекущего его к новым свершениям, к приоб-
ретению все новых благ, к подчинению себе других людей....Важ-
но и то, что такое стремление порождает очень своеобразное
представление о свободе, о свободе для безграничной инициативы
и проявления своего собственного Я, которое возникло задолго
до эры буржуазных революций. Такая особенность человека наибо-
лее ярко проявляется в особенностях современной западной куль-
туры.
Но не менее глубоко заложено в человеке и другое стремле-
ние. Человеку также свойственно ограничиваться малым, тем бо-
лее, если это малое ему гарантировано, если его достижение ле-
жит в рамках традиций и не требует от него сверхусилий и риска
и, если окружающие его живут по тому же правилу.ПОследнее осо-
бенно важно. И для миллионов людей во все времена подобная по-
зиция была привлекательна. Она тоже рождает представление о
свободе. Но свободе совершенно иного типа. И о равенстве, но
не равенстве денег, как в буржуазном обществе, преследующим
принцип laissez faire, а равенстве убогих условий существова-
ния. И привлекательность такой позиции для значительной части
людей во все времена была питательной почвой различных идей
коммунистического толка и большинства религиозных доктрин.
Происходящее ныне в мире уместно трактовать в свете из-
вечного противостояний этих тенденций. "Коммунизм", повторяю,
увы, никуда не ушел, ибо он никогда не появлялся, а всегда в
той или иной форме присутствовал в спектре человеческих стрем-
лений. В условии одних цивилизационных норм "коммунистические"
или, лучше сказать, "социалистические" тенденции были сильнее,
а в других, как, например, в протестанских странах, - слабее.
Но они присутствовали всюду и всегда! Не учитывая этой особен-
ности общественного развития, нельзя правильно оценить про-
исходящее. А тем более принимать ответственные решения, меняю-
щие судьбы многих людей.
На каждом этапе развития общества возникали и устанавли-
вались свои "правила игры", свои формы компромисса между "ком-
мунизмом" и "соборностью" - я не знаю, как более точно охарак-
теризовать эти стремления людей, - и фонтанирующей энергией
индивидуализма личности. Одни лучше, другие хуже соответство-
вали традициям и особенностям нации, ее культурным и менталь-
ным особенностям, вызывая или гася социальные напряженности,
содействуя или тормозя развитие страны и благополучие общества.
А что складывается у нас сегодня? В какой степени мы мо-
жем содействовать установлению той формы компромисса, того со-
четания (той меры) индивидуализма и соборности, которая в наи-
большей степени соответствует нашим российским традициям, на-
шим потребностям и нашим возможностям?
Я глубоко убежден, что на современном этапе развития
исторического процесса, при современной организации планетар-
ного сообщества, основным направлением развития будет его дви-
жение по пути утверждения социально ориентированной либераль-
ной экономики. Я об этом неоднократно писал и обосновывал по-
добное утверждение особенностями современного этапа науч-
но-технического прогресса, развития производительных сил и
действием "Вселенского Рынка", отбраковывающим в ХХ веке любые
формы организации общества, развитие которых игнорирует воз-
можность либерализации и социальной ориентации экономики.
Но такое утверждение может разве что объяснить разрушение
системы, сложившейся в Восточной Европе и Советском Союзе. но
вряд ли. достаточно для интерпретации происходящего в настоя-
щее время, а тем более, для предсказания возможных тенденций
развития. Во всех бывших "социалистических" странах объявлен
курс на либерализацию и утверждение системы свободного предп-
ринимательства. Однако проводимые сверху реформы пока еще не
дали ощутимого результата нигде - не только в России, но и в
странах, раньше нас начавших процесс либерализации, в которых,
к тому же, "этика протестантизма", если следовать терминологии
Макса Вебера, имеет определенные традиции. И в Польше, и в
Венгрии и в других странах происходит спад промышленного про-
изводства, падает жизненный уровень, растет безработица и со-
циальная напряженность.
Это связано, конечно, и со многими объективными причинами
- с разрушением установившихся межстрановых отношений, с
отсутствием подготовленного персонала для управления экономи-
кой в рыночных условиях, с отсутствием необходимой финансовой
инфраструктуры, с разрушением традиционной производственной
кооперации и со многими другими причинами. Но немаловажным
обстоятельством является и то, что в течении жизни двух-трех
поколений у людей выработалась привычка и склонность жить в
условиях гарантированной стабильности, гарантированного меди-
цинского обслуживания и т.д. Такая ситуация оказалась привле-
кательной для многих лиц наемного труда, тем более, что они
еще и составляли "привелигерованное сословие".
Тем не менее, во всех бывших социалистических странах ли-
берализация уже началась и обратного хода нет и не может быть.
Такое утверждение, однако, несет еще очень немного информации
Всех волнует - сколько времени будет длиться переходной про-
цесс перехода к либеральной экономике и какой сложится в конце
концов эта самая "либеральная экономика"? На все подобные воп-
росы у нас пока ответа нет!
Одно ясно - она не будет копией западных образцов, и ска-
зать сейчас, какой она сложится в Венгрии, на Украине, а тем
более в России еще очень трудно - почти невозможно! Неудачи
преследовали перестройку во всех соцстранах - неудачи в том
смысле, что желаемый образец западного благополучия не дости-
гался за обозримое число лет. Теперь уже можно думать, что он
и не получится в рафинированном западногерманском или амери-
канском виде. Очень важно понять почему даже в таких "квазиза-
падных странах" - странах, которым уж очень хочется быть "за-
падными", как Польша или Венгрия, не работают в полную силу
традиционные ценности Запада.
Я убежден - повторю это еще раз: "социалистические цен-
ности", о которых говорилось выше, а особенно гарантированная
работа без большого напряжения, стали весьма привлекательными
для очень широких слоев населения. Ои уже вошли в сознание лю-
дей и будут рождать разнообразную оппозицию начавшимся про-
цессам интенсификации рыночных механизмов Да, мы идем к либе-
ральной экономике. Она будет похожей на известные образцы но
только похожей, а на самом деле окажется иной, как она оказа-
лась иной не только в Японии, но и в других быстро прогресси-
рующих странах Тихоокеанского региона, сумевших даже избежать
этапа первоначального накопления в его европейском обличье.
Понять какие могут возникнуть формы либеральной экономики на
месте социалистического хозяйства России, очень непросто - для
этого, во всяком случае, необходимы тщательные социологические
исследования, как база для последующего прогностического ана-
лиза вариантов возможного развития.
К сожалению, сегодня у нас не существует удовлетворитель-
ного научного фундамента, объединяющего социологические и эко-
номические исследования, и нам не на что опереться. Вот почему
следует с большой осторожностью делать какие-либо категори-
ческие утверждения.
ЛИБЕРАЛЬНАЯ ЭКОНОМИКА
И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ
Россия не раз помогала Европе избегать опасностей и найти
себя. Так случилось во времена монгольского нашествия, когда
растоптанная Россия не дала прорваться на Запад ордам Чинг-
исхана. Нечто подобное произошло и во времена Наполеона и Гит-
лера. А 1917 год был грозным предупреждением всем народам ми-
ра, а не только Европы. И в этом контексте он сыграл положи-
тельную роль для цивилизации в целом.
У Октябрьской революции нет и не может быть однозначной
интерпретации. Марксисты видят в ней кульминацию классовой
борьбы, когда победившие пролетарии устанавливают на огромной
территории новый порядок жизни. В результате возникает непри-
миримое идеологическое противостояние народов, сделавших свой
"социалистический выбор", и государств, развивающихся по капи-
талистическому пути. Возникает антогонизм, не допускающий
компромиссов. Отсюда неизбежность утверждения приоритета внеш-
ней опасности, необходимость жесткой централизованной власти,
единства мировозрения и т.д. Они отодвигают все остальные ин-
тересы на второй план. Идеологическое противостояние и нагне-
тание внешней опасности было необходимо государству "рабочих и
крестьян" как своеобразное оправдание тоталитаризма и того пу-
ти к рабству, о котором так блестяще писал Хайек.
Но закономерна и другая интерпретация истории нынешнего
века.
Начальная эра капитализма - условимся называть ее эрой
Клондайка или дикого рынка - апофеоз свободы ничем неограни-
ченной инициативы, того самого принципа laissez faire, который
был превозглашен французской революцией и за утверждение кото-
рого были пролиты моря крови. Бесчисленные мерзости начальной
фазы капитализма описаны Диккенсом, Бальзаком и другими вели-
кими писателями прошлого. Ее системный анализ был проведен
Марксом и его последователями. Эпоха дикого рынка это крайнее,
гипертрофированное проявление ничем не ограниченной энергии и
самодеятельности личности - если угодно, предельное проявление
антисоциальной сущности биосоциальных законов. И люди видели
уродливость порядка эры Клондайка и искали альтернативы.
Марксизм смог предложить лишь одну из них.
Но были и другие провидцы. Одним из них стал, может быть,
лучший из учеников Маркса. Эдуард Бернштейн, которого поносил
не только Ленин, но даже и "ренегат" Карл Каутский. Видя вю
нерациональность "порядка XIX века", Бернштейн не предлагал
его уничтожить насильственным, революционным путем. Он был
уверен в его неизбежной трансформации, а постепенном возраста-
нии в нем самом социалистических начал. Теперь бы я сказал
несколько по-иному: в обществе свободного предпринимательства
самой жизнью должны были постепенно вноситься элементы соци-
альной ориентированности. И в его экономику и в его обществен-
ные отношения. И не только это. Рузвельт однажды сказал, что
еще никто толком не знает, что представляет собой общество
свободного предпринимательства. О таких вопросах думали не
только Рузвельт и Бернштейн. О том же самом размышлял и Кейнс
и другие интеллектуалы, понимая, что в процессе общественного
развития должны быть внесены "элементы очеловечевания" и нап-
равляюшие начала коллективного Разума. Эта необходимость дик-
туется развитием производительных сил, непрерывным усложнением
техники, технологий, требующих все более и более квалифициро-
ванного персонала. В этом направлении идет развитие общества,
оно диктуется множеством причин, а не только перечисленными. И
роль гражданского общества, его важнейшего института - госу-
дарства должна расти по мере роста могущества цивилизации. А
вместе с ней должна утверждаться и свобода, но не в духе про-
тестанского капитализма, а в соответствии с формулой Фома Ак-
винского - как свобода в освобождении от зла.
Вот с такой позиции русская революция смотрится совершен-
но иначе. Вместо поисков компромисса между двумя началами, что
и можно считать естественным путем развития, был декларирован,
а затем и насильственно реализован в нашей стране крайний ва-
